Благодарности

Большое спасибо Белинде и Карен — двум футбольным богиням — за вашу спортивную мудрость. Вы отвечали на все мои полуночные запросы, даже несмотря на то, что рано утром вам нужно было быть на поле.

Я очень признательна доктору Бет за её консультации относительно детской психологии.

И, наконец, спасибо всей выпускающей команде в издательстве «Саймон и Шустер».

 

Выдержки из «Книги знаний Ллора»

Ллор

"…а те разумные существа, что не являются людьми, объединятся в одну страту, тайно сосуществуя с человечеством"

* Большинство из них бессмертны и способны самостоятельно восстанавливаться после ранений. Их можно убить только мистическим огнём или обезглавливанием

* Цвет их глаз под воздействием сильных эмоций изменяется на особенный, свойственный только их виду.

Клан Ликанов

"Один сильный и гордый кельтский воин еще в отрочестве был растерзанным бешеным волком. Воин восстал из мертвых, будучи уже бессмертным, но дух животного поселился в нём навсегда. Ему стали присущи такие характерные черты животного, как: потребность в прикосновениях, сильное чувство верности своему виду, тяга к удовольствиям плоти. Иногда дремлющее животное просыпается…"

* Каждый Ликан наделён Инстинктом — внутренней руководящей силой, сродни голосу, шепчущему в голове.

* Выбирают свою пару на всю жизнь. Поиск предназначенной им судьбой пары ставят превыше всего остального, почитая это связь так, как другие виды почитают богов.

* Королевской резиденцией является Киневин в горах Шотландии.

Убы

"Потомки демонов, жнецы наслаждений. Попав трижды в их руки — попадёшь в вечное рабство. Расставание приводит к ужасной болезни, и лишь смерть освободит того, кто был инфицирован."

* Женщины: суккубы. Мужчины: инкубы.

* Питаются от сексуального удовлетворения других.

* Обладают способностью сексуально сводить с ума своих жертв. Суккубы используют распыление, инкубы — став.

* После третьей близости они устанавливают со своей жертвой мистическую ядовитую связь.

Приращение

"И придет время, когда все бессмертные существа Ллора, от валькирий, вампиров, ликанов и демонов всех демонархий до призраков, перевертышей, фей, сирен… будут сражаться и уничтожать друг друга"

* Вид мистической системы сдерживающих и уравновешивающих сил при неуклонно увеличивающейся плотности населения бессмертных.

* Два главных альянса: Господство Правуса и Лига Вертаса.

* Происходит каждые пятьсот лет. Или прямо сейчас…

 

Пролог

Мрачный лес, Шотландия

несколько веков назад…

В тёмном лесу, на суровой земле, стоял заколдованный дом. В нём Уильям МакРив спорил со своей подругой, леди Руэллой.

В который раз.

Метель снаружи набирала силу, а Уилл сидел на краю постели, устало готовясь к бою.

— Ещё один раз, любовь моя — вздохнула Руэлла, позволяя шёлковому покрывалу соскользнуть, открыв обнажённую грудь.

Раньше он бы с возбуждением смотрел на щедрую плоть, сейчас же лишь нахмурился от её выходки.

— Ты знаешь, я не могу остаться. — Всегда эти выходки.

Разве она не понимает, сколько уже сил выпила из него сегодня?

— До рассвета ещё несколько часов. — Привстав на коленях, она промурлыкала ему на ухо, — я не задержу тебя надолго. — Её слова были окрашены акцентом далёких миров.

В этих северных землях ликанов Руэлла была редкостью — женщина-иностранка, одетая в кружева и шелка и не имевшая никаких навыков владения мечом. Она жила одна в Мрачном Лесу, где также водились ведьмины круги, порталы на другие планеты и существа настолько древние, что их боялись даже ликаны.

Только вызов, брошенный другими мальчишками, заставил ноги Уилла впервые прийти в этот жуткий лес.

— Ещё раз? — Он поднялся умыться, сомневаясь относительно нового раунда. Нет, это не раунд — ведь обычно предполагается участие двоих. — А после этого ты потребуешь ещё раз. — Даже будь он способен на это физически, ему нужно вернуться в поместье Коннал прежде, чем семья обнаружит его исчезновение. — Я ведь уже уступил твоим желаниям.

В гигантском зеркале, висящем рядом с раковиной — его Руэлла была тщеславным ребёнком — он нашёл её взглядом. Её волосы в отблесках огня выглядели глянцевыми, румянец на щеках и алые губы сияли на фоне молочно-белой кожи и серых глаз.

Она красиво надула губки. Всё, что она делала, было красиво, даже занятия любовью — в отличие от замухрышек, с которыми регулярно трахались на сеновале его старшие братья.

Девки потом ходили с отяжелевшими от удовлетворения веками, хоть и выглядели при этом так, словно только что провели в сене боевые действия: лица и груди пылали от натуги, волосы и одежда — в беспорядке.

Руэлла никогда так не выглядела. С болью он признался себе, что она никогда не оставалась полностью…удовлетворённой, когда он уходил от неё.

Она часто уговаривала его брать её снова и снова — пока он совершенно не выматывался.

— Посмотри на себя — кто же меня обвинит? — спрашивала она, объясняя, что вид, к которому он принадлежал, для неё — как кошачья мята для кошки, что только лишь его лицо заставляет её томно вздыхать. Однажды он пошутил, что она пытается его убить, отчего она крайне рассердилась.

Иногда быть с ней было сродни плаванью в холодной воде — бодряще, покуда глубина не угрожала затянуть тебя вниз. Временами, если она была сверху, ему становилось трудно дышать, его лёгкие словно высыхали.

Какая позорная слабость. Руэлла была красивой и чувственной — любой парень счёл бы благословлением оказаться в её постели. И она была его Подругой.

Они оба были в этом уверены.

— Ты мог бы снова поесть, — она махнула рукой в сторону стола, который накрыла для него: сладости и деликатесы, которые в его доме бывали крайне редко.

Он покачал головой — уже наелся досыта.

Вначале она заставляла его наедаться до отвала. Со смехом она сжимала его тонкие пальцы, указывая на недостаточный вес.

Сейчас он сказал:

— Руэлла, нет. Я ухожу.

— Но ты сам виноват, что такой соблазнительный. — Пока он тщательно мылся, она пожирала его глазами. Семья может учуять на нём её запах, когда-то предупредила она его.

— Ведь это ты настаиваешь, чтобы мы держали всё в секрете. Если бы я мог сказать моему па…

— Нет! Это невозможно. — Под слоем румянца на щеках она побледнела.

— Они никогда не примут того, что происходит между нами.

— Я должен выполнять свои обязанности по хозяйству, — на утро у него были запланированы дела, а его брат-близнец Манро уже начал с подозрением относиться к ночным вылазкам Уилла.

— Ты родился в одной из богатейших семей этой местности — в семье Стражей, ради всего святого — а твой отец по-прежнему заставляет тебя работать, словно раба?

— Па считает, что это формирует характер, — Уилл натянул через голову свою тунику. Одежда была тесной и плотно облегала грудь и руки. Они с братом росли, как сорняки, слишком быстро для загруженных работой портних в Коналле.

Взглянув на своё отражение, он провел рукой по худому лицу. Борода всё ещё не растёт?

— А, Даглас МакРив, великий лорд Коналла, считает, что это формирует характер? Твой отец ошибается — твой характер уже сформирован! И сформирован прекрасно. Ты полноправный мужчина.

— Я знаю, что я мужчина, — заявил он, хотя в глубине души думал «возможно, ещё нет».

Да, конечно, он уже мужчина. Когда Уилл и Руэлла ссорились, он понимал, что действительно созрел — стал взрослым оборотнем. Старшие спорили; у них были проблемы и заботы, которых не было у молодых.

Тем не менее, если он вырос, почему не мог её удовлетворить?

— Если ты критикуешь моего па, то должна делать это как ликан: сказать ему всё в лицо. — Как только эти слова слетели с его губ, он пожалел о них. Её вид был создан, чтобы любить, а не воевать.

Сама мысль о том, что Руэлла будет открыто критиковать того, кто сильнее её, была смехотворной.

Как по команде её глаза затуманили слёзы. Она даже плакала красиво.

— Ты ведь знаешь, я никогда не смогу этого сделать, не смогу показаться перед ними. Они убьют меня просто за то, кто я есть.

Не факт, что его родители примут её с распростертыми объятиями, но Руэлла явно преувеличивала их реакцию.

— Ни один ликан никогда не навредит подруге другого. Мы чтим истинный союз превыше всего.

— Что, если они не поверят, что мы — истинная пара? — Словно защищаясь, она натянула шёлковое покрывало на грудь. — Почему ты продолжаешь со мной спорить?

— Потому что тяжело так долго хранить всё в секрете. — В последнее время это бремя давило всё больше и больше, но прежде, чем открыться родителям, он хотел дождаться, когда мать родит. Срок был всего лишь пару месяцев, внешние признаки только начали проявляться. Её "три бравых парня" — так она называла своего мужа, Уилла и Монро — чувствовали, что она носила дочь, и были от этого в восторге. Мама хотела назвать её Айлой.

Крошечная девочка? Даже сейчас губы Уилла изогнулись в предвкушении. Они с Манро едва могли дождаться, когда она вырастет, чтобы учить её охотиться и рыбачить.

Да, сейчас его семье не нужны волнения. Лучше вернуться. Он быстро надел сапоги.

— Мы позже поговорим об этом.

— Нет, мы не будем об этом говорить, — её серые глаза замерцали нефритом — единственный признак бушующих эмоций, — если ты не можешь уважать мои желания в таких важных вещах, то не возвращайся следующие четыре ночи.

Уилл замер. В очаге треснуло полено. Ветер забрасывал окна хлопьями снега.

— Ты ведь не серьёзно.

— Серьёзно.

— Четыре! — недоверчиво произнёс он. — Ты меня так накажешь? — Самое долгое ожидание длилось три ночи. Он едва перенёс болезнь.

— Лучше бы ты меня не вынуждал.

- Я вынудил? — Всегда он был во всем виноват. Когда он запаниковал во время их первого занятия любовью и захотел подождать, она дала понять, что не собирается оставаться отвергнутой — и это была его вина, что перед ним "невозможно устоять". Он хотел принести домой все её подарки — в основном чтобы поважничать перед своим братцем — но она ему в этом отказала: "Твои родители начнут что-то подозревать; не моя вина, что ты родился в такой закоснелой семье.

И теперь он должен был уйти и не возвращаться большую часть недели. При мысли о муках, которые его ожидают его зверь-ликан зашевелился внутри.

Па, дяди и старшие братья обучали его сдерживать свою дикую внутреннюю силу, но Уилл позволял ей вырваться каждый раз, когда с ним была Руэлла.

— Однажды, Руэлла, ты оттолкнешь меня слишком сильно.

— Оу? И что ты будешь делать? — спросила она с торжествующим видом, ведь они оба знали правду.

Он был связан с ней навечно. Вдвойне — не только потому, что она была подругой ликана, но и потому, что он сознательно привязал себя к ней после трех визитов в её постель.

Он был прикован к ней до конца своей жизни. Или на весь срок её.

— Но прежде чем ты уйдешь, любовь моя, мне действительно нужен ещё один раз.

С болезненной волной его измученное тело отреагировало против его воли, готовясь взять её вновь. Он поморщился, его охватила паника, дыхание прерывалось.

— Ты сказала мне, что больше не будешь использовать распыление! — Именно так она заставила его вступить с ней в связь впервые. Он вздрогнул, вспоминая то время.

Болезненное чувство появилось в животе, пока он пытался ей противостоять, зная что это бесполезно.

— Зачем сопротивляться? — глаза засветились зеленым, она уронила простыню. — Любой мужчина убил бы ради того, чтобы быть со мной. — Она вновь подползла к нему и обняла, прижав его лицо к своей груди, прямо к надушенной белой плоти.

Ему не хватало воздуха.

— Я не могу… Руэлла, нет! — Его зверь уже поднимался, готовясь защищаться.

Она отстранилась, ущипнув его за подбородок.

— Твои глаза стали голубыми — сказала она с удовлетворённой улыбкой. — Мы с твоим зверем позаботимся обо всём. Как всегда.

— Ты обещала мне!

Она придавила его к кровати, затем приподнялась, нависнув над ним — поза, которую она выбирала из раза в раз.

— Посмотри на себя, любовь моя. Кто же будет меня винить?

И глубина утянула его вниз…

Поместье Коннал, Северный форпост в Мрачном лесу

три ночи спустя

Болезнь усиливалась весь день, пока тело Уилла не превратилось в одну сплошную боль. К полуночи он чувствовал себя так, словно все его кости были сломаны. Снаружи бушевал штормовой порывистый ветер, но величественное поместье Коннал оставалось к нему совершенно равнодушным.

Он обхватил себя руками, катаясь на влажных простынях, молясь, чтобы в этот раз его не охватили галлюцинации.

Нет смысла с этим бороться. Он пойдет к Руэлле сегодня ночью.

При мысли о том, что придется бежать в таком состоянии сквозь пургу много лиг, заставила его содрогнуться. Не говоря уже о том, что он войдёт в лес один, слабый, посреди ночи.

Лес кишел фантастическими существами и жадными до крови созданиями из других сфер.

Манро зашевелился на соседней кровати, словно чувствуя боль близнеца даже во сне. Уилл завидовал Манро, который мог оставаться в своей уютной постели, в тепле и безопасности внутри непроницаемых стен поместья, возведённого предками.

Это место было построено ими для будущих Стражей Леса, воинов, обученных следить, чтобы существа Мрачного Леса всегда оставались в пределах его границ, а оборотни — не подвергались риску.

Когда Уилл встал одеться, продевая ноги в штанины, Манро поднялся и сел.

— Куда ты собираешься? — Он зажег свечу, осветив комнату, которую они делили.

— Тебя это не касается.

Вспышка обиды мелькнула в золотых глазах Манро — таких же, как его собственные, только… серьёзнее. Несмотря на то, что они были близнецами, характеры у них были совершенно разные. Уиллу часто говорили, что он импульсивен, как его мать, а Манро — серьёзен, как отец.

— Раньше ты мне всё рассказывал, Уилл.

Руэлла предупреждала его об этом. Она помогла ему разглядеть в Манро ревнивую натуру. Манро завидовал близнецу, кипя ненавистью к своему лишь чуть более старшему брату, наследнику.

Я гораздо более зрелый для своего возраста, а Манро это знает и не может смириться.

Фактически, она помогла ему увидеть недостатки всех его друзей.

— Ты собрался в лес? — спросил Манро, натягивая штаны. — К той женщине из странного дома?

Резко контрастирующий с тоскливым лесом, дом Руэллы был ярким, с замысловатыми карнизами и шпилями, словно из сказки о феях. И Манро даже не видел его внутри! Он был не только фантастическим, но и мистическим — она рассказывала ему, что дом стоял уже много веков и был устойчив к любым разрушениям.

— Что ты знаешь про неё? — Уилл пытался сфокусировать взгляд во время очередной волны боли. Туника, которую он натянул, стала уже мокрой от пота.

— Я знаю, что о ней рассказывают.

— Что она отвратительная старуха, которая соблазняет молодежь, чтобы погубить? Что откармливает их, а потом питается их плотью? Слухи не соответствуют действительности. — Тот факт, что Руэлла накрывала для него целые пиры, а потом пользовалась его телом для питания, Уилл опустил. — Ты собираешься рассказать отцу? — Или не дай Бог, матери. Нет волчицы свирепее, чем Эйлиш МакРив.

То, что Уилл нашел свою пару из другого вида — было одним делом; но то, что он лгал им всем — совершенно другим.

— Не нужно, — сказал Манро тихо. — Ма и па уже подозревают, что ты тайком уходишь.

— Потому что ты рассказал им! -

Снова вспышка боли, словно кто-то ударил его ногой в бок

— Ты знаешь, что я не сделал бы этого, брат.

Уилл…верил ему. Манро продолжал доказывал ему свою верность, и Уилл не мог смириться с тем, что рассказывала ему Руэлла.

Его зверь и зверь Манро были вырезаны из одной и той же души, они стремились вечно бежать рядом. Наверняка Манро чувствовал то же самое?

— Что с тобой случилось, Уилл? Почему ты никогда не говоришь со мной? Почему ты больше никогда не играешь и не смеешься? — Манро выглядел настороженным и ранимым — сущий мальчишка.

Я выгляжу таким же юным?

— Это сложно. Просто дай мне справиться с этим так, как я считаю нужным, и я скоро вернусь — Уилл закончил одеваться. — Может, тогда мы поговорим.

Не оглядываясь, он поспешил из комнаты, спустился по главной лестнице и устремился в ветреную ночь. Едва ощутив первый хруст снега под ногами, он услышал:

— И куда это ты собрался, Уильям Эндрю МакРив?

Мама. Вот дерьмо. Он повернулся к ней, пытаясь скрыть свой ужасный озноб.

Выйдя из тени, она подошла к нему под порывами снежной метели.

Её щеки порозовели, карие глаза прищурились.

— Ты был слишком болен, чтобы спуститься поесть — или выполнить свою работу по дому — а сейчас я нахожу тебя крадущимся посреди ночи?

Он слишком долго ждал, надо было попытаться уйти к Руэлле ещё прошлой ночью. Если мама удержит его сегодня… Ещё чуть-чуть — и он сойдет с ума.

На периферии зрения плясали галлюцинации, в глазах темнело. Он переступил на месте; оба чувствовали, что начнут огрызаться в любую секунду.

Она наклонила голову:

— Несомненно, ты идешь к девушке. Тринадцать лет слишком мало, сынок. Твой па скажет тебе то же самое.

— Я знаю, мам. Я прошу прощения. — О, боги, мои кости.

Ладонями она обхватила его липкое лицо, её глаза расширились:

— Ах, мой Уильям, ты горишь!

— Я должен идти! — Он почти чувствовал запах духов Руэллы. Почти ощущал вкус помады, которой она себя умащивала.

Он почти мог, но не чувствовал, как её молочно-белые руки обвиваются вокруг него.

— Ты не доверяешь мне, мам?

— Ты болен и не можешь ясно мыслить. Ты не можешь разгуливать на улице под снегом, тебе нужно в кровать.

— Пожалуйста, просто иди внутрь и не беспокойся. Я вскоре вернусь.

Она схватила его руку и крикнула через плечо:

— Даг! Иди сюда! Сейчас же.

Уилл слышал, как две пары ног топают вниз по лестнице в главный зал. Отец и Манро.

В нём вскипело отчаянье.

— Мне надо идти! — Он вырвал свою руку, отталкивая мать.

Мама споткнулась, падая вниз на утрамбованный снег. Она уставилась на него, её глаза увлажнились.

— Уилл?

Он был в ужасе. Он скорее умрёт, чем причинит ей вред.

— Извини! Я сделал тебе больно? Малышке?

Её руки легли на живот, будто защищая крошечную девочку. Она защищает Айлу от меня?

Но затем слезы мамы высохли. Её внутренний зверь зашивелился, глаза сменили цвет на льдисто-голубой. Никогда, никогда это не было хорошим знаком. Дерьмо!

— Ты не сделал мне больно, мальчик, — прорычала она, её клыки удлинились. — Лучше беспокойся о собственной шкуре.

Когда отец и Манро появились в дверях она бросила Уиллу:

— Тащи свою задницу внутрь. Сейчас же!

Отец помог маме подняться на ноги, потом перевёл взгляд с неё на сына, и его челюсть отвисла.

— Ты потерял свой чёртов разум, Уилл?

Да! Уилл оглянулся через плечо в сторону Мрачного Леса, представляя облегчение, конец этой боли. Он всхлипнул…

Массивные руки па сжались на шее Уилла:

— Ступай внутрь! — Он усадил Уилла перед большим очагом Коннала. Внимательнее рассмотрев лицо сына, он подкинул еще одно полено в огонь.

Высокая фигурой па была подсвечена мерцающим огнём, отчего отец выглядел даже более пугающим, чем обычно. Уилл сглотнул, бросив взгляд на близнеца.

Медленный кивок Манро и его спокойный взгляд, казалось, говорил "Мы пройдем через это. Не вешай голову." Это помогло.

Мать пересекла комнату, чтобы сесть рядом с супругом. Ма и па всегда находились рядом друг с другом, словно их звери были связаны невидимой привязью.

Её гнев явно потух, когда она посмотрела на лицо Уилла с выступившими на нём капельками пота.

— Даг, нужно послать за врачом.

— Боюсь, я знаю что с ним такое. — Отец повернулся к нему. — Куда ты собирался, сын? — Казалось, он затаил дыхание.

Уилл не мог лгать ему в лицо. Более того, ему пришлось довериться тому, что он знал о характере отца — и законе ликанов — несмотря на мрачные прогнозы Руэллы.

Ни один ликан не навредит подруге другого.

— Я собирался увидеться с моей женщиной, которая живет в лесу.

Воцарилась тишина. Его слова, казалось, повисли в воздухе.

Когда па ошеломлённо выдохнул, а ма казалась потрясённой, Уиллом овладело заметное беспокойство.

Руэлла предсказывала, что они не поймут, но никогда не упоминала, что они отреагируют с отвращением.

Повернувшись к отцу, мама пробормотала:

— Слишком молод, о боги, он слишком молод.

Она неуверенно поднялась взять одеяло. Накинула его на плечи Уилла:

— Согрейся, мальчик. Впереди долгая ночь.

Он с ужасом заметил, что её глаза вновь увлажнились.

— Почему это я слишком молод? Люди женятся, когда они не намного старше меня. — Конечно, он подготовил эти аргументы из того, что слышал от Руэллы.

— Люди вынуждены! — Па принялся расхаживать. — В этих суровых краях они едва ли переживают твой возраст. Но ты, Уилл, потенциально можешь жить вечно.

В любом случае ты слишком молод, чтобы оказаться в клешнях такой, как она.

Они говорят о его подруге! Конечно, это она.

— Ты знаешь, кто она? — Отец выплюнул слова: — Она суккуб.

— Руэлла рассказала мне об этом, сразу же.

— Да, но ты понимаешь, что это означает, что делают подобные ей?

Глаза Уилла заметались.

— Это означает, что мы настолько связаны, что будем страдать друг без друга.

После трех ночей спаривания с суккубом, мужчина примет в себя её сущность, мистический яд, который привяжет его к ней до самой смерти.

— Это значит, что она — паразит. — Из маминых глаз закапали слёзы. — Паразит, вонзивший когти в моего мальчика.

Никогда не видел он раньше, чтобы его мать плакала.

— Она отравила тебя. Поэтому ты болеешь.

— Тогда мне нужно отправиться к ней. Прошло три дня. Если я чувствую себя так, то и она тоже.

Отец покачал головой.

— В отличие от тебя, она может найти другого. Буду удивлен, если у неё не целое стадо любовников. Даже в лесу она может их приманивать.

Невозможно. Руэлла любит только Уилла.

Наконец отец опустился рядом с мамой.

— Как долго ты с ней?

Уилл колебался.

Тон отца не терпел непослушания:

— Как. Долго?

Заставив себя расправить плечи, Уилл ответил:

— Впервые я пришёл в её дом четыре года назад.

Отец вскочил на ноги. Мать зажала рот тыльной стороной ладони, чтобы подавить рвотный позыв. В глазах отца мелькнула ярость? Его зверь? Отец ещё ни разу не позволил ему показаться перед ними.

Уиллу будет отказано в праве быть с его подругой только потому, что он и Руэлла родились в разное время? Почему его родители реагировали так яростно на то, что было естественно? Обычно они не судили так строго.

Уилл сжал одеяло крепче, изо всех сил пытаясь скрыть дрожь. Боль, словно барабан внутри, наносила удары, ломая его. Его кости…

— Мой драгоценный мальчик, — выдавила мама, поднимаясь на ноги. — Это — мерзкое извращение, — сказала она отцу. — Я не могу понять, как он пережил её голод, ведь он такой молодой! Он ещё слишком далёк от своего бессмертия.

Выжил? Он мог умереть? Всё, что Уилл сделал — это оказался в постели с красивой женщиной.

— Его зверь сильнее, чем у многих других, чистый альфа, — ответил отец. — Как и Манро. Я уже говорил об этом.

Уилл помнил. Слова отца звучали одновременно гордо и испуганно. Зверь может быть благословением и проклятьем, одалживая силы, но забирая разум.

— Твой зверь поднимался, когда ты был с ней?

Уилл рассеянно кивнул.

— В противном случае она убила бы тебя — факт, хорошо ей известный, сынок.

Нет, это неправда. Ничто не могло заставить его поверить, что Руэлла была угрозой его жизни. Она бывала требовательной, доводя его до предела, но лишь потому, что он был сильным и мог на это пойти. Она часто так говорила.

— Посмотри, как нашего сына до сих пор трясет. Работа её яда. Она должна за это ответить! — заявила мама.

— Ответит, любимая. Я отправлюсь в лес на рассвете. Попрошу разрешения на вход.

Старейшины пойдут на это скорее, чем позволят мальчишке страдать.

Ответить? Уилл по-прежнему не вполне понимал, в чём их преступление. Старшие братья вечно кувыркались с женщинами, и они начали делать это, когда были ненамного старше Уилла сейчас.

Но всё равно я начал ещё раньше. Он посмотрел на Манро, ища поддержки. Манро послал ему полный недоумения взгляд.

— Нет, Даглас! — Мамин зверь начал вновь подниматься. — Я знаю её племя! Она будет обаятельной, будет манипулировать, окрутит и тебя тоже. Мужчины нашей стаи сотни раз утверждали, что выгонят её из леса, но из этого так ничего и не вышло.

— Мы не обязаны патрулировать этот лес! — Отец провел рукой по лицу. — И раньше она никогда не нацеливалась на наш молодняк! Никогда не отравляла никого из наших мужчин. Наш парень освободится от этого к завтрашнему вечеру. Или к послезавтрашнему, самое большее. Клянусь в этом.

— Освободится от этого? — Единственным способом получить свободу была смерть Руэллы. — Я-я просто должен увидеть ее. Только сегодня.

Он и его подруга могли бежать

Покинуть семью?

Тонуть всю свою жизнь…?

— Нет! — Мама обнажила клыки. — Только через мой труп! Ты никогда не увидишь её снова!

Отец обнял её за плечи.

— Подожди секунду, любимая. Просто… подожди секунду. Соберись. Подумай о малышке.

— Если я не могу защитить уже родившихся отпрысков, то не заслуживаю того, чтобы боги подарили мне новых!

— Шш, любимая! Я поговорю с ним, а завтра мы покончим с этим. Пойди выпей свой чай и успокойся.

Она рванулась из комнаты, обернувшись через плечо. Ярость на её лице сменилась чем-то вроде…жалости, когда она встретилась взглядом с Уиллом.

— Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям. — Потом ушла.

Жалость? Его осенило. Я сделал что-то неправильно. Я причинил боль маме.

Прежде он всему миру хотел рассказать об отношениях с Руэллой; сейчас же он чувствовал стыд, хотя и не совсем понимал почему. Он спал с красивой женщиной, своей женщиной, так почему же по его коже бежали мурашки?

Его нос защипало, картинка в глазах расплылась. Слёзы? Его тошнило от слёз — он пролил их немало в свой первый год отношений с ней. Его голос дрогнул:

— Я не хотел сделать ничего плохого, па. Ты злишься из-за моего возраста или из-за того, кем является Руэлла? Сколько лет мне должно быть?

— Ты еще не готов, сын. И, как сказала твоя мать, не с такой как она.

— Но она моя пара!

Его отец щелкнул клыками так, словно Уилл произнёс богохульство.

— Она-не-твоя-пара!

Уилл никогда не видел отца таким рассерженным. И всё же спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Потому что она — болезнь в твоей голове! — Он запустил пальцы в густые черные волосы. — Если бы она была твоей парой, инстинкт громко и ясно заявил тебе об этом. Так было?

Инстинкт Уилла — направляющая сила, которой обладали все ликаны, — рядом с ней обычно был тих. Правда, в самом начале он предупреждал его не входить в тот дом, шепча, что внутри — опасность.

Опасность от хрупкой красавицы Руэллы? Сама идея казалась ему смеховторной.

— Подумай, сын, будь она твоей истинной парой, ты бы чувствовал непреодолимое желание пометить её шею. За всё это время ты бы сделал ей ребёнка. Но мне известно, что этого также не произошло.

Уилл покачал головой, пробормотав:

— Я чувствовал, что Руэлла должна быть моей.

— Нет, она околдовала тебя — это их методы. Взрослые самцы не могли устоять, попадая в плен хитрости и распыления, а у тебя в таком возрасте и вовсе не было шансов.

Со слов отца она получалась чародейкой или, и того хуже, ведьмой. Прямо как твердили слухи…

— У тебя есть сомнения. Я вижу по твоим глазам. Ты ещё не понял, сынок? Когда ты найдешь свою пару, ты почувствуешь, словно к тебе протянулись руки богов, словно твою душу отметили печатью. Не будет никаких сомнений. И ты не сможешь добровольно расстаться с ней, как, очевидно, расставался с суккубом все эти годы. Уилл, запомни мои слова: куда твоя пара, туда и ты.

Уилл поморщился, ощутив укол боли. Па продолжал говорить, словно отвлекая его. Он рассказывал Уильяму и Манро о своей первой встрече с их матерью и раньше. Но сегодня вечером Уилл по-другому взглянул на свою собственную встречу с Руэллой.

Она заманивала его к себе в дом сладостями. Он шел неохотно, наполовину напуганный, наполовину очарованный. Когда он неуверенно вошел, она осыпала его подарками, щедро одаривая и будто бы…укрощая.

Или заманивая в ловушку?

Очаг как раз начал гаснуть, когда инстинкт Уилла внезапно скомандовал ему — СПАСИ ЕЁ! —

Отец и Манро, должно быть, тоже получила такое предупреждение. Они вскочили на ноги.

— Эйлиш? — Отец пересёк коридор большими шагами. — Иди к нам.

Нет ответа.

— Любимая? — голос отца напрягся, он поднял лицо, принюхиваясь. Уилл и Манро сделали то же самое.

Мама ушла. Уилл не ощущал её запах в поместье.

Была только одна причина, по которой она могла уйти из дома в такую бурю.

Отец пулей выскочил за дверь. Уилл и Манро последовали за ним в метель, по снегу, пока он отслеживал запах мамы и её следы по направлению к лесу.

С каждым шагом отец изменялся, его зверь-ликан выходил на поверхность. Клыки и черные когти удлинились, лицо очертилось, становясь более волчьим.

Его мышцы взбугрились, над ним парила тень его внутреннего волка: злобное, ужасающее существо с обезумевшими бело-голубыми глазами.

Уилл видел, как отец борется, чтобы удержать контроль над этим диким зверем и сохранить способность ясно и разумно мыслить.

Чтобы лучше защитить свою подругу.

Уилл и Манро начали отставать от темпа их отчаянного отца. Двое молодых ликанов ночью в лесу. Они еще не достигли бессмертия, не могли восстанавливаться от ран.

Когда буря усилилась, тени сомкнулись вокруг них, снег закрутился, деревья содрогнулись. Ветер выл, мешая слуху и обонянию Уилла. Порывы несли сбивающие с толку запахи прямо от моря, которого он ещё ни разу не видел.

Его зубы стучали. Боль во всем теле слилась в единое пространство, и он перестал отличать один очаг агонии от другого, его кости болели, голова раскалывалась..

На бегу Уилл щурился сквозь снег, едва различая отца, который скрылся в доме Руэллы. От окна между разрисованными ставнями струился мягкий свет и пар.

Отец выбил дверь. Даже сквозь ветер Уилл услышал его рёв.

Рёв острой тоски.

Нет! Руэлла не могла причинить боль маме. Мама Уилла была волчицей в расцвете лет, свирепой как сегодняшняя буря. Руэлла была слабой и беспомощной.

Братья ворвались в расколотую дверь и замерли при виде открывшейся им картины. Закутанная в простыню Руэлла дрожа стояла за перепуганным парнем, который выглядел лишь чуточку старше Уилла.

— Вампир.-

Их исконный враг. Здесь, так далеко на севере? Уилл никогда не видел ни одного, просто знал, что должен убить это существо.

Пиявка размахивала окровавленным мечом, защищая Руэллу от отца, чей зверь восстал полностью. Его чудовищная тень шокировала даже Уилла.

Неудивительно, что вампир в ужасе. Но почему мужчина полуодет?

Чья кровь покрывала его меч? Где мама?

Уилл внимательнее оглядел дом. За диваном…он увидел её.

Её часть.

От шока перехватило дыхание, и мысли спутались. В отупении он задался вопросом «где голова моей матери?»

Отец ревел, сотрясая дом, пока со стропил дождем не посыпалась пыль.

Вампир мог переместиться, перенестись в безопасное место в одно мгновение.

Тем не менее, он, казалось, стремился защитить Руэллу — словно любил ее. С воплем он напал, перемещаясь вокруг отца, нанося удары, которых старший бессмертный, похоже, даже не ощущал.

Пиявка исчезал снова и снова, пока отец не начал предугадывать, где он появится в следующий раз. С одним ударом пылающих когтей отца вампир перестал существовать.

Когда па развернулся к Руэлле, она попятилась. Её слезы потекли ручьем.

— У нас н-не было выбора. Она напала на нас, пришла чтобы уничтожить меня.

Отец наступал, взгляд льдисто-голубых глаз был смертоносным, Руэлла увидела вампирский меч, могла бы добраться до него, но вместо этого прижала руки к груди, умоляя Уилла:

— Любовь моя, помоги мне! Он убьет меня!

Она отказывалась от оружия, чтобы умолять?

Уилл понял, что она по-прежнему обладала своим самым мощным оружием: коварством.

Она выглядела хрупкой, беззащитной и такой чертовски красивой. Даже сейчас его охватило желание защитить её.

— Любовь моя, умоляю! Сделай что-нибудь! — её глаза засветились зеленым.

Он с ужасом осознал, что споткнулся о тело матери, пытаясь добраться до Руэллы. Я совершил ошибку. Зная, что не сможет сравниться с отцом, Уилл встал перед своей женщиной… па обнажил клыки и нанёс ему удар в челюсть. Когда Уилл рухнул на пол, отец вновь поднял руку. Одним ударом когтей он обезглавил Руэллу.

В глазах расплылось, Уилл наблюдал, как её голова упала. Но её тело опускалось медленно. Она была изящна даже в этом.

С её смертью кости Уилла мгновенно перестали болеть, жар отступил. Его тело было свободно. Но вот разум…

Скорбь, чувство вины, ужас, ненависть боролись внутри него.

Отец упал на колени рядом с накрытым телом матери. Наверное, Манро накинул на неё одеяло.

Уилл оцепенел, не мог двигаться. Неправильно. Это всё неправильно. Это всё — моя вина.

Каким-то образом он нашел в себе силы подняться. Сквозь полные слёз глаза он смотрел на разрушенную семью.

Манро опустился на колени рядом с отцом и, стиснув его плечо, не стесняясь, плакал. Отец неловко погладил обмякшую руку матери, его зверь несколько отступил. В этом переходном состоянии отец был неуклюжим: его руки — слишком большими, а когти — слишком длинными. Слёзы текли по его волчьему лицу. Голубые глаза были пустыми.

Он поднёс мамину ладонь к своему лицу. Когда она не погладила его по щеке, как делала прежде тысячи раз, отец снова взревел, а затем заскулил от горя.

Мама пришла к этому проклятому месту ради Уилла, пришла спасти своего сына. Он не знал, что ему было более отвратительно: его роль во всем этом или то, что он огорчён смертью Руэллы почти так же, как смертью матери.

При мысли об этом он начал колотить себя кулаками по голове, лицо исказилось. Что со мной не так? Больной, больной! Его зверь попытался восстать, чтобы защититься от боли Но Уилл хотел этой агонии, он нуждался в ней.

Потому что из-за него теперь всё пропало. Семья разбита.

Ах, нет, крошечная малышка. Маленькая Айла. Он схватил себя за волосы, падая на колени рядом с Манро. Это всё моя вина.

Он молился всем богам на небесах, чтобы они покарали его кровавой смертью, мгновенной смертью, в обмен на жизнь матери.

Манро повернулся к нему — но вместо ожидаемой Уиллом ярости в его наполненных слезами глазах вспыхнуло что-то похожее на жалость.

Я не заслуживаю жалости! Он хотел, чтобы отец избил его посильнее, да не один раз.

Он желал, чтобы Манро ударил его.

Когда из глаз Уилла полились слезы, он и Манро уставились друг на друга. Ненавидь меня, брат! Как я сам ненавижу себя!

Когда, казалось, они прорыдали уже несколько часов, отец повернулся к своим сыновьям, от эмоций его глаза пылали. Но это была не печаль, как ожидал Уилл.

Это была решимость.

И Уилл знал, что в течение недели отец умрёт. Куда твоя пара, туда и ты…

"Огонь наступает со всей мощью. Пылающие языки пламени способны поглотить целиком. Конечно же, они любого обожгут дочиста."

— Уильям Андрю МакРив, предводитель поселения клана МакРивов в Новой Шотландии.

"Нужное время и нужное место никогда не наступают для тех, кто сидит на попе ровно"

— Хлоя Тодд, также известная как Крошка Ти-Рекс, олимпийская надежда, бессмертная, хотя об этом не знает.

 

Глава первая

Стадион Старфир, Сиэтл, финал женской футбольной лиги

наши дни

— Ещё раз схватишь меня за свитер, Тодд, и я всажу свои шипы прямо тебе между ног, — заявила одиннадцатый номер.

Хлоя ахнула, вытаращив глаза:

— Кто разболтал, что мне это нравится?

Хлоя и остальные девушки из команды Сиэтл Рейн называли одиннадцатый номер Ридикюлем, потому что била она, как старушка. — Твоим шипам сегодня явно повезёт, Ридикюльчик.

Хлоя дёрнула свитер одиннадцатого номера для ровного счёта ещё разок и заняла свою позицию напротив куда более крупной девушки.

Сквернословие и грубая игра были незаменимыми частями профессионального футбола.

На это у Хлои имелись доказательства: шрамы и полный запас ругательств.

На другой стороне площадки мяч вылетел в аут. Она остановилась передохнуть, вытирая лицо краем свитера и закатывая глаза от множественных вспышек фотокамер. Её взгляд скользнул по трибунам, где с голыми торсами сидели мальчишки-болельщики, раскрашенные в цвета Рейна: синий и чёрный. Во время перерыва они пели ей "Ты потеряла то чувство любви" и орали "выходи за меня замуж, Ти-Рекс", обращаясь к ней по её футбольному прозвищу.

Несмотря на самый низкий в лиге рост для центрального нападающего (а на эту позицию обычно выбирались высокие и крепкие игроки) Хлоя, бесспорно была в этой роли лучшей, являясь при этом любимицей толпы.

Болельщикам нравилось, что на поле она была беспощадной, и нравилось, что это никак не отражалось на её манере поведения.

Она пригладила рукой короткие волосы, анализируя текущую игру.

Сегодня её было не остановить, Хлоя видела абсолютно всё, как будто другие игроки двигались в замедленной съёмке. Она уже забила два виртуозных гола противнику — Бостон Брейкерс, сравнивая счёт игры. Ещё один гол, и Хлоя заработает хет-трик — неплохо для соревнований.

Где-то на трибунах помощник главного тренера олимпийской сборной во все глаза наблюдал за игрой. Даже отец Хлои выкроил время между своих постоянных командировок. Он в одиночестве стоял в коридоре рядом с VIP-ложей, сигнализируя ей жестами. Её временный тренер и самый большой поклонник.

Да, сегодня она была в ударе. Правда также уже на пределе.

За последние несколько дней в ней произошли некоторые. . изменения, словно все её органы чувств обострили восприятие.

Или же она сходила с ума.

Объекты в поле её зрения оставляли за собой светящиеся следы, а звуки она теперь слышала с очень большого расстояния.

Даже сейчас она могла поклясться, что чувствовала запах ролла с тунцом в кармане тренера.

И гигиенической вишневой помады одного из фанатов.

Каждую ночь она просыпалась в поту из-за странных снов, от которых её бросало в дрожь. .

Свисток судьи прервал все мысли. Мяч в игре. Тревожность забыта. Она столкнулась с Ридикюлем.

— Лови, сука, — крикнула Хлоя, разворачиваясь и уклоняясь от неё.

Она перехватила пасс и, развернув мяч внешней стороной стопы, приготовилась к удару…

Но вдруг споткнулась. Несмотря на шум стадиона, она услышала звонок сотового телефона, звук был настолько громким, что она поморщилась. Ридикюль воспользовалась ситуацией и почти завладела мячом, но Хлоя прямо перед ней отправила мяч пяткой в пасс, к счастью, девушки из её команды находились как раз рядом, чтобы принять удар. Всё произошедшее будет выглядеть частью игровой тактики.

И только её команда поймёт, что что-то не так. Когда бы Хлоя не получала мяч в такой вот близости от гола, она всегда становилась смертоносной — и эгоистичной. Как финишера, её тренировали на самостоятельное забивание в зоне удара.

Её отец любил повторять:

— Ты не передаёшь мяч тем, кто слабее тебя, а они все слабее. Так что пусть пасуют тебе.

Так почему же она смазала удар? Почему услышала этот телефонный звоноксквозь все остальные звуки? Взглянув на отца, она увидела, что он как раз говорил по телефону, меряя коридор шагами. Что, чёрт побери, было важнее, чем игра в чемпионате её единственной дочери? Конечно, у него часто возникали проблемы на работе, но уж если он приезжал на игру, то посвящал ей всё свой внимание.

На другой стороне поля мячом завладеал правая нападающая Брейкерсов. Хлоя могла лишь ждать и надеяться, пока та вёла его через всё поле.

Рёв толпы теперь просто оглушал, скорость соперников нарастала.

И всё-таки, Хлоя каким-то образом смогла услышать голос отца, как если бы он стоял рядом с ней.

— Ликан захвачен? — спросил он.

Ликан? Захвачен? Она не только слышала голос отца, но, что было более странным — могла улавливать кусочки ответов его собеседника. Она различала фоновый шум, будто слушала репортаж из зоны военных действий на CNN, и мужской голос:

— В процессе, сэр. . не сдаётся без борьбы. . захватим его. . Вопрос времени, командующий.

Он назвал отца командующим? Каких это, интересно, войск?

— Каков ущерб? — спросил папа.

-. . сбросил на нас наш собственный танк, сэр.

Отец провёл рукой по своему коротко стриженному ёжику цвета соли с перцем.

— Я предупреждал, что не стоит преследовать волка без магистра Чейза.

Магистр. Волк. Оборотень. Бросок танка. Какого черта?

Её отец был бывшим военным, а сейчас продавал компьютерные системы для военных объектов.

Дастин Тодд был, в сущности, технарём. Самый чёрствый и лишённый воображения человек на свете. Он просто не был способен говорить о паранормальных вещах, а тем более обсуждать их с каким-то парнем, словно они были фанатами "Подземелий и Драконов".

Ей вдруг стало легче, сама ситуация была нереальной. Разве такое возможно?

— Я всё-таки не понимаю, почему предсказательница настаивает на его поимке, — заметил отец. — В чём тактическая ценность одного оборотня? Она сказала?

Господи, её папа говорил о мифических монстрах и медиумах.

— Нет, сэр. . уехала, как только мы заложили. . волк, наконец, сдаётся. Они двигаются в. . Я свяжусь, чтобы подтвердить захват.

Вероятно, у папы какое-то психическое расстройство.

Может, и у неё тоже. Она ведь не могла на самом деле услышать его. Она теряла рассудок и — что не менее важно — эту игру.

— Ти-Рекс!

Хлоя резко обернулась. Она пропустила передачу, пропустила полное изменение хода игры. А сейчас мяч был у Ридикюля, и она бежала по полю, чтобы передать пас своему бомбардиру…

Прищурившись, Хлоя догнала женщину, одновременно сбивая её с ног подкатом сзади.

— Вот пизда! — завизжала Ридикюль как раз в тот момент, когда раздался свисток судьи.

Запрещённая атака. Желтая карточка. Дерьмо!

Тренер рвал и метал на краю поля; Ридикюль будет бить штрафной одиннадцатиметровый.

Когда женщина установила мяч для удара, Хлоя сказала себе, что прямо сейчас не удастся ничего не сделать с папиным сходом с катушек; всё, что от неё требуется — довести до конца оставшиеся несколько минут этой определяющей будущее игры.

Именно папа научил её фокусироваться, не теряться и видеть ситуацию насквозь, когда страсти вокруг накаляются.

Вратарь перехватила снаряд, запущенный Ридикюлем — уй, как жалко — затем отбила мяч в зону Брейкерс.

Одна из полузащитниц отправила к Хлое "больничный мяч", пас, который, весьма вероятно, приведёт к травме.

Но она бросилась за ним всё равно, Ридикюль сзади дышала ей в спину.

Сучка сделала подкат, отчего Хлоя потеряла мяч и шлёпнулась на задницу. Её лодыжка подвернулась. Ридикюль не смогла удержаться от последнего удара, хорошенько заехав локтём по горлу.

Свистка нет? С трудом поднявшись, Хлоя вскинула руки в жесте "какого хрена?". Счёт равный, до конца игры — 2 минуты — у неё простонет времени на это дерьмо. Толпа завывала, но судья сохранял каменное выражение лица.

Пытаясь отрешиться от ситуации, Хлоя припустила к своей позиции на поле, поморщившись, когда лодыжка начала раздуваться, словно шарик.

Боль она игнорировала, повторяя про себя "замажь её грязью".

На протяжении всей её жизни тренеры отвечали этой фразой на всё подряд, начиная от ссадины на коленке и заканчивая потерей сознания. Это был тренерский вариант для "Улыбайся и терпи, либо я пришлю замену из запасных"

Эти слова стало её девизом по жизни. Плохая тренировка? Замажь её грязью. Поцеловалась бампером в пробке? Замажь грязью. Выражение стало своего рода её оптимистичной фразочкой, после которой она могла стиснуть зубы перед любым препятствием и нарисовать на лице улыбку а-ля "я просто счастлива быть здесь, тренер". В любой ситуации это заставляло её лишь яростнее искать плюсы.

Её спятивший папочка болтался сейчас за пределами области, на которую распространялся эффект "замазывания грязью".

Никаких плюсов не было. Он — вся ей семья в целом мире.

Сконцентрируйся, Хло. Фокус.

Но когда она, наконец, собралась и уже была готова вернуться в игру, с другого конца папиного телефона раздался… рык — самый леденящий звериный рык, какой она только могла себе вообразить. По её вспотевшей коже пробежали мурашки, она качнула головой в сторону отца.

И осталась стоять там, в центре поля, на глазах тысяч зрителей, хватая ртом воздух.

Потому что когда папа услышал этот звук, тоулыбнулся…

Удар с пыра прилетел точно ей в лицо, словно артиллерийский снаряд. Её тело взлетело в воздух. Рухнув на спину, она так и осталась лежать в изумлении, наблюдая, как над ней кружатся огни стадиона, в то время как все крики болельщиков стихли.

Замажь всё грязью. Преимущества? Сейчас она обладала полным вниманием отца, его собеседник отключился, и кошмарного волчьего рёва больше не было.

 

Глава вторая

Новый Орлеан, Луизиана.

Часом ранее

— Я не хочу сказать, что ты не асс в автовождении, — Уилл обратился к сидящей на водительском сидении сумасшедшей трёхтысячелетней валькирии, — но когда спешишь, то, может, езда наоборот — не лучшая идея?

Никс Всегдазнающая ехала со скоростью 40 километров в час в левом ряду по мосту через озеро Пончартрейн. Задом наперёд.

Ей удавалось каким-то образом скользить в потоке автомобилей, но свет фар её измученного Бентли слепил следующих позади водителей.

Ориентировалась она, как он понимал, с помощью зеркал заднего вида и — своего чёртового дара предвидения.

Машины за ней вытянулись в многокилометровую пробку, но она, казалось, этого не замечала. Водители проезжающих мимо машин орали и показывали ей средний палец — до тех пор, пока не встречались взглядом с этой горячей штучкой — Нокнутой Чикс.

Сверхъестественно красивая, но с отсутствующим взглядом и развевающейся гривой спутанных чёрных волос. На её кислотно-розовой футболке большими буквами было написано СУКА.

Ниже маленькими буквами значилось: СЕКСУАЛЬНАЯ УНИКАЛЬНАЯ КРАСОТКА-АНГЕЛОЧЕК.

А на её плече? Живая летучая мышь.

Ясновидящая была чуть более, чем безумна, и порой теряла ощущение времени и реальности.

Вполне понятно, учитывая, что она видела будущее наперёд на много тысяч лет.

Её запястье было перекинуто через руль, по радио пел Джей-Зи.

— Просто смешно, что у такой дорогой машины нет круиз-контроля для задней передачи.

— Так ты хочешь, чтобы я сел за руль?

Она позвонила на его частный номер, узнав цифры, как он полагал, с помощью своего дара, и сказала, что хочет встретиться. Она заставила его поклясться, что он не расскажет об их "рандеву" никому, даже Манро. Уилл уже спросил, почему ей понадобилось его увидеть (ответ: отрешённый взгляд) и что он может для неё сделать (ответ: более отрешённый взгляд).

— Может я позвоню твоим сёстрам? Ты выглядишь чуток усталой, валькирия.

— Я в порядке, — рассеянно отвечала она. — Со мной Бертил.

О. Эта летучая мышь. Уилл решил, что если Нокнутая Чикс хочет ехать задом наперёд и не отвечать на его вопросы, то и чёрт с ней.

Ему больше ничего не оставалось, кроме как наслаждаться поездкой, так что он откинулся на велюровое сиденье, гордый своей невозмутимостью. Хоть он и не любил сюрпризы и ненавидел, когда женщины вынуждали его хранить секреты, сегодня он преодолел своё беспокойство.

Может он, наконец-то — наконец-то — сможет завернуть за угол.

Как раз в этот момент Никс посмотрела на Уилла, моргая от удивления, на её лице читалось "ну и как ты сюда попал, парень?"

Потом её черты озарились:

— Близнецы Горячий и Ещё горячее! — поприветствовала она его. — Или это ты Ещё горячее? Никогда не могла вас различить — оба с раскалёнными золотыми глазами и сказочными чертами лица. Возможно, у одного из вас волосы подлиннее?

Они с Манро ненавидели, когда женщины назвали их Горячим и Ещё горячее, будто они были взаимозаменяемыми винтиками, пусть даже и в шутку.

— Никс. Рад тебя видеть, — сказал он второй раз за вечер.

Во всяком случае, с ней было прикольно. Многие сочтут встречу с ней просто бесценной. Она могла помочь существам Ллора выйти из любого затруднительного положения.

Но сейчас у Уилла не было никакого затруднительного положения. Если только Никс не сможет отправить его обратно во времени или не заставит забыть прошлое, он продолжит бездельничать.

Последние несколько веков они с Манро жили в Бейнроуз, колонии, которую они основали в Новой Шотландии. Уилл был главой этой ветви клана МакРивов, но, чёрт возьми, кто бы не смог выполнять такую работу? Всё, что он делал — это подписывал кучу бумаг. Обычно после того, как их прочитывал Манро.

Заняться было решительно нечем: ни ужасных войн, ни заданий от их короля, так что братья направились на юг, в Луизиану, рассчитывая на смену темпа жизни. Во время Приращения всегда что-нибудь да случалось в такой горячей точке, как Новый Орлеан. Например, встреча с Никс.

Плюс, Уилл уже прошёл через всех доступных нимф на севере, учитывая, что он никогда не спал с одной и той же женщиной дважды.

Обычно по взаимному согласию.

Водитель длинной фуры обогнал Бентли и загудел так громко, что автомобиль завибрировал.

— Смертные, — вздохнула Никс. — Так о чём ты хотел со мной поговорить, Олай-ям?

Он нахмурился от такого убийственного произношения своего имени, но потом ему показалось, что он поймал в её глазах огонёк.

— Зови меня просто МакРив. Что касается встречи, то это ты мне позвонила, помнишь? Я думал, ты хочешь поговорить о Манро.

— Ммм, нет

Неловкое молчание. Ну, пока что прорицателем был здесь он…

— Может, ты хочешь подсказать мне, где он может найти свою подругу?

Найти ту, дарованную самой судьбой — было одним из самых сильных стремлений ликанов, а Никс уже помогла троим членам клана обнаружить и завоевать их подруг (несмотря на все препятствия) всего лишь за время текущего Приращения.

— Ты спрашиваешь о его подруге прежде, чем о своей?

— Манро жаждет свою.

Женщина ему была нужна, чтобы завести детей, которых ему так хотелось. Он ждал отпрысков сильнее, чем мать-наседка.

Его брат уже усыновил двоих подростков-ликанов, которые жили в их доме.

И всё же Манро лучше бы быть осторожным в своих желаниях, ибо старый оракул как-то предсказал, что его проклят, заполучив в подруги "каргу".

— А ты не жаждешь свою? Расскажи всё Никси. Я никому ничего не скажу. Эта ночь- наш маленький секрет.

И будто бы этих слов было ещё недостаточно, чтобы вывести Уилла из себя, поэтому летучая мышь Никс выбрала этот момент, чтобы спуститься к ней на грудь, распластав крылья по ключицам и вцепившись тощими лапками в её футболку.

— Это сложно. — Когда-то он уже думал, что нашёл свою подругу. Каким же он был дураком.

— Не заставляй меня разворачивать машину, волк.

Он приподнял бровь.

— Очень хоррошо. Я завидовал мужчинам, нашедшим своих подруг. Но сейчас я не в том положении. — Он дёрнул свой воротник. Это ещё мягко сказано. Привет, я МакРив, а это мой зверь-оборотень. Привыкай к нему, потому что ты его будешь часто видеть.

Но даже сейчас он не удержался от вопроса:

— Так ты видела мою подругу в будущем?

— Ой! Вот же мой поворот! — с мастерской точностью Никс перестроилась через второй ряд к съезду с магистрали. Они повернули, по-прежнему задом-наперёд, на маленькую просёлочную дорогу.

Прежде чем он смог повторить свой вопрос, Никс спросила:

— Так что ты собираешься надеть на апокалипсис? Я думаю, что-то блестящее и ошеломляющее.

— Апокалипсис?

— Мы все должны объединиться, враги и союзники, боги и люди. Или они победят.

— И кто эти "они", валькирия?

— Мориор. Приносящие смерть. К тому времени, как я смогу их увидеть, будет уже слишком поздно.

Звучит зловеще.

— Ты не можешь вот так вот менять цену.

— Я только что это сделала, недотёпа!

— МакРив!

— Где? — ахнула она, бросив взгляд на обочину дороги. Она резко дёрнула руль, прежде чем выровнять машину. Они заработали очередной протяжный гудок.

— Никс, ответь мне

Она снова повернулась к нему, отмахиваясь от его вопроса:

— Скажем так: иди перекури, если есть что.

Уилл попытался должным образом озаботиться грядущим апокалипсисом. Но если ты уже прожил так же долго — и так же хреново — как он, то надвигающиеся сценарии конца света в конце концов теряют свою остроту.

Лицо Никс оживилось:

— Наш поворот.

Он, наконец, повернулся на сиденье, чтобы взглянуть через плечо. Это была грунтовая дорога, заросшая банановыми деревьями и кустами кудзу. И пока они всё глубже вторгались в эту мрачную, покрытую туманом болотистую землю, Уилл снова пожалел Бэнтли.

Забуксовав — задом-наперёд — уже в четвертый раз, Никс заехала на небольшую поляну и припарковалась.

— Ой, мы приехали слишком рано.

— Рано для чего? — Она хотела ему что-то показать здесь? — Где мы?

— В нашем месте назначения. Считай, что это отправная точка.

— Почему? Я должен отправиться куда-то ещё? — спросил он, чувствуя, как поднимаются волосы у него на загривке. Угроза? Он ничего не чуял, и его Инстинкт оставался спокойным

С другой стороны, последние дни он был спокоен всё время.

В любом случае, Никс предвидела бы любые неприятности, а ведь она специально привезла его сюда.

Она повернулась к нему, демонстрируя весть свой сумасшедший вид. Из-за расположения летучей мыши на футболке казалось, что это Бертил — СЕКСУАЛЬНАЯ УНИКАЛЬНАЯ КРАСОТКА-АНГЕЛОЧЕК.

Никс была так прекрасна и так…разбита.

— Давай посекретничаем, только ты и я. Расслабься, разве ты мне не доверяешь? — игриво спросила она.

— Без шуток, Валькирия. Есть немногие в Ллоре, кому я доверяю, и ты — одна из них. — Она проверенный и надёжный союзник клана.

— Как мило, Алломиум…

— МакРив, Никс. — Оттого, что ей можно было доверять, она не переставала быть занозой в заднице. — Ты можешь называть меня МакРив? Или волк, или придурок, но только не по имени? Теперь давай вернёмся к моей подруге. Когда я её найду?

— Раньше, чем Манро свою.

— Это мне ни о чём не говорит. Речь идёт о десятилетиях, веках?

— Как невежливо с моей стороны: выдать тебе всё, в то время как ты не выдаёшь ничего.

Она наклонилась к нему ближе.

— Смотри мне в глаза. Дай мне увидеть твою историю.

Историю? Значит, не только предвидение?

— Я не знаю об этом…

— Руэлла внесла свою лепту, — мягко произнесла она. — Но это я уже знала.

Он отдернул голову

— И что же ты слышала? — Среди старших членов клана оборотней ходили сплетни о его позорном времени, проведённом с суккубом.

Если и другие фракции узнали об этом?

— Не слышала, волк. Видела…

Он сглотнул. Могла ли Никс видеть, что он уничтожил большую часть своей семьи, поддавшись паразиту? Могла ли валькирия видеть, что Руэлла, похоже, всё ещё контролирует его разум и тело даже из могилы?

Эта сука вонзила в него свои когти, когда он ещё не достиг и двухзначного возраста. И с тех пор я так или иначе чувствую их в себе.

Она разрушила мальчика, которым он был, и извратила мужчину, которым он стал. Никс смотрела на него с жалостью, и он знал, что она могла видеть. Боги, он ненавидел жалостливые взгляды! Он их столько уже получил в своей несчастной жизни! Неужели он настолько жалок? Только потому, что я ненавижу себя и не могу контролировать своего зверя?

— Да, волк, я вижу всё. И под "всё" я подразумеваю "кое-что".

На его верхней губе выступили капельки пота.

— Что нимфы говорят о тебе? Я помню! Ты "хороший и облажавшийся", "тёмный и искорёженный". Но они не знают почему.

Он числился у них в списке "пока не сыграла в ящик" — среди тех, с кем нужно переспать до конца жизни, зная, что секс с ним не будет ванильным.

Он не мог дать ничего, кроме темноты и искорёженности.

Внезапно ему стало трудно дышать, словно какая-то тяжесть сдавила грудь. Словно его грудь сдавила Руэлла.

Ему хотелось оказаться подальше от прорицательницы, от этой машины, этого болота и этого чёртова штата. Его недавняя беспечность исчезла. Может, пришло время вернуться на север.

— А потом, словно бы одной Руэллы оказалось недостаточно, — медленно продолжала Никс, — тебе пришлось выдержать пытки доктора Диксон.

Уилл замер. Он не знал этого человека.

— Никогда не слышал о докторе Диксон.

— О сумасшедшей смертной учёной? Из тюрьмы на острове Ордера?

На его непонимающий взгляд она ответила:

— Неужели ты не помнишь все эти эксперименты, которые она проводила над тобой, когда ты попал в плен к людям? Электрический ток, побои, испытание оружия, вивисекция? Как ты мог забыть, как она вскрыла твою грудную клетку и вырезала твоё ещё бьющееся сердце? Она сияла гордостью, показывая его тебе. Конечно, она лишь исполняла приказ Уэбба, но, кажется, и сама испытывала к тебе больной интерес.

Волосы у него на загривке встали дыбом.

— Никс, этого со мной никогда не случалось. Я никогда не встречал эту Диксон или кого-то по имени Вэбб.

Валькирия выглядела озадаченной.

— Ты не помнишь, как тебя подстрелили электричеством, а затем неделями держали в клетке, словно животное? После разрушения тюрьмы, когда ад и смерть были повсюду, ты возглавил перевёртышей Вертаса, спасая их от массового истребления! Это одна из причин, по которой тебя туда отправила мудрая женщина.

— Ты меня пугаешь, валькирия.

— Ой. — Она нахмурилась, гладя летучую мышь. — Должно быть, я перепутала будущее с прошлым. — Она пожала плечами. — Бывает.

— Будущее? — Он сглотнул. — Ты говоришь, что всё это случится со мной?

— Да, волк. — Лицо Никс превратилось в ледяную маску. — А всё потому, что тебя предала прорицательница.

Вокруг машины вспыхнули прожекторы, временно его ослепив. Внезапно они оказались окружены — вооружёнными смертными.

— Как? Я ничего не учуял! Что, чёрт возьми, происходит, Никс?

— Ты должен заново сломать эту кость. — Она буднично указала на всё его тело. — Она неправильно срослась.

 

Глава третья

Пришло время разобраться с кое-каким сумаcшествием.

Вскоре после окончания игры Хлоя была уже дома — в особняке за пределами Сиэтла, в котором они жили с отцом. Надеясь поймать его прежде, чем он уедет, она рано ушла с вечеринки, организованной её командой. Следующая тренировка Рейн состоится только через несколько месяцев. Что она будет делать без своих подруг по команде так долго?

Ах, да, выяснит что с ней происходит, выздоровеет и, будем надеяться, попробует свои силы на олимпийских играх.

Приняв душ и зафиксировав лодыжку в часто используемом ортезе, она прохромала из своей комнаты, обходя кучу спортивного снаряжения: сноуборд, баскетбольный мяч, ракетка для софтбола — память о тех видах спорта, которые так и не могли поколебать её преданности футболу.

На лестничной площадке она миновала стену, на которой отец гордо вывесил в рамках её футбольные майки, затем пропрыгала вниз по лестнице.

В его кабинете горела одна только настольная лампа, остальная часть комнаты оставалось тёмной. Сам он складывал документы из шкафа в свою сумку.

— Уезжаешь из города? — спросила она, упав в кресло. График его командировок был одной из причин, по которой она в двадцать четыре года всё еще жила дома. Они отлично ладили вместе, а размеры дома прекрасно помогали им уживаться. Кроме того, у неё не было ни бойфренда, ни кого-либо подходящего на эту роль.

Папа кивнул:

— Через тридцать минут.

Для нового захвата? Она перевела взгляд на стену "эго", которая была увешана её дипломами из школы и колледжа и его многочисленными благодарностями.

— У тебя есть хоть какое-то объяснение тому, что сегодня произошло на поле, Хло?

Она вновь повернулась к нему. Как это объяснить? Либо ты сошёл с ума…

Либо я.

По крайней мере, для её странностей есть объяснения. Она решила, что её супер-чувствительность была физической, а значит и причина должна быть физиологическая. Может, у неё появилась опухоль головного мозга, которая обострила её восприятие! Как в том фильме с Траволта.

Её мама умерла от рака вскоре после рождения Хлои. Передавалась ли "Эта страшная буква "Р" по наследству? Папа, должно быть, в это верил и настаивал, чтобы Хлоя регулярно сдавала анализ крови.

По нескольким фотографиям, на которых была запечатлена мама, она знала, что унаследовала внешность Фьоры Тодд… Каковы шансы, что Хлое досталось нечто большее, чем Фьорины рыжие волосы и странные карие глаза?

— Поговори со мной, Хло.

Хотя папа никогда не выглядел на свой возраст — был стройнее большинства тридцатипятилетних — сегодня он казался измождённым, словно на него давил каждый год из прожитых им пятидесяти пяти. Несмотря на его возраст и седину в волосах, подруги по команде считали его горячим парнем благодаря чётким чертам лица и мускулистому телосложению. Что было слишком неприличным, даже чтобы думать об этом.

— Это трудно объяснить, пап. — Она посмотрела на "колыбель Ньютона", стоявшую на столе, вспоминая, видела ли она хоть раз, чтобы шарики двигались.

— Что произошло с твоей концентрацией? Ты была на сто процентов поглощена игрой с момента первого удара по мячу. Дьявол, с момента, когда ты вообще впервые увидела мяч.

Хлое было пять, когда она впервые увидела по телевизору игру женской олимпийской сборной по футболу, что изменило весь ход её жизни. Позднее папа со смехом рассказывал друзьям, что она прилипла к экрану, словно щенок во время рекламы бекона.

Вместо того, чтобы сказать "я бы хотела играть в футбол" или "этим я займусь, когда вырасту", она заявила "это мой спорт".

К несчастью, никаких врождённых способностей к игре у Хлои не было, её ноги спотыкались одна об другую. Но она не могла позволить такой мелочи сбить её с выбранного пути.

Папа помогал ей тренироваться, подавая мячи снова и снова, пока она училась отбивать, бегал с ней, чтобы увеличить её скорость и выносливость. Она объявила этот вид спорта своим, что повлекло за собой почти два десятилетия тяжёлой работы, чтобы это доказать.

Когда отец разложил буклеты всех лучших колледжей с футбольными программами, она выбрала Стэнфорд: "Это моя школа". Когда женская профессиональная команда приехала в Сиэтл, она сказала "Это моя команда…"

Папа взял следующий документ:

— За игрой следило множество глаз. Твоё поведение сегодня — и твоя травма — могут повлиять на приглашение на отборочные соревнования.

Шанс попасть в олимпийский список, потенциальное приглашение к двухнедельному пребыванию в суровом тренировочном лагере и отборочным соревнованиям во Флориде.

— К тому времени я выздоровею. — Соревнования в следующем месяце, есть время прийти в форму.

— Я никогда не видел, чтобы ты настолько сбивалась. Ни разу.

Она вздёрнула подбородок.

— Я вытянула игру в конце. — Всё ещё не понимая как, но в последние семь секунд игры она, подпрыгнув, забила решающий гол, приземлившись на спину как раз в тот момент, когда мяч, проскользнув мимо пальцев вратаря, оказался в воротах. Её ослепили вспышки фотокамер. — У всех в памяти останется этот решающий гол для хет-трика.

Для этого удара она превратилась в долбанного Пеле. Момент был достоин обложки "Спорт Иллюстрейтед".

— Я получу приглашение, а потом докажу, что этот спорт — мой.

Одна из двадцати двух игроков, едущих в Мадрид.

— Ну, по крайней мере, твоя уверенность мне нравится. — папин телефон завибрировал. — Кто бы мог подумать, что они продержатся без меня хотя бы день. — Да уж, кто бы мог подумать. Он проверил номер звонящего, потом сбросил вызов. Телефон немедленно зажужжал вновь, но он не обращал на него внимания. — Слушай, я знаю, с тобой что-то происходит. Прежде чем я уеду, я должен услышать, в чём дело. У нас нет секретов друг от друга.

Правда, командующий?

Когда он достал из стола пистолет и зарядил его, она подумала, была ли его работа консультанта настолько опасной.

Стойте-ка, только одна вещь может объяснить весь его загадочный диалог. Она выдохнула:

— Ты шпион. — Он пользовался кодовыми словами! Ликан — это повстанец или типа того.

— Почему ты так решила? — спросил он, веселясь.

Чёрт. Она ведь и правда надеялась, что он — шпион.

— Твой график, твои поездки, твои скрытность относительно работы. Я ведь на самом деле не знаю, чем ты занимаешься. И у тебя всегда с собой оружие.

— Нет, Хло. Я не шпион. Я просто бывший военный. Ты об этом беспокоилась? Это так повлияло на твою игру?

— Я слышала твой разговор. Полная бессмыслица.

Он прервал свои сборы.

— И когда это было?

— Знаю, это прозвучит нелепо, но я… я слышала, как ты говорил по телефону. Во время игры. Не знаю как, но я слышала.

Вместо того, чтобы поднять её слова на смех, он аккуратным движением поправил на своём столе фотографию в рамке. Она не знала, почему он держал здесь это фото её матери. Когда бы он на него не смотрел, его рот от гнева превращался в тонкую линию. Хлое решила, что какая-то часть внутри отца иррационально полагала, что Фьора его бросила.

— Что ты слышала? — спросил он.

— Ты разговаривал с каким-то парнем, а темой разговора был оборотень. Он называл тебя "командующим".

Папины глаза сузились. Сейчас он скажет, что она сошла с ума и всё это выдумала. Хло, ты слишком часто била по мячу головой.

Он прочистил горло.

— С тобой ещё что-то происходило физически?

Она неохотно кивнула, не желая говорить ему о более смущающих изменениях.

— Я заметил, что ты не слишком-то много ешь.

— Аппетит совершенно исчез. Приходится заставлять себя есть. Сплю не больше нескольких часов за ночь, но не устаю.

— Я п-понял. — Словно в оцепенении, он встал, затем подошёл к сейфу в стене, прижав к сенсору большой палец, чтобы открыть дверцу. — Мне нужно уехать из города на неделю, может, на две, для обслуживания… международных заказчиков. — Из сейфа он извлёк древнюю книгу. — Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты прочла это. Когда закончишь, мы вновь поговорим.

Когда в тринадцать лет у неё начались месячные, он дал ей экземпляр "Как заботиться о себе и своём теле".

С красным лицом он мрачно пробормотал:

— Вот. Уверен, ты со всем разберёшься.

Так в какую стадию жизни она сейчас вступает? Сейчас его лицо не было красным, он был бледен.

Он вручил фолиант ей; по спине пробежал холодок, а маленькие волоски на шее встали дыбом. Живая Книга Ллора?

— Что это?

Между страниц торчал листок бумаги, так что она открыла книгу в этом месте. Страницы были заполнены старинным текстом, но листок, служивший закладкой, оказался разлинован, а на нём надпись отцовской рукой: "Ордер остановит мерзость, разгуливающую среди людей, выродков — этих бессмертных порождений тьмы, наполненных неописуемой жестокостью по отношению к человечеству. Выродки — есть извращение природного порядка, они неконтролируемо распространяют свою бессмертную популяцию, являясь заразной чумой человека, которая должна быть вырвана с корнем любым возможным способом. Поймать их, изучить, уничтожить."

— Пап, я-я не понимаю. Ты — часть этого Ордера? Ты веришь, что создания тьмы существуют?

Типа оборотней? Это один из них издал тот животный рёв? Это безумие! Она пролистала книгу, заметив огромное количество статей, всё про монстров и мифологических существ. Некоторых она узнавала, большинство — нет.

Когда его телефон зажужжал вновь, отец поднял сумку, по-прежнему находясь в оцепенении. Бывший военный, старой закалки, её отец был обычно мастером самоконтроля. Папа просто никогда не показывал сырые эмоции, и всё же сейчас он выглядел так, будто его оглушили.

— На протяжении двадцати четырёх лет я сомневался, стоит ли показывать тебе эту книгу. Ты ведь такой сорванец, что ж, я правда думал, что мы были в безопасности. — Он положил свою ладонь ей на голову.

Но когда она на него посмотрела, он не встретился с ней взглядом.

— Когда приходили результаты анализов крови, каждый раз я затаивал дыхание. Так долго, я… верил.

— Мою кровь проверяли на рак. Так ты мне говорил!

Словно не слыша её, он продолжал:

— Знай, что ты — моя дочь. Неважно, кем ты являешься… Я всегда буду тебя любить и защищать. — Потом он повернулся к двери.

— Стой! Ты не можешь просто так уйти. — С книгой в руке она захромала за ним, но он не остановился. — Кем я являюсь? Что со мной происходит? Я… выродок?

— Я не готов обсуждать это сегодня. — Его голос дрожал. Она никогда раньше не слышала, чтобы Дастину Тодду изменял его голос. — И не буду до своего возвращения.

— Если ты думаешь, что я выродок, то что это меняет? Ты, хотя бы, мой настоящий отец? — воскликнула она, хотя он не мог им не быть, ведь у них была так много общего.

Через плечо он ответил:

— Ты знаешь, что да, Хло.

Её глаза стали огромными.

— Значит, ты думаешь, что мама была одной из тех существ?

Его шаг слегка сбился?

— Изменений больше не будет без… спускового события. Просто держись. Занимайся своими обычными делами. Я скоро вернусь. — Он открыл входную дверь. У дороги его ждал тонированный седан. — Если по какой-то причине через две недели я не вернусь, не обращайся к властям.

— В чём дело? — вскричала она. — Что происходит?

— Это секрет. А ты должна его хранить.

Она схватила его за руку.

— Папа, я сойду здесь с ума от страха.

Его брови сошлись на переносице.

— Тебе страшно?

После всех его походов "на выживание", уроков по стрельбе и курсов самозащиты её чувство страха притупилось. Встречи на поле с более крупными игроками на протяжении двадцати лет почти полностью это чувство вытеснили. На самом деле, у неё остался лишь один единственный иррациональный страх: свидания.

— Нет. Мне просто нужно знать, но мне не страшно.

— Когда ты прочитаешь книгу, я полагаю, ты испугаешься.

Он и правда собирался оставить её вот так вот, в растрёпанных чувствах.

— Папочка, пожалуйста.

Наконец, он встретился с ней взглядом и смотрел так, словно навсегда хотел запомнить её лицо.

— Ах, Хло, я правда думал, что мы в безопасности.

 

Глава четвертая

Гленриаль, территория Ликанов в пригородах Нового Орлеана

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

Уилл спал. Знал, что спит, но сцены, которые ему снились, были настолько реалистичны, что держали в напряжении все его органы чувств. Пронзительные вопли в тюрьме Ордера, запах смерти, ледянящий взгляд пяти изнемогающих от голода суккубов, выслеживающих его по камерам, наполненным огнем и расчленёнными трупами. .

Он носил мистический ошейник, ограничивающий его силу и скорость до уровня простого смертного, к тому же был ослаблен экспериментами Диксон, но суккубы горели отчаянным желанием насытиться.

Поймай они его, в таком состоянии он бы не смог защититься. Стремительно преодолевая извилистые коридоры, он продолжал срывать с себя обруч, зная, что это бесполезно.

Он молился, чтобы инстинкт направил его. Но с момента его захвата эта утешающая сила перешла из состояния затишья к полному безмолвию.

Потеря инстинкта была сродни потере души.

Эти пятеро приближались, необходимо было опередить их. Он сделал рывок, чувствуя, словно бежит по грязи, так медленно. Словно смертный.

И все же он был удивлён, что они поймали его, ошеломлён, когда в него вцепилось множество рук.

С ничем не ограниченной мощью они швырнули его к стене, после чего он упал на землю. Они с легкостью отбили его удары, вскоре прижав своей массой.

В безумии пытаясь разорвать когтями его одежду, они расцарапывали его плоть, разбрызгивая свои распыления. Они крутились над ним, тела переплетались, их одежды душили его, как саван.

Он задыхался, как если бы воздух покинул землю, потому что остался только их запах. Он с ожесточением отбивался, но они были слишком безумны, слишком сильны.

Суккубы добивались своего с помощью уговоров и яда, никогда не атакуя, но эти обезумели от голода. Их глаза хоть и светились нефритово-зеленым цветом, но взгляды оставались пустыми.

И в тот момент, когда он понял, что они победят, самая сильная из них стала выглядеть в точности как…

Руэлла.

Она обхватила его лицо, нависая сверху и бормоча:

— Ну, посмотри на себя. Разве ты будешь нас винить, любовь моя?

Его глаза распахнулись; он рывком поднялся со своего места на полу спальни, и его сразу вырвало виски, которым он налакался, прежде чем отрубиться.

Две бутылки. Какое расточительство.

Так он и сидел, покрытый потом, на холодном деревянном полу, дрожа, рядом с лужей собственной блевотины.

Это должно было вызвать отвращение, как и полное запустение его собственной комнаты, но ему было слишком всё равно. Ладонью он потёр голую грудь, всё ещё ощущая их когти, разрывающие кожу. В его сознании всё ещё оставался их запах.

Это был худший ночной кошмар — спустя недели после побега из Ордера, он снился ему всякий раз, когда он спал.

Еще одна полупустая бутылка дожидалась его на столе. Он нетвёрдо поднялся, волоча ноги по слою одежды и мусора, устилающего пол, и потянулся за ней.

Что ещё его дожидалось? В верхнем выдвижном ящике лежал билет в Венгрию с открытой датой. Там, в потаенной лесной чаще, находилось логово Fyre Dragán, впадина с неестественным пламенем, достаточно горячим, чтобы убить даже ллореанца.

Место, также известное в Ллоре под названием "Куда Бессмертные Уходят Умереть". Больше ничто не влекло Уилла настолько же сильно.

Когда инстинкт ликана замолкал, приходило его время откланяться. Стая была сильна ровно настолько, насколько был силён её самый слабый член..

Я.

Уилл знал, что его брат предчувствовал, будто тот недолго протянет в этом мире. Манро упорно гонялся за бывшими заключенными Ордера, попавшими в плен одновременно с Уиллом, чтобы узнать о тяжелых испытаниях брата и помочь ему "перебороть" всё это. Помощник хуев.

Уилл отказался говорить о том, что с ним случилось, обронив лишь:

— Последние три недели сорвали корочки со всех гнойных ран.

Все эти столетия он был пронизан чувством вины и ненависти к себе.

Теперь он осознал, что очистить его смогут лишь пылающие языки пламени.

Они ссорились насчёт отъезда Манро, и, как это часто случалось, дело доходило до драки. Это были два альфы, которые не разлучались девяты столетий; и грызлись они регулярно.

— Я разберусь! — прорычал Уилл. — Я отомщу, и мы оставим это в прошлом!

В ответ Манро заорал:

— Каждый день я вижу, как ты напиваешься, смотришь в пустоту и зависаешь в состоянии зверя всё дольше и дольше. Мой инстинкт говорит, что ты умираешь. Мы не просто близнецы, мы вырезаны из одного зверя, и существуем вместе всю нашу жизнь. Если ты что-то чувствуешь, я это чувствую тоже. И это чертовски мучительно!

Как мог Уилл объяснить своему близнецу, что единственной причиной, по которой он боролся за жизнь на этом острове, было то, что он лишь хотел отомстить, а затем умереть?

Тем не менее, сегодня Уилл осознал, что никакой мести не будет. По тем или иным причинам его враги были вне его досягаемости.

Он посмотрел на билет в Венгрию, представляя степень очищение такого огня. Даже если у него не было чистой жизни, он мог бы получить чистую смерть. Это было в пределах досягаемости.

Самоубийство. Так же как па…

Он рванул в ванную. Ополоснув рот, выпил воды из крана и взглянул на отражение в зеркале, которое видел в течение почти тысячелетия.

Волосы были скорее черными, чем коричневыми, и когда он превратился в бессмертного, длиной они доставали подбородка. Он мог обрезать их, но они всегда вырастали до точно такой же длины и не больше. Щетина, покрывавшая его щёки, никогда не вырастала в бороду..

Это лицо погубит меня. Руэлла говорила, что его черты словно были вырезаны скульптором, а золотые глаза — раскрашены талантливым художником.

Как бы ему хотелось увидеть доказательства его тяжелой и наполненной кутежом жизни. Что-нибудь, что изменило бы его внешность. Чтобы не выглядеть Уильямом МакРивом, по чьей вине погибла семья.

Уилл ненавидел свое лицо. Это означало, что иногда он ненавидел и Манро.

Он учуял, что брат возвращается. Помяни чёрта.

Уилл собирался уйти до прихода Манро. Он подкрался к толстой дубовой двери своей спальни.

Даже за пределами его комнаты в доме воняло. Засохшая пицца и прокисшее пиво.

Этот дом "вдали от дома" представлял собой гордое восьмикомнатное строение типа охотничьей сторожки, дополняющее основную гленриальскую резиденцию принца Гаррета. Внутри он напоминал мужское общежитие воскресным утром.

Двое их юных подопечных тоже не были самыми опрятными парнями в мире.

Он слышал, как Манро говоривал с ними:

— Вы двое когда-нибудь слышали о метле? Или, может, о мешке для мусора?

