Марина, постанывая, лежала на диване. После того, как Лариса подсказала магу извлечь пулю, исцеление пошло куда эффективнее. И сам Идалгир выглядел куда бодрее, а целебное свечение на ладонях не погасало каждую минуту. Снотворное заклинание, сдерживающее сознание медсестры, заканчивало свое действие. Как, впрочем, и сам процесс спасения жизни девушки. Оставался только небольшой розоватый шрам под ребрами. Честно говоря, Марина родилась в рубашке. Попади пуля чуточку ниже, слабой целебной магии Идалгира вряд ли бы хватило, чтобы остановить кровотечение, не то, что вернуть свидетельницу к состоянию 'в целости и сохранности'.

Рана почти затянулась, но боль не торопилась уходить. Твердая, но теплая рука мага, все время массировала левую грудь девушки, а с губ Идалгира слетали совершенно незнакомые этому миру слова. От теплоты его руки боль на мгновенье уходила, но потом возвращалась и колотила снова.

Девушка, приоткрыв глаза, окинула взглядом комнату, в которой она очутилась. Обстановка кардинально поменялась с того самого момента, когда она выбегала из клиники, ошарашенная начавшейся стрельбой, обернулась на крик прекрасного принца и, окутанная нестерпимой болью после оглушительного выстрела, свалилась без чувств.

Марина находилась в просторной комнате одной из новостроек на окраине города. Интерьер не был практически отягощен ничем лишним: только мягкий диван, застеленный наспех белой в розовые лилии простыней, стол с разбросанными на нем дисками и компьютер. Скромный интерьер довершали высокий до потолка шкаф и стойка с несколькими горшками плодовитой южной травы, которую жители российских городов по неизвестной никому причине обожали выращивать и размножать почкованием. И на одной из полок, вместо поваленного на пол горшка с погрызенными листьями, гордо сидела пушистая белоснежная кошка.

Девушка улыбнулась животному, но тут же весь обзор загородил синелицый маг. В его светлых глазах читался испуг, он переживал за свою пациентку больше, нежели за самого дорогого на свете человека.

— Как ты? — тут же поинтересовался он, завидев, что Марина оглядывается по сторонам.

— Где я? Что это было?

— Все равно не поверишь, — отмахнулся пришелец из Вейлинга, — а если я скажу, что спас от смерти, будешь вечно называть меня лжецом. На, оденься.

Отвернувшись, он протянул девушке первый попавшийся под руку Ларисин кардиган и отошел на безопасное расстояние. Женщины одинаковы во всех мирах. Стоит молодому человеку увидеть случайно их прелести, как истерика по этому ничтожному поводу грозила разрастись чуть ли не в государственный скандал.

Так же точно произошло и с Мариной. Завидев, что она абсолютно раздета по пояс, девушка тут же скрестила руки на груди и прокричала весьма предсказуемое:

— А ты стоял и все это время любовался, да?

— Ты не поверишь, — не оборачиваясь в ее сторону, повторил Идалгир. — Но я лечил тебя.

— Не поверю, точно! — гневалась медсестра. — Я абсолютно здорова, а ты закомплексованный урод, который мордой не вышел, девушки на него не смотрят, а он и решил воспользоваться беспомощностью одной из них, чтобы полюбоваться! Извращенец!

Она продолжала вопить и дальше, а затем подошла и Лариса, поведение которой за последние пару часов совершенно перестало нравиться магу. И вместо того, чтобы успокоить Марину, она начала ей поддакивать и обвинять Вейлингского гостя на чем только свет стоит.

Девушки словно сговорились. И единственным способом прекратить этот бессмысленный скандал — попросту молча развернуться и уйти. Что Идалгир и сделал. Благо, было куда: в туалет. Там еще и щеколда есть, на которую можно запереться, и никто не посмеет тебя там потревожить. Только в отличие от мест уединенного размышления в Вейлингском королевстве, унитазы в Челябинске не обшивали красным бархатом и на стенах не рисовали безмятежных картин царской охоты. По всему периметру тесную комнатку украшал кафельный бордюр с изображением ночных ваз различных конфигураций и карапузов с приспущенными штанами. Наглядно-то как.

