— Ты что-то совсем не ешь, дорогая, — осуждающим тоном произнесла ма, методично разделывая при помощи ножа и вилки мясо на своей тарелке. — Джемайма старалась, готовила для нас салат и индейку. А ее булочки? Ты не откусила и кусочка!

Мы, как обычно, собрались на семейный обед за круглым столом в столовой. В будние дни зачастую не удавалось собраться именно вчетвером: у кого-то непременно находились какие-то дела. Но в выходной день это возводилось в разряд культа. Ма говорила, что ничто не может так сплотить семью, как совместная трапеза. Она всегда включала легкую классическую музыку, якобы способствовавшую улучшению пищеварения и поднятию настроения. Для этих же целей по стенам были развешаны натюрморты, а вся мебель была выполнена только из дуба: ма верила в положительную энергетику вещей.

Я прислушалась к легкой мелодии Шопена, выбранной для сегодняшнего обеда, но, так и не почувствовав умиротворения, лишь пожала плечами.

— У меня сегодня что-то неважно с аппетитом.

У локтя лежала свернутая вчетверо газета, которую незадолго до этого читал па. В одной из колонок красовалась фотография моей недавней спасительницы. Я уже успела бегло пробежаться взглядом по строчкам. Девушка, оказавшаяся сестрой близняшек Макклейн, но совершенно не похожая на них ни внешне, ни поведением, оставила странный осадок в моей душе. С одной стороны, я была несказанно благодарна ей за свое чудесное спасение. С другой стороны, в голове роилось еще больше вопросов. Сначала Дженни сказала мне, что нападающий был энергетическим вампиром, и, отойдя от шока, я потратила немало времени, чтобы принять этот факт. А теперь оказалось, что старшая дочь Макклейна — сумасшедшая, и тогда, возможно, все ее слова не более, чем бред воспаленного сознания. К тому же, она притворялась, что собирается устроиться горничной, ни словом не обмолвившись о том, что это ее родной дом. Если бы родители могли прочесть мои мысли, то наверняка сказали бы, что над такой ерундой не стоит ломать голову. Сама не знаю, что заставляло меня прокручивать все в голове снова и снова.

Послышался неясный звук. Кит, сидящий напротив, попытался подавить зевок. Братец, по своему обыкновению, явился домой на рассвете и не совсем трезвым и сразу же отправился спать. Но к обеду был вынужден подняться, хотя шокировал ма своим видом: футболкой и шортами. Все знали, что к обеду нужно одеваться прилично. Но в Ките всегда сидел бунтарь. Ма в очередной раз неодобрительно покосилась на него.

— А вы, молодой человек, расскажите-ка нам, когда уже остепенитесь, — строго произнесла она, и нож звякнул о тарелку.

Под «остепениться» ма могла подразумевать все, что угодно: от «найти работу» до «жениться». Я бросила братцу сочувственный взгляд.

— Ну ма! — капризно протянул он и поморщился, приложив два пальца к вискам.

— И сколько ты вчера выпил? — полюбопытствовал па.

— Па! — Кит только отмахнулся.

— Ты знаешь, как губительно алкоголь виляет на молодой организм?! — Ма оседлала любимого конька, и братец подпер рукой щеку и прикрыл глаза: так он настраивался на долгий и серьезный разговор. — Заболевания внутренних органов, ранние морщины, импотенция, в конце концов!

Кит фыркнул, но выражение его лица не поменялось.

— Это все от безделья! — разгорячившись, ма указала вилкой в сторону моего братца, и па удивленно приподнял бровь в ответ на это вопиющее нарушение этикета. — Отец столько раз предлагал тебе устроиться в его компанию. Скажи ему, Рональд. Кроме того, Анжелика давно хотела познакомить тебя со своей дочкой Агнесс. Замечательная девочка. А как играет на скрипке!

Анжелика Ноулз была приятельницей ма, а ее дочь в свои двадцать три, действительно, прекрасно играла на скрипке, носила брекеты и круглые очки и в любой компании только молчала и краснела, особенно, если при этом присутствовала ее мать. Судя по выражению лица Кита, стрела, пущенная ма, на этот раз достигла цели.

— Побойся Бога, Маргарет! — не выдержал и па. — Мальчику всего двадцать пять лет! В наше время парни спокойно гуляют до тридцати холостыми. Вся жизнь еще впереди!

