Улица Морковкина была застроена небольшими, уютными домиками. Она утопала в зелени садов, и рыночное изобилие еще не сорванных с веток яблок и груш могло порадовать даже случайного прохожего.

Впрочем, электрик Семенов находился при исполнении служебных обязанностей и больше интересовался столбами, чем фруктовыми деревьями. Столбы были деревянными и старыми. Найдя нужный, Семенов присел возле него и нацепил на ноги верхолазные «кошки», похожие на загнутые бивни слонов-лилипутов. Заменить перегоревшую на столбе лампочку, было пустяковым делом. Именно поэтому электрик вспомнил о перекуре и не спеша достал из кармана пачку сигарет.

«А ничего живут, — подумал он, рассматривая домик напротив. — Прилично».

Семенов курил медленно, со вкусом, и думал о своей не очень-то уютной однокомнатной «хрущобе».

«Ладно, пора вообще-то!..» — решил Семенов.

Путь электрика наверх, к ржавому жестяному плафону, занял чуть больше минуты. Острые когти «кошек» прочно цеплялись за покрытое трещинами дерево. Добравшись до цели, Семенов выкрутил лампочку и положил ее в сумку…

…Вдова Мизинчикова стояла возле трельяжного зеркала и рассматривала свое отражение. Там, в стеклянной прозрачной глубине, стояла молодая, чуть полная женщина с простым и милым лицом. Больше всего Мизинчиковой нравилась ее грудь. Грудь была большой, высокой и красивой.

«Господи! — со вздохом подумала вдова. — Господи, ты бы мне мужа послал, что ли?.. Честное слово, столько женственности пропадает!»

… Столб, на котором сидел электрик Семенов, вдруг тихо хрустнул и накренился в сторону рядом стоящего домика. Электрик икнул от страха. Он обхватил деревянный ствол обоими руками и замер.

«Мамочка родная! — подумал Семенов. — Это что, кранты, что ли?!.. Господи, спаси!!»

Столб замер.

… Мизинчикова подошла поближе к зеркалу и потрогала рукой холодную стеклянную поверхность.

«Наверное, ходит где-нибудь порядочный мужик, — подумала вдова. — И, между прочим, без дела ходит. А я бы ему, Господи, хорошей женой была…»

Столб снова хрустнул. Любая попытка слезть вниз только ускорила бы катастрофу.

«Боже мой!!. — взмолился Семенов. — Три года на машину по копейке копил, только неделю назад ее купил. Неужели все, Господи?!..»

Столб замер.

… Мизинчикова сняла ночную рубашку. Тяжелые груди плавно колыхнулись.

«Нет, я все-таки красивая, — подумала вдова. — Может быть, ты так сделаешь, Господи, чтобы у моего будущего мужа машина была? Конечно, это не главное, но все-таки муж с машиной — это просто здорово. Будет на чем в деревню к маме за продуктами ездить…»

…Столб затрещал.

«Боже мой, за что?! — мысленно взвизгнул электрик. — Что я в жизни видел?.. Да ничего хорошего! Мне же только 35 лет, Господи, и целых семь из них я с дурой женой промучился!»

Стол замер и, мгновение спустя, как показалось электрику, стал выпрямляться.

… Мизинчикова снова потрогала зеркало.

— Господи, пошли мне мужа, а? — уже вслух попросила она. — Даю тебе честное слово, Господи, я буду ему хорошей женой. И детишек ему рожу… Двух. Нет, трех!

… Столб рухнул.

Окно разлетелось вдребезги, и на Мизинчикову обрушилось что-то огромное и кричащее. Оба — и вдова, и электрик — рухнули на пол.

Через несколько секунд вдова пришла в себя и осторожно приоткрыла один глаз. На ней лежал мужчина с перепуганным лицом.

— Вы что, с неба свалились? — тихо спросила Мизинчикова.

— Я электрик, — так же интимно тихо ответил Семенов. — Я со столба упал… Точнее, вместе со столбом.

Электрик пошевелился и тут же почувствовал, что под ним лежит мягкое и дородное женское тело. Лицо у незнакомки показалось ему удивительно красивым.

Мизинчикова покраснела.

— Встаньте сейчас же и отвернитесь! — твердо сказала она. — Как вам не стыдно!

— Я не хотел… А окошко я починю… — Семенов пошарил рукой в поисках опоры и наткнулся на упругую женскую грудь.

Пощечина оказалась настолько звонкой, что ее смело можно было назвать оплеухой…

…Свадьбу Семенова и Мизинчиковой отпраздновали ровно через месяц. В первую брачную ночь бывшая вдова долго не могла уснуть. Она рассматривала потолок и думала, прислушиваясь к сонному дыханию мужа. Неожиданно женщина тихо рассмеялась.

«Ах, елочки-палочки, — весело подумала она. — Что бы там не говорили, что бы не придумывали, а вот Бог — всегда на стороне женщины!..»