Мы все время говорим о том, что орехово-медведковская группировка ликвидирована. Еще Грызлов, будучи министром внутренних дел, отчитался в той громкой победе над бандитским миром. И это в принципе так и есть.

Москва доказала всему российскому сыску — преступные организованные сообщества можно ликвидировать, даже если они также хорошо организованы, как это было с бандитскими формированиями курганских, орехово-борисовских и медведковских бригад под предводительством Нелюбина, Игнатова, Колигова, Буторина, Белкина и братьев Пылевых.

О последних разговор особый. В цепочке событий, развязанных этими преступными коллективами, Андрей и Олег Пылевы стоят особняком. Два самых отъявленных из предводителей московских отморозков! Бессмысленно жестокие, несговорчивые, подозрительно мстительные и раздувшиеся на бандитских деньгах. В криминальном мире о них предпочитали помалкивать. Пылевская команда вроде бы по делам такая же братва, но в общаках не участвует, ее главари к коронам не тянутся, на сходках их не видно, и, вообще, все дела отделены от преступного братства. О них знали, но связываться с пылевцами никто не хотел: отморозки — они и есть отморозки!

Поэтому, когда Олег Пылев, «архитектор» множества убийств, оказался в «Матроске», а Андрей Пылев был схвачен в Испании и доставлен на время следствия в Москву, чтобы потом еще и ответить правосудию на Пиренеях, московские криминалы отнеслись к этим событиям с любопытством, но не больше…

Хотя то, что прозвучало в зале Мосгорсуда, поразило удивительными совпадениями с героями романа Марио Пьюзо «Крестный отец» и продолжает поражать до сих пор…

В зале судебных заседаний разгорелись небывалые для правосудия страсти, которые по накалу вполне достойны героев классических пьес Шекспира…

 

Родственники убитых просят о снисхождении для убийц!

Олега Пылева вместе с его помощником Махалиным задержали в Одессе в сентябре 2002 г. Этот факт широко известен, как и то, что Олег и Махалин дерзкие и на первый взгляд бесчувственные бандиты, которым «море по колено»… Как выяснилось, только на первый взгляд. О том, чего стоило задержать Олега Пылева муровцам в совсем негостеприимном городе Одессе, можно написать целую детективную повесть.

В Москве задержанные, у которых здесь было свое адвокатское бюро, плотно «сели на 51-ю статью Конституции» и отказались давать показания; расчет у них был простой. В бригаде Пылевых действовала железная дисциплина, за нарушение которой карали смертью, и поэтому все подчиненные Олегу Пылеву ходили по струнке. Пылев понимал, что выдать его никто не осмелится, и вел себя сначала под следствием вызывающе-пренебрежительно. В «Матросской тишине» он уговорил начальство оборудовать тренажерный зал за его счет, и с тех пор ему казалось, что особое положение ему обеспечено.

Формула оправданий для обвиняемой стороны, выведенная их адвокатами, выглядела так: они никакого отношения не имеют к делам отморозков, которые им пытается навязать следствие, они обычные коммерсанты, и суд присяжных уж обязательно разберется и установит истину. На суд присяжных и возлагались надежды.

Но от показаний отказались только сам Олег и его близкие приспешники Махалин и Пономарев, остальные члены организации сотрудничали со следствием и изобличали себя и своих старших.

И на суде присяжных произошло нечто небывалое для этой формы правосудия. Предъявленные суду материалы обвинения, построенные на показаниях раскаявшихся преступников, были настолько убедительны, что ни один пункт доказательств вины главарей судьями отклонен не был, а прокуратура вообще поступила необычно. Ее представитель обратился к присяжным с просьбой о снисхождении

к раскаявшимся и оказавшим помощь следствию. Голос обвинения был услышан, и рядовые члены бандитской организации за искреннюю позицию во время следствия получили сроки наказания по низшему пределу.

