Как курганские оказались в Москве? Сейчас уже никто точно не расскажет. Есть такая версия, что разбогатевшие бауманские парни вклинились в уральский бизнес и вызвали тем самым обиду у местных орлов. Начались разборки, которые перекочевали в столицу. Бауманские, будучи не в силах самостоятельно решить свою проблему, вынуждены были обратиться за помощью в МУР, и тогда курганцев также разгромили, как впоследствии боевиков из орехово-борисовского соединения…

А может, курганские парни прибывали по схеме, принятой в середине девяностых у многих провинциальных группировок? Вспомните казанских сорванцов в широких штанах, прибывающих в столицу целыми ватагами и перевернувших мирные будни уличной Москвы…

А кемеровские и новокузнецкие бригады, отмеченные небывалой жестокостью?

Не важно как, но факт — курганские бойцы оказались в Москве и попали в поле зрения «уважаемого» Сергея Ивановича Тимофеева (Сильвестра), занесенного в книгу почета «московского криминального андеграунда».

Петровка, 38

«Великий передел», затеянный уголовным миром в те годы, принял такой размах, что МУР был вынужден перестроить свою структуру. Мобилизационных ресурсов второго отдела по раскрытию убийств и традиционного ОББ, роль которого исполнял шестой отдел, уже не хватало, чтобы предупреждать бандитские разборки, больше смахивающие на военные действия.

В те дни мы узнали о детективе Владимире Цхае, который первым провел изучение необычного для нашей криминальной практики явления — перерождения обычной уголовки в преступные сообщества со всеми организационными приметами: исполнительской дисциплиной, разведкой, грамотным использованием оружия и оперативной техники, наукой конспирации.

По предложению Цхая в МУРе был создан отдел по раскрытию заказных убийств.

Вслед за ним в МУРе возник и отдел по серийным и межрегиональным преступлениям, и другие отделы, отвечающие современным видам криминальной практики.

Но отдел по раскрытию заказных убийств стал первым в истории российской криминальной революции. И его полная победа над курганцами, принятыми «великолепным Сильвестром» на роль беспрекословных исполнителей приказов на убийства, показала — в Москве при любой форме преступных сообществ диктовать свою волю имеет право и будет только МУР.

Однако в детективной практике всегда были отдельные герои, без которых невозможно раскрыть ни одно сложное преступление.

Коллектив сыщиков будет действовать слаженно и успешно только в том случае, если он располагает точными разведданными. И на войне, и в условиях глубоких оперативных разработок все зависит от таланта, умения, изворотливости и отваги передовых разведчиков, «Штирлицев», с их упреждающей информацией. Сыщиков от бога.

Их профессионализм выше границы мастерства, это уже категория. Как кроты, они годами вгрызаются в бандитский пласт и в одиночку разоблачают мощные преступные организации. Артистизм, энтузиазм, страстная приверженность риску и азарт вечной погони за победой — вот те качества, которые отличают мастеров сыска в МУРе.

Современная Россия, к сожалению, ничего предложить им не может. Мечта о романтике — все, что осталось для талантливого молодого человека, сохранившего верность справедливости… Социального эквивалента их героизму в стране нет. Наверное, если бы можно было начать с чистого листа, многие задумались бы о выборе. Но те, кто уже отведал эту ни с чем несравнимую жизнь, насыщенную борьбой и спортивной жаждой успеха, никогда не смогут от нее оторваться.

Цхая, к сожалению, нет больше в живых (его смерть породила много вопросов!), но его сыщики оставались в строю, и разгром курганской, а затем ореховской и медведковской группировок — их заслуга.

 

Прошлое начинается с памяти

Журналисты, пишущие криминальные сюжеты, хорошо помнят расстрел авторитетов братьев Браунов в середине девяностых. Где-то под курортным солнцем их дорога пересеклась с аристократической верхушкой курганцев — Колиговым, Нелюбиным и Солоником. Потом их интерес сошелся с «проектами» Сильвестра, и, в конце концов, братья немецкого происхождения попали в прорезь прицела посланца бауманских — вечных соперников курганцев.

Расстрел этих братьев — точка отсчета криминальных схваток в московском регионе. «Перепалки-перестрелки», разыгравшиеся на городских магистралях в середине девяностых, унесли из преступного мира в мир иной немало звучных имен: Старшой, Малой, Кутепа, Глобус, Бобон, братья Наумовы…

После каждой утраты бандитское братство, рассыпавшись по вечерним кабакам, озабоченно перешептывалось, подсчитывая потери в своих рядах. «Зачистки» в шеренгах московских группировок впечатляли. В МУРе не знали: радоваться потерям в рядах противника или огорчаться нежданно свалившимся объемом работы?

Представление о курганцах в то время в МУРе было еще приближенным. Слухи по информационным каналам поступали размытые — да, есть такие, не то с Урала, не то из Сибири, но кто они, толком объяснить информаторы не могли.

А тем временем события достигли накала в военных действиях между курганскими и бауманскими. Смерть за смерть, кровь за кровь. Если коварные курганцы открывали огонь по прибывшим противникам на стрелке для переговоров, то бауманские действовали «по-столичному» изобретательно. Отслеживали конкретных людей и валили по расчету.

После взрыва Иваныча (Сильвестра) Колигов решил перестроить дела. Школа Сильвестра, ориентированная на официальный бизнес, получила развитие. Колигов стал интересоваться коммерческими «проектами» и вообще начал приглядываться к представителям капитала. Правда, прикидки были своеобразными. Курганцы к тому времени прославились крутым нравом.

В кругах коммерсантов одно упоминание о курганцах вызывало трепет. Если курганцы предлагали свою «крышу», лучше было не спорить, ну а если желали вступить в «долю», приходилось только надеяться, что после останется хотя бы жизнь. Чаще всего лишали и ее.

Сам Колигов сидел в офисе или разъезжал по миру, развивая свои «проекты». А бригада под руководством Нелюбина и Игнатова тем временем отыскивала в московском людском массиве врагов. «Враги» — представители бауманской преступной группировки, виноватые в смерти Браунов, или богатые коммерсанты, не желающие разоряться ради блага курганцев и забившиеся в норы.

