Ну, ладно, может, я и пересплю с русским.

Когда я открыла ему дверь, на ум пришла строчка из песни несравненной Мадонны.

Я по уши в неприятностях.

Он просто… просто был так невероятно прекрасен. Сшитый на заказ тёмно-серый костюм идеально облегал широкие плечи и узкие бёдра. Неброский галстук с янтарной полоской в узоре подчёркивал цвет глаз. Мне сразу же захотелось прикоснуться к его гладко выбритым щекам и подбородку.

Он уставился на меня, словно забыл, как моргать. Наверное, оценил «пожирательницу».

Перед этим мне уже позвонил Пит, чтобы сообщить, что Дмитрий уехал из казино и в чём он был одет (кузен предупредил, что Дмитрий выглядел «невыносимо круто»). Благодаря Джованни (консьержу), мне также было известно, что поедем мы в «Муранос» — романтичный и экстравагантный итальянский ресторан.

— Платье подойдет? — спросила я, покрутившись на месте. — Ты не сказал, куда мы поедем.

Взгляд Дмитрия скользнул вниз, потом медленно поднялся наверх, чтобы, наверное, запечатлеть в памяти каждый сантиметр моего тела. Ответом стал короткий кивок.

И ни слова о моём внешнем виде? Я тщательно заплела волосы в три косички, которые затем подколола в виде короны. Профессиональный макияж: обведённые глаза, подкрученные ресницы, глянцевые губы и тёмные ногти. Единственным украшением была пара ониксовых серёжек, а для ключей, телефона и губной помады в руке у меня был клатч.

Когда я только надела на себя «пожирательницу» и тонкий материал заструился по телу, соски сразу же напряглись, а подобный эффект платье совершенно не скрывало. Теперь же, после того, как Дмитрий окинул меня взглядом, они снова торчали. К тому времени, как его взгляд остановился на моём лице, щёки опять запылали. Я махнула рукой в его сторону. — М-м, отлично выглядишь.

Второй кивок.

Ух ты, нагловато.

— Идём. — Его широкая ладонь легла на мою голую поясницу. Он вёл меня к лимузину, а его ноздри раздулись, и пальцы скользнули чуть глубже.

Почувствовав знакомый запах бальзама после бритья, я, как обычно, захмелела, веки налились свинцом.

— Спасибо за подарок, — сказала я, когда мы проходили мимо моей новой машины. Эл уже нашёл заинтересовавшегося покупателя.

На мою благодарность Дмитрий едва отреагировал.

— У меня есть для тебя ещё один.

Да неужели?

Один из телохранителей (шатен) открыл перед нами дверцу. Блондин сидел за рулём. Я прозвала их Старски и Хатч (не совсем восьмидесятые, но близко). Старски закрыл дверцу и уселся впереди рядом с Хатчем. С низким звуком поднялась разделительная перегородка.

Дмитрий не подсел ко мне вплотную. Странно. Когда автомобиль тронулся, он не обнял меня и не усадил к себе на колени.

Я думала, что моё голое бедро уж точно заслуживает взгляда, но он, казалось, твёрдо решил не смотреть вниз. Я озадаченно вертела в руках клатч и смотрела в окно.

Проехавший мимо белый внедорожник, очень похожий на тот, на котором ездил Бретт, заставил меня нахмуриться. Водителя удалось увидеть лишь мельком, но мне показалось, что это был мой бывший. Сколько бы раз я ему не говорила, что между нами всё кончено, он продолжал околачиваться поблизости. Как же заставить его понять, что пора прекратить эти письма и случайные визиты, и двигаться дальше?

Так, думай не о Бретте, а о работе. Откинувшись на сиденье, я наблюдала за Дмитрием краешком глаза.

Его плечи были напряжены. Когда он медленно выдохнул, словно пытаясь взять себя в руки, я немного расслабилась. Неужели я его настолько смутила? Вновь обретя уверенность, я спросила:

— Чем же занимаются твои телохранители, пока ты на свиданиях?

— На свиданиях? Понятия не имею, что они делают, когда меня рядом нет.

— Есть какая-то причина для путешествий с охраной?

Он пожал плечами.

— Так я защищён от внешних раздражителей.

— С помощью их огнестрельного оружия? — это я успела заметить.

Он не отрицал.

— Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

— Загадочный ответ от загадочного парня. — Я развернулась к нему лицом. — Пока мы не доехали до ресторана, я бы хотела поговорить о вчерашнем вечере. Беседа с сестрой помогла мне кое-что понять.

— Например?

