Вторник, 22 декабря 2015 года,

9 часов 34 минуты утра

Следуя указателям линии метро «Бейкерлу», Бакстер спускалась все глубже под землю на станции «Пикадилли». Она собрала волосы в хвост и заштукатурилась косметикой, которой ей надарили за последние годы – в основном мама, прозрачно намекая, что ей «не стоит выглядеть, как вампир». Как бы там ни было, маскировка получилась качественная – взглянув по окончании в зеркало, она с трудом себя узнала.

Влившись в толпу, она двинулась по платформе, дошла до середины, увидела то, что искала, и остановилась перед серой дверью с логотипом лондонского метро и табличкой:

Посторонним вход воспрещен

Эмили постучала, надеясь, что не ошиблась и за перегородкой не скрывается чулан с швабрами.

– Кто там? – донесся изнутри женский голос.

Несколько стоявших неподалеку пассажиров вполне могли ее услышать, а у Бакстер не было ни малейшего желания обнаруживать себя после того, как она потратила столько усилий на эту клоунскую гримировку.

Она постучала еще раз.

Дверь осторожно приоткрылась на пару сантиметров, но Бакстер тут же ее распахнула и вошла в полутемную комнату. Впустившая ее женщина тут же поспешно заперла замок, но двое техников при ее появлении даже не повернулись, продолжая настраивать выстроившиеся в ряд мониторы, радиопередатчики, умножители частоты, компьютеры и кодируемые релейные станции, превращавшие тесное помещение в полноценный тактический командный пункт.

Руш уже был на месте – развешивал карты рядом со списком позывных.

– Доброе утро, – поприветствовал он ее.

Потом сунул в карман руку и протянул ключи от машины, никак не прокомментировав ни события, побудившие его их позаимствовать, ни ее подозрительно броский новый имидж.

– Спасибо, – коротко ответила Бакстер и сунула их в карман, – и когда все это заработает?

– Минут десять… может, пятнадцать, – ответил кто-то из-под стола.

– Тогда мы немного прогуляемся, – буднично сообщила она.

Руш понял намек и вышел вслед за ней на платформу, чтобы поговорить с глазу на глаз.

Когда он накануне вечером вернулся домой, зернистые видеозаписи, запечатлевшие, как он своим выстрелом спасает Бакстер жизнь, уже успели облететь новостные каналы всего мира. Поэтому бриться он утром не стал, и тень на подбородке значительно изменила облик опрятного и подтянутого агента. Кроме того, он зачесал назад волосы, чтобы были видны седые пряди – такая прическа, по правде говоря, шла ему намного больше.

– Вы сегодня похожи на чернобурую лису, – улыбнулась Бакстер.

Они брели к дальнему краю платформы и только что миновали огромный плакат, рекламирующий книгу Андреа.

– Спасибо. А вы… вы…

Он тщетно искал подходящие слова.

– А я похожа на бабулю-лотерейщицу, – невесело прокомментировала Бакстер, развеселив Руша. – ФБР решило почтить нас своим присутствием, – тихо продолжала она. – Они желают «оказать любую посильную помощь с тем, чтобы положить конец этим жестоким, варварским преступлениям». Перевод: они не могут свалить без Грина, но поскольку МИ5 еще не закончили его пытать, они пока потусуются тут и попробуют кого-нибудь подстрелить.

– Да, я уже и сам догадался, – сказал Руш и едва заметно кивнул на широкоплечего мужчину со стянутыми в хвостик волосами, расположившегося чуть дальше на платформе. – Этот доморощенный Стивен Сигал уже целый час не может выбрать себе шоколадку.

– О господи, – закатила глаза Бакстер, – ночная смена доложила, что взяли еще двух Кукол.

– Значит… осталось десять?

– Десять, – кивнула Бакстер.

– Плюс наш Азазель, кто бы он ни был, – добавил Руш.

Они немного помолчали, дожидаясь, когда затихнет грохот подъезжающего поезда. Возникшую паузу Бакстер использовала, чтобы обдумать, как поблагодарить Руша, хотя у нее не было ни малейшего желания признаваться, что она открыла его подарок раньше срока, да и вообще хотелось избежать этого душещипательного разговора.

