Суббота, Королевский лазарет, Максимилиан Тротт

      Лорд Максимилиан Тротт аккуратно поставил свежеприготовленные капсулы с сильнейшим тонизирующим в сушку, включил таймер на 20 минут. Аккуратно протер рабочую поверхность, снял латексные перчатки – и недовольно поднес руку к виску, оперся на стол. Опять закружилась голова, и даже удовлетворение от окончания проекта не могло перебить проклятую слабость. Она преследовала его всю неделю. И неудивительно – вместо того чтобы восстанавливаться, он занимался снятием блоков, драками с драконами, выносил истерики капризных принцесс – и финальным аккордом стала работа с малолетними темными, которых тоже требовалось вскрыть.

      Он так вымотался, что к потерявшим чувство меры студентам не испытывал никакого сочувствия – только раздражение, что они не дают ему отдохнуть. Впрочем, он и в бодром состоянии не выносил человеческую глупость. А что может быть глупее утраты контроля над собой?

      Так что когда он вошел в камеру на первое «вскрытие», единственным желанием было закончить это все поскорее и больше никогда с вотчиной Тандаджи не связываться.

      - А это не больно? – со страхом спросила его одногруппница Богуславской. Она вообще дрожала, как ненормальная, и смотрела на него со смесью недоверия, опаски и робкой надежды. Ему муторно стало от этой надежды – будто она ждала, что он сейчас махнет рукой и выпустит ее из камеры.

      - Нет, - ответил он сухо. – Ложитесь.

      Первокурсница еще немного вглядывалась в его лицо и вдруг вздохнула с обреченностью. И заплакала. Макс поморщился и поспешил ее усыпить. Хватит с него рыдающих малолеток.

      Ее аура была смята, размыта щитом Марта, так что магический дар восстановится не скоро, как и потребность питаться чужой энергией. Но все равно он усыплял ее с осторожностью и, распутывая блок, был постоянно начеку. Сущность не обманешь – при таком плотном контакте она просто не могла не потянуться навстречу. И Макс, почувствовав легкое прикосновение, почти бережно отвел его, продолжая снимать блок Соболевского. И потом еще задержался – считывал воспоминания - и, убедившись, что ничего опасного в них нет, разорвал ментальный контакт.

      Со вторым, Эдуардом, было сложнее. Парень был агрессивно настроен и на слабеньких остатках своей силы пытался выстроить щит.

      - Не тратьте силы зря, - предупредил его Тротт терпеливо, - я все равно сломаю, и будет хуже. Дольше будете восстанавливаться.

      - Да какая теперь разница, - угрюмо пробурчал семикурсник. – Лучше уж сразу убейте.

      Он настороженно наблюдал за профессором – как тот протирает руки салфетками, подходит к нему. Из-за толстого стекла камеры за ними наблюдали следователи, и ощущение лишних взглядов Макса дико раздражало.

      - Разница, - пояснил профессор ледяным тоном, - в том, проживете вы остаток жизни ничего не соображающим идиотом или полным сил мужчиной. Жизнь при монастыре не так плоха, в будущем вы получите свободу передвижения.

      - Да как вы не понимаете!!! – крикнул студент зло. – Я хотел быть магом! Я же не виноват, что это сильнее меня! Никто не может справиться, и я не смог!

      - Молодой человек, - резко сказал Макс, - во всем, что с нами происходит, виноваты мы сами. Главное – воля. Прекращайте представление – сочувствия от меня вы не дождетесь. Снимайте щит и ложитесь. Штатный психолог в управлении есть, я же здесь совсем для другого.

      Сидящий на койке парень упрямо укреплял щит дополнительными плетениями, и Тротт вздохнул, потянул за одну нить – защита тут же посыпалась. Упрямец побледнел и задышал часто – профессор, более не церемонясь, устанавливал ментальный контакт. И тут же ощутил потянувшиеся к нему темные щупальца – и резко ударил по ним. Для нападавшего это прозвучало гулким предупреждающим рычанием и глаза его, уже мутные, изумленно раскрылись.

      - Зачем… почему вы делаете это? – прошептал он с недоверием. – Вы же…?

      - Спать, - ровно приказал Тротт, и излишне болтливый темный свалился на койку. А инляндец, морщась, начал распутывать блок. Надо было еще просмотреть память и подчистить последний разговор. И любые воспоминания о Нижнем мире, если они есть.

      Но их не было, и измученный лорд Тротт только нелюбезно кивнул на благодарности Тандаджи, из последних сил открыл Зеркало и ушел в свой дом с разбитыми стеклами – восстанавливаться.

      Сейчас голова никак не переставала кружиться, и он потянулся к шкафчику, привычно уже нащупал усилитель, набрал темно-оранжевую жидкость в шприц и вколол его себе в плечо. Тут же полегчало, и он выпил воды, взглянул на часы – время еще было – и открыл Зеркало в королевский лазарет Иоаннесбурга.

      Дежурная сестра смерила его настороженным взглядом, и инляндец сухо поздоровался и попросил разрешения навестить пациентку Светлану Никольскую.

      - У нее посетители, - сообщила сестра, выдавая ему халат и бахилы. – Подождете или сейчас зайдете?

      - Сейчас, - ответил он с недовольством, наклоняясь и натягивая бахилы. В лаборатории снова кипела работа, и у него было ровно двадцать минут. – Мне только просканировать ее.

      - Вообще у нас не разрешено, - с сомнением сказала пожилая женщина, - у нас свои виталисты.

      - У меня особый случай, - с невероятным терпением пояснил Тротт, накинул халат на плечи. – Есть согласие наблюдающего врача. Посмотрите в карте пациентки.

      Еще минут пять он стоял у стойки – медсестра искала карту, в карте – предписание, и думал о том, что в следующий раз просто телепортируется напрямую в палату глухой ночью и не будет терять время.

