Шериф и его люди были молчаливы, пока вели его по переулкам. Никто из них не смотрели на Итана, по крайней мере, он не замечал. Они так же не сковали его запястья и щиколотки; он очень боялся, что они могли это сделать.

Он старался оставаться спокойным. Он ведь не сделал ничего плохого. Даже, если они посадят его в тюремную камеру, они не смогут держать его там долго. Так он себя успокаивал.

Но все же его руки потряхивало, а тело покрылось холодным потом, несмотря на то, что к небе висело теплое августовское солнышко.

Последний раз, когда за ним приходил кто-то из британского правительства, его заперли более чем на тринадцать лет. Сначала в грязной камере Чарльстона, потом в такой же вонючей клетке на борту едва ли мореходного корабля, идущего в Лондон и, в конце концов, на сахарной плантации на Барбадосе. Стоило ему лишь подумать об острове, как начал зудеть старый шрам на спине от множественных побоев. Он жил в лачуге с другими заключенными: головорезами, ворами и дезертирами. Он работал на плантации от рассвета и до заката под палящим солнцем. А воздух был таким влажным, что ему казалось, он тонет при каждом вдохе. Спал же он на, кишащей паразитами, куче соломы и укрывался старым, изъеденным молью, одеялом.

Каждый день ему было позволено есть лишь два раза: вода, сухари и кусок сыра в полдень и тоже самое вечером. Лишь изредка перепадал кусок протухшего мяса в придачу. Единственным деликатесом был небольшой кусочек сладкого красного фрукта, который давали каждый вторник и среду, чтобы не распространялась цинга. Этот фрукт, как правило, был полусгнившим, но он был более вкусным, чем все остальное, чем они питались.

Даже с подобной подпиткой, Итан припомнил, что он все равно всегда оставался голодным. Когда это стало невыносимым, он ел тараканов, жуков и бабочек. Один раз он поймал за хижиной крысу и съел ее сырой. Потом ему стало плохо, и он больше так не делал. Он молился, чтобы шел дождь. Не потому, что тогда они не работали - это не так, а потому что в дождь работалось легче, чем под солнцем.

Урожай был плохим: изнурительная работа, бесконечные дни. Однажды, шальной удар от острой трости старика, оставил на левой ноге Итана кровавую рану. В этот раз он поклялся колдовать путем вызова духов. Заклинания, решил он, лишают его разума и, следовательно, свободы и любви. Несмотря на то, что он все еще был способен наложить заклятие, он не осмелился исцелять себя, живя в такой близости от охранников и других заключенных. В течение двух дней рана была заражена. Через четыре, вся нога от колена донизу опухла и была горячей на ощупь. Надзирателям удалось спасти ногу, но только отрезав при этом три пальца.

Воспоминания о плантации накатили на него. Он не знал, почему Гринлиф пришел к нему, но он решил в тот момент, что лучше умрет, чем переживет все это еще раз.

— Я не сделал ничего плохого, — бормотал он про себя, стараясь хоть как-то успокоиться.

Один человек из охраны, идущий рядом с ним, рассмеялся. Итан нахмурился, но тот просто смотрел на него, зная, что Итан ничего не посмеет сделать, чтобы стереть улыбку с его лица.

Люди, мимо которых они проходили, глазели на Итана с нескрываемым любопытством. Некоторые на него кричали и хотя он не разобрал, что они говорили ему, он решил, что они считают его одним из той части шайки, которая напала на дом Хатчинсона. Услышав их замечания, Итан гадал, неужели шериф думает о том же.

Ведя его из Доусинг Род в Бостонскую тюрьму, мужчинам пришлось провести его вниз по Королевской улице, мимо развалин дома Уиллияма Стори. Двор был расчищен по сравнению с прошлой ночью, да и зевак было меньше. Но все же, когда они проходили мимо, люди шерифа вперили в Итана свои взгляды. Он отказался смотреть на них в ответ.

