Хотя пейзаж атлантического побережья был необыкновенно красив, Гранта это не радовало. Тем не менее он с удовольствием смотрел на солнце, садящееся в лазурное море, и на облака, разметавшиеся вокруг яркого пурпура. Он пустил свою лошадь медленным шагом, испытывая хорошо знакомое пронзительное чувство, которое возникало всякий раз, когда он видел что-то весьма замечательное. Виктория тоже должна это видеть...

Перед тем как отбыть домой, Дерек сказал, что ему остро не хватает Николь. Сейчас Грант ощутил это в полной мере. Виктория должна быть там же, где он. Должна, и точка.

«Откуда мне было знать, что я ее люблю, если я никогда этого не чувствовал?»

Когда солнце встретилось с морем, казалось, от воды с шипением поднялся пар, а в небе вспыхнуло зарево. Черт побери! Грант поморщился.

– А может быть, я все-таки люблю ее? – пробормотал он. Затем, взглянув на небо, он произнес более четко: – Я люблю Викторию!

Сделанное им открытие довело его почти до безумия. Ему захотелось сейчас же оказаться дома и сказать ей эти слова.

И все же, будучи человеком ответственным, Грант заставил себя довести начатое дело до конца. Лишь убедившись, что все средства исчерпаны а ничто уже не поможет ему найти Йена, он позволил себе отправиться обратно в Англию. День и ночь он мчался до Ла-Манша, потом на полных парусах – через пролив, и с каждой милей, приближающей его к дому, все острее чувствовал свою вину перед родными. Мысль о том, что ему не удалось вернуть кузена, становилась все непереносимее, но он в самом деле не знал, в каком направлении вести дальнейшие поиски.

Сразу по прибытии в Уайтстоун Грант отвел на конюшню свою взмыленную лошадь, потом помчался в дом. Пробегая мимо Аманды, он на ходу поприветствовал ее.

– А, это ты, Грант, – коротко сказала она.

Озадаченный не слишком радушным приемом, Грант прошел в дом – голодный, покрытый дорожной пылью и нетерпеливый, как никогда. Он схватил два яблока, чтобы съесть их вместо обеда, и едва не сбил с ног Дерека.

Заметив напряженное лицо брата, Грант прищурился.

– Ты сообщил новости Серене?

Дерек рассеянно кивнул.

– Тетя уверена, что она умирает от тропической лихорадки, о которой прочитала в «Таймс», и теперь созывает дочерей сопровождать ее в Бат.

– Несчастные девочки.

– А я тем временем бросил в бой сыщиков, – добавил Дерек. – Они пообещали, что новости скоро будут.

– Это хорошо, потому что в Париже я не обнаружил ничего нового. – Грант махнул яблоком в направлении Аманды. – Почему она не разговаривает со мной?

– Боюсь, что не только она, – признался Дерек. Словно в подтверждение его слов, Николь, войдя и заметив Гранта, немедленно покинула комнату.

– Послушай, что все это значит? – недоуменно спросил Грант.

– Это... это из-за Виктории...

Грант выронил яблоки, ухватившись за рубашку Дерека, зажал ее в кулаке.

– Что-нибудь со здоровьем? У нее какие-то неприятности?

– Нет, она здорова, – поспешно заверил Дерек. – А вот старый граф скончался...

– Неужели граф умер?

– Да, умер. – Дерек опустил голову. – И оставил ее ни с чем.

– Не просто ни с чем, – подхватила Аманда, вошедшая в комнату. – Виктория работает в поле, как батрачка, и продает все, что только возможно, лишь бы не дать кредиторам забрать Корт...

Внезапная слабость в ногах заставила Гранта опуститься в кресло.

– Она была вынуждена продать даже обручальное кольцо матери, – продолжала Аманда, сверкнув глазами на Гранта. – А ведь это ты привез Викторию сюда и потом ее бросил...

Уже в следующий миг Грант был на ногах.

– Ты же знаешь, что я должен был уехать, и знаешь почему...

– Но разве, прежде чем уехать, тебе не следовало убедиться, что у нее достаточно денег? Почему ты не поручил кому-нибудь присмотреть за ней? Никто из нас и представления не имел, как обнищал Белмонт. Ты один знал действительное положение дел, ты видел, что поместье не оправдывает ожиданий и вот-вот уплывет от них.

– Кажется, вы еще не упомянули, что я не лучшим образом проникся ее заботами! Интересно, как я мог предположить, что граф умрет так скоро?

– И тем не менее он умер, а ты оставил ее в бедственном положении. Из-за тебя Виктория оказалась выброшенной на берег дважды, и теперь точно так же, как тогда, на острове, делает все возможное, чтобы выжить. Веришь ты или не веришь, но она добивается успеха. Но если на острове она была вынуждена...

