С того дня прошло уже семь лет. Тая с тех пор я больше не видела. В день своего шестнадцатилетия мне вручили переданный от него с оказией подарок - красивую витую цепочку с клановым амулетом, перламутровым камнем в форме волчьего клыка. И короткое письмо. Тай писал, что скоро приедет с роднёй свататься официально, очень ждёт нашей встречи и надеется, что огнецвет предсказал нам долгую и счастливую жизнь. Вместе. В конце письма были ещё стихи, посвящённые мне. Тай называл меня самой красивой девушкой в мире, самой хорошей, самой нежной… Мне было безумно приятно.

С удвоенным нетерпением я стала ждать своего жениха, но в названное время он так и не приехал. И через год тоже. Я беспокоилась всё сильнее, не обращая внимания на язвительное ‘сочувствие’ знакомых девчонок. После переезда Чайты, которая не вынесла постоянных издевательств недавних приспешников, у меня не было открытых ‘врагов’ среди сверстниц, но зависти по-прежнему хватало с избытком. Чего это всё мне достаётся? И красивая, и с даром, и отца все уважают, да ещё с самого раннего возраста женихом обзавелась. Разве справедливо?! Вот поэтому-то многие и злорадствовали втихомолку. А ну как бросил, не дождался меня женишок?

Я все поддёвки гордо игнорировала, но не могла не задаваться вопросом: что же такого могло случиться, что Тай не исполнил своего обещания? Если (ну вдруг) он встретил другую, то наверняка прислал бы мне обратно мою бусинку, попросив взамен свой кулон. Это было бы грустно и неприятно, но не смертельно. Пусть всё это время я мысленно видела рядом с собой только Тая, но, в конце концов, достойных мужчин на свете хватает. И так уже донимают всё больше, лезут со своими ухаживаниями, порой просто проходу не дают… И это при том, что все знают, что я вроде как просватанная. Страшно представить, что будет, если в какой-то момент я окажусь свободной… Тётки и те намекают: скоро двадцать лет девке, многие подружки давно замужем, детей имеют, а я что же? Неужели хочу остаться, как они, навек одинокой??

Я не хотела. Но и не торопилась. Всё надеялась, что Тай объявится или даст о себе знать. Думать о том, что случилось что-то непоправимое, было больно, и я запретила себе изводиться почём зря. Всему своё время…

За эти семь лет у нас в семье произошли большие перемены.

Как сейчас помню тот день, когда мама, улыбаясь, сказала нам с Лённой, что скоро у нас будет ещё одна сестричка. Мы обрадовались. Понянчиться с живым ребёнком куда как интереснее, чем с куклой!

Отец первый заметил, что что-то не так. В отличие от ожидания старших дочерей, когда вплоть до родов Миолика разве что не бегала, а уж из речки её было и вовсе не выманить, сейчас с каждым днём она становилась всё слабее. Побледнела, как-то притихла и к воде больше не подходила, объясняя это странным ‘ребёночек боится’. Мы пытались выспросить, что с ней, но мама каждый раз уверяла, что всё хорошо. Просто она уже не так молода, поэтому и чувствует себя иногда не очень… ‘Иногда’ затянулось; в какой-то момент она даже перестала выходить на улицу. Отец приглашал опытных целителей, но они не сумели толком повлиять на её состояние. Облегчить боль, сделать энергетический массаж - это и я могла. А вот понять причину…

В конце концов меня посетила идея, и я тайком отправилась на дальнюю реку к маминой родне, авось что присоветуют. Возвратилась в смятении. Выслушав мой подробный рассказ, русалки переполошились, нервно забили хвостами, а напоследок и вовсе дружно разревелись. Всучили мне сплетённый из осоки браслет с просьбой передать Миолике, он-де облегчит боль, и сразу уплыли, так ничего и не объяснив.

Тут уж я не утерпела. Прямо с дороги, не заходя к маме, пошла в комнатку, где обычно принимала вопрошающих, и задала свой первый в жизни вопрос. Увиденные картинки меня буквально раздавили, и я, захлёбываясь слезами, побежала к Лённе. Мы рыдали уже вместе - от бессилия. Потому, что теперь знали - мама обречена. Она поняла это первая и скрыла ото всех, зная, как мы с отцом воспримем её выбор. Выбор простой и страшный. Она или ребёнок. Сын, долгожданный наследник, который со временем станет опорой отцу, в то время как мы неизбежно выйдем замуж и уедем. Это считалось почти невероятным, потому что в браке русалки и человека, как правило, рождались исключительно девочки. Отец знал это и заранее смирился, ни разу не попрекнув жену; тётки особой тактичностью не страдали и вначале сильно язвили на этот счёт. Со временем успокоились, нас с сестрой искренне любили и уже не помышляли о племяннике. И вдруг - этот редкий, невообразимо заманчивый шанс… Мама приняла решение мгновенно. Она подарит любимому мужчине наследника во что б это ни стало. Даже ценой своей жизни, ведь вероятность того, что её организм справится с такой перегрузкой, почти равнялась нулю. Русалки знали об этом… И всё равно зачастую предпочитали не вытравливать плод, а идти до конца. Против природы, которая так жестоко мстила им за нелюбовь к сородичам. Зато мальчики, рождавшиеся от такого брака, были необыкновенно сильными и выносливыми и в дальнейшем всегда оправдывали возложенные на них надежды.

