К разбитому оборотнями лагерю Ксанка вернулась как ни в чём ни бывало. Она вышла из леса, лениво пожёвывая травинку и задумчиво поглядывая в небо. И никто бы сейчас не смог сказать, что всё у неё внутри дрожит от волнения.

— Как в лесу?

— Как обычно. Или выждали чего-то другого?

— Нет. — Марон отвёл взгляд в сторону, но Ксанка успела увидеть, как в его глазах промелькнуло что-то тёмное. Нехорошее предчувствие сжало сердце, но Ксанка постаралась отмахнуться от плохих мыслей. Ей нужна была чистая голова, а тяжёлые раздумья не способствовали прочищению сознания.

— Мы есть будем, или подвиги свершаются на голодный желудок?

Ксанка очень старалась, но сарказм из голоса так и не смогла удалить. Впрочем, Марон не обратил на это внимания. Он вообще был каким-то рассеянным. Прели все без особого аппетита. Ксанка вообще запихнула в себя несколько ложек каши через силу. Только понимание тго, что силы ей сегодня ой как пригодятся, не позволило ей отмахнуться от предложенной тарелки.

Оставшееся время, девушка предавалась раздумьям и копаниям в себе самой. Она уже знала, чего ей сегодня ждать, но глупое сердце упрамо стучало, что всё будет намного лучше.

Время пролетело неожиданно быстро, не успела Ксанка расположиться на отдых, как оборотни засуетились. Марон или Карл, чего-то ждал, стоя на берегу озера, а Ксанка в это время готовилась к ответному шагу. Стоило первым лучам закатного солнца окрасить воду в озере в бледно-розовый цвет, как что-то вокруг неуловимо изменилось. Исчезли звуки, стих ветер. Как-то незаметно растворились среди деревьев пришедшие с ними оборотни. Видимо им с самого начала было велено уходить, как только придёт время. Ксанка если честно, об уходе оборотней не сильно горевала, у неё были дела поважнее.

Между тем, вода в озере, начала неуловимо меняться, из розовой она стала нежно сиреневой, затем тёмно-синей, и вот озёрные воды завораживают своей темнотой, цвета ночного неба.

Как только последний луч угасающего солнца коснулся верхушек деревьев, вода в озере подёрнулась морозным узором. А как только он окончательно погас, и свет луны стал единственным источником света, от берега начала протягиваться таинственно переливающаяся дорожка. Узкая, словно сотканная из хрустальных завитушек, она притягивала взгляд. Марон смотрел на дорожку, не отрываясь, а Ксанка в это время смотрела совсем в другую сторону. Она ждала.

Между тем, дорожка перестала появляться и из глубины озера начало подниматься что-то большое. Понадобилось всего несколько минут, чтобы стало понятно, что это остров. Сам по себе остров был небольшим, но свою основную функцию он выполнял. Посреди небольшого клочка земли стоял алтарь. Ничем иным этот странный белоснежный камень не мог быть.

В руках Ксанка сам собой материализовался посох. Он видимо почувствовал, что его время пришло. Пальцы заломило от еле сдерживаемого желания выпустить силу посоха на волю, но она удержалась. С силой сжав отполированное древко, Ксанка усмехнулась. Время ещё не пришло.

На небе робко сверкнула первая звёздочка, её зелёный свет подмигнул тем, кто смотрел в небо и Ксанка сделал первый шаг вперёд.

Марон бросил на дочь короткий взгляд и замер. Он весь подобрался, словно перед броском, черты его лица заострились, став откровенно отталкивающими. Казалось, он бросится вперёд и вырвет посох из рук дочери. В это время из леса раздался душераздирающий, выворачивающий сознание волчий вой. Марон вздрогнул и бросил в сторону деревьев обеспокоенный взгляд. Что-то явно было не так, но что именно, с первого взгляда понять было сложно, а потом до оборотня дошло, и волосы на его голове встали дыбом. Лес горел.

Ксанка бросила в сторону леса всего один взгляд, и сделал ещё один шаг вперёд. А потом время разлетелось ворохом осколков, и Ксанка сорвалась на бег. В какой-то момент она обратилась и теперь по стеклянному мосту неслась волчица, а рядом с ней парил переполненный энергией посох.