Если лопнула труба…

— Очевидно, у меня есть… фетиш. В это трудно поверить, но я и понятия не имела, что питаю склонность к… эээ… не ванильным отношениям. Интенсивность произошедшего меня напугала, и я слишком бурно отреагировала, свалив всё на тебя.

— Я тебе верю. Ты действительно была шокирована. Я должен был всё делать постепенно. — Он потёр ладонь вдоль бедра. — Я учусь. С тобой. И понимаю, что не должен был на тебя давить, когда ты уже выпила.

— Ну, да, пожалуй. Я не просто была шокирована, но и перенервничала. В подобной ситуации женщина может пострадать.

Он ещё сильнее напрягся.

— Я бы не дал тебя в обиду. Думаешь, я бы не смог тебя защитить от каких-то двоих парней?

— Откуда мне было знать, Дмитрий? Я и тебя-то почти не знаю. Это наше первое настоящее свидание.

Он выдохнул.

— Логично. Спасибо, что всё мне объяснила. Пожалуйста, и дальше так делай.

— Да, у меня словно камень с души упал.

— Поговорив с сестрой, стала ли ты изучать свой новый фетиш подробнее?

— Ну, почитала кое-что в интернете. — И обнаружила жанр фильмов для взрослых «Одетый мужчина, голая женщина», где в одном из видео обнажённая девушка на коленях делала минет полностью одетому парню.

Жадным взглядом я окинула идеальный костюм Дмитрия.

— Было… познавательно.

Два дня назад он меня раздел, оставаясь при этом в одежде, и даже дал понять, что мне это может понравиться.

Он уже тогда чувствовал мои наклонности?

Кстати, о том вечере — он что, и правда передёрнул на этом самом сиденье на обратном пути?

Я бы разыграла аферу, только чтобы на это посмотреть.

— Предлагаю выбрать стоп-слово, — сказал Дмитрий.

— А это разве не к теме плёток и наручников? — Возможно, я бы могла попробовать повторить то, что увидела сегодня в интернете, но бондаж — точно не по мне.

— Ты сможешь использовать стоп-слово, чтобы дать мне понять, что я слишком на тебя давлю.

И распрощаться с самым сумасшедшим оргазмом? Но сейчас лучше отшутиться. В поисках подходящего слова, я окинула взглядом роскошный интерьер лимузина. Моё внимание привлёк стильный бар. — Я скажу «коньяк».

— Очень хорошо. Я сразу же остановлюсь.

Кодовые слова были мне привычны. «Голубое небо» — полиция рядом. Типа «прямо над головой чистое голубое небо».

«Забегаловка» — меняем место. «Пума» — сейчас на розыгрыше. «Представитель» — наблюдение.

«Конец света» — экстренный сбор всей семьи.

Три месяца назад такое сообщение разослал всем отец. Кэрин, Бенжи и я как раз были на фотовыставке, когда наши телефоны синхронно тренькнули. Ни слова не говоря, Бенжи бросился на парковку за машиной, а мы с Кэрин сбросили туфли, чтобы каблуки не мешали бежать. Мы, что есть духу, помчались к родителям.

Картель только что взял нас на мушку.

— О чём ты задумалась? — спросил Дмитрий.

Кто я такая. Что стоит на кону. Наши взгляды встретились. — О вчерашнем вечере. У меня не слишком-то получается думать о чём-то ещё.

— И у меня.

— То, что ты делал пальцами — просто снесло мне крышу. Где ты этому научился?

— Книги и видео, — ответил он. — Секс я изучал как науку. Просто делал свою работу.

— Зачем? — спросила я, представив, как он смотрит порно и мастурбирует. С начала свидания прошло всего пять минут, а мои стринги уже промокли.

— Чтобы я мог впечатлить такую, как ты. — Его слова казались флиртом, но говорил он абсолютно серьёзно. — И чтобы она пристрастилась ко мне.

— Считай, что меня ты впечатлил. — Это мягко говоря. — Когда ты обнаружил, что тебе нравится выставлять своих спутниц напоказ?

— Думаешь, я… — Он прищурился. — Мне не нравится выставлять тебя напоказ. — В его тоне сквозило осуждение. — Прямо сейчас я хочу отвезти тебя в свой номер! И чтобы никто тебя такой не видел. Это платье я одновременно люблю и ненавижу. — Он даже не осознавал, что в руке у него был зажат край подола, и алый шёлк скользил сквозь пальцы.

Мои губы изогнулись. Сумасшедший.

— Таким образом ты хочешь сказать, что я выгляжу мило?

