ГЛАВА 16

Моррик Элберон

Моррик Элберон скинул с себя доспехи и отложил в сторону меч. Потом зачерпнул из стоявшего тут же ведра целый ковш холодной воды, выпил и ополоснулся. Он был высок ростом, широк в плечах, закаленные упражнениями мышцы так и играли под загорелой кожей. Двигался он легко и упруго, как большая хищная кошка и, возможно, именно поэтому производил впечатление человека опасного, в любую минуту готового отразить всякое, даже самое неожиданное нападение. У него было круглое лицо, большие чистые глаза и повадка человека, привыкшего к повиновению окружающих. Чувствовалось, что люди его уважают. Войдя в палатку, он сразу же заметил Игромма и Брэннога, но никак не показал этого. Моррик Элберон был не из тех людей, по чьему лицу всегда можно догадаться, что они чувствуют и о чем думают в данную минуту.

— Новости? — обратился к нему Гайл, явно ожидая утвердительного ответа.

— Немного. Отряд Варгалоу пересек Камониль и сейчас должен уже подходить к Неприступной Башне. Руан свалял большого дурака, позволив им уйти.

— Вовсе нет, — ответил Гайл. — Корбилиан может позаботиться и о себе самом, и о тех, кто рядом. — Он ободряюще улыбнулся Брэнногу: — Еще раз повторяю, я уверен, что твоей дочери ничто не грозит. — Потом снова повернулся к Элберону: — У нас сегодня много гостей. Это Брэнног, отец Сайсифер. Он из деревни Зундхевн и давно идет за нами следом. По дороге он повстречал Игромма, представителя Земляных Людей. — И Гайл добавил еще несколько слов о маленьком человеке.

Элберон дружелюбно кивнул и протянул Брэнногу руку.

— Мы сделаем все возможное, чтобы защитить твою дочь, — сказал он без тени улыбки. Одного взгляда на него Брэнногу хватило, чтобы понять, что перед ним человек серьезный. А тот уже протягивал руку Игромму: — Добро пожаловать, Игромм. Я ничего не знаю о твоем народе, но Гайл сказал, что мы союзники. Давай пожмем руки в знак дружбы.

Игромм просто-таки дара речи лишился от восторга. Он не мог поверить, что так много могущественных обитателей верхнего мира предлагают ему дружбу и покровительство вместо ожидаемой вражды. Он торжественно пожал протянутую руку, причем его крохотная, как у ребенка, ладошка буквально утонула в лапище Элберона. Однако пожатие мощной руки было на удивление нежным: полководец явно не хотел причинить малышу боль.

— Земляные Люди просто жаждут вступить с нами в союз, — заметил Гайл. — А я так же сильно хочу укрепить отношения с ними. И у нас есть для этого великолепный посредник в лице Брэннога.

— А они знают, зачем мы здесь?

— Пока нет, но, раз уж ты вернулся, мне лучше объяснить. Поскольку вы, Брэнног и Игромм, были так любезны и поведали мне все детали вашего многотрудного пути, позвольте и мне отплатить вам тем же. Должен признаться, что история, которую я рассказал в Зундхевне, была неполной. Надеюсь, что, когда я восполню недостающие детали, вы поймете причины моего умолчания. Брэнног кивнул:

— Судя по тому, с каким уважением к тебе относятся в этой армии, твоя встреча с ней была неслучайной. Элберон усмехнулся:

— Да уж, ему здорово повезло.

Гайл ответил широкой ухмылкой.

— Помнишь, я рассказывал о побеге от Императора?

— По-моему, тогда ты говорил, что тебя выслали, — заметил Брэнног.

— Я не лгал. Просто это был самый легкий способ усыпить подозрения Кванара Римуна. На самом деле я должен был во что бы то ни стало вырваться из страны. Сам я никак не мог уехать, значит, нужно было найти способ так затуманить Императору мозги, чтобы он вышвырнул меня вон. Фактически обмануть требовалось даже не его, а Администраторов, потому что именно они и управляют Империей. — Затем, чтобы ввести Игромма в курс дела, он повторил часть своей истории о побеге с Золотых Островов. — Чего не знал Корбилиан и о чем я не стал тогда рассказывать вам, так это о заговоре против Кванара Римуна. Как Император он абсолютно безнадежен, но зато представляет собой чрезвычайно удобную марионетку для Администраторов. Бедняга и в самом деле сумасшедший, хотя это и не его вина, а потому не может править Империей. Под его прикрытием жадные и нечистые на руку Администраторы растащат Империю по кускам, не успеем мы оглянуться. К счастью, в стране еще остались люди, которые понимают, что происходит. Например, Моррик Элберон, который до своего дезертирства был Верховным Главнокомандующим Двадцати Армий. На самом деле армий было всего три, но Кванар настаивал, что ему известно как минимум двадцать, отсюда и экстравагантный титул.

Он снова ухмыльнулся Элберону. Тот лишь терпеливо кивнул в ответ.

— Большая часть Кванаровой родни уже приказала долго жить. Эта семейка никогда не отличалась завидным здоровьем, слишком много дефектов передавалось из поколения в поколение, а некоторые из них просто исчезли самым таинственным образом, не оставив по себе никаких следов…

— Администраторы постарались? — догадался Брэнног.

— Вне всякого сомнения. Есть, правда, один кузен, Оттемар Римун, чье право на престол наверняка будет горячо оспариваться. Однако при удачном стечении обстоятельств доказать свою принадлежность к правящей династии ему удастся.

— Ага, особенно если за ним будет стоять целая армия, — вставил Элберон.

Гайл, не обращая внимания на комментарий военачальника, продолжал:

— Оттемар знал, что может рассчитывать на поддержку Моррика, и так родился план. Кузена выкрали из тюрьмы и спрятали в надежном месте, где он находится и сейчас. Его точное местонахождение известно лишь немногим преданным людям. Моррик между тем распространил слух о своем поражении в одной из придуманных войн, которыми так любит забавляться Император, и переправился на этот берег, куда прежде не ступала нога имперского солдата, надеясь, что никого не заинтересует происходящее на этом всеми забытом континенте. Через своих шпионов он устроил так, что все больше и больше солдат и офицеров императорской армии дезертировали к нему, и со временем собрал большое войско. У него был и свой флот, так что он частенько осуществлял пиратские набеги на корабли Кванара Римуна, и нередко капитаны, узнав Элберона, радостно переходили на его сторону вместе со всей командой. В данный момент у нас есть войско, вполне достаточное для того, чтобы двинуться на Золотые Острова.

— А какую роль во всем этом играешь ты? — не удержался Брэнног.

— Я — один из самых доверенных шпионов Оттемара. Администраторы подозревают всех, и сомневаюсь, чтобы мне удалось бежать, если бы не подвернулся Корбилиан. Все-таки чиновники пока еще не выказывают открытого пренебрежения к приказам Императора.

— А Корбилиан знает что-нибудь об этом?

— Разумеется нет! Я отдал строжайшее распоряжение не разглашать тайны моего прибытия. Только Моррик и немногие его люди знали о том, что я должен появиться, потому и искали.

— И хорошо, что искали, — проворчал Элберон. — Потому как ты с первых же шагов умудрился угодить в плен к этим мерзавцам Избавителям.

— Да, не самое приятное приключение. Боюсь, что Варгалоу, а также Корбилиан и его спутники до сих пор считают, что солдаты Императора арестовали меня, чтобы подвергнуть наказанию за какое-то неразглашаемое, но очень серьезное преступление. Руан отлично запудрил им мозги. Он поступил мудро, избежав ненужного кровопролития, — Моррик на его месте наверняка ворвался бы в стан неприятеля, изрыгая дым и пламя.

Элберон фыркнул:

— Ты не единственный человек в стане Оттемара, кто умеет ловко врать.

— Но при чем же тут Корбилиан? — недоумевал Брэнног. — Мы-то с Игроммом поклялись пойти за ним на восток, и Земляные Люди вместе с нами. А Оттемару какое дело до всего этого?

Гайл кивнул в знак того, что понял вопрос.

— Положение действительно сложное. Мне запрещено являться к Оттемару лично, но я послал ему полный отчет обо всем происходящем. К счастью, он согласился, что события на востоке — дело первостепенной важности. Потому-то я и спешу на встречу с Корбилианом, а также Сайсифер и Вольгреном. Их безопасность имеет для меня большое значение.

— А как же Варгалоу? — продолжал удивляться Брэнног.

— Поживем — увидим. Оттемар не против набега на Неприступную Башню. Возможно, нам даже придется попытаться осадить ее.

На этот раз Моррик Элберон не улыбнулся. Лицо его омрачилось, брови сошлись у переносицы.

— Бессмысленная трата времени! Крепость надежно защищена. Только людей зря положим.

— Допустим, тебе удастся освободить мою дочь, Вольгрена и Корбилиана, — предположил Брэнног. — А дальше что?

— Это-то и есть самый серьезный вопрос. Тогда мне не избежать встречи с Оттемаром, если, конечно, удастся убедить некоего упрямого военачальника в необходимости этого свидания! А сейчас нам всем лучше как следует отдохнуть, чтобы завтра с утра пораньше приняться за дела. Игромм, твои люди хорошо обустроены? Если чего-нибудь не хватает, дай мне знать.

Игромм поклонился, не зная, как себя вести в присутствии этого человека, пользовавшегося, как видно, большим влиянием среди своих.

— Ты очень щедр, — поблагодарил он. Земляным Людям отвели на территории лагеря отдаленную площадку, со всех сторон надежно укрытую от любопытных взглядов солдат. Руан получил приказ дать им воды, сколько попросят, а также проследить, чтобы их никто не беспокоил. Больше они, похоже, ни в чем не нуждались.

— Завтра утром обсудим все подробнее, — пообещал Брэнногу Гайл.

— Хорошо, но, надеюсь, ты понимаешь, как мне не терпится поскорее отправиться к Неприступной Башне.

Гайл кивнул:

— Мы выступим сразу после восхода солнца. Когда Брэнног и Игромм ушли, Элберон, нахмурившись, обратился к Гайлу:

— Далась тебе эта Башня. Не понимаю, зачем нам вообще в это дело впутываться?

Гайл налил себе еще вина. После всех передряг, в которых ему довелось побывать за последнее время, напиток казался просто божественным.

— Меня больше всего волнует Корбилиан. Вряд ли ты, Моррик, понимаешь, что он такое и чем обладает. Доводилось ли тебе когда-нибудь сталкиваться с силой?

— Ты имеешь в виду колдовство?

— Можно и так это назвать. Власть над стихиями, способность вызывать или усмирять шторм по собственному желанию. В Омаре не принято верить, что такое возможно.

— Да уж. Разбойники Варгалоу живо мозги вправят.

— Ты прав. Но Корбилиан и впрямь обладает силой, поверь мне. — Он задумчиво пригубил благодатный напиток. — Все дело в его руках. И хотя я не понимаю, как он это делает, но уверен, он может с легкостью справиться со всем, что только в состоянии противопоставить ему Башня.

— Тогда тем более незачем жертвовать людьми ради спасения человека, который не нуждается в помощи!

— Для этого есть причина, и не одна. Во-первых, мне довелось видеть в действии и другую силу, которая надвигается с востока и может, по словам Корбилиана, представлять опасность для всех нас. И гораздо более серьезную, чем режим полоумного Кванара. Силы Корбилиана должно хватить на ее уничтожение, но ему понадобится помощь. Во-вторых, я не забываю и о нашем деле. Если я предприму попытку освободить Корбилиана, пусть даже бесполезную, он это запомнит. А тогда, подумай только, Моррик, какого бесценного союзника приобретем мы в его лице! Я своими глазами видел, как он подчинял морскую стихию! Клянусь, с ним успех нашего предприятия обеспечен. Вот почему я решил на ближайшее время связать с ним свою судьбу.

— Он что-нибудь знает о твоей роли в нашем восстании?

— Нет. И о самом восстании тоже ничего не знает. Но я все ему расскажу со временем.

— А если он откажется помочь?

— Он не сможет отказать после того, как мы поддержим его на востоке.

Морщины на лбу Моррика обозначились еще резче.

— На востоке? Ты поведешь армию туда?

— Мне понадобится несколько сотен твоих лучших людей.

— Только и всего? — наигранно удивился Элберон.

— Нет, не только. Еще я хочу, чтобы ты сам командовал ими.

— Это безумие, — простонал полководец. — Сколько времени понадобилось нам на то, чтобы создать эту армию…

— И что, она готова отправиться на Золотые Острова?

— Пока нет. Но не пройдет и года…

— Для войны на востоке больше и не нужно. Даже меньше. Я уверен, что Оттемар согласится со мной.

— Да уж конечно, — усмехнулся Элберон.

— Народ Игромма тоже может в перспективе стать нашим союзником.

— Эти коротышки? — презрительно фыркнул Элберон. — Да с них проку не больше, чем с детей.

— Я бы не стал так поспешно сбрасывать их со счетов. Этот континент полон тайн и загадок. — Допив свой бокал, Гайл потянулся и произнес: — Надо же, я, оказывается, совсем забыл, что у вина такой чудесный вкус. Ну а теперь я посплю. А ты начинай готовить людей к завтрашнему походу. Проверим, на что он способен, этот Избавитель.

Земляные Люди обрадовались возвращению Игромма: они не очень хорошо чувствовали себя в лагере людей, в окружении дюжей солдатни. Правда, Руан заверил, что их никто не обидит, а завтра с утра они все вместе выступят в поход. Солдаты давно томились от безделья, с нетерпением ожидая начала боевых действий против кого угодно, пусть даже и Избавителей, — слух о предстоящем штурме Неприступной Башни уже распространился по лагерю. Некоторые из малышей пытались расспрашивать Руана о шпионе Оттемара, но он только загадочно улыбался в ответ и ничего не говорил.

Игромм с удовольствием сообщил своим людям, что в палатке военачальника его принимали как равного. Это хорошие люди, сказал он, они не съедят маленький народ живьем, как некоторые боятся. Но все же с глазу на глаз с Брэнногом он пожаловался:

— Мои люди не привыкли подолгу находиться на поверхности, о Брэнног Победитель Червя. Все происходит слишком уж быстро для нас.

— Утром мы двинемся на Неприступную Башню. В одиночку, если придется.

— А эта армия?

— Скажи, туда можно пройти под землей?

— Конечно, мы найдем дорогу. Мы же Земляные Люди.

— Я предложу Гайлу. Посмотрим, что он на это скажет.

— Похоже, он готов осадить крепость.

— Интересно, зачем ему это нужно, — подумал Брэнног вслух.

— Ты ему не доверяешь?

— Сам не знаю. Зачем он пошел с Корбилианом? Что он будет делать, когда мы покончим с Неприступной Башней?

— Может, он тоже двинет свою армию на восток?

— Он служит Оттемару. Зачем ему это нужно?

Крик, донесшийся из стоявшей поблизости палатки, привлек внимание Брэннога. Это была единственная палатка, которую Земляные Люди попросили у людей Элберона, и предназначалась она для раненого Илассы. Один из подданных Игромма, оставленный там специально для того, чтобы присматривать за лежавшим в беспамятстве воином Странгарта, громко звал своего повелителя. Брэнног и Игромм поспешили узнать, что случилось. Оказалось, Иласса пришел в себя — впервые с тех самых пор, как они подобрали его у переправы через реку Быструю. За последнее время Земляные Люди неоднократно упражняли на нем свою магию, и здоровье смертельно раненного человека чудесным образом улучшалось. Маленькие люди и сами были восхищены результатом собственных усилий, видя в выздоровлении Илассы чрезвычайно доброе предзнаменование.

— Кто вы такие? — прохрипел воин, очнувшись в окружении карликов, чьи тела излучали слабый призрачный свет. К его постели подошел Брэнног.

— Меня зовут Брэнног, я отец Сайсифер, — сказал он.

— Ничего не понимаю. — Несмотря на протесты коротышек, раненый поднялся и теперь сидел на постели, время от времени встряхивая головой и переводя ошарашенный взгляд с одного лица на другое. — Где я?

— В лагере Моррика Элберона, военачальника императорской армии.

Иласса подскочил, судорожно хватая ртом воздух:

— Императорской армии! Так, значит, я в плену!

— Нет, — улыбнулся Брэнног. — Ты помнишь, как сражался с Гайлом и Корбилианом против Избавителей?

— Ну да…

Брэнног вкратце пересказал ему все, что с ним случилось после падения в пропасть. Иласса слушал, не зная, верить ему или нет.

— Так, значит, эти солдаты и в самом деле не враги Странгарта? И не хотят захватить наши земли?

— Наоборот, у нас с ними общий враг на востоке. Ты ведь видел?

— Кое-что. А где Варгалоу?

— Повел Корбилиана в свою крепость. Мы тоже отправляемся к нему, и Гайл с нами.

— Гайл — шпион, — прошептал Иласса. — Невероятно. Он был самым слабым из всех.

— Первое впечатление обманчиво. К тому же голова у него работает на редкость хорошо.

— А что с Тароком? Вы нашли его тело?

Лицо Брэннога омрачилось. Ему не хотелось говорить об этом, и он ответил:

— Нет, его мы не видели.

Иласса мрачно кивнул:

— Так я и думал. Погиб.

Наступила неловкая пауза. Наконец Брэнног нарушил молчание:

— Так что ты собираешься делать?

— А что ты предлагаешь?

— Ты должен предупредить Странгарта о том, что здесь происходит. Расскажи ему, что происходит на востоке и как люди объединяются против общей угрозы. Не забудь упомянуть про Земляных Людей и про Корбилиана, конечно. И еще скажи, что солдаты Моррика Элберона…

У входа в палатку раздался легкий кашель, и внутрь вошли Руан и Гайл.

— Я слышал, что Иласса очнулся, — сказал последний. Воин уже поднялся на ноги, хотя стоять ему еще было явно тяжеловато.

— Рад видеть тебя в безопасности.

Гайл подошел к нему и крепко обнял:

— Ты жив, подумать только! Я твой должник, ведь ты спас меня тогда, на мосту. Страх высоты абсолютно лишает меня разума.

— Люди еще и не такого боятся.

— Никак не могу поверить, что ты и вправду жив. После падения в такую пропасть! Но Брэнног говорил мне, что маленький народ прямо-таки вернул тебя с того света.

— Так оно и есть.

— Ну что ж, не хочу больше тебя утомлять. Но вот что я скажу: со Странгартом мы не воюем. Моррик Элберон отдал своим солдатам строгий приказ ни под каким видом не вступать в конфликты с местными жителями. Мы пришли сюда не за тем, чтобы отобрать у твоего короля землю.

Брэнног поделился с Гайлом своими соображениями о необходимости отправить Илассу послом к Странгарту:

— Я как раз собирался сказать, чтобы он передал своему королю, что мы не враги, а союзники.

— Хорошо, — кивнул Гайл. — Пусть Иласса отправляется к нему. Как ты думаешь, удастся ли тебе убедить его отправить людей нам на подмогу? — обратился он к воину.

— Воевать с Избавителями?

Гайл покачал головой, широко улыбаясь:

— Нет, хуже. Думаю, нам всем не избежать в скором времени войны с востоком. Моррик, правда, ворчит как старый дед: мол, не для этого он годами копил силы. Но я рано или поздно его уломаю. А вот в чем я не уверен, так это сможешь ли ты сесть в седло?

— К утру сможет, — заверил его Игромм. Гайл подозвал своего провожатого:

— Руан, поедешь с ним. Странгарт должен узнать правду.

— Но разве Главнокомандующий… — начал было тот.

— Позволит? — закончил за него Гайл. — Думаю, он не останется глух к доводам разума. Иласса улыбнулся:

— Обещаю, что с тобой ничего не случится, — и обратился к Гайлу: Если мне все-таки удастся уговорить Странгарта послать войска, то куда их привести?

— К Неприступной Башне. Может, проникнуть внутрь мы и не сможем, но, пока Корбилиан жив, будем продолжать осаду.

Вскоре посетители ушли, а Иласса откинулся на подушки, ослабевший, но голодный. Земляные Люди накормили его своими странными грибами, которые он проглотил, даже не почувствовав вкуса, и тут же крепко уснул.

