Лайтион проснулся и его передернуло при воспоминании о наказании. Тройверион окинул вверенную ему троицу насмешливым взглядом и сказал, что они могут считать себя условно свободными. Пока. Эмоций не было. Усталое тело требовало отдыха, усталые мышцы немилосердно ломило, а глаза слипались. Его некогда великолепная одежда теперь годилась только на половую тряпку. Да уж, с Тройверионом по зверству никто не сравниться. Эти сутки, проведённые в его обществе, надолго отбили у молодых эльфов желание экспериментировать с боевой магией на территории дворца.

Умыться и одеться было делом получаса. Осталось поинтересоваться, что за шум раздаётся со стороны площади.

Лайтион уже поднялся по лестнице, направляясь к покоям брата, когда мимо него пролетело нечто с горящими, в буквальном смысле, глазами. Немного отставая от нее, неслась толпа эльфов, возглавляемая его братцем. Мальчик тяжело вздохнул и отправился вслед за ними. Не в его правилах было упускать возможность присутствовать при чем-то значимом. А в том, что происходит что-то необычное, он был совершенно уверен.

Как ни странно, все собрались возле дверей в комнату Хазееля. И что они там такого нашли? Молодой эльф осторожно протиснулся вперёд и мгновенно замер при виде открывшейся ему картины. Его недавний противник, человеческий детёныш, горько плакал, уютно устроившись в руках незнакомой девушки. Мальчик совершенно не стеснялся своего состояния, он плакал так, как может плакать тот, кто имеет на это полное право. И вот удивительное дело, в это самое мгновение Лайтион его совершенно за это не осуждал. К горлу подкатила горькая волна сожаления. Сколько раз он сам хотел вот так вот уткнуться в тёплое плечо родного существа и дать волю своим эмоциям. Если бы мама была жива, он именно так и поступал бы, но сейчас некому было утешить, успокоить, объяснить.

Пока молодой эльф предавался воспоминаниям, мальчик в руках девушки начал успокаиваться, а потом и вовсе затих.

— Извини, я не знаю, что на меня нашло.

— Ничего. Всё в порядке. — Ксанка осторожно вытерла солёные дорожки на лице мальчика. Васька не сопротивлялся, только сидел почти, не дыша, и тихо млел от этих ласковых прикосновений. Осторожное покашливание у двери напомнило им, что он не одни. Васька ощутимо вздрогнул и перевёл взгляд на эльфов. Ксанка рядом с ним неуловимо преобразилась. Ласковый взгляд ушёл, и потемневшие глаза смотрели прямо на главаря всей этой ушастой банды.

— Ну, — ласковым голосом проговорила девушка, — и как вы мне это объясните. Неужели необходимость в моём присутствии была так высока, что нужно было калечить ребёнка?

Сантион уже готовый что-то сказать подавился словами, он нахмурился, потом слегка поморщился и спокойно проговорил. — С чего ты взяла, что его кто-то калечил?

— Вот как, а это значит, он ударился, когда играл? — Она безапелляционно ткнула пальцем в мальчика указывая на рану, на которой снова выступила кровь.

— Ксан, — Васька неуверенно тронул разбушевавшуюся девушку за руку, — я сам виноват, никто меня не калечил. Специально.

— Сам Васенька, это когда неудачно упал, — она скептически посмотрела на его измученную тушку и вынесла вердикт, — раз десять подряд. А то, что я вижу, называется предумышленно членовредительство.

— Чего? — Пискнул мальчишка и его щёки начали неумолимо заливаться красным цветом.

— Тьфу ты, это не то о чём ты подумал малолетний извращенец. Я тебе потом всё объясню, без свидетелей.

— А, ну тогда ладно, — облегчение в его голосе было столь явным, что все присутствующие не смогли сдержать улыбки.

Только сейчас Васька обратил внимание на столпившихся в комнате эльфов и неуловимым движением притянул к себе покрывало с кровати. Только основательно в него завернувшись, он соизволил зыркнуть из подлобья неназваных гостей. Того самого эльфёныша из-за которого он собственно теперь вынужден был соблюдать постельный режим, он заметил сразу и тот (о чудо!), смутился.

Сантион осмотрел толпу тяжёлым взглядом и очень проникновенно сказал.

— Мне кажется, здесь слишком много посторонних. Хазеель разберись. А ты, — он посмотрел на Ксанку, — идёшь со мной.

— Нет.

Брови эльфа поползли вверх. Такого ответа от неё он точно не ожидал.

— Что?

— Я никуда не пойду, пока не удостоверюсь, что мальчику больше ничто не угрожает.

— Тебе не достаточно моего слова?

— Ты уже давал слово и посмотри что случилось. Вы недоглядели. Это ваша вина.

Тишина, наступившая вслед за её словами, была оглушительной. У большинства эльфов тут же нашлись неотложные дела, и коридор перед комнатой Хазееля стремительно опустел. Остались только Зея, Крип, Сантион и ещё один эльфёныш в богатой одежде. Ксанка прищурившись, посмотрела на растерявшегося мальчишку. Что-то подсказывало ей, что он здесь неспроста. От эльфёныша шёл какой-то смутно знакомый запах, но определить чем именно от него пахло, она вот так сразу не смогла, а может зелье всё ещё действовало и сбивало с толку.