Грант был уже за дверью, так что Аманда не успела закончить.

Он появился в Корте задолго до середины дня. Вокруг поместья кипела работа, так что перемены нельзя было не заметить. Но он не стал разбираться в частностях и не мешкая устремился к парадному подъезду. Кольцо на двери отсутствовало. Не могла же Виктория продать и его тоже!

В странном волнении Грант дубасил кулаком в дверь, но никто ему так и не ответил. Однако он не унимался до тех пор, пока не обнаружил, что дверь не заперта. Войдя без приглашения, он принялся обследовать дом... и неожиданно в рабочем кабинете набрел на Викторию.

Гранту казалось, что он хорошо подготовился к этой встрече, но у него защемило сердце, когда он ее увидел.

Виктория, изучая лежащую перед ней бухгалтерскую книгу, задумчиво потирала лоб, и это ему не понравилось. Грант не хотел видеть ее задумчивой, а тем более корпящей над бухгалтерской книгой. Если и было что-то, в чем он мог ей помочь, так это именно финансы.

И тут же он напомнил себе, что ей не нужна его забота. Черт побери, как видно, это ему нужно было заботиться о ней!

Столь неожиданно пришедшая ему в голову мысль вновь заставила его заволноваться. У него появился шанс, пусть даже слабый, залатать пробой в их отношениях и через какой-нибудь час держать ее в объятиях.

Так много работы еще предстояло сделать, а голова Виктории уже сейчас болела так, словно виски ее сдавило тисками. Даже птицы, для которых она выставила корм на окне, теперь раздражали ее своим пением.

Тори вытянула руки над головой и потянулась, пытаясь снять напряжение, прокрадывающееся по спине к шее. Внезапно дыхание ее остановилось.

Неужели это Грант стоял в дверях, пристально глядя на нее?

Тори нахмурилась. Как долго он находится здесь? Худшего дня он просто выбрать не мог! И кто он такой, чтобы вот так входить в ее дом? Можно подумать, он им уже владеет!

Не дожидаясь приглашения, Грант вошел в ее кабинет, лишь на мгновение задержавшись у письменного стола, без сомнения, огорченный ее усталым видом... и свирепым выражением лица, которым она приветствовала его. Но если Виктория выглядела усталой, то Грант просто осунулся от переживаний. Одежда его была покрыта пылью, кожа сапог стерта. Он так спешил сюда, что даже не нашел времени побриться.

Сдвинув брови, Тори с любопытством наблюдала за ним. Между тем Грант небрежно положил свою шляпу на письменный стол и занял место в кресле. Это взбесило ее, вызвав к жизни жесткое, сильное чувство – собственнический инстинкт обладания Кортом.

– Нам пора поговорить, – без предисловий начал Грант. «Только не о Корте. Не надо. Ну пожалуйста. Никто не любит его так, как я...»

– Сперва я должен тебе объяснить, что произошло за последние несколько недель...

– Ты нашел Йена? – перебила его Тори.

Лицо Сазерленда окаменело.

– Нет, не нашел.

Тори опустила глаза, не желая разделять с ним свое горе. Она-то думала, что он разыщет Йена точно так же, как когда-то разыскал ее.

– И зачем же тогда ты пришел сюда? – Она снова посмотрела на него. – Сказать мне, что ты не нашел его?

– Ну нет... Не совсем.

– А что еще ты хотел обсудить? – поинтересовалась Тори. – Боюсь, что в данный момент у меня нет ни времени, ни желания для светских сплетен. – Она произнесла это с холодным вежливым спокойствием.

– Ты не можешь уделить мне времени? И это после того, как мы не виделись несколько недель!

– Зачем же было ехать с визитом – мог бы оставить карточку...

– Ты прекрасно понимаешь, что я мчался сюда не ради простого визита.

– Да откуда мне знать, что тебе могло здесь понадобиться! – Тори с неподдельной досадой всплеснула руками. – Последний раз, уходя, ты клялся, что никогда не вернешься...

– Верно, я вел себя как осел и сожалею об этом.

Он сожалеет? Не просит у нее извинения? «Ну скажи, что ты просишь прощения!» – мысленно взывала она.

Опоясывающая боль сдавила голову Тори тугим обручем, она вспомнила, как обещала себе, что никогда не примет его обратно, даже если он будет просить прощения и клясться в вечной любви. Но его теперешние слова не имели с этим ничего общего.

Тори сложила бумаги и щелчком захлопнула папку.

– У меня просто нет свободного времени, – небрежно сказала она. – Ты должен уйти.

– Но я не хочу уходить. – Грант раздраженно пожал плечами. – К тому же мне нужно поговорить с тобой.