— Ты в его возрасте уже женился на мне! S! — парировала ма, и ее лицо засветилось улыбкой победителя: я не раз слышала историю ее триумфального завоевания папы. — И мне надоело, что мистер Джус ходит к нам чаще, чем на работу!

Мистер Джус был начальником полицейского участка. Каждую неделю Кита ловили то за езду в нетрезвом виде, то за драку, то за купание голым в фонтане на площади перед Центральным парком, то за мелкие кражи. Па приходилось идти платить выкуп за условное освобождение и просить мистера Джуса не возбуждать дело. В итоге они неплохо подружились, жизнь Кита стала еще легче, а начальник полиции полюбил заглядывать к па на рюмочку коньяка и задушевные разговоры в кабинете.

— Может быть, приличная молодая жена, наконец-то, совладает с нашим Китом, — закончила отповедь ма и вдруг повернулась ко мне. — Кстати, Алиша, для тебя у меня тоже есть замечательный молодой человек, Уолтер. Помнишь, мою подругу Мириам? Ее сын. Уже возглавляет отдел в «Джорджтаун-кэпитал», еще немного — и станет коммерческим директором.

Я беспомощно посмотрела на Кита и папу в поисках поддержки, но оба уткнулись в тарелки, сделав вид, что индейка сейчас интересует их больше моей судьбы. Впрочем, на их месте я поступила бы точно так же: ма редко решались перечить в нашей семье.

— Ма-а-м, — робко протянула я, — но у меня же есть Хью!

Ма слегка наморщила лоб. Такое она делала редко, опять же помня про ранние морщины.

— Но вас же связывает только дружба? — под пристальным взглядом мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть и опустить глаза. — Ну вот, значит, тебе не возбраняется приглядываться к тем, кто… более перспективен.

Мы с Хью познакомились совершенно случайно. В полицейском участке, куда меня и маму пригласили давать показания после ограбления в Центральном парке. Хью стоял чуть поодаль, наблюдая за мной. Он сразу показался привлекательным: высокий слегка смуглый кареглазый шатен. Говорят, больше всего женщин сводят с ума мужчины в форме. А если ко всему прочему у этих мужчин есть значок и пистолет…

В какой-то момент я поймала его взгляд и, не удержавшись, улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, но не подошел. А через пару дней сам постучал в двери моего дома и вернул мамину сумочку и деньги. Мы обменялись телефонами и с тех пор редко расставались более, чем на два дня. При мысли о том, что Хью узнает о моем знакомстве с каким-то Уолтером, которого прочат мне в женихи, я пришла в ужас.

— Ма, давай начнем с Кита, — попыталась выкрутиться я, и братец тут же скорчил мне злобную гримасу. — В конце концов, он старше и хуже себя ведет.

— Мне не важно, кто из вас первым устроит свое будущее! — ма отложила приборы и всплеснула руками. — Главное, чтобы вы нашли свое счастье.

Мы с Китом переглянулись. Ну да. Если бы только ма знала, что каждый из нас подразумевает под счастьем! Братцу для этого явно не хватило бы одной женщины, а мне…

Если бы кто-то спросил меня, что самое главное в жизни, я бы, не задумываясь, ответила: семья. Что бы там ни говорили, а будь ты хоть трижды успешной бизнесвумен, как например, Аманда Баскетт, владелица картинной галереи и старинная подруга мамы, но без семьи будешь выглядеть жалко. Аманда была уже совсем старой: ей перевалило за сорок, и все шептались за ее спиной об отсутствии мужа и детей.

Слыша подобные пересуды (а это неминуемо, если ты хоть немного вращаешься в обществе), я всегда втайне радовалась, что у меня есть Хью. Он был не похож на остальных мужчин, встречавшихся мне: серьезный, ответственный и, вместе с тем, нежный и заботливый. Он мог снять пальто, укутать меня и на последние деньги повести в кофейню пить горячий чай, если я замерзала во время прогулки. Мог просто держать за руку, если я порой жаловалась ему на что-то или даже плакала от обиды. С таким мужчиной не страшно встретить старость. От такого хочется родить детей.

Хью не интересовался модой или гаджетами, не завидовал другим и не требовал, чтобы я увеличила грудь. Иногда казалось, что он вырос на другой планете. По большому счету так и было — все-таки мы принадлежали к разным социальным слоям. Мои подруги снисходительно фыркали, стоило нам появиться вместе, брат держался равнодушно, а ма, хоть сама всегда и повторяла, что нельзя судить человека по одежке, намекала, что он «бесперспективен».