В какой момент возле неё появился Сантион, она не знала, но остро чувствовала его присутствие. Ещё несколько мгновений, и они достигли алтарая, а дорога за их спинами разлетелась миллионами осколков, мгновенно исчезнувших в пучине озёрных вод.

Зло взвыл обманутый в своих ожиданиях Марон, но поделать он уже ничего не мог. Ещё мгновение и Ксанка меняет облик на человеческий и Сантион защёлкивает на её шее ошейник. Ещё мгновение и посох исчезает из рук что-то тихо шепчущей девушки, а её глаза начинают светиться зеленоватым светом. Сила начинает раскручиваться вокруг них. Она треплет волосы и старается свалить с ног, но двое у алтаря стоят, словно вокруг них не бушует магический ураган.

Ксанка поворачивается к алтарю и начинает читать заклинание, когда чувствует, что к её шее приставлен кинжал.

— Меняй слова.

Такой простой приказ, и не подчиниться нельзя и выполнить невозможно. Она знала, что так будет, знала и потому изначально поменяла слова, чтобы потом прочитать их правильно. Последнее слово произнесено и кинжал спускается ниже, для того чтобы замереть напротив сердца. Эльф видит только её, а она видит всё. И красоту магического урагана, и зарево пожара там, на берегу, и натянутую тетиву чужого лука. Он тоже не может игнорировать приказ. Марон подстраховался.

Одно неуловимое движение и спина девушки оказывается на пути летящей стрелы, а кинжал погружается в тело, именно там, где всё это время был шрам.

— И враг и друг. — Тихо шепчут губы девушки, а потом её глаза закрываются, и она начинает падать. Алтарь благосклонно принимает на себя упавшее тело, и алые дорожки красиво окрашивают белоснежный мрамор. Пророчество свершилось. Вот только свершилось совсем не так, как этого хотели оборотни, и эльфы. А во всём виноват ошейник. Сантион хотел заставить её изменить слова заклинания, а на самом деле от него сейчас тянулась нить, которая удерживала связь с хозяином, и по этой нити сила посоха хлынула на ту сторону. Именно этого добивалась девушка, именно этого не поняли в пророчестве все мудрецы разных рас. Она возрождала не силу оборотней, и не силу эльфов, она возрождала силу леса. Боги, что забыли о своих созданиях, сейчас видели прорыв силы и спешили на помощь. Ей нужно было только немного продержаться и не позволить Сантиону отсечь нить.

Там на берегу шёл нешуточный бой между оборотнями и эльфами. Откуда они все взялись, Ксанку сейчас совсем не волновало. Единственное на что она надеялась, что те, что придут на её зов, смогут остановить кровопролитие.

Она сейчас умирала для них, для тех, кто будет жить после неё.

* * *

«Простите подружки, я знаю, вы будете плакать. Перед вами мне стыдно. Я знала, что для меня это путь в один конец, знала и не сказала вам.

Прости меня Вася, светлый, солнечный мальчик. Тебе будет больно. Я знаю, ты поймёшь со временем. Сначала будут слёзы, потом злость. Скорее всего, ты даже будешь ненавидеть, а потом поймёшь.

Я хотела жить, очень хотела. Но, в этом мире для меня не было места. В том мире, каким он был. Теперь, он изменится. Я сделал это для вас.

Вы только помните меня. Помните такой, какой я была. И пожалуйста, не плачьте. Я видела так много слёз и так много их пролила, так что, пожалуйста, не нужно плакать. Мне ведь совсем не больно. Сила, что проходит через меня выжигает мою сущность, но я всё ещё думаю о вас.

Хазеель, ты ведь знал, что должно произойти. Ты поэтому не дал мне умереть в тот раз? Тогда моё время не пришло. Ты ведь простился со мной. А знаешь, как я это узнала? У тебя были такие же глаза, как и у отца. Ты уже знал, что я умру».

Нить, по которой переливалась сила, дёрнулась, но не порвалась.

«Сантион, ты так ничего и не понял. Вы так старались, вот только победителем осталась я. А знаешь почему? На меня не действует магия подчинения. Совсем. Для того, кто уже уходил за грань, не существует оков. Так что сейчас этот ошейник, лишь способ достичь тех целей, что нужны мне. Я чувствую, как силы переливаются через край, но боли нет. Смерть обнимает меня своими нежными руками. Она не даёт мне почувствовать.

