Василина, 9 лет назад.

   Утро после бани оказалось чудесным. Во-первых, Василина отлично выспалась. Во-вторых, тело казалось необычайно легким и свежим, и она точно чувствовала запах дубовых листьев от своей кожи.. А в третьих, от простуды не осталось и следа.

   Она немного полежала в постели, потянулась, свернулась калачиком и только решила еще немного подремать, как услышала с улицы приглушенные окном голоса. Повертелась, но любопытство взяло свое, и она, как была, в длинной ночной рубашке пробежала босиком к окну, и выглянула из-за занавески.

   На плацу, расположенном за площадью комендатуры, шла утренняя зарядка, и лейтенант Байдек, стоявший лицом к ней, отдавал команды на смену упражнений. Сам он опять выполнял все наравне с солдатами. И когда пошли отжимания, Василина почему-то сглотнула пересохшим горлом. Уж очень привлекательно выглядела именно его мощная фигура, легко двигающаяся вниз-вверх. Несмотря на наличие нескольких сотен других мужских фигур.

   Она вспомнила вчерашнюю баньку, и закусила губу. Запоздало пришел стыд, смешанный с чем-то, что можно было б охарактеризовать как "Все равно было классно, весело, интересно и познавательно, и я ничуть не жалею". И, конечно, немалую часть этого "классно" составлял барон Байдек и его волшебные руки, под которыми она буквально растеклась по лавке.

   Герой ее мыслей тем временем скомандовал строиться на пробежку, и, словно почувствовав ее взгляд, глянул вверх - в ее окно. Принцесса так и застыла - спрятаться не позволило с пеленок воспитываемое чувство собственного достоинства. Он несколько долгих секунд смотрел на нее сквозь головы пробегающих мимо солдат, а принцесса не опускала глаза, хоть щеки и предательски горели, в крови бесился адреналин, а в низу живота что-то сладко сжималось. Эти несколько мгновений показались Василине вечностью. Но затем барон почтительно склонил голову, прерывая контакт, и сорвался с места - побежал вслед за солдатами. И только когда Мариан скрылся из виду, принцесса обнаружила, что судорожно вцепилась в подоконник, так, что костяшки пальцев аж побелели.

   Она тихо отошла от окна, забралась в постель, обхватила подушку руками, и начала сосредоточенно раздумывать. Так вот как это бывает, если происходит не в романах. Барон определенно волновал ее. Ей не с чем было сравнить, и не у кого было сейчас спросить, но принцесса, поразмышляв, пришла к выводу, что он ей действительно нравится.

   И ей было одновременно и неловко, и страшно, и в то же время чисто по-девичьи хотелось попробовать свою силу, пробить его невозмутимость, увидеть в его глазах то же волнение. Ощутить свою женскую власть, короче. Пока же она каждый раз чувствовала себя как малышка, которая требует внимания и опеки.

   Старшей сестре постоянно признавались в любви и с тоской смотрели вслед, она же имела совсем небольшой опыт, и ни один из кавалеров не вызывал у нее такого любопытства и желания поиграть. И тем более никогда она не испытывала такого ощутимого томления просто от взгляда глаза в глаза с мужчиной. Ей, только входящей в самую женскую силу, страстно хотелось понять, как это, когда в тебя влюблен не придворный, а такой вот, настоящий, серьезный и мощный человек.

   С другой стороны, ей осталось с ним провести буквально несколько часов, поэтому, видимо, глупые фантазии останутся только фантазиями. Впереди прощальный завтрак, прогулка по окрестностям, прощальная же речь перед построением - и обратный путь.

   Она с досадой стукнула кулачком о подушку, потом крепко сжала ее, вздохнула. Ну как, как это так легко получается у Ангелины?

   Прощальный завтрак был обилен и торжественен, но атмосфера за столом была вполне расслабленной, почти семейной. И Василина улыбалась вполне искренне, а не формально, и благодарила за баню, и отвечала, что да, действительно, простуду как рукой сняло, и что это чудесная традиция, и она обязательно сделает баню при дворце, чтобы вспоминать это путешествие и радушие замечательных хозяев.

   Хозяева довольно улыбались и делали принцессе комплименты, офицеры участвовали в разговоре и рассказывали, как устроены бани у них в имениях, жены офицеров обсуждали с Василиной последнюю дворцовую моду. Она смеялась, шутила, улыбалась, и при этом, как горячее волнующее прикосновение, чувствовала на себе взгляд лейтенанта Байдека. Иногда поглядывала и на него, и даже пыталась втянуть в общий разговор, но он вежливо и немногословно отвечал или опускал глаза. Василина даже начала злиться, это уже ни в какие ворота не лезло. Он же смотрит! Она себе не придумывает! Так почему нужно вести себя, как угрюмый бука? Все, она больше ему не скажет ни слова. И даже не посмотрит в его сторону. Будет еще она ,Василина Рудлог, просить внимания какого-то барона!

   После завтрака, когда слуги разливали чай, Катарина и Тереза, немного стеняясь, преподнесли ей прелестные кружевные салфетки ручной вышивки, и фарфоровый чайный набор от их мужей. Так было принято - не отпускать гостей без подарка. Госпожа Божена с мужем одарили ее фотоальбомом с видами Форелевого озера и их заставы, а также целый банный набор - веники, масла, тюрбаны, тапочки. Она растрогано благодарила, а про себя сделала пометку отправить им ответные подарки по приезду в дворец, и не формальные, а личные для каждого. Поездка, конечно, была тяжелой, но здесь она познакомилась с по-настоящему милыми и добрыми людьми.