Осознав, что разговор зашел в тупик, я осторожно откашлялась и отложила бумажное полотенце.

— Ты куда? — тут же оживилась ма.

— Вспомнила, что нужно подготовить реферат к зачету. Посижу немного в университетской библиотеке. Все равно обед уже почти закончен.

— Потом сразу же домой! — Как всегда назидательно бросила мне вдогонку ма.

…Хью стоял, прислонившись к парапету набережной и глядя на реку. Он не спрятался в тень клена, растущего неподалеку, и поэтому я решила, что не заставила себя долго ждать. Кожа на его шее и руках уже позолотилась загаром, и мне нестерпимо захотелось запустить ладони под его белую рубашку. Туда, где загара не было…

От собственных мыслей почувствовала, что краснею.

Я обожала квартиру Хью в доме у реки. Обычно оставляла машину на парковке у набережной, чтобы не вызывать лишних сплетен среди его соседей, и мы, взявшись за руки, шли к нему, по пути обсуждая, какой фильм будем смотреть этим вечером. Иногда Хью разрешал мне хозяйничать на кухне, и тогда я представляла, что из мисс Стюарт превратилась в миссис Тоддлер, и что в гостиной муж и пара толстощеких карапузов с нетерпением ожидают мой фирменный капустный пирог. Если бы он вдруг вынул кольцо и встал на колено, я бы наверно сошла с ума от радости. Но Хью молчал. Ма говорила, что мужчинам в таких делах всегда надо много времени, чтобы собраться с духом. Оставалось лишь ждать.

— Как прошел твой день? — спросила я, прижавшись к его плечу.

По лицу Хью пробежала легкая тень.

— Все как обычно. Не хочу пугать тебя подробностями.

Он, действительно, не любил говорить о своей работе, объясняя это тем, что я слишком чувствительна и ранима. Не отрицаю, так и было, и слушать про жуткие убийства не хотелось. Только подумать, сколько злых людей вокруг! И на улицу выходить станет страшно. Но ма всегда спрашивала у па, как прошел его день. А что тебе на это ответят — не так уж и важно.

— Что ты сказала родителям на этот раз? — как бы невзначай поинтересовался Хью, открывая и придерживая дверь подъезда, чтобы я могла пройти.

— Что-то про университетскую библиотеку. Когда речь заходит об учебе, они готовы дать мне сколько угодно времени.

— Твоя успеваемость на самом деле хромает, пока ты здесь, со мной?

Мой каблук соскользнул со ступеньки, и Хью тут же придержал меня за локоть.

— Нет, вовсе нет! — поспешила ответить я. — Все, что нужно, легко найти в интернете. Хорошо, что родители по старинке думают, что без книг не обойтись.

Хью ничего не ответил, вынимая из кармана ключи и отпирая входную дверь, но я догадывалась, что ему неприятно. Каждый раз, с тех пор как он понял, что мои родственники настроены холодно, на этой теме Хью замолкал.

— Хочешь, приготовлю что-нибудь вкусненькое? — кокетливо спросила я, входя в прихожую и украдкой оглядывая себя в большом зеркале. Все было в порядке, короткое платье из хлопка почти не помялось за время езды, а прическа — не растрепалась.

— Кухня в твоем распоряжении, — с улыбкой пожал плечами он, но стоило мне сбросить босоножки и сделать шаг, как Хью схватил меня за руку и развернул к себе.

— К черту вкусненькое, — прошептал он, — я хочу тебя.

Сумка выпала из моих рук. Такие моменты я любила больше всего. Хью мог быть серьезным, надежным и деловым, но стоило нам оказаться вдвоем в его квартире, становилось понятно, что рядом друг с другом мы не можем спокойно находиться, пока не займемся любовью. С самого первого раза это выглядело как естественнейшая вещь в мире. Пусть ма всегда повторяла, что спать с мужчиной до брака нехорошо, но перед энергетикой Хью невозможно было устоять. Он мог только погладить меня по щеке, а колени уже подкашивались, и губы пересыхали.

— А я — тебя, — прошептала я в ответ, закидывая руки ему на шею.