Искали их повсюду. Через проституток, служащих ресторанов и в ночных клубах. Стоило узнать номер машины, как стая автокиллеров, снабженных мобильной связью и оружием, срывалась с места и патрулировала город, пока кому-нибудь не попадался номер жертвы. Тогда, по сигналу, все волки сразу съезжались на зов, и вокруг несчастного затягивалась роковая петля. Свежий труп уже к вечеру попадал в сводку милиции.

 

Сыщики вступают в игру с курганскими

В 1996 г. на улице Гиляровского был убит один из курганских боевиков — Бибиков. Сотрудник одного из убойных отделов милиции Центрального округа узнал об убийстве не по служебной линии, а от встревоженного информатора.

— Слышал ли что-нибудь о курганских?

— Нет, — честно признался сыщик.

И это была чистая правда. Детективам в ЦАО с курганскими в то время сталкиваться не приходилось.

— Есть в Москве такая банда беспредельщиков, — взволнованно рассказал информатор. — Они накосили полно коптевских, долгопрудненских, бауманских. А теперь еще затеяли зачистку у себя. Бибиков решил завязать, надумал переехать на новую квартиру, его приговорили и сделали. У них еще много таких же намечено.

И информатор назвал по именам и погонялам будущих жертв.

На Гиляровского картина убийства подтвердила услышанное сыщиком. Бибиков, нагруженный пакетами, выходил из подъезда и, видимо, столкнулся во дворе с убийцей, которого хорошо знал. Он бросил поклажу и кинулся наутек, но его застрелили из пятнадцатизарядного бразильского револьвера. Кто-то из свидетелей видел, как после расстрела с места происшествия сорвалась «четверка» белого цвета.

В МУРе к тому времени было известно больше: есть какая-то группа выходцев из Кургана, «молотят» они в Москве немерено. Но анализа, точных данных на них никто сообщить не мог.

Неделя плотного поиска помогла сыщикам МУРа и ЦАО. Замелькали имена Колигова и Нелюбина, но ясной картины все равно не получалось.

Воз тронулся, когда перед сыщиками возник сержант патрульной службы и рассказал полезные вещи. Патрульных насторожила белая «четверка» с тонированными стеклами, что несколько дней маячила во дворе на улице Гиляровского. Едва милиционеры направились к машине, сидящие в ней загородились газетами. Проверили документы. В небрежных записях сержанта сыщики с трудом разобрали фамилии Роменского, Кобецкого, Сафрыгина, каракули четвертой фамилии разобрать не удалось… Все не москвичи — кто из Владивостока, а кто из Архангельска или с Урала.

Но теперь была хоть какая-то зацепка. Можно начинать поиск. И вскоре подтвердилось: бравые ребятки, попавшие в тетрадку сержанта, связаны именно с курганской группировкой. Значит, она существует наяву. Установить — еще не найти. Много просеяли сыщики человеческой породы, прежде чем попался Михаил Кобецкой из Владивостока. Помогали москвичам владивостокские

оперативники. Месяц его «кололи» московские сыщики, но он держался в «упорной стойке». Против него ничего набрать не смогли, и прокуратура решила его выпустить. В последний день пребывания под стражей Кобецкого доставили в МУР. Разговор вели с ним отвлеченный, просто так, о жизни. Пили кофе как с хорошим знакомым. Время клонилось к вечеру. И когда собрались попрощаться, случилось такое, что бывает только в сказке. Кобецкой заговорил. Заговорил от души — так, как если бы мечтал освободиться от тяжкого груза, что придавил душу.

Потом Кобецкой объяснил свой странный поступок — устал, хотел покончить со всем разом и навсегда, но побаивался.

Братва уверяла: менты все продажные. Смотрел на сыщиков и сомневался, будут ли громить банду, если все расскажет, или лучше уйти сейчас на волю и снова закружиться в воровском колесе? И в последний момент решился…

В очередной раз сыщики удивились непознанным тайникам человеческой души…

В банду Кобецкой угодил «по рекомендации» своего земляка, владивостокца-телохранителя у самого Колигова: пять раз простреленного в разборках, но преданного хозяину и пользующегося у него полным доверием.

Сам Кобецкой у курганских был в роли «водилы», но структуру организации усвоил хорошо и передал ее сыщикам МУРа в подробностях.

Потрясло сыщиков то, что в последнее время Кобецкой был личным водителем даже Александра Солоника, совершившего побег из-под стражи и числящегося в милицейских учетах в розыске. Оказалось, что пока Солоника искали по всей России, он разъезжал по Москве с личным шофером и надежными документами.

Ценнейшая информация, полученная от Кобецкого, помогла МУРу отрабатывать один жилой массив за другим.

Вещдоки, улики, свидетели накапливались с каждым днем. Но вот одно из показаний Кобецкого казалось особенно интересным. Круг знакомых Солоника был весьма обширным. Среди прочих впечатляла колоритная фигура депутата, приближенного к вождю ЛДПР, все время мелькающего в те годы на телеэкранах. В прошлом, между прочим, сотрудника правоохранительных органов. Кобецкой частенько доставлял к этому депутату своего патрона.

Где-то во Владимирской области находилась дача, куда любил наведываться Солоник. Точный адрес дачи Кобецкой не запомнил, но примерное место на карте показал.

Эту дачу решили найти во что бы то ни стало. Объехали местность, показывали жителям фотографии, все напрасно. Пошли по пустым домам, осматривая углы и участки, и, наконец, нашли, что искали: двор одной из дач усеян стреляными гильзами от автоматов, пистолетов и мелкокалиберного оружия. Видимо, Солоник, кому молва приписывала звание первого киллера, тренировался за этим забором.

Сыщики знали, что «гости» из Москвы могли появиться в любое время, и решили не упустить час и провести обыск. Рядом с дачей околачивались два парня, смотрели, перешептывались.

