Люк. Наши дни.

   Говорят, в начале времен, когда Триединый создавал этот мир, он так утомился, что обустраивать его сил уже не было. Ну или, сделав самую сложную работу, Всевышний, как любая творческая личность, потерял интерес и полетел творить что-то новое. Как бы там ни было, чувство ответственности у него все-таки присутствовало, он решил переложить остальную работу на плечи помощника, дав ему крупицу божественной силы. Но немного перестарался, и помощников оказалось целых шесть. Они - то и стали источниками стихий для магии, и новыми богами для мира.

   Люк не был особо набожным человеком, и в храмах бывал редко, в основном тогда, когда отвертеться уже не было возможности. Свадьбы, похороны и большие праздники, когда вся аристократия вдруг становится донельзя религиозной и устремляется в святилища - не в какие-то, а в центральные, огромные, с удобными скамеечками - чтоб и себя показать, и других посмотреть, и не сильно утомиться при этом.

   Никто не препятствовал устраивать святилища и храмы для одного или нескольких богов, да и в богатых домах обычно была комнатка, засыпанная белым песком , на котором стояли статуэтки богов, ждущие подношений. Но все-таки ортодоксальный храм был именно таким, по двору которого сейчас шел Люк. Круглый двор, в центре которого стоит статуя Триединого, всегда удивлявшего Люка какими-то ящероподобными мордами. Творец мог бы быть и посимпатичнее, да. Окружающие его статуи вполне человекообразных богов - Синяя любовь воды, Красный воин огня, Белый целитель жизни, Желтый ученый воздуха, Зеленый пахарь земли стояли дружным полукругом. И только статуя Черного жреца смерти сиротливо стояла где-нибудь в уголочке, или вовсе задрапированная тканью. Убрать ее не смели, но и поклоняться было запрещено.

   Традиции традициями, но магический прогресс оставил и здесь свой отпечаток - большой храмовый двор, усыпанный белым песком, был закрыт сверху водно-воздушным куполом, чтобы приходящие барышни не месили грязь своими туфельками, если пойдет дождь и снег. Внутри всегда было тепло.

   Люк, вздохнув, перехватил трость, достал пузырьки с ароматическими маслами и совершил положенный ритуал возлияния - в чаши, выдолбленные в пьедесталах у ног пяти статуй. Черному жертва была не положена. Масла (каждому свое, и не дай Боги перепутать) впитались в пористый камень без следа. Ничего не произошло, Великие Стихии взирали на забредшего к ним грешника с полуулыбками на величественных лицах.

   - Рад вашему рвению, лорд Кембритч, - у входа в внутренний храм, где велась вся хозяйственная деятельность, а дальше, в закрытых помещениях, жили монахи, никогда не появляющиеся на людях с открытым лицом, стоял невысокий, белый, как лунь старичок. Он был немощен и очень стар, но эта немощность была кажущейся. Его Священство легко мог скрутить с десяток боевых магов одним движением брови. Другое дело, что дураков нападать на него не было - Боги требовали с своих избранников обет не нападать и использовать силу только в крайних случаях, для защиты, но и силы этой отмеряли с лихвой.

   - Ваше Священство, - Люк поклонился, - спасибо, что согласились принять меня.

   - Это не я, - легко ответил старичок, - меня благословили на помощь вам.

   Они прошли в покои, в аскетично обставленный кабинет священника, пропахший маслами, и Его Священство, сняв накидку, долго усаживался на жесткий стул без спинки, жестом предложив Люку сесть на такой же. "Вообще он, конечно, мог бы позволить себе уже и мягкое удобное кресло под свою спину, - подумал Люк ,- вряд ли Боги обладают настолько садистскими наклонностями".

   - Итак, лорд Кембритч, суть вашего дела я понял, - благожелательно молвил старый служитель, пронзительно глядя на него. - Но меня благословили помочь вам при одном условии.

   - Каком же? - осторожно и несколько нервно спросил Люк. Кто знает этих Помощников Триединого, еще заставят обет какой соблюдать или в монахи податься.

   Старик улыбнулся, глядя на заерзавшего лорда. Трудно знать все наперед, но зато как интересно наблюдать за теми, кто не знает!

   - В ближайшие дни у вас должен состояться разговор с отцом. Он сделает вам...некое предложение. И вы согласитесь.

   Люк криво ухмыльнулся.

   - Вообще-то разговор должен был состояться еще позавчера. И, зная папеньку, не уверен, что он не предложит мне пойти и утопиться.

   Он снова вспомнил, как орал в трубку его родитель, когда он, приехав после встречи с Мариной, сонно сообщил ему, что встречи не случится, потому что он всю ночь пил, гулял и играл, и теперь будет спать. Ничего, он тоже с удовольствием поорал в ответ.

   - Знаю, - мягко сказал Его Священство. Глаза его смеялись. - Обещаю, это не больно, и даже повысит ваше материальное благосостояние.

   Лорд Кембритч задумался, рука машинально потянулась к пачке сигарет, он вытащил одну, покрутил, затем вспомнил, где находится и со вздохом убрал обратно. Священник все так же весело наблюдал за ним. В принципе, что он теряет? Нет, наверняка это какая-нибудь гадость, на которую он бы без божественного нажима не согласился. С другой стороны, папенька постоянно пытается привлечь его к работе парламента, может, это и есть его желание? Соглашаться неизвестно на что было не в его стиле, но был в этом и какой-то азарт. А Люк был игроком. А еще больше он любил раскрывать тайны, и если это обещание поможет ему пополнить список своих побед, то так и быть.

   - Согласен, - наконец произнес он, и снова рука дернулась к сигарете.

   - Вот и отлично, - окончательно развеселился Служитель Стихий. Вы можете курить, лорд, не стесняйтесь, я переживу.

   - Нет уж, - пробормотал Люк, - я, пожалуй, потерплю. А то вдруг божественные наши господа бонусом еще и курить бросить потребуют. Скажите лучше, вы нашли его? Он действительно здесь? Дело действительно крайне важное.

   - Вы даже не представляете, насколько, - со внезапной серьезностью сказал самый могущественный человек в Рудлоге, протягивая ему увесистый конверт. - От встречи он отказался, но просил передать вам это.

   Люк почувствовал странное разочарование. Ему очень хотелось увидеть человека, про которого даже его начальник говорил с примесью благоговения. Который в одиночку уничтожил после переворота более десятка самых влиятельных на тот момент людей, чем дал возможность вернуть жизнь в стране в нормальное русло. И хотя Люк не разделял таких методов, все-таки он был сыщиком, а не убийцей, понять, каким образом Стрелковский в одиночку, когда его искали, избегал охрану и осуществлял свою кровавую жатву, было бы познавательно.

   Письмо он прочел уже дома.

   "Лорд, - было выведено четким, острым почерком, - меня настойчиво попросили дать вам информацию, объяснив, какие последствия может иметь для страны мое молчание. Я скажу прямо, что эта страна заслуживает всего с ней происходящего. Но я многим обязан Его Священству, который передал мне приказ тех, ослушаться которых я не имею возможности.

   Сразу скажу - я не знаю, где могут быть принцессы и живы ли они вообще. Я пытался их найти, но в одиночку это было невозможно. В ваших руках мощь Зеленого Крыла, и вам легче. Но я не буду желать вам удачи. Если они живы, они после всего заслуживают невмешательства в свою жизнь. Ради памяти их матери. Но если вы их найдете, я не знаю, какие доводы нужно будет привести, чтобы организовать возвращения рода Рудлог на трон.

   Тем не менее, я подробно изложу события последних дней, предшествующих перевороту, и события самого дня. Возможно, это вам поможет."

   Далее следовало длинное, подробное и очень конкретное письмо, напомнившее Люку отчеты в их Управлении, в котором Стрелковский педантично описывал все значимые и не очень события, как и пообещал. Заканчивалось письмо припиской "Передавайте привет Тандаджи. Я рад, что именно он сменил меня на этом посту. Возможно, мы с ним еще увидимся. И.И.С."