   - А какие у нас тут виды, - говорила госпожа Божена, попивая чай. - Вы таких и не видали никогда. Чего стоят только водопады по той стороне, за каменоломнями. Вы знаете, что у нас здесь река падает с плато, расположенного выше на семьсот метров? И все это уступами, бурунами, в воздухе стоят тысячи радуг.

   - Я бы очень хотела посмотреть, - искренне сказала отяжелевшая после завтрака Василина. - Но, наверное, уже не успеем?

   - Чепуха, моя милая, - отмахнулась Божена, и обратилась к мужу:

   - Голубчик мой, давай отправим Ее Высочество к водопадам? Когда она у нас еще побывает, а тут сфотографирует, полюбуется, это ведь настоящее чудо природы, на всем материке такого нет! Да и на лошадях покатается, застоялись лошадки-то!

   - Не знаю, - с сомнением пробасил комендант, - опасно все это.

   - Чепуха, - снова отмахнулась Божена, - чего там опасного! Сто лет ничего не происходило.

   - Я против, господин полковник, - подал голос Мариан Байдек, и принцесса повернула -таки голову на звук его голоса. Он был мрачен. - Я совсем не уверен, что это хорошая идея. Каменоломни совсем близко оттуда, и вы помните, почему введен запрет на туризм в этих местах?

   Ах, вот так, да?

   - На самом деле я очень хотела бы посмотреть, - сказала Василина звонко, с вызовом глядя на Байдека, но тот нахмурился, слегка качнул головой, словно хотел сказать "нет", но передумал, и снова уронил взгляд.

   - Вот и чудно, - засуетилась Божена. - Милый, ну не противься.

   Полковник Шукер явно колебался, затем принял решение.

   - Ладно, Ваше Высочество, раз вы так хотите...

   - Хочу, - подтвердила Василина, с удивлением слыша в своем голосе капризные нотки, которых там отродясь не было. Да и вообще, где так спокойная и рассудительная девушка? Она чувствовала себя так, будто в нее вселился упрямый подросток, и все потому, что хотелось досадить мрачнеющему с каждым словом барону.

   - Тогда нужно отправляться в течение часа, чтобы успеть к отплытию, - все еще колебаясь, произнес полковник.

   - Ничего страшного, если мы немного задержимся, - принцесса ободряюще улыбнулась коменданту, - тем больше я проведу времени в этом чудесном краю.

   Она говорила, а в голове зудело совершенно детское желание повернуться к Байдеку и показать ему язык.

   - Ну, раз так, - полковник хмуро посмотрел на жену, которая и подала эту "замечательную идею", и теперь сидела с немного виноватым лицом, - я распоряжусь организовать сопровождение.

   - Я позабочусь об этом, полковник Шукер, - Байдек встал, окинул принцессу недовольным взглядом, и нехотя добавил: - Если Ее Высочество не против.

   - Не против, - мило улыбнулась Василина и молча наблюдала, как лейтенант выходит из столовой.

   Байдек, впервые за много лет, был в глухом бешенстве. На внезапно поддавшегося женским глупостям командира - ведь полковник никогда не был тупицей и рохлей, и умел адекватно оценивать опасность, а тут растаял. Да, вряд ли обитатели каменоломен выберутся на свет божий солнечным утром, тем более, что там сейчас три студенческие группы на практике по боевой магии. Но такую гостью нужно оберегать от любых, даже маловероятных опасностей.

   Он злился на внезапно ставшую из милой вздорной маленькую принцессу, смотревшую на него с превосходством, как натворивший пакостей ребенок. И на себя - потому что терял контроль от ее взглядов и обращений, и начинал гореть, и горло перехватывало, и внятная речь давалась с трудом. Это было хуже, чем помешательство, и Мариан с нетерпением ждал того момента, когда закончится его миссия по охране. Она уедет в свой кукольный дворец, а он наконец-то обретет покой. И, возможно, пора начать поиск супруги из почтенного северного рода, которая станет верной и надежной хозяйкой его имения. А для него брачные узы станут надежным щитом от непрошенных мыслей и воспоминаний.

   ******

   Принцесса, кажущаяся совсем малышкой в обтягивающем костюме для верховой езды, с убранными под плотный ободок кудрями, уверенно двигалась вперед, удаляясь от ворот заставы. Госпожа Божена предложила Ее Высочеству свою лошадку, которая слушалась маленьких рук наездницы так, будто та управлялась с ней еще с жеребячьих времен. Василина что-то обсуждала с подтянувшимся к ней военным виталистом, Симоном, изящно повернув голову к собеседнику и искренне ему улыбаясь.

   Барон ехал мрачнее тучи, и ни красоты природы, ни ласково греющее солнышко его не радовали. Василина его демонстративно игнорировала, и он, конечно, сам был в этом виноват. Отец бы точно вычитал его за неуважение к госпоже, и был бы прав. Но что делать с собственной растерянностью от того, что он, не мальчишка далеко уже, теряется в ее обществе?

   И вот она сидит, прямая, с гордой спиной, и нет ей дела до того, что он на эту спину смотрит и не может наглядеться. И на гордый разворот плеч, и на тонкую шею, на талию, которую он, наверное, сможет обхватить пальцами, и на округлые, подпрыгивающие на седле ягодицы.

