Лорен Л. Коулмен “Ураганы судьбы”

Для Морт и Джуди Вайсман. Это было честью.

 

Благодарности:

Просто удивительно, какие изменения могут произойти за такое короткое время. Пока задумывалась и писалась данная книга, FASA решила закрыть свои двери, а право собственности на BattleTech® было продано WizKids Games, и приблизилось то, что казалось концом этой сюжетной линии (но не концом BattleTech®). Так или иначе, этот переходный период был смягчён следующими замечательными людьми.

Я бы хотел выразить свою признательность Джордану и Доуни Вайсман, Россу Бэбкоку, Морт Вайсман, Донне Ипполито, и Майе Смит за их дружбу и поддержку. А также всем тем, кто помогал сделать FASA тем, чем она была: Рэндаллу, Брайану, Майку, Шерон, Крису, Аннализе, Ретту, Джил, Сэму, Дэну, Диане, Джиму, Фреду и всем остальным, с которыми мне не удалось познакомиться на-столько хорошо, как того бы хотелось.

Отдельная благодарность остальным из «Последней Пятёрки», каждый поспособствовал тому, чтобы привести гражданскую войну к завершению. Рэндаллу Биллсу, Блейну Парду, Тому Грессману и Крису Хартфорду. И Майку Стакполу, их постоянному другу.

Особая признательность моему агенту Дону Маасу, который всегда облегчает мне работу. И по-здравления по поводу новой книги!

Целую свою семью – Хезер, Талона, Коннера и Алексу.

Отдельно следует упомянуть и котов – Румора, Рейнджера и Хаоса, которые спят на солнышке, пока я пишу эти строки. Иногда я задумываюсь, не слишком ли вы переоценены, ребята? (Я поплачусь за это).

 

Мартовские иды

1

Авалон-сити, Новый Авалон,

Марка Круцис,

Федеративные Солнца,

6 марта 3064 г.

Пресс-центр представлял собой совокупность комнат, упрятанных в самой отдалённой части одного из крыльев дворца Дэвионов. Там пахло затхлым сигаретным дымом и дешёвым кофе, запахами, кото-рые у архонт-принцессы Катрины Штайнер-Дэвион всегда ассоциировались с нервным напряжением политических обозревателей. Она представила эту вонь, тянущуюся за ними через тайные встречи с анонимными информаторами в потогонные ярусы издательских домов и в тесные кабинеты редакторов-гипертоников. Но также эта вонь проложила себе путь сюда, перекинувшись на обитые деревом стены и распространившись по дорогим коврам дворца Дэвионов. Её дворца.

«Как будто собаки, постоянно метящие свою территорию», – подумала Катрина. Полудикие псы, всегда что-то вынюхивающие по сторонам, скалящие зубы, готовые напасть при первых признаках слабости.

Вот только сегодня здесь не будет ни лязга челюстей, ни лая. Никаких стонов покусанных. Две сотни пустых кресел приветствовали её, когда она твёрдым шагом с уверенным выражением на лице вошла в пресс-комнату, оставив своих советников у двери, вне поля зрения. Съёмочная группа из двух человек с голокамерой одиноко дежурила в центре комнаты, уже записывая. Катрина выбрала тёмный флотский костюм, теплотой своего цвета оттеняющий её холодные голубые глаза; золотистые волосы были туго заплетены по обеим сторонам головы, чтобы произвести профессиональное впечатление.

По пути к столу она небрежно кивнула операторам. «Доброе утро», – сказала она таким тоном, как будто обращалась не к съёмочной группе из двух человек, а к огромной толпе.

Не то чтобы она боялась прессы. Она держала эту свору на поводке, завязывая приятельские отноше-ния с самыми безопасными шавками и натравливая самых агрессивных друг на друга. Такая тактика работала в течение всей её жизни, оставляя журналистов на привязи по мере того, как она продвигалась к власти. Они приняли её благосклонно после того, как она позаимствовала значительную популярность своей бабушки, произведя замену имени Катерина – мягкого и бесцветного – на более сильное и уважаемое – Катрина. СМИ оставались с ней, когда она с Лиранским Альянсом вышла из Содружества и приняла – разумеется, неохотно, – мантию архонта. Она была олицетворением возрождения настоящего Дома Штайнеров, и неважно, что она также была наследницей и Дэвионов.

Неважно до того момента, пока ей это не понадобилось и она не обратила свои взоры на другую по-ловину Федеративного Содружества. В то время, как Виктор отсутствовал, завоёвывая славу с армией Звёздной Лиги, пресса помогла убедить Ивонну уйти с поста регента её брата и передать власть над Федеративными Солнцами Катрине.

Виктор вернулся домой с триумфом, но обнаружил себя в положении правителя без трона. Катрину удивило, что её воинственный брат-принц настолько мирно принял сложившуюся ситуацию. Такое по-ложение сохранялось в течение года, до таинственного убийства Артура, младшего из братьев Дэвио-нов. Виктор недобросовестно воспользовался этой смертью, посмев публично обвинить Катрину в причастности к убийству. Затем он собрал «старую гвардию» Дэвионов и создал стихийную кампанию протеста в Лиранском Альянсе, начав гражданскую войну ради возвращения своих престолов.

Если Катрина сделала какую-либо ошибку, то она заключалась в недооценке размеров ущерба, кото-рый брат был способен нанести ей в Лиранском Альянсе. В конце концов, это была самая сильная основа её власти. В течение долгого времени она отказывалась даже признать ведущуюся борьбу гражданской войной, считая сторонников Виктора просто мятежниками и предателями. Такое отношение исчезло после того, как Виктор во второй волне наступления на Лиранское Содружество захватил Ковентри. Ковентри был вторым по значимости индустриальным миром во всём Альянсе, и его захват стал для Виктора как военным, так и политическим успехом, который вновь акцентировал внимание на образе Виктора как героя войны. А призвав под свои знамёна герцога Харрисона Брэдфорда, Виктор восстановил часть своего политического веса, ради разрушения которого Катрина так старательно работала.

Кроме того, Виктор начал делать успехи и в пропагандистской войне. Чем дольше он противостоял Катрине, и чем больше одерживал побед, тем трудней ей становилось сохранять поддержку обществен-ности. Это и было причиной сегодняшней трансляции, и решения Катрины не допускать на неё пред-ставителей прессы. Эта речь должна была убедить простых граждан в том, что Катрина продолжает удерживать твёрдую, но справедливую власть над обеими межзвёздными нациями. И неважно, что у неё пока нет свежих военных успехов, которыми можно было бы похвастаться, – если верить сообще-ниям, они появятся очень скоро.