Молчание явно затягивалось, но нарушить хрупкую тишину никто не решался. В конце концов, не выдержала Зея. Дриада подошла к Ваське, осторожно положила ладонь ему на лоб и, проникновенно посмотрев на подругу, сказала.

— Я за ним пригляжу. Иди. Чем скорее ты всё выяснишь, тем быстрее мы сможем уйти.

— И то, что комната принадлежит мне, похоже никого не волнует. — Пробормотал Хазеель, но его проигнорировали.

Зея осторожно уложила Ваську на подушки и ласково проговорила. — Ну, вот мы здесь. Теперь всё будет хорошо.

Сантион тихонько фыркнул и тут же заработал несколько тяжёлых взглядов.

— Теперь мы можем поговорить?

Ксанка ещё какое-то время колебалась, а потом осторожно сжала ладонь Васьки и встала.

— Пойдём.

Комната, в которую её привёл эльф, с большой натяжкой можно было назвать большим кабинетом, ну или маленькой библиотекой. Всё пространство комнаты было заставлено стеллажами с книгами. Центрально же место занимал громоздкий стол, заваленный бумагами и свитками.

— Садись. — Сухим голосом проговорил эльф. Дождавшись, когда она устроится на предложенном стуле, эльф без промедления приступил к допросу. Ничем иным, то, что сейчас происходило, Ксанка назвать не могла. Это её даже немного позабавило. Только спустя какое-то время до эльфа начало доходить, что собственно вразумительных ответов он не слышит.

— Что ещё?

— Вообще-то я с дороги. — Медленно начла она, — я немного устала, немного грязная и совсем чуть-чуть голодна. Не знаю как у вас, но в тех местах, где мне доводилось жить, с женщинами так не обращались.

Лицо эльфа застыло маской. Он очень медленно поднялся со своего места, обошёл стол и приблизился к сидевшей девушке. Если честно, он внушал трепет. Ксанка почувствовала, как где-то глубоко внутри завыл её зверь, а потом, жалобно заскулив, попытался спрятаться как можно глубже. Было в этом мужчине что-то такое, что заставляло чувствовать себя крайне неуютно.

Девушка посмотрела в ореховые глаза и мысленно содрогнулась. Его взгляд совершенно не изменился. Нельзя сказать, что он испытывал к оборотням ненависть, нет, ему было всё равно. Вот и сейчас Ксанка увидела в его глазах только равнодушие. Холодное, вымораживающее все чувство равнодушие. Ему глубоко плевать на все принятые законы и запреты. Если это будет необходимо эльфам или лично ему, он убьёт и даже не задумается, что делает что-то неправильное.

Что же произошло с ним тогда, в тот злополучный год, когда эльфы развернули войну с оборотнями? Нет, не войну, войной назвать то безобразие, что творилось в эльфийском лесу, нельзя было назвать. Это было тупое истребление. На войне враждующие стороны наносят друг другу более менее равноценные по силе удары и, как правило, готовы к действиям противника. Оборотням не дали шанса приготовиться. К тому времени, как жалкие остатки оборотней начали понимать, что происходит, воевать было практически некому. Народ оборотней практически перестал существовать. И ведь если подумать, конкретно этого эльфа никогда не терзали сомнения, правильно ли он поступает. Была ли у него причина так себя вести, или он просто тупо выполнял приказы.

Если бы на месте Ксанки был кто-то другой, то, скорее всего, внушительная фигура эльфа показалась бы ему достаточным основанием для испуга. Ксанка была другой, она уже давно перестала быть той испуганной девочкой, которая умерла там на той злополучной поляне. Она прекрасно осознавала свою сегодняшнюю значимость для эльфов. Осознавала наверное даже больше, чем сами эльфы. Осталось донести до перворожденных эту нехитрую мысль.

— Не нужно князь. — Голос у Ксанки был тихими, но твердость, которая в нём звучала, заставляла прислушаться. — Сейчас вы ничего не можете мне сделать. Я нужна вам. Неприятная ситуация, да? Но, ничего не поделаешь. Придётся учиться выживать рядом. Я не знаю, почему артефакт выбрал носителем меня, но исправить этого не сможете не вы не ваши хвалёные маги. Я чувствую его, я это знаю наверняка. Вам останется только в этом удостовериться. У меня есть какое-то предназначение, и я должна его выполнить, в противном случае, вам отменяя не избавиться.

Вы ведь очень хорошо изучили нас — оборотней, вы знаете все наши повадки, наши слабости и наши сильные стороны. Вы должны были понять, что для женщин оборотней в определённый период жизни, не бывает ничего важнее её волчонка. Васька — мой волчонок, и вы причинили ему боль. Мои инстинкты кричат о том, что я должна защитит своё и мне приходится прилагать невероятные усилия, чтобы эти инстинкты сдержать. Не рискуйте здоровьем своих подданных князь, пусть они спят крепко.

По мере того как Ксанка говорила, её внешность менялась. Глаза желтели, клыки удлинялись, уши вытягивались и покрывались шерстью. Через какое-то время, перед замершим эльфом сидело существо, застывшее на границе трансформации, очень опасное существо. Сантион как никто другой знал, что на подобную демонстрацию частичной трансформации способны только очень сильные оборотни, девушка, что сидела перед ним, по определению таким оборотнем быть не могла, но была.

Сколько они смотрели друг другу в глаза, сказать не смог бы никто, но их безмолвная дуэль прервалась, когда от двери раздался судорожный вздох.