      Женщина, наконец, прочитала предписание – Тротту казалось, что она чуть ли не по буквам читает – и соизволила поднять глаза.

      - Извините, профессор. Проводить вас?

      - Не стоит, - сказал он мрачно. Двигается она наверняка тоже черепашьим ходом.

      У двери он остановился – догадывался, что за посетителей там застанет. В палате творилось какое-то безобразие – доносилась ритмичная клубная музыка и подпевающий певцу звонкий голос Богуславской.

      - Твои глаза как солнце, о-еее

      Иди кооо мне, иди ко мне, ко мне

      Деткааа, я так обнять хочу тебя

      Дыши в ритм со мной, детка, детка

      И сердитое:

       – Матвей! Ну чего ты не поешь?

      Макс открыл дверь – принцесса громко и сосредоточенно выводила второй куплет прямо в ухо спящей Светлане, Ситников смотрел на нее глазами влюбленного идиота. Почему-то выражения лиц у влюбленных и пациентов дурдомов очень похожи. Семикурсник увидел наставника, моргнул, и лицо его приобрело осмысленное выражение. Алина тоже оглянулась, тут же надулась и выключила музыку.

      - Добрый день, профессор, - пробасил Ситников. Принцесса не поздоровалась, смотрела неприязненно.

      - Для кого добрый, а для пациентки не очень, - хмуро ответил Макс, наблюдая, как Богуславская пробирается к парню и берет его за руку. – Вы зачем позволяете издевательства над сестрой, Ситников?

      Он ожидал, что девчонка вспыхнет, скажет что-нибудь возмущенное в ответ, но она только поджала губы и прищурилась. Зато смутился его ученик.

      - Мы изучали литературу по случаям комы, профессор, - пояснил он размеренно, - и Алина нашла информацию, что были случаи, когда толчком для пробуждения являлись знакомые звуки, любимые песни. Вот, попросили родителей принести записи Светкины и решили дать послушать.

      - Понятно, - язвительно сказал Макс, проводя руками над бесчувственной драконьей невестой. Или женой? – О том, что любые резкие раздражители могут способствовать коллапсу мозга, вы не прочитали, - он задержал руки над животом, прислушался, прикрыв глаза. С ребенком все было нормально, а вот мышцы уже слабели – нужно будет настоять на интенсивных принудительных занятиях. Пусть массаж сделают, посгибают руки-ноги, поворочают, иначе атрофируется все и проблем не избежать.

      - Мы спросили у врача, - не выдержала принцесса. – Он не был против.

      - Вы думаете, он мог бы вам отказать? – насмешливо спросил Тротт, поднимая глаза. Она медленно краснела от злости. Нахмурился – что-то с пятой Рудлог было не то. Похудела, причем резко, за какие-то несколько дней. И – он присмотрелся – аура плясала какими-то клочками на уровне живота, пульсировала едва заметно.

      - Вы ничего не принимали? – поинтересовался он, направляясь к раковине – помыть руки.

      - А это не в-ваше дело, - возмущенно ответила Богуславская ему в спину.

      - Не мое, - согласился он вежливо, - нижайше прошу меня простить. Ваше высочество.

      Зашумела вода. Мимо него раздраженно простучали девчоночьи каблуки, хлопнула дверь.

      - Профессор, - гулко и серьезно сказал Ситников за его спиной. – Не трогайте ее.

      - Успокойтесь, Ситников, - холодно отозвался Тротт, вытирая руки. – Вы, кстати, подумали по поводу предложения Четери? На вашем месте я бы не стал отказываться от уникальной возможности учиться у мастера.

      - Я пока у вас учусь, - неохотно ответил семикурсник. – Мне хватает.

      - Я и десятой доли вам не дам, - Макс повернулся – студент нависал над ним горой, хмурый и злой. – Поверьте мне. И не смотрите на меня так, Ситников, идите лучше утешайте вашу принцессу. С такими нервами ей только магию и изучать. И, - добавил он, - если вы друг ей, узнайте, не принимала ли она что-то из магпрепаратов. Я ее предупредил, но мало ли что в эту голову взбредет.

      На его часах пикнул таймер – до конца работы сушки осталось пять минут.

      - До свидания, - сказал инляндец, открывая Зеркало. Ситников не ответил – он нехорошо и мрачно смотрел на своего наставника, задумчиво так, настороженно. Как будто решал важную задачу и не мог никак сопоставить факты. Но Тротт этого не видел – он с облегчением шагнул в полумрак своей гостиной и поспешил в лабораторию.

      Через полчаса работы он выругался сквозь зубы – в голове крутилась дурацкая песенка, услышанная в палате Никольской. Надел широкие наушники и включил любимый тяжелый рок – грохочущие басы и скрежет мгновенно изгнали и навязчивый ритм, и все мысли, не касающиеся работы.

      А вечером, когда голодный и уставший, он вышел из лаборатории – обнаружил на телефоне несколько пропущенных вызовов. Звонил заведующий кафедрой Математики и Магмеханики Николаев, и Тротт, посчитав статус звонившего недостаточной причиной, чтобы отложить ужин, принял душ, поел, удобно уселся в кресло и только после этого перезвонил.

       - Лорд Тротт, - с неловкостью поздоровался старенький профессор, - спасибо, что перезвонили. Есть ли у вас время поговорить?

      - Если бы не было, вы бы меня не услышали, - сухо ответил Макс. – Срочный вопрос?

      - Да, - сокрушенно вздохнул завкафедрой. – Я хочу просить вас подменить до конца семестра преподавателя Основ стихийных закономерностей у первого курса. Она была беременна, - Макс вспомнил доцента с опухшим лицом и большим животом, постоянно рассказывающую педсоставу о своем самочувствии, - мы все рассчитывали, что она родит после экзаменов, но роды, к сожалению, начались на восьмом месяце, прямо во время пары.