— Вы чего здесь вынюхиваете? — спросили москвичи. — Давайте-ка сюда понятыми,

Обыск ошеломил: гора оружия, мастерская по металлообработке, где Солоник придумывал приспособления для ремонта своих орудий смерти.

Сыщики провели тщательный обыск, описали найденное оружие, и уже начали было оформлять протокол, как один из понятых вдруг заметил:

— Ребята, вы еще не все оружие нашли.

— Как не все?! Ты-то откуда знаешь?

— А я здесь сторожем служу. Приезжают сюда молодые ребята вместе с Валеркой (Александр Солоник в последнее время жил под именем Валерия Попова), пока их нет, я охраняю — вот, Валера даже ружье мне подарил.

И парень гордо продемонстрировал сыщикам неплохую мелкокалиберную винтовку.

Он повел сыщиков на чердак, где между швами вагонки почти невозможно было увидеть дверцы тайников. Оттуда достали еще две сумки. Полные оружия. Их потребовалось немедленно внести в описи.

— Чего же ты, зная обо всем, в милицию не заявил? — спросили сыщики у парня.

— Чего тут особенного, у нас здесь все такие.

— Ты знаешь, что тебе будет за укрывательство? Мы тебя задержим и передадим местным органам.

Парень надулся:

— Я на вас дяде пожалуюсь!

— Кому, кому? Кто он такой, твой дядя?

— Он полковник ФСБ.

— Как его зовут?

— Александр Литвиненко.

Сыщики переглянулись…

Имя Литвиненко в криминальной милиции было знакомо многим. Этот сотрудник ФСБ поддерживал оперативные связи с МУРом и часто появлялся на Петровке.

— Это интересно! А ну-ка, давай подробнее. Оказалось, Александр Литвиненко, дядя парня,

частенько бывал здесь в гостях у Солоника, вместе пили водку, стреляли по мишеням, мыли машины и вообще проводили время… Бывали с ними и другие молодые люди.

— Уж не эти ли?

Александр Литвиненко «Подберезовый» сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, как оказалось, был другом Александра Солоника

Александр Солоник

Сыщики достали фотографии курганцев во главе с Колиговым и показали парню.

— Точно, они. И вот этот бывал… и этот…

Парень тыкал пальцем в Колигова, Нелюбина, Игнатова, Зелянина и других курганцев. На фотографии Литвиненко не было, но парень так красочно описывал, как все здесь «оттягивались», что казалось, на снимке Литвиненко выглядывает из-за спины курганских бандитов.

— Так ты что ж, не знал, кто такой твой Валерка?

— Ну, так, слышал, он сам говорил: «Скоро обо мне все узнают».

О парне сообщили в местную прокуратуру. А вот как полковник Александр Литвиненко вытаскивал своего родственника из неприглядной истории, разговор отдельный, не имеющий прямого отношения к приключениям курганской группировки.

 

«Машина смерти» на московских улицах

МУР — альма-матер московского сыска с многолетними наработками и информационной базой. Вновь рожденный ЦРУБОП, почти полностью состоящий из бывших сотрудников МУРа, был вынужден все время обращаться к исходным данным, по праву принадлежащим МУРу.

В феврале 1997 г. в Москве стало известно — в Афинах расправились с Александром Солоником. Задушенный бандит, сбежавший из «Матроски», — еще одна жертва криминальной войны, перекочевавшей из России в европейскую страну.

В Афины немедленно выехали сотрудники РУБОПа. А в МУРе из случившегося сделали свои выводы.

Только два человека из тех, кто работал по курганцам, знали тайную квартиру на Кутузовском проспекте, где жил и часто бывал Солоник.

За этой квартирой терпеливо следили в надежде, что хозяин объявится и его задержат. Теперь, когда смерть Солоника изменила обстановку, квартиру вскрыли и провели обыск.

В квартире оказалась мастерская с верстаками, дрелями, станками, штангенциркулями, хитрыми устройствами, которым могут позавидовать оружейники Ижевского завода.

Среди чехлов и футляров для гитар, приспособленных под снайперские винтовки и проложенных поролоном, сыщики обнаружили белый армейский ящик. В нем хранился уникальный прибор, который не найдешь даже в элитной дивизии.

Лазерный измеритель расстояния посылал до цели луч, который возвращался, точно выверяя дистанцию выстрела и баллистическую кривую полета пули. Дальнобойному снайперу можно не беспокоиться, используя подсказанное прибором расстояние и траекторию выстрела.

Справедливости ради надо отметить, что это чудо убойной техники использовать не успели. Прибор был в нераскрытой фабричной упаковке.

Теперь, когда рассыпалась легенда о «великом киллере», каким представляла Солоника склонная к преувеличениям пресса, сыщики пришли к выводу, что прибор принадлежал, скорее всего, Нелюбину, который и правда был непревзойденным мастером стрельбы. На этой квартире он также тайно бывал и даже жил.

В военно-учетной карточке Нелюбина так и записана его специальность: снайпер. Меткости он обучал и курганскую братву, по некоторым данным, большинство расстрелянных авторитетов, погибших от курганских пуль, — именно его жертвы, а не Солоника.

Прячась в тени, Нелюбин не возражал против хвастовства Солоника, приписывающего себе криминальные победы над врагами.

Достаточно посмотреть видеозапись следственного эксперимента на месте расстрела Бобона, чтобы понять, как путается и врет Солоник. Бобона расстреливали из самодельных бойниц в бетонном заборе, залепленных снежками с внешней стороны. Когда киллеры пробили отверстия, оказалось, они не рассчитали — дерево заслонило обзор.

В видеокадрах видно, как Солоник мечется, чтобы не ошибиться и показать на бойницу, где обзор окрестности полный, и прикидывает, откуда выстрел мог быть продуктивным.