Теперь, всё будет хорошо, всё будет правильно. Вот только меня не будет. И я не жалею. А знаешь Сантион, я ведь смогла тебя подпустить. Моё глупое сердечко сдалось и пропустило тебя за все заграждения, что воздвигло возле себя. Мне должно быть больно, но чувствую только благодарность. Спасибо тебе, за то, что эти чувства были в моей жизни. Я ведь даже не надеялась, что смогу. А вот ты ничего не почувствуешь, потому что у тебя этого не было. Ты орудие Сантион. Тебя таким сделали, и мне жаль, что ты так и не смог понять. Вот только теперь у тебя будет время, много времени. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты ведь будешь? Ради воспоминаний обо мне. Я не знаю, какие чувства будила у тебя, возможно только злость. Но злость, это ведь тоже чувство, а значит, я не была тебе безразлична. Тогда живи и радуйся каждому прожитому дню.

Странно, мысли путаются. Наверное, время, что было мне отпущено подходит к концу. Я рада. Спасибо вам, что вы у меня были, за то, что вы были рядом. Простите и прощайте».

* * *

Сантион стоял рядом с алтарём и смотрел на умирающую девушку. Он уже знал, что проиграл. Она знала, с самого начала знала, что он её предаст, и всё равно закрыла собой. Эта стрела предназначалась ему.

Это был последний приказ отца. После этого он обещал отпустить его. Больше не будет приказов и ломающих волю заданий. Он так и не смог стать идеальным орудием. Кто бы только знал, как тяжело ему давались все эти миссии. Вот и сейчас, ему буквально приходилось выворачивать себя наизнанку, для того чтобы не сорваться. И всё оказалось напрасным.

Он не знал, что бывает так. За всё то время, что они провели рядом, что-то окончательно сломалось в его душе. Сейчас не только Ксанка умирала на алтаре, умирала его душа. Он не смог вовремя понять, а оа так и не смогла ему поверить.

Сантион ещё раз посмотрел на девушку и невольно вздрогнул. Кровь больше не текла, а вот с алтарём происходило что-то странное. Когда-то белоснежная каменюка налилась невероятным красным светом, и теперь этот свет, пульсируя, разрастался, завоёвывая всё новые пространства вокруг себя. В какой-то момент раздался мелодичный перезвон, и красный луч ударил в небо, а потом хлынул в стороны. Волна странной, непонятной магии пролетела над водами озера и достигла лемма на его берегу. Вопреки ожиданиям алый поток магии, не растворился среди деревьев, напротив, он усилился и хлынул дальше, окутывая каждое дерево, каждый кустик, каждую травинку и каждое живое существо, что попадались ему на пути. И лес отозвался, он встрепенулся и резко стряхнул с себя всю ту грязь, что накопилась в нём, за тысячелетия правления эльфов.

Утихли пожары, утихомирилось потревоженное зверьё, воздух наполнился предчувствием изменений.

Где-то недалеко, замерший бог Соломе стоял с закрытыми глазами и впитывал разливающуюся вокруг энергию мира. С каждым мгновением его силы увеличивались в разы. Рядом, ломало мальчишек и Тройвериона, что не успели уйти далеко. Дриада давно лежала на земле, потеряв сознание ещё в первые мгновения. Близнецов не было видно, так же ка и вампира.

Хазеель в это время стоял на четвереньках у берега озера и мелко вздрагивал всем телом. Он не знал, что произошло, но странная магия застала его врасплох. Всё внутри перемешалось, каждое движение отдавало болью, но, несмотря на это угрозы для себя он не чувствовал. Единственно о чём он мог думать, это о стреле, что торчала из спины сестры, когда он видел её в последний раз. Ему даже в голову не приходило, что отец мог наложить на него подчиняющее заклинание. Оно действует всего один раз, но этого должно было хватить, для того чтобы он выполнил возложенную на него задачу. Вот только Ксанка как всегда спутала все карты. Умная девочка. Она всё прекрасно понимала, она всё знала и всё равно пошла туда.