   Люку действительно многое стало ясно, и он, закурив и налив себе конъяка, еще раз, медленно, обдумывая детали, перечитал письмо Стрелковского. Значит, исчезли сестры и раненый принц-консорт после того, как королева сорвала с шеи какую-то подвеску и выкрикнула какое-то заклинание. И последние дни в дворце присутствовал маг, Алмаз Григорьевич Старов, которого он тоже разыскивал. И, вероятно, он сможет объяснить, что это была за подвеска и куда она могла девочек забросить.

   Секретарь ректора Академии Магии после его напоминающего звонка дала ответ, что нынешнее нахождение мага неизвестно, однако у него есть дом в Великой Лесовине и он часто там бывает. Но на звонки сейчас, видимо, в связи с землетрясением, не отвечает. И продиктовала адрес.

   "Значит, Лесовина, - Люк выпустил струю дыма в потолок, - все сходится в Лесовине. И с Байдеком там в конце недели встреча будет. Сразу двоих закрою. И Марина, кстати, тоже там..."

   Он хмыкнул, помимо воли вспоминая их первый шальной поцелуй в коридоре госпиталя, и слегка улыбнулся. Чудная девчонка, такая сладкая и колючая. Ни капли робости или благоговения перед лордом, обратившем на нее свое внимание. И ни капли доступности. Его натура преследователя и охотника вся изнывала от желания раскусить этот крепкий орешек, победить, завоевать и покорить. Снять с нее ее доспехи и доказать, что он сильнее, перевести их противоборство в жаркую и полную наслаждения горизонтальную плоскость, чтобы она стала покорной, томной и нежной от его ласк и просила еще и еще.

   И только одна деталь отрезвляла его. Когда он прочитал в письме, что принц-консорт потерял в противостоянии с демоном руку, его охотничий инстинкт взвыл, как пожарная сигнализация. Потому что он слишком хорошо помнил, что Марина рассказала, что у ее отца тоже нет руки. И не слишком ли много совпадений для одной провинциальной семьи?

   ********

   Ангелина уже вторую неделю работала с второклашками, и всю эту неделю ее не покидало ощущение абсолютного счастья, давно подзабытого за эти семь лет. Дети были разные, вредные и послушные, крикливые и тихие, но на удивление слушались ее так, будто она за послушание выдавала им шоколадные конфеты.

   Она словно вернулась в тот период, когда все смотрели ей в рот и слушались, и пусть сейчас это были семи-восьмилетние детки, ощущение, что она кому-то, кроме своей семьи, нужна и может много что дать, стало для нее словно живительной пилюлей.

   По сути на ее попечении осталась одна Каролинка да отец, сестры разъехались по институтам и работам, и стало, конечно, гораздо легче. И даже появилась надежда на то, что они сумеют выбраться из этой нищеты и потихоньку обустроить нормальную жизнь. Не все же жить на огороде и на те деньги, которые зарабатывала Марина и присылали Василина с Марианом.

   Директор, проходя мимо нее, все косился недоверчиво, даже посетил вместе с завучем несколько уроков, но, когда уходил, даже сдержанно похвалил. И предложил ей еще и вести географию в пятых классах. А чего б не похвалить, если она просиживала над учебниками, методичками и подготовкой к урокам все свободное время, засиживаясь часто далеко за полночь. Но это того стоило.

   Сейчас она как вела географию, мироустройство. И пыталась дать это детям так, чтобы было интересно и понятно, и близко тем, кто из деревни.

   - Итак, ребята, - говорила она, - наш мир напоминает перепелиное яйцо, только круглое, и называется он Тура. Это на старом диалекте и означает сразу и шар, и яйцо.

   На подставках-научных артефактах перед детьми выросли шары размером с кулак, стали медленно крутиться вокруг своей оси. Дети хихикали, совали сквозь магоголограмму руки, но при этом внимательно слушали учительницу.

   - Снаружи оно твердое, как скорлупа, а внутри есть полутвердое горячее ядро - как желток, и расплавленная тягучая масса, как белок, такая же тягучая и горячая, как плавленый сахар. А на поверхности, как на скорлупе, есть темные пятнышки - это материки, и светлые - это океаны. У нашего мира-яйца три больших темных пятнышка-материка, видите? Это наш материк Рика, что значит "земля", соединяющийся с ним снизу жаркий маленький материк Манезия, что значит "остров" и на противоположном полушарии, видите? Длинный треугольник материка Туна, что значит "гора".

   - А почему гора? Не похож на гору! - загомонили дети, тыкая в прозрачные шарики голограммы, чтобы увеличить шарики и посмотреть на материки.

   - А потому, ребята, что он практически весь состоит из горных пиков и вулканов. На нем никто не живет, потому что там постоянно происходят извержения. Люди живут только на Рике и Манезии. У нас тоже много гор, но мало вулканов, и извергаются они очень редко.

   - Ангелина Станиславовна, - пропищала девочка - дочка их соседки через два дома. - А расскажите ,почему наша страна называется Рудлог? Это тоже что-то значит, да?

   - Рудлог значит "красное поле", Машуль, , - улыбнулась она. - Сейчас мы как раз про него поговорим. А теперь быстренько взяли ручки, запишем несколько названий.

   - Если посмотреть на наш материк, то Рудлог самая большая страна, протянувшаяся, как шарф с севера на юг, и ограниченная с юга горами Милокардеры, а с севера - Северными пиками. С востока, то есть если смотреть на карту - справа, Рудлог граничит с северным Бермонтом и огромный Еллоувиндом. С запада - сверху по нашей границе, смыкаясь по Северным Пикам, находится Блакория, а ниже - Инляндия. А в море за Инляндией - остров Серенити. На юге, за Милокардерами лежат огромные Пески, а чуть западнее - уже другой материк, на котором расположены эмираты.

   А еще есть много независимых княжеств и герцогств, которые формально считаются частью той или иной страны. Например, при Инляндии есть герцогство Форштадт, которое де-факто независимо, хоть и считается вассалом инляндской монархии.

   - В каждой из крупных стран, кроме эмиратов, правят старые монархические династии, восходящие своими корнями к божественным первопредкам. Точнее, - запнулась она, - уже не в каждой. У нас монархии нет.

   - А почему? - крикнул сын Вальки.

   - Произошел переворот, детки, и королеву убили. Теперь некому сидеть на троне.

   - А принцессы?

   - Жалко королеву!

   - Я смотрела про принцесс, они добрые и красивые!

   - А мама сказала, они все ведьмами были!

   - Сама ты ведьма! Дура!

   - Ангелина Станиславовна, скажите ей!!!

   - Тихо, ребята, - сказала она вполголоса, но дети послушно замолкли. - Обзываться нехорошо, Рита. А принцессы не были ведьмами, они были такими же, как вы, детьми, и постарше тоже были. Их просто обозвали так, но это неправда.

   - Обзываться нехорошо! - авторитетно сказала Машенька.

   И в этот самый момент раздался страшный гул, школа задрожала, запрыгали по столам артефакты, падая на пол, дети в испуге повскакивали на ноги, кто-то не удержался, упал. Ангелина сама с трудом удержалась на ногах. Тряска продолжалась, и она крикнула:

   - Все прячемся под парты, быстро! - и, шатаясь, побежала по рядам, засовывая растерявшихся и кричащих детей под столы.

   Тряска прекратилась так же резко, как началась, дети плакали, а она, проверив на наличие разбитых носов (таких не оказалось), быстро вывела класс из школы.

   Это был первый слабый толчок из серии более чем десятка, накрывших часть столицы и области. И хотя это землетрясение, в отличие от случившегося в Лесовине, было очень слабым, и не принесло значительных разрушений, людьми постепенно овладевала паника. Скрывать усилившуюся сейсмоактивность в стране стало невозможно, и перед Высоким Советом встал вопрос - как успокоить народ, не открывая правды. Или, может, пришла пора открыть?

   *******

   Администратор отеля, привлекательная брюнетка, одетая в строгую красную форму, поглядела через стойку и выдохнула. Вчера все девчонки, хихикая, обсуждали тройку шикарных парней, поселившихся в номерах на верхнем этаже. И, о да, сейчас они вышли из лифта и направлялись прямо к ней, провожаемые влажными взглядами дам, находящихся в холле, и оценивающими взглядами мужчин. Ладони вспотели, и она спрятала их под черный пластик стойки.