   На мгновение он помимо воли представил, как прижимает это тонкое тело к себе, как его ладони сжимают эту восхитительную попку, и судорожно дернул пальцами - стало болезненно и горячо.

   Нет, скорее бы она уехала. Это и правда какое-то безумие. Неприятно осознавать, что все твое хваленое хладнокровие - разбилось об одну маленькую гордячку.

   Она улыбнулась какой-то шутке Симона, затем наклонилась и погладила лошадку по холке. Мариан сжал зубы - виталист слишком злоупотреблял вниманием принцессы. И тут же устыдился - злиться на боевого товарища и друга, с которым они вместе начинали службу в одном гарнизоне, просто недостойно.

   Байдек отобрал в сопровождение десять проверенных солдат и приказал экипироваться по максимуму. И теперь суровые бойцы, похожие на маленькую армию, ехали, окружив высокую гостью, и напряженно поглядывали по сторонам. Вперед он выслал двух человек, проверять путь. Им предстояло проехать несколько километров до водопадов, и он хотел сделать безопасным каждый метр этого расстояния.

   К тому времени, как они подъехали к водопадам, он был уже готов убить Симона, и с тоской признал себе, что не будь он таким идиотом, он бы мог ехать на месте товарища, слушать принцессу, видеть ее улыбку, обращенную только к нему и не испытывать этой непонятной злости и тоски. Да, это было недостойно, но он вздохнул с облегчением, когда их путь закончился, и они выехали на площадку, перед которой клубился пар и сияли радуги.

   Принцесса ахнула, пораженная открывшейся красотой, а он соскочил с седла, яростным взглядом пригвоздил к месту направившегося было к Василине Симона, отчего друг застыл, с веселым вопросом подняв брови, и сам подошел к ней, чтобы помочь спешиться.

   - Ваше Высочество, позвольте мне помочь вам, - осипшим голосом произнес он, и опустил-таки глаза, буквально на мгновение.

   Принцесса недоуменно и с неудовольствием посмотрела на него, но кивнула, перебросила ножку через седло, держась за повод, и мягко опустилась прямо в его руки. Барон придержал ее за талию, чувствуя под мягкой жилеткой тепло ее тела, и тут же отпустил, сделав шаг назад. А недовольное чем-то Ее Высочество быстро пробежала мимо, к краю смотровой площадки, и застыла там, широко раскрыв глаза.

   Горная река, стекающая по плато, широким блестящим полотном с оглушительным ревом падала вниз, разбиваясь о многочисленные уступы и исчезая в выбитой сотнями лет падения клубящейся пропасти. Оттуда вытекала уже мирная, спокойная речка, весело бежавшая к озеру. Солнышко играло в клубах водяной пыли, создавая целый парад радуг, которые мерцали и переливались в его ярких лучах.

   Отряд расположился на противоположном, низком берегу, который отлого спускался прямо к берегу речки. Но внизу он весь был изрыт и иссечен каменными глыбами, какими-то норами и вымытыми полупещерками, поэтому они остановились метрах в пятидесяти от кромки воды, чтобы не подвергать опасности лошадей.

   Принцесса любовалась водопадом, а он любовался ей, стоя немного позади, пока его люди, расположившись полукругом, осматривали берег. Симон стоял рядом с ним и насмешливо смотрел на друга, но Байдек эти взгляды игнорировал - потом, конечно, виталист не останет, а сейчас язвить не посмеет.

   - Я хочу подойти ближе, лейтенант, - она обратилась к нему так неожиданно, что Мариан вздрогнул.

   - Там нестабильная почва, Ваше Высочество, - он покачал головой. - Прошу вас, не нужно.

   Она вздохнула и, как ему показалось, едва сдержалась, чтобы не топнуть ножкой.

   - Всего на несколько метров, барон, - она прошла чуть вперед. - Видите? Ничего страшного не произошло.

   Она снова упрямо двинулась вперед, а он поспешил за ней ,чтобы остановить. Но не успел. Василина вдруг взмахнула руками, пискнула и полетела вниз, в стремительно расширяющуюся дыру под ногами. Осыпающаяся почва увлекла и Байдека, и бросившегося за ними Симона. Упали они невысоко - может три-четыре метра, но удар оказался крайне чувствительным, таким, что лейтенант даже на секунду потерял сознание. Очнувшись, он попытался разглядеть что-то, но мешала продолжающая сыпаться сверху земля. Сверху уже раздавались крики.

   - Не подходите близко! - крикнул он вверх. - Несите веревки!

   Он встал, прикрываясь рукой от барабанящей по голове почве, стал взглядом отыскивать принцессу. Богиня, да где же она? Только бы все было хорошо, только бы была жива!

   -Ваше Высочество! - позвал он. - Вы меня слышите?

   Взгляд его наткнулся на маленькую фигурку, полузасыпанную землей. Белая ручка безжизненно лежала ладошкой к небу, и он, холодея от ужаса, бросился к ней.

   - Принцесса! Василина! Святые отшельники! - он ругался сквозь зубы, поминая то святых, то демонов, пока откапывал ее из рыхлой почвы. Она лежала на боку, вся измазанная землей, и он, освободив лицо, склонился к ее губам, чтобы почувствовать - есть ли дыхание. И тут же застывшее было его сердце снова забилось - она дышала. Слава Богине, она дышала!