Ксанка быстро перевела взгляд на дверь и увидела того самого юного эльфа, что стоял возле дверей в комнату Васьки.

Мальчишка не заметил, как тревожно сверкнули глаза брата. Девушка-оборотень повела носом и требовательно уставившись на эльфёныша проговорила чуть хрипловатым голосом.

— Это ты. Твой запах я чувствовала на Ваське, твою магию. Ты причинил ему боль.

Это было неожиданно и очень, очень плохо. Предсказать, что предпримет взволнованная и напряжённая девушка в следующее мгновение никто из них не мог. Но ей снова удалось всех удивить. Ксанка на мгновение прикрыла глаза, а когда их снова открыла. Звериная желтизна исчезла из них полностью, клыки тоже втянулись, так же как и уши. Тяжело вздохнув, девушка с усилием проморгалась и поднялась со своего места.

— Сейчас я иду к Ваське. Говорить будем завтра. Всё завтра. И да, говорить я буду с вашим Советом, со всем Советом. Мне есть что сказать. А теперь позвольте откланяться господа.

Стоило ей двинуться с места, как она была остановлена твёрдой рукой эльфа.

— Я на твоём месте вёл бы себя иначе.

Ксанка подняла на него безмятежный взгляд и спокойно сказала. — Ты не на моём месте, и никогда на нём не будешь. Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что ты смог бы сделать на моём месте, хоть что-то. И на будущее, не стоит хватать мня руками, я на это своего разрешения не давала.

Взгляды скрестились. Одним богам известно, чего стоило Ксанке выдержать этот поединок взглядов. Глаза эльфа пугали и напоминали, что не за горами время, когда она провалится в свои невыносимые сны, сны в которых она снова будет смотреть в эти глаза, снов будет умирать и гореть в магическом пламени.

Она не знала, что эльф увидел в её глазах, может отблески того самого пламени, или животное упрямство, только отпустил он её очень быстро и позволил покинуть комнату. А то, что после её ухода, он одним движением смахнул все бумаги со стола, заставив брата испугано вздрогнуть, она уже не видела.

Сантион сгорбившись, упёрся ладонями в девственно чистую столешницу своего рабочего места и пытался выровнять сбившееся дыхание. Как же он ненавидел её в это самое мгновение, за её спокойствие, непробиваемое упрямство и за правоту. Она действительно была нужна эльфам и очень сильно. А то, что он, закрывая глаза, видел растерзанное тело матери, никого не интересовало. Все думали, что он лишь тупо выполняет приказы, но на самом деле, его поддерживала ненависть. Если бы отец знал, он бы уже давно отстранил его от занимаемой должности, но молодой князь умел скрывать свои эмоции. Только не сегодня. Сегодня она вывела его из равновесия, всего лишь несколькими словами, наглым взглядом и своей животной сутью, которую не может скрыть ничто.

Кулаки эльфа сжались так, что ногти впились в ладони. Его рука ни разу не дрогнула, даже когда он убивал детей, их детей, а теперь он чувствовал, как мир вокруг него рушится, потому что в глазах этой девчонки он увидел те самые глаза, на той злополучной поляне. В последнее время они снились ему чаще, чем смерть матери и это бесило неимоверно. Что это было? Запоздалые муки совести? Или подсознание упрямо пыталось что-то до него донести то, что он упорно игнорировал всё это время. Противный червячок тихонько нашёптывал ему страшные вещи. Что если он ошибался всё это время. Что если в смерти матери виноват кто-то другой. Что если его всего лишь сделали марионеткой в чужих руках и заставили выполнить грязную работу. Лес не мог ошибаться и если он встал на защиту оборотней, значит, не так уж велик был их грех. Сантион не знал, кому верить. Больше не знал.

По губам эльфа скользнула ироничная улыбка, подумать только оборотень самая большая ценность в эльфийском государстве. Сантион рассмеялся, напугав своего брата ещё больше, но сдерживаться сил больше не было. И не важно, что смех его был горьким.

— Сан.

Эльф перевёл взгляд на замершего брата и начал успокаиваться.

— Испугал я тебя. — Губы эльфа искривились в неком подобии улыбки.

— Нет. Я не знаю. Что происходит Сан?

— Если бы я знал Ти. Если бы я знал. Мне кажется, что я схожу с ума. Всё так запуталось. Но это не страшно. Страшно то, что я знаю, чем же то всё закончится и ничего не могу сделать, чтобы что-то изменить.

— О чём ты?

— Не важно. Уже не важно. Теперь нам остаётся только дойти до конца дороги.

* * *

Когда Ксанка вернулась, Васька ещё не спал. Специфический запах лекарств говорил о том, что мальчика только что осматривал целитель. Наличие недовольного эльфа говорило о том, что этот самый целитель всё ещё не ушёл. Тем лучше. Кроме знакомых лиц и целителя в комнате присутствовала ещё одна незнакомая женщина. Её немолодое лицо недовольно кривилось при виде толпы собравшейся в комнате, но Ксанка заметила, как теплел взгляд женщины, когда она переводила глаза на Ваську. Это примеряло с её присутствием.

— Что ты уже покусала нашего наследника и теперь ищешь место, где пересидеть облаву. — Ехидно проговорил черноволосый эльф, загадочно блеснув в её сторону карими глазами.