Ронан, младший пятнадцатилетний парень, зевнул, словно только что проснулся, хотя было уже 10 вечера:

— Я не буду убираться, если другие и пальцем не пошевелят. Признай, кузен, что наш "пациент" — не совсем идеальная ролевая модель.

Пациент? Со своими глупыми разговорами парень был постоянной занозой в заднице Уилла

— Что случилось с командой уборщиков, которую я нанял? — спросил Манро.

— Он напугал их.

Уилл вспомнил, что был слегка нетрезв, и его зверь находился на грани.

Он услышал, как дверца холодильника открылась…и быстро захлопнулась. Пусто?

Ронан продолжал:

— Одна девушка попыталась выбросить почти пустую бутылку виски. Он ревел, сверкая своим зверем у всех на виду. Даже не пытался его подавить.

Я пытался. Слегка.

Старший брат парня, Беннет, сказал:

— Ему становится хуже.

Двадцатитрёхлетний Беннет, также известный под прозвищем Биг Бен, был гигантом даже среди ликанов. Он был настолько же тихим и скромным, насколько резким и болтливым был Ронан.

Эти двое были приёмными сыновьями — Ронан из-за возраста, а Бен потому, что еще не мог управлять своим зверем-ликаном внутри. Когда шесть месяцев назад мальчики лишились остальных членов своей семьи, Бен почти полностью потерял весь свой контроль.

Уилл понимал. Иногда было проще позволить зверю взять верх. Как наркотик. Всякий раз, когда он находился под принуждением, зверь поднимался, чтобы принять боль на себя.

Он бросил ещё один взгляд на свой билет. В один конец, естественно.

— Где он? — спросил Манро

— Там же, где и все эти дни — напивается до беспамятства, — Ронан, кажется, наслаждался происходящим. — Всю неделю он не выходил из дома.

Также как и не покидал территорию Гленриаля с тех пор, как вернулся из ада.

— Не то чтобы я жаловался на пациента, — продолжал Ронан. — Мне нравится эта приемная семья. Такой уровень контроля однозначно является преимуществом для всех нас.

— Что ты узнал в поездке? — спросил Бен.

Да, Манро, какие новости? Всё ли ты выяснил про этот чёртов побег?

Про все те невообразимые вещи, что смертные творили со своими пленниками?

— Плохо именно настолько, насколько об этом судачили.

Ронан спросил:

— Его подвергли…вивисекции?

Расчленение наживую. Рука Уилла взметнулась к груди, когти впились в кожу.

— Некоторые заключенные считают, что это так.

Доктор Диксон, главный хирург/исследователь/психопат Ордера обычно вскрывала свою жертву, затем удаляла все его или её органы. Пока существо пребывало в сознании.

Липкий пот покрыл его кожу.

— Как люди вообще смогли захватить его? — спросил Бен.

— Они далеко продвинулись в методах маскировки и разработки оружия. Скорее всего, его оглушили током, а затем надели ошейник, контролирующий силу.

Верно. Люди поступили разумно, надевая на каждого заключенного этот таинственный ошейник, "воротник", нейтрализующий силу бессмертных.

— Его зверь не смог пересилить это? — спросил Ронан.

Мой зверь не смог подняться. Ошейник мешал ему в течение всего пребывания в тюрьме, самое долгое заключение, если не считать Руэллу.

Должно быть, в ответ Манро покачал головой, потому что Бен спросил:

— Ты больше ничего нам не расскажешь?

Манро колебался

— Побег из тюрьмы…рассредоточил всех наших союзников, — уклончиво ответил он. О да, Манро было многое известно.

В бою. который последовал за побегом, среди хаоса, драк и взрывов, некоторые бессмертные смогли снять ошейники — самые ярые представители стороны зла.

Например, суккубы

Худший кошмар Уилла был именно таким: бежать сквозь дьявольский лабиринт огня и крови со стаей семяпоглотителей на хвосте.

Только это случилось наяву. За исключением появления Руэллы — всё именно так и было.

Бутылка виски дрожала, когда он поднял её. Он отчаянно бился, чтобы не быть изнасилованным на глазах у толпы ллореанцев…

Манро наконец ответил:

— Скажем так: Уилл имеет полное право находится сейчас в этом своем состоянии. Но это не значит, что мы позволим ему это и дальше.

Позволим ему? Вам не следовало даже знатьоб этом, назойливые самодовольные придурки!

Бен сказал:

— Если бы он мог отомстить, то преодолел бы всё это.

— Те, кто ответственен за это, вне нашей досягаемости, — ответил Манро.

Абсолютно вне досягаемости. О Диксон уже позаботились. Командующего Уэбба — смертного, предводителя Ордера — не могли найти ни самые сильные ведьмы, ни волшебники, ни оракулы, ни чародеи.

Магистр Чейз, известный так же как Блейдмен, управлявший тюрьмой, сменил сторону, и теперь охраняется могущественными ллореанцами.

Никс неприкасаема.

Когда Уилл собрался вызвать её на разборки из-за предательства, она невозмутимо напомнила, что он поклялся никому не рассказывать про их встречу. Когда он обвинил её в сотрудничестве с Веббом, она холодно ответила "Я использую любую имеющуюся в распоряжении возможность, чтобы сформировать судьбу. Ордер в этом плане — мощный инструмент."

А потом она рассказала, почему именно он не сможет мстить Блейдмену. На то былакрайне раздражающая причина.

— Я собираюсь поговорить с ним, располагая полученной мною информацией, — сказал Манро. — Если у нас дойдёт до драки, не лезьте к нам, несмотря ни на что. — Ребята были всё ещё уязвимы. — Почему бы вам не отправиться на пробежку?

Как раз когда Уилл услышал шаги Манро на лестнице, Ронан позвал:

— Наверное, не вовремя, просто хотел кое-что сказать насчёт Пациента. Пока тебя не было, у меня были некоторые расходы, так что я использовал его кредитку. Я положил карту обратно в его бумажник.

Этот маленький болван заходил в мою комнату и украл кредитку. При мысли о том, что Ронан видел его без сознания, шея Уилла запылала. Возможно, это были остатки…стыда.

Манро откликнулся:

— Плевать, Ронан.

— Класс!

С каждым шагом брата ярость Уилла росла. Поговорить со мной, Манро? Его зверь поднимался. Когти вонзились в ладони. Если Манро посмотрит на него с жалостью, он разорвет своего брата. Да он надерет ему задницу -

Манро вошел. Они обменялись взглядом.

С "ах ты чертов самодовольный придурок!" Уилл атаковал.

 

Глава пятая

Кто-то ещё со мной в доме.

Хлоя резко открыла глаза. Она только что проснулась в своей постели, почувствовав, что не одна.

Её слух наконец-то выровнялся — он по-прежнему оглушал, но уже не так сильно — и всё же она не обнаружила ничего необычного. Лишь бушующая за окнами буря.

Паранойя? Это книга так на неё повлияла?

Если кто-то вломился внутрь… Она вздохнула. После всего, что с ней случилось за последние несколько недель, она почти жалела грабителя.

Отец не возвращался, не давал о себе знать и не отвечал на её многочисленные звонки уже больше месяца. Вчера его номер был отключен.

Тем не менее, она не думала, что он и в самом деле в опасности. Он был умным, изобретательными и с пистолетом на боку. К тому же, он ведь не просто так оставил ей инструкции на случай своего невозвращения — скорее всего, он этого ожидал, возможно, даже планировал.

Она чувствовала, что он жив. Поэтому её эмоции менялись от страха, что он попал в неприятности, до грусти, что он, возможно, покинул её, а потом до злости, что он скрылся, оставив её со множеством вопросов.

Её бесило, что он не смог сделать один-единственный звонок своему единственному ребенку. Эй, пап, я не только выжила в тренировочном лагере во Флориде, я поеду на Олимпиаду! Спасибо что позвонил…

Страх, грусть, гнев. Накатывали и повторялись. Её эмоции крутились, словно рулетка.

Она давно подвела итоги ситуации, в которой оказалась, пытаясь разобраться в собственной жизни и понять, какая же ей досталась позиция на поле. Получилось три истины.

Первая: её отец почти наверняка входил в этот Ордер. Вторая: она сказала ему, что меняется, и по этой причине он дал ей Книгу Ллора, энциклопедию мифов. Он, должно быть, верит, что она одна из тех выродков, которым не позволено жить.

Третья: он всё ещё любит её….

Она послушно читала каждую страницу этой книги, просматривая тысячи записей, начиная от амазонок и кобольдов до ведьм и валькирий. Разве Хлоя верила, что по земле ходят садовые гномы, феи, шреки и эдварды?

Хм, не совсем. Поверить в эти существа означало поверить в свою собственную надвигающуюся трансформацию — нельзя принять одно, и не принять другое. Если они существовали, то папа не был сумасшедшим. Если папа не был сумасшедшим, значит, она была ещё не до конца превратившимся выродком.

Таким образом, она решила отсрочить принятие нового мира настолько, насколько это возможно. Однако, смеха ради, она попыталась соотнести свои симптомы с описанием различных существ.

Отсутствие аппетита? Возможно, валькирия. Сверхчувствительность? Большинство из них.

Гипертрофированное сексуальное влечение? Все они.

В прошлом её половой инстинкт бездействовал настолько, что даже бесчисленные часы просмотра RedTube.com не смогли пробудить его к жизни. И тем не менее, она продолжала мечтать о безликом мужчине, творящим с ней порочные вещи.

Иногда он уговаривал её взять между губ его вставший член, отчего она с удовлетворением стонала, только начав сосать. В другие разы она ощущала тяжесть давящего на неё тела, его член, скользящий туда и обратно до тех пор, пока он не изливался, наконец, прямо в её жаркую глубину.

Она просыпалась, пульсируя от сильного желания.

Хлоя, конечно, и раньше доводила себя до оргазма, но все её разрядки были такими тусклыми, такими, ну, разочаровывающими, что ли; так что её только удивлял этот шум из ничего. По этой причине она никогда не заходила с мальчишками дальше поцелуев, просто не верила, что преодоление своего страха будет достойно результата.

Что же сейчас? Сейчас она начинала понимать смысл всего "этого шума".

Казалось, в ней развивалась новая чувственность по отношению к мужчинам, новое понимание. На улице её взгляд притягивался к выступающим адамовым яблокам, широким подбородкам и мускулистым торсам проходящих мимо парней. Она поймала себя на том, что пялится на их задницы — одновременно подсчитывая их платежеспособность.

Её сексуальное желание впервые проявлялось, и этот процесс она считала пробуждением.

Единственное, в чём она была уверена — её следующий шансом станет нетрезвый парень, с которым они болтали по сети.

Пробуждение не было единственным изменением в ней. Она не спала более трёх-четырёх часов ночью. Несмотря на отсутствие аппетита и скудное питание, она не потеряла ни грамма веса. Вообще-то, её джинсы стали вроде как теснее.

Ещё более странно? Когда она всё-таки умудрялась проглотить кусочек пищи, то еда, казалось, замедляла пробуждение, подавляя желание.

Всю свою жизнь она следила за своими тренировками, пульсом, физической формой и состоянием тела — сейчас же контроль оказался недоступен, а процесс трансформации, похоже, только усиливался.

Всю прошлую неделю с момента её возвращения из Флориды она рассматривала фотографию матери, пытаясь решить, выглядит ли Фьора бессмертной. И её сводило с ума упоминание отца о спусковом механизме. Как избежать того не знаю чего?

Через две недели ей предстояло лететь в Мадрид на последние сборы команды финалистов перед началом Олимпиады. Она боялась, что если не сможет выяснить, что с ней происходит, то просто придётся всё бросить.

Она чувствовала, что впадёт в безумие, если не сможет поговорить с отцом. Хлоя всегда играла в нападении — не в защите — а ещё она сидела на чём-то вроде бомбы с часовым механизмом. Так что она обыскала папин кабинет, удивившись большому количеству запертых ящиков.

Ничего не обнаружив, Хлоя отправилась колесить по улицам своего района, встречая по пути его постоянных обитателей. Моросил дождик, и она зачарованно наблюдала на струйками воды, сбегающими по ветровому стеклу; такой одинокой она себя ещё никогда не чувствовала.

Вначале эту боль в груди она приписала своей трансформации, как одному из симптомов. Но, по правде говоря, её одиночество проистекало из нынешних обстоятельств. Она привыкла, что вокруг всегда была её команда, игры проходили перед толпами фанатов, и с отцом они беседовали по крайней мере через день. Нынешнее же состояние ело её изнутри…

Вот. Наконец-то шум. Он доносился из кабинета отца.

Её глаза расширились. Он вернулся!

Рванув с кровати, она поспешила к комоду. Натянула спортивные штаны на трусики-шорты, мешковатую майку на лифчик. В дверном проеме она остановилась. На случай, если это не папа, она прихватила алюминиевую софтбольную биту. Потом тихо скользнула вниз по лестнице.

Перед дверью кабинета она глубоко вздохнула, чувствуя себя глупо с этой битой. Но входя в комнату, она так и не выпустила её из рук.

Существо стояло у стола и рылось в вещах отца. Восьми футов роста оно было облачено в плащ. Из-под капюшона торчали рога.

Рога?

Хотя она не издала ни звука, оно подняло взгляд, но лицо оставалось в тени. Все, что она могла видеть — это два глаза, чёрные, как ночь, но, казалось, они светились.

Существо из книги. Книга была правдивой. Или это какая-то шутка. Да! Розыгрыш. Даже столкнувшись с таким зрелищем, её разум сопротивлялся тому, чтобы поверить в сверхъестественное. Любому потребовалось бы время, чтобы объявить: Эй, плевать на всё, что я знала, всё это время земля действительно была плоской.

Существо неуклюже обошло вокруг стола, когти босых стоп царапали деревянный пол.

Желудок Хлои сжался. Земля — плоская. Вот дерьмо! Она подняла биту.

— Н-не приближайся, мудак.

— Смертная? — проскрежетало оно, по-прежнему приближаясь. Прозвучало это так, словно животное имитировало человеческую речь.

Она чувствовала, что она не должна бежать, боялась, что просто спровоцирует это существо.

— Я с-сказала не приближайся.

Когда оно не остановилось, девушка подняла биту, замахиваясь ею изо всех сил.

Она попала ему в плечо. Будто влепившись в дерево, бита завибрировала, распространяя по рукам волну боли.

Зашипев, существо вцепилось в биту, сминая её своими мясистыми кулаками, словно банку газировки.

Она закричала, стартанув ко входной двери. Выбраться наружу в окрестности квартала. Эвакуироваться из дома, эвакуироваться….

Почти у двери, снаружи, в безопасности.

Она добралась до входной двери и стала возиться с запором. Существо надвигалось; она слышала его когти. Она вскрикнула, проклиная свою неуклюжесть.

Открыла, наконец-то! Считайте, что из дома нахрен эвакуировались. Она сделала шаг. Коврик пропал, крыльцо пропало.

Она провалилась в бездну.

 

Глава шестая

Уилл поймал полный жалости взгляд Манро и обрушил на брата град ударов.

Ярость бурлила. Пиздец как ненавижу жалость!

— Что с тобой, чёрт возьми? — взревел Манро, блокируя удары.

— Ты не можешь забыть об этом! Копаешь и копаешь. — Весь его позор обнажили. — Если бы я хотел, чтобы ты знал, я рассказал бы тебе! — Его зверь поднимался, чтобы наказать, и Уилл собирался выпустить его из клетки.

— Успокойся — я не хочу с тобой драться!

— Но будешь! — Всё, что ему оставалось — это надрать брату задницу. Оскалив клыки, он обхватил шею Манро удушающим захватом, стуча кулаком по лицу.

— Будь ты проклят, Уилл! Почему ты всегда бьёшь по лицу?

Когда Манро отбивался, пытаясь освободиться, они споткнулись обо что-то на полу. Обувь, пищевые контейнеры, бутылки.

— Почему ты всегда, блять, такой любопытный?

— Мне нужно было узнать правду! — Манро выдернул руку и ударил кулаком, словно кувалдой, Уиллу в нос.

Кость треснула; брызнула кровь. Они померились силами.

Уилл прохрипел:

— Правду? — Как тебе это: я — "не в себе". Хороший и облажавшийся.

Его инстинкт, затихший перед пленением, теперь молчал. Зверь был неконтролируем во время секса; а сейчас то и дело рыскал внутри, прямо на грани выхода на поверхность, угроза для всякого, кто окажется поблизости.

Может, Уилл и был способен выдержать "обыкновенные" пытки. Более того, на протяжении веков он храбро их выносил.

Но эти жуткие эксперименты и атака суккубов. . круг замкнулся, и он вновь оказался в начале.

Снова Руэлла. Эта сука нависала над ним, извлекая его сперму; Диксон стояла над ним, извлекая его чёртовы внутренности.

О, да, Никс, она показала мне моё бьющееся сердце.

Зарычав, он набросился на Манро, и они с грохотом полетели в дверной проём на площадку, а затем перекинулись через перила. Упав в большой комнате, они снесли собой журнальный столик. От удара дерево щепками разлетелось во все стороны.

Братья поднялись, не прекращая драться.

— Они тестировали на тебе оружие? — Удар.

Встречный удар. Их сирены выли на невообразимом уровне децибелл…

— О, да, спроектировано так, чтобы вырубить мой слух, мои органы чувств. — Он не просто так не смог обнаружить тех смертных перед самым захватом. — Хорошие, блять, времена!

Резко толкнув, Манро вдарил по почке, это место было особенно болезненным для обоих.

Единственная проблема борьбы с близнецом: слабости у вас одинаковые.

— Тебя подвергли вивисекции?

На Уилла это слово подействовало сильнее удара. Так что он замахнулся вторым кулаком.

— Грудь вскрыли, внутренности вынули, а потом зашили снова? Заключённые называли это "грудь на молнию".

Большая кровоточащая буква Y от живота до ключиц отвлекала на себя внимание, пока регенерировали внутренности.

— Это проделали с тобой, bràthair? — Брат. Теперь вскипел Манро.

— И я не могу отомстить! — Никак не излить эту ярость.

Уилл не мог решить, кого из четырех врагов он ненавидел сильнее: прорицательницу, которая его предала, Блейдмена, который его заточил, учёную, которая его пытала, или того, кто руководил всем этим в целом: Престона Вэбба.

Он снова бросился на Манро, избивая брата, разъярившись, поскольку знал, что Манро сдерживается. Его глаза едва мерцали, зверь, как всегда, находился под жёстким контролем.

Чёрт с ним. Костяшки на руке жгло, лицо пульсировало. В какой-то момент за последние десять минут он начал жаждать виски больше, чем трёпки Манро. С последним вялым ударом Уилл его отпустил.

Он закончил драку так же быстро, как и начал. Оба тяжело дышали, у обоих шла кровь.

Манро вытирал рукавом свой рассечённый лоб, Уилл делал то же самое с разбитым носом.

Затем он повернулся к бару за бутылкой. О, Макаллан. Хороший виски, дорогой.

Он пил его как воду. Жидкость обожгла губы, временно ослабив боль в зубах. Он не мог чётко распробовать вкус с носом, полным крови.

Но Манро не собирался менять тему

— А что насчет женщины-доктора, о которой я слышал?

Уилл сжал горлышко бутылки так сильно, что оно разбилось, осколки впились в ладонь, а дно упало, разлетевшись на кусочки по всему полу.

— Она питала ко мне особый интерес. — Её глаза под огромными очками расширялись, когда она мягко спрашивала "Почему только Чейз развлекается с бессмертными?"

Уилл заставил её за это заплатить — но слишком поздно. В его памяти всплыли эксперименты и пытки. Я думал, что так хорошо держусь.

— Ты знаешь, где Диксон? — спросил Манро. — Никто в Ллоре не может её найти.

— Я убедился, что она в сознании, когда разрывал её на куски. — И он молил богов сделать так, чтобы он мог повторить это снова и неторопливо. Он был уверен, что его брат не оставит этот момент без внимания.

Манро оставил.

— Кое-кто видел, как тебя по всей тюрьме выслеживали суккубы..

Чтобы избежать пристального взгляда Манро, Уилл потянулся за другой бутылкой.

— На ужин они хотели ликана. Как обычно.

Руэлла была права. Ликаны были долбанной кошачьей мятой для этих паразитов.

С новой бутылкой в руке Уилл отшатнулся к стене, переполненный нахлынувшими воспоминаниями. Ненависть к суккубам вспыхнула с новой силой, перехватывая дыхание, почти угрожая задушить.

Если ненавидеть так долго, то вскоре от него уже ничего не останется?

Возможно, поэтому инстинкт его покинул. Потому что он уже стоял одной ногой в могиле.

— И они… питались? — Манро, казалось, был готов к худшему.

— Не смогли. — Но были чертовски близки к этому. — Они бы сделали это, если бы не валькирия Реджин Лучезарная и её сокамерница. — С их помощью он сумел отрубить головы всем пяти суккубам. Он часто проигрывал в памяти крики этих семяпоглотителей, ихудивление.

— Реджин — женщина Блейдмена, и она помогла спасти тебя от ужасной участи, — заметил Манро. — Ты поэтому не стал охотиться за её мужчиной?

Он контролировал безопасность на острове и избил Уилла за попытку побега.

Думая, что был человеком, Блейдмен на самом деле был берсеркером.

— Это одна из причин. — Другая? Никс сказала, что в будущем линии их жизней пересекутся. Этого не случится, если я умру, Никс!

Манро щелчком пальцев попросил дать ему виски:

— Передай..

Уилл уложил бутылку на сгиб локтя, вручая Манро другую.

— Мы закончили? Можно, мы больше никогда не будем об этом говорить?

Манро приподнял брови, глубокая рана на лбу заставила его поморщиться:

— Мы должны что-то сделать.

Уилл снова отхлебнул виски.

— Я не могу добраться до Чейза. Я не могу найти Вэбба. — Не могу добраться до Никс. — Здесь мы ничего не можем сделать. — Никогда ещё будущее не казалось ему таким безнадёжным. Даже тогда, когда он неумышленно убил своих родителей и ещё нерождённую сестру. По крайней мере тогда он наивно полагал, что время исцелит его раны, что однажды боль начнёт уменьшаться.

Какая несусветная чушь. Со временем раны лишь углубились

— И если я ещё раз увижу в твоём взгляде жалость, то надеру тебе задницу, клянусь всеми богами.

— Я знаю о билете на самолёт, — просто сказал Манро, но весь спектр эмоций отражался в его глазах.

Время, проведённое Уиллом в тюрьме, заставило его понять, как глупо было продолжать бороться, продолжать жить, словно на это была причина. Больше девяти сотен лет — уже достаточно. Только идиот будет продолжать строить замки на таком зыбком фундаменте.

— Хотел сменить обстановку.

— Не ври мне! Ты думаешь, я не знаю, что ты замышляешь? Ты спрашивал Бауна о Логове Огненного Дракона.

В прошлом году их кузен Боуэн был пойман в ловушку в этом логове. Когда Уилл услышал об этом месте, он понял, что нашёл ад. Конечно, здорово и правильно было покончить жизнь самоубийством, но бессмертный всегда сталкивался с одной проблемой. А именно: ты не умрёшь, пока не отрежешь собственную голову.

Это знал и мой отец…

Так что Уилл собирался прыгнуть в Логово.

— А потом, — продолжал Манро, — ты купил билет в одну сторону в место, которое прозвали "Куда Бессмертные Приходят Умирать."

Виски развязал Уиллов язык, вынудив сказать правду.

— В детстве меня… извратили. И сейчас я не в порядке. Это факт и ничего с этим не поделать. — Он пожал плечами. — Если бы можно было что-то исправить, то к этому времени всё бы уже исправилось.

Глаза Манро сделались огромными, словно его бросило в дрожь от будничного тона Уилла.

— Боги, друг, прошло уже столько столетий, — произнёс Уилл. — Я живу уже так долго. — Об одной вещи Никс была права — кость срослась неправильно. Разбитую чашку не склеить. — Тюрьма была только подсказкой, брат.

— Ты никогда не задумывался, каково мне будет, если я потеряю последнего члена моей семьи?

— О, да. — Он это обдумал и решил, что Манро одному будет лучше. Раз уж он обо всём рассказал, Уиллу пора заканчивать сказочку. — До тюрьмы мой инстинкт был тих. Сейчас он исчез.

Челюсть Манро отвисла, словно он едва мог представить себе эту потерю. Инстинкт был частью того, что делало Ликана тем, кем он был.

Уилл сделал глубокий глоток, потом сказал:

— Черт возьми, это означает, что я уже наполовину мёртв. У меня нет Инстинкта, и я едва контролирую своего зверя. Я помеха. Я не буду обузой для стаи.

Для тебя.

Манро сказал, что не жалеет Уилла. Но я жалею его. Одним махом Манро потерял двух невероятных родителей и маленькую сестрёнку, и получил обузу на всю свою жизнь.

Уилл веками ждал, что в Манро проснется ярость и осознание того, как сильно он ненавидит своего брата.

— Причина, по которой я ещё жив — я ждал возмездия.

— Мы найдем твою подругу. Она сможет тебя вылечить. Мы позвоним Никс и попросим её поискать…

— Не произноси имя этой валькирии снова!

Манро приподнял брови.

— Ещё одна тайна?

В этот момент в дом ворвались Ронан и Бен, оглядываясь по сторонам, заметив кровь. На Ронана, казалось, это произвело впечатление, а глаза Бена начали мерцать голубым, его зверь зашевелился от одного лишь вида следов насилия.

Спусковой крючок. Я был там. Я будутам.

— Полегче, Бен, — произнёс Манро. — Держи под контролем.

Бен глубоко вздохнул, сжимая и расжимая кулаки.

Когда его глаза окончательно прояснились, Ронан помахал компьютерной распечаткой.

— У нас для тебя подарок, Пациент.

Уилл сердито на него посмотрел:

— Я ничего не хочу от тебя, — сказал он, все ещё не до конца понимая, как эти двое здесь оказались. О чём только думал клан, выбрав близнецов в качестве их приёмной семьи? Да, ситуация с их осиротением была похожа на собственную ситуацию Уилла и Манро — и их родственные линии были очень близки, всего-то сорок или около того поколений. Но, чёрт возьми, если мальчикам необходимо научиться контролировать своих зверей, их не стоит отправлять к сумасшедшему дядюшке Уиллу.

Он подозревал, что и тут не обошлось без "помощника" Манро.

— Клан только что получил сообщение в своей берлоге, — начал Ронан. — Объявление для всего Ллора. В полночь на демонском перекрёстке состоится аукцион, устраиваемый Домом ведьм.

Ведьмы. Коварные существа.

Ронан продолжал читать:

— Члены Правуса и Вертаса приглашаются сделать ставки на пленницу, имеющую тактическое значение против общего врага.

Вытаращив глаза, Уилл воскликнул:

— Кого-то отловили? Серьёзно? Хотел бы я знать, что она из себя представляет!

Манро спросил:

— Кто эта женщина?

Ронан задрал брови.

— Самая высокая ставка выиграет то, чего жаждет весь Ллор…

* * *

Будем расслабляться у огня, есть фондю, — напевал Джастин Бибер, — не знаю насчет меня, но уверен на счет тебя…

Около часа назад Хлоя проснулась на полу фургона под мелодии Дж. Б. - с куском ткани, обмотанным вокруг рта, и кандалами на запястьях и лодыжках. Фургон был увешан бусами Мади Гра, снаружи доносились запахи болот и жасмина. Она определенно больше не в Сиэтле.

Потому что порог её дома оказался ловушкой в ад.

С ней в фургоне находились три девочки-подростка, они слушали музыку и красились, переступая через Хлою, едва обращая на неё внимание. В основном они выглядели как люди. Одна была блондинкой скандинавской внешности, другая — белокожей брюнеткой, третья — азиатка, все красивые как Ангелы Чарли.

Но Хлоя чувствовала, что с этой троицей что-то не так. В их движениях была какая-то сверхъестественная грация, а глаза мерцали в зависимости от освещения.

Как только Хлоя очнулась, её осенило по поводу двух вещей: выродки совершенно точно существовали. И ей от них явно не поздоровится. Она начала дёргаться в своих оковах, пытаясь выдернуть свою заломленную руку из одного кольца наручников.

Чуть раньше эта троица откупорила бутылки с алкогольным коктейлем, чтобы отпраздновать поимку своей добычи.

— Мы — танда 2013! — воскликнула брюнетка.

Танда?

— Это наш год! — сказала красотка-азиатка, — о нашем аукционе будут говорить вечность!

Хлоя будет… лотом?

— Да здравствует дом ведьм! — Они чокнулись бутылками.

Ведьмы. Её сейчас вырвет. В книги Ллора говорилось, что ведьмы — мистические наемницы, одержимые накоплением богатства. Они продавали свои заклинания и зелья — и, очевидно, не гнушались торговлей людьми.

Но ведь Хлоя не совсем человек, не так ли?

Замажь это грязью, замажь это грязью. Она поняла, что её оптимизм сегодня отправился на скамейку запасных, и, возможно, в игру уже не вернётся.

Она лишь могла сделать вывод, что Ордер действительно существовал, миссия её отца была реальной, и от этого пострадали многие бессмертные враги. Встретившись с некоторыми из этих выродков, Хлоя от души пожелала отцу в его деле удачи.

Только вот она была одной из них. Карточный домик разрушился. Время взглянуть в лицо фактам, Хло. Если существуют выродки, значит, она превращается в одного из них.

Потому что такой была её мама. Глаза Хлои округлились. Её мама не могла умереть от рака! Это было только прикрытием. Так как она умерла?

Мне нужны ответы! Полная бессильного разочарования, она вопила в кляп.

— Эй! Оогите! Ы-ащи-е яп!

Ведьмы её проигнорировали, сделав музыку громче. Она поёжилась, когда заиграла очередная песня Бибера. Прекрасно, её схватили грёбанные Белиберы.

И планировали продать её на аукционе? Когда "Beauty and a Beat" играла уже в пятый раз, Хлоя решила, что готова к борьбе.

Тяжело дыша, она вновь принялась дёргаться. Если бы только суметь освободиться, и тогда она сдёрнет этот переносной столик, утыканный снизу засохшими комками жвачки, чтобы использовать его как оружие.

Дверь фургона открылась, явив молодую черноволосую женщину со светящимися карими глазами. Определенно не человек; волосы не могут быть такими блестящими без фотошопа.

В руке у неё был планшет, к поясу прикреплена рация, через плечо перекинут рюкзак. Остальные встретили её хором:

— Бэли!

При виде бутылок с коктейлем плечи Бэли напряглись, и в воздухе странно почувствовалось электричество.

— Пьёте на работе?

На короткое мгновенье по фургону прошла дрожь, когда остальные девчонки ринулись избавляться от своих напитков.

Внимание, альфа-сука. Если бы они были спортивной командой, Хлое бы как раз встретила нападающего.

Рация Бэли захрипела:

— Би, ты сказала, сегодня здесь будет несколько сотен человек, — произнёс другой женский голос. Было отчётливо слышно, как на другой стороне сглотнули. — У нас тут уже около пяти тысяч, и они всё пребывают. Что будем делать?

Пять. Тысяч.

— Здрасьте, начинай брать плату за вход, — отрезала Бэли. — Ведешь себя, как на первом родео.

— Так и есть. Мы волнуемся. Если Мари и Кэрроу узнают, они придут в ярость, — добавила она тоном "мама с папой испортят вечеринку". — Может, мне не следовало добавлять в объявление об аукционе последнюю часть.

— Что за последняя часть? — спросила Бэли.

— Что они должны переслать сообщение десяти другим людям или с ними случится что-то плохое.

Хлоя закатила глаза. Ты, должно быть, шутишь.

Бэли поджала губы.

— Мари и Кэрроу глубоко в чаще, на другой планете, насколько нам известно. Они обо всём узнают уже после того, как мы всё провернём. Бэли связь закончила.

Рация продолжала работать. Две девушки говорили:

— Бэли меня пугает.

— Всё студенты по обмену из Блакуллы такие. Как думаешь, на что похож их ковен?

Блакулла? Об этом Хлоя не читала.

Бэли сказала в рацию:

— Твой передатчик всё ещё включен, идиотка! — Взглянув в потолок в поисках терпения, она повернулась к Хлое, не обращаясь ни к кому конкретно, — Посылка не представлена достойным образом.

Я — посылка? Прибила бы!

Из своего рюкзака ведьма достала белую, почти прозрачную ночную рубашку.

Хлоя предпочитала носить свободные трикотажные майки, свободные шорты. Теперь она должна была надеть прозрачную сорочку?

Бэли окинула её критическим взглядом.

— Милое личико.

Хлое хотелось в неё плюнуть.

— Жаль его скрывать, но… - из рюкзака Бэли вытащила черный шелковый мешок. — Мы должны всем напомнить, зачем мы здесь собрались, дочь Вэбба.

— Эо не оо ия! -

— Это твоё имя. Только ты об этом не знаешь. Твой отец, Дастин Тодд, также известен как Престон Вэбб. Командир Ордера. Ты дочь самого ненавистного человека во всем Ллоре…

 

Глава седьмая

— Я его не учуял, — пробормотал Уилл, дёрнув подбородком в сторону кентавра, пока они шли вдоль рядов припаркованных машин на перекрёстке демонов. Кентавры входили в Правус, принадлежа к стороне зла в Ллоре.

— Наверное, потому, что я расквасил твой нос, — заметил Манро, чьё настроение улучшилось. Сегодня они получили зацепку, ведущую к Веббу, на торги выставлена его дочь. Что, спустя несколько бесплодных недель, было уже чем-то.

В походке Манро появилась дурацкая упругость.

Кентавр, о котором шла речь, прижимал к спортивному автомобилю одну из нимф и жарил её сильными толчками.

Машина марки "Мустанг". Очень подходит.

— Драться мы с ними не будем, — сказал Манро. — Судя по звукам, на сегодняшний вечер объявлено настоящее перемирие. — Невдалеке они заметили сотни мирно тусующихся бессмертных.

Когда они проходили мимо той парочки, Манро пробормотал по-гаэльски:

— А один из нас — или мы оба — разве не спали с этой нимфой?

— Возможно, — буднично ответил Уилл, хотя запоминать партнёрш он считал обязательным, чтобы не спать с одной и той же дважды.

Дважды было слишком близко к трижды, а у него на этот счёт сохранялась фобия.

Манро получил ответ на свой вопрос, когда нимфа радостно помахала обоим братьям; кентавр кинул на них убийственный взгляд и принялся толкаться ещё агрессивнее. Между его яростными фрикциями нимфа протянула:

— Привет, ребята…. ах, увидимся… ах, позже?

— А, конечно, дорогуша, — ответил Манро.

Нимфы были лёгкими и приятными партнёршами в постели, не требуя ничего, кроме взаимных удовольствий. В отличие от семяпоглотительниц-суккубов.

Манро обратился к Уиллу:

— Может, на всё готовая нимфа — это как раз то, что тебе нужно, чтобы снова оказаться в седле? Я знаю, что ты не был ни с кем несколько недель.

Скорее, месяцев.

— Ты бы мог выпустить… пар?

Манро также знал про все сексуальные заскоки и предпочтения брата. И хотя Уилл уже давным-давно осознал, чем на самом деле являлись его "отношения" с Руэллой — насилием над юным умом и телом, ночным кошмаром — шрамы по-прежнему оставались.

— На это нет времени. Давай, мы опаздываем. — Несколько секунд Уилл потратил, чтобы переодеться, выбрав из кучи тряпья на полу наименее грязную/рваную одежду. — Уже почти полночь.

Манро был за рулём своего новенького рэндж-ровер турбо, который он гнал изо всех сил по старым сельским дорогам Луизианы.

— Неважно опоздаем мы или нет, — сказал он. — Сомневаюсь, что мы сможем выиграть аукцион. За такое короткое время я смогу наскрести максимум миллион. А минимальная ставка, указанная ведьмами в приложении — без базару — именно один лимон.

— Что толку быть богатым, если мы не можем придумать, как наскрести при необходимости на покупку политического заключённого?

За аллеей ореховых деревьев раскинулось широкое поле, забитое ллореанцами. Неудивительно. На счету Вебба были сотни жизней, и эта поимка стала первой зацепкой со момента побега из тюрьмы.

Влившись в толпу, Уилл с Манро увидели бессмертных всех видов, даже несколько цыганок и людей-берсеркеров, живших на периферии Ллора.

Большинство бессмертных входили в один из двух главных союзов — Правус или Вертас. Как ни странно, но временное перемирие между ними сохранялось. С другой стороны, у них был общий враг — Ордер.

Братья прошли мимо группы молодых перевёртышей Вертаса — лисиц, россомах и гепардов — Уилл их помнил по острову. Перевёртыши Правуса были преимущественно рептилиями, к Вертасу относились чаще всего млекопитающие.

Один из этих ребят крикнул "Мистер МакРив!” и они все обернулись и уставились на Уилла, как если бы он был каким-нибудь чёртовым героем. Он сердито посмотрел на них и отвернулся. Возможно, он и организовал спасение их жизней, как Никс и предсказывала, но только чтобы спасти свою собственную задницу.

Он сражался за жизнь исключительно ради мести.

Помимо альянсов, были и нейтральные фракции, например: нимфы, которые присутствовали, вероятно, только из-за возможности заполучить новых партнеров — с обеих сторон. Их стайка ворковала, “Горячий и Ещё горячее!” Уиллу и Манро, пытаясь привлечь их внимание.

Уилл пробормотал:

— Я действительно пиздец как ненавижу это. — Скрестив на груди руки, он обнаружил в рубашке новую дырку.

Манро кивнул.

— Ненавижу это, не упоминая сами разговоры. Но ты ведь в курсе, что "Ещё горячее" — это я, правда?

— Нет, даже не в твои лучшие времена, bràthair.

Они заметили ещё некоторых союзников Вертаса: фей, фурий, валькирий и рогатых членов крупных демонархий.

Членов Правуса было почти так же много: солдаты тёмных демонархий, чародеи, почти два десятка кентавров и бессчисленное количество церунно — гигантских змееподобных гуманоидов, смертоносных, обладающих скоростью молнии. Всё вокруг кишмя кишело крокодилоидами и гадюками-перевёртышами.

Уилл следовал за Манро, высматривая в море ллореанцев суккубов. Что, если они сегодня здесь будут? Семяпоглотители так же относились к Правусу.

Тогда я превращусь в прямую угрозу перемирию. Потому что ничто не остановит его от убийства любого суккуба, на которого он наткнется. Как он это делал всю свою жизнь. К сегодняшнему дню он прикончил двадцать четыре.

Когда мимо него прошла ведьма, волосы у него на загривке встали дыбом. Ещё несколько суетились вокруг с гарнитурами, словно работая в торговом зале.

— Ставки по телефону?

Уилл сердито смотрел ей в след. Если бы его инстинкт работал, он бы предупреждал: — Берегись -

Их кузен Боуэн женился на Марикете Долгожданной, главе наёмниц дома Ведьм; но это не означало, что остальная часть клана преодолела бесчисленные предостережения инстинкта насчет ведьм.

Уилл заметил Малкольма Слейна, знакомого вамона, который направлялся к сцене. Вампир/демон находился в той же тюрьме, что и Уилл.

Они приветствовали Малкольма, шагая рядом.

Манро сказал:

— Демон, тебя нечасто увидишь без Кэрроу. — Другая местная ведьма, которая тоже была в заключении.

Хотя Малкольм рродился демоном в далекой, архаичной демонархии, его превратили в наполовину вампира — в редкого вамона, существо, сильнее, чем даже ликаны. Но он по-прежнему называл себя демоном, ненавидя пиявок.

Как и большинство из нас. Только в прошлом году Уиллу и Манро было приказано штурмовать цитадель вампиров в поисках подруги короля Лаклейна — не шпионить, не следить, а начать кровавый бой. Но прежде чем они добрались до периметра, когда Уилл уже дрожал от предвкушения тех разрушений, которые он учинит, их отозвали.

Насколько бы всё изменилось для Уилла — какого бы он достиг прогресса — если бы разразилась чёртова война.

На ломаном английском Малкольм сказал:

— Кэрроу, Марикета и некоторые валькирии собирают сирот Ордера — отпрысков бессмертных, погибших на острове.

Уилл понимал, почему Малкольма не взяли. Это был пугающий мужчина, ростом выше огромного Уилла, увенчанный рогами. Малышей он бы до смерти напугал

— Так если Кэрроу и Марикеты здесь нет, кто же управляет этим шоу?

— Несколько ведьм-подростков. Они думают, что Кэрроу и Марикета не знают. Я должен следить за ними и убедиться, что их не убьют члены Правуса.

— Ведьмы из Вертаса, — отметил Манро. — Почему они не оставили приз нашей стороне?

Может потому, что всё ещё тяготеют к доллару, все вместе и каждая в отдельности? Жуткие чёртовы ведьмы…

Малкольм только пожал плечами.

— Что ты знаешь об этой пленнице? — спросил Манро. — Как её поймали?

— Ведьмы создали какие-то заклинания наблюдения и захвата.

— Дочь входит в Ордер? — спросил Уилл.

— Мы так не считаем, — ответил Малкольм. — Из того, что мы знаем, Вэбб исчез после побега из тюрьмы. Его дочь понятия не имеет где он, она искала его. Думаю, Вэбб сохранил часть своей жизни, касающуюся Ордера, в тайне. Это многое объясняет. Я не собираюсь рассказывать своей дочери о многих моих поступках.

— Подожди. — Уилл нахмурился. — Если она искала Вэбба, значит не знает о его местонахождении. В чём её тактическая ценность, если она ничего не знает о Ллоре и не знает, где её дорогой папочка?

— Приманка, — ответил Малкольм. — Конечно, она заманит Вэбба сюда.

Уилл представил, что обладает женщиной, которую использует как ловушку для ублюдка. Боги, удовлетворение…

— Хотя Вертас её не выиграет, — продолжал Малкольм. — Пока Правус объединяет свои деньги и магические артефакты, большая часть нашей фракции ставит друг против друга. Мы ведь в союзе с феями? Их король сейчас делает ставки по телефону через несовершеннолетнюю ведьму. Миллионы в дрейкскулийском золоте. Ведьма рядом с ней ставит от имени морского бога Нерея. Всё, чего мы достигнем — это лишь взвинтим цену.

Уилл повернулся к Манро

— Значит, мы правда не сможем её выиграть?

Монро покачал головой.

— Слушай, мы отследим того, кто её получт. Затаимся и будем ждать. Это не конец.

Почему Уилл не может получить передышку? Всё, чего ему нужно — лишь один окровавленный, обложенный кишками миг мести. И тогда он упокоится в смерти.

Исполненный разочарования, он ударил себя в нос, не слишком аккуратно вставляя кости на место. А, так-то лучше. Он глубоко вдохнул, внезапно окружённый новыми запахами, десятками тысяч новых запахов…

Один выделялся.

Что-то настолько возвышенное, что он, словно громом поражённый, чуть не упал на колени.

Не веря в то, что он чует, Уилл неуверенно поднял голову в направлении запаха, чтобы еще раз ощутить эту прекрасную нить. Впервые за несколько месяцев он услышал Инстинкт. И, Боги, он звучал громко и ясно

— Твоя-

Он сглотнул, ему пришлось откашляться, прежде чем он смог пробормотать

— Это… произошло.

— Извини нас, Малкольм, — сказал Манро и потащил Уилла в сторону.

— Мой Инстинкт… он сказал… — Уилл подбирал слова.

— Я тоже её чую, — сказал Манро голосом, полным волнения.

Волнение? Слепая ярость наполнила Уилла. Прежде, чем он смог замахнуться, Манро отрезал:

— Пока твой Инстинкт настойчиво указывает, что она — твоя, мой говорит — сестра.

— О. — Уилл огляделся, отчаянно пытаясь её увидеть, узнать что за существо могло так восхитительно пахнуть. Раньше он опасался, что найдет её, но теперь

— Всё так, как говорил отец? — спросил Манро.

Уилл коротко закрыл глаза, глубоко выдыхая.

— Рука Богов, — прошептал он. — Да.

— Тогда давай найдем её.

Внезапное сомнение проснулось в Уилле, он колебался.

Манро сказал:

— Слушай, я могу понять твою боль, но ты веками ждал свою подругу. Ты никогда не получишь другой.

Он покачал головой.

— Я никому не подойду.

— Она поможет тебе исцелиться, если ты ей позволишь. Кроме того, ты взял её запах в себя. Теперь ты не отпустишь её, не попытавшись.

— Я всё ещё могу уйти, — сказал он, хотя её запах манил.

— Не боишься умереть от любопытства, чувак? Я уже умираю, а она даже не моя!

Нет, не слишком-то радуйся. Уилл попытался успокоиться.

— Что если я не готов к этому? — Хороший и облажавшийся. — Не могу сказать, кто она, но чувствую, что не ликан.

Пятьдесят на пятьдесят, что она из Правуса. С везением Уилла этот шанс можно было округлить до ста.

— Уилл, ты не понимаешь — это случилось с тобой. После девяти сотен лет. Чего бы я только не дал… — Манро схватил его за плечи — Это случилось.

Они обменялись потрясённым взглядом.

— Брат, дай девушке шанс.

С мрачной настойчивостью Уилл направился к источнику запаха, Манро следовал за ним. Где бы она ни была, она не двигалась.

Более слабые существа, бросив взгляд на лицо Уилла — одержимый чем-то ликан в расцвете сил — съёживались и расползались в стороны.

Прежде он неоднозначно относился к мысли найти свою подругу. Сейчас же ему хотелось лишь ощущать её запах чуть дольше. Он должен был увидеть её лицо. Она будет высокой или миниатюрной? Её локоны будут длинными или короткими? Беззаботной или серьёзной по характеру?

Не будучи ликаном, захочет ли она его? Может его проклятая внешность, наконец, пригодится. Проведя рукой по лицу, он был удивлен, обнаружив щетину и ссадины.

— Я мог бы и побриться, да?

— Мог бы. — Манро рывком снял свою чистую, красивую рубашку через голову, жестом предлагая Уиллу поменяться на его выцветшую и потрёпанную. Не сбавляя шаг, они поменялись; при виде проходящих мимо раздевающихся братьев нимфы заверещали..

Когда они переоделись, Манро махнул рукой, как бы указывая на всего Уилла.

— Что есть, то есть.

Никс тоже так сделала в ту ночь, когда предала его. Пока Уилл нетвёрдой походкой шёл к своей Подруге, его вдруг осенило. Это всё было спланировано. Не попади он на остров, он бы никогда не пришёл на сегодняшний аукцион. Никс всё организовала.

С какой целью, прорицательница?

— Мы найдем её, — заверил Манро, когда они протискивались сквозь толпу бессмертных.

— А потом что?

— Потом природа возьмет своё.

Толпа вокруг них начала свистеть в направлении сцены. Последовали завывания и улюлюканья. Должно быть, ведут дочь Вебба.

Кто-то дунул в микрофон, и этот звук ударил по чувствительным ушам Уилла, принеся с собой воспоминания о пытках. Что только не напоминало ему об острове? Стряхни с себя это.

— Добро пожаловать на аукцион Дома Ведьм, — объявила в микрофон ведущая. — Меня зовут Бэли, и сегодня я буду его вести. На торгах у нас Хлоя Тодд, подтверждённая дочь Вебба. Возраст — двадцать четыре года. Отличное здоровье. Сегодня она впервые видит бессмертных. Давайте её дружно поприветствуем от всего Ллора!

Толпа засвистела громче.

И хотя Уиллу было любопытно увидеть порождение своего врага, он был полностью очарован ароматом Подруги.

Засыпать, утонув в нем? Просыпаться с ним? Противостоять зову было невозможно.

— Торги начнутся с одного миллиона долларов США или эквивалента. — Как Манро и предсказывал. — Кто начнёт?

— Один миллион в дрейкскулийском золоте от короля Дрейксулии.

— Полтора миллиона долларов от объединения валькирий и фурий — плюс Цепь Бризингамен.

Ставки поднимались, а братья всё ещё её не нашли. Путь преградила группа кентавров; когда Уилл обнажил клыки, чтобы их растолкать, Манро его отдёрнул. — Не отвлекайся.

Инстинкт Уилла уже орал — ТВОЯ! —

Аукцион на заднем плане набирал бешеный темп.

— Последний из Уничтожителей Богов ставит дьюморт, убийцу богов.

— Правус ставит два миллиона, а также почти не использованный талисман "поиска невест".

— Родриго Гамбоа ставит полных два танкера отборной колумбийской пыли.

Уилл смутно подумал, была ли последняя ставка шуткой.

Торги достигли восьмизначных цифр, а они с Манро до сих пор её не нашли. Они следовали на её запахом по направлению к передним рядам, расталкивая встречающихся на пути существ.

Уилл снова глубоко вдохнул и почти споткнулся.

— Манро, ты успел поймать запах? Она…

— Человек, — закончил Манро, слово прозвучало как похоронный звон.

— Если я не смогу контролировать своего зверя… — Уилл из списка "переспать до конца жизни". Лучше ей не знать меня. Отпустить её. — Смертную я убью.

— Мы с этим разберемся. Уилл, я помогу тебе. Обещаю. Но сейчас нам нужно просто её найти.

Они приближались к сцене, когда обрушился шквал последних заявок. Скоро все разойдутся — и как тогда её отыскать? Уилл потёр лицо, озадаченно посмотрев на Манро.

— Чёрт возьми, где она? — Затем обернулся, нахмурившись, когда его взору открылась невысокая женщина.

Одна на сцене. Одна, вздернутая на столбе, с черным мешком на голове. На ней было прозрачное платье поверх розового бюстгальтера и чёрных трусиков. Она была миниатюрной загорелой и с самыми невероятными ногами, какие он когда-либо видел. Её сердце бешено стучало.

Дочь Вэбба. До них обоих внезапно дошло.

Утонченный аромат исходил именно… от неё.

Этого не могло быть. Прождав её всю свою жизнь, он вдруг находит Подругу в лице отпрыска настолько мерзкого мужчины, что даже от одного его имени внутри Уилла закипала ярость.

— Дочь этого врага — моя вечная пара?

Манро высказал вслух свою мысль, и Уилл знал, что он пожалел об этом в тот же миг:

— Это такой пиздец.

Уилл даже не мог до конца осознать всё то, что чувствовал. Отвращение вкупе с самым глубоким чувством разочарования, какое ему только доводилось испытывать.

— Зачем они закрыли её мешком? — с негодованием Манро спросил на гаэльском.

— Потому что так поступали с пленниками Ордера. Со мной!

Когда ветерок задрал подол её платья выше колен, Уилл увидел подтянутые бёдра, на которых зафиксировался его хищный взгляд. Ненавидя себя, он всё равно реагировал.

— Уилл, неважно, кто она такая — тебе нечего с ней терять. Я сформулирую просто: она не может быть хуже логова огня. А это твой второй и последний вариант.

Ведьма объявила:

— Торги завершены! Поздравляем, Правус, вы купили дочь Вебба. Спасибо, что посетили мероприятие Дома Ведьм, и ждите на этой неделе анкеты по уровню сервиса. Правус, пожалуйста, заберите свой приз.

При этих словах сердце смертной забилось ещё сильнее. Она закричала, но из-под мешка звук доносился глухо. Ему показалось, что она кричала:

— Отпустите меня, больные уроды.

А потом начала вырываться.

Жёстко. Её запястья были скованы и притянуты к крюку над головой. Она дёргалась, пытаясь освободиться.

— Мне стоит оставить её задницу Правусу. — Даже когда Уилл произносил эти слова, его тело было готово за неё драться. Его Инстинкт орал, чтобы он спас её, позаботился о ней. Зверь внутри рвался, неистово желая её защитить. Клыки и когти Уилла удлинились, мускулы раздались в размерах

— ТВОЯ!-

На сцену вскарабкались двое кентавров.

Один сказал:

— Я — лорд Велис Кентаврийский и заберу её для Правуса.

Заберёшь её? Нихуя у тебя не получится!

К шесту проскользнул церунно.

— Мы рассссссудили, что были первыми.

— Вы рассудили неверно. — Велис снял с крюка её запястья. Она немедленно обрушилась на него, пиная кентавра. Из-под наручников закапала кровь.

— Защитить!-

Когда он посмотрел на эту маленькую смертную фигурку, которая так храбро сражалась — даже находясь в таком страхе, то обнаружил, что ощущает что-то вроде благоговения.

— Уилл, твоя женщина — напуганная девчонка в двадцати футах от тебя. Её зовут Хлоя. Боги, чувак, она так чертовски молода.

Хлоя.

— И сейчас, брат, она проигрывает битву, которую ты должен для неё выиграть.

Ненадолго. Зверь Уилла был неконтролируем даже в его лучшие дни; сейчас же, впервые за всё время, Уилл получил Подругу, чтобы защищать. Зверь поднимется, как воплощение ужаса, против любого, кто попытается удержать его от своей женщины.

Манро стиснул его плечо.

— Я полагаю, ты собираешься для начала украсть её у Правуса, а уже потом задавать вопросы?

Он не смог ответить, уже обращаясь. Когда его зверь вцепился в свою клетку, Уилл был счастлив его выпустить.

 

Глава восьмая

Когда Хлоя услышала слово “продано”, в ней что-то щёлкнуло.

Этот парень Велис обхватил её вокруг талии, поднимая в воздух и прижимая к своей голой груди. Она по-прежнему дралась и пиналась.

— Е огай ея! — кричала она, несмотря на кляп, вырываясь изо всех сил. — О-ус-и!

Кричала, вырывалась…

Её нога пнула что-то, похожее на бочкообразную лошадиную грудь. Разум не мог этого принять — парень просто сидел на лошади, как ковбой. Ковбой без рубашки, конечно.

Но даже в горячке борьбы она слышала, как ахали люди, стоявшие рядом со сценой. Бормотания становились громче, стали слышны крики. Она ничего не могла увидеть.

Потом раздался жуткий рёв какого-то зверя.

Знакомый рёв. Она слышала точно такой в ночь чемпионата. И как тогда, по телу пробежал озноб.

Толпа моментально затихла. После длинной паузы последовал хаос.

— Беги! Ликан оборачивается!

— А, боги, не становись между ними!

— Она — Подруга МакРива!

Подруга? Ликан? Что она про них читала? У каждого внутри заключен зверь — и каждый больше всего на свете жаждет обрести свою суженую подругу. И она — чья-то женщина? Подступал истерический смех, как вдруг она услышала низкое, дикое рычание.

Земля тряслась от топота разбегающихся людей. Что, чёрт возьми, происходит?

Велис огрызнулся на кого-то:

— Берегись, волк.

Но он отступал, крепко прижав Хлое к себе. По сцене зацокали копыта.

— Я сломаю шею этой смертной. — Велис продолжал медленно отступать. — Ещё один шаг — и она мертва!

Диким, скрипучим голосом, ликан ответил:

— Моя.

Одно это слово заставило Велиса перекинуть её на другой бок и соскочить со сцены, пустившись галопом по земле — словно спасая свою жизнь.

— Прикройте меня от волка! — прокричал он.

В этот момент она услышала топот копыт целого табуна. Когда звуки ожесточённой борьбы оборвались, мужчина прокричал в ответ:

— Церунно атакуют с юга!

Эти существа собираются за неё сражаться? Ликан выл, расчищая себе дорогу.

Велис неуверенно повернул в другую сторону, унося её с собой. Она пыталась освободиться от мешка, но он был привязан. Ничего не вижу… ничего не вижу.

Какое-то существо было прямо за ними; она слышала его дыхание. Последовал свистящий звук, потом бульканье, и вдруг они с Велисом начали падать…

С очередным бульком Велис толкнул её вперёд, подбросив в воздух, словно мяч…

В воздухе её кто-то перехватил, вцепившись в плечо и прижимая к своему торсу. Очередной ковбой? Чёрт возьми, бесполезно отрицать — её схватил кентавр!

Он держал её так, словно бы она ничего не весила, остальным он прокричал:

— За ней идёт волк. Убейте его!

Идёт за ней. Потому что я его… Подруга. Вот блин, ничего в этом хорошего. Её захотелось, чтобы кентавр унёс её подальше от этого волка! Она прокричала сквозь кляп:

— Е-е-ли ад-и-цей! Е-ёд!

— Тихо. — Кентавр встряхнул её, вывихнув плечо. Накатила боль, и она не смогла сдержать крик.

Неподалёку яростно завыл волк.

Она всхлипнула. Он нагоняет. Каждый прыжок посылал новую волну боли в руку и плечо.

Когда кто-то позади них зашипел, кентавр заорал:

— Нееееет!

Нет? Что "нет"?

Она услышала длинный стук, почувствовала зубодробительный удар, потом треск костей. Кентавр завалился на бок. Пока волк в гневе рычал, они с кентавром шлёпнулись на землю. Его хватка ослабла; он пытался её нащупать, но она уже ползла вдоль лошадиного тела, перебираясь через копыта. Она налетела на что-то металлическое и острое — меч? — и её пронзила боль.

Она шумно упала на землю, воздух вырывался из лёгких. Бок был рассечён, и оттуда хлестала кровь. Она едва сделала первый лихорадочный вдох, как её тут же, как вратарь обхватывает мяч, охватило какое-то существо, волнами передвигающееся по земле.

Её разум пытался опознать своего нового похитителя, хотя она вся покрылась гусиной кожей. Подсознание внутри кричало: "Змея!"

С влажным свистом существо наращивало свою непостижимую скорость. По звукам казалось, что и другие существа того же вида сопровождали их по бокам. Они летели по земле с такой скоростью, что жучки роем впечатывались в чёрный мешок на голове Хлои. Затем существа принялись зигзагами скользить между деревьев, по её ногам хлестали ветки.

Ведь ничто не сравнится с такой скоростью? Даже волк…

Как только в её голову пришла эта мысль, она услышала, как кто-то рядом продирался сквозь чащу почти так же фантастически быстро.

* * *

Моя подруга у них.

Мысли Уилла путались, зверь под контролем, его направляет Инстинкт.

Потребность защитить… ещё никогда он не чувствовал такого сильного импульса.

Он слышал, как в отдалении шёл бой, волчий рык своего брата, который пытался пробиться к нему; совсем близко он слышал свою женщину.

Казалось, его сердце пропускало удар всякий раз, когда она кричала. Сколько ещё она сможет продержаться? Он чувствовал её запах. Её страх. Её кровь.

Он бросил мёртвых, дёргающихся кентавров позади, всё ещё ощущая вкус их глоток, чувствуя, как плоть рвётся от его когтей.

Теперь церунно. Их так много, чешуйчатые тела обвивают деревья. Когда местность вокруг сменилась открытым полем, он ускорился. Однако впереди снова был лес.

Он слышал её крики, её безумное сердцебиение.

Кипарисы, сломанные листья. Каким-то образом он побежал быстрее, разрывая лёгкие. Он уже рядом! Убить их всех.

Полосующие когти, рвущие зубы. Хлынула тёплая кровь.

Остался один, её похититель. Как его сразить, не задев девушку? Он крепко вцепился когтями ему в хвост, резко дёрнув. От рывка девушка вылетела вперёд. Уилл прыгнул в воздух.

Поймал. Он бережно прижал её к груди, руки впервые обняли его дрожащую подругу.

Последний церунно сворачивался для удара. Уилл зарычал, обнажив окровавленные клыки. Только попробуй её отнять!

Не отводя прищуренного взгляда, существо колебалось. Уилл облизал клыки, зашипев, змея благоразумно ретировалась.

Закинув голову назад, Уилл издал триумфальный вой.

Теперь нужно вернуть зверя назад в клетку.

 

Глава девятая

Позиция на поле? Жизнь Хлои ещё никогда не была в таком ауте. Она по-прежнему ничего не видела и в любом случае сомневалась, что сможет поверить своим глазам.

Её, тяжело раненную, несло в своих мускулистых руках мифологическое существо.

Несмотря на то, что вдалеке грохотали взрывы и тряслась земля, всё, что она сейчас слышала, было глубокое дыхание этого мужчины. Вдох, выдох.

Даже из-под мешка она могла ощущать его запах: хвоя, медь и… мужчина. Руки вокруг неё были крепкими, но в то же время нежными. Ей казалось, что эта гонка, наконец-то, закончилась.

Он снова взвыл, словно животное, причиняя боль её ушам. Услышав ответный вой, он чуть расслабился.

— Эй, — Хлоя слабо простонала через кляп. — Ы-та-и это?

Вместо того, чтобы снять мешок, он просунул внутрь руку, нащупав кляп. Жест казался очень интимным, словно он залез ей под платье. Он лишь вытащил кляп.

Она облизнула пересохшие губы, затем подвигала челюстью вперёд-назад. Резервов сил больше не осталось, она дрожала от холода и покачивалась от потери крови. А его тело было таким горячим. И всё-таки…

— Т-ты должен меня отпустить.

Дай мне лишь минутку.

— Не могу. — Голос был низким, диким и с сильным акцентом. Говорил он как шотландец.

Согласно книге, шотландские горы были территорией ликанов.

— Ты сделаешь мне больно?

Тишина. Он колеблется с ответом?

— Ты убивала бессмертных, как твой отец? Или ведьма сказала правду?

— До сегодняшнего дня я никогда не видела бессмертных. Не знала, что они существуют.

— Если ты не принадлежишь к Ордеру, тогда кто ты?

— Центральная нападающая.

— Не понял.

— Я играю в футбол. Это всё, что я делаю. Я-я не знаю, как оказалась впутана во всё это. Я просто…я зарабатывала на жизнь, преследуя мяч.

— Преследуя мяч.

Должно быть, это оказалась самой правильной фразой для оборотня, потому что он вдруг выдохнул.

— Я не сделаю тебе больно. Я присмотрю за тобой.

Может, она наткнулась на единственное существо, которое не сделает ей ничего плохого? Конечно, толпа выродков орала, едва его завидев, и разбегалась, потому что Хлоя была его парой.

Он пугал даже других чудовищ. А она была под его покровительством. И хотя Хлоя в первую очередь была бойцом, она не имела ничего против альянсов. Её затуманенный разум пытался вспомнить ещё какие-нибудь подробности из статьи про ликанов.

Связь между парой для них была абсолютна, почитаема также, как другие почитали богов. Каждый ликан получал лишь одну пару, и это приводило к тому, что они сражались со всеми, кто пытался их разлучить. Например, с другими участниками аукциона?

— Я правда твоя Подруга?

Он снова колебался.

— Да.

Она слегка расслабилась. Она не понимала, как это возможно, но покуда он в это верит, то не причинит ей вреда.

— С-спасибо, что спас меня там.

Она почувствовала, как он напрягся.

— Не было выбора.

Может, он и считал её своей, только это не означало, что он этому рад. Он должен её ненавидеть за то, что она человек, за то, что она дочь Вебба.

Дастин Тодд был командующим Престоном Веббом. Не просто член Ордера, а его лидер.

Она в замешательстве вздохнула, движение причиняло ране боль. Головокружение нарастало — наверное потому, что она потеряла пару литров крови.

— Освобождаю тебя. — Он разрезал цепь, сковывающую её запястья.

Она сглотнула. Чем он разрезал металл?

— Не сопротивляйся мне.

С усилием она подняла одну руку, чтобы снять с себя мешок, но он её остановил.

— Не сейчас.

— Почему?

Начался дождь.

— Сегодня ты уже достаточно… пугалась.

Насколько именно он ужасен?

Сквозь шёлковый мешок он принялся ощупывать её голову. Ищет повреждения? Ничего не обнаружив, он нежно провёл рукой по лодыжкам, икрам и дальше вверх по бёдрам. Она напряглась, но была слишком слаба, чтобы сопротивляться.

Он тихо выругался, добравшись до её левого плеча. Вывихнуто. Он обхватил плечо своей ладонью. Потом, подумав, сменил хватку, оставив только большой и указательный палец. Двумя пальцами и крошечным движением он вправил плечо обратно. Она стиснула зубы, когда сустав встал на место.

Резкая боль сменилась тянущей, и она облегчённо выдохнула, её веки отяжелели.

— С-спасибо.

У неё такой слабый голос? Сколько крови она потеряла? Почему не получается думать?

— Храбрая, — прохрипел он.

Когда он поднял пропитанный кровью подол платья, она не могла сопротивляться, оставалось только надеяться, что он лишь проверял её рану. Она была глубокой и вызывала мучительную боль.

Он содрогнулся. От вида раны? Она могла лишь догадываться, как та выглядела.

Она сообразила, что он снимает рубашку. Послышался звук рвущейся ткани. Через секунду она почувствовала, как он закрепляет на ране свою свернутую рубашку, туго связывая рукава вокруг её талии. Разумно.

Но разве немножко не поздновато? Без больницы и переливания…

— Думаешь, это поможет? Давай начистоту.

Он замер.

— Что?

Под дождём, превратившимся в ливень, она промокла до нитки.

— Уверена…. что умру от потери крови.

— Умрёшь? Нет. Нет. — Без предупреждения он обхватил её затылок одной огромной рукой, а бёдра — второй. Она пыталась собрать силы для сопротивления, но мужчина принялся с ней раскачиваться — словно это было самым естественным занятием на свете. — Я получил тебя, — проскрежетал он. — Ты не умрёшь.

Может, сама она его и опасалась, но только не её тело. Рядом с ним она таяла.

— Вот так, девочка моя. — Он притянул её ближе.

— Ты т-такой тёплый. Несмотря на смятение и все свои страхи, она знала, что готова потерять сознание в объятьях этого незнакомца.

Когда он сказал:

— Отдохни, Хлоя, все будет хорошо, — она была слишком вымотана, чтобы спорить.

Темнота надвигалась.

— Ты будешь меня охранять?

Последнее, что она услышала перед тем как вырубиться, было:

— Никто больше не причинит тебе боль.

 

Глава десятая

 

Глава одиннадцатая

Свечи, чучела, ладан, марихуана.

Как всегда, внутри магазинчика Лоа Уилловы носовые рецепторы от разнообразия ароматов сходили с ума.

Колокольчик над дверью всё ещё звенел, когда они с Манро ввалились в освещённую свечами комнату. Уилл бережно держал на руках Хлою. Он позвал:

— Лоа!

Потертый деревянный пол скрипел под ногами, но никто не ответил.

В то время как передняя часть магазина была предназначена для туристов — с фальшивыми амулетами и куклами вуду, картами таро и чёрными свечами на полках — задняя комната являла собой средоточие настоящего Ллора, и была заполнена магическими товарами. Ллор-маркет.

Манро вошел в скрытую комнату первым, Уилл следовал за ним.

Лоа сидела за прилавком и читала какую-то книгу с заглавием "Геополитика". Широко улыбнувшись, она воскликнула:

— Горячий и Ещё горячее? — Но улыбка померкла, когда она заметила, что оба были потрёпаны после боя, а на руках Уилла — окровавленную женщину.

— Это та, о которой шептать духи? — спросила она с акцентом южных островов. — "Аукционный приз"?

— Да, и она ранена, — ответил Уилл.

— Какое ко мне дело? — с издёвкой спросила она. — Хотеть купить ведьминское лекарство?

Уилл швырнул свою кредитку на прилавок.

— Да.

Она подняла брови.

— Ликан нуждается в черной магии. По-моему, скоро конец света.

— У нас нет на это времени!

Она пожала плечами:

— Пятый стеллаж. Но лекарства только для несмертельный рана.

Очередная волна страха. Рана не может оказаться смертельной. Они ринулись к пятому стеллажу, и Уилл принялся читать указатели: КОНТРАЦЕПЦИЯ, ГЛАМУР, ЗАКЛИНАНИЯ, ПОДГОТОВКА К АПОКАЛИПСИСУ… потом, ВРАЧЕВАНИЕ.

Наконец-то! Но на полке было полным-полно всяких пузырьков и баночек.

— Которая, Манро?

Манро прокричал через плечо:

— Может, немножко поможешь, Лоа?

— Смотри на цены, — откликнулась она. — Ты хотеть самая дорогая.

Уилл заметил закрытый пробкой пузырек, наполненный бледновато-зеленой жидкостью, который стоил триста пятьдесят тысяч. Разумеется, этот — самый дорогой?

Ничего подобного. Этот был самым дешёвым.

Манро прошелся по остальным, схватив банку, наполненную смолянистой субстанцией, стоящую вдвое дороже.

— Инструкция по применению будет? — Спросил Уилл, подходя к прилавку.

Лоа изогнула бровь.

— Твоя кредитная карта не принята.

— Что это значит? Она безлимитная.

— Требуется альтернативный способ оплаты. И я возьму ещё комиссию за уборку — она наляпала кровью.

Манро уже полез за своим ​​бумажником.

— Чёрт, Лоа, ты знаешь, что с этим у нас проблем нет. — Потом сказал Уиллу, — Возможно, стоит спросить Ронана — он упоминал какие-то траты. Я не думал, что речь шла о картоопустошающих покупках.

Мог бы всыпать уме прямо сейчас.

— Лоа, как это применять?

— Быстро, если хочешь, чтобы она выжила. Видишь вон тот прилавок? Ты хотеть смести все товары на пол. За соответствующую цену. Когда уложишь её туда, очисть раны спреем "горная смерть", затем наложи пасту. О, и ты должен её согревать с помощью этот уникальный плед из драконьего шёлка. — Она протянула мягкое белое одеяло, окончательно его облапошив.

Не обращая на это внимания, он рванул к столику, смахивая с него товары на пол. Кассовый аппарат Лоа усердно запикал, когда вдребезги разлетелись: копилка в виде василиска, снежный шар с Роткалиной и Рог Славы.

Укладывая Хлою, он укрыл её ноги одеялом. Манро уже достал воду и большое полотенце.

— Чем ещё помочь? — спросил Манро

Уилл ответил:

— Охраняй дверь. Они могут догадаться, что мы здесь.

Когда Манро ушёл, подошла Лоа, изучая лицо Хлои. Она кивнула, словно Уилл сказал ей что-то, затем повернулась, чтобы зажечь чёрные свечи, расставленные вокруг стола.

— О, теперь ты собираешься помогать? — он промыл водой рану Хлои, а затем оценил её состояние: красная, воспалена сильнее, чем раньше — и гораздо глубже, чем он думал.

Боги, она была настолько маленькая и бледная. Настолько… человек.

— Духам она нравится. Немногие чистые сердца входили в нашу дверь.

Чистое сердце?

— Ты знаешь, кто она. Почему они думают, что она чистая сердцем?

— Она от Вэбба. Но не пошла по его пути.

— Откуда они знают? — Уилл уже верил в это, инстинктивно чувствовал, что она хорошая.

— Насилие и ненависть оставляют следы, которые духи могут видеть. Ты пронизан ими.

Ты даже не подозреваешь, насколько.

— У неё их нет. Плюс, у неё нет такой страшный, темный секрет, как у вас с Манро. — Когда она начала напевать “Li Grand Zombie" волосы на загривке Уилла приподнялись. Однажды он слышал, как жрица объясняет разницу между её магией и магией типичной ведьмы: "Моя темнее. И в то время как их магия опирается на жизнь, моя подпитывается смертью"

Лоа усмехнулась, словно кто-то сказал что-то забавное. Жуткое, мистическое дерьмо — ликан ненавидел это!

Затем она пропела:

— Сюда, Боа! Ко мне, мой сладкий!

Зовёт домашнее животное?

— Лоа и Боа? Ты издеваешься?

— Я не шучу, если ты это имеешь ввиду.

Огни начали мерцать, свечи заколыхались. В комнате воцарилась зловещая атмосфера.

— А вот и ты, — проворковала она удаву, выползающему из дыры в полу.

Огромной дыры в полу.

— Ох, ебать. — Должно быть, он весил под сотню килограммов. Его Инстинкт кричал, чтобы он унес Хлою прочь от змеи — и от Лоа. — Засунь эту штукуобратно в гребаную дыру, Лоа!

Словно почувствовав змею, Хлоя уткнулась лицом в ладони Уилла.

Лоа невозмутимо ответила:

— Боа не подпускает смерть. А твоя женщина потеряла много крови. Ты хочешь, чтобы мы её спасли или нет?

В конце концов, он коротко кивнул. Но когда удав пополз по ноге Лоа, словно по канату, он едва не потерял самообладание.

Жрица достала из кармана щепотку пыли и раздула её над лицом Хлои. Снова замерцали огни, затанцевало пламя свечей.

— Что это было, чёрт возьми?

— Наркотик. От боли. — В ответ на его взгляд она сказала, — Расслабься. Твою новую подружку лишь немного торкнет.

— Что?

— Захмелеет.

В этот момент Хлоя застонала, а её веки распахнулись, открывая самые красивые карие глаза, которые он когда-либо видел.

— Привет, — пробормотала она, моргая. Потом подняла руку, чтобы, видимо, прижать её ко лбу, но промахнулась.

Он сглотнул, голос стал хриплым, когда он пробормотал

— И тебе привет. — Ты моя подруга. Я смотрю на свою женщину, в её завораживающие глаза. В её радужке были отражены, казалось, все цвета заката над морем: золото, бронза, зелень и синева.

Момент стал казаться нереальным, словно он должен был вот-вот проснуться, с похмелья, захлёбываясь яростью, как всегда.

— Странно себя чувствую. Я пьяна. Кажется.

— Мы собираемся подлатать тебя, прелесть. — Он откинул со лба её каштановый локон. Волосы, высыхая, превращались в мягкие, чуть выгоревшие на солнце рыжевато-коричневые завитки.

Она вздохнула.

— Ты выглядишь не так, как я себе представляла.

За этим обязательно последует: ты такой горячий, великолепный, сексуальный…

— У тебя добрые глаза.

— Вот как? — И снова его голос охрип. — Хлоя, мне нужно, чтобы ты была сильной и поправилась.

— Потому что, я твоя, ммм, пара?

— И, может, потому что ты мне нравишься. Хочу узнать тебя получше.

Она бессознательно дёрнулась к ране на боку.

— Замажь это грязью. Всё будет в порядке.

— Замазать грязью, значит? — повторил он, не в силах сдержать восхищение в голосе. — Мне нравится твое отношение, ласс.

Когда она криво усмехнулась, его сердце забилось быстрее. Думаю, я влюбился.

Боги, он так стремился к этому, рьяно, очертя голову. Опыт подсказывал, что торопиться не надо, но эта девушка распаляла в нём чувства, которых он никогда прежде не испытывал. Они настолько отличались от всех его предыдущих эмоций, что ему хотелось вцепиться в эти чувства всеми десятью когтями.

— Не волнуйся, я позабочусь о тебе. — Он схватил её за руку. — С тобой всё будет в порядке

Взгляд Хлои переместился к Лоа.

— Это змея?

— Она не подпускает смерть, — ответила Лоа.

Хлоя моргнула своими большими карими глазами и прошептала:

— Хочу, чтобы это была самая странная фраза… за сегодня.

Лоа открыла банку со снадобьем, вручая ему. Он принюхался. Солодка? Поморщившись, он засунул в банку два пальца, зачёрпывая большую порцию.

— Это сработает? — пробормотал он жрице.

Она кивнула.

— С этой банкой, со мной и с Боа — вы в хороших руках.

Он обратился к Хлое:

— Я положу на твою рану лекарство. — Пока Лоа напевала, он замазал глубокий разрез этой субстанцией. Вещество запузырилось, как перекись водорода, заставив Хлою поморщиться. На лбу у неё выступили капельки пота, от боли она стиснула зубы, но не издала ни звука. Сильная крошка.

— Вот храбрая девочка.

Лоа пробормотала

— Отвлеки её, волк.

— Ах, да. Э, за кого ты играешь в мяч?

Она прохрипела:

— Перед тобой…нападающая… Сиэттл Рейнс.

Он слегка улыбнулся её самоуверенному тону. Его подруга — профессиональная футболистка. Кто бы мог подумать?

Затем его брови сошлись. Она сказала — центральная нападающая? Без сомнения, это была самая опасная позиция, с которой и были связаны те шрамы. Наверняка на поле ей надирали задницу.

— Ты не мелковата играть в мяч в высшей лиге?

Её глаза тотчас сузились, упрямый подбородок вздёрнулся.

— В футбол. И я попала в олимпийскую сборную, козёл.

Точно влюбился. Он торжественно поднял ладонь.

— Мои извинения.

— Угу. Помни об этом, — пробормотала она.

Боги, более привлекательной девушки невозможно и представить.

Когда её веки закрылись, и она вновь обмякла, он позвал:

— Стой, Хлоя, будь со мной!

Жрица возразила:

— Нет, пусть отдохнёт.

— Я не могу её потерять, Лоа. — Он уже в ней нуждался. С того момента, как он её нашёл, внутри него произошли необратимые изменения, всё встало на свои места.

Теперь у него есть цель. Он — её защитник. Никаких гулянок. Никаких пьянок.

Мужчины клана рассказывали, какое это окрыляющее чувство — защищать свою Подругу, но он даже не представлял, что просто изменит всю его жизнь.

Вернувшийся Манро застал Уилла, сжимающего обеими руками ладонь Хлои. Уилл поднял взгляд, не скрывая своих чувств.

Брови Манро сошлись на переносице. Понимающе кивнув, он вернулся к охране входа.

— Просто дай лекарству сделать свое дело, — проговорила Лоа. — И помни, Боа здесь.

Мазь продолжала шипеть, а Уилл смочил полотенце и смыл большую часть крови, покрывающей его подругу.

Лоа принесла для неё футболку. Джентльмен не стал бы смотреть на Хлою в одном нижнем белье. Хорошо, что это не про меня.

Сняв то, что осталось от платья, он обнаружил, что её фигура так же прекрасна, как и лицо. Она носила крошечный бюстгальтер на дерзкой, полной груди. Трусики скрывали довольно много, но одновременно подчёркивали её узкую талию и тренированные ноги. Было заметно, что она спортсменка, обладающая, однако, изгибами во всех нужных местах.

Женская игра в мяч — простите, в футбол — официально стала его любимым видом спорта.

К тому времени, как он уже готовился наложить повязку, паста превратилась в твердую корку. И он мог поклясться, что цвет лица Хлои улучшился.

— Эта корка — так и должно быть? — спросил он, начиная бинтовать.

Жрица кивнула.

— Она будет в порядке. — Выглядела она уверенной, но уставшей. Должно быть, это вытянуло её силы.

— Спасибо, жрица. Я твой должник.

— Подожди, пока не увидишь счет. Потом поймешь, что мы квиты.

Когда он заворачивал Хлою в одеяло, Лоа сказала:

— Ты хорошо о ней заботился и доверился духам. Ты им понравился. Они хотят, чтобы ты загадал желание.

Он сгреб Хлою на руки, думая уже о том, как принесет её домой.

— Это просто. Я хочу, чтобы эта девушка была бессмертной.

 

Глава двенадцатая

— Давайте посмотрим на дочь Вэбба! — воскликнул Ронан, когда в дом ввалились покрытые засохшей кровью Уилл и Манро. Не одни.

— Полагаю, все знают? — сказал Уилл, поправляя лежащую у него на руках Подругу.

— Мы видели, как для её защиты стягивают силы, — тихо сказал Бен. — Заставили Маду рассказать, что тут происходит.

Один телефонный звонок мобилизовал сотни ликанов на стене и снаружи. Ведь не каждый день член клана находил свою половинку, которая, к тому же, оказывалась в подобной опасности.

Прорваться сквозь горстку врагов, собравшихся по ту сторону стены, оказалось не слишком трудной задачей. Кентавр попытался их протаранить, но, спустя несколько драгоценных, ужасных секунд, украсил собой кенгурятник рендж ровера.

Однако Уилл знал, что они придут снова, теперь уже в гораздо большем количестве.

Вступил Рон:

— Я думал, что вы оба вернетесь домой только через несколько часов, пропахшие духами нимф и в пятнах от травы. А теперь у тебя есть подруга? Эта дочь Вэбба, она что — пьяна? — И невозмутимым тоном добавил, — Подобное тянется к подобному, а? Но не мне судить.

Умник.