Кондратьев, Грибков, Якушев приняли решение отсидеть минимальный срок из возможного и потом встать на путь исправления. Кстати, это урок на будущее всему преступному содружеству, которое с мрачным любопытством следило за процессом. Оказывается, можно законно, оказывая помощь правосудию, снискать некоторое снисхождение, а не подыскивать к нему криминальные тропинки…

Олег Пылев, Махалин и Пономарев выбрали кривой путь и заработали максимум наказания, которое «упакует» их жизни за колючку. Можно было бы впаять за такие кровавые «произведения» и «пожизненку», но следствие и не очень-то возражало, потому что хорошо знало — впереди Олега Пылева ждет еще один процесс, а возможно, и не один. Когда будет окончательно экстрадирован из Испании финансист преступной организации — Андрей Пылев, чьи дела вели из банды к крупным махинациям в России и за рубежом.

«Пока не посадите Пылевых за решетку, пока не увидим, что они не откупаются, говорить ни о чем не будем». Такое оперативники и следователь слышали не раз от задержанных членов банды. И только теперь, когда все убедились, что привычные приемы проплат не работают, сами Пылевы оказались в ответе перед законом и сделать ничего с этим не могут, все попытки «замутить» подходы к правосудию потерпели крах, а опера и следователи оказались неподкупными — языки развязались.

Заговорили и свидетели, которых также пытались запугать. Ведь сколько в России выносили удивительных и непонятных приговоров, казалось бы, по очевидным обвинениям! И именно судами присяжных. И всем было ясно — сработал закулисный механизм, приводимый в действие с помощью зеленого движка с портретом Франклина…

В случае с делами орехово-борисовско-медведковских группировок оперативно-следственная группа наглядно продемонстрировала: можно и нужно работать честно и гордо перед попытками бандитских подкупов. Тогда и результат всегда будет воистину справедливым.

Не повезло вожакам отморозков в столице. Соблазн миллионными откатами за сговор вызывали лишь усмешку у муровцев, что никак не укладывалось в привычные схемы преступной психологии.

И вот апогей всей проведенной работы МУРом и Мосгорпрокуратурой: в судебном заседании вдова убитого Кондратьевым коммерсанта Хецуриани, услышав, кто был истинным вдохновителем убийства, встала и попросила суд проявить снисхождение к убийце, который нажал на курок по приказу, находясь в полной зависимости от Олега Пылева. Характерно, что до разоблачения бандитской группы она проявляла бурную активность в поиске убийц, искала связи в правоохранительных органах, пыталась самостоятельно искать врагов убитого и готова была жертвовать жизнью — месть превратилась для нее в смысл существования…

И только в зале суда, узнав все подробности убийства Хецуриани, начиная от решения Олега Пылева до исполнения его приказа под страхом смертельной расправы над Кондратьевым, поняла весь трагизм отношений внутри группировки и прозрела настолько, что сняла вину с исполнителя, обрушив гнев на главаря банды.

А ведь совсем недавно, когда узнала от муровцев, что убийца задержан и на нем кровь не только Хецуриани, но и еще многих, она прямо-таки кипела от ненависти — только расстрел! Не может человек оставаться на земле после таких злодейств!

Потом, когда оказалось, что больше никого ловить не надо, убийца на скамье подсудимых и долг перед погибшим мужем выполнен, остыла и стала вникать в подробности происходившего в банде Олега и Андрея Пылевых и тут сделала свое открытие, к которому уже давно пришли сыщики. Оно привело ее в ужас…

Оказалось, что убийца ее мужа Кондратьев сам был… жертвой Пылевых.

И это не единственный случай. Для участника группировки Грибкова просила смягчения судьбы мать двоих близнецов Сергеевых и невестки Козарез. Она с ужасом слушала в судебном заседании, как давались задания на убийства, и что следовало в случае неисполнения воли Олега Александровича Пылева, по почтительной кличке — Генерала…

«Аллюр три креста» разделили многие ослушники, осмелившиеся нарушить порядок медведковской «каморры».

Выразительные выступления родственников потерпевших производили на присяжных неотразимое впечатление. Весь запал обрушивался не на конкретных убийц исполнителей, а на Пылева и его приспешников.

Пылевские адвокаты не находили слов для защиты, с таким они еще не сталкивались. Да и не только они. В судебной практике случаев, когда близкие убитых объективно требуют к ответу заказчиков и не клеймят убийц, по пальцам пересчитать.

 

Эх, брателло, брателло!