— Я каку в рот не беру. Мало ли чем ваш князь болеет. И вообще, это скорее от него можно было ждать подобного непотребства. Ему палец в рот не клади, всю пятерню оттяпает.

— Да, он у нас талантливый.

— И жутко обаятельный. — Пробормотала себе под нос Ксанка, но брюнет её услышал и весело фыркнул.

— Завидуешь?

— Слюной ядовитой изошла, разве не видно.

— Осторожнее с коврами, я за них бешеные деньги отвалил.

— О боги, у вас, что даже деньги неадекватные? У вас вообще, хоть что-то нормальное есть?

Зея переводила с одного на другого странный взгляд и ничего не понимала. Вот была Ксанка, а вот эльф, но их перепалка вовсе не выглядела так, будто они терпеть друг руга не могут. Скорее она походила на дружеское переругивание. Надо поставить мысленную зарубку обязательно спросить об этом подругу. Что-то тут явно было не так и Зее следовало всё хорошенько обдумать.

— Ксан.

— Не сейчас Зей. Сейчас у меня есть одно очень важное дело.

Ксанка приблизилась к кровати, на которой лежал Васька, и осторожно присела возле него.

— Малыш, я сейчас кое-что сделаю. Обещай, что не будешь бояться. Ты ведь потерпишь немножко.

Васька посмотрел ей в глаза долгим взглядом, а потом уверенно кивнул, мягко ей улыбнувшись. Эта улыбка удивительным образом преобразила лицо мальчика, оно стало на удивление хорошеньким, его не портили ни веснушки, ни немножко оттопыренные уши, ни растрепанная чёлка. Словно солнышко взошло. Интересно, хоть кто-нибудь видел такую улыбку на губах мальчика раньше? Хоть кого-то он удостаивал такой чести? Сердце Ксанки на мгновение сжалось, от этой мысли, а потом она решительно отмела все посторонние мысли, ободряюще улыбнулась мальчику.

— Разрешишь? — она показала на рану. За спиной раздалось пыхтение раздосадованного целителя. Ещё бы, он, наверное, много времени потратил на лечение, но Ксанка чувствовала, что ничего из арсенала целителей для Васьки не подойдёт. Тут нужен был другой подход, и она точно знала какой.

Васька слегка приподнялся, облегчая для Ксанки доступ к ране. Крип поморщился, Зея сдавленно охнула, так же как и незнакомая женщина. Целитель что-то пробормотал сквозь зубы. Даже Хазеель, как-то странно шумно выдохнул. А Ксанке некогда было предаваться эмоциям. Ей нужно было лечить ребёнка. Она внимательно осмотрела рану и чему-то кивнула. Потом она отошла от кровати и начала раздеваться. Мысленно она была уже в процессе исцеления и не обращала внимания на окружающих. Чего ещё можно было ожидать от дитя леса.

Мужчины вовремя сообразили, что происходит и отвернулись. Зея заметила ошалевший взгляд женщины, скорее всего служанки, и философски пожала плечами. Прошло несколько томительных секунд, и послышался странный звук. На месте девушки сидела крупная волчица. Она сделал несколько шагов вперёд, будто заново знакомясь со своим телом, а потом радостно оскалилась, действие зелья окончательно испарилось, так что никаких неприятных последствий у оборота не было. Через несколько мгновений волчица уже была возле мальчика, она ободряюще лизнула его в лицо, а потом принялась за рану. Первые прикосновения шершавого языка к повреждённой плоти оказались довольно болезненными, так что Васька сдавленно застонал. Волчица прижала уши к голове и бросила на мальчика виноватый взгляд, но вылизывать его не перестала. Целитель наблюдал за процессом, широко распахнув глаза, такого он себе даже представить не мог.

Минуты потянулись за минутами, сколько всего прошло времени, никто их них не додумался засечь, но по ощущениям прошло не меньше часа, прежде чем они услышали тихий смешок Васьки.

— Щекотно.

Волчица недовольно заворчала и прижала мальчишку лапой к кровати. Мальчик терпел не долго, вскоре он снова захихикал и попробовал отползти от волчицы, той пришлось прижать его уже двумя лапами.

— Я больше не могу. — Васька хихикал, уже не переставая. — Спасите, я сейчас от смеха умру.

Целитель от любопытства вытянул шею, стараясь хоть что-то разглядеть из-за спины волчицы. Тут оборотень чихнул и неохотно отстранился, чтобы явить изумлённым свидетелям, полное отсутствие раны. Конечно, след остался, он чем-то напоминал татуировку — этакий необычный рисунок на коже.

— Придётся тебе к нему привыкнуть, магические шрамы так просто не исчезают.

Васька покосился на то место, где совсем недавно была болезненная рана и с облегчением вздохнул. — Да хоть всего раскрасьте, главное, что больше не болит.

— Молодец, правильная позиция. И вообще, мужчину шрамы украшают.

Зея тихонько захихикала, а все присутствующие мужчины дружно закатили глаза, но комментировать слова Ксанки не стали. Только Стейф не смог сдержать своего исследовательского восторга.

— Это просто изумительно. — Прошептал целитель. — Это вот так вот можно каждого?

Волчица посмотрела на него как на сумасшедшего. — Не собираюсь я каждого облизывать, у меня язык не казённый. И потом, такое срабатывает только на том, с кем у нас связь.

Волчица чихнула и направилась к своей одежде. Мужчины быстро сообразили, что за этим последует и снова отвернулись.