Бостонская тюрьма стояла напротив дома Стори, где улица Браттл пересекалась с Королевской. Место для тюрьмы было странным, здание стояло среди лучших домов Бостона на некотором расстоянии от Первой Церкви. Сама тюрьма была простым зданием, отличавшимся старинной массивной дубовой дверью и сильно ржавым железом, удерживающим ее на месте. Окна были маленькими, каменная кладка была простой и невзрачной. Оно было не менее и не более гостеприимным, как и любая другая тюрьма. Однако, когда они к ней приблизились, Итан не мог не содрогнуться. Слишком много воспоминаний; слишком много потерянных лет.

А потом они прошли мимо двери и тени от здания, продолжая идти на восток по Королевской улице. На Итана нахлынуло облегчение, за которым следом пришел новый страх. Если они не намерены проводить его в тюрьму, то в чем же дело?

— Куда Вы меня ведете? — спросил Итан.

Гринлиф взглянул на него, забавляясь.

— А я все гадал, когда же ты спросишь, — он неопределенно махнул рукой в сторону тюрьмы. — Ты думал, мы ведем тебя туда. Может, это в тебе говорит чувство вины?

Итан проигнорировал насмешку.

— Куда мы идем?

— Городской Дом, — сказал мужчина, не оборачиваясь.

Итан удивился. Он был удивлен гораздо больше, чем, если бы ему сказали, что ведут его в дом к губернатору.

— Почему? — спросил он.

Шериф не ответил и остаток пути они проделали молча.

Народ Бостона говорили о кирпичном здании на Королевской улице, как о Втором Городском Доме. Первое здание, стоявшее на этом месте, сгорело до основания в начале века. Городской Дом, который стоял перед Итаном сейчас, так же сгорел в 1740. Наружный кирпич остался, но все, что было внутри, пришлось отстраивать заново.

Итан множество раз бывал в Городском Доме. Будучи охотником на воров, он частенько интересовался проходящими процессами, которые проходили в залах судебных заседаний в западной части второго этажа.

Именно сюда и привел Итана Гринлиф и его люди. Они вошли в здание, пересекли большой зал, находящийся рядом с двумя широкими каменными лестницами, и начали подниматься на второй этаж. Когда они поднимались, Итану показалось, что он увидел желтые волосы, которые тут же напомнили ему о жестокости Сефиры. Но когда он остановился на ступеньках и попытался получше приглядеться, человек уже исчез из его поля зрения.

— Пойдем, мистер Кэйлли, — сказал шериф.

Итан поискал его еще несколько секунд, но больше его не видел. Ему хотелось вернуться и найти его. Если прихвостень Сефиры был там, Итан хотел бы знать зачем. Но рядом с ним стоял человек из стражи, а Гринлиф его ждал. Итан последовал за ним на второй этаж.

Они оказались на верхней ступеньке лестницы и подошли к двойной полированной деревянной двери: вход в палату Верховного Суда. Шериф замер.

— Жди здесь, — сказал он.

Он открыл одну из дверей и проскользнул внутрь.

Некоторое время Итан и его эскорт стояли в широком коридоре, ничего не говоря. За пределами представительской палаты, в середине второго этажа, мужчины в париках и костюмах переговаривались, стоя в группках по трое-четверо. От их голосов гуляло эхо, сливавшееся в несвязный гул. Никто из них не обращал особого внимания на Итана и стоящий с ним людей.

Наконец дверь в зал заседаний суда вновь открылась, и шериф выглянул в коридор.

— Главный судья сейчас будет с тобой разговаривать, — сказал Гринлиф.

Итан не шевельнулся.

— Главный судья?

— Он хотел поговорить с тобой.

— О чем?

— Просто заходи. Это не тот человек, которого следует заставлять ждать, — он подтолкнул Итана к комнате.

Сделав большой вдох, Итан вошел.

В комнате не было никого, кроме шерифа и человека, сидящего в дальнем конце комнаты, следом за главной скамьей из темного дерева. Увидев этого человека, Итан все понял и обругал себя за то, что не осознал этого раньше. Главный судья так же был и вице-губернатором. Томас Хатчинсон.

Итан подошел к скамье и остановился напротив Хатчинсона. Мужчина некоторое время внимательно его разглядывал.