Эти несколько месяцев стали для нас самыми тяжёлыми. Самыми страшными, самыми горькими. Мы с Лённой почти не отходили от мамы. Я облегчала боль энергетическими ‘чистками’, сестра - травами. Мы мечтали забрать себе хоть часть этой безумной нагрузки, но это было невозможно. Мама держалась до последнего, не жалуясь, говорила, как она нами гордится, как благодарна за нашу поддержку… Отцу мы так ни о чём и не сказали.

Он узнал позже, после похорон. Мы до конца бились за её жизнь, до конца не верили… Зато Всемил родился здоровым, этаким богатырём. Его имя, придуманное на семейном совете ещё в то время, когда все мы верили только в лучшее, складывалось из частей имён обоих родителей и всем заранее очень нравилось.

За те несколько лет, что прошли с момента его рождения, брат действительно проявлял себя только с лучшей стороны: спокойный, не капризный, он мог часами тихо играть у наших ног и никогда не хватал без спросу взрослые вещи. Тётки в нём души не чаяли, а мы с Лённой - тем более. Отец тоже радовался его первым успехам, но, когда смотрел на него, каждый раз боролся с неутихающей тоской. Он не мог себе простить смерть любимой женщины и не хотел забывать её. Когда, года через три, кто-то из соседей осторожно намекнул, а не жениться ли ему вторично, то, говорят, был без лишних слов спущен с лестницы. Больше советчиков не находилось.

Всемил служил для нас с сестрой прекрасной отговоркой от навязчивых ухажёров. Чуть что - мне с братиком сидеть надо, а не без дела разгуливать… Лённа тоже пока не стремилась замуж, подумывая, а не податься ли ей в столицу, в школу травников. Учиться она любила, в отличие от меня. Хорошо, что в своём целительском деле я уже более-менее разбиралась, да и теоретические знания были для меня не так важны. Для того, чтобы создать сильный исцеляющий поток, надо было просто родиться с соответствующим даром и потом лишь его развить, уметь сосредоточиться и направить всю силу в нужное место. У меня, даже при моём неусидчивом характере, это получалось почему-то лучше, чем у многих опытных невозмутимых дядек-лекарей. Так что поводов гордиться собой у меня было предостаточно. Та же не слишком любимая мной работа ‘зрячей’ приносила отдельный, вполне приличный доход, который шёл в том числе и на приданое.

Вечный поклонник моей сестры, пёс-оборотень Венька, в прошлом году женился, аж на купеческой дочке. Состоятельный Миран, понятное дело, был от такого зятя не в восторге, но здраво рассудил, что лучше он, чем никто. Несмотря на хорошее приданое, его необъятная лопоухая доченька вниманием у мужчин не пользовалась. Венька подвернулся ей совершенно случайно, он сам нам потом рассказывал со смехом, как отбил какую-то толстую дурочку от своры собак. Надо было додуматься гулять с индюшачьей ногой в обнимку! И ведь стояла орала с перепугу, горемычная, а ногу отдавать не хотела до последнего… Венька к двадцати годам значительно вырос и казался даже симпатичным, а уж пёс из него и вовсе вышел на загляденье, все окрестные ‘природные’ считали его за вожака. Поэтому выручить девушку ему ничего не стоило. До поры до времени… Спасённая Милёна так впечатлилась его героическим поступком, что тут же влюбилась без памяти и буквально не давала ему прохода. Бедный парень бегал к нам прятаться, жаловался на судьбу и всё настойчивее намекал Лённе на верное средство для его спасения - женитьбу на ней. Сестра по-прежнему лишь отшучивалась… А влюблённая Милёна времени даром не теряла и после какого-то очередного молодёжного праздника воспользовалась невменяемостью захмелевшего пса и притащила к себе домой. Утром их предсказуемо застал её папаша, был громкий скандал… В общем, у бедного Веньки не было никаких шансов избежать навязанной свадьбы. Тем более, вскоре выяснилось, что Милёна понесла. Мальчик родился слабеньким; мы с Лённой на правах близких подруг новоявленного папаши взялись его выхаживать и вскоре в этом преуспели. Один раз я осторожно спросила сестру, не жалеет ли она, что так сложилось - могла бы нянчить своего сына, а не Милёнкиного… Лённа долго молчала, а потом сказала - нет. Больше я об этом разговор не заводила. Занятый семьёй, Венька теперь нечасто приходил к нам в гости и внешне казался вполне довольным жизнью. Но не раз и не два я перехватывала его тоскующий, горький взгляд в сторону сестры. Забыть её он так и не смог…

Всемилу исполнилось пять лет, а выглядел он на все семь - большой, коренастый, серьёзный. Отговорки, что ‘надо понянчить малыша’ звучали уже совсем неубедительно, и к отцу зачастили делегации всевозможных сватов. Причём меня сватали не менее активно, чем Лённу. Все почему-то были уверены, что мой жених уже не объявится и категорически не хотели ‘подождать ещё немного’. В конце концов отец сам решился с нами поговорить. Объявил, что нам обеим лучше было бы определиться, а то про него уже дурная слава пошла - заносчив-де стал Всеслав без меры, не иначе хочет дочкам королевичей заморских в мужья. Пеняют уже открыто за гордыню…