Ксанка поправила рубашку, всё равно скоро в ванную идти и присела рядом с Васькой. Глазёнки мальчишки лучились благодарностью.

— Спасибо. — Он порывисто обнял девушку и тут же смущённо зарделся. А всё Хазеель виноват, и чего он подмигивает с таким довольным видом.

Целитель поцокал над исцелившимся мальчиком и судя по его загоревшимся глазам, он не оставил идею попробовать использовать целительские способности и оборотней в будущем. Служанка коротко поклонилась Ксанке и сказала, что велит принести в комнату поздний ужин. Хазееля опять никто и ни о чём не спросил.

Как только в комнате остался её хозяин и четверо гостей. Зея перестала изображать из себя недалёкую восторженность и впилась в Ксанку требовательным взглядом

— А теперь я слушаю.

— Что именно? — Осторожно спросила девушка.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём. Когда это ты успела познакомиться с этим. — И дриада кивнула в сторону притихшего Хазееля.

— Понимаешь, Зей, это очень долгая история.

— А я никуда не тороплюсь.

— Ну, хорошо. Мы познакомились в тот день, когда меня убили.

После такого в высшей степени странного заявления в комнате наступила тишина.

— То есть, как убили? — охрипшим голосом проговорила Зея.

— А вот так. Мне было не так уж много лет, для того чтобы понимать, что вокруг оборотней творится что-то странное. Мы не были готовы, когда пришли они.

— Они?

— Каратели. Это слово я тоже узнала намного позже. А в тот день, я просто играла с мамой. А потом увидела их — отряд эльфов. Я не понимала, за что они убили маму, так же как не поняла, за что он ударил меня.

— Он?

— Эльф, глава их отряда. Я хорошо его запомнила. Особенно глаза. Я до сих пор вижу его глаза во сне. Он ударил меня в сердце. Я должна была умереть, особенно после того, как они подожгли наш дом магическим пламенем. Я и умирала, когда меня нашёл Хазеель, нашёл и вытащил с того света.

— Ты? — Глаза Зеи удивленно распахнулись. Теперь она смотрела на черноволосого эльфа совершенно другими глазами, и не только она одна. Васька не отставал в выражении эмоции, так что Хазеелю даже на мгновение смутился.

— Я никогда не понимал политики истребления. Когда Владыка отдал приказ об уничтожении оборотней, меня это возмутило. Я довольно резко высказался по этому поводу и меня не включили в карательный отряд, но следовать за ним по пятам мне никто не мог запретить.

— И ты спасал оборотней.

— Слишком мало. Меня одного было явно недостаточно, но я делал всё что мог.

— А мог ты явно немало.

Хазеель пожал плечами и с какой-то затаённой грустью и нежностью посмотрел на Ксанку.

— Мне жаль, что ты оказалась впутана во всё это. Я надеялся, что ты больше никогда не столкнешься с эльфами. Но видимо не судьба.

— Или наоборот — судьба. — Задумчиво проговорила Ксанка.

— О чём ты?

— Милея, видела моё будущее. Очень смутно, но видела. Я должна была пойти по этому пути.

— Хотя тебя всячески от него отговаривали. Недовольно пробурчала Зея.

Ксанка виновато улыбнулась.

— И что теперь? — Крип внимательно посмотрел на всех присутствующих в комнате. — Ксана, у тебя есть план? Ты ведь не просто так шла сюда. На самоубийцу ты не похожа.

Васька после этих слов поёжился и опустил взгляд вниз.

— Нет, не похожа. И план у меня один — выжить. Эльфы ещё сами не понимают, в какую ж… жизненную ситуацию их завело, но я очень быстро объясню им.

— О чём ты?

— Они не смогут разорвать мою связь с артефактом.

— Тогда они просто убьют тебя. — Взволновано проговорил Крип.

— Не думаю. Видите ли, в силу вступили материи, о которых даже эльфы говорят с придыханием, сколько бы ни кичились своим происхождением. Связь не разорвётся даже с моей смертью, она просто разрушит артефакт.

— Я ничего не понимаю. — Пробормотала Зея.

— Я говорю о пророчестве.

— Пророчестве?

— Да. Я долго не могла понять, почему посох отреагировал на меня, минуя необходимый обряд, а потом я поняла. Он отреагировал бы так на любого оборотня, если бы тот оказался в пределах его влияния. Так что Крип, сам того не желая запустил процесс исполнения пророчества. Я ещё не знаю какого, но то, что оно как-то связано с оборотнями, это совершенно точно.

— А картина то вырисовывается прелюбопытнейшая, — пробормотал Хазеель. — Я подозревал, что что-то тут нечисто, но что б настолько. И ты говоришь, завтра эльфов ждет сюрприз.

— Очень большой сюрприз, я бы сказала.

— Замечательно.

— А ты то чему радуешься, — Зея с подозрением посмотрела на эльфа, — это ведь твоих соплеменников завтра в лужу посадят.

— Давно хотел посмотреть на мокрых старейшин. — Довольно промурлыкал Хазеель, — и вообще, не порти мне настрой. Я можно сказать тут размечтался, а ты старательно возвращаешь меня на землю. Кстати, надеюсь никому не нужно напоминать, что о факте моего знакомства с Ксанкой не нужно упоминать?

