Момент я выбрала удачный: к отцу опять гости приехали, все наши будут их кормить и развлекать, а значит, и про меня не вспомнят. Вывели вместе с Лённой на минутку, показали-похвастали ‘красавицами’ - и марш спать! Ага, в восемь часов, когда даже солнышко ещё нескоро сядет! Сами бы ложились, так нет, полночи теперь будут смеяться, шуметь и песни кричать на разные голоса. Я тоже хочу - и за столом со всеми посидеть, и попеть, и поплясать, и истории диковинные послушать… А у старших один ответ - мала ещё. Как по дому помогать - так ‘невеста почти, семь лет скоро, давай шевелись’, а как веселиться - ‘мала’… Бе-бе-бе! Это вон Лённа послушная - как укрыли одеялом, глазки закрыла и сразу уснула. А я не могу. Бабушка говорит - у меня на пятках невидимые крылышки, как у птички, оттого-то я не умею ходить спокойно. Только бегаю, скачу, словно и в самом деле взлететь собираюсь. Жалко, что я эти крылышки не вижу, и так, и так пробовала - не показываются… А тётка однажды сказала, это-де не крылья, а плавники, как у второй сущности матушки-русалки. Вот это-то уж точно неправда! Мама сама говорила, что это невозможно (к сожалению). Раз папа наш из чистокровных человеков, значит, никаких плавников и быть не может.

Зато нам её любовь к воде передалась, во всяком случае, мне. Лённа больше в батюшку уродилась - белоголовая, синеглазая, да и по характеру явно в человечью родню. Может хоть весь день просидеть спокойно на одном месте, в куклы играет или картинки в книжках разглядывает. Взрослые говорят - золото, а не ребёнок. Хм, а я тогда кто??

Я для верности выждала ещё немного, и не зря. Тихие шаги, едва слышный скрип двери - и сквозь ресницы я вижу длинный нос тётушки Синны. Проверяет! Я замерла, стараясь не шевелиться, дождалась повторного скрипа и приоткрыла глаз, потом другой. Ушла!

Тут уж я больше не мешкала. Схватила платье, подвязала повыше волосы и на цыпочках подошла к окну. Осторожно выглянула из-за занавески - никого. Как же хорошо, что окна у нас в комнате не на передний двор, где вечно кто-то бродит, а на задний. Конюшня, загончики для скота, старая скрипучая яблоня у маленькой калитки… Она-то, калитка, и была моей целью. Вылезти в окно, спрыгнуть и на всякий случай затаиться среди кустов смородины. Потом быстро перебежать через двор, дотянуться до железного крючка и уже с улицы потрясти калитку, чтобы он упал обратно. Лучше уж возвращаться через забор, чем волновать старших понапрасну. У отца в хозяйстве всё на своих местах, непорядок сразу бросился бы в глаза… В общем, кое-какой горький опыт по этой части у меня имелся, и выводы были сделаны (хворостина в руках тётки - то зрелище, которое поневоле запомнишь, как и всё то, что происходило после).

За калиткой одна тропинка вела к соседским дворам, другая, пошире, из села до дороги. Я же, как всегда, побежала напрямки, сквозь высоченную траву, в свой любимый заветный уголок. Недалеко от дома, но в стороне от нахоженных троп, за густыми кустами пряталось маленькое круглое озерцо. Чистое, тёплое, по берегам - осока и кувшинки, лишь с одной стороны голый пологий спуск. Тут же моё брёвнышко и даже прикопанный запас сухариков - после купания почему-то очень хочется есть.

…Я, задыхаясь от бега, с радостной улыбкой выдралась из кустов на бережок - и остановилась как вкопанная. Впервые за всё время моё любимое место было занято.

У самой воды спиной ко мне сидела какая-то девчонка. Коротенькое светлое платье, мокрые чёрные волосы висят смешными сосульками. Дочка кого-то из гостей? Наверное, и причём не наших, наших я уже всех видела. Большая, чуть не вдвое старше меня, наверное, высокая…

Пока я разглядывала незваную гостью, она лениво потянулась, зевнула, со стуком клацнув зубами, и пригребла поближе раскрытую деревянную шкатулку. Мою шкатулку! И сухарики в ней тоже мои!!