– Мы прорвемся, – произнесла она, глядя вслед удаляющемуся поезду, чтобы не смотреть на коллегу, – мы подобрались к ним вплотную. Я знаю, вы считаете этот день чем-то вроде испытания, но мы можем сделать только то, что в наших силах. Не делайте глупостей и не…

– Знаете, о чем я думал этой ночью? – перебил ее Руш. – Я ведь так и не ответил на ваш вопрос.

На лице Эмили отразилась озадаченность.

– Вопрос о том, как человек, которому по роду занятий полагается быть умным и всю жизнь искать вещественные доказательства, может беспочвенно и нелогично верить в… «феечек с неба», так вы тогда сказали? – с улыбкой напомнил он.

– Я вот правда не хочу сейчас в это лезть, – ответила Бакстер, с содроганием вспоминая свою вспышку злобы в самолете.

– А мне кажется, сейчас самое время в это залезть.

К платформе подошел еще один поезд, двери открылись, на десять секунд воцарился хаос, кто попроворнее, занял места, оставив неудачникам невеселый выбор: либо схватиться за поручень, рискуя подхватить какую-нибудь заразу, либо грохнуться на пол, когда состав опять тронется в путь.

– Я был таким же, как вы, – начал Руш, – ну, раньше. Думал, что вера нужна только слабакам, что это самообман, помогающий выжить в жутких условиях.

Слова Руша напомнили Бакстер ее собственное отношение к психотерапии до того, как психологи спасли ей жизнь.

– Но потом, когда случилось… то, что случилось, я попросту не мог смириться с мыслью, что потерял их навсегда, что я больше никогда не смогу быть рядом с ними, обнять их, что мои девочки и все, что они в себе заключали, безвозвратно ушло. Они были слишком значимы и важны для меня, чтобы просто взять и исчезнуть, понимаете?

Бакстер изо всех сил пыталась сдержать эмоции, а вот Руш, казалось, был абсолютно невозмутим и спокоен, просто пытаясь выразить свои мысли.

– В ту самую секунду, когда я об этом подумал, все как будто встало на свои места: на самом деле они никуда не ушли. Я чувствовал это. И вот сегодня я оказался здесь… Вы считаете меня сумасшедшим?

– Я сегодня молилась! – выпалила Бакстер и поднесла ко рту ладонь с таким видом, будто выдала какой-то постыдный секрет.

Руш недоверчиво посмотрел на нее.

– Не верите? Честно говоря, я даже толком не знала, как это делается. Но я просто подумала: а что, если я ошибаюсь? Что если что-то или кто-то все же есть? Сегодня слишком многое стоит на кону, чтобы ни во что не верить, правда? – Щеки Бакстер раскраснелись, но яркий макияж, на ее счастье, почти полностью это замаскировал. – Прекратите! – рявкнула она, увидев на его лице улыбку, и быстро перешла к сути дела. – Если я уж выставила себя перед вами последней дурой, то дайте мне хотя бы сказать, за что я молилась.

– Вероятно, за то, чтобы мы остановили этих ненормальных ублюдков…

– Само собой! Но еще я молилась за вас.

– За меня?

– Да, за вас. Свою единственную в жизни молитву я произнесла именно ради вас. Чтобы вы вместе со мной дожили до конца этого дня.

Ее неожиданное откровение, похоже, возымело должный эффект.

Хотел ли Бог Руша сохранить ему жизнь или нет, им было неведомо, но Бакстер, по крайней мере, надеялась, что Он задумается, прежде чем послать Дамьена на смерть.

– Который час? – простонала Эмили, обхватив руками голову в голубоватом свете мониторов оборудованного на скорую руку командного пункта.

– Десять минут, – ответил Руш, не сводя глаз с изображения всех закоулков станции, передаваемого камерами видеонаблюдения в режиме реального времени.

– Десять минут чего?

– Четвертого.

Эмили тяжело вздохнула:

– Где же эти вонючие говнюки? – спросила она окружающих.