Ту раздался стуку в дверь и, не дожидаясь, когда её пригласят, комнату вошла давешняя служанка, следом за ней в комнату проскользнули ещё две девицы. Они споро накрыли ужин на столе и, поклонившись, удалились. Файзия же, подошла к Ваське, поправила ему подушку, поставила на его колени индивидуальный поднос. Мальчик растеряно хлопнул ресницами.

— Тебе пора ужинать и отдыхать. И чтоб всё съел, я проверю. А то эти со своими разговорами, совсем ребёнка голодом заморят. — Пробурчала она, и вышла, провожаемая удивлёнными взглядами вышеупомянутых «этих».

С ужином довольно быстро было покончено и, девушки засобирались в сою комнату.

— Пусть Василёк остаётся у меня. — Хазеель подмигнул вспыхнувшему мальчишке. Нечего ему делать в бабьем царстве, ещё плохому его научите.

— Я не Василёк, — зашипел Васька.

— Конечно, нет, это я так — к слову пришлось. Но тебе действительно лучше остаться у меня.

— Ты думаешь, ему может что-то угрожать? — Сразу же стала серьёзной Ксанка.

— Здесь всем может что-то угрожать. Среди эльфов встречаются редкостные змеи, и вы в самом центре серпентария.

— Ты нас прямо таки успокоил. — Ехидно проговорила Ксанка. — Но ты прав, к тебе они точно не полезут, а мы как-нибудь отобьёмся.

Васька уже не обращал внимания на разговоры взрослых, после сытного ужина, его потянуло в сон. Рану то Ксанка ему затянула, но общей слабости организма, это не убрало. Перед тем как покинуть комнату, Ксанка привычно взъерошила волосы мальчика и легонько поцеловала его в лоб, но он даже не дёрнулся. Может, стал привыкать к подобным знакам внимания, а может просто у него не осталось сил, чтобы возмутиться.

Утром Васька привычно ругался, сидя в постели. Опять ему нечего было надеть, а это наглый эльф опять свалил в неизвестном направлении. Васька покосился на кучу тряпья, лежащего на полу, видимо служанки ещё не успели унести. И уже подумал о том, чтобы надеть вчерашнюю рубашку, но кровавые пятна на ней, что-то его не вдохновляли. Когда сил ругаться больше не было, Хазеель изволил явить ему свой нахмуренный лик.

— Что?

Васька тяжело вздохнул и серьёзно посмотрел на эльфа.

— Может, уже дашь мне одежду.

— И зачем она тебе, ещё рано спи.

Васька скрипнул зубами. — Издеваешься?

— Нет. Скоро придут слуги, принесут тебе твою долгожданную одежду, а пока помолчи.

Хотелось ругаться, долго и со вкусом, но мальчишка лишь решительно встал, сдёрнул с кровати покрывало, как в прошлый раз и, завернувшись, направился в сторону заветной двери.

До Хазееля стало доходить, что просьба мальчика была вызвана не стремлением его позлить, а всего лишь нормальными человеческими потребностями. Хотелось отвесить самому себе подзатыльник, да только это сейчас мало бы помогло. Когда Васька вернулся, Хазеель извинился.

— Ничего, переживу. — Старательно пряча взгляд, проговорил Васька.

— Почему ты не ушёл с Ксанкой. Спрятался бы у неё под юбкой, и всё было бы просто замечательно.

— Где вы у неё юбку видели. И вообще, я сам справлюсь.

— Со всем?

— Может и не совсем. Если будет совсем тяжко, она мне поможет.

— А не много ли надежд ты на неё возлагаешь?

— В самый раз. Когда придёт время, она точно так же сможет надеяться на меня.

— Понятно. Извини ещё раз. Временами я не знаю как себя вести, я, знаешь ли, нечасто общаюсь с детьми.

— Я не ребёнок.

Хазеель странно посмотрел на мальчика, покачал головой, но спорить с ним не стал.

Сантион застал их за ленивым переругиванием — И как вы ещё друг друга не поубивали?

— Нам лень. — Тут же отозвался Хазеель.

— Понятно, значит, на жизнь не жалуетесь.

— На жизнь нет, на её отсутствие — да. Ты сам подумай, какая может быть жизнь, когда рядом постоянно это мелкое недоразумение.

— А я, между прочим, всё слышу. — Недовольно пробурчал Васька.

— Молчи репей. Мелочи слово не давали.

— Надо же, а я думал, что репей только на шерсть цепляется. Вы бы хоть других не посвящали в проблемы своей повышенной волосатости.

— Ах ты, паршивец. — Эльф метнулся к мальчишке, но тот, взвизгнув, сорвался с кровати и спрятался за спиной Сантиона.

— Не надо меня убивать, сам же потом лечить будешь.

— И не подумаю — прикопаю где-нибудь и забуду где.

— Кошмар, и это эльфийская элита. Гордость нации, на детей бросается.

Хазеель очень натурально зарычал и попытался схватить развеселившегося мальчишку, Васька, поняв, что запахло жареным, бросился к двери и, распахнув ее, натолкнулся на молчаливого стражника. В другой ситуации, его бы конечно остановили, но только не сейчас. Стражника просто снесло, а мальчика придерживая края распахивающегося покрывала, припустил бежать по коридору с воплями. — Спасите, убивают. Неужели никому ребёнка не жалко.

— Я его точно убью. — Мрачно проговорил Хазеель.

