Я резко просыпаюсь и сажусь в постели. Мутный утренний свет сочится сквозь плотные занавески. Постепенно понимание возвращается: я все еще в Манчестере. И я не одна.

Очень тихо, очень медленно я поворачиваю голову и вижу, как рядом, лежа на животе и приоткрыв рот, посапывает Зак. Светлые волосы спутались – не знаю, как он это переживет. Я осторожно вылезаю из постели и запираюсь в ванной.

Когда Пол Самнер вежливо послал меня к черту, моя реакция удивила меня саму. Я-то была уверена, что зальюсь слезами и испытаю всю гамму чувств, которые терзали меня в последние месяцы – одиночество, смятение, отчаяние. А вместо этого ощутила прилив сил и наконец-то вздохнула свободно. Зак шел за мной по пятам и просил рассказать, что случилось, но я ответила не раньше, чем мы покинули здание факультета.

– Он мне не поверил. Сказал, будто мама все выдумала из-за Альцгеймера.

– Вот черт… – искренне расстроился Зак.

– Да нет, все в порядке, – радостно успокоила я его. – Все, что могла, я сделала. Кстати, спасибо за помощь. Теперь я, наверное… поеду домой.

– Не уезжай, – сказал он, коснувшись моей руки. От неожиданности меня будто током ударило.

– Ну… – Я слегка отодвинулась. – Похоже, все-таки придется. Что мне еще здесь делать?

– Ты считаешь, что Пол Самнер – твой отец? – спросил Зак.

– Да. Мама меня не обманывает… Ты его видел? Мы похожи как две капли воды. Даже поверить сложно. Впрочем, какая разница? Он не хочет меня знать, и ладно. Обходилась же я раньше без отца… У меня есть мама, и я ей нужна, поэтому еду домой.

– Дай ему еще один шанс, – сказал Зак, загораживая мне дорогу. – Это слишком важно, нельзя просто взять и уехать.

– Не нужен ему никакой шанс, – возразила я.

– Нет, нужен. Может, он еще не знает об этом, но однажды проснется и поймет, что наделал. Поэтому ты должна остаться. Дай ему последний шанс стать твоим отцом.

– Ты что, Иисус?

– Нет, – рассмеялся Зак. – Иисус не надел бы такую футболку.

– Ну да, у него есть вкус.

– Позвони домой, поговори с мамой. Наверняка она не захочет, чтобы ты сдавалась.

– Ты пьешь спиртное? – спросила я.

– Иногда.

– Тогда идем в паб. Я не пью, но хоть посмотрю, как ты наклюкаешься.

Зак со смехом покачал головой.

– Давай лучше пообедаем. Я знаю одно приятное местечко. А потом позвонишь маме, хорошо?

– Может, ты будешь моим папашей? У тебя лучше получается.

* * *

Вот это в Заке самое удивительное: он такой забавный, добрый и милый, даже с теми, кого едва знает. Интересно, без него я так же легко перенесла бы разговор с Полом? Возможно. Все-таки мама научила меня одной важной вещи: быть матерью – значит никогда не пасовать перед трудностями. Если уж я решила, что люблю своего ребенка, то надо держать планку. Впрочем, без Зака все равно было бы труднее.

Мы приятно провели день – не напрягаясь, не выискивая в словах потайной смысл, как всегда было с Себом. Зак не испытывает потребности доказывать окружающим свою крутизну. После обеда меня стало клонить в сон, поэтому мы пошли в кино – Зак хотел посмотреть какой-то нелепый фильм про грабителей, где все гонялись друг за другом на автомобилях. Я заснула минут через двадцать и проснулась на финальных титрах у него на плече. Зак чмокнул меня в лоб и сказал, что ему пора на работу. Я не хотела расставаться, но просить его пропускать ради меня смену было бы нечестно.

Он проводил меня до гостиницы. Странная была прогулка. В конце концов, мне есть о чем подумать помимо смазливого парня с чудовищным вкусом в одежде и музыке. Если бы все сложилось иначе, если бы я не ждала ребенка, а мама не теряла бы память, то, возможно, я была бы на седьмом небе от того, как Зак на меня смотрел. Я до сих пор помню, как мы шли по людным улицам Манчестера, а он украдкой бросал на меня взгляды и отворачивался, когда наши глаза встречались. В вестибюле гостиницы он взял мой телефон и попросил звонить, если что-то понадобится. А потом проводил меня к лифту и на прощание поцеловал в щеку. В другой жизни я была бы в восторге от обещания чего-то нового. А в этой… Если бы не мама и не Пол Самнер, я никогда не приехала бы в Манчестер и не познакомилась с Заком. Нельзя забывать: это не судьбоносная встреча, а всего лишь серия совпадений. Сегодня – самое позднее, завтра нужно будет двигаться дальше.