Сердце сжимается от невыносимой боли, а внутренний зверь заходится в беззвучном крике. Не смог, не уберёг, не удержал. Как это оказывается тяжело, прощаться.

Соломе, почувствовав, что его резерв наполнился, осторожно поднял на руки Зею и раскрыл над всеми, кто был рядом защитный полог. Вовремя. Мальчишки уже давно потеряли сознание, только Тройверион держался на одном упрямстве. Почувствовав, что его перестало давить к земле, он с благодарностью посмотрел на Соломе.

— Что это было?

— Сырая сила. Кто-то смог проделать дыру в границе мира, и впустить очищающую силу созидания.

— Кто на такое способен. — Тройверион удивлённо вскинулся и тут же затих.

— Ты знал?

— О том, что ей придётся умереть? Нет. Но дело не только в смерти, тут что-то другое. Я думаю, мне нужно пообщаться с вашими богами.

— Как ты… Ах, да, конечно.

Соломе с нежностью посмотрел на всё ещё пребывающую в беспамятстве Зею, осторожно убрал с её лица прядку волос, заправив его за ушко.

— Присмотри за ней. Объясни если вдруг…

— Никаких вдруг. У тебя всё получится.

Тройверион осмотрелся и передёрнул плечами. Если им тут пришлось несладко, то страшно представить, что чувствовали те, кто оказался в эпицентре этого катаклизма.

Соломе ещё раз провёл кончиками пальцев по лицу дриады, проверил состояние мальчишек и убедился, что с ними в целом всё в порядке.

Бог осторожно опустил Зею на подстеленный плащ, отошёл и сосредоточился. Несколько мгновений и он исчез в ярко вспыхнувшей вспышке света.

* * *

Сантион медленно приходил в себя. В ушах звенело, а перед глазами всё ещё мерцали разноцветные мушки. Эльф перевёл взгляд на алтарь и вздрогнул. Кровь всё ещё была на нём, образуя бурые потёки, вот только девушки больше не было.

Эльф осторожно поднялся на ноги, пережидая приступ накатившей слабости. Как только голова престала кружиться, он посмотрел на берег озера. Там всё выглядело ещё страшнее, чем он предполагал. Эльфы, оборотни, всё смешалось. Большинство из тех, кто там недавно сражался, лежали на земле, не подавая признаков жизни. Те же, что смогли пережить магическую бурю, слабо трепыхались в бесплотных попытках принять вертикальное положение.

Земля под ногами дрогнула и Сантион понял, что остров на котором находился алтарь, выполнил свою миссию и теперь торопится скрыться с глаз, на долгое время, то тех пор, пока не понадобится новая жертва. Пора было уходить.

Вода в озере оказалась на удивление тёплой. До берега Сантион добрался довольно быстро, несмотря на некоторую слабость. Какое-то время он сидел на берегу, приводя дыхание и мысли в порядок, а потом решительно двинулся в сторону обездвиженных отрядов. Отец был среди них. Владыка лежал на земле, и пребывал в глубоком обмороке. По крайней мере, грудь его вздымалась давая понять, что дыхание это тело ещё не покинуло. Рука крепко сжимала меч, не собираясь выпускать его ни при каких обстоятельствах.

Неподалёку обнаружился и Марон. Отец Ксанки лежал, уткнувшись в землю носом. Судя по тому, как он выглядел, в момент, когда ударила магия, он находился в пограничном состоянии и не успел сменить облик.

Все вокруг и эльфы, и оборотни несли на себе действие неизвестной магии. И всё же они все были живы. Что же такого сделал Ксанка, что в их мир проникло это. Что она изменила в заклинании, для того чтобы они все проиграли. Да и проиграли ли?

Эльф перевёл взгляд на лес и вздрогнул. Лес изменился, он стал сильнее, намного. Если раньше Сантиону приходилось напрягаться, для того чтобы услышать голос леса, теперь ему придется закрываться для того чтобы не оглохнуть.

— И это всё?

Глос у Хазееля был каким-то тусклым, безжизненным. Сантион обернулся и пристально посмотрел на друга. Или брата?

— Видимо да.

— Что же произошло?

— Я сам не знаю. Она переиграла нас всех.