— Немного погодя мы еще над ним поколдуем, — пообещал Игромм. — Он молод и здоров и, к счастью, не покалечился при падении. К утру будет как новый.

Брэнног устало опустился на землю и вздохнул:

— Долгий был день. Надо же, как причудливо пересекаются людские судьбы. Кто бы мог подумать, что все наши пути сойдутся сегодня здесь?

Игромм кивнул. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается. Наконец он преодолел сомнения и спросил:

— Эта девушка в отряде Корбилиана — твоя дочь?

Брэнног кивнул:

— Я не сказал об этом с самого начала, потому что боялся утратить твою поддержку. Мне не хотелось, чтобы ты подумал, будто я пустился в путь только ради собственных интересов. Ее безопасность важна для меня…

— Разумеется.

— Но теперь есть и другие причины…

— Ничто не может быть важнее жизни собственного ребенка, — перебил его Игромм, глядя на него с выражением такой искренней заботы и симпатии, что Брэнногу захотелось тут же заключить малыша в объятия.

— Знаешь, Игромм, мне кажется, приближается буря.

— Если этому Гайлу действительно удастся привлечь армию на свою сторону, то востоку будет о чем подумать.

— Вот именно. — И Брэнног зевнул. Но подозрения его не исчезли. Засыпая, он продолжал раздумывать, зачем бы Гайлу сворачивать со своего проторенного пути на опасную дикую тропу, которую избрал для себя Корбилиан.

Когда он проснулся, лагерь уже гудел. Люди Игромма готовы были отправиться в путь хоть сейчас. Брэнног нашел Гайла, которому тоже не терпелось поскорее выступить. Похоже, он встал еще до рассвета, вид у него был невыспавшийся. Зато Моррик Элберон рядом с ним сверкал тяжелыми доспехами и прекрасным самочувствием.

— Мы пойдем сами по себе, — предупредил их Брэнног. — У крепости встретимся.

— Отлично. А как Иласса?

— Ест за двоих, — усмехнулся Брэнног. — Скоро совсем поправится.

Гайл улыбнулся, завидев Игромма. В нежном утреннем свете лицо коротышки выглядело особенно устрашающе.

— Чудо, что он вообще живой.

Игромм поклонился ему в ответ. Гайл задумался было об удивительных способностях маленького народа, но тут же снова вернулся к насущным делам.

— Позаботься, чтобы их проводили из лагеря как положено, найди им лошадей… — начал было он отдавать указания Элберону, но его перебил Брэнног:

— Не надо, мы путешествуем под землей.

Гайл кивнул, удивляясь той перемене, которая произошла в Брэнноге за столь короткое время. Кажется, что с их первой встречи прошло несколько месяцев. Рыбак был заметной фигурой в Зундхевне, местные жители его уважали. Но теперь он прямо-таки излучал какую-то новую силу. Неужели тоже влияние Земляных Людей? Что же они с ним сделали? Он умудрился произвести впечатление даже на Элберона, а уж этого видавшего виды вояку поразить было трудно.

— Что ж, как скажешь, — ответил он наконец. Брэнног протянул Гайлу руку и тот крепко ее пожал, чувствуя, как сила пульсирует в жилах.

— Дождись меня, если придешь на место раньше, ладно?

— Дождусь, — пообещал Брэнног.

— А я подожду тебя, если понадобится, — заверил его Гайл.

Через несколько минут Брэнног и Земляные Люди исчезли, точно сквозь землю провалились. Солдаты в лагере только и говорили, что об их таинственном уходе.

— Да уж, на этом континенте всякого странного народа хоть отбавляй. Будет что порассказать, когда вернемся домой, — ухмылялся Элберон. Немало сил и времени потребовалось прошлой ночью Гайлу, чтобы убедить твердолобого вояку двинуть армию на помощь Корбилиану.

— Руан готов в путь?

И снова Элберон расхохотался:

— Готов! Коленки только дрожат. Говорит, что посылать его прямо в логово Странгарта — плохая благодарность за твое спасение от Избавителей.

Тут и сам Гайл не удержался от смеха:

— Он малый что надо. Да и Иласса, думаю, нас не выдаст. Хотя переговоры со Странгартом могут оказаться нелегкими. Некоторые из его людей погибли в стычке с нашими.

— Думаешь, его все-таки можно убедить помочь нам?

— Прежде всего, не нам, а Корбилиану. Видишь, все каждый раз упирается в Корбилиана.

Иласса уже осмотрел лошадь, которую ему дали, и сказал Руану, что она его вполне устраивает. Гайлу показалось, что эти двое, похоже, испытывают определенное уважение друг к другу. Но Элберон успел нашептать своему офицеру, что Земляные Люди исцелил Илассу с помощью магии, и Руан нет-нет да и бросал опасливый взгляд на будущего попутчика.

Гайл решил поговорить с Руаном, прежде чем тот тронется в путь.

— Я не отправлял бы тебя с ним, Руан, если бы не был уверен, что он союзник. Ты — наш посол у Странгарта. Постарайся привести с собой как можно больше его людей.

— Сделаю все, что смогу.

— Встречаемся у Неприступной Башни.

Затем Гайл подошел к Илассе пожать ему на прощание руку.

— Скоро начнется борьба, — сказал он. — Странгарт не сможет остаться в стороне. Он должен понимать, что со дня на день Дети Горы переправят свои силы через реку Быструю на его землю. Лучше прийти с войной к ним, чем дожидаться, пока они придут сами.

— Если когда-нибудь решимость моя ослабеет, — отвечал тот, — мне достаточно будет вспомнить, какая участь постигла Тарока. Странгарт был о нем высокого мнения.

— Так ты знаешь?

— Игромм рассказал.

Гайл кивнул:

— Я запомню твои слова. До свидания.

Руан и Иласса вскочили на коней и через несколько мгновений скрылись в лесу, оставив по себе лишь облачко пыли да стихавший вдали стук копыт. Гайл хлопнул Элберона по плечу:

— Восток ждет нас, Моррик! А где же твое хорошее настроение?

— Восток! И это вместо того, чтобы во весь опор скакать к поджидающим нас кораблям, ставить паруса да плыть на запад, — ворчливо откликнулся тот, вглядываясь в ту часть горизонта, которая приковывала в последнее время всеобщее внимание.

— Когда наступит время возвращаться домой, друг, мы отрастим такой кулак, перед которым ничто не устоит. Глядишь, ты еще снова станешь Верховным Главнокомандующим Двадцати Армий! Почему бы и нет? Я употреблю все свое влияние на Оттемара Римуна, чтобы добиться для тебя этой должности!

Элберон усмехнулся и решительно опустил забрало своего шлема.

— Если Оттемар назначит меня на столь высокую должность, то я еще, чего доброго, возмечтаю о престоле. В самом деле, почему бы и не основать новую династию императоров-воинов?

Так, обмениваясь шутками и смеясь, словно дети, выступили они впереди войска.

Вскоре после того, как стражники, охранявшие вход в Башню, сообщили о приближении готовой к осаде армии, одинокий всадник выехал из ворот крепости и направился туда, где Джемута и его люди ожидали дальнейших распоряжений своего начальника. Джемута не узнал всадника, равно как не мог и догадаться, что он принадлежит к отряду избранных воинов Варгалоу. К огорчению Джемуты, посланный подъехал не к нему, а к капитану стражи, и стал с ним шептаться.

— Ты верен Варгалоу? — свистящим, как кинжал в ночи, шепотом спросил он капитана.

Капитан понял, что от его ответа зависит все: успех, продвижение по службе, сама жизнь, наконец. Он догадался, что в башне произошел мятеж под предводительством Варгалоу.

— Верен, — решился он в конце концов.

— Ему — прежде всего?

— Да.

Слово упало, как игральная кость. Ставкой была жизнь.

— Хорошо. Джемута говорил с тобой о пленнике по имени Корбилиан, которого он привел сюда вчера?

Сердце капитана учащенно забилось. Он выкинул шестерку! Отступать некуда.

— Говорил. Сомневался, правильно ли поступил Варгалоу, не отдав его кровь земле на месте.

— А ты признаешь правоту Варгалоу?

— Да.

Все же это было странно.

Избавитель повернулся к ожидавшему отряду и громким голосом сообщил:

— Вам всем приказано тотчас вернуться в крепость.

Отступив в сторону, он ждал, пока колонна проедет мимо. Когда Джемута поравнялся с ним, он вытянул вперед руку и остановил его:

— Варгалоу приказал мне проводить тебя и твоих людей в особые помещения. Следуй за мной.

Как и предписывал устав Избавителей, человек сохранял холодность и бесстрастие, по лицу его ничего нельзя было прочесть. Не говоря больше ни слова, он просто ждал, пока стражники с капитаном во главе войдут в ворота Башни, и лишь тогда двинулся следом за ними. Джемута сел на лошадь и созвал своих людей. Внезапно ему захотелось повернуть своего коня и скакать прочь, куда глаза глядят. Однако усилием воли он подавил в себе это желание. Он не пытался расспрашивать проводника, зная, что это бесполезно, но не переставал задавать себе вопрос, что же ожидает его за этими воротами: награда или наказание? Хотя с чего бы Варгалоу его наказывать? Да и вообще зайти в крепость — мудрое решение, ибо количество приближающихся всадников слишком велико, чтобы воевать с ними в поле.

Когда они оказались в Башне, проводник повел Джемуту и его людей в нижние этажи, что сильно взволновало впавшего в немилость помощника Варгалоу. Лучшие комнаты были наверху. Их уже поджидали другие Избавители, которые и развели солдат по отведенным для них довольно удобным помещениям. Джемута оказался в комнате один. Там не было окна, но зато жарко пылал огонь в камине, а на столе стояло столько еды, что хватило бы на троих.

— С чего это такой пир? — не удержался он от вопроса. Все так же бесстрастно Избавитель ответил:

— Варгалоу хочет, чтобы ты и твои люди ни в чем не нуждались. Здесь есть все для отдыха. Позже, когда захочешь, тебе приведут женщину. Тебе нужно только позвать.

— Позвать? Это что, тюрьма? — возмутился Джемута.

— Нет. Но ты должен ждать здесь, пока тебя не позовут.

— А что с пленниками, тебе известно? Избавитель остановился в дверях, положив руку на замок снаружи.

— О каких пленниках ты говоришь?

«Конечно, он знает, о каких пленниках я говорю! — мелькнуло в голове Джемуты. — Вся Башня знает!» Но прежде, чем он успел сказать еще хоть слово, дверь затворилась, и Джемута услышал звук поворачиваемого в замке ключа. Его заперли!

— Подожди! — завопил он, колотя в толстую дубовую дверь кулаком левой руки. — Я должен поговорить с Хранителем! Вопрос жизни и смерти! Ему может грозить серьезная опасность!

Ответа не было. Джемута выругался. Неужели все-таки предательство? Варгалоу привел пленников в крепость и ничего не сказал Хранителю? Неужели так называемая сила этого Корбилиана совратила его? Да, он не отдал кровь отступника земле и даже согласился отпустить одного из пленников с солдатами Императора, только чтобы Корбилиан оставался в его руках, но что он рассчитывает получить взамен? Обо всем этом он, Джемута, говорил с капитаном стражи у моста. От этой мысли он похолодел. Похоже, ловушка захлопнулась. Неужели все-таки проверка на верность? Но как же, находясь за воротами Башни, мог он предупредить Хранителя о грозившей тому опасности?

Позже, когда появилась надушенная и накрашенная девица для удовольствий, Джемута подумал, что, пожалуй, сумеет передать предупреждение с ней. Но у него уже много недель не было женщины, а та, которую прислали к нему сейчас, славилась своим искусством. И потому, расставшись с одеждой и забывшись в ее сладких объятиях, он не почувствовал, что расстается также и с жизнью.

 

ГЛАВА 17

Военный совет

Моррик Элберон поднял руку, и змея растянувшейся вдоль дороги армии постепенно прекратила свое движение. Гайл, сидя верхом на лошади бок о бок с военачальником, изумленно взирал на знаменитую Башню, грозно и таинственно возвышавшуюся над ними. Поход сюда не потребовал много времени и сил, но вот взобраться на вершину, с которой они теперь созерцали цель своего пути, оказалось непросто. Как и предполагалось, Избавители, завидев приближение Элбероновой армии, заперлись в крепости. Военачальник знал, что множество глаз изучает сейчас его войско, так же как глаза его собственных солдат обшаривают каждый уступ каменной громады в поисках хоть какого-нибудь намека на уязвимое место. Но Башня точно издевалась над ними: отвесные стены уходили круто вверх, не оставляя осаждавшим ни малейшей надежды.

Элберон повернулся к Гайлу и привычно хмыкнул:

— Ну, вот мы и прибыли. Как думаешь входить? Может, попробуешь отрастить крылья? Бьюсь об заклад, Кванар Римун именно так бы и сделал.

Гайл, озадаченный не меньше него, тоже усмехнулся в ответ:

— Замечательная крепость.

Он явно не ожидал увидеть что-либо подобное.

— Можно, конечно, взять их измором, — продолжал издеваться Элберон, но не забудь, у нас-то самих еды только на неделю.

С уст Гайла уже готов был сорваться не менее колкий ответ, как вдруг какое-то движение у них за спиной отвлекло его внимание.

— Смотри-ка — вон там, на дальнем склоне. Кто-то не успел спрятаться.

Улыбка тут же слетела с лица Элберона, он весь подобрался, готовый отдавать приказы и отражать нападение.

— Да это же Брэнног со своим странным товарищем, Игроммом.

Гайл взмахнул рукой, и эти двое, с ног до головы покрытые грязью и пылью, но, по-видимому, ничуть не уставшие, скатились со склона вниз и присоединились к стоявшей на дороге армии.

— Мы здесь уже целый день, — приветствовал их Брэнног. Это было, однако, не хвастовством, а скорее донесением разведки. — В Башню можно попасть через подъемный мост, который они сейчас убрали. Но войти можно и еще двумя путями.

— Первый из них мы уже обсудили, — съязвил Элберон, демонстративно разглядывая паривших высоко в небе птиц.

— Ага, — согласился Брэнног. — Но не забывай и о корнях. Игромм говорит, что его люди могут попытаться отыскать подземный ход, а потом вскарабкаться наверх и открыть ворота. Ему не терпится взяться за это дело.

— Сколько у него людей? — Элберон весь превратился в слух: профессиональный военный до мозга костей, готовый воспользоваться любой возможностью для достижения своей цели.

— Он послал известие обитателям подземелий. Несколько сотен готовы выступить уже сейчас. Земляным Людям не терпится увидеть, как ненавистная Башня станет облаком пыли.

Элберон задумчиво кивнул:

— Оружие?

Брэнног забеспокоился:

— Я не могу просить их сражаться с Избавителями. Все, что у них есть это камни и грубые дубинки.

— А мои люди смогут пойти с ними?

— Попробовать, конечно, можно, — нерешительно продолжал Брэнног. — Но не забудь, у них есть кое-какие особые навыки. Они могут пролезть там, где человеку вроде нас с тобой хода нет.

— Но ты же с ними ходишь.

— Это потому, что они поделились с Брэнногом частью своей силы, вмешался Гайл.

— Ты понял?

— Начинаю понимать, — кивнул Гайл. — Оказывается, в Омаре больше силы, чем я думал. Сомневаться не приходится. Элберон пожал плечами:

— Я и не сомневаюсь. Но если мы не сможем пойти за маленьким народом в Башню. Вопль Игромма прервал их спор. Оглянувшись, они увидели, что каменная стена Башни как раз за пропастью начала двигаться. Через некоторое время стало понятно, что это опускается мост. Кони, испугавшись непривычного зрелища, шарахнулись в сторону, но всадники успели их удержать. Мост гулко ударился о дорогу.

— К оружию! — воскликнул Элберон, и его армия тут же ощетинилась стальными клинками, сверкавшими на солнце, точно рыбья чешуя. Военачальник не без самодовольства улыбнулся. Он лично обучал этих солдат, и горе любому, кто рискнет выйти против них в открытом бою. Взгляд его был прикован к проему, открывшемуся в противоположной стене. Он ожидал появления кавалерии, которая, возможно, попытается обратить дерзкого чужака в бегство или навязать ему бой. Меч уже лежал в его руке. Он скомандовал Гайлу и остальным: — В укрытие. Это моя работа, и я делаю ее лучше.

Но вот на мосту появился одинокий всадник. Он был облачен в серый плащ Избавителя, лицо скрывал капюшон. Роста он был просто огромного.

— Осторожно, — предупредил Гайл. — Варгалоу здесь у себя дома.

Приближавшийся к ним всадник не успел снять капюшон, но Гайл уже разглядел его лицо.

— Корбилиан! — выдохнул он.

Несмотря на привычные следы усталости и горя, покрывавшие его лицо, гигант улыбался.

— Гайл, — произнес он.

— Почему ты так одет? — спросил Гайл.

— Конспирация. Слишком много любопытных глаз. Но я удивлен не меньше твоего. Разве ты не в плену? — Тут Корбилиан осознал, что рядом с Гайлом стоит не кто иной, как Брэнног, и если до сих пор он только удивлялся, то теперь пережил настоящее потрясение. — Брэнног!

Рыбак кивнул.

— Что с моей дочерью? — были его первые слова.

— Жива и здорова. Вольгрен тоже.

— А как же Варгалоу? — спросил Гайл.

— Многое изменилось с нашей последней встречи. Возможно, он нам больше не враг.

Лицо Гайла словно окаменело.

— Шуточки у тебя. С каких это пор мы водим компанию с волками?

— Потерпи, скоро сам все узнаешь. А пока собери своих людей, всех до единого.

Жизнерадостность Элберона словно испарилась. Голос его звучал абсолютно серьезно.

— Зачем, на заклание? А я полагал, что ты друг Гайла, — заявил он Корбилиану.

— Я созываю Военный Совет.

— С кем ты собираешься воевать? — последовал вопрос Элберона.

— С востоком, — ответил за гиганта Гайл.

— Каждому, кто придет на Совет, я гарантирую неприкосновенность, твердо пообещал Корбилиан.

— Ну? — обратился Элберон к Гайлу. Брэнног и Игромм были готовы ступить на мост.

Гайл кивнул:

— Мы пришли сюда за тем, чтобы войти внутрь.

— Люди пусть подождут здесь, — предложил Элберон.

— Хорошо, — согласился Гайл. — Но ты пойдешь со мной. Я хочу, чтобы ты услышал все, о чем там будет идти речь, и передал Оттемару.

Военачальник неохотно согласился. Он отдал распоряжения своим офицерам, и те с разочарованным видом убрали мечи в ножны. Вскоре небольшой отряд уже направлялся вслед за Корбилианом в Башню. У Игромма, шагавшего рядом с Брэнногом, в голове царила полная неразбериха.

Ему хватило одного взгляда на закутанного в серый плащ всадника, чтобы понять, в присутствии какой всесокрушающей силы он находится. И сейчас еще он то и дело бросал на затянутые в черные перчатки руки гиганта такие взгляды, словно ожидал, что они вдруг вспыхнут ярким пламенем или оторвутся от тела и улетят куда глаза глядят. Поверят ли Земляные Люди, если он расскажет им об этом? Но мало того, с минуты на минуту он окажется прямо в сердце наводившей ужас на многие поколения его народа Неприступной Башни! Игромм чувствовал, как камни, вырванные из недр земли и вознесенные на небывалую высоту чудовищной магической силой, стонут у него под ногами. Избавители никогда не были друзьями маленького народа, и все же Корбилиан, друг Победителя Червя, объявил Варгалоу союзником. Игромм понимал, что в ближайшие несколько минут пройдет проверку на прочность все, во что его учили верить с самого рождения. Когда стрельчатая арка оказалась над его головой, он почувствовал, что в Башне, глубоко внизу, совсем недавно были убиты люди и что все они были Избавителями.