Уилл смотрел на красивое лицо Хлои, ему вновь показалось, что её румянец возвращается. Могла ли она так быстро восстановиться от потери крови?

— Она не пьяна. Её ранили. И у неё есть имя — Хлоя МакРив.

Его плечи расправились? Чёрт побери, так и есть.

— Ну так сегодня ваш счастливый день, господа, — сказал Ронан. — Потому что на домике я установил новое защитное заклинание. Любой, кто желает нам зла, внутрь не попадёт.

Манро подошел к окну и поднял руку.

— Я что-то чувствую.

— Что? — Уилл крепче обнял Хлою. — Мы не используем заклинания и магию, — отрезал он, прекрасно зная, что только что пользовался и заклинаниями, и магией.

Но нездесь. Больше никогда. Скользкий путь и всё такое.

Манро возразил:

— Заклинания могли бы нам помочь. По крайней мере, Правус не сможет просто так переместиться внутрь и похитить её.

— Я это купил у той молоденькой симпатичной ведьмочки. — Ронан вздохнул. — Ах, ты бы тоже так поступил, если б её увидел. Ножки длиной в километр, откликается на имя Бели. Она торгует заклинаниями, переходя от двери к двери, словно девочка-скаут, продающая печенье. Записала на меня пять тысяч коробок печенюшек, понимаете, о чём я?

Манро прищурился.

— Ты потратил кредитку Уилла на колдовство?

Когда Хлоя пошевелилась, Уилл повернулся к лестнице, собираясь впервые уложить её в свою постель. Манро пошёл за ним, мальчики летели по лестнице впереди.

Поднимаясь наверх, Уилл вспомнил состояние своей комнаты. Убожество. Второй раз за вечер его шея запылала.

Ему претила мысль уложить её на такие простыни. Куда же её отнести? Комната для гостей соседствовала с комнатой мальчишек, что совершенно не подходило. Можно было махнуться комнатами с Манро, что они уже проделали с рубашками, или занять маленькую комнатку, примыкающую к этой — но волк внутри требовал, чтобы его пара лежала в его кровати.

Когда они достигли тяжёлой дубовой двери, Уилл собрался с духом…

Его комната была… безупречна? Он резко повернулся к брату.

— Что? — с видом крёстного отца Манро прислонился к дверям. — Я позвонил от Лоа. Тебе всё ещё нужно завоевать Хлою. Так почему бы не увеличить шансы с самого начала?

Всегда прикрывает спину.

— Я оценил. — Уилл уложил Хлою на кровать, укрыв другим одеялом.

— Теперь иди и помойся сам, — сказал Манро. — Я присмотрю за ней.

Уилл не решался оставить её даже на секунду, но он был весь в крови.

— Да, хорошо.

Он помчался в душ, сорвал брюки и окатывал себя холодной водой до тех пор, пока не смыл большую часть крови. Меньше, чем через две минуты, он вернулся с полотенцем вокруг бёдер.

Манро указал на шкаф:

— Чистая одежда там.

Уилл быстро оделся. Он никогда не стремился выглядеть хорошо; вся его одежда была изношена. Он выбрал наименее потёртые джинсы и лучшую рубашку.

Рон спросил:

— Это ситуация "какой отец — такая и дочь"? Она также склонна резать и шинковать ликанов?

Не выходя из гардероба, Уилл ответил:

— Она ничего не знала о Ллоре, никогда не причиняла вреда бессмертным.

— Супер.

Одевшись — что есть, то есть — он вернулся к кровати и сел рядом.

— Когда она очнётся, нужно будет мягко адаптировать её ко всему, — Уилл уставился на обоих мальчишек. — Если я замечу даже тень ваших зверей… — Он замолчал, угроза была очевидной.

— Ты беспокоишься о наших зверях? Хорошо, Пациент. — Ронан сел на противоположной стороне кровати, изучая Хлою. — Должен сказать, ты молодцом, шеф. Если бы красивая внешность была преступлением, то она бы уже сидела на электрическом стуле. Она будет готовить и убирать? Чувак, я надеюсь, она умеет готовить.

Бен дал ему подзатыльник.

— Может, стоит беспокоиться о том, выздоровеет она или нет?

— Всё будет в порядке, — быстро сказал Уилл. — Она действительно идет на поправку.

Да, цвет лица улучшился. Теперь её кожа выглядела загорелой. От дней, проведённых на поле?

Теперь, когда худшее было позади, появились новые проблемы, а точнее, его пунктики насчёт секса. Что самое необычное? Уилл выпускал своего зверя всякий раз, когда трахался — а этого не делал ни один ликан за пределами постели своей Подруги в полнолуние.

Если ллореанская девушка хоть раз задумывалась, что значит быть суженой волка и каково это, когда тобой обладает зверь при свете луны — Уилл ей это демонстрировал.

Или, по крайней мере, он показывал им свою жёсткую, развратную сторону.

Руэлла сделала так, что Уилл всегда занимался сексом определённым образом, и за девять сотен лет он так и не смог изменить этой привычки. Для Уилла каждая ночь была ночью полной луны.

Если он возьмет Хлою в таком состоянии, она просто не выдержит размера и силы его тела, не перенесёт освобождённого зверя. Не переживет утверждающего укуса ликана. И, уж тем более, всего этого вместе.

Он посмотрел на Манро, который, должно быть, почувствовал его беспокойство. Медленный кивок его брата и твёрдый взгляд сказали ему "Мы пройдем через это. Выше голову."

Как всегда, это помогло.

Ронан склонился ниже, почти оказавшись носом к носу с Хлоей.

— Я даже больше скажу: она также прекрасна, как и Бели. Хотя у этой во внешности чуть больше от рок-звезды и взгляд "я съем твои яйца на завтрак". И, к слову о секси-попках — раз уж у тебя появилась женщина, могу я забрать твою порно-коллекцию, которую я здесь нашёл…

Лоб Хлои треснул Ронана, который взвыл от боли.

И прежде чем Уилл успел даже удивиться, она вскочила на ноги и кинулась прочь.

 

Глава тринадцатая

Хлоя ринулась к двери, пытаясь удержать равновесие. Чувство баланса явно пострадало. Оружие, ей нужно оружие…

Она побежала в ванную комнату. Тупик. Чёрт!

Она слышала, как мужчины разговаривают на иностранном языке, в словах звучала настойчивость. Дверь открылась… закрылась.

Когда она осторожно вышла из ванной, в центре спальни стоял один человек с поднятыми вверх ладонями.

— Полегче, милая.

Она отступила в угол. Комната была большой, со вкусом обставленной, но, определённо, принадлежала мужчине. Этому мужчине.

Самому красивому мужчине, которого она когда-либо видела.

Расплавленное золото в глазах и точёные черты лица. Густые, тёмные волосы, которые не могли решить — черного они цвета или коричневого. Широкие плечи на мускулистом корпусе. Ростом больше шести с половиной футов.

— Кто ты? Где я?

— Ты не помнишь меня?

Словно сон. Туманные воспоминания о том, как он гладил её волосы, бормоча, какая она храбрая. Она вспомнила, как, открывая глаза, видела мерцающий свет. Его лицо было в тени, но она помнила его прекрасные яркие глаза. И его голос.

Его очень сексуальный голос. Глубокий и хриплый, он вызывал дрожь.

То чувство пробуждения усилилось до такой степени, что она почти поморщилась.

Не обращай внимания, оцени свою позицию на поле! Несмотря на головную боль и головокружение от резких движений, она отметила каждую деталь окружающей обстановки в поисках выхода, оружия или инструментов.

— Ты в безопасности, милая, — произнёс он. Её настороженность не ослабла, и он добавил, — Здесь никто не причинит тебе вред.

Она сглотнула

— Кто ты?

— Меня зовут Уильям МакРив, но ты можешь звать меня просто МакРив.

Его шотландский акцент был таким жарким. Господи помилуй. Как он сказал его зовут? Это звучало как Оо-лам. Когда она попыталась повторить, он оборвал её.

— Я сказал, зови меня просто МакРив.

Она могла поклясться, что он разочарован. Великолепный шотландец с янтарными глазами разочарован в ней.

— А ты Хлоя. Ты похожа на Хлою.

— Что значит похожа?

Уголки его губ приподнялись.

— Симпатичная.

От одного лишь взгляда на эту улыбку её сердце пустилось вскачь. Он перевёл взгляд на её грудь, словно мог слышать стук сердца, и улыбнулся шире.

Как и все бессмертные, ликаны обладали сверхчувствительностью. Он могэто слышать! Покраснев, она отвела взгляд.

— Чего ты хочешь от меня? Что произошло, когда я была без сознания?

Он сел на край кровати, упёршись локтями в колени. Теперь она заметила на нём старые потрёпанные джинсы, но милую чёрную рубашку…

— После того, как я спас тебя от ведьм, кентавров и церунно, я подлатал тебя и привез в дом, который разделяю с братом и двумя юными панками, не знакомыми с концепцией съёмного жилья.

Его тон звучал так нормально.

Стойте.

— Подлатал? — Её ранили в схватке. Тогда почему она не чувствует боли в боку? О, Боже, что, если бы её свалило надолго? И почему рана так дико зудит? — Это случилось сегодня?

— Да. Я возил тебя к своего рода целителю.

Воспоминания начали всплывать в сознании: он признался, что она — его пара, из бока хлещет кровь, а сверху — дождь, и. . вуду? Она потёрла лоб, смутно припоминая горячую бабёнку с удавом в качестве домашнего питомца. — Возил к колдунье вуду?

— К жрице. — Он улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами, и добавил, — Мы замазали всё грязью.

Эта улыбка. Снова она отреагировала физически, её пульс ускорился. Видела ли она когда-нибудь такие зовущие к поцелуям губы? И хотя парней, с которыми она целовалась, можно было пересчитать по пальцам одной руки, поцелуй с конкретно этим парнем она могла представить в мельчайших деталях.

Внутренняя дрожь.

— П-почему я в другой одежде?

Кто-то переодел её в футболку длиной до колен.

— Потому что твое платье испортилось.

Платье?

— Оно не мое. Они одели меня в это.

Господи, её бок зудел. Когда она попыталась его почесать, то обнаружила под повязкой нечто твёрдое, нечто, что ей отчаянно хотелось содрать.

— Ты была вся в крови из-за раны.

— И поэтому ты взялся вымыть меня и переодеть?

— Я почти не подглядывал, — подтвердил он, бесстыдно подмигнув.

Мужчина видел её раздетой. Первый за всю жизнь. И он совсем не раскаивался. На это у Хлои не было времени. Ей нужно выяснить, кто она такая и в кого превращается. Ей нужно найти отца прежде, чем его найдёт Ллор.

— Ценю всё, что ты сделал, но мне пора. Ты можешь одолжить мне какую-нибудь одежду?

Его лицо вытянулось.

— Ты хочешь… покинуть меня?

Непохоже, чтобы такое с ним часто случалось. Слово "великолепный" едва ли могло с ним сравниться.

— Здесь ты в безопасности, Хлоя. Просто останься на одну ночь. Ты сможешь уйти, как только окончательно поправишься.

Она и правда чувствовала себя в безопасности, может, потому, что МакРив неоднократно её спасал. Он исцелил её, как и обещал. Я присмотрю за тобой.

Начать завтра, немного отдохнув, было более разумным. Но в этом раскладе было слишком много неизвестных.

— Ты чего-то, ну, чего-то ждёшь от меня? Раз уж я твоя Подруга?

— Я жду, что ты позволишь мне защищать тебя, — ответил он. — Не более того.

Сказал ли он правду? Или был слишком хорош, чтобы существовать на самом деле?

— Тебе нужна стратегия игры. Те существа будут тебя искать.

— Существа. — Жизнь стала морем дерьма. И этот зуд сводил её с ума!

Возможно, МакРив ответит на все вопросы.

— Ладно, я останусь на ночь. — Возможно, он сможет понять, что с ней происходит.

— Хлоя, мы должны поговорить о происходящем, чтобы я лучше смог тебя защитить. Но сперва, ты хочешь есть, пить, тебе не холодно? Что-то болит?

Бок у неё не болел, только чесался. Она не ела весь день; и не была голодна ни в малейшей степени. Ты меняешься, Хлоя.

— Я немного замерзла. — призналась она.

Он поспешно сдернул одеяло с кровати, набрасывая ей на плечи. Затем указал на пару кресел перед камином:

— Я разожгу огонь.

Когда она уселась, он приступил к работе; вскоре тепло прогнало остатки озноба.

Он присоединился к ней, и спросил:

— Ты не знаешь, где Вэбб?

Она не собиралась рассказывать ничего лишнего о своем отце, но признаться, что ей ничего не известно, казалось разумным.

— Не имею ни малейшего понятия. Он отсутствует уже несколько недель.

— И он не пытался связаться с тобой?

Было неловко сказать правду:

— Ни звука. Ты не знаешь, где он может быть?

— Не знаю. Говорят, он ушел в подполье. Никто из Ллора не может его найти.

Подполье? Так почему он не взял её с собой? Возможно, он не хотел ломать её жизнь.

А возможно, ему не стоило бросать её беззащитной.

Колесо эмоций дико завертелось. Гнев, страх, печаль, гнев, страх, печаль…

Будто прочитав её мысли, МакРив спросил:

— Он оставил тебя дома, без защиты? Повезло, что ты жива.

— Как же Ллор внезапно узнал обо мне? За мной охотилось двое разных существ. И это было до аукциона.

— Что значит "двое разных"?

— Сегодня ночью, дома, мне показалось, что я услышала что-то внизу. Я думала, что это, наконец-то, вернулся отец. Вместо этого там стоял восьмифутовый рогатый парень.

— Значит, демон.

— Ну, когда я влепила ему бейсбольной битой, этот демон смял её, как консервную банку.

МакРив поднял брови, казалось, рассказ произвёл на него впечатление..

— Ты ударила восьмифутового демона? А в тебе есть боевой дух, правда?

Она пожала плечами.

— Видимо, да. Когда я побежала от него, то упала через порог и проснулась в окружении ведьм.

— Не выношу ведьм. — Его янтарные глаза блеснули мистическим голубым, — Они должно быть, узнали о твоем существовании и гадали на магическом кристалле. Может, демон что-то узнал об их планах. Эти ведьмы — омерзительные существа. Ты знаешь, кто они?

Она кивнула.

— Я помню. Они мистические наемники.

Его глаза сузились.

— Я думал, ты ничего не знаешь о Ллоре.

— Я знаю о нём всё. Просто не знала, что он существует. — Когда он нахмурился, она объяснила, — Я читала Книгу Ллора. До сегодняшнего вечера я думала, что это фантастика.

— Кто дал тебе эту книгу?

— Мой отец. Но у нас не было возможности поговорить об этом до его исчезновения. Мне до сих пор трудно поверить, что выродки реальны.

— Следи за языком, милая, — И вновь глаза МакРива вспыхнули. — Никому не понравится, если его будут звать отвратительной мерзостью.

— Я-я думала, это общее название для всех, э-э-э, мифических существ.

— Ллореанцы. Используй это слово.

— Гм, хорошо. — Великолепно. Она оскорбила единственного мужчину в Ллоре, который был к ней добр.

— Ты читала о ликанах?

— Да. Но у меня остались вопросы. — Десятки вопросов. Когда он жестом махнул ей продолжать, она спросила, — У вас есть стая? Сколько вас всего? — Не встречались ли они ей каждый день на улице — Альфы и беты бывают?

— У нас есть стая, но большинство ликанов так или иначе принадлежат к клану МакРивов. Это королевство.

— Киневин — является королевской резиденцией.

Он кивнул.

— И да, бывают альфы и беты. Перед тобой один из бывших. Ликанов — сотни тысяч.

Её рот открылся. Так много?

— Итак ты… оборотень. — И альфа до кучи.

— Мы не превращаемся в волков. Не как в кино. У каждого из нас дух волка внутри. Мы называем его нашим зверем, иногда он поднимается и берёт верх. A’leigeil a’mhadaidh fa sgaoil.

— Что это значит?

— "Выпустить зверя из клетки". Как только он полностью поднимется, его можно увидеть.

— На что это похоже?

— Когда ликан превращается, зверь его — или её — затмевает. Вырастают клыки и когти, немного меняется лицо. Он становится… больше.

Больше? Он и так возвышался над ней на две трети.

— Звучит не так уж плохо. Тогда почему другие ллореанцы кричали, завидев тебя?

Он потер ладонью лицо, смутившись.

— К этому нужно привыкнуть.

— Что заставляет его подняться?

Он отвел взгляд:

— Для большинства это редкое явление. У ликана, нашедшего пару, такое случается каждое полнолуние. В остальное время зверь бездействует, если только Подруге или его детям не угрожает опасность. Вот примерно так.

— Как ты узнал, что я твоя пара? — Опять же, она верила, что он в это верил. Это не означало, что так оно и есть. Будь это правдой… сейчас я бы до смерти перепугалась.

— Ликаны обладают Инстинктом — направляющей силой, которая развита сильнее, чем у других оборотней. Когда я учуял тебя, Инстинкт подсказал мне, что ты — моя, — ответил он, но ей показалось, что он намеренно упростил для неё свой ответ — или же многое скрыл. — Я ждал всю жизнь, чтобы узнать твой запах.

— Сколько тебе лет?

Его смущение усилилось.

— Я прожил много лет. Несколько жизней. Но я перестал стареть в тридцать два, не намного старше твоих двадцати четырёх.

Она удивилась, откуда он узнал её возраст, но потом вспомнила, что его огласили на аукционе.

— Что те существа сделали бы со мной, если бы ты меня не спас?

Он помедлил, словно взвешивая плюсы и минусы своего ответа.

— Пожалуйста. Мне нужно знать.

— Насиловали и пытали. А когда бы нашли Вэбба, то убили.

Ей поплохело.

— Из-за того, что отец был как-то связан с бессмертными?

— Да. Он руководит Ордером — организацией смертных, которые захватывают и изучают бессмертных, чтобы потом эффективнее нас истреблять. Мы уверены, что тут замешаны военные.

— Истреблять. — Точно так, как записано в книге. Папа бросил её, потому что она была бессмертной? Отвратительной мерзостью?

Злость, страх, печаль, злость, страх, печаль…

— Хлоя, твой отец — убийца.

— Он был моим обожаемым папой. Надёжным и любящим. — Она сжала свою переносицу, — Так он убивает змеиных существ и кентавров, которые хотели изнасиловать его дочь? Он убивает ведьм, которые хотели продать её с аукциона? Без обид, но я не вижу здесь проблемы.

— Твой отец стремится уничтожить нас всех, хотя ликаны не вредят людям. Так же как и другие члены нашего альянса. В отличие от бессмертных Правуса. Ты слышала о них?

— Да. Они выиграли торги.

— Они монстры из мифов. К сожалению, Ордер нас не различает.

Она молчала.

— Мой папа не относится предвзято к людям — с чего бы ему так относиться к бессмертным? — Она склонялась к мысли, что всё это было недоразумением.

— Не знаю. Но он со своими подручными делал вещи, которым нет прощения. Семьи были разбиты. Дети лишились родителей, некоторые были также похищены. — Глаза МакРива вновь вспыхнули и над верхней губой выступили бисеринки пота. — Ученые Ордера применяли к заключённым зверские пытки, затем вскрывали их тела, пока те оставались в сознании.

— Ты говоришь, что за всё это в ответе был мой отец?

— Он всё ещё в ответе. Всего было пять тюрем. Осталось четыре. Я клянусь перед Ллором, что говорю правду — а эту клятву немногие ллореанцы способны нарушить.

Должна ли она верить этому незнакомцу? Вспомнив тот клочок бумаги в Книге Ллора, Хлоя осознала, что не может так просто отмахнуться от всего, что рассказал ей ликан.

Но она также не могла принять мысль, что её отец причинял вред детям, независимо от того, как какому они принадлежали виду.

— Участники аукциона хотели с твоей помощью вытащить твоего отца, — сказал МакРив. — Похоже, ты — единственная зацепка. Отыскать его не может никто, но очень многие жаждут мести. Не говоря уж о том, чтобы узнать местоположение других тюрем. Они хотя вернуть своих супругов, детей, друзей.

Она подняла взгляд.

— Тогда почему ты был на аукционе?

Он открыл рот, но ничего не ответил.

— О. О, нет! Ты потерял семью? Детей? — Скажи нет, скажи нет.

— Потомство я могу иметь только со своей Подругой. — Её пригвоздил этот взгляд цвета золота. — С тобой.

Она сглотнула. Эта фигня про пары нервировала.

— Ты не ответил на вопрос.

— Я никого не потерял, но не буду тебе врать — я среди тех, кто ищет мести. У меня такие же основания, как и у всех других.

— Что с тобой случилось? Ты был в одной из тех тюрем?

Мрачное выражение лица её потрясло.

— Этот разговор ещё на одну ночь.

Он был! О Боже, она наверное слышала, как его поймали. Она ещё подумала, что этот яростный рёв звучал так знакомо. Если он никого не терял, но хочет отомстить, значит, его пытали. Её отец мог быть виновен в пытках этого мужчины.

Который спас ей жизнь.

Если Хлоя и верила во что-то, так это в то, что из любого правила были исключения. Она сама была таким исключением. У всех остальных членов футбольной команды ноги были длинные, как у газелей, в то время как Хлоя больше походила на низенького барсучка — совсем не подходящее телосложение для нападающей. Но тренировалась она в десять раз усерднее, поэтому и побеждала.

Если другие ликаны были достаточно плохими, чтобы… подвергнуться истреблению, то в МакРиве она только что нашла исключение. И, если на то пошло, Хлоя не была плохой, но отец показал ей книгу — показал слова, написанные от руки, типа "заразная чума" и "мерзость".

Очевидно, Ордер кое-что упускал.

— Ты совсем не знала, чем занимался твой отец?

— Господи, нет! А если бы знала, то никогда бы не одобрила!

После этих слов он, наконец, выдохнул.

— Так ты не испытываешь к нам ненависти только потому, что нас ненавидел твой отец?

— Я могу составить собственное мнение.

Его лицо прояснилось.

— Думал, вдруг ты захочешь мою голову на блюдечке только за то, кем я являюсь.

— А как ты относишься к тому факту, что я дочь Вэбба? Кажется, ты тоже хотел мою голову на блюдечке, только из-за того, кто я есть.

— Наверное, когда-то это было правдой. Но больше нет.

— Ты обидишь меня, чтобы до него добраться?

— Нет! — Он посмотрел на неё так, словно сама мысль об этом была нелепой. — Никогда тебя не обижу.

— А его?

— Хлоя, это сложно. — Он запустил пальцы в свои густые волосы, — Всё изменилось — я понимаю — но нужно чуть дольше поразмыслить над этим. А пока позволь мне насладиться твоим обществом. — Он встал, затем подошёл ближе. — Слишком долго тебя ждал.

Она тоже поднялась. От его тела шёл жар, она чувствовала это, нежилась в его мужском запахе.

— Утром мы со всем разберёмся. — Он придвинулся ещё ближе. — Сейчас я думаю совсем о другом.

Этот шотландский бог с ней флиртует? Она чувствовала возбуждение впервые в жизни. Пробуждение!

Раньше, почувствовав влечение к парню, она наполнялась страхом, пытаясь представить то, что будет дальше. Она никогда никому об этом не рассказывала, никогда не пыталась это понять, но одна лишь мысль о разговоре с сексуальным парнем её ужасала — будто она собиралась отправиться туда, откуда не возвращаются. Будто бы над головой каждого парня висел неоновый знак: ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ ДРАКОНЫ!

Она никогда не ходила на свидания, впадая в панику, как последняя трусиха. Но сейчас она не чувствовала ни капли страха, скорее предвкушение: сбудутся ли все её мечты?

— Совсем о другом?

— Например, впервые тебя поцеловать. Ах, Хлоя, твоё сердце бьётся быстрее, когда ты смотришь на мои губы.

Она вспыхнула от смущения.

И когда уже собиралась остроумно его отбрить, он сказал:

— Моё не успокаивалась с момента нашей встречи.

Она обнаружила, что облизывает свои губы. Спустя столько лет целибата и неуверенности с мужчинами такая готовность смущала не меньше, чем страх.

— Мне… мне нужен душ, — выпалила она, отступая.

Он поднял брови.

— Мне он тоже нужен. И здесь мы предпочитаем воду экономить.

 

Глава четырнадцатая

Когда она направилась в ванную, МакРив следовал за ней по пятам. После его комментария всё, о чём только она могла сейчас думать — это совместный душ. Намылить его огромное тело…

В дверях она обернулась.

— Могу я побыть одна?

Он моргнул, словно она попросила о чём-то очень странном.

— Уходи, МакРив! Кыш.

Он не сдвинулся с места.

— Ты потеряла несколько литров крови. Что, если у тебя закружится голова, и ты подскользнёшься? — Он выразительно на неё посмотрел. — Это может тебяубить. Блять. Ты можешь умереть от падения в душе!

Хотя она и сама частенько неприлично выражалась — как же ещё можно поддеть противника? — она не привыкла, чтобы мужчины при ней высказывались подобным образом.

— Хлоя, ты должна оставить дверь открытой.

Осмелится ли она? Душевая кабина была величиной с комнату, с ширмой шести футов высотой. Он не сможет её увидеть. Рана зудела, как сумасшедшая, и волосы были грязными, с настоящими комьями грязи.

— Ладно. Только если ты не войдешь.

— Не войду. — Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на широкой груди.

Заставив себя, наконец, оторвать взгляд от этой груди, она направилась в душ. В кабинке она сняла футболку, нижнее белье и повязку, нахмурившись, когда обнаружила на боку твёрдую чёрную корку.

Встав под поток воды, она застонала от удовольствия.

— Милая? — позвал он.

— Всё в порядке.

Пар заполнял комнату, и зудящая корка на боку размякла, так что ей удалось счистить её, словно слой папье-маше. Она уставилась на открывшееся зрелище, облокотившись на стену.

— О, боже.

— Что такое? — его голос был полон паники и доносился непосредственно из ванной комнаты.

— Выйди!

Он не приближался, но и не уходил.

— Нет, пока ты не расскажешь, в чём дело.

— Моя рана — она полностью закрылась. — Оставив новый симпатичный шрам.

— Ха. Не думал, что это излечит тебя так быстро. Как насчёт других повреждений?

Она повела плечами. Не болит. Поискала ушибы, но ничего не нашла.

— Всё прошло.

— Значит, позаботился о тебе, как и обещал. Может, теперь ты начнёшь мне немножко доверять?

— Я не говорила, что не доверяю тебе. Просто не хочу, чтобы ты смотрел.

— Моя Подруга — из застенчивых? — его слова звучали хрипло, а в её грудь били струи воды.

Застенчивая? Едва ли. Но, Боже, то, как он сказал "моя подруга", заставило её сердце забиться быстрее.

— Ты на сто процентов уверен что я… твоя? Я имею ввиду, когда ты меня учуял, разве это не был запах обычного человека?

— Да, ты смертная.

Отсюда следует, что она таковой и останется, изменившись лишь до определённой степени — пока не сработает спусковой механизм.

— Это нормально, когда ликан получает смертную Подругу? Или это означает, что где-то в моей родословной были ликаны?

— Тебе необязательно быть ликаном, чтобы оказаться Подругой одного из нас. Мой кузен женился на ведьме. Наша королева — вампир.

Значит, пары могут быть кем угодно. Может, она и правда его пара. Только это не означает, что и он — её.

— Бывают ли Подруги из Правуса? Или вы убиваете всех, на кого наткнётесь? — весело спросила она.

Её тона он не поддержал.

— Я к этому стремлюсь, — ответил он серьёзно.

— О. — Если она превращается в одну из таких, значит, он и её убьёт? Самообладание, Хло. Окей, она не будет его расспрашивать о своих симптомах. — Как часто смертные и бессмертные пересекаются?

— Не часто. Но случаи были, — быстро добавил он.

— Я так поняла, ты чувствуешь со мной связь, но раз я — не ликан… будет ли на меня действовать какая-нибудь принуждающая сила, чтобы ты мне тоже понравился? — Никакого принуждения она не чувствовала, но это внезапное исчезновение страха озадачивало.

— Нет. Я завоюю тебя собственным очарованием.

Которого было слишком много. Эй, разве она не обещала себе, что, оказавшись у ворот, забьёт?

Нет, плохая идея! О чём она вообще думала? Она едва знает этого парня.

— Неужели?

— О, да, и я завоюю тебя, моя Хлоя. Не каждый день мне на колени падает сексуальная олимпийская спортсменка.

Олимпийская спортсменка. Сегодня она смирилась с тем, что в ней течёт кровь бессмертных. Олимпийские игры теперь навсегда окажутся недоступны? Мыло выскользнуло из обмякшей руки, когда до неё дошло, как много она потеряет.

Семью, потенциальную медаль, друзей.

Своё будущее она уже распланировала. Шестизначный заработок с призовыми олимпийскими суммами на горизонте. Отец, который должен был быть в первом ряду, когда её команда завоюет золото.

Она поморщилась от досады, вспомнив всё, что вытерпела на тренировках во Флориде. Её лоб распух от десятков ударов головой. Ото льда немели суставы и горела кожа. Пот жёг глаза. Отсутствие аппетита приходилось скрывать от остальных членов команды, бдительных тренеров и врачей.

Всё впустую.

Замажь всё грязью. Хоть ситуация и казалась мрачной, она имела свои преимущества. Ещё недавно она думала, что умрет; сейчас же была полностью исцелена. Вообще-то, не считая того, что ей очень хотелось спать, физически она чувствовала себя замечательно. Раньше она была так безнадёжно одинока, а сейчас же шотландский бог, казалось, не знал, как бы оказаться к ней поближе.

Он спас ей жизнь, боролся ради неё с монстрами.

— Я принесу тебе футболку. Не убей себя, пока меня не будет, смертная.

Она почти улыбнулась. Это он серьёзно или дразнил её? В его тоне она чувствовала игривость. Она решила, что скоро всё узнает.

Спустя две секунды он вернулся:

— Чем мы тут занимались, пока меня не было?

— Мне надо было кое-кому позвонить.

Он тихо рассмеялся.

— У меня такое чувство, что ты та ещё штучка. Но мне это нравится.

По телу струилась вода. Его голос обволакивал. Как один лишь его голос с такой готовностью пробуждал все её порочные мечты? Что если она шагнет наружу, а он поцелует её своими великолепными губами?

Не думай о безликом мужчине… не думай…

Слишком поздно. Вожделение выплеснулось. Она упёрлась ладонями в стену, её пальцы свернулись. Возможно, он и был тем безликим мужчиной, который творил с нею сладкие вещи.

— Аэ… Хлоя, всё в порядке? — спросил он, его голос грохотал.

— К-конечно! — О, Господи, он, должно быть, может её учуять! На голову она вылила полбутылки шампуня, позволяя пене покрыть всё тело.

* * *

Когда Уилл учуял её возбуждение, его тело моментально напряглось, член уже начал твердеть.

Наверное, она чувствует себя лучше. И, боги, должно быть, она очень страстная.

Он внутренне застонал. Но я ничего не могу с этим поделать. Ничего, не выпустив зверя из клетки. Чем твёрже он становился, тем сильнее зверь царапал его изнутри. Они были связаны навечно. Он потёр ладонью лицо. К моменту спаривания зверь выйдет на передний план.

Его зверь уже не мог угомониться, проснувшись от её аромата. Если Уилл потеряет контроль хотя бы на секунду, то может убить её.

Вдох, выдох. Держи его внутри, Уилл. Когда он вновь вернул себе контроль, его поразила вся необычайность ситуации. Он облизывался на дочь человека, которого ненавидел и жаждал уничтожить. Но без Вэбба не было бы Хлои.

Он бы никогда не обрел свою пару.

Хлоя спросила его, причинит ли он Вэббу вред. Его глаза сузились. Если бы Уилл смог взять её, он уже бы отомстил. Ничто не уничтожит Вебба сильнее, чем знание того, что его любимая дочь была скомпроментирована одним из выродков. Такой ход мыслей Уиллу не нравился, но дела обстояли именно так.

Выключив воду, Хлоя сквозь пар потянулась за полотенцем. Он рванулся вперед, чтобы вручить его ей.

— МакРив! — она уже повернулась спиной, дёрнув полотенце к себе и быстро оборачивая его вокруг тела.

— Просто помог. — И украдкой подсмотрел за своей женщиной.

Он уловил лишь проблеск попки: дерзкой, широкой попки. Такой попки, которая бы продолжала колыхаться ещё одну захватывающую дух секунду после того, как Хлоя остановилась. Или бы после шлепка.

От этой мысли он чуть не застонал. Боги, футбол над ней отлично поработал.

Он увидел как раз достаточно, чтобы оказаться твёрдым, как скала, и без единой мысли в голове. Внутри рыскал зверь.

Нет, после Руэллы Уилл так и не смог себя изменить. Он взглянул на свою Подругу. С другой стороны, раньше у меня не было на это настоящей причины.

— Хлоя, выходи. Ты всегда такая стеснительная? — Она по прежнему стояла в душевой кабине.

— Нет, я не стеснительная. Я та цыпочка, которая прогуливается по раздевалке голой.

При мысли об этом с его губ сорвался волчий рык. Сдавленным голосом он произнёс:

— Дальше ты скажешь, что любишь голышом драться подушками?

Она продолжала, словно он ничего не говорил:

— Тем не менее, то, что я не стеснительная, не означает, что я буду разгуливать перед тобой раздетой.

— Это пока. — Его губы изогнулись. — Ты собираешься остаться там на всю ночь?

— Зависит от того, какиеу тебя планы.

— Хочешь чистую футболку? — Он соблазнительно ею помахал.

Со сжатыми губами, осторожно, словно жертва, она появилась в своём полотенце.

Да, её цвет вернулся. Кожа была загорелой, с тоненькими сексуальными полосками на плечах от бретелек. Ему хотелось попробовать её кожу на вкус. Всего один разочек. А потом я буду пай-мальчиком.

По её шее стекала капля, и он следил за ней взглядом. Заметив это, Хлоя вздрогнула. Его Подруга, такая чувственная.

Прежде чем он смог себя остановить, он нагнулся и слизнул каплю, прижав к ней раскрытые губы. Потом прошептал на ухо:

— Если я рядом, полотенце тебе не понадобится. Я уделю внимание каждому дюйму твоего тела.

Когда он отодвинулся, её дыхание было прерывистым, зрачки расширились. Все его органы чувств затопил медовый аромат её возбуждения.

Она уже была готова, а он ни черта не мог с этим поделать, не рискуя вызвать катастрофу.

Потом она, казалось, очнулась. Её яркие глаза вспыхнули от смущения. По гладкой коже щёк разлился румянец.

Она была так чертовски очаровательна, что это причиняло ему боль. Он наклонил к ней голову. Могла ли его Хлоя быть девственницей?

Хрупкой, смертной девственницей? Он отступил на шаг.

— Ты искушаешь меня, сладкая. Боги, как ты меня искушаешь. Но тебя ранили. Тебе нужно в постель.

— А если бы я не была ранена?

— Тогда мы бы уже были в постели, — солгал он, протягивая ей футболку. Когда она приподняла брови, он отвернулся, чтобы дать ей возможность переодеться.

Но даже когда она оделась, и он отвел её к своей кровати, она всё ещё выглядела слегка ошеломлённой. Как только он поправил одеяло и чистые простыни — боги, благословите тебя, брат — она спросила:

— Как ты с этим справляешься, МакРив?

— Что ты имеешь в виду?

Она нырнула под одеяло, сверкнув подтянутыми бёдрами. Пощадите.

— Это ведь шок и для тебя тоже. Ты просто занимался своими собственными делами, и вдруг — Бац! — получил Подругу.

Она беспокоилась, как он это воспринял?

— Ты одна из тех, кого мы считаем Другими. Думаю, ты, наверное, первая Другая женщина, которая когда-либо спрашивала, как мужчина-ликан всё это воспринимает.

Он вспомнил своих двоюродных братьев, чьи подруги не были ликанами. Каждая из этих женщин приходила в ужас от одной лишь мысли. Женщина Гаррета его даже подстрелила.

— Я прекрасно с этим справляюсь, — сказал он, с удивлением обнаружив, что это правда.

Потому что ты — моя судьба. Он теперь видел это совершенно ясно. Она была его удачей, полученной как раз тогда, когда он больше всего в ней нуждался.

Всё встало на свои места. Инстинкт вернулся. Была надежда.

Но если Хлоя была его исцелением, то Никс являлась причиной. На аукционе он осознал, что Валькирия сделала для него. Теперь он понял, что она сделала для Хлои.

Если бы не Никс, Хлою бы сейчас насиловали кентавры. А потом бы исцеляли её с помощью собственных лекарей, чтобы насиловать вновь и вновь. От этой мысли в горле поднялась желчь.

Поймав Вебба, они, возможно, дали бы ей умереть.

Он судорожно выдохнул. Никс, ты чудесная сучка.

Ему хотелось схватить и расцеловать валькирию, а потом поинтересоваться, почему она просто не отправила ему смс с просьбой прийти на аукцион.

Неважно; он бы прошел через пытки ещё тысячу раз, лишь бы избавить Хлою от такой участи.

— МакРив, я ценю всё, что ты для меня сделал. Ты спас меня.

А ты — меня. Он не мог дождаться момента, когда разорвет свой билет на самолёт. Когда он смотрел на её прекрасное лицо, то чувствовал стыд за эту покупку.

— Но если я останусь здесь, то привлеку на твою голову этих существ из Правуса. А как насчёт других обитателей этой крепости?

Беспокоится о них? А он боялся, что девушка будет похожа на своего отца.

Она заслуживает кого-то получше Уилла, не такого истощённого, а того, кто сможет заняться с ней любовью. Кого-то… смертного. Я никому не подойду. У него промелькнула мысль, что лучше дать ей уйти.

Но кто защитит её так же неистово, как это сделает Уилл?

Никто, чёрт возьми.

— Шш, Хлоя. Мой клан готов ко всему. Здесь ты в безопасности. Теперь моя маленькая смертная должна поспать, чтобы окончательно выздороветь.

Он подоткнул ей одеяло, готовый завыть от чувства правильности происходящего. Дьявол, нет, я не откажусь от неё. Наконец-то он получил отношения, которыми мог бы гордиться.

— Спи, милая. Выздоравливай. Мы разберёмся со всем этим завтра. Он наклонился, чтобы нежно прижаться губами к её губам, и она позволила ему это, даже вздохнула.

Его первый за много веков поцелуй. Он сказал по-гаэльски:

— Наш последний первый поцелуй.

Её веки закрылись, дыхание стало глубже. Но прежде чем провалиться в сон, она пробормотала

— Я могла бы привыкнуть к тебе.

 

Глава пятнадцатая

Когда Хлоя проснулась, то обнаружила, что МакРив сидит в кресле рядом с кроватью, уперев локти в колени.

Уставившись на неё.

— Ждал, пока ты проснёшься. Ты всегда так долго спишь? — он одарил её той самой своей ухмылкой. Он выглядел отдохнувшим и был чисто выбрит, в других джинсах, в чёрной, с длинным рукавом, футболке, которая облегала его грудные мышцы, и в дорого выглядящих походных ботинках.

Другими словами, он был ещё более великолепен, чем вчера ночью.

Она села и, проведя пальцами по волосам, обнаружила полный беспорядок.

— Как долго я спала? — поднявшись, она заметила, что её соски под футболкой отвердели, и натянула простыню, чтобы их скрыть.

Она была поглощена теми развратными снами. Только теперь мужчина имел лицо — лицо МакРива. В тех сценах она исследовала, что могло бы произойти, позволь она ему снять полотенце и обнажить её тело. Позволь она ему слизать воду с кожи…

Думай о чём то другом, иначе он узнает!

— Ты проспала всё утро. Как убитая.

— И ты просто сидел здесь, наблюдая за мной? Это совсем не страшно.

— А что ещё я мог сделать? — он в искренне изумился. — Конечно, ты заставляла меня расхаживать из стороны в сторону всякий раз, когда твои сны менялись. — Он встал и занялся именно этим. — Это было всё, что мне оставалось, что бы не упасть на тебя в этой постели.

Она сглотнула.

— Откуда ты знаешь, что мне снилось?

— Твоё сердцебиение и дыхание.

Она вздёрнула подбородок.

— Это мог быть и кошмар.

Он остановился перед ней, его веки отяжелели.

— И по твоему аромату.

Её щёки горели от смущения.

— Мне нужно одеться. Я могу одолжить ещё немного одежды?

— Мы попросили у клана кое-что. Я всё сложил в этот гардероб. — Он указал на огромный дубовый шкаф, она не помнила, чтобы выдела его прошлой ночью. — Только пока я не куплю тебе новую, естественно.

Купит ей новую?

— МакРив, я ценю твоё… гостеприимство, но не могу оставаться здесь надолго.

Он смотрел на неё с полуулыбкой, как будто бы она пошутила.

— Я чертовски серьёзно. Что, если мой папа здесь появится? Ты прикончишь его. Я не собираюсь сидеть здесь в качестве приманки и ждать.

— Это твоё единственное возражение?

— У меня есть дела, — ответила она. — Личная жизнь. И я не хочу подвергать опасности кого-то ещё.

— Одевайся, и я покажу тебе кое-что.

— Что?

— Препятствия, из-за которых ты не сможешь уйти.

Передвинувшись на край кровати, она заколебалась. Он, казалось, с нетерпением ждал, когда появятся её ноги, глаза прикипели к кромке одеяла.

— Гм, немного уединения?

Он поспешно поднял голову.

— Ты этого хочешь? — На неё недовольный взгляд он вздохнул. — Ну, ладно. Уединение. От меня. — Он подошел к ней и поцеловал в макушку, вдохнув запах её волос. — Ты очаровательна, ты знаешь об этом? Встретимся на кухне за завтраком.

Как только он ушёл, комната сразу показалась больше. И… скучнее.

Тускнее.

Если она не будет осторожна, то запросто в него влюбится. Что было плохой идеей по многим причинам. Во-первых, они с её отцом убьют друг друга при встрече. Во-вторых, он ллореанец. И, в-третьих, она не знала, кем является сама.

Прошаркав к шкафу, она обнаружила внутри дорогие вещи, многие из которых были абсолютно неношеными. Так же там было несколько пар обуви и некоторые туалетные принадлежности.

Кружевное бельё с ярлыками заполняло выстланный шёлком ящик. Её спортивные бюстгальтеры и трусики от "андер армор" нервно курят в стороне.

Минутку. Это он сам заполнил шкаф? Мысль о том, что он перебирал трусики, предназначенные для неё, заставила лицо Хлои вспыхнуть. От смущения? Или от этого странного пробуждения…?

После повторного душа и чистки зубов, она натянула джинсы, которые облегали её задницу чуточку слишком плотно и крестьянскую блузу с гораздо более глубоким декольте, чем она привыкла. Сандалии-вьетнамки завершили ансамбль.

Стоя перед зеркалом, она провела пальцами по влажным волосам — это была единственная процедура по укладке, которой она пользовалась — и оценила результат.

Одежда выглядела классно, но гораздо более женственно, чем её обычный прикид. Большую часть года она носила бутсы, футбольные шорты и тренировочные футболки.

К наряду, казалось, требовался макияж, которым она не обеспокоилась. В качестве компромисса она пощипала щёки и проверила улыбку.

Хотя она считала себя симпатичной, как МакРив назвал её вчера ночью, он явно входил в лигу любителей длинноногих супермоделей, которые бы с радостью согласились жить с ним вечно. Тем не менее, этот мужчина, казалось, не мог оторвать свой взгляд от Хлои — Крошки Ти-рекса — крохотной футболистки безо всяких женских замашек.

Она знала, что именно притягивало его к ней: влечение побуждал его Инстинкт. Неужели этот явный интерес МакРива подпитывал и её собственное желание?

Когда она спустилась по лестнице и вошла в кухню, его лицо просияло, словно она была королевой красоты, дефилирующей в вечернем платье.

— Что ты любишь есть?

До своего недавнего упадка аппетита она всегда любила поесть. Она открыла было рот, чтобы перечислить все свои любимые тренировочные продукты, но потом вспомнила, что, возможно, никогда больше не будет тренироваться. Если она не появится в Мадриде вовремя… если её бессмертие инициируется…

Предыдущей ночью МакРив объявил её человеком. Вопрос в том, как им остаться? Получится ли найти отца до Олимпиады и выяснить, что это за спусковой мезанизм?

— Я просто выпью чашечку кофе, — пробормотала она, хотя редко пила напитки с кофеином. Её голос дрогнул, и она выпятила подбородок.

— Эй, эй, милая. Иди сюда. Что тебя беспокоит?

Когда он потянулся к ней и она поняла, как дико ей хочется оказаться в его объятьях, она заставила себя отступить назад.

В этот момент в кухню вошли двое молодых парней.

— Это Ронан и Беннет, — сказал МакРив. — Они живут здесь. Ребята, это Хлоя.

Бен был даже выше МакРива, едва не задевал макушкой дверной косяк. Симпатичный, с густой чёрной чёлкой, свисающей на один глаз. Когда он помахал Хлое, то тут же густо покраснел, и она поняла, что он очень застенчив.

У молодого, стройного красавца-блондина таких проблем не было.

— Так что у нас на завтрак, сладкая?

Она ненавидела, когда люди предполагали, что она умеет готовить только потому, что у неё есть вагина.

— Всё, что ваши счастливые задницы приготовят — для себя.

Бен усмехнулся. Ронан бросил на неё оценивающий взгляд.

МакРив рассмеялся.

— Милая, ты отлично сюда впишешься.

— Что я пропустил? — спросил другой мужчина с порога.

Хлоя моргнула. И снова.

— Ты не говорил, что у тебя есть близнец. — И невообразимо красивый.

— Я — Манро и рад, что ты здесь, Хлоя. — Он, казалось, хотел ещё что-то сказать, но передумал.

— Спасибо, Манро. — она поймала себя на том, что всё ещё пялится на него, и покраснела, — Вау, вы действительно очень похожи. — Когда он стоял рядом с МакРивом, она увидела, что отличия есть. МакРив выглядел немного более… потасканным, что ли, его волосы были длиннее. Она также отметила, что у обоих не было мимических морщинок от смеха.

Ронан сказал:

— Женщины в Ллоре называют их Горячий и Ещё Горячее. Я вот так не думаю.

Бьюсь об заклад, что именно так они их и называют. Вспышка ревности застала её врасплох. Большую часть жизни она не интересовалась мужчинами, и уж тем более не ревновала.

МакРив съязвил что-то на гэльском, чем вызвал у брата ухмылку, а затем протянул ей кружку.

— Идём, я многое хочу тебе показать. — Его лицо осветилось полуденным солнцем, когда он провёл её сквозь двойные двери.

Его глаза были цвета золотой медали под солнечным светом. Она убеждала себя, что это кофеин ударил ей в голову — а не взгляд его сверкающих глаз. Он был сногсшибательно великолепен, и, очевидно, привык слышать об этом. Обзаведясь мальчишками-фанатами, она поклялась, что никогда не будет фанаткой сама. Так что и сейчас не станет.

Она быстро отвела взгляд, делая вид, что изучает фасад дома. Домик был построен из кирпича, с деревянными балками. Куполовидная крыша была покрыта черепицей.

— Он прекрасен. — Она выросла в доме, который выглядел в точности как любой другой особняк по соседству, так что ей всегда хотелось жить в каком-нибудь особенно доме "с характером".

Когда МакРив улыбнулся, по её коже разлился румянец. Ей не нравился эффект, который производил на неё МакРив, и как быстро всё развивалось. Он лишал её равновесия, казалось, что на одной её ноге — футбольная бутса, а на другой — ботинок для скалолазания.

Она пыталась нащупать тему для разговора.

— Так если вы с Манро — близнецы, то как работает эта альфа-штука?

— Волк, основавший наш род, был альфой, так что большинство ликанов и сами имеют такую тенденцию, просто ждут её проявления. В нашем с Манро случае наши звери вырезаны из одной и той же души, так что мы оба, определённо, альфы. Скажем так: мы ссоримся. Часто. — Он повёл её по очередной тропинке.

— Куда мы направляемся?

— В главный дом нашей общины.

Она закатила глаза.

— Конечно же, я в общине. Супер. Если я встречу здесь четырнадцатилетних подростков, мне поздравить их с бракосочетанием?

— Это не такая община. Тебе здесь понравится. Это как большая команда. А эта территория — типа раздевалки.

— Ты надеешься, что я к вам присоединюсь?

— Все дома оборудованы по высшему разряду, и мы тутвсе новички.

— Мне нужно вернуться к своей команде. У меня есть собственная жизнь. — И вопросы, на которые нужны ответы. Не только об отце.

Теперь, когда она убедилась в существовании бессмертных, ей было интересно, какого вида была её мама, и что с ней стало. Отец говорил Хлое, что у матери не было родственников. Что если это тоже была ложь, как и её смерть от рака?

— Куда тебе нужно вернуться? — спросил Манро. — Футбольный сезон закончился, разве нет? Твоего отца дома нет. Это всё из-за Олимпиады? Она всё ещё реальна. Я горы сдвину, чтобы ты на неё попала.

Часть её очень хотела рассказать ему про все симптомы. Но чувство самосохранения вновь заставило придержать язык.

— Я не хочу об этом говорить.

— Уф, тебе стоит знать, что любопытство ликанов — мощная штука. — Он произнёс это так, словно "мощная" — было преуменьшением. Внезапно он прищурился. — У тебя что, там любовник? — Его тон оставался спокойным, но глаза полыхали голубым огнём. — Какой-то парень в Сиэттле?

— Я на сто процентов поглощена спортом. — Раньше она убеждала себя, что не ходит на свидания из-за графика своих тренировок. Но остальные игроки умело балансировали между любовью и карьерой. Она слышала разговоры в раздевалке. — Времени не было для свиданий. — Или для ужаса, который их неизбежно сопровождал.

Этот ответ, казалось, привел его в восторг. Она почувствовала, что он расслабился.

На самом деле она находилась с ним в полной гармонии, казалось, он усиливал все её чувства. Она ощущала это каждую секунду. Чувствовала жар, исходящий от его тела, просто идя рядом.

Что если она запала на оборотня МакРива? Отец возненавидел бы её за это. Может, уже ненавидит.

Нет, она отказывалась в это верить.

— Это главный дом, — сказал МакРив, указав на то, что выглядело как охотничий домик миллионера, декорированный самым мужественным из мужчин. — Мы называем его логовом. Он любим, хоть и исцарапан когтями. А недавно валькирия забросила на крышу машину.

— Они настолько сильны? — Круто! Может, Фьора была валькирией?

— Да. Но это капля в море по сравнению с силой ликана. — Он открыл перед ней тяжелую деревянную дверь, а потом взял за руку, чтобы провести внутрь.

Его рука была горячей и грубой, а соприкосновение вызвало разряд; Хлоя вздрогнула и недоумённо уставилась в то место, где их руки встретились. Казалось, его это тоже ошеломило, он нахмурился.

Это было что-то вроде связи — то, о чём она читала в книжках и считала просто глупой сказкой.

Видимо, все сказки были реальны.

Его акцент усилился:

— Ах, Хлоя, милая, мне просто нужно… — Он наклонился вперёд, выглядя так, словно собирался её поцеловать.

Она обнаружила, что зачарована этой перспективой. Пробуждение! В жизни у неё было слишком мало поцелуев.

Но потом она услышала шум, доносившийся из соседней комнаты. Вдруг их кто-то застукает?

— Т-ты говорил что-то про препятствия? — Её голос сделался хриплым, как у порно-звезды.

Он выпрямился, выглядя обеспокоенным.

— Да. Сюда, к охране периметра. — И они направились в затемнённую комнату.

Здесь находился гигантский, словно в кинотеатре, компьютерный экран с десятком видеотрансляций, подписанных СТЕНА 1, СТЕНА 2, СТЕНА 3… и так далее до СТЕНА 50.

Один ликан сидел за столом.

— Это Маду, наш Мастер над Дозором. Маду, это моя подруга, Хлоя.

Громадный человек встал, возвышаясь над ней так же, как МакРив, но мускулы у него бугрились сильнее. От брови вниз тянулся прямой шрам, делая его внешность опасной. Он, казалось, кипел агрессией. Но выражение его лица было нейтральным.

— У вас здесь большая стена, — заметила она.

— Да. Она окружает сотни акров. — С вежливым поклоном Маду добавил, — оставляю всё на тебя, МакРив.

Как только он вышел из комнаты, Хлоя внимательно рассмотрела все каналы, и её челюсть отвисла. Пространство за оградой просто кишело существами из ночных кошмаров, их были сотни, и новые всё прибывали.

Все здесь из-за меня?

 

Глава шестнадцатая

Хлое не отводила взгляд от экранов. Уилл не отводил взгляд от Хлои.

Ух, она была красоткой. Высыхая, её волосы завивались в милом беспорядке, блестящие прядки придавили ей сходство с эльфом. В изменчивых глазах светился ум.

Красивая и храбрая. Её сердце билось со страхом, но за её мужественным поведением этого не было заметно.

— От этого ты меня спас? — спросила она с дрожью в голосе. — Это я бы увидела вчера вечером? Теперь я рада тому мешку. Они могут пробить стену?

— Не многие обладают яйцами, чтобы атаковать убежище ликанов на волоске от превращения. Своих мы защищаем, милая. Пойми, я убью любого, кто к тебе приблизится.

— У вас должен быть секретный выход.

Почему она так стремится убежать? Обычно женщины с ног сбивались, лишь бы оказаться с ним рядом. Почему же она к нему не тянется?

— Ты не можешь уйти. Хлоя, как я уже говорил, эти существа не сразу тебя убьют. Тебе не настолько повезёт.

Она закусила нижнюю губу.

— Я могу скрыться… — Она замолчала, когда он покачал головой.

— Ты потеряла много крови во вчерашней переделке. Они могут использовать эту кровь, чтобы тебя отследить. Клянусь Ллором, они найдут тебя в течении нескольких минут, и что они буду пытать тебя и насиловать. — По тому, как она пристально смотрела в его глаза, он понял, что они мерцают голубым. — Я не могу позволить причинить тебе боль.

— Как долго продлится эта осада?

— Видимо, пока не найдут твоего отца.

— Почему они не могут его выследить?

— Нет крови. И, вероятно, он скрывает своё местоположение с помощью мистических средств или чего-то в этом роде. Он пользуется средствами Ллора, когда это ему удобно.

Бывшая тюрьма Уилла была скрыта с помощью магии на протяжении нескольких десятков лет; остальные тюрьмы до сих пор существуют. Ошейники Ордера были мистически укреплены. Вебб даже пользовался помощью предсказательницы, хотя Никс явно преследовала свои собственные цели.

— Возможно, и я смогу раздобыть какие-нибудь мистические средства?

— Так отчаянно хочешь уехать? — Его лицо напряглось. — Можно купить скрывающий талисман у ведьм за несколько сотен тысяч долларов — о, стой-ка, это же они украли тебя и продали!

Она сжала губы.

— Если мой отец здесь появится, что с ним будет? МакРив, я не могу позволить причинить ему боль. Моя мама умерла, когда я была ребёнком, и единственное, что у меня есть — мой папа. Он был классным отцом, добрым и всегда меня поддерживал. Единственное, на что я могу пожаловаться, так это на его постоянные поездки.

— И представь, что он делал в этих поездках, — сказал он, ненавидя её поражённый взгляд, ненавидя, что сам его вызвал.

Смягчившись, она спросила:

— Что мой отец с тобой сделал?

Уилл избегал на неё смотреть.

— Я не могу об этом говорить. Не сейчас.

Он бы рассказал, если б она настояла, но, к её чести, не стала этого делать.

— Полагаю, что ты расскажешь мне, когда будешь готов.

— В любом случае, здесь ты в безопасности.

Она принялась расхаживать из стороны в сторону.

— Итак, я остаюсь здесь?

— Ты расстраиваешься? Здесь не так уж и плохо. И я не так уж плох. Почему ты меня отвергаешь? Я знаю, что тебя ко мне влечёт. — Может, в этом ключ к установлению с ней связи: обратить её собственную страсть против неё. Ликаны были жестокими воинами, но быть и хитрыми обманщиками, способными убеждать и манипулировать, чтобы схватить добычу.

Она выпрямилась.

— Ты не можешь этого знать.

— Я учуял тебя вчера вечером в душе. И потом, из-за твоих снов. Может быть, они включают меня?

Румянец на её лице ответил "бинго". Его заполнило удовлетворение.

Она поджала губы.

— Влечение недобровольное. Если бы я могла это контролировать, меня бы к тебе не влекло.

— Почему? — его настроение упало в одну секунду.

— У меня нет времени. Я должна найти папу, МакРив. Между нами остались недосказанные вещи. Не говоря о том, что ты хочешь его убить. К тому же, если тебе необходимо знать, я должна быть в Европе в тренировочном лагере олимпийцев уже меньше, чем через две недели.

Так скоро? И всё же он был полон решимости отвезти её туда. С этим он разберётся позже. А сейчас ему требовалась хоть какая-то связь, чтобы сгладить свою дикую неудовлетворённость. Пока он бежал к ней сломя голову, она искала выход.

— Сегодня я не буду говорить ни о чём таком.

— Почему?

— Сегодня мой день, чтобы убедить тебя принять меня. И ты мне его подаришь. — Он приближался, а она пятилась назад, пока её попка не упёрлась в стол.

Прежде чем она смогла хоть что-то сказать, он усадил её на этот стол, втиснувшись бёдрами между её коленей. В вырезе блузки он потрясённо заметил чёрный бюстгальтер, который вчера оставил в гардеробе, как раз тот самый, в котором он представлял её полную грудь.

Она облизала губы, дыхание стало прерывистым, тело дрожало от вожделения.

Очевидно, что привязать её к себе можно через секс; секс был невозможен. Боги, как бы я хотел быть… таким, как надо.

С другой стороны, они не обязательно должны оба идти до конца, только она одна. Всё, что требуется, это подарить Хлое крышесносящий оргазм, одновременно контролируя своего зверя.

Две проблемы. Этот ублюдок мог вырвать поводок. И Уилл ещё никогда не ставил целью доставить женщине удовольствие.

Все эти столетия его зверь неизменно занимался формальным сексом в одной и той же животной позе. Зверь получал разрядку, нимфа праздновала победу, все были счастливы. Уилл ни разу не слышал, чтобы кто-то жаловался. Правда, надолго он потом не задерживался.

Поцелуи, оральный секс, прелюдия — все эти вещи были ему чужды.

Чёрт возьми, я выясню, что должен делать.

Представив, как его язык порхает между бёдер Хлои, он стал твёрдым, как сталь, а его зверь зашевелился. Стиснув зубы, он изо всех сил пытался удержать его в клетке.

Хлоя склонила голову.

— И почему я должна подарить тебе этот день?

— Мы заключим пари, ты и я. В конце дня, если ты по-прежнему будешь хотеть от меня уйти, я постараюсь достать для тебя скрывающий талисман у ведьм.

— Правда?

— Да. — Он был таким искусным лжецом. Но его уловка сработала. Она начала расслабляться — потому что думала, что завтра примется за свои обречённые на неудачу поиски отца.

По крайней мере, она преданна. Наряду с прикосновениями, сексом и едой ликаны почитали преданность.

— Если ты дашь мне честную возможность тебя завоевать, а я потерплю поражение, то помогу тебе уехать.

Её взгляд не отрывался от его губ, когда она проворковала:

— Чем повредит один день? — А потом моргнула, словно собственные слова её шокировали.

— Очень хоррошо. — С такого близкого расстояния он видел, что самые кончики её длинных ресниц были светлыми. — Начинаем прямо сейчас.

— Сначала дай одну из этих клятв Ллору.

Он замер. Как бы это сказать?

— Если ты действительно посвятишь себя этому дню, наслаждаясь всем, что я для тебя приготовил — оргазмами — и всё ещё будешь хотеть уйти, я помогу тебе. — Ровно на две минуты, а потом переброшу через плечо и притащу назад.

* * *

Занимаясь футболом всю жизнь, Хлоя могла совершенно точно сказать, когда другой игрок намеревался забить гол. МакРив планировал уговорить её остаться с помощью секса! И это могло сработать!

Нет, нет, нет.

Да. Да. Да. Она пообещала себе. С кем ещё терять свою девственность, если не с таким мужчиной? Можно только гадать, каким опытом может обладать бессмертный. Она закроет своё сердце, удовлетворит свои нужды и завтра отправится в путь.

— Окей, договорились.

— Хорошо. — Он отодвинулся, чтобы Хлоя спрыгнула со стола. — Хочу тебе ещё кое-что показать. Моё самое любимое место во всём поселении. — Ну, настроение у него явно улучшилось. А его улыбка была самой сексуальной вещью, с которой она когда-либо сталкивалась.

На выходе, когда он открыл перед ней дверь, она спросила:

— А почему твои ногти чёрные? — Она заметила это прошлой ночью.

— Это когти.

Когда он ими помахал, она сглотнула.

— Есть ещё какие-нибудь анатомические различия между тобой и стандартным человеком?

Он закусил нижнюю губу.

— Да, есть самое главное. Определённо, раньше ты этого никогда не видела.

— О, Боже, что?

— Лучше я тебе просто покажу. — С мрачным выражением лица он принялся расстёгивать верхнюю пуговицу джинсов.

Когда она уже собиралась закричать/упасть в обморок/восхищённо улыбнуться, она поняла, что он её разыгрывает.

— МакРив! — Она шлёпнула его по бедру, а он рассмеялся.

Значит, ко всему прочему, у него есть чувство юмора?

— Никаких других анатомических отличий. Хотя, возможно то, что найдёшь в моих джинсах, тебе покажется сверхчеловеческим.

Она знала, что он, видимо, шутит, но теперь он заставил её об этом думать.

Они пошли по новой дорожке.

— Согласно условиям нашей сделки, — продолжал он, — ты полностью посвящаешь себя этому дню, что означает, ты должна вести себя как моя Подруга.

— Что делает Подруга?

— Держит меня за руку. — Он показал как. — Смотрит на меня с обожанием.

Не проблема.

Утром они почти никого не встретили, но сейчас людей было больше. Сначала он пытался их избегать, но потом МакРив, казалось, освоился, и начал представлять её всем как свою Подругу, расправив плечи и вздёрнув подбородок.

От его дерзости дух захватывало.

Все, кого она встретила, были к ней добры, и выглядели, как обычные люди. Ну, не считая того, что все они были в равной степени привлекательны. Женщины выглядели так, словно были одного возраста, и обладали весьма земной чувственностью. А мужчины? Она всё ещё надеялась увидеть хоть одного, в след которому не засвистела бы из автобуса её команда.

Наверное, они были куда храбрее обычных людей. Если кто-то из них и был напуган армией бессмертных, собравшейся за воротами, они умело это скрывали.

Спустя некоторое время Хлоя привыкла, что МакРив называл её своей. Возможно, ей это даже нравилось. Какая девушка могла устоять перед этим взглядом, полным гордости?

Она поняла, что чувствует волнение — и оптимизм — впервые с начала этого кошмара. Чувство одиночества слабело, покуда не исчезло совсем. Не было никакой непосредственной опасности, она не пострадала, и её многодневное уныние по поводу трансформации убывало.

Ну что ж, Ллор имел некоторые преимущества. Сексуальные шотландские преимущества…

Когда он неожиданно сжал её руку, она заметила, что улыбается ему. А он улыбался ей, будто они были заговорщиками, замыслившими какой-то план.

Когда очередная пара, которую они встретили, заверила, как они рады её приезду, Хлоя спросила:

— Почему они так дружелюбны? Они должны меня ненавидеть также, как и те, что снаружи.

Он повёл её к зарослям кипарисов, дубов и сосен.

— Теперь ты часть этой стаи. Это и твой клан тоже, Хлоя. Любой здесь станет защищать тебя ценой собственной жизни.

— Мой клан? Я уже часть команды?

— О да, мы всегда принимаем на работу нападающих. — Небо затягивалось облаками, но он не стал поворачивать обратно к дому, продолжая идти в лес. — Так как ты начала играть в футбол?

— Когда мне было пять, я увидела олимпийский матч. После этого я могла думать только об игре. В колледже я в первую очередь специализировалась на футболе. — Диплом она просто чудом получила. — А ты где-то работаешь? — Её глаза округлились. — Я даже не подумала спросить, не пропускаешь ли ты из-за всего этого работу?

Вопрос совершенно точно его развеселил.

— Не с девяти до пяти, милая. Я возглавляю ветвь нашего клана в Новой Шотландии, и служу своему королю, если возникает такая необходимость. Главным образом я — солдат. Некоторое время не было войн, так что можно сказать, что я нахожусь в ожидании нового сезона.

— Ты был на многих войнах?

— О да. Когда-то я искал их повсюду, особенно против вампиров. Они наши естественные враги. Но больше я не буду искать конфликтов.

— Не будешь?

— У меня теперь есть Подруга. Это всё меняет.

Она остановилась.

— Ты очень уверен в своей победе сегодня. Что если я устою перед твоим очарованием?

Он приподнял пальцем её подбородок.

— Если ты чувствуешь хотя бы каплю того, что чувствую я, значит, твоя милая попка уже моя. — В его прищуренных глазах читалась решимость. Собственничество.

Она сглотнула. Всё ещё нет страха? Лишь ожидание. Впервые она позволила себе потрясающую мысль: что если она и МакРив предназначены друг другу судьбой?

Что если она боялась быть с другими, потому что ждала, когда в её жизнь войдёт этот ликан?

Вновь взяв её за руку, он продолжал углубляться в лес. Когда они дошли до реки, он сказал:

— Почти на месте. Надо попасть на другой берег.

Она осмотрелась в поисках моста…

Он подхватил её на руки и прыгнул через воду.

— Что ты делаешь? — закричала она в воздухе.

Приземлившись с такой лёгкостью, будто просто сделал следующий шаг, а не перепрыгнул шестиметровую реку, он оставил свою руку под её попкой, их лица оказались в сантиметрах друг от друга.

— Ух, даже твои веснушки сексуальны.

Её сердце пропустило удар.

Спустя несколько длинных секунд он её отпустил.

— Мы на месте.

Она отвернулась от него, чтобы осмотреться — и обнаружила идиллическую картину. На поляне сквозь покачивающуюся траву струился небольшой ручеёк. Слева, на небольшом возвышении над клеверным полем роняло белые лепестки величественное дерево. Небо потемнело. Начал моросить тёплый дождик.

— Это место мы называем Поляной. Много лет назад, когда здесь поселились первые ликаны, это дерево выросло из семечка. Это вишнёвое дерево из другой реальности. Они живут тысячи лет.

— Другие реальности действительно существуют?

Он кивнул.

— Большую часть времени это просто маленькие области на нашем пейзаже. Проникнуть туда можно сквозь порталы.

Как много ей ещё предстоит узнать. Жаль, что придётся его покинуть.

— Здесь очень красиво, МакРив. Спасибо, что привёл меня сюда.

Он нахмурился.

— Тебе больше никогда не нужно меня благодарить.

— Почему?

— Потому что мне нравится делать для тебя приятные вещи. Это доставляет мне… удовольствие. Взяв её под руку, он направился к укрытию, и ей показалось, что он пробормотал, — Наконец-то.

Под сенью вишнёвого дерева она спросила:

— Что делают пары, кроме прогулок рука об руку и обожающих взглядов? — Какие-нибудь необычные ритуалы спаривания?

Он потёр костяшками щёку.

— Подразумевается, что я буду тебя защищать и обеспечивать. Я дам тебе всё, что ты захочешь. У меня нет карьеры, но есть деньги, чтобы тебя баловать. Жду не дождусь, когда смогу начать.

Его слова звучали с уже привычной уверенностью. Но всё же она ощутила скрытую… нервозность?

Он подошел ещё ближе, снова показалось, что он хочет её поцеловать. Мысль об этом врубила пробуждение на ускоренные обороты. Её лицо вспыхнуло, соски напряглись. Она смотрела на его губы, представляя как ощутит их своими, представляя их вкус. С такого близкого расстояния она заметила, что его нижнюю губу посередине пересекает маленькая складочка. Ей захотелось её лизнуть.

— Ты рассказал о множестве плюсов, — рассеянно проговорила она. — А каковы минусы?

 

Глава семнадцатая

Минусы? Я не могу с тобой переспать, даже когда ты так отчаянно в этом нуждаешься.

Там, в комнате видеонаблюдения, когда Хлоя размякла от желания, Уиллу потребовалась каждая крупица его самообладания, чтобы не уложить её там же на стол. Даже сейчас восхитительный аромат её возбуждения заполнял его органы чувств.

— Рядом с тобой я должен себя контролировать. Если мой зверь восстанет, я могу причинить тебе вред. — Натиск, который женщина Ллора ощутит зубодробительным, для Хлои окажется сокрушающим кости. — Ты очень… смертная.

— Что заставило бы зверя подняться?

— Если бы тебе грозила опасность. Или если бы я уложил тебя в кровать. Вот почему я не смогу взять тебя сегодня. Хотя, думаю, ты бы согласилась.

Её щеки запылали, а взгляд метнулся в сторону: бинго. Он чуть не застонал от потери. Почему я не могу быть таким, как надо?

Когда Хлоя сказала, что полностью посвятила себя спорту, он ещё раз убедился в своём подозрении, что она невинна. Ему хотелось взвыть от удовольствия, ведь именно он станет тем, кто откроет для неё любовные ласки.

Но потом он напомнил себе "ты не занимаешься любовью". Ты даже не знаешь, как это делается.

Сейчас, как и тогда, его заполнили дурные предчувствия. Его план довести её до разрядки, оставаясь отстранённым, сохраняя контроль, казался невыполнимым.

— Я не понимаю, — сказала Хлоя.

— Если я буду слишком возбужден, мой зверь восстанет. Он поглотит меня полностью.

— На что это похоже?

Костыль.

— Я остаюсь собой, но всё вокруг ощущается по-другому. Это как наркотик. Я бы испытывал удовольствие и помнил бы всё, что произошло между нами, но действия зверя контролировать бы не смог.

— Действия?

— Зверь захочет взять тебя жёстко, Хлоя.

Её дыхание участилось, взгляд она не отвела. Напротив, в её глазах он увидел живой интерес. Этот взгляд подогревал его кровь, заставляя член подрагивать и пробуждая зверя.

Уилл наклонился, чтобы сказать ей на ухо:

— Он захочет трахнуть тебя сзади, пока ты будешь стоять на четвереньках.

Она прикусила губу, едва подавив тихий всхлип.

От этого звука его член запульсировал. Он возбудил её одними лишь разговорами?

— А, милая, тебе это нужно, не так ли? — От порыва ветра лепестки с дерева посыпались снегопадом.

Она, казалось, этого не замечала.

— Да… нужно.

Его рука дрожала, когда он погладил её по щеке.

— Да даже не подозреваешь, как сильно я хочу доставить тебе удовольствие.

Она была его Подругой, и по запаху он понял, что она влажная. Но ведь он был слишком искорёжен, чтобы он ней позаботиться.

Догадка сузила его взгляд. Зверь должен быть близок к поднятию. Он ревел внутри; он кипел.

Он оставался в клетке.

Его Инстинкт заговорил, будоража разум, посылая дрожь по телу…

— Твоя женщина жаждет. Позаботься о ней. -

Инстинкт был непогрешим. И он диктовал ему прикоснуться к Хлое.

— Ты жаждешь?

Она взглянула на него, беспомощно кивая.

— Какого цвета мои глаза? Они голубые?

Она покачала головой.

— Мерцают немного.

Он знал, что не сможет сделать её своей, но вдруг получится о ней позаботиться.

— Если я скажу, что облегчу твою нужду, ты мне позволишь? Только это и больше ничего?

Он взял её руку, поднося запястье к губам. Лёгкий поцелуй к пульсирующей венке заставил её ахнуть. Затем, потянув за руку, он притянул девушку ближе, чтобы губами провести по её шее.

Она вздохнула.

— Да.

* * *

Вероятно, это была плохая идея, но в тот момент Хлоя не могла вспомнить, почему. Она была совершенно уверена, что попросит его продолжить, если он вдруг остановится.

Он не остановился. Его горячие губы обжигали кожу, вдигаясь вверх по шее.

Волнение плескалось внутри, страх отсутствовал начисто, все органы чувств казались перегруженными. Она чувствовала запах дождя, лепестков, его пьянящий запах. Как он мог так приятно пахнуть?

Когда его ловкий язык смахнул с её влажной кожи капельки дождя, она подумала "зачем сопротивляться?"

Такую же страсть она ощущала и во время своей первой профессиональной футбольной игры. В тот день она не позволяла ничему встать на её пути, полностью отдавшись острым ощущениям и адреналину.

Сейчас она сделает то же самое. Не будь трусихой. Узнай, куда ведёт эта дорожка.

Пока что эта дорожка заставляла её задаваться вопросом, как она жила без МакРива всю свою жизнь.

Не жила. Просто существовала от одной игры до другой.

Обвив рукой талию, он плотно прижал к себе её тело, потом нежно прикусил зубами мочку уха. Колени у неё сделались ватными.

Когда ей пришло в голову, чувствует ли он её соски, прижатые к его торсу, он прошептал ей на ухо:

— Если ты так реагируешь на поцелуи вдоль шеи, то что будет, если мой рот займётся этими прелестными сосочками.

Она дышала с трудом, но, скорее, не от его слов, а от прилива сильного желания, которое они вызвали. Она не могла думать. Как ответить на такое заявление? Разум кричал: поцелуем!

Он читал её мысли, целуя щёки, уголки губ, потом губы полностью. От неожиданности её рот открылся — всё это до сих пор было так непривычно — и он воспользовался возможностью провести языком между приоткрытых губ.

Её руки взлетели к его плечам, с наслаждениям их сжимая. Мышцы извивались под её пальцами волнами, намекая на тот вид, который откроется, если он снимет рубашку.

Нежно обхватив ладонью её затылок, он осторожно проник языком ей в рот и чувственно им потёрся. Когда она застонала, он сделал это снова. И снова. Он дразнил её, доводя до умопомрачения.

Но потом он отстранился, глядя на неё взглядом, полным… страстного желания?

— П-почему ты остановился? — Её сексуальное напряжение, нараставшее в течение нескольких недель, теперь прорвало.

Почему он не заходит дальше? Разве он не должен прикоснуться к её сиськам, типа? Девушки в раздевалке часто описывали парней с руками-осьминогами.

Ей хотелось, чтобы МакРив дотрагивался до неё в восьми местах одновременно!

Он сказал, что облегчит её нужды. Лучше бы это произошло в текущем столетии. Но как побудить его действовать? Она пыталась подобрать слова. Мне нужно тебя лизнуть. Нет. Мои руки будут рады оказаться в твоих штанах. Нет!

Может, он колеблется, потому что всё ещё ​​боится сделать ей больно.

— На самом деле я, э-э, сильнее, чем выгляжу.

Он громко сглотнул.

— Ах, моя девочка, приятно это слышать

Моя девочка. И этот акцент. Приятная дрожь. Граничащая с оргазмом.

Ей почти хотелось, чтобы она успела получить опыт с другими парнями, когда представлялась такая возможность, чтобы знать, как вести себя в подобной ситуации. Существовали футбольные фан-клубы и парни-фанаты, дарившие девушкам подарки и устраивавшие для них вечеринки. Некоторые из тех парней были даже симпатичными.

— Я никогда ничего подобного не делала.

Он улыбнулся всесокрушающей улыбкой. Волчьей и довольной.

— Моя Хлоя девственна?

Её щёки горели огнём.

— Да. И я не знаю правил этой игры.

Он провёл тыльной стороной ладони по её пылающему лицу.

— Единственное правило, которое ты должна знать — между нами не существует никаких границ. Никаких.

— Тогда почему ты колеблешься?

— Я наслаждаюсь. Я ждал всю жизнь…

Она уткнулась лицом в его шею, лизнув кожу.

Он едва выдавил:

— Очень хорошо, я достаточно насладился. — Ухватив края своей футболки, он стянул её через голову, демонстрируя великолепное зрелище.

Широкие плечи, каменные грудные мышцы, аппетитный пресс. Влажная загорелая кожа. Дорожка чернильно-чёрных волос исчезала в джинсах.

Которые сильно топорщились. Она могла видеть очертания его огромной эрекции, которая тянулась к его правому бедру.

В раздевалке всегда висели фотки обнажённых красавчиков; по сравнению с этим парнем все они теперь выглядели недомерками.

И он желал её. Это было написано у него на лице, в каждой линии его великолепного тела.

Хлое было прекрасно известно, чего стоило мужчине обзавестись подобными мускулами, и ей хотелось показать, насколько она оценила его совершенный вид, но она не знала как.

К счастью, он взял ситуацию в свои руки. Под вишнёвым деревом на покрытой клевером полянке он расстелил свою футболку.

— Иди сюда, детка. — Он легко её подхватил и уложил на землю.

— Кто-нибудь может нас увидеть?

Он опустился рядом с ней на колени.

— Я почую любого, кто к нам приблизится. Здесь только мы. — Со страдальческим выражением лица он поправил свой член, сместив его вверх, так что из джинсов показалась головка и несколько дюймов длины.

Она судорожно вздохнула, сводя бёдра вместе. Её разум мгновенно опустел, оставив только одну мысль: большой, слишком большой.

Сверхчеловеческий? О, да. Головка была широкой и напряжённой, из щели выступила влага. Под выступающей головкой вздувались вены. Ей отчаянно хотелось увидеть больше, прикоснуться к нему. Попробовать.

Словно вокруг леденца, обвить вокруг него свой язычок.

— Снимем это. — Он стянул её блузку, отбрасывая прочь. — Жажду увидеть твою грудь.

Она выгнула спину, когда он потянулся к застёжке бюстгальтера.

Когда он раздел её, в его взгляде сквозил такой голод, что её груди, казалось, набухли от желания почувствовать на себе эти большие грубые руки. С этой мыслью Хлоя всхлипнула, подставляя их выше.

Он отрывисто сказал что-то по-гаэльски, будто выругавшись. Его член пульсировал, на головке выступили новые капельки влаги.

— Ты видение, любимая, — хрипло произнёс он.

У неё создалось впечатление, что он пытается не забывать с ней говорить. Как он обычно ведёт себя в таких ситуациях? Она вновь почувствовала, что он нервничает, словно пытаясь вспомнить тысячу вещей одновременно.

Приподняв её задницу, он стянул с неё влажные джинсы, оставив лишь чёрные кружевные трусики.

Вновь пристальный взгляд.

— Я…, - она сглотнула: — я соответствую твоим ожиданиям? После стольких лет?

Его брови туго сошлись на переносице. Ему пришлось сначала прочистить горло:

— Более чем. А мои ожидания были охуенно высоки. — Она почти чувствовала его взгляд, зафиксированный на её напряжённых сосках. Хлое хотелось попросить его лизнуть её там, пососать.

— Это, мм, отличается от того, что ты обычно делаешь с женщинами? — Она, скорее, ожидала, что всё пойдёт немного… плавнее.

— Очень отличается. Можно сказать, небо и земля. — Он напрягся. — Почему ты спрашиваешь? Тебе не нравится то, что я делаю? — За этим непроницаемым выражением лица творилось так много всего, но что именно — понять она не могла.

— Ты, кажется, немного нервничаешь.

Его напряжение ослабло.

— У меня только один день, чтобы убедить тебя остаться, помнишь?

— Только поэтому? — Она нетерпеливо выгнула спину, — Время идёт, МакРив.

Застонав, он опёрся на руки по обе стороны от неё, склонив голову. Он осыпал поцелуями холмики её грудей, обводя языком напряжённые соски.

Её дыхание прерывалось. Это было лучше, чем в мечтах! Когда его язык, наконец, прошёлся по соску, она вскрикнула, дрожа от блаженства. Запустив пальцы в его волосы, она подтянула его голову ближе, отчего он зарычал прямо в кончик соска.