— Умная девочка. — Горькая улыбка скользнула по губам черноволосого и тут же исчезла. — Так не доставайся же ты никому, да?

— О чём ты?

— Она знала, что если силу получит только один народ, мир перекосит настолько, что он просто не сможет существовать, и она нашла выход.

— Свою смерть.

— За всё нужно платить, Сан. Она была готова, мы нет. Подумать только, хрупкая девочка сделала то, на что у нас мужиков не хватило храбрости.

— И что теперь?

— А теперь мы внимательно выслушаем тех, кто всё это заварил. Чёрт, я ведь должен был догадаться, что просто не будет. Папаша умудрился нацепить на меня заклинание. Я ведь убил её, собственными руками убил.

— Мы убили. — Тихо поправил его Сантион, глядя, как Хазеель с ужасом рассматривает свои руки.

— На это черноволосому нечего было ответить.

* * *

Боги собрались в общем зале. Сегодня был задействован один из самых древних артефактов и они не могли оставить это без своего внимания. Сейчас все ждали демиурга этого мира, для того чтобы решить, что делать дальше.

— Приветствую вас братья и сёстры.

Бриджиан, была демиургом этого мира. Невысокая немного полноватая девушка с искрящимися янтарными глазами. Несмотря на то, что выглядела она довольно несерьёзно, боги её просто обожали. Такого вдумчивого и ответственного демиурга тяжело было найти.

— Что случилось? Я получила ваше сообщение.

Вперёд выдвинулся один из молодых богов и скромно потупив глазки начал рассказывать о произошедшем, но тут его прервали. В центре зала появился кокон света, который достигнув максимальной яркости, резко погас, оставив на память о себе высокого беловолосого мужчину. Бриждиан слегка нахмурилась, разглядывая его. Было что-то смутно знакомое в облике этого бога, но что именно она никак не могла понять.

— Кто ты? И как попал в наши чертоги.

— Приветствую демиурга этого мира. — Соломе поклонился, прижав руку к сердцу. — Простите, что без приглашения, но у меня только сейчас появились силы для того чтобы навестить вас.

— Ты Соломе. — Внезапно воскликнула Бриджиан. — Я вспомнила тебя. Что привело тебя сейчас.

— Девушка.

— Что? — Демиург выглядела откровенно удивлённой.

— Та, что являлась проводницей вашей воли.

Вот тут Бриджиан нахмурилась. За последние несколько сотен лет, она не отдавала никаких распоряжений, насчёт божественного вмешательства.

— Я не понимаю.

Тут из толпы богов вышли двое и опустились возле Бриджиан на колени.

— Прости нас Великая. Мы виноваты перед тобой.

— Что я не знаю. — Холодно проговорила демиург.

— Мы нарушили равновесие. Не успели предотвратить беду. Когда мы это поняли, было уже поздно что-то менять, и нам пришлось ждать для того чтобы родился тот, кто сможет исправить всё что случилось. Девушка получила свою награду. Равновесие восстановлено.

— Получила награду. — Тихо проговорил Соломе. — Вы действительно считаете, что вечный покой, то чего она хотела.

— Но она именно о нём просила. — Растеряно проговорил мужчина, что по-прежнему стоял на коленях возле демиурга.

— Она заслужила право на ещё один шанс. На жизнь без боли и гнёта предсказаний.

Бриджиан быстро подошла к богу и пристально посмотрела ему в глаза.

— Ты прав, она заслужила. Меня всегда удивляла способность моих созданий делать то, на что не способны даже боги. — Бриджиан слегка улыбнулась. — Я смогу вернуть её. Но помнить она ничего не будет. Пожалуй, я даже создам её новое тело, такое, каким оно и было, только она будет ребёнком. Ты готов взять на себя такую ответственность, и вырастить её заново?

Соломе усмехнулся. — Это было бы честью для меня.

Демиург кивнула и закрыла глаза сосредотачиваясь. Возле неё начала появляться ярко светящаяся сфера. Через какое-то время, свет начал приглушаться, пока не исчез совсем, а рядом с застывшим Соломе не появилась парящая в воздухе девочка лет трёх. Бог затаил дыхание, рассматривая маленькое чудо, которое через мгновение глубоко вздохнуло и открыло серые глазки. Девочка несколько раз удивлённо моргнула, а потом улыбнулась богу. Он не смог не улыбнуться в ответ, настолько солнечной была эта улыбка.