Корбилиан, по-прежнему закутанный в плащ, вел своих спутников наверх тем же путем, которым совсем недавно и сам поднимался вместе с Варгалоу. На каждом шагу им попадались Избавители, стоявшие в карауле на лестничных площадках и у поворотов бесчисленных коридоров, но никто из них не пытался помешать проходящим. Элберон, несмотря на все заверения Гайла о том, что Корбилиану можно доверять, чувствовал себя быком, которого ведут на бойню. Неужели он и впрямь обладал властью над Хранителем, о котором рассказывали так много страшных баек?

Но вот они вошли во внутренний зал, некогда служивший покойному Хранителю комнатой для аудиенций. Там за большим столом сидело множество людей. Среди них Брэнног сразу же увидел свою дочь. Сайсифер, заметив в дверях отца, мгновенно сорвалась с места и бросилась ему на шею. Он закружил девушку в своих объятиях, оторвав ее от пола с такой легкостью, точно она совсем ничего не весила. Игромм был очень растроган таким открытым проявлением дочерней любви и тотчас поклялся, если понадобится, защищать дочь Брэннога до последней капли крови. Кроме того, девушка тоже обладала силой, у нее был дар ясновидения — предводитель маленького народа сразу это почувствовал.

Вольгрен тоже подошел к Брэнногу, и тот в порыве радости обхватил его одной рукой и притиснул к себе.

— Ты уже больше не мальчик! — поприветствовал его рыбак. — А прошло-то всего несколько дней. Ну рассказывайте, все ли у вас в порядке, не обидел ли кто?

— Нет, — тихо ответил Вольгрен. — Корбилиан защищает нас, — добавил он еле слышно.

Брэнног увидел за столом Избавителя и сразу понял, что это и есть Саймон Варгалоу. Он тут же вспомнил нелюбимую Эорну, которая рассталась с жизнью по приказу этого человека.

Варгалоу не двигался с места, с удовольствием наблюдая за воссоединением семейства. Пока созревают его собственные планы, не надо никакой вражды и ненависти. Гайл взглянул на него украдкой, пытаясь прочесть что-нибудь по его блестящим глазам. Элберон же разглядывал главу Избавителей, не скрывая любопытства. Наметанным глазом он приметил еще человек десять Избавителей, которые тихо присутствовали на заднем плане, без сомнения готовые в случае необходимости оказать поддержку своему предводителю. Варгалоу в свою очередь тоже изучал Элберона, угадав в нем офицера высокого ранга. Но что здесь делал Гайл? Руан Дабхнор говорил, что это государственный преступник, которого ждет смерть, но сейчас он стоял как ни в чем не бывало рядом с военным. Похоже, с ним все не так просто. Как всегда, почуяв интригу, Варгалоу ощутил прилив любопытства.

Когда радость встречи слегка притупилась, Корбилиан скинул плащ и призвал всех занять места за столом. Сайсифер села между Вольгреном и отцом, изо всех сил стиснув руку последнего, словно боялась, что он вот-вот исчезнет.

— Многое нуждается в объяснении, — начал Корбилиан. — У каждого из нас есть свои тайны, которые мы предпочитаем пока не разглашать. Но, может статься, сегодня нам придется поделиться частью своих секретов друг с другом. Прежде всего, все присутствующие должны знать, что Хранителя больше нет. — С этими словами он кивнул Варгалоу, который тут же поднялся на ноги и обвел собравшихся невозмутимым взглядом. На губах его играла загадочная улыбка.

— О смерти Хранителя еще не знает никто, кроме немногих преданных мне людей. Остальные полагают, что хозяин Неприступной Башни по-прежнему он. Лучше, если пока о смене власти будут знать лишь те, кто не станет этому противиться. Поэтому мы и попросили Корбилиана надеть наш плащ. Я знал, что никому, кроме него, не удастся убедить вас войти в крепость, но, если бы его кто-нибудь узнал, у нас могли быть большие неприятности.

— О какой смене власти ты говоришь? — спросил Элберон.

Выражение лица Варгалоу нисколько не изменилось.

— Позже я все объясню подробно. А пока нам следует познакомиться ближе и рассказать, кого каждый из нас представляет.

Корбилиан кивнул в знак согласия и подал остальным пример, рассказав свою историю о силе, отданной ему Иерархами и предназначенной для разрушения цитадели зла на востоке. Не забыл он упомянуть и о смерти Грендака. На протяжении всего рассказа слушатели не сводили глаз с рук в черных перчатках, а лицо Игромма становилось все более и более удивленным.

Затем настала очередь Варгалоу. Речь его была плавной и убедительной.

— Безусловно, история, рассказанная Корбилианом, глубоко меня потрясла. А когда я увидел, что Грендак молчит, будучи не в состоянии опровергнуть ни одного обвинения, я и вовсе перестал что-либо понимать. В Омаре много Избавителей, чьим законом на протяжении веков было Охранное Слово. Как вам известно, оно гласит, что всякая сила зло и любой, кто обладает ею, должен быть предан смерти. Теперь же нам говорят, что уничтожение силы и ее носителей — преступление, которое открывает дорогу еще более страшному злу, утвердившемуся на востоке. Меня не надо в этом убеждать, так как я сам сталкивался с посланцами востока. Но большинству моих людей трудно будет отказаться от того, что считалось истиной на протяжении многих сотен лет, и принять новую правду. Вот почему я предпочитаю не обрушивать эту правду им на головы в одночасье, а открывать ее медленно и постепенно, давая время свыкнуться с нынешним положением вещей.

— Значит, теперь ты новый Хранитель? — без обиняков задал вопрос Элберон.

— Я не хочу принимать это имя и не собираюсь играть эту роль, но я командую Избавителями, если ты это имеешь в виду.

Потом заговорил Брэнног. Он представил собравшимся Игромма, а потом рассказал обо всем, что произошло с ним с тех пор, как он покинул деревню Зундхевн, особенно подробно остановившись на истории своего знакомства с Земляными Людьми, их необычайных способностях и непосредственном знании восточной угрозы. Игромм, волнуясь, добавил еще несколько слов о своем племени. Человечек весь дрожал под пристальным, как у змеи, взглядом Варгалоу: он не мог забыть, как упорно тот искал вход в подземелья маленьких людей, мечтая расправиться с ними в их собственном доме.

— Вот еще один повод усомниться в истинности Охранного Слова, — заявил Варгалоу после того, как Игромм сел на свое место. — У твоего народа есть все причины меня ненавидеть. Но что же скажет нам Гайл? — вкрадчиво обратился он к тому. — Признаться, я удивлен, что твой оскорбленный Император до сих пор не призвал тебя к ответу за совершенные преступления. Или возмездие решено пока отложить?

Гайл объяснил, на что именно намекает Варгалоу, и добавил:

— Разумеется, я не слуга Императора. Моя истинная цель — помочь его двоюродному брату Оттемару Римуну занять престол.

— Почему же ты не сказал мне об этом раньше? — озадаченно спросил Корбилиан.

— Но ведь и ты тоже был для меня загадкой. А я поклялся защищать интересы наследника престола. Ты говорил, что обладаешь огромной силой, и доказал это на деле. И тогда у меня зародилась надежда, что, может быть, со временем, когда твоя собственная миссия будет окончена, ты согласишься помочь Элберону и его армии свергнуть Кванара Римуна. Признаться, я до сих пор не расстался с ней.

— Понятно. Сила всегда привлекательна, — согласился тот спокойно, но как-то грустно. Гайл представил всем Элберона:

— Моррик командует армией дезертиров. Она состоит из людей, которых учили профессионально воевать в любой стране и в любых условиях.

— Замечательная армия, не сомневаюсь, — вставил Варгалоу. — К тому же лояльная к новому Императору. Вот в такой силе я знаю толк.

— Служу Оттемару, — со смехом ответил Элберон.

— Но подчиняешься, похоже, Гайлу.

— Скорее, прислушивается к моим советам, когда пребывает в хорошем настроении, — с ухмылкой ответил тот.

Корбилиан представил Сайсифер и Вольгрена. Хозяин Башни был разочарован: он чувствовал, что гигант не все рассказал о них. Например, зачем ему девушка? Уж не в качестве любовницы, разумеется.

— Ну вот, кажется, и вся компания, — закончил Гайл. Варгалоу задумался, как игрок в кости перед решающим броском.

— А по-моему, нет. Ты, кажется, забыл про удивительную птицу.

Его взгляд остановился на Сайсифер. Он чувствовал, что именно она каким-то образом связана с потрясающим существом и, возможно, поддерживать с ним связь и есть ее роль в этом странном отряде.

— Объясни ему, — согласился Корбилиан, понимая, что лучше разом выложить все карты, дабы не сеять раздор и недоверие среди союзников.

Сайсифер собралась с силами и, поощряемая взглядом отца, принялась рассказывать о том, откуда взялась белая сова и как случилось, что именно она может с ней разговаривать. Игромм, пожалуй единственный из всех собравшихся, отлично понимал, как это — разговаривать с совой. Рассказ девушки только укрепил его решимость охранять и защищать ее, и он начал смотреть на нее как на богиню. Земляные Люди обрадуются, когда узнают о ней: она живое доказательство правильности принятого ими решения помогать верхним людям.

— А где сейчас эта птица? — спросил Варгалоу.

— Он вместе со своим народом остановился на вершинах гор, которые окружают эту крепость. Они привели с собой и многих других птиц, тех, которые еще не улетели далеко на запад, — сообщила присутствующим Сайсифер.

— Видишь, Моррик, сила кругом, куда ни глянь, — обратился Гайл к пораженному Элберону. — Она есть у Игромма, у его маленького народа и даже у птиц небесных! Ну а ты, Варгалоу, что на это скажешь? Тот склонил голову и ответил:

— Перед лицом стольких фактов как могу я упорствовать в неверии? Тернаннок — родина всех проявлений силы, так ведь, Корбилиан?

— Да, — согласился великан. — И все они должны объединиться для уничтожения зла, порождаемого Горой. Вы все должны понять это. Вы должны забыть свои споры и раздоры. Должны!

Пока он говорил, Сайсифер закрыла глаза и откинулась на спинку своего сиденья, точно прислушиваясь. Все повернулись к ней. Ее отец не меньше других был поражен рассказом дочери о сове, но понимал, что это еще один из даров, унаследованных девушкой от матери.

— Киррикри! — заговорила Сайсифер. — Он над нами, он принес новости из страны Странгарта. Это насчет Илассы. — Ее глаза открылись, и она вопросительно взглянула на Корбилиана: — Но он же умер.

— Я все объясню, — поспешил вмешаться Брэнног.

— Может быть, — перебил его Варгалоу, — лучше пригласить птицу сюда?

Корбилиан кивнул, и Варгалоу отдал своим людям приказ. Тем временем Брэнног вкратце изложил, как с помощью Игромма и его людей Иласса был прямо-таки воскрешен из мертвых. Только он закончил, как в потолке открылось окно, сквозь которое в зал хлынул поток света. В его лучах огромных размеров сова, сверкая белоснежным оперением, плавно спустилась вниз, села на спинку одной из скамей и обвела присутствующих удивленным взглядом круглых ярко-золотых глаз.

Глаза Игромма в эту минуту размером могли поспорить с совиными, но одно неслышное обычному человеческому слуху слово Киррикри вернуло ему присутствие духа. Сайсифер сразу поняла, что человечек, как и она сама, может слышать птицу, и испытала от этого несказанное удовольствие. Позже, когда представится случай, нужно будет обязательно поговорить с Игроммом, он наверняка сможет научить ее чему-нибудь. А сейчас нужно перевести для остальных новости, которые принес Киррикри.

— Киррикри говорит, что птицы и звери, обитающие в этих землях, были потревожены странными событиями в последнее время. Когда камни-которые-ходят и другие чудовища поднялись на нас, множество живых существ снялись с насиженных мест и подались дальше на север и на запад. Киррикри говорил с птицами, прилетевшими в эти горы издалека, и услышал странный рассказ. Похоже, что когда Иласса и Руан поехали на север, за ними увязалось какое-то страшное существо. — Тут девушка умолкла, точно сова сказала ей что-то непонятное, и тряхнула головой.

— Что такое? — спросил обеспокоенный отец, обнимая девушку за плечи.

— Тарок? — выдохнула она. Игромм закивал:

— Да, именно это и говорит Киррикри.

— Но ведь он же умер! — выкрикнула девушка, не в силах более сдерживаться. — Вольгрен убил его!

— Мой нож воткнулся ему прямо в горло, — подтвердил юноша и оглянулся на Варгалоу и Корбилиана, словно ожидая подтверждения. — Вы видели?

— Это был мастерский бросок, — отозвался воин Башни. — Вряд ли он мог выжить после такого.

Брэнног содрогнулся. Сайсифер почувствовала, как дрожит его мощная рука.

— И все же он выжил.

И бывший рыбак поведал собравшимся о том, что силы зла превратили подданного Странгарта в кошмарную гончую, способную сколь угодно долго идти по следу, и о столкновении с тем, что раньше было Тароком, когда он и Игромм со своими людьми попытались спрятаться в медвежьей берлоге.

— Но, насколько я помню, ты велел своим людям покончить с ним, завершил он свой рассказ, обращаясь к Гайлу.

— Ничего не вышло, — ответил за него Элберон. — Мои люди подожгли берлогу, но, видно, он успел скрыться еще раньше. Они ничего не нашли.

— Значит, он был жив, — подытожила Сайсифер. — И преследовал Илассу и Руана. Он настиг их ночью, когда они остановились отдохнуть на границе земель короля Странгарта. С ним были и другие твари, описать которых Киррикри не может. Они напали на Илассу и Руана и наверняка убили бы их, если бы не волки.

— Волки? — переспросил Корбилиан.

— Их была целая стая, огромные звери, а с ними и дикие собаки. Они набросились на Тарока и прогнали его прихвостней прочь. А самого Тарока поймали. Многие из них погибли в схватке, но они… — Девушка умолкла, потрясенная, точно своими глазами видела отвратительную сцену.

Тут поднялся Игромм и продолжил:

— Они разорвали его на части! А потом разбросали куски в разные стороны. Киррикри говорит, что их вел человек и ему они подчинялись во время боя. Он спас Илассу и Руана, теперь они в безопасности.

— Человек? — переспросил Варгалоу.

— Который командовал волками? — присоединился к нему Гайл. — Нам обязательно надо с ним подружиться! Сайсифер пришла в себя.

— Это был Ратиллик, — сказала она.

Корбилиан закрыл глаза, как будто погрузился в молитву:

— Значит, он все-таки спустился с гор.

— А это кто? — спросил Варгалоу, изо всех сил стараясь не потерять самообладания. Что это, еще один источник силы?

— Иерофант-отшельник, — ответил Корбилиан. — Было время, когда он больше всего хотел моей смерти, но теперь, надеюсь, нет.

— Это еще не все, — продолжала Сайсифер. — Ратиллик сам пошел к Странгарту с Илассой и Руаном. Там они узнали, что в последнее время на восточных границах Странгартова королевства стало очень неспокойно: участились набеги полулюдей и еще каких-то выродков — лишнее доказательство усиления зла на востоке. Иласса рассказал о наших намерениях пойти войной на дикий край, но наиболее сильное впечатление произвел на короля Ратиллик. Именно его красноречие и склонило лукавого монарха к решительным действиям.

Глаза Корбилиана широко раскрылись.

— К решительным действиям? Странгарт идет нам на помощь?

— Да. Когда он услышал о судьбе, постигшей Тарока, и о том, как люди Игромма выходили Илассу, то собрал сотню лучших воинов. Ими командует Иласса. Странгарт дал бы и больше, но сейчас ему нужны люди для охраны восточных границ. Иласса и Руан спешат сюда.

— Отличные новости, — отозвался Корбилиан. — А что Ратиллик?

Сайсифер улыбнулась:

— Он тоже с ними, а при нем его волки. Киррикри не говорил с ним, но думает, что тот решил-таки принять участие в войне с востоком. Однако между ними что-то произошло, я чувствую, и я видела это во сне.

Повисло долгое молчание. Каждый был занят собственными мыслями. Больше всех удивлялся всему услышанному Варгалоу. Наконец он не выдержал и спросил Корбилиана:

— Ну, и что же дальше? Как ты собираешься поступить?

Гигант откинулся на спинку скамьи и вздохнул:

— Я не вижу иного выхода, кроме войны. Мы должны объединить свои силы и провести их через Молчаливые Пески на восток. Мне нужен каждый, кто согласится пойти со мной.

Игромм поклонился и сказал:

— Я позабочусь о том, чтобы твое решение стало как можно скорее известно всем Земляным Людям. Уверен, из каждой штольни к тебе поспешат люди моего племени.

— И мы с отцом поедем с тобой, — просто сказала Сайсифер. — А Киррикри со своим народом полетит над нами.

— Гайл? — обратился к нему Корбилиан.

— Ну конечно, и я тоже с тобой, как прежде. Лучшие солдаты из армии Моррика стоят лагерем вокруг крепости. Элберон громко прокашлялся:

— Лично я, как профессиональный солдат, считаю, что это плохо подготовленная авантюра, а не военный поход. Где припасы, где план кампании, где маршрут, я вас спрашиваю? И потом, смешно полагать, будто еще вчера враждовавшие стороны сегодня вдруг начнут успешно работать на общее благо.

— И все же мы должны это сделать, и чем быстрее, тем лучше, — возразил Корбилиан. — Промедление — наш главный враг, ибо восток не спит и готовится к встрече.

— Наверняка, — поддержал его Варгалоу.

— А какую помощь можешь оказать ты? — обратился к нему Элберон.

— Какую пожелаете, — сделал тот широкий жест. — Именем Хранителя. Его распоряжения не станет оспаривать никто. Я и сам уже нажил врагов на востоке, когда воспользовался их помощью для того, чтобы найти Корбилиана, но отказался выполнить данное обещание. И раз уж Омаре грозит смертельная опасность, то я предоставлю своих людей в распоряжение Корбилиана, да и сам пойду под его начало.

«Лжет и не краснеет», — подумал Гайл, а вслух спросил:

— И какова твоя цена?

— Свобода Омары, — не моргнув глазом отвечал тот. — У тебя, надо полагать, тоже цена имеется?

— Безопасности Омары с меня хватит, — усмехнулся Гайл. — Я рад, что мы друг друга понимаем.

Появление одного из стражников прервало начинавшуюся перепалку. Он что-то сказал Варгалоу, и тот немедленно передал его слова Совету:

— Мои разведчики видели Руана. Через час он будет здесь.

— Уже! — поразился Корбилиан.

— Я распорядился, чтобы их беспрепятственно пропустили в крепость, сказал Варгалоу.

— Надо мне пойти присмотреть, чтобы мои люди не перегрызлись с солдатами Странгарта, — предложил Элберон. — Еще вчера они готовы были друг друга на куски резать.

— Киррикри говорит, что Руан уже обсудил это с людьми Странгарта, ответила Сайсифер. — Они не причинят никакого вреда.

— Без сомнения, но мне будет спокойнее, если я напомню своим о том же самом, — с усмешкой ответил Элберон.

— И передай заодно мои слова Оттемару, — крикнул ему вдогонку Гайл.

Элберон кивнул и вышел из зала. Никто из солдат, стоявших на карауле, не пытался воспрепятствовать его уходу: Варгалоу велел своим доверенным людям распространить среди остальных Избавителей слух о том, что Хранитель пригласил к себе на Совет множество людей из разных краев и им дозволяется входить в крепость и выходить из нее, когда заблагорассудится. Так что когда Элберон ввел внутрь цитадели еще одну группу вооруженных людей, никто не стал им мешать, хотя многие удивлялись и провожали вошедших недоуменными взглядами.

Руан и Иласса вместе вошли в зал Совета, и Брэнног был рад, увидев обоих здоровыми и бодрыми. При их появлении у Корбилиана тоже отлегло от сердца, но все же тень беспокойства по-прежнему омрачала его лицо, когда он обратился к Илассе:

— Я глубоко сожалею о том, что случилось с Тароком. Не для этого хотел я использовать силу земли, но лишь для исцеления его ран.

— Разумеется, — ответил тот. — Мне ли не понимать этого, ведь своим спасением я тоже обязан силам земли. — И он широко улыбнулся Игромму. Угловатое лицо подземного жителя озарилось ответной радостью.

Руан посматривал на Варгалоу с опаской.