Но когда его рука скользнула в трусики, она наприглась. Не потому что не хотела, чтобы он прикасался к ней, тело просто кричало об этом, а потому, что ощущение было незнакомым.

— Расслабся, детка. — Он ткнулся носом в одну грудь. — Я не сделаю тебе больно. — Он погладил волоски, растущие внизу. — Когда-нибудь мужчина целовал тебя там…?

 

Глава восемнадцатая

— Нет. Это произойдёт сейчас? — спросила Хлоя, в её глазах вспыхнуло возбуждение.

— О, да, — Уилл покусывал её грудь. Склон холма слегка приподнимал её голову, открывая прекрасный обзор всего происходящего там внизу. — Я буду лизать между твоих очаровательных бёдер, пока ты не закричишь.

Его рука в этих крошечных трусиках дрожала, когда он сдвинул пальцы чуть ниже. Моя Подруга, лежит передо мной, мой рот на её груди. Ещё ниже. Уилл едва мог в это поверить. Ещё ниже. День становился сказочным.

Пальцы нащупали полные, влажные складки. Её вульва просто сочилась.

— Боги всемогущие, женщина. — Он обхватил её собственническим жестом. Влага стекала на руку, заставляя член пульсировать. На головке выступило пресемя, притягивая её взгляд из-под тяжёлых век.

Когда он начал свои ласки, она застонала, глаза застыли на его стволе.

— Ах, ласс, ты так смотришь на мой член, словно хочешь его отсосать.

Ему ответил румянец. Она чертовски этого хочет! Он задрожал, представив, как эти алые губки обхватят его длину.

Контроль! Должен сохранять контроль… Ради неё он сможет. Потом они что-нибудь придумают; а сейчас он просто хотел доставить ей удовольствие. Этот день принадлежит им.

— Я был бы рад это испытать! Скоро ты и сама ощутишь всё в полной мере. Но сегодня я и мой зверь танцуем на лезвии бритвы.

— Ты не разденешься?

Контролируй своего зверя.

— Я могу слишком увлечься, любимая.

Указательными пальцами он подцепил края её трусиков и потянул вниз… раскрыв аккуратные упругие рыжеватые завитки, отчего его рот наполнился слюной.

Раздев её полностью, он уставился на Хлою с недоверием. Он называл её симпатичной?

Она изысканна.

Её кожа была гладкой и золотистой, захватывающе оттеняя эти необычные многоцветные глаза и выгоревшие на солнце волосы. Опадающие вишнёвые лепестки целовали её плоский живот, её грудь, губы.

Она вздохнула.

— Я чувствую их. — Её веки закрылись.

Он зачарованно наблюдал, как белые гладкие лепести соскальзывают с её тела. Один из них обвил изгиб левой груди.

Другой нежный лепесток венчал правый сосок — белое на разбухшем от желания красном.

Но к нему взывал её аромат. Он вернулся к шёлковым лепесткам между её бёдер, его челюсть при виде этой блестящей плоти отвисла.

— Ты не могла быть прекраснее, ласс. То, что я собираюсь с тобой сделать… — Опустившись у неё между колен, он облизнулся, чувствуя себя чудовищем, насилующим красавицу.

Но красавица лишь промолвила:

— Пожалуйста.

Он опустил голову и приступил к делу. От первого же касания языка она издала низкий стон, а он чуть не кончил себе в штаны. Этот вкус был самым восхитительным из всего, что он когда-либо пробовал.

— Хлоя! Боги, ты как мёд.

Как будто шёлк опустился в мёд, а затем брызнул к нему на язык.

Совершенство. Он упивался ею.

— Ждал этого вечность.

Когда он провёл языком по её маленькому набухшему клитору, она воскликнула:

— О, Боже! Пожалуйста, не останавливайся.

Ни в коем случае. Его член напрягся у ремня джинсов, грозя его разорвать. Внутри скрёбся зверь. Чтобы оставаться в настоящем, Уилл загнал его обратно. Он развёл её ноги пошире, накрывая ртом клитор, проводя по нему языком снова и снова.

Он понял, что рычит в неё, когда она спросила:

— Что ты со мной делаешь?

Он отклонился,

— Тебе не нравится?

— Я в восторге! — Но потом она закусила нижнюю губу. — Ты в порядке? Твои глаза стали синими.

Он встретился с ней взглядом, и это помогло ему сфокусироваться. Не отрывая глаз, он лизнул чуть ниже, погружаясь в её медовый вход. К его изумлению, зверь уступил, удовлетворенный, словно только что отведал особенно изысканное лакомство. В этом, зверь, я с тобой согласен. Не отрываясь от её плоти, Уилл сказал:

— Я никуда не уйду.

— Ты уверен, МакРив?

— И пропустить момент, когда моя Хлоя впервые будет со мной кончать?

— Впервые с кем бы то ни было, — застенчиво произнесла она, и его сердце загрохотало.

— Для тебя я сделаю всё как надо. Клянусь. — Он хотел мучить её удовольствием, хотел сделать так, чтобы ей никогда бы не захотелось покинуть этот источник.

Она пропустила сквозь его волосы пальцы, наблюдая за каждым движением языка.

— Страстная маленькая подруга. — Он так много о ней узнавал, о том, что её заводит. Он понял, что ей нравятся грязные разговорчики. Понял, что она готова сражаться, но не тогда, когда нуждается в удовлетворении — и не против него. Уиллу она с лёгкостью подарила свою страсть.

— Тебе нравится чувствовать мой язык, ласс?

— Да!

— В тебе?

Он раздвинул её большими пальцами и трахнул своим твёрдым языком; она обмякла, издав приглушённый крик.

— Хочешь ещё?

— Мне нужно ещё! Я хочу этого….

Когда она застонала, страстно придвинувшись к его языку, его член начал пульсировать так сильно, что от давления оторвалась верхняя пуговица джинсов. Одна застёжка-молния справиться с его длинной никак не могла, так что он стянул джинсы к коленям.

Но даже когда его рука нашла пульсирующий член, и он принялся мастурбировать, зверь не поднялся. Пресемя сочилось сильнее, чем когда-либо прежде, но зверь внутри лишь удовлетворённоурчал.

Уилл осознал, что полностью контролирует ситуацию. Более того, он отлично с этим справлялся. Она сходила с ума. Её голова металась по расстеленной рубашке, рыжеватые локоны ярко выделялись на фоне клевера.

Ему и зверю нужно было лишь наслаждаться этим пиром, а она кончит от его языка.

Он раскрывал не только её, но и свою сексуальность. Уилл сможет её удовлетворить, сможет даже подразнить. А значит, она — в его власти.

Внезапно он почувствовал себя всемогущим.

Он усмехнулся в её влажную плоть. Усмехнулся очень, очень порочно.

* * *

По обнажённой коже Хлои пробежала дрожь. Такого желания она никогда не испытывала, осознавая, что лишь секунды отделяли её от оргазма с мужчиной, которого она едва знала.

Из джинсов он выпустил свою эрекцию, поглаживая. Увидев эту толстую длину, она мгновенно увлажнилась сильнее, а он жадно продолжал лизать, издавая негромкое рычание. Боже, его пенис был восхитительным, пульсирующим и твёрдым — больше, чем любой из виденных ею на RedTube. И это всё моё.

Он был её. Всё, что она должна сделать — сказать ему да.

Она ощущала, что он находился на грани своей животной натуры, и это её возбуждало. Она встретила его дикий, хищный взгляд, и сердце лихорадочно заколотилось.

— Больше никаких разговоров об отъезде, — прохрипел он. — Тебе это нужно, не так ли? Ты сгораешь изнутри; знаешь, что я тебе нужен, чтобы унять этот огонь.

Он провёл языком вдоль её складок длинным, медленным, чувственным движением.

— Я-я не могу думать. Только продолжай.

— Продолжать что? — Он стал вылизывать её отверстие.

Она резко выгнулась.

— Л-лизать меня!

— А что, если я хочу сделать так? — Он легонько пососал её клитор.

— О, Боже, о, Боже….

— Хочешь ещё?

— Да! О, да…

— Тогда ты мне дашь неделю, чтобы убедить тебя в том, что ты моя. — Его акцент был очень сильным. — И каждый день я буду с тобой это проделывать.

— Что? — Она не могла думать, чувствуя себя пьяной. Каждый день, правда? — Я не… ты со мной торгуешься?

— Да. И, детка, сейчас у меня на руках все козыри. — Ещё одно короткое сладкое посасывание.

Отчаянно пытаясь кончить, она схватила его голову и качнула бёдрами, чтобы вернуть его рот обратно. Он рычал, дыша в её влажную плоть, но с места не двигался.

— Сдайся мне, Хлоя. Мы оба знаем, что ты этого хочешь.

Чем может навредить одна неделя?

— Л-ладно. Семь дней. И ты должен делать это в каждый из них.

Он усмехнулся, издав полурык.

— Считай сделано. — Последнее лёгкое посасывание, прежде чем оторваться. — Поклянись, что останешься со мной.

В отчаяньи она топнула ногами.

— Отлично! Клянусь.

Когда он снова к ней склонился, она чувствовала, что он усмехается этой своей волчьей ухмылкой. А потом вернулся его порочный язык — и она знала, что лишь выиграла от этой сделки.

Когда она была уже на грани, он воскликнул:

— Леамса.

— Ч-что это значит?

— Это значит "моя". Скажи, кому ты принадлежишь.

Боясь, что он снова начнёт её дразнить, она быстро ответила:

— Тебе!

— Тогда скажи мне.

Он снова сосал её клитор, одновременно постукивая языком.

Так близко. Она горела, она желала. Охваченная бесстыдной похотью, она изогнула спину, обхватив свою грудь. Когда оргазм захлестнул её, она воскликнула:

— Я принадлежу тебе!

Обжигающий восторг.

Замечательней, чем в мечтах.

Вызывающий зависимость.

Когда, наконец, волны пошли на спад, ей пришлось оттолкнуть его голову. По телу прошла дрожь, когда он прорычал:

— Я почувствовал этот вкус, детка. Я, блять, почувствовал вкус.

Она лежала, ошеломлённая, смутно осознавая, что она голая в лесу с шотландским секс-богом, которому всё ещё нужно было кончить.

Он поднялся на колени, спихнув джинсы ещё ниже. Его большая рука сжала набухший член, и он начал мастурбировать. Она никогда не думала, что мужская эрекция может выглядеть так привлекательно — толстая, горячая, пульсирующая. Опять возникло непреодолимое желание взять её в рот.

Она смотрела на этот бьющийся кулак, покрытый мускулами торс и выпуклый бицепс. На шее натянулись сухожилия. Безумная потребность кончить была написана у него на лице — но был всё ещё МакРив.

— Ты не сделал мне больно. Ты остался со мной.

Он двигал кулаком кулаком всё быстрее.

— Хочу видеть, как ты для меня кончишь. — Он облизнул губы, застонав…. от её вкуса? — Я скоро присоединюсь у тебе. Как бы ты этого хотела, любимая?

Она не поняла.

— Ммм, а тебе как нравится?

Он наклонился, положив руку ей на шею — не сжав, просто сделав клетку из пальцев у горла. Клетку, которая говорила откинься и застынь.

— Хочу пометить семенем твою нежную плоть, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Хочу оставить на тебе своё семя, свой запах. Хочу, чтобы никто не смог ошибиться на счёт того, кому ты принадлежишь.

От этих слов она беспомощно выгнулась, готовясь принять его метку. В его глазах она увидела тоску, даже ранимость. Она готова была дать ему всё, в чём он нуждался.

Её капитуляция? На этот короткий промежуток времени он её получил. Она видела, как удлинились его клыки, но это лишь придало его внешности нечто дикое. Беспощадно соблазнительное.

— Ощути меня. Прими меня.

Она извивалась в ожидании.

Он проревел от удовольствия, когда первая струя вырвалась из головки, изливаясь на грудь и напряжённый сосок. Следующий залп он нацелил на вторую грудь.

Она ахнула, ошеломлённая тем, какой горячей была его сперма. Как тяжело упали на её кожу эти кремовые ленты. Она действительно почувствовала себя отмеченной.

Яростно толкаясь в свой кулак, он запрокинул голову, прорычав:

— Хлоя! — Процесс не прекращался, а он снова и снова ревел в небо, возвышаясь над ней…

Потом, окончательно выбившись из сил, он оглядел её. Когда он заговорил, она ощутила в нём грубое мужское удовлетворение:

— Ты выглядишь так, словно воевала на клеверном поле. Так и должна выглядеть моя ласс.

Выбирая листики из волос, она с улыбкой пожала плечами.

И прежде, чем он рухнул рядом, прижав её к груди, ей показалось, что его глаза увлажнились.

 

Глава девятнадцатая

— Еда.

Когда МакРив так сказал, всё, что произошло ранее, поблекло.

Перед этим он неторопливо — и гордо? — вытер её своей рубашкой, чтобы она могла одеться. Затем лег обратно, закинув руки за голову, и королевским взглядом наблюдал за движениями её тела.

Если ей и было неловко щеголять голой в поисках своей одежды, то удовлетворение в его взгляде побуждало её этот процесс растянуть.

Он вновь пробормотал "Леамса", словно подтверждая, что она — его, по крайней мере на неделю.

Но потом вдруг вскочил, как животное перед атакой:

— Я чую добычу. В логове. Звуки еды, шкворчание мяса. — Усмехнувшись своей волчьей улыбкой, он потянулся к ней, притягивая ближе — И, боги, впервые на моей памяти у меня такой аппетит, что игнорировать его невозможно, — он игриво её шлёпнул, отчего у неё перехватило дыхание.

Когда они дошли до логова, дождь прекратился, и солнце вновь засияло. Разумеется, члены клана готовили пиршество в стиле ликанов. На впечатляющих размеров открытой кухне народ готовил рёбрышки и стейки, размером напоминающие футбольный мяч.

— Это праздник в честь твоего прихода в клан, — сказал ей МакРив

Поэтому она приняла душ и облачилась в чистую блузку, юбку и каблуки, приодевшись немножко, чтобы продемонстрировать всем свою признательность. Юбки и каблуки, для справки — отстой.

Когда они с МакРивом вернулись к группе, у неё сложилось впечатление, что праздник для ликанов был также способом показать нос всем существам, осаждающим лагерь. За пределами стен по-прежнему слышался вой, шипение и топот.

Все предложения Хлои помочь с подготовкой были отклонены. Члены клана хотели, чтобы она лишь расслаблялась, наслаждалась и ела. В течение трапезы она сумела исполнить, по крайней мере, первые два пункта.

Как только все поели, МакРив, совершенно не стесняясь, перетащил её к себе на колени. Никто из сидящих за длинным банкетным столом и глазом не моргнул.

Она заметила, что те, кто обрёл свою пару, постоянно трогали, касались и кормили друг друга. Согласно Книге Ллора, ликаны нуждались — действительно нуждались — в прикосновениях.

За последний час МакРив убрал руку с её плеча лишь за тем, чтобы нарезать свой стейк.

— Едва могу уговорить тебя съесть что-нибудь, — сказал ей МакРив и добавил шёпотом, — задница типа твоей не формируется сама собой, Хлоя.

Казалось, он был одержим её попкой. Честно говоря, и всеми остальными частями тоже. Под вишневым деревом он целовал её нос и веснушки, приговаривая "Я сосчитаю каждую…"

— Думаю, я восполнила недостающее хмелем и ячменём. — Когда она призналась, что никогда раньше не употребляла алкоголь, МакРив был ошеломлён.

— Даже не пробовала? — допытывался он. — Это преступление, ласс. — В то время, как почти все взрослые пили виски, МакРив принес им обоим пиво.

Она посмотрела на этикетку.

— Пиво "Вуду"?

— В честь Лоа и Боа, прогнавших смерть.

— Та змея была здоровой, правда?

— Это была действительно огромная змея…

Несмотря на отсутствие аппетита, ужин был по-настоящему приятным. Члены клана были радушными и весёлыми. Поэтому Хлоя никак не могла принять тот факт, что все эти сердечные люди стояли на стороне зла и должны были быть уничтожены Ордером.

— Я не смогу уговорить тебя съесть больше? — озабоченно спросил МакРив.

— Я сыта. — Меняя тему, она спросила, — Итак, сколько раз я нарушила ликанский этикет? — Она узнала, что пары разделяли один большой поднос с едой. Сначала она поискала собственную тарелку, заработав ухмылку от МакРива.

— Раз или два. Гораздо важнее, что ты заработала отличные оценки по взаимоотношениям в паре. — И он прошептал ей на ушко, — ты полностью меня удовлетворила. А потом весь ужин смотрела на меня с обожанием.

Она постучала пальцем по подбородку.

— Забавно, я могла бы сказать тоже самое и о тебе.

Он рассмеялся. Она вдруг почувствовала, что все на них смотрят. Они не удивились, когда она села к нему на колени, но удивились, когда МакРив засмеялся?

Он снова наклонился, чтобы сказать ей на ухо

— Мне нравится твой огонь, ласс. Нравится, что ты сдалась мне, когда тебе это было нужно. И только тогда. Ты — мой дар небес. — Он прикусил её мочку, и она резко втянула воздух. — Вся эта красавица-боец становится моей.

Несколько мужчин встали из-за стола, шумя о матч-реванше по регби. МакРив напрягся, но к ним не присоединился.

Когда двое парней сказали дразнящим тоном что-то по гэльски, она спросила:

— Они тебе гадости говорили?

— О, да. По их словам, я самый изнеженный из неженок. И уже подкаблучник.

— Ты должен разгромить их. Немедленно.

Он снова засмеялся.

— Неистовая крошка. Ты вечно будешь втягивать меня в драки.

Он явно не хотел от неё уходить, но она чувствовала, что слегка переполнена эмоциями. Неужели она действительно пообещала этому мужчине семь дней своей жизни? Худшее решение в жизни? Лучшее решение? Она была бы не против поразмыслить обо всём этом в одиночестве..

Кроме того, ей хотелось увидеть его в действии. С дразнящим блеском в глазах она сказала:

— Не забывай, я всё ещё присматриваюсь к тебе. Покажи, на что ты способен.

Он пересадил ей с колен на скамью и вскочил.

— Приготовься восторгаться.

Он точно так же поступил с ней раньше, так что она шлёпнула его по заднице. Через плечо он бросил на неё горящий взгляд: "Ты заплатишь за это."

Устремившись к полю, он стянул свою футболку через голову; оказывается, он из команды голышей — аллилуйя! Его брат Манро входил в ту же команду — двойная аллилуйя!

Двое мускулистых, мужественных образчиков силы и жизненной энергии.

Одна из женщин клана, высокая красавица по имена Кассандра, щёлкнула пальцами перед загипнотизированным взглядом Хлои. С улыбкой она сказала:

— У тебя на лице тут что-то, — тыльной стороной ладони она похлопала по своему рту, — может, слюна? Манро и МакРив именно такой эффект производят на женщин.

— На них всегда так реагируют? — Секси и Супер-Секси. Она представила МакРива, целующего каких-то сверхестественно красивых ллореанок, и сжала кулаки.

— О, да. С самого детства. — Она закусила губу, словно сказав что-то лишнее.

— Почему МакРива называют по фамилии?

— Он — глава ликанов Новой Шотландии, так что это титул. Здесь он представляет МакРивов. Кроме того, англичане на протяжении веков коверкали его имя. — Она по слогам произнесла его для Хлои. — Полагаю, оно просто устарело. Лишь близнец называет его Уиллом. Для всех остальных — он МакРив.

Хлоя и сама исковеркала его имя.

— Ты уверена, что мне не нужно помочь убрать со стола?

— Просто наслаждайся шоу, — ответила Кассандра.

Игра началась крайне активно. Хлое никогда не уделяла внимание регби — если какой-то вид спорта не включал в себя женскую лигу, то и говорить было не о чем. Однако, после нескольких розыгрышей, она отметила сходства между регги и футболом.

Все мужчины были быстры, но скорость МакРива на поле была стремительна. Хороший знак. Учитывая, с какой скоростью эти ребята пасовали, ей следует предпринять всё возможное, чтобы не попасть под мяч.

Его грудь блестела от пота, взгляд сосредоточен, они с Манро передавали мяч друг другу, ускользая от защитников, будто точно предвидя, где окажется брат в следующую секунду.

Это потому, что они близнецы? Или просто долго тренировались?

О, да, МакРив на многое способен на поле. И вне его. Всякий раз при мысли о том, что он с ней делал, её лицо вспыхивало.

Он был таким властным. И ещё матершинником. Очевидно, ей нравилось и то, и дргугое. Очень.

Он сказал, что она сдалась ему, и казалось, что это действительно так. Но, подсознательно, секс являлся для неё незнакомым видом спорта, тогда как он был опытным профессионалом. Разумеется, она позволит ему взять инициативу на себя, подстраиваясь под его желания, ведь секс был для него родной стихией.

Из любопытства ли она согласилась с ним остаться? Даже принимая во внимание факт ограничения свободы, разве может она просто расстаться с мыслью сбежать из этого поселения и найти отца?

Конечно, она не имела ни малейшего представления о том, с чего начать поиски или как обойти эту долбаную осаду. Но она играла в нападении. А это значит..?

Это какая-то тёмная часть убеждала её, что она уже проиграла Олимпиаду из-за своей бессмертной матери? И эта тёмная часть вздохнула с облегчением?

Если спусковой механизм сработает, и она станет бессмертной, то все эти тревоги уйдут. Появятся новые силы для защиты от ллореанцев, желающих её обидеть. Она никогда не заболеет и никогда не умрёт.

И она останется с МакРивом.

Чем больше он ей нравился, тем больше она чувствовала, что из-под ног уходит почва. Прежнее существование ускользало. Мечты, цели, тренировки — всё ушло. И всё же рядом с ним она не чувствовала боли от утраты.

А должна была? Уже много недель она подозревала, что та, прежняя жизнь, окончена.

Ты не человек.

В этот момент вместо опустошённости она испытывала, скорее, какое-то предчувствие того, что беда не приходит одна. Что может быть хуже предыдущих суток её жизни? Она оказалась втиснута между врагами за стеной и полным непониманием того, что происходит с её собственным телом — разве можно в этой ситуации не ощущать дурных предчувствий?

Ронан скользнул на соседний стул, похлопывая себя по животу.

— Окей, ласс, я решил простить тебе отказ приготовить завтрак. Если только это не повторится снова.

— Везёт же мне. — Раз уже они с этим ребёнком в течение следующей недели будут соседями, она решила познакомиться с ним поближе. Он выглядел лет на пятнадцать, поэтому она спросила: — Тебе девятнадцать, так?

Он расправил плечи:

— Только что исполнилось пятнадцать. Но мой возраст часто путают.

Она изобразила улыбку:

— И в каком ты классе?

— У нас нет классов. — Он закатил свои ясные серые глаза — Мы не ходим в человеческие школы. Мы учимся у родителей, а затем отбираем то, что нам нужно.

— Отбираете?

— Ликаны подмечают такие детали, каких никто больше не увидит, а потом наше любопытство побуждает нас их исследовать. Наш непревзойдённый интеллект позволяет удерживать в памяти всё, что мы узнали.

Этот парень был позером. С другой стороны, Хлое всегда нравились позеры.

Он открыл ей другую бутылку пива — свою она уже допила.

— Спасибо. Почему я никогда раньше не пробовала пиво? — Она нахмурилась, увидев бутылку в лапе несовершеннолетнего Ронана. — Тебе позволяют пить?

— Я же не какой-то там человек, который не может справиться с выпивкой.

— Да иди ты. — Сказать по правде, она уже захмелела.

Он захихикал, и она к нему присоединилась — покуда их не прервал какой-то особенно громкий визг из-за стены.

— Тебя не пугает то, что там происходит? — спросила она

— Ты никогда не видела обращённого ликана. Именно поэтому те существа не атакуют.

Что она уже неоднократно слышала. Это заставило её задуматься, насколько именно страшен обернувшийся ликан.

Как раз в этот момент МакРив забил гол, отвесив ироничный поклон в сторону своих противников. Рукой он провёл по лбу, отчего заиграли все его блестящие от пота грудные мышцы. От физической нагрузки его тело казалось ещё больше, джинсы плотно облегали упругие бёдра.

Непревратившийся МакРив был горячее огня. Будто почувствовав, что к нему прикован её взгляд, он обернулся, чтобы подмигнуть. Она подавила желание обмахнуть лицо ладонями, словно веером. Пытаясь сменить тему, она обратилась к Ронану:

— Должно быть, воспитываться здесь — одно удовольствие. — Юношеское пьянство и никакой школы.

— Наверное. Я тут новичок. Для большинства Гленриаль — это мусоросвалка.

— Что?

— Наш клан родом из Кинвейна в Шотландии. И ещё есть колония в Новой Шотландии, называется Бейнроуз. Близнецы основали её с нуля, расчистив место в лесных дебрях. А сюда? Сюда приходят облажавшиеся — те, кто не вписывается в другое место.

— Кто, например?

— Наш принц, Гаррет — или Тёмный принц — жил здесь, пока не встретил свою подругу. А видишь Кассандру, — он указал в её сторону бутылкой. — Она влюблена в нашего короля, но Лаклейн счастлив со своей подругой, так что она ушла из Канвейна. И Маду? Мы зовём его Мэд Дог — бешеный пёс, потому что, выходя из себя, он практически сходит с ума.

Она уже видела Маду в комнате охраны, но сейчас он предстал перед ней в новом свете. Шрам на лице делал его не просто опасным, а агрессивным, словно в его списке "хобби" значились "шлюхи" и "драки".

Он был ликаном, что означало лишь опасную внешность, а не суть. Тем не менее, встретиться с ним в минуты ярости Хлое явно не хотелось.

Она спросила Ронана:

— Тогда почему ты здесь?

— Мы с Беном сироты. В нашем возрасте нечасто теряешь обоих бессмертных родителей, так что никто не знал, что с нами делать..

— Что произошло?

— Атака упырей. Уёбки забрали двоих из нашей семьи.

— Я сожалею, Ронан.

Заметно сконфуженный, он кивнул в сторону МакРива

— Близнецы тоже осиротели. Они потеряли родителей в тринадцать.

О, Боже, это должно быть, ужасно.

— Как погибли их родители?

— Их мать убил вампир. — Неудивительно, что МакРив так сильно ненавидел вампиров. — Их отец последовал за ней..

— Последовал?

— Большинство ликанов-мужчин не могут жить без своих подруг. Скажем так: только наша мать и сестра умерли от атаки упырей. Наш отец покончил жизнь самоубийством сразу после.

Для места, где много бессмертных, в Ллоре, кажется, нередки потери.

Что, если Хлоя так и не изменится? МакРив убьёт себя, когда она звершит свою смертную жизнь?

Она согласилась на неделю, но теперь колебалась. Непростая ситуация.

— Если это место для аутсайдеров, то с какого боку здесь близнецы? — Они великолепны и сильны. — Разве их место не в Новой Шотландии?

— Они путешествуют, жаждут войны. Оба — легендарные воины. Также я слышал, что там они перетрахали всех нимф. Пришли на юг за новыми победами.

Нимфы. Хлоя вспомнила, что читала об этом виде. Они были сверхестественно восхитительны и помешаны на необходимости дарить и получать сексуальное удовльствие.

Глаза заволокло красной пеленой, когда она представила МакРива, занимающегося сексом с одной из этих представительниц — нет, не с одной. Очевидно, он перепробовал весь их канадский выводок.

Она смотрела на него. МакРив босиком, без рубашки, такой великолепный, смеялся над какой-то шуткой Манро.

Никаких больше нимф. Это — мой мужчина.

От этой мысли воздух из её лёгких исчез. Раньше, принимая решение — мой спорт, моя школа. моя команда — она никогда не колебалась.

Был ли МакРив и правда её? Нет, нет, на неё давила неотвратимость. Так и было. Она потягивала пиво, скрадывая отрыжку.

Перед ней возникла новая бутылка. Она взглянула на Ронана, который ответил ей невинным взглядом.

— Ты правда собираешься участвовать в Олимпийских играх?

МакРив всем хвастался, что она примет участие в Олимпиаде.

— Меня выбрали, чтобы представлять США, — ответила она, сделав ещё глоток пива. Может, это ещё будет осуществимо, если поможет МакРив.

Открыть ли ему подробности её трансформации? Спустя день, она чувствовала в этом искушение.

Сегодня вечером, решила она. Она расскажет всё, что знает…

Хор голосов, доносящийся с поля, прервал её размышления.

— А почему ты не играешь? — спросила она Рона. Наслаждаясь наблюдением за МакРивом она, в целом, не одобряла просмотр игры, в которой нельзя было участвовать. Будто сидела на скамейке запасных во втором составе.

— Не могу играть со взрослыми. Они меня испепелят. Придётся ждать, пока не стану бессмертным и не смогу регенерировать.

— Как это происходит?

— Когда я достигну возраста своего расцвета, то застыну и никогда уже не стану старше. Обычно это происходит в районе тридцати.

— И когда же застыл МакРив?

— Девять веков назад.

Она поперхнулась пивом.

— Девятьсот лет. — Почему же долбанный реликт по-прежнему такой сексуальный?

— Примерно. — Его глаза метнулись. — Пациент тебе не сказал? За это он меня выпорет.

— Я ему не скажу. Ну, если расскажешь, почему ты назвал его "пациент".

Он принялся отдирать этикетку от бутылки.

— Мм, после тюрьмы он был не в порядке.

— Что с ним там случилось?

Рон склонился ближе, прошептав:

— Ордер пытал его на протяжении нескольких недель. Домой он вернулся другим.

Она подняла взгляд, обнаружив, как МакРив носится по полю, с восторгом нападая на другого игрока. Этого гордого мужчину пытали приспешники её отца. И, по какой-то необъяснимой причине, он её не ненавидел. Снова большой глоток пива.

В этот момент МакРив перехватил её взгляд, ответив сексуально вздёрнутым подбородком, будто просто проверяя, всё ли в порядке. Она приподняла свою бутылку, он улыбнулся.

Но как только он отвернулся, она обратилась к Ронану:

— Выкладывай. Всё что знаешь.

— Блин, Хлоя, я не могу.

— Рассказывай или всё расскажу я. МакРиву.

Ронан процедил в ответ:

— Они его вскрыли, ясно? Вытащили органы, заставляя его на это смотреть.

Её затошнило. Неудивительно, что МакРив не мог говорить об этом. Его пытали немыслимыми способами.

— Когда они его схватили? — Она вспомнила дату своего чемпионата, уточняя, — тогда?

— Да, тогда, точно. Я помню, потому что той ночью встретил ведьму, которая вскоре станет моей девушкой.

Хлоя слышала, как МакРива пленили. Она видела улыбку отца. Чувствуя яростное желание защитить МакРива, она сжала бутылку. Как мог её отец под этим подписаться?

— Ордер захватывает ллореанцев моего возраста и даже моложе. Все дети его боятся. Ну, не я, конечно, — отметил Ронан, и его взгляд снова метнулся. — Другим постоянно снятся кошмары. Но не мне.

Мой отец — пугало для этих детей.

Должно быть, отец ослеплён ненавистью к бессмертным. Но быть слепым по отношению к своей дочери? Внутри назревало противоречие. С одной стороны, она помнила, как отец терпеливо ловил её мяч. С другой — она помнила его реакцию на неё той последней ночью.

Когда он сказал, что любит её, кем бы она ни была, он не смог встретиться с ней взглядом.

И всё же, он запоминал её лицо. Рулетка вращалась и вращалась…

 

Глава двадцатая

— Взгляни на себя, брат! — Во время перерыва Манро хлопнул Уилла по спине. — Впервые за долгий срок ты улыбаешься. Это именно то, что тебе нужно.

— Ну, типа, да. — Сегодняшний день был лучшим днём в Уилловой жизни. А Хлоя об этот даже не догадывалась. Его Инстинкт был силён, зверь сдерживался, и клан принял её с распростёртыми объятиями.

В кулере для игроков охлаждались бутылки виски — "ликанад". Но Уилл предпочёл пиво. Он планировал закрепить свой утренний успех с Хлоей, а для этого ему нужно было оставаться трезвым.

Сохраняя её в поле зрения, они с Манро прогуливались в стороне от остальных.

— С тобой происходит то, чего я уже давно не припомню, — сказал Манро.

— Например?

— Ты смеешься, — ответил Манро. — Раньше только острил.

— Ты говоришь так, будто это что-то из ряда вон выходящее.

— Именно. — Выражение лица Манро стало серьёзным: — Когда мы были маленькими, ты был таким весёлым и жизнерадостным, всегда проказничал и дразнился. Потом за один день, ты, казалось, повзрослел, стал угрюмым и замкнутым юношей. Вот тогда я понял, что что-то не так.

На Уилловом детстве Руэлла поставила крест. Он едва ли помнил, каково это — быть ребёнком. Должно быть, они с Манро играли вместе до того, как в его жизни появилась Руэлла, но ничего конкретного он вспомнить не мог.

Странно, но все подробности событий, которые происходили в том доме, до сих пор оставались в его памяти. Как она прижимала его к кровати, используя по своему усмотрению, игнорировала его инстинкты альфы, заставляла выпускать зверя.

А что было хуже всего, он до самого конца был убеждён, что насыщать её — было его неотъемлемой обязанностью. Неудивительно, что он представляет собой ходячий пиздец.

Тот дом до сих пор стоит в Мрачном лесу, как безмолвное напоминание его слабости.

— Руэлла многого лишила меня, — сказал он, явно преуменьшив реальность.

— Но теперь у тебя есть новые перспективы, — заметил Манро, — Твоя подруга всем понравилась. Она сладила даже с волками. Не каждый смертный может этим похвастаться.

— Теперь, когда она вошла в мою жизнь, я ощущаю всё по другому. Манро, я думаю, что смогу переспать с Хлоей.

Он держал своего зверя на поводке, чтобы не упустить — или не проскочить — ни единой секунды её первого оргазма.

Он был там, в здравом уме. Он выиграл этот день. Если бы Уилл смог взять Хлою, как нормальный мужчина, Руэлла, наконец-то, потерпела бы поражение.

— Ты думаешь, что сможешь с ней переспать? — по выражению лица Манро было понятно, что он чувствует себя неуютно. — Ты должен быть уверен. Если твой зверь поднимется… для смертной это будет кошмарная смерть.

— Мы были, — Уилл огляделся по сторонам, — близки. И я удержал зверя в клетке. С ней я могу.

— Но риск!

Он резко выдохнул.

— Да, я знаю. Ты прав. Выдаю желаемое за действительное. Никогда не буду ею рисковать. — Он глотнул пива. — Эй, не Гаррет ли достал у ведьм талисман, чтобы усмирить своего зверя?

Манро кивнул.

— Не знаю подробностей. Но имей в виду, что он не советовал связываться с Домом Ведьм по вопросам, связанным со зверем.

— Не могу поверить, что говорю это, но я хочу свой проклятый ошейник обратно. — Едва освободившись, он вышвырнул его в океан.

Благодаря ненавистному ошейнику он многое о себе узнал. Понял, как сильно он зависит от зверя, и как сильно зверь на него влияет.

— Ты наденешь его вновь?

— Для неё? О, да. — После дня, проведённого с Хлоей, Уилл стыдился, что принял свои чувства к Руэлле за связь, которая существует лишь с Подругой. Его потребность в Хлое уже была сильнее, чем он мог бы себе представить. Распрямив плечи, он сказал, — Она, чёрт побери, идеальна для меня, брат. Не считая её семьи, я люблю в ней всё.

И снова Манро выглядел неуверенно:

— Всё развивается слишком быстро. Даже по меркам пары.

Хлоя оттолкнула МакРива от края бездны. И было вполне естественно, что Уилл теперь с головой падал в омут любви. Он пожал плечами:

— Когда ты знаешь — ты знаешь.

Чем ближе он её узнавал, тем больше очаровывался. Она ни разу не пробовала алкоголь, поскольку очень серьёзно относилась к тренировкам. Она была задириста и умна, сорванец в девичей одежде, которую подобрали для неё члены клана. Она постоянно поправляла юбку и, когда заметила, как он смотрит на её сбившуюся блузку, вздрогнула, будто забыв, что выставляет декольте напоказ. Уилл догадался, что для его ласс привычнее были свитера и бутсы.

При первой же возможности он возьмёт девушку наружу и купит ей новый гардероб, который она выберет сама. На стиль её одежды ему было совершенно наплевать, коль скоро в его кровати она оказывалась голой.

Эти открытия оказались вишенкой на торте из знаний, которые открылись ему на поляне. Будучи невинной, его подруга была страстной и любопытной до секса. С каким голодом она смотрела на его член… Он потёр лицо, подавляя стон. Его Хлоя хотела ему отсосать.

Он не мог вспомнить свой последний минет. Они были такие мимолётные, потому что всякий раз зверь неизбежно поднимался. Для таких ласк терпения у зверя недоставало, поэтому он всегда устанавливал женщин на четвереньки, чтобы дико и необузданно с ними спариваться.

Обуздай Уилл своего зверя, он мог бы рассчитывать на тысячу новых переживания вместе с Хлоей.

Начать с ней новую жизнь — во всех смыслах.

— Итак, скажи мне, на что это похоже — любить в ней всё, — Манро допил свой виски, — Именно так это работает? Притяжение к Подруге?

— Нет, я кое-что понял. Мне всегда казалось, что ты любишь всё в своей женщине потому, что она твоя Подруга. А правда в том, что она — моя Подруга именно потому, что я люблю в ней всё.

Манро был настроен скептически.

Уилл не мог ему рассказать ему, насколько хорошо они сексуально подошли друг к другу, не признав, насколько сильно ему нужна была женщина, которая смотрела бы в его глаза и доверяла в выборе правильного пути. Поэтому он сказал:

— Она страстная, как маленький ликан. И совершенно не похожа на Вэбба. Она пришла в ярость, когда я рассказал ей про все те вещи, которые творил её отец. И действительно хотела узнать, что я чувствую, обретя Подругу.

— Стебёшься что-ли?

— Нет! И я тоже ей очень нравлюсь. Согласилась остаться на всю неделю, чтобы дать нам шанс.

— Учитывая, что ты планируешь убить её отца?

На этот счёт Уилла раздирали сомнения, возможно, не стоит убивать отца Подруги, независимо от обстоятельств.

— Чёрт, может, кто-нибудь доберётся до него раньше, чем я.

— Что ты собираешься делать с её смертностью?

— Я должен найти способ её обернуть.

Весь день, всё больше понимая, что она — его идеальная пара, он всё сильнее приходил в ужас от её смертности.

Теоретически, Хлоя могла быть превращена в ллореанца, но катализатором преобразования всегда была смерть.

Если Уилл попытается её превратить, он должен будет сначала её укусить, а затем — убить. Если она выживет, зверь внутри неё поднимется с такой силой, что обрести контроль она не сможет на протяжении нескольких лет. Если вообще сможет. Вампиры в превращениях добивались больших успехов.

Превратить её в вид, убивший их мать?

И даже эту мрачную перспективу стоит обдумать. Он взглянул на неё: она и Ронан потягивали пиво, как закадычные друзья. Уилл вздохнул, когда она поправила свою крошечную юбку.

— А как же Олимпиада? — спросил Манро.

И снова Уилл испытал острую вспышку гордости за свою Подругу. Гордость не была привычной для него эмоцией.

— Я не собираюсь её превращать до Олимпиады. Ещё не знаю как, но найду способ, как её туда отправить. — Найти Вебба и скормить Правусу — было единственным способом отвести от неё опасность. Раньше он этого сделать не мог, и до её отъезда в Европу оставалось слишком мало времени.

— По опыту, я предлагаю превратить её как можно скорее. Смертные… они с такой готовностью погибают, — сказал Манро, и на его лице мелькнула боль. В прошлом у него была своя трагедия.

— Какой вид ты предлагаешь? Вампиры? Демоны? — Он глотнул виски. — Никс должна знать.

Уилл уже позвонил прорицательнице.

— Я связался с ней.

Манро кивнул.

— Тем временем, полнолуние через восемь дней. Можем сделать так, как делали с Гарретом.

Зная, что ни клетка, ни цепи не удержат его от своей Подруги при полной луне, Гаррет приказал им снова и снова ломать его ноги, чтобы он не смог добраться до своей напуганной женщины.

— Да, — с легкостью согласился Уилл. — Всё, чтобы сохранить её в безопасности. — Хлоя сейчас потёрла лоб? Без лишних слов Уилл зашагал прочь, спеша к ней. У неё, наверное, заболела голова. Судя по рекламе, смертные всё время испытывали головную боль.

— Что случилось? — спросил он, оказавшись с ней рядом. — Ронан тебе надоедает? У тебя болит голова?

— Вовсе нет. — Её слова звучали невнятно. — Я прекрасно себя чувствую.

Он внимательно осмотрел её лицо, и его губы изогнулись.

— Да, потому что ты пьяна.

Она моргнула.

— Правда?

— Ты выпила слишком много. Не стоило позволять тебе пить, ведь ты совсем недавно была ранена. Но ты выглядишь такой здоровой, и у тебя отличный цвет лица, так что я забыл. — Он подхватил её на руки, и она рассмеялась. Ах, этот звук! — Моей смертной нужен сон. В постель, любимая.

Она смотрела на него так, будто уже наполовину была в него влюблена. Чувство взаимно, маленькая Подруга. Как может женщина быть одновременно такой охуенно очаровательной и сексуальной?

Когда он нёс её в дом, она спросила:

— Насчёт твоего имени…

— Это больной вопрос, — сухо ответил он.

Она усмехнулась.

— Это Уильям по-гаэльски?

— Да. Как Ульям Воллас.

— Могу я звать тебя Уиллом?

Уиллом его называла семья. Да, Хлоя была его Подругой, но имя напоминало о прошлом.

Черт, он подумает об этом завтра.

— Может быть. — Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, отчего она вновь засмеялась. — Если ты будешь оччень хорошо себя вести.

В спальне он положил её на кровать. Любые надежды на что-то большее с ней рухнули, когда он увидел, как она зевает.

— Тебе нужно отдохнуть.

Он аккуратно снял шпильки с её крошечных ступней, а затем потянулся к юбке. Она сглотнула, поднимая на него свои большие карие глаза.

— Просто подготавливаю тебя ко сну. — Непонятно, обрадовалась она этому или нет. Уложив её, он добавил, — Мне нужно в душ.

На этот раз в душе он задержался лишь чуть дольше, чем прошлой ночью. С обернутым вокруг талии полотенцем он быстро выбрал пару поношенных джинсов и очередную футболку.

Вернувшись, он обнаружил, что её настроение стало ещё более мрачным.

— Если я умру, что с тобой будет?

Он сел на кровать рядом с ней, убирая её волосы со лба.

— Я собираюсь найти способ, чтобы сделать тебя бессмертной, ласс.

— Ты этого хочешь?

— Это должно быть сделано.

— МакРив, я… — Она замолчала, словно было слишком много вещей, которыми она хотела с ним поделиться. — Ты должен кое-что узнать.

— Что? Мне ты можешь рассказать всё.

Она закусила губу.

— Мм, я действительно ценю всё, что ты для меня сделал.

Ясно, что она не это хотела сказать, но он не стал настаивать. Время у них есть.

— Сегодня я замечательно провёла с тобой время. — Она водила указательным пальцем по простыням. — Была пара моментов… Когда я улыбалась тебе, и ты улыбался мне в ответ. Было чувство какого-то единения. Только ты и я.

— Это так. Мы уже нашли друг друга. Я рад, что тебе понравился этот день, а для меня это был лучший день за всю мою жизнь.

Она нахмурилась.

— Ты не должен так говорить.

— Ты спрашивала, сколько мне лет. Я родился примерно девять веков назад. Я прожил более трёхста тысяч дней. И именно этот день ты сделала моим самым любимым.

— Правда?

— О, да. И я клянусь тебе, Хлоя, каким-нибудь образом мы получим из таких дней целую вечность.

В этот момент одно из существ за стеной издало особенно пронзительный визг.

— Насчёт будущего. — Она отвела взгляд. — Моё немного нестабильно. — Казалось, она трезвеет. — Ты сказал, что перевернёшь небо и землю, чтобы отправить меня на Олимпиаду, но даже если ты добудешь талисман, я всё равно буду на людях. Те существа найдут меня.

Когда он ничего не ответил, она спросила:

— Было в твоей жизни что-то, чему ты посвящал всё, жертвовал ради этого чем только можно? Чтобы в итоге это "что-то" от тебя ускользнуло?

Он помогал в поисках своего короля, когда Лаклейна схватили вампиры. Они искали его много лет, но безуспешно.

Лаклейн сбежал сам.

— Я безумно хочу подарить тебе шанс сыграть, — сказал наконец Уилл, — но есть только один способ обеспечить твою безопасность.

Она растолковала его жёсткое выражение лица.

— Выдать им моего отца.

— Это стёрло бы все наши проблемы.

Она тряхнула головой, каштановые кудряшки подпрыгнули.

— Я никогда не позволю этому случиться.

Он выдохнул.

— Что мне сделать, чтобы заставить тебя поверить, что он злодей?

— Ничего. Тут ты ничего не можешь сделать. Тебя я знаю только двадцать четыре часа. Его — двадцать четыре года. Я должна просто с ним поговорить.

— Держу пари, ты говоришь себе, что всё это просто большое недоразумение. Это не так. Многим причиняли боль. — Его голос сделался грубым, он вспомнил, как лежал, привязанный к операционному столу, вспомнил Диксон, нависшую над ним с инструментом для вскрытия грудной клетки. Ему хотелось лишь освободиться. Не дать ей получить то, к чему она стремилась…

Взгляд Хлои переместился вниз. Только сейчас он заметил, что прижимал свою руку к груди, словно защищая сердце, его когти впились в кожу.

Выражение её лица свидетельствовало, что она всё поняла. Значит, Ронан ей рассказал. Ну, это было лишь вопросом времени.

— Мне причиняли боль, — резко сказал он, давая понять, что не будет обсуждать этот вопрос.

Она села, положив свою маленькую руку на его предплечье.

— Мне очень жаль, МакРив. Я бы хотела, чтобы этого с тобой никогда не случилось. Но всю жизнь мой папа поднимал меня, если я падала, он научил меня быть сильной. Если бы не он, я бы, наверное, сломалась на том аукционе. Я не смогу забыть всё, что он для меня сделал. Я просто не могу. На моём месте ты бы тоже не смог.

Вдобавок ко всему она преданна. Просто не тому человеку.

— Нет, не смог бы. Но я боюсь за тебя, ласс. Однажды ты узнаешь, что он сделал, и это тебя очень сильно расстроит.

— Если бы только я могла его увидеть.

— Как я уже сказал, никто в Ллоре не может его найти.

— Возможно, если бы ты помог мне оказаться на пределами этой стены, он бы связался со мной.

Уилл обхватил её затылок:

— Ты обещала мне семь дней, Хлоя. Ты вот так вот легко меня покинешь? Даже после сегодняшних событий?

— Я не собираюсь тебе врать — я чувствую какую-то связь с тобой, которая отличается от всего, что я когда-либо чувствовала с другими. Это… ошеломляет. — Она сжала виски, очевидно сбитая с толку. — На протяжении нескольких недель я была такой растерянной и одинокой. И почему-то насчет тебя у меня хорошее чувство. — Подняв к нему увлажнившиеся глаза она схватила его руку и сильно сжала. — Сейчас лишь ты в моей жизни имеешь смысл.

— Для меня имеешь смысл лишь ты. — Ты принесешь мне мир. Наконец-то, после стольких лет вины и ненависти к себе.

— Это очень круто. — Её взгляд метнулся. — Мне кажется, я должна за собой следить. — Она выглядела совершенно напуганной.

Как сказал Манро, всё развивается слишком быстро даже по меркам пары. Она, должно быть, переполнена эмоциями.

— Мы разберёмся с этим утром. Я буду помогать тебе всегда, когда потребуется. Всё будет хорошо. А сейчас полежи со мной.

Если какая-нибудь часть его тела ниже пояса соприкоснется с любой её частью тела, он потеряет контроль. Так что он лёг рядом с ней, но поверх одеяла. Но она так жадно смотрела на его руки, словно желая оказаться в его объятьях, так что он сбросил с себя футболку и потянулся к ней. Прижав её голову к себе, он откинулся назад.

Она положила ладонь ему на грудь, затем, напрягшись, убрала. О да, она знала, что с ним случилось. Она думала, что он всё ещё ранен? Или что не желает её прикосновений в этом месте? Он чертовски жаждал её прикосновений…

Она наклонила голову к его груди. Он чувствовал её лёгкое дыхание; он же не дышал вообще.

В том месте, где находилось сердце, она запечатлела единственный лёгкий поцелуй, не подозревая, что это сердце он только что ей отдал.

 

Глава двадцать первая

Хлоя находилась где-то между бодрствованием и сном, когда ноздри вдруг защекотал запах.

Что это такое? Мужественный, свежий, опьяняющий аромат. Сердце забилось быстрее, кожа разогрелась.

Она повернулась к источнику запаха и обнаружила что её голова лежит на мужской голой груди. Её мужчина. Она лениво улыбнулась.

Он спал рядом с ней в затемнённой комнате. Бледный солнечный свет пытался прокрасться через щель в тяжелых шторах. Утро?

Хотя она была укрыта одеялом, он лежал сверху — без сомнения, чтобы сохранить контроль. Потому что он был благородным защитником.

А также атлетпичным, сексуальным, весёлым, умным, сексуальным, дерзким и сексуальным. Эта мысль её поразила Она могла искать всю жизнь, но так и не найти никого, кто бы настолько хорошо ей подходил.

Она смотрела, как он спит. Его твёрдые губы были чуть приоткрыты, массивные челюсти и упрямый подбородок покрывала щетина. Её взгляд скользнул ниже — к мускулистой груди и рельефным мышцам живота.

Эта дорожка волос начиналась у пупка и заканчивалась где-то в джинсах, низко сидящих на бедрах.

Внешне, физически, он был безупречен. Но внутри… ему причинили огромную боль, и его по-прежнему терзали душевные травмы. Прошлым вечером он неосознанно накрыл своё сердце, когда вспоминал о пытках, подтверждая всё, что рассказал ей Ронан.

МакРив понял, что она узнала. Он принял это. И после того, как она поцеловала его грудь, он сжал её в своих объятиях так крепко, что она боялась, как бы он её случайно не раздавил.

Потом он вырубился, словно целую вечность ждал возможности поспать. Она упустила шанс рассказать ему о своих страхах, чтобы он помог ей разобраться, кем же она является на самом деле.

Сегодня, решила она. Она поговорит с ним сегодня. Ей действительно хотелось прояснить между ними этот момент.

А пока что она упивалась его запахом и теплом. Да, она поняла, что может к нему привыкнуть. Такое пробуждение рядом с ним заставило её снова гадать, на своём ли она находится месте.

Предназначена ли она этому мужчине.

Он сказал, что прожил более трехста тысяч дней. И самым любимым оказался вчерашний?

Хлоя решила, что сегодняшний день станет его новым личным рекордом.

Больше она не струсит. Она будет смело исследовать их взаимное притяжение. Когда она уткнулась носом ему в грудь, а её губы скользнули по плоскому соску, мужчина проснулся.

— Хлоя? — выдохнул он, напрягшись. — Я нужен тебе, ласс? — спросил он с сильным акцентом.

— Угум.

Она смотрела, как его член начал напрягаться, пойманный в плен тесных джинсов. Со стоном он их поправил, а его длина увеличилась ещё больше, выступая над поясом…

Пальцы согнулись в остром желании обхватить его возбуждённую плоть. Чем больше она смотрела, тем больше хотела запечатлеть там поцелуй. В предвкушении она облизнула губы.

— Вчера я как раз думала кое о чём. — Её бедра начали двигаться против её воли. В прямом смысле.

— И о чём же?

Её пальцы спустились по его телу к выпуклости между ног, лаская.

— О том, чтобы поцеловать тебя

Его голос сделался хриплым:

— Правда?

— Поцеловать тебя… — она потерла большим пальцем головку — …здесь.

Его руки метнулись к штанам, стаскивая их вниз, чтобы с рычаньем спихнуть совсем:

— Ну что ж, надо — так надо.

Его тело лежало перед ней, словно сокровище. Широкие плечи, узкие бёдра. Этот восхитительный ствол, который становился всё твёрже.

— Я никогда не делала этого раньше, — заметила она рассеянно, устраиваясь у него между ног.

Он раздвинул их, поощряя девушку, его огромный член подёргивался вверх-вниз.

— Я чрезвычайно польщён, что ты начнёшь — и закончишь — мной. Но делай это так, чтобы я мог видеть твоё тело.

C деловым видом она кивнула, словно он попросил одолжить ему двадцатку. И всё же, сняв блузку, она засомневалась насчёт лифчика.

— Покажи мне свои прелестные грудки, Хлоя.

Его родная стихия. Может, ей и следовало бы смутиться, но раздеваться перед этим мужчиной было так… правильно. Так что этим она и занялась, следом стянув и трусики.

Скользнув по ней взглядом, он заговорил по-гаэльски, и она знала, что это слова одобрения. Опомнившись, он добавил по-английски:

— Ух, долго я не продержусь.

— Как мне следует это делать?

— А как тебе кажется?

Не отводя взгляд от его аппетитной эрекции, она проворковала:

— Кажется, что надо сосать, словно чупа-чупс.

— Боги, смилуйтесь, — прошипел он, а на его головке выступили бисеринки влаги. Он взял член в свою руку, удерживая его, словно подношение… — Давай, попробуй его на вкус.

Это ощущение было таким естественным — быть здесь, с ним, собираясь сделать… это. Так что она наклонилась вперёд и лизнула головку одним длинным медленным движением. Подняв взгляд, чтобы оценить его реакцию — крайнее наслаждение — она ощутила восхитительный вкус его семени. Её заполнило удовольствие, и это чувство было подобно электрическому току. Она простонала:

— Кажется, мне понравится этим заниматься. — А в голове крутилась лишь одна мысль: "мне нужно ещё".

От очередного движения языка его член снова дёрнулся, подарив ещё немного влаги, вызвав новую волну удовольствия. Если эти капли семени творят такое, то что же с ней сделает его оргазм. Она с готовностью слизывала каждую новую капельку, словно тающее мороженое.

Из его груди вырвалось рычание.

— Мне нужно… Мне нужно видеть твои глаза.

Чтобы сохранить над собой контроль. Не отрывая от него взгляд, она вновь склонилась, обводя вокруг головки языком. Пока она любила его языком и губами, то вдруг поняла, что внутри неё что-то встало на своё место, словно её женская интуиция, наконец-то, проснулась. Дорожкой из поцелуев она опустилась к самому основанию, так что Уилл убрал свою руку, предоставив ей верховодить.

— Вот так​​, моя ласс, — прохрипел он, — вот так.

Интуиция её направляла, и теперь она уже точно знала, как именно должна его целовать. Она знала, что ему хочется, чтобы она взяла его глубоко в рот. Знала, что он жаждет, чтобы её рука сжала основание члена, одновременно двигаясь по всей длине. Знала, что его яйцам до боли хочется ощутить на себе ласки её гибких пальцев.

Её ушки подёргивались от каждого его стона и рыка, от того, как менялся его тембр по мере приближения к кульминации.

Следуя своей новообретённой интуиции, она должна была подвести его к самому краю. А потом, возможно, позволить там остаться…

* * *

Две ночи тому назад Уилл прошептал "думаю, что я влюбился".

Когда Хлоя взяла его член своими пухлыми алыми губами, он подумал "знаю, что влюбился"

Она застонала, и запах её возбуждения стал резче и насыщеннее. Самый сладкий, самый заманчивый аромат. Она наслаждалась этим.

Счастливчик Уилл! Он был твёрд, как камень, и похотлив, как мальчишка, и так же возбуждён.

Он видел, что Хлоя неопытна — она колебалась, прежде чем попробовать что-то новое. Но потом ловко с этим справлялась.

Расслабившись, он гладил её волосы, пока она исследовала его своими мягкими губами и юрким языком. Но затем его зверь зашевелился с большей агрессией. Он царапался внутри, но Уилл вновь смог его подавить.

Это была Хлоя и её первый минет. Если он не возьмет ситуацию под контроль, он может навсегда всё испортить. Она так молода, так охотно делает это. Не испорти этот момент. Он отпустил её, стиснув изголовье кровати. Если ему придётся разнести дерево в щепки, то так тому и быть.

Когда она, застонав, натянула всю его длину, его спина выгнулась. Это удовольствие моё, зверь. Ещё никогда он не был таким твёрдым без восставшего зверя.

Тем не менее, тревога нарастала. Он беспокоился о своём звере, но также и о том, насколько идеально он себя чувствовал. Он проснулся от её поцелуя, проспав целую ночь без единого кошмара. Для Уилла МакРива подобные пробуждения были в диковинку.

Когда она стала помогать себе рукой, одновременно глубоко засасывая его член, он знал, что теперь это лишь вопрос времени.

— Ты так хорошо сосёшь, ласс. Чувствуешь, как вверх по стволу поднимается семя?

Сжав рукой набухшую головку, она заставила его дёрнуться от желания освободиться от спермы.

И когда он уже был готов кончить, и открыл рот, чтобы сказать ей об этом, она ослабила хватку, удерживая его на грани. Его когти вонзились глубоко в дерево. Интенсивность одуряла. Едва сдержав проклятье он напомнил себе, что она его изучает. Пусть играет.

Когда её жаркий язычок коснулся чувствительных яичек, он воскликнул:

— Хлоя!

Она вновь принялась за дело рукой и языком — его затрясло от необходимости извергнуться — чтобы потом вновь ослабить натиск.

— Добей меня! — потребовал он, задыхаясь.

Она лизнула щель члена, потом сомкнула губы и подула на влажную головку.

— Ах! Безжалостная женщина!

Она работала над ним методично, давление вновь стало невыносимым, а он уже достиг точки невозвращения.

Должен её предупредить.

— Зря ты так со мной поступаешь. Я изольюсь целой рекой.

Она откинулась назад, глядя на него из-под этих длинных ресниц.

— Ладно. — Она играла его налитыми яйцами, легонько царапая своими ногтями.

Он попытался что-то сказать. Не смог. Попытался снова.

— Ладно? Вот, значит, как тебе хочется? Берегись, я кончу прямо на твой язык.

Щекой она любовно потёрлась о его ствол… такой милый жест по сравнению с этим горячим и грязным минетом — его разум находился на пределе, также, как и его член.

— Хочу, чтобы это было сейчас. — Она вернулась к своему поцелую, вбирая его в себя глубже, двигая кулаком быстрее.

Он подтянул вверх колени, с усилием толкаясь между её губ. Когти вонзились в изголовье, а глаза закатились.

 

Глава двадцать вторая

Голова МакРива металась из стороны в сторону, напряжённые мускулы блестели от пота. Он бил ногами около её ушей, когда вверх по стволу поднималась волна его семени.

Она довела его до такого состояния. Её рук дело. Гордость и пробуждение боролись в ней, наряду с нежностью к этому мужчине, который шокировал её своей силой. Он мой.

Когда он качнул бёдрами слишком сильно, Хлоя вонзила в них свои ногти, стараясь удержать неподвижно.

— Блять, блять! Ты хочешь, чтобы это был мой самый сильный оргазм? — Его акцент стал сильнее, — Тогда не останавливайся, детка, только… - ахххх!. — Его спина изогнулась.

Горячая струя ударила ей в рот, когда он проревел её имя. От первого же глотка она дёрнулась, словно от удара молнией. Разве это может быть таким вкусным? Она чувствовала, что всю жизнь ждала, чтобы попробовать этот вкус. Проглотив его сперму, она, казалось, наполнилась энергией, по её венам словно бы пустили электричество.

Обдавая головку своим тяжёлым дыханием, почти в бреду, она затягивалась всё глубже и глубже. Мой мужчина, мой мужчина… мой.

Скальп на голове стало покалывать. Перед глазами пробежали видения. Влажную кожу охватила дрожь.

Сердце грохотало, землетрясением отдаваясь в её чувствительных ушах.

Прекратив содрогаться, он положил свою ладонь ей на затылок, удерживая на месте. Но она отказывалась прекращать этот процесс, продолжая его вылизывать.

Несмотря на то, что его била крупная дрожь от этих медленных движений её языка, он не стал её останавливать.

— Мне кажется, что это сон. — Вытянув руки, он обхватил ладонями её лицо. — Только что кончил так, что закатились глаза, а моя Подруга лизала меня, как котёнок сметану.

Он усмехнулся. У ней в груди подпрыгнуло сердце. Он был самым красивым из всех виденных ею мужчин. Золотоглазый сексуальный шотландский бог. И он её хочет. Навсегда.

Она усмехнулась в ответ. Ей стало казаться, что и она будет его желать ровно столько же.

Снова они улыбались друг другу так, будто совершили переворот.

В этот момент она подумала, "Разве я должна его отпустить?"

* * *

Уилл лежал ошеломлённый, оплетя ногами тело своей Подруги.

Хлоя только что высосала его так, что он увидел звёзды, а теперь эта красавица вылизывает его дочиста. Он с трепетом посмотрел вниз, а она продолжала целовать и тыкаться в него носом, пока он снова не начал твердеть.

Никогда у него не было такого глубокого удовлетворения. А уж в этом начинаешь разбираться, когда тебе девять сотен лет. Он был горд своим самоконтролем — и абсолютно очарован своей Подругой.

— Похоже, мы нашли занятие, которым Хлоя действительно может наслаждаться.

— Обожаю это.

— А это обожает тебя, мо хрия.

— Как ты меня назвал?

— Моё сердце. Теперь твоя очередь.

— Хмммм? — пробормотала она, уткнувшись в него и щекоча своим дыханием. Когда он её отстранил, она воскликнула:

— Эй, я ещё не закончила.

— Это никуда не годится, любимая.

Он перевернул её на спину, раздвигая ноги. Её взгляд был зафиксирован на его губах.

— О, Хлоя, твоё сердце ускоряется, когда ты смотришь на мой рот. Потому что ты знаешь, что я собираюсь им делать. — Она моя. И я возьму её. Просто не полностью. Контролируй своего зверя.

— Я планирую заставить тебя кончать, пока ты не оседлаешь мой язык, словно распутница. Потому что ею ты и являешься.

— Что это значит? — хрипло спросила она, отчего к его члену снова прилила кровь.

— Это означает, что ты была создана для меня.

Он принялся целовать её шею, начиная с самого верха, намереваясь проложить путь к пальчикам ног и обратно.

Внезапно он замер.

— МакРив? Ты снова меня дразнишь? Я уже умираю!

В его разум проник другой запах Он внутренне встряхнулся. Что-то из прошлого? Напоминание о кошмаре?

Бёдра Хлои толкались в его грудь, когда он учуял то, с чем надеялся больше никогда не встречаться.

Суккуб. Близко. Он глубоко вдохнул, запах становился всё сильнее. Боги, они проникли за стену! Пришли, чтобы отомстить? Или украсть Хлою для Правуса?

С горькими проклятьем он натянул штаны, заправляя в них свой член.

— Быстро одевайся! — Он бросил ей футболку.

— Что? — она натянула её через голову, — Что происходит, МакРив?

Вполне одета! Он схватил её, и, не выпуская из объятий, ринулся к двери спальни…

Потом застыл, все его мышцы напряглись. Он медленно отступил, пристально глядя в её глаза. Они… пылали зелёным. В одну секунду её волосы удлиннились. На кончике каждого пальца появился коготь.

— Нет, нет. Только не это.

— Почему ты на меня так смотришь?

В его руках была никакая не смертная; это была суккуб. Моя Подруга… моя Подруга из их рода.

К горлу подступила желчь. И она только что насытилась. От него!

Хотя он принёс клятву богам, что скорее умрет, чем снова покормит одно из этих мерзких существ, он позволил этому паразиту обвести его вокруг пальца, соблазнить, а затем собрать его семя.

Не могу, не могу с этим справиться…

С громким рыком зверь вырвался на свободу.

 

Глава двадцать третья

— МакРив, ты меня пугаешь! — закричала Хлоя. Он уставился на неё с нескрываемым отвращением, лицо перекошено. Он начал её трясти, и она завопила, — пусти меня!

Он стиснул её плечи с такой силой, что казалось, они вот-вот сломаются. Его льдисто-голубые пылали. Во рту показались клыки. Из пальцев вытянулись чёрные когти.

— Только не ты, только не ты!

Он поднял Хлою так, что её ноги оторвались от пола, затем притянул ближе, губы девушки оказались в каких-то сантиметрах от его огромных клыков. Он буравил её диким пристальным взглядом.

Она отворачивалась, всхлипывая от страха. Зарычав, он бросил её на кровать. Она моментально сползла на пол. Не понимая, что происходит, она забилась в угол.

Развернувшись, он с силой обрушил ладони на обшитую деревом стену, которую затем располосовал когтями, отчего по всей комнате полетели щепки.

Вновь повернувшись к Хлое, он уже не был собой. Не человек, словно в тумане отметил её разум. Он не человек. Она смотрела на его… зверя. Чудовище. В его горящем синем взгляде она видела сумасшествие — и животную хитрость.

Дрожь юила её так сильно, что голова моталась из стороны в сторону.

Он вновь врезал по стене, ревя в потолок:

— Я сдаюсь! ТЫ, БЛЯДЬ, ПОБЕДИЛА!

В комнату ворвался Манро. Он выглядел в точности как МакРив пару секунд назад.

До и после.

— Уилл? Что на тебя нашло?

МакРив прорычал:

— Убери её с глаз долой!

— Что с тобой происходит? — Манро увидел Хлою, которая, дрожа, забилась в угол. — Хочешь, чтобы она умерла от страха?

Он проревел в ответ:

— ДА!

Глаза Манро тоже засияли синим:

— Она моя дифур [1] . Я не позволю причинить ей боль.

— Она — проклятый суккуб! Семяпожирательница!

Хлоя ахнула:

— Суккуб? — Она читала про них. Они получали питание от… секса.

Близнец МакРива, понюхав воздух, остолбенел. Потом уставился на неё, нахмурившись.

— Боги милостивые.

Хлоя была бессмертна? Ллореанка?

Должно быть, сработал спусковой механизм.

Манро быстро оправился, толкая рычащего МакРива к двери.

— Наружу! — Обернувшись, Манро сказал ей, — не выходи из комнаты, если жизнь тебе дорога.

Хлопнула дверь.

Ошеломлённая, она села. Она не знала, что напугало её больше: истинная природа МакРива — или открытие собственной сущности.

Суккуб.

По реакции обоих мужчин она поняла, что суккубы не являлись всеобщими любимицами. И одной из них была её мать?

С трудом поднявшись, Хлоя поплелась в ванную. Отражение в зеркале её поразило. Лицо стало нежнее, вьющиеся волосы спускались плеч и продолжали расти.

Радужка сияла густо зелёным. Она читала, что у всех созданий Ллора цвет глаз менялся в зависимости от переживаемых эмоций. Я, создание Ллора. Когда они примут свой прежний цвет?

Приподняв край МакРивовой футболки, с помощью зеркала она обнаружила, что бёдра стали круглее, а грудь полнее. Отпустив футболку и вцепившись в край раковины для равновесия, она заметила свои новые когти. Они были розовыми, как ногти, но имели клиновидную форму с острым концом.

Уродские когти.

Но самым отвратительным было то, чего она лишилась.

Все её шрамы исчезли.

Наверное, большинство девушек пришли бы в восторг, Хлоя же пришла в ярость. Каждая из этих отметин, словно знак отличия, была ею заработана.

Тот, на лодыжке, напоминал ей о большой бразильской полузащитнице, которая с обеих ног отправила Хлою прямиком в больницу — и о том, как в следующем сезоне эта девка заплатила.

Сейчас колени стали гладкими, шрам от артроскопии пропал. Эта хирургическая операция была своего рода ритуалом взросления. Даже вчерашний шрам, который должен был служить ей напоминанием обо всём, через что ей довелось той ночью пройти, исчез.

Её знаки отличия. Исчезли.

Завопив, она впечатала в зеркало кулак, отчего то разлетелось вдребезги. Ахнула, увидев порезы на руке. Глупо, очень глупо. Она должна найти способ выбраться отсюда, пока не вернулся МакРив, чтобы её прикончить. Эта ненависть в его глазах…

Как он мог обращаться с нею вот так? После всего, что между ними произошло?

Все его обещания — ложь! Её бесило, что он скрыл от неё эту свою звериную сущность. Да, он упомянул о чём-то таком на поляне, но она посчитала его слова метафорой.

Она не знала, кем была сама — но он-то точно был в курсе насчёт себя. Эта его сторона была настолько чудовищна, что от одного воспоминания об этом Хлою бросало в дрожь. Она была рада, что увидела всё до того, как полностью в него влюбиться.

Пусть нимфы им подавятся! Острая боль от этой мысли умерила её ярость.

Причём эта сбивающая с толку боль мучила сильнее, чем свежая рана.

Хлоя открыла воду, поморщившись, когда подставила под струю руку. Смыв кровь, она увидела, что кожа уже начала восстанавливаться. Потому что я бессмертна. Схватив маленькое полотенце, она туго затянула его вокруг руки.

Она знала, что что-то происходит. Мало помалу она менялась. Это не должно было стать таким шоком, Хло. Не тем шоком, который она испытала при виде МакРива. Он чувствовал к ней отвращение? Взаимно. Он был омерзителен. Её прекрасный шотландец скрывал чудовище.

Решив, что те, за стеной, не так уж плохи по сравнению с существом, делившим ещё недавно с ней постель, она подняла осколок зеркала, обернув его краем махрового полотенца.

Если она столкнётся с этим волко-монстром опять, скажем, пытаясь уйти, то выпотрошит его. Ситуация "убить или быть убитой".

Кем-кем, а жертвой она не была.

Торопливо одешись, она засунула осколок в задний карман, прикрыв сверху длинным свитером. За дверью никого не было слышно, так что Хлоя повернула ручку и обнаружила, что она заблокирована. Расстроившись, она её дёрнула.

Та немедленно раскололась.

Она в замешательстве уставилась на обломки. Насколько увеличилась её сила?

Отчаянно пытаясь выбраться, она когтями взломала замок и распахнула дверь на лестничную площадку. Внизу в большой комнате на диване сидели растерянные Ронан и Бен.

Ронан бросил на неё смущённый взгляд.

Бен с явной угрозой медленно покачал головой.

— Хлоя, ты должна наверху дождаться Манро. Тебе нельзя находиться рядом в Уиллом.

Она медленно отступила назад в комнату. Видимо, придётся выбираться через окно.

* * *

— Если ты её убьёшь, то никогда не сможешь вернуть…

После неминуемого обмена ударами с Манро, Уилл продирался сквозь чащу леса, его дезориентированный разум снова проигрывал обрывки фраз близнеца.

Манро, видимо, думал, что Уилл не должен убивать паразита, который проник в их дом и в их жизнь. Ей повезло, что зверь поднялся. В противном случае она была бы мертва.

Уилл сходил с ума от бешенства — его зверь всё ещё принимал Хлою в качестве своей Подруги, сдерживая его действия. Уилл страстно желал убить её, но Инстинкт приказывал — Защищай, обеспечивай. -

Он спрашивал себя, понимает ли Инстинкт, что обеспечивать её — означает подвергнуть опасности его существование в целом, рискуя установить с ней ядовитую связь.

Суккуб только что кормился от моего тела. Ненависть бурлила в нём с такой силой, что он почти задыхался. Этого не может быть. Ему, чёрт возьми, нравилась Хлоя, нравилась её страсть, её дух. Он думал, что его жизнь, наконец-то, потечёт в верном направлении.

Я думал, что смогу перестроиться. Теперь это невозможно.

Он не мог отдышаться, хотя обычно был способен пробежать огромное расстояние, даже не запыхавшись. Он споткнулся, оперся ладонями о колени, шумно втягивая воздух.

Он чувствовал удушье. Глубина затягивала вниз. Хлоя кормилась от него. В точности как Руэлла.

Она впивалась когтями в его бёдра, высасывала, насыщалась, а затем готовила к новому раунду. К новому кормлению. Потому что удовлетворить её невозможно.

Почему это продолжает с ним происходить? Он поедет в Венгрию.

Нет, сначала покарает Вэбба. Теперь у него не было сомнений по поводу использования Хлои…

Эта мысль его поразила. Вэбб должен был знать, что она такое. Он заметил, что она меняется, и умыл руки. Хлоя искала отца, потому что он её бросил. Конечно же.

Он застыл. Она ведь уже должна сложить всё это вместе. Предательство её опустошило? Она поражена? Плачет?

Ревя, он прорывался сквозь деревья. На него всё ещё давила потребность защищать свою Подругу.

Вся её жизнь перевернулась с ног на голову. Он вспомнил, как она стояла в его комнате, ошеломлённая, беззащитная. Да, она была беззащитна. В точности как Руэлла. Уилл задался вопросом, смог бы он переступить через труп матери, чтобы защитить и этого суккуба. Эта мысль заставила его впечататься головой в ствол огромной сосны и переломить её пополам, обливаясь кровью.

Стало дегче. То, что доктор прописал. Словно до него добрался удар отца. Теперь Уилл снова и снова бился головой о деревья.

Он поверил, что у них с Хлоей была настоящая страсть, что он возбуждал её так же сильно, как и она — его. А вместо этого она лишь хладнокровно его использовала.

Руэлла, должно быть, смеётся в своей могиле.

— Аааа! — взревел он, замахиваясь, разрывая когтями очередное дерево.

Он смотрел, как оно падало. Повержено.

Прямо как я.

Сестра (гаэльск.)

 

Глава двадцать четвёртая

Второй раз за три дня с тяжёлым сердцем Манро поднимался в комнату брата. Я его потеряю.

Во время драки Манро придумал сотню причин, почему Уилл не должен убивать Хлою. Но зная, что Уилл опровергнет каждую из них, он не высказал ни одной.

Например, если бы Манро напомнил, что Уилл мог бы всего лишь завести с Хлоей детей, Уилл бы возразил, что тогда его отпрыски будут наполовину суккубами или инкубами.

Подкинь в эту ситуацию ещё одну тревогу и включи на медленный огонь.

У Манро тоже были причины ненавидеть вид, к которому принадлежала Хлоя. Он лишился и матери, и отца, и какое-то время боялся, что той ночью он лишился брата.

Но Инстинкт Манро приказывал защищать Хлою, его дифур, его сестру. Согласно судьбе, согласно всем верованиям ликанов, в этой женщине заключалось будущее Уилла. Для Манро она была частью семьи.

Не делай выводов. Он должен поговорить с ней, узнать побольше. Он решил, что один из братьев должен подойти к ситуации рационально. Распрямив плечи, он постучал в дверь.

Она не ответила. Поколебавшись, он вошел.

Она сидела у окна, уставившись наружу. На охрану, которую выставил Манро внизу?

Её внешность изменилась. Волосы, более волнистые и длинные, сияли в утреннем свете. Изгибы тела были более выражены. Её природа обязывала питаться от мужчин; в стремительном превращении она стала для них ещё более привлекательна.

Нахмурившись он посмотрел на окровавленное полотенце, обёрнутое вокруг её руки.

— Что случилось? — спросил он, догадываясь об ответе. — Тебе не понравилось твоё новое отражение.

Она не произнесла ни слова, настороженно за ним наблюдая. Возможно, опасаясь, что вслед за Уиллом все ликаны начнут выпускать своих зверей.

Даже Манро был шокирован той картиной. С этими сверкающими в темноте комнаты синими глазами Уилл так похож был на отца в последние часы своей жизни…

— Я не собираюсь причинять тебе вред, Хлоя. Ты меня понимаешь?

— Почему я должна тебе верить? Ты близнец того существа снаружи. Может и ты такой же?

— Ну, почти такой же.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Монстр.

— Когда я теряю контроль на своими эмоциями или агрессией, я выгляжу точно так же.

Она снова вздрогнула.

— То, что он сказал — это правда? Я суккуб?

— Да. Ты так пахнешь. Я не знаю, почему ты изменилась. Прошлой ночью ты была человеком. Может быть, ты достигла определённого возраста и прошла переход. Не могу сказать.

Наконец, она подняла взгляд.

— Я бессмертна?

— Могу я посмотреть твою руку?

Она размотала полотенце. Рваные раны уже затягивались.

Он облегчённо выдохнул.

— Регенерирует. Быстро. Ты бессмертна. По крайней мере одной проблемой меньше. — Он хорошо знал, каково это — бояться человеческой хрупкости.

Она смотрела на него из-под локона своих новых струящихся волос.

— Почему ты добр ко мне? Я видела выражение твоего лица, когда ты учуял, кем я являюсь.

— Уилл объяснял тебе, что такое наш Инстинкт? — Она кивнула, и он продолжал, — его Инстинкт говорит ему, что ты — его Подруга. Мой — что ты моя сестра. Для меня ничего не изменилось, и неважно, кем ты являешься.

— Опять эта фраза — «неважно, кем ты являешься».

— А кто-то ещё так сказал? — она не ответила, и он добавил, — ты можешь доверять мне. Я помогу тебе.

— Как я могу тебе доверять? Очевидно, что твой вид ненавидит. . мой.

— У моей семьи есть печальная история, связанная с суккубами. Трагическая.

— Какая?

— Это не моя история, — осторожно начал он, — всё сложно. Знай лишь, что для всех участников этой истории всё очень непросто.

— Непросто. — Она усмехнулась. — Ты что, почти умер находясь в руках монстра? Вот это было непросто. — Она встала. — Я собираюсь отсюда испариться. Я, скорее, рискну предпочесть человека-змею, чем снова увижу этого зверя.

— Зверь Уилла не причинит тебе вреда.

— Неужели? Ты этого не видел, но он рычал на меня, тряс меня.

— К сожалению, это был сам Уилл. Его зверь поднялся, чтобы тебя защитить. — Она бросила на него полный недоверия взгляд. — Можно, я буду с тобой откровенен, Хлоя? Эти существа за стеной будут безостановочно тебя насиловать, и ты будешь молиться, чтобы вновь стать смертной и умереть. Здесь никто тебя не тронет.

— Даже твой брат?

— Особенно он. Пошли прогуляемся и я расскажу тебе всё, что знаю про твой вид. — Он махнул рукой в направлении двери, но она всё ещё колебалась. — Тебе не интересно?

С недовольным видом она уступила.

Спустившись вниз, они прошли мимо мальчиков. Ронан, не отличавшийся скромностью, спросил:

— Ты действительно семяпожирательница?

Манро буркнул:

— Следи за языком, Ронан!

Парню нельзя выражаться, но МакРив может открыто её так называть?

— Видимо, да.

— Что это значит?

— Отвали от меня, пацан.

Манро, открыв перед ней дверь, обернулся:

— Если Уилл вернётся, скажите ему, что мы вышли поговорить.

Выйдя на улицу, они прошли мимо державшейся за руки пары. Когда эти двое уставились на Хлою, Манро подумал, не успел ли уже Ронан всем разболтать, что подруга Уилла — суккуб.

Хлоя невесело усмехнулась:

— Вчера все они улыбались и махали мне. Теперь у меня на груди алая буква "С". Это объясняет всё, не так ли? Они примут дочь Вэбба, но не примут суккуба?

— Они не знают, как реагировать. Обычно ликаны не оскорбляют суккубов без необходимости.

— Твой брат тоже? Да ладно, я могу узнать ненависть, когда вижу её.

— Ты знала, что это должно было случиться? — спросил он, меняя тему.

Она прищурилась, но ничего не возразила.

— Я знала, что внутри чего-то не хватает. Несколько недель назад мои органы чувств начали давать сбой.

— Это обычное дело при превращении полукровок.

— Я сказала об этом отцу. Он отыетил, что я должна избегать спускового механизма, но не сказал, что это за механизм. Намекнул, что моя мама была бессмертной, но, опять-таки, не сказал, какого вида.

— Спусковой механизм? Это, должно быть, произошло, когда вы с Уиллом занимались сексом.