— Привет.

Девочка улыбнулась ещё шире и радостно взвизгнув, потянула к мужчине свои ручонки.

— Надо же, признала. Сильный дух. Я рада, что ты пришёл за ней.

Соломе коротко кивнул, с нежностью глядя на прижимающуюся к его груди малышку.

— Береги её.

— Я буду стараться.

— А разве ты не хочешь остаться здесь, среди своих. Там на земле, тебе поставят храм и будут молиться. Сила будет прибывать к тебе. — Внезапно вкрадчиво спросила демиург.

— Нет, я привык быть там, среди них. Мне неважно будет ли у меня святилище и какого размера оно будет, те, кто остался там, дают мне намного больше, чем все молитвы вместе взятые.

— И что же это?

— Любовь, дружба, доверие. Они верят в меня и я не могу их подвести. И её тоже не могу. — Соломе перевёл взгляд на засыпающую девочку.

Какое-то время Бриджиан молчала, а потом как-то мягко улыбнулась.

— Ну, положим, без святилища ты не останешься. И оно у тебя будет большое.

— Что? — Соломе нахмурился, с недоумением глядя на демиурга.

— Лес. Тот, что был восстановлен силой богов. Ты помог девочке встряхнуть этот мир, и он не остался в долгу. Теперь твоя сила и сила леса навеки связаны. Я верю, что ты сможешь распорядиться с ней правильно. А мы всегда будем рядом.

Соломе хмыкнул, покрепче прижал к себе девочку и коротко поклонившись демиургу с лёгкостью перенёсся назад в лес.

За время его отсутствия ничего не изменилось. Зея с мальчишками, по прежнему находились в беспамятстве, а Тройверион наблюдал за окрестностями, тяжело привалившись к стволу дерева.

— Соломе?

— Он самый.

— Это? — Анимаг выразительно посмотрел на сладко посапывающую на руках бога девочку.

— Да, они вернули её нам.

— Ты всё-таки смог попасть в чертоги. Простите, я хотел сказать.

— Брось Трой, для нас ничего не изменится. Просто этот мир меня принял, и жить в нём будет намного проще.

Их голоса потревожили мальчишек и те, тихонько постанывая, приняли сидячее положение.

— Что это было? — Васька, поморщившись, потёр гудящий затылок. Он покосился на бледного, словно смерть Лайтиона, потом нашёл глазами остальных. На Соломе его взгляд застопорился. Брови мальчишки взметнулись вверх. При виде спящего ребёнка.

— А откуда вы…

— Вась. — Договорить Соломе не успел, с той стороны, где лежала Зея, послышалось шуршание, потом тихое бормотание и сдавленные ругательства.

— Да, что же это такое, сколько можно в обморок хлопаться.

Девушка неуверенно поднялась на ноги и начала оглядываться, при виде живых мальчишек, Тройвериона и Соломе она с облегчением улыбнулась, а потом она заметила ребёнка.

— О! Соломе, где ты взял ребёнка.

— В чертогах. — Тихо ответил бог.

— Что? Когда ты успел?

— Я только прошу вас всех не нервничать.

— Что случилось?

— Это Ксанка.

Зея недоуменно моргнула глазами, а потом сдавлено хихикнула. Лицо же Соломе оставалось совершенно серьёзным.

— Ты не шутишь. — Тихо проговорила дриада. — Но как?

— Она не выжила там, на озере. Силы, что ей пришлось через себя пропустить, было слишком много.

— Она знала?

— О том, что не вернётся? Да, знала.

— Но, как у тебя получилось?

— Я попросил за неё.

Пока они разговаривали, Васька с трудом поднялся на ноги и нерешительно подошёл к богу. Одного взгляда на девочку было достаточно для того чтобы понять, что это действительно Ксанка. Сердце мальчика сжалось от невыносимой боли. Она же обещала вернуться.

Соломе сразу же понял какие мысли бродят в голове мальчишки и осторожно взъерошил его волосы.

— Как ты думаешь, ей понравится играть со старшим братишкой?

