Снова поднимаясь в башню, я думала о маме. Как жаль, что я её никогда не видела! Наверное, она была какая‑то необыкновенная девушка, раз её полюбил такой человек, как мой отец. И не только он.

Племянник мэтра, представительный крупный мужчина, кажется, был ненамного старше короля, но выглядел куда хуже. Усталое лицо, резко обозначившиеся морщины, заметная седина в коротких волосах. Отстранённый и сдержанный, он произнёс за обедом едва ли больше полудюжины фраз. Неужели он тоже любил 'солнышко'? Любил и молчал. А потом стало слишком поздно. Внутренние переживания выплеснулись наружу силой, которая полностью выжгла его 'магический огонёк'. Как жаль…

Интересно, каким Эрисфей был в молодости? Глядя на него, трудно представить. В отличие от того же Светослава — наверное, он был почти копией Дэллиса, вернее, наоборот. Хотя, нет. Лицо у короля не такое правильное, но, по мне, так даже лучше. Дэлль на его фоне выглядит слишком нежным и даже каким‑то… не знаю, неинтересным, что ли. Как яркая и плоская картинка в книжке. А Светослав — он такой настоящий. Уверенный в себе, как и положено монарху, но не высокомерный. Уравновешенный и спокойный, только почему‑то кажется, что он до сих пор способен на какие‑то непредсказуемые поступки. Порывы юности давно остались в прошлом, но не исчезли без следа. Мэтр проговорился, что иногда он нарочно совершает какие‑то 'мелкие глупости, отводит душу, чтоб совсем не рехнуться от этой дворцовой жизни'. К примеру, в новогоднюю ночь 'смылся' с собственного бала и ушёл порталом в Университет, отговорившись неважным самочувствием. Лучше, мол, понаблюдать за весёлой молодёжью, чем за наводящими зевоту постными лицами министров, послов и отцовых ровесников с кучей медалей, лорнетами и слуховыми трубками. Хорошо, что он тогда оказался в зале. Да и просто хорошо, что у меня была возможность поговорить с ним. Могла ли я недавно хотя бы предположить такое?

А ещё я почти уверена, что Светослав тоже был неравнодушен к моей маме. Почему? Пусть у меня мало жизненного опыта, а он не сказал об этом прямо, но некоторые вещи верней понимаешь и без всяких слов. По неожиданно резким движениям, по тому, как он отводил глаза или замолкал на середине фразы… В какой‑то момент у меня мелькнула совершенно дикая мысль — а вдруг именно он и есть мой настоящий отец? Тогда его внимание ко мне было бы ещё более понятным. Хотя, с другой стороны, нужна ли ему сейчас какая‑то 'дочь'? Только лишняя возня и ненужные сплетни. Проще 'удавить по — тихому и прикопать в лесу под кустом', как говорил наш сосед. Брр…

Нет, Светослав мне не отец. К счастью. Я его в таком ключе ну вот совсем не воспринимаю. Как и Дэлля — в качестве доброго и милого старшего брата. Упаси Свет… Его же, бедного, удар хватит на нервной почве! О, а, может, условием был поцелуй брата? Которого, как известно, у меня нет. И тогда… Нет, что‑то не сходится. Да и вообще, я всё равно не верю, что король, пусть даже влюблённый, не такой разумный и зрелый, как сейчас, стал бы добиваться невесты друга. Он видел, что ей нравится Итан, он сам был уже женат на Илиане… Он мог вести себя только так, как и рассказывал. Даже если что‑то чувствовал к Элли, то держал это в себе, был просто другом и тем, кто помог им обрести такое недолгое счастье… Я верю Светославу. И очень хочу сама во всём разобраться. Но возможно ли это?

Мэтр сказал, что сохранилось несколько портретов Итана Северина. Два даже висят в закрытой картинной галерее во дворце. Вот бы посмотреть на них одним глазком! А потом, летом, съездить и воочию увидеть старинный графский замок, хозяйкой которого так и не стала моя мама. Познакомиться с Эмилией, хотя навряд ли она будет мне рада. А ещё…

Лестница кончилась вовремя, а то я что‑то непозволительно размечталась. На самом деле нет никакой гарантии, что поцелуй 'подставного' Дэлля уничтожит проклятье. Так что лучше мечтать о том, каких пирогов я напеку завтра в дорогу. Надо бы всё же съездить в Тирею.

Нужная комната находилась в самом конце коридора. И вправду тёмная — только и видно, что смутное очертание занавешенного окна. Я сделала несколько неуверенных шагов и остановилась, вытянув вперёд руки. Не наткнуться бы на какой‑нибудь стол или кресло… или что тут есть? Надо было спросить у мэтра…

Со стороны окна донёсся шорох, и я резко остановилась.

— Кто здесь?

Глупый вопрос. Кто ещё может быть, кроме этого Дана? Или это мышь шуршит, но тогда она мне не ответит.

— Дан?

— Да, это я. Стой, я сейчас к тебе подойду.

Я невольно хихикнула, пытаясь унять заколотившееся от волнения сердце. Устроили себе детскую игру в жмурки!

— А почему ты говоришь шёпотом?

— Чтобы мы потом друг друга не узнали и не чувствовали себя неловко, — гораздо ближе произнёс голос. — Мэтр велел. Даже не сказал, как тебя зовут, просто попросил помочь одной девушке и привёл сюда.

— А ещё что‑нибудь он говорил?

— Да, что ты невосприимчива к чарам иллюзий, поэтому — никаких искажающих амулетов.

— И всё?? Он хоть сказал, что тебе надо делать? — запаниковала я. Неужели мне самой придётся просить его о поцелуе?!

В этот момент мои кисти захватили большие и жёсткие мужские ладони. Я невольно дёрнулась назад, пытаясь вырваться, но Дан сделал шаг вперёд и оказался совсем рядом.

— Не бойся. Он сказал. Не надо так дрожать.

Тёплое дыхание коснулось моих ледяных пальцев, согревая, успокаивая. Невидимый в темноте мужчина ласково погладил мои руки, потом взял их и плавным движением положил себе на пояс. Так же осторожно опустил мне на плечи приятно — тяжёлые ладони и наклонился к самому лицу.

Высокий… не толстый… Вместо камзола или мантии одна тонкая рубашка, под ней — крепкие упругие мышцы… и ещё он такой горячий! И пахнет приятно, травяным мылом. Мэтр вытащил его прямо из ванной? Ой, не надо об этом думать… страшно! Или это как‑то по — другому называется? Почему меня опять затрясло?!

— Ддан…

— Что? Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени. Нечестно. Не хочешь говорить настоящее, просто придумай.

— Тогда Элли, — по инерции брякнула я. После новогодней ночи 'Синтия' и впрямь может навести на определённые подозрения.

— Мне не нравится это имя, — неожиданно отозвался он.

— Почему??

— Не нравится, и всё. Я тебя не вижу, но знаю, что оно тебе не подходит.