Она помотала головой.

— Не занимались. Не в том смысле. Мы просто дурачились.

Чем это отличалось от произошедшего вчера? О. Манро мог догадаться, что это был за спусковой механизм. Она… впервые покормилась…

Судя по вспыхнувшим щекам Хлои, она тоже догадалась.

— Твой отец не говорил тебе избегать… такой вот близости с мужчиной? Я думаю, он делал всё, чтобы уберечь тебя от превращения.

— Он, наверное, не думал, что у него есть повод для беспокойства. Я никогда особенно не испытывала интереса к парням.

— Понимаю. Это не новость в случае с полукровками, их энергия или… аппетит будут спать, пока не сработает катализатор. Я слышал, как человек-полукровка стала валькирией после того, как в неё ударила молния.

— Я ничего об этом не знала. Папа просто кинул мне на колени Книгу Ллора и уехал в командировку. Он сказал, что мы поговорим, когда он вернётся. Он… он так и не вернулся. Телефон был отключен. — Её голос дрогнул, что явно её разозлило. — Следующее, что я помню: в дом проникли порождения Ллора, а меня похитили.

— Мне очень жаль Хлоя. Манро не мог даже представить себе степень её смущения и страха. Снова нахлынула необходимость защищать.

— Учитывая его ненависть к бессмертным, твой отец, видимо, верил, что его действия милосердны.

Она пожала плечами, изображая безразличие.

— Так просвети меня насчёт суккубов. Скажи всё прямо. Я большая девочка.

В его распоряжении была лишь туманная информация из третьих рук и горькие воспоминания брата о Руэлле.

— Ты — камбион, полу-человек, полу-суккуб, что делает тебя частью Убов. Они происходят из реальности Убов, расположенной на скрытой планете. Мужчины называются инкубами, а женщины — суккубами. О твоём виде не слишком-то много известно. Кто-то говорит, что мужчины способны летать, а женщины — становиться невидимыми. Мы лишь знаем, что особи твоего вида питаются в момент сексуальной разрядки партнёров.

— Значит, когда МакРив назвал меня пожирателем семени, это было. . буквально?

Манро дёрнул свой воротник, чувствуя себя так же неловко, как и Хлоя. Будто объясняешь Подруге брата про птичек и пчёлок.

— Говорят, во время разрядки высвобождается мистическая энергия, и твой вид способен преобразовать её в жизненную силу. В этом случае сперма может быть лишь приманкой, типа глазури на… — Он замолчал. — Какую бы метафору я ни придумал, всё прозвучит извращённо.

Её щёки запылали ещё ярче.

— Я поняла.

— Ещё я слышал, что преобразовывается именно физический, эээ, результат. — Он кашлянул в кулак. — Я точно знаю, что это может быть следствием полового акта или орального секса. — Однажды Уилл признался, что хоть Руэлла и могла кормиться обоими способами, она никогда не снисходила до орального секса и сама не испытывала к этому интерес.

— Как часто мне придётся это делать? Каждый месяц? Неделю?

— Поскольку ты молода, тебе придётся это делать чаще. Думаю, каждый день. Возможно, через день.

Хлоя побледнела.

— Так часто? — вскричала она. — Что произойдёт, если я не буду этого делать?

— Для камбионов — не знаю. Но для суккуба каждый день без питания усиливает страсть к мужчине. В какой-то момент она начнёт с ума сходить от желания, опустившись до животных инстинктов. — Как те суккубы, преследовавшие Уилла, намереваясь его изнасиловать.

Боги, наверное, спрашивать его об этом — было чересчур.

— Круто. Что-нибудь ещё?

— Если у тебя был секс с одним и тем же мужчиной более трех раз, ты можешь привязать его к себе, отравив…

— Типа, ядом из клыков? — она была ошеломлена

— Нет-нет, это мистическая связь. Как только она сформируется, вдали от тебя он будет болеть. — Он вспомнил Уилла, потного, катающегося по кровати. — Я думаю, это сродни героиновой зависимости, только никаких улучшений.

В её взгляде читался скепсис.

— Тогда зачем кому-то вообще заниматься сексом с суккубом?

— Ты красивая. И можешь выделять химические вещества, которые сводят мужчин с ума. Это называется "распыление".

— И как я их выделяю?

— Как я понял, одновременно с дыханием. Они не имеют запаха, так что их невозможно обнаружить, пока не почувствуешь эффект. Любому мужчине будет трудно, если не невозможно, тебе сопротивляться. Считается, что иммунитетом обладают лишь те, кто обрёл пару.

Она остановилась.

— Итак, мой новый способ питания — это накачать мужика рогипнолом, а затем подсадить на себя, как на героин, чтобы он раз за разом возвращался к дилеру. Это просто лажа какая-то.

Манро не мог не согласиться. Он молчал, давая ей время, чтобы рассмотреть ситуацию со всех сторон.

— Я стану зависима от парней, по-настоящему зависима — до конца своей жизни? — Она выглядела так, словно её вот-вот стошнит. Скорее, самой себе она сказала: — У меня была отличная жизнь. Будущее было распланировано. — Мимо прошла ещё одна группа, бросая в её сторону нерешительные взгляды. — Чего вылупились? — рявкнула она.

— Боюсь, новости здесь распространяются быстро, — сказал Манро.

— Ну так пусть они держат свои взгляды при себе.

Сначала она выглядела разбитой. Но с каждой секундой, адаптируясь ко всем этим "сюрпризам", её лицо приобретало упрямое выражение.

Суккубы были известны своей манерой заискивать. Они при любой возможности обхаживали и обольщали мужчин. Хлоя же выглядела так, словно едва сдерживалась, чтобы не врезать этим ничего не подозревающим прохожим.

Манро наклонил голову набок, внутри него зародилась надежда. Эта женщина вела себя как боец. Она зарабатывала на жизнь, будучи профессиональным спортсменом — более неподходящей карьеры для суккуба нельзя и вообразить.

Его собственное чувство недоверия к ней ослабевало. Одно лишь то, что она была наполовину суккубом, не делало её в точности такой, как Руэлла.

В глазах Хлои горел огонь, её упрямство кардинально отличалось от воспоминаний Манро о том, другом существе, равно как и о любом другом суккубе, с которым он сталкивался за всю свою длинную жизнь.

Это означало, что Манро по-прежнему считал Хлою подходящей парой для Уилла.

— Что на счёт беременности? — спросила она

— У чистокровного суккуба способность к воспроизведению проявляется несколько раз в год. Я не знаю, как обстоят дела в твоём случае. Мы можем связаться с одной прорицательницей, чтобы узнать побольше, но, скорее всего, это займёт некоторое время.

— Я сейчас проснусь, и это всё окажется плохим сном. — Она потёрла виски. — Тут вообще есть какие-нибудь плюсы?

— Теперь ты бессмертна. Ты можешь жить вечно.

— Жить вечно безработная рогипнольщица, шлюха-наркодилерша? Если это плюсы….

— Ты станешь сильнее. Восстановишься после любого ранения. Кроме обезглавливания, конечно.

Она оживилась:

— Сильнее?

— Давай, ударь меня. — Он похлопал себя по плечу.

Она пожала плечами, потом ударила здоровым кулаком.

Он стиснул зубы:

— Точно. Сильнее. — Ему была приятна эта боль. Это означало, что его вновь обретённая сестра сможет выжить в Ллоре.

Она нахмурилась посмотрев на другую руку:

— Она действительно быстро заживает.

Он потёр затылок:

— Ты и Уилл, э-э, ваше совместное утро помогло тебе в этом.

Она снова залилась румянцем:

— Что, если я больше никогда не буду этого делать? Я полукровка. Может быть, я смогу по-прежнему существовать на обычной пище. Обычно я так глушила свои худшие симптомы..

— Это возможно.

Она прищурилась.

— Если на этот счёт существует хотя бы отдалённая надежда, я заставлю это сработать. — Её карие глаза замерцали, затем решительно вспыхнули зеленью. — Когда я хочу чего-то достаточно сильно, это происходит.

Хлоя была анти-Руэллой. Внезапно ситуация перестала быть трагедией. Ещёне всё потеряно.

В этот момент в лесу раздался мучительный рёв. Повалились деревья.

Уилл. Приводит в порядок свои эмоции.

* * *

Хлоя посмотрела на близнеца МакРива.

— Это он, не так ли? — Сможет ли она когда-нибудь забыть этот ужасающий звук.

— Да, — к её удивлению подтвердил Манро,

Она чувствовала, что он желал ей добра. По крайней мере, он не был жесток. Колоссальное преимущество, по сравнению с тем, другим.

Ей всё ещё не верилось, что сегодняшнее утро катилось ко всем чертям. Пока не показался этот монстр, говоривший с ней на эзоповом, блядь, языке — она была счастлива, была желанна и желала сама. Ей нравился МакРив — сексуальный и волнующий любовник.

Сегодня я потеряла всё. От её вероятной трансформации отец пришёл в ужас. Что-то бы он чувствовал по поводу своей дочери-выродка сейчас? Олимпиада? Недоступна навеки. Она всегда параноила насчёт флоридских допинг-проб; можно только догадываться, что показали бы анализы на текущий момент. Не говоря уж про обретённую силу и сверкающие глаза.

Хотелось винить во всём МакРива — меньшего он не заслуживал — но сейчас она осознала, что все её изменения были неизбежны. Учитывая характер её снов и уровень осведомлённости о мужчинах — рано или поздно она бы нашла парня, и спусковой механизм бы сработал — с МакРивом или без него.

— Я могу поговорить обо всём этом с другими суккубами? — Рассказать, что для неё это слишком.

Теперь, по-крайней мере, она поняла, почему испытывала страх всякий раз, когда только обдумывала возможность пофлиртовать. Очевидно, что её первый же бойфренд своим семенем запустил бы процесс окончательной трансформации.

Возможно, её человеческая половина пыталась удержать её от превращения? Хлоя была храброй, по крайней мере физически. Однако она была слишком труслива, чтобы исследовать этот страх и попытаться его преодолеть. Всегда было легче найти оправдание.

Слишком занята. Слишком увлечена. Слишком преданна.

Тогда почему она не испытывала этот ужас с МакРивом?

— Хлоя, все суккубы, которых я когда-либо встречал, были злобными тварями, — ответил Манро. — Я бы не советовал к ним приближаться.

Она нахмурилась.

— Значит, моя мама была злобной?

Будь это возможно, Манро выглядел бы ещё более неловко, чем во время разговора про секс.

— Не могу сказать.

Если папа презирал ллореанцев, то почему вообще связался с одной из них?

— Может, папа ненавидит бессмертных, потому что моя мать причинила ему боль? — Она вспомнила, как он смотрел на фотографию Фьоры. Мама заставила его влюбиться в неё?

— Это возможно. Хотя более вероятно, он уже был членом Ордера. Как мы поняли, твой отец занимал этот пост на протяжении десятилетий.

Что если её мама была его пленницей? Как обычно, чувства к отцу были в смятении. Прошлой ночью она пришла в ярость оттого, что кто-то желал зла МакРиву, Ронану и другим детям Ллора.

Этим утром она поняла, почему МакРив был угрозой обществу. Была ли и её мать такой же?

Ищи плюсы, Хло. После многих лет бесконечных анализов крови можно было больше не беспокоиться насчёт рака. Нет, потенциально она может жить вечно.

Хлоя поморщилась. Она была независимой женщиной, а теперь, чтобы выжить, ей придётся полностью зависеть от мужчин — притом даже не всю жизнь, а целую вечность.

Ещё одна мысль поразила её. Те "женские инстинкты", которые она ощутила сегодня утром — это были инстинкты суккуба, который подсказывали, как получить максимальный результат. Фу!

Идея вечной жизни подобным образом её совершенно не привлекала.

— Нам стоит вернуться, — сказал Манро. — Брату не понравится, что ты ушла.

— Он рассердится? Интересно, на что это будет похоже!

— Повторяю, он не причинит тебе вреда. — Манро запустил пальцы в волосы, напоминая ей о том, насколько красивы были братья. И о том, что таилось в глубине.

— Почему ты так в этом уверен?

— Он бы уже это сделал. Не помню, чтобы он когда-либо настолько выходил из-под контроля. Думаю, ситуация усугубилась недавними пытками на острове. Он был не в себе, вернувшись оттуда.

— Его подвергли вивисекции, да? — Она вспомнила, как вчера МакРив дрожащей рукой накрыл своё сердце. Поцеловав его грудь она поклялась себе, что никому и никогда не позволит снова причинить ему боль. Как быстро всё изменилось. — Его пытали люди моего отца?

Золотые глаза Манро мерцали, когда он признал:

— Одна из врачей продемонстрировала ему его бьющееся сердце.

Она зажала рот тыльной стороной ладони. Даже после всего произошедшего она сочувствовала МакРиву. Боже, ещё никогда в своей жизни она не была так запутана. Увидев зверя, вырвавшегося из МакРива, она поняла, почему Ордер боялся ликанов. Но взглянув на Манро — серьёзного, мрачного Манро — она и представить не могла, чтобы кто-нибудь причинил ему зло.

— Значит, твой брат переступил через это, чтобы быть со мной, но моя трансформация вселила в него желания меня убить? Ты должен мне рассказать, почему.

Выражение лица Манро было непреклонным.

— Хлоя, это…

— Непросто. Ясно. — Она вздохнула, пытаясь смягчить свой тон. Вины Манро в этом нет. Он лишь пытается помочь. — Слушай, я не могу здесь оставаться. Должна же быть хоть какая-то возможность пройти через тех существ за стеной

— Мне очень жаль. Сейчас это невозможно.

— Ладно. Может, я и застряла в этой общине, но это не означает, что я должна оставаться в его доме. С ним я жить не буду!

— Никто больше тебя не примет.

— Потому что я суккуб?

— Потому что ты Подруга Уилла. Его Инстинкт потребует держать тебя рядом. Даже если он одновременно тебя ненавидит.

Её будто снова похитили. Из лап ведьм в лапы ликанов.

Чем сильнее усугублялась ситуация, тем чаще Хлоя повторяла самой себе "замажь всё грязью". Но это было настолько далеко от состояния "Я просто счастлива быть здесь".

Что она знала наверняка?

Она не могла изменить свою сущность, так что терпеть эти выходки оборотня — не вариант.

Нужно как можно скорее спланировать свой побег. Пока же необязательно плясать под их дудку в этой древней общине.

Бояться МакРива она отказывалась. Жизнь всё время сводила её с большими противниками. Когда они неслись по полю прямо на неё, она приучила себя твёрдо стоять на ногах. Потом приучила себя давать сдачи. Она обошла сотни стадионов по всему миру, словно грёбанный гладиатор. Хлоя не дрогнет, даже зная, какой ужас живёт внутри МакРива.

И, наконец, она, скорее, умрёт с голоду, прежде чем снова от него "покормится".

— Манро, ты хорошо ко мне относился, так что я буду с тобой откровенна. Я не собираюсь самостоятельно штурмовать эту стену. — Пока. — И я понимаю, что выбор жилья у меня ограничен. Но также я не собираюсь мириться с этой волчьей фигнёй твоего братца. Ещё один подобный трюк, и я проткну его этим осколком стекла.

Манро был поражён и, одновременно…приободрился?

— Я не шучу, — настаивала она. — Ещё не знаю как, но я прибью к этой стене его яйца.

Золотые глаза Манро округлились:

— Думаю, это блестящая идея — по-моему, сейчас не стоит сдерживаться, не так ли?

Хм, ладно.

— И ещё одно. Мне нужен развод. Не хочу иметь с твоим братом ничего общего.

Радость Манро померкла.

— Он передумает, как только оправится от шока.

Не стала бы я ставить на такой исход, Манро…

Она подняла взгляд наверх: в небе, в точности как вчера днём, медленно плыли облака, напоминая ей о прекрасном времени, проведённом с МакРивом. Она почувствовала горечь.

Подходя к дому, она заметила у входа МакРива, который вжимал в оба дверных косяка вытянутые руки. Его когти глубоко вонзились в дерево, тело, казалось, заполняло весь проём.

Его глаза были всё ещё льдисто-голубого цвета, однако никаких следов зверя не было видно. Он вновь обрёл контроль над собой.

Его забрызганная грязью голая грудь тяжело вздымалась. На лице была кровь.

Она видела, как прохожие около дома замедляли шаг. Надеетесь на шоу? Если МакРив к ней сунется, она им устроит шоу, достойное любого стадиона.

Не удостоив её даже взглядом, МакРив ринулся на брата.

— Где ты был, чёрт побери? — рявкнул он на Манро. — Ты её отсюда забрал?

Как Манро и предсказывал. Хлоя закатила глаза и двинулась к дому, мимо Ронана и Бенита, которые отступили, освобождая ей путь.

Пока они снаружи будут мериться пиписьками или как у них это называется, она перетащит свои вещи из комнаты МакРива, а затем совершит набег на кухню. Она твёрдо была намерена питаться как человек.

Ей нужно поверить, что это возможно.

— Я всего лишь вывел её из дома прогуляться, — сказал Манро.

— Не смей уходить с ней без моего разрешения!

Остановившись, Хлоя развернулась к ним лицом.

— Эй, полегче! Я Хлоя, а не чей-то мотоцикл. Никто не будет раздавать или получать разрешения на то, что касается меня.

Четверо её новых соседей нахмурились, будто удивившись, что она вообще посмела к ним обратиться. Им предстоит немало сюрпризов.

Повышая голос с каждым словом, МакРив проорал:

— Тебе стоит убраться нахуй с моих глаз, суккуб!

— А тебе стоит захлопнуть свой блядский рот!

Он кинулся вперёд — словно гигантский футбольный защитник. Думать о нём в таком ключе позволило Хлое твёрдо стоять на ногах.

Его глаза прищурились, голос дрожал от ярости.

— Я обезглавил последних пятерых суккубов, встреченных мной. Продолжишь в таком же духе — и станешь шестой!

 

Глава двадцать пятая

— Я — шестой? — сучка вопросительно задрала бровь. — Не могу одобрить твой план, кретин. Что у тебя ещё есть?

Уилл схватил её за плечо.

— Злишь меня на свой страх и риск…

— Нахуй твой страх! Свали, МакРив! — завизжала она изо всех сил, выдёргивая свою руку обратно, а он так этому удивился, что не стал препятствовать. — Свали с глаз моих!

— Ты даже не представляешь, с каким играешь огнём! Вспомни, как испугалась, увидев моего зверя.

Вспомнив тот ужас, она опустит глаза, попытается его успокоить…

Её подбородок вздёрнулся, плечи расправились.

— Для информации, мудак, я не испугалась. Я была шокирована. Есть разница. А раз теперь я знаю, что скрывается внутри тебя, такого больше не повторится. — Она развернулась к дому.

Кипя от ярости, он рванул за ней. Когда он вновь схватил её за руку, она развернулась и пнула его по колену.

Определённо, она стала сильнее. Потому что она чёртов суккуб.

Возможно, всему Ллору стоит узнать, кем на самом деле она является. Он развернулся к стене, усилив хватку, пока Хлоя не начала кричать:

— Куда ты меня тащишь?

— Ты так стремилась уйти, что, возможно, я переброшу твою задницу через стену.

Её сердце колотилось от страха, бухая, как барабан. Может, он бы и стал первым ликаном, намеренно нагоняющим страх на свою Подругу, но Инстинкт так не считал.

— Ты причинишь вред той, что дана тебе?-

— ЗАЩИЩАЙ-

Манро бежал за ними. Он заговорил по-гаэльски:

— Ты с ума сошёл? Так ты с ней обращаешься? Я её только-только убедил, что ты не причинишь ей вреда.

На том же языке Уилл ответил:

— Значит, ты грёбаный лжец! — Он дёрнул её вперёд, несмотря на все попытки вырваться.

— Что ты собираешься с ней делать? — Манро не отставал. — Она не такая, как ты думаешь.

— Мы собираемся взглянуть на стену. Может, я зашвырну её на другую сторону, где ей самое место.

— Ты спятил? Она твоя пара, брат.

Уилл бросил через плечо:

— Я её такой не считаю! Ты помнишь последние слова мамы? "Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям"

Хлоя принялась вырываться сильнее.

— Но эта девушка — не полноценный суккуб, — заметил Манро. — Она полукровка.

— Ах да, — проскрежетал Уилл, — и её вторая половина — ВЕББ!

— Мне казалось, ты перешагнул через это.

— Не могу. Не теперь. Очередное доказательство того, насколько она порочна.

— Я слышал твое желание у Лоа. Ты хотел, чтобы твоя подруга стала бессмертной. Твое желание исполнено — её раны регенирируют. Я видел. Ты сможешь сделать её своей, чувак!

— Я бы предпочел, чтобы она была смертной и жить бы ей оставалось один день!

— Ты так легко говоришь о человеческой смерти? Мне? — слова Манро звенели от старой боли. — Я не позволю тебе обидеть мою сестру. Она нужна мне, даже если ты её не хочешь. — Затем Манро совершил последний отчаянный ход, — Ты должен мне её.

Уилл обнажил на брата клыки

— Ты вспомнил об этом? Здесь?

Манро был твёрд.

— Я тоже долго ждал её, Уилл. И она мне нравится, думаю, она будет тебе прекрасной парой, если ты дашь ей шанс.

Уилл перевёл взгляд на брыкающуюся Хлою. Её глаза горели зелёным цветом суккубов.

— Ни-ког-да.

Манро остановился. Едва Уилл подумал, что тот сдался, как Манро произнес:

— Отец выкинул её, словно мусор. Именно поэтому она его искала. Она сказала ему, что что-то не так, но ублюдок ничего ей не сообщил, оставив страдать в течении многих недель — без малейшего понятия, как жить в своём новом бессмертном статусе. Твоя юная Подруга была брошена единственным членом своей семьи.

Зверь Уилла взвыл от ярости. Она была беззащитна и уязвима для всего Ллора. Похищена ведьмами! Все это случилось с его Подругой…

Нет, нет, надо сделать что-нибудь и похуже! Меньшего она не заслужила.

Он сбавил ход от новой мысли, пришедшей в голову. Не будет никакой мести. Веббу насрать на то, что кто-то навредит его дочери — потому что ему насрать на свое суккубово потомство.

Хлоя воспользовалась этой возможностью, чтобы вновь начать пинаться. Когда она наступила туфлёй на его босую ступню, он встряхнул свою ношу.

С криком "Хер тебе!" она пнула сильнее.

— Посмотри на неё! — их догнал Манро, по-прежнему говоря на гаэльском, — она не похожа ни на одного из виденных мною суккубов. Она не изменилась. Ты ведь сказал, что она свирепа как ликан.

Когда-то она и правда казалась свирепой. С другой стороны, тогда она казалась человеком.

Когда она вцепилась зубами в его руку, Уилл прорычал:

— Она ещё не освоилась в новой роли, — он вновь встряхнул её, чтобы она его отпустила, — дай ей время, и она превратится в такого же хитрого, эгоистичного суккуба.

— Ты не можешь рассуждать здраво.

— Нет, это ты не можешь. Ты правда хочешь, чтобы я был с женщиной, которая отравит моё тело? Которая кормилась от меня этим утром? — он снова обнажил клыки. — Она может быть связана с Руэллой, быть её внучкой или племянницей или двоюродной сестрой! Их не так много в этом мире. Ты не думал о такой вероятности?

Это заставило Манро заткнуться.

Уилл не мог отдышаться. Руэлла смеялась с того света.

Когда они приблизились к стене, Хлоя начала брыкаться ещё сильнее:

— Не надо, МакРив! Предупреждаю тебя!

Перейдя на английский, он усмехнулся:

— Разве ты не хочешь увидеть своих новых союзников…

Вдруг резкая боль пронзила его бок

Он уставился на торчащий из тела осколок стекла. Зелёные глаза Хлои сузились, зубы оскалены.

— Ты проткнула меня? — он выдернул осколок и отбросил его в сторону. — Мне стоит ответить тебе тем же! Возможно, в тебе больше от отца, чем от матери.

Манро рявкнул по-гаэльски:

— Если с ней что-нибудь сделают, мы с тобой от этого не оправимся! Ты хочешь моей ненависти?

— Брат, твою ненависть я ждал сотни лет. — Уилл схватил девушку за затылок, вынуждая подниматься на сторожевую башню.

Она обернулась, бросив взгляд на Манро. Ищешь у него защиты? Его брат сказал ей на английском:

— Он не причинит тебе вреда. Я верю в это..

Значит, у Манро этой веры куда больше, чем у самого Уилла.

На вершине башни они с Хлоей прошли мимо шокированного Маду.

— Что задумал, МакРив?

— Прочь с дороги! — Уилл потащил её на смотровую площадку. Прямо под ними, словно в выгребной яме, кишели сотни существ.

Увидев Хлою, все они замолчали. Девушка перестала сопротивляться, её взгляд заметался по толпе. И хоть сердце Хлои запиналось от страха, она, как королева, храбро расправила плечи.

Какой внутренний огонь. И как сильно он уже привык к этому. Совершенно неуместное свойство для жеманного суккуба.

Её взгляд уже изменился; также изменится и личность.

Этот огонь скоро превратится в пепел.

* * *

Уилл обратился к толпе:

— Вы все здесь ждёте возможности забрать у меня эту женщину. Но ей о Ллоре ничего не известно. Она понятия не имеет, где искать её отца или где расположены другие тюрьмы Ордера.

Затылок был зажат его хваткой, словно тисками. В ловушке перед всеми этими созданиями. Может, Манро мог доверять МакРиву, но она — нет.

Отозвался кентавр:

— Да плевать. Она будет хорошей приманкой.

МакРив свирепо ему улыбнулся, сверкнув белыми клыками.

— Вы все можете думать, что Веббу нужна его драгоценная дочь. Была нужна. Если бы не тот факт, что она превратилась в суккуба.

В толпе все разом заговорили. Затем женщина с ледяными глазами и золотыми рожками прокричала:

— Собираешься обжулить жуликов? На аукционе она пахла человеком!

— Но сейчас не пахнет, не так ли? Похоже, командующий обрюхатил суккуба. Его дочь выглядела как человек, так что Вебб её принял. Пока она не начала превращаться. А тогда он выбросил её, словно мусор.

Хлоя готова была закричать, что всё это неправда. Разумеется, нет. Но она понимала, что лучше бы эти существа поверили в сказку.

МакРив это затеял, чтобы избавиться от них — или чтобы просто её унизить?

— Вряд ли он примет назад то, от чего отказался. И уж точно не рискнёт быть пойманным во время спасательной операции. Так что радуйтесь, что сохранили свой талисман "поиска невест".

Раздалось шипенье и бормотанье — монстры обсуждали новый поворот событий

— Почему мы должны тебе верить? — спросила женщина, выглядевшая как человек, её открытый наряд состоял в основном из металлических деталей и замысловатой маски.

— Клянусь Ллором, её предал собственный отец. Клянусь вам, что как приманка она не стоит ничего. И клянусь, что вы не можете быть разочарованы сильнее, чем я.

Хлоя напряглась, бормоча:

— А я не могла бы тебя сильнее ненавидеть.

Женщина в маске положила на стену руку. Повалил дым, когда она выжгла в этом месте отпечаток ладони.

— Когда дочь Вэбба пересечет эту границу, мы об этом узнаем.

МакРив проигнорировал её, обращаясь к толпе:

— Уходите, придурки. Неужели вы думаете, что он будет бороться за существо, которого стыдится?

После этих слов кое-кто начал покидать толпу. Другие остались, не до конца убеждённые или просто из вредности.

Внимание Хлои привлекли две женщины в самом конце. Они стояли в тени дерева. У одной были черные волосы, у другой — каштановые; обе были одеты в струящиеся платья с блестящими застежками в сложном стиле. Брюнетка практически шептала, но Хлоя услышала её слова:

— Она нашего вида, ликан. Ты не предъявил на неё права. Отправь её за стену.

Их вида! Хлоя неотрывно смотрела на женщин, отчаянно желая оказаться рядом с ними, желая оказаться где угодно, только не здесь. Они не выглядели злобными. Они казались искренне озабоченными. Она пихнула МакРива, протягивая руку в сторону женщин. Может, они знали Фьору?

МакРив сказал ей на ухо:

— Можешь смотреть на них, сколько душе угодно. Можешь мечтать о них. Но к ним ты не попадёшь никогда.

 

Глава двадцать шестая

Суккуб расхаживала из стороны в сторону в смежной комнате для гостей. Уилл слышал её, чувствовал её гнев. Она злилась на него?

К её роскошному, неземному аромату теперь примешивался тонкий оттенок видового запаха, от которого мужчины вскоре будут сходить с ума.

Уилла сразу же привлек этот запах, который изводил его.

Уведя девушку со стены, он запихнул её в эту комнату.

— Твоё новое жильё.

— Почему я должна жить рядом с тобой? — спросила Хлоя. — Очевидно же, что я внушаю тебе отвращение, и ты меня отвергаешь. Так зачем держать меня рядом?

У него не было готового ответа, он был до сих пор поражен её выпадом с осколком — и шокирован появлением тех суккубов — они стали первой парой, которую он не убил. Двадцать четыре особи сдохли от его рук — по числу Хлоиных лет.

— Ты не внушала мне отвращение этим утром, когда высасывала мой член, как соломинку, — ответил он.

Краска залила её щёки:

— Это было до того, как я увидела, что ты на самом деле такое.

Теперь вопросы возникали у Уилла один за другим. Знала ли она, в кого превращается? О чём она думает, расхаживая из стороны в сторону? Без сомнения, замышляет побег.

Когда она снова проголодается? Через день или два? Некая извращённая его часть едва ли могла этого дождаться. Он заставит её вымаливать корм.

Она была в его власти.

До той поры, пока она не освоит распыление. Тогда он будет принадлежать ей. Самообладание, которому он вчера так радовался, будет снова у него вырвано.

Один лишь запах её возбуждения сводил его с ума, он мог только предполагать, что с ним сотворит распыление…

Манро весь день пытался с ним поговорить. Лёгкое постукивание в его дверь перешло в громкие удары ладоней. Он сказал по-гаэльски:

— Может, суккубов обучают вести себя определённым образом. Может, это не врождённое. Я тоже помню ту ночь, Уилл. Я помню, как Руэлла увидела меч, решая, не схватить ли его, а потом начала молить тебя о помощи. Хлоя бы бросилась за мечом, обнажив его одновременно с зубами. Сегодня она тебя проткнула. Значит, она не такая, как все.

Слова Манро заставили Уилла кружить по комнате, до боли желая, чтобы всё это оказалось правдой — так утопающему мнится, что он уже видит землю. Но то, что Хлоя ещё была другой сейчас, не означало, что она не могла измениться в будущем.

Стать угодливой, заискивающей, соблазняющей.

Слабой.

Уилл слышал, как внизу Манро с ребятами смотрели по телевизору, судя по звукам, какой-то футбольный матч. Должно быть, это прекрасно: сидеть, потягивать пиво, смотреть матч, не заботясь ни о чём на свете.

Уилл нахмурился. Он мог бы поклясться, что он только что услышал, как зрители скандировали: "Хлоя!"

Он бросился вниз по лестнице в большой зал, останавившись, когда увидел свою подругу во весь экран большого телевизора. Она, в синем джемпере, бежала по полю перед многотысячной аудиторией.

— Что это, черт возьми?

— Нарезка клипов Сиэтл Рейн с Хлоей, — ответил Манро. — Ронан нашёл их на каком-то фанатском сайте.

Фанатском?

Фоновой страницей сайта являлся коллаж из роликов с её лучшими бросками. Статистика располагалась в боковом блоке рядом с разделом "Информация о Хлое Тодд". "Прозвище: Крошка Ти-Рекс. Стиль игры: дезориентация противника и свирепость. Образование: Стэнфорд. Любит: музыку и фильмы 80х. Не любит: напористых фанатов."

Свирепость? Это они её с ножом не видели! Из бара он достал буылку виски. Плевать на неё. Последнее, что он будет делать — это смотреть её клипы.

Но почему она не сказала, что училась в Стэнфорде? Не то чтобы его это заботило…

Ронан, Бен и Манро одновременно застонали, будто получив ногой по яйцам.

Вопреки себе, Уилл развернулся к экрану. Хлою только что вырубила шестифутовая футболистка.

Он презирал суккубов; зрелище должно было доставить ему удовольствие.

— Если коротышка будет играть с большими девочками, то ей придётся несладко.

— Мы тут пытаемся смотреть, вообще-то, — раздражённо произнёс Ронан.

Когда Хлоя, отряхиваясь, поднялась на ноги, её тут же пихнула гораздо более крупная амазонка. Хлоя пихнула в ответ, ни уступая ни сантиметра.

Когда Амазонка с такой силой дёрнула Хлою за волосы, что, казалось, её шея сейчас сломается, Уилл обнаружил, что рычит. Все остальные бросили на него быстрые взгляды.

Неудивительно, что у неё короткая стрижка. Правда, после трансформации её волосы отросли.

Он пил свой виски, но, чёрт побери, не мог отвести от экрана взгляд. Сайт клип за клипом демонстрировал её способности в использовании слабых мест противника, а также её талантливые, неожиданные броски.

Уилл небрежно уселся в одно из кресел.

— Играть с людьми? Это ж неспортивно, — заметил он, хоть и знал, что во время этих игр она была смертной. Клипы также включали моменты, когда она, хромая, бежала, чтобы пробить пенальти, или сплёвывала кровь, получив коленом в рот.

Таким образом, её виртуозная техника была результатом тренировок — а не близкой границы бессмертия. Похоже, своё мастерство она заработала.

Мяч, который она вела, являлся её продолжением; тело непрерывно двигалось в дезориентирующей пляске.

Руками она сигнализирует, что будет бить вправо, тогда как на самом деле мяч летит влево, мимо сбитых с толку игроков. Он никак не мог предсказать, какой удар по мячу она нанесёт: внутренней стороной левой ступни или внешней стороной правой или наоборот. Всякий раз всё происходило по-новому.

Это был головокружительно-потрясающе. Когда он на мгновенье забывал, кем она являлась — Хлоя его завораживала.

В одной из игр в холодное время года сквозь пропитанную потом футболку проступали её твёрдые соски. Остальные это тоже заметили? Он вспомнил, что эти плотные вершинки на вкус были как вишни и дождь.

Он надолго присосался к бутылке в поисках отупения.

Один из роликов показывал, как она, завладев мячом, припустила изо всех сил, оставив преследователей далеко позади — пока другая девушка не сбила её с ног, опрокинув Хлою на спину.

Уилл вскочил с места. — ЗАЩИЩАЙ.-

Случалось ли раньше такое — чтобы хоть один ликан сидел и смотрел, как избивают его Подругу? Его Инстинкт не понимал разницы между видеозаписями и реальностью.

Но Хлое не требовалось никакой защиты. Она ждала конца игры, выискивая свой шанс. Сбившая её с ног девушка улетела за границу поля. Ронан пришёл в восторг:

— Думаю, я влюбился!

Уилл снова сел. Она — словно мышка с львиным рыком — крошечная воительница.

Манро бросил на него взгляд "а я тебе говорил".

Воин-суккуб? Такого понятия не существовало. Даже суккубы, напавшие на него в тюрьме, вели себя нетипично, применив силу.

Казалось, Хлое был известен только один язык — язык силы. Но сейчас она начнёт меняться, превращаясь в миленького маленького суккуба. Все встреченные им раньше были физически безупречны и обладали врождённым талантом заманивать в свои лапы мужчин. Пение, танцы, кулинария и так далее.

Хлоя уже стала физически безупречна. Он припомнил, что её шрамы на лодыжке и колене исчезли. Эта её новая копна каштановых волос будет притягивать взгляды мужчин, как лампа — мотыльков.

Вскоре она начнёт применять весь свой новоприобретённый арсенал способностей. Женщина из этих клипов исчезла навсегда…

Его когти вонзились в ладони, когда он понял, что некоторые клипы содержали вовсе не игровые моменты. На одном из них она вытирала лицо краем футболки, демонстрируя плоский живот и нижний край лифчика. Что за кретины выложили это на сайт?

— Мужчины вожделеют твою непомеченную Подругу -

В этот момент, словно по волшебству, он услышал, как она выходит из комнаты. Хлоя вышла на лестничную площадку: напряжённые плечи, прищуренные настороженные глаза.

Уилл узнал этот взгляд. Он появлялся у неё за секунду до удара.

Пока она спускалась по лестнице, он хищно следил за ней, не отрываясь. Он позволил себе смотреть, оценивая произошедшие изменения.

Она уже срезала свои длинные волосы, оставив вокруг лица короткие завитки. Судя по всему, она воспользовалась ножом или даже другим осколком. Знает ли она, подумал он, что через день волосы отрастут вновь.

Несмотря на исчезновение шрамов, её кожа, однако, сохранила загар, а на носу остались веснушки. Фигура чуть округлилась, но сохранила спортивную форму. Всякий, увидев её, поймёт, что она спортсменка.

Для Уилла она была мечтой во плоти — и ночным кошмаром.

Манро поднялся, словно в комнату вошла леди.

— Тебе что-нибудь нужно, Хлоя?

— Просто хочу сообразить себе поесть.

Уилл хрипло рассмеялся.

— Запамятовала, людоедка? Еду для тебе подобных на кухне не найдёшь.

Она намеренно его игнорировала. Пройдя на кухню и изучив скудное содержимое холодильника, она достала хлеб, мысло и сыр.

В скором времени Хлоя сожгла масло, подпалила бутерброд, а затем плюхнула получившийся результат на тарелку.

— Кто-нибудь ещё будет? — сладко спросила она.

Пусть она и не умеет готовить, но ничто не удержит её от заискиваний перед мужчинами — модус операнди суккубов.

Ронан поднял руку.

— Я хочу. — В ответ на гримасу Уилла, добавил, — Что? Люблю подгоревшие.

— Ладно. — бодро ответила она. — Тогда я не буду ничего убирать. Когда потребуется — всё будет тут.

Рон пробормотал удручённо:

— Это ж мой прихват.

С тарелкой в руке она направилась в комнату. Ей придётся снова пройти мимо Уилла. Она уже приближалась. Не может меня не желать. Кошачья мята.

Скоро она выпустит коготки, и тогда все вокруг поймут, с кем имеют дело. Странно, что она на него не смотрит — Руэлла не могла отвести от него глаз.

Твёрдой походкой Хлоя подошла к журнальному столику, стоящему рядом, и стащила его бутылку виски.

С отвисшей челюстью Уилл наблюдал, как она рысью припустила вверх по лестнице. Он развернулся к остальным, когда Хлоя скрылась за дверью. Ребята были ошарашены. Манро прятал улыбку.

— Она совсем тебя не боится, — сказал Бен. — Даже увидев твоего зверя.

Я могу показать его снова. Она бессмертна, и сможет выдержать жёсткую звериную еблю. Мысль о том, чтобы её взять, поразила Уилла, словно хук в живот, отчего он вновь зарычал. Я прямо сейчас мог бы оказаться внутри неё.

На него уже действует очарование суккуба.

— Он из-за неё рычал? — спросил Ронан. — Мимо прошла его Подруга, а он до неё даже не дотронулся? Не усадил себе на колени? Это противоестественно! И начинает меня пугать.

— Я не смогу быть с ней так, как мог бы с подходящей партнёршей, — сказал Уилл. — Она из дьявольского рода. Ты должен постоянно быть начеку.

— Мне кто-нибудь объяснит, почему суккубы плохие? — спросил Ронан, быстро добавив, — Бен этого тоже не понимает…

Манро ответил:

— Они действительно обладают властью над мужчинами. Злобные суккубы… — взгляд на Уилла — …могут выделять химические вещества, чтобы ты их желал против своей воли.

— Она Подруга Пациента; он в любом случае будет её желать. Кроме того, непохоже, чтобы она нуждалась в химических веществах — она и так мега-секси.

Очередной рык от Уилла. Дерзкий взгляд Рона.

— Суккуб создаёт со своими половыми партнёрами мистическую связь, называемую ядовитыми узами, — продолжал Манро. — Однажды приняв их, мужчина не освободится до самой суккубовой смерти.

— Опять же, она его Подруга. Они уже связаны.

Манро поднял ладони вверх: "Больше аргументов нет"

Тогда вступил Уилл:

— Они кормятся тобой, мальчик.

— Так поступают и вампиры, и, тем не менее, наш король сделал одну из них своей королевой, — заметил Ронан. — Это больно?

— Если не делаешь этого достаточно часто — больно. — Он помнил, как трескались его кости, снова и снова, словно это было вчера.

— Итак, позволь мне говорить прямо. Твоя сексуальная Подруга может применить химию, чтобы заставить тебя с ней спать. Правда ты и так этого хочешь, так что это впустую потраченная химия. Потом, если ты займёшься с ней сексом, ты и дальше будешь её желать, что, скорее всего, произошло бы в любом случае, потому что, как я уже сказал, она — мега-секси.

— Ая уже сказал, что в случае отказа подразумевается боль.

— Но разве так не происходит всегда? Это называется "синие яйца". Наверное, ты забыл, что значит быть подростком…

— Эта женщина обладает силой порабощать мужчин. — Уилл начал раздражаться.

Ронан, казалось, был раздражён не меньше.

— Разве не все они обладают такой силой?

Опять Манро поднял руки: "пацан попал в точку."

— Это насилие!

Бен бросил на Уилла настороженный взгляд.

— Оставь, Рон. Нам этого не понять. — Он поднялся, уводя брата с собой.

Но парень ещё не закончил.

— Я этого никогда не пойму. Ты должен охотиться и обеспечивать свою Подругу. А ты ведёшь себя с ней как псих. Что с вами, народ? — Когда они выходили, Ронан сказал Бену — Я бы ещё понял, если бы она не была его Подругой. И нам она ничего не сделала — ну, только отказалась готовить — а он грозится её обезглавить и всё такое. — Он прошептал смущённо, — все взрослые такие предвзятые?

— В основном — да.

Когда они ушли, Уилл, кипя от ярости, уселся обратно.

— Она уже начала обрабатывать тупоголовых щенков. Скоро ему снесёт крышу.

— Я чувствую то же самое, — тихо сказал Манро.

— Она и до тебя добралась!

— Нет! Я согласен с ним по всем пунктам.

— Ты ведь знаешь, что они вызывают сочувствие — заставляют тебя жалеть их, внушают желание защитить. Я поднялся на собственного отца, чтобы защитить Руэллу.

Почему он не ударил меня сильнее? Из-за меня убили его возлюбленную Подругу.

Желая прекратить спор, Уилл встал.

— Ты куда? — спросил Манро.

— Убедиться, что наша новая гостья понимает правила игры. .

 

Глава двадцать седьмая

Это как тренировки, Хло.

По её расчётам, бутерброд нужно было откусить всего десять раз. Потом она вознаградит себя виски, возможно, напьётся, как вчера ночью, и отрубится.

Всё, что угодно, лишь бы завершить этот день.

Первый кусок. Раньше она любила расплавленный сыр. Второй кусок. На вкус как картон. Третий. Она сможет!

Не крайнее отсутствие аппетита пугало её. Если МакРив так сильно её ненавидит — и он доказал это в очередной раз — то зачем держать её здесь? Поселение было огромных размеров, однако же он приказал ей оставаться именно здесь, через стену от него. Она заперла смежную дверь — лучшее, что она могла сделать.

Он должен был отпустить её к тем двум суккубам за стеной. Хлоя дико хотела поговорить с кем-нибудь из… своего вида. Чтобы узнать, как контролировать свои силы и новые способности. Чтобы определиться насчет способа кормления.

Чтобы узнать о своей матери и предках.

Пока Хлоя отсюда не сбежит, она не получит ответы. Она отставила тарелку в сторону и наклонилась к телевизору. Если он подключен к интернету, можно ли отправить через него сообщение наружу?

Кому? Своим подругам по команде? Она никогда их в это не впутает. Внезапно она поняла, что, возможно, никогда больше их не увидит…

Дверь, ведущая в комнату МакРива, распахнулась, выломав замок.

— Никогда от меня не запирайся. — Он был в ярости. — Поняла? И зачем, чёрт возьми, ты взяла мой виски?

Сегодня худший день её жизни, нового дерьма она не потерпит!

— Потому что я хочу напиться и вести себя так, будто предыдущих двух дней никогда не было.

Казалось, под её взглядом он чуть смутился.

— С какой стати ты так на меня смотришь? Это ведь ты скрывала, кем являешься на самом деле!

— Я не знала, кто я!

— Как ты могла не понимать, что что-то не так?

— Я думала, что, возможно, стану бессмертной, но не знала, кем именно. В то же время ты знал, что внутри тебя скрывается чокнутый монстр.

— Я говорил тебе об этом.

— Ты сказал, что можешь стать немножечко больше, или что-то типа того. Всё, что ты говорил — полный бред! — и она купилась на его ложь, уже наполовину влюбившись. — Я, может, и суккуб, но не лгунья.

МакРив ощетинился

— О чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— Ты сказал мне, что я часть клана, одна из вас. Ты сказал, что будешь меня защищать и охранять, и никто больше не причинит мне вреда. Ты сказал, что мы всегда будем вместе, словно надпись на грёбанной открытке! И при первой же возможности ты притащил меня на стену, угрожая снести голову.

— Я сдержал бы все обещания — если бы не твоя трансформация.

— Вот для чего нужны обещания, мудак! Чтобы сдерживать их в любой ситуации!

— Не в случае с суккубом, — просто сказал он, словно объясняя ей прописную истину.

— Да, ты же обычно убиваешь представителей моего вида! Как и всех членов Правуса, с которыми сталкиваешься, — сказала она, повышая голос с каждым словом. — О, и вампиров тоже! Чем это отличается от того, в чём ты обвиняешь моего отца?

— Как ты смеешь сравнивать меня с ним?

— Да, смею. То, как ты со мной обращаешься, заставило меня пересмотреть ситуацию. Ты учишь меня видеть вещи его глазами! — она была в одном децибеле от перехода на визг.

— Я воюю со злобными существами. Теми, кто любит убивать, насиловать и пытать…

— Я суккуб и я не злобная!

— Возможно пока нет. Ты всё ещё играешь в человека. — Он бросил жесткую ухмылку на её недоеденный бутерброд. — Пытаешься его проглотить?

— У меня нет выбора — потому что я отказываюсь питаться по-другому. Мысль об этом меня ужасает.

Ей показалось, что на его лице промелькнуло удивление.

— Ты скоро почувствуешь голод. Ваш вид не питается по-другому. Вы все паразиты. И не забывай, как сегодня утром твои глаза закатились, когда ты меня осушала.

Она вздрогнула.

— Это в прошлом. Теперь, когда я знаю, с чем имею дело, у меня преимущество.

— Ты не сможешь изменить то, кем являешься. В таком юном возрасте вскоре ты начнёшь распылять, испуская свои химикаты. Ты — бомба замедленного действия

— Не начну. Я найду способ это контролировать.

— При сильном голоде это не поддастся никакому контролю. Ты будешь так возбуждена, что благоразумие покинет твоё сознание. Твои когти заострятся, и ты будешь желать вонзить их в любого, кому не повезёт оказаться поблизости. Теперь это — твоя новая жизнь; лучше прими реальность.

Жизнь без футбола, друзей и отца

МакРив, казалось, испытывал в этом отдельное удовольствие:

— Олимпиада для тебя закрыта. Сомневаюсь, что ты сможешь сдать мочу на анализ. Поскольку писать ты не можешь.

Её рот открылся.

— Да, именно. Как у вампиров, у вас нет физиологических функций. Очередное доказательство вашей аномальности. Неудивительно, что отец тебя бросил.

МакРив наслаждался этим, приводя её понемногу в бешенство. Так он мстил ей, хотя она никогда не делала ему ничего плохого. Хватит.

— Спасибо за информацию, Пациент. — Вовремя Ронан подсказал словечко. Раз уж ты, очевидно, закончил сыпать соль мне на раны, то с меня тоже хватит. Найди новую девочку для битья, потому что единственной моей ошибкой было поверить во всю эту чушь про подруг. — Она потянулась за пультом от телевизора, игнорируя МакРива, словно тот был агрессивным фанатом.

— Ты не стремишься добиться моей благосклонности? Твоя жизнь в моих руках, а ты мне дерзишь?

Привыкай, мудак.

Но МакРив был не тем, кого можно игнорировать.

— Посмотри на меня. — Не успела она моргнуть, как он навис сверху, прижав её руки над головой. — Я сказал смотри на меня.

Вес его тела был сокрушающим, его эрекция вдавилась в неё, как стальная балка. Несмотря ненависть, она почувствовала, что начинает отзываться.

Почему она не может выключить это возбуждение? Потому что она — суккуб? Или потому что он — МакРив? В конце концов, черты, которые её привлекали в нём, остались неизменными: накачанное тело, золотые глаза, форма губ… искусный язык.

Воспоминание о его рте между ног заставило сердце забиться сильнее, её соски затвердели. Не думай об этом!

— Ты приползёшь ко мне, когда достаточно проголодаешься.

Она не отвела взгляд:

— Никогда. Ты мне отвратителен. — Результат его обращения с нею.

Он глубоко вдохнул.

— Нет, отвращение — это не то, что ты чувствуешь. Я по запаху могу учуять, как сильно ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя.

Её щеки запылали, потому что это было правдой. Она до боли хотела, чтобы что-нибудь еёзаполнило.

— В чем разница между этим запахом и распылением?

Казалось, вопрос его удивил.

— От запаха возбуждённой Подруги ликану отчаянно хочется где-нибудь с ней уединиться для близости. Распыление заставит мужчину сорвать с суккуба одежду, чтобы спариться с ней, не сходя с места. Даже если на них будет смотреть весь клан.

А он так и поступит, это если она начнёт распылять?

— Я уже сказала, что буду есть обычную пищу. Тогда не будет необходимости ни в каких распылениях. Нам даже не придётся дотрагиваться друг до друга.

Гневно толкнувшись бёдрами, он снова потёрся о неё своей эрекцией.

— Думаешь, удержишь при себе свои руки?

Она не могла отрицать свою физическую реакцию на него. Но придётся прояснить весь расклад.

— Скажем, меня действительно к тебе тянет — даже если я тебя презираю. Так в чём же разница между тем, что ты со мной делаешь, и тем, что, как ты думаешь, я сделаю с тобой?

Он нахмурился:

— О чём ты говоришь?

— Если ты заставляешь меня хотеть тебя против воли, то кто из нас суккуб? Твоя внешность — это твоё распыление. Объясни мне разницу.

На его лице мелькнуло озадаченное выражение, но потом вновь вспыхнула его ненависть.

— Я никогда не буду использовать свою внешность, чтобы насиловать других.

Она пихнула его. Но даже со своей новой силой она не могла сдвинуть его с места.

— Ты не должен опасаться этого с моей стороны, МакРив. Я предпочту умереть с голоду. С нетерпением жду этого момента, лишь бы не питаться от тебя.

Отпустив её, он встал, бросив на девушку испепеляющий взгляд.

— Я припомню это, когда ты будешь умолять, чтобы я тебя трахнул. И когда я буду вновь и вновь тебе в этом отказывать.

 

Глава двадцать восьмая

— Пасуй, Бен! — прокричала Хлоя.

Вместе с Ронаном, Маду и ещё шестью другими игроками они организовали небольшой футбольный матч. Четыре дня прошло с того момента, как МакРив явил ей своего зверя, но тот факт, что все окружающие ликаны имели такого же внутри себя, до сих пор казался ей нереальным.

Ронан её «опекал», а она ускользала от него при помощи своей новой силы и скорости. Как самопровозглашённый директор по спорту в клане, она начала с ним тренировки. Увы, требовалось время, чтобы овладеть её техникой.

Она решила, что позиция директора по спорту займёт её и не даст сойти с ума — кроме того, Ронан был ей нужен, чтобы помочь с побегом.

Как обычно, за пределами поля под дубом сидел МакРив. Для человека, который так сильно её ненавидел, он наблюдал за ней постоянно, молчаливый, погружённый в свои мысли, будто ждущий, что она вот-вот упадет и "начнет молить его об этом".

К счастью, двойственность её природы позволяла справляться с позывами. В основном. Практически полностью, пока она занималась другими делами, а в её желудке была еда.

Большую часть времени она его игнорировала. Ладно, игнорировать его было почти невозможно. Она чувствовала его присутствие, если он находился поблизости, чувствовала его взгляд через всё поле. Интересно, вспоминал ли он тот проведённый вместе день. "Лучший день в моей жизни", так он сказал. Она, должно быть, мазохистка, потому что всякий раз проигрывая в голове события того дня, она чувствовала, как сердце отзывается болью… .

Удивительно, но трюк МакРива на стене сработал. Существа ушли, но он всё равно её не отпускал. Даже Манро был против её отъезда, настаивая на том, что её могут отследить, если не принять меры.

Меры вроде секретного талисмана.

Оценив свою позицию на поле, она пришла к выводу, что не хочет оставаться рядом с МакРивом, но также не хочет, чтобы её вновь похитили кентавры. Тот вспыхнувший отпечаток ладони на стене. Если она пересечёт границу, Правус получит оповещение по электронке? Единственным решением был талисман, что делало его для Хлои аналогом Кубка мира.

Ронан рассказал ей, что дружит с некоторыми ведьмами, включая её похитительниц, так что она попросила его помочь с покупкой.

— Извини, Ти-рекс, — ответил парень. — Дом Ведьм всегда требует плату вперёд.

— Никакой аренды с правом выкупа? — спросила она. — Рассрочки?

— Не существует такого понятия как "кредит у ведьм". — Эта мысль заставила его рассмеяться. — Когда узнаешь ведьм, поймёшь, почему твои вопросы смешны.

Об этом талисмане она думала постоянно. Лёжа в кровати, она придумывала способы получить сотни тысяч долларов.

До того момента она здесь застряла. Честно говоря, она уже начала привыкать к бессмертию и всему, что было с этим связано.

Вечером в день её трансформации в дверь постучал Рон. Она лежала, уставившись в потолок, по-прежнему злая после разговора с МакРивом.

— Проваливай, парень. Я занята.

— Ты не можешь оставаться здесь вечно. Хочешь поиграть в футбол?

Она вскочила с постели. Она слышала… да, коленом он подкидывал в воздух мяч.

В тот первый день на поле Хлоя обнаружила, что стала быстрее и жёстче. Ну, или ликаны-подростки — просто неженки.

Однако радость от этих открытий имела горький привкус. Да, это было восхитительно — лететь по полю на огромной скорости, но она также понимала, что, скорее всего, была заряжена питанием от МакРива.

Отчего ей хотелось кого-нибудь придушить…

Ронан здорово помогал занимать голову. В обмен на тренировки он отдал ей свой старый айпод и все подходящие футболки и шорты. Он даже откопал где-то старую пару бутсов. Обувь была ей велика, но она справлялась.

Паренёк также продемонстрировал, что можно делать, будучи бессмертной.

— Заберись на башню и спрыгни вниз, — он указал на соседнюю смотровую башню высотой минимум пять этажей.

Вспомнив, как быстро зажила рука, она, наконец, поддалась на его провокации. Прыгая второй раз, она хохотала.

Манро также помогал ей освоиться. Он был не слишком разговорчив, но каждый раз спрашивал, нужно ли ей что-нибудь. Он дал ей ноутбук, и она подозревала, что именно он следил, чтобы в доме всегда была еда, молчаливо поддерживая её усилия.

Клан вновь тепло её принимал, словно компенсируя неразумное поведение МакРива.

Когда ей удавалось не думать о случившемся дерьме в своей жизни, то некоторые моменты ей даже нравились. Она установила для себя расписание. По утрам, проснувшись, она обрезала длинные волосы до мальчишеской стрижки. Затем заставляла себя проглотить минимальный набор калорий. После завтрака они с Ронаном и Беном бегали по территории, от одной стены до другой, что составляло несколько десятков километров. Дыхание у неё никогда не сбивалось. Всю середину дня они занимались спортом. После заката она и Ронан пили пиво.

Подъём — и всё по-новой. До сегодняшнего дня.

Она проснулась от приступов тошноты, которые не прекращались всё утро. Чувствуя растущую слабость, она подумала было, что подхватила желудочный грипп. Но, по словам Манро, к такой заразе у неё теперь иммунитет.

Это значило, что она проигрывает битву за еду. Так оно и было. Как ещё объяснить, что она по-прежнему желала МакРива, одновременно его ненавидя? Её суккубская часть требует ужина. Фу!

Вспоминая их с МакРивом совместные моменты, она чувствовала, как её либидо разгорается, вынуждая её приниматься за крекеры или бананы, за что угодно, лишь бы приглушить этот голод…

Сейчас желудок урчал, нахлынул очередной приступ тошноты. Что случится, если её завтрак в ней не удержится? Единственное, что она знала — если ей суждено питаться (она украдкой взглянула на МакРива), то она сделает всё возможное, чтобы избежать этого БигМака.

Побег, подумала она в тысячный раз. Я должна испариться.

* * *

Она не станет тем суккубом, каким должна была стать, подумал Уилл, наблюдая, как Хлоя играет в футбол.

Предполагалось, что она должна быть одержима своей внешностью, преподнося себя каждый раз в лучшем свете; но Хлоя носила шорты Ронана, чью-то майку-алкоголичку и позаимствованные бутсы. Они были ей велики, так что она обмотала их скотчем, подгоняя к своим крошечным ступням.

Предполагалось, что она должна быть одарённой певицей, танцовщицей и прекрасно готовить, но он обнаружил, что голос Хлои ужасен: она распевала знаменитые баллады восьмидесятых во время пробежек с ребятами.

Предполагалось, что её должно было непреодолимо тянуть к Уиллу; но вот уже четыре дня она его избегала, никогда не встречаясь с ним взглядом, если он оказывался поблизости.

Как и сейчас. Ни одного даже беглого взгляда. Он мог поклясться, что почти… скучает, успев привыкнуть к её присутствию рядом. А может, она просто суккуб, который заставляет его чувствовать то, чего не следует.

Дьявол, даже Вебб не устоял перед её матерью. На что мне надеяться?

Так Уилл и сидел, потягивая виски, опасно приблизившись к тому, чтобы начать тосковать по ней, хоть он и хвалил себя за самоконтроль. Моя воля принадлежит только мне.

Он был настолько захвачен её игрой, что едва заметил, как под дубом к нему присоединился Манро.

— Выглядишь хреново.

— Мало спал. — После той умиротворённой ночи с Хлоей его кошмары вернулись с удвоенной силой, поочерёдно демонстрируя то Руэллу, то пытки.

События, случившиеся в тюрьме, всё ещё его преследовали. Что вполне понятно. Из одного из самых сильных существ Ллора — воина с отточенным боевым искусством — Уилл превратился в жертву, которая могла лишь терпеть свои мучения.

Так же, как ему приходилось терпеть кормящуюся Руэллу.

В каждом кошмаре он беспомощно что-то терял — своё семя, свою жизненную силу и даже своё ёбанное сердце. И каждый раз — свою гордость. Он просыпался, не в силах вздохнуть, испытывая то самое чувство удушья.

Глубина затягивала всё сильнее.

Поэтому он редко закрывал глаза. Он будет бодрствовать, смотря клипы с Хлоей, в качестве наказания представляя сцены, которые могли бы случиться. Когда он видел её на поле — свою идеальную пару — он тосковал . Он… скучал по ней, так словно эти клипы демонстрировались на поминках.

Вскоре она изменится, но он мог воображать что эта девушка из прошлого была его. Он мечтал, что не сдаётся, а делает её своей.

— Хлоя неплохо осваивается, — сказал Манро.

На поле она играет, как профи, а вне его — ведёт себя, как ребёнок: ведётся на провокации и провоцирует сама, исследует территорию, сквернословит с Беном и Ронаном.

— Плевать, как она осваивается.

— Тогда почему ты всё время за ней наблюдаешь?

— Потому что она — опасна, она — бомба замедленного действия. Даже если никто в это не верит — я-то знаю. — Хотя никто в клане не знал подробностей их ситуации, было ясно, что она им очень нравилась. Конечно, они и понятия не имели, на что она способна.

В отличие от меня.

Манро сказал:

— Хлоя всё ещё пытается есть пищу. Может, она сможет и дальше.

— А если нет, ведьмы тебе перезванивали? — Он поручил Манро попросить у них зелье, чтобы сделать его нечувствительным к распылению.

Обращается к ведьмам? Определённо, Уилл был в отчаянии. Но это была одна из его последних надежд. Другой было то, что Хлоя сможет и дальше есть обычную еду, что её человеческая половина победит.

Уилл так же спросил, могут ли ведьмы отследить Вебба с помощью крови Хлои.

Манро сказал:

— Я только что получил сообщение от Марикеты Долгожданной

Если Уилл и мог заставить себя довериться какой-нибудь ведьме, то только этой.

— Она не слишком рассчитывает на зелье-вакцину. Сказала, что попытается, когда вернется в город, но, по крайней мере, ей требуется образец для основы.

— Образец? К тому времени будет уже слишком поздно. — Эта надежда рухнула.

— Ведьмы уже использовали кровь Хлои, чтобы отследить Вебба, — продолжал Манро. — Они сказали, что результаты получились "странными". Короче говоря, они не могли определить его местонахождение. По этому вопросу Ллор вернулся туда, откуда начал.

Почему никогда ничего не получалось, если дело касалось Уилла? Чем он это заслужил? Дочь Вебба и суккуб. Кого, чёрт побери, Уилл мог так разозлить?

Манро пристально смотрел за ситуацией на поле.

— Я не хочу сказать, что поведение Хлои неженственно, но она вовсе не похожа на леди Руэллу.

— Они похожи больше, чем ты думаешь, — настаивал Уилл, хотя не мог привести пример. — Просто поверь мне.

В этот момент Ронан случайно попал локтем Хлое в лицо, а потом сам пришёл в ужас от того, что ударил девушку.

— Хлоя, извини!

Руэлла бы красиво заплакала, изо всех сил выдавливая сочувствие.

Хлоя же только пожала плечами, хотя её губа кровоточила.

— Мы же в игре, Ронан. — Просигнализировав рукой подачу, она рассеянно сплюнула кровь, а затем ловким приёмом сзади обошла Маду. Завладев мячом, она провела его через всё поле и забила гол.

К ней подбежал Ронан.

— Твоя губа и щека выглядят действительно плохо.

Она закатила глаза.

— Ронан, я в порядке. А сейчас, почему бы тебе не подтянуть свои трусики и не начать ИГРАТЬ В ФУТБОЛ.

— О, да, — издевательски начал Манро. — Она в точности как Руэлла. Они могли бы быть сёстрами.

Уилл нахмурился.

— Хлоя агрессивна, она боец, которому плевать на свою внешность, — упорствовал Манро.

Руэлла была слаба, труслива, одержима собственной внешностью. Из причёски не выбивался ни один волосок, даже во время кормлений.

Отношение Хлои к собственной внешности лучше всего можно было охарактеризовать "Люби меня такой, какой видишь, уёбок". Даже сейчас её волосы выглядели так, словно она их срезала ножом. И всё равно, чёрт возьми, это было прекрасно.

Увидеть восхитительные изгибы задницы этой женщины было невозможно, потому что попка у неё всегда скрыта свободными мужскими шортами, и он мог поклясться, что она надевала больше одного лифчика, только чтобы скрыть размер своей идеальной груди.

Нет, эти два суккуба не похожи. Но если Уилл когда-нибудь позволит себе поверить, что Хлоя не превратится в точную копию Руэллы, а она потом это сделает…

Я этого не переживу.

Манро продолжал:

— Это не говоря о том, что Хлоя не похожа на растлительницу малолеток.

Уилл дико огляделся.

— Никогда больше этого не говори! — фыркнул он, хотя это точно описывало, кем на самом деле была Руэлла.

Она отравила его, чтобы сделать то, чего юный мозг был не способен понять, к чему его тело не было готово — словно игра с марионеткой. Кошмарный опыт. Он вспомнил, как она возвышалась над ним с яркими зелёными глазами, удушая запахом надушенной белой плоти.

Даже когда его зверь поднимался, Руэлла — взрослая бессмертная — была в состоянии одолеть его — ребенка.

— Я устал от этого, брахар. — Манро потёр подбородок. — Веками мы ходим вокруг да около. Мы должны поговорить об этом, если хотим когда-нибудь об этом забыть.

В памяти возникла Никс. «Эту кость нужно заново сломать. Она неправильно срослась» Это всё было частью её плана? Она пытается дать Уиллу возможность разобраться в себе?

Чем больше он думал, как именно получил Хлою, тем больше замечал вмешательство Никс. Он догадался, что именно прорицательница привела его на аукцион; теперь он начал подозревать, что и Хлоя оказалась там по той же причине.

Впервые за двадцать четыре года сразу две фракции за ночь обнаружили дочь Вебба? Шепнула ведьмам о её существовании, да, провидица?

Манро сказал:

— Я всё думаю о той ночи, Уилл. В доме Руэллы находились две женщины, и Хлоя гораздо больше похожа на маму, чем на того суккуба.

— Не смей сравнивать её с нашей матерью!

Они замолчали, уставившись на Хлою. Из-за облаков выглянуло солнце, осветив девушку переливающимися лучами. От уголка губ по всей скуле начал разливаться синяк. Внезапно она, побледнев, кинулась в лес. Уилл напрягся, чувствуя себя неуютно, потому что она пропала из виду. Потом он услышал, как её вырвало.

Она вернулась несколько мгновений спустя, ещё бледнее, и сразу же направилась к холодильнику. Она влила пиво в рот, затем выплюнула.

Манро выдохнул.

— Значит, её вырвало завтраком.

— Да. Рухнула моя вторая надежда.

К концу игры синева очертила и её глаз. И она повредила лодыжку. Перенеся на больную ногу вес, она поморщилась, затем вопросительно посмотрела на Манро.

Его ответный взгляд был замогильным.

Смотрит на Манро, вместо меня. Моя Подруга. Моя!

Манро сказал:

— Она перестала исцеляться. Вскоре ей придётся кормиться.

— И чего ты от меня ждёшь? — Хлоин чёрный глаз сиял, словно доказательство его вины; ведь Уилл также мог наградить её синяком. — Я не жажду принять ядовитую связь. Стать привязанным к ней навсегда. — И обнаружить, что всё равно не могу удовлетворить её. Он никогда не мог накормить Руэллу досыта. И если она кончала во время секса, то у него об этом не сохранилось никаких воспоминаний. Неудивительно, что в дополнение к Уиллу она нашла себе любовника-вампира.

Манро изумлённо на него уставился.

— Ты можешь исцелить свою Подругу, всего лишь спарившись с ней. Ты хочешь, чтобы мне было за тебя стыдно? Твой выбор очень прост. Или ты с ней спишь или позволяешь другим кормить её.

— Я убью любого, кто к ней прикоснется!

Это заявление Уилла заставила Манро поднять брови.

— Тогда ты должен либо спать с ней, либо смотреть, как она умирает.

Или умру я. Как только в голову пришла эта мысль, он понял, что этот путь для него закрыт. Его вернувшийся Инстинкт не позволит ему навредить себе, если это оставит без защиты его Подругу.

Манро оторвал стебелек травы, вертя его между пальцев.

— Когда ты потащил Хлою к стене, ты повторил последние слова мамы. На что бы родители отреагировали сильнее: на то, что твоя подруга из ненавистного нам вида? Или на то, что ты не хочешь её защищпть и обеспечивть? Судьба приняла решение, и тебе надо просто подчиниться. Они растили нас, чтобы мы верили в выбор судьбы, Уилл. Они желали нам лучшего будущего.

Уилл провёл пятернёй по волосам, затем признавая позорную правду.

— Не знаю, смогу ли я спариться с ней. Физически. Даже если захочу этого. — Секс с суккубом отличался от секса с другими женщинами; даже после того, как партнер кончал, опустошая себя до дна, суккубы могли вытягивать последние сводящие с ума спазмы.

В детстве он всегда думал, что этот последний спазм его убъёт. Могла ли Хлоя быть такой же жадной?

Одна лишь мысль об этом заставила его дыхание участиться.

— Скорее всего ей придётся применить ко мне распыление.

— А если она это сделает, то как другие будут ей противостоять? Сколько у нас времени до того момента?

Ребята провожали Хлою взглядами? Они закончили игру и приступили к упражнениям. Бен помогал ей, расставляя конусы, размещая мячи, и вообще был чрезмерно заботливым.

Инстинкт Уилла предупреждал его уже несколько дней

— Другие мужчины рядом с твоей непомеченной Подругой -

Даже в лучшие дни Бен едва мог справиться со своим зверем. А если добавить сюда химию суккубов…

Манро напирал.

— Мы должны подумать о ребятах, обо всей стае. Твой зверь убьет любого, кто попытается уложить её в постель. Ты должен забрать её из поселения. Особенно с учётом того, что через три ночи взойдёт полная луна.

Наконец, Уилл произнёс:

— Очень хорошо. Я готов уехать. Возвращайся к ведьмам. Попроси у них скрывающий талисман.

— Это довольно легко, если у тебя достаточно средств. Они говорили, что это будет просто браслет. Но куда ты отправишься? Это место должно быть скрыто от Ллора..

Уилл ответил на его задумчивый взгляд:

— Нет-нет! Туда я её не повезу.

— Она всё ещё цель номер один, — сказал Манро. — Если мы снимем дом, об этом узнают другие. Такая информация распространяется как лесной пожар. Но о Коналле никому не известно. Леса очищены. Это забытая земля.

Уилл не возвращался туда со времен средневековья, но он знал, что неприступная крепость всё ещё крепко стояла, и будет стоять вечно. В кирпичи был впечатан прах их предков, охраняя дом от влияния времени — также как и от врагов.

— Лес не был очищен полностью. — Уилл, Манро и их люди сожгли всё — гнёзда церруно, жилища кентавров — однако дом Руэллы остался по приказу Уилла нетронутым. Он по-прежнему помнил вопросительный взгляд Манро и свой ответ: ему нужно помнить.

— Сможешь ли ты когда-нибудь забыть? — спросил Манро.

Видимо, да. Ведь Уилл собирался накормить представительницу Руэллиного рода.

Манро сказал:

— Несколько лет назад я модернизировал поместье. Снова завёл овец.

— Почему я не знаю об этом?

Он пожал плечами:

— Ты не любил касаться этой темы. Там сторож обо всем заботится. Я скажу, чтобы он всё приготовил к вашему приезду.

— Если я отвезу туда Хлою, мне придется с ней переспать. Она будет вынуждена меня принять. Поездка в Шотландию будет равносильна восхождению на плаху.

Манро ошеломлённо на него посмотрел:

— Брат, это уже предначертано.

Предначертано. Что является еще одним способом сказать "у меня нет выбора". Значит, это дело решённое, так? Он должен сделать Хлою своей.

Какая-то предательская его часть оживилась от этой идеи. Одними губами он произнес:

— Я сделаю это.

— Я позабочусь о браслете и прямом маршруте. Дай мне час. Тебе лучше сказать Хлое, что она скоро уезжает. Не думаю, что ей понадобится много времени, чтобы собрать вещи.

Камень в Уиллов огород: он не осыпал свою Подругу ни бриллиантами, ни предметами роскоши, ни даже сменной одеждой, как следовало бы.

Уилл встал.

— Я хочу попросить у ведьм ещё кое-что. Второе заклинание для браслета.

Когда Уилл объяснил, чего он хочет, Манро бросил на него разочарованный взгляд, но совсем не удивился.

 

Глава двадцать девятая

МакРив направился к Хлое прямо сквозь установленную ею полосу препятствий, не обращая внимания на упражняющегося Ронана.

— Собирай свою мужскую одежду, суккуб, — сказал он. — Мы уезжаем.

Хлоя махнула парню продолжать.

— Ты должен делать это меньше, чем за минуту.

Ронан кивнул, зыркнув на МакРива, и вернулся к тренировкам.

— Уезжаем? Дай угадаю — в новую тюрьму? — Она никуда не собиралась с Пациентом. — Вынуждена отказаться, Хранитель Склепа. Какие ещё предложения?

Он нахмурился, услышав от неё это новое прозвище.

Она сколько угодно могла высмеивать его возраст — это не изменит его физической привлекательности. Даже ненавидя его, она не могла не восхищаться его внешностью. Он стоял весь такой величественный, что аж слюнки текли. И всё равно он кретин.

После образного пинка под зад Хлое обычно удавалось подняться и стряхнуть пыль со штанов. С другой стороны, она не разу не ощущала такого давления, какое оказывал Уилл — так почему она до сих пор чувствует между ними связь?

Несмотря на запах виски, она чувствовала этот его мужской притягивающий запах. Сейчас, с опустевшим желудком, она ощущала совершенно иной голод. Её когти выдвинулись. Она спрятала их за спину. На лбу бисеринками выступил пот. Нужно уйти от него и попробовать снова поесть.

— Через час мы уезжаем в Шотландию.

Одна из немногих европейских стран, где она ещё не играла. Раньше она страстно желала уехать, но сейчас вдруг стала подозрительной.

— Не могу уехать, МакРив. Видишь ли, я в настоящее время ДС клана…

— ДС?

— Директор по спорту. Некоторым нужно работать. Кроме того, с чего бы мне куда-то с тобой ехать?

— Потому что твой недальновидный план питаться нормально — провалился. Я знаю, что тебя вырвало.

Она провела ладонью по лбу.

— Просто перетренировалась. Это ещё ни о чём не говорит. Я собираюсь снова пойти поесть.

Он бросил взгляд на её лицо и глаз и нахмурился. Ронан говорил ей про синяки. Что ещё хуже, боль в лодыжке просто убивала. Чересчур для бессмертной.

— Ты уже не сможешь так восстанавливаться.

Она отвела взгляд в сторону, потом вновь на него посмотрела.

— Мое состояние будет ухудшаться? — До какого момента? Пока она не умрёт?

Кивок.

— Ты должна кормиться. Смирись с этим.

Всякий раз, когда он использовал слово "кормиться" её память возвращалась к их последней встрече, когда она погружала когти в его гладкие бёдра, одновременно глотая. Ничего вкуснее она в жизни не пробовала.

Её когти страдали от желания проткнуть его кожу. Соски под футболкой напряглись, и даже два слоя спортивных бюстгальтеров не могли скрыть этих твёрдых вершинок.

— Боги, женщина, я уже чувствую запах твоего возбуждения, — его голос стал хриплым. — Другие тоже скоро почувствуют.

Какой стыд! Её взгляд метнулся к домику. Нужно яблоко. И в душ. И, возможно, оргазм, чтобы избавиться от некоторого давления.

— Я справлюсь с этим. Буду есть, запихивая в себя еду.

Он покачал головой.

— Распыление — лишь вопрос времени. И если я не изолирую тебя, все одинокие мужчины начнут сражаться друг с другом за право с тобой спариться.

— Если я им откажу…

— Тогда они будут сражаться за право тебя изнасиловать.

— Они все? — Она прикрыла глаза от солнца, наблюдая, как Ронан обводит мяч вокруг конусов. Бен тренировал удары по мячу. Сейчас расстояние удара составляло четыре километра. С её помощью он научится посылать мяч на шесть.

МакРив проследил за её взглядом.

— Бен будет первым в очереди. — Резкость голоса вернуло её внимание. Она заметила его сжатые кулаки. — Вероятно, после того, как убьёт своего младшего брата ради удовольствия.

— Я не хочу испускать никакую химию. Должен же быть хоть какой-то способ контроля. Если бы ты только дал мне поговорить с кем-то из представителей моего вида! Мы смогли бы найти тех двоих, которые были за стеной.

— Никогда. Таково мое решение. Тебе придётся подчиниться.

Как высокомерно! Ей страсть как хотелось свалить его на землю, а потом пинать до тех пор, пока он не начнёт жрать землю.

— Я думала, мне нельзя покидать поселение. Что Правус обнаружит меня через огненный отпечаток или ещё как-то.

— Мы покупаем талисман. Помнишь мистические штуки, о которых я рассказывал?

Он предлагал… талисман? Чёрт побери! Вот её шанс для побега! Она знала, что он мог уловить малейшие изменения её голоса, мог услышать ускоренное биение сердца. Только спокойствие, Хло.

— О-о? Неужели? — произнесла она равнодушно. — Вау, ты собираешься потратить на меня внушительную сумму — и планируешь завязать деловые отношения с моими похитителями. Я ненавижу твой мир.

— А он ненавидит тебя.

— Твой клан относится ко мне достаточно хорошо.

Преувеличенно уверенным тоном он произнёс:

— Просто они тебя не знают.

Прикуси свой язык.

— У меня нет с собой паспорта.

— Мы будем путешествовать через частные аэропорты Ллора.

Она слышала лишь о частных портах на случай стихийных бедствий.

— Так когда я получу эту маскирующую штуку?

Он прищурился:

— Ах, посмотрите, маленький суккуб собирается бежать. Твоё сердце забилось быстрее. Ты действительно думаешь, что сможешь от меня убежать? Ликаны охотники. Это ведь будет неспортивно.

— Терять мне нечего. — Она посмотрела на него долгим взглядом. — За исключением мёртвого груза в виде оборотня.

— Мне стоило бы позволить тебе уйти с одним лишь узелком мужской одежды.

— Да. Стоило бы.

— Тебе было сказано, что мужчины Правуса будут насиловать тебя, а ты по-прежнему стремишься уехать. Может, ты этого жаждешь? — Он развернулся и зашагал прочь.

— Придурок! — Она установила рядом два мяча. Прицелившись, она разбежалась и ударила по одному из них изо всех сил. За первым последовал и второй.

Как и планировалось, первый попал ему в затылок. Когда он обернулся, второй ударил его по яйцам.

— Что… за… хуйня? — Он стиснул зубы, но остался стоять.

Пока остальные пытались замаскировать хохот, она пожала плечами.

— Пенальти.

Оскалившись на неё, он уходил под звуки исполняемого Ронаном футбольного гимна:

— Олееее оле, оле, олееее…

 

Глава тридцатая

Шотландские горы

Изоляция действовала на Уилла всё сильнее с каждым новым километром лесистой грязной дороги, приближающей его к Коналлу. Его пальцы барабанили по рулю нового пикапа.

С каждым новым километром его будущее становилось всё яснее. У Хлои не будет никого другого. Это его забота. Он то чувствовал отвращение, то возбуждался от идеи сделать её своей. В его душе ещё никогда не было такого конфликта.

Сейчас она спала на пассажирском сидении, не догадываясь о его беспокойстве. Большинству бессмертных, кроме случаев серьёзных ранений, необходимо всего несколько часов сна в день. Еда, которую она продолжала пытаться удержать в себе, могла временно погасить её возбуждение, но не помогала поддерживать энергию или залечивать раны.

Он старался сосредоточиться на дороге, на пейзаже. Несмотря на визиты в Киневин, он веками не оказывался так близко от Коналла. После строительства дома в Новой Шотландии у него не осталось причин для возврата сюда. Он почти забыл красоту этих мест. Тени облаков бродили над бронзовыми горами и зеркальной гладью озер, словно гигантские призраки. Захватывающе.

Нахмурившись, он посмотрел на Хлою. Она всё пропустит. С другой стороны, ему ведь нет до этого дела?

Может? Стоит ли её разбудить? Он решил не делать этого. Их поездка, длившаяся весь день, только утомила её ещё больше…

Вручив Хлое простой серебряный браслет-талисман, Манро привез их в Ллорапорт, где ждал самолет. Они наняли пилота-демона, у которого уже была суженая, на случай, если на высоте в десять тысяч километров у Хлои начнётся распыление.

Манро по-очереди отвёл в сторону каждого из них на пару слов.

— Позаботься о моей дифур, — сказал он Уиллу. — И советую сообщить ей, на что ещё способен этот талисман.

Хлоя стояла чуть поодаль, взвешивая свои шансы на побег. Она теребила свой браслет, не догадываясь, что он обладает второй важной функцией.

Манро напутствовал Уилла:

— Даже сейчас твоя Подруга страдает, потому что ты её отвергаешь. С тобой плохо поступили в прошлом, но если ты будешь отыгрываться на ней, то станешь слофиром.

