Днем, в последнюю пятницу сентября, ко мне в кабинет, в котором я вел освидетельствование живых лиц, и уже начинал томиться от безделья (посетителей уже не было), в кабинет вошел взволнованный стажер прокуратуры Дементьев и сказал: «А я за Вами»

«Что стряслось? — спросил я.

«Проклятый закон парных случаев. В Моногарово похоже произошло, то что было в Никольском районе!»

«Простите, Николай Федорович, закон парных случаев действует в медицине, да и то не всегда. Во-вторых, насколько мне известно, никаких заявлений об исчезновении людей за пока в Ливенском районе не было… Так, где, вы говорите, обнаружено подобие Горюшкинского феномена?»

«В селе Моногарово! — ответил стажер. — Дело может оказаться посложнее, чем в Горюшкино. Утру я нос Локшину.

И вот мы с ним на центральной улице села. Около одного из домов собралась приличная толпа людей. Они возбуждены, переговариваются. У ворот дома стоят два работника милиции. Мы проходим в дом, знакомимся с хозяином и хозяйкой, людьми пожилого возраста. По лицам видно, что они напуганы.

«Расскажите, что случилось? — попросил я хозяина.

«Да вот, — начал он, — я решил выкопать яму для отхожего места, а старую уборную зарыть.

Земля мягкая, я быстро погружался и, вдруг, на глубине 1,5 метров я увидел человеческое лицо с седой бородой. Я уж и не помню, как выскочил из ямы и, конечно домой. Телефона у нас нет, позвонить неоткуда, дело к вечеру. Мы с бабой на ночь закрылись»…

«Страх-то какой, — вмешалась в разговор хозяйка, — мы и по нужде во двор не выходили, я на ночь ведро ставила»…

Никто к той яме больше не подходил? — спросил я.

«Никто, кроме председателя сельсовета! Я, как рассвело, так и наладился туда. Ну, он мужик умный, пришел, заглянул в яму, да и говорит, вот что, Свирид, не трогай ничего, а я милицию вызову».

Во время этого разговора, в дом вошел рослый, плечистый мужчина и, протягивая руку, представился: «Председатель сельсовета, Моногаров»

То обстоятельство, что фамилия человека совпадает с названием села, меня ничуть не удивляло. В Орловской области, название сел, произошло от клички, или фамилии первопоселенца. У людей не было склонности к расселению, так и произошло, что в селах проживали десятки семейств, носящих фамилии, совпадающие с названием села, или деревни.

«Расскажите, что вы увидели в яме?» — попросил я его.

«Я только мельком заглянул в яму, увидел, что то белое, выглядывающее из-под земли, мне показалось, что это лицо старика, с короткой седой бородой»

«Ну, что же, давайте двух понятых, и направимся к яме!» — предложил я.

Вот мы заглядываем в яму,

«Что-то я там ничего не вижу, кроме выглядывающего там, справа, лошадиного черепа» — сказал я.

На меня с упреками набросились и хозяин дома, и председатель сельсовета.

«Ну, хорошо, — сказал я, — давайте людей, и начнем копать дальше!»

В яму с лопатой впрыгнул молодой парень. Покопав лопатой, он выбросил позвонок.

Я поднял позвонок и, показывая его понятым, — сказал: «В зоологии животных я не специалист, но думаю, что этот позвонок принадлежит крупному животному, может верблюду, может — лошади»

Пока я говорил парень выкинул наверх лошадиный череп. Покопав еще, он выбросил второй лошадиный череп. А дальше мы увидели, что там в глубине находится такое скопление костей, что работы хватит на несколько часов. Парень выпрыгнул наружу.

Я, обращаясь, к хозяину дома и председателю сельсовета — виновникам переполоха, — так, где вы видели мертвых стариков с седыми бородами?»

Те смущенно молчали.

Мы возвращались домой. «Да, придется поискать нового случая утереть нос Локшину» — сказал я Дементьеву. — Не огорчайся, на веку, как на долгой ниве, встретишь еще немало всего, еще и пожалеешь, что встретишь!»