   Аккуратно взяв ее на руки, он отошел под свод пещеры, чтобы уберечь от падающей земли, снял с себя куртку и уложил безвольное легонькое тело на получившееся скудное покрывало.

   - Симон, - он услышал стон друга и пошел к нему. Виталист сидел, мыча и баюкая правую руку. Лицо его было в крови.

   - Руку, похоже, сломал, - процедил виталист сквозь зубы. - И булыжником сверху шендарахнуло. Где мы?

   Байдек огляделся. То, что он поначалу принял за подмыв, было длинной высокой пещерой, идущей к реке. Почва была заметно влажной и мягкой, видимо, недавно пещера была подтоплена. Может, это их и спасло.

   - Ее Высочеству нужна помощь, - сказал он, наклоняясь, и помогая встать другу. - Посмотришь?

   Симон скривился.

   - Посмотреть посмотрю, но пока себя не вылечу, сам знаешь, ей помочь не смогу.

   Сверху раздались шаги, посыпался гравий.

   - Господин лейтенант, - крикнул один из солдат, - все живы? Мы принесли веревки.

   - Живы, - крикнул он в ответ. - Веревку кидайте нам, через эту дыру не выберемся, обвалится. Попробуем пройти к реке и пройти по берегу к скалам!

   - Понял, - крикнул солдат.

   - Воды и фонарики киньте нам, - попросил Байдек. - Еще полотно для перевязки, Симон руку сломал. Лопатку найдите, она пристегнута у меня к седлу. И оставьте тут дозорных, а часть пусть едут к скалам.

   - Все сделаем, господин лейтенант, - и солдат ушел.

   Через несколько минут у них была и вода, и свет, и Мариан, поглядывая на принцессу, быстро наложил повязку поскрипывающему зубами Симону. Тот, преодолевая боль, уже просканировал так и не приходящую в сознание Василину, и успокоил барона - никаких опасных повреждений не было, ушибы и ссадины не в счет.

   Пока Симон аккуратно прощупывал сломанную руку, запуская регенерацию, Мариан пытался привести принцессу в сознание. Приподнял ее, положил голову себе на колени, как мог, обтер измазанное грязью личико и попытался напоить. Не получилось. Такой долгий обморок казался ему неестественным. "Хотя, - одернул он себя, - что ты знаешь о потере сознания у молоденьких и хрупких девушек?"

   Дышала она, во всяком случае, ровно, хоть и была очень бледненькой, и он, сам не осознавая, что делает, провел пальцем ей по щеке, словно оттирая грязь, откинул со лба светлые волосы. Бедная глупая упрямая девочка.

   - Мар, - голос Симона заставил его вскинуть голову. Друг нюхал воздух, задрав нос вверх, и барон похолодел, понимая, что это значит. - Мар, нужно уходить. Я чую нежить. Еще далеко, идет группой. Видимо, пещера имеет какой-то выход к каменоломням, и они почуяли мою кровь.

   - Какой тип? - Мариан без лишних слов проверил оружие, активировал фонарь и закрепил его на запястье. Затем поднял принцессу на руки и зашагал к реке. Симон быстро следовал за ним, иногда останавливаясь, чтобы принюхаться.

   - Не могу точно определить, пока слишком далеко. Не мельче хоботочника, а то и сосальщики. Быстрее надо.

   - Сам знаю, что быстрее, - процедил барон сквозь зубы, срываясь на бег. - Кастануть сможешь?

   - Не во всю силу, - крикнул сзади виталист. - На солнце надо или к воде. Беги, они ускоряются!

   Они неслись по направлению к реке, и Байдек надеялся только на то, что раз был подмыв, значит вода поступала через какую-то дыру, через которую можно будет выбраться. Однако пещера заворачивала параллельно берегу, под ногами хлюпало, но хлюпала грязь, и нигде не было видно ни пятнышка солнечного света.

   Сзади донеслось сопение, похожее на короткое похрюкивание. Марианн в очередной раз выругался. Хоботочники, твари размером с небольшую собаку, с длинным хоботом, на пятачке которого располагалась зубастая ядовитая пасть, нападали всей стаей, висли на руках и ногах, и могли растерзать жертву за пару минут. Если б не было девушки, они бы вдвоем могли отбиться. Но с ней...шансов уцелеть нет.

   - Сюда! - крикнул откуда-то сзади Симон, изо всех сил врезаясь в рыхлую стенку пещеры. - Помоги, здесь чую воздух близко, нужно пробиться!

   Марианн бегом вернулся к другу, аккуратно посадил принцессу у стенки и стал спешно пробивать выход лопаткой. Виталист был прав - из-за слежавшихся комьев земли шел ощутимый сквозняк, и главное - прокопать, разгрести, пусть небольшую дыру, вытолкать девушку, а здесь вдвоем они как-нибудь справятся.

   - Близко, метров пятьдесят, - отрывисто сообщил Симон, не переставая копать. Комья глины и земли сыпались из-под рук товарищей, и падали и с той стороны преграды. Мариан сунул другу лопатку, и начал долбить преграду ногами, она дрожала, но держалась. В ушах грохотал адреналин, и он уже строил план боя, когда хрюканье раздалось совсем близко. Но не успел он повернуться, как был отшвырян на стенку оглушительным визгом. Это кричала очнувшаяся принцесса, широко раскрытыми глазами глядя на приближающихся страшилищ. Точнее, приближались они до начала визга, потому что хоботочников расшвыряло не хуже, чем кости на игральном столе.