— Тогда сам и придумывай, — обескураженная, я даже рассердилась. По — моему, очень красивое имя. Недаром его носила моя мама.

— Будешь Даной? — усмехнулся он мне в ухо. Я поёжилась, прогоняя побежавшие по руке мурашки. Похоже, этот господин по уровню нахальства не уступает Харду.

— Называй хоть горшком, только в печку не ставь!

— Договорились. В печь не поставлю, а вот поцеловать…

Я не успела толком осознать его слова, когда объятия вдруг стали крепче, а в следующий миг Дан прижался к моим губам, безошибочно найдя их в темноте.

Прикосновения поначалу были настолько невесомые, что я даже забыла испугаться. Его губы, тёплые и неожиданно мягкие, скользяще исследовали мой рот, одна рука переместилась на талию, другая — на затылок. Но не сдавила его, грубо фиксируя голову, как Дэлль в тот раз, а, наоборот, стала нежно гладить по волосам. Я решила, что раз меня всё равно не увидят, нет смысла париться в платке, и ещё перед дверью сняла его и набросила на плечи.

Незаметно к мимолётным касаниям губ присоединилось и осторожное поглаживание кончиком языка. Он оставлял на моих губах тонкую влажную дорожку и словно дразнил, заставляя невольно приоткрыть рот. Дан тут же воспользовался этим и углубился в свои 'исследования'. Пил моё судорожное дыхание, целуя всё крепче, прижимая к себе всё теснее. Я только потом подумала, до чего же вела себя непристойно — позволять всё это совершенно незнакомому мужчине! И самой, забыв обо всём, подаваться ему навстречу, впиваться ногтями в его горячую спину с прилипшей к влажной коже рубашкой, с упоением зарываться в волосы, до этого собранные в короткий аккуратный хвост. Слушать его тяжёлое дыхание, наслаждаться запахом распалённого мужского тела и неистовыми движениями жадных ласковых губ… Безумно, безумно, безумно стыдно!! Как будто это была не я, а какая‑нибудь легкомысленная и ненасытная в любви троллина. Или этот Дан и в самом деле редкий колдун, что умеет не только копировать ауры, но и завоёвывать женщин одним только поцелуем?! Ну, не одним… КАК ХОРОШО, ЧТО МЫ В ТЁМНОЙ КОМНАТЕ, И НИКОГДА БОЛЬШЕ ДРУГ ДРУГА НЕ УВИДИМ!!!

Я не помню, кто из нас отстранился первым, но, кажется, это была не я.

— Прости, моя девочка, прости… не смог устоять…

Сердце молотом отдаётся в ушах. Ноги… не держат. Волосы окончательно расплелись и теперь в беспорядке падают на лицо.

— Пусти меня.

Дан, помедлив, послушался, и я сразу же зашаталась.

— Давай я…

— Стой! Не надо. Не надо! Спасибо тебе и… Прощай, Дан!

Неблагодарная девица развернулась и, качаясь, рванула назад, к двери. Она же в этой стороне??

Пальцы нащупали холодную поверхность стены, и я тут же ударила по ней камнем от кольца. Перенос был настолько стремительным, что я его даже не осознала. Только то, что оказалась уже в другой комнате, почти такой же тёмной. Но здесь шторы были задёрнуты неплотно, и сквозь них пробивался знакомый магический свет от часов на Дремучей башне. Я — дома…

Зеркало отразило растрёпанную золотоволосую девушку с трясущимися руками, припухшими губами и диким взглядом глаз цвета ночного неба.

Я снова превратилась в человека, так быстро?! Но я ведь даже ничего не почувствовала!

Надо написать мэтру… или сначала умыться и выпить чаю с мятой? С такой нервной дрожью я и мелок не удержу! Машинально посмотрела на свои руки. Села, по счастью, на пуфик, а не мимо него. Продышалась. Прибавила свет и ещё раз подробно изучила своё лицо.

Такое же, как и в первый раз. Светлая гладкая кожа, папин нос и забавные веснушки на нём, вот только губы красноречиво яркие. Маленькие человеческие уши, шея тоже вполне человеческая… А вот дальше, вернее, ниже, всё было по — старому. Я даже сняла платье, чтобы полностью в этом убедиться. Всё при мне! Кроме одного: правая кисть кажется более светлой и изящной, даже ногти стали не такими острыми. Зато вторая рука совсем не изменилась… В чём же дело?

Вопросы, одни вопросы… Почему с Даном так легко всё получилось, причём сразу? Почему сейчас не было той жуткой боли, как в первый раз? Но превращение снова не полное! Значит, оно тоже временное, значит, загадочное условие так и не было выполнено правильно. Как же тогда оно звучало?

Связаться с мэтром всё же пришлось. Он, конечно, захотел всё увидеть собственными глазами, для чего и пришёл порталом прямо в комнату. Хорошо, что не стал меня гонять, но тогда, выходит, он настроил на неё не одно кольцо? Я, конечно, люблю гостей, но не тех, кто может по своему желанию заявиться ко мне в самый неподходящий момент!

Мэтр в ответ на мою просьбу покачал головой и заверил, что любой свой визит он будет обязательно согласовывать со мной.

— Эх, Сина, всё‑таки ты удивительная девушка. Я думал, ты тут сидишь, плачешь от разочарования, а ты вон про что толкуешь…

— Хотите, чтобы я начала биться в истерике? — вздохнула я. — Боюсь, не получится. Да и какой в этом смысл? От меня тут всё равно ничего не зависит. Честно говоря, я с самого начала не очень‑то верила в вашу затею и была готова к тому, что ничего не изменится. А вот к тому, что изменится — не очень. Но раз это произошло, и снова не полностью, значит, мы на верном пути. Я пока не понимаю, что мы делаем не так, но вы…

— А вот я, кажется, понял… — пробормотал маг и резко закашлялся. — Так, пока ни о чём не спрашивай! Мне надо кое‑что обдумать и вообще… Не уходи никуда!

— Да куда я денусь, с таким лицом?!

Не дослушал, исчез, даже попрощаться забыл. Интересно, что придумал мэтр? И куда он? Обо всём доложить Светославу? Или договориться с Даном повторить попытку, но как‑то по — другому?

Дан… Уж себя‑то можно не обманывать, именно из‑за него я сейчас такая странная. Не грущу о неудачном превращении, не плачу от разочарования, как предполагал мэтр… А сижу и против воли вспоминаю свой первый настоящий поцелуй. На самом деле он никакой не первый, но… Поцелуй принца оказался для меня слишком внезапным и болезненно — грубым, и вспоминать о нём не хотелось вовсе. Хард… Он мне действительно как брат, и его прикосновения не всколыхнули во мне и сотой доли того, что разбудил совершенно незнакомый, случайный человек, по доброте душевной оказавшийся со мной сегодня в тёмной комнате. Я для него — такая же невидимка, ничего не значащая девчонка, которая толком не умеет целоваться… И которая без всякого стеснения едва не вешалась ему на шею. Как я могла?!

