С Беттины словно содрали кожу. Треан Дакийский теперь знает секрет, известный лишь небольшой горстке людей. Как он смог так глубоко забраться ей под кожу? И почему столь категоричен в желании отомстить за нее?

— Нет никаких нас, вампир. К тому же, я здесь по принуждению.

— Скажи мне, кто причинил тебе боль.

— Ты знаешь меня всего двадцать четыре часа. И все-таки готов, рискуя жизнью, подвергнуться опасности, чтобы отомстить за меня?

— Да.

— Я не вампир. Я не могу понять этого спонтанного покровительства.

— В этом мы не сильно отличаемся от демонских пар.

Очевидно, я чего-то не понимаю.

— Моя Невеста родилась двадцать два года назад. Два десятилетия она жила без моей защиты. Насколько мне известно, эти годы были для нее далеко не безоблачными. Проще говоря: кто-то причинил ей боль… и мне необходимо заставить это существо страдать самыми чудовищными способами.

Сила и воля Дакийского были практически осязаемыми, пьянящее сочетание. Беттина, наконец, поняла, почему некоторых женщин безнадежно тянет к опасным мужчинам. Не то, чтобы ее тоже. Но теперь Беттина могла себе это представить.

— Есть ли возможность вернуть твою силу? — спросил он.

— Моргана обещала сделать это прежде, чем я выйду замуж.

— Условие турнира? Но ее не волнует, кто станет победителем?

— Она не видит ничего ужасного в тех, кто… ужасен. Я просто знаю, что этот турнир очень важен для нее.

Беттина начала подозревать, что за этим событием скрывалось нечто большее, чем она понимала. Было ли это игрой за власть в Ллоре или поворотом великого Приращения?

Были ли они все винтиками в колесе? И если да, то кто стоит у руля?

— Твоя сила сейчас у твоей крестной?

Я все меньше верю в то, что она найдет ее. Беттина пожала плечами.

— Значит, нет. Что если я верну ее тебе? — спросил Треан, его зеленые глаза снова замерцали цветом оникса. Судя по всему, его очень заинтересовала эта идея. — И тогда я смогу наказать тех, кто оказался достаточно глуп, чтобы навредить тебе.

Кровавая смерть. Как заманчиво. Беттина представила, каждого из четырех Врекенеров, корчащихся в лужах собственной крови, с охрипшими от криков голосами. Будут ли они молить о пощаде, как когда-то она?

Но она не знала ни имен, ни направления, чтобы сообщить их Дакийскому. Кроме того, она никогда не расскажет вампиру, что с ней произошло. Его это не касается… это было унизительно.

— Я не могу сказать… я не буду говорить об этом.

— Тогда ответь мне… тебе навредил чародей?

— Я под защитой Морганы; ни один из Чародеев не осмелился бы на это. И если бы мою силу похитил чародей, я бы стала Инфери, рабыней.

Будучи полукровкой, Беттина могла стать как королевой демонов… так и рабыней Чародеев.

— Врекенеры преследуют твой род.

— Они преследуют. Всегда… — пробормотала она, мысленно возвращаясь в ту ночь.

Перед нападением, главарь с помощью косы с черным пламенем выкачал ее силу. Беттина вспомнила, что подумала тогда: «По крайней мере, они не собираются убивать меня, иначе не стали бы утруждать себя этим».

Потом она осознала: они украли ее чары, чтобы просто предотвратить их воплощение в новорожденном Чародее после смерти Беттины.

Закончив выкачивать из нее силу, главарь взревел:

— Ваш род убил моего отца и навечно искалечил брата!

И впечатал сапог в ее лицо.

Беттина вздрогнула, и Дакийский заметил это.

— Ты можешь рассказать мне, Беттина. Рано или поздно я все равно узнаю.

Отказываясь обнажать перед ним свое прошлое, она вздохнула, чтобы успокоиться, и попыталась перевести разговор на турнир.

— Думаешь, что проживешь так долго? Завтра ты можешь встретиться с Гурлавом. Я слышала, его кровь порождает чудовищ.

Вампир окинул ее снисходительным взглядом.

— Я разберусь с Гурлавом, когда придет время

— Как ты можешь быть так уверен? Ты не непобедим, — сказала она, надеясь, что ее слова прозвучали спокойно. Если она вытерпит допрос Дакийского, то сможет помочь Касу. — Ты тоже не без слабостей.

— Нет, конечно, нет. Но я не собираюсь обсуждать это с тобой, чтобы ты не смогла передать все непосредственно Каспиону.

Она виновато покраснела.

— Беттина, тебе не нужно рассказывать подробности, просто скажи мне, где искать.

Это место сокрыто на небесах, ни демон… ни вампир… никогда не смогут туда попасть! Это место защищено от любого колдовства. Беттина встала. Достаточно. Она поставила свой бокал на стол и направилась к двери.