— Я так понимаю, что мой маленький обман прощен, учитывая все обстоятельства?

Воин Башни негромко рассмеялся в ответ:

— Твой поступок делает тебе честь. Я восхищен присутствием духа, которое ты продемонстрировал в той ситуации.

В это мгновение в зале появился Ратиллик. Он вошел не поднимая глаз, словно мучимый стыдом за прежние ошибки. Никто не выказал радости при его появлении, никто не вскочил с места, чтобы горячо приветствовать его или кинуться ему на шею. Только Корбилиан подошел и встал прямо перед ним.

— Надеюсь, что прежней вражде конец? — тихо спросил он.

— Когда Омаре и впрямь грозит беда, могу ли я оставаться безучастным? Я пойду с тобой и буду помогать, чем смогу, — бесхитростно ответил Ратиллик, хотя в голосе его по-прежнему звучала обида. Чувствовалось, однако, что он принял решение и, чего бы ему это ни стоило, будет следовать ему до конца.

Корбилиан оглянулся по сторонам:

— Я было отчаялся выполнить возложенную на меня задачу, но теперь мне кажется, что дела наши не так уж и безнадежны.

— Гарантии, что мы своего добьемся, тоже пока нет, — молвил Ратиллик хмуро.

— Может быть, и нет. — Гигант обернулся к собравшимся и громко воскликнул: — Так вы согласны следовать за мной?

Все присутствовавшие в зале громкими криками подтвердили свое решение.

— Не забывайте, много людей погибнет в этой войне.

Тем временем Ратиллик, не обращая особого внимания на происходящее, погрузил руку в складки своего плаща, извлек оттуда целый рулон потрепанных пергаментов и положил его на стол.

— Вот карты, которые ты просил, — произнес он, пристально глядя на Киррикри. — На них показан весь путь до Молчаливых Песков и через пустыню. Но за ее восточным краем бумага пуста.

Варгалоу, пораженный, подошел ближе и теперь жадно всматривался в изумительные карты через плечо Корбилиана. Посмотреть и вправду было на что: весь пергамент покрывали тончайшие линии, обозначавшие дороги, горные хребты, перевалы, реки и переправы через них до последней детали. Человек, создавший это чудо, обладал на удивление твердой рукой: перо ни разу не дрогнуло в его пальцах, ни одна клякса или пятно не омрачали сияющей ясности работы картографа.

— Я в большом долгу перед вами, — сказал Корбилиан вслух, а про себя добавил: «Неужели мне удастся собрать вас вместе и привести туда, где верная смерть ждет каждого второго? Вас, которые еще вчера ненавидели друг друга лютой ненавистью? Как можете вы все, такие разные, никогда раньше не слышавшие обо мне, доверять моим словам, когда даже старый знакомец Иерофант Ратиллик совсем недавно желал моей смерти?»

Варгалоу тихо сказал что-то своим людям, и они спешно покинули зал, торопясь исполнить его поручение.

— Предлагаю скрепить наше решение тостом, — обратился хозяин Башни к гостям. — Крепость по праву гордится винами, хранящимися в ее кладовых. Так не откажитесь отведать их в знак примирения и дружбы.

Пригубив принесенный напиток, Игромм объявил, что вино великолепно, умудрившись вложить в свою похвалу явный намек на то, что оно не отравлено. Варгалоу, забавляясь выражением лиц своих гостей, настоял, что осушит свой кубок первым.

— За нас всех, — провозгласил он. — И за успех восточного предприятия.

— За успех! — эхом откликнулись новоиспеченные союзники.

— А также, — неожиданно добавил Варгалоу, — за скорейшее падение безумного Императора Золотых Островов Кванара Римуна.

Собравшиеся застыли в оцепенении, не зная, как реагировать. Варгалоу продолжал, как ни в чем не бывало, улыбаться Руану и Гайлу. Он чувствовал, что эта партия останется за ним.

— За успех кузена Императора и его дела. Надеюсь, ты вскоре вернешь престол, принадлежащий тебе по праву, Оттемар.

Выражение лица Гайла ничуть не изменилось, но прежде, чем он успел что-либо ответить, Варгалоу заговорил с Руаном:

— Ты ловко увел его у меня из-под носа, но, заметь, тогда я еще не догадался, что за рыба попалась мне в сети. Руан вспыхнул и опустил свой бокал на стол.

— Я сразу понял, что ты ничего не знаешь, а значит, риск минимален. Жизнь наследника престола… — начал было он, но тут же осекся, пораженный торжествующим взглядом Варгалоу и выражением ужаса на лицах Гайла и Элберона.

— Придержи язык! — рявкнул военачальник с таким видом, будто он был не прочь укоротить сей предмет анатомии болтливого подчиненного собственным мечом.

Рука Гайла, лучше умевшего скрывать свои эмоции, легла на плечо Элберона в успокаивающем жесте.

— Он перехитрил тебя, — без всякой злобы пояснил он Руану.

— Ну, ну, — вмешался Варгалоу. — Мы ведь договорились больше ничего не скрывать друг от друга. Настала пора объединить наши силы против общего противника, вот и давайте посмотрим, кто из нас чем рискует.

— Так, значит, ты и есть двоюродный брат Кванара, — обратился к Гайлу Корбилиан. — Это все объясняет.

Гайл отвесил ему поклон:

— Надеюсь, ты не винишь меня за то, что я хотел сохранить это в тайне.

— Я не вижу никакой необходимости посвящать в твой секрет кого бы то ни было еще, — ответил гигант, в упор глядя на Варгалоу.

— Вот именно, — веско бросил Элберон, не спуская глаз с коварного Избавителя. — Точно так же, как нет необходимости разглашать тайну смерти Хранителя.

Варгалоу склонил голову. В играх такого рода он был большой мастер.

— Мне ничего не остается, кроме как согласиться. — И тут же бросил лукавый взгляд на упавшего духом Руана: — Думается, с тобой мы теперь квиты.

Однако никто, кроме самого Варгалоу, не улыбнулся. Руан, сделав неловкое движение рукой, опрокинул стоявший на столе кубок, и тот упал, заливая чудесную карту Ратиллика красным как кровь вином. Багровая дорожка перечеркнула карту, лужицей разлившись на востоке. В зале повисла гнетущая тишина.

 

ГЛАВА 18

Буря

Карты Ратиллика не подвели. Неделю спустя переход через горы был завершен, и армия расположилась на отдых у их подножия. На горизонте бродили тучи, закрывая обзор, но все знали, что до пустыни осталось всего несколько дней пути. На марше смешанное войско проявило себя намного лучше, чем Корбилиан мог надеяться. Люди Странгарта, с большинством которых он уже успел перекинуться парой слов, всю дорогу шутили, кричали и смеялись, но Иласса, ни на секунду не ослаблявший контроля за ними, утверждал, что это признак неуверенности. Никогда раньше не доводилось этим жителям глухих лесов бывать так далеко от родного края, да и спутники особого доверия им не внушали. Другое дело подчиненные Элберона: вымуштрованные, дисциплинированные, с гордостью исполняющие свой солдатский долг, они гораздо терпимее относились к братьям по оружию. Элберон утверждал, что, когда дойдет до настоящего дела, натянутость в отношениях исчезнет сама собой. Избавители (Варгалоу сдержал слово и набрал большое войско) шли, по обыкновению, молча и не оспаривали приказов. И все-таки неясное чувство тревоги витало над армией союзников, неизжитые противоречия вековой давности стояли между отрядами из разных земель, будто стена.

Брэнног то и дело покидал Корбилиана и его компанию, чтобы вместе с Игроммом наведаться к Земляным Людям. Те предпочитали до поры до времени идти собственным путем, хотя их близость все время чувствовалась и, как ни странно, даже придавала остальным уверенности.

Казалось, маленьким народом владеет неутолимое желание как можно скорее пересечь пустыню и сойтись лицом к лицу с ужасом, который ждал их за ее краем. Киррикри и его совы тоже редко показывались среди людей — видимо, такая масса народу их утомляла, — но и не давали забыть о себе вовсе, время от времени принося новости. Кроме них над войском постоянно кружили стаи воронов, высоко в небе парили орлы, соколы и ястребы, сопровождая их на восток.

Ратиллик тоже не часто присоединялся к компании полководцев. Обычно его видели на крайних флангах маршировавшего войска в сопровождении волков и других хищных животных. Лицо его на протяжении всего похода оставалось озабоченным и целеустремленным.

Горные вершины, точно раскрытые пасти запрокинувших головы зверей, поглотили наконец раздувшийся красный диск солнца, и на землю опустилась темнота. Корбилиан, Вольгрен, Сайсифер, Гайл и Иласса устраивались на ночлег. Элберон, по своему обыкновению, отправился проверить солдат, настороженно высматривая малейшие признаки недовольства или душевного упадка. До сих пор ничего подобного не замечалось, хотя командир и знал, что его люди не очень-то доверяют Избавителям, которые по-прежнему кутались в свои черные плащи и ни с кем не разговаривали.

Варгалоу подошел к пригорку, на котором расположилась компания Корбилиана. Он знал, что здесь его никогда не будут принимать как своего, несмотря на все его уверения в преданности общему делу и стремление сообща бороться против страшного врага. Но главу Избавителей это мало беспокоило.

— Пустыня близко, — заговорил он. — Нам повезло, что мы до сих пор не сталкивались ни с какими неожиданностями. Новости есть?

— Киррикри со своими птицами осмотрели все кругом. Везде тишина. Даже странно, — ответил Корбилиан.

— А что делается под нами?

— Я ожидаю доклада Игромма с минуты на минуту. А как твои люди? Готовы к переходу через пустыню?

— Нам скоро понадобится пополнить запас пресной воды.

— Игромм скажет, где можно найти чистый источник. Киррикри полагает, что путь через пустыню займет не меньше семи дней. Там воды не будет.

— А на той стороне есть пригодная для питья вода?

— Можно будет очистить ту, которая найдется.

— Если ты сможешь это сделать, мы все у тебя в долгу, — с улыбкой отозвался Варгалоу.

— Это я ваш должник.

Вскоре явился Брэнног:

— Земляные Люди посылают обнадеживающее известие. Между нами и пустыней лежит чистое озеро, где мы сможем пополнить наши запасы воды. Игромм повстречал Землемудра своего племени и еще трех других, все они дали людей. Скоро мы достигнем тех мест, где под землей нет пути, и маленькому народу придется выйти на поверхность. Они пойдут через пески вместе с нами, и их будут многие сотни.

— Это придаст армии уверенности, — заметил Варгалоу. — Мои чувствуют себя так же неуютно, как и остальные.

— А ты? — спросил его Гайл.

— Разумеется, и я тоже, — кивнул тот в ответ. — Но мое решение неизменно.

— Не думаю, что на нас нападут в Песках, — сказал Корбилиан. — Пустыня не место для схватки. Но восток будет готов к встрече. В этом можно не сомневаться.

Сайсифер смотрела прямо перед собой немигающим взглядом. Лицо ее было белым как мел.

— Восток нюхает воздух, словно огромная борзая. Мой взор проникает сквозь окружающие его заросли.

— Воспользуйся своим даром, — попросил Брэнног у дочери. — Скажи, что ты видишь?

Девушка вглядывалась в невидимый для других край, будто ища признаков жизни. Вдруг ее глаза расширились от ужаса, ладонь взлетела к губам, подавляя рвавшийся наружу крик. Гайл и Вольгрен немедленно кинулись к ней, но Брэнног уже заключил ее в свои объятия.

— В чем дело? — вырвалось у Варгалоу. — Что она видит? Но девушка словно не слышала его, углубившись в собственные мысли.

— Она что, не скажет? — продолжал настаивать Варгалоу.

Брэнног знаком дал понять, что сейчас не время для расспросов. Подавляя раздражение, Варгалоу повернулся к Корбилиану:

— А тебе известно хоть что-нибудь о том, что ждет нас впереди?

— Я уже говорил, что весь восток заражен. Мы не найдем там ничего, кроме зла. Сайсифер не стоит тратить силы на его поиски.

— Для чего же тогда ее дар? — поинтересовался Гайл.

— Он может пригодиться нам в пустыне, — ответил Корбилиан. — Ловушки, подобные тем, что ждали нас в горах над Зундхевном, могут встретиться и там.

В ту ночь, хотя никаких нападений не последовало, в воздухе что-то неуловимо изменилось. Казалось, будто огромное облако, принесенное ветром с востока, повисло над лагерем и навевало каждому солдату тревожные сны о далекой земле, что ждала их за Молчаливыми Песками. Ратиллик, ночевавший вместе со своими волками в скалах, тоже почувствовал приближение странного облака. Он был уверен, что оттуда за ними следят и каждую секунду на восток уходят все новые и новые подробности о составе и способах передвижения их армии. Ему теперь стоило большого труда удержать птиц от бегства на запад, а из всех хищных тварей при нем остались лишь волки.

Не успели первые рассеянные лучи солнца пробиться сквозь тучи, как армия уже снова выступила в поход. Солдаты бодро маршировали, покорные приказу, и, не теряя времени, отряды один за другим прошли сквозь вереницы холмов и вступили под своды леса. Он был гораздо наряднее и зеленее, чем та чаща, которая встретила их у берегов Камонили далеко на западе, но зато в нем царила странная тишина. Голоса птиц не были слышны в ветвях деревьев, а разведчики Игромма вскоре доложили, что во всем лесу нет ни одного живого существа, так как населявшие его когда-то животные давным-давно ушли на запад. Все, кого им удалось обнаружить, были безнадежно мертвы, хотя ничто не указывало на то, когда и как они погибли. И все же какая-то сила сохранила их трупы от разложения, а теперь словно специально подбрасывала мертвые тела под ноги солдатам.

Пока войско в могильной тишине пробиралось сквозь лес, Элберон подъехал поближе к Гайлу и спросил:

— Долго еще будет тянуться эта мертвая чаща? Мои солдаты скоро сами в покойников превратятся. Я было хотел приказать им затянуть походную песню для поднятия духа, да не решился. В этом месте совсем нет жизни, и все же мы боимся сказать лишнее слово.

— Здесь никого нет, — ответил Гайл. — Игромм сообщил около часа назад. Под землей множество костей. Но и пособники зла тоже покинули эти места. Вскоре мы выйдем к озеру, там назначена встреча с Земляными Людьми. Дальше они пойдут поверху вместе с нами. А местечко тут действительно мрачноватое. Подумать только, вся пустыня еще впереди. Может, и впрямь не стоило затевать этот поход?

Элберон бросил на него проницательный взгляд:

— Но раз эта зараза распространяется, то что же еще оставалось делать Корбилиану как не собирать армию? Я даже думаю, что надо было нам взять всех своих до последнего человека.

— Ах вот ты как запел! — удивленно поднял брови Гайл. Но Элберону, похоже, было не до смеха.

— Мы же не знали тогда, что тут творится, как не знаем теперь, что ждет нас дальше. Такое зло, как это, надо уничтожать на корню.

Варгалоу, восседавший на коне во главе длинной колонны Избавителей, разделял точку зрения Элберона. Ни один правитель не может чувствовать себя в безопасности за стенами своей столицы, когда такие силы выпущены на свободу. Всякий человек, ступивший на эту землю, должен быть начеку днем и ночью.

Несколько дней спустя они наконец вышли к озеру, но никому от этого легче не стало. Хотя вода была незамутненной и чистой на вид, над ее гладкой, неподвижной поверхностью стлался туман. Его седые пряди непрестанно извивались, словно щупальца призрачного осьминога. Никто не спешил начинать пить, пока Корбилиан не удостоверился, что вода не отравлена. В это мгновение на опушке мрачного леса наконец появился Игромм и подтвердил, что озеро — последний источник чистой воды по эту сторону пустыни. Люди наполнили свои фляжки водой и погрузили на спины запасных лошадей мехи с драгоценной влагой. Обогнув озеро, армия снова углубилась в лес. Дорога пошла под уклон, и вскоре жар начал накатывать волнами, точно зловонное дыхание огромного спящего зверя. Деревья поредели и вскоре вовсе сошли на нет, подлесок тоже исчез. Лишь изредка тут и там попадались чахлые, искривленные деревца да клочки иссохшей травы, наводившие на мысль о том, что недавно здесь бушевало пламя. Вскоре земля, спекшаяся, словно от чудовищного жара, начала крошиться под ногами воинов и копытами лошадей. Переход от густого леса к степи и затем к выжженной пустоши совершился слишком быстро, чтобы эта смена выглядела естественной. Пейзажи, простирающиеся, обыкновенно, на сотни миль, здесь сменяли друг друга с головокружительной поспешностью, перепутываясь между собой и буквально наступая друг другу на пятки.

Еще один день миновал, и от деревьев вокруг не осталось и воспоминания. Ссохшуюся в пыль землю покрывали булыжники, тоже потрескавшиеся от жары. Последние признаки жизни таяли на глазах. Земляные Люди давно уже покинули свои тайные ходы и шли теперь вместе со всей армией по поверхности. Игромм объяснил это тем, что внизу стало небезопасно, особенно для такого чувствительного племени, как они, ибо сама земля в этих местах была буквально пропитана страданием, точно губка водой, и малыши всерьез боялись, что зло может просочиться сквозь почву в их маленькие души.

Вольгрен с тоской вспоминал снега и вьюги родного Зундхевна (интересно, что там, еще зима?) и думал, как странно после таких холодов оказаться в самом сердце раскаленной пустыни. Солнце здесь пылало столь яростно, что даже жара середины лета на его родном берегу не шла с этим ни в какое сравнение, а когда светило достигло зенита, он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Из всей компании один Корбилиан, казалось, не замечал этого испепеляющего жара, как всегда полностью погрузившись в свои думы.

Достигнув утесов, которые отмечали верхнюю границу Молчаливых Песков, армия остановилась на отдых. У их ног зиял провал в несколько тысяч футов глубиной. Почти отвесный склон тут и там пересекали узкие выступы, заваленные галькой и щебнем. Когда-то морские волны брали штурмом эти неприступные берега, теперь же сплошной океан горячей пыли простирался на много миль вперед. Ни один камень не нарушал его мертвящего однообразия. Корбилиан созвал предводителей отрядов, и они вместе принялись изучать открывшуюся их взорам картину. Здесь не место пустыне, они хорошо это знали. Море должно заполнять эту огромную каменную чашу, острова должны возноситься из его зыбких глубин наверх, к солнцу, которое, вместо того чтобы испепелять все вокруг, должно ласково трепать зеленые макушки лесов и наполнять их разнообразной жизнью. Да, солнце стало вдруг невероятно жестоким, но все-таки основной жар исходил откуда-то снизу, из-под толщи песка, как будто в недрах земли горела неугасимая жаровня. Каждый, кто стоял на этом безжизненном берегу, понимал, сколь велико могущество силы, сумевшей обратить целое море в пустыню.

— Мы можем достичь Горы, — произнес наконец Корбилиан, — только если пересечем этот океан пыли.

Позади него на выступе утеса сидел Киррикри. Перья его потускнели, и он выглядел уже не столь впечатляюще, как раньше.

— Совы нашли место, где удобнее всего спускаться вниз. Они покажут нам путь. Внизу очень опасно. Что скрывают эти пески — выше моего разумения, но я точно знаю, что зло с востока уже запустило сюда свои щупальца. Мы не знаем, как оно повлияло на жизнь, которая еще может таиться здесь, но на всякий случай нам следует приготовиться к нападению.

— Но ведь ты сможешь нас защитить? — спросил Варгалоу.

Гигант кивнул:

— Ясно одно: на востоке нас уже ждут.

Больше обсуждать было нечего, и военачальники разошлись по своим отрядам. Корбилиан зашагал вдоль кромки обрыва. Вдруг рядом с ним возник Ратиллик.

— Думаешь, кто-нибудь из этих людей уцелеет? — тихо спросил он.

Корбилиан устремил взор на дно мертвого моря, по которому ветер гнал целые тучи пыли.

— Они пошли со мной добровольно. Мне нужна их помощь.

— Чтобы прикрыться ими, как щитом?