Дух ненависти к вожакам банды витал в зале суда, вчерашние убийцы и отъявленные беспредельщики словно почувствовали, как с глаз спала пелена. Раскаяние за страх перед Пылевыми, заставлявшими лишать жизни невинных людей, за сломанную жизнь, потерянную молодость, вылилось в гнев обвинения. И он обрушился на тех, кто сидел в отдельной «номенклатурной клетке».

Подсудимые впервые получили возможность выплеснуть в лицо своему недавнему угнетателю все, что они копили долгое время в душе. Олег Пылев был настолько потрясен, что не знал, что отвечать вчерашним «шестеркам».

И когда Олег пытался оправдаться неумно, неуклюже, они кричали ему с мест: «Врешь! Не так! Это ты требовал и грозил нам!»

— Я всего лишь коммерсант, разводил чистопородных лошадей, вел в Одессе коммерческие проекты, — пытался оправдываться Пылев.

— А почему жил в Одессе по фальшивым документам?

— На меня наезжал бандит Федин, он требовал деньги, а я ему платить не хотел…

Федин ходил у Олега Пылева в «шестерках», боялся слово вымолвить в присутствии хозяина, и вдруг на суде он вырос в грозного бандита.

Пылевцы отказывались верить ушам и не могли поверить своим глазам, глядя на главаря, совсем недавно внушавшего чуть ли не суеверный ужас.

Черт возьми, если уж проигрываешь, то хоть делай это достойно своего бандитского положения! Ведь перед тобой еще недавно трепетал весь уголовный мир Москвы! Позор!!!

А позор, между прочим, отгоняет страхи, и люди становятся смелыми. Подыхающего льва каждый хочет пнуть ногой посильнее…

Все, кто сидел в клетке, вскочили и начали кричать: «Ты что несешь, сволочь, ведь это же вранье!»

А Пылев стоял растерянный и понурый перед своей недавно такой покорной братвой, и, когда прозвучал вердикт: «Виновен!» — он… заплакал.

Плачущий Олег Пылев, грозный вершитель права на жизнь десятка людей — это шок!

После вердикта присяжных спустя несколько дней уже назначают срок. По сумме преступлений он вполне мог быть пожизненный. Так потом и получилось.

…У муровца зазвонил мобильник: «Срочно приезжай в тюрьму! Пылев просит о встрече!»

Пылев, серый, непохожий на себя, от былой самоуверенности не осталось следа, сидел перед подполковником, а сыщик, как это не удивительно, не чувствовал себя триумфатором. Столько лет было потрачено ради этой минуты, столько сил — неуловимые, почти мифические Пылевы, за которыми громоздились огромные деньги, казались такими же недоступными для правосудия, как вороны на дереве.

Единственное ощущение, что испытал подполковник в эту минуту, — огромную усталость, и еще мелькнула шальная мысль — хорошо бы в отпуск! Ведь вроде бы пора…

Он безразлично посмотрел в глаза Пылева и ровным голосом произнес:

— Надумал, Олег Александрович, говорить? Ну что ж, я слушаю…

…Пока Пылев говорил, офицер поневоле размышлял: «Каких же трудов стоило заставить тебя «распрягаться?»

И действительно — группа верховодов полагала, что, когда окажутся в одной клетке со вчерашней «пехотой», запугают всех, кто решился говорить, и, как прежде, навяжут свою волю. А эти воробышки сразу перестанут чирикать и скажут все, что потребуется Олегу Пылеву.

Но в МУРе это предвидели. Представитель обвинения убедил председателя Мосгорсуда поставить две стеклянные клетки, чтобы разъединить медведковский коллектив и полностью исключить «авторитетное» влияние на братву.

На допросах бандиты прямо признавались — не знаю, что будет, когда их увижу (Пылева, Махалина, Пономарева), может, и не выдержу, сломаюсь! Страшно!

Психологический фактор был использован в судебном процессе на все сто. Вместе с конвойным полком были спланированы способы доставки заключенных по принципу отдельно отвечающих следствию и «отрицаловок». По согласованию с командованием конвойного полка муровцы контролировали доставку подозреваемых, чтобы не допустить таких случаев, когда конвоиры за деньги оказывают самые зловредные услуги подопечным — от мобильной связи до продажи наркоты…

Оперативники в зале суда строго наблюдали за отсутствием любых контактов между подсудимыми. И кстати, об этом сами подсудимые просили на следствии — ведь любой тайный приказ Пылева мог нарушить хрупкую ткань доверия, которое с таким трудом удалось установить с этими сломанными и опустошенными париями.