Нелюбина вполне устраивала теневая роль, а Солоник служил для него громоотводом от мести врагов…

Интересно, что на выполнение боевых заданий они приезжали на специально оборудованном «уазике» с крестами и тремя шестерками на госномере. Внутри были гнезда для автоматов. Автомобиль носил зловещее название «машина смерти». Сатанистам такое и в мечтах не привидится…

Нелюбин и Колигов сумели ввести в своем легионе железную дисциплину. Курганцы были талантливые конспираторы.

Никаких звонков из съемной квартиры — телефонные провода обрывали сразу. Ни одного неосторожно оброненного слова… Связь только по мобильным трубкам, оформленным на других владельцев. Трубки выдавали по три каждому. Каждая трубка связывала только с определенным абонентом!

Малейшее нарушение конспиративной дисциплины каралось казнью.

Но одну ошибку Нелюбин все же допустил, может, из-за провинциальных представлений о милиции.

Муровская наружка, что «пасла» курганцев, была немало озадачена, когда стало ясно — курганцы буквально шарахались от прохожих бомжистой или уж слишком простецкой внешности.

И почти не обращали внимания на муровских сыщиков, которые «косили» под бандитов или под обычных горожан.

Потом на допросах курганцы рассказывали, что их так инструктировали, будто в милиции служат одни «валенки» и опасаться надо людей простецкого вида.

Нелюбин вообще-то был склонен к «научным методам». На его квартире было много книг по общественной психологии, управлению людьми, психоанализу. Все это хозяин квартиры тщательно прорабатывал, конспектировал и проверял на своих подопечных.

Раз в неделю курганская команда собиралась на стадионе в районе Сокола для игры в футбол. Явка считалась обязательной. Никакие уважительные причины, включая болезни, не принимались во внимание. «На бровях», но приползали и действительно играли в футбол, вырабатывая взаимопонимание и реакцию на неожиданности, что часто возникают на спортивном поле.

После игры следовала раздача «боевых заданий», сообщались номера машин, объявленных главарями в розыск, или адреса и номера телефонов, ставились сроки ликвидации «клиентов», а затем разбор недочетов и наказание нерадивых. Хотя таких было немного.

В одном охотничьем хозяйстве был полигон, куда Нелюбин вывозил своих «питомцев» пристреливать оружие и упражняться в меткости. Самому ему ничего не стоило с двадцати метров всадить несколько пуль в спичечный коробок.

Скорее всего, в курганской бригаде он-то и был македонцем, по словам самих же курганцев. А вот прославленный «македонец» Солоник ни разу не стрелял с двух рук…

Нелюбин, кстати, из спортивной семьи. Его отец — известный на Урале тренер по классической грекоримской борьбе. Свои спортивные навыки привил сыну и сделал из него неплохого борца.

Сыщики уже знали многих членов банды в лицо и по имени. Но улик для прямой ликвидации группировки пока не хватало.

Те, кого задерживали, рассказывали, как они привозили бойцов на место действия, а потом слушали разговоры в машине о совершенных расстрелах. Однако четких фактов, по которым можно предъявить обвинение курганским киллерам, задержанные МУРом сообщить не могли. Поэтому МУР держал курганцев в плотном окружении и упорно собирал на них «базу».

Обстановка взорвалась после убийства под окнами Петровки коптевского авторитета Василия Наумова.

Крупный коммерсант Наумов ездил под охраной спецназовцев из управления исправлений и наказаний. Вполне возможно, целью приезда Наумова на Петровку была назначенная ему там встреча, но до проходной он так и не дошел.

Московская милиция восприняла это убийство как прямой вызов. Наглость превысила дозволенные границы. По некоторым данным, к делу могли быть причастны курганские киллеры, и сыщики получили категорический приказ: разобраться с бригадой курганцев в кратчайшие сроки.

Как раз в это время сыщики после упорных поисков обнаружили тайную квартиру курганцев, где должен был храниться арсенал банды. Квартира нежилая, за бронированной дверью. По словам соседей, редко посещаемая. Только по буханью тяжелой двери жильцы понимали — туда пришли. В шестиэтажке устроили засаду в ожидании того, кому потребуется заменить «паленое» оружие на новое.

Терпение сыщиков было вознаграждено. В квартиру за свежим пистолетом пожаловал Андрей Таран, один из асов автовождения в курганской дружине.

На допросах Таран рассказал о нескольких убийствах и покушениях. Одно на Солянке — сведение счетов с давними бауманскими врагами, стреляли тогда по Коше.

Все, что говорил Таран, шло под видеозапись. Допрос закончили поздно вечером. Сыщики встали и приготовились отвести задержанного в ИВС, когда Таран вдруг спросил:

— А почему вы меня дальше не спрашиваете?

— О чем?

— Разве вам не интересно узнать про Васю Наумова?

— Как?!

— Да я там был…

Сыщики насторожились. Тема убийства Наумова была под особым контролем на Петровке.

Оружие курганской бригады

 

Служебные тайны

Об убийстве Василия Наумова в то время писали все газеты. А в МУРе понимали: раскрытие этого преступления — вопрос престижа и одновременно старт разгрома крупной криминальной группировки под условным названием «Курганские». Конечно, в то время сыщики еще не знали, что у «Змея Горыныча» несколько голов, когда отрубят курганскую, полыхнет орехово-борисовская, за ней оскалит клыки медведковская пасть. Страшного дракона вырастил Сильвестр и сам сгорел в его огне…

Но эти открытия ждали сыщиков впереди, а начало положило добровольное признание Андрея Тарана. По его словам выходило, что «погасить» Василия Наумова просил Нелюбина известный авторитет Зимин. У Нелюбина с Зиминым были свои дела. Достаточно сказать, что полигон, где упражнялись в стрельбе курганские орлята, принадлежал именно Зимину. И Нелюбин, не раздумывая, отдал распоряжение о ликвидации Наума.

Курганцы на отдыхе.

Слева Андрей Таран (Рыжий)

Задание оказалось не из простых. У Наумова кадровая охрана, понимающая толк в деле. И подкараулить его так, чтобы не засветиться при расстреле, никак не удавалось. Таран, лихой водитель, вспоминал, как курганцы висели на хвосте целыми днями у «клиента» и, прокатавшись впустую, по номерам выслушивали брань и угрозы от недовольного Нелюбина.