А истерички-то и не заметили, что объект их оскорблений исчез. Никто не стучался в дверь. Маг стянул с себя любезно предоставленную Ларисой майку с надписью: 'Мне пофиг, а тебе?' и зашвырнул ее на бачок. Меньше всего на свете хотелось связываться с этой до ужаса прекрасной, но жестокой бессердечной девушкой, ведь ей плевать на его чувства и переживания. Он спасал и охранял ее, а в ответ получил пускай не выстрел в спину, а грубые слова откровения. Лариса… за те два дня, что он провел в этом мире, он немного привязался к этой одинокой девушке, заботившейся о нем, искавшей ему путь в Вейлинг. На некоторое время он даже начинал думать, что возвращаться и вовсе не стоит. Офелия… Да она, несомненно, нравилась магу. Но любил ли он ее по-настоящему? Это путешествие в Челябинск заставило задать себе много подобных вопросов. В первые мгновения Идалгир рвался обратно, но не прошло и двух дней, как новые чувства, переживания, ощущения затмили боязнь за Вейлингскую принцессу, как-то совсем притупили азарт от поимки монстра Зверроса. Весь быт королевства начал казаться игрушечным, по сравнению с жизнью, бурлившей в немагическом мире.

И надо ж было заикнуться о пробудившихся чувствах, чтобы получить пощечину, узнать свое место не только в этом мире, но и в жизни, в глазах девушек. Он просто уродец, обезображенный магией деда, и ничто большее. Наверняка и Вейлингская принцесса держит его как занятную игрушку, добытую в одном из походов. Больно, как больно осознавать подобные вещи.

Он схватился за голову и с легкостью взъерошил медные волосы. Они торчали в разные стороны, словно помятый туалетный ерш. Идэ встал с унитаза и ударился лбом об дверь. Слабая боль совсем не помогала. Биться головой об стену, может, и придет озарение? Так говаривал один из магистров в колдовской школе. Кончил он не очень хорошо: выбил все мозги. Идалгиру больше всего на свете хотелось забыть весь сегодняшний день, а желательно и Ларису с Мариной. Будто бы он совсем не знал этих мерзких девиц из другого мира. Сбежать бы. Да холодно. Его рубаха, выстиранная Ларисой, сохла на балконе. И хватило ж ума напялить на раненую девушку свою одежду. Стоило ль, вообще, спасать от смерти ту, которая в глубине души только и желала, что оскорбить тебя?

— Я никто, — бурчал себе под нос Идалгир, — просто уродец, умеющий фехтовать и немного обращаться с силой земли. Я не целитель, как Офелия или священники. Я никто. Не смог защитить друзей от Зверроса. Не сумел расположить к себе девушек из другого мира. Проклятый дед, зачем мне непробиваемая кожа, если у меня кроме физической силы ничего и нет? И еще я чувствую, что мои магические силы на исходе. Я только заплатил сполна за исполнение желания, но ничего не получил взамен.

Давно почивший дед и не собирался отзываться на нытье попавшего в другой мир внука. Но ответ из-за двери все же пришел. Говорила Лариса:

— Отдохни, ты ж постоянно подпитывал Марину энергией.

— Ты совсем ничего не понимаешь, — горько заметил маг, — в этом мире нет источников магической силы, а без подпитки вся она рано или поздно истощается. Она способна довольно вяло восстановиться. Но потом снова расходуется. Опустошает тело и душу. В Вейлинге не так. Тело не слабеет, душа не серчает.

Он ненавидел Ларису, но ему вдруг захотелось высказаться. Все равно, она не смотрит в его глаза, изображая на лице сострадание. О, а Каргаполова в этом мастак! Артистка, одно слово. Талантливая! Но все равно, своего нутра не скрыть.