   И где, интересно, таких делают? Выше всех мужчин, которых она знала, на голову. Мощные, но при этом движения текучие, как вода. Длинные рыжие волосы у двоих из них, и короткие у третьего. Бледная кожа, темные глаза. Лица будто у статуй древних воинов, выставленных в королевском музее. Все трое были чем-то неуловимо похожи. "Братья, наверное" - решила брюнетка и немного сковано улыбнулась подошедшей мечте всех женщин в трех лицах.

   - Милая девушка, - глухо проговорил один из них, с длинными волосами, в которых пряталась одна косичка. От рокочущих интонаций в его голосе сердце забилось еще чаще. - Подскажите, есть ли здесь человек, который может показать нам город и рассказать об обычаях вашего доброго народа?

   - Конечно, господин ...?, - голос даже не дрожал, он срывался.

   - Валерий, - улыбнулся он ей.

   - У нас есть экскурсионное бюро, там гиды проводят экскурсии.

   - Экскурсии? - задумчиво проговорил Валерий, оборачиваясь на коротковолосого, а тот , кажется, прошептал "Потом посмотрим".

   - Вы издалека, да? - задала вопрос любопытная девушка.

   - Очень, очень издалека, - заверил ее гигант с косичкой. - И очень давно здесь не были, все очень изменилось. Поэтому мы... немного растеряны. И нам очень нужен человек, который станет нашим проводником...за хорошее вознаграждение, конечно...расскажет историю страны, нынешнюю обстановку. Покажет достопримечательности, храмы...

   - А хотите, - ладони снова повлажнели, но упускать такой шанс было глупо, - мы с подругами вас вечером после смены провезем по городу и все покажем? Бесплатно!

   Второй длинноволосый вдруг улыбнулся и подмигнул ей.

   - Ну, если подруги такие же хорошенькие, как ты, милая..., - и на его ладони из воздушных потоков вдруг соткался прозрачный цветок, который он положил на стойку перед ошалевшей администраторшей.

   "Они еще и маги, мамочка! Вот девки-то обзвидуются!", - подумала она, одаривая подарившего цветок мага волнующей улыбкой.

   Драконы, ошеломленные хаосом большого города, посовещавшись, решили, что действовать нужно систематично. Для начала - освоиться, а затем уже искать информацию о будущей жене Владыки. И вообще - искать. Возможно, нанимать людей, благо, денег они на свои камни в приграничном городке наменяли столько, что можно было купить этот отель и еще парочку.

   У них было всего две недели до тех пор, пока Нории нужно будет вернуться, чтобы поддержать жизнь в Белом городе. И желательно вернуться не с пустыми руками.

   Ранним вечером в номере раздался звонок, и волнующийся девичий голос пригласил драконов на экс-кур-сию. Светлана позвала двоих подруг, не подумав, как они все разместятся в ее небольшом автомобиле.

   Ничего, разместились. И теперь коротковолосый сидел на пассажирском сидении рядом с ней, а с заднего раздавались шутливые визги и смех - огромные длинноволосые братья предложили ее предательницам-подружкам разместиться у них на коленях, за неимением другого места, и девчонки старались вовсю произвести впечатление.

   Представившийся, как Четери, самый симпатичный, и, видимо, привыкший к женскому вниманию, вообще с восхищением сказал, что не думал, что экскурсоводы такие очаровательные, и готов слушать своих гидов хоть каждый вечер. "И, может, каждую ночь", - добавил он лукаво, и идиотки снова захихикали. А она, как дура, тоскливо крутила руль и громко рассказывала о достопримечательностях. Вот Королевский дворец, а это - музеи, это - театры, это - памятники, а это - Храм Всех Богов. Ее сосед, Энтери, вежливо ее слушал, но никакой игривости, увы, не проявлял, улыбался доброжелательно, но равнодушно.

   Вечер закончился в шикарном ресторане, где она, как ответственная за развоз тел после пьянки, тоже не пила, скучно размешивая сок трубочкой и рассказывая Энтери о жизни в городе.

   - А почему ты не с ними? - спросила она мимоходом, показывая на танцующих рыжих братьев и ее подруг.

   - У меня есть невеста, - признался Энтери, и она с завистью подумала об этой счастливой девушке.

   А девчонки веселились вовсю, поняв, что с деньгами у их кавалеров все очень неплохо, как и с желанием их тратить. Красавчик Чет, на которого она периодически бросала внимательные взгляды, предложил в конце концов всем переместиться в отель, что они и сделали. В результате они с Энтери спали в одном номере - целомудренно на разных кроватях. Хотя спали - сильно сказано, скорее, пытались заснуть, так как длинноволосые развратники растащили пьяненьких подружек по своим номерам, и, по всей видимости, показывали им там чудеса акробатики, от которых тряслись стены. Выносливости им было не занимать, и, так и не сумев заснуть под эту порнографию для ушей, она предложила спуститься вниз в холл и поболтать до утра за чашечкой чая. Так они и поступили.

   Наутро сонные, но ужасно довольные предательницы-подружки спустились в холл обнимку со своими партнерами, и потащили тоже сонную, но не такую довольную Свету в бар - пошушукаться. Нет, она прекрасно провела время - Энтери оказался прекрасным собеседником, и, что важно, слушателем, и они душевно проболтали остаток ночи. Но ощущение, что она оказалась не у дел, так сказать, за бортом праздника, не радовало. А подруги вообще вызывали раздражение.

   - Он такооой! - тянула одна, закатывая глаза.

   - Ага! - вторила другая.

   - Энтери говорил, что они скоро уедут, - попыталась остудить их пыл Светлана.

   - Ну и что? Такие классные мужики! Я и не жду продолжения!

   - Хоть на одну ночь, это того стоило!

   - Ты посмотри, что они нам подарили!

   И подружки, порывшись в сумках, дружно извлекли на свет крупные, как орехи, явно драгоценные камни.

   - Красота, правда?

   - В отпуск съезжу, квартиру поменяю...это ж целое состояние!

   Светлана не верила своим ушам.

   - Девочки! Вы что, с ума сошли? Вы же не проститутки, чтобы плату за секс брать!

   Замечание подружек явно оскорбило, и одна, пряча "орех" в сумку, протянула:

   - Не знааала ,что ты такая завистливая, Светка.

   - Это потому, что тебе ни мужика не досталось, ни подарка, - поддержала вторая ее.

   - Да идите вы, идиотки, - в сердцах сказала Светлана и покинула бар. Может, она и завидовала, но совсем немного. И уж точно не стала бы брать "подарок", пусть на него можно лет пять безбедно жить, не работая. Есть что-то, что отличает девушку от шлюхи, и платный секс это различие стирает начисто. А вот поведение подруг ее сильно разочаровало.

   Пока дамы шушукались в баре, драконы, вальяжно развалившись в креслах холла, пили горячий кофе, и тихо переговаривались.

   - А что ж ты девочку не порадовал, Энти? - подкалывал его Четери, хищно двигая ноздрями. - Она, конечно, холодная, как лед, но внутри наверняка такой вулкан!

   - Света хорошая девушка. Но у меня невеста есть, - привычно ответил Энтери. - Да и пока вы там баловались, у нас был очень познавательная беседа. Это если кто забыл, что мы сюда не девиц осчастливливать приехали.

   И он выразительно глянул на брата. Тот пожал плечами.

   - Одно другому не мешает. Не учи меня, Энтери. Так и что рассказала тебе наша милая экс-кур-со-водша?

   - Рассказала о последних событиях в Рудлоге. Мы же издалека, - он усмехнулся. - Так вот, линия Рудлог пересеклась семь лет назад, во время переворота. Королева была убита, но никто не знает как, ходят странные слухи. У нее было шесть дочерей, и они пропали. Так что твоя будущая жена где-то есть, но где - непонятно. И Светлана уверена, что они все были Темными. Якобы про это долго говорили.

   - Что такое Темные? - нахмурился Нории.

   - Дар-тени, брат.

   - Что за выдумки? Рудлоги никогда не были половинками.

   - Вот и я удивился, брат. И сразу вопрос - как искать-то твою женушку будем?

   Нории помолчал.

