Грант раскинулся на одеяле, позволяя позднему дневному солнцу своими лучами согревать ему лицо. После их с Викторией ленча с холодной индейкой, сыром и яблоками он явно отяжелел. И это при том, что еще остались нетронутыми две бутылки вина, которые были положены в их корзину, без сомнения, по указанию Йена.

Виктория изучала пляж, бегая по песку, отступая с приближением волн и усердно рассматривая раковины. Грант с удовольствием наблюдал за ней. В самом деле, сегодня время прошло слишком быстро. Ему не хотелось ее отрывать, но они должны были возвращаться.

Грант встал, потянулся и свернул одеяло. Поднявшийся ветер загнал всех местных отдыхающих обратно в город. Обозрев полоску пляжа в обоих направлениях, он убедился, что там пусто, и крикнул Виктории:

– Обувайтесь и собирайте ваши вещи, нам пора возвращаться.

Вместо ответа она помахала ему рукой и, не обращая на него внимания, продолжала сосредоточенно изучать что-то в воде возле ног. Пробормотав какое-то ругательство, Грант направился к лошади... и тут корзина выпала у него из рук и покатилась по песку – лошади не было на месте.

В поисках пропажи он совершил несколько рейдов по пляжу, пока не осознал, что лошадь покинула их и назад уже не вернется.

Кляня себя на чем свет стоит, Грант вернулся к Виктории.

– Где же лошадь? – спросила она, держа руку козырьком у лба и оглядывая берег.

Грант почесал в затылке.

– Я не знаю. Может, украли...

– И что нам теперь делать?

– Мы можем вернуться назад пешком.

– Ну, если вы считаете это наилучшим из возможного...

Виктория, похоже, не слишком обрадовалась такой перспективе: на то, чтобы добраться до места по каменистой почве, у них ушло бы часа два. Она посмотрела вниз, на свои туфли. С этим тоже могут возникнуть трудности...

Кроме того, им придется пройти один квартал, где Грант не рискнул бы появляться после темноты. Сопровождать красавицу без оружия? Он чертыхнулся. Ничего себе телохранитель...

Правда, был еще один вариант – остаться с Викторией до утра, пока из города не вернутся отдыхающие, – однако для нее, пожалуй, безопаснее провести ночь на пристани, нежели здесь, вдвоем с ним.

– В той бухточке по соседству есть несколько купальных домиков, – сказал Грант. – Пожалуй, мы пока побудем там.

Виктория облегченно вздохнула.

– Спасибо вам! Не хотелось стирать в пузыри ноги. – Голос у нее был такой жизнерадостный, и она выглядела такой возбужденной, что Грант невольно задумался и прищурил глаза. Не она ли отвязала проклятую лошадь? Что ж, откровенно говоря, Виктория вполне могла это сделать...

Грант подобрал корзину, и они пошли мимо скалистой стены, разделяющей два пляжа. Так как прилив нарастал, им пришлось пробираться вброд. Виктория упорно шла вперед, не обращая внимания на волны, подбирающиеся к ее бедрам.

В ряду ярко выкрашенных хижин первые три оказались запертыми, зато в четвертой дверь была открыта. Когда Грант ввел Викторию внутрь, она споткнулась, запутавшись в своих намокших юбках.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да, но вот вам одна из причин, почему женщины не должны носить все это, – сказала она бодрым тоном.

– Вы намекаете на то, что вам нужно избавиться от этого? – Грант заметил, что его голос, когда он озвучил это предложение, был отнюдь не радостным.

– Ну да, конечно! Ну же, мистер Сазерленд... – подбодрила его Виктория.

Он тяжело вздохнул.

– Ладно, так и быть. Повернитесь спиной, я расстегну пуговицы.

Виктория проворно повернулась и убрала наверх волосы. С каждой высвобожденной им петлей обнаруживалось все больше кремовой кожи, слегка окропленной водой. Под конец руки Гранта стали слегка дрожать.

– Готово! – низким голосом произнес он. Виктория распрямилась, и платье соскользнуло с ее тела.

На этот раз Грант не отвернулся: вероятно, так поступил бы любой мужчина на земле, столкнувшись с очаровательной женщиной, раздевающейся в его присутствии. Он восхищался ею, желая ее сейчас, когда на ней не было ничего, кроме легкой сорочки... и все же в конце концов заставил себя отвести взгляд и поискать, чем бы ей накрыться. Лучшим, что ему попалось на глаза, оказалась стопка сложенных полотенец, и он протянул их Виктории:

– Прошу вас, оботритесь.