Такого я уже стерпеть не могла. Если сначала я собиралась завязать с девочкой разговор в духе ‘я Ильяна, а тебя как зовут?’, то сейчас желание разговаривать пропало. Появилось другое - закричать или сразу полезть в драку. Я выбрала середину: схватила увесистую палку и подошла поближе, но не вплотную (мало ли что?)

- Эй, ты! Это моё место, уходи!

Девчонка глянула на меня через плечо и пренебрежительно фыркнула.

- А, вот это кто пыхтит… Сама иди отсюда, малявка!

- Это моё место!

- Чем докажешь?

- Вот! - концом палки я ткнула в сторону шкатулки. - Это я её сюда принесла, и всё, что в ней…

- А в ней уже ничего нет, - противно захихикала она и облизнулась.

Такая наглость была выше моего понимания. Поэтому я перехватила палку поудобнее и приготовилась отстаивать своё право действием. Пусть она старше и наверняка сильнее, но получить за свою невоспитанность просто обязана!

- Толстая прожорливая дура!

Девчонка вскочила так стремительно, что я едва успела отшатнуться, выставив вперёд своё оружие.

- Повтори, что ты сказала?!

От её рыка мне, честно говоря, стало не по себе. Но ведь отец сам учил меня не сдаваться!

- Что слышала. Что, ты не только дура, но и глухая?

Девчонка натурально зарычала и бросилась на меня. Я успела стукнуть её по плечу, но не сильно, и в следующий миг моя палка уже полетела куда-то в кусты, а я сама - на траву спиной вперёд.

- Я тебе сейчас покажу дуру… - прохрипела врагиня и сжала мою шею, оставляя на ней следы от ногтей. Тут уж я не на шутку испугалась.

- Пусти, пусти, мне больно! Пусти!

Главное - не реветь. Не реветь! Я изо всех сил зажмурилась, прогоняя подступившие к глазам слёзы, и не сразу почувствовала, что девчонка меня больше не держит. Не ушла, шумно сопит где-то рядом… Думает, какую бы мне ещё гадость сделать?

Я приоткрыла глаза и обнаружила прямо перед собой её склонённое лицо.

- Ой, мамочка… Ты оборотень?

Она медленно кивнула, не отводя от меня характерных волчьих глаз - светло-голубых, пронзительно-ярких… Красивых. Жутких.

- Ты меня съешь?

Она мотнула головой.

- Укусишь?

- А надо?

- Нет, но… Вот почему ты съела мои сухарики, - загрустила я. Понятно, их мало было, а волки, как известно, вообще мясо любят. Любят и едят в больших количествах. Тётка стращала, что маленьких девочек они тоже с удовольствием едят, сырых.

Я поёжилась и прижала руку к шее, на которой наверняка остались следы её ногтей. Обидчица проследила за моим движением и неожиданно смутилась.

- Извини. Я не хотел тебя пугать. Просто разозлился… Ты назвала меня девчонкой. Теперь вижу, не специально, просто ошиблась. Да?

Пристальный взгляд, и я, наконец-то, догадываюсь, что её так взбесило. Не столько мои слова, а то, что я приняла за девочку… Ой… И, правда, мальчик! Густые чёрные брови, совсем не девчачий подбородок, да и плечи слишком широкие. Только и того, что волосы длинные, ну так мало ли у кого как принято? У сегодняшних гостей волосы тоже длиннее, чем у некоторых наших девчонок, но у многих из них ещё бороды - уж никак не перепутаешь.

- А почему тогда ты без бороды? - осмелев, полюбопытствовала я.

- Не выросла ещё потому что…

Он с явной досадой коснулся своей щеки и протянул мне руку.

- Вставай давай. Не сильно ударилась?

Я замотала головой, отчего ремешок окончательно съехал с волос и свалился рядом в траву.

- Погоди! - мальчик остановил мою руку и с интересом уставился на мои ярко-рыжие кудряшки. - Красивые…

- Ну, наверное. Только они мне всё время мешают. И стричь не дают.

- Вот и мне не дают, - вздохнул он.