   - Я узнаю любого из Красных по ауре, - наконец произнес он. - Покажу вам, как это делается, но мне это гораздо легче.

   - В этом городе несколько миллионов человек, брат. А она может быть и не в столице.

   - Я увижу, если она будет в городе. Старшая кровь Рудлог - это как пожар до неба, невозможно не увидеть. Только придется полетать. А потом...если она не здесь ... значит, поедем путешествовать по стране.

   - А сейчас-то что делать? - лениво полюбопытствовал Четери, и вдруг вскочил: - Светлана, ты очаровательно выглядишь!

   Девушка скептически скривила носик.

   - Приятно было провести время, ребята. Если еще понадобится помощь, или машина - буду рада помочь. А я спать, уж извините. Вы ночью так жгли, что сон не шел.

   На лицах "ребят" не было ни капли раскаяния, а Чет, противно улыбаясь, протянул:

   - Надо было присоединяться к нам с Диной. Тогда бы сон точно не шел.

   - Нет уж, спасибо, - злобно процедила она. - Я не по этой части.

   - А зря, - заявил наглец, и сделав шаг вперед, наклонился и прошептал, - Тебе бы было очень хорошо, Светик.

   - Четери, оставь девушку, - ровно сказал Валерий, и нахал мгновенно состроил серьезное лицо. Протянул руку, взял ладонь прямо-таки кипящей от злости Светланы, и что-то вложил в нее.

   - Это тебе за экскурсию, милая.

   Она посмотрела - в ладони лежал сверкающий "орех". Она аккуратно обошла улыбающегося красноволосого, подошла к столу, разжала ладонь. Драгоценный камень со стуком покатился между чашек с кофе. Энтери одобрительно посмотрел на нее.

   - Я же сказала, что бесплатно.

   Настроение резко упало.

   - Светлана, не сердись на него и извини за его грубости. Он больше так не будет. Правда, Чет?

   - Правда, - пробурчал тот, не выглядя, впрочем, особо раскаявшимся.

   - Ты иди отдыхай, а вечером, если будут силы, отвези нас в храм. Можно? И, раз ты не хочешь принимать оплату, мы снова куда-нибудь сходим, на твой выбор. Согласна?

   - Хорошо, - она помедлила, но спросила. - А подруг звать?

   - Нет, не надо, - Валерий сыто потянулся. - Побаловались и хватит. Все, что они могли дать, они уже дали. А ты другая, тебе с нами интересно и просто так.

   В душе что-то запело от этих слов. Эта троица была необычной, и интуиция подсказывала, что они что-то поменяют в ее судьбе. Если уже не поменяли.

   Вечером она позвонила в номер и уже спокойно пригласила братьев-магов в машину. Мужчины поздоровались с ней, как со старой знакомой, и она всю дорогу ехала и почему - то глупо улыбалась. Рядом с ней теперь сел Чет, поминутно достающий ее вопросами и подколками. Два других брата не вмешивались, спокойно сидели и переговаривались о чем-то сзади.

   - Свет-лааана, - гнусно тянул Чет, - а ты со мной сегодня потанцуешь?

   Она молчала, хотя злость прошла, было желание показать язык.

   - Ну Свеее-тааа!

   - Отстань, а? Уже голова болит от твоих брачных стонов, - беззлобно ответила она и с удовольствием увидела, как он хмурится.

   Нет, ну почему он такой придурок, а? Красивый до невозможности, с таким голосом, но совершеннейший придурок. И, кстати, я так и не спросила, а зачем же им в храм? Сильно набожными они не выглядят.

   - А зачем вам в храм, парни?

   - Пообщаться кое-с-кем, - раздался сзади приглушенный голос Валерия. Иногда кажется, что он специально говорит тише, чем может.

   - Знакомые?

   - Ну, - хмыкнул он, - можно сказать и так.

   Братья пошли в храм, и Света, посидев немного в машине, все-таки увязалась за ними. Интересно же, что там за знакомые! Если эти красноволосые такие необычные, то и знакомые должны быть им под стать.

   Она осторожно заглянула во двор. Все трое стояли перед полукругом богов...на коленях? И правда, издалека. У нас так никто не делает. А Валерий еще и что-то говорил. Она подошла ближе и расслышала:

  -- За вами долг. Я требую помощи в ее поиске.

   Завыл ветер, скручивая белый песок в плети, раздался какой-то оглушительный рев, пахнуло невозможным жаром.

   - НЕ ПОЗВОЛЮ! - страшный рев, от которого она свалилась с ног. А вот странная троица, наоборот, быстро поднялась на ноги.

   - За тобой долг, Красный, - Боги, о чем говорит этот Валерий? С кем он спорит?

   В вихрях беснующегося песка появилась огромная человекообразная фигура, будто состоящая из огня. Света всхлипнула и начала отползать, надеясь, что ее, маленькую и тихую, не заметят. А Бог-огонь поднял огромный кулак, потряс им и снова проревел:

   - УБИРАЙТЕСЬ! ПРОКЛЯНУ!

   - Мы уже были прокляты! Я в своем праве, Красный! - этот рокочущий, перекатывающийся, как валуны в камнепаде, голос - это и есть настоящий голос Валерия? Да и Валерия ли?

   Она перевела взгляд на братьев и замерла. Они словно стали выше ростом, мощнее и страшнее, и застыли своеобразным клином, готовясь встретить раздраженного бога. Молчун Энтери поигрывал каким-то переливающимся шариком, стоя за спиной у Валерия, вытянувшего руки вперед и ставящего щит. А придурок Чет спокойно снял рубашку, кинул ее на песок, мазнув по ней, Светлане, взглядом. В следующий момент на его теле засветились красным и зеленым какие-то сложные орнаменты, и в руках у гиганта появились тонкие изогнутые клинки. Он безмятежно улыбнулся ей, развернулся, как танцор, и встретил несущуюся на них огненную махину ударом клинков.

   Светлана, затаив дыхание, смотрела и не верила, как развратник и тупой хохмач танцевал с огненной смертью, танцевал так, будто это было наивысшее из удовольствий в мире. Танцевал и смеялся в ответ на рев бога, а его татуировки светились и мерцали в такт ударам. Да он и сам казался в этот момент божеством. Красный теснил троицу к стене, щит Валерия прогибался от огненных ударов, а Четери все так же оборонялся и смеялся, поддерживаемый огнем магических шаров Энта. И на их лицах не было страха, скорее удовольствие.

   В какой-то момент Бог-огонь натолкнулся на сжавшуюся в комочек Свету, поднял в раздражении огненную ногу - чтобы раздавить? Ее? Всхлипнула, закрыла глаза, чувствуя, как оплавляются ресницы на глазах, и тут же была подхвачена и выдернута из-под огненной колонны крепкой мужской рукой. Света приоткрыла глаза - Она стояла прямо у стенки храма, за двумя братьями, а удаляющийся Чет насмешливо кивнул ей, отворачиваясь и снова встречая скрещенными клинками удар огненного кулака.

   - ХВАТИТ! - голос, состоящий из многих голосов, звона, рева ветра и волн. - КРАСНЫЙ, ОТСТУПИСЬ!

   Рядом с братьями в вихрях начали появляться огромные фигуры , и Светлана заскулила - это было для нее слишком. Белый вихрь, обретший человеческую форму, опустился гигантским мужчиной, окутанным сиянием, положил руки на плечи двух братьев.

   Еще трое... богов?! встали перед ними, закрывая от беснующего жара. И женщина... Строгая, тонкая, текучая, с голубой прозрачной кожей, она направилась-потекла прямо к атакующему красному, рассыпалась перед ним водой, поднялась стеной, обвила руками-струями, и даже, кажется, погладила по огромным огненным плечам.

   - ХВАТИТ! - сказала она настойчиво, и в ее голосе шумело море.

   - Я НЕ ОТДАМ ЕЕ! - проревело пламя, как будто усмиряемое удивительной женщиной-водой.

   - ТЫ ДОЛЖЕН ИМ ПЯТЬСОТ ЛЕТ, - успокаивающе прожурчала женщина, обиваваясь вокруг огня. - ОТСТУПИСЬ.