— Ты же знаешь, что нас ждет, Ратиллик. Мы должны попытаться уничтожить это зло. Тогда все изменится, уйдут в небытие последствия всех прошлых ошибок.

— Кровь вернется в землю, — пробормотал худощавый человек чуть слышно. — А что будет с Иерархами?

— Они спокойнее будут спать в своих могилах.

Ратиллик бросил взгляд на обтянутые черными перчатками руки и умолк.

Брэнног сидел рядом с дочерью и, как мог, старался ее ободрить, понимая, что эта неприветливая земля насылает ей тяжкие видения. К ним присоединился Гайл и тоже попытался немного развлечь Сайсифер, а заодно и ее отца.

— Не место здесь молодой девушке, — обратился он к ним. — Нам придется отослать назад многих лошадей, только самые крепкие смогут пересечь пустыню. Почему бы Сайсифер не вернуться в мой лагерь у реки Камониль вместе с караваном? Я бы с легким сердцем отправился дальше, зная, что она в безопасности.

— Спасибо, — предупредила ответ отца Сайсифер. — Но это не поможет — я уже видела себя на том краю пустыни.

— А что еще ты видела? — поинтересовался Гайл. Но девушка лишь покачала головой:

— Если я скажу, никто не захочет туда идти.

Веки ее опустились, и Брэнног снова обхватил дочь рукой. Гайл отошел в сторону. Он не видел, что Вольгрен пристально следил за ним на протяжении всего разговора. От внимательного взгляда юноши не укрылось, как этот человек, который, вероятно, скоро станет Императором, смотрит на Сайсифер, и в груди его запылал гнев. Ведь наверняка девушка предпочтет ему, сыну рыбака из глухой деревни на краю света, этого могущественного человека, если тот, конечно, переживет опасное путешествие.

Этой ночью многие плохо спали: их разбудили странные протяжные звуки, отдаленно напоминавшие погребальную песнь. Солдаты вскочили на ноги и зажгли огни, желая убедиться, что в лагерь не проникли враги. При свете чадящих факелов и бледной, увядавшей луны они увидели Земляных Людей, которые раскачивались в ритуальной пляске. Мелодия, которую они при этом выводили, несмотря на кажущуюся заунывность, должна была помочь в предстоящем походе. Но к тем, кто ее слышал, долго еще не шел сон. Первые признаки зари армия встретила вздохом облегчения, и никому не показалось, что утро наступило слишком рано.

Ратиллик привел армию к тому месту, где обрыв был не так крут, и долгий спуск начался. Тихий и неподвижный воздух оглушал тишиной. Жар накатывал волнами, и чем ниже они опускались, тем нестерпимее становилась жажда. Элберон и Варгалоу поддерживали тем не менее строжайшую дисциплину в своих отрядах, а Иласса то и дело указывал своим людям на солдат Империи как на пример для подражания. С большим трудом удалось ему удержать недовольных дальним походом воинов Странгарта от возвращения домой. Лошадям, не привыкшим лазить по скалам, приходилось еще хуже, чем людям. Только маленькому народу любая гора была нипочем, но и они не могли скрыть страха перед тем, что ждало их внизу.

Мелкие камешки, сыпавшиеся из-под ног людей и животных, ручейками скатывались вниз, поднимая вековую пыль. Целое облако ее уже повисло, свернувшись тугой спиралью, над обрывом, словно маяк, указывавший местонахождение армии. В раскаленном добела небе тут и там виднелись мелкие точки: это Киррикри и его совы патрулировали местность. Всякая жизнь так давно исчезла со дна пересохшей котловины, что никто больше не поднимался в воздух — даже птицам-падальщикам нечем было здесь поживиться.

Во второй половине дня войско уже стояло на дне мертвого моря, хотя о том, что тут когда-то плескалась вода, теперь можно было лишь догадываться. Раскаленный воздух камнем давил людям на плечи, даже в тени было непереносимо жарко. Песок под ногами был нежен и бел, точно мука. Корбилиан принялся отбирать лошадей, которые, по его мнению, годились для путешествия через пустыню. Остальных надо было оставить под присмотром нескольких солдат у обрыва — дожидаться возвращения армии. Покончив с этим, люди тронулись в путь. Дорога по-прежнему шла под уклон, хотя здесь спуск был гораздо более пологим. Линию горизонта скрывали тучи пыли.

Солдатам пришлось обвязать лица кусками материи, иначе невозможно было дышать.

— Днем лучше отдыхать, а идти ночью, легче дышать будет, — сказал Брэнногу Игромм.

Брэнног передал его слова Корбилиану, который нашел совет маленького человека разумным. Никто не стал спорить, и только Элберон резко бросил Гайлу:

— Надолго нас не хватит. Еще несколько дней такого кошмара, и мы будем ни на что не годны на поле боя. Это плохо спланированный поход. У Корбилиана и этого птичника есть свои ресурсы, даже маленький народ одарен силой, а у нас ничего нет. Что мы тут, приманка для врага? Пока нужда, так важна, а нужда пройдет, так и бросить не жалко?

Измученный до предела Гайл только и смог выдавить:

— Слишком поздно возвращаться, Моррик.

Армия продолжала шагать всю ночь. Когда стемнело, в пустыне стало заметно холоднее, но после такой безумной жары это оказалось даже приятно, да и идти было легче. Ничего больше не изменилось. Песчаная поверхность оставалась ровной и гладкой, как стоячий пруд безветренным полднем. Под утро сделали привал. На этот раз никто уже не выбирал соседей, пустыня стала общим врагом. Здесь, среди монотонного пейзажа, веками не менявшего свой облик, сражаясь с убийственной жарой, давно уничтожившей все живое, разрозненная дотоле армия наконец обрела единство. Общее страдание сплотило воинов, и это чувствовал и Корбилиан, и другие командиры. Палатки едва прикрывали людей от палящих лучей солнца. Разговаривать не хотелось. Те немногие слова, без которых было не обойтись, звучали невнятно и глухо; казалось, вечное молчание, оскорбленное столь бесцеремонным вторжением в свою вотчину, пожирало каждый звук, едва он успевал сорваться с губ.

Несколько лошадей погибло, и их пришлось зарыть в песок, хотя Земляные Люди советовали его не тревожить. К ночи войско снова двинулось в путь. Через три дня путь ему преградил еще один склон, не такой отвесный, как первый. Одолев его, отряды оказались на месте, где глубина моря была когда-то наибольшей. Песок серебристым ковром раскинулся перед ними в нежном свете луны, и не было ни дюны, ни камня, которые нарушали бы его сводящее с ума однообразие. Когда первые лучи зари окрасили пустыню в розовый цвет и люди снова принялись разбивать лагерь, с неба спустился Киррикри и сообщил Сайсифер, что ровно половина пути пройдена.

— Спроси у него, что происходит снаружи, — попросил Корбилиан.

— Совы не улетают так далеко. Но он говорит, что на том берегу виден густой лес, — ответила девушка.

— На краю пустыни?

— Такова мощь, исходящая из-под земли, — только и смогла добавить она.

Весь этот день воины крепко спали, к даже жара не была им помехой. Только маленький народ не смыкал глаз. Что-то тревожило Земляных Людей, они то и дело бросали подозрительные взгляды на песок под ногами. Наконец Игромм, мрачнее тучи, пришел к Корбилиану.

— Плохо, — заявил он.

Корбилиан в замешательстве поглядел на Брэннога:

— В чем дело?

— Это самая глубокая часть пустыни. Слой песка под нами сейчас совсем тонкий, а внизу — сплошная скала. Но мы чувствуем там какое-то движение. Ритмичное.

Вдруг он вскинул руку и, указывая в расплывавшуюся в мареве даль, буквально прошипел:

— Смотри!

Корбилиан приставил сложенную козырьком ладонь к глазам и принялся вглядываться в южную часть горизонта. Там виднелись какие-то дюны, вносившие некоторое разнообразие в убийственно монотонный пейзаж.

— Час назад там ничего не было, — заявил Игромм.

Тем временем Земляные Люди уже забегали вдоль всего лагеря. Никто и не думал спрашивать, зачем они это делают. Даже Избавители при виде их вздохнули с облегчением: восприимчивость маленького народа к малейшим изменениям в окружающем пространстве не поддавалась описанию, и, пока они находились рядом, неожиданного нападения можно было не опасаться. Двое человечков подбежали к Игромму, и он тут же отправил их на юг разведать, что там происходит. Люди в лагере зашевелились, и через несколько минут никто уже не спал.

— Оно движется к нам, — заметил Брэнног. Стало понятно, что затевается что-то серьезное. Солдаты взволнованно ждали приказов своих командиров.

— Что бы это могло быть? — задал вопрос Гайл.

— Враг, — отозвался Корбилиан. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что армия оказалась в кольце. Со всех сторон на них надвигалось что-то неумолимое и непонятное. — Ну что же, — пробормотал гигант и немедленно начал готовить лагерь к обороне.

Ратиллик взирал на него со страхом.

— Что ты собираешься делать?

— Что бы к нам ни приближалось, так просто от этого не отделаешься. И сталь не поможет. Тут нужна буря.

— Буря! Здесь! — всплеснул руками Ратиллик. — А где же мы спрячем армию?

— Людей я прикрою. А ты присмотри за животными.

— Чистое самоубийство, — огрызнулся Ратиллик, но делать было нечего. Корбилиан уже вышел на середину лагеря и велел людям становиться вокруг.

— Вставайте спиной ко мне, лицом к пустыне, — распорядился он. Все без промедления повиновались. Земляные Люди окружили гиганта, воины трех армий составили внешнее кольцо, а между ними поместили лошадей. Ратиллик со своими волками, которые следовали за ним, точно овчарки за пастухом, собрал животных вместе, а маленькие люди помогли успокоить коней, поглаживая их и что-то им нашептывая. Никто, даже люди Варгалоу, не усомнился в словах Корбилиана, пообещавшего грозу.

Люди, как и было велено, опустились на колени, животные тоже прижались к земле. Один Корбилиан остался стоять в центре круга, высоко подняв руки. Мгновения тянулись как часы. Дюны, казалось, совсем перестали двигаться. Над ними, словно гигантские плюмажи, покачивались спиралевидные облака пыли. Они утолщались, вздымаясь все выше и выше, пока наконец совсем не закрыли небо, так что даже солнечный свет не мог пробиться сквозь них. С тех пор как дюны показались на горизонте, прошло не более получаса, а на землю уже опустилась вызванная Корбилианом ночь. Гигант по-прежнему неподвижно стоял посреди лагеря. Те, кто осмеливался взглянуть на него украдкой, видели, что глаза его были закрыты, а губы шевелились.

Все больше и больше песка подбрасывал в воздух ветер, пока сотни смерчей не закружились в экстатическом танце вокруг лагеря. Сквозь их изгибавшиеся силуэты стали видны дюны, которые стремительно приближались. Только теперь люди поняли, насколько эти дюны велики. Какова же должна быть стоящая за ними сила, молнией мелькнула в их головах паническая мысль. Толпа закачалась, точно рябь пошла от брошенного в воду камня, — это страх взялся за свой хлыст. Над головами людей засверкали молнии, заворочался гром, и пыльные облака смешались с черными, набухшими дождем тучами.

Корбилиан обратился в подобие дерева с ветвями-молниями, которые росли из его рук.

Гайл, не сводивший с гиганта глаз, увидел, что перчатки его из черных превратились в багрово-красные и теперь испускали зловещий кровавый свет, словно два вынутых из кузнечного горна угля. Неужели это они породили бурю? А как еще смог бы он возмутить стихии настолько, чтобы они разразились такой мощной грозой? Порывистый ветер очень скоро превратился в чудовищный шторм, исходивший из самой середины живого кольца. Он опрокинул людей ничком и вдавил в песок, как град втаптывает спелые колосья в землю.

Дюны громоздились уже над самыми головами внешнего круга, грозя вот-вот обрушиться и похоронить под собой все и вся. Песок срывался с их вершин, будто клочья пены с гребней бушующих волн. Вот одна молния врезалась прямо в середину песчаной горы, и та немедленно рассыпалась в пыль, которую ветер, подхватив, развеял по воздуху. Этот беззвучный взрыв словно придал ветру силы, и вся пустыня застонала, терзаемая его невидимыми клыками. Люди по-прежнему лежали, уткнувшись лицом в землю, дюны корчились под ударами молний и порывами ветра, песок летел во все стороны.

Земляные Люди и их предводитель закрыли глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать чудовищного шторма, бушевавшего над их головами. Однако они чувствовали, что дюнами движет какая-то отвратительная нежить, притворяющаяся жизнью, и потому изо всех сил старались занять свои мысли чем-нибудь другим, чтобы не дать зловещим образам проникнуть в их сознание и подчинить его себе. Сайсифер, ее отец и Вольгрен лежали рядом, ухватившись друг за друга. Юноша чувствовал, что и девушке, и ее отцу понятно, какие силы вступили в борьбу в свистопляске стихий над их головами. Маленький народ поделился с ними частью своей силы, и она, похоже, причиняла им немало страданий. Рев ветра стал еще сильнее, хотя и до этого людям казалось, что большего грохота не вынесут их уши. Армия буквально зарылась в землю, словно все отдельные человеческие тела слились вдруг в одно тело огромного животного, тщетно пытавшегося защитить себя земляной преградой от неистовства стихий. Никто не был больше в состоянии смотреть на Корбилиана, который по-прежнему стоял в центре круга, излучая силу, подобно тому, как солнце излучает свет и тепло.

Варгалоу чувствовал, как мозг его начинает кипеть, будучи не в силах смириться с тем, что человек может вызвать подобное светопреставление буквально из ничего. Молнии сверкали прямо над головой, уши едва не лопались от громовых раскатов, и неустрашимый Избавитель все глубже и глубже вжимался в землю. Горы песка шли на приступ со всех сторон, точно море, грозящее затопить крохотный островок, но беспощадный ветер, который дул из центра магического круга, одну за другой отражал их атаки. Вот одна дюна осела от удара, будто внутри нее образовалась полость, и затем откатилась назад, как разбившаяся об утес волна, за ней другая. То, что оживляло их и заставляло двигаться вперед, либо было невидимо простому человеческому глазу, либо сразу уходило под землю.

Хотя молнии давно перестали сверкать, ветер все продолжал неистовствовать, так что люди потеряли всякое ощущение времени. Они чувствовали, что песок, в который они так старательно зарывались, исчезает, и жались друг к другу. Земляным Людям стоило большого труда удержать лошадей в повиновении и не дать им подняться на ноги, в случае чего их наверняка уничтожила бы разбушевавшаяся стихия. Но вот наконец ветер начал утихать, постепенно превратившись всего лишь в сильный бриз, какой обычно чувствуется перед грозой на берегу моря. Люди начали один за другим поднимать головы и с изумлением разглядывать изменившийся пейзаж. Ветер вырыл в песке траншеи такой глубины, что тут и там на дне их виднелось скальное ложе бывшего моря.

Варгалоу с трудом заставил себя взглянуть прямо на Корбилиана, который теперь стоял на огромном камне в столбе оседавшей пыли. Руки его были опущены, глаза продолжали изучать пустыню, вернее, то, что раньше было пустыней, ибо теперь на месте иссушавшего ум однообразия возник настоящий ландшафт морского дна: песчаные холмы и горы неправильной формы, испещренные тут и там валунами и утесами. Казалось, воды морские только-только схлынули отсюда.

— Ну что, ты все еще сомневаешься в его силе? — шепнул Гайл Элберону. Тот, полностью утратив дар речи от изумления, только покачал головой. Похоже, что все, кому раньше нужны были доказательства, получили их сполна. Не успел Элберон подумать об этом, как воины, словно услышав его мысли, все как один вынули мечи из ножен и, потрясая ими, приветствовали Корбилиана громовыми криками. Отныне и навсегда вера армии в своего предводителя была безгранична. «Что ж, это поможет им в будущем», — подумал он.

Тут Брэнног заметил, что Игромм притих, внимательно вглядываясь в глубь каменного каньона, очищенного ветром. Казалось, он уходил в самое сердце пустыни, которое долгие века оставалось скрытым от солнечного света. Удивление было прямо-таки написано на лице предводителя Земляных Людей.

— Что ты там видишь? — спросил его Брэнног. — Какое-нибудь зло?

— Не думаю. Скорее там какая-то тайна.

Его люди тоже увидали каньон и в нерешительности сгрудились позади Игромма, точно провал одновременно и притягивал, и отталкивал их.

Вдруг голос Корбилиана прорезал тишину.

— Это дорога на восток. Давайте отправимся по ней, не теряя времени.

Брэнног бросил еще один взгляд на каменное дно каньона и только теперь понял, что в него врезаны ступени.

 

ГЛАВА 19

Город шепотов

Чем дальше углублялась армия в каньон, тем меньше песка оставалось под ногами. Достигнув дна, люди обнаружили, что стоят на голых камнях, в которых чья-то рука тысячелетия назад высекла ступени. Вздох изумления пронесся по рядам Земляных Людей, стоило им оказаться на этой лестнице. Маленькие люди стояли закрыв глаза и слегка раскачиваясь из стороны в сторону, словно прислушивались к тому, что происходило у них внутри. Сайсифер и Брэнног тоже почувствовали, как что-то шевельнулось в их памяти, будто неожиданно приоткрылась смутно знакомая перспектива, уходящая в туманную даль и наполненная призраками давно умерших людей и минувших событий.

Чем дальше шли люди, тем шире становилась лестница, пока наконец не привела их к просторной круглой долине, точно выдавленной в скале. Там лежали развалины древнего города. Долгие века были они погребены в недрах пустыни, но вызванный Корбилианом ветер разметал песок, как пес, разрывающий когтями землю, и взорам удивленных путников предстали прямые улицы, заваленные обломками колонн и рухнувших арок, и полузанесенные песком, но все же удивительно прекрасные здания, с фасадов которых статуи устремляли незрячие глаза в небо. Молчание подавляло: казалось, будто тишина изгнала отсюда жизнь, которая должна была кипеть на широких улицах и просторных площадях древнего города.

Продолжая вести армию вниз, Корбилиан с удивлением обнаружил, что теперь бок о бок с ним шагает Игромм. Малыш созерцал раскинувшийся перед ними город с таким видом, словно тот материализовался прямо из сна, который на протяжении веков видели многие поколения его людей. Гигант давно уже обратил внимание на то, что маленькие люди бормочут какие-то непонятные слова, то ли вознося хвалу божеству-покровителю этих мест, то ли, напротив, творя охранное заклинание, чтобы защититься от его могущества. Но никакой угрозы он не чувствовал. Зло, оживлявшее песчаные дюны, ушло туда, откуда и появилось, и Корбилиан знал, что оно не в состоянии причинить вред его армии, пока она находится в этом городе. Время — единственный враг этих величественных развалин, и рано или поздно оно сделает свое дело.

— Ты знаешь это место? — обратился он к Игромму.

— В легендах моего народа говорится, что мы не всегда жили под землей, но в больших городах, открытых солнечному свету. Это один из них. Здесь спит память более древняя, чем пески, под которыми она похоронена. Я хотел бы, чтобы Землемудр моего племени был сейчас с нами. Нет, лучше, если бы каждое из племен, составляющих мой народ, смогло побывать здесь и увидеть это величественное зрелище.

— Мы отдохнем здесь до заката, а ночью двинемся дальше. Игромм кивнул:

— Здесь наверняка есть хорошая вода. Мои люди займутся поисками источников.

Но истинные размеры города стали ясны, только когда люди оказались в его пределах. Здания, которые с вершины лестницы выглядели большими, на самом деле были просто гигантскими, украшавшие их шпили и купола высились почти вровень с вершинами окружавшего долину горного массива. Часть башен уже обрушилась, другие угрожающе накренились, готовые в любую минуту превратиться в груды щебня. В куполах зияли пробоины и трещины, нарушавшие их некогда восхитительную симметрию. В городе было немало статуй циклопических размеров. Судя по необычности изображаемых ими существ, то был пантеон давно исчезнувших из людской памяти богов. Яростные лучи солнца прожигали улицы насквозь, но на многих из них все равно можно было найти тень — так высоки были стоявшие там постройки. Только теперь воины смогли оценить истинную силу поднятого Корбилианом ветра, который очистил весь этот город от завалов песка, и преисполнились к своему предводителю уважением, смешанным со страхом. Одна Сайсифер по-прежнему его не боялась.