- А почему?

- Не принято.

- А-а. Ты прости, что подумала, что ты - девочка. Ты на неё не похож, нисколько. Я же со спины смотрела, да ещё против солнца…

- Ладно. А ты извини за сухари. Я их по запаху нашёл, так есть хотелось…

- Ничего. Главное, шкатулку обратно закопать, а я завтра ещё принесу. Ты тут ещё будешь или уйдёшь?

- Хочешь, чтобы я ушёл? - нахмурился он.

- Да нет, сиди. Посторожи тогда платье, я купаться пойду.

- А с тобой… можно?

Я пожала плечами и улыбнулась.

Мы наплавались и набрызгались от души. Я заметила, его очень удивило, что такая ‘малявка’ плавает быстрее него, но возмущаться и завидовать он не стал. Потом мы сидели на бревне, обсыхая. Я всё-таки изрядно намочила волосы и теперь пыталась высушить их руками. Как там бабушка учила? ‘Тёплые пальчики греют, но не жгут…’ Ура, получилось!

Мальчик уважительно посмотрел на мои теперь уже сухие волосы и даже рискнул попросить сделать ему так же. Я постаралась и снова умудрилась не подпалить ни волоска.

- А я тогда могу тебе шею залечить, - предложил он. - А то следы видны.

- Ты тоже будущий целитель?

Он засмеялся.

- Нет. Я волк. А волки сами себя лечат, знаешь? Вот так…

Он придвинулся поближе, осторожно запрокинул мой подбородок и, высунув язык, прикоснулся к ранке на моей шее. Я невольно хихикнула.

- Щекотно…

- Терпи. Зато потом заживёт, до дома дойти не успеешь…

Я терпела, стараясь не шевелиться и не смеяться, и вскоре лечение было окончено.

- Спасибо.

- Это тебе спасибо, - хмыкнул он и отвёл глаза. - Ты такая вкусная…

- Всё-таки хочешь меня съесть? Давай лучше к нам пойдём, там старшие наверняка уже все навеселе, можно будет стащить чего-нибудь. А?

Волчонок посмотрел на низко висящее солнце, прикидывая время, и с сожалением покачал головой.

- Отец может хватиться. Пора мне.

- Да и мне. Если тётка узнает, что я опять сбежала, будет завтра орать и… - я поморщилась и невольно потёрла низ спины. Мальчик понимающе улыбнулся.

Отыскал и надел штаны, мягкие кожаные сапожки (тут я невольно обзавидовалась), перепоясался - и потерял последнее ‘сходство’ с девчонкой. Да, рубашка не по-нашему длинновата и с каким-то узором по краю, неудивительно, что я приняла её за платье. Вот только оружие у нас мальчишке его возраста ни за что не дадут (про девочек я вообще молчу), а у волчонка оно было, своё собственное. Я заворожённо уставилась на маленький кинжал с рукояткой, на которой красовалась волчья голова с синими камушками вместо глаз. Красота какая! Он разрешил потрогать кинжал, только следил, чтобы я не очень им размахивала. Вернула со вздохом.

Обратно мы пробирались моим путём, через кусты. Я остановилась у своей калитки.

- Мне сюда. А ты к кому приехал?

- К Всеславу, говорят, он у вас главный. Только я с этой стороны его дом не узнаю…

- А тебе и не нужно, - улыбнулась я. - Всеслав - мой папа! Значит, и тебе сюда. Ваших у нас сейчас полный дом, странно, что я тебя раньше не увидела.

- Я рано ушёл. Не люблю, когда много народу… Ну что, тебя подсадить?

- Ещё чего! Я первый раз здесь хожу, что ли?

Я подпрыгнула и зацепилась руками за верх забора, подтянулась, легла на него животом и показала волчонку язык. Он тотчас полез следом и приземлился во дворе почти одновременно со мной. Мы быстро пересекли двор и остановились под моим окном.

- Мне сюда. А тебе - в ту калитку, она ведёт на передний двор. Если кто-то заметит, скажи, выходил по нужде. Тебя как гостя точно ругать не будут. Может, и накормят ещё, если попросишь…

Мальчик кивнул и проследил, как я ловко вскарабкалась на подоконник. Осторожно выглянула из-за занавески - всё то же. Никого нет, Лённа спит… Повезло.