   И пламя успокаивалось, сдаваясь, отступало назад, пока не застыло огромным краснокожим богом, осторожно обнимающего положившую голову ему на грудь женщину-воду.

   - ХОРОШО, - уже умиротворенно проворчал мужчина-пламя. - НО ЗАСТАВЛЯТЬ ЕЕ МЫ НЕ БУДЕМ.

   Белый бог-вихрь, обнимающий красноволосых, гулко рассмеялся.

   - РАССЧИТЫВАЕШЬ НА ФАМИЛЬНЫЙ НОРОВ ТВОИХ НАСЛЕДНИКОВ, БРАТ?

   - ПОСПОРИМ? - рявкнуло пламя.

   - ХВАТИТ, - прошумела морем божественная любовь, прижимаясь к пламени. - ОДИН РАЗ УЖЕ ПОСПОРИЛИ.

   И показалось Светлане, или все великие покровители покосились на безмолвно стоящую в отдалении каменную фигуру Черного Жреца?

   - Пойдем, - пока она наблюдала за семейной жизнью богов, к ней подошел Чет, уже в нормальном размере, без клинков. - Они без нас поговорят.

   - К-куда? - растеряно спросила Света, протягивая дрожащую руку.

   - Куда захочешь, - улыбнулся воин, поднимая ее на ноги. - Сегодняшний вечер твой, храбрая девочка.

   Она автоматически кивнула и пошла за ним, потому что мозг отказывался воспринимать происходящее.

   - ПОСТОЙ! - пророкотало пламя, и она обернулась в страхе, опасаясь, что именно ее зовет божественный воин-огонь. Но он обращался к Четери. - ПОДОЙДИ, БЛАГОСЛОВЛЮ.

   Чет успокаивающе сжал ее руки, подошел, встал на колени, такой маленький перед огромными фигурами богов. Красный протянул руку.

   - ТЫ ПРЕВОСХОДЕН, - пророкотал бог, - ПОРАДОВАЛ МЕНЯ. - и склонившуюся фигуру охватило пламя.

   Она вскрикнула, побежала туда, где в беснующемся огне стоял поднявшийся на ноги Четери, но тот обернулся, покачал головой.

   - ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА, - умиротворенно прорычал бог, и пламя вокруг мужчины стихло.

   - ХОРОШАЯ, - ласково кивнула женщина-вода

   - Знаю, - отозвался Четери, взял Свету за руку и повел к выходу из храма.

   Она так и не смогла сесть за руль, и они долго шагали по булыжникам мостовой, которыми были выложены все старые улицы. Четери молчал, давая девушке время прийти в себя, а она ничего и не спрашивала. Затем затащил ее в какой-то полутемный кабак, где вокруг маленькой танцевальной площадки стояли круглый столики с горящими на них свечами, посетители переговаривались вполголоса. А на сцене под аккомпанемент саксофона и пианино полная смуглая женщина в тюрбане хриплым голосом выводила бесконечные блюзы.

   Он снова превратился в шутника, дразнил ее, пытался вывести из себя, но назвать его, даже мысленно, "придурком" после его танца с клинками у нее язык не поворачивался. Она думала о том, какие финты иногда выкидывает судьба, и о том, что все в жизни предопределено. Ведь до того, как начать работать в гостинице, Светлана Никольская училась на историка. К сожалению, в гостиницах платили больше, и отличный диплом так и остался пылиться в родительской квартире. Как и выпускная работа под названием "Древние расы Туры: классификация, история, мифология".

   Они долго сидели в кабаке, и Света пила коньяк, закусывая его крошечными бутербродами, нарезанными фруктами и мороженным. В голове постепенно становилось легко и пусто, а реальность стала плотной и вязкой. На обращения Чета отвечала невпопад, и он, так и не растормошив ее, потянул ее танцевать. Там она и задремала у него на плече - мудрый организм решил, что хозяйке проще будет пережить стресс во сне.

   Она смутно осознавала сквозь алкогольный дурман, как ее куда-то несут, как усаживают в салон такси и тихо переговариваются с водителем. Как укладывают на кровать, снимают туфли, прикрывают пледом. Как матрас прогибается под тяжестью мужского тела, и ее подтягивают к себе. И как мужчина целует ее в висок, и что-то ласково шепчет на незнакомом языке. Но, возможно, это ей снилось.

   Ближе к утру она заворочалась, задышала в обнаженную мужскую грудь, на которую каким-то образом перебралась за ночь, и сильная рука стиснула ее плечи, затем легонько погладила по спине.

   - Что, Светлана? - глухо пробормотал он, с закрытыми глазами проводя подбородком ей по макушке.

   - Я знаю, кто ты, - прошептала она, тоже не раскрывая глаз. Под ухом размеренно бухало чужое сердце, и хорошо пахло мужчиной, а от поглаживающей ее руки она совсем обмякла и снова провалилась в полудрему.

   - И кто же? - через какое-то время равнодушно спросил красноволосый, так и не собираясь просыпаться. Она слышала его вопрос уже где-то на периферии, уплывая на волнах настойчивого сна.

   - Дракон, - едва слышно сказала Света, и замерла, щекоча дыханием его кожу.

   - Да. Засыпай уже, наконец, - недовольно пробурчал дракон, перекатил ее, как куклу, спиной к себе, обнял, уткнулся носом в волосы, шумно выдохнул и засопел.

   И она тоже заснула, с полным ощущением того, что шагнула за пределы такого обычного мира и оказалась в волшебной сказке.

   **********

   Василина. 7 лет назад.

   День, когда страшное существо в человеческом обличье убило маму, Василина помнила очень четко, буквально поминутно. Воспоминания еще долго всплывали снами, особо болезненными оттого, что мама в них была жива. Она помнила, как бежали они по коридору к телепорту, как страшно было беспомощно стоять за маминой спиной и смотреть на то, как она защищается и отступает. Как панический ужас перехватывал горло от вида падающих, умирающих охраняющих их людей. А вот момент, когда Ирина-Иоанна их перенесла, она не уловила, как и использованное матерью заклинание.

   Честно говоря, она вообще переноса не почувствовала. Потому что пыталась помочь истекающему кровью принцу-консорту Святославу, стремительно бледнеющему от кровопотери из ошметков, оставшихся от правой руки. Она знала, что нужно пережать артерии, и старалась крепко перевязать культю жгутом, свернутым из отодранного рукава его же рубашки. Слышала взволнованное дыхание и всхлипы сестер, голос матери и ее противника, но не поднимала глаз, потому что было страшно. И не заметила, как вокруг установилась оглушающая тишина.

   А когда подняла глаза - чуть не заорала от неожиданности. Впрочем, не она одна. Девушки, совершенно не похожие на ее сестер, но одетые в ту же одежду, совсем забыв про то, что член королевской семьи всегда должен сохранять достоинство, пищали, кричали и плакали сестринскими голосами, осматривали друг друга, искали зеркала, нашли какое-то маленькое в ящике письменного стола, стоявшего тут же, и рассматривали себя. Попытались выйти из комнаты - она снаружи была закрыта на ключ.

   Василина оглядывала помещение, и не могла понять, где они оказались. Явно какой-то старый дом - обветшалые дубовые панели, тяжеловесная лепнина, тусклая люстра, огромный, старинный письменный стол, диван, покрытый зеленым сукном, несколько кресел, буфет с бумагами, на столешнице которого стоял кувшин с водой и запыленные стаканы. Это же кабинет,только чей, интересно? Перевела взгляд на принца-консорта, и застыла потрясенно - перед ней лежал совершенно незнакомый человек. Однако вместо руки были все те же кровавые ошметки, пережатые рубашкой.

   К горлу подкатила дурнота, комната покачнулась, и она свалилась бы в обморок, если б не раздавшиеся за дверью мужские голоса.

   Девчонки настороженно притихли, и только Маринка судорожно рыдала, охватив себя за плечи. Она стала еще тоньше, чем была, и теперь она выглядела, как очень худая темноволосая и светлоглазая девушка с тонким, лишь отдаленно напоминающим свое, лицом.