Они успокоились, когда увидели своих мучителей в отдельной от них клетке. Следствие выполнило свое обещание — безопасность была обеспечена и угрозы теперь исключены. Кстати, после этого процесса двойные стеклянные клетки стали часто использовать в судебных заседаниях.

Двойные клетки вызвали раздражение у адвокатов пылевской группы. Некоторые из них пытались строить защиту по известной схеме — «генералы» выходят на волю, а весь груз вины ложится на «солдатиков». Но отделенные пространством «рядовые» осмелели и стали непослушными.

Адвокат обращается к одному из членов бригады:

— Откуда ты знаешь, утверждая это?

— Я там был и все видел!

Адвокат сделал вид, что ответа не было, и с грозной ноткой в голосе продолжал повторять вопрос:

— Откуда ты знаешь?

— Еще раз говорю — я там был! А ты, адвокат, вспомни, чему меня пытался подучить в адвокатской комнате!

Адвокат поперхнулся на полуслове и больше к подсудимому предпочел не обращаться.

— Что вы имеете в виду? — спросил подсудимого председатель заседания.

— Да когда меня задерживали, этот адвокат приезжал в милицию выкупать меня, привозил деньги.

— Понятно, — сказал судья, — внесите в протокол…

Эта сущность «бандитских адвокатов», которые

давно уже сами стали членами банды Пылевых. Нормальные защитники, напротив, советовали:

— Ребята, надо сдаваться, все равно ничего не выйдет!

Но «свои адвокаты» упорно стояли на своем:

— Отказ до победного конца — присяжные и Бог с нами!

Большие деньги надо же отработать. Теперь, когда Пылев потерял веру в «штатных адвокатов» и, сделав свой выбор, «запел», подполковник, записывая его показания, про себя подумал: «Он даже не предполагает, что впереди еще один судебный процесс. Задержан Михайлов, и, судя по всему, трупов там целая гирлянда. Нет, отпуск придется отложить еще на неопределенное время».

И подполковник вздохнул, отгоняя крамольные мысли.

 

В России прихлопнуть человека — это же тьфу!

Михайлов — один из типичных киллеров пылевского подворья. Заданий на исполнение приговоров он получал, может, больше, чем кто другой, а может, и нет, кто теперь скажет…

Михайлов это клон Шерстобитова. В армии служил в одной части с Махалиным. Матерым убийцей в стане Пылевых. Когда метался в поисках работы, обратился к сослуживцу с просьбой устроить в столице. Тот привел Михайлова в банду. Пылевым понравилось, что в коллективе, кроме Махалина, новичка никто не знал, и его превратили ещё в одного убийцу-невидимку.

В очерке «Крот» я писал, как пылевцами был ликвидирован Ивахно, человек, добывавший греческие паспорта для «бандитской эмиграции», личный друг Солоника. После расправы над известным киллером Греции он взбунтовался и высказал Олегу Пылеву все, что о нем думает Да ещё и добавил, что выходит из игры и требует отдать долг в $300 000. Это, конечно же, повлекло смертный приговор. Ответственность за его исполнение легла на Михайлова. И хотя Михайлов на суде это убийство не признал, тень преступления все же на нем.

В 1997 г. Михайлов успешно «убирает» коммерсанта, подольского жителя Дроздова. Полбанды принимали участие в этом «проекте» со слежкой, прослушкой и выстрелом в подъезде…

В 1998 г. на «Коломенской» случилась попытка расправы над Владимиром Ермаковым. В лифте погиб вместо самого Ермакова его водитель. Ермаков после ранения выжил. Ермакова и Дроздова связывали коммерческие интересы в части рынков в Тушино и Митино.

Как всегда, коммерция подталкивает к бандитским связям. Одно время все они ладили с пылевцами, а потом, когда Пылев перестал нуждаться в их финансовых услугах, он решил избавиться от этих людей, как от лишней помехи.

Знаменитое убийство Нодара Гелашвили, бывшего замначальника УБЭПа г. Москвы, перешедшего на службу в «Русское золото» к Таранцеву, тоже связано с Михайловым.