– А мне не нужно. – Тори встала. – Прежде у тебя не раз была такая возможность, но мы никогда не понимали друг друга. Полагаю, нам больше не о чем говорить. До свидания, Грант.

В отчаянии он окинул ее недоверчивым взглядом.

– Я сказала – до свидания. Это все. – Виктория прошла к двери, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

Когда она открыла дверь, Грант, опустив голову, прошел мимо нее. Разумеется, она была разочарована, так как втайне надеялась, что он униженно попросит прощения... И тут Грант без предупреждения выбросил вперед руку и притянул Тори к себе. В следующий миг его рот накрыл ее губы. Простое прикосновение было подобно взрыву. Она не дала ему пощечину и не пыталась бороться. Мгновение спустя у Тори уже не было сил ни на что, кроме как слабо подвинуть к нему свои губы.

Грант застонал, и она судорожно вздохнула. Их руки столкнулись, когда оба потянулись, чтобы обнять...

Неожиданно поцелуй прервался, и Тори услышала собственный голос, напоминавший слабый ноющий протест. Она открыла глаза...

Грант удовлетворенно потирал лицо.

– Черт побери, это еще далеко не все.

– Верно. Это просто ничего не значит! – негодующе возразила она. – В этом мы всегда преуспевали. Но если ты когда-нибудь прислушивался к тому, что я говорила раньше, то должен был понять, что я хочу большего.

– Я и готов дать тебе больше. – Слова Гранта звучали так многообещающе...

Тори разгневанно затрясла головой.

– Не смей играть со мной! Я надеюсь, ты достаточно хорошо себя изучил и прекрасно знаешь, что не отступишься от своих убеждений. Ты собирался жениться на мне только в угоду собственной похоти, и вряд ли что-то изменилось за эти несколько недель, когда мы не были вместе и ничего не обсуждали. – Она прижала пальцы к виску. – Когда мы виделись в последний раз, ты все прояснил, а я, хоть и не соглашалась с тобой, позже пришла к выводу, что ты во всем прав.

– Нет же, это вовсе не так. Я был таким...

– Не важно, кем ты был, – холодно прервала его Тори. – Я желаю тебе всяческого счастья. – Она закрыла дверь прямо перед его носом.

Однако эта победа дала ей выигрыш только в один день, потому что назавтра Грант явился снова, как собака за костью, и продолжил свои домогательства. Тори решила избегать его любой ценой, так как теперь оставались считанные недели до того дня, когда Корт будет принадлежать ей.

Ускользнуть от Гранта для нее было так же легко, как и тогда, на острове. Как только собаки поднимали лай, она покидала дом или скрывалась в чулане, читая там при свече. Один раз, когда они с миссис Хакаби находились на кухне, в коридоре послышались его шаги. Миссис Хакаби толкнула Тори своим упитанным бедром, и та, подобно выпущенной стреле, влетела в кладовку буквально за секунду до того, как Грант появился на пороге. В другой раз Хак спрятал ее на сеновале, где она потихоньку играла с выводком очаровательных котят, только что появившихся на свет.

Проходили дни, а она по-прежнему избегала Гранта и была вполне этим довольна.

Будь он неладен!

Но если такая жизнь устраивала Викторию, то для Гранта жизнь без нее стала совершенно невыносимой.

Он в сотый раз барабанил в двери Корта и снова воображал ее недрогнувший взгляд, которым она его наградила в первый день, когда он вернулся. К ее гневу Грант был уже достаточно подготовлен, ее смирение было бы гораздо хуже. Но Виктория вела упорное сопротивление – и он проявлял не меньшее упорство.

План – победа был его девиз. Во всяком случае, в бизнесе эта схема работала.

После долгих уговоров Грант заручился поддержкой матери и Николь. Теперь ему нужно было добиться содействия Камиллы.

Но Камилла, похоже, вовсе не обрадовалась его появлению – открывая ему дверь, она сухо произнесла:

– Не могу сказать, что мне приятно вас видеть.

Однако в конце концов она все же позволила гостю войти.

Грант был потрясен разительными переменами в ее внешности. Когда он уезжал, это была худосочная болезненная женщина, теперь же Камилла Скотт имела вполне подобающий вид и, казалось, излучала энергию.

– Вы хорошо выглядите, мисс Скотт.

Грант думал, что она улыбнется или поблагодарит его, но вместо этого Камилла сердито сверкнула на него глазами.

– Сама не понимаю, зачем я вообще разговариваю с вами! Вы ужасно обидели Тори, и...

– Знаю, но... я хочу объяснить. Мне пришлось уехать за Йеном...

– Виктория знает, почему вы сбежали. Но почему вы не написали ей ни слова, даже не поинтересовались, как она себя чувствует?

– Я думал, что у нее все идет хорошо после того, как она избавилась от меня.