— Подожди, женщина, — вампир переместился прямо перед ней, преграждая выход.

— Я больше не хочу находиться здесь. Не хочу быть с тобой. А ты продолжаешь рыть носом.

— По крайней мере, скажи мне, если ты все еще в опасности.

— Еще больше рытья!

Он глубоко вдохнул.

— Я нахожусь в положении, в котором никогда раньше не был. Я во власти… инстинкта. И ты в центре его внимания.

— Что это значит?

— Это значит, что мне нужно убить. Веками я не был никем, кроме смерти, не рассуждая, лишь следуя долгу. Но теперь…

— Но теперь мы закончим говорить о моем прошлом или я ухожу.

Дакийский хотел было что-то ответить, но передумал и сказал:

— Отлично. — Проводив ее к дивану, он вручил ей ее напиток и поднял свой кубок. — О чем бы ты хотела поговорить? Я подстроюсь под тебя.

— Ты знаешь обо мне больше, чем я предполагала. Я же очень мало знаю о тебе и твоем роде.

Очередной хмурый взгляд.

— Я не привык объяснять, кто я есть. Если только не кому-то, кого собираюсь убить. К тому же, то, кем я был последние девятьсот лет, резко изменилось за последние двадцать четыре часа.

Кас говорил, что Дакийскому не меньше восьмисот лет. Но услышать это из уст самого вампира…

— Ты старше меня больше, чем в сорок раз?

Его точеные скулы покраснели?

— Плюс-минус.

— Тебе было… плюс-минус… восемьсот восемьдесят лет, когда я родилась!

Понизив голос, он сказал:

— Теперь ты знаешь, как долго я ждал, когда ты придешь в этот мир.

Теперь Беттина почувствовала румянец на своих щеках.

— Ты сказал, что ты принц. Твой отец король Дакийцев?

— Мой отец давно мертв. Я один из нескольких претендентов на трон. — Он посмотрел на свой кубок. — Вернее был им.

— Ты действительно не можешь вернуться?

— Нет.

Беттина почти чувствовала вину из-за его потери. Потом она вспомнила, что никогда не просила его отказываться от своего королевства.

— Но теперь ты намерен стать королем Абаддона?

— Я абсолютно к этому не стремлюсь. Однако понимаю, что от меня станут ожидать соправления этой сферой, если я намерен прожить свою жизнь с тобой.

Слова вампира прозвучали так, словно корона… желанная для каждого из претендентов… была неизбежным злом, с которым он готов мириться, чтобы быть с ней. Даже Кас желал взойти на трон, хоть и не сильно.

Беттина взволновано теребила свою маску… сказывались нервы. Взгляд вампира остановился на ее руке.

— Какое оружие на тебя сегодня? — спросил он, указывая на четыре кольца на ее правой руке. — В них должно быть что-то большее, чем кажется на первый взгляд.

Стоило ли удивляться, что дизайн ее ювелирных изделий стал настолько… темным? Иногда Беттине казалось, что она может сойти с ума без этой творческой отдушины.

И вампир почему-то был заинтригован этим.

Опекуны считали ее ремесло унизительным. Каспион почесывал голову, не понимая ее мании творить.

Беттина вспомнила день, когда позвала Раума и Моргану, чтобы обсудить свое образование.

— Я хочу узнать больше о дизайне. И смертные, на удивление, хороши в этом. Они используют компьютеры и инструменты, о которых здесь я могу только мечтать.

— Что ты собираешься делать с этими знаниями? — спросил Раум. — Продолжишь заниматься своим хобби?

— Это не хобби. Я получаю заказы на свои изделия от знакомых. Но я думаю и о большем. Я хочу продавать их… Я хочу продавать их на открытом рынке!

Крестные смотрели на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

— Станешь торгашкой? — прошипела Моргана.

Беттина поправила ее:

— Ремесленником…

В данный момент вампир сказал ей увещевательным тоном:

— Ну же, Бетт, покажи, с каким оружием мне сегодня придется столкнуться, если я вызову твое недовольство.

Неужели на его жестких губах появился намек на улыбку?

— Хорошо.

Она продемонстрировала, как соединяются кольца, образуя кастет.

Дакийский осторожно сжал ее пальцы и, держа за руку, внимательно изучал кольца. От этого контакта, сквозь Беттину прошел своего рода электрический разряд, словно дрожь… предвкушения.

Вампир, должно быть, тоже что-то почувствовал. Его голос был хриплым, когда он спросил:

— Ты сама это сконструировала?

— Да. — Беттина напряглась, отдергивая руку. — Это дело рук моей скромной персоны.

Почему все всегда так удивляются этому?

— Умно.

Вскинув подбородок, она сказала:

— Я вижу задачу и мысленно представляю себе решение.

— Над чем ты работаешь сейчас?

— Спецзаказ.