— Это все, шериф, — сказал Хатчинсон. — Спасибо.

Гринлиф вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Хатчинсон с Итаном уперлись друг в друга взглядами и так смотрели некоторое время, словно их глаза были сцеплены, как при игре в карты, где каждый оценивал противника. Хатчинсоен был высоким мужчиной. Он сидел в кресле чуть подавшись вперед, слегка откинув плечи. Это предовало его груди бочкообразную форму, несмотря на то, что он был худощав. У него были большие темные глаза, высокий лоб и длинный большой нос.

— Надеюсь, своей просьбой я не причинил Вам неудобств, — сказал в итоге Хатчинсон. Он не предложил Итану присесть, поэтому тот остался стоять и ответил.

— Нет, Ваша Честь.

— Я так понимаю, случилось некое происшествие.

— Сэр?

— В таверне, где они нашли Вас. Был ранен человек. Ваш друг.

Итан не знал, что сказать. Рассказал ли шериф Хатчинсону о нападении на Дивера? И, если так, то как он объяснил случившееся?

— И? — сказал вице-губернатор, проявляя нетерпение.

— Все так, Ваша Честь. Один из людей шерифа... мой друг подумал, что мне угрожает опасность и он...

— Он заступился за Вас, — сказал Хатчинсон резко.

— Все верно.

Вице-губернатор кивнул.

— Шериф поговорит с ним, — он откашлялся. — Я так понимаю, Вы уже слышали о том, что произошло с моим домом позавчера ночью.

Хатчинсон был странноватым. С одной стороны у него были надменные манеры. С другой, он только что выказал Итану, да и Диверу, больше расположения, чем Итан мог ожидать от человека подобного положения. Особенно после того, как его дом был разрушен теми самым людьми, которыми он должен был управлять.

— Да, Ваша Честь, — сказал Итан. — Я проходил там вчера. Мне очень жаль, что Вы и Ваша семья пострадали.

Уголки губ Хатчинсона подернулись вверх в мимолетной горькой улыбке.

— Увидев его снаружи, Вы и представить себе не можете то, что нам пришлось пережить. Ущерб, нанесенный дому снаружи, ничто по сравнению с тем, что эти дьяволы сделали внутри. Они пробили все стены и двери в доме, оставив не более чем их оболочку. Ни единого предмета мебели они не оставили целым. Они украли драгоценности жены, забрали всю нашу одежду, унесли из библиотеки все мои книги. Они разбили или украли тарелки и посуду, забрали нашу еду и напитки. Они украли девятьсот фунтов и серебро, которое принадлежало моему отцу, а до него - его отцу. — Литания мгновенно пришла к мужчине; Итан чувствовал, что он прочитал ее множество раз за последние два дня. — Они ничего мне не оставили, — продолжил Хатчинсон. — И если бы я остался, а не крался как вор в ночи из собственного дома, я потерял бы много больше. Более того, я боюсь показаться на улицах. В ближайшие дни я уеду из Бостона в наш дом в Милтоне, и заберу с собой жену и детей. За их безопасность я волнуюсь гораздо больше, чем за свою.

— Ваша Честь, примите опять мое глубокое сочувствие, — сказал Итан. — Никто не должен так страдать. Но если Вы полагаете, что я...

— Нет, не полагаю, — отрезал Хатчинсон. — Вас нанял Абнер Берсон. Так?

— Да, сэр, — сказал Итан, сузив глаза. С чего бы это вице-губернатору Массачусетса интересоваться его делами? И что еще знает о нем Хатчинсон?

— Удивляетесь, откуда я узнал об этом.

— Полагаю от самого мистера Берсона или же по каким-то своим каналам, — сказал Итан. — Что меня действительно удивляет, так это то, с чего бы человеку Вашего положения интересоваться каким-то простым делом охотника на воров.

Хатчинсон нахмурился, что должно было выглядеть как устрашающий эффект.

— Если Вы спросите меня, мистер Кэйлли, то я бы рекомендовал Берсону пересмотреть свою веру в вас. Разве это не очевидно? Те же негодяи, которые столь яростно нанесли оскорбление моей семье и мне, так же ответственны и за смерть дочери Берсона.

