Исосселес идет по улице, сворачивает в проулок, потом в другой. Проходит мимо бесцельного ряда римских домов, высоких и узких деревянных дверей с молоточками, символами высокой простоты, которая странно смотрится на фоне общего декаданса. Вот он находит низкий забор, за которым маленький сад, и открывает калитку, приподняв крючок тонким пальцем. В саду растения, названия которых Исосселес не знает, некоторые он вообще видит впервые. Дорожки сада залиты водой. Падре видит ряд росянок — это растение он помнит по давним урокам ботаники. Плотоядное растение с извитыми щупальцами. Щупальца усеяны сотнями тонких шипов, которые на самом деле не более чем листья, а на кончике каждого листа капелька, сверкающая, как нектар. Ничего не подозревающее насекомое садится на шип, чтобы напиться, но вместо этого намертво прилипает к коварному растению. Щупальца загибаются внутрь, и жучок оказывается зажатым в смертоносном кулаке. Железы растения выделяют кислый сок, который растворяет жертву, и железы выхлебывают то, что остается. Очень знаменитое создание природы. Это были любимые растения Чарльза Дарвина; он часто называл из замаскированными животными, так как их чувствительность к прикосновению превосходит чувствительность любого из животных, с какими ему приходилось сталкиваться. В письме другу-ботанику Дарвин писал, что эти росянки интересуют его больше, нежели происхождение всех биологических видов на Земле.

Исосселес не знал, за каким именно растением будет спрятана сумка, как не знал и того, что этот сад был специально предназначен для такого рода дел. Он находит вполне естественным прийти сюда, в это место, чтобы извлечь из тайника оружие, о котором он просил. Сумка неприметно стоит под укрытой в тени навеса железной скамьей в северо-западном углу сада, задрапированная куском черной материи. Ее не заметил бы даже человек, севший отдохнуть на скамейку. Исосселес снимает с сумки материю, свертывает ее и кладет в карман. Сумку он ставит на скамью. Расстегнув серебряную застежку, он откидывает крышку, видит яркий блеск оптического прицела, а ниже — разобранную на части снайперскую винтовку. В боковом отделении — патроны. Когда Исосселес покидает сад, волоча сумку, на шип росянки усаживается долгоножка. Она судорожно изгибает тонкие лапки, стараясь освободиться. Но спасения нет, щупальца уже начинают сворачиваться в клубок. Выживает сильнейший. Исосселес не видит этой сцены и не останавливается у коварного цветка. Его не интересуют мелкие эпизоды, они проходят мимо него. Не видит он и мелкого изображения, отпечатавшегося на том месте мокрой почвы, где стояла сумка. Изображение немного попортилось, но его все равно отчетливо видно. Извивающийся дракон, удерживаемый тысячью пальцев.