— «Мне уйти или остаться?» — мы с Кэрин подпевали песне, звучащей из радио-магнитолы. Верх нашего нового кабриолета опущен. В колонках «Клэш». Волосы развеваются. Солнце сияет. Поём во всё горло.

— «Так что лучше дай мне знать… ВСЁ ОХЛАДИТЬ ИЛИ ВЗОРВАТЬ?!»

Я была счастлива, по-настоящему счастлива впервые за долгое время. Мы только что проехали по кольцу Рэд-Кэньон, и на фоне гравия и песчаника «Порше» выглядел просто ослепительно.

Когда мы заезжали к моим, все они смотрели на меня с уважением. Машина, конечно, стоила не семизначное число, но ведь впереди второе свидание с миллиардером и возможность как следует поворошить угли.

Песня закончилась, и Кэрин выключила радио. — Ну а теперь, когда мы вдвоём, ты расскажешь мне, что он сделал в клубе? Наверное, что-то очень плохое, раз в качестве оливковой ветви он прислал эту штуку.

Я знала, что до этого вопроса дойдёт. — Но это будет наш сестринский секрет, ладно? Он… он довёл меня до оргазма. На людях.

Сестра моргнула. — И дальше?

— И дальше? Этого что, недостаточно? Я не была к этому готова!

Кэрин смутилась. — Тебе с ним понравилось?

— Частично из-за этого я и перепугалась. Никогда ещё я так мощно не кончала. Я даже не знала, что это возможно. Я пропала, если этот сумасшедший русский действительно был моим ключом…

— Ну, значит у тебя фетиш. Это абсолютно нормально, — отмахнулась Кэрин.

Я не поверила своим ушам. — Нету у меня никакого фетиша. Ты обкурилась, что ли?

— Ты эксгибиционистка. И всегда такой была, между прочим.

— Что ты несёшь?

— Когда ты была крошкой, я одевала тебя в очень миленькие платьица, чтобы ты могла отвлекать лохов, но стоило лишь отвернуться, как ты сразу же раздевалась. Хорошо, если я умудрялась оставить тебя в подгузнике. — Она хихикнула. — Никогда не замечала, что все твои детские фотки — это где ты голая бегаешь вокруг гостей?

— Да, в детстве я была упрямой оторвой, но какое отношение это имеет ко мне взрослой?

— Ну, не самое прямое, конечно, но у тебя всегда был некоторый уклон в нудизм.

— Не смешно.

— Ради Бога, Вайс, я же раскручиваю мужиков ради шантажа. Это к разговору об эксгибиционизме. Бэнжи наблюдает, как я раздеваюсь и танцую в одном нижнем белье. И я солгу, если скажу, что это никак на нас не отражается.

— Значит, тебе известно о его влечении?

Она кивнула. — Он думает, это неправильно.

— Неправильнее, чем конгрессмен, который, чтобы получить доступ к телу, притворяется, что его жена погибла в автокатастрофе? — Когда я сбросила скорость перед знаком «стоп», двигатель замурлыкал. Расстаться с этой машиной было бы просто невозможно, если бы речь не шла о безопасности семьи.

— Ещё Бэнжи думает, что я до сих пор люблю сама-знаешь-кого.

— А на самом деле? — спросила я, хотя и так знала ответ. Кэрин была безнадёжно влюблена в Уолкера.

Она отвела взгляд. — Это было бы слишком глупо, правда? Он чётко описал свои чувства.

У мужика была уже готовая семья, но по глупости он этого не понимал. Если Кэрин и Бэнжи всё-таки сойдутся, этому козлу места уже не будет. — Ты не развиваешь отношения с Бэнжи из-за его прошлого?

В детстве его насиловали на улицах. Будучи ребёнком и мало что понимая, я задавала ему всякие травмирующие вопросы, типа «Почему ты не хочешь гулять по вечерам?» или «Почему ты плачешь, когда надо купаться?» Как бы мне хотелось изменить прошлое и избавить его от дополнительной боли.

— Он многое проработал, — сказала Кэрин. — Но да, если он сойдётся с приёмной сестрой, это может раскачать лодку.

Он всегда звал меня «сеструччей», Кэрин же — никогда. Не думаю, что он был привязан к ней в этом смысле.

— Ладно, хватит обо мне, — нахмурилась Кэрин. — Ты ведь ещё не всё мне рассказала.