Васька вскинул глаза на бога и нерешительно улыбнулся.

— Она ведь обещала, что всё будет хорошо, теперь действительно всё будет хорошо.

В это же время рядом тихо выругался Тройверион и тихо вскрикнул Лайтион.

— Что?

— Владыка, он собирает силу для сильного заклинания.

— Что это значит.

— Он тянет силу не только из мира, но и из эльфов. Мы чувствуем это.

— Насколько разрушительным будет заклинание?

— Я даже не берусь предположить. В любом случае, никто из тех, кто сейчас находится рядом с ним, не выживет.

Девочка на руках Соломе заёрзала и жалобно всхлипнула.

— Оборотни тоже не успокоились. Их предводитель, явно задумал какую-то пакость.

— Нам нужно туда. Сейчас мы ещё сможем предотвратить удар. Я попробую разрушить заклинание, но только если буду рядом. — Решительно проговорил Тройверион.

— Сможешь?

— Я постараюсь.

— Значит, идём туда.

— А мы успеем. — Зея пытливо посмотрела на Соломе.

— Бог мягко ей улыбнулся. — Теперь сможем. Лес меня послушает.

— Что?

— Подержи. — Бог решительно отдал спящую Ксанку дриаде, взмахнул рукой и перед ними появилась арка пространственного перехода. Её края слегка светились зелёным, а в глубине мерцал и переливался молочный туман.

— В первый раз вижу такой портал. — Тихо проговорил Тройверион, но решительно шагнул в арку.

Соломе внимательно посмотрел на мальчишек и Зею. — Держитесь рядом со мной. Когда вы рядом я смогу вас прикрыть от любого удара, даже такого разрушительного, который готовит Владыка.

Дождавшись утвердительных кивков, Соломе кивнул им в сторону портала.

Та сторона встретила их запахом гари противоестественной тишиной. Среди обессилевших эльфов и оборотней, стоял Владыка Каоэнтель, и судя потому, как вокруг него искрила сила, собирался предпринять какую-то гадость.

Тройверион не стал ждать, когда их заметят, он рванул вперёд, на ходу выкрикивая какие-то слова.

— Сантион. — Испугано вскрикнул Лайтион, и все увидели на кого он смотрел. Князь лежал на земле и из его груди торчал кинжал. Очень знакомый кинжал.

— Владыке нужна была сила и кровь. — Горько проговорил Сантион.

Вдруг в воздухе раздался резкий звон, будто где-то разбился хрустальный бокал. Обиженно взвыл Владыка.

— Трою удалось. — Тихо проговорила Зея.

Довольный анимаг стоял напротив Владыки и улыбался. Он успел, в самый последний момент, но успел и смог разрушить готовящееся плетение.

— Как ты мог. Я мог бы покончить с ними навсегда.

— Нет, не мог. Боги на их стороне, а ты этого так и не понял. Девочка впустила силу богов в этот мир и они не покарали злых оборотней. Разве этого мало? Ради своей мифической мести, ты готов был уничтожить наш дом. В какой момент ты из Владыки превратился в трясущегося от ненависти маразматика?

— Тебе не понять.

— Конечно, куда мне до зарвавшегося мальчишки, который возомнил себя вершителем судеб. Ты был тем, кто перекрыл все каналы общения с богами, тем, кто спровоцировал уничтожение творений эйров, тем, кто забыл все законы этого мира. Пришло время, уйти Каоэнтель. Пришло время признать свои ошибки.

Владыку ощутимо затрясло и он зарычал от бессилия, заклинание, которое он готовил выпило из него все силы и теперь он был слабее котёнка. Ему нечего было противопоставить анимагу.

Откуда-то со стороны раздался хриплый смех.

— Вы все такие глупцы.

Марон с весёлой злостью смотрел на эльфов. В руках его переливалась светящаяся сфера.

— Я догадывался, что эльфы на редкость недальновидны, но чтобы настолько. Пришло время исправить всё то зло, что вы причинили моему народу. Пусть я не смог перенастроить лес на нас, но и вам здесь больше не жить.

Оборотень замахнулся, намереваясь разбить сферу о землю, но мелькнула тёмная тень и сфера не достигла земли, она замерли напротив груди черноволосого полуэльфа.