Злодеем.

И что бы Манро не сказал Хлое, она выглядела настолько же потрясённой.

В самолете она пробралась в хвост и упала на кровать, где проспала большую часть полета. Дойдя до этого отсека, он растянулся рядом. И вновь подумал "Я смотрю на свою Подругу. Такая красивая. Обманчиво хрупкая." — Твоя -

Какая-то часть внутри всё ещё ненавидела её за то, что она превратилась в суккуба, за то, что она оттащила его от края только для того, чтобы толкнуть обратно. Но было уже слишком поздно. Ему прекрасно это известно.

На моей душе печать. Другими словами, у меня нет выбора.

— Заяви на неё права. Защищай. Обеспечивай. -

У него был соблазн взять её тут же, в самолете. Ощутив аромат возбуждения и заметив её напряженные соски, он провел рукой от её колена до промежности, лаская сквозь джинсы. Ахнув, она пробудилась.

Её бёдра с готовностью раскрылись, и она потерлась промежностью о его ладонь, как послушная Подруга. Молчаливое согласие?

Затем она, кажется, полностью проснулась. Колени быстро захлопнулись.

— Отойди от меня, мудак.

Проклиная всё на свете, он повиновался, несколько следующих часов меряя шагами салон самолёта.

Даже если бы он хотел сделать её своей — даже если б смог — она бы всё равно не приняла его. Как она выразилась, его зверь внушал ей отвращение.

В уединённом Коналле у неё не будет выбора. Она начнет распыление, и его зверь не сможет её не взять, независимо от её желания. Если ему, чтобы накормить Подругу, придётся трахать её сквозь ненависть, то так тому и быть.

Они приземлились на частной полосе в горах, в трёх часах езды от Коналла. Уилл забрал свой новый внедорожник, она нахмурилась.

— Не уверена на счёт тебя за рулём. Что, если поднимется твой зверь? Не думаю, что он может водить машину. — И она добавила странным голосом, — У него даже нет прав, Лиза.

— Кто такая Лиза?

Она моргнула.

— "Чудеса науки"? Ничего, Хранитель Склепа. Когда-нибудь я выложу видео с тобой на YouTube, с помощью такой штуки, которую мы, молодежь, называем электронной почтой.

Они пересекли мост через реку, которая обозначала собой восточный край земли Коналла. Я на фамильной земле. От этой мысли его беспокойство возросло.

Он возвращался к месту своего рождения с Подругой. Подругой, которая крепко спала от усталости, с травмированной ногой, разбитым лицом, истощённая от недоедания. У неё была с собой старая спортивная сумка Ронана, которую не смогли заполнить все её вещи.

Единственное украшение она получила от его брата.

Шея Уилла запылала. Ему должно было быть всё равно. Он напомнил себе, что это ей повезло оказаться рядом с ним, повезло, что ради неё он был готов принести себя в жертву.

Он собирался ввести суккуба в священные стены Коналла, осквернив этот дом. Он собирался кормить её, чтобы исцелить.

Но дальше — предел. Взгляд упал на браслет. По его заказу талисман будет скрывать девушку — и сохранит от зачатия. Одна лишь мысль о потомстве с кровью убусов заставила его яйца сжаться. Если у них с Хлоей будут сыновья-инкубы и дочери-суккубы, ему придется забрать детей из клана, чтобы не допустить ситуации, когда одна ветвь семьи станет охотиться на другую.

Он снова забарабанил по рулю, напряжение усиливалось с каждым километром. И чем больше он беспокоился, тем больше его Инстинкт подсказывал найти утешение у Подруги.

Но как только его рука потянулась к ней по собственной воле, она проснулась, моргая и оглядываясь по сторонам. Он сбросил скорость, выехав на размытую дорогу, так что она опустила стекло, прижавшись головой к дверце.

Его охватили запахи гор, несколько снимая напряжение. Он смотрел на Хлою. Сквозь деревья мерцало послеобеденное солнце, отражаясь от её серебряного браслета на запястье и купая в своих лучах гладкую кожу её неповреждённой щеки. За время путешествия её волосы вновь отросли до плеч, развеваясь на ветру блестящими локонами.

Она так чертовски мила.

Он смотрел на её отяжелевшие веки и сонную улыбку, желание погладить её лицо было непреодолимым.

Он нуждался в том, чтобы сказать ей, как она красива, что он даст ей всё, что она сможет только пожелать. Боги, кажется, он умрёт, если не поцелует её…

Осознание.

Впереди показалось поместье, как раз вовремя.

Потому что у Хлои началось её первое распыление.

 

Глава тридцать первая

— "Жизнь богатых и знаменитых" вкупе с "Вестником Средневековья", — небрежно заметила Хлоя, выйдя из машины и пытаясь скрыть изумление от увиденного. Такого удовольствия она МакРиву не доставит, точно не тогда, когда он коротко буркнул:

— Выходи быстро.

Поместье Коналл было сногсшибательным, напоминая рисунок с открытки. Основная квадратная часть здания была выстроена из кремового камня и состояла из трёх этажей. По обе стороны раскинулись крылья здания, обрамлённые высокими деревьями. Из двух труб на крыше клубящимися кольцами поднимался дым, обещая тепло, что было кстати, поскольку приближались сумерки и становилось зябко.

Неподалёку журчал естественный ручеёк с собственным водяным колесом и всем таким прочим. Перед домом на многие километры раскинулись зелёные луга, утыканные пушистыми белыми овечками. За ними вдалеке начинался лес.

Когда МакРив захлопнул дверь джипа, она подумала, какая муха его укусила. С самых подъездов к этим местам он становился всё более угрюмым — хотя в самолёте этот ублюдок пытался её облапать.

Проснувшись, она обнаружила, что его грубая ладонь накрывает её промежность; его горячую кожу она могла ощущать сквозь джинсы. Едва умудрившись дать отпор, она чуть не позвала его обратно. Но затем, обнаружив в салоне закуски, Хлоя провела остаток полёта в компании арахиса и колы.

Да, пища уменьшала возбуждение, но совершенно не добавляла энергии. Хоть Хлоя и была взбудоражена своей первой поездкой в Шотландию, одновременно стремясь сбежать, сотрудничать её тело отказывалось. Всю дорогу до места она проспала.

Всю дорогу, хотя стоило бы оставаться начеку, чтобы в любой подходящий момент сбежать, Хло. А что хуже всего — она бы убила, лишь бы вздремнуть ещё немного. Она собиралась принять душ, поспать, заставить себя поесть что получится — а затем обдумать план побега.

Когда они с МакРивом дошли до парадного входа, её вдруг чётко осознала, что находится в какой-то глуши наедине с мужчиной. До МакРива она ни разу даже на свидание не ходила, так что всё это кое-что да значило. Она попыталась нарушить молчание:

— Мне, гм, нравится твой дом.

Он замер перед дверью с ключом, устремив на девушку прищуренный взгляд. Его верхнюю губу покрывали бисерины пота.

— Это дом моих предков. Мне плевать, если он нравится суккубу.

Перед отъездом из Гленриала Манро объяснил ей, что они выросли в Коналле, и для МакРива это место священно. Тот факт, что он привёз её сюда значил многое.

Может и так, но он этим был явно недоволен.

— Как это место до сих пор вообще стоит?

Ответ МакРива был раздражённым:

— В кирпичи добавлен прах тех, кто жил здесь до нас. Они отвращают время и каждого, кто может причинить нам вред.

— Твои кремированные предки — часть кирпичей? Я ненавижу Ллор, — сказала она, не сводя глаз со своего нового серебряного браслета, пронизанного ллореанской магией.

Он распахнул перед ней одну из створок двери, и Хлоя храбро прошла внутрь.

Холл был величественным, с большой изогнутой лестницей, будто вырезанной прямо в стене особняка. Сверкал выложенный плиткой пол. Воздух слабо пах пчелиным воском.

В соседней библиотеке заполненные книгами полки покрывали стены от пола до потолка. Мебель выглядела антикварной, тонкой работы. Картины и гобелены подчёркивали декор. Тем не менее, пройдя во вторую комнату — пышно обставленную гостиную — она не нашла никаких признаков того, что здесь когда-либо жили дети или это место принадлежало семье.

С другой стороны, школьных фотографий не стенах тут и не могло висеть, ведь её спутник чертовски стар. Как рок-н-ролл стар. Когда-динозавры-правили-землёй, типа. Господи, как запутанно.

Почувствовав, что его больше нет за спиной, Хлоя обернулась. Он стоял на пороге, не решаясь войти, в дверном проёме вырисовывался его огромный силуэт.

Древний бессмертный вернулся в дом своего детства. Так почему он колеблется?

Что-то здесь действительно было не так. Нахмуренные брови, напряжённые мускулы.

Даже после всего произошедшего она чувствовала стремление сгладить мучающую его боль, убрать с лица это потерянное выражение.

Она обнаружила, что ноги снова несут её к этому мужчине…

* * *

Уилл пережил первую волну распыления, умудрившись не достать свой член и не рухнуть на девушку. Молодцом, чувак.

Но эта похвала самому себе продолжалась ровно до того момента, пока он не увидел Коналл. Всё в нём будило воспоминания, от чего Уилл каждую секунду находился на краю.

Хотя Манро и провел сюда водопровод и электричество, мебель и гобелены в основном остались прежними. Словно в капсуле времени.

Когда Хлоя обернулась с вопросительным взглядом на лице, он резко протиснулся мимо, однако даже такой мимолётный контакт пробудил к ней болезненное желание.

Но он сохранял контроль. Возможно, распыление было слабым из-за того, что она была камбионом. Возможно, со временем эффект усилится. Если это так, он пропал. Равно как и она.

Хлоя молча пошла следом, когда он мимо очага направился в большую комнату. Сторож заранее развёл там огонь.

Так много воспоминаний…

Он торопливо прошёл на кухню, обнаружив там большой запас еды — и алкоголя. Уже во второй раз за эту неделю Уилл подумал "да благословят тебя боги, брат".

Хотя был соблазн отхлебнуть виски прямо из бутылки, он нашел стакан и плеснул жидкости на несколько пальцев.

Она достала стакан для себя и протянула Уиллу, чтобы он его наполнил.

Нехотя он выполнил просьбу, и она сделала первый глоток.

— Где я буду? Мне надо вздремнуть.

Она проспала почти всю дорогу и хотела ещё? Сколько часов в сутки она может проспать? А вдруг она задремлет и больше не проснётся?

Эта мысль вызвала вспышку паники, и он залпом осушил свой стакан. Когда он наливал по-новой, горлышко звякало по стеклу.

— Защищай. Удовлетворяй.-

Пересекая большую комнату, он сказал

— Твоя спальня на втором этаже, — со свинцовой тяжестью в ногах он поднялся по каменной лестнице.

То, что он там обнаружил, заставило его заскрежетать зубами от разочарования. Ни одна из гостевых комнат не была приготовлена. Равно как и детская братьев. Мебель покрывали чехлы, окна были плотно запечатаны.

Он мрачно поднялся на ещё один пролёт, оказавшись на этаже хозяев. Разумеется, этот этаж был полностью готов. Манро, ты — придурок. Обходиться с Уиллом, словно с хозяином поместья?

За ним беспечно вошла Хлоя, а затем закружилась на месте.

— Какая красота, — выдохнула она.

И он её понимал. Освещённое мягким светом ещё одного камина, просторное помещение раскинулось от одного конца поместья до другого и было со вкусом обставлено, хотя интерьер выглядел не так, как раньшк. Родительское ложе заменили на гигантскую кровать с пологом, а мебель — на более современные аналоги. Не было и вышитых матерью парчовых занавесей и покрывал, им на смену пришли более лёгкие ткани. Шотландка по кайме постельного покрывала была фамильных цветов МакРивов.

Хлоя подошла к панорамным окнам, расположенным полукругом.

— Как называется этот лес?

— Мрачный Лес, — он стиснул кулаки. Лес, где умерла его мама. Дом Руэллы находился в этом лесу. Помни, Уилл. Помни, как ты был слаб.

То, что Хлоя услышала в его голосе, заставило её поднять взгляд. Казалось, она отметила его реакцию.

— Это место, куда ты никогда не пойдешь.

Послав ему выразительный взгляд, она развернулась к противоположной стене, где расположилась ещё одна группа панорамных окон. Отсюда ей были видны леса с северной стороны, а также внутренний двор. В центре росло цветущее вишнёвое дерево — как то, в Луизиане, только гораздо больше. Оно было здесь ещё в дни его детства.

Увидев дерево, Хлоя ахнула. Словно подстёгиваемый какой-то невидимой силой, к ней присоединился МакРив. Нет, не невидимой силой — должно быть, сработало её распыление. Оно усилилось?

Они молчали, наблюдая за дрожащими на ветру лепестками. Уилл знал, что они оба думают о том прекрасном дне.

И все же, опустив глаза, она сказала:

— Ты действительно облажался, МакРив. Каждый день мог бы быть похож на тот. Вечность из таких дней, всё как ты обещал. Видимо, я должна быть благодарна тебе уже за то, что ты меня ещё не обезглавил. — Пожав плечами, она направилась к гардеробной. — О, господи, здесь полно новой одежды! Именно то, что я ношу!

Осушив стакан, он заглянул в шкаф, где увидел джинсы, футболки с длинными рукавами, простые рубашки и блейзеры. Там были и кроссовки и даже крошечные бутсы. Там же находился комплект чемоданов. Разве Хлоя собирается путешествовать?

Она повернулась к нему, глаза от эмоций сверкали.

— Спасибо. Не ожидала.

Суккубская зелень. Он почувствовал вспышку гнева.

— Я бы никогда не сделал для тебя ничего подобного. Скажи спасибо Манро. — Этот ублюдок обеспечил её всеми вещами, которыми не обеспечил Уилл.

— Козёл, — пробормотала она и принялась рассматривать одежду.

Это брат выбирал бельё, в котором она сейчас роется? Красный шёлк, чтобы разогреть волчью кровь?

К дверце шкафа был приклеен листок бумаги. Она протянула листок ему:

— Я не могу это прочитать. Либо на гаэльском, либо на волчьем.

Распечатанный имейл от Манро: "Успокойся, болван. Всю одежду выбирала Кассандра. Считай, что это твои подарки — новой хозяйке поместья.

Хозяйке? Значит, Уилла теперь хозяин. Это сильно сбивало с толку. Коналл принадлежал обоим братьям. И всё же Манро продолжал намекать, что Уилл будет здесь жить с Хлоей.

Возможно, чтобы защитить клан. Уилла уже сдвинули в сторону.

Вернувшись к разбору нового гардероба, Хлоя пробормотала:

— Который раз задаюсь вопросом, почему я не оказалась Подругой Манро. Внешне вы одинаковы…

Уилл рванулся вперед, схватив её за плечи и выдернув из шкафа.

— Ты зашла слишком далеко, женщина! — Никогда он не ревновал к Манро. Теперь же Уилл, впервые за девять сотен лет, был готов восполнить этот пробел. — Это он тебе нужен? — зарычал МакРив.

— Почему бы и нет? По крайней мере, он был добр ко мне.

Усиливая хватку, Уилл подумал, с чего это он так поражён. Измена Хлои — всего лишь вопрос времени. Манро никогда к ней не прикоснётся, но остальные полноценные мужчины…

— Пусти, МакРив. — Не сумев стряхнуть его руку, она пнула по его ноге. — Не трогай меня!

— Лучше тебе привыкнуть к моим прикосновениям. Скоро я ничего не смогу с собой поделать. У тебя уже началось распыление. Даже сейчас воздух вокруг тебя пряный.

— Что? — Её лицо побледнело сильнее, подсвечивая синяк. — Нет. Не может быть.

— О, да. По пути сюда я едва мог сосредоточиться на дороге. Сознание было как в тумане.

— Но ты сказал, что это сведёт тебя с ума.

— Оно усиливается. — сказал он, и, тем не менее, всё было не так просто. Её распыление действовало на него совсем не так, как распыление Руэллы. Возможно, потому, что Хлоя была его Подругой.

Руэлла контролировала его физически; Хлоя — и физически, и морально, что делало его положение шатким вдвойне. Его тянуло не только с ней переспать, но и прижать к груди, заставить улыбаться, сделать что угодно, лишь бы стереть с лица это выражение безнадёги.

Он сопротивлялся этому всем своим существом. Моя воля — принадлежит лишь мне.

— Если бы я могла остановится, — сказала она. — Я это делаю не намеренно.

— Это всё, что ты можешь сказать? Знаешь ли ты, каково это — потерять контроль над своим разумом? Над своим телом?

На её лице мелькнуло раздражение.

— Ты похитил, меня, а теперь терроризируешь. Так что догадываюсь.

— Похитил? Скажи лучше, спас твою задницу. Я привёз тебя в надёжное место для твоей же безопасности.

Она ущипнула свою переносицу.

— Кажется, ты не удивлён, что у меня начался этот процесс.

— Я знал, что это только вопрос времени.

— Если это правда, и ты понимал, что я не могу сбежать, значит, намеревался быть со мной… в сексуальном плане?

— Было лишь два сценария развития событий: позволить другому мужчине обладать моей Подругой, либо сделать это самому. Мой Инстинкт ликана и зверь никогда не позволят трахать тебя кому-то другому, а значит, выбора у меня нет. Я вынужден сделать тебя своей.

Она опустилась на сидение у окна, словно одна лишь эта мысль лишила её сил.

— Вынужден? Ты самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречала. Спрашиваю тебя ещё раз, что, чёрт побери, я тебе сделала?

У него не было готового ответа. Да, она оттащила его от края пропасти, а потом вновь толкнула туда. Но не по своей вине.

Она была женщиной его мечты, пока не превратилась в женщину его кошмаров. Опять-таки не по своей вине.

— Одно без другого невозможно. Нельзя наполнять воздух своей химией, а потом обижаться, получив то, что хотела.

— И ты считаешь это нормальным? Заниматься сексом с тем, кто не хочет тебя, как личность? Чьё единственное желание — лишь не испытывать боль?

— В точности описывает мою ситуацию. — Он никогда никого не желал столь отчаянно. — Это случится сегодня, Хлоя. Приготовься. И да помогут нам боги.

 

Глава тридцать вторая

Дрянь, дрянь.

Хлоя подтянула к себе мусорное ведро, а потом выплюнула туда полный рот солёных крекеров, словно они были радиоактивными.

На полу вокруг неё выросла горка из крошек и обёрток от крекеров.

Она вспомнила, как одна из её подружек в средней школе накормила свою гончую брокколи под сыром. Собака радостно чавкала, пока не добралась до мерзкой основы из брокколи.

Я понимаю тебя, пёс. Дрянь.

Еда действительно больше не выход? Дрожащими руками она открыла другую упаковку, укусив сразу два крекера. Что угодно, лишь бы не распылять. Жевать, жевать…. разве получится проглотить полный рот? Пожалуйста, проглатывайся…

Мусорное ведро! Она освободила рот, запихав палец за дёсны, чтобы вытащить все застрявшие частицы. Потом попробовала остаток напитка. Разумеется, виски прошёл, словно шёлк. Только она знала, что этого совершенно недостаточно, чтобы поддержать организм.

Позиция на поле? Тело её подводит. Она сделала всё, чтобы остаться в норме, но, может, пришло время признать поражение.

С каждой минутой пустой желудок мучил её всё сильнее, а желание расцветало. Пробуждение? О, да. Будто либидо целенаправленно заводили.

И оно по-прежнему было зациклено на МакРиве.

Значит ли это, что его предсказания вот-вот сбудутся? Она приползёт к нему на коленях? Или станет умолять, пока он будет отказывать ей снова и снова?

Все говорили, что свой первый раз запоминается навсегда. Она не хотела запоминать, как будет пресмыкаться, чтобы получить его член — особенно потому, что в её случае это всегда будет буквально.

При мысли об этом ей стало ещё хуже, чем от крекеров.

Была ли она той женщиной, которую возбуждает жестокость? Как манекен для отработки ударов, вечно подпрыгивающая в ожидании новой затрещины.

Нет, она отказывалась в это верить. Он был всего лишь средоточением полного отчаяния. В детстве Хлоя заблудилась в лесу, без воды; она помнила, как, томимая жаждой, серьёзно поглядывала в сторону лужи.

МакРив был просто большой ликанообразной лужей.

Может, ей надо просто это сделать. Один раз он уже подарил ей блаженство, а если секс считается более приятным актом, то… Став сильнее, она сможет сбежать. Это ведь неплохо — покормиться и вылечиться?

Её суккубская часть напомнила ей об энергии, которую она получила от того минета. Почувствовав её снова, она сможет свалить из этого места, из этой страны, подальше от МакРива навсегда.

Это будет последняя ночь, когда ей придётся созерцать его отвратительную самодовольную улыбку.

Тем не менее, даже в полном отчаянии, она передумала вставлять часть "приползти к нему на коленях" в программу вечера. Всё, что угодно, только не вымаливание.

И только не его зверь.

Такая путаница. И попытка игнорировать её нарастающее желание не сработала. Трусики намокли, в промежности болело.

Сможет ли она выпустить пар? Или даже отсрочить новую волну распылений?

Хлоя встала, направившись в душ. Раздевшись, она внимательно рассмотрела своё отражение. Из-за голода она похудела, но синяк выглядел не так уж плохо.

Волосы уже отросли. По приезду она собиралась найти ножницы, но была слишком вымотана, чтобы этим заняться. Затянуть волосы в хвостик было легче и быстрее, чем ежедневное состригание всей густой гривы.

МакРиву больше нравятся длинные волосы? Не всё ли равно?

Она включила душ, впечатлившись разнообразием туалетных принадлежностей. Ступила под горячую воду, намылила губку, начиная с груди, и позвола рукам задержаться на каждом изгибе. Бёдра, ягодицы.

Гладя себя, она представляла, как МакРив сидит внизу у огня, а его золотые глаза освещены пламенем. Хлоя представляла, как его большие руки бродят по её телу. Она обхватила ладонью и принялась массировать промежность, как он это сделал в самолёте.

Она была на грани оргазма, шепча его имя, когда мысль, что он учует её возбуждение, разрушила концентрацию. Представив у себя между ног его голову, его сильный язык, она вновь поймала волну — но потом вдруг подпрыгнула от неожиданного звука, хотя оказалось, что это вовсе не Уилл.

Под конец она оказалась слишком слаба. Всё, чего она добилась — лишь распалила себя сильнее.

Она опустила руки, прислонившись лбом к стене. Со стоном разочарования ударила по плитке ладонью — а та даже не треснула.

МакРив был прав. Если он поднимется наверх, чтобы заняться с ней сексом, это случится. Да помогут им боги?

А если вскоре он не придёт, похромает ли она через всё поместье, чтобы найти его самой?

Чертыхнувшись, она вытерлась, поморщившись, когда махровая ткань задела набухшие соски.

Перебирая свою новую одежду, она поняла, что существует только один вариант для грядущей ночи…

* * *

Несмотря на умеренную по меркам нагорья погоду, Уилл растопил в большом камине огонь и принудил себя усесться перед ним, чтобы выпить для храбрости.

Это должно было случиться. Он собирался переспать с суккубом. Значит, нужно добиться максимального бесчувствия, прежде чем он вновь встретится со своими кошмарами.

Нет. Он взрослый мужчина. Если он должен спариться с суккубом снова, это не обязательно должно быть похоже на прошлый раз. Ему даже не нужно трахать Хлою — небольшой минет её накормит. Ему не нужно делать её своей, помечать как Подругу.

С идеальной смесью страдания и желания внутри он знал, что окажется в ней этой ночью. Он наступит на эти грабли, позволив ей использовать его тело.

Потому что именно так и поступали суккубы.

Он слышал, как в хозяйской ванной бежит вода, и не мог противиться фантазиям, представляя, как она стоит под душем, а по её телу стекает вода. Он представлял, как она намыливает свои роскошные груди, скользя пальцами по чувствительным соскам.

Он сглотнул, глядя на свой отвердевший член. О, да, распыление стало интенсивнее. Он решил, что будет держаться так долго, как только сможет, противопоставляя свою волю силе её желания.

Дрожа так же сильно, как в ночь, когда погибла его семья, он смотрел на пламя. Не далее пяти метров от него было место, на котором стояла его мать, когда он в последний раз видел её живой. Никогда это не будет кто-то вроде неё, мой Ульям.

Перед этим самым камином сидел их отец и с обожанием в голосе рассказывал сыновьям, как встретил их мать.

Когда Уилл предсказал, что отец не протянет и недели, он ошибся. Па не дожил до следующего заката. Никто в клане не удивился, когда он попросил близкого друга нанести ему смертельный удар.

Никакие слова Уилла и Манро не могли поколебать решение отца. Сойдя с ума от горя, он был равнодушен к их мольбам, уже наполовину захваченный собственным зверем. Братья, только что лишившись матери и сестры, также потеряли отца.

Всё это из-за суккуба. И один из них в нашем доме.

Позор! Несмотря на этот беспорядок эмоций, но всё равно нуждался в Хлое. Чтобы она положила руку на его лоб и нежно поглажила по щеке..

Ему необходимо быть внутри неё, потому что это единственное место на свете, где он ещё не пытался обрести покой.

Он прикончил бутылку, поставив её слишком близко к краю столика; так что она скатилась на пол. Но из пустой бутылки не пролилось ни капли. Он взял другую, затем принялся раз за разом наполнять свой бокал, стремясь к отупению.

К концу второй бутылки Улл достиг лишь опьянения.

Когда он услышал, что она выключила воду, его пульс ускорился. Теперь он мог чувствовать тончайший аромат её возбуждения, от чего затрясся, как собака, сходящая с ума от жары.

— Предъявить права! —

Ничто не мешает ему оказаться внутри своей Подруги — ничто, кроме собственного упрямства. И уязвлённой гордости.

Он должен был признать, что его судьба — сдаться и уступить. Он говорил себе, что все девятьсот лет в промежутке между суккубами жизнь и воля были его собственными.

В конце концов, он должен быть благодарен судьбе за эти несколько веков.

Благодарен? С воплем он вскочил на ноги, бросив стакан в огонь. Прежде чем стекло разбилось, он уже мчался по лестнице, не зная, убить ли её, трахнуть или просто крепко к себе прижать.

Он провел здесь два часа, прежде чем уступить её зову.

Почему он всегда проигрывает, когда так сильно нуждается в победе…?

 

Глава тридцать третья

Хлоя обернулась, когда в комнату вошёл МакРив, затем в удивлении подняла брови. Он выглядел измождённым.

Ему пришлось напиться, чтобы с ней переспать? И манекен для битья получает удар!

— Ты смотришь так, словно не ожидала меня увидеть. — Он почесал затылок, растрепав густые волосы. — С чего бы? Ты знаешь, я в твоей власти. Знаешь, что меня ничего не могло остановить от появления здесь.

Кроме опьянения он, казалось, пребывал в ярости. Она чувствовала себя так, словно находилась в комнате с бомбой, которая вот-вот взорвётся.

Его глаза зловеще мерцали, когда он скользнул по девушке взглядом.

— Красный халат, — произнёс он с горьким смешком. — Намерена меня соблазнить? Не надо! Я пропитан твоим распылениемнасквозь — и не избегу твоей хватки.

— Это был единственный халат в шкафу, — попыталась оправдаться Хлоя, но он не слушал.

— Давай, суккуб. — Он широко раскинул руки с непроницаемым выражением лица. — Твой ужин прибыл и ожидает употребления.

Что она должна на это ответить? Видимо, порадоваться, что он не заставил её умолять.

Когда она промолчала, он пожал плечами и начал раздеваться. Пошатываясь, он снял ботинки, потом стащил через голову рубашку.

Хотя его состояние тревожило Хлою, вид натренированных мышц вызвал в ней немедленный отклик. Груди отяжелели, сердце забилось быстрее.

— Скажи мне, как ты предпочитаешь трапезничать? — спросил он с таким сильным акцентом, что она едва узнала его голос. А эти окрашенные яростью слова звучали… старомодно.

Его пальцы задержались на застёжке джинсов, он глубоко дышал.

— А, думаю, Хлоя жаждет то, что внутри.

Помоги ей бог, это действительно так. Её суккубская половина требовала питания. Не тянись к нему…

Когда он расстегнул джинсы и его эрекция вырвалась на свободу, Хлоя не могла отвести от неё взгляд. Чувство, абсурдно похожее на восторг, наполнило девушку, когда на головке выступила влага, словно моля о её языке.

Когда МакРив встал перед ней в свете очага — нагой, великолепный, он вновь широко раскинул руки, словно ожидая, что она упадёт в его объятья.

Часть ее действительно хотела так сделать.

Его широкая грудь вздымалась с каждым вдохом. Между узких бёдер гордо торчала эрекция. Под неё тяжело свисала мошонка.

— Разве ты не этого хочешь? — Когда он начал одной рукой себя ласкать, каждая клеточка её тела напряглась от вожделения.

Это она должна его гладить. Это моё. Задрожав от усилия, она стиснула кулаки, чтобы не кинуться на него.

Наблюдать за ним было одновременно так эротично и неправильно, словно… наказание.

— Как моя Подруга-суккуб желает, чтобы её лишили девственности? Я могу лечь на спину, а ты оседлаешь мой член. Таким образом мы почти не будем касаться. И твоя причёска не растреплется.

А? Типа, её это вообще волновало.

— Никаких поцелуев, естественно, — продолжал он. — Не хотелось бы испортить твою помаду.

Помаду?

— Серьёзно, МакРив? Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Она просто недостаточно знала о сексе, чтобы понять, во что он играет. Неужели он действительно намерен как-то её наказать? Это проявление доминирования? Какая-то ролевая игра?

Раньше она позволяла ему верховодить, но сейчас просто не понимала, к чему он клонит.

Под её пустым взглядом он перестал себя гладить.

— Я здесь по твоему приказу. — Его взгляд сделался злым. — Говори, что ты предпочитаешь, — прошипел он сквозь зубы, — или, обещаю, суккуб, тебе не понравится мой вариант. Я уже на волосок от высвобождения своего зверя.

Словно защищаясь, она покрепче запахнула халат.

— Но ты сказал, что зверь возьмёт меня, когда я буду на четвереньках. Что он это сделает жёстко.

— О, так и будет.

Она вздрогнула.

— Ты забыл, что я девственница? Я не хочу снова видеть это существо!

— Не хочешь? — Он подошел к ней. — Я дал тебе шанс сказать, чего ты хочешь! Ты отказалась.

Она быстро ответила:

— Тогда мы можем не заниматься сексом вообще. Можем сделать как раньше.

— Не вариант. — Она стоял прямо перед ней. — Я принес себя в жертву на этот алтарь. Я готов к полному употреблению — на одну еблю ближе к своему отравлению. Ты будешь кормиться, суккуб, и кормиться хорошо.

Она закусила губу, гадая, что ей следует сделать.

— Тогда скажи мне, чего хочешь ты.

* * *

Контроль.

Уиллу было нужно, чтобы этот раз отличался от секса с Руэллой и от того секса, который он знал, будучи зверем.

— Суккуб хочет знать, как этого хочу я? — он усмехнулся, по-прежнему удивляясь, что она ещё не запустила в него когти. — Зачем? Чтобы отказать мне в моих настоящих желаниях?

Он стоял достаточно близко, чтобы заметить, как под этим проклятым халатом набухает её грудь. Достаточно близко, чтобы ощутить её дыхание на своей коже.

— Сделай её своей. Удовлетвори. -

Он, блядь, этим и собирается заняться!

Она посмотрела на него своими большими карими глазами.

— Просто ответь мне.

Почему нет? Он выпил достаточно, чтобы быть честным

— Я хочу целовать тебя, пока твои губы не распухнут под моими. Я хочу отшлёпать твою аппетитную задницу просто потому, что ты принадлежишь мне и я могу это сделать.

Она сглотнула, а под халатом её соски затвердели ещё сильнее.

Он посмотрел на неё тяжелым взглядом, грубо усмехнувшись:

— И потому что знаю, что это тебя заводит. Я хочу, чтобы ты кончила с десяток раз, но только когда я позволю. — Он протянул руку, чтобы сжать её затылок. — Когда я взгляну на тебя, забравшись на твое маленькое тело, я хочу знать, что ты так же отчаянно хочешь получить мой член, как и я хочу его тебе дать.

Её губы раскрылись, веки отяжелели.

— Хочу шептать тебе на ухо всякие грязные сальности, потому что от этого у меня встаёт, — он усилил свою хватку, — и потому что это словно третья рука, которой можно ласкать твоё тело.

Её дыхание стало тяжёлым, грудь соблазнительно поднималась и опускалась. Соски словно вонзились в шёлк. Но руки по-прежнему были опущены.

Возможно ли, что в этот раз всё будет по-другому? Потому что Хлоя — другая? Он сильно потряс головой, желая протрезветь.

— Я хочу полный контроль над ситуацией, тотальное доминирование, пока его не вырвет мой зверь. — А в обмен я отдам тебе треть своей души. — Хочу, чтобы ты была в этой кровати, в ожидании моих прикосновений. — Сейчас, когда он выдал все свои желания, рисуя каждое из них в своём воображении, меньшее его не устроит. Он накормит её на собственных условиях. — Мы поняли друг друга?

Она помотала головой

Отказывает ему! Зарычав, он опустил руку. И почему он удивлён?

— Я хочу, чтобы мои губы опухли от твоих поцелуев, — начала она, — и хочу, чтобы ты кончил столько же раз, сколько и я — так будет только честно. Сейчас, почему-то, мысль о том, чтобы ты меня отшлёпал — возбуждает — равно как и доисторическая идея о том, чтобы тебе принадлежать. Так что я с радостью дам тебе продемонстрировать, что ты, чёрт побери, имеешь в виду. И я прошу тебя, используй каждое грязное слово, какое только вспомнишь, только перестань называть меня суккубом.

Она залезла в кровать — в ожидании его прикосновений?

— Хлоя? — его голос сорвался ниже.

Она сняла халат. Боги, от вида её тела у него перехватило дыхание. Она похудела, но была по-прежнему прекрасна. Все эти изгибы и сладкие впадинки.

Да, может, он найдет покой внутри неё.

Когда она полностью перед ним обнажилась, то вздёрнула подбородок, словно бросая вызов.

— Я жду.

Потом откинулась назад, протягивая к нему руки.

Его сердце, казалось, остановилось. Вот почему это мояПодруга. Словно в тумане он присоединился к ней, преодолевая точку невозврата.

— Сделай её своей! Удовлетвори! —

Ничто его не удержит ни от того, ни от другого. Их судьбы сплетены.

 

Глава тридцать четвертая

Растянувшись рядом, МакРив зарылся пальцами в её волосы, удерживая голову неподвижно, неотрывно глядя на её рот.

Целуя, он прорычал в её губы:

— Это моя Хлоя. Это ты.

Голос уже не был настолько пьяным — и в нём звучало облегчение.

Хлоя чувствовала себя также. Он не заставил её перед ним пресмыкаться, и теперь они вдвоём в постели. Сквозь неё покатились волны энергии, словно рябь от прикосновения пальца к неподвижной поверхности воды. Ничего не простив и не забыв, она, тем не менее, была счастлива вернуть поцелуй.

Значит, ему нужно, чтобы она отдала ему ведущую роль и позволила начать игру? Ну что ж, веди, тренер. Её будоражило всё, что он обещал.

У них будет секс; очевидно, дикий секс, но это ничего не значит.

Их языки сплетались всё сильнее, пока она не застонала. Его поцелуй сокрушал. Обернув свои сильные руки вокруг её талии, он крепко удерживал девушку в своём плену, грудь к груди, насилуя её рот.

Он не прерывал поцелуй, пока у неё не закружилась голова, а губы не стали мягкими и опухшими.

— МакРив?

Его голос был хриплым:

— Это ты, Хлоя. Это тебя я хочу.

Он снова сжал девушку в объятьях так сильно, словно ему хотелось почувствовать всю её сразу. Когда она легла рядом, его руки обхватили её попку, прижимая её лобок к члену.

Она чувствовала обжигающий жар его прилившей крови.

— О, Боже, о, Боже. — Она забросила ногу ему на бедро, желая оказаться снизу, и чтобы он давил на неё своим весом.

— Я собираюсь взять тебя сегодня, — его акцент усилился.

— Да, да! — Просто продолжай давить.

— И сделаю этот так, как мне нужно.

Ломая голову над его словами, она почувствовала, как на её задницу приземлилась его большая ладонь. Шлепок!

Собственная реакция её потрясла. С губ сорвался незнакомый звук. Она изогнулась, требуя продолжения. Прохладный воздух коснулся разогретой кожи на попке, отчего Хлоя задрожала.

Он прохрипел:

— Теперь ты понимаешь, что я, чёрт возьми, имею в виду?

Каким-то образом она сумела прокричать:

— Нет!

Шлепок!

Её глаза закатились. Она была почти в невесомости, смутно осознавая, что начала посасывать его шею. Нога сильнее сжалась вокруг его бедра, пяткой Хлоя его подгоняла.

Но он её отпустил.

Она моргнула:

— Что? Почему?

— Ляг на спину. Держи руки за головой.

Она кивнула, закусив губу, и гадая, что он собирается делать.

Он встал на колени, наклоняясь к ней. Его губы выжгли дорожку от шеи к груди, сомкнувшись вокруг соска. Когда он сильно втянул его в рот, её спина резко выгнулась. Он перешел к другому соску, мучая вершинку ртом, но ей это нравилось, она схватила его за голову, чтобы удержать рядом.

Он куснул её грудь.

— Руки.

От этого укуса она задрожала — сексуальное напоминание о том, кто нынче ведёт. Руки упали за головой.

— Теперь раздвинь ноги.

Она согнула колени и в приглашении их развела.

Он прохрипел:

— Хорошая ласс, — и встал между ними на колени. Его поцелуи спускались к низу живота, и от каждого касания губ её бёдра качались. Как только её ноги оперлись на его плечи, он, опустив голову, уткнулся в ёжик волос.

— МакРив! — она истекала влагой, понимая, что он вдыхает её запах.

Его веки отяжелели, когда он, наконец, отстранился.

— Разведи бёдра шире. Дай мне увидеть то, что принадлежит мне.

Она сильнее согнула колени, позволяя ногам раскинуться шире.

Его взгляд был почти ощутим, когда он смотрел на её вагину. А потом…

Он собственнечески — и хищно — облизнул свои великолепные губы, отчего она чуть не кончила.

* * *

Когда она полностью раскрылась, капитулируя, рот Уилла наполнился слюной в предвкушении мёда. Он уже несколько дней его не пробовал.

Стиснув бёдра Хлои, он провёл языком по всей длине. Его довольное рычание заглушило её крик.

— Женщина, твой вкус! — Ко второму разу она увлажнилась ещё сильнее. Вскоре он её накормит, но сейчас это она кормит его самым сладким мёдом на свете. Он с трудом успевал его слизывать.

Между движениями языка он произнёс:

— Ты ведь скучала по тому, как я вылизывал твою киску? Так ведь? — Язык вошёл глубже.

— О, Боже…это нечестно. — Она была на грани.

Уилл хотел подразнить её подольше, но Инстинкт звенел в голове словно колокол:

— Сделай её своей -

Его зверь уже шевелился. А Уилл был уверен, что его член вот-вот взорвется.

— Должен подготовить тебя к семени, которое собираюсь дать. — Он ввёл в неё палец, застонав, когда она сжалась вокруг него. Нереальный момент. Он будет внутри своей девственной Подруги. Он чувствовал её нежную девственную плеву, на которую он скоро предъявит права.

Открытым ртом он прижался к её клитору и сосал, пока тот не запульсировал между его губ.

Её бёдра пытались оторваться от кровати, но он удерживал их на месте. Её голова металась из стороны в сторону, влажные волосы раскинулись по подушке.

Он ввел в неё второй палец. Поцеловав распухший клитор, сказал:

— Расслабься, сладкая, и откройся для меня. Он двигал пальцами, и её сердцевинка растягивалась вокруг них, в ожидании раскрылись складки.

Зверь, которого невозможно было игнорировать, бился внутри, чтобы взять свою женщину.

— Хлоя, смотри на меня.

Она приоткрыла глаза.

— Я постараюсь сохранять контроль как можно дольше. — Он сел на колени, слегка отодвинувшись. — Если я буду смотреть в твои глаза, то, возможно, продержусь дольше.

Ему хотелось быть сверху, наблюдая за её выражением лица, направляя и обладая ею, как мужчина обладает женщиной.

— А если нет, то когда ты изменишься, в твои глаза буду смотреть я, — её голос был несчастным.

Он оказался в постели с Подругой после девяти веков ожидания, но она была несчастна. И как ей не быть? Она потеряет девственность с тем, кого считает монстром.

Свободной рукой он нерешительно откинул с её лба волосы. Он пытался быть нежным, но и понятия не имел, как это сделать.

— Я скажу, когда закрыть глаза. Тебе нужно снова расслабиться. — Свои пальцы он двигал маленькими толчками, вызывая новые приливы влаги. — Ну вот. Именно так, малышка. Дай мне больше.

Её лицо расслаблялось. Соски превратились в упругие маленькие ягодки. Он наклонился отведать каждую, заработав стон и очередную порцию мёда, который блестел на его пальцах, когда он их вынул.

Лишившись его пальцев, она вскрикнула, извиваясь на постели в желании снова оказаться заполненной. Его сердце запело, когда она удержала руки над головой.

— Ты готова, Хлоя.

А он?

 

Глава тридцать пятая

 

Дрожащей рукой МакРив обхватил свой огромный ствол, пристраиваясь у неё между ног.

Он потёр головкой её вход, и Хлою переполнило желание вонзить в его задницу коготки, притянув ближе. Каким-то образом она сдержалась.

Вместо этого она встретилась с ним взглядом, чтобы она понял, что она никогда ещё ничего не желала больше.

Она чувствовала давление головки, которая проникала, не давая возможности отступить.

— Тесная, такая тесная, — простонал он.

Затем головка проникла внутрь, пульсируя, растягивая. Но эти неприятные ощущения казались необходимыми, правильными. Больше не девственница, Хлоя.

— Хорошо? — выдавил он. Сухожилия на его шее и мышцы груди натянулись. Он вспотел, капельки пота сверкали в свете огня. Как же ему хотелось толкнуться.

— Хорошо. — Она чувствовала, что всю жизнь ждала именно этой горячей наполненности. Словно кусочки головоломки встали на свои места. Она взглянула на него с удивлением. — Очень хорошо.

— Ещё? — выдохнул он, и в его взгляде была беззащитность.

Она кивнула. Только пожалела сразу же, когда внутри вспыхнула резкая боль. Ещё было немного чересчур. — Больно.

Его брови сошлись на переносице.

— Это пройдет, я обещаю.

Когда он двинулся глубже, она постаралась сосредоточится на чём-нибудь кроме боли. Она изучала его лицо. Он выглядел измученным. Так много всего происходило в его голове, чего ей не удавалось понять.

Однако она увидела, как его глаза замерцали синим.

Сколько у неё времени, прежде чем ей придётся закрыть глаза и позволить этому существу взять её?

* * *

Уилл уже сдерживался, чтобы не кончить внутри её невероятно тугой киски — и сдерживал зверя, который ждал своей очереди на обладание их девственной Подругой.

Нет, ещё нет! Уилл даже не полностью вошёл. Торопясь, он качнул бёдрами, проталкиваясь глубже.

Она стиснула зубы, но не проронила ни слова.

Давление. Со всех сторон. От его поднимающегося зверя. От её огненного охвата. От поглощающей потребности не навредить ей.

Давление нарастало с каждым сантиметром продвижения вглубь. Пот покрыл его спину, стекал по позвоночнику.

Наконец он вошел настолько, насколько мог. Глядя на неё с гордостью, он выдавил:

— Ты приняла меня. — Он протянул руку, чтобы снова погладить её волосы. — Хорошая девочка. — Он отодвинул бёдра назад, чтобы вновь погрузиться в эти влажные небеса. Его голова откинулась, когда по нему прокатилась волна удовольствия. — Чувствовать тебя — охуенно!

Нет ответа. Он посмотрел вниз:

— Хлоя?

Её щеки пылали, губы сжались в тонкую линию.

— Больше не болит. Но это не так уж… приятно.

Непонятно как, но он смог покинуть эти тесные глубины, выйдя из неё почти полностью. Оставив внутри самый кончик, он подвёл под её спину ладони и приподнял вверх, начав сосать чувственную грудь. Его губы сомкнулись вокруг соска, руки обхватили спину крест-накрест, удерживая на месте.

— Ооо! — звук её восторга чуть не довёл его до развязки. — Лучше! — По обе стороны от бёдер в кулаках она сжимала простыни.

Уилл сдерживался от фрикций, покуда она не стала извиваться на кончике его члена, ещё сильнее увлажнив головку.

— Хочешь его глубоко внутри?

— Глубже!

Уложив её снова, он поднялся над ней на выпрямленных руках. Пот капал со лба на её трепещущие груди, когда он толкнулся прямо между бёдер. Её лоно сжало каждый сантиметр, выдавив из его груди глухой стон.

— Аа! Ещё глубже?

— Боже, да! — Крик восторга.

Он погружался в неё снова и снова, и она пыталась двигаться навстречу его толчкам.

— МакРив, я близко! Ещё!

— Дам всё, что ты хочешь! — Он удовлетворял её, он делал это, как нормальный мужчина. Испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. В этом он чувствовал себя таким же девственником.

Ощущать её было идеальным чувством, и это чувство накрыло его с головой. Всю свою жизнь я ждал, чтобы оказаться внутри.

— Не останавливайся, пожалуйста!

Он ждал этой мольбы!

— Скажи это снова.

— Пожалуйста. Так хорошо!

Когда он ускорил свой ритм, его зверь взревел внутри, придя в бешенство от желания обладать ею.

Уилл посмотрел вниз, чтобы уцепиться за её взгляд.

Оттого, что он там увидел, по коже пробежала ледяная волна. Её глаза светились от возбуждения.

— Суккубская зелень, — прошипел он.

Точно как у Руэллы. Потому что Хлоя хочет насытиться его телом. Когда он увидел её яркие когти, его охватил озноб. Дыхание стало вырываться со свистом.

Как будто он задыхается под бледной плотью.

Не хватает воздуха! Его грудь вздымалась, лёгкие горели в попытке вдоха.

О, боги, он теряет эрекцию. Нет, нет, он должен продолжить, чтобы удовлетворить. Это его Подруга и она голодна.

Тем не менее, как он и боялся, он не смог остаться твёрдым — словно тело отказывалось её подчиняться.

— Что случилось? В чём дело? — Она качнулась ему навстречу. Конечно, она чувствовала, что его эрекция ослабевает.

И так же, как прежде, он позволит зверю подняться и выполнить за него всю грязную работу.

— Хлоя, закрой глаза. — Его собственные когти начали удлиняться. Чтобы проколоть кожу и удержать Подругу на месте в момент его оргазма. Во рту выросли клыки. Чтобы пометить её плоть.

— Уже? — Она зажмурилась. Её тело, прижатое к нему, дрожало. — Он сделает мне больно?

— Не намеренно. — Его голос искажался, его импульсы больше ему не принадлежали. Зверь глубоко вдохнул запах своей Пары, и член ответил, стержнем увеличиваясь внутри неё.

— МакРив, мне страшно.

— Знай, что он… жаждет тебя, — смог выдавить он, прежде чем зверь взял над ним верх.

Уилл с ужасом наблюдал, как зверь поворачивает Хлою, устанавливая на четвереньки. Вонзив когти в её бёдра, он насадил девушку на свой член, продвинувшись дальше Уилла.

Пронзённая им, она вскрикнула, когда зверь вошёл глубже, удерживая её в наилучшей позиции для его диких толчков. Со зверем на переднем плане, Уилл входил в неё снова… и снова… пока не достиг жёсткого темпа, рыча от удовольствия.

Она принимала его, постанывая. Сильнее увлажнилась? Или он принимает желаемое за действительное?

Скоро он кончит, скоро всё будет кончено, дело сделано.

По мере приближения к развязке, его клыки всё сильнее болели от желания пометить её шею, сделать своей навсегда — но ведь его воля ему не принадлежала. Чувство негодования росло, затмевая все прочие ощущения.

Одержимость.

Семя уже почти было готово неконтролируемо излиться наружу. Зверь ужесточил свою хватку, чтобы доставить сперму прямиком в матку, а потом наклонился вперёд, чтобы отметить её шею.

Но каким-то образом, за секунду до эякуляции, Уилл вернул себе контроль как раз настолько, чтобы не допустить этой метки…

Рёв вырвался из его легких, когда его сперма струёй изверглась из члена с таким напором, что даже зверь содрогнулся в благоговении.

Он ревел в потолок, наполняя её снова и снова, впечатываясь в собственное горячее семя.

А потом — этот последний сводящий с ума спазм. Суккубский супер-рывок. Такой забытый, но такой знакомый. Он дико затрясся, обессилев, когда из него исторглась последняя капля спермы.

Он со стоном рухнул на её дрожащее тело. Придавленная им, скорчившись, она задыхалась.

Он почти смог удовлетворить её. И всё же в конце она не достигла разрядки.

В отличие от него. Этот последний неописуемый рывок…

Зверь нехотя отступил, возвращая Уиллу контроль. После секса нормальные ликаны обычно хвалили свою Подругу, страстно её лизали и целовали в свете полной луны. Я — не нормальный, я — мрачный и сломленный. Он чувствовал себя больным.

Он накормил суккуба, и даже сейчас внутри неё его член отвердевал. Нет, только не снова. Дважды — было слишком близко к трижды. Треть его души — достаточно на сегодня.

Ни слова ни говоря, он вышел из неё, затем поднялся. Натянув джинсы, он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы полностью загнать зверя в клетку. Все его органы чувств заполнил этот сладкий суккубский аромат, он тонул к нём.

Тянет меня вниз…

Чувствуя, что его вырвет, он побежал к туалету.

 

Глава тридцать шестая

Этого не могло случиться.

Хлоя не знала, чего ожидать от своего первого раза. Но ей и в страшном сне не могло привидиться, что сзади её будет пялить оборотень — или что первый же её любовник сразу ринется в ванную, чтобы проблеваться.

В оцепенении она лежала на постели, пытаясь переварить то, что только что произошло. Ясно одно — их секс вызвал у него приступ тошноты, и что ни в коем случае она не станет повторять этот эксперимент.

Сперва ей казалось, что чувствовать МакРива внутри — будет восхитительно. Она даже почти дошла до оргазма, пока у него не… упал.

Он это знал, она это знала. А потом она заметила, как он с усилием стиснул зубы, словно секс с ней был для него последним изнурительным кругом в забеге, когда нужно непременно дойти до финиша.

Когда и это не сработало, он выпустил зверя, чтобы он завершил то, что самому Макриву казалось слишком отвратительным.

Хлою обуял страх. Но когда зверь развернул её и взял, всё оказалось не так уж плохо.

Ей даже удалось взглянуть на волчью морду МакРива. И эта морда совсем не показалась ей такой же страшной, как в прошлый раз. Хлоя поняла, почему: в тот раз под тенью зверя на лице был нарисован собственный яростный оскал МакРива.

Этой ночью зверь глядел на неё собственнечески — словно она была для него целым миром. Как МакРив и говорил, зверь действительно желал Хлою.

И Хлоя отвечала, наслаждаясь его свирепостью, зная, что сама спровоцировала этот напор. Ей нравилось, как его когти впивались в её бёдра, ведь это означало, что зверь сходит по ней с ума.

И вскоре это безумие захлестнуло и её.

Когда она вновь расслабилась, удовольствие вернулось, на сей раз сильнее, резче. Она улыбалась в подушку, ведь этот зверь из кошмаров, трахая, подводил её к самому невообразимому оргазму в мире. Практически дойдя до разрядки, она почувствовала, как волна за волной в неё изливается его семя. Она не кончила, но сперма казалась бальзамом для всех её ран — никакой боли не осталось: ни в лодыжке, ни в разбитом лице. Энергия восстановилось. Она по-настоящему почувствовала себя бессмертной. А потом всё закончилось. Потом вернулся МакРив.

Он только что закончил блевать. Она слышала, как он наполнял стакан водой из-под крана.

Она всегда считала себя толстокожей. Замажь это грязью, так? Но с этим…

Никаких плюсов.

* * *

Уилл, покачиваясь, вышел из ванной, пытаясь не замечать, как Хлоя уставилась пустым взглядом на стену, натянув простыню до подбородка.

— Успокой, утешь -

Как он мог утешить её, если по-прежнему чувствовал, что задыхается?

Он спустился по лестнице, направляясь прямо к бару. Вскрыв очередную бутылку и сделав большой глоток, он понял всю безнадёжность положения. Она всегда будет суккукбом, он всегда будет ненавидеть этот вид.

Какая-то его часть будет вечно обижена на Подругу, обвиняя её в том, чего она не совершала, всякий раз, когда ей нужно будет кормиться.

Моя воля мне не принадлежит.

Он услышал, как она поплелась в душ. По звуку казалось, будто она отчаянно пыталась отмыться. Нехороший знак. И ему почудилось… почудилось, что он слышит, как она плачет, а звук эхом отражается от стен душевой кабинки.

Руэлла довела его до слёз в тот первый раз, и он точно также поступил сегодня с Хлоей.

Она никогда не пролила ни слезинки — ни в тех футбольных клипах, ни в ответ на его многочисленные оскорбления. Я злодей. Слофир. Как Манро и предупреждал.

Когда её взял зверь, это, должно быть, оказалось для неё кошмаром. Хотя сам Уилл в этот момент испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие. Очередное знаковое событие для древнего бессмертного.

Тем не менее, я не насытился. Он уже хотел её снова. Распыление, наверное, продолжалось.

Новый обжигающий горло глоток. Он опустился в одно из кресел перед угасающим очагом, уставившись на угли. Он не хотел её ненавидеть; она этого не заслужила.

Так что же, чёрт побери, теперь делать? Может, поговорить с кем-то? Естественно, первым желанием было позвонить близнецу — но Манро только будет ругаться на то, как Уилл обращался с его дифур. Так что из сумки, оставленной в большой комнате, Уилл достал спутниковый телефон и набрал номер Никс, абсолютно не надеясь, что та ответит.

Она ответила почти мгновенно.

— Вы звоните по объявлению?

— По объявлению?

— О продаже почти нового Бентли. Нулевой пробег!

Что ж, это объясняло езду задом-наперёд.

— Это я, МакРив.

— Недотёпа! Рада тебя слышать! Шотландия, должно быть, прекрасна. Я сейчас в отъезде вместе с Марикетой, Реджин и Кэрроу. У нас спасательная операция.

Он сделал большой глоток, даже не удивившись, что ей известно его местонахождение.

— Да. Сбор сирот Ордера. Мне рассказал Малкольм Слейн. — На заднем плане слышался шум детских ссор: демонические вопли, детские рыки и свисты, а также, похоже, звуки раскачивающегося фургона.

Никс сказала:

— Я киваю. Мы отыскали демонят, пяткокусателей и парочку жеребят-кентавров, и это лишь некоторые из списка.

— Мне нужна твоя помощь прорицательница. Ты и я — мы ведь определенно сломали кость заново, да? — в его голосе сквозила горечь. — Но всё по-прежнему неправильно. Я всё запорол с Подругой.

— Я знаю, — грустно отозвалась она.

— Не хочу я так с ней обращаться. — Он принялся расхаживать из стороны в сторону. — Как мне перестать её ненавидеть лишь за то, кем она является?

— Почему бы тебе не сделать что-нибудь с её ненавистью к тебе? — спросила Никс. — Завоюй её, и, возможно, она завоюет тебя.

— Как?

— Ликаны могут быть такими ловкими и очаровательными, когда хотят чего-то добиться. Добейся её, волк.

— Не думаю, что смогу её завоевать. — Эти слова, произнесённые вслух, ввергли его в отчаяние.

— Ну, жизнь ты ей точно не облегчил.

Его шея вспыхнула. Значит, Никс видела, как он с ней поступил?

— Да, я вижу всё, волк. И говоря "всё"…

— Ты подразумеваешь "кое-что". Если ты видела достаточно, значит, понимаешь, почему она меня больше не хочет. Зверь вошёл в полную силу. Это было не нежно.

— Тебе нужно с ней поговорить, довериться. Рассказать, что с тобой случилось.

— Никогда. — Что могло стать худшим наказанием для Уилла, ликана из клана воинов и рода Стражей, чем регулярное насилие Руэллы на протяжении четырёх лет? Лишь одно — признаться в этом своей Подруге.

Как вообще поднять этот вопрос? Нам надо поговорить о том, почему я подсознательно тебя презираю. Видишь ли, когда я кончил, то твой последний жадный рывок вернул меня во времена, когда моё семя собирала одна из тебе подобных.

Именно проэтому этой ночью, находясь во власти отвращения, я не стал помечать твою шею.

Звуки детских стычек становились все громче, фургон раскачивался всё явственнее.

Никс прокомментировала ситуацию:

— Прекрасно. Демонята рогами пробили крышу нашего прокатного автомобиля. Повиси, пожалуйста. — Затем она обратилась к детям, — я ведь говорила, что Бертил укусит, если вы не перестанете тянуть его за лапы. А теперь прекратите этот концерт, не то тётя Никси вас выпотрошит.

Уиллу показалось, что он слышит ведьму Марикету, которая радостно затараторила:

— Ха-ха. Тётушка Никси хотела сказать "останетесь без мороженого". — Потом Марикета фыркнула, — ты, наверное, перегружена детишками, Реджин.

Валькирия Реджин парировала:

— Чувиха. Следи за собой. И где этот хуев огнетушитель?

— Я вернулась, — сухо произнесла Никс. — Придётся многое для себя решить, волк. Не заставляй меня жалеть, что я вверила Хлою тебе.

— Кстати, почему ты сделала это? Это ведь ты рассказала о ней ведьмам, разве нет? Чтобы она оказалась на аукционе? Если ты нашла её, то сможешь найти и Вебба. — Ну, в какой-то мере он уже отомстил этому человеку — его дочь была осквернена зверем-ликаном.

Мысли заставили его поморщиться. Ты больной мерзавец — это твоя Подруга, а ты злорадствуешь над ней! Стиснув лоб в ладонях, он сжал его так сильно, что казалось, череп вот-вот треснет.

— Вебб сыграет свою роль с Приносящими Смерть, его трогать нельзя, — сказала Никс. — А тебе я помогла, потому что верила, что ты сможешь приспособиться.

— Что, если я не смогу?

— Знаешь что странно, Ульям? — спросила она, идеально выговорив его имя. — За всю свою жизнь ты ни разу не сделал ничего постыдного. Ты думаешь, что сделал, но, на самом деле, это не так. До тех пор, пока ты не начал вредить собственной Подруге, обвиняя бедную девушку в том, чего она не в состоянии контролировать.

У него пересохло во рту.

— Она изменится? — Когда Никс ничего не ответила, он добавил, — Она сильная духом. Изменится ли она, превратившись в подобие Руэллы?

— Нет. Но ты об этом не узнаешь, потому что она уйдёт.

Его ноги подкосились.

— Никс? Нет!

Он сполз вниз по стене.

— Запомни мои слова, волк: похорони свое прошлое или оно похоронит тебя. — Щёлк.

 

Глава тридцать седьмая

Спустя час после разговора с Никс Уилл нашёл Хлою на полу в чулане. Девушка пыталась проглотить яблоко.

С бутылкой виски в руке он опустился рядом, забирая яблоко у неё из рук:

— Этот время для тебя прошло, ласс. Насовсем.

Её глаза опухли от слёз, нос был красным, но, к счастью, она больше не плакала. Его убивала одна лишь мысль о том, что она плакала. Видеть её слёзы…

Я этого не перенесу.

— Я по-прежнему могу пить, — она потянулась за бутылкой и, от души глотнув, ахнула.

— Да, но ты не можешь есть пищу.

— Я могу сесть на жидкую диету. А как насчет внутривенных инъекций? Какой-нибудь хирургический вариант? — с выражением "Эврика!" на лице она воскликнула, — искусственное осеменение!

Её паника действовала на него всё сильнее. Она была в таком отчаянии, потому что возненавидела их секс. Ещё один неудовлетворённый суккуб.

— Или же ты можешь жить так, как задумано твоей природой. Твоё лицо зажило, цвет вернулся.

Когда он протянул руку к бутылке, она рассеянно выпустила её из рук.

— Природа не задумывала секс таким унизительным. Некоторые моменты были невыносимы.

Невыносимы? От этих слов его бросило в дрожь. Любой мужчина, вступающий в предположительно вечные отношения, отреагировал бы аналогично. Моя Подруга ненавидит секс. Не ожидая ничего другого он, тем не менее, сказал:

— Это было не так уж плохо. Тебе нужно было кормиться. И я не собирался тебя унижать. — Конечно, не собирался. Слофир, прошептала его совесть. — В следующий раз уже не будет больно. Между нами всё наладится.

— В следующий раз? Ты меня вообще слушаешь?

Наверное, не лучший момент, чтобы напомнить ей о грядущем полнолунии. Через две ночи зверь будет ещё могущественнее. Если Уилл не сделает её к тому времени сильнее…

— Д-должен же быть какой-то способ избежать секса. Если те ведьмы смогли скрыть меня, то, возможно, они меня исправят.

Исправят? Она чувствовала себя сломанной. Из-за меня.

Во всех своих недостатках Руэлла винила его; а теперь он сам поступает с Хлоей точно так же? Он прочистил горло:

— Может, это не ты сломана. — Другие мужчины полюбили бы её с лёгкостью. Не будь он так извращён суккубом, он подарил бы своё сердце сидящей рядом ласс.

— Не сломана? — вскричала она. — Теперь ты собираешься залезть ко мне в голову? Чтобы выжить в Ллоре, я должна опаивать и насиловать мужчин? Думаешь, я не понимаю, насколько это неправильно?

Он никак не ожидал, что их мнения насчёт природы суккубов совпадут.

— Я начала меняться, и отец меня бросил. Вспоминаешь? Ты первый не давал мне об этом забыть. Ты смаковал эту историю, рассказывая всему Ллору, что папа избавился от меня, словно от мусора. — Её глаза увлажнились. — Не говоря уж о твоей собственной реакции на моё изменение.

— Хлоя..

— В тот день я потерялавсё. Карьеру, остатки семьи, команду. Ты был единственной константой в моём безумном мире. Но потом и ты развернулся на сто восемьдесят градусов, запугивая меня и оскорбляя. Чтобы переспать со мной, тебе пришлось напиться. — Уставившись в потолок, она пробормотала, — Не могу поверить, что мой первый любовник проблевался после меня.

Уилл в смущении потёр своё лицо.

— Твой первый и последний любовник. И в следующий раз такого не будет.

Она скептически на него посмотрела.

— Ты не можешь контролировать свою реакцию — так же, как и собственного зверя.

— Ты привыкнешь к нему. Тебе придётся. Он неотделим от меня, словно душа. Я понимаю, почему ты ненавидишь моего зверя, но не вини его, ибо он неразумен.

— Ты думаешь, в этом проблема? По крайней мере, во взгляде зверя читалось желание. Проблема в тебе.

— Что это значит?

— Твой зверь принял меня; ты же никогда этого не сделаешь, и, к сожалению, ты снова стал собой. Если я когда-нибудь снова займусь сексом, я не хочу, открыв глаза, увидеть твою спину, удаляющуюся в сторону туалета.

Вот предел моего позора.

— Возможно, у меня и нет опыта, но я знаю, что такое "пьяный член".

— О чём ты, чёрт побери, говоришь?

— МакРив-младший взял тайм-аут, прежде чем его заменил зверь.

Нет, это был ещё не предел. Он сделал большой глоток.

— Хлоя, просто знай. Секс для меня… сложная вещь.

Она повернулась к нему с округлившимися глазами

— Неееет.

— Да, острячка. Это не всегда было приятно и успешно. Может, я думал о прошлом. Может, это на меня повлияло.

— Так расскажи мне о прошлом.

— Тебе лишь нужно знать, что я работаю над этим. В будущем это не будет играть никакой роли.

— На этот счёт ты не ошибаешься. — Она щёлкнула пальцами в сторону виски, и он вручил ей бутылку, наблюдая, как она делает добрый глоток. — Потому что я больше никогда не займусь с тобой сексом!

Пальцами он зарылся в свои волосы.

— Проклятье, ласс, ты — камбион. Если откажешься кормиться, то не знаю, что с тобой может случиться.

Не отрываясь от горлышка бутылки, она пробормотала:

— Может, я умру, и ты сорвёшься с крючка.

Когда Никс сказала, что Хлоя уйдёт, она подразумевала, что уйдёт от него? Или уйдёт… в мир иной? Его грудь сдавило, он едва мог дышать, но теперь уже по совсем другой причине.

— Виски, — смог выдавить он.

Нахмурившись, она отдала бутылку. Так они и сидели вдвоём, на полу этого дурацкого чулана, передавая бутылку из рук в руки.

— Думаешь, что после смерти своей пары я спрыгну с крючка? — Он ответил её же словами, — Ты меня вообще слушаешь?

— О, да, ты ведьдумаешь, что тебе придётся последовать за мной. Не бойся, я уверена, что это касается лишь тех пар, которые любят друг друга. А раз ты меня ненавидишь, то у тебя самоотвод.

— Ты принадлежишь мне, — просто сказал он

— Скажи, почему я должна остаться. Почему не должна сбежать, раз уже исцелилась?

Его краешки губ обнажили клыки.

— Потому что я тебя поймаю.

— Тьфу, ты не мог обздаться сильнее! — Она дрожала, всё её тело тряслось от ярости.

Неправильно. Всё неправильно. Он дёрнул ворот своей футболки, удивившись, насколько плотно он облегает шею. Во всём я виноват.

— Знаешь, иногда я оцениваю свою позицию на жизненном поле, чтобы понять, где нахожусь, — сказала она. — И вот я сидела тут, в этом чулане, пытаясь рассчитать свою позицию на поле, самую важную позицию в моей жизни.

— И что ты решила?

— Что мы никогда не будем счастливы вместе. Так что в твоих интересах разорвать со мной любые отношения. — Он открыл рот, чтобы возразить, что этого не произойдёт никогда, но она продолжала, — Не переживай, я не жду, что ты меня отпустишь. Потому что ты — не благородный человек.

Нет, он не такой. Так почему её слова так больно жалят?

— В таком случае, что ты намерен со мной делать? Будешь держать меня тут, в изоляции, пока я не сойду с ума? — Она встретилась с ним взглядом. — Можешь держать меня здесь веками, но при первой же возможности я сбегу. Ты понял? Я каждый день буду искать путь для побега, потому что ты никогда не изменишься.

— Ты говоришь о переменах, как будто это так просто! Мне девятьсот лет! Я не могу измениться так же легко, как ты.

— Для тебя, по крайней мере, такая возможность существует — я же измениться не смогу. Никогда. — Она сжала свои виски. — Но, словно этого мало, ты ещё и презираешь меня, заставляя чувствовать себя дерьмом! — Её радужка вспыхнула мучительным зелёным. — Я не буду просто сидеть и ждать, когда ты убедишь меня в том, что я — порождение зла, ничтожный суккуб. Этого не будет.

Когда её глаза наполнились слезами, его — округлились.

— Ты… плачешь? — Он смотрел на неё с изумлением. Она всегда была такой сильной, казалась непобедимой. Его колкости, казалось, её совсем не задевали. — Это второй раз, — бессмысленно заметил он.

У него никогда не было Подруги; более того, никогда не было плачущей Подруги. Он и его зверь оба были взволнованы.

— Хлоя, посмотри на меня.

Когда она, зарыдав, уронила голову на руки, его живот словно разорвался на части, пронзённый кинжалом, который медленно поворачивался внутри.

Поворачивался без остановки, как минутная стрелка на часах. Тик-тик-тик.

* * *

— Привыкай к тому, ч-что я плачу. Или отпусти меня.

МакРив отвёл её руки от лица. Он выглядел так, словно слёзы причиняли ему боль — а какая-то её часть до сих пор жалела, что причиняет ему боль.

— Я не могу, Хлоя.

Рукавом она вытерла по влажные щёки.

— Тогда, по крайней мере, с-скажи мне, почему ты меня ненавидишь. Я найду способ улучшить ситуацию для нас обоих. Но бить по воротам, которых не вижу, я не могу.

Его глаза заблестели. Слишком многое сейчас происходило в его голове. И всё же он лучше оставит её в темноте, нежели поделиться хоть малейшими подробностями.

— Чёрт возьми, отвечай, что я тебе сделала?

Когда он промолчал, она выдернула у него из рук бутылку и выбросила её из чулана. Та вдребезги разбилась в соседней комнате.

— Что — я - тебе — сделала?

— НИЧЕГО! — взревел он.

— Тогда, Бога ради, почему ты так со мной обращаешься?

Он отвёл взгляд.

— Нет, не смей отводить взгляд! — Поднявшись на колени, она вцепилась в его волосы, разворачивая его лицо к себе. Они, задыхаясь, смотрели друг другу в глаза. — Отвечай!

— Я чувствую ненависть к вашему виду. Я знаю, что выплёскивал всё на тебя. Но не знаю, как остановиться!

Значит, он хочет остановиться? Внутри неё вспыхнула крошечная искорка надежды. Она отпустила его, слёзы высохли.

— Что с тобой произошло? Расскажи мне.

Осторожно кивнув, он открыл рот. Казалось, он явно пытается ей ответить — но наружу лишь со свистом вырывалось его дыхание.

— МакРив? — Что происходит? Он был сильным, мужественным бессмертным. Но онемел, едва лишь дело коснулось какой-то травмы в прошлом.

Он потянул воротник.

— Я не могу… дышать. — Его голос сорвался. — Я… не могу.

Нетвёрдо поднявшись, она пробормотала:

— Чтобы играть, мне нужно видеть ворота, МакРив.

Он ничего не ответил.

Крошечная искорка погасла. Бросив последний взгляд, она оставила его сидеть в одиночестве.

* * *

Мне нужна моя пара.

С этой мыслью ранним утром Уилл бродил по залам Коналла, точно одинокий призрак.

Он не хотел засыпать и просыпаться в одиночестве. Хлоя ушла спать несколько часов назад, отрубившись от выпитого виски. Когда он собирался к ней присоединиться, она предостерегающе покачала головой, как бы говоря "сделаешь это и умрешь".

Он был так занят своими мыслями о том, как его ранили в прошлом, что даже не задумывался — и не заботился о том, как плохо и больно было ей.

Много лет назад он относил Руэллины слезы к категории нелепых выходок. По правде говоря, это была её тактика.

Слезы Хлои были естественные и настоящие. И она сказала, чтобы он привыкал к ним.

Он оценил свою собственную "позицию на поле".

1. Видеть, как плачет Хлоя, было больнее, чем все перенесённые им пытки. Эти слёзы отобрали у него куда больше, чем Диксон.

2. Он скорее умрёт, чем причинит Хлое новую боль. Если её глаза вспыхнут зеленью вновь, причиной тому должно быть удовольствие. Увидит ли он это когда-нибудь?

Он вернулся к очагу, чтобы перемешать угли. Как всё наладить, не считая варианта с очистительным воздействием огня? Никс сказала "похорони своё прошлое или оно похоронит тебя". Он знал, что похоронить прошлое невозможно. Оно слишком в него вросло. Но можно скрыть самое худшие моменты, а значит Хлоя примет их совместную жизнь.

Уилл никогда не может отдать ей всего себя. Но, быть может, получится отдать достаточно?

Зазвонил телефон. Манро. Встряхнувшись, Уилл ответил.

— Я как раз собираюсь с ребятами к Эролу, — сказал Манро намеренно равнодушным тоном. — Подумал, что сначала стоит позвонить тебе.

Опасаясь худшего?

— Мы добрались без приключений. Сейчас она спит, иначе бы я позвал её к телефону. Ей понравилась новая одежда, она очень за неё благодарила. — Он потёр ладонью лицо. — Я прочел твоё послание. Думаешь, я должен здесь остаться? — А где, черт возьми, будешь жить ты? Недавнее заключение Уилла было самым длительным сроком, на который они расставались.

— Мне может не нравиться жизнь вдали от тебя, — значит, нас таких двое, — но, может, теперь так и надо, раз у тебя появилась женщина? Кроме того, один из нас должен управлять фамильной землёй. Я много лет думал об этом, решив, что первый, кто найдёт пару, обоснуется там. Это твой шанс вернуть свой дом — и своё прошлое.

Мое прошлое?

Манро спросил:

— Уилл, ты…?

— Да. — Когда Манро облегченно выдохнул, Уилл признался, — Всё прошло не очень гладко. Были, ну, некоторые проблемы. Но я предпочту об этом не упоминать.

— Ты готов принять её ядовитую связь?

Уилл громко сглотнул, надеясь, что этот звук трансатлантический звонок не передаст.

— Я признал, что иного выбора у меня нет. Я не могу её потерять. Чёрт, мне нужно знать, что ты думаешь по этому поводу.

— Расскажи, что случилось.

Уилл так отчаянно нуждался в помощи, что выложил всё, что произошло, опустив лишь некоторые детали. Он передал брату и слова Никс.

— Тебе придётся многое наверстать, Уилл. Я согласен с Никс, ты должен завоевать Хлою.

— Как? — этой ночью он уже потерял слишком много.

— Это очень просто, — начал Манро. — Утром…

По завершении разговора пятнадцать минут спустя Уилл почувствовал некоторое воодушевление. По крайней мере, у него появился план. Он поднялся к своей Подруге в хозяйскую спальню.

Стоя в дверях, он смотрел, как проникающий сквозь окна лунный серебристый свет ласкает её лицо.

Нос больше не был красным от слез. Припухлость глаз исчезла. В отличие от Руэллы, его Хлоя плакала некрасиво, потому что её горе было искренним.

Он подошёл к кровати, сел рядом. Когда он откинул локоны с её лба, она приоткрыла глаза.

— Что ты делаешь? — неразборчиво спросила она. — Для моего специального укола ещё рано.

Не слишком многообещающее начало

— Хлоя, что нужно, чтобы мы с тобой начали всё заново?

Его ответ окутал его безнадёгой:

— Больше, чем у тебя есть.

Однако он напомнил себе "она ещё не знает, что именно у меня есть".

 

Глава тридцать восьмая

Я чувствую себя прекрасно, с горечью думала Хлоя, спускаясь по ступенькам тем утром. Она вновь была полна энергии, и от прошедшей ночи у неё ничего не болело. Всё из-за него.

Пидорас.

Когда она ушла из чулана и вернулась в постель, выпитый виски обрушился на неё, словно цунами. Перед тем, как отрубиться, она могла поклясться, что всё поместье вращается.

Позднее этой ночью её разбудил МакРив. Она едва помнила их разговор, но, кажется, он упомянул что-то про "начать сначала". Потом он погладил её по волосам и подоткнул одеяло, как делал это в течение первых двух ночей в поселении. Этого ей недоставало.

Ей недоставало того МакРива, которого узнала тогда.

Каким он будет сегодня? Неприветливым и язвительным или очаровательным и сексуальным?

Она вошла на кухню и остановилась.

МакРив стоял без рубашки, в низко посаженных рваных шортах, попивая апельсиновый сок прямо из канистры. Её губы приоткрылись, она любовно оглядывала его жёсткие мышцы, затем скользнув взглядом ниже к той самой предательской чёрной дорожке. Она хотела уткнуться в неё так же, как это сделал он с её промежностью прошлой ночью…

Нет, не думай об этом!

Он закончил пить и провел рукой по рту.

— У нас запланирован напряжённый день.

Она моргнула, чтобы сконцентрироваться.

— Что будем делать?

— Ты отправляешься со мной на пробежку.

Она выгнула бровь.

— На пробежку? — Исследовать шотландскую деревню? Новая форма наверху только этого и ждала.

Затем она вспомнила о своём положении. Её следующим ходом было бежать не с ним; а от него.

— Почему бы тебе не отправиться одному? Я могла бы расслабиться и посмотреть телевизор. — Сбежать. — А мы пересечёмся позднее. — Больше никогда друг друга не увидим.

Эта мысль вновь кольнула её. Манекен для битья всё не может успокоиться?

— И дать тебе возможность сбежать? Вряд ли. — Он поставил канистру, направившись к девушке, оттесняя её к стене, пока она не ощутила жар его голой груди и не растаяла в его волнующем запахе. Его голос сделался хриплым:

— Я никогда тебя не отпущу, ласс.

Его близость вызвала желание, которое не имело ничего общего с чувством голода.

— Ты помнишь, о чём я говорил сегодня утром? — спросил он.

— Да. — В основном.

— Я хочу попытаться начать с тобой всё сначала. Я предлагаю тебе оливковую ветвь. Примешь?

Она покачала головой:

— Ты уже одурачил меня один раз. МакРив, кроме тебя, больше у меня никого не осталось, но и ты от меня отвернулся. Что, если ты узнаешь ещё что-то ненавистное обо мне?

— Я был неправ. Я прошу прощения. Я хочу получить шанс вернуть свою Подругу.

— Назови мне хоть одну вескую причину, почему я должна в это поверить. — И опять она чувствовала себя так, словно бежала сразу и в бутсе и в тяжёлом ботинке. Будет ли она когда-нибудь чувствовать себя с ним нормально?

Он наклонился к её уху:

— Потому что прошлой ночью тебе очень нравилось, как я двигаюсь у тебя внутри.

Её щеки вспыхнули.

— Верно. Ещё бы этотебе понравилось, пьяный член.

С угрюмым видом он отступил.

— Перестань так говорить, женщина! Я никогда… блядь, неважно. — Прижав руки к стене по обе стороны от девушки, он уставился на неё внимательным взглядом своих золотых глаз. — Не ошибайся насчёт случившегося. Находиться внутри тебя — было непередаваемо. А был ли зверь на переднем плане или нет — я всё равно кончил так, что мои яйца взмолились о пощаде.

— Наверное, было приятно. Для тебя. Но для меня — не особенно. Из обещанных мне десяти оргазмов ты пропустил все десять.

Румянец окрасил его точеные скулы.

— Сегодня ночью я собираюсь получить реванш.

— Ха! Твоя последняя попытка забить гол не удалась. Даже близко. Вообще говоря, ты получил красную карточку и удалён из игры.

Не отрывая от неё своего горящего взгляда, он прохрипел:

— Я. хочу. обратно.

Её губы приоткрылись от двойного смысла его слов. Глаза обещали обжигающее, полное обладание.

Она боялась, что и её глаза молили об этом. Пришлось резко отвести взгляд.

Он убрал её локон за ухо.

— Я не ложился всю ночь, думал о нас.

— "О нас"? Это понятие ещё осталось?

— Мне бы этого очень хотелось.

— МакРив, я даже не согласилась отправиться с тобой на пробежку, что уж говорить о том, чтобы терпеть нескончаемые оскорбления от второй половины "нас".

— Клянусь Ллором, что больше никогда не буду говорить с тобой подобным образом. — Его торжественные слова звучали, словно брачный обет.

Наконец, она сказала:

— Я пойду, но только потому, что обожаю бегать. — Она нырнула под его руку и направилась к лестнице, бросив через плечо, — Надо переодеться.

Торопясь в свою комнату, она гадала, можно ли было верить в его искренность. Минуту назад он её ненавидел, а сейчас предлагает оливковую ветвь, украшенную оргазмами.

Почему он так внезапно переменился? Хотелось бы ей лучше понимать его намёки. Он, словно опытный игрок, демонстрировал ей обманные движения, заставляя бегать по полю кругами. Она чувствовала, что любой факт, который он рассказывал о себе, сопровождался бесчисленными подробностями, о которых он умалчивал.

Хлоя нахмурилась, вспомнив кое-что из их ночного разговора, когда она была слишком пьяна, чтобы обо всём как следует поразмыслить. Секс был для него сложным, и не всегда "приятным и успешным". Какой мужик не считает секс приятным?

