Один, Лаклейн стоял в раскинувшемся на многие мили русском лесу. Именно здесь все и началось сто пятьдесят лет назад. Приземлившись всего за несколько часов до этого, они с Харманом выехали на грузовике разыскивать среди этих холмов и лесов место, где Лаклейн был тогда схвачен. Когда дороги совсем исчезли, ликан оставил Хармана и двинулся дальше один. Они оба понимали, что едва Лаклейн учует Эмму, за ним никому не угнаться.
Даже спустя столько лет Лаклейна безошибочно притянуло сюда. Но сейчас, кружа по полянке в отчаянных поисках хоть какого-то намека на Эмму, он боялся, что ошибся. Никому не удалось отыскать Хелвиту. И Лаклейн не смог спасти брата в этих самых лесах.
Его решение могло привести к ее смерти…
Секунду… она была здесь.
Той ночью, когда он учуял Эмму, Лаклейн опустился на колени, чтобы уловить ее запах. Сейчас же он с мечом за спиной покрывал милю за милей. Сердце его неистово билось. Взлетев на крутой холм, он окинул взглядом местность вокруг.
Хелвита лежала прямо перед ним. Пустынная и зловещая.
Под солнечными лучами Лаклейн бросился туда кратчайшей дорогой. Быстро преодолев отвесную стену, он пошел вдоль зубцов башни, двигаясь беспрепятственно вперед. Чувства удовлетворения оттого, что он наконец-то нашел Хелвиту, не было. Это всего лишь первый шаг.
В эту секунду Лаклейн уловил слабый отзвук голоса Эммы и застыл. Ликан не мог определить, откуда шел звук, не мог разобрать слов. Необъятная громада замка содрогалась, а Эмма находилась где-то в недрах этого отвратительного места.
Он не мог понять, что заставило ее отправиться сюда, что сподвигло на столь сумасшедший поступок.
Ей снился Деместриу? Той бурной ночью было ли у нее дурное предчувствие во сне? Лаклейн изо всех сил старался сохранять спокойствие, но его пара была в аду и она столкнулась с самым злобным и могущественным существом, которое когда-либо существовало. Эмма такая нежная. Страшно ли ей?
Нет, он не мог об этом думать. Он нашел ее, знал, что она жива. А, значит, может спасти Эмму — если будет ясно мыслить, взвешивая и обдумывая возможности.
Вампиры всегда побеждали не просто так. Но Боуэн ошибался насчет причины этого. Так было не потому, что они могли перемещаться. Паразиты всегда побеждали, оттого, что ликаны были не способны сдерживать своего зверя… или потому что они с такой готовностью давали зверю волю.
Едва избежав выпущенных когтей Деместриу, Эмма перемахнула через стоящий позади нее стол. Через секунду она неверяще смотрела, как вампир с легкостью разбивает его на две части — словно разрывает кусок бумаги.
Разламываясь, дерево трещало, а затем с грохотом рухнуло на пол.
Прежде чем Эмма поняла, что Деместриу переместился, он возник у нее за спиной. Она метнулась в сторону, но он вцепился ей в бок, удерживая на месте и пронзая кожу когтями. Вампир, не напрягаясь, словно она была тряпичной куклой, поднял ее в воздух перед собой. Из ран на боку и ноге сочилась кровь. Деместриу положил руки ей на шею.
Чтобы оторвать мне голову.
— Прощай, Эммалин.
Он меня закрывает.
Эмма сделала глубокий вдох и завизжала. Толстое черное стекло у них над головой разлетелось, словно от взрывной волны, и комнату залил солнечный свет. Деместриу замер, будто пораженный тем, что его затопило светом. Эмма съежилась и прижалась к отцу, используя его тело как щит. Когда вампир начал двигаться, чтобы спрятаться от солнечных лучей, она попыталась ему помешать — но, даже начав гореть, он был слишком силен. Деместриу переместил их обоих в тень.
Туда, где лежал меч.
Эмма упала на колени, схватила меч и вскочила на ноги у него за спиной. Вонзив клинок ему в грудь, она едва удержалась от рвотных спазмов, когда тот пробил кость, и повернула его вокруг собственной оси, как ее учили.
Деместриу упал. Эмма выдернула меч, перепрыгнула через вампира, собираясь нанести новый удар, и увидела, что тот смотрит на нее в полнейшем изумлении.
Он с трудом поднялся на одно колено, чем до ужаса напугал Эмму, и она вновь со всей силой пронзила его сердце мечом. От силы удара вампир закачался и рухнул спиной на каменный пол.
Пронзивший его меч не давал Деместриу подняться, вампир лежал на полу и корчился. Такая рана не могла его убить. Эмма знала, что должна отрубить ему голову. Хромая, она подошла к другому мечу. Дрожа, сняла его со стены, все еще не в силах поверить в то, что произошло и что должно вот-вот произойти. Когда она вернулась, ее лицо скривилось. Черная кровь разлилась вокруг Деместриу. И ей придется в нее вступить.
Лицо ее отца менялось, становилось мягче, менее жутким. Исчезли резкие линии и тени.