Разбор полетов у Нелюбина не сулил добра. Ослушникам пощады ждать было не от кого. Главари на расправу были скоры. Сколько братанов полегло по окрестным лесам и подмосковным торфяникам? Тут бухгалтерию вели подмосковные милиционеры, проклиная столицу за небывалый урожай «висяков».

Экипаж истребительного звена состоял из Нестерова, Малашевского и пилота Тарана. Тарану не раз приходилось уходить от преследования, криминальные авторалли были для него привычным делом.

В тот день, как всегда, курганские разведчики затаились у дома на Зоологической, где жил Наумов.

Когда его машина отъехала от подъезда, незаметно устремились за ней. Катались за Наумовым повсюду. Таран устал искать неприметные стоянки и прятаться в потоке за спинами попуток.

Еще одна неудача могла обернуться тяжелыми последствиями. Таран рассказал, как Нестеров жаловался на жизнь и, между слов, проговорился, что пора со всем этим завязывать… Потом спохватился — устал и не сдержался, понесло, мол, нервы… Но Тарану показалось, Нестеров просто боится стрелять.

Сыщики насторожились. Подсказка Тарана пришлась кстати. Окружая курганцев, сыщики старались все время понять, что там внутри группы? Кто есть кто? С кем удастся установить контакт, а кто совсем «заклиненный»…

Тройка вдоволь накаталась по Москве и окончательно сникла, увидев, что Наумов собрался к себе домой в сторону Зоологической. Неизвестно, что ожидало бы неудачников на этот раз в «штабе», наверняка терпение у Нелюбина должно было лопнуть, но Фортуна повернулась наконец-то лицом.

Уже на самом подъезде к дому Наумова настиг звонок, и, переговорив с кем-то, он решительно завернул снова в центр, на Петровку.

Машина Наумова подъехала со стороны Эрмитажа и стала парковаться, когда Нестеров, оглядев пустынную улицу, скомандовал Тарану: «…надоело, подъезжай, а то вообще никогда не разберемся!»

Таран вплотную подогнал машину, и Нестеров с Малашевским в упор шарахнули из двух автоматов по остановившемуся лимузину. Не дожидаясь, пока закончится стрельба, Таран рванул из переулка, резко зарулил направо и обомлел — кругом, насколько хватало глаз, была одна милиция…

— Ну я же тогда не знал, что здесь ваша контора, — смущенно признался он расхохотавшимся сыщикам.

Вот так да! Таран не знал, что и подумать, а вот гаишники на Петровке молча проводили его глазами, и Таран дал по газам, вихрем промчался через Трубную на Цветной бульвар. Там бросили машину, оружие рассовали по сумкам и разбежались в разные стороны.

Действительно, по фактам, отраженным в сводке в день убийства, машину, оставленную киллерами, обнаружили на Цветном бульваре, так что, похоже, Таран говорил правду.

Весть о том, что раскрыто дерзкое убийство под самыми окнами столичной милицейской цитадели, сразу дошла до министра. Он потребовал ускорить задержание всех исполнителей.

По словам Тарана, Нестеров — человек неуравновешенный, способный на непредсказуемые поступки, очень боялся тюрьмы и всех уверял, что предпочтет «пасть смертью храбрых», потянув за собой как можно больше ментов, чем угодить на нары.

Каким бы он ни был, надо его как можно скорее обнаружить и обезоружить. И сыщики опять повели упорный и кропотливый поиск в людском муравейнике, где не отличишь бандита от рядового гражданина на улице, в магазине и даже в ночном кабаке.

После долгих трудов по информационной паутине стали поступать слабые сигналы откуда-то из Крылатского. Начались тщательные выверки по всему району. И, в конце концов, выплыла та квартира, где, как курганцы надеялись, их не найдут.

Курганская братва (во втором ряду первый слева Игнатов)

За квартирой установили наблюдение.

Первым показался Малашевский. Ему дали удалиться от дома на некоторое расстояние и, говоря на милицейском сленге, «приняли и упаковали». Из сумки Малашевского извлекли пистолет ТТ — как выяснилось, он ехал как раз на тренировку. А в кармане нашли ключи от входной двери.

Его усадили в машину, а сыщики отправились за вторым разбойником, что грозил милиции расстрелом.

Дверь открыли ключами и тихо ступили за порог.

Нестеров беззаботно спал, появление в комнате сыщиков не нарушило его ровное дыхание. Крепкий парень. Рядом сумка, из которой угрожающе торчат пистолеты. Сыщики, стараясь не делать лишних движений, бережно перевернули спящего на бок, а потом внезапно опустили на пол, стянув наручниками запястья!

Нестеров пришел в себя и вдруг… расплакался. Лежал на полу и плакал… Повидавшие всякого сыщики растерялись:

— Ты чего ревешь?

— Суки, — захлебываясь рыданиями, прошипел Нестеров, — никогда не думал, что так получится. Вон там для вас гостинцы приготовлены. Как же вы меня…

— Хватит причитать, про гостинцы ты еще расскажешь, время для этого у тебя теперь будет! А пока давай поможем штаны натянуть. Не тащить же тебя на Петровку в одних трусах…

Пока Нестерова одевали, из разных углов вытащили кучу оружия. Не квартира, а готовый к обороне бастион!

 

Если банду рвут на части, во все стороны летят клочья

Макарову повезло, что угодил за стены МУРа. В курганской бригаде терпеть не могли, когда кто-нибудь попадал в милицию. Такого человека сразу лишали доверия. И над ним собирались тучи… Сначала его проверяли братки. Прослушивали телефоны, проверяли связи. Больше не вызывали на мобильник. Зловещая тишина — дурная примета. За ней могла последовать поездка в лес, откуда никто не возвращался. Вот и Макарова готовили к отправке «на природу».