А между тем обратить своё лицо к народу было настолько же важно. Возможно, даже более важно.

Катрина заняла своё место за низкой кафедрой, украшенной геральдическим изображением перчатки и солнечных лучей, гербом навечно разделённого Федеративного Содружества. Она энергично оправи-ла края кителя своего костюма, который был выбран по той же причине. Его синий цвет апеллировал к лиранским гражданам, а каждая золотая пуговица на кителе была украшена солнечными лучами Дэвио-нов. Это было обдуманное представление нейтральности и справедливости.

Она была готова.

Катрина сложила руки на наклонной поверхности кафедры и улыбнулась, как будто увидев друга среди воображаемых корреспондентов. Дерево под её руками было холодным.

– Спасибо вам всем, что вы здесь, – сказала она. – Я знаю, что много вопросов возникло относи-тельно последних неудач, которые мы потерпели из-за претензий моего брата на власть. Несмотря на мнимую привлекательность насилия для средств массовой информации, я знаю как сильно вы – как сильно все мы – хотели бы, чтобы ситуация была иной.

– Может быть, сегодня я смогу предложить всем немного надежды. – Для выразительности Катрина сделала паузу, зная, что камера снимет её тщательно созданный образ и практически мгновенно пошлёт его в миры обеих империй, находящихся под её правлением.

Система управления станциями гиперимпульсных генераторов была одним из тех достижений, кото-рыми Катрина гордилась больше всего, на её построение были выделены значительные инвестиции. Головизионная передача уйдёт из этой комнаты в различные влиятельные пресс-центры Нового Авалона всего лишь с десятисекундной задержкой, производимой по соображениям безопасности. На всякий случай. Обращение также помчалось по коммуникационному каналу гиперимпульсных генераторов, которые соединили сотни планет её двух наций, мгновенно перепрыгивая между звёздными системами и пробиваясь к Таркаду – столице Лиранского Альянса и традиционной цитадели могущества Дома Штайнеров. Спустя лишь несколько мгновений после начала трансляции её слова завладели вниманием миллиардов людей. Это был пиар-манёвр, который её брат никогда бы не смог повторить.

– Уже прошло больше года с тех пор, как мой брат начал поощрять и спонсировать мятежи на не-скольких мирах Федеративных Солнц и Лиранского Альянса, втянув нас в эту мрачную и горькую гра-жданскую войну. Если быть точным, она тянется один год, два месяца и двадцать девять дней. Я знаю. Я мучительно переживала медленное течение каждого из этих дней.

Это правда. Несмотря на все её неимоверные усилия заставить Виктора замолчать раз и навсегда.

– К этому времени мы все увидели тот ужас, который мой брат спустил с цепи. Освещение событий в новостях, – продолжала она, сделав реверанс в сторону отсутствующих журналистов, – было образцо-вым. Это определенно помогло избежать паники, позволив держать общественность в курсе всех необ-ходимых шагов, которые мы предпринимаем для обезвреживания угрозы и обеспечения стабильности и безопасности.

«И так», – пообещала Катрина им беззвучно, – «я уверена, будет продолжаться и впредь».

В другом крыле и несколькими подуровнями ниже дворца, лейтенант Хорхе Гавриаль, младший офицер-аналитик, наблюдал за происходящим в маленькой уединённой комнате для совещаний, ранее известной как Логово Лиса. Стена мониторов закрывала всю западную стену, каждый из них был настроен на публичное обращение архонт-принцессы, которое вытеснило из эфира гражданские выпуски новостей, периодически повторявшиеся в определённые промежутки времени.

Гавриаль потянулся над одним из дежурных техников, чтобы настроить входящий сигнал, и внезапно массив мониторов девять на девять образовал одну большую составную картину. Изображение Катрины смотрело на своих военных администраторов – бдительные голубые глаза, всегда настороже…

Большинство военных низшего офицерского чина в комнате усиленно трудились, работая с компью-терами, просеивая неимоверные объёмы данных, выискивая факты, которые, будучи проверенными, накладывались на стратегические карты. Полная проекция Внутренней Сферы покрывала северную стену от пола до потолка.

Гавриаль бросил на неё быстрый взгляд. Государства Домов Куриты, Марика и Ляо, а также оккупи-рованные кланами территории были окрашены сплошными соответствующими им цветами. Всё ос-тальное было контуром бывшего Содружества, супердержавы созданной с помощью брака Мелиссы Штайнер и Хэнса Дэвиона, в которой Гавриаль был рождён. Словно песочные часы, сильно наклонён-ные на одну сторону, в которых Лиранский Альянс образовывал верхний сосуд, а Федеративные Солн-ца – нижний. Обе части соединяла тонкая полоса независимых звёздных систем, известных как Терран-ский Коридор. Звёзды заполняли обе половины подобно сияющим песчинкам.

«Также в это время», – продолжала архонт-принцесса, – «лояльные нам силы из обоих государств осуществили трудную, но превосходную работу по обузданию произвола, чинимого Виктором. По каждой планете, о которой Виктор утверждает, что он имеет там преимущество, я видела сообщения о нашем беспрерывном, непокорном сопротивлении. Ковентри и Аларион будут оставаться под ним недолго. Катил и Вернке уже почти снова наши. Я не могла бы гордиться верными нам войсками ещё больше».

Гавриаль покачал головой, пытаясь сопоставить то, что слышал, с тем, что он мог видеть сам. Одного взгляда на звёздную карту было достаточно, чтобы увидеть состояние гражданской войны. Системы, поддерживающие Виктора, пылали золотистым цветом, а стоящие на стороне Катрины были спокойно голубыми. Красный означал борьбу, или, по крайней мере, жёсткую политическую конфронтацию, и красных звёзд насчитывалось больше, чем золотистых или голубых. Даже, пока он смотрел, важный центр Федеративных Солнц Катил начал мигать красным и золотым, показывая, что ситуация серьёзно оборачивалась в пользу Виктора. Тиконов также не выглядел хорошо, а Экстон был почти потерян, если не удастся найти подкреплений.

Катрина знала о достижениях повстанцев. Должна была знать. Гавриаль решил, что она просто не хо-тела тревожить простых граждан. Как будто читая его мысли, её изображение на мониторе говорило: «Искры измены могут гореть горячо там, где их ярость необузданна, но победы, приписываемые себе мятежниками, не настолько полноценны, как они хотят внушить нам. Они в основном несущественные, и эти искры скоро будут погашены».