Он открыл глаза… голубые, словно небо.
— Освободи меня.
— Ну да, конечно.
— Нет… ты должна… убить меня.
— Почему? — вскричала Эмма. — Зачем ты это говоришь?
— Сдерживаю голод. И воспоминания. Больше никаких воспоминаний о том, как они меня боялись.
Громкие удары в дверь.
— Оставьте нас! — взревел Деместриу. Ей же он сказал тише: — Отруби голову. Туловище. Ноги. Иначе я все еще смогу воскреснуть… ошибка Фьюри.
Фьюри?
— Ты убил ее? — завизжала Эмма.
— Нет, пытал. Предполагалось, что она не продержится так долго…
— Где она?
— Не знаю. Было заботой Лотэра. Голова, туловище, ноги.
— Я не могу думать! — Эмма заметалась. Во имя Фрейи, Фьюри все еще жива!
— Сделай это, Эммалин!
— Послушай, я делаю все, что в моих силах! — в правилах не значилось, что он превратится в Дарта Вейдера и станет указывать ей, как убить, на самом деле убить его. Одно дело отрубить голову, но туловище и ноги? Он правда столь могуществен? — А твое нетерпение не улучшает ситуацию!
— Твоя мать умерла от тоски… потому что мы не могли положить этому конец. Ты можешь закончить все это.
Сделав глубокий вдох и стиснув рукоятку меча, Эмма стала над Деместриу. Да, как в бейсболе. Ты никогда не играла в бейсбол, идиотка. А, вспомнила. Кадерин всегда держит мечи свободно, запястья расслабленные. Какая из меня Кадерин?! Думай как вампир. Что стоит между тобой и теми, кого ты любишь? Твоей семьей? Три простых удара. Всего лишь три взмаха меча.
Чем больше Деместриу молил ее, тем труднее становилось. Глаза его просветлели, лицо перестало угрожающе кривиться. Он не выглядел злым. Скорее как существо в агонии. Не обращая внимания на кровь, Эмма упала подле него на колени.
— А как насчет своего рода… своего рода реабилитации?
— Сделай это, дочь! — рявкнул он на нее и клацнул зубами, заставив Эмму отползти назад. В эту секунду снова раздался яростный стук в дверь. — Они не могут переместиться в мое логово, но могут взломать дверь… и когда они ворвутся сюда, то схватят тебя и станут удерживать, чтобы пить твою кровь… пока ты не умрешь от горя. Или Иво заставит тебя убить кого-нибудь и затем обратит.
Нет, черт возьми, не бывать этому!
— Я выпью крови и излечусь. Вновь стану собой и не остановлюсь, пока не убью… ликана. Уничтожу… весь его клан.
Это и мой клан! Дверь уже ходила ходуном, дерево трещало. Инстинкт внутри нее шептал: «защити клан».
— Мне ужасно жаль, что приходится делать это.
Тень улыбки скользнула по губам Деместриу, затем он скривился от боли.
— Эмма Невероятная… убийца королей.
Она подняла меч и прицелилась. Слезы струились по ее лицу столь же обильным потоком, как и кровь из раны на ноге.
— Подожди! Сначала голову, Эммалин… если не против.
— О, ну, конечно же! — Эмма улыбнулась ему робкой, дрожащей улыбкой. — Прощай… отец.
— Горжусь.
Деместриу закрыл глаза, и она взмахнула мечом. Удар вышел достаточно сильным, чтобы оглушить его, но, к сожалению, меч оказался столь тупой, что ей пришлось поднимать его три раза, пока она, наконец, не отрубила голову Деместриу. На отделение туловища ушла целая вечность. Она еще не дошла до его ног, а уже вся была перепачкана кровью.
Мафия совершенно правильно называла все это мокрыми делами.
Едва лишь она закончила с ногами, как дверь разлетелась на куски. Эмма зашипела.
Иво. Она знала его по воспоминаниям Лаклейна. Эмма вновь подняла меч. Эй, раз уж она здесь…
Почему он так на нее смотрит? Не отрывая своих красных глаз. Словно он преклоняется перед ней из-за убийства Деместриу. Это пугало.
— Ты правда Эммалин? — спросил Иво нетвердым голосом.
Увидев, что все больше вампиров появляется позади Иво в дверном проеме, Эмма решила, что, возможно, одного убийства на сегодня вполне достаточно. Она сдернула с пальца Деместриу кольцо Лаклейна и распрямила плечи. Мист всегда говорила: «Неважно, кастрировала ли ты целый римский легион, важно, чтобы они верили в это. Репутация — наше все».
Голосом, звенящим от силы, которой в ней не было, она сказала:
— Я Эмма. — Почувствуй ее, почувствуй. — Убийца короля.
— Я знал, что ты окажешься такой, — Иво направился к ней. — Знал.
Эмма подняла меч, весь испачканный в крови, словно Экскалибур. — Не подходи, Иво.
— Я искал тебя, Эммалин. Искал на протяжении многих лет, едва лишь до меня дошли слухи о твоем существовании. Я хочу, чтобы ты стала моей королевой.