Лённа помолчала, потом встала и поклонилась отцу в пояс. Сказала, что, конечно, понимает - его авторитет как главы целого края ронять негоже, но только мужем обзаводиться она в ближайшее время не планирует. А хочет поехать в Белогорье, учиться в лучшей в стране школе травников. Деньги на это она скопила сама, про обучение всё разузнала, как туда добраться продумала, словом, ждёт только его благословения. Без него не поедет, но…

Бедный отец с минуту раздумывал, а потом махнул рукой - что с тобой делать! Не привык он нам что-то запрещать, заставлять, указывать, особенно после маминой смерти. Поэтому и выросли мы, по мнению многих, чересчур своевольными. Только Лённа, в отличие от меня, всегда была на редкость благоразумна, так что за её столичное будущее можно было не слишком волноваться. Тем более, она обещала потом вернуться домой…

- Ну а ты что скажешь, Иля?

Я пожала плечами.

- То же, что и всегда. И что людям всё неймётся-то? Веду я себя прилично, до ночи по улицам не шляюсь, с парнями не заигрываю, жениха вот своего дожидаюсь. А если кто обижается, что я его сыночку целительский ожог поперёк хари жирной наставила или лопатой по хребту приласкала - так пусть у сыночков и спрашивает, за что.

Отец невольно хмыкнул в бороду. За что - он знал не хуже меня, впрочем, как и остальные в нашем селе. Излишней кротостью я никогда не отличалась. Так что пусть ещё спасибо скажут - мне, как целителю, штуки и похуже временного красного пятна на щеке известны. Не терплю, когда лапают… И вообще наглых не люблю, с рыси ещё.

- А теперь послушай меня, дочка…. - отец замялся и посмотрел на меня как-то виновато. - Мне жаль, что всё-таки приходится тебе это говорить. Я так надеялся, что тебе за это время кто-нибудь понравится - настолько, что ты сама захочешь забыть о своём обещании волку. Всё же прошло столько лет, тем более ты его едва помнишь…

По сердцу словно ледяной коготь царапнул.

- Ты что-то знаешь, папа?! Про Тая?

- В некотором роде. В силу своей работы я много общаюсь с разными людьми, и не только из нашего края. Порой приезжают к нам совсем издалека, привозят новости, слухи, сплетни. Не все из них бывают достоверны, но я каждый раз слушаю внимательно - никогда не знаешь, где это потом может пригодиться… Да ты и сама это знаешь. И вот, чуть больше года назад, один купец с севера рассказал мне о том, что в Озёрном краю теперь сильно неспокойно. Говорят, между соседними кланами оборотней разгорелся нешуточный конфликт, то ли землю не поделили, то ли ещё чего… И что особенно досталось волкам. Чуть не треть клана полегла… И семья вожака тоже. Это только слухи, он ничем не мог их подкрепить. Меня, конечно же, волновала судьба Мирта и Тая, позднее я пытался навести о них справки… Тогда не получилось. Никто не хотел соваться между враждующими кланами, когда даже невинное любопытство походит на шпионские происки… Не знаю, может, сейчас уже всё поуспокоилось. Но раз Тай до сих пор не дал о себе знать… Ты понимаешь, дочка. Прости, что не сказал тебе это сразу.

Я только сейчас заметила, что сижу, до боли стиснув кулаки. Хотелось вскочить и немедленно бежать в Озёрный край, чтобы там на месте узнать правду. Только вот отец меня ни за что не отпустит, да я и сама понимаю - слишком это опасно. Значит, выход у меня теперь только один.

Я встала и, в свою очередь, поясно поклонилась отцу.

- Спасибо, батюшка. Ты прав, что зараньше не хотел меня расстраивать. Я сделаю, как ты хочешь, и как будет лучше для меня самой. Уже через неделю большая ярмарка, чуть не весь край к нам съедется, там я и присмотрю жениха, достойного нашей семьи. Обещаю.

Я резко развернулась и вышла.

Странное это было чувство - вся моя будущая жизнь только что разлетелась на кусочки, чтобы сложиться в новый, неведомый пока узор. В груди словно застыло ледяное озеро - похожее на те, какими богат северный волчий край. Что у них произошло? Кому перешли дорогу сильные, благородные волки? Где ты теперь, Тай?..

Я проскользнула в свою комнату, легла и с головой накрылась одеялом. Никого не хотелось видеть, ни о чём не хотелось думать… Хотелось плакать. Но после смерти мамы во мне и это перегорело. А раз так - нужно просто жить дальше. Уговорить себя и успокоиться, смириться, забыть… Как же это трудно.