Варгалоу чувствовал, как нарастает тревога среди его людей. Наконец кто-то из них набрался храбрости и задал вопрос, тот ли это город, где им предстоит сразиться с неведомым злом. Повинуясь инстинкту, Варгалоу ответил отрицательно и оказался прав. Что-то неудержимо влекло его к этим развалинам, будто они скрывали какое-то тайное знание. У него было такое чувство, словно часть его души, омертвевшая за долгие годы преследования иноверцев, начала возрождаться к жизни. Он изголодался по правде, которую всю жизнь скрывали от него законы, написанные Грендаком. И вот он нашел эту правду здесь, среди безжизненных песков, и понял, что прошел бы тысячу пустынь ради того, чтобы открыть истину и поделиться ею с другими.

Но не один Варгалоу предавался размышлениям о тайнах, сокрытых в древнем городе. «Чутье меня не обмануло! — радостно твердил про себя Гайл. — Я знал, что Корбилиан не может быть носителем всей силы. Мощь заключена в недрах Омары, и, как знать, быть может, именно здесь, в этом затерянном городе, ей и суждено снова пробиться на поверхность? Но кто населял этот город раньше? Какими тайными знаниями обладали его жители? И куда они ушли?» Мозг его лихорадочно работал, пытаясь найти ответы на эти и другие вопросы. Овладевшее им возбуждение не укрылось от Элберона, который ни на шаг не отставал от своего повелителя. Опытный воин ни на секунду не позволял расслабиться ни себе, ни своим солдатам, и ею рука всегда покоилась на эфесе меча, готовая в любую секунду выхватить сталь из ножен и бросить отряды в атаку. Хотя город и казался мертвым, Элберон не доверял первому впечатлению: если тут еще осталось что-либо ценное, то наверняка найдется кому эти ценности защищать.

Огромная лестница привела воинов на одну из главных магистралей города, прямую и широкую и потому почти совершенно свободную от песка. Ступив на ее ровную поверхность, лошади перестали нервничать; казалось, город в целом не вызывает у них никакого страха. Зато Земляные Люди так и рвались вперед, подобно ищейке, идущей по горячему следу. Для них город был не мертв, но полон изумительных видений, призраков ушедшей жизни.

Корбилиан отыскал взглядом Ратиллика, который по-прежнему держался в стороне. Сейчас он брел по самому краю широкого бульвара, глубоко задумавшись, а по пятам за ним шли волки. С тех пор как гроза миновала, воздух снова стал тихим и спокойным, без малейшего намека даже на самый легкий ветерок. Опять установилась сильная жара. И вдруг в прогретом недвижимом воздухе раздался тихий, еле слышный шепоток. Люди закрутили головами, пытаясь понять, откуда идет звук, так что усомниться в его реальности было невозможно. Волки Ратиллика завыли, но он успокоил их, и они, покорные, как псы, улеглись вокруг него. Игромм прислушался к шелесту и закивал, словно кто-то невидимый говорил с ним. Шепот раздался снова. Это были не слова и не мелодия, и все же звук то затухал, то усиливался, как будто воды призрачного моря накатывались на город и вновь отступали.

— Звук идет оттуда, — произнес Игромм и указал в сторону улицы, уходившей куда-то вбок.

— Что мы там найдем? — спросил Корбилиан. Игромм пожал плечами:

— Придем — тогда увидим. Но, возможно, это тот самый город, где, по преданиям моего народа, умерло время. Земляные Люди зашумели.

— Зла в нем нет, — успокоил их предводитель, но голос его был бесконечно печален.

Они свернули на ту улицу, которую указал Игромм, и вскоре вышли на площадь, достаточно просторную для того, чтобы вместить всю армию. Остатки каменных плит, некогда покрывавших ее целиком, были занесены песком, на котором оставил свои следы ветер.

Посреди площади находился огромный дворец, увенчанный, как и многие другие здания в этом городе, великолепным куполом. Однако в отличие от большинства построек он сохранил свои колонны и лестницы в неприкосновенности, и даже на куполе почти не было трещин. Пока солдаты с удивлением разглядывали это чудо, пережившее само время, воздух вокруг них стал наполняться шепотами, сначала едва слышными, потом все более отчетливыми, точно сам город жаждал поговорить с пришельцами и сообщить им какую-то давно забытую истину.

Корбилиан глянул было вниз, желая задать Игромму вопрос, но, к своему изумлению, обнаружил, что тот сделался еще меньше ростом. Оказалось, предводитель Земляных Людей, будучи не в силах превозмочь изумление, опустился на колени и продолжает созерцать таинственный дворец, широко раскрыв рот.

— Что случилось? — спросил гигант, сразу заподозрив самое плохое.

— Оно здесь, — прошептал Игромм. — Запретное.

— Внутри купола? Человечек кивнул:

— Разве ты не слышишь его голоса? Тут к коленопреклоненному Игромму приблизился Брэнног и мягко тронул его за плечо:

— Это не страшно. Если, конечно, не боишься правды.

— Чего он испугался? — продолжал расспрашивать Корбилиан.

— Он не испугался, — поправил его Брэнног. — Он испытывает глубочайшее почтение, ведь сейчас сам город говорит с нами. Мы — первые, кому довелось услышать его голос после долгих веков молчания.

Корбилиану не хотелось нарушать паузу, за которой, как он знал, последует некое откровение. Но вот Брэнног сделал шаг по направлению к зданию.

— Кто со мной? — обратился он к стоявшим на площади.

Игромм поднялся с колен:

— Раз уж мы союзники, сражающиеся против общего врага, давайте пойдем вместе.

Земляные Люди шумно выразили свое одобрение. Подойдя ближе, они увидели, что время наложило-таки свой отпечаток на прекрасный дворец. Каменная кладка местами покоробилась и раскрошилась, на месте входной двери зиял черный проем высотой в три человеческих роста. «Вероятно, дверь была сделана из дерева и не вынесла натиска пустыни», — предположил Корбилиан. Он остановился на пороге, вглядываясь в глубину здания. Мгновение спустя, когда его глаза привыкли к полумраку, он понял, что внутри вовсе не так темно, поскольку свет просачивался сквозь незаметные снизу щели в куполе. Повсюду громоздились кучи песка, но колонны уцелели. Здание, без сомнения, являло собой образец великолепного строительного искусства, характерного для высокоразвитой цивилизации. Однако никаких украшений внутри не сохранилось, гладкие стены круглого зала были девственно чисты. Корбилиан и Игромм первыми вошли внутрь, а за ними, как пилигримы к святым местам, потянулась и остальная армия.

Снова раздался шепот, и маленькие облачка пыли поднялись с пола в центре зала, словно там находилась решетка воздушного колодца. Игромм встал как вкопанный, сразу поняв, в чем дело. Точно посредине дворца возвышались, опираясь друг на друга, две огромные каменные плиты. Их окружало кольцо из более мелких камней. Сначала Корбилиан подумал, что плиты, должно быть, обрушились сверху, но потом понял, что перед ним каменное изображение полуоткрытой книги.

Брэнног тоже почувствовал, что его мозг пылает, разрываемый неизвестно откуда нахлынувшими образами. Полученный от Землемудра камень, который он все время носил за пазухой, внезапно сильно нагрелся. Рискуя обжечь пальцы, он вытащил его наружу и тут только заметил, что на камне была выбита какая-то руна. Чем дольше он глядел на талисман, тем громче становился шепот. Увидев, что лежит у Брэннога на ладони, Игромм широко раскрыл глаза от удивления. С губ его сорвалось какое-то слово на не знакомом Брэнногу языке, и рыбак понял, что вероятно, именно это написано на его талисмане.

Не успело слово сорваться с губ маленького человечка, как в зале все стихло и только каменные плиты в центре продолжали шептать, словно разговаривая друг с другом. Взгляды присутствующих обратились к ним. Не вся армия смогла уместиться в круглом зале, примерно половина ее осталась за дверями, и теперь любопытные поднимались на цыпочки и тянули шеи, желая узнать, что происходит. Те, кому удалось пробраться в середину, увидели, как на боковых поверхностях громадных плит проступили какие-то поперечные линии. Поначалу едва заметные, они постепенно становились все более и более отчетливыми. Наконец стало понятно, что это были рунические строки. Брэнног подошел к плитам вплотную. Они были высотой примерно в два его роста. Он протянул руку, в которой был зажат талисман маленького народа, и прикоснулся им к камню. Волна жара тут же разлилась по его телу. Тогда он снова положил камень за пазуху и повернулся к остальным:

— Эти камни говорят с нами. Им ведомы все тайны этого города, и они хотят поделиться ими.

— Откровение, — добавил Игромм, и благодаря уникальной акустике зала голос его разнесся так далеко, что слово услышали даже те, кто стоял у самых дверей. — Так древние передавали знание из поколения в поколение.

Игромм шагнул вперед, очевидно решив, что именно он должен исполнить ритуал. Никто не возражал. Брэнног отошел в сторону, пропуская маленького человека поближе к камням.

Сайсифер подошла к отцу и спросила:

— А откуда тебе все это известно? Он, улыбнувшись, ответил:

— Память каждого из нас хранит в своих глубинах не-предсказуемые вещи. Только они прячутся до времени, как этот город прятался в песках.

Тем временем Игромм собрал предводителей армии в центре зала и велел каждому из них положить ладонь на каменную глыбу, объяснив, что слова, которые услышат они, станут слышны и всем их людям, как если бы к каждому из них обращались персонально. Корбилиан сделал Гайлу знак следовать указаниям предводителя Земляных Людей, но Элберон недоверчиво мешкал, не снимая руки с эфеса меча. Руан остался рядом со своим командиром, а Иласса подошел к камню. То же самое сделали Вольгрен и Ратиллик, хотя на лице последнего было написано такое нечеловеческое страдание, что Сайсифер невольно пришли на память сны, в которых ей являлся Корбилиан. Девушка и ее отец тоже присоединились к стоявшим вокруг камней. Был там и Варгалоу, несмотря на его явное недоверие к происходящему. Кто знает, может, вместо откровений их всех ждали неприятные разоблачения.

— Еще одного не хватает, — сказал Игромм. Шум птичьих крыльев донесся из-под купола, и на верхушку каменной книги опустился Киррикри.

— Мой народ находится снаружи, на куполе, — объяснил он Сайсифер. — Я готов.

— Тогда начнем, — молвил Игромм, и по его команде все как один прижали ладони к камням. Глыбы взорвались фонтаном шепота, который ударил в потолок, распространился, отразившись от поверхности купола, по всему залу и вышел за его пределы. Было слышно, как снаружи зазвенели сотни голосов, которые постепенно слились в один, нежный и мелодичный. Он не принадлежал ни женщине, ни мужчине, ни ребенку, но каким-то чудом соединял в себе их все. И вот история мертвого города зазвучала в ушах каждого, кто стоял в храме и на площади.

— Я расскажу о Падении Сайрена, и о Смешении Племен, и об Упадке, раздался голос камня. — Сайрен был прекраснейшим городом земли, колыбелью человечества, и все народы, населявшие Омару, взирали на него с восторгом и изумлением. Он стоял на берегу моря, и приходившие из дальних краев корабли осыпали дарами Сайрен Великолепный. В те дни считалось, что человек, не видевший Сайрена, прожил неполную жизнь, ибо Сайрен был отцом всех городов.

Я расскажу и о другом городе, отпрыске Сайрена по имени Ксаниддум, который поднялся на горном плато на востоке, жаждая власти и завидуя славе своего прародителя. Там обитали люди того же племени, что и в Сайрене. Правила ими династия Королей-Чародеев, которым ведомы были секреты иных миров, не известных жителям Омары. Ксаниддум был хранителем силы, стражем Ворот.

Корбилиан почувствовал, как волосы у него на затылке стали дыбом от этих слов. Он взглянул на Ратиллика, пытаясь прочесть его мысли, но тот стоял наклонившись к камню, так что черные как смоль волосы свесились ему на лицо, скрывая его выражение от окружающих. Куда же приведет их этот странный рассказ?

— В Ксаниддуме было известно, что когда-то Короли-Чародеи были всемогущи, хотя от остального мира это тщательно скрывалось. Слишком жадно стремились они к запретному знанию и, ослепленные безумным желанием власти, нашли Врата, ведущие в другие миры. Они узнали тайну Отражений и поняли, что Омара — это не один мир, а множество пространств, разделенных Вратами. Как только это первейшее правило всякой магии стало им известно, они предприняли попытку найти вход в ближайшее Отражение.

Корбилиан чувствовал, как холодный пот стекает по его телу. До чего знакома была ему эта история! В то же время он понимал, что в ней скрывается еще один ключ к прошлому и настоящему. Тайна пугала его, но с ней необходимо было разобраться до конца. Ратиллик, по-видимому, тоже был напуган происходящим.

— Со временем Короли-Чародеи преуспели в своем начинании, и вход в один из миров-двойников Омары был найден. Но, попав туда, они обнаружили, что это Отражение населено такими страшными созданиями, о существовании которых никто и не подозревал, и поспешили вернуться обратно. Подобные ужасы обнаружили они и в других мирах, и, несмотря на то что силой своего магического искусства повелители Ксаниддума запечатали проходы, ведущие в опасные пространства, какая-то часть зла все же успела просочиться в Омару. В своих записках Короли-Чародеи признаются в том, что их любопытство стало причиной распространения зла во многих Отражениях. Но даже несмотря на то, что часть своего могущества они потратили на закрывание и открывание проходов между ними, сил удерживать зло на расстоянии им хватало с избытком.

Со временем династия Королей-Чародеев сошла на нет, их колдовские секреты забылись. Но Заклятие Цепи, сотворенное ими в незапамятные времена для защиты Омары от зла, обитавшего в других мирах, сохранилось и продолжало действовать. Ксаниддум сделался обычным городом, похожим на все остальные, и тени прежних властителей покинули его древние стены. Только крепость, в которой некогда обитали Короли-Чародеи, по-прежнему возвышалась над городом, мрачная и неприступная. Люди боялись близко подходить к этому месту, и Заклятие продержалось еще долгие века, надежно охраняя жителей Омары от вторжений непрошеных сил из других Отражений.

Но вот настало время хаоса. Что-то заворочалось в одном из миров-двойников и вырвалось на свободу. Сила Заклятия Цепи и эта новая сила встретились на границе миров, но ни одна из них не могла одолеть другую, так как они были равны. И тогда наступила эпоха великого разрушения, начало конца Омары.

У Корбилиана было такое чувство, словно голова его вот-вот лопнет. Он держал в руках ключ, но не мог найти к нему замка. Может быть, Ратиллик знает? Но тот прислонился к камню и стоял неподвижно, как мертвый.

— Больше всего от столкновения сил пострадал Ксаниддум. Глубоко под его стенами шла беспрестанная борьба, бушевали невидимые грозы и раздавались неслышные человеческому уху взрывы. Зло, которое на протяжении многих веков оставалось прикованным к своим мирам Заклятием Цепи, частично освободилось благодаря удару, нанесенному по работе древних Королей силой, что пришла из глубины одного из Отражений и теперь жаждала вырваться на свободу. Вскоре Ксаниддум был опустошен: люди покинули его, сама земля вокруг стала бесплодной, ибо никакая жизнь не могла приспособиться к пугающим переменам, вызванным борьбой сил.

Жители Сайрена разгневались на своих соседей, обвинив их в случившемся, и, вместо того чтобы оказать им гостеприимство и милосердие, начали против них войну, которая продолжалась несколько лет. Сайрен, именовавшийся когда-то Цветком Омары, пришел в упадок и запустение, жители его терпели жестокую нужду. С плато, где стоял Ксаниддум, в низинные земли изливался поток злой силы, отравлявший все на своем пути. Словно проклятие легло на оба города, и жители их начали стремительно меняться. Настало время, когда другие города уже не захотели иметь с ними ничего общего. Война Сайрена и Ксаниддума закончилась поражением последнего, но народ, вышедший победителем из этой схватки, оказался отрезанным от всего мира, всеми отвергнутый и презираемый.

Тем временем возмущения в Ксаниддуме становились все сильнее и сильнее, так как Врата, ведущие в одно из Отражений, оказались взломаны. По-видимому, и в других местах творилось то же, что и в Омаре, потому что постепенно наш мир стали наводнять беженцы из другого Отражения, спасавшиеся от злых сил, которые вырвались там на волю. Они все прибывали и прибывали, пока Врата в их мир не закрылись сами собой, но, даже когда это случилось, оставалась опасность того, что сама ткань мироздания разойдется и существа из разных Отражений будут беспрепятственно попадать в Омару и другие миры.

Беженцы из другого Отражения постепенно заселяли наш мир. Они не были воинственными, все, к чему они стремились, — это покой и безопасность. Но жители Сайрена объявили им войну, видя в них причину собственных несчастий. Пришельцы обладали кое-какой силой, но они не были магами или чародеями. Несмотря на это, отчаяние, владевшее ими, было столь велико, что они приняли вызов сайренцев и сражались так ожесточенно, что те вскоре оказались изгнанными из собственных земель. А так как другие народы, населявшие Омару, давно не испытывали к ним прежнего почтения, то сайренцы, гонимые со всех сторон, вынуждены были искать убежища под землей. С тех пор потомки строителей некогда гордого Сайрена зовутся Земляными Людьми.

Игромм торжественно кивнул, точно голос обращался лишь к нему и его народу. Брэнног почувствовал тяжкий груз вины и скорби.

— Хотя беженцы заняли Сайрен и сделали его своим городом, их было так много, что они разошлись и по другим краям. Со временем все проходы в то Отражение, из которого они прибыли, закрылись. Черные развалины Ксаниддума продолжали излучать силу. Иногда ее потоки становились мощнее, а иногда, напротив, затухали. От этого произошло еще много неприятностей. Худшая из них случилась, когда океан, на берегу которого стоял Сайрен, поднялся и затопил город. По счастью, большая часть жителей успела бежать, но несколько тысяч нашли свою смерть на дне моря. Долгие годы вода стояла над городом, пока ил не затянул его.

Расправившись с Сайреном, злая сила двинулась дальше на запад. Она иссушила землю, напитавшись ее соками, и на месте океана возникла пустыня. Потомки беженцев из другого Отражения смешались с омаранскими племенами, дав начало новой расе, а те, кто прежде владел Омарой, зарывались все глубже в землю, прячась от солнечного света и от новых обитателей мира, которых они называли «верхними людьми». По всей Омаре люди начали с подозрением относиться к силе, и вскоре нашлись такие, кто наказывал смертью за ее применение и обладание ею.

Так пал Сайрен, так произошло Смешение Племен, и так начался Упадок.

Тишина заполнила круглый зал, подобно тому как многие тысячи лет тому назад морские воды затопили чашу долины, где стоял Сайрен. Никто не торопился нарушить молчание, каждый думал о своем. Корбилиану показалось, что Ратиллик вот-вот потеряет сознание. Он подошел к нему, мягко положил руку ему на плечо и окликнул его по имени.

Тот медленно поднял голову, и сквозь спутанные пряди Корбилиан увидел измученное, худое лицо. Глаза выражали нечеловеческое страдание.

— Они ошибались, — прошептал он, потом глубоко вздохнул и продолжил: Иерархи ошибались, понимаешь? Они хотели найти проход в другие миры. В другие миры, Корбилиан. Несмотря на всю свою силу и знания, они так и не поняли, что существуют только Отражения. Тернаннок не другой мир.

В мозгу Корбилиана забрезжил свет.

— Это первое Отражение Омары.