…Неужели мы больше никогда не встретимся? Но ведь превращение было неполным… Значит, это ещё возможно!

Стоп, чему я радуюсь??

Окончательно запутавшись, я постаралась выбросить из головы мысли о Дане. Машинально прибралась в комнате, выпила чаю с мятой и написала мэтру, что собираюсь ложиться спать. Ну и пусть рано, зато во сне не надо ни о ком думать. Особенно о том, кто целовал меня недавно — так, как будто видел вместо смутного силуэта самую прекрасную в мире принцессу. Как будто я на самом деле ему нравилась… Или он со всеми девушками такой? Наверняка он нисколько не похож на Дэлля, а на самом деле противный — препротивный… К тому же женат, и у него куча детей. Так, Сина, ты о чём думаешь вообще?? Спать, срочно спать!

Заснуть удалось далеко не сразу. Зато сон приснился — даже вспомнить неловко. Будто бы в моей комнате появился принц. Символически одетый в одни панталоны, но зато с огромным — преогромным букетом белых роз. Улыбаясь, он направился прямо ко мне, но в эту минуту окно с треском распахнулось, впуская грозного Харда в форменном мундире: в одной руке он сжимал свою боевую дубину, а во второй — почему‑то мою сковородку. Дэллис впечатлился и попятился. Розы красивым белоснежным веером рассыпались по ковру у моей кровати. Как жаль! Я попыталась собрать их, но они всё выскальзывали из рук и валились обратно. Подняв глаза, я с изумлением обнаружила, что в комнате появился третий гость — мужчина в тёмном глухом плаще с капюшоном. Вдвоём с Хардом они оттеснили принца к окну и слаженным движением перекинули через подоконник, Хард ещё и ускорение придал своей дубинкой. Дэлль с воплями рухнул прямо на стоявшую под окном красивую крупную девушку в ярком наряде. Она поймала его без малейшего усилия и с торжествующим видом понесла на руках куда‑то за угол. А мужчина в плаще вдруг извлёк откуда‑то учебник и вручил его Харду. Тот принял его с неожиданным интересом, тут же зашелестел страницами и радостно заулыбался. Потом сунул его подмышку и ушёл, но перед этим кивнул в мою сторону — 'ты обещала!' А незнакомец медленно подошёл к кровати, опустился на колени у рассыпанных цветов и поднял одну розу. Разве там были такие? Алая роза на белом кружеве подушки… красиво! Но меня волновало другое — такой близкий и смутно — знакомый запах горячей мужской кожи, смешанной с ароматом травяного мыла и терпкой душистой воды. Я резко приподнялась на локте и потянулась к стоявшему на коленях мужчине. Так хотелось откинуть капюшон и увидеть его лицо. И не только увидеть, а дотронуться до него, прижаться к нему, жадно вдыхая этот невероятный запах, и прошептать 'ты пришёл!..'

Я проснулась с тяжёлым дыханием и чувством безмерного разочарования, что так и не успела разглядеть своего невольного мучителя. Машинально бросила взгляд на пол у кровати — конечно же, там было пусто. Зато на столе… ах, не может быть! Цветы! Только никакие не розы, а волшебно пахнущий букетик ландышей. Откуда??? До сезона ещё три месяца! Я, как была, босиком, вскочила и сунула нос в цветы. Мои любимые… И даже серебряная вазочка, которую я так и забыла выбросить, ничуть их не портила. Надо же, кто‑то не только принёс мне букет, но и в воду поставил… Ой, тут же ещё коробка с пирожными!

Утро вышло чудесное. Даже несмотря на то, что в зеркале снова отражалась привычная серая Сина. Ну и что! Зато у меня ландыши. И вкусный чай с обалденными пирожными на завтрак! И ещё маленькая глупая мечта — что всё это передал мэтру Дан. А вдруг ему тоже понравился поцелуй? А вдруг?..

Погода была ясная и безветренная. Снег за окном красиво искрился на солнце, и я даже порадовалась, что могу сейчас спокойно выйти из комнаты и подышать свежим воздухом. Прогулялась, дошла до рынка, около него неожиданно встретила Марту, поболтала с ней, купила продуктов и весьма довольная собой вернулась в общежитие.

Я уже успела пообедать, когда коридорный принёс запечатанное письмо. От Дэллиса! Выходит, не зря он мне приснился.

'Госпожа Голдари, позвольте принести вам свои глубочайшие извинения…' Я пробежала глазами довольно‑таки длинное послание и со вздохом отложила его. Надо же ещё что‑то ответить… 'Благодарю вас, ваше высочество'. Больше ничего выжать из себя не удалось. Коридорный ждал за дверью, с тем, чтобы передать ответ ожидающему тут же посыльному. Одно это уже говорило о многом. Похоже, Хард так и не помирился с принцем и не сказал ему, что у меня теперь есть свой собственный маглист. Отправить сообщение на него было бы куда удобнее.

Наверное, именно сейчас я окончательно разочаровалась в нашем прекрасном принце. Мне так хотелось оправдать его, забыть о сказанных на балу словах и вновь если не восхищаться им, то хотя бы просто уважать как будущего монарха. Но… никак не получалось. Передо мной лежали написанные красивым витиеватым почерком две страницы таких же витиеватых фраз. Сплошные шаблоны, вежливые и лицемерные, как и сам Дэлль. Так удивительно… или как раз неудивительно? 'Считаю своим долгом сообщить, что находился тогда под магическим воздействием, вследствие чего не мог отвечать за свои поступки'… (совсем??) 'Прошу забыть об этом неприятном инциденте. На самом деле я отношусь к вам с безмерным уважением и восхищением. Редкостное трудолюбие… талант… прекрасный голос, который я изначально оценил по достоинству…' (с последним трудно поспорить… да, вкусная была шоколадка). 'Готов публично извиниться и загладить свою вину за столь неподобающее поведение. Крайне сожалею…' Не верю. Вот не верю и всё. Наверное, принц просто не умеет изъясняться по — другому, но я‑то не аристократка, во всяком случае, себя таковой не чувствую. И не вижу за этими красивыми фразами ничего — ни осознания этой самой вины, ни искреннего раскаяния. Их просто нет, как не было и до этого. Я бы ещё поверила чему‑то вроде 'прости, Сина, я вёл себя ужасно, правильно ты меня ударила.' Но принц так никогда не напишет. Не удивлюсь, если это Светослав его заставил. Или он сам решил показать отцу мнимое раскаянье, чтобы поскорее выбраться из тренировочного лагеря тролльей тысячи. Хард писал, дисциплина там суровая, и Дэллю велено не делать никаких поблажек. Наоборот, генерал Рох взялся за него всерьёз. Я бы на месте Дэллиса тоже рвалась на 'свободу'. Да только король, кажется, настроен продержать его на Серой скале до самого прибытия арвийской делегации во главе с потенциальной невестой. А там уж будет не до карт и других глупостей.