К традиционным ярмарочным гуляниям я готовилась с особым чувством. Словно назло себе, спешно шила новое платье, накупила каких-то платков, юбок, бус… Я должна соответствовать своей роли - дочери самого влиятельного человека нашего Благодатного края. Быть самой яркой, самой красивой, самой желанной невестой… Запихивая в сундук очередную обновку, мучительно кривилась, но упрямо продолжала вести себя ‘как положено’. Обрадованные моим решением тётки вовсю мне помогали, готовя приданое, обряжая ‘красавицу’, заодно без конца советовали мне женихов. Порой чуть не до драки меж ними доходило. Кто лучше: богатейший вдовый сосед Мартын или зеленоглазый оборотень Лигар, старший сын какого-то известного купца или племянник главы Степного края… Я в этих спорах участия не принимала. Было абсолютно всё равно. Меня устроил бы и совсем обычный парень, но чтоб не заносчивый был и не наглый. И любил меня, а не моё приданое, а ещё лучше, чтоб не любил, а просто уважал и прислушивался к моему мнению и моим желаниям, а не только диктовал свои. С деспотом я просто не уживусь: или он меня прибьёт за непослушание, или я в конец озверею и сварю ему такой супчик, от которого он, как выражается мамина родня, плавники склеит. А что, я хозяйка молодая, неопытная, не доглядела… И глазками невинно хлоп-хлоп! (специально у подружки училась этому приёму; по крайней мере, на мужчинах срабатывает безотказно…)

Чуткая сестра одна понимала моё состояние. На следующий день после отцовского сообщения мы долго говорили о том, что ждёт нас впереди. Лённа неожиданно посоветовала не ломать себя и попросить у отца последнюю отсрочку. Невозможно за неделю ‘перенастроить’ своё сердце, свои надежды с одного человека на другого. Если поторопиться, легко совершить такую ошибку, за которую придётся платить всю оставшуюся жизнь. Жизнь с нелюбимым…

- Ну и что, - упрямо твердила я. - Тая я тоже фактически не любила. Просто привыкла видеть его своим будущим мужем. Ещё неизвестно, насколько хорошо бы у нас с ним сложилось. А тут я буду выбирать сама, и не сердцем, а разумом. Бабушка всегда говорила, что так даже надёжнее. Вот устрою себе ‘царские’ смотрины, выберу штук пять-шесть кандидатов и начну им всякие состязания придумывать. Помнишь, мы в детстве в книжке читали: царевна выбирала, кто из женихов самый сильный, кто самый умный, кто самый какой-то там ещё…

- Ага, а замуж в результате вышла за простого крестьянина, - усмехнулась Лённа. - Потому, что любил он не полцарства, что за неё давали, а её саму…

- Пусть так. Только вот в сказке не говорилось, как они потом стали жить - во дворце или в его хижине. Может, его уже через неделю отравили завистники или она не выдержала суровой деревенской жизни и сама сбежала. Я, наверное, и любить-то не хочу, - решила я. - От любви одни проблемы. Всё, давай больше к этому не возвращаться, ладно?

Лённа проницательно посмотрела на меня и вздохнула.

- Потому, что так ещё больнее?

Я закусила губу и отвернулась. Моя жизнь - мои ошибки.

Могу собой гордиться. Мои старания не пропали даром - парни на ярмарке ‘ложились’ к ногам целыми косяками. Да и не только парни, хе-хе… В первый же день ‘первая невеста края’ получила целых семь предложений руки и сердца, не считая просто попыток ухаживания и одного горячего южного дедулю, который, несмотря на наличие костыля, проворно бегал за мной по всей ярмарке. Не скажу, что меня всё это радовало… Тем более, что отдуваться зачастую приходилось одной: отец был сильно занят, Лённа всё под тем же предлогом по имени Всемил старалась вообще из дома не выходить, чтобы не обзавестись женихом просто ‘заодно’. Сначала я набилась в компанию к знакомым девчонкам, но они быстро от меня сбежали. Ещё бы, на моём фоне никто с ними заигрывать не стремился…

Таким образом, в первый день я гуляла в гордом одиночестве. О чём уже вечером пожалела: свернув с оживлённой улицы в небольшой тупик (отдышаться), вдруг почувствовала, что меня схватила сзади чья-то цепкая рука. Другая пропахшая табаком ладонь тут же плотно закрыла рот. Мне сипло прошептали что-то вроде ‘не дёргайся, а то пожалеешь’ и шустро куда-то потащили. Ого, похоже, кто-то собрался меня похитить! Дёргаться я и вправду не стала. Просто обвисла в руках злодея, будто от страха лишилась чувств, а когда он перехватывал меня поудобнее, дотянулась и прижала одну хорошо известную в целительстве точку. Под народным названием ‘бесплатный наркоз’. Если у пациента не хватало денег на корень танната, то лекарь мог временно отключить его сознание таким вот приёмом. Правда, голова после этого болела дня два, и сильно, но отвар из редкого корешка мало кто мог себе позволить.

Я выбралась из-под тяжёлой туши похитителя, на всякий случай подробно рассмотрела его лицо, отряхнулась, досадуя на запылённый подол юбки, и, не особенно торопясь, вышла на людную улицу. Там обратилась к знакомому десятнику, и уже через пять минут несколько дюжих мужиков сопровождали меня на место неудавшегося преступления. Злодей, конечно, был там. Вот только теперь из его развороченной груди с бульканьем вытекала кровь, тут же смешиваясь с пылью. Мы дружно замерли на месте.

- Это не я… - по-детски вырвалось у меня.