— Почему Иерархи вообще надумали искать Врата? Уж не потому ли, что один из Королей-Чародеев забрел однажды в Тернаннок, а потом скрылся снова, оставив едва заметный след, подсказавший им такую возможность? Неудивительно, что Иерархи были настроены так решительно. Но все у них пошло наперекосяк, потому что они исходили из неверного предположения. Они сотворили заклинание, которое открыло для них Врата, но они не знали, что силе, выпущенной ими на свободу, будет противостоять Заклятие Цепи, сотворенное Королями-Чародеями. И когда эти две силы столкнулись, не в состоянии превозмочь одна другую, миры вокруг них начали распадаться, так как исходное равновесие было нарушено. Зло на самом деле пришло из Тернаннока. У Королей-Чародеев достало разума удержать под контролем силу, которую они выпустили на свободу, но, когда их не стало, невежественные Иерархи вломились в проход между мирами и повредили магическую цепь.

— И беженцы тоже прибывали из Тернаннока.

— Да, мы неправильно понимали, что такое Омара, — подтвердил Ратиллик. Затем он указал на Игромма и его людей:

— Вот истинные жители Омары. Все остальные — смешанные потомки обитателей обоих миров. Забавно, не правда ли?

Варгалоу шагнул вперед. Лицо его имело в тот момент странное выражение.

— Это правда? — переспросил он. Корбилиан нахмурился:

— Магия, сработанная Иерархами Тернаннока, и впрямь открыла проход сюда и в другие миры. Я сам попал сюда через один из них и тщательно закрыл его за собою. До меня сквозь те же Врата пришло немало беженцев. Но не только жители Сайрена и Ксаниддума обитали здесь, когда начался хаос.

— Кроме них, было еще несколько городов, разбросанных по разным землям, — раздался голос Игромма. — Жизнь всей Омары сосредоточивалась вокруг Сайрена и Ксаниддума.

— Откуда тебе это известно? — насел на него Варгалоу.

— Голос камня открыл множество доселе запечатанных комнат в моей памяти. Многое из того, что мне всегда было известно, я теперь понимаю лучше. Думаю, то же произошло с каждым из нас, — ответил маленький человек.

— Так ты хочешь сказать, — продолжал настаивать Варгалоу, — что, когда пришли завоеватели, здесь была лишь жалкая горстка людей, которые могли им что-то противопоставить? Что Омара принадлежит Земляным Людям, а я, мои люди, жители Золотых Островов и подданные короля Странгарта — потомки завоевателей? — Прежде чем тот успел ответить, воин Башни уже метнулся к Корбилиану: — И это значит, что раз в наших жилах течет общая кровь, кровь пришельцев из Тернаннока, то мы все владеем силой?

Лицо его было страшно. Но правоты его слов нельзя было отрицать.

Неожиданно Варгалоу расхохотался:

— Эх, жаль, Грендак не дожил до этого момента! Надо было привести его сюда, пусть бы послушал. Он, который так жаждал избавить Омару от силы, знал бы он!

— Теперь ты понимаешь, почему обряд возвращения крови земле должен быть отменен, — сказал Корбилиан, как только отзвучал издевательский смех Варгалоу. — Это все равно, что убивать членов собственной семьи.

Глаза воина сверкнули, словно слова Корбилиана задели его за живое.

— «Членов своей семьи!» Хорошо сказано! Грендаку тоже понравилось бы. Сколько младенцев было умерщвлено по его приказу?

Брэнног, не ожидавший такого взрыва эмоций от хладнокровного и рассудительного Варгалоу, незаметно придвинулся ближе.

От привычного самообладания бывшего подданного Хранителя не осталось и следа, глаза метали молнии, лицо пылало.

— Может, Грендак и считал себя выше простых смертных Омары, и вел себя так, будто был богом, но на самом деле он был всего-навсего человеком, мужчиной, не более, но и не менее!

Корбилиан бросил взгляд на Сайсифер. Вольгрен был рядом с ней, начеку.

— Ты говоришь намеками.

— В постели Грендака нередко бывали женщины. Некоторые из них уходили непорожними. Но он не мог позволить плоду чресл своих жить, ибо младенец унаследовал бы его силу. Поэтому детей уничтожали вместе с матерями.

Взгляд воина был устремлен наружу, но он явно не видел ничего, кроме кровавых картин прошлого и, возможно, некоего постыдного тайного убийства, о котором он никогда никому не расскажет. Повисла тягостная тишина.

Паузу нарушил всеми позабытый Гайл:

— Значит, Грендак был не менее безумен, чем мой кузен Кванар Римун.

— А его Охранное Слово, — повысив голос, обратился к толпившимся на площади Избавителям Ратиллик, — такое же зло, как и то, что идет с востока.

Варгалоу внимательно вглядывался в лица своих солдат. Их было больше тысячи, все преданные ему люди, но все же он ожидал мятежа. Однако Избавители молчали. Ни один из них ни слова не сказал в защиту Грендака. Тогда Варгалоу вскинул свою стальную руку и закричал:

— Я пролью кровь!

На этот раз реакция его людей была столь бурной и молниеносной, что Корбилиан и остальные невольно содрогнулись. Рука Варгалоу опустилась так же мгновенно, как и поднялась, и на излете стальное лезвие зацепилось за говорящий камень. Посыпались искры. Варгалоу взвыл и отпрянул. Заменявший ему правую руку коготь вспыхнул ярким голубоватым пламенем. Прежде чем Избавители успели как-либо отреагировать, их предводитель снова воздел руку и воскликнул:

— Это ответ говорящего камня!

Пальцы Моррика Элберона стиснули эфес меча. Кто знает, чего ожидать от этого фанатика? Но Варгалоу, казалось, успокоился. Опустив свою устрашающую руку, он с усмешкой обратился к Корбилиану:

— Раз уж мы все обладаем силой, так давай воспользуемся ею.

— На Горе Ксаниддум.

— Вот именно.

Воины покинули храм и встали лагерем на площади. Как и обещал Игромм, в городе нашлись источники с пригодной для питья водой. Почувствовав, что опасность временно отступила, армия вновь распалась на отдельные отряды. Брэнног остался с Земляными Людьми. Вместе они строили планы возвращения маленького народа к дневному свету. Каждое обитавшее под землей племя должно было узнать о том, что произошло здесь в этот день, и выйти на поверхность, чтобы начать строить новую жизнь. Но только не здесь, не в Сайрене, где было совершено слишком много роковых ошибок.

Корбилиан и Ратиллик тоже сидели в стороне от прочих и обсуждали услышанное.

— Короли-Чародеи превзошли Иерархов, — заметил Ратиллик.

— Да. Не потому ли те так жаждали вновь выйти на их след?

— Именно. Их жадность внушала мне отвращение. Но знаешь, Корбилиан, мне все больше кажется, что силу на востоке так просто не одолеть. Что ты собираешься предпринять?

— Заклятие Цепи было нарушено. Надо попытаться восстановить его, пусть оно и дальше сдерживает силы, растревоженные Королями-Чародеями. Многое зависит от самой Омары. Источники силы разбросаны по ее поверхности, а это значит, что она должна действовать как единое целое.

Ратиллик кивнул. Прежняя ненависть к Корбилиану исчезла без следа, точнее, нашла другой выход. «Красивое решение», — подумал он, но, вглядевшись в окружающих людей, ощутив снедавшие их чувства страха, вины и агрессии, невольно усомнился в том, что оно выполнимо.

 

ГЛАВА 20

Край страха

На закате, когда солнце, падая за край пустыни, окрасило пески в ржавый цвет, а длинные тени домов накрыли площадь, Корбилиан поднялся на ступени храма говорящего камня и обратился к войску. Шепот в городе стих, словно тот, облегчив душу покаянием, умиротворенно замолк. Корбилиан посвятил солдат в разработанный им план кампании. Нынешняя армия, объяснял он, это основная ударная сила, при помощи которой он надеется разрушить зло, царящее на востоке. Но вслед за этим наступит долгий период восстановления нормальной жизни на пустующих ныне землях, а для этого потребуются еще люди. Поэтому теперь необходимо избрать представителей от каждого отряда и отправить их на запад за подкреплением. Сайрен же должен стать перевалочным пунктом по дороге на Ксаниддум, местом, где армия сможет сделать последний безопасный привал. Люди на площади и птицы на крыше храма внимательно выслушали его, но возвращаться назад никто не хотел: всех пугали ходячие дюны и другие ужасы пустыни. Тогда командиры отрядов сами прошли по рядам и избрали наиболее надежных, по их мнению, людей, на которых можно было возложить поручение Корбилиана.

Выбор Моррика Элберона пал на Руана, и Гайл не смог сдержать усмешку, видя разочарование молодого офицера.

— Твоя задача совсем не так проста, как тебе кажется, — объяснял он. Например, наш прославленный военачальник только-только осознал, что нам всем угрожает.

А как ты думаешь, Руан, почему я решил отложить давно запланированный поход на запад? Потому что если я и завоюю сейчас престол Кванара Римуна, то как долго, спрашивается, смогу я чувствовать себя на нем в безопасности? Сколько времени пройдет, прежде чем восточная зараза распространится по всему этому континенту и переберется за море, на Золотые Острова? Нет, мы должны драться, и драться сейчас, используя все накопленные нами силы. А когда мы победим, подумай, как удачно будет иметь у себя в тылу таких союзников, как, например, Варгалоу.

— Может быть, следует сообщить Императору? Элберон рассмеялся:

— Нет, парень! Его Администраторы будут только рады, если нас тут всех сожрут с потрохами. Скорее они станут помогать востоку, чем наоборот! Однако в угасавшем солнечном свете, в центре мертвого города на дне высохшего моря его шутка вовсе не показалась смешной. — Приведи всех, кто верен Гайлу, всех, до последнего человека. Они не откажутся пойти.

Иласса тоже выбрал несколько гонцов к Странгарту, однако позднее признался Корбилиану, что не знает, как его повелитель отнесется к просьбе о подкреплении. Раньше, в присутствии Ратиллика с волками, он был терпелив и благодушен, но сейчас его природная гневливость могла взять над ним верх, подтолкнуть к отказу дать им в помощь своих людей.

Варгалоу радовался представившемуся случаю послать гонцов в Неприступную Башню. Он считал, что заместители, которых он оставил в крепости, должны быть в курсе того, как развиваются события на востоке. Кроме того, он прекрасно понимал, что оставшиеся в цитадели все время должны чувствовать твердую руку нового владыки, иначе он рискует оказаться смещенным каким-нибудь неизвестным соперником еще до того, как успеет почувствовать вкус власти. Смерть Грендака недолго будет оставаться тайной.

Было также решено, что часть войска останется в городе и вместе с Земляными Людьми займется обустройством постоянного лагеря. Как только обязанности были распределены и гонцы на запад отправлены, армия под покровом ночи выступила в поход. Над головами солдат, словно призрачный грозовой фронт, парили совы Киррикри. Несколько птиц улетели далеко вперед на разведку. Киррикри сообщал, что пока никаких признаков опасности нет. Ратиллик, вновь обретя способность слышать обмен мыслями между Сайсифер и Киррикри (последний не считал нужным обижать своего прежнего хозяина, раз уж тот поддался на его уговоры), внимательно изучал карту. Ему удалось проследить дорогу до плато, но дальше на восток не было ничего, кроме бурого пятна от пролитого Руаном напитка. Волки, покорные как собаки, трусили рядом с хозяином, но пустыня внушала им страх, так что Ратиллику то и дело приходилось успокаивать их тихими словами приказаний.

Брэнног время от времени украдкой глядел на дочь, жалея, что позволил ей пойти с ними. В самом деле, зачем она Корбилиану? Да и если уж на то пошло, много ли дела найдется для всех них? Быть может, им не суждено вернуться оттуда живыми. Но Корбилиан, похоже, считал, что в борьбе с восточной угрозой любая жертва не слишком велика. Тут Брэнног встряхнулся, отгоняя от себя мрачные мысли. Игромм, которого с трудом уговорили оседлать одного из низкорослых коренастых пони, приведенных на всякий случай конниками Странгарта, ехал между Брэнногом и его дочерью. Маленький человечек чувствовал, как мысли девушки соприкасаются с его собственными, не проникая, однако, в них. Она еще не до конца осознала всю мощь своего дара.

Однажды придется сказать ей об этом, но чересчур много власти сразу портит, поэтому с разговором можно повременить. Игромм был слишком тактичен, чтобы навязываться, но постарался направить волны успокаивающих слов в ее сторону, чтобы помочь девушке справиться со снедавшим ее беспокойством.

И о юноше, Вольгрене, Игромм не забывал ни на секунду. Вот и сейчас он чувствовал, как тот, превозмогая страх, держится поблизости от Сайсифер, готовый защищать ее от любых опасностей. Дело, ради которого они шли на восток, не имело для него никакого значения, ему важно было лишь находиться рядом с девушкой. Не укрылись от проницательного предводителя Земляных Людей и ревнивые взгляды, которые Вольгрен время от времени бросал на Гайла. Да и то сказать, этот отчаянный авантюрист, поставивший на карту свою жизнь, чтобы добиться престола, чаще, чем следовало, поглядывал на красивую девушку. Игромм чувствовал, что желание добиться ее расположения уступает лишь его стремлению к власти. Эта же страсть руководила и поступками воина с железной рукой. Варгалоу был, безусловно, самым опасным из всех. Кому бы он ни присягал на верность, головы он не склонит ни перед кем, в этом Игромм был уверен. Даже Хранитель не сумел приручить этого свирепого зверя.

Хотя на горизонте что-то беспрестанно двигалось, дюны больше не появлялись. Три дня спустя дорога медленно, но верно поползла вверх. Ратиллик нашел узкую песчаную ложбину, которая вела прямо к отрогам гор первых, что встали на их пути с того самого момента, когда они покинули мертвый город, — и направил туда армию. Скалы вздымались из песка, точно лишенные жизни вулканические острова из моря. Корбилиан нашел место, с которого хорошо просматривалось восточное направление, и устремил внимательный взор в розовеющее предрассветное небо. Там, за неподвижными волнами песка, громоздилось долгожданное плато. Высота его обрывистых склонов достигала нескольких тысяч футов, а в длину оно занимало весь горизонт от края до края. Если зазубренные скалы, торчавшие из песка на подступах к нему, походили на острова, то само плато представало континентом в безграничном океане пустыни. Однако путь к нему был не близкий, и никакие подробности разглядеть было невозможно. Над черной громадой плоскогорья толстым слоем лежали облака то ли пара, то ли вулканического дыма. Корбилиан знал, что это лишь иллюзия, не более. И все же эта дымовая завеса была настолько неуместна, даже неестественна, что от одного взгляда на нее начинало резать глаза, как от чрезмерно яркого света.

На камень рядом с ним приземлился Киррикри. Корбилиан кивнул ему, точно тот заговорил с ним.

— Я чувствую его силу отсюда, Киррикри. Оно как затаившийся в засаде хищный зверь, зорко следящий за каждым движением охотника.

Пока он наблюдал, взошло солнце и окрасило небо на востоке в кроваво-красный цвет. На его фоне устрашающий силуэт обозначился еще резче, раздался во все стороны, как будто вырос на глазах. Сайсифер тоже поднялась на скалу неподалеку от Корбилиана, но при виде громады, мрачно черневшей в свете зари, которая, словно кровь, вытекала из рваной раны на теле небес, покачнулась и едва не потеряла равновесие.

— Сколько смерти, — прошептала девушка еле слышно.

— Ты видишь, что ждет нас там? — спросил Корбилиан.

— Нет, но я вижу, как много жизней оборвалось там до нас. Все так запуталось, будто само время завязалось узлами. Нельзя предугадать, чем все закончится, слишком много разных возможностей предлагает это место. Но я не могу глядеть туда без… — Девушка закрыла глаза и прижала к вискам ладони, словно у нее внезапно закружилась голова, но Вольгрен уже был рядом и удержал ее от падения.

Корбилиан приказал всем отдыхать. Однако привал был недолгим, уже в разгар утра, несмотря на усиливавшуюся жару, войско продолжило двигаться на восток. Никто не возражал против такой поспешности: теперь, когда долгожданный континент встал у них перед глазами, всем хотелось как можно скорее достичь цели. Идти стало легче, песок под ногами стал менее рассыпчатым, чем раньше, сквозь него то и дело пробивались камни. Склон, по которому они шли, был довольно пологим, и потому плоскогорье все время оставалось на виду. Хотя во всей армии не было ни одного солдата, который не радовался бы тому, что они наконец миновали пустыню, враждебная мощь, изливавшаяся на них с востока, вселяла беспокойство. С каждой пройденной милей плато становилось все выше, подавляя их своей зловещей громадой, хмурясь, точно разгневанное божество. Лошади то и дело пугались и шарахались в стороны, так что маленькому народу стоило немалых трудов держать их в повиновении. Волки Ратиллика несколько раз останавливались, падали на брюхо и продвигались вперед ползком.

Понаблюдав за ними, Ратиллик заявил Корбилиану:

— Это место смердит, как гора падали. Волки чувствуют эту вонь даже отсюда.

Гигант ничего не ответил. Он не нуждался в напоминаниях.

Когда они наконец добрались до края плато, солнце уже клонилось к западу. Сплошная стена без единого намека на какую-либо тропу выросла перед ними. Вершины плато не было видно, и это радовало Корбилиана, поскольку зло, которое оно излучало, нервировало его спутников. Он велел сделать привал, и вовремя: солдаты уже падали с ног от усталости.

Земляные Люди не ложились спать с тех самых пор, как начался переход через пустыню. Вот и теперь они сидели и рассматривали песок у себя под ногами, то и дело клюя носом, но все же не засыпая. Варгалоу, устроив на ночлег своих Избавителей, подошел к Корбилиану.

— Как мы поднимемся по этим утесам?

— Я попросил Игромма найти дорогу, если, конечно, она вообще существует, — ответил гигант.

Позднее, когда Игромм вернулся, Варгалоу снова вынырнул из ночного мрака, чтобы послушать, что тот скажет.

— Под этими утесами есть тропа, она выведет нас наверх, на следующий уступ. Там есть вода, — сообщил человечек.

— Чистая?

— Лучше пользоваться той, которую мы принесли с собой. Источник берет начало где-то наверху.

— А еда там какая-нибудь есть? — спросил Гайл, который тоже подошел узнать новости.

— Киррикри нашел плоды, которые сгодятся в пищу совам, — ответил Игромм. — Но нам они могут повредить. Я послал людей обследовать землю под плато. Там должны быть руины, если, конечно, Ксаниддум не стоял выше. Трудно сказать, где раньше была береговая линия.

Лицо Варгалоу омрачилось.

— Разве путешествовать под землей не опасно? Не лучше ли найти способ подняться по этим скалам?

— Здесь нет безопасных путей. Мы во власти древних сил, — ответил Корбилиан. — Выступаем с рассветом. Ратиллик, твои волки проведут нас по тропе, которую нашел Игромм.

— Позволь мне пойти с ними, — неожиданно попросил Брэнног. — Мне немало доводилось странствовать под землей с Игроммом. Я хорошо знаю, какие опасности таит в себе такое путешествие.

— Хорошо, — согласился Корбилиан.

Согласовав дальнейшие действия, военачальники разошлись по своим отрядам. Стоявшая перед ними неподъемная задача угнетала.

— Моим солдатам нужна хорошая кровавая стычка, — озабоченно сказал Элберон Гайлу. — Иначе они совсем падут духом. Они нервничают, не зная, что нас ждет впереди, да и усталость сказывается. Ничто так не помогает солдатам прийти в себя, как удар по противнику.

— Будет тебе стычка, — ответил Гайл устало. — Потерпи.

Ночь прошла спокойно. Пустыня не обращала на людей никакого внимания, все было тихо и неподвижно. Когда наступило утро, армия была готова идти вслед за Игроммом по тропе, которую он отыскал. Предводитель маленького народа, Ратиллик, его волки и Брэнног возглавляли процессию. Тропа пролегала по руслу давно пересохшего ручья, его устье было забито песком и мелкими камешками. Волки принюхались, потом оскалились и зарычали, словно внутри их поджидало что-то опасное. Брэнног поднял свой топор и ласково заговорил со зверями. Ратиллик удивился: подумать только, как быстро этот мужлан приобретает новые знания!