   Она еще раз оглядела сестер. Стройная ледяная красавица Ангелина превратилась в полноватую женщину, выглядящую гораздо старше ее возраста, с широкими плечами и бедрами, и совершенно крестьянскими руками. Только спина ее была такой же прямой, да подбородок также вздернут. Новая-Ангелина держала на руках всхлипывающую Каролинку, которая тоже стала визуально крупнее, глаза и кожа стали темными, а ее чудесные спиральки-кудряшки сменились прямыми тяжелыми волосами. Спортивная Пол стала выше и больше, отчего ее платье болталось где-то в области коленок. А Алинка осталась в очках, но на этом сходство закончилось - она, как и сестры, поменялась на свою полную противоположность.

   Хотя, если присматриваться, какое-то сходство между ними-прежними и нынешними было, какое могло быть между троюродными родственниками, например.

   "Интересно, как же выгляжу я?" - мелькнуло у нее в голове, когда в двери уже поворачивался ключ, а девочки, сбившись возле нее в кучу, с страхом следили за открывающейся дверью.

   И когда вошел он, принцесса снова ощутила все прелести предобморочного состояния. Спасло ее только то, что Святослав застонал, и она опустила глаза на раненного. В голове была одна мысль - так не бывает и так не может быть.

   Барон Мариан Байдек хмуро осматривал заплаканных и испуганных разновозрастных девиц, сгрудившихся посреди его кабинета, как козы перед волком, потом взгляд его переместился на окровавленного мужчину, рядом с которым суетилась еще одна, затягивая на кровоточащей руке повязку. Следующий за ним Симон присвистнул, определенно растерявшись. А барон, поморщившись, тяжелым шагом направился к сидящей около раненого девице, наклонился, безмолвно поднял ее и переставил, освобождая себе место, и сам занялся раной, бурча что-то про слабых женщин, которые, если не умеют, лучше пусть не берутся. И правда, он умело и сильно, не то, что она с ее слабыми ладошками, пережал окровавленный обрубок, будто делал это не первый раз. Кровь сразу перестала идти, и Байдек с силой затянул жгут. Подскочивший Симон тоже начал производить какие-то манипуляции, накачивая отца энергией жизни.

   А она, оттирая руки от липкой крови подолом платья, во все глаза смотрела на Мариана и не могла оторваться, благо, он был занят отцом. Он стал еще шире и мощнее, чем она его запомнила, и каким-то...суровым, что ли и тяжеловесным. Между бровей появилась складка, синие глаза, ранее спокойные, стали колючими. Медведь заматерел и вошел в свою силу.

   Наконец Святослав задышал спокойнее, его лицо порозовело, кровь совершенно остановилась. Симон снял жгут и рана даже немного затянулась. Барон с посильно помогавшим ему ослабевшим Симоном, перенесли мужчину на диван. И наконец Мариан достал из буфета стопку тонких полотенец, плеснул на одно воды из графина и вытер руки. Подошел к своему столу, и перед тем, как сесть самому, спокойно сказал:

   - Присаживайтесь, дамы, извините, что не предложил сделать это сразу. Итак, кто вы такие и как попали в мой кабинет?

   Он переводил взгляд с одной сестры на другую, пока они рассаживались по креслам, и терпеливо ждал ответа. Ангелина с достоинством выпрямилась, насколько это вообще было возможно в треснувшем по швам платье и заговорила:

  -- Лейтенант...

  -- Капитан, - прервал он ее, и глаза "крестьянки" гневно вспыхнули, как у той, прошлой Ангелины.

  -- ..капитан Байдек, мы знакомы. Два года назад вы сопровождали мою младшую сестру Василину в поезке на Форелевую заставу.

  --

   Он ничего не сказал, даже не поменял выражение лица, а Василинке вдруг стало страшно обидно, что он ее не узнал, даже если она изменилась сильнее, чем старшая сестра. Она оглядела себя - вроде руки-ноги того же размера. А вот волосы...принцесса потянула за прядь, и расстроено ахнула - остались светлыми, но гораздо темнее ее прежних, и, главное, больше не вились! Как бы увидеть свое лицо?

   Подняв голову, она увидела ,что капитан наблюдает за ее манипуляциями, но что за эмоции скрывали эти синие глаза, понять ей не удалось.

   - А вы, я полагаю, - сказал он, дослушав сестру, - Ее Высочество Ангелина?

   - Совершенно верно, - ответила девушка и добавила, - здесь вся наша семья, кроме мамы.

   - И каким образом вы здесь оказались, Ваши Высочества? - вот это самообладание, и не поймешь, иронизирует он или спрашивает на полном серьезе. Младшие напряженно таращились на него и молчали. А Ангелина задумалась, и вторая принцесса, глядя на сестру, буквально читала ее мысли. Безопасно ли раскрывать всю информацию, не зная, можно ли доверять этому человеку? Или сделать вид, что это розыгрыш, и сбежать, пока не поздно? Они отлично слышали, как Стрелковский говорил матери, что армейские чины их предали и войска на помощь не придут.

   - Ани, - произнесла она мягко, - лейтенант...капитан Байдек честный офицер и безусловно предан нашей семье. Он заслужил наше доверие, поверь. Расскажи, как все было. Тем более, что ты уже назвалась.

   Она буквально кожей ощутила, как он повернулся на звук ее голоса и замер.

   - Простите, принцесса, - попросил он Ангелину, собравшуюся говорить, и позвал: - Симон, посмотри, пожалуйста.

   Виталист, уже немного пришедший в себя, встал с дивана, на котором сидел рядом с отцом, подошел к растерявшейся Василине, спросил:

  -- Позволите, госпожа?

   И взял ее за руку. Принцесса почувствовала, как тело будто овевает потоками теплого, покалывающего, насыщенного статическим электричеством воздуха. Было не очень-то приятно, и она отдернула руку. А Симон странно посмотрел на нее, отступил на шаг, поклонился и произнес:

   - Здравствуйте, Ваше Высочество.

   И обернулся к застывшему барону.

   - Это она. Аура полностью совпадает, с поправкой на взросление.

   Василина с вызовом глянула на барона, а тот задумчиво смотрел на нее, и глаза его излучали такой ледяной холод, что захотелось поежиться.

   - Прошу прощения, Ваше Высочество, - обратился он к Ангелине, наблюдающей за этой пантомимой со сдержанным изумлением, - за недоверие. - Барон встал, не смея сидеть в присутствии королевской семьи. - Я готов вас слушать.

   - Садитесь, капитан. Конечно, я все понимаю, - наследница благосклонно, совсем по-матерински улыбнулась, и у второй принцессы заныло сердце. - В столице произошел переворот, толпа ворвалась во дворец.

   И она подробно, не упуская деталей, рассказала о случившемся, закончив рассказ материнским заклинанием.

   - Я не знаю принцип его действия, - говорила она немного дрожащим от сдерживаемых слез голосом, тогда как остальные девочки давно уж хлюпали носами, а прижимающаяся к ней Каролинка совсем по-детски тоненько подвывала, вытирая нос о сестринский лопнувший рукав. - Но результат вы видите. Мы перенеслись сюда, и совершенно не похожи на себя. И возвращаться во дворец, не зная, что с мамой, да и что там сейчас происходит, просто опасно.

   Барон Байдек внимательно и мрачно слушал рассказ первой принцессы, не перебивая и не выдавая эмоций. Ангелина замолчала, гладя рыдающую Каролинку по голове.

   - Мне очень жаль, - наконец сказал он, - что вам пришлось это перенести. Заверяю вас в моей преданности. Мой дом и моя жизнь в вашем распоряжении.

   - Благодарю вас, капитан, - откликнулась наследница.

   - Завтра я еду в часть, постараюсь узнать информацию так, чтобы никто не заподозрил, что вы у меня. Звонить сейчас опасно, будут вопросы, ведь, как я понимаю, у нас еще никто не в курсе, что случилось. Я поговорю с офицерами, и мы решим, как поступить. Север никогда не согласится на измену короне.

   - А есть у вас телевизор? Вдруг там покажут, обошлось или нет? - шмыгнув носом, спросила Полина.

   - Нет, - отрезал капитан Байдек. - телевизоров в поместье нет.