Десятник успокаивающе похлопал меня по плечу и кивнул - не сомневаюсь, мол.

А кто тогда??

Отряд разделился: двое остались при погибшем, трое побежали прочёсывать окрестности, а ещё двое - провожать меня к отцу.

Выслушав мой сбивчивый рассказ, он велел мне идти домой и успокоиться, пока они постараются докопаться до истины.

- Со двора ни ногой, Лённа тоже. Завтра гуляешь с Ламоном и Гуттом, без возражений. Сейчас тебя тоже проводят. Всё, иди.

Я согласно кивнула и пошла домой.

Конечно же, сразу рассказала обо всём сестре, и она встревожилась. Нашла в сундуке и вручила мне маленький, замаскированный под кулон свисток. Насколько я помню, свистел он очень громко… тётки в детстве только так пугались! Полезная вещь.

Этой ночью я спала плохо, а когда всё же засыпала, мне неизменно снился мёртвый похититель. Если кто-то, опасавшийся, что он придёт в себя и всё расскажет, решил обезопасить себя таким кардинальным способом, то что получается? Он не хочет, чтобы о нём узнали. Может ли это быть кто-то из потенциальных женихов? Да запросто. Причём человек это, как видно, не бедный - нанял злодея вместо того, чтобы действовать самому. Пока в нашем селе не было такого количества приезжих, я ходила по улицам спокойно, и вечером тоже, значит, это точно не кто-то из наших. Но вот кто? Народу понаехало аж несколько сотен, где искать виноватого?..

Решив, что лучше обо всём забыть и предоставить разбираться с этим людям знающим, я всё-таки смогла уснуть. Больше незнакомец мне не снился. Зато приснился Тай. Волк сидел, чуть склонив голову, и смотрел на меня пронзительными льдистыми глазами. Я протянула руку - и он осторожно лизнул её горячим шершавым языком.

- Тай…

Когда поздним утром я проснулась, подушка была влажная. Хорошо, что этого никто не видел…

К последнему дню ярмарки я практически определилась с женихами. Очень многие хотели попасть в ‘избранные’, на разный манер демонстрируя мне себя и своё горячее желание заполучить мою руку. Пытались совать записки и подарки (не брала ни то, ни то), заискивали перед отцом, пытались выглядеть лучше за счёт принижения соперников… Таких я отсеивала сразу. Ходила, наблюдала, беседовала, спрашивала мнение отца и уважаемого мной дядьки Прохора, который благодаря своей должности сыскаря знал многое и про многих. А вот про того они что думают? А этот из какой семьи? Информацию откладывала в голове, составляя ‘список’. По правде говоря, в окончательном виде он был коротковат, всего несколько имён. Знакомый ещё с детства парень из соседнего села, серьёзный обстоятельный мужчина - правая рука самого главы Белогорья (вот кто будет и Лённе полезен), ужасно обаятельный оборотень из южных камышовых котов и целых три брата, сыновья давнего папиного друга. Я не видела их лет шесть, а теперь они приехали все сразу, вместе с отцом, и все трое выказали однозначное намеренье на мне жениться. Смешно, честное слово! Не в том они уже возрасте, чтобы из-за девчонки драться, а было бы интересно на это посмотреть! Погодки, они и выглядели очень похожими друг на друга и явно привыкли держаться вместе. Стоит ли их ссорить? С другой стороны, вариант уж очень заманчивый: живут они в сутках езды от Огнево, отца их я сама очень уважаю, спокойный, справедливый мужик, а они по виду все в него. Такие же уверенные в себе без гордыни, неторопливые и основательные. С любым из них жизнь будет как за каменной стеной. Красивые, рослые, светловолосые, с трогательными ямочками на щеках, когда они улыбаются… Хорошие ребята. И имена красивые - Падуб, Ясень и Клён. По идее, правильнее выходить замуж за старшего, но младший, насколько я помню, целитель, а, значит, общих интересов у нас с ним больше. Надо подумать… Или предложить им соломинки тянуть?

Вот так я настраивала себя на шутливый лад, одеваясь на заключительный вечер ярмарки. Сегодня все гуляют, как и до этого, на улице, и лишь приглашённые, самые уважаемые и богатые - в специальном доме, в огромном, устроенном по столичной моде, зале. Если честно, мне было страшно. Через несколько часов я решу свою дальнейшую судьбу, и отец прилюдно объявит, за кого выдаст свою старшую дочь.

Может, сказаться больной?..

С трудом поборов свой малодушный порыв, я уныло оглядела себя в зеркале и попыталась улыбнуться. Да уж, батюшка не поскупился на такое дорогущее платье, зато похожего точно ни у кого не будет. Светлое, с еле заметным золотистым мерцанием, щедро расшитое зелёными цветами и мелкими перламутровыми бусинками. К нему - новые туфельки на каблучках, длинные серьги, парные широкие браслеты на запястья - танцевать и звякать. Волосы оставлю распущенными, всё равно же из любой причёски выбьются. На шею нацепим ожерелье… Вот вроде и всё. Я уже дошла до двери, но потом остановилась, развернулась и решительно возвратилась к столу. Там, в любимой шкатулке, лежала тонкая цепочка с кулоном, похожим на волчий клык. Я носила её все эти годы и сняла только после достопамятного разговора с отцом. А теперь надену. Хотя бы для того, чтобы снять при всех и заменить на ритуальный подарок нового жениха.