Они вошли внутрь. Земляные Люди стоял так близко к Брэнногу, что свечения, исходившего от их тел, было вполне достаточно, чтобы разглядеть тоннель. Пол круто уходил вверх, стенки изгибались, то расширяя, то сужая проход. Когда-то журчание воды отражалось от этих сводов, но сейчас здесь не было слышно ничего, кроме напряженного дыхания людей. Брэнног кое-как уговорил волков войти. Их пасти были по-прежнему полуоткрыты, так что зубы сверкали в темноте. Казалось, животные готовы вцепиться в какого-то невидимого врага. Тропа долго карабкалась вверх, пока наконец не достигла места, где потолок поднялся футов на пятнадцать. Ратиллик указал на сеть из корней, опутавшую стенки тоннеля, — это означало, что над ними была какая-то жизнь. Но Игромм предупредил, что трогать их нельзя ни в коем случае.

Корни становились все толще, но по-прежнему сохраняли неприятный белесый цвет. К тому же их сплошь покрывал какой-то лишай, отчего людям казалось, что это непременно должны быть корни ядовитых растений. Если наверху и росли какие-нибудь деревья, то они наверняка были мертвые. Но вот они заметили корень, который тянулся вдоль стенки тоннеля, непрерывно утолщаясь, пока не сделался шириной в два обхвата. Игромм остановился и прислушался. Ему показалось, что он слышит ток древесных соков внутри гигантского корня. Волки, завидев его, встали как вкопанные и оскалились, подвывая. В замкнутом пространстве их вой производил на редкость тягостное впечатление. Брэнногу показалось, что он слышит, как тоненькими струйками осыпается земля. Мгновение спустя они увидели, как дрожь пробежала вдоль всего корня и с него и впрямь посыпалась пыль.

— Он шевелится! — завопил Брэнног. Стоявшие рядом тут же подхватили его слова и передали дальше, отчего войском едва не овладела паника. Рябь прошла по всей поверхности корня. Корбилиан подошел к ним и с отвращением уставился на их находку. Игромм застонал, точно корень-исполин внушал ему неодолимый ужас.

— Он уходит на самую вершину плато! — вымолвил человечек.

— Быстро! — скомандовал Корбилиан. — Проходите все!

Ратиллик и Брэнног обменялись неуверенными взглядами, но спорить не стали. Ратиллик скомандовал волкам, и те вместе с маленькими людьми вприпрыжку помчались вверх по тоннелю, прочь от страшного места. Вся процессия двинулась за ними следом, не сводя глаз с дрожавшего и вибрировавшего корня. Корбилиан остался стоять, и когда Варгалоу поравнялся с ним, указал ему на жуткий образчик местной флоры.

— Что это такое? — удивился Избавитель.

— Не знаю. Но трогать не хочу, а то еще потолок рухнет, — ответил гигант.

В это мгновение корень расширился и опал, будто испустил глубокий вздох, и тут же раздался глухой рокот оседавшей почвы и стронувшихся с места камней. Корень задвигался, уползая, точно щупальце огромного осьминога, и через секунду песок засыпал то место, где он находился. Варгалоу скомандовал своим людям проходить не задерживаясь, что они и сделали, предварительно обнажив руки-мечи. Солдаты Элберона тоже подготовились ко всяким неожиданностям, но корень больше не показывался. Никто не пострадал, но ни один человек уже не чувствовал себя в безопасности. Движущийся корень произвел неизгладимое впечатление на воинов, и слух о нем распространялся по рядам. Когда в конце тоннеля забрезжил свет, все вздохнули с облегчением. Идти под землей было все равно что пробираться сквозь живую плоть.

Брэнног изумленно оглядывался по сторонам. Они оказались в полукруглой долине примерно в полмили шириной, окруженной скалами и заполненной мелкими озерцами. Но не количество водоемов поражало наблюдателя, а растительность, раскинувшаяся по их берегам. Все деревья, кустарники и опутывавшая их лоза были совершенно серыми. Стволы и ветви деревьев, изогнутые и перекрученные, как пальцы страдающего артритом старика, по цвету нисколько не отличались от покрывавшей их листвы. Толстый слой пыли лежал на водной глади каждого озерка, а обрамлявшие их камыши больше всего походили на пучки старой ветоши. Лучше других чувствовало себя здесь ползучее растение, отдаленно напоминавшее плющ: на нем было множество побегов самого разного размера, от крохотных хрупких росточков до мощных старых плетей, толстых, как змеи. Непомерной величины вьюнок заполонил все видимое пространство, его стебли душили деревья, заглушали кусты, и даже камень крошился под натиском его корней. Казалось, все, на что ни падал взгляд, медленно, но неотвратимо превращалось в песок, уступая место пустыне.

— Они живые? — выговорил наконец Брэнног.

— Еще какие живые, — отозвался Ратиллик. — С ними держи ухо востро.

Пока остальные выбирались наружу, Корбилиан рассматривал плато, вздымавшееся над ними с неотвратимостью судьбы. Его стена, издали казавшаяся абсолютно черной, на самом деле была испещрена серыми и зелеными пятнами. Какая-то невзрачная растительность цеплялась тут и там за неровную поверхность скалы, просовывая свои корешки в самые крошечные щелки, отчего камень трескался еще сильнее. Все вместе удивительно походило на стенку ведьминого котла с присохшим к нему тошнотворным варевом.

— Как мы попадем наверх? — поинтересовался подоспевший Гайл. — Не похоже, чтобы тут была хоть какая-нибудь тропа.

Вдруг раздался резкий крик, заставивший обоих военачальников обернуться. Они увидели, как несколько солдат из отряда Элберона испуганно отскочили от ползучего растения, покрывавшего склон горы. Оказалось, что один из них не устоял перед искушением как следует рубануть мечом по пыльным стеблям, отчего вся лоза скорчилась, словно испытывающий жестокую боль человек. Крупная дрожь прошла по опутавшему камни плющу, но, к счастью, за этим ничего не последовало.

— Ничего не трогать! — закричал Корбилиан. — О каждом вашем движении сразу же становится известно наверху, как если бы вы напрямую сообщали о том, где находитесь!

Игромм указал на скалы:

— Надо подниматься вдоль того хребта. Когда-то там была дорога, которая вела наверх, прямо в Ксаниддум.

К полудню еще один трудный бросок был завершен, но дорога наверх так и не обнаружилась. Плато возвышалось над их головами, такое же неприступное, как и прежде. Конечно, на него можно было бы вскарабкаться, приложив определенные усилия, если бы не покрывавшая его растительность. Кривенькие деревца и причудливые кустики, напоминавшие что-то до боли знакомое, хотя и не поддававшееся определению, каким-то чудом удерживались на отвесном склоне, вися порою едва ли не в воздухе. Казалось, они издеваются над людьми, напрасно ищущими дорогу наверх, и потому солдатам отчаянно хотелось изрубить их на куски, однако никто не смел к ним притронуться, опасаясь, что они могут оказаться ядовитыми. Армия сделала привал. Пока солдаты энергично поедали свои припасы, которых с каждой новой стоянкой становилось все меньше и меньше, разведчики Игромма, высланные на поиски хоть какой-нибудь тропы, ввалились в лагерь, пыхтя от возбуждения.

— Они нашли древние развалины, возможно, когда-то это была гавань. Но там все заросло, — в общем, посмотри лучше сам, — поспешил доложить Корбилиану Игромм.

Без лишних слов гигант взобрался в седло и двинулся в том направлении, которое указал предводитель Земляных Людей. Варгалоу и Гайл сопровождали его. Бросив на них взгляд, Корбилиан мысленно усмехнулся: ему показалось, будто он посмотрелся в зеркало, настолько выражения их лиц повторяли сейчас его собственное. В молчании они пересекли хребет и застыли, пораженные открывшимся зрелищем. Постройки, некогда полностью занимавшие раскинувшуюся перед ними долину, действительно давно превратились в руины. Тут и там на земле валялись обломки колонн, куски карнизов, осколки портиков. Камень, из которого они были сделаны, под действием жары растрескался и частично рассыпался в пыль. Глядя сверху, можно было подумать, что это даже не фрагменты сооружений, некогда возведенных людьми, а разбросанные детские игрушки. Это впечатление еще усиливалось благодаря росшим в долине грибам такой величины, что все прочее рядом с ними казалось крошечным и ненастоящим. Ярко-розовые грибы составляли неожиданный контраст со всем, что воины Корбилиана повидали на этой негостеприимной земле за последние несколько часов. Приглядевшись, люди заметили, что куполообразные шляпки растений пульсируют, словно живые насосы, вытягивающие последние животворные соки из развалин города, на которых они произросли.

— Их корни, — раздался вдруг голос Игромма откуда-то из-под локтя Корбилиана, — точно такие же, как тот, что мы видели под землей. Они уходят очень глубоко.

— Они опасны? — спросил Варгалоу.

— Нет, — ответил человечек. — Не более, чем знакомые нам растения на западе. Но они чувствуют точно так же, как мы. А еще они обладают силой… — Тут он умолк, так и не закрыв рта.

Варгалоу невольно отшатнулся. Ближайший к нему продолговатый отросток неожиданно раздулся раза в два, сделавшись футов пятьдесят в поперечнике, вывернул из почвы толстое корневище, напоминавшее ножку гриба, и поднялся в воздух. Повисев над землей с минуту, гигантская спора поймала поток горячего воздуха и взмыла вверх, болтая корешками и тонкими волоконцами, с которых сыпался песок. На ее месте осталась неглубокая воронка, сквозь которую стоявшим наверху людям хорошо были видны толстые розовые корни.

— Все это одно растение, — пояснил Ратиллик, незаметно присоединившийся к их группе. — Когда его семена созревают, они отрываются от материнского стебля, и их уносит ветер.

И тут Корбилиана осенило:

— Они летят на плато. Больше некуда — в пустыне они погибнут.

— Да, это их единственная надежда на спасение, — отозвался Ратиллик. Хотя шансы укрепиться и выжить на плато почти так же ничтожны, как и в пустыне.

— Скажи, а вес человека они выдержат? Ратиллик долго не отвечал, обдумывая вопрос.

— Может быть, — наконец произнес он. — Но ведь нас тут целая армия.

— Мы должны послать вперед разведчиков. Нам нужна информация о том, что происходит наверху. Быть может, им удастся даже отыскать дорогу наверх для остальных.

Лицевые мускулы Ратиллика свело от непривычного упражнения: Иерофант улыбался.

— Пойду узнаю, — ответил он и повел свою лошадь вдоль края жутковатой долины. На ходу он внимательно присматривался к ритмично пульсировавшим бороздчатым куполам, пока наконец не нашел то, что ему было нужно. Это был настоящий гигант среди великанов, весь покрытый сетью прожилок, оплетавших его, точно старые шрамы. Ратиллик спешился и подошел к нему. Оставшиеся наверху, затаив дыхание, ждали, что будет.

— Ничего не случится, — заявил Игромм с уверенностью. — Мудрый понимает их язык.

Человечек с самого начала выказывал Ратиллику особое почтение, да и Земляные Люди в целом склонны были считать его даже более могущественным, чем Корбилиан, так как он обладал глубоким пониманием всякой жизни.

Тем временем Ратиллик подошел к розовому грибу почти вплотную и, запрокинув голову и закрыв глаза, начал прислушиваться к происходящему внутри него. Он слышал, как испарения проникают сквозь его шероховатую кожицу наружу, как соки текут через сложное переплетение корней, соединявшихся с могучим главным корнем, который проходил, наподобие артерии, под всей грибницей. Иерофант освободил врата своего восприятия, и образы хлынули в его мозг с такой силой, что он чуть не упал на колени. Но он, точно сражающийся с бурей корабль, упрямо шел к своей цели и смог наконец победить хаос. Только после этого он принялся внедрять свои точно сформулированные вопросы в сложную систему мыслеобразов растения. То, что он узнал, приятно его удивило.

Вернувшись назад к Корбилиану, Ратиллик выглядел довольным, но уставшим.

— Я нашел неожиданного союзника. Эти растения давно уже ведут свою собственную войну против плато и населяющих его форм жизни. Сами эти грибы произошли от каких-то других существ, возможно даже людей, и потому обладают высокоразвитым интеллектом, отличающим их от других растений, которые давно поддались тлетворному влиянию силы, захватившей плато. Они согласны помочь нам доставить группу воинов наверх, но ты должен отобрать людей, потому что на всю армию грибов не хватит. В данный момент всего несколько спор созрели и готовы взлететь. Но они знают, зачем мы здесь, и хотят помочь. По их словам, наверх можно попасть и другим путем, хотя он весьма нелегок. Но, в конце концов, мы пришли сюда воевать, и не нам бояться трудностей.

— Что это за другой путь?

— Глубоко в скалах есть каньон, который ведет наверх к самому Ксаниддуму. Когда-то там был порт. Сейчас там все заросло так, что и самого каньона не разглядеть, но внутри сохранилась дорога. Однако нужно быть крайне осторожными: растения, преграждающие путь, ядовиты и очень опасны. Их ненависть ко всему живому так велика, что они даже друг с другом ведут непрерывную войну. И они знают о нашем приближении. Им сказали.

Корбилиан только кивнул в ответ, словно именно это и ожидал услышать.

— И вот еще что, — добавил Ратиллик. — Нам позволено есть эти грибы, когда кончатся припасы. Ты понимаешь, что это означает.

«Еще одна жертва», — подумал он.

Корбилиан вернулся к солдатам и быстро собрал небольшой отряд для отправки наверх. Потом вновь подъехал к Ратиллику и сказал:

— Один из нас должен будет подняться на плато, чтобы приготовить там плацдарм, а другому придется провести людей через тот каньон, о котором ты говорил.

— Я буду счастлив повести армию в бой, каким бы жестоким он ни был. К тому же нам помогут. Эти растения по-своему научились пользоваться силой. Но командуешь войском ты. Так не разумнее ли будет тебе возглавить атаку? Солдаты почувствуют еще больше уважения к командиру, который стоит в авангарде, — ответил Ратиллик и подумал: «Он знает это не хуже моего. Что он задумал? Неужели я опять чего-то не понял? Отказаться возглавить армию сейчас — чистое безумие. У него должны быть особые причины, чтобы так торопиться наверх».

Но Корбилиан, подумав, согласился:

— Ты прав. Я сам поведу армию, а ты поднимайся наверх и ищи дорогу к Горе. Вполне возможно, что до нее еще несколько дней пути.

— Кто полетит со мной?

Корбилиан выбрал предводителей отрядов, чтобы они случайно не переругались между собой, обиженные выказанным кому-то одному предпочтением. Ратиллик снова усмотрел в этом какой-то непонятный замысел и удивился.

Однако воины, услышав о планах Корбилиана, наотрез отказались покинуть своих людей. Первым выразил несогласие Варгалоу.

— Конечно, на вершине плато может быть еще опаснее, чем здесь, но мои Избавители станут презирать меня — и заслуженно, — если я брошу их сейчас и предоставлю им пробиваться наверх под началом кого-нибудь другого. Нет, я остаюсь здесь, и будь что будет.

— И я должен сам возглавить Земляных Людей, — присоединился к его протесту Игромм.

Следующим заговорил Элберон, и Корбилиан понял, что до мятежа остался всего один шаг.

— Мы пока еще армия: солдаты Империи, Избавители, Земляные Люди, воины Странгарта, все остальные. Вот и надо сражаться одним целым. Тебе и так повезло, что мы до сих пор не перерезали друг другу глотки!

— Твое миролюбие достойно восхищения, Корбилиан, — усмехаясь, обратился к нему Варгалоу. — Но сейчас тебе не остается ничего другого, кроме как смириться с неизбежным. Позволь же тем, кто, подобно Моррику Элберону и мне, поднаторел в искусстве войны, стать твоими советчиками.

Корбилиан серьезно кивнул и начал набирать новую партию.

— Сайсифер, тебе нечего делать на поле боя. Полетишь наверх с Ратилликом и Вольгреном.

Ухмылка Элберона стала еще шире.

— Предлагаю отправить с ними и Оттемара, а то мне что-то не улыбается сажать на императорский престол труп, после того как вся эта заварушка закончится.

— Да уж, меч мне в руки лучше не давать, — поддержал его шутку и сам Гайл. — Полечу-ка я с Вольгреном.

— А ты, Брэнног? — обратился к бывшему рыбаку Корбилиан.

— Конечно, только захвачу с собой нескольких малышей, — согласился тот, отвечая сразу ему и Игромму. Они не возражали.

— Найдите город, — наказал им на прощание Корбилиан. Ратиллик поклонился:

— Грибы нам помогут. Они в смертельной вражде со всем, что есть наверху. Я поговорю с ними еще раз.

С этими словами он развернул коня и вновь поехал к розовым куполам в долине. Земляные Люди потянулись за ним.

Корбилиан воспользовался моментом, чтобы сказать еще несколько слов тем, кому предстояло отправиться наверх вместе с ними, и армия снова выступила в поход. Солдаты с опаской ступали по незнакомой местности, а нависшие над ними скалы, казалось, грозили в любую минуту рухнуть и раздавить их. Однако все понимали, что решительных действий со стороны противника ждать осталось недолго, и это как-то утешало. То и дело люди посматривали на небо, где парили какие-то птицы. Но это были не совы Киррикри, те держались где-то в отдалении. Сайсифер очень беспокоило, что она не может поговорить с ними.

Из последнего разговора с Киррикри, который состоялся еще до того, как совы поднялись высоко в небо, где их совсем не было видно, девушка поняла, что все его усилия сейчас направлены на то, чтобы удержать других птиц от бегства на запад. У него не было ни времени, ни возможности пристально наблюдать за происходившим внизу, тем более что вся почва плато была покрыта сплошным ковром ползучих растений. Впрочем, белая сова была уверена, что внизу есть и другая жизнь, но настроиться на ее волну и войти с ней в контакт не представлялось возможным. Каждый раз, пытаясь уловить течение мыслей обитавших внизу существ, Киррикри натыкался на безудержную злобу, которой сочилась, кажется, сама земля.

Корбилиан приблизился к гигантскому розовому грибу, возле которого дожидался Ратиллик, и тот сообщил, что можно отправляться. Его спутники проворно вскарабкались на слегка приплюснутую шляпку гриба. К своему удивлению, они обнаружили, что сидеть на ней довольно удобно. Земляные Люди немедленно ощутили силу, прямо-таки пульсировавшую внутри странного растения, а также симпатию, которое оно к ним испытывало, и приободрились. Глядя на них, воспрянул духом и Брэнног. Он знал, что удивительный гриб это первый и, возможно, единственный союзник, нашедшийся у них на этой проклятой земле. Как только маленький отряд занял свои места наверху, Ратиллик в роли кормчего наклонился к растению и что-то ему шепнул. Гриб вздрогнул, раздуваясь, и оторвался от земли. Наблюдатели невольно ахнули, когда огромный розовый купол взмыл над гроздью куполков поменьше, таща за собой целый шлейф мелких корешков. Необычный летательный снаряд быстро набирал высоту, и его пассажиры скоро скрылись из виду. Около дюжины менее крупных спор тоже снялись с мест и окружили своего гигантского собрата, подобно тому как спутники окружают планету.

Но глазеть и удивляться было некогда. Корбилиан уже указывал на основание каменной стены, по которой им предстояло взобраться:

— Ратиллик сказал, что вход в каньон начинается здесь. Там есть дорога.

Баргалоу извлек из плаща свою стальную руку, Элберон вынул из ножен меч.

— В путь, — одновременно произнесли они, и тут же сверкнул клинок Илассы.

Корбилиан не сводил глаз с мрачных утесов. У него было такое чувство, будто скалы протягивали незримые щупальца, которые проникали в душу каждого солдата его армии в поисках затаившегося там облачка мрака, чтобы вступить с ним в сговор и с его помощью подчинить человека своей воле. Вот он, их самый страшный враг, — капелька зла на дне собственных сердец. Корбилиан послал безмолвный призыв силе, сокрытой в глубине его существа, и тут же ощутил мощный ответный толчок. Мгновением позже точно такой же толчок докатился до него с вершины нагорья. Можно было подумать, что два левиафана обмениваются вызовами в морской пучине, одинаково уверенные в собственной неуязвимости. Корбилиан почувствовал неколебимую мощь пронизывавшей все его существо силы и двинулся вперед, стараясь не расплескать собственную уверенность в победе.