   С потолка от этого ужасающего, разрывающего голову звука сыпались камни, барон услышал, как сзади охнул Симон, и, преодолевая боль, сквозь темные пятна, пляшущие в глазах, пошел к ней. Перехватил ,чуть ли не теряя сознание, встряхнул, зажал рот рукой. Она билась и вырывалась в истерике, и даже цапнула его за палец, но зато его голова перестала болеть так, будто в ней медленно зажимали мозг в тиски.

   Видимо, визг ослабил и проклятую стенку, потому что Симон, пнувший ее ногой, сумел -таки пробить небольшую дыру, потом еще и еще. Хоботочники, приходя в себя, снова начали похрюкивать и прыгать вперед, раззадоривая себя и пытаясь запугать жертв. И Байдек, одной рукой прижимая к себе принцессу и зажимая ей рот, достал пистолет и стал стрелять по стае, пытаясь отпугнуть. Убить нежить таким способом было невозможно, но отвлечь вполне реально.

   - Выходи, - прошипел Симон, тоже доставая оружие и начиная стрелять. Мариан спиной вперед вывалился наружу и тут же отполз, давая место для выхода другу.

   Они оказались на небольшом отлогом участке берега, над которым нависали скалы, создавая густую тень. Водопад ревел сзади, а пятачок земли окружала вода. Уйти посуху не удастся, а входить в бурную реку без страховки - та же смерть. А твари и не думали отступаться, они по одной выбирались на воздух, выли от раздражающего света, но не забирались обратно, преследуя отступающих беглецов.

   - К реке. В воду! Бегом! Марш! Вода их задержит! Побежала, быстро!!!- рявкнул лейтенант на ухо ошарашенной принцессе, и девушка, спотыкаясь и качаясь, послушно побежала к воде.

   - Симон, прикрытие, - и друг отступил ему за спину, снимая единственной рабочей рукой со спины короткое ружье и согнувшись, уперев в колено и зажав локтем, заряжая его крупными патронами. А Байдек, достав единственное посеребряное оружие, которое у него с собой было - длинный тонкий стилет, бросился к двигающимся на них хоботочникам.

   Василина, послушно зашедшая по колени в воду, расширившимися глазами смотрела на разворачивающийся перед ней бой.

   Бааах! - это Симон выстрелил разрывным, и передняя тварь, получив дыру в груди, со злобой бросилась вперед. Бааах! - он отшывырнул выстрелом вторую, пока превратившийся из угрюмого молчуна в какого-то невероятного бога войны барон вонзал длинный стилет в шею первой твари и отшвыривал ногой другую.

   В это время на него бросились оставшиеся, и он начал крутиться, как медведь среди собак, расшвыривая их, хватая за загривки и добивая. Симон снова перезарядил ружье, делая это невероятно быстро для человека с одной рукой, и пробил череп вцепившемуся в ногу барона зверю. Но вопреки всему тварь жива, грызет живую плоть, и Байдек, тяжело упав коленом ей на спину, вспорол стилетом ее бок и отшвырнул.

   Бааах! - и морда очередной нежити взорвалась. Хобот, оставшийся на кусочке кожи, волочился следом за ней, в следах из какой-то отвратительной черной слизи, видимо, заменяющим этим порождениям тьмы кровь. Одна из тварей зашла сзади, присела и прыгнула на спину лейтенанту, впиваясь хоботом куда-то в шею. Василина вскрикнула, сжала кулачки. Но тот, извернувшись, сорвал присосавшуюся нежить с себя и вонзил нож в глазницу.

   Тварь без хобота скрылась в пещере, а лейтенант повернулся к реке, посмотрел на принцессу, сделал глубокий вдох и осел на землю. И она в слезах побежала к нему, ничего не понимая - ни как они сюда попали, ни где они находятся. Она поняла только, что Мариан только что спас ее от отвратительных тварей, и теперь серьезно ранен.

   Симон перезарядил ружье, а барон, шатаясь, пошел навстречу ей и резко бросил:

   - Почему вышла из реки? В воду, быстро! Будем уходить.

   - Но почему? - принцесса посмотрела на останки стаи. - Они же все мертвы!

   - Сейчас сюда несутся полчища нежити со всех каменоломен, - ответил за лейтенанта подошедший виталист.- Текучая вода для них - естественная преграда. Нас сожрут прежде чем мы дождемся помощи. Нужно уходить на тот берег.

   Байдек уже стоял на берегу, обвязываясь веревкой, затем обхватил ее талию, обвязал несколько раз, проверил узлы. Он был бледен, весь в бисеринках пота, глаза лихорадочно блестели. Обязав принцессу, барон пошел к виталисту, который единственной рабочей рукой держал заряженное ружье и Василина с ужасом рассмотрела рваную рану на его спине, почти у самой шеи.

   - Вас нужно перевязать, - прошептала она.

   - Потом, - выдохнул он сквозь зубы, заходя в воду. - Ступайте внимательно, прямо за мной. Веревку не дергайте. Не оглядывайтесь. Если что - не паниковать, не орать, не дергаться. Вытащим.