Это убийство вызвало в столице переполох. Цель была двойная. Гелашвили, используя свои связи в милиции, мешал пылевцам, а кроме того, таким образом Таранцеву передали «привет»: помни, мы рядом и еще можем тебе «пригодиться»!

Был еще один коммерсант с испанской фамилией — Састро-Сендро. Помните ресторанчики на Арбате: «Японская лапша», «Арбатский дворик», «Арбат»? Это все его собственность. За ним пылевцы следили несколько месяцев и потом убили в Тихвинском переулке, в подъезде дома. На курок нажал Махалин. Коммерсант умер уже в палате института Склифосовского…

Изобретательное убийство Токарева. Токарев, член измайловской преступной группировки, которая была «на учете» у Андрея и Олега Пылевых. Интересы где-то не совпали, и пылевцы взяли коллег на мушку. Токарев — друг и помощник у Зайца (в быту Зайчиков). Попал, бедняга, под пылевский приговор, его какое-то время отслеживали и, конечно, застрелили.

Но при этом в руку сунули автомат, из которого был раньше расстрелян Гелашвили. Таким образом Пылевы хотели сбить московскую милицию со следа. Уж очень рьяно она взялась за расследование убийства своего товарища. Так вот, пылевцы, как бы наводили милиционеров на след, ищите убийцу вашего друга в Измайлово…

Затем, рассказывал следователю Михайлов, мы убили Шекспира. Шекспир, по фамилии Алексеев, климовский авторитет. Шекспир не захотел делить автосервис с Пылевыми, переманил на свою сторону его работников и поплатился жизнью за нерассудительность…

В 1999 г. очередь дошла до Зайца (Зайчикова). Рядом с Покровским рынком, где хозяйничает «Русское золото», располагается еще один рынок, который называли рынком «Под Зайцем».

И вот черт дернул этого самого Зайца заглянуть к соседям и поинтересоваться у Филиппова, одного из пылевцев: «Ребята, вы чьи?»

Потом последовало деловое предложение продать часть Покровского рынка для объединения двух рынков, которое было истолковано как попытка «наехать». С этого момента за Зайчиковым начинают следить члены братства, среди стрелков размножают его фотографии, и, наконец, в районе Химок на даче Михайлов расстреливает измайловского авторитета.

В 2001 г. братья Пылевы принимают судьбоносное решение.

Больше им такая многочисленная команда ни к чему. Коммерсанты в Москве достаточно напуганы и дань отдают, как обязательный налог государству, «пехота» сделала свое дело, чтобы довести коммерческий мир до кондиции, и теперь превращается в бесполезных нахлебников. Однако и демобилизовать такую «пехоту» просто так опасно, слишком много они знают, часто принимала участие в боевых операциях криминальной войны, что вели в Москве Андрей и Олег Пылевы. Всегда могут оказаться свидетелями! Поэтому решение радикальное — в расход.

Первым под приговор попал Игорь Банин, а затем Симонов по прозвищу Пельмень. Их вызвали на стрелку для передачи денег, но денег они не увидели. Зато узнали, что такое «калькулятор окончательного расчета», после чего были закопаны в лесу. Отрыли их только во время оперативно-следственных действий.

Между прочим, Пельмень предчувствовал неладное. Он сбежал от Пылевых и спрятался в монастыре. Так вот, пылевцы провели настоящую разведработу, через жену его выманили из монастыря, умаслили деньгами; все нормально, мол, ты наш и мы тебя в обиду не дадим. (Пельмень был в банде с самого начала и знал больше других о ее делах).

На встречу в «Макдоналдс» у Киевского вокзала он поехал вместе с женой.

По мобильнику Олег Пылев попросил его помочь Михайлову в работе — все, мол, забыто, молодец, что вернулся!

Окрыленный Пельмень берет деньги и вместе с Михайловым едет на задание, не догадываясь о том, что настоящее задание у Михайлова касается его, Пельменя…

По дороге Михайлов задание выполняет — расстреливает Пельменя, привозит в гараж, сбрасывает тело в заранее вырытую яму, ловит бетономешалку и закачивает в яму весь запас бетонного раствора.