Она кивнула и, взяв полотенца, принялась вытирать живот и ноги. Пока она справлялась со своей задачей, Грант с усилием стягивал с себя сапоги, ни на миг не сводя с нее глаз. Покончив с этим, он отбросил сапоги в угол и, стянув намокшую рубашку, принялся вытирать грудь. Брюки он решил оставить, несмотря на грозящий дискомфорт, и, усевшись на пол и положив руки на колени, постарался не думать о том, что он здесь один на один с Викторией и что она почти раздета.

Тори обернула полотенце вокруг плеч и расстелила на полу одеяло, потом порылась в корзине и достала одну бутылку.

Грант взглянул на нее с укоризной, но, видя безуспешные попытки Виктории откупорить бутылку, все же помог ей и даже решил немного выпить. Они сидели плечо к плечу, передавая бутылку друг другу. Прямо как те горькие пьяницы, подумал Грант, имея в виду людей, во избежание встречи с которыми он остался здесь.

Когда он в последний раз возвратил бутылку Виктории, она отставила ее в сторону и нырнула головой к нему под мышку, приведя его в полное замешательство. Черт побери, что происходит? Как получилось, что она устроилась там?

Грант оцепенел, но его рука осталась на месте, обнимая Викторию. Она положила голову ему на грудь, и это показалось ему таким естественным и правильным...

– Мне нравится слушать, как бьется ваше сердце – так сильно, ровно... и вот теперь быстрее... – Она подняла голову и улыбнулась.

У Гранта мороз пробежал по коже. Они здесь одни, отделенные от остального мира. Неужели судьбой назначено, чтобы они оказались вместе в этой уединенной хижине? Или все это подстроила Виктория? Но он так устал сопротивляться, что сейчас и это воспринимал как неизбежность.

– Неужели вы не поцелуете меня? – прошептала Виктория совсем близко.

Какой мужчина на земле отказался бы от этого? И почему не попробовать? Йен его спрашивал о том же, и тогда ответ был отрицательным, но теперь, когда мягкое дыхание Виктории обдуло ему грудь... черта с два он вспомнит об этом!

Опустившись перед ним на колени, Виктория встретилась с ним глазами. Грант, словно не осознавая, что делает, протянул руку и погладил изящный изгиб ее щеки. От этого легкого прикосновения, слабого, как шепот, губы ее приоткрылись, глаза закрылись... Она задрожала, и грудь ее выгнулась вперед, к нему, упершись тугими сосками в его влажную сорочку.

Грант тихо простонал и коснулся большим пальцем ее губ – они были такие мягкие и влажные... Преклонив колени, он припал к ним своими губами. Она вздохнула.

Этот тихий звук вместе с внезапным притоком тепла заставил вздыбиться его мужскую сущность, обретшую крепость стали. Прижатый живот Виктории продолжал дразнить его.

И тут Грант решил наказать ее за то, что она возбуждает в нем такое неукротимое желание. Он переместил руки к ней на затылок и завладел ее ртом, настоятельно, неистово двигая языком внутри. Потом не задумываясь через ткань сорочки он захватил в ладонь ее сосок. Виктория тихо застонала. Грант спустил бретельки, оголив ее плечи. Когда он забрал обеими ладонями ее грудь, Виктория отыскала ртом его язык. Она снова застонала, и ее пальцы легонько пробежали по его груди, прокладывая путь вниз.

– Научите меня, пожалуйста, – прошептала Виктория. Проникнув к нему в брюки, она отыскала его набрякшую плоть и забрала ее в руку.

Только теперь он понял, постиг каким-то глубинным чувством, что, по сути, никогда не хотел с этим бороться.

Что-то вдруг разомкнулось в нем, точно щелкнувший замок. С протяжным стоном Грант отвел ее жаждущую руку и опустил вниз, потом притянул к себе ее ноги, осторожно разводя их в стороны.

– О, Грант... – прошептала Виктория.

Он слегка приподнял ее ноги, сминая ей бедра и склоняясь над ней.

– Ты хочешь, чтобы я научил тебя? Я покажу тебе кое-что. Думаю, тебе это понравится.

– Я не знаю...

– Зато я знаю. – Грант чувствовал, что она все еще колеблется. – Ты ведь доверяешь мне, Виктория?

– Но я думала, что ты будешь... – Она осеклась, но тотчас же прошептала: – Да. Доверяю.