   Переход через горную реку стал для Василины кошмаром. Несмотря на летнее жаркое солнце, ледяная вода мгновенно выстудила тело, так, что она минут через пять просто перестала чувствовать ноги, и ступала за лейтенантом на чистом упрямстве. И еще потому, что видела страшный рваный укус с почерневшей вокруг него кожей, и понимала, что прущему вперед через бурное течение барону сейчас едва ли не хуже, чем ей. Она слышала его сиплое дыхание, чувствовала крепкий запах пота и крови, и просто не могла себе позволить подвести его и упасть.

   В какой-то момент она потеряла счет времени, и только ступала онемевшими тяжелыми ногами вперед. И считала. Шаг, два, три...пятьдесят, пятьдесят один...сто... От холода сильно захотелось в кустики, но кустики были на той стороне. А поступить по иному...королевская она дочь или нет? Сто тридцать...сто тридцать один... Сзади раздался многоголосый вой и рычание, и она чуть не сбилась, но удержалась, чтобы не оглянуться...Сто сорок три...сорок четыре...Течение все же сносило их влево, к глубине, и в какой-то момент она ушла в воду по шею, веревки натянулись. Мариан оглянулся, нахмурился, и как волнорез попер поперек течения, туда, где было хотя бы по пояс. Он уже не сипел, а хрипел, волосы сзади потемнели от пота, и Василине было до слез его жалко, и еще она очень боялась, что он свалится, и всю их троицу унесет на глубину.

   Свалился он только на берегу. Только после того, как вытащил на сушу ее, глупую курицу, не могущую от холода уже поднять ногу ,чтобы ступить на высокий берег. Только после того, как помог Симону, и разрезал веревки. Отошел несколько шагов, оглянулся и свалился.

   А на том берегу бесновалась и выла нежить, маленький пятачок был весь заполнен отвратительными существами. Принцесса, хоть и тряслась от холода, чуть не лишилась чувств, когда представила, что бы с ними уже было, если б не этот безумный переход через реку.

   Сверху над пятачком внезапно раздались крики - оставленные солдаты, видимо, привлеченные звуком выстрелов, подобрались к краю скалы, и теперь показывали вправо. Симон приложил руку ко рту и проорал:

   - Двигайтесь к переправе! К переправе!!!

   Судя по тому, что солдаты исчезли, они поняли. Принцесса сжала ноги - вновь напомнил о себе переохлажденный организм.

   - Я, я сейчас, - она быстро шмыгнула в ближайшие кусты. Байдек лежал без движения, но был в сознании, его била крупная дрожь. Он проводил ее взглядом и поморщился.

   - Симон, антитод?

   - Только на живые яды, Мар, - виталист достал из промокшей сумки ампулу-шприц, зубами надорвал упаковку и вколол другу в предплечье. - Сейчас волью в тебя столько, сколько смогу, но хватит максимум часа на четыре. Если б я не был ранен, смог бы выжечь это из крови, а так только замедлю распространение яда. Через час-полтора начнет парализовывать. Потом коллапс и смерть.

   Барон кивнул, и терпеливо ждал, пока Симон, положив единственную руку ему на сердце, выжигал яд в его крови. Это ощущалось, как будто у него резко поднялась температура. Его одновременно колотило, как от лихорадки, и было невыносимо жарко.

   - Значит, у нас есть еще час, - произнес он и с усилием поднялся. - Вперед, Ваше Высочество, - кинул он вышедшей из спасительных кустиков принцессе и снова попер вперед.

   Василина со вздохом последовала за ним. Железный он, что ли? Она чувствовала себя несчастной и виноватой, мокрая одежда липла к телу, сапоги стали натирать.

   - Переправа в десяти километрах вниз отсюда, - вполголоса сказал следующий за ней Симон. - По этой местности это не менее трех-четырех часов пути. Лошади здесь не пройдут, поэтому до переправы, где нас будет ждать отряд, пойдем пешком.

   - А что произошло, - она сглотнула, - что произошло после того, как я упала? Как мы оказались у берега?

   - Вы потеряли сознание, а подняться наверх мы не могли - почва слишком рыхлая, нас могло похоронить заживо. Пришлось идти искать другой выход.

   - Симон, - спросила она тихо, - а лейтенант Байдек, он, он насколько серьезно ранен?

   Виталист покачал головой и ничего не ответил. Она получила ответ, когда пробирающийся вперед барон застонал сквозь зубы и рухнул. Когда они подбежали, он смотрел в небо и тяжело дышал.

   Симон наклонился, провел над ним рукой, хмуро выдохнул.

   - Что не чувствуешь?

   - Ноги, - проскрежетал он.

   - Я понесу тебя, - виталист попытался поднять друга, но рука соскользнула. - Мы не успеем, Мариан.

   - Плевать, - лейтенант словно выплевывал слова. - Бери принцессу и вали к переправе. Нужно доставить ее на заставу. Потом вернешься за мной.

   - Мы не успеем, Мар, - с нажимом произнес виталист, роясь в своей сумке.

   - Демоны тебя задери, Симон, это приказ! Вперед, без разговоров!

   - Я никуда не пойду, - выпалила Василина и закусила губу - таким взглядом смерил ее лейтенант. Он смог сесть и оперся на ствол какого-то пышного дерева.

   - Ваше Высочество решила снова показать характер? - почти прорычал Байдек. - Или нам потратить время еще и на ваши уговоры? Развернулись и пошли! Ну! Нечего на меня смотреть!

   Он почти орал, а она смотрела на него и понимала, что орет он не от злости, а от боли и отчаяния. И от своей слабости, которую не переносит. Вот такой вот момент женского прозрения, ага.