Как же странно осознавать, что из‑за дурацкого проигрыша жизнь принца и в перспективе целого государства изменится так неожиданно и так резко! Кто в этом виноват? Маг с тисверейцами? Я со своим проклятьем? Сам Дэлль, оказавшийся не таким уж идеальным, каким всегда казался? А, может быть, судьба? Кто знает…

Я ещё думала о Дэллисе, когда запищал маглист. Но письмо и на этот раз оказалось не от мэтра. А от Харда. Он сообщал, что только что подал прошение на имя короля с просьбой освободить его от будущей почётной обязанности возглавить службу безопасности принца. После выпуска он намеревается служить рядовым офицером под командованием своего отца. Почему? Потому что понял, что уже не сможет полностью доверять своему принцу и тем самым изменит родовому девизу.

Я была потрясена. Хард отказался от самого блестящего будущего… фактически из‑за меня?! Из‑за того, что так и не смог простить Дэллю его поступок, из‑за того, что он тогда почувствовал себя преданным. Хард написал, что лучше будет защищать короля, чем того, кто поставил свою дворянскую честь выше человеческой. Если честно, в этом я была с ним полностью согласна…

Второе письмо Харда было совсем короткое.

'Сина, ты выйдешь за меня замуж?'

Лист стремительно расплылся перед глазами… Лишь через несколько минут я смогла написать ответ.

'Я люблю тебя как брата. Прости.'

'Спасибо.'

За что?? Хард — Хард…

Лучше бы он на меня разозлился, прислал в ответ кучу гадостей или просто промолчал. Потому что сейчас, впервые в жизни, я чувствовала себя самой настоящей предательницей. Куда там Дэллю! Я давно привыкла к чужим оскорблениям, но не думала, что обидеть кого‑то будет намного больнее. Намного, намного.

Добро пожаловать во взрослую жизнь, Сина…

Вдоволь наревевшись, я решила, что сейчас самое время как следует проредить свои 'сокровища', и открыла заветную шкатулку. Браслет Харда пока отложила в сторону: с одной стороны, надо бы вернуть, но разве он возьмёт? Что, и чашку с блюдцем тоже? Хард не такой. Да ещё этот откровенный намёк старухи — видуницы… Ладно, оставлю пока.

Первой в помойное ведро отправилась обёртка от злосчастной конкурсной шоколадки, следом за ней — рассыпавшийся на глазах букетик сухих фиалок. Жаль, красивый был. Дальше пришла очередь записок. Я собралась их порвать и уже потом выбросить, чтоб не давать уборщицам нового повода для сплетен. Сложив все три, я в последний момент пригляделась и заметила одну странность: при всей похожести, это всё же были два разных почерка. Округлые, с завитушками буквы в последнем письме Дэлля отличались от более наклонных и чётких из первых двух записок. Но ведь они тоже были от него, по крайней мере, первая. 'Синтирелле, с благодарностью, Дэлль.' Сколько раз я перечитывала её и вздыхала, как какая‑нибудь мечтательная дурочка из любовных романов! Неужели её написал не он? Тогда кто? Какой‑нибудь секретарь по просьбе принца или короля, или… Нет, это было бы уж слишком. Но воображение уже услужливо нарисовало возможную картинку: как Светослав рассказывает сыну о моём поступке и просит осчастливить девушку каким‑нибудь знаком внимания. Дэллис знает, что никакой реальной опасности для него не было и потому отмахивается — вот ещё, проще денег дать. И тогда король, зная, что все девушки в большей или меньшей степени неравнодушны к принцу, сам пишет от его имени эту записку. Нет — нет, это совершенно невозможно! Да и потом — есть же ещё вторая, которую вместе с чудесной гортензией доставили после того скандала с эльвами. Как она меня тогда поддержала! Да, король тоже вполне мог узнать об этом, но…

'Но почему бы и нет?' — вкрадчиво спросил внутренний голос. Истинный монарх заботится о благополучии всего народа в целом, и в то же время — о вполне конкретных подданных. Я не знаю, как Светослав ведёт себя с другими, но по отношению к себе видела от него только хорошее. Ещё не зная, что я дочь его близкого друга, он был ко мне внимателен, старался помочь, подбодрить — не как государь со своей милостью, а просто по — человечески. Тогда эти письма и цветы уже не кажутся чем‑то совсем невероятным…

Я улыбнулась, мысленно представляя своего короля. Как бы то ни было, искренне желаю вам долгих дней, наше светлое величество! Жаль, что сын похож на вас только внешне… Тогда желаю вам хотя бы достойного внука. Или — придумала! — ещё одного сына! А что, такому мужчине совершенно не поздно обзавестись вторым наследником! Всемогущий Свет, даруй любовь и счастье Светославу Светлому, он его заслужил, совершенно точно…

Думая о короле, я как‑то незаметно успокоилась. Вернула записки обратно в шкатулку, выкинув только письмо Дэлля, приготовила ужин… Во время него ко мне наконец‑то заявился мэтр Олав. Выглядел он усталым и каким‑то взвинченным, поэтому первым делом я посадила его за стол. Накормила как следует и только потом поинтересовалась, есть ли новости, и что за загадочная идея пришла вчера к нему в голову. Мэтр снова заметно занервничал: забегал глазами, расплескал чай и совсем затеребил свою несчастную бороду. Наконец, решился и устремил на меня пристальный взгляд.

— Скажи, Сина, ты ведь хочешь полностью избавиться от проклятия?

— Да, хочу.

— И готова сделать для этого всё, что потребуется?

— Ну… да. Мэтр, вам не кажется, что таким предисловием вы меня несколько нервируете? Что мне надо делать?

— А ты сама не догадываешься? — с надеждой спросил он.

— Если бы догадалась, не спрашивала бы.

— Хорошо. Вот сам бы и объяснял, паршивец… Короче говоря, смотри, Сина. Что мы имеем? Имеем мы поцелуй одного неравнодушного мужчины, и, как следствие, твоё изменившееся лицо. Так?

— Так. (Неравнодушного?!)

— А куда именно он тебя целовал, помнишь?

— Вам что, конкретно сказать??

— Именно, конкретно.

— В губы… В щёки… И ещё, кажется, в шею… — промямлила я, мучительно краснея.

— Вот. Уловила логику? Куда тебя целуют, то и меняется! И если ты хочешь измениться целиком, то что надо сделать?

— Мэтр! Он должен и… всё остальное тоже?! — я резко вскочила, едва не опрокинув стул, и в панике заметалась по комнате. Он имеет в виду то, о чём я сейчас подумала?? Но это… немыслимо! Просто немыслимо!!

— Сина, стой! Так и знал, что ты так отреагируешь… Вот, выпей воды. Сядь и хорошенько подумай. Вспомни мой самый первый вопрос. Ты хочешь избавиться от проклятия?

— Ох… А вы… вы уверены, что это поможет?