А перед тем, как его эрекция пропала, он сказал про её глаза "суккубская зелень". Позже он признался, что причина кроется в воспоминаниях о прошлом. Суккубские глаза Хлои напомнили ему…

О, господи-боже.

Манро сказал ей, что их семья пострадала от суккуба, и Хлоя посчитала, что кто-то из них был соблазнён. Теперь она подозревала, что жертвой стал МакРив, и что не было никакого "соблазнения".

"Знаешь ли ты, каково это — потерять контроль над своим разумом?" спросил он. "Над своим телом?" А потом сказал, что, может, это не она сломана.

Не требовалось большого ума, чтобы свести всё воедино.

Неудивительно, что он ненавидит Хлою. Неудивительно, что его вырвало после секса с ней. Чтобы такой большой и сильный мужчина так дико отреагировал… Её глаза увлажнило сострадание.

Он даже не был способен говорить об этом, из его рта смогло вырваться только дыхание. Она опустилась на кровать. МакРив пытался ей всё рассказать!

И физически не смог.

Всё в Хлое должно было напоминать ему о той суке, которая его изнасиловала. Теперь Хлоя была даже удивлена его низким уровнем направленной на неё агрессии. О, и маленький нюанс: мой папаша недавно его пытал.

Она упала на кровать, уронив руку на лицо, коснувшись лба своим новым браслетом.

Несмотря ни на что, МакРив предложил ей оливковую ветвь. Так что же ей делать с этой новой информацией?

Противостоять ему? Он может снова прийти в ярость.

Начать сначала? Он может снова сделать ей больно.

Это мой мужчина, словно вскричало её сердце. И сейчас эта чёртова искра надежды разгорелась по-новой.

Футбол не был лёгким, Стэнфорд — определенно нет, но она никогда не опускала руки ни в том, ни в другом случае.

Возможно, не должна и с МакРивом.

Она села. У неё ещё оставались к нему чувства и она всё ещё ощущала, что их что-то связывает. Ей нравился его клан, которого ей даже недоставало. Ей нужен был секс, чтобы жить; секс с МакРивом давал такую гарантию.

Другие варианты? Куда она сможет отправиться и как станет жить, если сбежит? Носиться каждую ночь в поисках пропитания, кормиться от случайных парней? От этой мысли она покрылась мурашками.

По сравнению с этим, жизнь с МакРивом была чемпионским кубком. Почему бы не побороться?

Потому что представители моего вида внушают ему отвращение? О, да.

Так как же заставить его забыть о том, кем она является? Перед посадкой в самолет Манро сказал Хлое, что она — словно анти-суккуб. Её индивидуальность совершенно не походила на заискивающих и обманчивых суккубов, которых он встречал раньше. Он сказал:

— Просто будь собой с Уиллом. Если почувствуешь потребность сказать ему, что он мудак — сделай это. Если почувствуешь, что должна надрать ему задницу — не стоит сдерживаться. Ему нужно, чтобы ты была… собой. Во всех своих проявлениях.

В тот момент Хлоя не понимала, и более того, ей было наплевать на все нужды МакРива. Сейчас же она начала читать между строк. Манро хотел, чтобы Хлоя продолжала вести себя как анти-суккуб, чтобы показать МакРиву, насколько она другая.

Надев новую форму — шортики, спортивный топ, беговые кроссовки — она решила, что будет играть сегодня на слух, воспринимая сигналы МакРива как обманные приёмы противника, и помня при этом о чемпионском кубке. Собрав волосы в хвост, она поспешила вниз.

Когда он скользнул по ней взглядом, его зрачки замерцали.

— Что? Что не так?

Он прорычал:

— Красный.

Да, её шорты и топ красного цвета.

— И что?

Он словно очнулся:

— Всё подошло? — Но его голос прозвучал грубее.

— Село как влитое. Приятно снова иметь собственную одежду.

Он нахмурился, потирая ладонью затылок.

— У тебя будет ещё. Скоро мы поедем в город. Я куплю тебе новую. Всё, что захочешь.

Она моргнула.

— Разве ты не видел запасы наверху? У меня есть всё, что нужно.

Он нахмурился сильнее.

Пора ловить сигналы, Хло. Значит, парень хочет купить ей что-нибудь.

— Но, думаю, мне могут понадобиться часы.

— Да, — быстро подтвердил он.

— И ipad, и футбольный мяч.

— По рукам. — Его настроение заметно улучшилось. — Если пообещаешь, что не будешь использовать мяч в качестве орудия. Мои кости звенели ещё несколько часов после твоего удара.

— Тогда не говори вещи, которые пробудят во мне желание двинуть тебе по лицу. — Теперь Хлоя понимала, почему он так поступал, что не означало, однако, что она спустит ему такое поведение в дальнейшем.

— Я себе такой судьбы не пожелаю. Видел, как ты двинула кое-кого по лицу — и это было до того, как ты стала бессмертной. — Он указал на кроссовки. — Это тебе не понадобится.

— Переоценить важность поддержки свода стопы невозможно. А что, если я порежусь?

— Ты не человек, Хлоя. Тебе ничего не нужно поддерживать. Чёрт, ты можешь обойтись и без топа.

Она изогнула бровь.

— Значит, твёрдое "нет" пробежке без топа? — Он вздохнул, словно только что пропустил гол. — Очень хорошо. Что касается пореза ноги, ты исцелишься почти мгновенно. — Ухватив её за бедро, он привлёк девушку к себе. — Сегодня я планирую показать тебе нашу землю и то, на что ты способна.

Намек понят, МакРив. Она посмотрела на него снизу вверх. Тогда береги свою задницу. Потому что Хлоя собирается перейти к активным действиям.

 

Глава тридцать девятая

— Твой темп впечатляет, — сказал ей Уилл.

Они пробежали около пары километров от поместья, направляясь прямо к горе Коналл, одной из самых высоких точек в округе. Отсюда они смогут увидеть большую часть владения.

Что было важно, раз уж у Уилла появилась потребность её впечатлить. Познакомить её со всем, что у меня есть.

— Я сдерживалась. — Она побежала быстрее вдоль извивающейся тропинки, бросив через плечо, — из уважения к твоему преклонному возрасту.

Он вскинул брови, разглядывая её попку, двигающуюся в этих крошечных красных шортах. Ладонью он потёр рот. Видеть её задницу в движении было словно мимолётное видение из потустороннего мира.

И она его поддразнивала? Он не знал, что произошло за то время, когда она переодевалась наверху, но перемены были разительными.

Её поведение из обозлённого превратилось в озорное. Может, её настроение улучшилось из-за притока новой энергии?

О, да, он вернётся в игру. Как сказал Манро прошлой ночью, у него действительно была возможность её добиться — потому что один раз он уже это сделал.

План? Уиллу надо повторить всё, что случилось в тот день, который они с Хлоей провели вместе.

Итак, он собирался ухаживать, флиртовать, целовать и дотрагиваться, шепча на ушко сальности. И медленно соблазнив её в течение дня, он планировал снова взять её в спальне ночью.

Тем не менее, когда его взгляд скользил по её заднице, он думал…

Я не дотерплю до возвращения в поместье.

Догнав её, он увидел, как она бежит, подставив лицо солнечным лучам, её губы изогнулись от наслаждения, а на него ударом под дых обрушилось острое желание. Её кожа только сейчас начала увлажняться.

Он небрежно заметил:

— У тебя блестят глаза, кожа сияет. Секс со мной оказался тебе к лицу.

Её крошечные босые ножки споткнулись, но она быстро выпрямилась.

— Ты тоже не выглядишь слишком потрёпанным. Для хранителя склепа. Будет очень грубо, если я спрошу, как ты согревался до изобретения огня?

Так вот как она намерена играть?

— Если проголодаешься, лишь дай мне знать. — Его взгляд упал на её подпрыгивающую грудь. — Мы можем остановиться перекусить.

— Не люблю фаст-фуд. И не набрасываюсь по-волчьи на еду.

Ух, ему нравится эта дерзость.

— Нет, следующий приём пищи будет содержать множество разнообразных блюд. Ты сможешь пировать, пока не… насытишься.

Её щёки вновь покраснели. Она бросила на него косой взгляд, словно разглядела в нём что-то впервые.

— Итак, МакРив, сколько времени прошло с тех пор, как ты был здесь в последний раз?

Он позволил ей направить разговор в другое русло.

— Сотни лет. — Ему нравилось путешествовать по миру, посещать другие реальности, и строительство колонии было стоящим делом. Но теперь, вернувшись, он чувствовал зов фамильных земель.

— Так это действительно пробежка по закоулкам памяти.

Он кивнул. Возникающие воспоминания его удивляли. Да, большинство из них были трагическими, но он также вспомнил пикники с семьей, и как они с Манро рыбачили у реки, пока их родители отдыхали в лучах солнца, с гордостью глядя на своих мальчиков. Он вспомнил, как отец учил их держаться в седле, а мать пыталась привить им знания по этикету. Вспомнил игры в снежки и бесчисленные сказки у огня.

Тогда было столько веселья.

Прежде Уилл не помнил свои детские игры. А теперь в памяти всплыли картины беззаботных забав с Манро — крепости, погони, охота. Слова брата обрели значение: верни своё прошлое.

Когда Уилл и Хлоя пересекли небольшой ручеёк, ответвлявшийся от реки Коннал, он обнаружил, что рассказывает ей о прошлом:

— Мы с Манро в возрасте семи лет ввели плату за пересечение этого моста. Члены клана платили нам ракушками, сказав, что они сродни золоту. Мы были убеждены, что разбогатели.

Она улыбнулась:

— Это было до изобретения колеса или после?

Его губы изогнулись:

— Примерно на год позднее.

Пробегая мимо стада овец, она поворковала со скачущими ягнятами.

— Волки пасут овец? Разве это не против закона природы? Потом ты скажешь, что лисы-оборотни разводят кур?

— В Ллоре возможно всё. Посмотри на нас, — сказал он, заработав очередной оценивающий взгляд. Начал ли он чего-то с ней достигать?

Добравшись до подножья горы Коналл, она предложила:

— Наперегонки наверх? — и прежде чем он успел отреагировать — кинулась вперёд.

Он был настолько поглощён её задницей, что боялся не успеть уделить должного внимания её ногам и тонкой талии. Её узким плечам и изящным рукам. Безупречной груди, что просвечивала сквозь яркий топ.

Когда он смотрел, как двигается её тело, такое подтянутое и уверенное, то с уверенностью мог сказать, что это он дал ей энергию, которую она сегодня сжигала. Она была иллюстрацией здоровья, неуязвима для опасностей — потому что это он сделал её сильной.

Действительно ли была разница между тем, как другие мужчины обеспечивали своих Подруг, и как делал это Уилл? Еда против секса?

Его Инстинкт вчера ночью не колебался, приказывая ему спариться с ней — и накормить.

С Руэллой он отдавал семя, капитулируя, понимая, что она получит корм всё равно, независимо от его желания.

С Хлоей ему не приходилось себя заставлять. Уговорит ли он её принять питание и сегодня?

Манро спрашивал, сможет ли Уилл смириться с ядовитой связью. Если альтернативный вариант — потерять её навсегда, то он примет эту связь, словно удар меча в грудь — с сожалением, но мужественно…

Дав ей приличную фору, он последовал за ней, легко преодолевая расстояние между ними. Но в последний момент позволил ей победить.

Когда она одарила его торжествующей улыбкой, всё встало на свои места.

Я кормлю её — я получаю такие дни.

На вершине горы он притянул девушку к себе, прижав к груди и обхватив руками её плечи. Она позволила это, расслабившись, пока они оба наслаждались открывшимся видом.

Он глубоко втянул в себя свежий воздух, смешанный с запахом земли и ароматом его Подруги. На его памяти он ещё никогда чувствовал такого равновесия.

Наверное, он не чувствовал равновесия с тех пор, как стал мужчиной.

Она прикрыла глаза от солнца:

— Почему ты не возвращался так долго? Понятно же, что тебе здесь нравится.

— У меня не сохранилось воспоминаний о том, насколько мне здесь нравилось. — Манро считал, что место Уилла и Хлои — здесь, и, оглядываясь по сторонам, Уилл начал подозревать, что, возможно, его брат был прав. — Во времена моего детства деревни неподалёку от поместья процветали. — Он указал на запад. — Члены моей семьи были Стражами.

— Что это значит?

— Нам было поручено охранять границу Мрачного леса. — Он кивнул на юг. Один лишь взгляд в эту сторону заставил его челюсти сжаться.

— От чего вы охраняли границы?

— Лес был населен многими видами существ. Злых существ. — Мягко сказано. — Мы не позволяли тем существам выходить из леса, а нашим сородичам — входить.

— Так вот почему ты напрягся, когда вчера посмотрел в ту сторону. Они всё ещё там?

— Нет. — Сотни лет назад, когда гнев на Руэллу всё ещё горел внутри, он жаждал объявить лесу войну. Вскоре появились последователи. — Когда эти существа вышли из-под контроля — когда церруно начали проскальзывать на наши земли, крадя овец и девушек — мы получили разрешение от нашего короля войти в лес и истребить всех.

Если характер Уилл закалился ещё в детстве, то у Манро он сформировался как раз в ходе этих грязных сражений.

И в этом немалую роль сыграло то, что он обнаружил в лабиринтах этого леса.

— Все эти существа умерли во время последнего Приращения, — сказал он. — Знаешь, что это такое?

— Я читала об этом. Примерно каждые пятьсот лет судьба заставляет разные виды существо воевать между собой. Много смертей. Страшные вещи. И это происходит как раз сейчас, так? Жаль, что я не брала уроки боя на мечах и метания кинжалов.

У неё не было никакой защиты, ни инстинктов убийц-фурий, ни скорости фей. Она не могла перемещаться, как это делали вампиры, или творить ведьминские заклинания. Всё, чем она обладала — это распыление, которое они никогда не использует ни на ком другом.

— Не беспокойся. Ты получила собственного защитника. — Безжалостного. На на тот крайний случай, если с ним что-нибудь случится, он должен будет обучить её самозащите. К тому же интенсивные тренировки помогут ей отвлечься, смягчат сожаление от того, что она не попала на Олимпийские Игры.

— Приятно знать, защитник, — небрежно бросила она, словно сомневаясь, что он способен её защитить.

Или что захочет?

— Так чем ты занялся, когда твоя миссия Стража окончилась? — спросила она.

— Когда лес был снова очищен, мы с Манро смогли уехать, чтобы увидеть мир.

— Ты увидел?

— О, да. Каждый континент, много раз. — Путешествия и поездки не занимали всё их время. Веками они верно служили королю Лаклену. А когда его захватили вампиры, братья прочёсывали всю Россию в тщетных поисках.

Потеряв короля, многие члены клана пожелали покинуть Шотландию. Уилл и Манро помогли им, основав Биенроус.

— А теперь ты вернулся, — утвердительно произнесла она.

Подбородком он опёрся на её макушку.

— Манро ждёт, что мы здесь поселимся.

— Разве ты не глава клана в Новой Шотландии?

— Он гораздо лучше подходит для этой работы. Я мог бы уйти в отставку. Тогда это будет наш дом, — хрипло добавил он, сам не до конца убеждённый в этом. Он никогда даже не приглашал девушку на свидание, что уж говорить о совместной жизни. — Мы могли бы быть счастливы здесь.

В его объятьях она напряглась.

— МакРив, не говори так. Мы не должны говорить о будущем. Давай просто наслаждаться этим днём. Я не хочу, чтобы ты сказал то, о чём пожалеешь впоследствии.

— Другими словами, ты хочешь, чтобы я не давал обещаний, которых не сдержу?

— Можешь ли ты понять, почему меня всё это пугает?

Она обвиняла его во лжи. Скорее всего, потому, что он проявил себя с ней таким отвратительным лжецом. А значит, она не поверила ему, когда он сказал, что станет её защитником, или что они будут жить здесь вместе.

— Я понимаю твои сомнения, — впервые за день он начал потеть.

Преисполненная решимости избежать дальнейшей дискуссии, она спросила:

— А как насчет северных лесов? Они тоже пустуют?

— Легенда гласит, что там живут Старцы — прародители Ликанов.

— Кто они такие?

— Если ликаны — это люди, которые обрели черты волков, то Прародители — это волки, которые обрели человеческие черты. Они никогда не вредили нашему виду, напротив, существуют истории, в которых они приходили к нам на помощь. Но я не почувствовал их запаха по прибытии, — сказал он сожалением в голосе. — Возможно, они вымерли.

Она указала на озеро с водопадом вдалеке.

— Это тоже часть Коналла?

— Да. Мы с Манро там часто плавали.

— Мы можем до него добраться?

— Путь неблизкий. Не хочу тебя переутомлять.

— Волк, перестань, — усмехнулась она, — это не мне восемь тысяч лет.

Вынырнув из-под его руки, она припустила вниз по склону, он бежал рядом.

Когда они добрались до озера, она задрала голову, чтобы взглянуть на вершину водопада.

— Мы однажды спрыгнули оттуда, — он ожидал, что она выразит недоверие, потому что высота была серьёзной.

Вместо этого она заявила:

— Хочу полюбоваться видом с вершины.

Он поднял брови:

— Это коварный подъем.

— Для смертных, так? Я думала, ты собираешься показать мне, на что я способна

Он махнул, чтобы она приступала.

— Тогда непременно. Дамы вперед.

— О, теперь ты волк-джентльмен? — На её коже начал проступать солнечный поцелуй. — Или, может, ты хочешь поглазеть на мою задницу?

— Исключительно ради удовольствия поглазеть. Вперёд. — Он шлепнул её — и эта попка действительно продолжала колебаться ещё одну захватывающую дух секунду после удара.

В ответ она задрожала, ведь его страстной Подруге нравились хорошие шлепки. Прошлой ночью она разве что на стену не полезла. Прочистив горло, она сказала:

— Веди себя прилично.

И шоу началось. Она поднималась прямо перед ним по крутому склону в этих крошечных шортиках. Верхняя ткань была ненамного плотнее тонкой сетки, под которой время от времени сверкала её попка, но шёлковая внутренняя подкладка была сшита в виде трусиков, она манила его, скрывая под собой всё самое интересное.

На середине подъёма брызги водопада намочили их одежду. Теперь подкладка шортов плотно облегала её промежность.

Боги всемогущие. Его член торчал строго на север и не проявлял никаких признаков ослабления.

Когда её нога соскользнула на мокром камне, он воспользовался возможностью подставить свою ладонь. Делая вид, что пытается её подтолкнуть, он переместил захват. Одним движением большого пальца и быстрым взмахом когтя он немного нарушил целостность подкладки.

Пощадите.

— МакРив! Почему я ощущаю ветерок? Ты разрезал мои шорты?

Он что-то прохрипел в ответ.

— Думаешь, ты очень хитрый, да?

Каким-то образом он вновь обрёл дар речи:

— С учётом открывающегося вида я знаю, что я хитрейший из волков.

— Можешь уже отпустить меня!

— Не думаю, что я это сделаю. Нечасто мужчине удаётся ощутить своей ладонью горячее сочное блаженство, — он сжал плоть своей рукой и обрадовался, почувствовав аромат её возбуждения. — А, то, что надо. Ты ведь предпочитаешь, чтобы я играл с твоей попкой.

Сдавленным тоном она ответила:

— Я предпочитаю не упасть.

— Когда я шлёпал тебя прошлой ночью, твои глаза закатились.

— О, да, а тебе, типа, это совсем не понравилось.

— Я не отрицаю… — он забыл, о чём собирался сказать, когда она подняла колено, сверкнув перед ним глубинами промежности. С отвисшей челюстью он попытался ввести внутрь свой палец, продвигаясь к этой сводящей с ума цели.

— Прекрати это! Я наверх. Серьёзно.

Вздохнув, он подтолкнул её в воздух, и через секунду она уже стояла на вершине. Присоединившись к ней, он обнаружил, что её щёки пылают.

— Ты воспользовался мной.

— Скорее, воспользовался ситуацией, — ничуть не смутившись ответил он.

Она бросила на него взгляд, обещающий возмездие, а затем развернулась полюбоваться открывающимся видом. Он знал, что она видит вдалеке крепость, два леса и речку, протекающую через зелёные поля. Он же смотрел только на неё.

— Это восхитительно. — На её лице было написано благоговение. — Окей, ты прощён. За мои шорты.

Когда он встал у неё за спиной и положил руки на бёдра, её сердце забилось быстрее.

— Ты рада, что отправилась со мной?

Она повернулась к нему, удивив своим ответом:

— Мне было весело. Когда ты не портил мою одежду, чтобы меня облапать.

— Ты ещё не проголодалась? Если тебе нужно поесть, просто скажи. — В ответ на её строгий взгляд он поднял ладони. — Нет? Тогда, может, после спуска вниз?

— Спуска?

— Здесь слишком высоко, чтобы ты спрыгнула, ласс.

— Я думала, ты сказал, что я неуязвима и всё такое.

— Я не волнуюсь за твоё тело. Я волнуюсь, как ты отреагируешь, увидев озеро внизу. Очень похоже на цирковой прыжок в цирке.

Она упёрла руку в бедро.

— Я не какая-то неженка, МакРив. Я прыгну.

— Угу. Посмотрим.

— И сделаю это топлесс. — Под его ошеломлённым взглядом она сдернула с себя топ, выстрелив им, как резинкой, прямо ему в лицо. — Это твёрдое "да" на прыжок без топа.

Эта грудь, отмеченная солнечным поцелуем.

— Женщина! У меня текут слюнки…

Но она уже повернулась, ускоряясь в сторону обрыва, а затем прыгнула, издав восхищённый вопль.

Он схватил её лифчик в зубы и прыгнул за ней, торопясь настигнуть.

 

Глава сороковая

Хлоя врезалась в воду с огромной скоростью, но, мгновенно прийдя в себя, смеясь выплыла на поверхность.

Чувствовала ли она себя когда-нибудь настолько живой? Этим утром она испытывала своё тело, покрывая километры пересечённой местности. Само по себе блаженство. А если добавить сюда игривого МакРива…

Он открылся ей, явив другую свою сторону — чарующую и властную. Официальное заявление: ей нравились обе.

Когла она выплыла на поверхность, он уже поджидал её.

— Ты уронила это. — Он держал её топ, его лицо потемнело.

Шокировать его в тот момент казалось такой хорошей идеей. А сейчас она оказалась топлесс перед бессмертным мужчиной, который, казалось, собирался ею поужинать.

На самом деле, это она будет ужинать, когда они вновь займутся сексом.

Когда?

Она протянула руку.

— Дай это мне, МакРив.

Он бросил её топ на берег.

— О, думаю, нет. — В его голосе слышался угрожающий подтекст "твоя задница принадлежит мне".

Она сглотнула. Нет, в большинстве ситуаций её не так-то просто было напугать. Но тут был замешан секс, что вызывало в ней смешанные чувства. Так что она поплыла от него прочь. Уилл неотступно преследовал. Она не думала, что он сделает ей что-то плохое, с другой стороны, она никогда не оставалась один на один с сумасшедшим волком, который пожирал девушку глазами так, словно собирался трахать её вплоть до следующей недели. От этой мысли её соски напряглись сильнее.

Его взгляд опустился. Он их видит! Она нырнула в сторону, ускоряясь по-настоящему.

И всё равно он оставался рядом.

— Брасс? — пророкотал он. — Отличная идея.

Не совсем. Потоки воды пробегали по её соскам, лишь сильнее возбуждая. Её хвост, видимо, развязался, так как пряди волос щекотали грудь. Она обернулась посмотрела через плечо. По тому, как его золотые глаза сузились, она поняла, что преследование ему по нраву.

Мне, думаю, тоже.

Достигнув суши, она вскарабкалась на берег. МакРив выглядел так, словно собирался наброситься на неё, так что она снова нырнула, перелетев через его голову, устремляясь к противоположному берегу.

Когда она всплыла, он всё ещё стонал.

— Этот образ останется со мной на следующие девять сотен лет.

Она рванула к берегу, когда он поймал её за лодыжку, притягивая к себе. Когда они оказались лицом к лицу, он сообщил:

— Игры кончились, Подруга. Я намерен оказаться внутри тебя. — Затем он обхватил её бёдра, приподнимая вверх, пока она не перекинулась через его плечо.

— Что, чёрт возьми, ты…

Шлёп! Он опустил ладонь на её мокрую попку.

— МакРив! — Она вывернулась из-за его плеча, перестав удивляться, что это её так заводит. Её торчащие соски задевали его спину с каждым шагом, пока он шёл к берегу.

— Вот что случится, если ты заставишь меня гнаться за тобой. — Новый шлепок! — А вот что случится, если не заставишь.

Когда он начал поглаживать её попку, она прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать.

Он вышел из воды на травянистый берег.

— А теперь вниз. — Он усадил девушку так, что её ступни по-прежнему оставались в воде, а сам расположился у неё между ног. Их лица оказались на одном уровне, и его рот получил прямой доступ к её груди.

Он глубоко вздохнул.

— Тебе по нраву жёсткие игры? Мне нравится исследовать всё, что тебя заводит.

Провал. Она вздёрнула подбородок.

— А что заводит тебя?

Опустив руку под воду, он снял свои плавки, выбросив их на берег.

— Всё просто. Златовласые футболистки, которым нравится, когда их шлёпают. Беспроигрышное попадание.

Её губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым.

С её нижней губы он слизнул каплю воды.

— Ты вся мокрая. Я ведь говорил, что полотенце тебе не понадобится, если рядом я, — сказал он, поднимая руки, чтобы обхватить обе груди. Его темноволосая голова склонилась к одной из них.

Он то утыкался в неё носом, то целовал сосок. Ощутив на одной из вершинок его щетину, она задохнулась от удовольствия.

Потом он громко втянул сосок в рот, отчего тот покраснел и разбух. Уилл занялся второй грудью, повторяя процесс.

Когда он подул на них, она вскрикнула,

— МакРив!

— Ты так же истязала меня, когда сосала мой член. — Он прохрипел ей на ухо, — Я сделаю то же самое с твоим крошечным клитором, посасывая его до тех пор, пока он не начнёт пульсировать, а потом на него подую.

Она всхлипнула. Это было не честно, и он это знал! Его акцент плюс грязные словечки довели Хлою почти до оргазма.

Он не отпускал её грудь до тех пор, пока она не зашептала "пожалуйста" снова и снова.

— Может, заставить тебя кончить, уделяя внимание лишь твоим сиськам?

А может, одними разговорами? Один только его голос мог заставить её кончить. Она стукнула его по спине, а он только усмехнулся.

И всё-таки, когда он просунул пальцы в её шорты, она мысленно встряхнулась и остановила его. У неё был план — и на карту был поставлен чемпионский кубок.

— Эм, подожди. Не уверена насчёт секса.

Он отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Что не так?

— МакРив, два — это, чёрт возьми, действительно почти три. Она нервно усмехнулась. — Суккубский хет-трик? Она хотела его завоевать, так что торопиться не следовало.

Что, если она забеременеет? Манро сказал, что у суккубов существуют циклы, но он не знал, как может забеременеть камбион. С учетом прошлого МакРива, как бы он отреагировал на детей-убов?

— Я имею в виду, что это большой шаг, и я не хочу, чтобы ты потом об этом пожалел.

— Мы уже связаны судьбой, Хлоя. Что если я готов на всё, чтобы быть с тобой? Даже на то, к чему… к чему не был готов раньше.

Конечно, он не был готов к связи с суккубом. Но в его признании, казалось, содержалось более глубокое чувство.

— Нельзя ли чуть сбросить скорость? — Сегодня она увидела, какой могла бы быть жизнь с МакРивом, такой жизни она и хотела.

— Мне бы очень хотелось взять тебя, когда ты не голодна. Когда ты не распыляешь. Когда я контролирую свои собственные действия. — Несмотря на спокойный тон, всё в его поведении говорило о том, что он страждет этого.

Её сопротивление таяло.

— Не хочу тебя нервировать, но завтра — полнолуние.

— Что это значит?

— Мой зверь поднимется. Он захочет спариваться с тобой всю ночь, с куда большей силой. И контролировать его я не смогу.

— Вспомни, с твоим зверем у меня нет никаких проблем. Мы прекрасно поладили.

На лице МакРива было написано недоверие, словно у волка, почуявшего ловушку — это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Значит, ты примешь меня под полной луной? Если я покормлю тебя до и после, ты будешь в силах меня принять.

Завтра связь определённо установится, так что сегодняшний день роли не играл. Готова ли она к этому?

— Ты должна покормиться, мо хриа.

Моё сердце. Он не называл её так со дня превращения.

С её щеки он смахнул прядь волос.

— Я не успокоюсь, пока ты не начнёшь кормиться хотя бы раз в день. Кроме того, ты ведь не хочешь упустить то, что я для тебя приготовил?

Его порочный взгляд заставил её пролепетать:

— Н-нет?

Он поцеловал её шею, щёку, ушко:

— Я собираюсь лизать твою сладкую киску, пока она не начнёт трепетать, почти доведённая моим языком до кульминации. Потом я медленно введу в тебя свой член и буду трахать, пока ты не кончишь.

Она застонала:

— Ты нечестно играешь. — В этой схватке она терпела поражение — и была счастлива от этого. Так почему она всё ещё колеблется?

— Честная игра? — Он хрипло посмеялся. — Если бы ты знала, как сильно я хочу тебя, то даже и не ожидала бы от меня честной игры…

* * *

Член Уилла пульсировал, яйца отяжелели. Ему нравилось, как Хлоя реагировала на его грязные словечки; осознав, какую они имеют над ней силу, он собирался пуститься во все тяжкие.

Заниматься сексом в человеческом обличье было куда круче, чем в зверином.

Так что сидеть, создание. И словно в ответ, зверь зашевелился.

Уилл потянулся к её шортам, и она приподнялась, помогая ему их снять. Он наслаждался видом своей обнажённой Подруги.

Веки её прекрасных глаз отяжелели, по всему телу блестели капельки воды, отражая солнечный свет. Он никогда не устанет любоваться её грудью, набухшей под его жадным взглядом, сосками, припухшими от его рта. Не устанет наблюдать, как её стройные ноги подрагивают от предвкушения. Как блестят на солнце каштановые волоски промежности.

Леамса. Моя. В этот момент он не чувствовал, что проклят — даже наоборот.

Преисполненный решимости в этот раз заставить её кончить, он решил подвести девушку к самому краю. Она заплатит за все разговоры о пьяном члене и неравном счёте.

— Раздвинь ножки для моего поцелуя.

Её сердце забилось быстрее, когда она послушно подчинилась.

— Моя Подруга любит, когда её лижут. Он склонился к этим розовым блестящим губкам. Пальцами он раздвинул важные складки, а затем проник языком внутрь.

Она мяукнула, выгибая спину и заводя колени ему за голову.

— Боги, ты зажигаешь мою кровь! — простонал Уилл. Он чувствовал, будто принимает участие в гонке — подвести её к пику, прежде чем проиграть битву со зверем. И со своим членом, который пульсировал от желания заменить язык, разбрызгивая в воде пресемя. — Поиграй со своими грудками, — прохрипел он, а затем вернулся к своему занятию, зарываясь языком в её глубины.

Вскрикнув, она подняла руки, обхватывая свои полные груди. Когда она ущипнула соски, он одобрительно прорычал, не отрываясь от её плоти.

Не переставая лизать, он пробормотал:

— Моё сперма вольётся прямо сюда. Ты ведь хочешь ощутить горячее семя внутри себя?

— Д-да! — она задыхалась. Её бёдра сжимали его уши, руки обхватили грудь.

Уже близко. Он поцеловал её клитор, потирая своим языком.

— О, боже, МакРив, о, боже, я почти…

Каким-то образом он смог отстраниться.

— Нет! Почему? — С широко разведёнными коленями она продолжала распутно двигать бёдрами. Тогда он пронзил её своим толстым пальцем, вокруг которого мгновенно сомкнулась скользкая плоть.

— Аааа!

Он ввел палец глубже.

— Чувствуешь пустоту?

Когда она в ответ смогла лишь низко застонать, он понял, что Хлоя вновь готова подарить ему свой огонь, который он должен усмирить. Он верховодил в этой схватке, он направлял их обоих. Он связал их желания воедино.

Если бы только он мог также хорошо управлять своим зверем.

Уилл притянул девушку ближе, так что её попка оказалась на самом краю травянистой отмели. Разведя её колени шире, он собственнически обхватил её киску.

— Ис леамса со.

Она бездумно толкалась в его ладонь.

— Это — моё. Посмотри на меня и скажи об этом.

Она открыла глаза. Они были зелёными — знак, что она вот-вот кончит.

— Это твоё.

— А ты?

— И я тоже твоя.

— Хорошая девочка. — Быстрым движением он вошёл в неё.

Она мгновенно кончила, освобождая его, уменьшая его напряжение. Когда её мышцы обхватили его длину, покрывая влагой, он прохрипел:

— Тапалат, энгел. — Спасибо, ангел. Затем он погрузился в неё, чтобы ощутить её оргазм. — Твой мёд весь на мне.

Её голова повисла, рот открылся в безмолвном крике.

Держи зверя в узде. Это было слишком мощно, чтобы делиться; Уиллу хотелось получить её только себе. Он подставил руки под её попку и шею, приподнимая девушку вверх.

С каждым его толчком внутри, казалось, просыпались какие-то ранее неизведанные потребности, не имеющие ничего общего с его зверем или Инстинктом. Он чувствовал, что как бы плотно ни прижимал её к себе — это всё равно было недостаточно близко.

Чувствовал, что как бы яростно он ни впечатывался в неё — это всё равно было недостаточно сильно.

Он был внутри своей Подруги, но всё так же отчаянно нуждался в ней. Безумие, казалось, маячило на периферии его сознания. Как он мог хотеть её настолько… дико?

Стук сердца громом отзывался в его ушах, грудь разрывало изнутри. Сходя с ума, он продолжал непрерывно двигаться. Была лишь одна причина для этого сумасшествия!

— Твоё распыление. Прямо сейчас.

— Откуда ты знаешь?

Он приподнял её затылок, встречаясь с ней взглядом.

— Потому что я, — толчок, — охуенно, — толчок, — тебя хочу! — Его рёв эхом отразился от гор, перекрыв шум водопада.

Когда она прошептала:

— Я чувствую то же самое, — эмоции, которых он не осознавал, его переполнили. Опасные чувства. Безумные. Тёмные.

Я умру без неё. Умру! Он был растерян, мысли путались. В какой-то момент его неистовства она кончила снова. Теперь она лежала в его объятьях, постанывая от экстаза, просто принимая его маниакальные толчки. Он сжал её прекрасное лицо, просовывая между губ большой палец. В блаженстве она начала его сосать, её глаза закатились.

Моя ласс, моя ласс. Любимая.

Когда его зверь поднялся с удвоенной силой, Уилл был слишком ошеломлён, чтобы продолжать бороться. Он отступил. Позаботься о ней как следует, зверь, она твоя.

На некоторое время.

Не выходя из неё, зверь передвинул девушку, прижав грудью к траве

Опустив её голову и подняв зад, зверь долбил её сзади, как животное, которым он и являлся.

Откинув с шеи копну её густых волос, зверь с тоской смотрел на то место, которое так хотел пометить.

Дай ей достаточно, но не всё… Уилл отдёрнул зверя назад, запрещая кусать — но позволяя ощутить сильнейший в их жизни оргазм.

 

Глава сорок первая

— У всех остальных всё также происходит? — спросила Хлоя. Она и МакРив голые лежали на берегу в лучах послеобеденного солнца. Его гладкая влажная кожа покраснела от напряжения, мышцы до сих пор бугрились. Глаза под отяжелевшими веками светились тёплым золотом, его зверь отдыхал.

МакРив коротко рассмеялся:

— Я знаю, что никогда не испытывал ничего подобного.

Она усмехнулась:

— Твои яйца просят о пощаде?

— До сих пор.

Она засмеялась:

— Я часто гадала, почему все всегда думают о сексе. Я не могла этого понять. Теперь понимаю.

Более того, сегодня она вновь поняла, какими на самом деле могут быть их отношения. А ведь она могла бы всё пропустить, если бы не решила дать ему второй шанс!

— Эй, разве ты не должен был пометить мою шею?

— Всему своё время. — Его взгляд метнулся?

— Если мы будем и дальше этим заниматься, мне придётся подумать о предохранении. Манро сказал, что не уверен в длительности моих циклов.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться.

— Откуда ты знаешь? МакРив, что если я забеременею? Что ты будешь делать?

Вот оно. Вспышка боли мелькнула на его лице прежде, чем он сумел с ней справиться.

Её сердце упало. Она гадала, захочет ли он завести с ней детей. Теперь ответ был ясен. И она его даже в чём-то понимала, учитывая его прошлое. Но всё равно ей было больно.

Она поднялась, чтобы одеться.

— Всё ясно. — Она шумно втянула воздух. — С ними будет что-то не то? Они будут монстрами?

Он сел, устало вздохнув.

— Монстрами? Нет. Но всё-таки они будут суккубами или инкубами.

Она замерла.

— Это всё равно что сказать "она не будут монстрами, но, всё-таки, будут похожи на тебя".

— Я не это сказал. — Пальцами он провёл по мокрым волосам. — Это ведь ты не хотела торопить события. Мне мысль о детях придётся хорошенько обдумать.

Она уже натянула мокрые шорты и сейчас разыскивала свой топ.

— А что, если это уже произошло? И такое возможно!

— Успокойся, Хлоя. Талисман, который ты носишь, был дважды заговорён. Один раз, чтобы спрятать тебя, а второй — чтобы не дать тебе забеременеть.

— Что? — Она повернулась к нему, прикрыв свою грудь рукой.

— Ты решил все вопросы предохранения, даже не обсудив со мной?

— Твои глаза пылают гневом? Ты хочешь, чтобы я тебя обрюхатил?

— Нет, но меня бесит, что ты принимаешь за меня такие решения! Эта хрень, может, и прокатывала в одиннадцатом веке, но не сейчас!

Он также поднялся, одеваясь с явным раздражением.

— Мы не слишком-то много разговаривали, когда я заказывал талисман.

— Это было всего лишь два дня назад. И всё равно ты вёдешь себя так, будто между нами всё уже утряслось.

— Так и есть! Мы намеревались начать всё заново, помнишь? Я признал, что тебе необходимо кормиться от меня. Я возьму тебя ещё раз, и ты станешь моей навсегда.

— Я ничего тебе не обещала, а сейчас понятно, почему с моей стороны это было разумным ходом. Ты специально стараешься меня задеть? Или у тебя к этому талант? Потому что, должна сказать, на прошлой неделе ты уже всю меня утыкал своими остротами. Ну, сегодня тебя, по крайней мере, не стошнило. Прогресс!

— Ты раздуваешь из мухи слона, — процедил он сквозь зубы.

— Ты ждёшь, что я стану носить этот браслет вечно? А если я когда-нибудь захочу детей? Чёрт, да ты, наверное, снесёшь им головы, правда?

— Не глупи, — нахмурился он. — Если у нас появятся дети, нам придётся уехать из клана, чтобы наши отпрыски не начали охотиться на других.

— Их способности могут оставаться пассивными, как это было со мной. Мы могли бы узнать детали, если бы ты позволил мне поговорить с представителями моего вида!

— Никогда!

Она видела, что МакРив вонзил когти в ладони, но была слишком разъярена, чтобы беспокоиться.

— Никогда? Потому что они все — вплоть до последнего мужчины, женщины и ребёнка — злодеи? — Она направилась к лежащему на земле топу. — Я уверена, ты повстречал всех!

Он следовал за ней по пятам.

— Ты делаешь слишком далеко идущие выводы.

— Я делаю? Значит, снова я виновата — потому что слишком бурно реагирую. — Она почти визжала.

Его глаза округлились.

— Я не хочу искать виновных. Я не это имел в виду.

Она нашла топ и уже его натягивала.

— Я думала, у нас есть шанс, думала, что смогу убедить тебя, что я не похожа тех суккубов, которых ты раньше встречал. Но это невозможно, не так ли?

Она не была жертвой, но вела себя именно так — словно слабачка, которая на враждебность отвечает мягкостью.

В футболе эта стратегия являлась проигрышной — как и в жизни.

Он встревожился.

— Если ты хочешь детей даже после того, как я высказал свои опасения — я дам их тебе!

— Ты упускаешь суть. Пока ты не начнёшь правильно воспринимать то, кем я являюсь, пока не станешь допускать возможность иметь со мной детей — между нами ничего не наладится! Мысль о похожей на меня маленькой девочке должна делать тебя счастливым, а не наполнять ненавистью. Что бы там ни было, — она махнула сначала на него, потом на себя, — оно обречено.

— Чёрт возьми, не говори так!

— Ты ослеплён ненавистью, а я больше не стану терпеть, когда со мной обращаются как с дерьмом; значит, мы обречены! Господи, МакРив. Даже я признаю поражение, когда проигрываю двадцать очков, а до конца игры осталось две минуты. Всё остальное — иллюзия.

* * *

Наблюдая, как она шагала прочь от него, Уилл пыхтел от недовольства.

Его Подруга уходила со словами, что их отношения обречены. Такое любого ликана выведет из себя.

Зверь выл внутри, страстно желая кинуться за ней вслед.

Чтобы не действовать девушке на нервы, Уилл следовал за ней на некотором расстоянии, не выпуская, тем не менее, её из виду. Проклятье, он был не в духе, уже желая оказаться с ней рядом. Что было неудивительно, учитывая, что он только что пережил с ней сексуальное буйство, вызванное распылением.

Он равнодушно рыкнул на встреченных овец, отчего те кинулись врассыпную.

Вчера, когда он ощутил её суккубский рывок, ему стало плохо. Сегодня? Он потерял способность стоять, рухнув ей на спину. Открыв, наконец, глаза, он наклонился, чтобы поцеловать уголки её губ — потому что они изогнулись в удовлетворённой улыбке.

Удовлетворённой! Боги, она порадовала его.

Их секс не только взорвал его мозг, но и изменил навсегда. Всё, что он знал о наслаждении — обновилось, планка взлетела до невообразимой высоты.

В этот день он пришёл к трём выводам.

Первое, чтобы получить Хлою целиком и полностью, он позволит ей кормиться от своего тела вечно, одновременно подчинившись распылению на такой же срок. Перспектива его не радовала, но он хотел её так сильно, что готов был на всё. Каждый мужчина приносит свою жертву. Принесёт и он.

Второе, он не знал, когда отметит её своим укусом — если отметит вообще. Такое воздержание давало ему чувство контроля над ситуацией. Этот запас помогал ему оправдывать его уступки.

И последнее. Хоть мысль о получении яда пугала его уже не так сильно, как раньше — эта идея всё равно не радовала. С сожалением, но мужественно.

Всю жизнь у него была эта фобия про три раза. И эта фобия, казалось, распространилась сейчас и на его Подругу.

Неважно. Всё случится в следующий же раз.

Войдя в особняк, Хлоя с грохотом захлопнула за собой дверь. Ладно, может, стоило рассказать про талисман в первый же день. Впрочем, в тот момент он не особенно волновался о Хлоиных чувствах. И да, это было всего лишь два дня назад, но с тех пор внутри него что-то сдвинулось. Он приспосабливался к её виду, идя на уступки.

Потому что сегодня он начал верить, что у них есть будущее.

Да, как раз тогда, когда она уверилась, что между ними всё кончено? Нужно сделать какой-нибудь красивый жест. Что-то, что убедит её, что он будет стараться.

Уилл вспомнил, как в восемь лет он разбил мамину любимую вазу. Чувствуя себя виноватым, он побежал набрать букет цветов — единственное, что он мог ей подарить. С блеском глазах мама взъерошила его волосы:

— Ах, Уилл, теперь неважно, что мне не во что их поставить…

Так что бы мне подарить Хлое? Его глаза округлились. Чердак этого дома содержал целую сокровищницу.

 

Глава сорок вторая

Пора переходить к активным действиям, думала Хлоя, включая душ в огромной ванной.

Она собиралась вести себя так, как раньше, не реагировать, замазывать грязью, давать сдачи.

Вместо этого она набросилась на МакРива. Она ведь даже в обозримом будущем не хочет детей! Но только когда они и правда появятся, ей бы не хотелось, чтобы их отец взирал на них с мукой во взгляде.

Как мой папа смотрел на меня той последней ночью.

Может быть, и МакРив также смотрел на неё, когда она не замечала? Ей бы очень хотелось обратиться к его зверю напрямую и сказать, чтобы тот привёл МакРива в порядок.

Она сняла свою испорченную одежду, бросив взгляд на браслет. Этот ублюдок установил ей противозачаточное, словно она была его имуществом! Если ему придётся уехать, он что, наденет на неё пояс верности?

Под струями горячей водой она поморщилась от боли в мышцах. Может, она и покормилась, но всё равно чувствовала последствия этого дня. Голова болела и в животе было какое-то странное ощущение. Она предположила, что это из-за слишком интенсивной пробежки — и чересчур интенсивного секса в озере.

На одной груди было пятно от травы, а отметины когтей усеяли бёдра. Почти как после футбола, Хло!

После душа кровать выглядела слишком заманчиво, чтобы сопротивляться. Она надела свою новую пижаму, подбросила полено в камин, а затем забралась под одеяло.

Устроившись, Хлоя уставилась в потолок, радуясь, что может побыть одна. Перемены в жизни обрушивались на неё с такой скоростью, что она едва успевала их осознать. Например, сейчас наступало время ужина, но ужинать она никогда больше не будет. К этому придётся привыкнуть.

Также ей придётся принять свой семейный статус — больше у неё никого не осталось. Раньше она убеждала себя, что отец не будет считать её окончательно "вырожденной", если она по-прежнему будет принимать пищу. Он всё ещё мог принять её обратно.

Теперь же? Шансы были сомнительными.

Может, со временем получится разыскать семью Фьоры — правда МакРив не разрешит им увидеться.

Прямо над ней раздался шум, словно кто-то расхаживал по чердаку. Для чего, интересно? Непохоже, чтобы там хранились старые тетради или альбомы выпускников. Никаких домашних видеозаписей из цикла "МакРив делает первый шаг"…

Только она закрыла глаза, как он распахнул дверь и вошёл в комнату.

— Почему ты в кровати? — На нём была чёрная футболка и потрёпанные джинсы, а перепачканные пылью щёки делали его совсем не страшным, почти мальчишкой.

Она пожала плечами:

— Я устала. Думаю, перенапряглась сегодня.

Он наклонил голову, всматриваясь в её лицо:

— Это не займёт много времени. Потом я дам тебе отдохнуть. — Он сел рядом с ней на кровать. — Слушай, Хлоя. Я знаю, что должен был сказать тебе про браслет.

Она раздражённо выдохнула:

— Нет, ты должен былспросить меня пр браслет, прежде чем я застегнула его на запястье!

— Да, это я и имел ввиду, — быстро согласился он. — Я сожалею, что не спросил тебя.

Она села, почти скривившись, когда её головная боль усилилась.

— Мне нужно больше, МакРив. Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Мне нужно знать, почему ты так сильно ненавидишь мой вид. Почему сама мысль об общих детях со мной мучительна.

Поднявшись, он начал мерить шагами комнату.

— Потребуется немного больше времени, чтобы я разобрался со своими… проблемами. Ты можешь набраться терпения?

— Скажи, почему ты снёс голову последним пяти встреченным тобой суккубам?

Его ноздри раздулись, когти удлинились. От одного упоминания?

— Всю жизнь я убивал каждого, кто попадался на моём пути.

Возникла ужасная мысль.

— Может, ты убил одну из них чуть более двадцати лет назад? Её звали Фьора и она была очень похожа на меня.

— Я не убивал твою мать. Между нами существуют шероховатости, я признаю, но смерть твоей матери в их число не входит. Клянусь Ллором, что не имею отношения к её смерти. — Он снова уселся рядом. — Вот, ласс, — из заднего кармана он достал полированную деревянную шкатулку. — Моё предложение мира.

— Что это? — Она открыла коробочку, обнаружив внутри нефритовые гребни для волос со сложной гравировкой в кельтском стиле.

— Моя бабушка передала это моей матери. Подумал, что тебе они могут понравится, раз у тебя сейчас длинные волосы.

— Ты хочешь, чтобы они стали моими?

Он потёр шею.

— Не надо говорить таким шокированным тоном, Хлоя. Они принадлежат хозяйке поместья.

Если уж он начал дарить ей семейные реликвии, значит, пытается перебороть свою ненависть. Пальцами она пробежала по гравировке:

— Они прекрасны. — Потом поставила коробочку на прикроватный столик, поближе к себе.

— Терпение, Хлоя. — Костяшками пальцев он погладил её по щеке. — Я старая собака, а это всё — сплошь новые трюки. Я не говорю, что не смогу измениться — дай лишь время. Можешь сделать это?

Сколько дать времени? Может, если подождать достаточно долго, он полюбит её? Может, если любовь окажется сильнее его ненависти к другим суккубам, он придёт к мысли о детях.

К тому времени он, вероятно, уничтожит всё, что она к нему испытывает. Ей нужно об этом подумать.

— Я устала. — Она снова легла. — Я хочу поспать.

МакРив поднял брови. Было ясно, что он ожидал другой реакции.

Когда он сбросил футболку и тоже залез в кровать, у неё уже не осталось сил протестовать.

— Иди сюда, мо хриа. — Он притянул её к своей тёплой груди. — Спи спокойно и отдыхай. Завтра всё будет по-другому.

Жар его тела усиливал сонливость. Перед тем, как провалиться в сон, она пробормотала:

— Скажу откровенно. Возможно, время уже истекло, МакРив.

Всё его тело напряглось. Но Хлое было уже всё равно, потому что её окутал сладкий сон…

* * *

Посреди ночи Хлоя проснулась от мигрени и боли в животе.

МакРив беспокойно спал рядом, его грудь была мокрой от выступившего пота. Они ведь впервые спали вместе с момента прибытия? Или даже с момента её превращения?

Его глазные яблоки под закрытыми веками метались, он стонал, очевидно охваченный кошмаром. Прямо на глазах его клыки и когти стали удлиняться, лицо приобрело волчьи черты. Зверь поднимался, даже когда МакРив спал.

Какие ужасы он вновь переживал этой ночью, гадала Хлоя. Изнасилование суккубом? Битвы в Мрачном лесу?

Шок от её трансформации?

Потом его руки взметнулись к груди, когти вонзились в кожу — вокруг того места, которое она однажды с нежностью целовала.

Ему снились пытки, которые проводились по приказу её отца.

Между нами всё кончено. Это признание её ужасно огорчило. Если Хлоя останется, МакРив станет её постоянно наказывать, а если уйдёт — её накажет собственное сердце.

Потому что она, кажется, в него влюбилась.

 

Глава сорок третья

Уилл беспокойно расхаживал из стороны в сторону. Уже давно наступил полдень, но Хлоя до сих пор не проснулась.

Комната была слабо освещена. Солнце скрывала бушующая снаружи буря. Ветер разбивался о стены особняка Коналл, забрасывая окна мусором.

Он присел к ней на кровать, чтобы погладить её волосы:

— Хлоя, любимая? — Откуда опять взялась эта усталость? Наверное вчера, в агонии, он сделал ей больно. Чтобы исцелиться, ей надо отдохнуть.

Хлоя может и бессмертна, но сила и выносливость приходят с возрастом, а она ещё так молода.

Наверное, ему следовало подумать об этом прежде, чем трахать её изо всех сил.

Во сне её брови сошлись на переносице. Раздражённо выдохнув, она отвернулась.

Он хотел поговорить с ней, понять степень её гнева. Чем больше он думал о событиях вчерашнего дня, тем больше понимал, что был с ней резок.

Да, Хлоя, я буду отказываться от отцовства из-за твоего происхождения. Мысль о том, что он использовал колдовство для контроля фертильности Хлои, ничего ей не сообщив — внушала ему отвращение.

Она сказала, что их отношения обречены, и, вспоминая своё поведение за прошедшую неделю, он опасался, что она была права. Какая-то часть её наверняка должна была его ненавидеть. На её месте Уилл точно бы ненавидел.

Он потряс Хлою за плечо:

— Просыпайся, ласс, мне надо с тобой поговорить.

Она застонала, закрывая лицо подушкой.

— Иисусе, МакРив, это не может подождать? — буркнула она.

Он отпрянул.

— Ладно.

Вскоре её дыхание вновь стало ровным, она уснула.

Никс предсказывала, что прошлое его похоронит. Она сказала, что он потеряет Хлою, если не изменится.

Он не похоронил своё прошлое, не изменился и всё равно ожидал, что Хлоя его примет. Он надеялся, что непогрешимая провидица ошиблась.

Бред.

На прикроватном столике Хлои лежали подаренные им гребни. Едва увидев их на чердаке, он понял, что они подойдут ей идеально. Прошлой ночью она водила по ним пальцами, словно он вручил ей бесценное сокровище. Но это было несоизмеримо с тем, какой подарок она ему сделала Без неё он бы уже сгорел в огненном жерле. Так почему же не сделать её полностью своей.

Потому что я не могу. Потому что я неправильный.

Встав, чтобы вновь начать расхоживать, он более чётко вспомнил последние мамины слова. Она не сказала "никогда это не будет суккуб", она произнесла "никогда это не будет она".

Руэлла. Больная, соблазняющая детей злодейка.

Его дыхание вдруг резко ускорилось. Хлоя на Руэллу была совсем не похожа, однако он обращался с ней так, словно она была её копией. Он вёл себя с ней недостойно, оскорблял, лгал. А потом ещё и удивился, когда она высказала сомнения относительно их общего будущего.

Уилл пытался отомстить проклятой мёртвой женщине, причиняя боль своей второй половинке!

Словно в повторном воспроизведении он заново пересмотрел все свои поступки. Один лишь случай на стене… он назвал её семяпожирательницей, сказал, что она мусор. Он поверг её в ужас угрозами, унижая перед толпой врагов.

Последующие дни ничего не изменили. Уилл сказал, что она, наверное, жаждала группового изнасилования мужчинами Правуса. Он практически сообщил ей, что она недостаточно хороша для того, чтобы родить ему детей. Он уклонился от главного укуса, полагая, что для Хлои достаточно и всего остального.

Его вырвало после того, как он взял её девственность

А она всё это вынесла, даже отдалась ему вчера. Хотя и этот момент он умудрился испортить. Слофир. Злодей. Вспомнив о своих поступках, он замер, как столб, не в силах сдвинуться с места.

Неправильно. Всё неправильно. Всё — моя вина.

Скорбь, вина, ужас, ненависть — внутри него эти чувства боролись друг с другом. Первые три касались Хлои, последнее — относилось к Руэлле.

И к самому себе. Когда Уилл посмотрел на Хлою, его взгляд рассеялся.

Со своей ни в чём неповинной Подругой я обращался также, как Руэлла обращалась со мной. С этой мыслью он треснул себя кулаком по голове, лицо искривилось. Да что со мной такое? Больной, больной!

Его зверь пытался взять верх, чтобы оградить Уилла от боли. Но Уиллу нужна была эта агония, он ждал её.

Общие детки? Их новая с Хлоей семья? Они с этим справятся.

Это моя вина. Фыркнув, он дёрнул себя за волосы. Вот бы Хлоя проснулась и ударила его, вот бы вонзила в него ещё один осколок.

Должен поступить с ней правильно. Хлоя — боец, она всё в своей жизни завоёвывала с боем — и Уилл не будет исключением.

Похорони свое прошлое или оно похоронит тебя. Он был готов, только не знал как.

Инстинкт наставлял: — оберни свою месть против тех, кто её заслуживает-

Как? Руэлла давно мертва. В живых остались лишь воспоминания о ней. Которые возводили стену между ним и его Подругой. Которые сводили его с ума на протяжении нескольких сотен лет.

Похорони, похорони, сожгисвое прошлое…

Среди хаотичных мыслей возникла идея. Он ринулся к окнам, выходящим на юг, вглядываясь в бушующий Мрачный лес.

Сожги своё прошлое или оно сожжёт тебя. Он мог кое-что сделать, чтобы вырвать эти воспоминания изнутри.

— Иди туда- велел его Инстинкт. Внезапно, ему отчаянно, словно в детстве, захотелось оказаться в лесу. Он оставил Хлою в постели, в тепле и безопасности, в непроницаемых стенах особняка его предков.

Прожив более трёхсот тысяч дней, он чувствовал, что всё его будущее зависит от того, что произойдёт в следующие несколько минут.

— Ответ кроется в лесу. ИДИ — Он вздрогнул от громкости своего внутреннего голоса.

Поцеловав волосы Хлои, он повернулся, ринувшись к выходу. В дверях он обернулся, чтобы взглянуть на Подругу.

Какие-то ранее незнакомые эмоции угрожали полностью его поглотить. Первобытные и болезненные, они так сильно его волновали, что зверь вновь пытался восстать для защиты.

Зарычав, Уилл выбежал прямо в шторм. Во дворе он бросился к флигелю в поисках инструментов, затем побежал в лес. Тропинка уже давно заросла, но дорога навсегда отпечаталась в его памяти.

В момент пробуждения Хлои он хотел бы предстать перед ней новым мужчиной. Мужчиной, способным принять её распыление, ядовитую связь и вообще всё с ней связанное. Пока он бежал, он успел распознать эту незнакомую эмоцию, признать её своей.

Он представил себе, что вновь стал цельным, превратившись в мужчину, который будет её холить и лелеять, который подарит ей детей и любовь.

Желание подарить ей всё заполнило его целиком. С каждым шагом, приближающим Уилла к цели, зверь всё сильнее пытался подняться. Уилл изо всех сил старался его не выпустить, чтобы сохранить способность ясно мыслить и рассуждать.

Буря набирала силу, тени смыкались вокруг, листья кружились, деревья раскачивались. Завывал ветер, приглушая слух и обоняние ликана, сбивая с толку странными запахами, доносившимися из-за моря.

Запахами, которые всегда будут напоминать Уиллу о той ночи.

Его страх потерять Хлою был настолько острым, что казался болью, пронзающей всё тело. Не останавливаясь, Уилл всматривался в бурю. Он силился разглядеть объект своей ненависти, который скоро будет уничтожен…

 

Глава сорок четвертая

Со мной что-то не так.

Проснувшись, Хлоя почувствовала слабость, как при простуде: боль, тошноту, озноб.

Кости ломило. Глубоко в матке адово тянуло, как при месячных.

Поднявшись и открыв глаза, она поискала взглядом Макрива, но его в комнате не оказалось. Она вспомнила, как он сидел с ней рядом. В полудрёме каждое его слово отзывалось в голове громким гонгом, лишь усиливая раскалывающую головную боль, и это её раздражало.

Он хотел ей что-то сказать? Из кровати она видела, как он стоял у большого окна, видела его напряжённые плечи. Но прежде, чем она успела спросить, что случилось, её вновь окутала дрёма.

Хлое приснилось, что она призналась ему в любви, но он ничего не ответил. Он не смотрел ей в лицо на протяжении стольких веков, что, в конце концов, она превратилась в невидимку…

Заставив себя встать на ноги, она подошла к тому же месту, где ранее стоял Макрив, вглядываясь в леса на юге. В день их прибытия он смотрел в том же направлении, сжимая кулаки и всем телом излучая напряжение.

Из самой чащи Мрачного леса над верхушками деревьев сейчас поднимался столп дыма

Пожар? Там Макрив? Ветер доносил до безразличных стенам особняка Коналл дым и даже жар. Её охватило нехорошее предчувствие; предчувствие, что МакРив в опасности.

Подавляя тошноту, она натянула джинсы, рубашку и обувь, потом с трудом спустилась вниз по лестнице. Каждый шаг новой волной боли отдавался в костях её ног.

Но она должна была найти его. Паника перекрывала её болезненное состояние, придавая достаточно сил, чтобы пересечь равнину гуляющих ветров. Когда она подошла к краю леса, уже сгустились сумерки.

Идти дальше в ночь?

Дурное предчувствие всё усиливалось, распространившись внутри вплоть до ноющих костей. Опасаясь за МакРива, она поплелась вглубь леса, ориентируясь на дым.

Не пройдя и расстояния, равного длине футбольного поля, она опёрлась о дерево, чтобы дать отдых ногам и перевести дух. Потом она снова отправилась в путь; запах дыма усиливался. Едкие клубы выжигали носоглотку.

Когда она подошла достаточно близко, чтобы расслышать треск огня, лес начал редеть. Впереди поляна? Она замедлила шаг…

От увиденной сцены у неё перехватило дыхание.

Хижина горела. В свете костра, уставившись в огонь, стоял МакРив. По его щекам скользил пепел. У ног стояла канистра с надписью "Бензин". Это он устроил пожар?

Очевидно, он не смог её учуять, потому что она подошла с подветренной стороны.

Хлоя смотрела, как он развернулся, полосуя когтями ближайшее дерево, потом ещё одно. Он издал сумасшедший рёв, вырывая на себе волосы. Его глаза были синими — тем не менее зверь не поднялся. Это был сам МакРив, мужчина, который, казалось, сходил с ума.

Что происходит? Что это за место? Она стояла в оцепенении, не в силах пошевелиться..

Когда он вернулся к своему занятию, в его глазах отразились языки пламени. Цвет льда слился с огнём. И ей показалась, что там… блеснулислёзы.

Да, сквозь сажу на его щеках бежали дорожки слёз.

Прежде чем она смогла его остановить, он направился к дому, впечатывая кулаки в горящую стену, словно огонь разрушал хижину недостаточно быстро. Пламя обхватило его руки. Он, казалось, этого не замечал.

— МакРив! — она рванулась вперед. — Твоя рубашка горит!

Он повернул голову.

— Зачем ты пришла сюда, Хлоя? — Без интереса, он снял рубашку с покрытой волдырями кожи, и отбросил её в сторону. Затем выражение его лица сделалось жёстким. — Как долго ты здесь?

Достаточно долго, чтобы увидеть его агонию, чтобы понять, что именно это — причина его боли, она лишь не знала, почему.

— Не очень долго.

— Тебе не следует здесь находиться. Я отведу тебя обратно. — Его тело тряслось.

То же самое было и с ней. Чувствуя, что ноги долго её не удержат, она всё равно сказала:

— Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, в чём дело.

— У тебя мертвенно бледное лицо. Ты должна вернуться в поместье.

— Это будет границей, МакРив. Расскажи мне всё, что я хочу знать, не то между нами всё кончено.

Он посмотрел в направлении Коналла.

— Дома я расскажу тебе обо всём.

— Бред собачий. Ты расскажешь мне сейчас.

— Если я это сделаю, ты позволишь мне отвести тебя обратно?

Она кивнула, понимая, что, наконец-то, узнает его тайну. Он готов рассказать, но будет ли она в силах выслушать? Хлоя обошла столп дыма, усевшись на свежесваленное дерево. Каждый шаг приносил невыносимую боль.

Когда она села, он начал расхаживать перед ней из стороны в сторону. Он открыл было рот, потом закрыл его, и процесс повторился ещё несколько раз.

— Пожалуйста, МакРив, — прошептала она.

Он с трудом сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло. Наконец, он начал:

— Нам запрещали ходить в этот лес. Но я пошел на спор, и привлёк внимание суккуба, которая жила в этом доме. Её звали Руэлла. — Он выплюнул эти слова, словно они оскверняли его язык. — Она затащила меня в свою постель.

— Суккуб… изнасиловала тебя?

Он замахнулся кулаком на ближайшее дерево.

— Не говори так!

От его реакции она резко втянула воздух.

— Суккуб применила к тебе свою химию?

Резкий кивок.

— Я знал, что происходит, знал, кто она такая. Я думал, что люблю её. Когда она сказала, что является моей Подругой, я ей поверил. — Дыхание опять стало со свистом вырываться из его груди? — Я был… ещё мальчиком.

— Сколько тебе было?

Он не смотрел на неё, бормоча ответ.

Девять. Боже мой. Девять?

— Ей пришлось применить распыление. Для моего возраста это было… чересчур. Я чувствовал, будто задыхаюсь, будто умираю. — Его грудь вздувалась, словно он и сейчас задыхался. — Позже я узнал, что она могла убить меня, если б утянула слишком глубоко. Смертные мужчины едва выживают, а я ещё не вырос. Но каждый раз на защиту поднимался мой зверь.

Хлоя остолбенела. Он был просто маленьким мальчиком.

По-прежнему избегая её взгляда, он сказал:

— В первый раз я плакал. И во второй, и потом… Но похвала и подарки заставляли меня возвращаться. Не говоря уже о ядовитой связи. Иногда она наказывала меня болью.

Глаза Хлои увлажнились, но она изо всех сил сдерживала слёзы, зная, что он их возненавидит. Моего любимого мужчину насиловали подобным образом.

В промежутках между резкими вдохами он продолжал:

— В этом возрасте ликаны учатся контролировать своего зверя. Моя семья и члены моего клана обучали меня этому, но зверь поднимался каждый раз, когда я спал с Руэллой, так что любой прогресс сходил на нет. После четырех лет с ней я не мог вообразить себе секс без зверя. Это было всё, что я знал. Когда с Руэллой, наконец, всё закончилось, я был не… в порядке. До сорока лет я и помыслить не мог, чтобы переспать с кем-то снова. К тому времени шаблон зафиксировался, и я понял, что испорчен навечно.

Ей хотелось закричать, что он не был испорчен, что он теперь с ней, что она хочет его всей душой. Это и были те ворота, которых она никак не могла увидеть!

Но она понимала, что сейчас слишком неустойчивый момент. Самым ровным тоном, какой она только смогла изобразить, Хлоя спросила:

— Что с ней случилось? Как ты освободился от яда?

Как ему вообще пришла мысль о том, чтобы меня принять? Это стало для него наказанием.

В тот момент, когда он вновь заколебался — словно собираясь подтвердить самые худшие Хлоины ожидания — в её памяти всплыл один разговор. Ронан ведь сказал, что близнецы осиротели в тринадцать? Как раз к этому возрасту он провёл с Руэллой четыре года.

— Руэлла запретила мне приходить несколько дней подряд, и меня поразил её яд. Когда я пытался выскользнуть из дома, чтобы попасть к ней, меня перехватила мать. Боги, мама могла быть такой суровой. Они с отцом привели меня домой, где я во всём признался. — Он провёл рукой по лицу, размазывая сажу. — Словно это было вчера, я ясно помню, как был озадачен их явным отвращением. Я верил, что мы с Руэллой предназначены друг другу судьбой, что я поступал так, как было предначертано природой. — Он бросил на Хлою быстрый взгляд.

И по сей день МакРив этого стыдился.

— Когда моя родители стали обсуждать её убийство, я был озадачен. Мой па собирался покончить с Руэллой на рассвете. Но, как я уже говорил, мама была суровой и импульсивной. Она не могла выносить боль, которую я испытывал, так что тайно выскользнула в метель. И пришла сюда.

Хлоя понимала, к чему он клонит.

— Манро, па и я кинулись за ней, но было уже слишком поздно. Руэлла была не одна. К моему изумлению, у неё оказался другой любовник. Молодой вампир. Он убил мою мать.

— О, Боже, МакРив, мне так жаль.

Его взгляд был устремлён куда-то в пространство.

— Отец обезглавил и вампира, и Руэллу. На следующий день он последовал за своей Подругой.

Она поднесла ко лбу дрожащую руку. Ей почти хотелось, чтобы в желудке находилась еда, тогда её могло бы вырвать.

— В последнюю ночь своей жизни родители, должно быть, считали, что я — безвольный, бесхребетный тюфяк. Моя мать была беременна маленькой девочкой. — По его лицу скатилась очередная капля. — Из-за моей слабости была уничтожена вся моя семья.

— Ты не был слаб! Ты был ещё мальчиком! Обвиняй Руэллу, а не себя! Эта сука тебя обработала. Хотела бы я, чтобы она оказалась жива — тогда бы я сама могла её обезглавить. — По его взгляду, направленному на неё, она поняла, что её глаза от эмоций сверкают. — МакРив, ты был слишком мал.

— Может быть тогда. Но в последующие годы я был огорчен смертью Руэллы почти так же, как смертью матери. — Уставившись в землю, он прохрипел, — я знал, что так делать неправильно, презирал себя за это столько лет. Ненавидел себя так, как ты и представить себе не можешь. Потребовались века, но, в конце концов, я принял свою участь. В сексе я никогда не был правильным. Я никогда не спал ни с одной партнёршей дважды. Я никогда не знал женщину без выпущенного зверя. Так что я просто пережидал время до начала очередной войны. Войны мне подходили. На поле боя все с радостью принимали моего зверя; все, кроме врага. Я был… управляем.

— Затем ты попал в плен к Ордену, — глухо произнесла она. — Тебя пытали. Вскрыли заживо.

Он не спросил, откуда она узнала про последнюю часть, казалось, он просто не заметил.

— В тюрьме нас заставляли носить ошейники, которые крали нашу силу. Но во время побега члены Правуса от них избавились. За мной гнались пятеро суккубов. Они были так охрененно сильны.

Рот Хлои открылся.

— Они тоже…? — Пожалуйста, скажи нет.

— Нет. Мне помогли союзники. Но та ночь вскрыла затянувшийся шрам, воскресив всё, что со мной сотворила Руэлла.

— Как ты смог не убить меня в то утро? Когда учуял кто я?

Он, наконец, встретился с ней взглядом.

— Мой зверь никогда бы мне этого не позволил. Он принял тебя. Он тебя обожает. Чёрт побери, я хочу тебя обожать!

— Сможешь ли ты когда-нибудь?

— Я пытаюсь двигаться вперед, перестать жить прошлым. Но ты должна понять, я был марионеткой Руэллы. — Снова его дыхание стало прерываться. — Когда я чувствую твоё распыление, это дико выбивает меня из колеи. Нет ничего хуже, чем терять свободную волю.

Она не смогла сдержать слёз:

— Значит, я каждый раз буду причинять тебе боль. Я всегда буду вскрывать этот шрам! — Ещё один раз — и они будут связаны навечно. — МакРив, я не могу причинять тебе боль, не могу позволить тебе принять мой яд. Ты должен меня отпустить.

Он упал перед Хлоей на колени, совершенно её этим ошарашив.

— Не говори так! — Обняв девушку за талию, он лбом прижался к её груди. От этих жёстких объятий сквозь её тело пробежала новая волна боли. — Я знаю, что повредился головой! Я хочу быть… таким, как надо. Ради тебя. — Он уткнулся ей в шею, и она ощутила на коже его горячие слёзы — Я сохранил этот дом, чтобы помнить, что произошло с моей семьёй, со мной. Теперь я просто хочу забыть. Я думал, что огонь мне поможет. — Он задрожал, и эта дрожь отозвалась в её голове отбойным молотком. — Помоги мне стать для тебя тем, кем надо, Хлоя.

Боль становилась сокрушающей, в глазах темнело.

— Как? — спросила она. — Скажи, что мне делать.

— Я должен обрести контроль над своим разумом и телом. Ты сможешь меня освободить? Я вернусь к тебе, женщина! Только освободи меня. — Он поднял её на руки, прижимая лицом к груди. — Я хочу тебя навсегда. — Дыхание гремело в его груди. — Позволь мне сделать всё самому.

— Я не могу освободить тебя. Я не знаю как! Я бы сделала это! — Эти страстные слова истощили последние запасы энергии. На периферии зрения заплясали чёрные точки. — МакРив?

Он отодвинулся, чтобы посмотреть ей в лицо, его глаза округлились.

— Что случилось, Хлоя? Ты хочешь есть?

— Нет. Я-я не знаю, что случилось. Больно.

— Я был слишком груб с тобой вчера. — Он положил ладонь на её лоб, и его челюсть отвисла. — У тебя жар? Что с тобой случилось?

— Моя голова. Боже, всё тело болит. Даже… кости болят.

Его голос внезапно упал.

— Как будто они медленно разрушаются изнутри?

— Да.

— Всё так болит, что ты даже не можешь определить очаги. Головная боль ослепляет.

Она кивнула, и это движение вызвало новую волну головокружения.

— Пожалуйста… — Голос ей изменил, и она обмякла в его объятьях.

И прежде чем её веки сомкнулись, она увидела, как в огне обрушились стены дома. Над ними взметнулся столп искр.

Дома больше не было.

 

Глава сорок пятая

C Хлоей, повисшей у него на руках, Уилл вскочил на ноги и издал протяжный вой.

— Нет-нет! Хлоя, не оставляй меня! — Ничего.

Одновременно с паникой поднимался и его зверь.

— Защищай. — Я хочу защитить! — взревел он. Он хорошо помнил симптомы яда. Какого черта они проявились у неё?

И он знал, что это каким-то образом произошло по его вине.

Ведьмы смогут ей помочь. Конечно же. Ему надо лишь доставить к ним Хлою. Но что, если во время долгого перелёта ей станет хуже? Это уже не говоря о том, что ликаны, которые нашли свою пару, не путешествуют под полной луной. Блядь!

Его обуяла тревога, и он резко развернулся, чтобы кинуться к поместью.

Не далее десяти метров от него стояли два суккуба. Та пара, которую он видел со стены Гленриала.

— Откуда вы, чёрт побери, взялись? — Одна из них выглядела лет на двадцать пять, вторая была почти подростком. Младшая носила на бедре меч.

Его первым порывом было отогнать этих двух подальше от Хлои. Он ненавидел суккубов — но отчаянно хотел вылечить Подругу.

Старшая произнесла:

— Я - Гизала, тётя Хлои. Её мать была моей сестрой. Это — моя дочь, Нив.

У Хлои что, помимо Вебба, были ещё родственники? Она никогда особенно не говорила о своей матери. Не то чтобы он расспрашивал о Фьоре — Уилл не хотел вспоминать, откуда Хлоя унаследовала свою природу.

Он лишь знал, что Фьора умерла, когда Хлоя была ещё младенцем.

Он повернулся к Гизале, которая, по крайней мере, сочувственно на него смотрела. Её дочь словно резала взглядом. Этот суккуб в самом деле носила оружие?

— Хлоя заболела, — сквозь зубы процедил он. — Вы… вы сможете мне помочь?

Гизала ответила:

— Она очень больна, МакРив.

— Откуда вам известно моё имя?

— Все убы знают тебя и твоего брата из Мрачного леса. — Когда он собирался спросить, почему, она добавила. — И, должна признать, я слышала всё, что ты рассказал Хлое. Я не знала Руэллу, но, в любом случае, прими мои искренние извинения.

В её глазах он видел жалость! В нём вспыхнула ярость.

— Мне не нужна твоя чёртова жалость! — Крепко обняв Хлою одной рукой, второй он рассёк ствол дерева. — Мне нужно, чтобы моя Подруга выздоровела!

Нив пробормотала матери:

— Я ведь говорила, что он сумасшедший?

Гизала обратилась к Уиллу:

— Она должна отправиться с нами, со своей семьёй. Возможно, мы её исцелим.

— Отправиться с вами? Ты сбрендила? Я никогда не выпущу это создание из виду. Ты поняла меня? Никогда?

Вмешалась Нив:

— Тебе нужна наша помощь или ты хочешь, чтобы она умерла у тебя на руках?

— Умерла? — Я не могу потерять её! — Она бессмертна. Она не может.

Гизала с грустью произнесла:

— Думаю, Хлоя умирает.

От страха у него перехватило дыхание. Моя маленькая Подруга…

— Что ты собираешься делать?

— Взять её к себе домой в Страну Убус. Я — целитель, и дома у меня есть необходимые инструменты. Наш портал тут рядом, — она указала на область среди деревьев, которая выглядела в точности как и весь остальной лес.

Но сейчас он почуял разницу. Дверь в их реальность находилась в этом грёбанном лесу?

Это объясняло, откуда появилась Руэлла.

И эти женщины ожидали, что он позволит своей Подруге пройти через этот портал? Он слышал, что те, кто попал в страну Убус — никогда не возвращался.

Что было меньшей из его забот. Можно ли доверить им Хлою?

— МакРив, я догадываюсь, что с ней случилось. — Гизала протянула руки. — Отдай её мне и клянусь Ллором, что сделаю всё, чтобы её спасти.

Нерушимый обет.

— Осталось не так много времени, — продолжала она. — И если я права, то с каждой секундой ей будет всё хуже. Дома я смогу поставить точный диагноз.

— Ликаны — упрямые, невежественные существа, — холодно заметила Нив. — Он не будет делать то, что нужно, чтобы спасти её.

Уилл посмотрел на Хлою. Её крошечные ручки были прижаты к его груди. Прямо над сердцем.

— Почему я должен вам её отдать?

— Наши хранители портала не пропустят тебя в полнолуние, особенно в твоём состоянии, — полуголого, обгоревшего, с дикими глазами, на волосок от обращения? — разве что ты предоставишь гарантии, что не причинишь никому вреда. Хлоя и будет этой гарантией. Ты должен доверить её мне.

— Доверься — советовал Инстинкт. Но опыт подсказывал убежать с Хлоей подальше отсюда.

Инстинкт выиграл. Уилл дрожал, передавая им девушку, из его горла вырвался волчий рык — так они со зверем одновременно среагировали.

Гизала крепко, по-матерински прижала к себе Хлою. Бросив на Уилла взгляд, в портал шагнула Нив, за ней последовала мать.

Несмотря на то, что он мог больше никогда не вернуться домой, Уилл без колебаний кинулся следом.

Куда твоя пара, туда и ты.

 

Глава сорок шестая

Помосты для работорговли, гаремы, проститутки на цепи…

Много веков подряд Уилл представлял себе реальность убов по-разному, и каждый раз был отвратительнее предыдущего. Проходя сквозь портал, он заранее напрягся, готовясь к своим самым худшим ожиданиям.

Как и многие другие скрытые реальности, их страна представляла собой тайную область среди большого пространства, с той же температурой окружающей среды, с тем же течением времени.

С тем же лунным циклом.

Миновав хранителей портала — двух инкубов с каменными лицами, чьи ноги не касались земли — Уилл щёлкнул пальцами в сторону Хлои.

— Дай мне её.

Гизала заправила локон Хлои за ухо, потом неохотно вернула её Уиллу.

— Мой дом совсем рядом. — Она указала на ряд больших домов на вершине холма на другом конце улицы, по обеим сторонам которой размещались магазины. Подобную архитектуру можно было встретить почти в любой шотландской деревушке.

Они направились к холму. Не желая отрывать от Хлои взгляд он, тем не менее, заставил себя обратить внимание на окрестности на случай быстрого побега.

Магазины, мимо которых они проходили, ничуть не отличались от магазинчиков любого европейского городка, улица была самой обычной улицей, только без фонарей и машин.

Помимо убов, он смог учуять запахи представителей и других видов. Он даже учуял… ликана? Нос защекотал терпкий запах. Яблоки? Это, наверное, сад. Зачем, чёрт возьми, они выращивают еду?

Перед холмом расстилалось поросшее травой поле. Уилл присмотрелся внимательнее.

Там полным ходом шла игра в лакросс?

Ребята в возрасте одиннадцати-двенадцати лет играли в агрессивном жёстком стиле. Уилл моргнул, заметив, что в игре принимает участие и девушка-суккуб. По сторонам поля аплодировали родители.

Его потрясение заметила Нив.

— Что? Убы не могут заниматься спортом? Люди не обладают на лакросс исключительными правами.

В течение последних девяти веков он если и думал о детях-убах, то представлял их сидящими в мрачных школах, где их обучают разрушать жизни и охотиться за невинными…

По краю поля были установлены фонтаны. Доносился смех взрослых, расположившихся на пикники. Дети запускали воздушных змеев.

Грёбанных воздушных змеев.

Нив заметила:

— Мы не слишком отличаемся от ликанов.

— Между нашими видами есть значительная разница. Почему эти убы выкладывают на скатерти еду?

Нив нахмурилась.

— А почему нет?

Гизала объяснила:

— Как и молодые вампиры, наши дети употребляют земную пищу, пока не застынут в бессмертии — женщины обычно в двадцать, мужчины — в тридцать лет. После этого потребность в еде отпадает.