— Ага, такое я уже слышала, — она вытерла лицо рукавом. У нее было два варианта. Оказаться в их руках или, выбравшись через окно, попасть на солнце. — Но я, увы, уже заняла должность в другом месте.
Вдруг ей удастся переместиться… она не смогла сделать этого во время схватки с Деместриу, но, черт возьми, однажды же у нее получилось! Она исчезнет еще до того, как коснется земли. Теоретически. Но нападение отца ослабило ее. К Лаклейну Эмма отправиться не могла. Она истекала кровью. В тот раз ты переместилась всего на несколько футов, а не пересекла весь мир…
Если она рискнет, шансы у нее один к двум. Не уверена, что удастся. Но готова была рискнуть… Когда вампиры кинулись к ней, Эмма слабо зашипела и прыгнула.
Падение! Перемещение! Нет…
Она приземлилась на спину в кусты. Освещенные солнцем листья взлетели вверх. Она бросилась вперед, ища укрытие. Стремясь заблокировать боль, Эмма закрыла глаза и стала думать о дельте… Представляя. Дельта! Прохлада. Влажность.
Ее кожа вспыхнула.
От вопля Эммы одна барабанная перепонка Лаклейна разорвалась. Не медля ни секунды, он бросился туда, откуда раздался голос. Но крик эхом прокатился по замку и смолк. Сердце Лаклейна, казалось, остановилось вместе с ним. Следуя в прежнем направлении, он рванул вверх по винтовой лестнице. Ему вспомнилось, что покои Деместриу находились на самых верхних этажах, и он устремился как можно выше.
Теперь Лаклейн слышал лишь свое собственное прерывистое дыхание. Он пытался унюхать ее, но удушливый запах пролитой здесь крови не давал этого сделать.
На темной площадке верхнего этажа он замедлился и начал подкрадываться к двери. Убийство неизбежно. Почти у цели. Он спасет ее, заберет отсюда…
Лаклейн с трудом осознал представшую его глазам картину. Тело Деместриу было разрублено на куски.
Он увидел, как Иво, вытянув руки, бросился на свет. Словно уронил из окна сокровище.
— Нет! — взревел вампир. — Не на солнце! — Он отпрыгнул, прочь от солнечных лучей. — Переместилась! — от облегчения Иво весь словно бы обмяк. Провел руками по лицу, потер ослепшие на миг глаза. И повернулся к двум своим прихвостням: — Она жива. Быстро принесите видео! Я хочу знать о ней все.
Лаклейн был потрясен. Она что, переместилась на солнце?
Он ворвался в комнату и бросился к окну, но увидел только пустое поле. Ей и правда удалось сделать это. В его голове царила сумятица. Эмма убила Деместриу? Теперь она в безопасности? В Киневейне?
Лаклейн услышал, как позади него кто-то вытащил меч из ножен.
— Восстал из мертвых? — любезно поинтересовался Иво.
Обернувшись, Лаклейн увидел, как вампир посмотрел на дверь в смежную комнату. Очевидно, именно через нее другие вампиры покинули помещение. Чтобы принести видео? Он успел узнать, что существовали камеры наблюдения, способные тайно записывать происходящее.
— Шпионишь за своим королем?
— Разумеется. Зачем игнорировать преимущества нынешнего века?
— Но теперь ты один, — Лаклейн с удовольствием оскалился. — Тебе придется собственными силами сразиться со мной. Без помощи дюжины других. Если только ты не хочешь от меня сбежать?
Лаклейна мучило нестерпимое желание как можно скорее вернуться домой, но он понимал, что Иво представляет для Эммы существенную угрозу. Может, ей и не понадобилась его помощь, чтобы убить Деместриу — а это, несомненно, сделала именно она — да и в спасении не было нужны, но, видя фанатичный блеск в глазах Иво, Лаклейн осознавал, что тот не перестанет посылать своих слуг охотиться за ней.
Вампир оглядел покалеченную руку Лаклейна, оценивая противника.
— Нет, я останусь и сражусь за нее, — ответил он. — Слышал, ты считаешь ее своей парой.
— В этом нет никаких сомнений.
— Она убила моего заклятого врага, что никому не было под силу. И она ключ к моей короне, — тихий голос Иво звучал монотонно, и как будто удивленно. — Это означает, что она принадлежит мне. Я найду ее. Неважно, чего это будет стоить, я опять найду ее…
— Только через мой труп, — стиснув рукоятку меча левой рукой, он нанес удар, метясь вампиру в голову. Тот парировал, и их мечи, звеня, скрестились.
Еще несколько ударов, каждый из которых был отражен. Лаклейн давно не сражался на мечах, особенно левой рукой. Почувствовав появление двух вампиров, ликан в ярости зарычал, блокировал удар со спины и, выпустив когти, взмахнул рукой, выведя из строя одного из прихвостней Иво.
Два других вампира окружили Лаклейна, и прежде чем он успел понять, что происходит, Иво переместился практически вплотную к нему, взмахнул мечом и вновь исчез. Клинок рассек плечо и грудь Лаклейна, опрокинув его на пол.