— Вам это известно, как неоспоримый факт, Ваша Честь?

— Я знаю это, потому что я видел, видел то, что они сделали со мной. Эта толпа была взвинчена до исступления, не только той ночью, но и в предыдущие недели. Было достаточно того, что они сделали с собственностью Оливера. Ну а потом все дошло и до меня, — он говорил очень быстро и остановился сейчас, чтобы вытащить из кармана платок и промокнуть верхнюю губу дрожащей рукой. — Их на это варварство сподвигли Джеймс Отис, Питер Дарроу и Самюэль Адамс и другие шуты, которые провозглашают себя поборниками... свободы, — он произнес это слово, словно оно несло проклятие. — А потом на улицы их подтолкнул такой головорез, как Эбенезер Макинтош. — Он снова промокнул губу платком, сложил его и убрал в карман. — Если Вы хотите найти убийцу Дженнифер Берсон, я советую Вам начать именно с него.

— С Макинтоша, сэр?

— Сейчас с улицы его забрали в тюрьму. По крайней мере, пока. Сейчас его собратья агитируют за его освобождение, как будто его арестовали за простую пьянку. Вот так они благоговеют перед ним. Как называют его друзья? Командир Южной Оконечности или какая-то подобная чепуха. И капитан Макинтош. Как будто такой человек вообще может стать капитаном.

— Да, сэр.

Хатчинсон кинул на него подозрительный взгляд.

— Вы знакомы с Макинтошем, мистер Кэйлли?

— Только с его репутацией.

— И какая же она у него?

— Я знаю только то, что у него есть последователи среди тех, кто участвовал в шествии в честь Папы. Что какие бы у него не были недостатки, его уважают люди на улице.

— Понятно, — Хатчинсон рассматривал Итана некоторое время. — Наверное, мне нужно было спросить Вас об этом раньше. Вы из тех, кто называет себя Сыновьями Свободы?

— Я сын Британской Империи, Ваша Честь. Я ходил в Средиземном море под командованием Адмирала Меттьюза и, если бы у меня была такая возможность, дрался бы с французами.

Хатчинсон выглядел впечатленным.

— Вы плавали с Меттьюзом? — спросил он.

— Да, сэр.

— Кто бы у Вас капитаном?

— Томас Купер, сэр.

Брови Хатчинсона поползли вверх.

— Вы плавали на Стирлинг Касл? В Тулоне?

— Да, сэр.

Вице-губернатор улыбнулся.

— Ну, тогда, возможно, мне следует пересмотреть свое первое впечатление о Вас. Вы должны понять; человек слышит разные вещи и не всегда просто понять, что с ними надо делать.

— Я понимаю, сэр. И я уверен, что многое из того, что Вы слышали обо мне - правда.

Улыбка медленно сползла с лица Хатчинсона.

— Ясно. Что ж, мистер Кэйлли, я просто хотел бы рассказать Вам о событиях, случившихся две ночи назад. Шайка, которая напала на мой дом, показала все свое отношение к нашему личному благосостоянию и нашей собственности. От Абнера Берсона я узнал, что его дочь была не только убита, но и ограблена. Сходство этих инцидентов для меня очевидно. Так же, как и для Вас, я надеюсь.

— Понимаю, Ваша Честь, — он постарался, чтобы его голос не дрогнул, но у него это не получилось.

— Не поделись соображениями того, что Вы поняли? — спросил Хатчинсон.

— Именно то, что Вы и сказали мне, сэр.

Мужчина продолжал смотреть на него.

— Нет. Вы думаете, что я хотел бы переложить вину за Дженнифер Берсон на тех, кто разрушил мой дом.

— Вы же только что сказали мне, что они виновны в обоих преступлениях.

— Потому что так и есть! И это не вопрос мести! Простая логика!

— Да, Ваша Честь. И если моя собственная логика совпадет с Вашими выводами, заверяю Вас, я спать не буду до тех пор, пока эти люди не будут наказаны.