Как-то его задержали гаишники, к чему-то придрались и отобрали машину, где за обшивкой таилось запрятанное оружие. Самого Макарова выпустили. И несмотря на то, что машину курганцы потом откупили вместе с так и не обнаруженными стволами, Макарову веры не прибавилось. Уж больно хитра ментовская наука, поэтому проще пожертвовать одним, чем рисковать всеми сразу.

Сыщики узнали, что курганцы собирают всех «неблагонадежных». О порядках, принятых в бригаде, к тому времени в МУРе было хорошо известно.

«Неблагонадежными» в бригаде посчитали Макарова, Цебаровского, по слухам приближенного к самому Сильвестру, и Кобецкого, которого из МУРа отпустили под подписку о невыезде, посчитав, что свой человек в банде полезнее, чем на нарах в СИЗО.

«Неблагонадежные» — главный оперативный интерес сыщиков. Среди них наверняка есть люди, готовые к сотрудничеству «во искупление грехов».

На встречу к «неблагонадежным» прибыли особо доверенные в группировке Конохович, Ермолаев и Черноскулов, опытный боксер, тренер курганцев еще с уральских времен. Этот человек учил боксировать бандитский молодняк, щедро делясь опытом.

Встреча длилась пять минут. Больше времени сыщики не дали. Курганцы быстро уехали, захватив с собой Цебаровского и не успев посадить в машину Кобецкого и Макарова. Цебаровского уже никто не увидел, а избежавшим смерти Кобецкому и Макарову было за что благодарить московских сыщиков. Вот так и появился радостный Макаров в МУРе с наркотой на «кармане».

— Я хочу помочь задержать тех, с кем связан! — вызвался он. — Мне же выгодно, чтобы всех курганских переловили.

— Как же ты себе это представляешь?

— Просто. Брошу на пейджер, они придут.

В таком варианте просматривался смысл. Курганских задерживали подряд одного за другим, не давая опомниться и просчитать, кто уже дает показания, а кто еще надеется на удачу.

Шофер Нелюбина Шугуров. Бывший милиционер из Кургана. Добил после выстрела одну из жертв курганских бандитов лопатой — «чтобы не мучился»

Игорь Нестеров. Это он расстрелял Василия Наумова у стен Петровки, 38, когда тот прибыл по вызову в МУР

В МУРе теперь точно знали, кто в группе имеет ценность не для протокола, а для оперативных мероприятий, и предложение Макарова могло помочь найти на них выход.

 

Прыжок со второго яруса!

События развернулись в небольшом уютном двухэтажном кафе, рядом с домами кинозвезд и писателей, у метро «Аэропорт», то месте облюбовали для встреч курганские. Макаров по пейджеру забил стрелку сразу двум своим соратникам: бывшему милиционеру из Кургана Шугурову (личному шоферу Нелюбина) и Дергунову.

В лицо этих людей сыщики не знали. Пришлось на операцию брать Макарова на роль «подставной утки». К кафе подтянули бойцов ОМСНа. Макаров еще на Петровке предупредил: бандиты крайне опасны, начинают стрелять, особенно при этом, не разбираясь, кто перед ними, если только что-то им покажется не так… А стрелять неожиданно, «влет», их постоянно учил Нелюбин…

Курганское «политбюро»: во втором ряду Колигов, в центре Нелюбин, слева от него Игнатов

Самый опытный сыщик взял «цинковую» миссию на себя. Миновал внимательного швейцара и уединился с пивом в уголке. Сквозь широкую витрину кафе хорошо просматривались улица и едущие машины. Внезапно Макаров подал условный знак. Двое вошли в кафе и едва направились к столику Макарова, как по сигналу сыщика в зал вихрем ворвались бойцы ОМСНа и в одну секунду скрутили обескураженных бандитов.

На глазах перепуганного персонала и администратора их вывели на улицу и увезли. Все произошло настолько молниеносно, что посетители кафе да и сам администратор толком ничего не поняли…

На Петровке бывший милиционер вдруг вспомнил, что сам не так давно носил форму, и решил сотрудничать с сыщиками.

Оказалось, в этом кафе часто бывал Зелянин, один из главарей курганской бригады. Здесь же он привык назначать встречи еще одному серьезному члену организации — Перепелкину. Всех их объединяла пейджинговая связь.

Пока слух об арестах в кафе не успел распространиться, на пейджеры бандитов полетело новое сообщение о встрече. Сигнал был принят, и группа захвата снова устремилась к метро «Аэропорт».

Надо было видеть лицо администратора, когда перед ним вновь возник «цинковый» сыщик… Муровец ему дружески подмигнул и поднялся на галерею второго яруса. Там он занял столик, от которого хорошо просматривался зал. Время встречи уже наступило, сыщик знал, что члены группировки отличаются высокой дисциплинированностью и опозданий быть не может. А между тем, кроме двух каких-то «ботаников» в дешевых коротких плащах и потертых беретах — типичной одежде ханыг, но никак не фартовых бандитов, в кафе никого не было. Эти двое скромно уселись поближе к двери, за крайним столиком, и тихо переговаривались.

Сыщик никогда не видел Зелянина и Перепелкина и поэтому начал нервничать. Между тем эти двое тоже стали осматриваться и проявлять признаки беспокойства.

Положив перед собой потертую старенькую фотографию с плохо различимым Зеляниным, сыщик попытался выверить по фотографии сидящих за столиком у двери.

Один из них повернулся лицом к залу, и сыщик узнал Зелянина. Быстро вытащил мобильный телефон, чтобы сообщить тяжеловикам о начале операции, и… не поверил себе! Трубка молчала: где-то рядом проходила радиозона.

Положение становилось критическим. Зелянин и его напарник уже готовились покинуть кафе, а муровский сыщик отчаянно жал на кнопку коварного телефона. И когда один из бандитов поднялся с места, телефон вдруг ожил. На несколько секунд. Но их хватило, чтобы подать сигнал на улицу!