   И тут же смягчил тон:

   - Леди, сейчас я прикажу отвести вам комнаты, чтобы вы смогли отдохнуть и прийти в себя. Святославу Федоровичу тоже нужен уход, он потерял много крови, и, насколько я понимаю, будет спать по крайней мере до завтрашнего утра.

   Он бросил вопросительный взгляд на Симона, и тот кивнул, подтверждая его слова. Барон встал, подошел к двери:

   - Сейчас же распоряжусь приготовить обед. За слуг не бойтесь, они не болтливы. Болтливые у меня не задерживаются.

   - Благодарю вас, барон, вы очень добры, - Ангелина величественно протянула руку, и барон подошел, почтительно склонился и чуть коснулся пальцев наследницы губами.

   Пока пожилой дворецкий, не высказавший ни капли удивления при появлении их потрепанной компании в кабинете хозяина, провожал их на второй этаж, и показывал комнаты, Василина с любопытством оглядывалась по сторонам. Поместье Байдек было большим, но действительно немного обветшалым. Чувствовалось, что хозяин есть, но денег на достойное содержание явно не хватает. Тусклый деревянный пол, кое-где трещины на стенах, часть из которых была свежеоштукатурена. В коридоре кое-где сохранились витражи в окнах, но большинство окон было просто остекленены, а то и заколочены. Панели на стенах были местами высохшие, местами обкрошившиеся, но при этом очень красивые - с сюжетами охоты или военной тематикой. Попадались и пейзанские мирные сценки, с пастушками в пышных юбках и пылкими пастухами.

   Вобщем, очарования старины хватало.

   Дворецкий привел их на небольшой второй этаж, где располагались, по всей видимости, гостевые и хозяйские спальни. Василина с Ангелиной выбрали небольшую комнатку, смежную с другой, где было решено разместить отца. Каролинка тоже осталась с ними. А три другие сестрички заняли соседнюю комнату.

   Комнаты были чистенькие, маленькие и светлые - неожиданные огромные окна в пол, выходящие на широкую террасу, за которой виделся большой яблоневый сад, переходящий в лес. Обстановка была скудная - мощный широкий шкаф, не менее мощная кровать, где не то что втроем - впятером можно было разместиться, пара стульев, столик, дверца в уборную....и да! Зеркало!Зеркало!

   Она подбежала туда и застыла. Совсем чужое лицо, которое ей сразу не понравилось. Обычное лицо, ничем не примечательное. Светло-русые волосы. Ростом она стала чуть выше и немного полнее. Но ей казалось, что она изменилась до неузнаваемости.

   - Красотки, да? - Ангелина усадила красноносую Каролишу на кровать, подошла к зеркалу. - Это как нам мамочка угодила. Точно никто не найдет, даже если очень захочет.

   - Ты думаешь...она жива? - Василина просто заставила себя произнести это вслух.

   - Я надеюсь на это, сестричка, - и наследница обняла сестру, погладила ласково по волосам, как маленькую. Это движение, видимо, стало решающим для ее платья, и оно, проиграв бой с новой фигурой Ее Высочества, просто отпало вперед, как передник, задержавшись на мощных бедрах принцессы.

   - Надо бы попросить у нашего доброго барона какую-нибудь одежду, Васюш, - с ледяной иронией проговорила Ангелина, - иначе он очень удивится, увидев меня в таком виде за обедом. И обувь, а то держать лицо в туфлях размера на три меньше непросто.

   Внезапно холодком мазнуло по позвоночнику, а пальчики на ногах поджались. Идти на встречу с ним? С этим новым, незнакомым и суровым Марианом? Идти и "держать лицо", как говорит старшая сестра?

   Конечно, надо идти. Она же Рудлог. Старшая сестра бы пошла хоть к демону, если б это было нужно. Но Боги, как же ей страшно. Вроде и не с чего, но страшно.

   Она быстро прошла по скрипучим полам, спустилась по лестнице с истершимися кромками ступеней, пересекла холл и постучалась в кабинет хозяина поместья.

   - Проходите, - раздался его уверенный голос, и она, переведя дыхание, открыла дверь.

   Барон Байдек сидел за своим подавляющим письменным столом и проглядывал бумаги. Он уже успел снять куртку, закатать рукава у рубашки, и и ручка, и исписанный лист, которые он держал, смотрелся странно в этих мощных, покрытых жесткой порослью руках.

   - Ваше Высочество, - капитан встал, и глаза его снова подернулись холодком, - чем могу помочь?

   К ее сестре он обращался гораздо теплее!

   - Барон, - только бы не сорвался голос!, - наша одежда в плачевном состоянии. Нет ли у вас возможности выделить нам что-то на время нашего здесь пребывания?

   Он внимательно посмотрел на нее и словно только увидел пятна крови на ее платье.

   - Простите мою невнимательность, принцесса, я сейчас же попрошу экономку подобрать вам что-то из одежды матушки. К сожалению, женщин вашего возраста в поместье нет, и одежда довольно старая, но Матильда может позже съездить в торговый центр и купить вам все, что нужно. Подготовьте, пожалуйста, список, письменные принадлежности вам принесут.

   Он подошел к окну и отвернулся, словно показывая, что разговор закончен. И надо бы уйти, и она уже развернулась, но все-таки задала от двери мучающий ее вопрос.

   - Капитан, вам несколько раз присылали приглашения во дворец, как и полковнику Шукеру, и другим офицерам заставы. Почему...почему вы не приезжали? Они приехали, а вы нет?

   Он пожал плечами, но так и не повернулся. И это было невежливо, тем более по отношению к принцессе крови.

   - У меня были более важные дела, Ваше Высочество.

   - Конечно, - пробормотала она глухо. - Спасибо за вашу доброту, барон.

   И выскочила за дверь, чтобы он не дай Боги не повернулся и не увидел, как запылали яростью ее щеки. Более важные дела! Более! Важные! Дела!

   А барон слушал яростную дробь ее удаляющихся каблучков, упершись лбом в прохладное стекло окна, и думал о том, что он где-то прогневил Богов. Очень сильно прогневил, если они решили так подшутить над ним.

   В огромном ворохе старых, но чистых и выглаженных нарядов девочки с грехом пополам смогли подобрать себе одежду. Матушка барона, по всей видимости, была женщиной пуританского склада, и, направляясь к обеду, они напоминали Василине процессию монахинь. Ангелине подошел черный балахон почти до пола, явно "беременного" покроя, Василина выбрала себе летнее платье ниже колен, траурно-фиолетового цвета, с наглухо закрытым воротом и рукавами. Марина и Полина предпочли брюки, тоже, увы, не радужных оттенков, а Алинка откопала-таки юбку светло-синего цвета, видимо, из матушкиной молодости, когда она не была столь сурова, и тонкий черный блейзер к ней. И только бедняжка Каролинка осталась в тесном наряде. А вот с обувью не так повезло, поэтому пришлось идти в своей. И стараться не кривиться при этом.

   Обед прошел вежливо и молчаливо. Когда они пришли, стол уже был накрыт, и хозяин стоял у зимнего камина, ожидая высоких гостий. Он проводил наследницу до ее места во главе стола, сел рядом, и девочки расположились по старшинству.

   Конечно, Василине ничего не оставалось, как занять место напротив него. И в голове ее вспыхнуло воспоминание об обеде в Заставе, где Байдек игнорировал ее, вызывая раздражение, и что потом из этого вышло. Да уж, будто в прошлой жизни случилось.

   Стол был незамысловат и небогат, но все было очень вкусно, и оголодавшие на фоне стресса и слез сестры накинулись на еду, едва удерживаясь в рамках. Их наряды вызывали у Василины ассоциации с поминками. И разговор тоже как-то не клеился, пока все не наелись.

   - Превосходный обед. У вас прекрасный повар, - похвалила старшая принцесса.

   - Она в этом доме работала еще до того, как я родился, - отозвался Байдек. - Я передам вашу похвалу, ей будет очень приятно. Она давно уже не готовила больше чем на троих человек, и очень переживала.

   - А что вы ей про нас сказали? - с любопытством спросила Ангелина.

   - Что вы дальние родственницы, приехали с отцом погостить и посетить святые места. У нас тут много в лесах магов и старцев живет, вот и приезжают паломники. Иногда просят остановиться в домике сторожа.