— Думаю, мне все ясно, — сказал Хатчинсон. — Может, Вы хотите, чтобы я тоже Вас нанял? За некоторую плату Вы отыщите мое серебро и деньги. Так?

Итан был возмущен подобным намеком, но ответил обычным голосом:

— Нет, сэр. Я работаю только с одним клиентом и над одним делом. Если Вам нужен охотник на воров, Вам лучше обратиться к Сефире Прайс

По-видимому, вице-губернатор не ожидал подобного ответа. Он смотрел на Итана оценивающе еще некоторое время.

— Хорошо, мистер Кэйлли. Вы можете идти.

— Спасибо, сэр, — Итан зашагал по направлению к двери.

— Я хотел бы быть в курсе того, как продвигается Ваше расследование.

Итан не обернулся к Хатчинсону, но приостановился у двери.

— Да, сэр, — сказал он и позволил себе выйти из комнаты.

Гринлиф и люди из стражи находились в коридоре. Шериф кивнул ему, также и один из его людей, возможно, тот, который толкнул Итана, но никто не попытался остановить Итана. Они даже вернули ему его нож.

Он вышел из здания, и пошел по направлению к дому, все еще негодуя по поводу утверждений Хатчинсона. Он не очень далеко ушел, когда увидел, испытав шок, все те же желтые волосы, которые углядел в Городском Доме. Итан нырнул за экипаж, который грохотал по мостовой, и, пригибаясь, побежал рядом, прячась за ним, до тех пор, пока мог четко видеть этого человека.

Хорошо одетый джентльмен высунулся из двери и пристально посмотрел на Итана. Тот проигнорировал его, продолжая держаться возле экипажа пока, наконец, не добрался до переулка между таверной и магазином. Он нырнул в тень, а потом, когда повозка проехала, посмотрел туда, где он видел те светлые волосы.

Настал полдень, и на улицах было не протолкнуться. В переулках воняло от лошадиной мочи, а мухи жужжали над пометом. У Итана заняло лишь мгновение, чтобы снова заметить мужчину, которого он моментально узнал. Желтоволосый. Жестокость Сефиры. Синяки на лице Итана и тело изнывали от болезненных воспоминаний.

По улице грохотала другая повозка, поскрипывая ремнями. Сухое цоканье неподкованной лошади этом отдавалось от ближайших зданий. Когда она проезжала мимо, Итан выскользнул из переулка и пошел рядом с ней так, чтобы она оставалась между ним и Желтоволосым. Если он сможет идти так достаточно долго до Ливерейт-лейн, он мог бы срезать дорогу до улицы Речная и добраться до дома незамеченным. В любом случае, это был хоть какой-то план.

Однако он не ушел достаточно далеко, когда увидел еще одно знакомое лицо. Широкие черты, красноватый цвет лица, широко расставленные глаза и большой рот. Еще один человек Сефиры. И в этот раз у Итана не было шанса спрятаться. Мужчина заметил его, широко улыбнулся, обнажая кривые желтые зубы.

Итан замер, оглянулся назад через плечо и увидел, что Желтоволосый идет его стороной, но пока еще его не видит. Гордон свистнул, несомненно, чтобы указать на Итана своему дружку. Итан не стал смотреть, что сделает Желтоволосый.

Путь домой был закрыт, поэтому он направился прямиком на север, стремительно влетая в маленький проулок - он думал, что он называется переулком Пирс - и помчался к Фанел-Холл. Он мог слышать звук шагов позади себя, так что знал, что они не отставали. Он предположил, что и другие приспешники Сефиры были где-то рядом.

Чтобы появилась боль в поврежденной ноге, не заняло много времени, но он не мог позвонить себе замедлиться из-за хромоты. Вынырнув из тени переулка на полуденное солнце на полном ходу, Итан решил срезать путь через площадь Дока к Доусеру.

Прежде, чем он успел далеко убежать, он заметил еще двух людей Сефиры. Один из них стоял в юго-западной части площади, перерезая ему путь к Корн-хилл и Хилтер-лейн. Четвертый человек (Итан вспомнил, как однажды Сефира назвала его Напом) стоял с другой стороны, охраняя угол улицы Объединений. Нап был крепок и высок. Итан не сомневался, что он был опытным бойцом, куда лучшим, чем Гордон и его скоты. Но он был самым маленьким в команде Сефиры и, так же как и другой человек, пока еще не заметил Итана.

