Треан ощутил легкий аромат духов Беттины за мгновение до того, как услышал ее колотящееся сердце. Он увидел, как она спешит к нему по катакомбам, слишком хрупкая и яркая, чтобы находиться в этом грязном, промозглом месте. Когда она приблизилась, крысы и кобольды засуетились.

— Бетт? Что ты здесь делаешь? — Положив руки ей на плечи, он почувствовал, как она дрожит. — Где твое сопровождение?

Поглощена ли она своими мыслями настолько, чтобы не заметить отсутствие меча у него на поясе? И необычное оружие, лежащее рядом на скамье?

— Я без сопровождения. Должна была увидеть тебя, — быстро выпалила она, — чтобы попросить тебя не умирать сегодня ночью.

— Ты пришла сама?

— Да.

— Моя смелая девочка! — Он подхватил ее на руки и покружил, прежде чем поставить обратно на ноги. — Моя грудь раздувается от гордости, dragг mea.

Но она не разделяла его счастья. Она сжала его лицо и притянула для поцелуя. Их губы встретились.

Ее губы дрожали… поцелуй оказался… неистовым.

Треан всегда считал поцелуи прелюдией к сексу. Этот оказался другим. Беттина через поцелуй рассказывала ему о своих чувствах, и он хотел ответить ей тем же. Обхватив ее за затылок, он вложил в поцелуй все чувства, накопившиеся в его душе.

Она жадно отвечала на его поцелуй, слабея в его руках, оседая… пока, наконец, не отстранилась с криком.

— Вампир?

— Беттина, — прохрипел он, поправляя ее маленькую маску, — это был поцелуй висельника.

Ее глаза расширились.

— Я… прости меня. Ты должен сконцентрироваться. Я не должна была приходить сюда.

Она отвела взгляд, и, нахмурившись, посмотрела на длинный футляр, лежащий на скамье.

Треан сжал ее подбородок, возвращая к себе ее внимание.

— Ты призналась, что заботишься обо мне. Это предел твоих чувств?

— Я-я…

— Ты веришь, что я умру через считанные минуты. Ну же, Бетт. Сжалься надо мной и соври.

— Ты снова манипулируешь мной!

— Да.

Она застонала.

— Как я могу злиться на тебя, когда ты вот так соглашаешься со мной? — Она провела ладошками по его груди. — Хорошо. Я доросла до… ну, этого…

Гурлав зашевелился в недрах санктума, издав рев о готовности.

Проклятье!

— Ты должна уйти, прямо сейчас. — Треан переместил ее к выходу. — Я не могу увести тебя отсюда, но ты должна уйти.

— Со мной все будет в порядке. — В ее голосе слышалась грусть, тем не менее, она заставила себя улыбнуться. — Я… я еще увижу тебя?

Треан хотел сказать ей, что увидит, хотел успокоить ее… но даже этот необоснованный оптимизм жег его горло, как ложь. Поэтому он ничего не сказал, просто стоял, пойманный в ловушку санктума и смотрел, как она уходит от него.

В то время как все внутри него кричало следовать за ней.

* * *

Едва Беттина ушла от Дакийского, как увидела Каса, зависающего с шумной компанией демонов. Продолжает ли он сердиться на нее после вчерашней ночи? Каспион заметил ее. Поздоровается ли он хотя бы с ней?

Оставив свою компанию, он тотчас переместился к ней.

— Ты одна, Тина? Бродишь здесь?

— Я, э-э, должна была кое-что сделать.

— Значит, тебе лучше. Я знал, что тебе просто было необходимо увидеть этих Врекенеров мертвыми. — На его лице отразилось сожаление. — Хотел бы я иметь возможность дать тебе это.

А Дакийский хотел иметь возможность быть рядом со мной после нападения. Она нужна им обоим, но по-разному.

— Можно проводить тебя до арены? — спросил он. — Или ты хочешь остаться в одиночестве?

— Я сделала достаточно для одного дня. Пойдем?

Шагая в ногу, они, как в детстве, брели по городу. Но с тех пор очень многое изменилось. Вместо дружеского молчания между ними чувствовалось напряжение. О чем он думает?

Наконец Кас сказал:

— Тина, я хочу сказать тебе, что сожалею о вчерашнем. Обо всем, что сказал тебе. Я не хочу враждовать с тобой.

— Я тоже, Кас!

— Это неправильно. Можем ли мы снова стать друзьями?