      - Очень непредусмотрительно с ее стороны, профессор.

      - Э-э? – растерялся заведующий. – Да! – горячо воскликнул он. – Да! Она нас очень подвела. Большинство ее предметов мы раскидали по преподавателям, остались только Основы. И кроме вас некому, коллега. Я бы не стал просить, зная, как вы заняты, но у меня нет выбора.

      - Боюсь, не могу вам помочь, - с досадой на неожиданную просьбу ответил Тротт. – У меня нет на это времени.

      - Да, да, конечно, - грустно пробормотал старик, - я тогда сам, сам. Простите, лорд Тротт. Эхехе…

      Макс сжал кулак и постучал им по колену. Николаев вел у них предметы на первом курсе и был тогда розовощеким кандидатом наук. Сейчас он уже был совершенной развалиной, большую часть времени дремал у себя в кабинете, и Алекс держал его то ли из жалости, то ли из сентиментальных чувств.

      - Дамир Абсеевич, - позвал он недовольно, сам себя презирая в этот момент, - я просмотрел ежедневник. Два часа в неделю дополнительно я могу выделить. Но только до конца семестра. Дальше ищите другого преподавателя.

      - Конечно! Конечно, голубчик! – радостно возопил старик. – Там предмет-то простейший, вам и восстанавливать ничего не придется. Примете экзамены и будете свободны! Выручили меня, выручили! Я сейчас же пришлю вам материалы и план занятий, ждите!

      Макс вежливо послушал многократно повторяющиеся благодарности, попрощался и отключился. Нахмурился, постучал пальцами по стенке кресла. Определенно, университет засасывал его как болото, шаг за шагом. Сначала внештатный факультатив, потом занятия с семикурсниками, теперь первый курс. Люди все-таки слишком утомительны – обращаешь внимание на одного и оказываешься окруженным целой толпой тех, кто от тебя чего-то хочет.

      Звякнул почтовый телепорт – в нем появилась обещанная стопка книг. Он взял одну, за какие-то двадцать минут пробежал глазами оставшиеся темы курса – и захлопнул с твердым намерением лечь спать.

      Королевский совет, Блакория, Василина.

      Блакорийский дворец Гюнтера всегда напоминал Василине добротный, приземистый дом, построенный широкой буквой П и обнесенный высокой стеной с башнями. Только очень-очень большой дом, размером с маленький поселок. В принципе, весь Рибенштадт был таким приземистым и укрепленным. Резиденция блакорийских монархов, сложенная из серого камня, с треугольной крышей над главным входом и покатыми, ребристыми покрытиями на длинных крыльях строения (чтобы обильной зимой снег сам съезжал вниз), с толстыми трубами, покрытая у фундамента пятнами мха, ныне черного от мороза, увитая кое-где лозой, была очень живописна, хоть и напоминала огромный дом лавочника, а не королевский дворец.

       Но Гюнтер относился к месту обитания своих предков со всем трепетом, осовременивать его снаружи не разрешал, да и внутри переделки были минимальны – только чтобы достичь необходимого комфорта.

      Так что высокие гости короля Блакории, приглашенные на внеочередной королевский совет, сидели сейчас в небольшом зале с низкими потолками и широкими окнами и могли любоваться на покрытые снегом крыши центрального строения и противоположного крыла. За окном было ясно, снег так и блистал и настроение создавал праздничное, солнечное. Мебель в помещении была старинной, массивной, и кресла, покрытые мягкими шкурами, были такие, что даже десять человек не подняли бы - будто вырезанные из цельных толстенных дубов. Казалось, они приросли к полу, эти кресла, такими старыми они казались. Горел большой камин, и на полу лежали тонкие шкуры, и стены между узкими коврами были расписаны сценками охоты, уже поблекшими. Все выглядело очень просто и значимо – Гюнтер показывал свое радушие, принимая коллег не в официальной обстановке, а в старой части замка Блакори.

      Василина пришла по срочному вызову блакорийского монарха из Лесовины, и сейчас ждали монархи только царицу Иппоталию. Наконец появилась и она, чарующе улыбнулась мужчинам, вставшим при ее появлении, расцеловала Василину и села в свободное кресло. Все выжидающе поглядели на нее.

      - Что? – улыбнулась царица лукаво, - у всех разведка сработала на отлично? Так, может, вы и расскажете? Дорогой император?

      - Мои люди не смогли пока проникнуть в Пески, - мелодично, но с явной неохотой, сообщил император, - поэтому вся надежда на тебя, сестра.

      Его лицо было совершенно каменным, но разочарование обладателя лучшей разведки в мире угадывалось легко. Гюнтер усмехнулся этому разочарованию и подмигнул Иппоталии.

      - Ты нас обскакала, Тали, так что рассказывай.

      - Прошу, Иппоталия, - сухо и строго добавил Демьян Бермонт, - повестка дня у нас совсем другая, и я рассчитывал на определенное время.

      - Да, Демьян, - ласково сказала царица и улыбнулась ему. И губы бермана дрогнули на мгновение. Василина восхитилась про себя – ей бы так управляться с окружающими. Она все еще чувствовала себя неловко в окружении опытных коллег, однако никогда не показала бы этого.

      Всем не терпелось узнать новости, и один лишь эмир Тайтаны сидел с полуулыбкой, благоухал духами, блистал кольцами и золотым поясом и выглядел так, будто готов просидеть так вечность.

      - Так получилось, - начала царица уже деловым тоном, выдержав необходимую паузу, - что ко мне прилетел один из драконов Песков, по личному вопросу.

      - Это по какому личному вопросу? – перебил ее блакорийский монарх. Талия укоризненно посмотрела на него и покачала головой. Все сделали вид, что ничего не заметили.

