Это штрафной талон, который мне выписали за парковку на желтой линии в тот день, когда Грэг пригласил меня выпить. Конечно, я опоздала – ни к одному свиданию я не готовилась так долго. Раздумывала, что надеть и стоит ли вообще идти. Грэг предложил встретиться тем же вечером; стояла адская жара, и я согласилась – скорее потому, что не знала, как отказаться. Все, абсолютно все вещи в шкафу меня полнили или старили – по крайней мере, мне так казалось. Я выбрала шифоновое платье и поняла, что у него слишком глубокий вырез; примерила батиковый сарафан и решила, что он не скрывает мой возраст. Затем я пошла к Кэйтлин (та у себя в комнате делала вид, что читает), и она подобрала мне наряд, в котором я выглядела как библиотекарша, подрабатывающая монашкой. Тогда я вернулась в спальню и надела джинсы и белую футболку. Можно было смело сниматься в рекламе средства для ухода за кожей, но больше у меня ничего не осталось. Я вертелась перед зеркалом, приседала, проверяла, не нависает ли живот над поясом, разглядывала складку дряблой кожи, которая появилась после родов да так и не исчезла. Интересно, думала я, Грэг вообще знает, кого позвал в бар?

«Мы просто идем выпить», – говорила я своему отражению. Да, ничего особенного, но как же бешено колотилось сердце, когда я, боясь опоздать, проехала на красный свет и со скрежетом затормозила на двойной сплошной линии. Давненько со мной такого не было.

Грэг сказал, что будет ждать на заднем дворе, в саду. Когда я шла через бар, казалось, что все глядят на меня. Вокруг сидели молодые девицы в откровенных топах и коротеньких шортах. На фоне этих пробивных красоток я ощущала себя гораздо старше своих тридцати шести – и глупее! Ну не дура ли: согласилась на встречу, да еще решила, что это свидание? Я уже не сомневалась, что Грэг хочет выудить из меня больше денег и после пары натянутых фраз заговорит об отделке дома. Или, может, все будет как в тех историях, про которые пишут в журналах и рассказывают по телику: бедная женщина влюбляется в афериста, а он удирает, прихватив все ее сбережения. Денег у меня, вообще-то, не было, но когда я увидела Грэга под деревом в самом конце сада, то подумала, что отдам ему ключи от дома – пусть только разрешит пять минут на себя посмотреть.

Грэг сидел на скамейке, обхватив ее ногами, будто ковбой. Да, так я и подумала: он похож на ковбоя. Ковбой-строитель.

– Я взял вам белого вина, – сказал он, кивнув на запотевший бокал. – Не знаю, угадал ли, но у вас в мусорке полно бутылок из-под белого, так что… Это «Пино-гри». Я в вине не разбираюсь, но в баре разливают только три вида, и это самое дорогое.

Я засмеялась, он покраснел; я покраснела, он засмеялся. Несколько секунд мы не смотрели друг на друга, не зная, что делать, – несколько раз порывались чмокнуться в щеку и пожать руки, но в итоге не сделали ни того, ни другого.

Я никак не могла решить, где лучше сесть – рядом или напротив, – и в итоге, обойдя стол, уселась с другой стороны, на самом солнцепеке. Дело шло к вечеру, однако жара не спадала. Меня почти сразу бросило в пот.

Я не помню, о чем мы говорили, зато запомнила все остальное: и чувство, что он совсем рядом, и солнце, припекающее затылок, и взмокшие плечи, и мечты о втором бокале вина и походе в уборную – неосуществимые, поскольку я только что пришла.

– У вас такой знойный вид… – сказал Грэг.

– О, спасибо, – потупилась я от неожиданно откровенного комплимента.

– Нет, в смысле, от солнца.

Секунду я смотрела на Грэга в ужасе, а потом засмеялась. Он тоже. Я закрыла руками лицо, чувствуя, что краснею с головы до пят.

Затем Грэг предложил выпить еще по бокалу в баре, где не так жарко. Он протянул мне руку, но я решила встать со скамейки сама. Получилось не очень – нога застряла под столиком, я потеряла равновесие и упала прямо на Грэга. Он придержал меня за плечи. Мы пошли внутрь, и мне вновь почудилось, будто все глазеют на нас и думают: что такой красавец с календаря забыл в компании этой старухи? Мужчины с его внешностью обычно встречаются со стройными блондинками чуть за двадцать. Чем я ему приглянулась?

Мы стояли у барной стойки, и там он впервые неслучайно коснулся меня и накрыл мою руку ладонью. Я отчетливо помню то чувство – дрожь, встряску, желание. Мы смотрели друг на друга и разговаривали, будто ничего не случилось.

Когда он провожал меня к машине, солнце уже зашло. На лобовом стекле поджидал штрафной талон. Грэг извинился, но я заверила, что его вины здесь нет. Он отлепил листок от стекла, и я спрятала его в сумочку.

– Пока, – сказала я.

– Вы ведь не против, если я еще позвоню? – спросил он вместо прощания.

– Конечно, нет, – ответила я, хотя все еще подозревала, что он пытается впарить мне строительные услуги.

– Значит, до завтра.

– Грэг… – Я замолчала и, кажется, целую вечность подбирала слова. – Ладно.

Чувство неловкости нарастало. Я не знала, куда себя деть. Грэг открыл мне дверцу и наблюдал, как я сажусь в машину, включаю зажигание и выруливаю на дорогу. Лишь когда я проехала светофор и свернула направо, он исчез из зеркала заднего вида.

А про штрафной талон я совсем забыла. Он так и остался на дне сумки. Слишком многое тогда занимало мои мысли. Впрочем, нет, не многое – только одно. Я не могла думать ни о чем, кроме Грэга.