Но это не могло продолжаться долго.

Он рванул прямо на Напа, пот заливал лицо, хромота усилилась. Еще один пронзительный свист разорвал привычный уличный шум на площади. Без сомнений, это Гордон. Нап повернулся на звук, отыскивая источник. Мгновение спустя, он взглянул прямиком на Итана, узнавая его. Он быстро потянулся за клинком, но в это мгновение Итан набросился на него.

Опустив плечо, Итан врезался в мужчину, попав ему прямо в грудь. Нап с Итаном были примерно одного роста, но Нап не успел напрячься. Он свалился с ног прямо в группу стоящих дам, одетых в прекрасные платья. Они все свалились одной кучей на мостовую. Итан споткнулся, но удержавшись на ногах, побежал дальше. Плечо разрывалось от боли.

Теперь он был на улице Объединений. Он не сомневался, что остальные бегут следом. Вместо того чтобы направиться к Доусинг Род и рисковать привести к Каннис Желтоволосого и других, он помчался в улице Анны, вдоль берега и складов.

Его нога болела все сильнее, легкие горели. Он не останавливался ни на минуту, но он знал, что не сможет опередить людей Сефиры. Они были моложе, чем он, выносливее. Продолжая бежать, он осмотрел улицу в поисках убежища, где мог бы укрыться. Слишком поздно он понял, что в этом переулке было меньше людей, что он был на виду, что ему следовало выбрать другой путь.

На следующем углу он повернул, направляясь к центральной части Северной Оконечности. Но он сразу же замер, его грудь тяжело вздымалась от каждого вздоха.

— Черт возьми! — сказал он.

Одинокий человек стоял на углу следующей улицы, ожидая... Его. Увидев его, человек ухмыльнулся и уставился в его направлении. Итан попятился, а потом побежал обратно к Анн стрит, по-прежнему направляясь на север.

— Кэйлли!

Итан развернулся. Желтоволосый был позади него с Напом, который не выглядел так, будто рад его видеть. Патлатый улыбался, однако, стоял посреди переулка, держа в правой руке пистолет.

Итан снова двинулся прочь, но мгновение спустя, еще двое мужчин ступили на улицу, блокируя его. Он приостановился. Гордон и зверье, которое было с Напом, вышли в переулок с улицы Кросс, присоединяясь к двум остальным бандитам, которые уже преградили ему путь.

Они загнали его в это место, как волки, наступающие ему на пятки. И он позволил им это сделать. Он был слишком предсказуем.

Итан остановился и встал так, что бы он мог видеть Гордона и людей, приближающихся с севера. При этом он не сводил глаз с Желтоволосого и Напа.

— Чего теперь хочет от меня Сефира Прайс? — спросил он, все еще тяжело дыша. — Она не совсем удовлетворена тем, что вы избили меня до кровавого месива... теперь она хочет, чтобы вы закончили начатое?

— Если бы, — сказал Желтоволосый. — Она хочет, чтобы доставили послание. И все.

Итан бросил быстрый взгляд на Гордона. Он и его зверюга были ближе, чем ожидал Итан.

— Стойте там, — сказал им Итан, вытаскивая нож.

Гордон рассмеялся.

— Думаешь, сможешь убить нас всех этим клинком?

— Он чародей, глупец! — сказал патлатый. — Ему незачем убивать нас ножом.

Гордон замер, выбрасывая руку, чтобы остановить остальных. Его лицо побелело.

— Если придется, я буду колдовать, — сказал им Итан, посмотрев сначала на Желтоволосого, а затем на остальных. Он отодвинул рукав, обнажив покрытое шрамами предплечье. — Я могу убить вас всех и вы ничего не сможете сделать, чтобы меня остановить.

— Полегче, Кэйлли, — сказал Желтоволосый. Он тоже остановился. Поднял свой пистолет так, чтобы Итан его видел, а потом убрал его обратно в карман пальто. Он развел руки.