      - И отнес меня в Пески, - продолжила царица. - По сути, жизнь кипит только на крошечном пространстве среди безжизненной пустыни. Жив один город, Истаил, в нем много людей. Управляет городом Владыка Нории Валлерудиан. Мне был оказан самый лучший прием. Владыка адекватный, хотя понятия и манеры у него несколько архаичные, готов к сотрудничеству со всеми странами. Насколько я поняла, они налаживают контакты с Рудлогом, - она посмотрела на Василину, и королева кивнула под заинтересованными взглядами коллег. – Родовая сила у него очень мощная, он управляет и жизнью, и водой, и равен нам. Поэтому считаю возможным рекомендовать его приглашение на следующий королевский совет. Выгоды каждый может просчитать для себя. Что вы скажете?

      - Я поддерживаю, - сказала Василина – потому что остальные молчали, раздумывали. – Я общалась с младшим братом Владыки, и он произвел на меня самое благоприятное впечатление.

      - Они похитили твою сестру, Василина, - занудно напомнил Луциус Инландер. – Несмотря на то, что он брат мне по отцу, методы меня настораживают.

      - Это недоразумение разрешилось, как вам всем известно, - спокойно пояснила королева Рудлога, - я приняла их доводы, хоть мы пережили весьма неприятный период. Сестра утверждает, что к ней относились со всем почтением. Более того, она решила участвовать в восстановлении отношений Рудлога и Песков. Полагаю, если бы у нее была хотя бы тень недовольства, она бы не была столь заинтересована в диалоге.

      - Я поддерживаю, - весомо высказался Хань Ши и для пущей значимости сложил руки в рукава халата. – Драконы издревле почитались в Йеллоувине как дарители жизни, и я счастлив, что легенды оказались правдой.

      Эмир Персий лениво шевельнул пальцами.

      - Рад, братья мои и сестры, такому единодушию. Как я могу быть против - мы уже ведем с ними торговлю, и это очень выгодно для Тайтаны.

      Он закончил и оглядел всех с превосходством. Монархи вежливо улыбались конкуренту.

      - Да-да, конечно, - любезно проговорил Гюнтер. – Демьян?

      Бермонт покачал головой.

      - Я бы предпочел иметь больше информации, поэтому я против. Предлагаю перенести решение.

      - Соглашусь с Демьяном, - сухо поддержал его Инландер. – Новый политический игрок, которого мы в принципе не знаем. Подождем год и решим тогда.

      - А я за, - весело сказал Гюнтер, - мне достаточно слова Тали. И твоего, Василина. И конечно, твоего, дорогой эмир.

      Персий величественно кивнул и прикрыл глаза. Похоже, он едва сдерживался, чтобы не зевнуть.

      - Итак, - заключил Гюнтер, - большинство за. Значит, на следующий совет зовем дракона. К тебе, Демьян.

      - Я помню, - ровно ответил Бермонт. – После свадьбы.

      - Кстати, о свадьбах, - все повернулись к заговорившему Луциусу. – В прессе уже было, но я официально сообщаю вам, что помолвка герцога Дармоншира и Ангелины Рудлог подтверждена обеими сторонами. Я сильно рассчитываю, что затягивать с нею не будут.

      И он с прозрачной настойчивостью посмотрел на Василину.

      - Это зависит от их решения, Луциус, - сдержанно сказала она. Не говорить же, что она категорически против.

      - Можно же форсировать его, сестра, - без обиняков высказался король Инляндии.

      - Можно, - согласилась Василина, - но я не буду этого делать. Для нас тоже важен этот брак, Луциус, но одна поспешная свадьба в доме Рудлог уже есть, - присутствующие с пониманием покосились на невозмутимого Демьяна, - поэтому считаю важным соблюдение приличий.

      Инландер недовольно поджал губы и неохотно кивнул.

      - Коллеги, - напомнил Бермонт суховато, - давайте перейдем к повестке дня. Гюнтер, что ты хотел сообщить нам?

      - Да, - блакорийский монарх встал, взял со стола пачку фотографий и раздал их присутствующим. Государи смотрели с интересом – только один император взглянул мельком, будто уже видел это.

      - Вот эта тварь во вторник появилась у нас рядом с Льеном, после землетрясения. Камеры сняли портал – вы видите его на следующей фотографии. До этого прорывы у нас бывали, но либо никто не появлялся, либо живность была гораздо мельче и безопаснее. И никогда в этом месте – обычно куда ближе к границе с Бермонтом, к вулканической цепи. Демьян, ты видел таких?

      - Один раз, - подтвердил Бермонт. – Я понимаю, о чем ты, Гюнтер. Да, у нас прорывы участились. Постоянно ведем мониторинг у населенных пунктов в предгорьях, давно работает армейская служба срочного реагирования. Думаю, часть этих тварей мы просто не видим – они либо залезают туда, откуда выползли, либо замерзают в горах.

      - Необходимость в создании такой службы, видимо, назрела у всех, - сказала Василина, рассматривая паукообразное чудовище и чувствуя внизу живота неприятный холодок страха – слишком свежи были воспоминания о тха-охонге на ее дне рождения. – Спасибо за информацию, Гюнтер. Я сегодня же подпишу распоряжение. В Северных горах это проще, там немного поселений у самых пиков. А вот в Милокардерах очень много горных селений, все отследить невозможно.

      - Не это главный вопрос, - мелодично и наставительно произнес Хань Ши. Ему прощали этот тон – все-таки он был старейшим из всех правящих монархов в мире. – Главный – временное ли это явление, или количество прорывов будет увеличиваться, как и поднятие нежити. И не связаны ли эти два процесса, братья мои и сестры. Вопрос нужно решать общими усилиями, иначе, боюсь, мы окажемся на пороге катастрофы. Предлагаю объединить службы мониторинга и обмениваться сведениями. Это будет на пользу нам всем. Демьян, а от твоих военных желательно получить список видов этих существ и способы борьбы с ними.