Закусив губу, я снова посмотрела на своё отражение и скривилась. Ну что, рыжуха, смелей, скоро твой выход! Тряхнула головой и, расправив плечи, вышла за дверь.

Зал для торжеств и впрямь выглядел торжественно. И красиво: кругом цветы, даже целые гирлянды, перевитые яркими лентами, множество свечей в замысловатых подсвечниках, по одной стене - накрытые белоснежными скатертями столики с разнообразными закусками и напитками, по другим - заморские диваны на гнутых ножках, мягкие стулья и кресла. Специально приглашённые музыканты только и ждут сигнала к началу праздника.

Его, как и положено, открыл глава края и по совместительству мой отец. Он вышел в центр зала и произнёс короткую речь о том, как он рад всех здесь видеть, что ярмарка в этом году особенно удачная, довольны и гости, и хозяева, и он с удовольствием приглашает всех приезжать к нам ещё.

Я стояла позади отца, среди его друзей и приближённых, и украдкой скользила взглядом по залу. Все мои ‘женихи’ тут, и даже в первых рядах. Ближе всех смог пробраться оборотень Шамар, замер, не сводя с меня глаз, и улыбается так, что у меня поневоле краснеют щёки. Всё-таки есть в нём что-то такое, отчего сердце начинает стучать быстрее… Может, это и есть ‘знак’? С другой стороны, на почётном месте замечаю гостя из Белогорья. Он гораздо более сдержан, но тоже посматривает на меня. Дальше дружной шеренгой выстроились братья-‘деревья’…

- А теперь я бы хотел воспользоваться своим служебным положением и пригласить сюда мою дочь Ильяну… - как сквозь туман донёсся до меня голос отца.

Стоявший рядом дядька Прохор с улыбкой подтолкнул меня вперёд, и я на негнущихся ногах вышла ‘в люди’. Приветствовали меня даже более бурно, чем отца. Хлопали, кричали что-то одобрительно-ободрительное… Кто-то засвистел, но тут же получил от соседей по тычку…

- Как вам всем, наверное, известно, в конце нашего праздника состоится помолвка Ильяны и её избранника. Уверен, это будет исключительный, прекрасный и достойный её человек. А сейчас разрешите моей красавице открыть танцы! Ильяна, не томи, выбери себе кавалера, надеюсь, он не откажет!

‘Откажет… Угу. Посмотрела бы я на этого ненормального…’

Любимый батюшка не утерпел и решил форсировать события. Я ведь так и не сказала ему, кто какое место занимает в моём ‘списке женихов’. Значит, думает, это будет тот, к кому я подойду сама. Хитрый… А я вся в тебя!

Подошла, слегка поклонилась, не отводя глаз от озадаченного лица.

- Пока я официально ещё не невеста, мой самый любимый мужчина - это ты. Потанцуешь со своей дочерью?

Отец молча кивнул и подал мне руку.

- Ты помнишь? Мамина любимая…

Во время танца мы не обращали внимания на остальных, ведя с отцом беззвучный диалог - глазами, сердцами… Воспоминаниями. Надеждами. Совсем скоро нам предстоит расстаться, чтобы видеться потом лишь изредка. Уеду я, к зиме уедет и Лённа… Его девочки выросли и пойдут каждая своим путём. Ты простишь их? А они простят меня? Не надо, не надо, папа…

Музыка смолкла, а мы ещё какое-то время стояли неподвижно, борясь с подступившими слезами. Он, как и я, сейчас окончательно осознал, что пришла пора прощаться. Хотел что-то сказать - и не смог, махнул рукой, быстро поцеловал меня в лоб и отошёл к ожидающим ‘возрастным’ гостям. А молодёжь радостно устремилась в центр зала. Праздник начался!

Первым ко мне подскочил всё тот же Шамар. Задорно улыбнулся, обнял и лихо закружил в танце, ехидно поглядывая на ‘опоздавших’. В его обществе моё настроение сразу пошло вверх, и вскоре я уже весело смеялась над его шутками. Потом меня настойчиво перехватил Падуб, потом ещё и ещё кто-то… Поймала себя на том, что в какой-то момент уже перестала различать лица, кроме, пожалуй, камышового кота. Ужасно притягательный нахал!

Так, за бесконечными танцами, ничего не значившими разговорами и улыбками праздник неожиданно для меня подошёл к концу. А с ним - и моё ‘вольное’ время. Остался последний традиционный танец, который, как верили, помогал сомневающейся невесте найти свою настоящую половинку. Это был как раз мой случай, и я заранее предупредила, чтобы для него оставили время. ‘Танец вслепую’, ‘Танец сердца’. Отец сам повязал мне на глаза плотный шёлковый шарф и отвёл на середину зала. Смолкшая было музыка зазвучала с новой силой - нежно, призывно, будоража кровь и заставляя взволнованно колотиться сердце. Сама судьба должна отвести меня сейчас… если не к любимому, то просто к самому надёжному, самому достойному… Не подведи, судьба!