— Нет, — добил маг. — Предположение логично и даже очень, но это пока всего лишь предположение. Я знаю, что многие на твоём месте согласились бы сразу и не раздумывая, а ты у нас девушка щепетильная… Ну и молодец, кстати. Современная молодёжь давно забыла такое понятие, как скромность! Но мы сейчас не об этом… В общем, договоримся так. Ты посиди, успокойся и как следует всё обдумай. Да, придётся некоторым образом переступить через себя, но шансы на то, что именно об этом говорилось в условии, весьма высоки. Так что…

— Погодите!

Я сунула трясущиеся руки под мышки, резко выдохнула и выпалила:

— Я согласна!

— Уверена?

— Да. А он?

— Кто?

— Дан. Вы его просили только о поцелуе, и вдруг… Наверняка он откажется.

Маг только головой покачал.

— Нет, Сина, он не откажется. Мне кажется, он будет просто счастлив. Судя по той глупой улыбке, с которой он вчера вышел из комнаты… кхе — кхе… Точно не откажется.

— Только пусть опять будет темно, ладно? А то я совсем со стыда сгорю…

— Сказал бы я тебе, от чего ты сгоришь… — пробормотал мэтр. — Конечно — конечно, как скажешь! Всё, я пошёл, обрадую мальчика новым 'боевым заданием'. Будь готова, я тебе напишу, тогда и придёшь.

После его ухода я какое‑то время сидела неподвижно, потом вскочила и снова заметалась по комнате. Это уже будет не просто поцелуй… И прямо сегодня! Мамочки, что мне делать?! Дан непротив, значит ли это, что я ему понравилась? Вот глупая, как можно понравиться мужчине в полной темноте?? Хотя при свете он бы от меня точно шарахнулся…

Всё к лучшему. Не надо нам с ним больше встречаться, ни к чему это. Только этой ночью и только по делу, а потом, вне зависимости от результата, я выброшу из головы этого самоуверенного мага. Потому что если сейчас я то и дело думаю о нём, что же будет дальше? Надо уметь вовремя остановиться. Я смогу, запросто!

…А как к такому готовятся??

Я едва не начала набирать Ханну — спросить у неё совета, но потом вспомнила, чья она сестра, и устыдилась. Нет уж, обойдусь без чужих советов. Пусть всё пройдёт, как пройдёт — хорошо или не очень, или совсем страшно и противно, но так я же не для удовольствия, а для дела!

Раз так, и переживать особо не стоит. Вымоюсь как следует, и достаточно. Заплету волосы в косу, чтоб не мешались… Что надеть? Какая разница, если Дан всё равно меня не увидит. В конце концов, всё равно потом…. Брр!

Когда, наконец, пискнул маглист, я едва не подпрыгнула на месте. Нервы были на пределе. 'Он ждёт'. Как же я боюсь!

Глубокий вдох, выдох, раз, два, три… успокоилась. Быстро напялила своё обычное платье, только без нижней юбки. Его легче всего потом… надеть обратно. Проще было идти прямо в халате, но это не совпадало с моими понятиями о приличиях. Смешно, да?

Всё, иду.

Тёмная комната встретила меня беспросветной темнотой. И — буквально разлитом в воздухе ароматом цветов. Я растерянно застыла на месте, пытаясь понять, куда мне идти, и не натолкнусь ли я ненароком на вазу с цветами… точнее, вазы. Сколько же их тут?!

— Дана?

— Я ничего не вижу!

— Не бойся! — в шёпоте мужчины явно слышится улыбка. — Я тебя проведу.

— Ты видишь в темноте?

— Ну… совсем чуть — чуть. Я же маг!

— А откуда такой запах?

— Тебе нравится?

— Очень.

— Я рад, — он подошёл совсем близко и, как тогда, положил мне руки на плечи. Непонятно почему, но я сразу же перестала волноваться. — Не знал, какие цветы тебе нравятся, поэтому притащил всё, что нашёл. Они стоят вдоль стены прямо на полу. Так что не бегай от меня по всей комнате, особенно босиком. Там куча шипастых роз.

— Спасибо…

— Так какие цветы тебе нравятся? — горячее дыхание обожгло волосы и кожу за ухом, и я с трудом поняла вопрос.

— Все, но больше всего — ландыши…

— Значит, я угадал? — довольно засмеялся Дан. — Приятно слышать!

— Это ты?..

— Я. Надо же было хоть как‑то отблагодарить тебя за поцелуй. И сказать… что вчера мне было очень, очень хорошо…

Конец фразы Дан выдохнул мне в губы и накрыл их своими, возвращая меня во вчерашнее безумие. Мои руки против воли обняли его за шею, зарылись в густые волосы, скользнули по тонкой ткани рубашки. Я сама не заметила, как взлетела, отрываясь от пола, и пришла в себя, уже сидя на его коленях.

— Боишься? — шепнул Дан.

— Немного…

— Не бойся. Я не хочу, чтобы ты боялась. Только не меня, только не сейчас… девочка моя…

Снова поцелуи — нежно скользящие по коже, искушающие, дразнящие… Дрожь… вот теперь точно не от холода… Что же ты со мной делаешь?!..

Я больше не боялась. Отступать было поздно, и я просто доверилась этому непонятному мужчине, его ласковым рукам и жарким губам. Нет, не непонятному… невероятному! Наверное, я сплю…

Я и в самом деле чуть не заснула — когда, хрипло дыша, без сил откинулась на подушку. Опустошённая, ошеломлённая… и, наверное, просто счастливая. Дан прилёг рядом, положил мою голову себе на плечо и стал тихонько гладить по волосам. Его губы теперь мягко и невесомо касались моего лица.

Я уже превратилась? Полностью? Ощущения не говорили мне ровным счётом ничего — как и раньше. При том, что даже лицо менялось очень сильно. А если изменится всё тело? Дан не видел меня, но неужели не чувствовал под пальцами нечеловеческую, грубую кожу? А сейчас? Или для него нет в этом никакой разницы? Что человеческая девушка, что троллина… Судя по всему, их было у него великое множество.

Последняя мысль меня неожиданно расстроила… и взбодрила. Как раз вовремя. Не хватало ещё, чтобы я тут заснула, и он тоже, а утром… Сина, ты помнишь о своём обещании?!

Я зашевелилась, пытаясь приподняться, и Дан сразу же напрягся.

— Ты куда?

— Мне уже пора.

— Так рано? Тебя… кто‑то ждёт?

— Нет. Я просто хочу к себе.

— А со мной тебе плохо?

— Нет! Не обижайся, — я погладила его по щеке, наклонилась и поцеловала в нахмуренный лоб. — Это было просто волшебно, правда. Я даже не думала, что так бывает… Но для меня всё это впервые… и надо немного прийти в себя.

— Ну, хорошо. Придёшь завтра?

— Завтра?? — я едва не рухнула обратно на подушку. — Я вообще‑то…

— Не собиралась? А если я очень попрошу?

— Дан, зачем…

— Затем, — он поймал меня за плечо и обнял со спины, согревая теплом своего большого тела. — Мне с тобой настолько хорошо, что я растерял все слова. Но одно знаю совершенно точно — я не хочу, чтобы ты уходила. Не сейчас и не потом.