      Бермонт задумался и неохотно кивнул. Он не любил делиться информацией.

      - Следующий вопрос по заговорщикам, - снова заговорил Гюнтер. – Вынужден признать, что расследование буксует. Тот, кто советовал девчонке купить манок, убит, магазин, в котором она покупала его, сгорел. Я сам ментально прочитал ее – но никаких зацепок, кроме имени этого советника, чтоб его. Проверяем все его контакты, всех родственников читают менталисты – они чисты. Так что пока нечем вас обрадовать. Василина, может, ты поделишься успехами своих спецслужб?

      Королева покачала головой.

      - Расследование еще идет, отчета жду со дня на день, коллеги. Об успехах говорить рано. Как только будет отчет, я поделюсь.

      - Плохо, - вежливо высказал общее мнение Хань Ши, и она почувствовала себя школьницей eна уроке. Улыбнулась сдержанно и пожала плечами.

      - Моя разведка делает все, что может.

      - Я не упрекаю тебя, сестра, как и тебя, Гюнтер, - мелодично пояснил император, - но всех призываю к осторожности. Мы дали нашим врагам достаточно времени, чтобы оправиться и решиться на новый удар. Нужно нам всем быть начеку.

      И он легко и наставительно поднес указательный палец к уголку своего узкого глаза.

      Мариан ждал свою королеву в выделенных им комнатах здания военной части в Великой Лесовине. Они с сопровождающими придворными, конечно, могли бы остановиться в любой из гостиниц, да и губернатор был бы счастлив предоставить им свой дом, но по традиции королевская семья становилась вровень со служащими им офицерами.

      «Они должны видеть, что мы относимся к армии без пренебрежения, - наставляла дочерей королева Ирина, - поэтому мы должны жить там, где живут они, есть то, что едят они».

      - Справилась? – спросил муж, когда Василина вышла из телепорта и, коротко поблагодарив открывшего проход мага, отпустила его.

      - С каждым разом все проще, - со смешком поделилась королева, снимая длинный серый жакет и расстегивая верхние пуговицы белоснежной рубашки, приятно пахнущей чистотой. – Я, кажется, поняла секрет – надо сидеть с невозмутимым лицом и по большей части молчать. Там есть кому поговорить.

      Принц-консорт усмехнулся. Он был в парадной форме – впереди была речь супруги перед построением, парад, награждение частей и торжественный обед с высшими военными чинами. И уже после этого, когда наевшиеся генералы и полковники смогут подремать у себя в кабинетах, королева навестит больницы Лесовины, пообщается с горожанами – чтобы узнать, как продвигается реставрация домов, ведь этот город больше всего пострадал от прошедшей серии землетрясений. А уже завтра они выдвигаются в первую из запланированных к посещению частей в глубинке Севера. И на неделе будут недалеко от имения Байдек.

      - Странно быть здесь и не заехать домой, - сказала Василина словно в ответ на его мысли, подошла, осторожно потерлась щекой об его плечо – чтобы не запачкать китель помадой. – Хотя бы переночевать. Я там душой отдыхаю, Мариан.

      - Если захочешь – заедем, - ответил он спокойно. – Здесь тебя так любят, что поймут.

      Она со вздохом покачала головой, отошла и стала раздеваться. Нужно было успеть принять душ до того, как придет стилист поправить ей прическу и макияж.

      Ровно в два часа дня она, одетая в строгое теплое пальто шинельного типа, в строгой шляпке, в сопровождении Мариана, офицеров и придворных, вышла на трибуну, установленную на центральной площади Великой Лесовины. Подняла руку в приветствии, заулыбалась – огромные экраны демонстрировали ее мягкую улыбку военным и собравшимся у ограждений, несмотря на холод, жителям северной столицы. Загрохотали барабаны, зазвенели трубы – и королева едва не дернула плечами, но спохватилась, чтобы не ежиться от волнения. Перед ней, выстроившись для прохождения парада прямоугольниками, стояли тысячи служивых всех родов войск. Был там и Северный Егерский Полк, в котором служил Мариан и чью эмблему надел, несмотря на то, что нес службу сейчас в гвардейском королевском полку. История повторялась – только десять лет назад говорила она перед десятками солдат и офицеров на Форелевой заставе, а сейчас их было больше, гораздо больше, и все, вытянувшись, ждали, что она им скажет.

      Королева подняла глаза к солнцу на ясном северном небе, выдохнула как можно незаметнее и подошла к микрофону. Площадь замерла.

      - Мои верные солдаты и офицеры! Счастлива приветствовать вас!

      Ее звонкий, глубокий голос разнесся по площади, побежал по улочкам старого города, отражаясь от покосившейся Часовой башни, от стен домов. И прямоугольники, состоящие из тысяч людей, дрогнули, загудели и рявкнули хором так, что задрожала мостовая и трибуна под ее ногами:

      - Здра-вия же-ла-ем, Ва-ше Ве-ли-чест-во!

      Она подождала, когда смолкнет вибрирующее эхо приветствия, и продолжила:

      - Сегодня, спустя два месяца после восстановления монархии в Рудлоге, я прибыла сюда, чтобы возродить важнейшую традицию – королевскую дань уважения к армии, защищающей нашу землю. Но не только для этого! – горячо сказала она в микрофон. - Я приехала, чтобы поблагодарить вас за верность в тяжелую годину испытаний для нашей страны, верность и стойкость! Не умаляя заслуги других военных частей, оставшихся на стороне правящего дома, хочу отметить, что именно войска Севера выступили единым фронтом против заговорщиков, проливших столько крови. В том числе и кровь моей матери, Ее Величества королевы Ирины-Иоанны.