В то же мгновение бойцы ОМСНа влетели в кафе и, не обращая внимания на две невзрачные личности у двери, пронеслись в глубину зала. Бандиты кинулись к двери. Вот-вот они скроются, пока спецназовцы беспомощно мечутся по помещению. Время было терять нельзя, и сыщик перемахнул через перила галерки и со второго этажа прыгнул в центр зала, в самую кучу спецназа, немедленно угодив под тяжелые удары. Не обращая внимания на боль и увертываясь от кулаков, он заорал в лицо офицеру:

— Упустим! Вон же они!

Не упустили. Теперь спецназовцы безошибочно утюжили тех, кого надо!

Наблюдая, как курганцев сажали в машину и грузили отобранные сумки с пистолетами, оснащенными глушителями, администратор спросил у сыщика:

— Надеюсь, это все?

— Спасибо, пиво было отличное!

Администратор не сразу уловил, какую рекламу его кафе устроили сыщики МУРа. Он понял лишь тогда, когда слух облетел округу, и в кафе не стало отбоя от посетителей. А в тот день казалось, что его преследует злая неудача.

В старом Риме. Крайние — Колитов и Игнатов. В центре «человек, похожий на Черкасова», хозяина «Арлекино», расстрелянного членами орехово-борисовской группировки на Остоженке

По иронии судьбы ровно через полчаса сыщик вновь стоял перед глазами администратора. Администратору показалось, что его хватит удар!

— Как?! Опять?!

Нет, — ответил сыщик. — Пива больше не будет, я приехал за верхней одеждой задержанных. Верните ее, пожалуйста. Она еще понадобится… Тем более там удостоверение на прокурора, фальшивое.

 

Курганские, на выход! Орехово-медведковские, в строй!

Под методичными ударами МУРа банда распадалась. Задержали Коноховича, Ермолаева и Черноскулова, что вывозили на природу Цебаровского. Черноскулов, человек взрослый и, может, не всегда одобрявший поступки питомцев, указал место, где зарыли Цебаровского. Труп откопали, доказательно подтвердив убийство.

…За два дня до убийства Солоника в Греции банда в Шереметьево торжественно готовилась к встрече главного кур ганца Колигова…

Встречали его и сыщики МУРа. В то время еще активных действий МУР не вел, ограничиваясь развитием оперативных наработок и окружением банды.

Прошел первый час ожидания, второй, третий. Самолет приземлился, а Колигов все не появлялся. Куда мог деваться такой известный человек? Вопрос, конечно, интересный. И сыщики стали наводить справки.

Оказалось, Колигова по просьбе МВД пограничники остановили в своей зоне. Колигов сидел с греческим паспортом у них три часа. Пограничники по своим правилам не осматривают и не обыскивают. Они просто не выпускают человека из пограничной зоны, если на него передана ориентировка. Через три часа прибыли сотрудники РУБОПа, обыскали Колигова, нашли шесть таблеток экстази и увезли его с собой…

За каждую таблетку Колигов получил по году, итого шесть лет.

Сыщики потом гадали, как могло произойти, что искушенный главарь крупнейшей преступной организации провозил через границу «веселые» таблетки, как бы ожидая ареста?

— Что я, придурок, взять с собой «колеса» через границу? — говорил потом сам Колигов.

Может, тут была некая связь со смертью Солоника? И Колигову была уготована такая же судьба?

Свет на историю пролили Таран и Кобецкой. В своих показаниях они часто упоминали Осю Буторина, Белка (Белкина) и рассказывали легенды о чудо-палаче Пустовалове, Саше Солдате. По их рассказам выходило, что главные — это совсем не они, курганские, а некие орехово-борисовские и медведковские…

Возможно, и Колигова ждала бы участь Солоника в Греции, если бы его не приютила под гостеприимной крышей российская тюрьма.

Футляр для гитары, переделанный Александром Солоником для транспортировки снайперской винтовки

Потом, когда судили всю курганскую группу, Колигов получил новый срок -23 года. И умер, так и не дождавшись выхода на волю…

Не дошли тогда до суда только Нелюбин, Зелянин и Игнатов. Игнатов до сих пор в бегах.

Нелюбина не успели задержать в России, и он сбежал в Голландию.

Как известно, русскую преступность границы не удерживают. И как бы ни хотелось российским властям ходить с «чистой шеей», полициям мира хорошо известно, чем занимаются российские бандиты вдали от родных рубежей.

Личные вещи Солоника вперемежку с приспособлениями для дальнобойного поражения живой цели

В Голландии состоялась очередная бандитская разборка «по-русски», двое россиян были убиты, и Нелюбин загремел в голландскую тюрьму, откуда его переправили на историческую родину. Здесь он готов был вместе с Зеляниным «запеть», но… Об этом чуть ниже.

Кстати, Тарана все-таки сумели запугать, и, когда его водили на суд, он прямо сказал сыщикам: «Боюсь, буду отказываться от показаний!»

А Кобецкой стоял до конца. И даже был удивлен малым сроком — ему дали всего 7 лет.

На суде многие эпизоды не попали в разбирательство. Сыщики знали, что смерть видного чиновника Восточного округа — дело рук курганцев.

Прогуливался он себе по парку с собакой и, по версии, вдруг угодил под машину. А сыщики уверены, что его забили палками курганские молодцы, да так зверски, что и от дорожного происшествия не отличишь. Есть оперативная информация о неурегулированных отношениях вокруг строительства гостиницы в Сокольниках. Курганцы постоянно интересовались финансовой подпиткой этого проекта.

Не привлекло внимание суда и избиение адвоката Солоника. Первого адвоката — действительно настоящего юриста и человека с чувством профессионального долга.

Пригласили его прямо «с улицы», пришли просто в консультацию и пригласили. Он взялся за это дело и потом, наверное, очень пожалел. Подопечный оказался капризным и себялюбивым человеком. Требовал, чтобы адвокат посещал его ежедневно, развлекал беседами, приносил деликатесы, в общем, в адвокате видел что-то вроде няньки.

Адвокат по-другому понимал свою роль и разрабатывал схему защиты, что было непросто из-за «легендарной известности» подзащитного. Сначала Солоник прислушивался к советам юриста, даже проявлял заинтересованность. Затем вдруг остыл и стал абсолютно равнодушен.