Вверху карты, на просторах Альянса, где Виктор создал сильное массовое движение в свою поддержку, Гавриаль прослеживал траекторию движения принца. Во время первой волны действий он спустился из далёкого Могьёрода в Инаркс. Во время второй волны Виктор продолжил действия на Ковентри, ещё одном критически важном индустриальном мире. Затем, совсем недавно, он взял Аларион – поистине жемчужину третьей волны. Люди и боевая техника – вот в чём был смысл. Инаркс, Ковентри и Аларион на звёздной карте прочно удерживались чёртовым золотым цветом.

«Эти планеты вряд ли были несущественными», – подумал Гавриаль. С мощью одних этих трёх пла-нет можно было вторгнуться в Капелланскую Конфедерацию.

В другом месте марки Круцис Роксана Блейк медленно перемещалась по одной из самых больших коллекций искусства на планете Марлетт, да и вообще, как считается, во всех Федеративных Солнцах. Шеффилдская галерея города Иерихон специализировалась на контрастах, и еженедельные визиты Роксаны сюда всегда открывали ей что-то необычное. Из-за гигантских статуй казались крошечными посетители, которые, в свою очередь, сгибались над микроскопами, чтобы рассмотреть необычные об-разцы микронной скульптуры. Расписанные двухмерные портреты пристально вглядывались в неясные голографические пейзажи. Грубо сваренные конструкции, пахнущие нефтью и жжёным металлом, толпились за органическими, живыми экспонатами.

И вот, когда Роксана прогуливалась по залам, содержащим некоторые новые произведения, какой-то голос нарушил её размышления. «Вы всегда должны помнить, что это такая тактика мятежников – под-рывать и разделять», – заявил голос, отдавая звоном по галерее. – «Также верно то, что вера и стойкость могут защитить любую нацию от подобных подрывных действий».

У поражённой Роксаны чуть не подкосились ноги. Она быстро огляделась по сторонам, гадая, является ли это частью какого-то перфоманса. Но потом она узнала этот голос, и удивилась, каким образом Катрина Штайнер-Дэвион могла оказаться на Марлетте так, чтобы об этом никто ничего не знал.

«Народ лежит в основе мощи правителя, и в вас я нашла живительный источник духовной стойкости и отваги, которые помогли мне устоять перед испытаниями этого года. Точно так же, я знаю, и все вы боролись со своими собственными трудностями», – говорила архонт.

Оглянувшись, Роксана увидела, откуда шёл голос, так как толпа начала собираться вокруг большой инсталляции современного искусства. Прежде всего она сообразила, что это была трансляция. Два го-ловизионных проектора были размещены внутри голографической диорамы, которая непрерывно от-слеживала местные каналы, отображая двух конкурентов на модели поля боя. Разумеется, обе станции транслировали обращение архонт-принцессы, а сцена инсталляции с помощью хитроумных программ обрастала оружием. В то время как двенадцатисантиметровые боевые мехи грохотали по горным хреб-там или безразлично шагали над мельтешащими, подобно муравьям, построениями лёгкой пехоты, одно изображение архонт-принцессы метало в другое всем, чем попало, от рубиновых лучей лазеров до молниеподобных разрядов пушек-проекторов частиц.

Роксана наблюдала, как противоборствующие Катрины вели к победе сначала одну, а затем другую сторону. Вдруг толпа понесла её прочь, по направлению к прилегающему экспонату, где она неожиданно обнаружила себя посреди завораживающего взгляд представления, между двумя взаимодействующими инсталляциями.

С одной стороны, установленная на стойке и окружённая широким свободным пространством, без рамки стояла подлинная картина одного из наиболее противоречивых талантов Лиранского Альянса. Люди толкались у стеклянных стен, но рост выше среднего позволял Роксане рассмотреть экспонат с расстояния в несколько шагов позади толпы. Как обычно, работа Реджинальда Старлинга увлекла Рок-сану в его жестокий мир, и, когда она уловила суть картины, то почувствовала, как по спине пробежал холод. Она нервно украдкой взглянула назад, на диораму.

Вокруг неё другие посетители делали то же самое, смотря туда-сюда и сравнивая две работы. Разроз-ненный шёпот перешёл в возбуждённый гул, с тыканьем пальцами и громкими сравнениями искажён-ной человеческой фигуры, находившейся на картине, и сражающихся голограмм. Лицо на картине вы-глядело искривлённым, как будто находилось за огненной дымкой, но ледяные голубые глаза за ней выглядели безупречно, равно как и длинные золотистые волосы. Для передачи реальности этого художнику, несомненно, было достаточно; всё остальное тело фигуры он испещрил широкими мазками красного и чёрного. В некоторых частях картины красная краска была намазана на холст настолько густо, что выглядела как запёкшаяся кровь.

Всё это крайне подходило под название экспоната. «Кровавая Прицесса VI», – гласила надпись.

«Требуется определённая сила характера, чтобы защищать свои идеалы», – заявило изображение Кат-рины, разрывая своего близнеца на куски огнём автоматического орудия. – «Чтобы отстаивать правду, опровергать ложь и низвергать то, что не является благотворным».

На расстоянии многих световых лет, в отдалённой марке Капеллы Федеративных Солнц сержант Престон Дэвис из похоронной команды Пятнадцатого Денебского полка отдыхал у приземлившегося АВВП, холодок тени которого обеспечивал хоть какое-то спасение от полуденного солнца планеты Ти-конов.

Битва прошла по долине реки Ретцин часы назад, но здесь всё ещё оставались «военные обстоятель-ства», требующие внимания. Почёсывая нос сквозь хирургическую маску, которую он носил, Дэвис разглядывал опустошённую местность и слушал завершающую часть прямой трансляции обращения Катрины Штайнер-Дэвион.

«Поэтому мой призыв вам всем», – говорила она, – «оставаться непреклонными в эти трудные времена. Возложить свою веру на меня, и друг на друга. И, превыше всего, – поддерживать верноподданные войска Лиранского Альянса и Федеративных Солнц, чтобы оба государства могли выдержать это испытание. Они заслуживают вашей поддержки. Они заслуживают намного лучшего, чем то, что выпало на их долю за последний год. Не заслуживаем ли лучшего и все мы?»

Дэвис уложил один конец своей ноши, чёрный нейлоновый мешок длиной в человеческий рост, на растущую паллету, кивнул капралу, чтобы тот помог с другим. Слушая Катрину, он ворчал в ответ, пе-ремещая взгляд по разорённой округе.

Там, где раньше река спокойно огибала излучину, теперь воды ударяются о груду искорёженного ме-талла, который направляет реку стремительным потоком в обратную сторону. В русле, лицом вниз, ле-жит тело павшего «Атласа», формируя своеобразную дамбу, и только правое плечо и обрубок руки по-коятся на берегу. На расстоянии броска камня внизу по течению лежит опрокинутое судно на воздуш-ной подушке «Пегас», до сих пор дымясь там, где в горячем металле, над мутной водой, зияет дыра.