Я крутанулась на каблуках и медленно, покачиваясь в такт музыке, шагнула вперёд. И ещё, и ещё. Стоп. Дальше не пойду, а то народ уже замер, приготовившись радостно (удивлённо?) выдыхать. Видимо, подошла к кому-то слишком близко… По правилам, в начале двигается одна девушка, и мужчины не должны подаваться ей навстречу или отталкивать соперников. Девушку в это время ведёт сердце, его нельзя обманывать…

Моё сердце в данный момент находилось в левой пятке. Махнув рукой на грациозность движений, я просто медленно ходила из стороны в сторону, боясь сделать лишний шаг и оказаться в объятиях кого-то из женихов. Или, хуже того, кого-нибудь вроде давешнего южного поклонника с костылём…

И вдруг… я поняла. Поняла, почувствовала, куда надо идти! Он там, мой избранник! Я облегчённо улыбнулась и уже уверенно направилась на слабый, но невероятно родной и прекрасный запах - запах моего мужчины. Жаль, что я не оборотень и не почувствовала его сразу…

Вот аромат усилился, и я с наслаждением ткнулась носом в широкую грудь своего жениха. Рывком содрала и отбросила повязку - и утонула в нежном взгляде бесконечно дорогих янтарных глаз.

- Иля…

- Да.

- Да?

- Да!

Я засмеялась и первая обняла своего избранника, не смущаясь любопытных зрителей. Он обнял меня в ответ, и мы плавно закружились под медленную, сказочно красивую мелодию, которой в этот момент вторило моё сердце… Дождалась!!

Когда музыка кончилась, мой любимый остановился и, обняв ещё крепче, прижался к моим губам. Словно метку поставил - всё, она моя, никому не отдам! Да, я твоя, твоя, а ты - мой…

- Скажи, что выбираешь меня. Скажи громко, девочка…

- Да! Ой… - я смущённо смотрела в дорогое лицо. - Я так долго тебя ждала, что в голове сейчас всё перепуталось… Забыла, как тебя зовут. Прости.

Он коснулся губами моего уха, вызвав жаркую волну мурашек.

- Рив. Зови меня Рив, любимая…

Какое красивое имя!

Я открыла рот, собираясь сказать ритуальную фразу, подтверждающую мой выбор.

…И вдруг всё странным образом изменилось. Ватную тишину нарушил какой-то шум, возгласы, даже как будто рычание. Любимый дёрнулся, а потом я почувствовала, что какая-то злая сила отрывает меня от него. Закричала, протестуя… И словно очнулась. Размытые предметы вокруг постепенно обрели прежнюю чёткость, и я лишь хлопала глазами, наблюдая за происходящей в зале дракой. Точнее, даже не дракой: какой-то мужчина с размаху пнул бедного Рива ногой, приложил его, упавшего, кулачищем по затылку и мгновенно связал его руки крепким кожаным ремнём. А потом схватил поданные кем-то вёдра с водой и от души облил поверженного противника с головы до ног.

- Что здесь происходит?! - к нам спешил взбешённый отец. - Что всё это значит?? Кто позволил пустить сюда рысь?!

При чём тут рысь…

Я подалась к отцу, но вдруг обнаружила, что не могу двинуться с места. Чьи-то руки бережно, но непреклонно обнимают меня сзади за плечи и талию.

- Прости. Тебе туда нельзя, - раздался около уха тихий шёпот. - Иля, не бойся, всё хорошо…

Кто это??

Я слегка повернула голову и увидела длинную тёмную прядь волос, упавшую на широкое плечо высокого незнакомого парня. А, может быть, знакомого?

Между тем зачинщик драки, здоровущий мужчина с заметной сединой в волосах, вежливо кивнул отцу и, не отвечая на его вопросы, обвёл зал пристальным взглядом. Задержался почему-то на Шамаре.

- Подойди, кот.

Тот явно занервничал и попытался скользнуть за спины других гостей.

- Я сказал, подойди!

От его рыка бедный парень весь сжался, но не посмел перечить. Осторожно приблизился и был тут же схвачен за грудки.

- Отворотное с собой?

Он скорее утверждал, чем спрашивал, и Шамар, мелко покивав, вытащил из-за пазухи пузырёк тёмного стекла.

- А остатки милавии?

Оборотень поколебался, но под взглядом сурового мужика со вздохом сожаления протянул ему вынутый из кармана крошечный мешочек.

- Всё, иди. И не смей больше этого делать.

Шамар поспешно кивнул и не менее поспешно покинул зал.

- И что всё это значит??

‘Седой’ криво усмехнулся и ткнул пальцем в до сих пор не пришедшего в себя Рива. Бедный, ему, наверное, больно… Я снова завозилась в держащих меня руках. Безрезультатно.

- Это значит, что рысь в очередной раз показал, на что способен ради своей цели. Думаю, все слышали о милавии? Баснословно дорогая травка. И ‘противоядие’ от него не из дешёвых. Оборотень использовал совсем мало, видать, пожадничал или боялся слишком привлечь внимание. Поэтому и смог вызвать только симпатию. А вот рысь действовал наверняка. И за три метра разит милавией… Ещё бы минута - и ваша дочь сама назвала бы его своим женихом. Устоять не было никаких шансов… И потом, несмотря ни на какие запреты, она бы нашла способ быть с ним. Верила бы, что любит его… До конца действия приворота. А дальше…

- Дальше она бы сама его убила, - выплюнул отец, с ненавистью глядя на бессознательного Рива. - Так, обыскать, отвести в подвал, приставить охрану!