— Видишь? Я только хочу с тобой поговорить.

— Отлично, — сказал Итан. — Говори.

Человек Сефиры поманил его к себе.

— Один на один. Пойдем со мной.

Итан не пошевелился.

— И не подумаю.

Желтоволосый нахмурился, но сказал.

— Мисс Прайс знает, что тебя наняли, чтобы найти брошь Дженнифер Берсон.

Итан посмотрел на него, потом позволил себе издать легкий смешок.

— И где это она об этом услыхала?

— Это так?

— Возврат броши не имеет никакого значения без убийцы.

— Мисс Прайс не согласна, — сказал он. — Ты - охотник на воров. Твоя работа - возвращать украденные вещи.

Итан уже устал от Сефиры, а ее люди всегда были на шаг впереди.

— Это так? — еще раз спросил Желтоволосый. — Тебя наняли найти брошь?

— Да.

Мужчина улыбнулся.

— Вот и хорошо, Кэйлли. Мисс Прайс говорит, что ты будешь достаточно умен, если заберешь ее, вернешь Берсону и на этом с делом закончишь, — его улыбка стала еще шире. — А еще она говорит, что в этот раз ты сможешь оставить себе все, что он тебе заплатят.

— Как великодушно с ее стороны. Но с чего это такая забота? Я знаю, что этого преступления ни ты, ни твои друзья не совершали, — Итан оглянулся на Гордона, который старался подойти поближе. Итан немедленно поднял клинок к обнаженной руке. Гордон замер. Итан махнул рукой с ножом, и мужчина сделал несколько шагов назад.

Желтоволосый еще раз махнул Итану, подзывая его.

— Давай же, Кэйлли. Есть кое-что, что я должен показать тебе. Все остальные останутся здесь. Будем только мы с тобой, ты можешь убрать свой нож.

Итан посмотрел на остальных. Он никому из них не доверял, но у него было бы больше шансов освободиться, если он останется один на один с Желтоволосым. Он подошел туда, где стоял мужчина и показал, что готов идти. Патлатый усмехнулся и начал спускаться вниз по переулку, которая была расположена параллельно набережной. Итан последовал за ним.

Они прошли молча небольшой отрезок пути прежде, чем Итан спросил.

— Почему она этим интересуется? Тебе об этом вообще известно?

— Она интересуется всем, что происходит в этом городе. Сейчас тебе следует знать лишь это.

Итан оглянулся, чтобы убедиться, что никто за ними больше не идет. Он никого не увидел.

— Она хотела, чтобы я сказал тебе, что у тебя нет времени на то, чтобы быть героем. Тебе следует взять брошь и на этом закончить. Ты можешь попробовать, каково это работать на людей с улицы Бикон, таких как Абнер Берсон и ему подобным. Ты можешь заработать много денег. У тебя нет времени, чтобы делать глупости.

— Вчера она сказала мне, чтобы я никогда не смел больше работать на Абнера Берсона. Теперь она пытается соблазнить меня их серебром? Передай Сефире, что она должна определиться.

Они пересекли Рыбный переулок, и зашли на другой переулок. Казалось, они направляются к Северной Батарее.

— Куда идем, Желтоволосый?

Мужчина посмотрел на него.

— Желтоволосый?

Итан пожал плечами.

— Так я тебя назвал. Я же не знаю твоего имени.

Мужчина покачал головой и рассмеялся.

— Меня зовут Найджел.

— Хорошо. Куда идем, Найджел?

— Осталось недалеко. — Упала еще одна короткая пауза. — Знаешь, ты напрасно тратишь свое время, — сказал Найджел.

— Время, которое можно было бы потратить на поиск убийцы Дженнифер Берсон?

— Мы уже знаем, кто убил ее. Ты не помогаешь Берсонам, и себе не помогаешь.

— Это безумие! — сказал Итан. — Вы не думаете, что Берсон и его жена хотели бы знать, кто убил их дочь и почему?