Как и любое другое поле сражения, которое доводилось видеть Дэвису, это было усыпано останками нескольких дюжин мехов и взорванных бронетранспортов. Осколки брони вонзились в исковерканную землю, а деревья были повалены или просто раздавлены под весом чудовищных военных машин. Он был рад видеть, что большая часть металлических останков принадлежали союзникам Виктора Штайнер-Дэвиона, а не лоялистам Катрины, но и последних было не намного меньше. Земля была испачкана хладагентом, топливом и кровью. По направлению на северо-запад уходили углубления следов боемехов – немногие из оставшихся в живых возвращались в свой район диспозиции.

Единственными живыми людьми на поле боя оставались похоронцы 15-го Денебского полка. Ране-ные и оставшиеся без мехов были уже эвакуированы, и никто из генералов не собирался осматривать это место. Дэвис и остальные носили маски, наподобие хирургических, частично для того, чтобы бло-кировать едкое зловоние топлива и сожженной земли, но больше для того, чтобы задерживать запах кровавой бойни, который всегда сопровождал их работу.

Его люди усердно работали, высматривая останки воинов, находящихся вне кабин мехов и подорванных танков, и затем перетаскивая их в тень старой «вертушки», где остальные в командах по два идентифицировали каждое тело и прикрепляли бирки к ногам. Из кабины вертолёта по радиосети вооружённых сил громко трубило обращение архонт-принцессы. Большинство похоронщиков старались не слушать, так же, как они старались и не смотреть

Дэвис знал, что это часто лучше, чем забывать. Тогда засыпать легче.

Но голос Катрины продолжал звучать громко и чётко.

«И я обещаю вам, храбрые люди, защищающие нас, чтобы мы могли и дальше жить свободными от зла, что вы не будете забыты. Вы никогда не будете покинуты. И мы вернём вас домой», – пообещала она, – «здоровыми, невредимыми и долгожданными.

И да поможет мне Бог».

 

2

Равнины Солсбери, Йорк,

Провинция Аларион,

Лиранский Альянс,

13 марта 3064 г.

Отступление союзных сил Виктора Штайнера-Дэвиона с Йорка происходило уже более двадцати пя-ти часов, держась лишь благодаря решительности. Стянутый ремнём в душной кабине своего «Даиси», он старался сдержать влагу, жгущую уголки глаз. Испарина промочила его лёгкую одежду, и один на-доедливый локон светлых волос зацепился за кончик левого уха, как раз там, где громоздкий нейрош-лем не давал его почесать. Конденсат от испарившегося пота затуманил армированное стекло кабины, но он мог видеть достаточно, чтобы понять, что его люди практически достигли своего предела.

До того, как его загнали в эту последнюю напряжённую битву, ему нравилось соломенное небо Йорка и то, как в нём, казалось, отражаются золотистая земля и высокие, пероподобные жёлтые травы равнин Солсбери, протянувшихся на сотни километров во все стороны. Теперь же аэрокосмические истребители разорвали это небо на части следами пара и грязным, чёрным дымом, тянущимся за горящим кораблём. Подчас одно звено из двух истребителей спускалось достаточно низко, чтобы оказать поддержку с воздуха, вмешиваясь в более медленный, но не менее жестокий наземный бой, где 11-й Арктуранский гвардейский полк продолжал теснить редеющие силы 244-й дивизии КомСтара, солдат принца…

Последние силы Виктора.

По обе стороны поля боя встали боевые мехи, шагающие титаны, самое смертоносное оружие, из-вестное человечеству за всю историю войн. Между и вокруг их позиций в изменчивом танце кружилось множество бронированных машин, словно стадо диких животных, напуганное враждебными хищниками. Длинные толстые лучи лазерного огня и белые горячие дуги выстрелов пушек-проекторов частиц обозначали короткие, но свирепые столкновения между союзниками и врагами. Рои ракет оставляли за собой серые следы, бомбардируя броню, землю, соединения пехоты. Языки пламени вырывались из дымящихся орудий – громовые свидетельства работы множества автоматических пушек, с непрекращающимся грохотом бьющих по равнинам.

В позиции Виктора прогремел шум, затем рассыпался на сотни отголосков, кувалдоподобные удары чушек с урановым наконечником сотрясли ноги и низ груди его омнимеха. «Даиси» задрожал, некото-рые части его брони посыпались на землю дождём остроконечных обломков. Он крепко сжал джойсти-ки управления меха, пытаясь удержать перекрестие прицела в пределах «Кинг Краба», управляемого вражеским командиром Линдой Макдональд. Крест визирных нитей в судорогах бился по тактическому экрану, сенсоры показывали лишь частичный захват цели.

Виктор знал, что это необходимо сделать.

Нажав на основные гашетки, он дал волю всей ярости «Даиси». Его двенадцатисантиметровая авто-матическая пушка промахнулась далеко вправо, но огонь лазера достиг цели. Один рубиновый луч раз-резал болезненную рану в левой части «Кинг Краба», а второй вонзился глубоко в руку на той же сто-роне. Три импульсных лазера выплюнули шквал изумрудных вспышек, обозначая атаку на левую ногу меха. Броня у Макдональд практически исчезла, испарившись горячим туманом. Ещё больше влилось в огненный поток по ноге её меха, просачиваясь сквозь бронированную оболочку, которая защищает ко-ленный сустав, чтобы залить силовой привод ноги. За этим вонзились шесть ракет ближнего действия, чтобы выдолбить ещё парочку воронок в броне «Кинг Краба».

Макдональд зашаталась, удерживая прямо своего стотонного монстра настолько благодаря удаче, на-сколько и благодаря мастерству. Она собиралась сделать шаг, большинство веса её меха уже находи-лось на правой ноге. Виктор мог представить, как она изворачивается в своём кресле, резко загибая го-лову вправо, чтобы нейрошлем мог перевести её чувство равновесия в сигнал, который был бы передан гироскопу машины.

Сигнал тревоги зазвенел в его ушах, в том числе неприятный пронзительный рёв, предупреждающий об остановке реактора. Чрезмерная выработка энергии, вызванная потребностями вооружения, превысила возможности усовершенствованной технологии теплоотведения термоядерной установки «Даиси». Виктор переключил тумблер, отключая систему обеспечения безопасности.