— Ты продаешь свои работы?

Она ощетинилась.

— Ну и что с того?

— У меня есть племянница, которая помешана на оружии. Ей бы понравилось иметь что-то вроде этого.

— Ты хочешь что-то заказать?

— Совершенно верно. Кроме того, я настаиваю на том, чтобы посмотреть, как ты работаешь.

Беттина удивленно моргнула.

— Тебе, в самом деле, интересно?

— Я мастерски владею оружием. Ты его создаешь. Я думаю, это восхитительно.

— Ты не видишь проблемы в том, что твоя Невеста занимается торговлей? Ведь это не совсем прилично. Я думала, такой старомодный вампир, как ты, захочет, чтобы я бросила это занятие.

— Конечно, я буду неохотно выпускать тебя из нашей постели, но никогда не стану запрещать заниматься тем, что доставляет тебе наслаждение.

Резким движением руки Беттина поправила маску. Выпускать меня из постели?

— А что касается непрестижности торговли: я прожил жизнь, подчиняясь правилам, соблюдая правила. Я бросил это тяжкое существование, чтобы быть с тобой. Возможно, вся прелесть быть королевой как раз в том, чтобы получить возможность делать все, что тебе нравится.

— Я не наивна. — Я могу быть наивной. — Я знаю, что это не так, знаю, как устроен этот мир.

— Значит надо изменить этот мир.

Мир? Беттина с трудом смогла сменить тему.

— А пока давай обсудим этот заказ, — сказал он.

— Как ты собираешься передать подарок своей племяннице?

— Это будет не просто. Она никогда не покидает королевства, так что мне придется передать его через другого члена семьи. Я не избегаю их. Ну, не совсем. Скажем так, я подозреваю, что не в последний раз видел Дакийцев. — Казалось, его утверждение было пропитано множеством эмоций, но Беттина не смогла разгадать их. Облегчение? Печаль? — Когда ты закончишь заказ, над которым работаешь сейчас?

— Наверное, тогда, когда наконец-то начну, — буркнула она. — Как только определюсь, что именно собираюсь создать.

Намек на улыбку снова тронул его губы.

— Моя клиентка очень требовательна, я отправляю ей один предмет оружия за другим. Она хочет что-нибудь новенькое.

— Твое сегодняшнее украшение всего в нескольких шагах от того, чтобы стать багнакхом.

Кастетом с выступающими когтями.

Настал ее черед усмехнуться. Немногие использовали этот термин.

— Я уже делала для нее один такой.

— С шипами, закручивающимися внутрь ладони или выступающими над костяшками пальцев?

— Выступающими. — Беттина призналась: — Я никогда не видела закручивающихся внутрь.

Это стало бы отличным приемом. Пощечина возмущенной леди никогда не будет прежней.

— Ты что-нибудь слышала о скорпионьем багнакхе? — Когда она покачала головой, вампир продолжил: — Хотел бы я показать тебе. Ты не представляешь, какой коллекцией я владел.

Дакийский нахмурился. Воспоминания о том, от чего он отказался, должно быть очень болезненны.

Его взгляд беспокоил ее, но она не понимала почему. Ты сам заварил эту кашу, вампир.

И все же Беттина обнаружила, что говорит:

— Возможно, ты можешь нарисовать один из них?

Подойдя к столу, она покопалась в ящиках и отыскала бумагу и ручку.

Кивнув, вампир переместился на стул и взял бумагу. Он начал рисовать базис изделия и изогнутые когти основного оружия, его набросок оказался на удивление грамотным. Есть ли хоть что-то, чего он не умеет делать?

Снаружи разыгралась гроза, но ленивый огонь источал достаточно тепла. Беттина обнаружила себя расслабившейся; потягивая вино, она наблюдала, как набросок обретает форму.

И все же она продолжала отвлекаться на вампира. Ее взгляд блуждал по его волосам. Густым и прямым, отражающим блики от костра. Запутывалась ли она пальцами в его волосы вчера ночью?

Беттина отметила, как широки его плечи под сшитой на заказ рубашкой, его высокий рост… сидя, вампир был таким же высоким, как она стоя. Ее взгляд задержался на его лице. Мужественные черты выражали глубокую сосредоточенность.

Его глаза, действительно, имели завораживающе-зеленый оттенок. Она уже видела этот цвет раньше. В чаще лесов Абаддона.

Возможно, Моргана была права в своей оценке.

Глядя на губы Дакийского, Беттина вспомнила его обжигающие поцелуи вчера ночью. Каждый раз, представляя себе, как будет целоваться с Касом, она думала, что это будет сопровождаться вздохами, что они будут держаться за руки и смеяться.

Но сейчас, с этим вампиром, ее мысли далеко не так невинны. Несомненно, это связано с тем, что она на самом деле целовалась с Дакийским. Конечно, ее представления должны были измениться, ведь вмешалась реальность.