Голос Ларисы стал для Идалгира тем желанным священником, которому захотелось излить все проблемы, рассказать, как ночью он пролетел через весь город, с юга на северо-запад. Нет, это поселение даже городом Идалгир бы назвать не смог. Поднявшись выше шестнадцатиэтажных домов, маг пришел в ужас от размеров городищи, раскинувшегося на три десятка километров вдаль и вширь. Маг никогда не летал настолько далеко без посадок, да еще и с двумя довольно тяжелыми девушками. Даже самые отдаленные друг от друга деревни и поселки Вейлингского королевства находились куда ближе, нежели дом Ларисы относительно клиники. Путешествуя на проворной газели, Идалгир особо не следил за расстоянием. Пятнадцать минут, и ты на месте. Столько иногда требовалось, чтобы пройти от одного хутора Вейлинга до другого. Заканчивая с лечением медсестры, маг заметил, что его сила становились все слабее. И теперь он не мог даже зажечь крошечный огненный шар. Из пальца только шел едва заметный дым. А неполных три часа назад Идэ с легкостью спалил бумажник Андрея.

— Прости, что ничем не могу помочь тебе, — прошептала Лариса.

Она прижималась лбом с другой стороны двери, возможно даже чувствовала, в каком месте находятся ладони Идалгира. Он нащупал ее энергию, сочившуюся сквозь доску туалетной двери. Чуть нагретые области словно притягивали к себе, манили. И из рук Ларисы исходила она, вожделенная полукровкой магия. Совсем слабая, необузданная, немного не такая, какой он привык видеть ее в Вейлинге. Но это была сила, способная питать его. Неизвестно откуда взявшейся энергии Каргаполовой, конечно, не хватит, чтобы восполнить все то, чего Идалгир лишился в этом мире. Теперь он еще длительное время не сможет выставлять защитные заклинания и парить над городскими кварталами. Но эта живительная волшебная влага не позволит ему совсем зачахнуть в этом мире. И не важно, откуда у Ларисы такая энергия, где она ее позаимствовала, украла или еще что сделала. И как он только раньше не попытался прикоснуться к ней или хотя бы подержаться одновременно за один и тот же предмет.

Пока не было недостатка в силе, он и не думал. Лариса сейчас спасет его, он напьется чужой энергией, насколько считает необходимым. Но Идалгир снова хочет использовать магию в полном объеме, ему надо вернуться туда, откуда он родом, а тут… в чужом мире, придется влачить жалкое существование за счет подпитки от донора. Сначала от Ларисы, пока она не истощится. Она ж не в состоянии пополнять свою магическую чашу. Она о ней и не подозревает. Потом придется искать еще кого-нибудь.

— Что ты молчишь? — вдруг раздалось из-за двери, и вмиг теплота пропала.

Разгадала его секрет? Поняла, что он тянет из нее магию, которую она скрывала?

— А что говорить?

— Ты же умрешь без силы… так?

— Нет, не умру, — успокоил Идалгир девушку и принялся перечислять пустяки, лишь бы она не обнаружила его мелкого магического воровства, — просто я не смогу больше лечить себя от кариеса, зажигать плиту стану спичками, придется отучиться летать с верхних этажей и перестать угонять маршрутки. Вот и все…

— А может ли такое быть… — предположила Лариса, но осеклась.

— Что? — сразу подхватил ее мысль Идалгир.

— Ну, ты же магическое создание… Если ты не подпитываешься магией, то все волшебство и колдовской дар из тебя потихоньку уходят. Так?

— Ну… да, — согласился маг.

— Получается, рано или поздно может сойти и заклинание, превращающее тебя в полукровку…

— Вряд ли, — хмыкнул Идалгир, опершись на дверь спиной. — Мое тело не подпитывается никакой магической энергией. Вот скажи, Лариса, если я вылечил Марину, то из-за отсутствия магической подпитки ее рана должна будет открыться обратно, если верить твоей логике?

— Ну… так, — согласилась Лариса. — То есть, результат действий мага и действия мага — разные вещи.

— Ты же сама их разными словами назвала: действие и результат. Я — результат, Марина — результат. А вот свет в моих руках или огненный шар — это действие. Если я что-нибудь спалю, то ничто не сможет восстановить этот предмет. А раз в вашем мире вообще нет магии, то я тут навсегда останусь синекожим уродцем, яс…

Идалгир не успел договорить, как раздался настойчивый стук в дверь. То Марина окончательно пришла в себя и решила восстановить справедливость. Маг, защищенный от эксцентричных непоследовательных действий девиц запертым шпингалетом, решил повторить эксперимент с перекачкой энергии, но не получилось. Медсестра была пуста. В ней не присутствовало ни капли магии, если не считать того слабого сгустка его собственного колдовства под левой грудью девушки.