Но ничто не могло помешать мощной волне изнуряющей жары, просачивающейся сквозь физиче-скую оболочку реактора вверх через пол кабины. Эта медленная волна, казалось, жарила его живьём, сжигая обнажённую кожу на ногах и руках, а зрение делалось нечётким из-за гипертермии. Виктор с трудом ловил воздух. Специфический запах озона от перегревшейся электроники обжигал ноздри. Его жилет жизнеобеспечения, испещрённый тонкими трубочками, по которым циркулировал охладитель, работал вовсю, чтобы поддерживать температуру его тела в безопасных границах, и только.

– Генерал, термальное изображение вашего меха показывает очень нездоровый жар, – в наушнике Виктор услышал слова вице-регента Рудольфа Шакова, идущие по кристально чистой передаче.

Вглядываясь через щит из армированного стекла, Виктор мог видеть маслянистый дым от сожженной мускулатуры из миомера, поднимавшийся вверх вдоль обращённой вперёд головы «Даиси». Он уже повернул назад, но перегретая жарой миомерная мускулатура омнимеха реагировала вяло. Медленными, осторожными шагами он тащился в обратном направлении, со скоростью, с которой мог перемещаться любой выносливый пехотинец.

Он использовал несколько секунд – а это вечность во время горячей битвы, чтобы осмотреть театр военных действий. Солдаты принца всё ещё держали тесный строй, медленно отступая на юг, где в ре-зерве с нетерпением ожидал батальон его Иностранного Легиона. Произведение отступления с боем было одной из самых трудных стратегий, а войска Виктора на Йорке сейчас были вовлечены в выпол-нение двух таких манёвров. Далеко на юго-западе, 6-й Круцисский уланский полк отходил аналогич-ным образом под совместным давлением ополчений аларионского и карлайсловского провинций.

Если бы силы были равными, войска принца и уланы – вместе или раздельно, вероятно, могли бы победить атакующую сторону. Даже соотношения один к двум было бы достаточно, принимая во внимание, что 11-й Арктуранский гвардейский полк и аларионское ополчение были плохо под-готовлены для ведения регулярных боевых действий.

С одной стороны, превосходящие силы противника добились успеха просто потому, что они напали на Йорк в количестве, достаточном, чтобы компенсировать нехватку выучки. Но ирония состояла в том, что Виктор никогда не собирался воевать здесь. Йорк должен был быть только удобной базой для решающего наступления третьей волны. Битва должна была развернуться на Аларионе, в столице округа и месторасположении космических доков Альянса. Но неожиданно лоялисты позволили Алариону пасть без борьбы, а вместо этого бросили свои силы на Йорк, туда, где Виктор меньше всего их ожидал. И в результате он был выбит из своих укрепрайонов на равнины.

Атака лоялистов также разрушила изящество его действий. Ошибка, допущенная здесь любым из со-юзных подразделений, будет иметь разрушительные последствия. Жёсткие, плоские и открытые равни-ны Солсбери были неумолимы. Здесь даже нельзя было разжечь нормальный степной пожар, чтобы спрятаться в дыму. Влажная трава тлела, но гореть отказывалась.

Единственное, из чего можно было извлечь преимущество, – это неглубокие впадины и иногда встречающиеся невысокие холмы, где могли спрятаться отряды пехоты. И Виктор использовал то, что имел. Пара «Слотов» уже притаилась за сенсорной сетью «Цезаря», устанавливая противомеховые ми-ны в его промежность, пока он шагал над ними. Тиарет, начальник его службы безопасности и телохра-нитель, также была где-то там, снаряженная в свои доспехи элементала и досаждающая Арктуранской гвардии постоянными набегами. Этого было достаточно, чтобы замедлить продвижение врага. Это в совокупности с решительным сопротивлением могло позволить им всем спастись.

Виктор повернул своего «Даиси», чтобы держать под углом атаки Линду Макдональд, которая ковы-ляла назад, под прикрытие своих войск. Её «Кинг Краб» был грозной машиной, но с искалеченной но-гой он мог стать жертвой более лёгкой и быстрой конструкции. Как, например, «Экстерминатор» Ша-кова, который начал бег по направлению к ней по открытой местности, открыв огонь. Его четыре сред-них лазера не имели шансов попасть в цель на такой скорости и на таком расстоянии, подходя к ней наперерез, но поразить мех противника удалось ракетам дальнего действия.

– Убирайся оттуда, Рудольф, – с трудом произнёс Виктор, его горло было ободрано и кровоточило из-за дыхания горячим воздухом. – Не играй в игры с этим «Крабом».

Термоядерные сопла зажглись на спине «Экстерминатора» – Шаков включил прыжковые двигатели. Шестидесятипятитонный мех поднялся в воздух на столбах раскалённой плазмы, взмыл, как ракета, и по короткой дуге опустился в стороне, слева от меха Виктора, разработанного кланами.

– Нужно с вами поговорить, сир, – сказал Шаков. – Вы обещали Тиарет, что будете осторожны. Она и регент Ирелон вместе приказали мне следить за этим. А вы пытаетесь создать мне проблемы.

Виктор не мог сдержать улыбки. Рудольф Шаков был одним из немногих представителей КомСтара из виденных им, которые могли похвастаться наличием чувства юмора.

– Мы посмотрим, сколько у тебя возникнет проблем, когда Ирелон посмотрит мои записи боя и уви-дит, как ты выделываешься на тяжёлом мехе, – погрозил он. – Оставайся на своём месте.

По мере того, как его теплосъёмники наконец-то начали отводить избыточное тепло, Виктор осто-рожно опробовал своё лазер на постоянно наступающих Арктуранских гвардейцах. Ответный огонь ослабел после временного отступления Макдональд, хотя случайные мелкокалиберные снаряды автоматических пушек продолжали беспокоить его броню. Он приказал своему огромному доспеху пройти ещё пять сотен метров. Когда его тыльный монитор показал, что небольшая группа вооружённых лазерами пехотинцев забирается в транспортный аппарат на воздушной подушке, присоединяясь к отступающим, он сбился на более медленный шаг. Его ни в малейшей степени не интересовали никакие обязательства, который он сделал, обещая заботиться о себе. Он не оставит людей позади себя. Не тогда, когда спасение было уже близко.

Он включил увеличение на тыльном мониторе. Южнее, далеко за солдатами принца, ряд тёмных, ок-руглых теней на горизонте создавал иллюзию гор. Как раз когда Виктор смотрел, яркое сияние вспыш-ки двигателя отделило одну из теней. Она медленно поднялась в тусклое небо на колонне термоядерно-го огня. Ещё две, а потом и третья, присоединились к ней. Четыре гигантских транспортных корабля были второй группой, которая избежала удавки, затягивающейся вокруг его войск. Они встали на путь к ожидавшим их прыгунам.