— Что-то он для больного слишком резво бегает, — Задумчиво проговорил Сантион.

— Его вчера вылечили.

— Кто?

— Его новая мамочка

— Что, вот так просто, взяла и вылечила?

— Не просто, но результат можешь наблюдать сам. Вот ведь паршивец, и как меня угораздило с ним связаться.

— Не хмурься, ты сам виноват, нечего давить на человечка. И вообще, может он по новой мамочке соскучился.

— И где же он её искать будет.

— Не переживай, найдёт. Ну, или она его. Ты мне лучше скажи, она вчера что-нибудь говорила?

— Например.

— У нас с ней вчера вышел не самый удачный диалог. — Сантион недовольно поморщился. — Вот я и подумал, что она могла тебе что-то вчера сказать. Хазеель пожал плечами и задумчиво посмотрел в ту сторону, в которой всё ещё доносились вопли мальчишки. — Ничего особенного она не сказала, но я пришёл к выводу, что у неё есть определённые козыри.

— Конкретнее.

— Пророчество.

Сантион вздрогнул и посмотрел на друга потемневшим взглядом. — Ты уверен?

— Нет, я ни в чём не уверен, но отметать такой вариант развития ситуации не стал бы.

— Хорошо. Буду иметь ввиду.

* * *

По закону подлости, первым кого встретил Васька, был знакомый эльфёныш. И встретились они по закону жанра, довольно неожиданно, но жёстко. По крайней мере, отлетели друг от друга, они довольно резво.

— Ой-ё! — Одновременно взвыли парни и уставились друг на друга с плохо скрытым раздражением. Так как одежды на Ваське не наблюдалось, а покрывало сползло с плеч, то эльф смог в полной мере насладиться видом шрама, оставшегося после нанесённой им раны. Увиденное его настолько впечатлило, что он нервно икнул.

— Что?

— Нет, ничего. А ты уже выздоровел.

— А по мне не видно? — Мрачно спросил Васька.

Ещё один долгий взгляд и неуверенное мотание головой.

— Значит, плохо маскируюсь. Слушай, будь человеком. Тьфу ты, эльфом, помоги мне найти комнату девчонок.

— Каких девчонок?

— Тех, которые вчера во дворец прибыли.

— Ты хочешь к оборотню. — Эльф изобразил квадратные глаза и снова икнул.

— Да, я очень хочу к оборотню. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я к ней хочу.

— Васька, перестань дурить. Я тебя сам отведу.

Мальчик покосился на Хазееля и вздохнул смиряясь. Временами он не понимал этого странного эльфа, а временами его просто боялся. И то, что Хазеель догадался о его природе, делало его ещё более непредсказуемым в плане эмоций существом. Васька даже предположить не мог, что именно предпримет эльф в следующую минуту, и чем это будет грозить самому Ваське.

Лайтион покосился на Ваську и тихонько спросил. — А как он…

— Это его приёмная мать постаралась. И предвосхищая твой следующий вопрос, да его приёмная мать оборотень и именно поэтому, она смогла его исцелить. Я не знаю, какие именно механизмы там включаются, но то, что это работает факт. А теперь вставай с пола и объясни, чо ты делаешь в этой часть дворца.

— Я просто хотел узнать как он. — Лайтион отвёл взгляд, но молодой князь успел заметить промелькнувшее в нём смятение.

— Эй, может, хватит говорить обо мне так, будто меня радом нет.

— Это кто здесь обижает моего мальчика.

От звуков этого голоса вздрогнули все. Включая Сантиона! Ксанка стояла посередине коридора и, весь её вид говорил о том, что она только что встала. Волосы растрепаны, глаза заспанные, и небрежно запахнутый халат, совершенно не скрывает часть кокетливой ночной рубашки.

На взгляды мужчин девушка совершенно не обращала внимания, единственный, кто её интересовал это Васька. А ещё её интересовало, почему он сидит в коридоре на полу, в толпе враждебно настроенных эльфов, и при этом он даже не одет. Покраснели все, даже Васька. Он быстро поднялся и робко отошёл за спину девушки, и ему даже не было стыдно. Да, он слаб, в даны момент жизни и может это признать. Время кода будут защищать не его, а он, ещё придёт.

Сантион же внимательно посмотрел в пожелтевшие глаза Ксанки и поманил Ваську к себе.

— Я думаю, тебе сейчас не стоит к ней подходить. Она немного на взводе.

— Что вы имеете в виду.

— Она зверь и сейчас себя немного не контролирует.

Такого Васька стерпеть уже не мог, он шагнул вперёд и, глядя прямо эльфу в глаза, чётко проговорил.

— Зверь? Мой отец не был оборотнем, но то, что он делал со мной и моей матерью, никак нельзя назвать человечным. Зверь не тот, кто обрастает шерстью и охотится под полной луной. Зверь, это тот, кто не зависимо от того, есть ли на небе луна или нет, превращается в чудовище для тех, кто живёт с ним рядом. Так что давайте не будем говорить о том, кто здесь зверь.

Больше Ваське добавить было нечего, он развернулся и, ухватив Ксанку за руку, повёл её за собой. Девушка же, бросив на оставшихся в коридоре эльфов ещё один нечитаемый взгляд, позволила себя увести. Расстраивать мальчика она не собиралась. Вскоре они скрылись в комнате, которую отвели для девушек. Стражники, что стояли возле её дверей, никак не отреагировали на пополнение среди жильцов, только покосились на Ксанку и снова уставились вперёд немигающими взглядами.