— Извращенец! — крикнула Марина, колотя кулаками по двери.

— Поэтому пациентов будят не в операционной, а в палате, когда их уже оденут, — сухо заметила стоящая чуть поодаль Лариса. — Дурочка, он тебе за ночь огнестрельную рану вылечил, понимаешь?

После этой фразы штурм туалета мигом прекратился, что позволило Идалгиру аккуратно отодвинуть засов и пробраться в полутемный коридор, где напротив друг друга стояли две девушки: удивленная донельзя Марина, словно электрическим разрядом пораженная; и спокойная умиротворенная Лариса. Медсестра пыталась склеить воспоминания вечера воедино и, казалось, она что-то начинала понимать и осознавать с другой точки зрения, а хозяйка квартиры просто терпеливо ждала.

— Я во всем окончательно запуталась, — мотала головой Марина.

Сев на пуфик и прижав к груди Мяву, девушка охотно принялась рассказывать обо всем, что произошло с ней в клинике. Каким же откровением для Идалгира оказалось, что мошенник Андрей — пришелец из другого мира, а знаменитый в городе доктор Соболев — ссыльный алхимик.

— Я не поняла, что именно они задумали, но блондин просил Соболева сделать философский камень. Из-за камня он и стрелял потом. Свидетелей ему не надо.

— Ну да, столько магии за один вечер, — констатировал Идалгир, прислонившись к стене. — Для вашего Челябинска это в диковинку, как понимаю.

Обе девушки охотно кивнули.

— Получается, Андрей, то есть Андус, разыскивал меня, чтобы забрать себе мою душу и силу. Опустошился, стало быть. Мда, зря он это задумал. Потому что и у меня магии-то осталось на несколько огненных шариков и расстрел моли из платяного шкафа.

— Он мечтал о завоевании каких-то драконов и думал натравить на них армию из одушевленных машин.

— Вот теперь понятно, что Андрей делал в 'Азии-Авто'! — Лариса чуть на месте не подпрыгнула. — Он собирал себе армию из довольно качественных экземпляров. Да этот товарищ вполне себе толков. Его б силы да с пользой для мира обратить. А то эти юношеские мечты — завоевать драконов, убить всех, стать королем горы… как-то совсем бесперспективно. Долго и упорно идти к цели. К ничтожной цели.

— Но мы ничего уже не сможем поделать, — тихо заметил Идалгир, — мы своими глазами видели, что полководец Андус умер. Его и тело ветеринара Соболева при нас же куда-то увезли. Правда, Лариса?

Лицо медсестры вытянулось и побледнело, а на глаза мигом навернулись слезы. А когда рыжая кивком подтвердила слова мага, девушка и вовсе закрыла лицо руками.

— Убит?? Его все-таки убили? А почему он… — она ткнула пальцем в Идалгира, — Почему он не смог спасти алхимика? Нет, доктора! Доктор же… он гениальное открытие сделал! Он лекарство для животных новое изобрел! Чудодейственное! Он мог продлить жизнь кошке до тридцати лет… и она прекрасно при этом выглядела. Словно испила эликсир вечной молодости. Доктор Соболев не успел запатентовать свое изобретение! Вы не представляете, каким гениальным был этот человек в нашем мире. Алхимик, как там его, Ромпус… Добрейший человек! А теперь весь город остался без такого врача! Почему ты, рожа синяя, его не вылечил? Лучше б меня убил, а алхимика… может, он бы и тебе, мужлан неотесанный, с помощью своего философского камня б человеческий облик вернул. А ты тупица!