— Как ты можешь так говорить? Ты меня не только не знаешь, но даже не видишь!

— Ну и что. Я тебя ЧУВСТВУЮ. Как кого‑то бесконечно близкого и родного. Ты и представить себе не можешь, как долго я тебя ждал…

От его слов мне почему‑то захотелось плакать. Потому что я сама ощущала сейчас что‑то похожее. Как будто между нами уже натянулась невидимая нить… я не маг, и не вижу на уровне потоков, но, может, он говорит об этом? А я словно стою рядом с этими переплетёнными потоками, держу наготове 'ножницы' — разорвать, разрезать их, снова заставить существовать по отдельности… Поэтому и медлю невольно.

— Отпусти, пожалуйста.

— Не уходи. Хочешь, я зажгу свет, и мы…

— Нет, не надо!

Я резко встала с кровати, и Дан не стал меня удерживать. Сильные руки послушно разжались, давая свободу. Он понимает, что не вправе требовать от меня ещё чего‑то. Только просить… Неужели я так и уйду?!

Я не сразу нашарила рядом с кроватью своё платье, подняла его и достала из кармана портальное кольцо.

— Я провожу тебя до двери. Хоть это позволишь?

Наверное, он действительно немного видел в темноте.

Вытянутая вперёд рука коснулась холодной стены. Пришли. Я не выдержала, повернулась к нему и неловко обняла одной рукой — во второй было платье и туфли.

— Я всё равно буду тебя ждать…

Разорвать поцелуй было невероятно трудно. Но я всё‑таки это сделала… зачем? Ладонь слабо ударилась о стену — даже кольцо не сработало. Пришлось бить ещё раз.

В моей комнате было ожидаемо пусто. На душе тоже. Настолько, что я легла на кровать и заплакала.

И только потом потащилась в ванную.

Утром на столе я обнаружила много нового. Ещё один букет ландышей, точнее, сразу несколько — они с трудом помещались вместе с вазочками в перевязанную лентой корзину. А какой запах стоял в комнате! Просто весна!

Рядом с корзинкой находилось большое блюдо с тепличными фруктами, причём пару из них я вживую никогда не видела. Накрытый салфеткой ещё тёплый пирог (сразу есть захотелось!) И — маленькая жестяная коробочка с… Ох, я безмозглая курица!!

Конечно же, завтрак начался именно с коробочки, вернее, с её содержимого. Щепотку порошка ильмы растворить в горячей воде, выпить — и можно жить спокойно, не беспокоясь о последствиях. Дан вспомнил об этом, а я — забыла! Платье, не платье… Вот о чём надо было думать!

На этом фоне остальные впечатления от завтрака были гораздо скромнее. Пирог вкусный, но мои ничуть не хуже. Фрукты — понравились почти все, кроме одной кислятины. Зато витамины. Интересно, где он всё это раздобыл? Ограбил королевские оранжереи? Или это просто мэтр Олав обо мне заботится? Не хотелось бы, чтобы это оказалось так…

И только после завтрака я решилась как следует и во всех деталях рассмотреть себя в зеркале. Вчера тоже смотрела, но впечатления были какие‑то не те. Да, изменилась, да, на этот раз полностью… И всё благодаря Дану.

Наверное, такой я бы ему точно понравилась. Куда только делись мои кривые ноги, широкие ступни и вся не слишком изящная фигура? Я показалась себе очень хорошенькой. Самое главное, кожа стала такая ровная, гладкая, к ней теперь и прикасаться приятно. Как же не хочется, чтобы всё это снова исчезло!

Это станет понятно в самое ближайшее время. Я прикинула, что во все прошлые разы 'поцелуйный' эффект уже сходил на нет, но ведь вчера были не только поцелуи… Запоздало подумала — а что, если для снятия проклятья хватило бы одних поцелуев? В руки там, ноги, спину… Ведь тогда менялись не только губы, но и всё лицо? Кто знает. Наверное, всё дело в том, что на тот момент я была готова измениться во всех смыслах (ну, почти готова). И сейчас я нисколько не жалею, что позволила Дану дойти до самого конца. Превращение прошло совершенно незаметно: не было уже никакого страха, не было боли, а только его бережные объятия, его ласка и нежность…

Я чувствовала себя странно — не привычной рассудительной Синой, а какой‑то восторженной глупышкой. Мысли постоянно крутились вокруг Дана и вчерашней ночи, и написать мэтру я просто — напросто забыла.

Он сам пришёл, с предупредительным 'писком'. Посмотрел на меня, красноречиво хмыкнул. Посмотрел на стол, хмыкнул ещё раз, потом зачем‑то уставился на мои руки, хмыкнул в третий раз и, наконец, сел.

— Для начала поздравляю. И заодно соболезную.

— Чему??

— Не чему, а кому. Твоим будущим поклонникам. Ну и тебе заодно — времени на учёбу мало останется, только и будешь отгонять от себя стада и табуны…

— Не думаю, — успокоилась я. — В Университете полно девушек куда красивее этой. В смысле, меня. Хоть бы всё получилось, надоело уже превращаться туда — сюда. Как в этой заморской сказке про лягушку… Или уж пусть всё по — старому остаётся, или по — новому. Лучше, конечно, по — новому. А то я уже немного устала.

— Понимаю, — усмехнулся мэтр. — Только рановато ещё расслабляться. Надо выяснить, насколько в этот раз всё серьёзно. Посиди‑ка минутку, сейчас посмотрю потоки.

Я закрыла глаза и постаралась не дёргаться, пока маг водил вокруг меня руками, тщательно отслеживая невидимые потоки, мои истинные и те, что наложило проклятье.

— Кажется, всё чисто! Неужели развеялось?

— Правда?!

— Похоже, что так. Рад за тебя, Сина!

— Знаете, мне даже не верится… Я теперь навсегда останусь такой?!

— Подождём ещё немного, а уж тогда и точку поставим. Хватит уже с тебя всех этих испытаний и разочарований. В твои‑то годы…

— А мне интересно, как тогда звучало условие? Неужели настолько неприлично? Проклятие спадёт, когда кто‑то захочет…эм…

— Провести с тобой ночь? Я как раз не удивлён. Эх, Сина, ты даже не догадываешься, сколько на свете извращенцев! Знавал я одного мага, который в условии умудрился 'заложить' свой собственный… ээ… В общем, так сглупил, что до сих пор… страдает, короче. Во всём этом ещё много непонятного, — маг помолчал, задумчиво покусывая губу. — Мы пока так и не выяснили, кто был автором, и почему проклятье коснулось именно тебя. Соображения у меня есть, и они меня как‑то не радуют. Не хочу тебя заранее пугать или нервировать, повторюсь, это пока только догадки. Но король намерен выделить тебе личную охрану, так, на всякий случай. Надеюсь, нам всё же удастся расковырять этот старый нарыв…

— Охрану?! — изумилась я. — И как же это будет выглядеть?! Я иду, а за мной везде таскается пара усатых дядек в форме? Вот уж не надо мне такого счастья!