   - Симон дойдет гораздо быстрее без меня, - сказала она, наклоняясь и подбирая толстую ветку. - Он приведет помощь. А со мной ничего не случится.

   - Что вы делаете? - устало поинтересовался Мариан. Он прикрыл глаза и будто выдохся, но, судя по ходящим туда-сюда желвакам, терпел невыносимую боль.

   - Хочу развести костер, конечно, - ответила принцесса. - Симон, бегите, пожалуйста.

   Виталист посмотрел на друга, на принцессу, кивнул, снял свое ружье, сумку, и исчез в чаще.

   Она собрала побольше сухих веток, нашла в сумке Симона зажигалку, развела костер. Пусть стояла жара, но одежду надо было просушить, вскипятить воды, если найдет в чем, напоить Байдека. Тот сидел у дерева, запрокинув голову, тяжело дышал и ни на что не реагировал.

   Василина сняла с себя почти все, оставшись босиком в одной рубашке мужского кроя, развесила у костра. Затем стала рыться в сумке.

   - Что вы ищите? - глухой, хриплый голос. Лейтенант приоткрыл глаза и тяжелым взглядом смотрел на нее. Но она не станет краснеть из-за одежды, ни за что!

   - Хочу вас напоить, нужно согреть воды. При отравлениях нужно много пить горячей жидкости, тогда концентрация яда уменьшается.

   Он попытался усмехнуться, так забавляла его ее суета.

   - Или он начинает действовать быстрее. Посмотрите у меня в сумке.

   Василина действительно нашла большую складную чашку, точь-в-точь как та, из которой она пила в начале пути, сбегала к озеру, набрала воды и поставила на костер. Затем нерешительно подошла к своему спутнику.

   - Мне нужно снять с вас одежду, лейтенант. Пусть просохнет. Вы ведь не будете отбиваться?

   Он скривился, и только через несколько секунд принцесса поняла, что это такая улыбка через боль.

   - Упрямая маленькая принцесса, - он дернулся, отталкиваясь от дерева. - Снимайте, ведь все равно не переубедить вас.

   Она, пыхтя как сотня паровозов, изгибаясь и упираясь ногами, стащила с него сапоги. Обувь будто прилипла к его ногам. Да и ноги были тяжеленные, как стволы, неповоротливые и негнущиеся. Снять штаны оказалось не легче, она фыркала, раскраснелась и тяжело дышала, даже подумывала срезать их, но Байдек, тяжело вздохнув, приподнялся на руках, и она быстренько стянула с него неуступчивую часть одежды, стараясь не краснеть и не смотреть на него. Куртку он снял сам. И она быстренько развесила его одежду поближе к костру.

   - И каков смысл ваших действий? - поинтересовался он, снова откинувшись назад.

   - Растирать вас буду, - ответила она, помахав бутыльком со спиртом.

   Барон снова закрыл глаза, словно поражаясь ее бестолковости.

   - Василина, это не поможет. Это не растительный яд, а модификация трупного. Поможет только хороший виталист, но таковой есть только на заставе.

   - Спирт вас разогреет, - упрямо сказала она, - а Симон сказал, что он разрушается при высокой температуре тела.

   - Аааа, - протянул он, - вот зачем костер.

   - За этим, - кивнула она, передавая ему кружку с дымящимся кипятком. - Пейте воду и не дергайтесь, пожалуйста. От ожогов у нас ничего нет.

   Вот теперь она была в своей стихии. Сколько раз она растирала больные ноги и спины стариков в больнице, не сосчитать. И, признаться честно, эта суетливая деятельность отвлекала ее от слез и отчаяния. Она, налив в ладошку спирта, присела перед ним на колени и стала растирать ему ноги. Кожа была холодной, а мышцы были так напряжены, словно сведены судорогой. И она терла изо всех сил, стараясь разогнать кровь, хоть немного согреть его, и стараясь не думать о том, насколько она близко сейчас к его телу. Снова запыхалась, пот струился ей в глаза, и она несколько раз фыркала, сдувая прилипающие к лицу пряди.

   - Теперь руки, - и барон, как-то странно глядя на нее, протянул ей руку. - Вы пейте, пейте. Не отвлекайтесь.

   Руки у него были мощные, жилистые, покрытые волосами, и она, пряча смущение, растерла и их, затем, немного помедлив, потянулась к животу. Но он перехватил ее руку, расплескав драгоценный спирт.

   - Лучше спину, - сказал он хрипло, кашлянул и добавил, глядя в ее недоуменные глаза, - спина начала затекать.

   Она охнула, забежала за него, и, стараясь не смотреть на уродливую почерневшую рану, стала мять и тереть огромные плечи, спину, на которой бугрились мышцы.

   - Вы определенно погорячели, - радостно сообщила она.

   - Д-да, - отозвался он сипло, - определенно. Вы просто мастер.

   Она еще несколько раз, насколько хватило спирта, разминала его, кипятила воду, расспрашивала о его службе, чтобы не упустить момент, если потеряет сознание. И даже начала немного надеяться на счастливое окончание истории, когда он вдруг захрипел, выгнулся и забился в корчах. Она кинулась на него, прижала к земле, но это было все равно, что прижимать к земле медведя.

   Он наконец успокоился, лежал и тяжело дышал, а она вдруг заплакала крупными слезами, лежа прямо на нем и некрасиво шмыгая носом и всхлипывая.