Как это было с Хлоей.

Нив всё ещё хмурилась. Потом её глаза чуть не выскочили из орбит. Она прошипела:

— Он отвратителен, мама. Разве можно такое подумать?

— Чужестранцы редко понимают наши обычаи, — пробормотала Гизала в ответ. — Помни, он — один из близнецов.

Что это значит? Он передвинул Хлою в объятьях, прижимая покрепче.

Нив бросила через плечо:

— Держу пари, ты ожидал увидеть закованных в цепи рабов и надсмотрщиков с хлыстами? Уличные оргии?

Именно этого он и ожидал. Судя по баннерам, развешанным по улице, следующее публичное мероприятие будет… Ярмаркой Сидра.

Укол смущения вспыхнул внутри огнём гнева. Этой ведьме Нив не следует сегодня его цеплять.

— Мне следовало ожидать чего-то другого? Моё мнение сформировалось после общения с тебе подобными!

Гизела бросила на него извиняющийся взгляд

— Да, только любой из убов, оказавшийся в вашем пространстве, скорее всего… изгнан из нашего. Или является потомком изгнанника.

— Что? — Наверняка он её неправильно расслышал.

— В прежние времена, если представителя дворянства обвиняли в преступлении, то изгоняли навсегда.

— На землю моей семьи? — Вдох, выдох. Не убивать родственников Хлои.

Нив заметила:

— Их было не так уж много.

— Достаточно было и одной! — Гуляющие обернулись и уставились на него. Дети вытаращили глаза — и совсем не отличались от ликанских детей.

Он крепче сжал свою Подругу. Я был так глуп, Хлоя.

— Давай обсудим это внутри, — предложила Гизала.

Он прикусил язык, поднимаясь по склону холма к её дому.

Переступил порог. Второй суккубский дом, в котором ему довелось побывать.

Он значительно отличался от дома Руэллы. Обстановка содержала различные предметы роскоши: хрусталь, отделанные золотом люстры, затейливо инкрустированное дерево. Приглушённые цвета. Он был вынужден признать, что именно в таком доме мог бы жить.

Когда он последовал за двумя женщинами вверх по лестнице, запах лекарств усилился.

— Это моя приёмная. — Гизала провела их в комнату с односпальной кроватью, уставленной флаконами и бутылками, которые могли бы по количеству конкурировать с любой старомодной аптекой. Курились благовония, но запах не раздражал.

Гизала жестом попросила, чтобы он положил Хлою на кровать. Уилл занял место рядом с ней, сдерживая своего зверя и собственное желание оградить Хлою от осмотра суккубом.

— Я возьму у неё кровь. — Инструменты Гизалы выглядели устаревшими, но чистыми. Она сдвинула браслет Хлои, а затем сделала небольшой надрез на запястье, откуда кровь закапала в подставленное блюдо. — В этом браслете я чувствую силу. Мне нужно знать, что он делает.

— Он скрывает её от врагов. — Он потёр свою шею. Продолжай, Уилл. — И не дает ей зачать.

Гизала кивнула.

— Думаю, это было мудрым решением с её стороны. По крайней мере до тех пор, пока она не выяснит всё о своей новой жизни.

Это не было её решением. Он навязал ей этот браслет. Слофир.

Нив скрестила руки на груди.

— Я скажу. Возможно, она оставила пространство для манёвра. Мы не уверены, что ты — тот, кто предназначен ей судьбой.

— Предназначен судьбой, — выдавил он. — Ты говоришь, что у убов есть… пары? — Разве это не идёт вразрез с их поиском бесчисленных жертв для насилия?

Нив бросила на него испепеляющий взгляд:

— У нас есть пары, как у ликанов. Большинство родителей, которых ты видел на поле — пары, состоящие из инкубов и суккубов.

— Это невозможно. — Если они оба поглощают энергию, то им требуется внешний источник. — Два минуса не дают плюс.

— На самом деле, это не совсем так — сказала Гизала. — Если суккуб и инкуб суждены друг другу, то от союза становятся лишь сильнее. Кроме того, все убы получают — и отдают — силы каждый раз, когда соединяются со своим суженым.

Стал ли Уилл сильнее после того, как взял Хлою? В первый раз он напился. Во второй рычал на овец, чувствуя себя идиотом за то, что обидел её.

Его глаза заметались. Что если она была ему суждена, а он ей — нет?

Нив сказала:

— Я знаю, какой судьбы желаю своей двоюродной сестре. — Понизив голос она спросила у матери. — Ты можешь представить, что она родит маленького ликана?

— Думаешь, я тебя не слышу? — отрезал он, злясь больше на себя, чем на неё. Быть здесь, узнавать об их жизни было… неловко. Он чувствовал, как его предрассудки разрушаются — от сокрушающего удара мяча.

Он вспомнил один случай из прошлого: когда он получил удар булавой в свой любимый нагрудник, и выгнутый в битве металл вдавился прямо в кожу. Позднее он смотрел, как кузнец стучит по нагруднику снова и снова, чтобы придать изделию первоначальную форму.

Да, Уилл оказался испорчен Руэллой… но, может быть, он сможет исправиться по удару за раз?

Может быть, я сейчас на наковальне?

Собрав несколько капель Хлоиной крови, Газела добавила к ней белый порошок.

— Теперь результат анализа надо подождать пятнадцать минут. — Протянув руку к самым маленьким песочным часам, она перевернула их для начала отсчёта времени.

— Как ты думаешь, что с ней случилось?

Женщина отвела взгляд.

— Я не уверена… Будем ждать результатов.

— Почему вы не пришли за Хлоей раньше?

— Мы понятия не имели о её существовании, пока несколько недель назад суккубы не сбежали из тюрьмы Ордера. Они вернулись сюда и рассказали о Хлое и Веббе. Полагаю, ты знаком с Ордером.

Он жёстко усмехнулся.

— Я удивлен, что суккубы из той тюрьмы смогли хоть что-то рассказать — так как пятерых из них я обезглавил.

Ни Гизала, ни Нив не выказали расстройства по этому поводу.

— Собственно, суккуб по имени Делия сбежала с охранником, который был внедрён туда следить за Ордером. Помнишь Колдера Винсенте? Они поженились.

Из всех охранников Винсенте был единственным, кого Уилл мог бы назвать милосердным.

— Подожди, почему вы вообще стали разговаривать с тем суккубом? Разве она не была изгоем? Как и мать Хлои, если на то пошло?

— Я сказала, что убы в вашем пространстве скорее всего изгнанники из нашего. Есть так же охотники, которые выслеживают и казнят выгнанных. Делия была как раз из них. Как и Фьора. Три моих брата находятся сейчас во внешнем мире. Кроме меня, вся наша семья состоит из охотников.

Неловкость усиливалась. Он погладил лоб Хлои, чтобы успокоится.

— Хочешь сказать, что её мать охотилась за суккубами-злодейками?

— Да. С большим успехом. — Гизала, без сомнения, гордилась сестрой. — Она была лучшей, агрессивной и безжалостной.

Так вот откуда эти качества появились у моей Подруги.

— Но зачем изгонять преступников, а затем отправлять за ними охотников?

— В прошлом у нас почти не было данных о вашем мире, — начала Гизала. — Здесь мы были самодостаточны и не нуждались в портале. Наши лидеры полагали, что проход нужен только для того, чтобы выгонять провинившихся. Но после Мрачных Войн…

— Мрачных? — Он ущипнул переносицу, чувствуя, что не хочет слышать продолжение.

— Существа из Мрачного леса размножились и отыскали наш портал, — словно по учебнику ответила Нив. — Стремясь захватить женщин и другие ресурсы, они атаковали портал, превосходя нас численностью. Мы нанесли ответный удар с увеличенной армией, но количество наших обученных солдат было ограничено. Враги наши не знали пощады, они продолжали пребывать, пока мы не поняли, что Убус скоро падёт.

— И? Что случилось потом? — спросил он, по-прежнему в замешательстве от того, что, помимо стражей, среди убов также были охотники и солдаты. И агрессивные дети, которые любили спорт.

Нив почему-то поджала губы, так что ответила Гизала:

— Нас спасли ты и твой брат, когда привели войска, чтобы вычистить Мрачный лес от сил зла.

Нихрена себе шутки.

— Мы помогли вам?

— Наше пространство было бы уничтожено. После спасения мы осознали, насколько несправедлива была наша система наказаний по отношению к вашей семье и народу. Никто и понятия не имел, что тебя это лично… коснулось.

Уилл повторил:

— Мыпомогли вам?

— Ты сожалеешь об этом? — резко спросила Гизала. — Если бы не ваша помощь сотни лет назад, Фьора никогда бы не родилась, а уж тем более не отправилась бы в ваш мир охотиться. Она бы никогда не была заключена в тюрьму командующим Вэббом и никогда бы не родила твою Подругу. Хлои бы никогда не существовало.

Уилл откинулся на спинку стула, ошеломлённый до глубины души. Потому что прокрутил события ещё на один шаг назад. Уилл бы никогда не организовал тот набег на лес, если бы не был переполнен гневом к Руэлле.

Эта сука запустила всю цепочку. Без неё не было бы Хлои.

Без его мучений не было бы Хлои. Судьба — наша вера.

Он вспомнил, как сверкали её глаза, когда он рассказал ей о Руэлле. Несмотря на лихорадку, в каждой чёрточке её лица Уилл видел свирепое желание броситься в бой.

За меня, изумлённо понял он. Она хотела сражаться за меня. Это повергло его в шок, но подарило надежду. Зная, что всё в его жизни было предопределено, он бы заново вытерпел все мучения, лишь бы увидеть это выражение на лице Подруги.

Как, чёрт возьми, мог он сравнивать выразительно сверкающие глаза Хлои и злой взгляд Руэллы?

— Что случилось с Фьорой?

— Вероятно, она была вынуждена использовать на Веббе распыление, чтобы попытаться сбежать, или потому, что её морили голодом, — сказала Гизала. — С людьми мы стараемся не спариваться, чтобы избежать врождённых слабостей камбионов.

— Каких слабостей?

— Камбионы могут умереть от голода. — Одновременно с новым всплеском тревоги Уилла Гизала добавила, — и к тому же не способны распылять.

— Но она способна. — В какие-то моменты он просто с ума сходил от желания к Хлое. Вчера он прорычал ей "я охуенно тебя хочу", двигаясь внутри неё изо всех сил — дикий, как его зверь.

Так что сейчас он сказал:

— Ты не убедишь меня в обратном.

— Проверь её губы, — сказала Нив. — Там должно быть отверстие. — Она приподняла собственную верхнюю губу, указывая на щель внутри, чуть выше верхнего края.

Уилл проверил Хлою. Всё гладко.

Ещё один удар молота. Он издал безумный смешок. Сколько раз он оскорблял её, виня во всём распыление? Он взял её девственность, словно монстр, ругаясь на силу её контроля — над ним. И если он чувствовал нежность, если хотел её обнять… то распыление не имело к этому никакого отношения.

Нет, он влюбился в неё. По своей воле.

Я люблю её. Я люблю Хлою МакРив.

Нив сказала:

— Без этой способности она очень уязвима.

Он вскинулся.

— Ты полагаешь, что если она не способна кого-то изнасиловать против воли, то это уязвимость?

Тон Гизалы сделался возмущённым.

— Пойми, волк, честный суккуб или инкуб использует распыление только если голодает. В идеале мы направим распыление на того, кто морит нас голодом.

— Я не понимаю.

— Суккубов похищают и держат в плену чаще, чем представителей любых других видов. Не забывай — собственная мать Хлои была пленницей. Если Хлою похитят у тебя, и она не может добыть питание, то умрёт от голода прежде, чем ты её отыщешь. Точка.

Он сглотнул.

— Как умерла Фьора?

— От Винсенте мы узнали, что она попыталась сбежать с Хлоей вскоре после её рождения. Вебб поймал её и убил. Он и Хлою собирался убить, но анализ крови показал, что она — человек…

— Мой отец собирался меня убить? — слабо спросила Хлоя, когда песочные часы опустели.

 

Глава сорок седьмая

— Хлоя, ласс, останься со мной! Не засыпай!

Она была в постели, которая, как ей казалось, кружилась. Боль усилилась, тошнота стала невыносимой. Она едва могла осознать то, что только что услышала.

МакРив опустился рядом с ней на колени, сжав её руку в обеих ладонях. Перед тем, как она потеряла сознание, он выглядел как сумасшедший. Сейчас он, казалось, обрёл над собой контроль, но по-прежнему был всмятении.

— Мы у твоей тёти. В стране Убус. Мы собираемся тебя вылечить.

Тусклым голосом она сказала:

— У меня нет тёти.

Он просунул одну руку ей под голову, слегка приподняв её, чтобы она могла увидеть двух женщин, стоявших перед кроватью. Она видела их со стены Гленриала! Они были такими красивыми; обе примерно её возраста.

— Теперь есть, любимая. Это твоя тётя Гизала. — Он указал на темноволосую, — и двоюродная сестра Нив, — сказал он, указывая на брюнетку.

— У-у меня есть семья?

— Обширная во всех смыслах, — ответил он странным тоном. В нём не звучало отвращение. После рассказанного ранее он должен был ненавидеть суккубов.

— Эээ, привет, — пробормотала им Хлоя. Она пыталась помахать, но не смогла поднять руку.

— Отдыхай, — сказала Гизала, и Хлоя вновь поразилась, с какой заботой на неё смотрели эти женщины. Насколько далеки были их взгляды от злости и ненависти. — Здесь ты в безопасности. Как только ты поправишься, мы всё тебе расскажем про Вебба и Фьору.

Она действительно сказала, что Вебб собирался убить собственную дочь? И, словно в тумане, Хлое послышалось, что Фьора умерла от его руки?

Подойдя к столу, Гизала взглянула на стоящее там блюдо.

— Сейчас ты должна сосредоточиться на выздоровлении.

— Я чувствую себя ещё хуже. Что со мной происходит?

— Хороший вопрос, — сказал Макрив. — Мы собираемся это выяснить.

Гизала покосилась на дочь

— Проклятье ненависти.

МакРив громко сглотнул, крепче стиснув её руку.

— Что это значит?

— Она тяжело больна. Как я и предполагала, она… в критической точке.

— Критическая т-точка, — повторила Хлоя, вновь задрожав. — Я умираю?

Когда Гизала не стала этого отрицать, МакРив сказал:

— Нет, я этого не понимаю! Она не ранена. Она не голодает.

— Нет, она получила питание, — отрезала Нив. Даже в таком состоянии Хлоя могла понять, что МакРив её двоюродной сестре не нравится. — Конечно, оно её и отравило.

Он судорожно вздохнул.

— Я знаю, что сам вызвал это, но не знаю как.

Нив ответила просто:

— Должно быть, какая-то часть тебя её ненавидела.

Учитывая прошлое, конечно, МакРив меня ненавидел.

Нахмурившись в ответ на резкое замечание дочери, Гизала сказала:

— В Ллоре сила уравновешивается слабостью. Да, суккубы — и даже камбионы — способны ядом привязывать к себе мужчин. Это одна из наших сил. Ну мужчина тоже должен желать этой связи.

— Я не понимаю.

Нас таких двое.

— Яд изменяет себя, если одна из нас спарится с не желающим этого мужчиной более одного раза. Один раз простителен, это может быть вопрос жизни и смерти. Но с каждым следующим разом она будет страдать так же, как мужчина, принявший её яд.

— Вот почему у неё те же симптомы, какие были у меня, когда я был привязан к Руэлле.

Эти женщины знали, что он был отравлен? Они слышали их разговор?

— Именно так. Мужчины страдают от воздержания, а суккубы — от невоздержанности. проклятье ненависти предотвращает порабощение мужчин с помощью распыления, не даёт установить с ними ядовитую связь против их воли.

— Этого не случилось с Руэллой.

Гизала бросила на него страдальческий взгляд.

— Потому что тогда ты верил, что любишь её, не так ли?

Сдавленный звук вырвался из его груди.

— Значит, это я отравил Хлою. — Он рассеянно поднёс руку Хлои к лицу, проведя ею по щеке.

Тоскует по прикосновению Подруги? Она хотела погладить его, сказать, что всё будет хорошо. Но была слишком слаба.

— Учитывая, через что ты прошёл, вполне понятно, что к своей Подруге ты питал отвращение, — сказала Гизала. Затем она повернулась к Хлое. — Хорошая новость в том, что если мы будем действовать быстро, ты полностью поправишься. Для помощи тебе у нас есть консорты, зарекомендовавшие себя очень высоко. Отдыхай, племянница, всё, что тебе нужно — чистое питание.

— Консорты? — Хлоя посмотрела на МакРива. Она не хотела спать с другими мужчинами; неужели МакРив не вмешается!

От слов Гизалы его челюсть отвисла.

— Ты хочешь, чтобы я сидел и смотрел, как другой мужчина возьмёт мою женщину? — Его голова вдруг дёрнулась, словно от пощёчины; наверное, на него наорал его Инстинкт.

Она могла вообразить его слова. — На хуй -

— Для консортов было бы большой честью спариться с дочерью Фьоры. Хлоя выздоровеет с первого же раза. Ну если не с первого, так со второго точно.

Дважды?

МакРив вскочил на ноги, втиснувшись между ними и Хлоей.

— Вы сошли с ума?

Нив сказала:

— Если ты её любишь, то пойдёшь на это. Из-за тебя она заболела, но твой эгоизм не даёт тебе поступить так, как надо. Подумай, волк — если ничего не изменится, то ты снова её отравишь. Этого она не переживёт.

— Что, скорее всего, её убьёт, — подтвердила Гизала.

Это дало Хлое передышку. Она не хотела умирать — отчасти потому, что не хотела его смерти. А после того, что он рассказал ей ночью, она не могла представить, чтобы он искренне, безоговорочно занялся с ней сексом, приняв её яд. Слабым голосом она сказала:

— МакРив, я не хочу другого мужчину. Но я не… я не могу принять новую порцию… яда. И я чувствую что… у меня не так много времени.

Он повернулся к кровати и нежно обхватил её лицо.

— Позволь мне о тебе позаботиться. Если так можно сохранить тебе жизнь, то никто не сделает это с большей готовностью. Чтобы спасти тебя, я пойду на всё.

Нив добавила:

— Даже если ты нейтрализуешь ненависть, твой зверь убьёт её в ночь полной луны. Она слишком слаба, чтобы это выдержать.

Хлоя отвела взгляд. Кости, казалось, трескаются изнутри; то, что раньше казалось шумной игрой со зверем, сейчас превратится в пытку.

— Я не могу… это слишком.

— Хлоя, мой зверь не поднимется. Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но я всё равно прошу довериться.

Гизала покачала головой.

— Луна уже поднимается. Ликан, нашедший Подругу, не сможет одним желанием подавить зверя. Это попросту невозможно.

Он оскалился на неё.

— Только потому, что никто никогда не делал этого раньше? Сегодня ночью я сделаю всё, что потребуется.

— Ты играешь с её жизнью.

— Во-первых, это наши жизни. Если она умрёт, я последую за ней. Во-вторых, ты никогда не встречала ликана, у которого было бы больше причин, чтобы быть нежным со своей Подругой. — С сожалением на лице он осторожно поднял её на руки.

Что произошло, пока она была без сознания?

— Мама, ты ведь это не всерьёз? — Рука Нив легла на… рукоять меча? — Твой брат будет вне себя. — Она сделала движение, чтобы загородить дверь.

— Я считаю, твой народ мне обязан, — сказал МакРив. — Я забираю свою Подругу домой. А сейчас, прочь с дороги.

Не дрогнув, Нив сказала:

— Хлоя должна решить. В следующее мгновенье она обнажила меч, направив лезвие на него. — Это её жизнь, её решение.

— Да. Так и есть. — Он прижал Хлою к своей горячей обнажённой груди, к своему сердцу, которое забилось сильнее от одного взгляда на свою Подругу. Его золотые глаза заполняла доселе невиданная ею эмоция. — Кормить тебя — это не моя обязанность, это моя, чёрт побери, привилегия. Позволь мне сделать это.

— Но мой яд. На этот раз тебе придётся принять его.

— Послушай меня, мо хрия. Я жажду любой связи с тобой. Я хочу, чтобы наши тела были связаны, а души — прикованы друг к другу. Если я смогу найти ещё какой-то способ нас связать — я свяжу нас только крепче. Мы поженимся, у нас будут дети, новая семья! — Его голос хрипел. — Я смогу это. Ради нас, я смогу. Умоляю тебя, ласс. Поверь в меня…?

 

Глава сорок восьмая

Уилл пронёсся мимо стражей-инкубов, сжимая в объятьях свою едва живую Подругу. Прыгнув сквозь портал, он приземлился в Лесу и сразу же перешёл на бег.

Хлоя доверилась ему, отдав жизнь в его руки. Не будь он до такой степени охвачен паникой, он бы на весь мир взвыл о такой женщине.

— СПАСТИ ЕЁ! — Сотни лет назад его Инстинкт приказал сделать то же самое. Но тогда свою мать спасти он не смог. Уилл посмотрел на обмякшее тело Хлои.

— Только держись, любимая!

Он бежал в Коналл, а сквозь рассеивающиеся облака начала проглядывать луна, проливая свой свет сквозь верхушки деревьев на землю. Если он собирается стать первым ликаном, который воспротивится зверю в ночь полной луны, то придётся держаться подальше от этого манящего света. Он уклонялся от лучей по возможности, хотя каждый из них был словно обжигающий столп чувственности.

Только бы добраться до поместья. Гизала дала ему зелье, чтобы облегчить страдания Хлои, но его действие длилось лишь короткий период. Доставить её в поместье, дать зелье.

Потом заняться с ней любовью. Нежно. Хотя раньше он никогда этого не делал.

Когда она застонала от боли, он вдруг засомневался в себе и своём решении. Я поступил неправильно. Он знал, что каким-то образом виноват в этом. Его Инстинкту, конечно, всё было известно. Инстинкт побудил его уничтожить память о Руэлле прежде, чем Уилл уничтожил бы свою Подругу собственным ядом.

Даже сейчас он чувствовал запах дыма от хижины. Следующий же дождь смоет эту вонь.

Прямо перед тем, как выбежать из леса, ему почудился другой запах — издалека доносился легчайший запах… Старцев. Значит, не вымерли? Для Уилла они угрозы не представляли — как и для его Подруги, если она будет отмечена его укусом.

Вскоре…

Впереди уже показалось поместье. Ему придётся пересечь поле под лунным светом. Способен ли он удержаться от превращения, чтобы не взять её прямо на траве?

Но милосердная судьба сжалилась над ним и закрыла луну плывущими облаками.

— Мы почти дома, Хлоя.

Ввалившись в дверь он одним прыжком взлетел вверх по лестнице. В комнате он положил её на кровать, затем бросился к окнам. Они располагались так, чтобы приветствовать лунные восходы и закаты.

Едва он протянул руки, чтобы задёрнуть портьеры, как свет луны, показавшейся из-за облаков, ударил в него, словно луч прожектора.

Он вздрогнул, его зверь зашевелился. Уилл резко дёрнул портьеры, сильно мотая головой. Нет, только не сейчас! Оставайся в своей чёртовой клетке!

Назад к Подруге. Он раздел её как мог осторожно, содрав с себя собственную одежду, потом схватил бутылочку с зельем.

Её дрожь усиливалась, начали стучать зубы.

— МакРив, так больно.

— Я знаю детка, я как раз знаю. Вот. — Он открыл бутылочку. — Тебе нужно это выпить. — Он приподнял её затылок. Несколько капель пролилось мимо. Что-то сжалось в груди, когда он вытирал эту жидкость.

Сейчас нужно ждать.

— Что случилось, пока я была без сознания? — приглушённо спросила она. — Ты какой-то… другой.

Он убрал её волосы со лба.

— Я объясню всё завтра. А сейчас просто знай, что я действительно это имел в виду — мне нужно от тебя всё.

Её глаза чуть прояснились..

— Но как ты сможешь забыть, кто я есть? Как только мне станет лучше, я, конечно, начну распылять.

Он прервал её быстрым поцелуем.

— У тебя нет такой способности. Крошечные камбионы вроде тебя не могу меня контролировать. Ты никогда этого не делала..

— Что?

— Представь, как я был шокирован, ведь я во всём винил твоё распыление. Ах, ласс, мне столько предстоит наверстать. Начиная с сегодняшней ночи. — Просто позволь мне быть твоим суженым.

— Ты правда сможешь удержать зверя в клетке?

— Я старался избегать лунного света. Я смогу сделать это для тебя, Хлоя. Для нас.

— Боль стихает. Я чувствую себя немного сильнее. — Первое, что она сделала, это погладила его по щеке. Блаженство.

Он был влюблён по самые уши; он начал надеяться, что сможет завоевать и её сердце тоже.

Если бы он только смог её спасти. Вспомнив о времени, он покрыл поцелуями её шею, спускаясь ниже к груди.

— Первый раз будет быстрым, пока действует зелье. — Он должен делать всё быстро, но осторожно, одновременно удерживая зверя на привязи.

Что может пойти не так?

Он начал посасывать её сосок, обхватив губами, одновременно опустив руку между бёдер, чтобы погрузить в палец внутрь. Боги, его палец моментально оказался охвачен горячими шёлковыми стенками. Даже несмотря на панику, от ощущения этой тесноты его член стал твёрдым, как скала, а на головке выступила влага.

К тому времени, как он занялся второй грудью и добавил внутрь второй палец, Хлоя уже покачивала бёдрами, двигаясь на его руке. Идеальная ответная реакция.

— Так лучше, ласс?

Она кивнула.

— Думаю, я готова.

Он бы предпочёл продлить прелюдию, чтобы подвести девушку к самому пику. Но времени не было. Он лёг у неё между ног, зажав в кулаке член, направляя его ко входу. Затем, лёгкими движениями начал медленно погружаться в неё на всю длину.

— Тебе больно?

Её глаза расширились.

— Нет, но что-то изменилось… — Она закусила нижнюю губу. — Я, э-э, только что получила намёк на то, что произойдет, так сказать.

Его прекум.

— Думаю, эти намёки не в дефиците. Даже сейчас ты сводишь меня с ума.

Она стонала, извиваясь на его стержне, чтобы продвинуть его в себя поглубже.

— Эта чистая энергия — как адреналин. Сильнее, чем когда-либо.

Потому что он больше не заразен. Запечатлев на её набухшей груди влажные поцелуи, он качнул бёдрами. Когда Хлоя стиснула его плечи и подалась навстречу, зверь обрадовался её хорошему самочувствию и затребовал свой черёд. Это было первое полнолуние с обретённой Подругой, ночь принадлежала зверю по праву.

И зверь хотел получить причитающееся.

Но Уилл ему в этом отказал. Его пальцы скользнули по телу Хлои вниз, между ног, чтобы потереть клитор, и он не сдержал стон, найдя этот маленький бугорок набухшим и чувствительным.

Она застонала, волнообразно двинув бёдрами для новых прикосновений, для большей глубины.

— Ах, твои глаза светятся!

Она их быстро закрыла.

— Т-ты ненавидишь этот цвет.

— Больше нет, потому что теперь я вижу их отчётливо. — Он по-очереди поцеловал каждое веко. — Я считаю, что они прекрасны, Хлоя. Я должен их видеть. Если твои глаза светятся, значит, тебе становится лучше.

То, что она, открыв глаза, увидела в выражении лица Уилла, заставило её расслабиться, уголки её губ приподнялись.

Да, ему нужно было видеть её глаза — и нужно было ощутить её суккубский рывок. Он знал о своих чувствах к ней, знал, что сможет её хорошо накормить. А чем больше она будет кормиться, тем сильнее станет. Лишь ощутив этот последний рывок, он сможет забыть о своих тревогах.

Он лежал на ней сверху, лицом к лицу, его руки скользнули под девушку, чтобы обхватить её попку растопыренными пальцами. Он удерживал её под собой так, что эти напряжённые соски царапали его вспотевшую грудь, а основание члена при каждом погружении тёрлось о клитор.

Он удерживал зверя на цепи, хоть и сам плохо понимал, как ему это удавалось. Его подстёгивала потребность отметить её шею. Она всё ещё очень слаба; он сможет подавить этот порыв.

Пока…

Луч восходящей луны проскользнул в щель между портьер и ударил ему прямо в лицо.

* * *

Его льдисто-голубые глаза подсветились.

— МакРив? — Силы уже возвращались к Хлое — с каждым толчком его члена она получала всплеск адреналина — но к свирепости зверя готова ещё не была.

А действие обезболивающего уже заканчивалось.

— М-мне нужно, чтобы ты оставался со мной.

Он прижал запястья Хлои над головой, нависнув над её лицом, сверля своим взглядом.

— Я дам тебе всё, что нужно. Я удержу контроль, Хлоя. — Потом ошеломлённо добавил, — Я контролирую. Себя, всё.

Впервые в жизни.

— Я буду для тебя таким, как нужно. — Он склонился к её губам.

Между поцелуями она пробормотала:

— Ты уже такой, уже…

Он продолжал сверлить её, полностью покрывая своим большим телом. С каждым толчком его бёдра скользили вдоль её ног. Мускулы на его ягодицах изгибались под её коленями, чтобы протолкнуть член глубже, до самого дна. Грудь тёрлась о грудь, а основание его твёрдого члена — о чувствительный клитор.

Она уже готова была кончить, доведённая до оргазма этим горячим распалённым мужчиной. И головокружительная интенсивность этого приближающегося оргазма… пугала.

Хрипло, с ярко выраженным акцентом, он что-то произнёс по-гаэльски.

— Что ты сказал?

— Ты позволила мне унять твой пожар и сегодня ночью он меня очищает. Я буду тем, кто тебе нужен. — И он прошептал ей на ухо, — Я как следует тебя накормлю, Подруга. Дам тебе всё, что есть во мне. Всегда. — Вращая бёдрами, он погружал в неё свой толстый слой. — Всё для тебя.

— О, Боже, о, Боже… — Больше толчков, больше сладкой муки. Больше МакРива. Головокружительная интенсивность продолжала нарастать, так что Хлоя начала начала всхлипывать, поднимая свои бёдра ему навстречу, соединяя два скользких тела вместе.

Мысли её оставили, превратив в рабу наслаждения, подчиняющуюся всему, что собирался с ней сотворить этот мужчина.

Её охватил восторг.

— МакРив! — Она вскрикнула от накатившей сокрушительной волны, — Ещё! — В этой влажной лихорадке стенки вагины сжимались вокруг его длины, изголодавшись по его жару.

— Хлоя, о, боги! Ты просто выдаиваешь меня.

Давление стало таким сильным, что он остановился…

Его спина выгнулась:

— Женщина! Это было сильно! — недоверчиво воскликнул Уилл. — Возьми всё! — взревел он, когда в неё хлынули потоки горячей спермы.

Она всё ещё извивалась в оргазме, когда ощутила, как её наполняют обжигающие волны его семени.

В последний момент всё его тело содрогнулось.

— Это твой рывок, малышка. Это он. — С отвисшей челюстью и закатившимися глазами он простонал, — Возьми моё семя глубоко в себя…

* * *

Когда мозг Уилла снова смог нормально функционировать, на переднем плане замаячила одна мысль "Я — её суженый".

Хлоя сделала его сильнее. В самом деле, его сила увеличилась настолько, что он боялся повредить девушке. Она неподвижно лежала с закрытыми глазами. Когда его член вновь начал вставать, он заставил себя вытащить его и откатиться в сторону.

— Тебе лучше, ласс? — Он думал, что был с ней осторожен. Сегодня он крепко держал своего зверя и теперь понимал, что сможет его контролировать не хуже любого ликана. Даже лучше! И всё же, он, наверное, сделал ей больно. — Хлоя, я сделал…

Она вдруг выгнула спину, закинув руки за голову. Когда её ладони ударили по изголовью, твердая древесина треснула.

Уилл шокированно выдохнул:

— Ух ты.

Она приподнялась, глаза сверкали.

— Ты — мой суженый?

— О, да. — Он ударил себя кулаком в грудь. — Сейчас я мог бы остановить поезд.

— Хорошо. Тебе понадобится вся твоя сила, какую только сможешь собрать.

— Вот как? — Он встал, чтобы открыть шторы. Когда он вновь повернулся, она ползла в его сторону на четвереньках.

— На меня падает лунный свет, зверь — в подчинении, а сил мне придаёт самый сексуальный в мире камбион. Я смогу выдержать всё, что ты мне предложишь. А твоя шея скоро ощутит мой укус.

Она отчётливо задрожала, и он добавил:

— Я снова в игре с моей прекрасной Подругой, не так ли? Полагаю, что только что забил хет-трик.

— Ты официально отозван со скамейки запасных, — выдохнула она, чтобы вновь вступить в игру. С болельщицей, которая на тебя запала…

Он рванул к ней; она бросилась к нему. Поймав её в воздухе, он, извернувшись, прижал девушку к стене, одновременно вставляя член точно в цель.

— Агх, Хлоя!

Она впилась в его рот так сильно, что их зубы клацнули, прежде чем они смогли найти губы. Их языки тёрлись, бёдра толкались навстречу. Глубокие поцелуи, жёсткий секс.

Она помогала себе удерживаться ногами, которые переплела за его спиной, потому что он толкался в неё, как отбойный молоток. Восторг достиг нового рекордного уровня.

Когда она когтями пронзила кожу на его спине, он взвыл от удовлетворения — и проделал с ней то же самое. Несмотря на остававшегося в спячке зверя, клыки у Уилла удлинились, чтобы отметить свою Подругу.

Они с Хлоей отталкивались то от одной стены, то от другой, сотрясая всё здание.

Между поцелуями она сказала:

— Надеюсь, твоё поместье выстоит!

— Это наше поместье, наше волчье логово, и мы сейчас это выясним. — Он снова овладел её ртом, а она лизала его язык, сосала его.

Пощадите меня.

Но потом, отстранившись, она попросила, задыхаясь:

— Пометь меня как следует, МакРив.

— Ты хочешь получить мой укус?

— Я люблю тебя. Я принадлежу тебе и хочу, чтобы все об этом знали.

Едва подавив в себе триумфальный рев, он схватил её волосы, убирая в сторону, чтобы обнажить шею.

— Ис леамса со, Хлоя Макрив. И я отмечу тебя так же сильно, как люблю. — Взревев, он вонзил клыки в её нежную кожу…

 

Глава сорок девятая

Ранним утром, когда с неба уже давно исчезла луна, Уилл всё ещё недостаточно насладился Хлоей, снова твердея внутри неё.

Но веки его ласс отяжелели. После такой нагрузки его юная подруга очевидно нуждалась во сне. Не от болезни — а от заслуженной потребности в отдыхе.

— Прошу тайм-аут. — Её голос охрип от ночных криков.

Он был ненасытен, овладевая ею раз за разом, чтобы удовлетворить Хлою всеми возможными способами. Они оба обрели такую силу, что в какой-то момент он и в самом деле начал беспокоиться, выстоит ли особняк.

Их новый дом оказался таким же выносливым, как время.

— Возможно, достигнув моего возраста, ты не будешь утомляться так быстро. — Он убрал волосы за её крошечное ушко, любуясь своей женщиной. Восхитительна и, одновременно, сексуальна. — Я предоставлю тебе передышку. Но знай, что неохотно и на очень короткое время.

— Хорошо. — Она сонно водила подушечками пальцев по его груди.

Он искал в ней примирения с самим собой — и, в конце концов, нашёл… Впервые в жизни Уилл чувствовал, что подходит для этого мира. Он смог осознать это ощущение именно на контрасте с прежним чувством неправильности, которое у него было все эти годы.

Это дала ему Хлоя. Он завоевал и сделал её своей. И, боги, точно также поступила и она.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты удержал своего зверя по поводке.

Он скромно пожал плечами, хотя чертовски гордился собой.

— Ты будешь видеть его только в ночь полнолуния, если хочешь.

— Он меня слышит?

— Да, — он позволил ему пошевелиться, — Попробуй.

Она обхватила его лицо руками, пристально глядя в глаза.

— Ты был таким хорошим этой ночью. Через месяц я подготовлю для тебя что-нибудь особенное.

Отправляя своего зверя спать, Уилл спросил:

— Что именно? Любопытство ликана — сильная вещь.

— Я знаю, — пробормотала она, таинственно улыбнувшись, хоть её глаза уже закрывались. — Тебе придётся подождать, чтобы увидеть, МакРив.

Он провёл пальцем под её подбородком.

— Уилл.

— Хммм?

— Я хочу, чтобы ты звала меня Уилл.

С его именем на устах и улыбкой на лице она уснула, когда он всё ещё оставался внутри.

 

Глава пятидесятая

— Ты ловко справляешься, — заметил МакРив, когда они отрабатывали ведение боя на мечах.

Последние четыре дня он учил её использовать различные виды оружия, чтобы она могла себя защитить. Хотя он и вынужден был признать:

— Ты так сильна, что, вероятно, просто сокрушишь своих противников.

Хлоя никогда в жизни не чувствовала в себе такую силу — или такую связь с другим существом. Если раньше ей казалось, что секс даёт энергию, то сейчас она поняла, что не знала ничего. Теперь, когда её большой шотландец был в неё влюблён, и они оказались связаны друг с другом вдвойне, он предоставлял ей только первокласснейшую чистейшую энергию. Если бы она по-прежнему участвовала в спортивных соревнованиях, то его сперму однозначно бы внесли в список запрещённый препаратов.

И МакРив или, вернее, Уилл тоже был сильнее, чем когда-либо. Она пыталась запомнить, что его надо называть Уиллом, но на это требовалось время.

Он атаковал быстрым ударом мечом.

Она с лёгкостью отразила удар.

— Битва на мечах похожа на футбол. Читай противника, отлаживай тактику, совершай обманные манёвры. В этом деле я стану задирой.

Он почесал голову одной рукой, одновременно вращая мечом в другой.

— Ты уже задира.

— Существуют ли в Ллоре какие-нибудь соревнования, в которых я могла бы принять участие? — Сегодня был день заезда в Олимпийский тренировочный лагерь. И хотя перед ней открывалась новая захватывающая жизнь, она всё ещё скучала по прошлому.

— Есть одно соревнование. Мы, древние. называем его выживанием.

Она рассмеялась.

— Умник.

Он усмехнулся.

— Не переживай. Едва освоившись в Ллоре, ты поймёшь, что всегда найдётся кто-нибудь, кто захочет тебя испытать. Особенно во время Приращения. Но у меня есть подозрение, что война придётся тебе по вкусу. Всё как в спорте, правда "мгновенная смерть" действительно означает смерть. — Он жестом показал, что собирается ударить слева, затем нанёс удар справа.

Она парировала и замахнулась для удара сверху, держа меч обеими руками — но в воздухе перехватила его одной рукой и изменила направление на горизонтальное.

МакРив едва успел блокировать его, вновь вскинув брови:

— Ты клянёшься, что до этого никогда не держала в руках меч?

— Это у меня в крови, помнишь? — С дерзкой усмешкой на губах, она дёрнула сначала одним плечом, потом другим. — Сырой талант. Новичкам везёт. По крайней мере, бой на мечах меня не собъёт с толку.

Он пересказал всё, что случилось в стране Убус. Её поразила эта история и она, также как и он, уверилась, что всё было предопределено.

Та самая искорка надежды? Превратилась в неуёмный бушующий пожар.

На следующее после полнолуния утро она захотела послать своим родным весточку, что чувствует себя хорошо, но нужды в этом не было. Они обнаружили приколотую ко входной двери записку:

Судя по тому, как тряслась земля вокруг особняка Коналл этой ночью, мы сделали вывод, что ты полностью выздоровела, и что Ульям Макрив, лорд Коналла — действительно твой суженый. Будем рады, если вы окажете нам честь, посетив нашу Ярмарку Сидра.

Ярмарка была запланирована на эти выходные, и МакРив с готовностью согласился её туда отвести:

— Они вылечили мою Подругу. За это я даже с Нив буду вежлив.

Вообще-то, перспектива снова их увидеть немного смущала Хлою. Ведь теперь каждый в их стране знал, что её унёс изголодавшийся волк, чтобы заняться с ней сексом под полной луной с силой, которую измеряют шкалой Рихтера. Наверное, это было возмутительно даже с точки зрения убов.

Она пожала плечами. Ну, что ж, обязательно надену красное.

Лишь несколько моментов омрачали их с МакРивом медовый месяц. Первый — неослабевающие угрызения совести, которые Уилл испытывал за своё прежнее обращение с Хлоей. Она старалась постоянно подкалывать его за все прошлые проступки и это, казалось, уменьшало его чувство вины.

Вчера, притянув её ближе, он прошептал, зарывшись носом в её волосы:

— Не могу тобою насытиться, Хлоя. Боги, помогите мне, но думаю, что никогда не смогу.

— Я уверена, что это всего лишь моё распыление… о, подожди-ка…

Он прикусил её шею, заставив взвизгнуть от смеха.

Другим источником беспокойства было замешательство Хлои относительно отца. Как-то ночью они с МакРивом разговаривали и обсудили его детство, Руэллу и — её отца.

Цепляясь за какую-то призрачную веру в его доброту, она была лояльна к нему — или просто слепа? МакРив пострадал от его рук. Как и другие бессмертные по всему Ллору. Её родственники были уверены, что Престон Вебб убил Хлоину собственную мать. И всё равно она не считала себя вправе заранее всё решить, не услышав его вариант.

Чего, возможно, никогда не произойдёт.

МакРив, со своей стороны, оставил мысль о мести, объяснив это так:

— Я не могу убить отца моей Подруги. Я в слишком большом долгу перед ним. Без него и Хлои бы не было.

И сейчас МакРив сказал:

— Не понимаю, почему Манро мне не перезвонил.

Ещё один повод для беспокойства. Он не мог связаться со своим братом.

МакРив отправил Манро сообщение на следующий же день после полнолуния. Она помнила, как он положил телефон на полку в ванной прямо перед их первым совместным душем.

Эти воспоминания отозвались в её теле дрожью. МакРив опустился перед ней на колени и прижал руку к её животу.

— Когда ты будешь готова, я сделаю так, чтобы тут появился ребёночек. — Даже в воде его руки обжигали. — Может, даже близнецы. — Он смотрел на неё снизу вверх, его глаза сверкали. — Ты окажешь мне эту честь?

Задыхаясь, она смогла лишь кивнуть.

— Та града агам орт, Хлоя. Я люблю тебя. И готов показать, насколько сильно. — И он неторопливо — с любовью — вымыл её тело с головы до пят, всё ещё познавая каждый изгиб. Когда она проделала то же самое и с его телом, одно занятие плавно перетекло в другое.

К тому времени, как он, наконец, выпустил девушку из своих объятий, вода остыла, а Хлоя улыбалась от уха до уха, словно только что получила медаль. С этого времени они каждый раз принимали душ вместе. Он повторил свои слова:

— Воду здесь мы предпочитаем экономить.

Так у них и повелось.

— А раньше Манро когда-нибудь пропадал надолго, не давая о себе знать?

— С момента изобретения телефонов он всегда перезванивал. Я беспокоюсь. — Он добавил мрачно, — Это странное ощущение — снова быть с ним в разлуке.

Она и представить себе не могла, каково это — разлучиться с близнецом, теряясь в догадках, всё ли с ним хорошо.

— Давай подождём до вечера. Если никто в поселении его не встретит, значит, вернёмся в Луизиану.

Он опустил меч.

— Ты пропустишь Ярмарку и встречу со своей семьёй?

— Манро — тоже часть моей семьи, — ответила она, заставив МакРива прочувствованно свести брови. — Почему бы тебе снова не попробовать до него дозвониться? Я немного передохну.

Он кивнул.

— Не уходи далеко, ладно? — И, быстро её поцеловав, убежал.

Оставшись в одиночестве, она решила побродить по внутреннему двору, ступая по тем же плитам, по которым прошли когда-то бесчисленные МакРивы задолго до Уиллова появления на свет.

Господи, это было прекрасное место. По прошествии этих четырёх дней в голову как-то запала мысль, что теперь здесь — её дом. "Коналл принадлежит тебе также, как и мне. Ты — Хлоя Макрив, хозяйка этого поместья". Она сможет приглашать кого захочет, сможет обставить это место по собственному вкусу.

Она решила, что не станет ничего менять, каждая вещь и так была на своём месте. Наконец-то она жила в доме с характером.

Они с МакРивом даже обсудили возможность возрождения соседней деревни: привезти больше овец и пригласить членов клана вновь поселиться неподалёку.

Проходя вдоль стены, она провела кончиками пальцев по этим прохладным камням. Здесь она ощущала дыхание истории, и это придавало ей сил. Она больше не чувствовала, что мир перевернулся. Она крепко стояла на ногах.

Здесь. С МакРивом.

Может, и мальчики смогут приехать пожить тут летом? Она скучала по ним. С другой стороны, вполне возможно, что она скоро приедет к ним сама. Она не собиралась отказываться от своих слов: они с МакРивом сегодня же ночью сядут на самолёт, если он не получит никаких новостей о своём брате…

— Хло…

Она резко обернулась на звук незнакомого голоса. Не далее пяти метров от неё стоял тот же самый огромный, закутанный в плащ демон, которого она видела раньше в кабинете отца.

— Ты! — Она подняла меч. — Чего тебе от меня нужно? — Она не ждала, что демон ответит; в последний раз он едва мог хоть что-то произнести.

Поэтому её очень удивил ответ:

— Ты меня не узнаешь? — Голос по-прежнему звучал грубо, но гораздо отчётливей, чем раньше. Существо подошло поближе.

Вспоминая силу этого демона, она покосилась на свой меч.

— А должна? — В первую очередь Хлоя была бойцом, но не считала возможность позвать на помощь ниже своего достоинства. Она набрала в лёгкие воздуха, чтобы позвать МакРива…

Существо откинуло капюшон с растущих из головы рогов.

Крик замер на её губах. Меч выпал из ослабевших рук.

— Папа? — Это был он, но он изменился.

Когда они встретились в первый раз, он находился в тени, теперь же каждая черта была отчётливо видна при дневном свете.

Его кожа была неестественно бледной и гладкой, без признаков возраста. Заострённые клыки заменили зубы. Из головы выступали матово-чёрные рога, как у дьявола на старинных картинках. Радужки были настолько темны, что напоминали бездну.

И всё же он завораживал так, как, похоже, завораживали все ллореанцы.

— Папа? Ч-что с тобой сталось? — Она бросилась к нему, осторожно прикасаясь к лицу. — Это ты тогда был в нашем доме? Почему ты со мной не заговорил?

Когтистой рукой он убрал с её лба прядь волос.

— Я пытался спросить, смертная ли ты ещё, но с момента моей трансформации прошло слишком мало времени. Я должен был заново научиться говорить, двигаться, думать.

— Трансформации в кого? Тебе придётся всё объяснить, пока я не сошла с ума от страха. — И пока МакРив тебя не учуял. Вспомнив, что отец с ним сотворил, её рука опустилась. — Начинай.

Появилось какое-то подобие старой улыбки отца.

— Вижу, ты не изменилась, даже после собственной трансформации.

— Говори, — выдавила она.

Он наклонил голову.

— За мной охотился один из самых страшных вампиров в Ллоре — Лотэр Враг Древних. Я знал, что рано или поздно он обнаружит моё убежище. Но я подготовился. До того, как он успел осушить меня до смерти, я раскусил капсулу со смесью крови бессмертных. Хоть он меня и убил — я воскрес.

— В качестве кого?

— Капсула содержала кровь нескольких существ. Моя сила будет бесконечной, как только проявится полностью.

Она подошла к низенькому заборчику и уселась, прислонившись к нему спиной.

— Почему ты не предупредил меня о Ллоре и о том, кем я могу стать? Почему не рассказал об Ордере?

— Думал, смогу отделить тебя от всего этого. Господи, я так этого хотел! Твоя жизнь была простой, понятной, имела цель. Я никогда не хотел лишать тебя этого.

— Ты мог бы сказать, во что я превращаюсь, прежде чем уехал. Ты не дал никаких объяснений. Просто сунул мне в руки энциклопедию существ, которых ты ненавидел.

— Той ночью меня… словно громом поразили. — Он сел с ней рядом. Анализы твой крови показывали, что ты человек, снова и снова, на протяжении двадцати четырёх лет. Даже самые продвинутые исследования не находили ничего.

— Я была так одинока, а ты просто пропал на несколько недель, — сказала она, ненавидя себя за жалобный тон.

— Я специально не выходил с тобой на связь, понимая, что в этом случае и ты попадёшь под прицел Лотэра — а этого, поверь, не хочется никому. Только после превращения я вернулся за тобой домой, но той ночью ты исчезла.

— Да, меня нашли ведьмы.

На его жутком лице мелкнуло раздражение.

— Меня предал бывший союзник.

— Интересно, каково это.

Он потянулся к ней, но она отпрянула.

— Хло, пожалуйста…

— Ты действительно делал все те вещи, о которых я слышала? Пытал ллореанцев, убивал их прямо на глазах у детей?

Он опустил руки.

— Я делал то, что сделал бы любой военачальник с врагом по законам военного времени. Я делал то, что требовалось.

Он так легко в этом признался? Даже… с гордостью? Все опасения относительно её отца, опасения, которые она едва ли принимала во внимание — вдруг обрушились на неё одним махом.

— Я верил, что эти существа — нелюди, а значит, должны быть уничтожены.

Несмотря на крайнюю степень оцепенения, она заставила себя встать.

— А сейчас что? Ты сменил команду? Теперь ты сам — выродок.

— Именно. Мы в Ордере понимали, что для победы над бессмертными нам необходимы более сильные солдаты. Чтобы сражаться с монстрами, надо стать монстрами. Так что я возглавил проект, призванный приспособить кровь ллореанцев для людей. Когда смерть оказалась неизбежной, я решил опробовать смесь на себе — Ладонью он провёл по одному рогу. — Преобразование было… многообещающим.

Да уж. Клыки проткнули его губы. Из уголка рта капала кровь, но он, похоже, этого не замечал.

— C каждым днём обретения мною новых сил я понимал, что бессмертные всегда будут преобладать. Ты тоже ощутила силу — и должна понимать, что против нас у людей нет шансов.

— Но кто, чёрт возьми, будет сражаться с людьми?

— Война неизбежна, а я был не на той стороне.

Она чувствовала его нарастающее внутреннее напряжение, словно эта внешняя маска спокойствия начала трещать по швам.

— Всю свою жизнь я защищал человечество, но теперь, принеся ради будущей победы столько жертв, я осознал, что защищал слабых, тогда как должен был бы поддерживать сильных!

— Папа, нет! Почему надо обязательно выбрать одно или другое?

С неестественной грацией он вскочил на ноги.

— Для меня это яснее ясного. — Его бездонные глаза пугающе сияли. — Они должны быть уничтожены!

— Да послушай себя! Уничтожить человечество? Не будь таким, просто…. не надо.

Он продолжал, словно не слыша её:

— В этом мире я люблю только двоих, и вы оба теперь бессмертны. Всё так и должно было случиться!

Страх едва позволил ей спросить:

— А кто второй?

— Деклан Чейз — Блейдмен. Он мне как сын. Я обнаружил его испуганным подростком, зная, что в нём течёт ллореанская кровь. — В его голосе явно звучала теплота, — Я вырастил его, чтобы он ненавидел бессмертных, сражался с ними, но мальчик узрел свет гораздо раньше меня. Сражается за Ллор. Я отвезу тебя к нему. Хочу, чтобы вы познакомились.

— С чего бы мне?

— Если ты будешь рядом со мной, он, возможно, не убъёт меня, едва завидев.

Когда она перевела на него пустой взгляд, отец сказал:

— До прозрения я забрал его женщину, чтобы… исследовать. — Кровавая, застенчивая улыбка. — Он был крайне недоволен.

— Думаешь? — МакРива тоже исследовали.

— Но ведь это было до того, как я встал на правильный путь! — Он вновь начал распаляться. — С твоей помощью мы убедим Деклана к нам присоединиться. Основать новый Ордер! Мои дочь и сын станут первыми военачальниками!

Кто ты?

— Не знаю, что страшнее — твои безумные планы или то, что ты думаешь, будто я стану в них участвовать.

— Я смогу тебе убедить, я должен. — Рукой он провёл по губам, размазывая кровь по подбородку. — Мы трое возглавим кампанию по очистке земли от слабых!

Безумец. Уставившись в его наполовину знакомые глаза, она поняла, что её отец перестал существовать в ту ночь, когда она в последний раз видела его человеком, в ту ночь, когда он вручил ей книгу.

Его предсмертный подарок.

Это существо не было её отцом, не было Дастином Тоддом, заботливым папой, который радовался её копошению с футбольным мячиком во дворе. На глазах выступили слёзы. Это был командующий Престон Вебб.

Мой отец мёртв.

— С этими новыми силами я возвещаю о наступлении новой эры, — произнёс он с маниакальным пылом. — У меня чутьё ликана, сила вамона и скорость феи. Я смогу получать энергию из молний, как валькирия. Уже обладаю способностями вампира. Я могу поглощать силу — и память — из крови, но не испытываю проблем с солнцем. Я могу перемещаться по всему свету.

— Наверное, ты очень гордишься, — выдавила она, раздумывая, как бы от него убраться. Но сначала она должна выяснить одну вещь. — Ты убил мою мать?

Выражение его лица не изменилось, даже когда он кивнул.

— Я любил Фьору больше всего на свете. И всё равно она наполнила меня сомнениями, заставила колебаться относительно моей миссии. Он пробормотал отсутствующим тоном, — Охранять уродливых монстров было относительно легко. Гораздо сложнее было охранять прекрасных существ с невинными лицами. Они вызывали сочувствие. — Он покачал головой. — А потом она попыталась тебя у меня отнять.

— Наверное, потому, что ты бы убил меня, если бы вдруг выяснилось, что я ллореанка.

— Нет! Ради неё принять Ллор я не был готов, но ради тебя — да! Я принял эту капсулу отчасти потому, что знал о твоём предстоящем превращении.

Эта злополучная кровь. Даже со своей новой силой МакРив, возможно, не сравнится с Вебом. А значит, ей нужно вывести отсюда это существо до возвращения Уилла. — Тебе пора. Ты знаешь, чей это дом?

— Он принадлежит ликану из моей тюрьмы. Я выпил кого-то с этим воспоминанием — не до смерти, конечно, ведь нам понадобятся все солдаты. — Его повреждённые губы растянулись в улыбке. — Как ты думаешь я тебя нашёл?

 

Глава пятьдесят первая

— Мы поклялись, что ничего тебе не скажем.

— Какого чёрта? — буркнул Уилл, мечтая взгреть Ронана прямо через телефон. — Мой брат пропал?

Паренёк ответил:

— Манро услышал о чародеях, превращающих людей в ликанов, а потом порабощая их.

Уилл выругался. Ликаны не без причины никогда не превращали людей в себе подобных. Новобращённый ликан был жестоким бездумным созданием. — Чародеи называют себя "Те, о ком лучше забыть", да? — Эта секта была ему знакома. В каждое Приращение они создавали армию ликанов на своей планете Квондем.

— Это они! Реально плохие чуваки. Они приносят в жертву нимф. К слову о растратах. В смысле, о чём они только думают…

— Парень!

— Ах, да. Короче, Манро с Маду и ещё шестерыми ребятами решили совершить налёт на их логово и освободить этих новообращённых. Они нашли нимфу-информатора, которая узнала о временном слабом месте в защите "Забытых". Это было в полнолуние, так что действовать нужно было быстро. Перед уходом Манро сказал мне, что у тебя и так забот выше крыши. Нам нельзя было никому об этом рассказывать — особенно тебе — если только они не вернутся к сегодняшнему дню.

Уилл знал, что с Манро что-то случилось, когда он не ответил на его последнее сообщение "Манро, мне надо с тобой поговорить. Куда ты провалился? Я побывал в чёртовой стране Убус! Без базару, веришь? У Хлои там родня. Они благородные и сильные. Ах, брат, ты не поверишь в то, что я увидел и узнал. Перезвони."

— Значит, спланировали операцию. — Для чего? Зачем рисковать восьмерыми ликанами?

Ронан ответил:

— Лаклин, Гаррет и Бауэн собираются здесь сегодня в полночь, чтобы организовать полномасштабную атаку. Задействуют не меньше сотни. Счастливого Приращения, сечёшь?

— Скажи Лаклину и остальным, что вечером я приеду.

— Ты привезёшь Хлою? — спросил Ронан.

— Что касается меня — я её никогда не отпущу.

— Молодцом! Пока!

Уилл отсоединился и позвал:

— Ласс, надо ехать. Сейчас же! У Манро проблемы.

Тишина.

— Хлоя?

Он вдохнул, чтобы учуять её запах помимо аромата вишнёвого дерева и старых камней.

Есть. Минутку, не может этого быть. Уилл учуял кучу существ: ликана, вампира, демона, даже валькирию.

Он на полной скорости ринулся к своей Подруге.

Сейчас, зверь. Сейчас мы заслужим наше поместье.

* * *

Хлоя вскрикнула, когда двустворчатая дверь, ведущая во внутренний двор, распахнулась, слетев с петель.

Оттуда выскочил МакРив с оскаленными клыками и устрашающими когтями. Завораживающее зрелище.

С оглушающими рёвом он набросился на Вебба. Удар! МакРив обрушился на него с такой силой, что двое мужчин полетели прямо на плиты, вспахивая их.

Камни разлетелись во все стороны.

Может, Вебб и получил превосходящую силу, но МакРив защищал свою Подругу. Он прижал Вебба, одной рукой пережимая горло, занеся другую для удара.

Вебб вонзил свои когти МакРиву в руку, не в силах освободиться от хватки ликана.

И когда МакРив уже был готов полоснуть блестящими когтями свою жертву, Хлое вскрикнула:

— Это он, МакРив! Это… Вебб.

На полпути рука МакРива остановилась. Резко тряхнув головой, он прямо на глазах начал прятать своего зверя. Потом сказал хрипло:

— Я не понимаю.

Она ответила:

— Он обратил себя сразу в несколько существ.

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал. Так и будет.

Он говорил, что откажется от мести Веббу, но чтобы он мог вот так просто забыть о ненависти и ярости к нему ради неё…

Глаза Хлои вновь увлажнились. МакРив предоставил ей выбор.

Хоть она и смирилась со смертью папы, понимая, что перед ней — не он, Хлоя не хотела, чтобы МакРив хоть когда-нибудь пожалел, что прикончил её отца.

— Пусть уходит.

МакРив, отпихнув его, отпустил, а потом выскочил перед Хлоей для защиты.

Вебб поднялся, потирая горло, с этим пугающим выражением на лице.

— Он уходит навсегда, — сказала она. — Правильно, Вебб?

Глядя на МакРива, он прищурился.

— Пощада от ликана? После всего того, что я с тобой сделал? Я помню, что у Диксон ты был любимчиком. Она любила рассказывать об экспериментах с тобой за кофе с пирожными.

Не папа, не папа.

МакРив ещё сильнее напрягся, но ответил ровно:

— Да. Небольшая цена. Если бы не моё заключение, я бы никогда не нашёл Хлою.

Она подошла к МакРиву, взяв его за руку.

— Считаешь, ты подходишь моей дочери? — спросил Вебб.

— Думаю, она меня выбрала. А теперь съебись с нашей земли.

Вебб протянул руку к Хлое:

— Пойдём со мной, дочка. Мы создадим новое королевство.

Зарычав, МакРив ближе притянул её к себе.

— Я остаюсь, — сказала она. — Там, где мне самое место. И если ты хоть немного обо мне заботишься, то уйдёшь и никогда не вернёшься.

Вебб продолжал, словно она ничего не говорила:

— Я могу перемещаться, ликан. Думаешь, что сможешь меня остановить, если я захочу её забрать?

— Она сможет тебя остановить, старик. На свою беду ты недооцениваешь дочь.

Вебб на это ответил:

— Я уйду. Но всегда знай, что я у тебя есть, дочка. Я всегда буду следить за тобой из тени. — Он изобразил дьявольскую улыбку. — Со временем ты передумаешь. Может, через сотню лет, но передумаешь.

— Лучше в этой тени и оставайся, Вебб, — проревел Уилл. — Высунешься оттуда, и, клянусь Ллором, я отрублю тебе голову.

— До свидания, Хлоя, — пробормотал Вебб перед тем, как раствориться в воздухе.

У неё подкосились ноги, но МакРив её подхватил, притягивая к груди.

— Прости, ласс. Я знаю, как это тяжело.

Она потёрла свои слезящиеся глаза.

— Тяжело, но этого мужчину своим отцом я не считаю. Это — Вебб. Дастин Тодд умер два месяца назад.

— Ах, мо хриде, пожалуйста, не плачь.

МакРив рассказывал, каково это — видеть её слёзы, так что она попыталась их сдержать.

— Мне понадобится какое-то время, чтобы справиться со всем этим.

Он поцеловал её волосы.

— Я помогу тебе. Я буду рядом.

— Знаю, что будешь. Но со своими чувствами я разберусь попозже. Ты кричал, что Манро в беде?

— Да. Можно, я расскажу, пока ты будешь собираться?

Она кивнула, и он поддержал её за локоть, чтобы отвести внутрь.

Пока они кидала одежду в свою новую дорожную сумку, он передал ей все новости от Ронана, историю о чародеях, штурмовую операцию, жертвенных нимф…

И закончил словами:

— Вероятнее всего, Манро поймали.

— Как ты вообще держишься? — спросила она. Его глаза оставались золотыми. Зверь не поднимался.

— Я бы знал, если бы он умер, — просто ответил МакРив. — Мой зверь бы беспрерывно выл по своему брату-волку. Что означает, что Манро, скорее всего, сходит с ума в подземелье чародеев. Либо…

— Либо что?

— Хлоя, они нас порабощают, создавая армию ликанов, безумных, словно упыри или зомби. Чародеи зовут из вассалами. Мы не знаем, как они контролируют новорожденных ликанов. Вновь обращённых? Это я могу понять.

— Как? Как их обращают? — она застегнула сумку.

— Человек должен быть укушен ликаном с полностью восставшим зверем. С этим укусом ликан передаёт смертному часть своего зверя.

Она моргнула.

— Это отличается от укусу, когда ты сделал меня своей?

— Да. Более того, катализатором изменения является смерть.

Её глаза сузились.

— Значит, все обращённые люди должны были сначала умереть?

— Да, и воскресают немногие. Гарантий нет. Мы лишь знаем, что смертный, превратившись в ликана, совершенно не обладает контролем над зверем, которого в него впихивают.

МакРив тоже когда-то не обладал этим контролем. Наверное, это сильно по нему ударило.

— Нужны годы, чтобы такой ликан смог снова находиться в обществе. Манро бы не был Манро, если бы не решил усыновить кучу новообращённых ликанов. И я совершенно не удивлён, что он возглавил ту операцию.

С сумкой в руке она направилась к выходу.

— Нам надо его вызволить.

— Нам? — Он пошёл следом, забрав у неё сумку. — Думаешь, что уже готова справиться с чародеями?

На лестничной площадке она ответила:

— К этому я готовилась всю свою жизнь — просто сама об этом не знала. Я не испугаюсь перемен, не запаникую под давлением. Если одиннадцать чародеев ринутся на меня, я обойду их кругами. Подумай, Уилл. Я буду идеальным напарником.

— Я разведаю, что собой представляет наше игровое поле, — он погладил её по лицу костяшками пальцев, — но, на первый взгляд, Ти-рекс в качестве помощника выглядит внушительно. Мне жаль бедных чародеев.

Она наклонила голову набок.

— Думала, ты отреагируешь по-другому. — С другой стороны, она думала, что будет иначе реагировать, едва завидев своего отца.

— Считала, что я буду вне себя? У меня крепкая и здоровая Подруга. У брата — проблемы, но это ненадолго. Считай, что я постиг Дзен настолько, насколько оборотень вообще способен это сделать.

Его спокойствие подпитывало и саму Хлою. Связь.

— Битва мне предстоит не в первый и не в последний раз. Я жажду этого, Хлоя.

Значит, и она тоже. Её заполнил восторг ожидания.

— Супер-секси собирается освободить Секси?

Его губы изогнулись.

— Ну вот, ты всё поняла. Конечно, во время перелёта придётся подзарядиться.

— Это будет слишком нечестно по отношению к этим чародеям.

— Моя свирепая женщина приказывает мне перейти к активным действиям?

— О, да. — Она улыбнулась своему суженому, который, в свою очередь, уже улыбался ей.

Потому что они собираются преподнести сюрприз…

 

Эпилог

Подземелье в Беспамятном Квондоме, Стране Тех, О Ком Лучше Забыть.

Окровавленный кулак Маду обрушился на голову Манро, звук ломающихся костей эхом отразился от стен сырой камеры.

Уже давно Манро перестал пытаться достучаться до своего безумного друга. Его превратили в вассала; зверь Мадду полностью восстал, глаза заполнила синева — и пустота.

Левый глаз Манро отказывался открываться, так что на чародея, контролирующего Маду, он прищурился правым. Вроде, другие Забытые звали этого палача Джелс.

Джелс приказал Маду мучить Манро непрерывно — оба ликана не спали уже несколько дней с небольшими паузами в непрерывном насилии. Пальцы Маду были сломаны от бесконечных ударов, кожа на костяшках облезла, обнажив кости — результат зубов Манро. Но, казалось, ликан не чувствовал ничего.

Чародей не остановит Маду, пока Манро не выпустит собственного зверя.

Несмотря на плащ, скрывавший Джелса с головы до пят, Манро видел, что тот был хрупкого телосложения. Он был лыс, щёки впалые. Так легко сломать. И всё-таки Манро не мог атаковать — или защититься.

Он стоял на коленях, руки плотно обхватывали собственное тело. Наручники, сковывающие его запястья, прикреплялись к спускающейся с потолка цепи. Металл был укреплён мистическим образом, что не давало возможности его разрушить — даже такому как он.

— Сдайся, Джелс, — произнёс Манро окровавленными губами. — Что бы ты не делал — я не выпущу зверя. Никогда. — Его голова была разбита до самого черепа; мозг, казалось, взрывался изнутри. Мысли были туманны, но он держался за один чрезвычайно важный факт: чародей не сможет поработить ликана, пока тот не выпустит своего зверя. Когда это происходило, они применяли свою тёмную магию, чтобы накинуть на него поводок. Но заставить зверя восстать они не могли.

Во время нападения на подземелье, Маду неосознанно выпустил зверя и оказался вассалом чародеев. Потом эти ублюдки заставили огромного Маду наброситься на Манро и остальных членов команды, застав их врасплох.

Последние несколько дней чародеи пытались заставить Манро явить своего зверя и, таким образом, присоединить свой дикий вой к остальным крикам, раздававшимся вдоль камер по всему коридору. Однако, прожив девятьсот лет рядом с изменчивым зверем Уилла, Манро затратил немыслимые усилия для контроля собственного.

Он мог вынести любые пытки, особенно зная, что скоро прибудет новая спасательная команда. Клан пришлёт мощное подкрепление: Гаррета, Бауэна и Великого Короля собственной персоной. Если Манро сумеет сохранить рассудок, то сможет предупредить их удерживать своих зверей в клетках.

Будет ли с ними Уилл? Часть Манро отчаянно желала, чтобы к ним присоединился такой воин, часть — была в ужасе. Зверя его брата можно будет легко подчинить.

Следующий удар пришёлся Манро в челюсть, чуть не выбив её. Его голова дёрнулась в сторону, а пот и кровь оросили плащ Джелса. Руки почти что вывихнулись из суставов. Чёрт побери, Маду!

Избитое лицо мужчины ничего не выражало. Никакой реакции.

Легендарный Бешеный Пёс высокогорья превратился в послушную собачку. Эта мысль заставила Манро вздрогнуть. Нет, я не выпущу своего зверя.

Джелс наклонил голову, пребывая, казалось, в крайне озадаченном состоянии.

— Почему ты так яростно сопротивляешься порабощению? Стать вассалом означает обрести мир. Я не думал, что ты так долго продержишься.

Если Джелс, наконец-то, решил поговорить, то у Манро были вопросы.

— Почему бы просто меня не убить? — спросил он, боясь, что знает ответ. Мадду несколько раз приказывали покинуть камеру, и всякий раз он возвращался с окровавленными клыками.

— Убить? — Джелс моргнул. — Цель всего этого действа заключалась в поимке старших. Типа тебя. Мы специально сделали так, чтобы информация о порабощении новообращённых распространилась как можно шире, чтобы на помощь прибыли белые рыцари типа тебя.

Именно поэтому Манро и явился; он услышал, что новообращённым ликанам рубили головы безо всякой причины, лишь слепо следуя приказам чародеев.

— Потом мы послали нимфу, чтобы заманить тебя к нам. Бедная девочка думала, что мы освободим её сестру, если она нам поможет.

У него не было причин не верить этой нимфе. Несмотря на боль во всём теле, в Манро зародилось дурное предчувствие.

— Слишком много шуму. К чему я вам сдался?

— Мы обыскали тысячу реальностей и дюжину времён, чтобы найти такого сильного зверя, как у тебя.

Манро знал, что этот древний орден мог перемещаться во времени, создавая порталы и даже целые пространства.

— С помощью твоего зверя мы создадим новых вассалов.

Они хотели, чтобы Манро кусал людей? Чтобы ввергнуть невинных в годы безумия — или убить?

— Иди на хуй, Джелс. Никогда. — Что за извращение! — Можешь засунуть свой зверский план в свою чародейскую задницу.

— Один ликан может создать ограниченное количество новообращённых. Маду укусил четырнадцать, воскресли двое. Ты ведь слышал их крики? — спросил Джелс обманчиво милым голосом. — Он исчерпал свои возможности относительно человеческих шей, полностью иссяк. Ему всего пара сотен лет, но ты… мы уверены, ты обратишь больше! Гораздо больше!

Окровавленный рот Манро растянулся в улыбке.

— Мой следующий укус начисто вырвет твою глотку.

— Ты ведь не подозреваешь, что тебя ожидает, правда? — Самодовольное выражения лица Джелс на мгновенье пропало. — Скоро восстанут Приносящие Смерть — и прикончат нас всех, если мы не дадим отпор. Забытые не остановятся, покуда мы не создадим свою армию. Покуда не принесём в жертву достаточно прекрасных женщин, чтобы удовлетворить тёмных богов. И в итоге ты будешь рад, что мы это сделали.

— Ты сумасшедший, паренёк. Убеждай себя в чём угодно.

Кивок в сторону Маду привёл мужчину в действие; его клыки обрушились на лицо Манро, вспарывая кожу и вырывая правый глаз.

Проглотив вопль, Манро обратился к Джелс:

— Решил меня пощекотать? Придумай… что-нибудь новенькое.

Новый кивок, и Маду разорвал бедро Манро надвое, готовясь перекусить кость. Ублюдок!

В камеру проскользнул второй чародей, обратившись к Джелсу на их непонятном языке. Что бы посланник ему не сообщил — Джелса это порадовало. Он обернулся к Манро.

— Что-нибудь новенькое, так ты сказал? Кажется, я придумал. — Он подошёл к стене, отстёгивая оттуда цепь.

Когда скрипнул верхний блок, натяжение в руках Манро ослабло и он смог их опустить перед собой. С притоком крови обжигающая боль устремилась в его конечности, отступая от покалеченного лица и глаза. Он изо всех сил старался удержаться на коленях, не выпуская Джелса из виду.

Победить Маду, не выпустив зверя, было невозможно. Но, как минимум, он мог бы оторвать голову Джелса от шеи. Манро приготовился атаковать…

Чуть поодаль появились два существа — другой чародей и черноволосая девушка, едва вышедшая из детского возраста. Ошеломлённая, она дрожала рядом со своим похитителем. Смертная? Да, и прехорошенькая с оливковой кожей и яркими глазами цвета новенькой монетки. Её кудрявые волосы были украшены цветами. Она выглядела крошечной странницей, цыганкой.

Одета она была в вышитое длинное белое платье. Старинное — либо свадебное. Или и то и другое.

Учуяв её изысканный запах, тело Манро мгновенно напряглось, позвоночник распрямился.

— Твоя-

Его обуял шок.

— Нет, нет, — взревел он, — что за фокусы? — Она была словно виденье, ангел, спустившийся за ним с небес, слишком прекрасная, чтобы здесь находиться.

— Никаких фокусов, — сказал Джелс. — Познакомься с Керени. Её фамилия — Рен. Ты не поверишь, куда — и когда — нам пришлось отправиться, чтобы её получить. Достаточно сказать, что экспедиция для поисков твоей женщины оказалась затратной.

Моей женщины? Да. Рука богов.

Её огромный стеклянные глаза были безжизненны и не видели, казалось, ничего. Она покачивалась. Ранена? Манро не заметил кровь на белоснежном шёлке её платья. И всё-таки он учуял что-то, похожее на… яд.

Манро взвыл:

— Что ты натворил? — Он кинулся к ней, но Маду схватил его за одежду и бросил на пол. Сильно ли она страдает?

Пытаясь вырваться, Манро услышал свой Инстинкт — ТВОЯ ЖЕНЩИНА УМИРАЕТ-

Умирает?

Зверь завывал, пытаясь вырваться и броситься на её защиту, но Манро каким-то образом смог его удержать. Если его поработят, то сбежать с ней уже будет невозможно, что уж говорить о спасении её жизни.

Когда второй чародей отошёл от неё, она тут же обмякла, опустившись на колени, руки безвольно упали по сторонам.

Джелс радостно задрал её рукава, показав чёрные вены, тянувшиеся от запястий до локтей.

— Смотри. Её кровь превращается в камень. Скоро она достигнет сердца — мне сказали, что большего страдания нельзя и придумать.

Они околдовали её. Глаза Манро застила красная пелена.

— До смерти ей осталась лишь пара минут, — сказал Джилс. — Что за мерзкий бизнес.

Спокойствие на её лице сменилось крайней агонией, и она вскрикнула, боль скрутила её хрупкие пальцы.

— Чего ты хочешь, чародей? Я сделаю всё. — Огромный ледяной кулак ужаса сковал его сердце. Слёзы выступили на оставшемся глазе. — Всё! — Зверь метался внутри, но Манро был сильнее.

Джелс поцокал языком.

— Если б ты сразу сдался, нам бы не пришлось похищать девушку с её собственной свадьбы.

Свадьбы? Сейчас Манро это не заботило!

— Скажи, блядь, что мне сделать, чтобы её спасти!

— Времени почти не осталось, ликан. Она тает, словно солнце перед наступающей ночью. — Джелс щёлкнул пальцами, чтобы остальные удалились. — Уверен, ты поймёшь, что нужно сделать. Но если нет… можно, я предложу смерть от укуса взамен заклинания окаменения крови? Не так мучительно.

Ярость. Туман. Нет, борись! Думай! Прежде чем защёлкнулась дверь камеры, Манро снова ринулся к ней.

— Не бойся меня, Керени. Меня зовут Манро МакРив, и я не причиню тебе вреда. — Он мог лишь догадываться, как выглядело его израненное лицо. Когда он обнял её дрожащее тело, её взгляд по-прежнему оставался пустым. Шок. — Просто будь со мной! Я помогу тебе.

Её накрыло новой волной боли, отчего девушка вздрогнула. на лбу выступил пот, дыхание стало прерывистым.

Должен увести её отсюда! Она такая хрупкая, такая юная. Неужели я потеряю ещё одну смертную? Его взгляд дико метнулся. Они с такой готовностью умирают.

Нет.

— Я не позволю тебе умереть! — Для побега не было времени. Его таинственная женщина может умереть в течение нескольких секунд.

На спасение у Манро оставалась единственная надежда — что было прекрасно известно чародеям. Он притянул её ближе, отчаянно пытаясь согреть.

Подготовить. Как и себя самого. Подбородком он потёрся о её тонкое плечо, глубоко вдохнув её запах. Это помогло усмирить ярость и панику.

Наконец она приглушённо заговорила.

— Н-не делай этого. — Она говорила по-английски, но с акцентом. Она с трудом повернула голову в его сторону, хотя это движение явно принесло ей невыносимые страдания. — Не поддавайся этому злу. — Когда они оказались лицом к лицу, она вскрикнула при виде его ран.

— Я сделаю всё, что угодно, чтобы тебя спасти. — Даже сам стану рабом. — Ты — моя Подруга, малышка.

— Подруга? — Даже обессилев, её голос всё равно звучал испуганно. — Тогда как тебе даже в голову пришло так надо мной издеваться?

Он начал отдавать зверю контроль. Спаси её, зверь, укуси как следует.

— Я знаю, кем ты являешься, — прошептала она между резкими вдохами. — Пожалуйста, не заражай меня… тем, что у тебя внутри.

Равнодушный к её мольбам, он своей головой отбросил с плеча её волосы. Она пыталась сопротивляться, но сил уже не осталось.

— Я позабочусь о тебе, научу его контролировать.

— Мой народ боготворит свободу. — Она заплакала. — Ты превратишь свою Подругу в рабыню чародеев?

— Ты не будешь рабыней! Я тебя освобожу.

— Дай мне достойно умереть.

— Я не могу, Керени, — прохрипел он. — Ты воскреснешь, ты поняла? Ты должна ко мне вернуться! — Из жертв Маду вернулось лишь двое. Но мой зверь силён; он призовёт внутри неё жизнь.

И, скорее всего, эта юная женщина ни в коей мере не сможет его контролировать. Разберёмся с этим позже.

— Если ты сделаешь это… я тебя возненавижу. Тебя проклянёт моя семья… и Подруги у тебя всё равно не будет.

— Значит, я проведу вечность, зарабатывая твоё прощение. — И наказывая тех, кто решил сотворить такое с Керени. Сего Керени.

— Это невозможно заработать. Ты превратишь меня в животное… сделаешь изгоем среди моего народа… я стану рабыней тех, чьей смерти хочу больше всего на свете? Этому нет прощенья.

Когти и клыки Манро начали удлиняться, его тело, прижатое к ней, менялось.

— Закрой глаза, любовь моя.

— Я-я умоляю… нет. — Вместо того, чтобы закрыть глаза, она уставилась на его лицо. Заметив пробуждающегося зверя, она всхлипнула.

Манро прохрипел изменяющимся голосом:

— А я умоляю тебя вернуться ко мне, малышка…

С первобытным рёвом его зверь полностью восстал. Манро существовал лишь на заднем плане, чувствуя, как его голова качнулась вперёд, а клыки вонзились в сладкую кожу на её шее. Чувствуя, как она дёрнулась и мучительно застонала.

Чувствуя, как останавливается её сердце. Тук-тук… тук-тук…

Зверь заворчал в её остывающую плоть, сквозь дикий укус лихорадочно впрыскивая свою сущность, часть самого себя.

Когда Керени забилась в предсмертных конвульсиях, зверь прижал её тело к себе, укачивая, орошая слезами и кровью её свадебное платье.

Потом зверь отстранился, но лишь затем, чтобы погрузить в неё свои клыки снова. И снова. Завывая в промежутках между яростными укусами.

Словно в тумане, Манро слышал, как за стенами камеры смеялся Джилс, порабощая его своей чародейской магией.

Как я защищу Керени, будучи безумным рабом? И ведь он не один окажется в их власти. Что они сотворят с такой красавицей, если полностью обретут над ней контроль?

Думая о том, в какой ад он её погрузил, Манро надеялся, что его близнец сможет почувствовать его отчаяние. Раньше он боялся, что Уилл здесь появится. Теперь я, блядь, требую этого!

Будь умнее меня, Уилл. Будь сильнее.

Освободи меня, чтобы я мог освободить свою Подругу.

Тело Керени обмякло. Тук… тук… тишина. Когда сердце его Подруги замерло в груди, Манро откинул голову и взревел с такой силой, что вздрогнуло всё подземелье. Он замолк только тогда, когда её губы приоткрылись.

Она выдохнула в последний раз со словами:

— Я…. тебя… ненавижу.