— Надо — не надо, если сочтём нужным, тебя и не спросим, — отрезал мэтр. — Извини, Сина, но капризы сейчас неуместны. Ты девушка умная и рассудительная, разве не так? И понимаешь, что это вынужденная мера. Слухи о новой графине Северин разлетятся быстро. Кто знает, что принесёт тебе такая слава…

— В любом случае — ничего хорошего, — вздохнула я. — Я не привыкла к публичности, всегда жила спокойно и тихо… Неужели этому пришёл конец?

— За всё надо платить. Ничего, ты справишься, уж я‑то знаю. Неужто дворянский титул для тебя хуже проклятья?

— Будем надеяться, что нет…

Перед уходом мэтра я, чувствуя себя очень неловко, попросила его об одолжении. Смешно, но мне сейчас практически нечего было надеть. И дело не в том, что я осознала себя графиней, срочно зазналась и расхотела носить старые платья. Просто они теперь стали мне велики! Это в росте я не изменилась, а вот в некоторых объёмах и пропорциях — очень даже. Я и перед мэтром 'щеголяла' в платье, перетянутом поясом и прикрытом сверху шалью, чтобы скрыть провисшие плечи и чересчур обтянутую грудь. Про обувь и говорить не приходилось — я из неё просто выпадала. А куда я пойду без тёплых ботинок?

Мэтр отнёсся к просьбе с пониманием. Записал нужные размеры и сказал, что пошлёт служанку в ближайшую лавку. Про деньги пока и слушать не захотел — заплатишь, мол, позже. А, может, и не заплатишь… После его ухода я пересчитала свои наличные запасы и пришла к выводу, что на покупку нового гардероба их точно не хватит. Значит, нужно завтра же идти в банк. Хорошо, что он даже в праздники работает.

Мэтр Олав навестил меня снова уже под вечер. И притащил… Свет всемогущий! Где он всё это взял?? И — зачем мне столько?! Несколько красивых платьев, туфли, изящные сапожки на меху, какие‑то запакованные мелочи… И даже шубка! Я запустила пальцы в пушистый светлый мех и подавила невольный вздох. До этого я всегда носила только некрашеную овчину, она самая дешёвая. Эта же по виду стоит целое состояние. Наверное, рядом с домом мэтра самые дорогие в городе лавки… Интересно, после всего этого на моём счету хоть что‑то останется?

— Чего нос повесила, хоть шубу‑то примерь! Вдруг с размером ошибся?

Не ошибся. Глядя в большое зеркало в ванной, я почувствовала себя настоящей красавицей. И почему‑то именно в этот момент окончательно поверила в то, что проклятье не вернётся.

— А ещё у меня для тебя приятный сюрприз. Погоди минутку, за одну ходку не уволочь было.

Вернулся он даже быстрее, чем через минуту — с небольшой картиной в руках.

— Второй, в полный рост, слишком большой, потом посмотришь. А вот этот Светослав велел тебе показать. Узнаёшь? Хотя, глупый вопрос, откуда…

— Это отец?!

Мэтр кивнул, и я буквально впилась глазами в портрет молодого русоволосого мужчины. Мне кажется, я бы узнала его даже среди множества других. Спокойный, чуть ироничный взгляд выразительных глаз цвета вечернего неба, уже знакомые по зеркалу очертания носа, намёк на улыбку в уголках рта… Нет, он, пожалуй, не был красивым, но даже на портрете он выглядел… запоминающимся. Я нисколько не удивляюсь, что ему удалось завоевать внимание мамы. Такие, как он, не идут напролом к своей цели, но рано или поздно добиваются своего.

— Спасибо…

— Да не мне спасибо, не я вспомнил. Можешь пока не возвращать.

— Правда?! Спасибо огромное! Передайте королю…

— Сама передай… при случае. Он всё равно собирался с тобой увидеться.

— Буду только рада!

Я повесила картину на сцециальный крючок на стене и то и дело возвращалась к нему взглядом. Поэтому и проворонила момент, когда мэтр ушёл.

— Ох, невежа, даже не попрощалась!

— А что тебе мешает это сделать сейчас?

Я вздрогнула и испуганно заозиралась.

— Мэтр?

— Да?

— Где вы??

Он появился внезапно, прямо перед моим носом, так, что я даже попятилась.

— Как вы меня напугали… Что это было?!

— Ещё одна проверка, дорогая моя. Что ж, очень похоже, что ты и вправду избавилась от проклятия. Видишь, что у меня в руке?

— Амулет. Амулет… для отвода глаз??

— Именно! Как ты помнишь, раньше на тебя такие штучки не действовали. А теперь…

— Я вас действительно не видела! Значит, качества, присущие другим расам, исчезли?

— Думаю, да. Жалеешь?

— Немного, — пожала плечами я. — Но вы правильно сказали — за всё надо платить…

Для полноты эксперимента мы с мэтром решили проверить и другие свойства из нашего списка. Результат оказался интересным. Я действительно утратила стойкость к чарам иллюзий и магическим зельям. Мэтр подсунул для пробы капли мгновенного опьянения, и я сразу же растеклась по стулу, ничего не соображая. Хорошо, что он сразу дал 'противоядие' и в качестве компенсации поколдовал над моей бедной головой — такие опыты не прошли для неё даром. Да уж, без такого полезного свойства я почувствовала себя как‑то неуверенно… Но что поделать?

Проверять мою устойчивость к гномьему самогону мы, конечно, не стали. Вместо этого маг притащил несколько минералов и сухих пучков трав из своей лаборатории и велел определить название или свойства каждого. К своему неудовольствию, с заданием я справилась на четвёрку с минусом — правильно назвала только то, что знала, в остальном же начала путаться. Даже не узнала разнесчастный гелит более редкой окраски. С растениями — та же история. К концу 'экзамена' я уже расстроилась не на шутку. Всё‑таки, когда привыкаешь чувствовать себя интеллектуалкой, убеждаться в обратном, мягко говоря, неприятно…

А вот оперировать в уме большими числами у меня по — прежнему выходило легко. Наверное, это была врождённая склонность, унаследованная не от 'гоблинов', а от отца, так же, как и голос — от мамы. Хотя бы этому можно порадоваться.

На этом мэтр Олав решил закончить с нашими экспериментами и откланялся. И уже перед самым уходом как бы между прочим сообщил, что небезызвестный мне Дан зачем‑то попросил у него разрешения опять переночевать в башне. Собственного дома у него, что ли, нет? Ладно, может у него там массово клопов травят, пусть ночует… И смотрел на меня при этом так ехидно! Я в ответ пожала плечами, но сама почувствовала, как предательски вспыхнули щёки.

Он будет меня ждать, как и обещал. А я… я не приду. Или?