Я пыталась уснуть перед телевизором и не думать о том, что меня ждет с приездом мамы, бабушки и Эстер, когда зазвонил телефон. Я подскочила от неожиданности и сразу подумала – случилось что-то ужасное. Однако на экране высветилось имя Зака. Было уже за полночь.

– Алло?

– Это я.

– Знаю.

– Просто хотел проверить, все ли в порядке. Если честно, я весь вечер о тебе думал. В пристойном смысле, – поспешил добавить он. – Ну, о том, что тебе пришлось пережить.

Признаюсь, я была разочарована: если бы Зак думал обо мне в непристойном смысле, мне бы это польстило. Я погладила живот, который только начал округляться, и улыбнулась. Может, когда-нибудь мне повезет, и я вслед за мамой встречу мужчину, который на всю жизнь станет мне надежной опорой. Однако сейчас я сама должна стать опорой для своей семьи.

– У меня все в порядке, – сказала я Заку. – Даже странно, в голове столько времени был бардак, и вдруг наступила ясность. Я решила дать Полу Самнеру еще один шанс. То есть не уверена, что шанс – подходящее слово. Скажем, еще одну попытку. Завтра приедут мама, бабушка и сестренка, так что это больше похоже на вендетту.

– Можно мне прийти? – внезапно спросил он. – Сейчас.

– Ко мне в номер? Звучит непристойно.

– Нет, то есть… Просто увидеть тебя, поболтать. Мне нравится с тобой разговаривать.

– У тебя что, нет друзей?

– Друзей полно, – засмеялся Зак. – И есть один новый, которого я, может, послезавтра уже не увижу. Ну так что, ты не против? Можно кино посмотреть. В этот раз выбирай сама. Никаких погонь, обещаю.

И вдруг я поняла, какое счастье будет увидеть его – грустное, но все-таки счастье. И я сказала «да».

На середине фильма я повернулась к Заку и задала вопрос, который давно вертелся на языке.

– Расскажи о своей матери. Какая она была?

Он покачал головой.

– Она была потрясающая женщина. Веселая, сильная, добрая. Мы с папой ее обожали. А какая красавица!.. Укладку и макияж делала ежедневно, куда бы ни пошла – хоть на работу в бар, хоть в церковь по воскресеньям.

– А-а, значит, ты все-таки из секты, – пихнула я его в бок.

– Не совсем, – улыбнулся Зак. – Просто мама очень серьезно относилась к религии, и мне от нее что-то передалось. Я предпочитаю думать, что там кто-то есть, а ты?

– Нет, – просто ответила я. – Я не хочу верить, будто моя мама или твоя заболели по чьей-то воле. У меня такое в голове не укладывается. Лучше думать, что это случайность, ужасное стечение обстоятельств.

– Да, – кивнул Зак, – мы с отцом тоже так думали, когда мамы не стало. Оказалось, что на ней держалась вся наша семья. Мы были злы на целый мир. На какое-то время я и отца потерял. Наши пути разошлись на четыре года, мы лишь изредка слышали друг о друге: я – о том, что его однажды вышвырнули из бара, где работала мама, и забрали на ночь в участок; он – о том, что я кочую по ночлежкам и нигде не нахожу покоя.

– А потом ты обрел Иисуса? – спросила я из вредности.

– А потом мы с отцом дали друг другу еще один шанс – вовремя поняли, что маму бы наше поведение расстроило. Не сделай мы этого, все ее старания были бы напрасны. Так что мы с папой снова стали друзьями. Потребовалось много сил и времени, но мы были нужны друг другу. Теперь у нас нет проблем. Он – моя семья, и я его люблю.

– И поэтому считаешь, что я должна дать последний шанс Полу?

– Ну да. По-моему, пока есть надежда, близкими пренебрегать нельзя.

– У меня уже есть семья – завтра утром будет здесь почти в полном составе. И я не хочу силой врываться в чужую жизнь. Даже если речь о моем биологическом отце.

Зак посмотрел мне в глаза этим своим взглядом поп-звезды и тихо сказал:

– Силой и не придется. Любой, у кого есть хоть капля мозгов, увидит, какая ты… чудесная.

Малознакомые люди так себя не ведут. Я решила отшутиться.

– Значит, я встречала кучу людей, у которых мозгов ни капли.

– Вполне вероятно, – сказал Зак, скрестив руки и откинувшись на спинку кровати.

Чуть позже, когда я уже задремала, меня разбудил его голос.

– Как ты назовешь своего ребенка?

Прежде Зак не касался этой темы ни разу.