      Она замолчала – голос все-таки дрогнул. Молчали и солдаты, молчали жители, глядя на скорбно изогнувшиеся губы молодой королевы и вспоминая давние страшные события, и тишина становилась звенящей, оглушающей.

      - Я хочу, чтобы вы знали, - начала Василина тихо, но голос ее креп с каждым словом, – семья Рудлог не забыла вашей преданности! Именно здесь, на Севере, мы нашли приют и защиту тогда, когда нам они были необходимы. Ни один человек из нашего окружения не выдал нас! Именно здесь я встретила своего супруга, достойного сына этой прекрасной земли и вашего сослуживца, – камеры выхватили стоящего рядом с ней барона Байдека, -здесь родились мои дети. Север занял прочное место в моем сердце, и, несмотря на то, что я приняла корону и вернулась в дом моей семьи, эта земля воистину стала моим вторым домом!

      Люди слушали внимательно, и ей с трибуны уже казалось, что она четко видит их – кивающих, ловящих каждое ее слово, и ей было радостно от этого и немного страшно.

      - И вот вам мое слово, - торжественно провозгласила королева в завершение, – сегодня все части Севера получат на свои знамена специально учрежденный Орден Верности и звание «королевская». И в знак памяти и признательности от семьи Рудлог наследник короны в каждом поколении будет проходить службу в одной из частей Севера! Поздравляю вас! И спасибо!

      Она говорила вдохновенно, от души, отступая от написанной и выученной речи, разрумянилась – и была необыкновенно хороша, и не столько слушали ее, сколько смотрели на экраны, на ее блестящие глаза, светлые локоны и розовые от мороза щеки. Была ли она величественной? Возможно. Но совершенно точно она была близкой и понятной. Перед ней не трепетали, но ею любовались, в нее влюблялись и готовы были сейчас пойти на край света – если вдруг ее величеству захочется отдать такой приказ.

      Королева отступила от микрофона – тут же снова зазвучали барабаны, и части гулко замаршировали на месте, разворачиваясь – и под грянувший оркестр пошли мимо трибуны одна за другой, на ходу приветствуя свою королеву. Василина подняла руку, улыбалась, рядом с невозмутимым лицом стоял муж, от бесконечных «Долгие лета, ваше величество», перекатывающихся от одной марширующей части к другой, заболели виски – а она все махала, улыбалась и кивала, пока последний грохочущий подошвами прямоугольник не прошел мимо и не ушел по главной улице с площади, и не затих оркестр.

      Тогда-то она и почувствовала, что спина у нее вся мокрая, и что планируемый обед будет очень кстати – желудок сводило от голода, будто нервы сожрали все, что оставалось там с полудня.

      - Опять переодеваться, - со вздохом сказала она мужу, когда Мариан подал ей руку, чтобы проводить с трибуны. – Как я?

      - Великолепно, - серьезно ответил он. – Я женат на великой женщине.

      - Которая, - ответила она так же серьезно, - озвереет, если что-то не съест. Как самая простая и невеликая.

      На следующее утро, в воскресенье, когда королевская семья с сопровождающими уже собралась выезжать в одну из выбранных для посещения частей, Василине позвонил отец. И рассказал о том, что он увидел и услышал в Орешнике. Пока он говорил, лицо королевы темнело – накануне, при посещении больниц, к ней подходили люди, благодарили за быструю помощь в восстановлении домов и лечении, а она любезно отвечала «Рада, что все налаживается. Спасибо, что поделились». И на таком контрасте звучало то, что говорил Святослав Федорович, что она совершенно расстроилась. И разозлилась.

      Машины были уже готовы – по-хорошему, можно было бы перейти телепортом, так как часть находилась к югу от Лесовины, а искажались порталы только в горах – но лицезрение гражданами вереницы машин было неотъемлемой частью визита. И барон Байдек, усевшийся рядом с супругой в автомобиль, молча слушал, как звонит она премьеру Минкену, обрисовывает ситуацию и просит организовать объективный мониторинг работы комитета по устранению последствий чрезвычайных ситуаций. Пока по Иоаннесбуржской области, а в течение двух недель – по всем пострадавшим регионам.

      - И, конечно, - добавила она, морщась от странных завывающих звуков из динамика, - я очень рассчитываю, что ответственные лица не будут знать о проверке, Ярослав Михайлович. Отчет по области должен быть у меня так срочно, как возможно.

      - Обязательно, ваше величество, - по громкой связи невозмутимо ответил премьер, - я отдам все распоряжения. Виновные понесут наказание, я и сам готов…

      Где-то на фоне раздался мужской одобрительный гомон, восклицания «Нет, ну как он, мать ее, вытянул! Килограмм шестнадцать, не меньше…» и сочный восхищенный мат.

      - Извините, ваше величество, - попросил премьер, и, видимо, прикрыл рукой трубку – звуки и голоса стали глуше.

      Королева выразительно помолчала, Байдек улыбнулся и одними губами пояснил «Зимняя рыбалка». А выл в динамиках, по всей видимости, ветер.

      - Полно, Ярослав Михайлович, - сказала она уже мягче, хоть и не переставая хмуриться, - уверена, что вы все, что должны были, сделали. Остальное узнаем по результатам аудита. Отдыхайте. До свидания.

      - Вы можете беспокоить меня в любое время дня и ночи, моя госпожа, - любезно откликнулся Минкен, - и я поддерживаю ваше возмущение. Благодарю, что не стали рубить с плеча, а решили разобраться. Отдаю вам должное.

      Он попрощался, и Василина отключила громкую связь.

      - Вот старый лис, - с досадой пожаловалась королева мужу, - и похвалил, и нравоучение высказал.

      - Он предан тебе, - сказал Мариан и подсунул большую руку ей за спину – она расслабленно улеглась мужу на плечо, прижалась. Машина гудела, за окном мелькали дома Лесовины, водитель за стеклом был невозмутим. – Это самое главное. А что учит – так сама знаешь, это только на пользу.