— Ты заставил меня убить сестру. Я не дам тебе убить тысячи ни в чём неповинных жизней.

— Уйди Хазеель.

— Нет.

— Ты сам меня вынудил.

Марон резко выкинул вперёд руку, и она легко вошла в грудь черноволосого, пробивая её насквозь. Глаза Хазееля широко распахнулись, из уголка рта потекла струйка крови.

— Ты…

Сделать ещё что-то Марон просто не успел. За его спиной раздалось рассерженное шипение, а в следующее мгновение на его спину обрушился клубок из когтей и клыков. Судя по ощущениям и того и другого у сердито шипящего комка шерсти было по несколько сотен. Оборотень взвыл и отшатнулся от Хазееля. Сфера в руках оборотня пошатнулась и отправилась в полёт к земле, но долететь не успела. Лайтион схватил заклятие двумя руками и, несмотря на ощутимое жжение, начал что-то быстро шептать, нахмурив брови. Не прошло и нескольких секунд, как сияние сферы начало угасать, и вскоре она исчезла с лёгким хлопком.

Хазеель пошатнулся и начал медленно заваливаться на землю.

Зея метнулась к захлёбывающемуся собственной кровью оборотню и прокричала, — оборачивайся, быстро.

— Я не могу.

— Можешь. Вспомни, Ксанка отдала тебе браслет. Ты сможешь, давай.

Черноволосый дёрнулся, захрипел, его заострившиеся когти загребли землю, а потом он закрыл глаза и через мгновение на земле лежал совершенно здоровый волк. Зверь неуверенно поднялся на слегка дрожащие лапы. Рана исчезла, но слабость от потери крови не торопилась пропадать.

Спеленатый заклинанием Тройвериона Владыка зло посверкивал глазами. Начали шевелиться, оглушённые оборони и эльфы. И только Сантион продолжал лежать на земле.

Лайтион подошёл к брату и тихонько всхлипнув, опустился радом с ним на колени.

— Как же так. Ты же обещал.

Васька отошёл от связанного Марона и успокаивающе потрепал друга по плечу. Он не знал, что можно сказать в этом случае.

На руках у Зеи зашевелилась, просыпаясь маленькая Ксанка. Девчушка с удивлением осмотрелась и перевела взгляд на плачущего эльфёныша. На мгновение она нахмурила бровки, а потом начала решительно выбираться из объятий дриады.

— Пути. Он пвачет.

Зея нерешительно опустила девочку на землю и та побежала к эльфу. Она погладила Лайтиона по голове и опустилась рядом с красивым дядей на коленки. Она посмотрела на торчащий из груди эльфа кинжал, закусив губу, а потом решительно схватилась за него ручонками и дёрнула. Кинжал на удивление легко вышел из тела, которое, к слову, дёрнулось и тихо застонало.

— Он жив? — Лайтион с надеждой посмотрел на подошедшего Соломе.

— Смотри.

Эльфёныш снова посмотрел на брата и замер поражённый. Ксанка отбросив в сторону мешающую железяку, положила свои маленькие ладошки на рану и улыбнулась. В первые секунды ничего не происходило, а потом под её ладошками начало разливаться золотистое сияние, которое с каждым мгновением становилось всё ярче и ярче. В какой-то миг Сантион судорожно вздохнул, выгнувшись всем телом, но решительная девчушка не дала ему возможности, оттолкнуть себя, навалившись на него всем своим хрупким тельцем. Она отползла от него, только когда свечение исчезло. Эльфа ещё раз выгнуло, а потом он повернулся на бок и зашёлся в кашле. Он несколько минут откашливал скопившуюся в лёгких кровь, прежде чем смог нормально вздохнуть.

— Что произошло?

— Всё закончилось.

Эльф осторожно поднялся и осмотрелся, пока его взгляд не наткнулся на сидевшую рядом с ним девочку. Зрачки в его глазах расширились, показывая степень его потрясения. Когда они в первый раз встретились, она была старше, но он не мог её не узнать.

— Как?

— Это долгая история, и мы расскажем её потом. — Зея решительно подняла девочку с земли. — А пока нам нужно решить, что делать дальше.