— Ты не слушаешь, Кэйлли. Он будет удовлетворен тем, что ему вернут драгоценность. И он будет удовлетворен, когда узнает, что в смерти его дочери виновата та банда. Кто бы ни убил ее, он получил приказ от Эбенезера Макинтоша. За это его ждет виселица. А когда его повесят, справедливость восторжествует.

Он был слишком уверен в себе. Итан почувствовал себя неловко. Он замедлил шаг, потом остановился.

— Куда мы идем? Что все это значит?

Найджел не остановился.

— Еще немного подальше.

Итан пошел дальше, крепко сжимая в руке кинжал. Он ничего больше не сказал и Найджела, казалось, это устраивало. В конце концов, они дошли до Северной Батареи и повернули на аллею. Они прошли по улочке совсем немного, когда Найджел остановился.

Итан настороженно огляделся.

— Что мы здесь делаем?

— У мисс Прайс для тебя еще одно послание, — сказал Найджел. Он замолчал, на лбу собрались морщинки. — Оно звучит так: Ты должен сказать мне спасибо за то, что прибираю за тобой беспорядок.

— Что это значит, черт побери?

— Твой мусор, Кэйлли. Даниэль Фолтер.

Итан почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

— Что с ним?

— Мисс Прайс уверена, что это просто оплошность. Ты должен был передать его шерифу. А если не стал, то должен был позаботиться о нем сам. Но ты этого не сделал. Люди в Бостоне не чувствуют себя в безопасности. Они хотели бы знать, что человек, который у них ворует, будет пойман. Милосердие - это слабость, сказал она передать тебе, и она думает, что ты слаб.

— Это... дьявол, — получился просто шепот.

Найджел усмехнулся.

— Тебе стоит позаботиться о себе. Мы всего лишь доделали то, что должен был сделать ты, когда тебя наняли.

Он медленно повернул голову и посмотрел в переулок. Следуя по направлению за его взглядом, Итан увидел что-то, лежащее в темноте. Он не смог разглядеть лица, но то, что он увидел - длинные ноги, разорванные брюки, потертый окровавленный камзол и много крови на мостовой - было достаточно для того, чтобы он все понял.

— Я убью тебя на месте, — сказал Итан, поднимая нож к предплечью.

Найджел выхватил пистолет из кармана и нацелил его на Итана.

— Итан?

Они одновременно разом повернулись и увидели мальчугана, который шагнул на улицу из прилегающего переулка, ведущего по направлению к пристани.

Холин Харпер, старший ребенок Мариэлль, бывшей невесты Итана, стоял на углу, рядом с Питчем и Шелли. Итан не знал, что мальчишка делает здесь или как он его нашел, но он не мог допустить, чтобы ребенку Мариэлль причинили вред. Желтоволосый, казалось, это понял, так же как волк чувствует страх у своей добычи. Его глаза уставились в сторону Итана, на губах играла улыбка.

Обе собаки зарычали, шерсть встала дыбом.

— Даже не думай об этом, — сказал Итан, понижая голос.

Он должен был все сделать осторожно. Ни Холин, ни его сестра не знали, что Итан чародей. Элли бы оторвала его голову, если бы они узнали. Что хуже, она никогда бы больше не позволила им видеться с Итаном.

— Убирайся, — сказал он человеку Сефиры. — Или, я клянусь, мне будет все равно, что дальше со мной случится.

Страх промелькнул в темных глазах мужчины. Но его оскал быстро вернулся, даже когда он убирал пистолет обратно в карман.

— Отлично, Кэйлли, — он опять посмотрел на мальчика и ухмыльнулся. — Но тебе следует обдумать послание мисс Прайс, — он кивнул в сторону переулка, где лежало тело Даниэля. — Там можешь быть и ты, — он улыбнулся Холину и пошел обратно тем же путем, каким они пришли с Итаном.

Итан стоял молча, его предплечье зудело, рука с клинком подрагивала. Он хотел почувствовать, как по руке бежит горячая кровь. Как он хотел бы собрать пробегающую по телу силу от заклинания и стереть самодовольную улыбку с лица ублюдка.

Но он просто стоял там, чувствуя себя беспомощным, глядя как уходит человек Сефиры.