— Мило?? У меня просто дыхание перехватило. Я до сих пор не оправился. — Он пробормотал что-то по-русски тоном, каким говорят «трахни меня». Переведя взгляд на свою руку, он выпустил платье. — Твой вчерашний внешний вид уже испытывал мою выдержку. Но это…

Моё дыхание участилось, грудь вздымалась и опускалась под его сосредоточенным взглядом.

— Я уже говорил, что ревнив. И предпочёл бы, чтобы тебя не видел никто, кроме меня.

— Зачем тогда ты демонстрировал меня в клубе?

Он посмотрел мне в глаза.

— Мой фетиш — делать тебя необузданной и безумной.

Вчерашний вечер был только для меня.

— Как же ты распознал мой фетиш раньше меня?

— По твоим реакциям в первый вечер, — хрипло ответил он.

Я вспыхнула, вспомнив о том, как прижималась к его ладони.

Он сжал кулаки. Тоже вспомнил?

На костяшках его правой руки я заметила рваные порезы. Но прежде чем успела его об этом спросить, он произнёс: — Всё, о чём я могу думать — это представлять, как ты снова кончаешь, а теперь ты ещё и такое платье надела? Наверное, тебе нравится надо мной издеваться. Я молил о пощаде, но ты просто безжалостна.

— Это платье я надела, потому что мне нравится, как я себя в нём ощущаю.

— Той, перед кем нельзя устоять? — прохрипел он.

Боже, этот мужчина меня заводит. Наверное, мне нравится играть с огнём. — Но ты ведь… можешь устоять.

Он так смотрел на меня исподлобья, что я вся покрылась гусиной кожей. Казалось, он едва сдерживался, чтобы не притянуть меня к себе. — По телефону ты сказала, что не хочешь заниматься со мной сексом.

Но… но это было до того, как я увидела тебя в костюме. Встряхнись! — Ты прав. Если мы переспим, у тебя сложится обо мне неверное представление. Я чувствую давление, а я этого терпеть не могу. Так оно и было.

— Тогда я прямо сейчас пообещаю тебе одну вещь. Клянусь, что не стану соблазнять тебя на секс до тех пор, пока мы оба не согласимся на этот шаг.

Я покачала головой. — Этого недостаточно. С тобой я могу перевозбудиться и начать умолять о сексе под влиянием момента. Когда я увидела тебя сегодня на пороге, то чуть не взмолилась, чтобы ты меня трахнул.

— Виктория… — От его грубоватого голоса по телу пробежала волна жара. Он продолжил, взяв себя в руки, — клянусь, что не буду спать с тобой, пока мы оба не согласимся на этот шаг — согласимся вне интимной ситуации.

— Что это означает конкретно?

— Это означает, что мы сядем и обсудим наши — он сделал жест от меня к себе — отношения и их развитие. Это означает, что ты можешь хорошо проводить со мной время, не чувствуя давления.

Он только что сам подписался на дойку.

Я словно бы в нерешительности прикусила губу. Конечно же, я буду играть по его правилам. Потому что это моя работа. Неважно, чего я хочу на самом деле.

Да-да, Вайс, повторяй это себе.

— Ладно. Договорились.

— Хотя это, скорее всего, будет означать мою смерть. — Издав болезненный стон, он поправил в брюках член.

Я резко вздохнула, желая, чтобы он продолжал себя трогать… как тогда в лимузине два дня назад. Я представила, как он трёт свой огромный проколотый член, извергаясь прямо в кулак…

Лимузин мягко остановился у входа в ресторан.

— Готова, moy ángel? — спросил Дмитрий.

Словно очнувшись от сна, я молча кивнула.

Старски поспешил открыть дверь. Когда Дмитрий помогал мне выбраться из машины, мои соски явственно торчали сквозь шёлк.

Парковщик пялился на мои сиськи, и швейцар пялился. Всякий раз, когда кто-нибудь бросал взгляд на мою грудь с выступающими вершинками, по телу пробегала запретная дрожь.

Тёплая ладонь Дмитрия продолжала по-хозяйски лежать на моей пояснице. Я взглянула на него. Он неотрывно смотрел на меня, будто так пытался скрыть от чужого внимания.

Он говорил правду. Дмитрий Севастьянов был ревнив — и, к несчастью, очарован склонностью своей спутницы к эксгибиционизму.

Попозже я признаюсь ему, что именно он делает меня такой влажной. То, как он поправил свой член — и моя фантазия о нём — возбудили меня не меньше, чем демонстрация груди.

Он пробормотал мне на ухо: — Я собираюсь насытить твоё тело, Вика, а потом ты станешь моим десертом.

Из лёгких вырвался судорожных выдох.

В неприятностях, Вайс. По уши.