Опять Марина истеричничала, а ее гневные тирады, состоящие лишь из оскорблений и обвинений, ранили в самое сердце. И где только отыскался мужчина, способный не просто терпеть нервные выпады, но и любить это вспыльчивое существо. Но, самое обидное, Марина была права. Философский камень пытались создать маги и алхимики многих миров. Где-то исследователей сжигали на кострах, предавали их рукописи забвению, где-то, наоборот, работу над камнем вели в строжайшей секретности, а из просочившейся информации становилось ясно, что результат всех проведенных опытов нулевой. И надо ж было ссыльному алхимику в полностью лишенном магии мире изобрести панацею от всех бед. Окажись в руках Идалгира философский камень, он с легкостью вернул бы себе человеческий облик. А теперь лаборатория опечатана, все лекарства возьмут на исследование и истратят на бессмысленные экспертизы. Интересно, что скажут, когда обнаружат пробирку с сильнейшим магическим артефактом? Может, это и есть то самое вещество, о котором писал свою диссертацию ссыльный алхимик, назвавшись Соболевым. Диссертацию, что Идалгир собственноручно вчера чуть не спалил.

Так, пока ночь, есть шанс добраться до лаборатории и выкрасть диссертацию. Если там, действительно, описывается создание философского камня, то Идалгир не зря провел все это время в Челябинска. Маг, ничего не желая видеть и слышать, пулей вылетел из квартиры. Путь к клинике он уже выучил, и мог дойти туда даже пешком, пускай это и займет уйму времени. Но сокровище, ожидавшее там в тумбочке, стоило того.

— За что ты его так? — тихо спросила Лариса, когда дверь захлопнулась за спиной мага. — Он лечит только живых, как и любой доктор. Он хотел и Соболева вылечить, но… он уже был мертв. Понимаешь, Идалгир — не некромант, он обычный боевой маг, исцелять умеет весьма посредственно. Его невеста, Офелия, возможно, и спасла бы ветеринара, ой, то есть, алхимика. Но она в Вейлинге. И больше не упоминай при нем о цвете кожи, ладно? Это очень его задевает. Мы и так сегодня его сильно достали.

— А почему? Вообще, кто он? Он же не такой, как все? Где находится Вейлинг? И как тебя зовут? — у Марины было очень много вопросов. — Ты тоже из другого мира?

— Я Лариса Каргаполова, — спокойно ответила ей девушка, взяв несчастную медсестру за руки, — программист из одной бухгалтерской фирмы. А Идэ… как бы тебе объяснить?

— Говори как есть!

— Тогда он попросту вылез у меня из монитора, пока я была на работе. Игровой персонаж одной фэнтези-стратегии. Амбициозный юноша, пожелавший безграничной силы и в итоге лишившийся красоты…

— Да ну, — возмутилась Марина, надув губы, — физиономия у него смазливая. Будь она еще нормального цвета… девки бы к нему в очередь стояли.

— И стоят, если почитать форум поклонниц 'Тайн Вейлинга', - улыбнулась Лариса, — даже такой он им нужен в личное пользование. Но я сдуру сказала Идэ, что он виртуальный, выдумка программистов. Естественно, это чуть не убило его. А тут еще твои поминания 'синей рожи'… Весь набор комплексов разом всплыл! Он так переживает, что Офелия, его невеста, бросит. Это замечательный человечек!

Марина кивнула и расплакалась. За доктора ли, за свою ли глупость, или просто растрогалась краткой историей мага из фантастического мира.

— Позвони мужу, — настойчиво попросила Лариса, — Наверняка, весь город в поисках тебя переворошил. Только про рану ни слова, будто ее и не было. Скажи, что у подруги ночевала, назови мой адрес и мое имя, если он будет домогаться. Прикрою.

— Нет, не надо беспокоиться, — отмахнулась медсестра и побрела в жилую комнату, — я ему сказала, что Соболев вызвал помочь с экспериментом.

— Как знаешь… но утром по радио сообщат об убийстве в клинике…

— Я в шесть часов домой поеду, — парировала Марина, — и спасибо за все.

— Угу, — кивнула Каргаполова и, сняв с вешалки потрепанную белую куртку, обернулась, чтобы встретиться взглядом с медсестрой: — а я пойду Идалгира приведу, пока он снова не попал в неприятности. Этот мир слишком жесток для его сказочной натуры.

***

Высокий блондин в помятой черной куртке, еще недавно бывшей одной из самых стильных его вещей, а теперь представляющей собой бесформенное нечто, одиноко сидел на скамейке в центральном парке и проверял все карманы. Досада не сходила с его лица, будь он воспитан в этом мире, он уже не раз проклял бы всех, кто встретился ему сегодня на пути не самыми цензурными словами. Но в его родном Пируасе так попросту было не принято, да и бранные слова не подобало использовать в своей речи одному из первых людей государства. А Андус считал себя будущим правителем родного мира.

