— Вы уверены? — снова спросила Софи миссис Александр, стоя в фойе гостиницы.

Миссис Александр энергично закивала.

— Да, дорогая, — повторила она. — Бедные крошки уснули на ходу, а паб в двух шагах отсюда, так что если они проснутся, я позвоню вам по этому номеру. — Она помахала бумажкой с записанным номером мобильного телефона Софи. — Я обычно не сижу с детьми, но у нас здесь тихо, и потом — учитывая смягчающие обстоятельства. Давайте уже, идите, у вас у обоих такой вид, как будто вам необходимо срочно выпить.

Луис тепло улыбнулся хозяйке.

— Так вот какие услуги предоставляются в бутик-отелях, — сказал он, бесстыдно флиртуя с немолодой женщиной. Для Софи, которой пришлось увидеть, как он в открытую флиртует, это было неприятным открытием. Уж очень удачно ему это удавалось.

— Именно, — согласилась миссис Александр, кокетливо захлопав ресницами.

Как только они вышли на улицу, налетел холодный порыв ветра, и Софи поплотнее запахнулась в куртку. Не говоря ни слова, Луис обнял ее за плечи и притянул к себе, в спасительное укрытие своего тела. Они молча перешли через дорогу и вошли в паб.

— Что бы ты хотела? — спросил он, прислонившись к стойке.

— Не знаю, даже не знаю! — Софи вдруг почувствовала, что ей отчаянно хочется расплакаться, но вместо этого она попросила взять ей бренди. — Большую порцию, — сказала она. — Чтоб с ног свалило. — Она не стала говорить ему, что сама чуть с ног не свалилась, когда он обнял ее за плечи, и что выпить хочет поэтому, а не потому, что чуть не утонула.

Пока Луис делал заказ, Софи осмотрелась в пабе, в котором было не очень много народу. В одном углу сидели два старика, в другом — довольно шумная компания подвыпивших местных ребят. Она пошла к третьему углу, выбрала столик. И, дожидаясь, когда Луис принесет бренди, думала о том, с какой непринужденностью он обнял ее.

Это могло означать одну из трех возможных вещей: либо теперь он считает, что они стали настолько близкими друзьями, что он спокойно может обнимать ее, как это часто делал Кэл. И в таком случае получается, что он — гей, потому что Софи еще не встречала мужчину-натурала, который стал бы обнимать женщину из чисто дружеских отношений. Либо это могло означать, что он знает, что она втайне на него запала, в чем он, опять же, ошибается, потому что это был бы признак дурного вкуса, но он все равно почему-то решил, что это так, и считает, что у него есть шанс. Тогда получается, что Луис безнравственный ловелас — описание, под которое он, по мнению Софи, идеально подходил еще совсем недавно и которое необдуманно опроверг своей раздражающей тактичностью и героизмом. Или — и это скорее всего — он, будучи мужчиной, вероятно, не пережевывал каждый свой жест и не волновался из-за последствий. Вероятно, с сожалением пришла к выводу Софи, это вообще ничего не значит, кроме того, что ее влюбленность, которую она вознамерилась уничтожить, начинала выходить из-под ее контроля.

— Господи боже, — пробормотала она, когда Луис подошел к столику. — Мне срочно нужно возвращаться на работу. Я начинаю превращаться в Лайзу. — И на одну секунду она заскучала по той мирной и скудной эмоциями жизни, какая была у нее всего несколько недель назад.

Луис поставил на стол бокалы и из расставленных вокруг него четырех стульев выбрал тот, который стоял напротив, окончательно подтвердив тем самым, что это объятие ничего не значило.

— Итак, — начала Софи, решив, что больше не позволит своему утомленному и эмоционально перегруженному мозгу думать о недозволенных вещах. — Как прошел визит к адвокатам?

Ей пришлось спросить Луиса, потому что когда он вышел, он не произнес ни слова. Только посмотрел на детей с выражением человека, который проходит серьезную проверку в реальных условиях.

— Пошли, — вот все, что он сказал, и Софи, испугавшись, что он оказался по горло в долгах, у него изъяли имущество или еще что-нибудь похуже, не стала расспрашивать его в присутствии девочек.

Луис с секунду разглядывал свой бокал.

— Сверхъестественно, — сказал он. — Оказалось, что у нас с девочками целая куча денег.

Этого Софи не ожидала.

— В самом деле? — удивленно спросила она.

— Угу, — ответил Луис, изумленный не меньше ее. — Когда мы только взяли закладную, мы также взяли страховой полис, чтобы покрыть расходы на заем и еще кое-что на случай, если кто-нибудь из нас умрет. Нас уговорил финансовый советник. Забавно, мы с Кэрри никогда не смотрели в будущее. Думаю, здесь сыграло роль скорое рождение ребенка. Мы вдруг поняли, что мы, вообще-то, взрослые люди. Хотя должен признать, что я плохо представлял себе, что такое страховка, просто продолжал ее оплачивать, хотя иногда, когда с деньгами было совсем туго, нас терзал соблазн аннулировать ее… не то чтобы… но мы почему-то этого не сделали.

Софи как будто издалека слушала, как он говорит о своей совместной жизни с Кэрри, используя это «мы». Она не общалась с ними, когда они были женаты, и ей было тяжело думать о том, что когда-то они были вместе, даже когда Луис рассказывал какие-то бытовые мелочи. Такое ощущение, будто существовало три разных реальности, никак не связанных друг с другом: Кэрри и Луис, спокойно живущие своей жизнью на этом берегу вместе с Беллой и Иззи; Кэрри, изо всех сил пытающаяся вырастить двоих детей после того как Луис бросил ее, сбежав в другую часть света; и теперешний Луис — этот почти незнакомый ей мужчина, к которому Софи постепенно тянуло все больше, в самый неподходящий для этого момент.