- Эй…

- Ну, чего ещё?

- А зовут-то тебя как?

Я тихо хихикнула.

- Ильяна. А тебя?

- Тай.

- А. Ну, спокойной ночи, Тай!

- Спокойной ночи, Иля.

Я показала ему кулак и пошлёпала к кровати. Вообще-то так меня называют только близкие… Ну уж ладно. Подружиться с настоящим волком - это дорогого стоит. Подружки обзавидуются…

Утром гости уже уезжали. На завтрак вышли молчаливые, даже хмурые. Особенно самый главный, вроде ещё не старый, но седой, угрюмый. Двоюродная сестрица шёпотом предположила какое-то ‘похмелье’, другие девушки тихонько захихикали. Бабушка походя дала ей хорошего тычка и глянула так, что хохотушек как ветром сдуло. Я тоже заробела и хотела уйти, но бабушка взяла меня за руку и сама отвела за стол, посадила в уголок и кивнула на еду, сама, мол, себе положишь, не маленькая. И ушла. Чуть позже подвели Лённу, и я на правах старшей покормила и её. И всё исподтишка оглядывала гостей: где же Тай? Неужели его не посадят со всеми?

Он появился, когда я уже допивала молоко. Такой же бледный и невесёлый, не выспался, что ли? Сел рядом с седым, и я догадалась, что это и есть его отец. Я надеялась, что Тай заметит меня, но он смотрел прямо перед собой и вяло ковырялся в тарелке. Даже мясо не доел… ничего себе!

Я решила, что подожду его на улице. Спрошу, почему все такие странные и мало едят. Съели кого-то ночью, что ли? Или что-то случилось?

Вскоре гости вышли и стали прощаться с отцом, и мне удалось пробраться поближе к Таю. Дёрнула его сзади за рубашку - и чуть не получила локтем по лицу.

- Ты чего??

- Прости. Это рефлекторно.

Рефре… что?

Он вгляделся в моё надутое лицо и неожиданно прижал к себе, прерывисто вздохнул в макушку. Мне показалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.

- Тай… Я могу тебе помочь?

- Нет. Спасибо, ты хорошая, Иля…

Я приподнялась на цыпочки и, повинуясь порыву, прикоснулась губами к его щеке.

- Всё наладится. Бабушка говорит, что вслед за ночью всегда бывает день. Солнце обязательно встанет и согреет всех, и тебя, и твоего папу, и всех твоих родных. Верь в это!

Он улыбнулся и поспешно стёр со щеки влажную дорожку.

- Ты сама как солнышко, Иля… Когда-нибудь я ещё приеду, ты меня не забудешь?

Я отчаянно замотала головой, отчего коса в очередной раз развалилась и рассыпалась на ворох непослушных кудряшек. Тай взял в руку одну прядку и поднёс к лицу.

- Никогда не видел таких красивых волос…

- Хочешь, на память?

Я дотронулась до его кинжала и красноречиво повертела зажатой между пальцев кудряшкой.

- А не жалко?

- Неа!

Тай быстро оглянулся и потянул меня чуть в сторону от взрослых. Чик! - и на его ладонь упал мягкий огненный локон. Я улыбнулась.

- Ты приезжай.

- Приеду.

Он чмокнул меня в кончик носа и, развернувшись, бегом вернулся к своим. К тому времени они почти все были уже на конях. Тай сел позади отца. Когда выезжали за ворота, обернулся и едва заметно махнул мне рукой. Я помахала в ответ. И тут же почувствовала на плече тяжёлую бабушкину ладонь. Будет ругаться? Но она лишь вздохнула, провожая глазами волков.

- Бедный мальчик…

Я открыла рот, спросить, почему она так сказала, но бабушка уже подтолкнула меня в дом и зашла сама, устало шаркая ногами. Потом я всё же попыталась пристать к ней с вопросами о Тае, его отце и вообще волках, но бабушка только отмахивалась. Придёт, мол, время - всё узнаешь…