Деревня укладывается на ночлег рано. Вскоре после прихода к власти ночи то там, то там в окнах гаснут огни. В 22 часа местный движок, поставщик электричества в деревне, напоследок, несколько раз чихнув, останавливается и непроглядный черный мрак до рассвета укрывает деревню. О том, что она жива еще, напоминает перекличка горластых петухов, беспричинный лай или завывание собаки, да повизгивание голодного поросенка, не желающего с пустым животом коротать ночь. Изба Лукерьи Степановой стоит на отшибе деревни, поближе к лесу и подальше от проезжей дороги. Изба небольшая, на две небольшие комнатенки, да сени.
Крыта она соломой, и так давно не перекрывалась, что густо покрылась зеленым мохом, местами на ней поселились странные травы, семена которых откуда-то были занесены ветрами. Делать большие окна в деревне не принято, много тепла через них уносится, поэтому и в избе Лукерьи окна небольшие, стекла тусклые, давно немытые. Пока Сергей, муж не спился, был и штакетный заборчик, был и сарайчик и все, нужное по хозяйству. Всего этого сейчас нет. Вся жизнь рухнула. Все водка, проклятущая, забрала. Остался один колодец посреди двора, да и он давно не чищен, вода в нем застоялась, помутнела, от нее попахивает гнилью, и на вкус она стала горьковатой. Скотина и та не хочет ее пить. Да, что от той скотины осталось — то, одна буренка. Надои малы, только, что хватает на детишек. А, чтобы сварить щи, или кашу, приходиться воду в ведрах, на коромысле, приносить издалека. Детишек у Лукерьи двое, дочурка, да сыночек, только, только в школу пошли. Вот сегодня на ночь постелила им на печи, да накрыла рядном. В гости, с Орла приехала подруга детства, на пару дней. Пришлось детям уступить свою кровать, на которой они спали валетом. Не спится Лукерье чего-то, хоть и рано поутру приходится вставать,
Подружка, Ленка, похрапывает во сне. Может от того и не спится, что от храпа поотвыкла.
Чу! Что-то задвигалось во дворе, затопало. Отодвинула занавеску на окне, всматриваясь в темень. Хоть и разглядеть трудно, но фигуру Сергея она, если не глазами, то нутром чувствует. «Никак не уймется! И чего ему еще надо? Ведь уже два месяца, как разведены.
А он, нет, да и притопает» Боится Лукерья бывшего мужа. Ох, как боится! Да и как не бояться-то, если у него силища не меряна. Росту небольшого, а в плечах равного ему нет, как квадратный он. Вроде ласково притронется, а на руке — синяк. Уж натерпелась она от него. Людям стыдно сказать, что он дома вытворял, принуждая ее к противоестественным половым актам. Детей перестал стыдиться. Вот и решилась она на развод, хоть такое на селе и не принято. Тут терпят до смерти. Но, не такого же.
«И чего ж теперь будет? — подумала она. — Как отбиться?» Надежда на дверь, Добротная она, дубовая. Одно только доброе и осталось, что дверь. А клин, которым ту дверь закрывают, может и не выдержать!» Она потихоньку вышла в сени, шаря в темноте, нащупала длинное полено, подставила под дверь, уперла его в земляной пол сеней. В дверь постучали. «Открой, Лукерья, — послышался тяжкий голос бывшего мужа, — это я!»
«Иди, ты туда, откуда пришел, пьянота! — отозвалась Лукерья.
«Открой, Лукерья, добром прошу! Сам открою, дух вышибу!»
«Не открою, — заговорила испуганная женщина, — не открою! Уходи, не пугай детей, пожалей хоть их, — голос Лукерьи стал мягче, слезливее, — они и твои, дети-то. И так от твоих ночных посещениев по ночам кричать стали»..
Бывший муж не слушал ее, наваливаясь всем телом в дверь. Дверь не подавалась.
Пьяный мужчина дважды ударил ее ногой, потом, разбежавшись, всем телом нанес сокрушительный удар. Дверь выдержала и это. Сергей направился в сторону окон. Раздался звон стекол, от окна осталась только рама. Дети проснулись на печи, прижались друг к дружке, вначале молчали, потом стали кричать. Пьяный муж пытался вырвать и раму, та трещала под его руками. «Ленка! — закричала не своим голосом Лукерья, — Иди в сенцы, там топор лежит! Неси его сюда!» Гостья выскочила и несколько минут не появлялась. Голова бывшего мужа появилась в проеме окна, потом протиснулось его одно плечо, он старался просунуться боком. Такого еще не бывало. Перепуганная Лукерья сама бросилась в сени, оттолкнула Ленку, схватила сама топор, и вернувшись в комнату стала рубить голову Сергея. Потом, уже вскрывая его труп, я нашел семь проникающих рубленых ран в волосистой части головы. Опомнилась Лукерья лишь тогда, когда гостья ее, оттянула разъяренную женщину за талию от окна. Потом были слезы, рыдания и раздумья, что делать? Лукерья зажгла керосиновую лампу. Дети всхлипывали на печи. Окровавленная голова Сергея свешивалась на его плечо. Обе женщины долго не могли вытащить труп из окна, так здорово он застрял в проеме. Вытащив, они сбросили его в колодец, прикрыв сруб досками. Наутро Ленка поспешила на поезд, а Лукерья пыталась ликвидировать следы ночной трагедии. Она и сама не знала, как дознались о случившимся на селе, как нашли тело Сергея в колодце и направили на судебно-медицинское исследование. Сложностей оно мне не доставило
А вот судьям долго пришлось поработать, чтобы правильно решить судьбу Лукерьи, да не забыть и о детях. Я в душе приветствовал оправдательный приговор. Сильно устрашила их фотография Сергея, где он сфотографирован был при жизни, голый по пояс.
Горилла, она и есть горилла