– Удачи, – тихо пожелал Виктор, зная, что им ещё предстояло прорвать кордон вражеских истребите-лей и штурмовиков стыковочного класса. Его солдаты были хорошими мужчинами и женщинами, которые заслуживали лучшей участи, чем платить такую высокую цену за то, что его стратегия не сработала. Кроме того, он не мог себе позволить потерять их, если надеялся когда-либо расправиться с тираническим правлением Катерины. Хотя он мог и не получить шанса сделать это вообще, если сам не выберется из этой западни.

Система связи затрещала вновь.

– С Богом, и защитите принца, – услышал он чьи-то слова. Голос был слабым, прерываемым помеха-ми из-за большого расстояния. Виктор сверился с хронометром, думая, что первая волна стыковочных кораблей, покинувших Йорк, должно быть, к этому моменту уже достигла своего пункта назначения.

– Шаков, это был… – активируемый звуком микрофон открыл канал, а программа опознавания голо-са КомСтара настроила приватную частоту с Шаковым.

Последовала короткая пауза, пока «Экстерминатор» Шакова выстрелил из четырёх лазеров среднего класса по танку на воздушной подушке «Плэйнсмен», подобравшемуся слишком близко.

– Верно, – сказал Шаков. – Это был капитан «Фароса», одного из уланских прыгунов. Я поддер-живал связь на трёх других каналах. Они чисты!

Это означало, что два стыковочника «Геркулес» прорвали аэрокосмический кордон. Восемьсот муж-чин и женщин из 6-го Круцисского уланского полка свободны! Виктор вручную настроил общий канал.

– Первый транспорт ушёл, – выкрикнул он, и был вознаграждён потоком поздравлений, которые на-полнили эфир на несколько долгих секунд. Его также наградили зрелищем усилившегося огня по линиям Арктуранской гвардии, которая его солдатами была откинута назад. Виктор внёс свой вклад в краткое контрнаступление двумя продолжительными лазерными выстрелами, поразив «Кинг Краба» на самой границе дальности действия оружия. Прилив жары на этот раз был едва заметен.

– Это сработает, – отметил он, его настроение поднялось впервые с момента, когда Йорк атаковали лоялисты.

– Придерживайся этой мысли, – предупредил Шаков, зная достаточно, чтобы не использовать общий канал. – Пришло новое сообщение, от Крэнстона, и на этот раз новости нехорошие.

Джерард Крэнстон был одним из самых старых друзей Виктора, а также начальником его разведки. Сейчас он командовал вторым батальоном Иностранного Легиона, пресекающего попытки войск Кате-рины обойти с флангов. До того они получили сведения о возможной высадке на Йорке нового соеди-нения. Если Джерри нашёл его, и оно оказалось лоялистским, то новости действительно были очень плохими.

Виктор хотел потребовать больше информации, но сдержал себя. Его часто поражало, каким образом вице-регент Шаков узнавал о входящих сообщениях ещё до того, как сам Виктор слышал что-либо по своим командным каналам. Возможно, это удавалось Шакову благодаря его долгой службе в КомСтаре, одной из двух организаций, которые поддерживали и управляли гиперимпульсной системой связи Внутренней Сферы. Этот человек в первую очередь был мехвоином, но его возможности по связи во время боя иногда граничили с невероятным.

– Крэнстон блокирован, – доложил Шаков, – но у меня достаточно сведений, чтобы описать вам его положение. Иноземный Легион только что столкнулся с ещё одним полком, повторяю – полком. Первый Аларионский егерский полк.

– Ещё один полк. Как, чёрт возьми, мы это пропустили? – проворчал Виктор, а тем временем Аркту-ранская гвардия шла вперёд с новой силой. Получили ли они только что тоже новости о прибывшем подкреплении?

– Они не могли появиться в точке надира с другими, – сказал Шаков. – Иначе бы мы не пропустили их. Они вышли из пиратской точки на другой стороне планеты. Виктор, у них есть боевые корабли.

– Боевые корабли? – переспросил Виктор. – Во множественном числе? То есть их больше, чем один?

– Именно так. Два корвета типа «Фокс». Достаточно, чтобы сдержать «Мелиссу Дэвион», – сказал Шахов, назвав единственный боевой корабль Виктора в этой дислокации. – Определённо, настало вре-мя вам уходить.

Виктор проигнорировал это замечание. Визир его прицела загорелся тёмно-золотой отметкой о захвате цели, и он выстрелил, нанеся две серьёзных раны танку на воздушной подушке «Фалькрум». Одиннадцатый полк снова пошёл вперёд.

– Забудь об этом, – сказал Виктор, бесполезно потирая воротник своего нейрошлема. Его шея занеме-ла от удержания веса нейрошлема в течение многих часов. Ещё предстояло совершить две эвакуации. Спасти людей. – Мы ещё не закончили здесь.

– Вы закончили, – сказал новый голос.

Виктор без труда узнал скрипучие интонации регента Раймонда Ирелона, который в настоящее время залечивал сломанную ногу, и находившегося на командном посту Виктора в укрытом отсеке одного из стыковочных кораблей на горизонте.

– Вы оставили меня на стратегическом командовании, и сейчас я использую своё право приказывать вам покинуть поле боя. Если это для вас что-нибудь значит, Джерард Крэнстон и полковник Вайнман согласны. Вы должны явиться на «Истинный Дух» для немедленного отбытия.

– Тогда мы уходим все, – ответил Виктор как раз когда навёл перекрестье прицела на глыбистый контур старого «Ягермеха»-JM6. Оба рубиновых лазерных луча попали ему точно в грудь, пробиваясь сквозь последний слой разрушенной брони «Ягера» и наполняя полость его туловища разрушительной энергией. Цветок тепла на термальном сканере Виктора показал, что двигатель повреждён, но недоста-точно, чтобы опрокинуть машину. «Ягермех» отступил. – Мы разворачиваемся и бежим под прикрытие стыковочников.

– Как только вы уйдёте с рубежа, я подумаю над этим, – сказал Ирелон. – Вице-регент Шаков, ваши люди будут сопровождать принца.

Ожидая, пока перезарядятся лазеры, Виктор отвлёкся на секунду, чтобы примерно оценить силу 11-го полка.

– Плохая мысль, Раймонд. Если ты уберёшь треть своих сил, гвардейцы окружат остальных и порвут их на куски.

– У них будут свои проблемы. По моей команде вице-регент Халлинджер нанесёт превентивный удар, нацеленный на полковника Макдональд. Если ты уйдёшь, Виктор, я смогу сконцентрироваться на том, чтобы вернуть домой как можно больше людей.