…После таких моментов мысли еле крутятся в голове. Хочется нежиться и думать о чем-нибудь приятном. Вот и сейчас, вытянувшись рядом с любимым поперек кровати, мечтала о том, что первым делом повешу в спальне портьеры, чтобы создать приятный полумрак. Жалюзи, висевшие сейчас, придавали помещению слишком офисный вид и лишали уюта. Потом в гостиной было бы неплохо обновить мебель…

Кроме того, не оставалось места для детской, и это всерьез озадачивало. Я украдкой покосилась на Хью. Он лежал, закинув руку за голову, и курил, задумчиво выпуская в потолок клубы дыма. Ма никогда не поощряла курение в доме, но здесь хозяином был Хью, и мне пока приходилось молчать по этому поводу. Стало любопытно, почему же у него сегодня такой отсутствующий вид. Может быть, он думает над тем, как сделать предложение, и не знает с чего начать?

— А может, сбежим? — слова сорвались с моих губ сами собой.

— Что? — Хью слегка вздрогнул и перевел на меня слегка затуманенный взгляд, как будто впервые осознал, что находится здесь не один.

— Ну я подумала… мы не первый день вместе. А в Джорджтауне слишком много значения придают месту в обществе. Здесь слишком хорошо знают нас обоих, — я перевернулась со спины на живот и заглянула в его лицо. — Так может, сбежим в другой город? Или даже страну? Где никто не будет знать, кто мы и откуда. Мы будем равны. Поженимся…

— Алиша, — Хью резко сел и, потянувшись, затушил сигарету в пепельнице, стоящей на полу у кровати, а затем повернулся ко мне. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Но почему? Я же вижу, как тебе неприятно, когда мои родственники и знакомые делают вид, что не замечают тебя! Мы так редко выходим куда-то вдвоем!

— Мне, в самом деле, бывает неприятно, — он ласково погладил меня по волосам. — Но не от этого. Просто не хочется, чтобы кто-то думал, что я пользуюсь тобой, хочу извлечь какую-то выгоду.

— Но какую выгоду ты можешь извлечь? Я еще понимаю, извлечь выгоду, как в случае с моим па, который дружит с мистером Джусом…

— Учитывая, что ты моложе и богаче меня, вполне очевидную.

— Все равно не понимаю, — нахмурилась я.

— И не надо, — Хью снова лег рядом, — я уже подумал за нас двоих. И даже о том, что ты вряд ли выдержишь разлуку с родными.

— Ради тебя я готова на все!

— Ты просто не знаешь, что тебя ожидает! — рассмеялся он.

— И что же?

— Даже если представить на минуту, что я оставлю работу, а хочу сразу сказать тебе, Алиша, что это последнее, что мне придет на ум, то там, в том другом городе, куда мы убежим, я все равно найду другую работу. Ведь нам нужно будет на что-то жить? Ты будешь сидеть в одиночестве и скучать, и рано или поздно тебе осточертеет все вокруг и я в том числе, и ты сбежишь домой.

— Я не буду сидеть в одиночестве. Тоже пойду работать!

— Милая, вряд ли ты хорошо себе представляешь, что значит работать.

— Не разговаривай со мной как с ребенком! — я сделала обиженное лицо: Хью не хотел меня слушать и на каждый мой довод находил другой в противовес. — Ты меня не любишь!

— Ну, ну, — он снова погладил меня по голове. — Покажи мне того, кто в тебя не влюбится, и я скажу ему, что он идиот.

Я ткнула пальцем в грудь Хью, и он снова рассмеялся и сгреб меня в объятья. Я прижалась к нему и закрыла глаза. Ну и пусть он пока не соглашается, но ма часто говорила, что капля камень точит. В конце концов, она же женила на себе па, хоть, как поговаривают, тот поначалу и внимания на нее не обращал. Может быть, если быть понастойчивее, Хью тоже согласится.

— А ты когда-нибудь любил кого-нибудь настолько, чтобы бросить все ради нее? — пробормотала я.

— О, женщины! Откуда у вас такая тяга к самоистязанию?

— Ну скажи! — я замолотила его кулачком по груди.

— Если и любил, то так давно, что уже и сам не помню.

— Прямо хотел все бросить? — я понимала, что хожу по острому лезвию, но уже не могла остановиться.

— Нет. Не бросить. Просто быть рядом день и ночь.

— И чем все закончилось?

— Она уехала.

— Было больно?

— Алиша, — Хью вдруг прошелся ладонью по моей спине и бедру, и внутри все сладко сжалось от предвкушения. — Я не думаю, что здесь подойдет слово «больно». Было неприятно, но все уже позади. Есть ты и я. Вот что важно.

— Ты, правда, так думаешь?

Его пальцы выписывали круги на моей коже, и вдруг мне стало все равно, каким будет ответ. Хью прав. Мы вместе, а остальное неважно.