Защитник, удивленный такой переменой, заподозрил неладное и, боясь догадки, полушутя спросил:

— Уж не бежать ли собрался?

И в ответ услышал такое, что немедленно позвонил близкой подруге Солоника (мы намеренно не называем ее имя, но это не Светлана Котова, проходной эпизод в жизни бандита) и предупредил, что участвовать в темных историях не намерен и поэтому разрывает договор о защите. Тем самым вынес себе приговор.

Курганские жестоко избили его за отказ от защиты и подготовки к побегу. Причем расправа состоялась под видом попытки угнать иномарку адвоката. Ключи от машины забрали, но машину оставили.

А вот другому адвокату, более сговорчивому, бандиты подарили «сааб», на котором прежде расстреливали противников из бауманской группировки. И он не только принял подарок, но и организовал себе на авто доверенность, хотя, скорее всего, знал, что машина окроплена кровью жертв…

Вообще, жизнь Солоника ценили в бригаде не так уж дорого — всего в каких-то полмиллиона долларов. Для курганско-орехово-медведковского общака — сущие гроши.

В побеге Солоника участвовали лучший курганский шофер Таран и Зелянин. Таран потом показал, где стоял «москвич», на нем увозили Солоника и работника тюрьмы Меньшикова.

Солоник бежал не через крышу тюрьмы и не спускался во двор по веревке из связанных простыней, как с восторгом живописали взволнованные журналисты. Это совсем не было похоже на побег Монте-Кристо из замка Иф. Солоник с Меньшиковым комфортабельно вышли из Матросской тишины за огромные деньги через служебный ход. В салоне брошенного «Москвича» валялись ключи от тюремной двери… Из Москвы беглецов переправили в Киев, где у ореховцев и медведковских было что-то вроде выездной базы. Заправлял там медведковский авторитет Гусятинский. Потом его сменил на медведковском троне Пылев — еще одна загадочная личность, расшифровывать ее у российских властей, скорее всего, желания нет, поскольку Пылев связан каким-то образом с нефтяным бизнесом.

В Киеве беглецам сварганили документы, и они уехали за границу. Солоник в Греции одно время жил в Вайроби в одном доме вместе с Буториным, потом переселился в дом рядом.

По российским документам иногда приезжал в Москву, шлялся по кабакам. Бездельничал. Но в одном убийстве участие все же принял.

В Питере у бизнесмена Лукашова не сошлись интересы с Пылевым. На невских берегах на Лукашова состоялось неудачное покушение, пуля слегка задела его, но пощадила. После чего предприниматель решил покинуть Россию.

В Москве поселился в гостинице «Славянская» и тут же попал под наблюдение курганцев. Как принято, прослушивали телефон в гостинице, прослеживали маршруты по городу и, в конце концов, подкараулили, когда Лукашов вышел на улицу. Недалеко от Белого дома его расстреляли.

По показаниям Кобецкого, в маленьком бронированном «гольфе» с тонированными стеклами были он, Кобецкой, и прибывший в очередной раз из Греции Солоник. Стрелял из автомата Солоник через окно машины. Не очень метко. Бизнесмен попал под пули, но скончался в больнице…

Вот такая история «прославленного киллера» и никудышного стрелка.

Милиция требовала Солоника у бандитов за расстрел милиционеров на рынке. В таких случаях приговор в бригаде выносили без раздумий. Зная об этом, обиженный Солоник устроил в подвале виллы тир и расстреливал там портреты вожаков бригады. О чем вскоре стало известно его страшным мстителям. Убивать его послали опытных мастеров расправ Пустовалова (знаменитого Сашу Солдата), Гусева и Шарапова (об этих людях речь пойдет ниже). Солоника с его подругой Светланой Котовой, носившей титул «мисс Россия», сначала пригласили в соседнюю виллу на вечеринку, Потом веселье перекинулось в виллу, где проживал Солоник. После короткой схватки его избили и повалили на пол возле камина, Саша Солдат профессионально задушил очередную жертву. Затем также расправился с королевой красоты, поднявшей неуместный крик. При этом слегка не рассчитал приложение сил и сломал девушке подъязычную кость. Красавицу он мастерски расчленил и аккуратно сложил останки в туристический чемодан. Солоника просто вышвырнули на ближайшую свалку. Чемодан с тем, что осталось от Котовой, наскоро засыпали мусором неподалеку от тела её любовника.

Все пустые разговоры, что Солоник жив, не более чем сотрясение воздуха. Анализ ДНК подтвердил его смерть. Да и участники казни в разное время в своих показаниях нарисовали одинаковую картину расправы.

А вот судьбы Нелюбина и Зелянина куда трагичнее. С ними сыщики хорошо поработали и установили человеческий тесный контакт. Колигов тоже сотрудничал со следствием, был словоохотлив, говорил обо всех, но только не о себе… Уехал в зону на долгий срок и… погиб.

Нелюбин и Зелянин, с которыми очень плотно пообщались муровцы, также дали согласие говорить, но как только они «запели», начались странные дела…

Вожди орехово-медведковского племени Буторин, Пылев, Белкин и другие немедленно удрали — кто в Испанию, а кто еще куда-то…

Потом в Испании их вылавливали общими усилиями местные детективы и московские сыщики. Но это происходило потом.

А в ночь после согласия Нелюбина и Зелянина на откровенность… их не стало! Борцовского сложения Нелюбин погиб от ударов соседей по камере, Зелянин скончался от «передозировки наркотиков», которых никогда не употреблял. И в то, и в другое верится с трудом.

Кто перевел их в общие камеры в такой ответственный момент? Спросим точнее, кто испугался их откровений? И кто же у нас столь могуществен, что смог организовать их смерть в условиях учреждения, каким является тюрьма, и был повязан общим интересом с готовыми к признанию бандитами?

Увы, мы узнаем это только тогда, когда Россия окончательно победит коррупцию. Если, конечно, победит..