— Друзьями. — В прошлом это слово причинило бы ей боль. Сейчас она обнаружила, что ей хочется называть Каспиона другом. — Конечно. Ты мой самый лучший друг. Тот, который всегда рядом. Даже когда мы ссоримся, ты остаешься в моем сердце.

Тихим голосом Кас спросил:

— Как и он?

— Да. Я беспокоюсь о вампире.

— Я не должен был говорить ничего о Дакийском и соблазнении. Я не могу винить тебя за твое первое увлечение… особенно одним из Дакийцев. Они умеют быть… неотразимыми.

Какая-то Дакийка заманила Каса к себе в постель? Эта мысль не жалила так, как в прошлом.

— Кас, я не хотела, чтобы это произошло, но это так. Завтра я буду переживать за него так же, как и за тебя. И я не могу предугадать, как буду реагировать сегодня.

— Я понимаю.

Приблизившись к арене, Беттина поняла, что никогда в жизни так не нервничала.

Это происходит на самом деле. Бой Дакийского. И все присутствующие уверены, что он вот-вот умрет.

Ее снова охватила безысходность. Она скоро станет королевой, которая не может контролировать то, что происходит в ее королевстве.

Когда Кас переместил Беттину на трибуну, Раум встретил ее вопросительным взглядом.

— Я в порядке, — заверила она его. Я чувствую, что сейчас закричу! — Вчера ночью ничего не произошло.

Возможно, я начала влюбляться в этого великолепного, терпеливого, смелого вампира, который хочет, чтобы я стала его женой.

И рискует ради меня жизнью.

— Хорошо. Этот старый демон беспокоится о тебе, Тина. — Раум похлопал ее по плечу своей грубой лапой и повернулся к Касу. — На пару слов, сынок. — Двое мужчин отошли к заднему углу помоста.

Не теряя времени на заигрывания с Беттиной, Моргана протянула ей бокал вина.

— Я сказала Рауму, что ты осталась невредимой после вчерашней встречи, но вампиру, возможно, не так повезло. Так что же, моя маленькая глупышка запятнала Принца Теней? Я хочу знать подробности.

— Мы не занимались любовью, если это то, о чем ты спрашиваешь.

— Хмм. Ты выглядишь измотанной.

— Знаю, знаю. И в любом случае я не писаная красавица, — ответила Беттина, усмехнувшись про себя.

Хотя один вампир не может насытиться мной.

— Нет, я не это собиралась сказать. Отношения делают чародеек прекрасными. И, кажется, ты — живой тому пример… в конце концов.

— Возможно. Но я все еще обеспокоена сегодняшним вечером. Этот турнир давит на меня. Как ты думаешь, что произойдет?

— Благодаря этому турниру твои враги мертвы, жалкая влюбленность в этого бездельника, — она кивнула на Каса, — прошла, и ты стала даже богаче, чем прежде.

Но Беттина до сих пор не вернула свою силу, и сидит, как в ловушке, за этим столом, собираясь наблюдать, как Дакийский будет сражаться за свою жизнь. Смогу ли я смотреть, как он умирает? Она принялась грызть следующий ноготь.

— Моргана, ты можешь сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь ему?

— Мы все связаны чертовыми правилами. Как я уже говорила тебе, я не могу ни мыслью, ни действием, ни поступком повлиять на исход этого турнира. Хотя я смогу извлечь выгоду из его итогов, — добавила она загадочно.

— Что это значит?

— Я больше не скажу об этом ни слова.

Беттина стиснула зубы.

— Должен быть какой-то способ, — настаивала она, отставив бокал подальше, чтобы он не мешал ей думать.

Моргана внезапно ахнула.

— Это не просто безрассудная страсть. Ты влюбилась в вампира!

Беттина не могла одновременно и бороться с беспокойством, и защищаться от нападок крестной.

— С чего ты взяла? — спросила она. — Я почти не знаю его.

— С того, что ты чародейка, которая может распознать своего мужчину.

— Моего мужчину? — Глупость, но Дакийский говорил Беттине, что она призывала его… потому что он ее суженый. — Но мы не имеем пары.

— Возможно, не мистическую. Но, что если у нас есть один единственный, идеальный мужчина на всю жизнь?

— Я не знаю, кто ты и что сделала с Морганой…

— Я вполне серьезно. Чародеи вступают в брак на всю жизнь; мы выбираем пару по собственной воле. Но вдруг что-то помогает нам делать выбор? Иначе, как бы мы могли быть связаны столь всецело? Беттина, мы, Чародеи, разделяем…

Моргана замолчала, когда одна из Инфери жестом привлекла ее внимание и вручила ей сообщение.