Три параллельных мира, и Софи должна их все как-то осмыслить и соединить, и при этом постараться не свихнуться окончательно.

— В любом случае, — говорил Луис, — я продолжал все это оплачивать и после того, как уехал, и те деньги, что зарабатывал на нескольких непостоянных работах, клал на наш общий счет. Я знал, что Кэрри не хочет, чтобы я помогал ей, но я не мог ничего не делать, поэтому продолжал оплачивать необходимые счета, деньги мне обратно не пересылали, и, наверное, поэтому у меня было хоть какое-то спокойствие на душе.

Софи осторожно наблюдала за тем, как он с такой беспечностью рассказывает о том, как бросил Кэрри. Но она знала, что Луис — не черствый и не бездушный человек, она была уверена в этом. Поэтому только молча продолжала слушать.

— Совместный счет не так уж и велик, — продолжал он. — Там всего несколько штук. Адвокат объяснил мне, что Кэрри ничего не снимала после того, как я уехал. Но этот счет принес нам прямой дебет по страховому полису. После того, как будет погашена закладная на дом, у нас останется около сотни тысяч фунтов.

Софи заморгала.

— Черт. — Больше у нее не нашлось слов.

— Вот именно, поэтому я и говорю — сверхъестественно. Когда я узнал про Кэрри, то готов был немедленно мчаться сюда и бороться за своих девочек. Я был готов к любым действиям, собирался устроиться на работу. Знал, что мне придется нелегко, но я был на это настроен, потому что это мой шанс все исправить, это был бы взрослый поступок. — Он помолчал. — Знаешь, по большому счету все было продиктовано эгоизмом, просто так у меня повысилась бы самооценка. Но как только я вернулся, я понял, что мои чувства — не главное. А главное — мои дети, двое моих детей. Когда я увидел лицо Беллы, понял, какую травму нанес ей собственной слабостью, и я бы не вынес, если бы подвел ее снова. Но я был готов к тому, что это будет тяжело. И хотел этого. Мне кажется неправильным, что мне принесли сразу столько денег на блюдечке, неправильно, что я нажился на смерти Кэрри. — Луис с большим трудом произнес ее имя, заерзав на стуле. — Может, мне пожертвовать их на благотворительность и начать все сначала? Как думаешь?

Софи снова заморгала.

— Перестань уже моргать и скажи хоть что-нибудь, — воскликнул Луис. — Мне от этого не по себе.

— Извини. — Софи перевела дыхание. — Просто я ушам своим не поверила. Луис, не сходи с ума! Ты не можешь отдать деньги. Вы с Кэрри застраховали жизни друг друга. Только и всего. Кэрри умерла, и теперь ты получишь выплату, более того — выплату получат твои дети! Эти деньги и так выплатили бы, если б ты упал в вулкан в этой твоей Лиме…

— В Лиме нет вулканов, — перебил ее Луис.

— Неважно… — Софи подняла ладонь, чтобы он больше не перебивал ее. — Я считаю так: ты продолжал осуществлять выплаты, поэтому теперь вы с детьми получили заслуженную прибыль. Это — факт. Но самое главное — это именно то, чего хотела бы Кэрри для своих детей. Она хотела бы, чтобы у них было будущее. И она хотела бы, чтобы ты взял передышку. Ты только подумай: ведь теперь тебе не придется погрузиться с головой в ненавистную работу вроде той, которая была у тебя в типографии. Ты сможешь проводить больше времени с девочками, вы сможете получше узнать друг друга. Может, ты даже сможешь купить себе приличный фотоаппарат и снова заняться фотографией.

Луис посмотрел на нее.

— Что? — спросила Софи, которой стало не по себе.

— А как ты догадалась, что я снова хочу заняться фотографией?

— Ну, у тебя же был свой собственный бизнес, разве нет? Еще до рождения Беллы, когда тебе потребовался регулярный доход? Ведь очевидно, что никто не захочет выполнять дурацкую ненавистную работу, когда есть возможность заниматься любимым делом. Софи наблюдала за тем, как омрачилось лицо Луиса и как он отвел взгляд.

— Ты поэтому уехал, Луис? — Вопрос вырвался сам собой прежде чем она успела его как следует сформулировать. — Потому что тебе показалось, что ты в ловушке? Потому что стал мужем и отцом прежде, чем успел что-либо сообразить? Поэтому?

— Нет! — Он протестующее повысил голос, и все остальные посетители оглянулись и посмотрели на них. — Нет, — сказал он уже более спокойным тоном. Взял свой опустевший бокал и поднялся. — Думаю, нам уже пора об этом поговорить. Я знаю, что тебе это до сих пор не дает покоя, поэтому хочу, чтобы ты узнала правду. — Он сглотнул. — Ты — настоящий… друг. Поэтому я все расскажу, если ты действительно хочешь это знать.

Софи посмотрела на него. А хочет ли она знать? Если узнает, то тот воздушный замок, который она себе построила, надеясь на то, что эта хрупкая молодая семья нуждается в ней, рухнет окончательно. Но она чувствовала, что это не так. Софи должна знать, почему Луис бросил Кэрри, чтобы положить конец этой дурацкой влюбленности и спокойно отойти в сторону.

— Хочу, — сказала она.

— О’кей. Я только возьму себе еще выпивки.