Отвлекая ее от рассматривания, вампир сказал:

— Базовая модель прекрасно подошла бы для борьбы с человеком. Но в борьбе с бессмертным тебе потребуется больше разрывающей силы.

Разрывающая сила. Боги, он говорит об Оружии для нее.

Беттина действительно наслаждалась. Присев на стол, она склонила голову, чтобы посмотреть, как он работает.

Дакийский замер, его взгляд скользнул к разрезу ее юбки. Беттина скрестила ноги; он сломал ручку.

Как… волнующе. Никогда раньше она не производила такого эффекта на мужчин. Беттина снова чувствовала себя почти полноценной чародейкой, очаровывающей вампира-воина.

Но это не означает, что ей стоит играть с огнем. Она протянула ему другую ручку.

— Рисунок, Дакийский.

Плотно сжав челюсти, он коротко кивнул и продолжил. У него очень ловкие пальцы. Она отчетливо вспомнила, как он собственнически сминал ее груди, как посасывал их. Вспомнила, как эти искусные пальцы скользнули вниз по ее телу и начали ласкать между ног.

Медленно, нежно, горячо.

Безусловно, он был ловок тогда, проявляя все свое мастерство.

Она не должна сейчас думать об этом! Если она возбудится еще сильнее, он узнает об этом, возможно, прямо сейчас он слышит ее учащенное сердцебиение…

И тут же один из штрихов получился корявым. Дакийский замер, словно пытаясь перевести дух, прежде чем продолжить рисовать.

Снова посмотрев вниз, Беттина увидела, что он нарисовал лезвие, выступающее одним концом из основы пластины.

— Это лезвие статично? — спросила она. — Оно всегда выступает?

Хриплым голосом он сказал:

— Да, но раз ты смогла сделать так, чтобы шипы выскакивали из браслета, то, безусловно, сможешь сделать и нож, выскакивающий из основы пластины.

— Значит это должно выдвигаться из нижней части моего кулака?

— В точку.

Значит, вот как выглядит модификация. Клиентка будет в восторге. Возможно, у Беттины с Дакийским все-таки есть что-то общее.

Смотря куда угодно, только не на нее, вампир скользнул взглядом по странице.

* * *

Если бы женщина Треана догадывалась хотя бы о половине его мыслей в этот момент, то с криком убежала бы прочь.

Она сидела на столе так близко к нему, что он мог с легкостью сгрести ее в охапку и усадить напротив себя, развести в сторону ее колени, раскрывая средоточие ее женственности.

Треан сравнивал Беттину с книгой; сейчас он мечтал широко раскрыть ее и жадно вкушать, пробуя так, как мечтал весь день. Член Треана болезненно увеличился от разыгравшейся фантазии.

Он не отпустил бы ее, пока она не кончила для него не меньше полдюжины раз. Ее влажная плоть дрожала бы на его языке, жаждая чтобы его член заполнил ее…

Держи себя в руках, Треан!

Легко сказать… Когда она взобралась на стол, а ее обнаженные бедра оказались в нескольких сантиметрах от его руки, он задался вопросом: она его дразнит… или искренне не понимает, как действует на него?

Треан подозревал последнее. Он также подозревал, что она все схватывает на лету и наслаждается своей новообретенной женской хитростью.

Боги, помогите мне.

Ее привычки уже очаровали его: то, как она рассеяно слизывала вино с красных губ. Как поправляла маску, когда смущалась. Как оценивающе смотрела на него из-под густых ресниц своими изумительными глазами.

Когда Беттина склонилась, чтобы проанализировать его рисунок, густая грива ее волос скользнула вдоль обнаженного плеча, обволакивая Треана ее ароматом.

И, zeii, ее улыбка. Раньше, когда Беттина поняла, что наслаждается, ее губы изогнулись в легкой улыбке. В то же мгновение разум Треана начал искать способы сорвать еще одну улыбку с ее губ.

Все в ней заставляло его желать либо раздавить ее в объятиях… либо схватить за бедра и вколачиваться ей между ног.

Еще хуже? Треан был уверен, что она тоже возбудилась.

Но он контролировал свои порывы. Он знал, насколько важно происходящее сейчас. Это их исходная точка. Если план в отношении Беттины окажется успешным, то впереди их будет ждать удовольствие длинною в вечность.

Треан добьется доверия, показывая ей, что у них много общего. Он следует стереотипам, но, кажется, этот метод должен сработать.

А затем, он начнет осуществлять второй этап плана, используя ее желание в своих интересах. С большим нетерпением ожидая этого, Треан поднялся и подошел к ней.

Беттина посмотрела на него своими потрясающими глазами. Будет успехом обрести ее в своих объятиях, услышать ее стоны.

Провалом? Обнаружить ее, занимающейся самоудовлетворением…