Подскочившие воины поволокли парня прочь, и я стала вырываться с удвоенной силой. Укусить, что ли, этого непрошибаемого?!

- Могу я попросить отворот?

Отец взял протянутый пузырёк и подошёл ко мне. Взглядом попросил прощения и, надавив на подбородок, заставил проглотить тягучую горькую жидкость.

- Скоро подействует?

- Да. Она и так держалась до последнего. Сразу видно - целитель, восприимчивость ниже, чем у обычных людей… А то не смогли бы удержать.

Седой встал рядом с отцом, ободряюще кивнул ‘обнимавшему’ меня парню, потом, словно нехотя, перевёл взгляд на меня. Светлые глаза, колкие, как треснувший в руке кусок льда, полоснули по моему лицу, вызвав толпу испуганных мурашек. Почему он так на меня смотрит?! Я же не виновата, что невольно нанюхалась этого ‘приворота’… Стоп. Я что, прихожу в себя??

Я облизала пересохшие губы и слабо улыбнулась встревоженному отцу.

- Всё, отворотное зелье уже подействовало. Я в порядке, правда. И меня можно уже отпустить!

С некоторой заминкой державшие меня руки разжались, и я машинально потёрла руками занывшие плечи. Надеюсь, синяков не останется?

- Доченька, прости, - отец шагнул ко мне и обнял, поглаживая по спине. - Всё так внезапно произошло, мы далеко не сразу разглядели, что это Рив. Специально, небось, забился в угол потемнее, а ты к нему и пошла, как овечка на заклание… А все кругом только рты пораскрывали, и мешать не решились - как же, ‘воля судьбы’! Только что этот проклятый рысь чуть не обманул нас всех в третий раз…

- Да зачем ему всё это?! - не выдержала я. - Ведь сколько лет прошло! Давно забыл бы и жил себе спокойно… Почему он…

- Может, потому, что любит?

Я резко обернулась на тихий голос и с запоздало накатившим волнением уставилась на того, кто вместе с Седым только что помог мне избежать очередной ловушки. Той, что в будущем неизбежно сломала бы мне жизнь…

Парень, ещё совсем молодой, едва ли сильно старше меня. Высокий рост, прямые, почти чёрные волосы стекают с плечей на грудь. Красивое, слегка вытянутое лицо, изогнутые в лёгкой улыбке губы… И глаза - до боли знакомые, светло-голубые. Как у всех волков Озёрного края…

У меня подкосились ноги, и я зацепилась за отца.

- Что, Иля? Тебе плохо?

Медленно качнула головой, не в силах оторваться от этих глаз. Лучистых, добрых… Не то, что у старшего волка.

- Спроси, как его зовут…

Отец машинально исполнил мою просьбу, и молодой волк радостно улыбнулся.

- Тай, сын Мирта.

- Тай!!

Миг - и я повисла на его шее, ещё не веря, что всё это не сон, что всё происходит на самом деле.

- Ты живой! Тай!

Он подхватил меня на руки, закружил, потом осторожно поставил на ноги и с ласковой улыбкой вгляделся в лицо.

- Иля… Ты всё-таки дождалась меня…

Я счастливо засмеялась и, вытащив из-за ворота его кулон, подняла повыше, демонстрируя всем желающим. Желающих оказалось пруд пруди - все гости невольно подались поближе, пытаясь уследить за стремительной сменой событий.

- Вот мой жених!

Эта короткая фраза вызвала бурные аплодисменты и возгласы, кажется, не однозначно довольные. Краем глаза я заметила, как спешно покидают зал недавние претенденты на мою руку. Ну и пусть… Мне теперь нет до них никакого дела. Ведь мой Тай вернулся!

Отец тоже выглядел скорее растерянным, чем по-настоящему обрадованным. Да, многие из глупого ‘списка’ были гораздо более ‘весомыми’ и богатыми людьми, чем никому не известный волк с севера. Но я знаю, для него, как и для мамы, главным всегда было счастье детей, а не собственные амбиции. И я буду счастлива с Таем, обязательно!

- Добро пожаловать к нам, - наконец, вспомнил о приличиях глава края. - И благодарю за помощь, в который раз уже… Тебя, Тай, и… э?

Он вопросительно взглянул на всё это время молчавшего Седого. Кстати, вблизи выяснилось, что он не такой уж и седой - только две передние длинные пряди, остальные волосы такие же тёмные, как и у Тая, и ещё более длинные. Родственник?

- Вожак клана Тан.

- Мой старший брат.

Они сказали это одновременно. Вот так сюрприз! Я и не знала, что всё это время у моего Тая был какой-то брат. Ой… Если он - вожак, значит…

- Предлагаю всё остальное обсудить у нас. Надеюсь, не откажетесь?

- Благодарю.

Тан слегка склонил голову и первый пошёл к дверям. Я сжала руку жениха и потянула его следом. Вот Лённа обрадуется!