Повышение уровня террористической угрозы в столице привело к весьма интересным результатам. Полиция арестовала человека, пытавшегося пронести нож в лондонский Тауэр, однако все говорило о том, что им двигало не столько желание устроить резню, сколько банальная глупость. Также поступило ложное сообщение о бомбе, якобы заложенной в отеле «Кенсингтон Олимпия». Там тоже все закончилось довольно скучно: один разгневанный, но, по всей видимости, забывчивый докладчик узнал, что его пропавший ноутбук саперы от греха подальше взорвали в специальном контейнере.

Бакстер с дюжиной своих подчиненных за день арестовали пять человек, поведение которых вызывало подозрения. Хотя ни один из них не имел никакого отношения к Грину и его приспешникам, это лишний раз показало, что концентрация странных персонажей в городе чрезвычайно высока в течение всего дня.

– А где наши друзья из МИ5? – спросила Эмили, не поднимая от стола головы.

– Ведут дружеские беседы с парнями из ФБР на платформе «Пикадилли», – услышала она чей-то ответ.

– Тут что-то странное! – выкрикнул Руш.

Бакстер взволнованно подняла глаза. Мимо одной из камер прошел человек в шапке Санта-Клауса, явно прячущий под курткой какое-то живое существо. Детектив была рада хоть чем-то себя занять.

– Пойдем проверим.

Констеблю Бетан Рос, сидевшей в этот момент в здании Нью-Скотленд-Ярда, давно было поручено просматривать приобщенные к делу записи с камер видеонаблюдения, качество которых не позволяло прогнать их через распознаватель лиц. За неделю она собрала целый альбом расплывчатых скриншотов, которые, после обработки в нескольких графических редакторах, позволили полиции арестовать еще двух Кукол.

Сегодня женщина целый день под всеми возможными ракурсами изучала кадры из Скай-Гарден, запечатлевшие драму, только чудом не обернувшуюся трагедией. На последнем, невыносимо тоскливом черно-белом видео посетители в течение двух часов ходили в туалет и обратно, исчезая и вновь появляясь в поле зрения.

Потом она взялась за записи с камеры у барной стойки. С этого угла увидеть происходящее на террасе было невозможно, поэтому о сделанном Рушем выстреле можно было судить только по реакции толпы. Некоторые отвернулись, кто-то продолжал снимать, вытянув в руках телефоны, а какая-то пожилая дама грохнулась в обморок, не забыв в падении увлечь за собой зомбиподобного мужа.

Констебль уже подалась вперед, чтобы запустить следующий файл, но в этот момент ее внимание привлекла одна из монохромных фигур на заднем плане. Она отмотала запись назад и еще раз понаблюдала за реакцией людей, у которых прямо на глазах убили человека.

Бетан пристально вглядывалась в мужчину, стоявшего в задних рядах.

В тот самый момент, когда дама потеряла сознание и выпала из кадра, он повернулся и спокойно зашагал к выходу. Все в его облике, вплоть до походки, свидетельствовало о том, что все произошедшее перед его глазами никоим образом его не взволновало.

Констебль увеличила картинку, но вместо лица увидела лишь размытую мозаику пикселей.

Ей в голову пришла мысль.

Она опять запустила видеоряд с камеры у туалета и продолжила с того самого момента, на котором остановилась. Несколько мгновений спустя незнакомец обогнул угол и прошел под камерой, старательно склонив голову вниз.

– Скотина, – прошептала Бетан, на этот раз уверенная, что ей удалось обнаружить что-то стоящее.

Она прокрутила фрагмент видео в замедленном режиме, пытаясь понять, что представляет собой сверкающий круг на полу. Приблизила изображение сильнее: это был поднос, окруженный разбитыми бокалами. Она приблизила еще, пока блестящая поверхность не заняла весь экран, и стала просматривать кадр за кадром, широко открыв глаза в радостном предвкушении.

Вот на перевернутый поднос легла тень; еще пару кликов – и в кадре появился носок мужского ботинка. Констебль продолжала кликать мышкой.

– Давай… ну давай же… Попался! – с улыбкой воскликнула Бетан, увидев в серебристом ореоле вполне сносное изображение лица мужчины средних лет.

– Шеф! Подойдите сюда!