Потом, когда Михайлов показал это место в гараже, чтобы извлечь останки ветерана пылевского движения, пришлось выдалбливать застывшую глыбу бетона.

Что-то подобное произошло с климовским бандитом Василием Царьковым. Он также «стоял» на Покровском рынке, оказывая разные услуги криминальным баронам. Собирал дань, крышевал, отбивал чужих претендентов. Все бы ничего, но парня подвел язык. И игра в независимость. А этого никто не прощает, тем более такие люди, как Пылевы.

Царькова вызвали в «Макдоналдс» на Ленинградском проспекте. Туда он приехал с другом. Не зная еще, что на него натравили ментов из Северного округа. Милиционеры нашли у них наркотики. Испуганный друг Царькова признал, что наркотики его, хотя потом на следствии точно установили, у него никаких наркотиков не было. Были ли они у Царькова? Может, и были, но только Царьков, как всегда, полез в бутылку и получил срок. Правда, вскоре Царькова выкупили и таким образом преподали поучительный для всего коллектива урок: мол, у нас все кругом схвачено, и мы можем посадить, если нам будет надо, а захотим — помилуем…

Но неугомонный Царьков, выйдя на свободу, начинает при всех возмущаться и грозить расквитаться с Пылевыми за устроенный спектакль.

Пылевы и не таким ломали амбиции. В дело вступает тот же Михайлов. Он находит Царькова в тонаре на Митинском рынке, просит угостить его чайком, с интересом и сочувствием выслушивает о печальных злоключениях братана, и, улучив момент, расстреливает в упор приговоренного Пылевыми.

Дальнейшие действия Михайлова почти по сценарию автора «Крестного отца» Пьюзо — тело Царькова загружают в ящик от складского холодильника, доставляют в тот же гараж, где на глубине замурован

Пельмень, в гараже труп перегрузили в металлическую бочку и залили цементом. Бочку с зацементированными останками Царькова отвезли в Подмосковье и выбросили на свалку. По иронии судьбы, на этом самом месте теперь возвышается один из коттеджей выросшего тут поселка для новых русских! Аллегория по-российски…

Трудно судить, как повлияли романы Пьюзо «Крестный отец» и «Сицилиец» на итальянскую мафию, но что эти книги нашли благодарных почитателей и последователей в России, так это точно.

Пылевы строили в группе свои отношения точно по схеме взаимоотношений клана Корлеоне с молодняком. Каждый в банде Пылевых не доверял друг другу и каждый знал: сегодня мне поручат задушить кого-нибудь из братанов, завтра кто-то из своих то же сделает и со мной.

Пылев вызывал к себе на беседы кого-нибудь и требовал расправиться с соратником, при этом он долго объяснял, почему почетную обязанность доверяет именно ему. А потом вдруг резко менял решение и перепоручал дело другому исполнителю. Этот «другой» радостно выполнял задание и также радостно докладывал, не догадываясь, что уже он сам на очереди и вчерашний его корефан с нетерпением ждет приказа…

Подозрение, недоверие, жестокость насаждались Пылевыми в преступном коллективе. Поощрялось доносительство, но донести еще не означало заслужить уважение у лидеров. Сегодня донес ты, тебе поручили расправу, а завтра пуля или удавка будут ждать уже тебя там, где, казалось бы, и не должно быть подвоха!

На следствии у пылевцев спрашивали: «Вы ведь «быки», почему терпели и не расправились с Пылевым? Видели все и знали, что мало кому удастся спастись из ловушки, которую они для вас расставили».

Ответ таков: «Мы были под гипнозом ужаса. Каждый боялся соседа и не знал, что у него на уме: если бы начали договариваться, где гарантия, что через пять минут не донесут Олегу или Андрею?

То есть возможность заговора или предательства в группе была исключена по той же жесткой системе, что использовали крестные доны в итальянской мафии по Пьюзо. А еще говорят, что Россия теперь не читающая страна!

Вот только одна загогулина оказалась для Пылевых гибельной — начитанные люди работают сегодня ещё и в МУРе. И науку Коза Ностра умело используют в работе по схемам как «от преступления к человеку», так и от «человека к преступлению». Жизнь постоянно вносит коррективы в оперативную практику. В том числе и из литературы.