      Ангелина

      Здание, выбранное для дипслужбы, было теплым, одноэтажным и просторным. И, что важно, позади располагался небольшой пустырь, который сейчас оперативно расчищали от камней нанятые местные жители. На пустыре будет посадочная площадка для драконов, тут же разместят маленький домик с одеждой для них.

      Ани обошла свою вотчину, слыша веселую перекличку работников со двора и чувствуя странный восторг. Вот это крыло они отдадут драконам – тут же, напротив, находятся несколько домов, чьи хозяева с радостью согласились предоставить вторые этажи (за отличную плату) в пользование ведомства. Значит, можно будет размещать гостей с комфортом. Сотрудники уже договорились с маленькими ресторанчиками о поставке обедов и ужинов, местные ателье спешно шили шторы для дипслужбы, плотники ремонтировали двери и полы.

      Городок оживал в предчувствии новых перемен – да и вообще в Теранови было как-то многолюдно. Жители Рудлога и других государств, прослышав, что в горный город наведываются драконы, устремились сюда, и от туристов было не протолкнуться, несмотря на собачий холод. Спрос уже родил предложение – на улицах и в магазинах торговали теплыми химами и длинными меховыми дохами, рестораны ломились от посетителей, отдающих дань киселю и колобкам, а мэр Трайтис, немного оглушенный внезапной известностью городка, все же быстро сориентировался и запустил туристическую службу, которая теперь принимала сотни звонков каждый день и бронировала места в переоборудованных под мини-гостиницы домах добрых жителей. Мешок драконьего золота, подаренный на свадьбу, был заперт в сейфе, и планы на него были грандиозные – не только школу отремонтировать и стадион достроить, но и гостиницу заложить, а если так дело пойдет – то целый гостиничный комплекс с лыжными спусками и катками, да курорт у горячих источников в горах.

      С утра Ангелина приехала в Теранови с официальным, обещанным неделю назад визитом, и уже сполна оценила слишком, на ее взгляд, ревностное гостеприимство местных жителей. Свиту она взяла небольшую. Обойтись вообще без сопровождения и охраны было не по статусу, но она с огромным облегчением по окончании официальной части отправила придворных обратно во дворец, оставив при себе только секретаря, горничную и охрану. Отправились в столицу и приехавшие заснять визит журналисты – срочно нужно было монтировать материал и готовить в новостные выпуски, сразу после репортажей о поездке королевы в Лесовину.

      Мэр Дори Трайтис, страшно гордый очередным высоким визитом, организовал принцессе экскурсию, пригласил прокатиться на единственном трамвайчике, который с лязганьем двигался мимо цветных домов, и пройтись потом по улицам Теранови. И она не отказалась, хотя и замерзла отчаянно, несмотря на длинную шубку с капюшоном и плотные сапоги. Все было выстужено, схвачено морозом, и даже небо, на которое она периодически поглядывала с обжигающим ее до злости ожиданием, было похоже на застывший светлый кусок льда, по которому медленно двигалось тусклое солнце. И не радовали ее ни искры на белом снегу, ни яркие крыши домов. Холодно было ей, холодно и томительно.

      Городок, определенно, сошел с ума - кругом были одни драконы. Магазины, несмотря на крепкий мороз, выставили на лотки свежеизготовленные сувениры, и со всех сторон смотрели на принцессу белые пернатые ящеры. С футболок, полотенец и постельного белья, с кружек и прилавков с глиняными свистульками. Она-таки остановилась у одного лотка, где торговали мягкими игрушками – уж очень забавно они выглядели, и тут же стала обладательницей подарка – мехового дракончика, похожего больше на овцу, чем на небесного змея. Впрочем, туристов это не смущало – у предприимчивого лавочника смели всех драконоовец, только чтобы дома был такой же, как у принцессы Ангелины.

      Ее высочество возложила цветы к памятнику своему деду, Константину, посетила больницу и школу, где пообщалась с детьми, приготовившими ей подарки и выступление – и, наверное, это была самая приятная часть. Не считая действительно вкусного обеда с почетными жителями города, по очереди рассказывавших ей, как замечательно здесь, в Теранови, и как они рады, что она остается работать в городке.

      «Замечательно, но холодно, - думала она, поддерживая разговор и легко улыбаясь собеседникам, - это ж какое терпение надо иметь, чтобы жить здесь?»

      И не знала Ангелина, что после окончания обеда, когда они с мэром ушли в администрацию – обсуждать совместную работу, жители поспешили поделиться впечатлениями со своими знакомыми, те - со своими, и все пришли в выводу, что старшая принцесса, конечно, красавица, каких мало – аж слова забываешь, когда глядишь на нее, любезна и сдержанна, но ей очень недостает живости и улыбчивости ее младшей сестры, ныне королевы Рудлога, Василины.

      Старшая Рудлог, аккуратно ступая по краешку свежеокрашенного пола, прошла в ту половину здания, где должна была располагаться дисплужба – там уже стояли столы и шкафы, сотрудники распаковывали канцелярию, и было весело и шумно. Она и не подумала пресекать этот шум. Потом, все потом. Зашла в свой маленький кабинет – секретарь уже разобрала подготовленные бумаги, приготовила начальнице кофе – уселась за стол и снова стала перебирать папку с предложениями для драконов. Организация ведомства, торговля, найм персонала… Знать бы только, когда прилетит хоть кто-то из них. Чтобы согласовать встречу с Василиной, подготовить тут зал для официальных церемоний, наладить связь и обговорить график прилетов.

      - Ангелина Викторовна, - в дверь заглянула секретарь, - тут к вам делегация. Из местных жителей. Примете?

      - Да, - сказала принцесса, отодвигая бумаги. – Пригласите, пожалуйста. И принесите стулья, чтобы люди могли сесть.