   - Ну-ну, хватит, - произнес он с трудом, - не плачьте.

   - Мариан, - она заревела уже в полный голос, - простииите меняяяя пожааалуйстааа! Я таааакая дуроооочка! Не умиииирайтеее!

   - Принцесса, не плачьте, - попросил он, кривясь, - а то мне хочется погладить вас по голове, а я не могу даже двинуть рукой.

   - Ыыыыыы, - заревела она, приподнимаясь и размазывая слезы. Он еще и шутит!

   Неизвестно, в какой момент ее осенило. Бывает так, что детские воспоминания всплывают внезапно, и это воспоминание было таким, что она мгновенно перестала плакать.

   - Мариан, - позвала она, - у вас есть нож?

   - В сапоге, малышка, - ответил он, снова начиная тяжело дышать, как перед прошлым приступом, - вы что, решили добить меня, чтоб не мучился?

   Она кинулась к сушащимся сапогам, вытащила из петли внутри маленький нож, полоснула себя по ладони и дернулась. Было очень больно.

   - Мариан, пожалуйста, никогда никому не говорите, что я сделала, - попросила она, шмыгнув носом. В горсти начала собираться кровь, и она сделала несколько шагов в сторону лежащего бойца.

   - Не скажу, - согласился он, тяжело дыша, - а что вы делаете?

   - Понимаете, - сказала она, осторожно присела рядом с ним, приподняла его голову и подползла под него, так, что голова Мариана оказалась у нее на коленях. - Понимаете...Это что-то в нашей крови, как родовая магия.

   Кровь начала капать с ладошки, и он следил за падающими тяжелыми каплями, и ему было страшно думать о порезанной нежной коже, хотя сам он сейчас испытывал куда более неприятные ощущения. Надвигался следующий приступ.

   - Пейте, - она поднесла к нему ладонь, а барон недоверчиво глянул на нее - она это серьезно? - Пейте, - повторила она с нажимом, и он послушно открыл рот, решив, что если это ее успокоит, он и камень сгрызть готов.

   Горячая солоноватая жидкость пролилась ему в горло, а она, придерживая его за голову, рассказывала:

   - Я только что вспомнила. Мне наверное годика четыре было, мы с матерью и отцом поехали в Еллоувинд, на коронацию императора. И там подавали кучу морепродуктов...и какую-то особую ядовитую рыбу.... Папа на спор с кем-то ел...отравился, чуть не произошел международный скандал. Ему никто помочь не мог...даже виталисты...

   Увлекшись рассказом, она машинально стала перебирать ему волосы на голове, как ребенку, и Мариан закрыл глаза, послушно глотая сочащуюся в рот кровь и незаметно расслабляясь от ее ласковых движений. Кровь так кровь, бывало и хуже, зато этот момент близости он не забудет никогда. Если это никогда наступит, конечно.

   - Он уже дышать почти не мог, и мама вскрыла себе вену и заставила его пить.

   Она рассказывала, снова переживая тот чисто детский ужас, когда родному человеку плохо, когда все бегают, кричат, когда слышишь шепотки "Не жилец", когда врачи и маги разводят руками. Когда тебя, рыдающую, оставляют у постели отца, и ты ночью просыпаешься, и видишь, как мать пускает себе кровь и поит ей хрипящего мужа. Она очень-очень испугалась тогда, и никому ничего не говорила. И только сейчас сопоставила это и последующее отцовское выздоровление.

   - Я очень надеюсь, что поможет, Мариан, - сказала она. Кровь уже почти перестала идти, и он несколько раз лизнул рану, словно пытаясь остановить сукровицу. Василина смутилась, отобрала ладошку. - Теперь будем ждать.

   Он закрыл глаза. Конечно, он подождет. Все, что угодно, только чтобы она и дальше так же сидела и перебирала его волосы. В принципе, так и умереть не страшно.

   Через некоторое время Василина осторожно выскользнула из-под крепко спящего барона, потрогала вещи и обувь - они уже высохли, добросила веток в костер.

   Оделась, с сомнением оглянулась на спящего Байдека. Он лежал прямо на земле. "Замерзнет ведь", - подумала она, подошла к нему с вещами, и начала его тихонько, чтобы не разбудить, одевать. Тело его уже было теплым и гибким, но спал он очень крепко. Штаны и носки она кое-как натянула, сосредоточенно пыхтя и ворочая его уже достаточно смело. А вот поднять его торс сил не хватило, поэтому просохшей курткой она его просто укрыла.

   Так, теперь перевязать руку, умыться самой, сходить в заветные кустики...На принцессу вдруг навалилась тяжелая усталость, снова покатились слезы, и она уселась у костра, выплакивая потрясения сегодняшнего дня.

   Выплакавшись, она задумчиво посмотрела на него, побродила вокруг, рассматривая, затем, словно решившись на что-то, снова присела рядом, перетащила его голову себе на колени, откинулась на ствол дерева и задремала.

   Так их и нашли через несколько часов вернувшийся Симон и приведенные им солдаты. И если кто-то и удивился, застав в такой близости своего боевого командира и его подопечную, то виду не показал. Только Симон, осмотрев так и не проснувшегося друга, о чем-то крепко задумался, разглядывая смутившуюся Василину. Раны на шее и на ноге затянулись и выглядели чистыми. Это было невозможно, но это произошло. Но с расспросами он решил повременить.