– Понятия не имею, – ответила я. – Если мальчик, то Луноход или Ранец. Если девочка, то Яблочко.

– А его отец что думает? – вкрадчиво спросил он. Я вдруг поняла, что об этом мы тоже не говорили. У Зака вполне могло сложиться впечатление, будто отец ребенка дожидается меня дома.

– Он со мной порвал и думает, что я сделала аборт. Нет, я, конечно, расскажу ему. Придется, потому что… ну, взгляни на меня – ходячий пример того, как история повторяется. Я не хочу, чтобы ребенок через двадцать лет оказался на моем месте.

– Правильно, – кивнул Зак. – Надо все рассказать.

Не знаю, когда мы уснули и кто уснул первый – скорее всего, я. Помню только, что минуту назад мы обсуждали истинный смысл фильма «Сияние», и вдруг наступило утро. И хотя мы всю ночь проспали спиной к спине, мне почему-то было уютно, как в самых крепких объятьях.

Жаль, что я заснула в одежде – но, наверное, лучше так, чем совсем без нее.

Хорошо бы принять душ, однако делать это при Заке как-то неправильно, поэтому я просто чищу зубы, смываю макияж и, наклонившись над ванной, подставляю волосы под струю теплой мыльной воды, которая наперекор гравитации ползет вверх по моим локтям и мочит футболку. Я обматываю голову полотенцем и тут же снимаю его, увидев себя в зеркале. Пусть так сохнут. Зак в комнате все еще спит. Он такой… смехотворно красивый, что я напоминаю себе: красивые мальчики с кучей друзей не влюбляются в беременных девушек с дурацкими волосами и неизлечимо больными матерями. Хотя почему бы не помечтать…

Я сажусь на краю постели и касаюсь его руки. Да, здорово он устал вчера… Я легонько трясу его за плечо. Зак открывает глаза, и на его лице появляется такая сладкая, счастливая и сонная улыбка, что хочется его поцеловать. Однако я держу себя в руках.

– Уже утро. Девятый час.

– Так я здесь всю ночь проспал?! – Зак сладко потягивается. – Ладно, пойду домой. Мне сегодня еще на работу, надо переодеться. Не забудь попрощаться перед тем, как уехать из Манчестера, – добавляет он, глядя мне в глаза.

– Хорошо, – обещаю я.

Зак собирает вещи и кое-как приглаживает всклокоченные волосы. Я провожаю его до двери.

– Сейчас я тебя обниму, – предупреждает Зак. Кивнув, я обвиваю руками его шею, а он очень нежно прижимает меня к себе.

– Вы двое – берегите себя, – говорит он напоследок и уходит.

А я понимаю, что он первый после мамы напрямую обратился к моему ребенку. И это такое счастье!

* * *

– Рози! – Мама бежит мне навстречу, расставив руки. – Рози Макмози! Ну, теперь-то повеселимся!

Она целует меня и чуть не душит в объятьях.

– Отвяжемся от взрослых – и в город, идет? Знаешь приличные бары?

– М-м-м…

Эстер трет кулачками заспанные глаза и, завидев меня, соскакивает с бабушкиных рук.

– Кэйтлин! – выкрикивает она мое имя с таким же восторгом, с каким мама только что назвала меня Рози. – Ура!

Я подхватываю ее и целую.

– Моя сестренка, – представляет ее мама. – Она ничего такая, не надоедливая.

– Мама притворяется, – поясняет Эстер.

– Привет, дорогая. – Бабушка целует меня в щеку, а мама картинно закатывает глаза, будто хочет сказать – ох уж эти предки… Я прыскаю со смеху, бабушка хмурится. – Клэр, мы в Манчестере, приехали помочь твоей дочери и поговорить с Полом Самнером.

– А, с этим… – Мама подмигивает и улыбается, как… наверное, как я этим утром. – По-моему, он в меня втюрился. Значит, он здесь? А мне и надеть нечего…

– Клэр! – Бабушка берет маму за руку и глядит ей в глаза. – Это Кэйтлин, твоя дочь. Ей двадцать лет, помнишь? И у нее будет ребенок, совсем как у тебя в ее возрасте.

– Я не собираюсь так рано рожать, – испуганно говорит мама. – Какой дурой надо быть, чтобы залететь в двадцать лет?

– Такой, как ты. А Кэйтлин скоро сделает тебя бабушкой.

Мама смотрит на меня.

– А, так ты не Рози?

– Нет, мама, – говорю я, протягивая руки.

– Привет, милая. – Она снова обнимает меня – в этот раз скромнее, как полагается матери. – Я так скучала! Что ж, давай подумаем, как нам образумить твоего отца.