– У нас и сейчас все хорошо, – буркнула Камилла.

– Черт побери, я думал, разлука остудит ее гнев, и это так и было бы, если бы старый граф не умер, прежде чем я вернулся...

– Единственное, почему я с вами говорю, – перебила Камилла, ведя его в гостиную, – так это потому, что мне написали ваша мать и невестка. Они просили, чтобы я выслушала вас. Ваше счастье, что Тори сегодня не будет весь день.

Когда Камилла заняла место в одном из немногих оставшихся кресел, Грант уселся напротив нее.

– Для меня совсем не так легко просить вас о помощи.

– В честь чего я должна вам помогать? Вы разбили ей сердце.

Грант нахмурился, вспоминая резкие слова Виктории.

– По ее поведению не скажешь, что у нее разбито сердце.

– Но вы ведь на это надеялись?

Он опустил глаза и кивнул, зная, что скрыть что-либо ему все равно не удастся.

– Боже мой, Камилла! Когда там, на острове, у вас плохо соображала голова, вы мне нравились больше. Действительно, я хочу жениться на Виктории, баловать ее...

– Любить ее... – продолжила Камилла. На этот раз он не отвел глаз.

– Больше всего на свете!

– Так вот почему Аманда и Николь были так настойчивы! Я удивлена, что вы им об этом сказали.

Грант скрестил руки на груди.

– Я говорю об этом всем, кто готов меня слушать. Даже этот чертов мальчик с конюшни – и тот знает!

– Хорошо. И что вы предлагаете?

– Еще до всей этой истории Виктория говорила, что нам не хватает непринужденности в отношениях, и упрекала меня в отсутствии эмоций. Я хочу доказать ей, что это не так. Но как я могу это сделать? Ее калачом не заманишь на встречу со мной, и мне приходится охотиться за ней. С тех пор как я вернулся, у нас состоялся только один разговор – и тот неудачный.

– Вы, конечно, волновались, – съехидничала Камилла.

– Я не волновался, – проворчал Грант. – Я ей нахамил. А теперь я хочу, чтобы мы с Викторией могли снова обрести друг друга.

Камилла в сомнении покачала головой:

– Тори не уедет отсюда. Но если она и сделает это, то не сможет отвлечься. Она будет думать о той работе, которую ей надо сделать. Тогда какой смысл уезжать, если мыслями она по-прежнему будет в Корте?

– В таком случае я должен остаться с ней.

– И погубить ее репутацию? Вы не можете так вот просто жить вместе...

Но у Гранта уже был готов ответ:

– Корт находится в изоляции от других поместий. Насколько мне известно, вы не принимаете посетителей, а деревенские и чета Хакаби преданы своим хозяевам – в противном случае, как вы понимаете, здесь давно бы уже побывали газетчики, которые интересуются историей с кораблекрушением. Вашего ближайшего соседа я хорошо знаю – он порядочный человек и никогда не станет сплетничать.

Некоторое время Камилла молчала, и тогда, видя ее колебания, Грант усилил нажим.

– На худой конец на все это время моя мать может побыть здесь при нас дуэньей. Она согласна.

Поразмыслив еще немного, Камилла, видимо, пришла к определенному решению.

– Хорошо. Тори тут собрала кое-какие бумаги и хочет, чтобы вы подписали их и поклялись, что откажетесь от притязаний на Корт. – Она внимательно изучала лицо Гранта. – Я могла бы вам помочь, если вы их подпишете и передадите мне.

– Договорились.

Камилла нахмурилась.

– Но если вы не заставите ее влюбиться в вас в течение двух недель, вы потеряете и ее, и Корт. Вы хотите это сделать?

– Я хочу только ее. – Грант крепко сцепил руки. – Все остальное не имеет значения.

Камилла деликатно кашлянула, потом снова внимательно посмотрела на него:

– Я вам верю только потому, что знаю – Тори любит вас. Но если вы ее обидите...

– Не бойтесь, не обижу.

– И не вздумайте предлагать ей деньги или пытаться подкупить рабочих. Тори хочет все сделать сама – она нуждается в этом.

Грант быстро кивнул:

– Согласен.

– Значит, вдвоем, говорите?

– Если можно. Камилла снова задумалась.

– Хакаби недавно уехали обратно в свой коттедж – они оставались в хозяйском доме, только чтобы заботиться о графе. Что касается меня...

– Может, вы могли бы пока посетить Уайтстоун?

– О, я просто скажу Тори, что у нас с бароном страстная любовь и я собираюсь к нему в охотничий домик на пару недель.

Грант энергично замотал головой:

– Я не прошу вас лгать.

И тут Камилла лукаво посмотрела на него и подмигнула:

– А кто сказал, что это ложь?