Да, её не проведёшь. — Скажем, у меня и правда есть… фетиш. — Обязательно погуглю, когда останусь одна. — Но именно Дмитрий довёл меня до такой степени возбуждения. Может, желание демонстрировать себя перед другими у меня пройдёт, но главная скрипка принадлежит именно ему. Я делала всё это, потому что он так сказал.

— Типа, он такой обольститель?

Я шлёпнула по рычагу переключения передач. — В точку. Всё в нём — голос, лицо, тело, запах, настойчивость — заставляет меня терять голову. Вряд ли я бы так себя вела в подобной ситуации с другим. Я совершенно потеряла контроль.

— Теперь понимаю, почему это так тебя напугало. Особенно в первый раз.

Я выдохнула. — Я поверила, что он сможет позаботиться обо мне пьяной, но вместо этого он подтолкнул меня к тому, чего я при других обстоятельствах не стала бы делать.

— Значит, он почувствовал твой фетиш. Что если он просто хотел доставить тебе удовольствие?

«Мне просто до боли хочется доставить тебе удовольствие», сказал он тогда. Я прочистила горло: — В этом случае я готова признать, что отреагировала чересчур резко и обвинила его незаслуженно. — Этот взгляд… я его обидела. Внутри вновь появилось это дурацкое желание оберегать.

— А что если бы ваши отношения могли продолжиться вне розыгрыша?

Из всех доступных женщин Севастьянов преследовал именно меня. По-крайней мере, пока. — Он живёт на другом конце мира, и между нами нет ничего общего. — Я отказывалась верить в то, что могла бы влюбиться в Севастьянова с его бархатным голосом и умелыми пальцами. И с этим взглядом утопающего, который меня одновременно и отталкивал, и манил. — К тому же я никогда не смогу ему доверять. Не думаю, что найдётся мужчина способный меня убедить, что ему будет достаточно только меня одной. Типа, как в кино, когда главный герой широким жестом жертвует ради любви всем на свете. Глупо, да?

— Вовсе не глупо, — сказала Кэрин.

— Измена Бретта заставила меня впервые засомневаться в себе. — Была ли я достаточно желанна для него? Была ли я достаточно женственна? — Кроме того, если я захочу остепениться, это будет другой мошенник.

А значит, миллиардер — технический гений даже не обсуждается.

— Тогда тебе стоит подумать о Пегги Сью. — О «свадебной афере». — Уверена, после его звонка это всем пришло в голову.

Эта мысль сверлила мне мозг, но усилием воли я от неё отказалась. — Дмитрий явно не глуп. Его брачный контракт будет облачён в такую броню, что лязгнет, падая на стол. К тому же у него двое телохранителей.

— Ненавижу телохранителей. И всё равно, это Вегас, детка. Сведи его с ума на часок — и провернёшь это дело.

— Свести с ума, да? — В чём — в чём, а вот в этом-то он не нуждался.

— Могу попробовать его подставить. — Такие розыгрыши затевались не только ради шантажа. — Я скомпрометирую его, а ты как будто застанешь нас «вместе». Ты расплачешься и скажешь, что снова поверить ему можешь только в одном случае: если вы будете связаны семейными узами. Поставь ультиматум, и он будет готов.

Изобразить слёзы я могла, но при мысли о том, как Кэрин будет всего лишь «изображать», что они с Дмитрием вместе, пальцы сами собой вцепились в руль. — Я решила остановиться на дойке.

— Тогда надень «пожирательницу мужчин».

Это длинное платье без рукавов я сшила из красного струящегося шёлка. Фасон получился простым, но соблазнительным.

Едва заметные бретельки и низкое декольте открывали вполне достаточно спереди, зато вырез сзади опускался ниже талии. Силуэт «песочные часы» заканчивался высоким разрезом на бедре.

Подобное платье — это сообщение прямым текстом «Сегодня я жажду секса. И когда до этого дойдёт, яйца одного из нас возопят о пощаде».

— А не рановато ли?

— Нет, но он от тебя не отлипнет.

При этой мысли в унисон с двигателем «Порше» у меня внутри всё замурлыкало.

То, что Кэрин прочитала в выражении моего лица, заставило её поджать губы. — Тебе с ним спать нельзя.

— Слушай меня внимательно. — Я посмотрела ей прямо в глаза, когда мы выехали на Стрип. — С этим русским я не собираюсь спать ни при каких обстоятельствах.