   - Изящно, - одобрила наследница. - Хочу поблагодарить вас за одежду. Мы подготовили список необходимого, после обеда Василина передаст его вам. И хочу заверить, что ваша преданность не останется без вознаграждения.

   - Я это делаю не за вознаграждение, принцесса, - сухо сказал капитан, и наследница очаровательно улыбнулась, пытаясь сгладить промах. Было очень странно видеть мимику Ангелины на чужом, непохожем лице. - Мой долг - служить вам, как и сказано в военной присяге.

   - И это, безусловно, ваше достоинство, капитан, - снова улыбнулась Ангелина. - Вы проведете с нами время после обеда?

   Он покачал головой.

   - Простите, Ваше Высочество, у меня есть насущные дела, которые невозможно отложить. Но мой дом в вашем расположении.

   - А у вас есть библиотека? - спросила Алина.

   - Да, рядом с моим кабинетом. Без стеснения берите любую книгу, принцесса.

   - А лошади есть? - это Марина.

   Он кивнул.

   - Трое, конюшня за домом. Вас проводить?

   - Нет-нет, я сама, - и Марина поднялась и пошла к выходу из столовой, а Пол с криком "Я с тобой" бросилась за ней. Ангелина поморщилась - Полли всегда была далека от этикета.

   И тут Каролина, эта святая простота, своим писклявым голосом вопросила:

   - Дядя Мариан, а почему вы такой волосатый?

   Василина укоризненно взглянула на сестру, затем, наверное, первый раз за весь обед, посмотрела на капитана. Его глаза смеялись, и он выглядел таким... таким расслабленным, уютным и мягким. И синие глаза его были не льдом, а ясным и теплым солнечным небом.

   - У меня в роду, давно-давно, были оборотни, - сказал он серьезно, но так, будто рассказывал сказку. - Так давно, что оборачиваться я не могу. Остались бессонница при полной луне и волосатость. Мне повезло, что я не девушка.

   Василина помимо воли фыркнула, барон перевел взгляд на нее, и снова заледенел. Нет, это невыносимо.

   - Я пойду посижу с отцом, - сказала она, вставая. - Ани, что будешь делать?

   - Иди, - махнула та рукой, - я отдам должное еще этому прекрасному десерту, затем уложу Каролину спать и сменю тебя.

   - Я не хочууу спаааать, - заныла Каролиша, а затем вдруг зарыдала, - хочу, чтобы мама меня уложииилааа, как всеееегдаааа!

   - Мамы пока нет рядом, милая, - Василина подошла к сестре, взяла это нелегкое тельце на руки. - Я сама уложу ее, Ани. Не переживай.

   Пока усыпляла младшую сестру, пришла Ангелина, тихонько прошла в комнату к отцу. Василина уже успела заглянуть к нему - Святослав так же спал. И когда Каролинка, с распухшими от слез глазами, все-таки мирно засопела, остро встал вопрос, чем же заняться.

   Сначала нужно было занести барону внушительный список необходимых, действительно, крайне необходимых девушкам вещей. Белье дружным решением не вписали, решили потом лично шепнуть о нем экономке. "Не вписанными" оказались и предметы женской гигиены, и слава Богам, потому что ей и так было неловко отдавать этот список. Одеть семерых девиц - недешевое удовольствие, а поместье просто-таки кричало о том, что денег у хозяина много не было никогда.

   Василина готовилась к очередной встрече с Марианом, набиралась духа, но все оказалось проще - его просто не было в кабинете. И принцесса, положив лист бумаги на стол, выскользнула из помещения.

   Она немного побродила по холлу, зашла на кухню - напроситься помочь, но была отослана крупной краснолицей пожилой женщиной со словами "Идите лучше молитесь, госпожа, без вас разберемся". Затем направилась в библиотеку, где привидением маячила Алина, уже успевшая прочитать добрую половину выбранного тома. Скорочтение далось ей бонусом к ее уму. Василина же читала медленно, любила магию слов, любила пробовать их на язык и ощущать их вкус.

   Именно поэтому она выбрала томик со стихами какого-то старого и неизвестного ей поэта с восточным именем Аль-Мутанабби, посидела в библиотеке, но было душно, и она решила прогуляться. Заглянула на конюшню, где Марина, вооружившись щеткой, уже вовсю помогала старику-конюху, а Пол сидела на заборе и болтала ногами. А далее - в сад. Шла с раскрытой книжкой по извилистым тропкам, между деревьями с согнутыми от тяжести поспевающих яблок ветвями, и читала:

   Тебе - все естество мое, тебе - и сон и явь,

Твори, что хочешь:но боль мою убавь.

   Не может не страдать герой, добычей став твоею:

Я пленник локонов твоих и этой гибкой шеи.

   Пить не грешно хмельную кровь из виноградных лоз, -

Так напои того, кто в дар любовь тебе принес.

   Явился я в расцвете сил - и все, чем я владею,

Всего себя отдам тебе, от страсти пламенея.

   Она катала на языке волшебные строки, чувствовала их хмельной вкус, через сотни лет пронесенную страсть поэта. Чуть не врезалась лбом в огромную, просто гигантскую яблоню, ветви которой ломились от плодов и склонялись до земли. А сама яблоня была шире ее, Василины, и, что интересно, от основного ствола где-то на уровне ее бедер под прямым углом отходил второй, поменьше, и затем стремился ввысь, образуя что-то вроде скамеечки. Туда, меж двух стволов, в тенек, она и присела, слушая шепот листвы и зачитываясь эмиратской поэзией.

   И сидела долго, пока в ее очарованное сознание не ворвался какой-то ритмичный стук. Тук. Тук. Тук. Будто кто-то неподалеку ронял камни на брусчатку.

   Она еще немного посидела, и пошла на звук. Любопытно же.

   В голове еще звучали обрывки волнующих строк, когда она, прошагав буквально несколько метров, вынырнула на поляну. С одной стороны стояло какое-то сооружение, больше всего напоминающее сарай без стен, но с крышей, заполненное ...дровами? А с другой, вполоборота к ней, барон Мариан Байдек ритмично махал тяжелым топором и рубил дрова.

   Она быстро шагнула назад, под ветви дерева, вжалась в ствол. Еще подумает ,что она за ним следит, а она же, наоборот, решила контакты свести к минимуму. Раз уж она не него действует, как северный морозный ветер. И вот тебе сюрприз.

   Интересно, зачем он это делает? Что-то типа физподготовки на свежем воздухе? Вместо тренажеров, деревенский фитнес, чтобы потом с легкостью рубить нечисть и прочую дрянь?

   Барон был обнажен до пояса, и на блестящей от пота спине его, когда он поднимал и опускал топор, перекатывались мышцы. Мощные руки держали огромный инструмент так, будто он был невесом. Он ставил толстое полено на колоду, размахивался, и в несколько ударов расправлялся с ним. Откидывал ногой полученные дрова... и снова новое огромное полено, и снова свист топора, и ритмичный стук, и шумный выдох, и снова и снова поднимающийся и опускающийся торс и сильные руки, и перекатывающиеся мышцы, и волосы, прилипшие к затылку, и...шрам от укуса хоботочника точно на том месте, где она его видела в последний раз. И опять опускается и поднимается, жестко и точно рубя топором, и снова завораживающий ритм и выносливый крупный мужчина, способный так двигаться целую вечность, и его напряженное дыхание, и вся его фигура такая мужская и совершенная, что во рту становится сухо, а грудь под грубым платьем оказывается слишком чувствительной, отзываясь на каждое его движение

   Василина сглотнула, поспешно отвернулась и чуть ли не бегом побежала обратно. Она была уже большой девочкой. И прекрасно, в отличие от себя-шестнадцатилетней, понимала, почему капитан Байдек так ее волнует. И испытывала страшное чувство вины, потому что там, за тысячу километров, переворот, и убитые люди, и мама, и неизвестно, что с ней, на втором этаже раненый отец, в доме ни о чем не подозревающие сестры. Но ладони все равно влажные, сердце гонит горячую кровь по отяжелевшему телу, и в ушах, словно издеваясь, стоит ритмичный стук, и свист топора, и шумное дыхание работаюшего мужчины.