Оказавшись в грязи, побежденным и лишенным последней возможности завоевать драконов, он чувствовал, как жизнь его подходит к концу, как судьба издевается над ним, а боги смотрят свысока и глумятся: сиротина, крестьянский сын, пускай и способный маг и талантливый в Пируасе полководец, ты захотел слишком многого.

И вообще, у тебя другое предназначение! Эта мысль прозвенела в голове у Андуса и куда-то улетучилась на мгновение, чтобы вскоре снова вернуться. От безудержного звона полководец зажмурился, схватился руками за голову и чуть не закричал: 'Прекратите!' Но мысль, будто предугадав все его действия, попросту испарилась, словно и не было ее вовсе.

А рука полезла по карманам в поисках вожделенной ампулы, одна капля из которой оживит все машины в салоне, в одну минуту организует непобедимую армию Андуса. Но там не было ничего, кроме пыли и двух мятых фантиков. Ампула, что полководец несколько часов назад держал в руке, на которую он готов был молиться, и за владение которой убивал, исчезла. Словно судьба поиздевалась над ним, показав на мгновение возможность и отобрав у него самое дорогое в этой жизни: победу над драконьим племенем. Взбираться на отвесную скалу, но в самый последний момент сорваться в пропасть. Это неминуемая смерть. Очевидный проигрыш.

Он закрыл глаза, припоминая, где бы мог потерять плод своих пятилетних стараний. Нет, его счастье не выпало в камере хранения морга. Он осмотрел весь шкафчик, когда вытаскивал оттуда скомканную одежду, желая поскорее надеть на себя хоть что-нибудь и согреться. И в труповозке вряд ли ампула могла выпасть. Зато девушка, так сильно напоминающая ему княжну Хинту, что-то копалась у него в карманах и вытаскивала кошелек. Это он прекрасно помнил, когда посмотрел на копошащуюся рядом с ним Ларису. А что, если это именно она утащила философский камень.

Если девушка — дочь, внучка или другая родственница Хинты, возможно, ей попросту хочется вернуться на родину, и для этого ей тоже пригодится философский камень. Она лишена магии и не способна открывать магические окна. Потому и сидит себе сейчас в своей тесной квартире и радуется приобретению. Не мудрено, что она занималась его поис… Стоп! Какие дурацкие предположения! Поймал себя на мысли полководец. Он даже еще не доказал связь рыжей красавицы из этого мира с гонимой Хинтой, а уже пытается моделировать ее поведение. Да девушка попросту возвращает свой 'первый взнос' за обещанную Камри, и ей нет никакого дела до мощнейшего магического артефакта. А это значит, что если она даже ради любопытства вытащила ампулу, то израсходует ее на дурацкие экспертизы и анализы, чтобы выяснить, чем же ей довелось завладеть.

Надо спешить, пока Лариса чего не удумала. Ночь. Сейчас, наверняка, украденная ампула беспечно выложена на рабочий стол, а девушка, напившись, пытается уснуть, лишь бы забыть кошмарный день. Желательно, надолго. Таков русский менталитет.

Только спешить не получится. Машина оставлена совершенно в другом районе города рядом с клиникой покойного алхимика, а Лариса тоже неблизко живет.

Прибежав к себе домой, в огромную высокую квартиру в центре города, Андус принялся приводить себя в порядок: помыться, запудрить синяки, надеть что-нибудь достойное, стильное. Не подобает же к девушке посреди ночи заваливаться в джинсах и куртке, с которых грязь сыплется комьями. Это Андусу не по статусу. За деньги, что он заработал в автосалоне, он мог себе позволить и квартиру на одном этаже с губернатором, и роскошную мебель, и брендовую одежду. Он попросту не представлял, как мог появиться на улицах этого города запачканный, униженный, проигравший. Он победитель, и он никогда не позволит себе выглядеть неподобающим образом. Поэтому к Ларисе за философским камнем полководец и отправился в белых брюках и сероватом плаще. И, естественно, на такси. Пускай девушка, желая восстановить справедливость, и утащила у него несколько тысяч, но ничего ж не мешало Андусу иметь дома сейф со сбережениями на черный день. Вот этот день и настал.