Виктор ударил кулаком по панели управления, повредив руку о металл. В ярости он едва почувство-вал боль.

– Чёрт возьми, Ирелон. Если ты думаешь, что я собираюсь бросить этих людей…

– Ты сделаешь это, – прервал его Ирелон, – потому что это необходимо сделать. Ты сделаешь это, чтобы предотвратить бессмысленную гибель хороших мужчин и женщин. И ты сделаешь это потому, что нет больше никого, за кем бы мы все пошли, чтобы противостоять твоей сестре.

Последний аргумент Ирелона дошёл до Виктора, туда, куда бы не дошли никакие другие слова. Это было так легко – положить себя в огне битвы, доказать свою преданность людям, сражающимся на его стороне. Но у Виктора также была ответственность перед гражданами Лиранского Альянса и Федера-тивных Солнц, перед планетами, которые подняли открытые восстания против Катерины, и перед сол-датами, на которых падёт её гнев, если он не сможет повалить её власть раз и навсегда.

Ирелон был прав.

– Чёрт побери, – прошептал Виктор, его голос задыхался от гнева.

Поворачивая тумблер вперёд и нажимая на педали, на тугих шарнирах он развернул свой «Даиси», направляя его прочь из битвы, прочь от судьбы его воинов, прежде чем он мог изменить своё решение. Он мчался к удалённому пристанищу своих транспортников со скоростью более чем пятьдесят кило-метров в час, и каждый глухой шаг отдавался эхом поражения в ушах.

Йорк был потерян. Жизни, отданные на его защиту, отданные на проведение этого вынужденного отступления, отданные в обмен на его безопасность – были также потеряны для него. Это его убивало. Что ещё хуже, это ставило перед ним вопрос, который постоянно его изводил.

Сколько ещё потерь ему было суждено пережить, прежде чем эта война будет окончена?

 

3

Имперский город, Люсьен,

Пештский военный округ,

Синдикат Драконов,

15 марта 3064 г.

Оми Курита неторопливым шагом шла по выложенной плиткой тропинке своего дворцового сада, – иллюстрация достоинства и напускного спокойствия, вопреки беспокойству, терзающему сердце. Сегодня она надела кимоно из нефритово-зелёного шёлка, небрежно собранное на талии золотистым оби, и благоухание сада манило её вперёд, а нижний край нагадзюбана щекотал верх ступни, обутой в сандалии.

Отвлечься. Вот чего она хотела. Что-то, чтобы занять её разум, отстраниться от внутреннего смятения по поводу последнего сообщения Виктора. Оно было большим, чем страстное желание, и чем боль, ко-торая постоянно приходила с напоминаниями о том, сколь многое их разделяло. Это было большим, чем пропасть между их культурами или враждующие династии, в которых они были рождены. Это было чувство разочарования и неудовлетворённости от того, что она была слишком далеко, чтобы разделить его ношу. Бремя гражданской войны так сильно давило на сейшин Виктора – его дух – что она почти могла слышать напряжение в каждом слове, которое он записал для неё.

– Сколько ещё мы потеряем, Оми? – спрашивал он. – Сколько уже было потеряно?

Оми не могла забыть обеспокоенный взгляд его серо-голубых глаз. Хотя её брат Хохиро утверждал, что поражение на Йорке не было стратегически значимым, Виктор воспринял его тяжело. Её брат, ра-зумеется, не мог этого понять. В Синдикате Драконов обязанностью самурая было служить и, если не-обходимо, умереть ради государства – Дома Курита. Виктор же воспринимал свои потери гораздо бо-лее близко, и Оми знала, что ведение гражданской войны против своего собственного народа лишь усугубляло положение.

Но было ещё кое-что. Она понимала, что его вопрос на самом деле заключался в том, сколько ещё раз они будут вынуждены жертвовать своими личными отношениями ради нужд и обязанностей своих прав по рождению? Он страшно по ней скучал, она знала это. На Могьёроде они только хотели оставаться вместе, но война позвала его прочь. Теперь Виктор боялся, что их любовь была невозможна. Оми была одной из немногих людей, которым он мог верить. И даже когда он пытался скрыть свою боль или свой страх, он не мог сделать этого. Не от неё. От неё – никогда.

Свои собственные горести она спрятала, во благо всех, кроме себя самой. Сообщение Виктора расте-ребило боль, и она не могла ясно думать. Если она намеревалась когда-нибудь найти способ ответить ему, ей было необходимо занять себя каким-либо делом, не требующим напряжения рассудка.

Её Дворец Безмятежного Прибежища мало что мог предложить в этом отношении. Она никогда не интересовалась додзё, оставляя их агентам, приставленным к ней службой внутренней безопасности и Орденом Пяти Столбов. Кроме того, вторжение в деловые кабинеты О5С вызвало бы слишком большие разрушения, чтобы их можно было позволить ради таких эгоистичных побуждений. Она могла бы поискать Изис Марик, которая занимала комплекс апартаментов в Дворце Безмятежного Прибежища, но это также было бы эгоистично. Изис до сих пор горевала по поводу разрыва отношений с Сунь-Цзы Ляо и потери своего места в Лиге Свободных Миров. Оми не хотела обременять Изис ещё больше. Бедная девочка заслуживала немного покоя, чтобы вновь найти себя после стольких лет вынужденных скитаний.

И поэтому Оми пошла побродить в сад. Весенние розы карабкались по стенам дворца, забрызгивая полированные камни цвета слоновой кости своей кроваво-красной краской, хотя рано цветущие настурции почти вытесняли их запах. Она радушно принимала тёплые касания полуденного солнца, пальцы которого облегчали напряжение в её спине и плечах. Она улыбнулась, когда солнечный свет вспыхнул вдоль рукава её нефритового кимоно – богатство шёлка так необычно контрастировало с этим простым окружением.

Впереди престарелый служитель дворца полировал плитку соломенной метлой, наверняка сделанной его собственными руками. Сухие взмахи его кратких, решительных движений напомнили ей о звуках, производимых дворцовыми садовниками, когда они сгребали граблями гальку, формируя клумбы изумительных очертаний.

Сад Дзен всегда был одним из её любимых убежищ, и она проводила здесь больше времени, чем где бы то ни было ещё, с тех пор как вернулась в Синдикат Драконов и на Люсьен. Даже больше времени, чем в Дворце Единства, месте сосредоточения власти Дома Куриты, – несмотря на тяжёлые страдания её отца. Она и Хохиро очень хотели взбодрить его, но понимали, что великому Теодору Курите нельзя было показывать себя зависимым от кого бы то ни было, поэтому они держались в стороне. Даже пе-риодические игры с внуком не помогали унять горе координатора, – ребёнок в дворце постоянно напо-минал ему о потерянной жене. Поэтому Минору забрал ребёнка.