Через какое-то время в комнату скользнула вчерашняя служанка. Она явно взяла опеку над выздоравливающим мальчишкой.

— Нет, ты только посмотри. — Пошипел уязвлённый Хазеель. — И как этому паршивцу удаётся так легко находить подход к любой женщине. Сантион, тебе не завидно.

— Издеваешься?

— Нет, в этом то и трагедия. Пойду, отнесу мальчишке вещи, а то действительно неудобно получилось.

— Можно я с вами, — неожиданно проговорил Лайтион и покраснел от собственной смелости. Хазеель с удивлением покосился на эльфёныша, но за собой поманил.

В комнате девушек царило оживление. Зея, по-видимому, уже давно встала и теперь распекала Ксанку за то, что она слишком долго спит.

— Зей, не бурчи, я может впервые за несколько месяцев нормально выспалась. Ночью, прошу заметить, а ты мне нотации читаешь.

— Ну, извини, просто у тебя сегодня так много важных дел, а ты совершенно не готова.

Васька тихонько сидел на кровати и смотрел в окно. На появление в комнате Хазееля и Лайтиона он совершенно не обратил внимания. Только когда черноволосый встал прямо перед ним, он соизволил поднять на него свой взгляд и тяжело вздохнуть.

— Что?

— Васька, хватит дуться. Я тебе одежду принёс.

— Спасибо. — И снова взгляд в окно.

— Ну, что не так?

— Не знаю, тоскливо что-то.

Хазеель нахмурился и пристально посмотрел на мальчика. Происходящее ему совсем не нравилось, всё говорило о том, что скрытая сущность мальчика рвалась на волю. Проблема была в том, что она не могла вырваться, миновав клеймо, а при попытке силового воздействия клеймо разрушалось, вместе с его носителем.

— Лайтион подойди сюда. Посмотри на парня. Ничего странного не видишь?

— В нём всё странно, что именно тебя интересует.

Советник пристально посмотрел в глаза молодого князя и попросил каким-то очень уж проникновенным голосом. — Я прошу тебя не просто посмотреть, а ПОСМОТРЕТЬ. Ты понимаешь?

Лайтион вздрогнул и с недоверием покосился на эльфа. Неужели друг брата просит его применить его особый дар. Как правило, его наоборот просили не смотреть, именно потому, что у эльфёныша получалось увидеть внутреннюю сущность любого живого существа, даже через магические щиты.

— Я попробую.

Лайтион внимательнее присмотрелся к человеческому мальчишке. Парень, как парень, ничего особенного. Тощий, маленький, весь какой-то взъерошенный. Только глаза у него какие-то странные, старые глаза. Такое ощущение, что кто-то неведомый взял глаза старика и перенёс их на молодое лицо.

На мгновение эльфёныш прикрыл глаза, сосредотачиваясь, а когда он их распахнул, перед ним предстало удивительное зрелище. Аура человеческого мальчика буквально полыхала от заложенной в округ неё магии. Кто-то очень сильный и умелый заковал сущность ребёнка в клетку и не простую клетку, а ту, что обычно куют из удерживающего магию металла, шипами внутрь.

От внезапно нахлынувшей боли, Лайтиону стало плохо. Разве можно терпеть такое изо дня в день и при этом умудряться нормально себя вести, не срываться, не стонать, не плакать и не жаловаться.

Судорога пробежала по телу эльфёныша, когда он понял, что именно заковано в тесной клетке из магии и боли.

— О, боги! Как же так?

— Ты увидел? — Тут же жадно спросил его Хазеель.

— Да, увидел. Не понимаю, за что его так.

— За то, что родился, — сухо проговорил советник.

Это совсем уж было за пределами понимания Лайтиона, о ещё один удар ждал его впереди. Васька решив, что хватит ему рассекать по комнате девушек без одежды, решительно поднялся с кровати и направился в освободившуюся ванну. Покрывало спало с его плеч, и эльфёныш увидел, что спина Васьки покрыта многочисленными застарелыми шрамами. Сколько же лет было этому ребёнку, когда его начали избивать. Как вообще можно бить такого. Самого Лайтиона никогда не били. Магические и физические упражнения не в счёт. Одно дело честная борьба, и совсем другое, избиение заведомо более слабого. Очень стыдно было вспоминать, как сам недавно делал то же самое, обижал того кто слабее.

— А ведь я смогу снять с него клеймо. — Задумчиво проговорил Лайтион, когда Васька скрылся за дверью в ванную.

— Возможно, только тебе необходима страховка. Без опытного мага, такое лучше не проворачивать.

— Наверное.

Хазеель прищурившись, посмотрел на задумчивого эльфёныша. — Лайтион. Я не шучу. Не вздумай срывать клеймо сам. В лучшем случае, пострадает только Васька, в худшем вы уничтожите всё живое вокруг себя на многие мили.

— Да, понял я, понял. Никаких импровизаций.

— Вот и молодец. Не хватало ещё вас по всему эльфийскому лесу собирать.

Когда Васька вышел, то обратил внимание на рассеянный взгляд Ксанки. Мысленно она уже была в зале советов. Скоро ей предстояло неприятное общение с эльфийским советом в полном составе, так что ей можно было простить её рассеянность.