Беттина изучала гламур спокойствия крестной, идущий вразрез с ее развевающимися косами.

— Ну, что там?

— Очередные доклады о воскрешении Ла-Дорады. Но никто не может их подтвердить.

— Ты уйдешь?

— Нет. Сегодня очень важно, чтобы я оставалась здесь.

— Почему?

— Я не буду больше говорить об этом. На этот раз потому, что сама больше ничего не знаю.

Что бы это ни означало. Беттина осмотрела собравшихся зрителей. Она не единственная, кто опасается Детей Ужаса. Толпа поредела к сегодняшней битве, по крайней мере, на трибунах. Сотни демонов заполнили соседние крыши, ругаясь за лучшие места. Присутствующие, которые не могли перемещаться, толпились на верхних ярусах трибун.

Кроме одной странной темноволосой женщины. Она одна сидела в первом ряду и смотрела на Беттину жуткими золотыми глазами. А потом неожиданно приветственно помахала ей рукой.

Уголками губ Беттина спросила:

— Моргана, кто эта темноволосая леди?

Женщина сложила два пальца вместе и сделала жест учащенного сердцебиения над своей грудью.

— Я ее не знаю, — добавила Беттина, — но, кажется, она определенно знает меня.

Моргана ответила:

— Именно поэтому я никогда не стану владеть даром предвидения. Это Никс, Валькирия прорицательница. Она надеется, что во время этого Приращения Чародеи присоединятся к армии Вертас.

Моргана фыркнула.

Предстоящее приращение столкнет всех бессмертных друг с другом, и линия фронта уже намечена. Правус против Вертас…

Раум с Касом вернулись, оба выглядели раздраженными.

— Время пришло, — пробормотал Раум. Помедлив только, чтобы глотнуть из своей кружки, он поднял руки, привлекая к себе всеобщее внимание. — Сегодня состоится битва, которую вы все ждали! Полуфиналы; не имеющие равных, бои насмерть; события, которые войдут в историю!

Зазвучали редкие аплодисменты.

— Первым мы представляем Гурлава, Отца Ужаса, короля бессчетных адских территорий!

Гурлав вышел из санктума и направился к арене. Над толпой пронесся испуганный ропот. Многие на трибунах отодвинулась подальше.

Первородный для этого сражения заострил все шесть огромных рогов. Острые шипы торчали из его головы, плеч и локтей. Цепи перекрещивались на мощной груди, громоздкий металл был закреплен поверх его огрубевшей, жабоподобной кожи. Желтые глаза не выражали никаких эмоций. Выпирающие ниже подбородка огромные бивни, выглядели, как грязная, окаменевшая борода.

Это то, что Моргана с Раумом прочат мне в мужья?

Раум продолжил:

— Следующий участник — Принц Теней, родом из неизвестных земель!

Дакийский вышел на арену, его шаги были широкими и уверенными. Весь его вид выражал холодность, ни единого намека на нервное напряжение или эмоции.

Машина для убийства.

Кас буркнул:

— Никогда не думал, что стану болеть за вампира.

Моргана пробормотала:

— Я бы запятнала его так сильно…

Как всегда, Дакийский был одет в простую одежду. Черные кожаные штаны обтягивали сильные ноги. Черная рубашка с длинным рукавом плотно облегала мускулистую грудь.

Каждому из соперников разрешалось взять с собой какое-либо оружие. Гурлав сжимал в руках меч, имевший в длину около семи футов, в то время как Дакийский держал в руках…

Посох?

— Где его меч? — голос Беттины стал выше на октаву, когда она продолжила: — Это… это же не посох?

Раум пробубнил себе под нос:

— Что задумал этот вампир?

Голос Каса звучал ошеломленно.

— Он собирается палкой сразиться против меча?

Моргана почему-то восторженно засмеялась.

— Оружие. — Ха-ха тоном она крикнула: — Всегдазнающая!

Опять же, что бы это ни значило. Дакийский сказал, что единственный удар, который он нанесет… будет смертельным. Как именно он собирается убить палкой?

Дорогие Боги, мой вампир собирается умереть.

За соперниками с лязгом захлопнулись ворота. Окинув тревожным взглядом роту солдат, размещенных за пределами арены, Раум просигналил в горн.

И Беттина ни черта не могла сделать, чтобы помочь Треану Дакийскому.