— А я думал, вы в аэропорт, господин, — удивился таксист, когда услышал названный своим пассажиром адрес.

— Нет, я к девушке… еще б и цветы по дороге прикупить, — мечтательно причмокнул блондин, расслабившись в мягком сиденье заказанной иномарки.

У него все получится!

И получилось. Когда он подходил к подъезду, то нос к носу столкнулся именно с ней. С той, к которой спешил.

Девушка отпрыгнула от него и закрыла рот руками. Она бы заорала, но от переполнивших душу эмоций ей было не до этого. Она отступала, не глядя на лесенки у себя за спиной, пока не споткнулась.

Андус тут же оказался рядом, протянув руку.

— Сгинь, уйди! — пискнула Лариса, пятясь от белого призрака, как ни странно, приехавшего к ней на кристально-чистом белом Мерседесе.

Сам полководец как-то и не подумал даже, насколько символичными окажутся цвет его одежды и цвет прибывшего за ним такси. Он и не подозревал, что Лариса воспримет его привидением. Хотя… если она считает его погибшим, то хорошо, что не орет на всю округу: 'Упырь!' И еще он явился с белыми лилиями. Надо ж было зациклиться именно на этом светлом жизненно-радостном цвете!о принимать: не воскресшим же!

го привидением. Хотя…ажется цвет его одежды и цвет прибывшего за ним такси.

— Уйди! Я отдам награбленное! Только исчезни! — причитала девушка, пытаясь подняться.

Ее коленки предательски дрожали, и помог ей встать на ноги металлический толстый столб-подпорка для козырька над подъездной дверью.

— Я верну. Уйди… Пожалуйста, — прошептали ее немеющие бледные губы.

— Хорошо. Я не за деньгами пришел. Ты имела на них полное право. Это я, мерзавец, украл их для….

— Что я, не знаю, зачем деньги воруют? — вдруг осмелела Лариса, когда поняла, что явившийся к ней призрак настроен весьма мирно и не собирается ничего делать, а только болтать.

Единственное, о чем жалела девушка, так это время, словно песок, выскальзывающее промеж пальцев. Идалгир, обиженный и оскорбленный, ушел прочь. Он погибнет в мегаполисе, это Лариса знала наверняка. Но задерживал ее призрак, которому, если верить словам Марины, при жизни только и надо было, что завладеть силой и душой Идалгира.

— Уйди, прошу тебя, — сквозь зубы, словно кошка, процедила девушка и попыталась обойти стороной заявившегося к ней гостя.

— И что это девушкам надо в три часа ночи одним в городе? — его теплая рука крепко сжала запястье Ларисы, и та в ужасе обернулась.

Призрак на самом деле оказался живым человеком. Он прижал ее к себе, его горячее дыхание обжигало, а в груди колотилось самое настоящее живое сердце. Так получается, Андрей живехонек, а просто инсценировал смерть, лишь бы его не признали виновным в убийстве. Или у него имеются другие планы. Мгновенная радость осветила душу, сменившись испугом.

— Это личное, — насупилась Лариса, понимая, что перед ней не видение и не упырь.

Она сжалась, будто пружина, сконцентрировалась, но не решилась вырываться, слишком крепко держал ее в объятьях прекрасный принц в сером плаще. А его жестокие голубые глаза остановились на ее лице, и давали понять: Андрей никогда и ни за что больше не отпустит свою добычу.

— Верни мне философский камень, и я навсегда забуду тебя, твой адрес, все, что с тобой связано.

— Как в дешевой сказке, — усмехнулась Лариса, — так я и поверила, что в ампуле какая-то фантастическая фигня! И в твое благородство не верю!

Только дерзость, решила девушка, хоть как-то спасет положение. Но шутки и язвительные замечания отказались цепляться ей за язык, и она начинала понимать, что вскоре проиграет Андрею и в словесной баталии. Однако ж Марина рассказывала именно о планах полководца завладеть философским камнем и завоевать драконов. Может, он и не врет. Но как странно выглядит все это в лишенном магии мире. Если так легко оказалось намешать жидкость, являющуюся ценнейшим артефактом, почему тогда до сих пор ученые не открыли и не запатентовали ее? Почему для этого понадобились какой-то Ромпус из другого мира и полководец Андус.