– Тогда позволь мне поцеловать тебя там, – хрипло сказал Грант.

Ее руки перестали удерживать его и вплелись ему в волосы. Со стоном облегчения, словно избавившись от фантазий, неделями не дававших ему покоя, Грант поцеловал светлые завитки. Он вкушал ее нежную плоть, медленно выводя круги языком. Вскрикнув от удовольствия, Виктория задышала тяжело и часто. Сладкие ощущения повергли Гранта в бездумное состояние. Он изо всех сил боролся со своим желанием, чтобы не наброситься на нее, как оголодавший зверь. Используя большие пальцы, чтобы приблизить влажные лепестки ее к своему жадному рту, он быстро продвинулся языком вглубь и на мгновение замер.

Смутно чувствуя, как она все теснее прижимает к себе его голову, Грант продолжал вкушать ее, но Виктория по-прежнему оставалась недостаточно открыта для него. В отчаянии он отдернул к талии ее сорочку и шире развел ей ноги. Она судорожно глотнула воздух.

– Пожалуйста, Грант...

– Доверься мне, – прошептал он, стиснув ее бедро и положив себе на плечо ее ногу.

Теперь между ними не было барьеров. Ощущая ее вкус, Грант крепко ухватил Викторию за ягодицы, чтобы приподнять выше. Он столько времени мечтал о них, упругих и соблазнительных в своем совершенстве, – и вот сейчас они в его руках.

Виктория обхватила его плечи, делаясь все влажнее под его губами. Она начала содрогаться. Потом ее затрясло сильнее, и она сомкнула ноги вокруг его лица, приближаясь к пику наслаждения.

– О Боже! – вырвалось у нее. – Грант, не останавливайся, – просила она, тяжело дыша. – Пожалуйста...

В эту минуту ее охватило неизъяснимое блаженство. Биение внутри ее достигло такой частоты и силы, что Грант пришел в благоговение. Она выгнулась и задвигала бедрами, проталкиваясь ближе к его губам. Тогда он с еще большей жадностью завращал языком и делал это до тех пор, пока ее обессилевшее тело не поникло наконец на одеяле, расстеленном под ними.

Грант рискнул двинуться и едва не извергся, когда его плоть толкнулась внутри брюк. Должно быть, он застонал от ноющей боли, потому что Виктория вдруг приподнялась и встала перед ним на колени. Обнаженная и все еще дрожащая, она вновь придвигалась грудью к его груди, держа на нем свои руки. Развязка была так близко...

Виктория быстрыми движениями расстегнула его брюки, затем без колебаний взяла в ладонь его мужскую плоть и сжала вокруг нее пальцы. Едва сдерживая семя, Грант дернулся назад. Он замер на мгновение на их импровизированном ложе, как был – на коленях, почти свободный от брюк.

– Не трогай меня, Виктория. Это предполагалось только для тебя.

– Но ты же в самом деле не думаешь, что я могу остановиться, видя, каково тебе сейчас? – прошептала она.

– Ты не понимаешь... – простонал Грант. Виктория, опустив глаза, уставилась на его фаллос, как зачарованная.

– Такой твердый, такой тяжелый. Все, что я хочу сейчас, это трогать тебя.

Она прошлась пальцами по всей длине его копья. Потребность в облегчении давила с безумной силой, и остановить это уже не мог никакой контроль.

– Не смотри, прошу тебя, – резко сказал Грант. Будто тогда это будет менее порочно, подумал он. Вид его выплеснувшегося семени, должно быть, испугает ее. – Не смотри на меня...

Но теперь для нее это не имело никакого значения – она окончательно осмелела. Грант чувствовал себя уязвленным. Вскоре он предстанет перед ней в полном бессилии. Сейчас, когда ее пальцы касались его пульсирующего фаллоса, Грант целиком зависел от нее. Виктория притянула его к себе и прижалась губами к его шее. Его руки мгновенно протянулись к ее груди, обхватывая ее и забирая в ладони. Чувствуя, как в нем зарождается дрожь, Виктория застонала.

Облегчение молнией пронеслось сквозь него, и он вскрикнул – такова была сила разряда. Напряжение разрешилось мощным выбросом в разделявшее их пространство. Нет, это не было его слабостью. Виктория заставила его почувствовать себя божеством.

Несколько секунд они лежали вместе, и голова ее покоилась у него на груди. Сквозь щели кабинки было видно небо с плывущими стаями белых облаков и взошедшей луной. И хотя она была невозможно яркой, Грант уснул уже через минуту.