Я промаялась ещё час, твёрдо решив не отступать от данного себе слова. Судя по всему, проклятие окончательно спало, и повторно навещать мага мне ни к чему. Правда, я так его и не поблагодарила… Может, тогда забежать на минутку, выразить свою признательность за помощь, за цветы, за всё… И сразу уйти. Я не хочу быть неблагодарной, ведь Дан — он действительно много для меня сделал. Очень, очень много.

Надо подарить ему что‑нибудь на память, только что? Я перерыла все вещи и, к своему стыду, не нашла ничего подходящего. Остаётся просто пообещать ему свою помощь в ответ — когда она ему понадобится. Пусть тогда он свяжется со мной через мэтра, и… За такими мыслями я как‑то незаметно для себя помылась, причесалась и надела принесённое мэтром красивое платье. Ну и что, что я только на минутку, и он меня не увидит… Я для внутреннего спокойствия.

Служанка мага меня по — хорошему удивила. Никогда бы не подумала, что эта пожилая женщина со строгим лицом так хорошо разбирается в изящных мелочах вроде ажурных чулок или шёлкового белья. Такие, как она, обычно выбирают удобные, практичные вещи… До этого момента я тоже так делала, но сейчас, надев всё это, впервые почувствовала себя 'настоящей аристократкой'. Всего этого, конечно, под платьем не видно, но осознавать, какая я теперь обалденная красотка, было очень приятно. Главное — не загордиться!

…А потом я так же 'невзначай' выпила горячий, чуть горьковатый отвар ильмы и окончательно поняла, что обманываю саму себя. Я хочу пойти к Дану. Но не для того, чтобы поблагодарить его и уйти. На самом деле я очень хочу остаться — с ним, в нашей тёмной комнате. Я скучаю по нему. По его объятиям, шёпоту, по его нежности… И пусть эта ночь действительно станет для нас последней, потому что я, наверное, просто не готова сейчас настолько усложнять свою жизнь… Но я хочу, чтобы она была, эта ночь.

Не давая себе больше времени на раздумья, я схватила кольцо и с силой ударила по стене.

Первое, что я увидела — тёмный силуэт стоящего у окна мужчины. Именно увидела — потому что на этот раз шторы были отдёрнуты, и в комнату проникал слабый свет звёзд. Мужчина резко обернулся и быстрыми шагами пересёк комнату. Лица по — прежнему толком не разглядеть, но сейчас я узнала бы его и в полной темноте.

— Ты всё‑таки пришла…

И столько тщетно скрываемой радости в голосе, что мне сразу стало стыдно за свои колебания.

— Дан, я хочу сказать…

— Тсс… Не надо, не говори ничего, всё потом. Ты пришла…

Он обнял меня и прижался щекой к моим волосам. Я не знаю, сколько мы простояли так, но словно ощущала, как заново переплетаются, проникая друг в друга, наши потоки. Такое странное чувство… почему же оно кажется таким естественным?

— Останешься?

— Останусь…

Дан пронёс меня через всю комнату, мимо смутно темнеющих букетов, как и вчера, расставленных вдоль стен. Весь подоконник тоже был заставлен цветами. Ландыши! Он точно ограбил королевскую оранжерею…

В этот раз всё было по — другому. Вначале — нарочито медленно и бесконечно нежно, зато потом!.. В те недолгие минуты, когда ко мне возвращалась способность думать, я запоздало оценила вчерашнюю сдержанность этого мужчины. Нет, не мужчины, а вулкана, который решил выжечь меня до основания. И я была ему за это только благодарна. Ведь сейчас со мной происходило настоящее волшебство, то, о чём я раньше запрещала себе даже мечтать. Я, наконец, чувствовала себя женщиной, желанной женщиной. Которая пришла подарить себя мужчине и получила в ответ гораздо более ценный подарок.

— Люблю тебя…

— Дан…

— Знаю, не веришь. Сам не могу поверить… но это правда. Я люблю тебя…

— Сина. Меня зовут Сина, — вырвалось у меня.

— Я знаю.

Я приподнялась на локте, пытаясь в потёмках рассмотреть его лицо. На этот раз оно показалось мне смутно знакомым. Я уже видела его раньше?

— Мы знакомы?

— В какой‑то мере, — признался он. — Во всяком случае, я знаю, какое у тебя любимое число. Семь.

Маги действительно неплохо видят в темноте — иначе с чего бы ему вздумалось хихикать! Ну а как было не вытаращить глаза при таком откровенном намёке?!

— Тогда, в 'Боевом хряке', это был ты??

— Я. Твои подружки меня очень правильно поймали. Я помню тот наш разговор, и то, как мы шли с тобой ночью по городу, и я думал — как жаль, что ты не живёшь где‑нибудь на выселках…

Я потрясённо покачала головой. Невероятно! Такое совпадение… Мы даже думали об одном и том же!

— Дан, скажи… Ты ведь сейчас меня видишь, хоть немного?

Он вздохнул.

— Вижу.

— И тебе не кажется странным, что я… немного изменилась?

— Не кажется. Мало ли чего на свете не бывает. Я не помню момент, когда ты изменилась, я был другим занят…

— Но я ОЧЕНЬ изменилась!

— Ну и что… Сина, девочка моя, разве ты не понимаешь, что когда любишь, внешность значения не имеет? Совсем! Ты мне ещё тогда понравилась. Жаль, что на то, чтобы это осознать, ушло так много времени…

Дан обнял меня и со вздохом зарылся лицом в мои волосы.

— Ты прекрасна, моя девочка. Любимая, любимая моя девочка…

Щемящее чувство нежности накрыло меня с головой. Я обняла его в ответ и неловко погладила по плечу.

— Спасибо, Дан…

Как‑то незаметно нежность снова переросла в страсть, распалив нас настолько, что стало невозможно ни о чём думать. Я, наверное, сорвала голос…

— Хочешь попить?

Я смущённо кашлянула и жадно припала к чашке. Когда она опустела, Дан забрал её, а вот руку не отпустил. Я почувствовала, как мне на палец скользнуло прохладное тяжёлое кольцо.

— Что это?

— Мой подарок тебе. За то, что ты для меня сделала.

— Но… это ты для меня сделал!!

— Но это же я понял, что люблю тебя, — с едва заметной горечью отозвался он. — В первый раз за всю жизнь… Я больше ему не завидую…

— Кому? Ты разве не с кем… ну…

— Хотел бы соврать, но не могу. За свои ошибки я уже заплатил, и не только я один. Но только сейчас я понимаю, насколько всё это было… ненастоящим. Я словно сам очнулся от проклятья. Я не хочу тебя отпускать, не уходи, Сина!..

Я открыла рот — ответить, что всё равно не смогу принять его кольцо, это будет неправильно. И откуда он знает о проклятьи, мэтр всё‑таки проболтался ему обо мне? Но Дан сгрёб меня в охапку и стал целовать с таким жаром, что все слова и мысли тут же вылетели у меня из головы.

А потом мы как‑то незаметно для себя уснули.