      Делегация была разношерстной и разновозрастной. Несколько девиц, совсем молоденьких и восторженно таращащихся на нее, женщина в возрасте с цепким взглядом, пожилая интеллигентная пара.

      - Госпожа, - волнуясь, начала женщина, после того как все поздоровались и расселись, - простите, что беспокоим вас. Тут на свадьбе дракон говорил, что им в город нужны врачи и учителя, да и других работников не хватает. Обещал содействие. Вот мы и пришли записаться, ваше высочество.

      - Вы хотите переехать в Истаил? – уточнила Ани, пододвигая к себе лист бумаги. – Работать?

      - Жить, работать, - подтвердила женщина, выбранная, видимо, парламентером. – Я бухгалтер, жила бы и дальше здесь, да суставы болят, врачи посоветовали переехать в жаркий климат. Супруги Лонис, – пожилая пара вежливо кивнула, – врачи. Она – акушер, он терапевт. И девочки тоже – Лаисия у нас только-только из медучилища, медсестра, две другие закончили педучилище. Очень хотят к драконам.

      Ани посмотрела на покрасневших девушек и едва сдержала улыбку. Энтери, по всей видимости, сделал своим соплеменникам отличную рекламу.

      - Драконов, увы, совсем немного, - как можно мягче пояснила она, - но люди там прекрасные, дружелюбные, как у вас в Теранови, и город очень красивый. К сожалению, многое придется начинать с нуля, но я обещаю вам содействие и с оборудованием амбулаторного пункта, и школы. И если захотите вернуться – никто не будет вас упрекать, - она внимательно посмотрела на посетителей, но не увидела неуверенности и продолжила. - Давайте поступим так. Мы пока еще не начали работу, но я запишу вас сейчас сама, а потом вам нужно будет заполнить анкеты. Мы их подготовим и выложим в приемной, так что каждый, кто захочет, сможет прийти и записаться самостоятельно. Потом передадим анкеты и списки коллегам из Песков, и они уже будут принимать решение.

      Ее слушали, кивали, соглашаясь.

      - Простите, что отвлекли вас от дел, - повинилась женщина, когда все попрощались и стали вставать.

      - Я рада, что вы захотели работать в Песках, - искренне ответила Ангелина. – Не нужно извиняться.

      А вечером в Теранови, словно подгадав, прилетели Энтери и Ветери. Привезли на своих спинах целый отряд, отправившийся на спасение принцессы – и не сказать, что драконы были уж очень довольны этим. И письмо от Нории. Вежливо поздоровались с жителями, в очередной раз сбежавшимися на площадь, и быстро оделись, не обращая внимания на вспышки фотоаппаратов туристов.

      Мэр Трайтис, у которого выдалось очень хлопотное воскресенье, встретил дорогих гостей как старых друзей, ничуть не смущаясь изумлению на лице второго дракона от его словоохотливости и улыбкам первого, поглядывающего на друга с выражением «Ну я же говорил тебе». Мэр тут же пригласил их на ужин и торжественно проводил к зданию дипслужбы. И надо сказать, что в груди у принцессы все же сжалось что-то, когда она увидела двух красноволосых мужчин, входящих в ее кабинет. И она чуть было не засуетилась, но заставила себя поднять взгляд и спокойно приветствовать их.

      Они просидели в кабинете, над бумагами, до поздней ночи – добрый Дори Трайтис так и не дождался гостей на ужин. Говорили обо всем. О том, что служба занятости Рудлога даст объявление о поиске работников для Истаила, и тут же просчитывали и записывали квоты по каждой профессии. О том, что на границе полосы блуждания со стороны Рудлога построят большой телепорт, чтобы драконам и жителям Песков не приходилось тратить лишнее время на перелет в Теранови. И там же, рядом с телепортом, будет рынок, какой уже начал функционировать на границе с Тайтаной. О том, что нужно начинать прокладывать дорогу между государствами, значит, нужны сопровождающие, которые не позволят заблудиться инженерам и рабочим. О том, что Рудлог готов поставить буры и насосы для поднятия воды с глубин. И еще о многом, очень многом.

      Не говорили только об одном – вернется ли она в Пески, к Нории. Хотя, даже если бы они спросили, она бы не ответила им. Потому что она и сама себе не могла дать ответ.

      Уже ушли неожиданные гости, решив переночевать у отца Таси, Михайлиса, давно опустела дипслужба, и ей бы надо было идти домой, во дворец – охрана терпеливо ждала свою госпожу в коридоре. Но Ани не спешила. Она аккуратно разложила бумаги по папкам, сама ополоснула чашку из-под кофе. И, наконец, взяла в руки письмо от Нории.

      Оно было не для нее – для Василины, и что-то похожее на сожаление кольнуло сердце ледяной Рудлог. Принцесса погладила плотную бумагу и поднесла запечатанный конверт к носу, позволив себе прикрыть глаза на мгновение.

      И, хотя не могла она ничего почуять, кроме запаха старой бумаги и сургуча, показалось ей, что она слышит теплый и тонкий аромат мандариновых цветов, пряностей и сухой острой травы. И вокруг стало теплее – будто она была уже не в Теранови, а в Истаиле с его дворцами, цветами и бассейнами с колышущимися цветными занавесками, с блеском золота и лазури, и вот-вот должен был раздаться рокочущий голос «Ты выйдешь за меня, Ани-эна?»

      Деликатный стук в дверь вырвал ее из полудремы, в которой вспоминались обрывки разговоров и прикосновений, запахи и звуки, и охранники, увидев встающую из-за стола принцессу, обеспокоенно переглянулись – так бледна она была, и так лихорадочно блестели ее глаза.

      - Извините за задержку, - сказала она совершенно обычным, спокойным тоном, как будто не разрывали ее сейчас два далеких и таких нужных ей мира. – Действительно, пора домой.