— Это моя жизнь! Мои мечты! Отдай! Я заплачу тебе. Свою квартиру перепишу на тебя. Только верни мне ампулу.

— Все вы такие, — усмехнулась девушка, — пока не получите желаемое. А потом страдаете хроническим склерозом.

— Лариса, это не обо мне. Я полководец. Военный. Уважаемый человек. Клянусь, что сдержу слово. Отдай философский камень.

— Возможно, я верю тебе, — закатив глаза, пропела девушка, — но камня не существует. Я отдам ампулу, мне ни к чему никчемные химикаты. Но у меня есть три условия. Первое — ты докажешь при мне, что эта красная жижка на самом деле ценнейший артефакт и с его помощью изгонишь из тела Идалгира демонов и сделаешь его обратно человеком, второе — откроешь магическое окно и вернешь мага в Вейлинг, третье — уйдешь сейчас куда подальше, чтобы я смогла отыскать Идалгира. Придешь ко мне в воскресенье в полдень. Договорились?

— Нет, — жестко ответил полководец и прижал Ларису к стене, чтобы она не решила силой начать реализовывать третий пункт своих требований, а потом и прикрыл ей рот.

Грубо, некультурно, не совсем в его духе, но Андусу не хотелось, чтобы девушка не стала его слушать, а от строптивой Ларисы можно было ожидать чего угодно, в том числе и пинков по болезненным местам. Благо, она пока до этого не додумалась.

Девушка мотала головой, пытаясь освободиться, но полководец крепко держал ее и втолковывал свои требования:

— Я найду Идалгира. А ты огребешь неприятности на свои нижние девяносто в такой час. Ясно? Два других требования тоже никуда не годятся. Но ради тебя постараюсь. Потому что… ты мне запала в душу.

Последнее казалось не совсем искренним, но девушку будто током ударило от этих слов. Она, собравшись, словно пружина, вдруг резко пихнула Андуса, куда мужчинам побольнее, и вырвалась, когда тот, скрючившись, прислонился к стене. Надо бежать прочь. Но как? Только этот блондин придет в себя, он усядется в такси и догонит ее. А что… это идея.

Улыбка украсила лицо девушки. Надо спешить, пока есть время! И она, открыв пассажирскую дверь, плюхнулась на переднее сиденье в Мерседес.

— Прочь отсюда! — приказала она, сунув водителю три тысячи рублей, давеча вытащенные из кошелька Андуса.

— Куда? — устало вопросил таксист.

Да, гениальная идея — скрыться на машине этого негодяя. Только намного важнее вопрос — куда. Все магазины закрыты, клубы работают последние часы. И вообще, какая разница, куда, главное, подальше от подъезда, пока Андрей не очухался и не кинулся следом.

— На площадь Революции, а потом разберемся, — ляпнула первое попавшееся Лариса.

— Угу, — буркнул водитель, и машина на всех газах рванула прочь.

Девушка сидела, глядя на проносящиеся мимо огни фонарей, пустая дорога умиротворяла и располагала к раздумьям. Надо искать Идалгира. Он ушел уже полчаса назад. Вряд ли он успел отойти далеко от дома. Но, как ни странно, на улицах не встречалось ни одного одиноко бредущего пешехода. Что, надо сказать, подозрительно.

Если Идэ ушел, значит, он хотя бы знал, что ему надо. Обиделся? Нет! Это только прикрытие. У него было дело! Если бы он захотел проветриться, чтобы не слушать высказываний Ларисы и Марины, он бы стоял на подъезде. Обычно униженные и оскорбленные дальше и не убегают. Значит, у Идэ появилась некая цель, и он ушел осуществлять ее. И тут Каргаполову осенило. Она поняла, куда отправился ее гость.

— В клинику Соболева! — выпалила девушка. — Ленинский район, рядом с гаишниками. Как можно скорее!

Водитель, казалось, мгновение колебался, услышав ориентировку, но потом со скрипом в тормозах развернулся через разделительную и помчался по указанному адресу.