Так много потерь, даже в её семье… Было ли это ответом на вопросы Виктора? Или ответом для Оми, объясняющим, каким тяжёлым ударом стала для её отца потеря жены? Честь Курита осталась незапятнанной и семья сохранилась, но знать, что Дракон – координатор Синдиката Драконов и избранный Первый Лорд Звёздной Лиги – был сломлен событиями, находящимися вне его власти, даже если только на какое-то время…

Но ей бы не пришлось ничего из этого объяснять Виктору. Он всё понимал без слов. Если бы это бы-ло выше его понимания, они бы никогда не полюбили друг друга. А они полюбили. Вопреки предрас-судкам и разуму, они полюбили.

Оми подошла к дворнику. Старик отступил назад и преклонил колени, его измученные артритом ко-лени громко хрустнули. Он положил свою грубо смастерённую соломенную метлу перед собой и по-клонился, касаясь головой земли. Оми подумала о том, чтобы остановиться и сказать ему пару вежли-вых слов, но она знала, что то, что его заметили, только напугает этого простого человека. Поэтому она лишь поклонилась в благодарность за его службу. Он не увидит этого, но поймет, что она сделала это.

Принятие. Понятие, являющееся настолько же неотъемлемым элементом самурайской культуры Синдиката, как честь и долг. Так много трагедий, думала Оми, вспоминая как свою семью, так и семью Виктора. Так мало награды. Вот что значило быть рождённым в одном из правящих Домов Внутренней Сферы. Она принимала это. Виктор тоже, несмотря на его случающиеся время от времени попытки по-работать над созданием «совершенной» вселенной. Она не смогла сдержать грустной улыбки. В Син-дикате верили, что несовершенство было тем, что на самом деле и определяет жизнь.

Именно это также привлекало внимание Оми к беспорядку её садов.

У северо-восточной стены, где полуденное солнце светило в течение всего года, находились клумбы, которые Виктор высадил и за которыми лично ухаживал во время первых месяцев своего изгнания. Оми хорошо помнила то время, поскольку она разделила с ним боль потери его империи в пользу сестры. Без народа – без какой-либо настоящей политической значимости во Внутренней Сфере – он удалился на время в её дворцовый сад, чтобы работать своими руками на земле и поразмышлять о своей жизни и о своём будущем. Периоды таких раздумий в культуре Синдиката были почти священными. Оми однажды поклялась, что никогда не будет жалеть, если разделит с Виктором своё тело или свой дух, и он оправдал её веру в те дни, когда он почтил её своим решением быть с ней рядом.

Настурции, кстати, были его. Посаженные в частичной тени весенних роз, окружённые клумбой из битого белого мрамора, их яркие цвета привлекали глаз всюду, где на них падал прямой солнечный свет. Их сильный аромат мог быть чрезмерным, даже головокружительным. Они были прямыми, таким же предпочитал быть и Виктор, всегда, когда это было возможно. Они также были сильными и велико-душными. Точно таким же был и Виктор.

– Возьми это, – сказал он, когда они расставались на Могьёроде, до сих пор потрясённые неудавшим-ся покушением на её жизнь. Виктор держал в руках камень натами, который она подарила ему на Рож-дество год назад. Тот, который он назвал Путь Воина.

Оми попыталась отказаться.

– Он должен остаться с тобой.

Виктор улыбнулся и покачал головой.

– Он заслуживает иметь дом. Место, где мог бы чувствовать себя уютно. Для меня такое место было бы всегда рядом с тобой. Положи его в саду на Тукейиде, где ты его впервые дала мне. И если ты вер-нёшься на Люсьен, размести его между настурций у своего дворца, в тенистом уголке.

Он по памяти выбрал прекрасное место. Тот камень был насквозь пронизан ниточками красновато-синего кварца, который блестел, ловя случайный солнечный луч. На нём также была зигзагообразная линия из зёрнышек кристалла, тянущаяся по пустой поверхности, названная Виктором «тропой слёз». Оми часто доставала этот камень из его укрытия, держа его так, чтобы на него попадали яркие солнеч-ные лучи. Они мигали подобно крохотным звёздочкам, напоминая ей о пути Виктора со времён Могьё-рода. Из Ньютаун Сквер на Худ и Винтер. Затем, на Нью-Кейптаун и Ковентри. Потом – на Аларион и Йорк, который чуть не стал его концом, а теперь, в скором времени – на Халфуэй.

Оми знала камень так же хорошо, как и каждый закуток своего дворца. И он был перемещён.

Изменение было едва различимым, как будто кто-то поднял его, а затем осторожно положил назад, изменив местоположение камня на земле. Это обеспокоило её. Садовники знали, что эти цветы трогать нельзя, что камень был Назван. Они все понимали, что у неё была привычка проведывать его. Камни натами были очень личным делом.

Однако Оми могла назвать полдюжины причин, по которым кто-то мог залезть в клумбу и потрево-жить камень. Садовник мог захотеть вытереть его от грязи или, возможно, переместил его в процессе удобрения почвы. Также было вероятным, что один из главных садовников мог решить, что камень нужно перевернуть, чтобы придать ему «свежий вид».

Оми не желала свежего вида для Пути Воина. Если она искала что-то, чтобы отвлечься, то она нашла это. Оберегая настурции, она сошла с плиточной дорожки на крепко утрамбованный, раздробленный мрамор. Осторожно нагибаясь, одна рука вытянута для равновесия, она потянулась, чтобы вытянуть камень из его гнезда. Её пальцы коснулись его, сомкнулись вокруг камня размером с кулак, и приподняли с места.

Резкий свист, сопровождаемый ощущением боли, испугал её. Что-то её ужалило. Даже дважды – два укуса в нижней части руки. Третий пришёлся в рукав её кимоно, и какое-то движение среди роз сверху заставило Оми подумать о быстрых насекомых. Всё ещё нагибаясь над клумбой, она медленно подняла руку, хмурясь из-за её тяжёлого веса и из-за того, как её приходится изгибать, чтобы увидеть запястье. Две иголки вошли в руку, одна из них через нефритово-зелёный рукав кимоно. Не больше, чем швей-ные иголки, каждая с наконечником в виде маленького пластикового цилиндра.

Оми почувствовала бессмысленный взгляд, оценивающий её лицо. Она закрыла глаза, нетвёрдо по-пыталась перейти обратно на плиточную дорожку.

– О, Виктор, – прошептала она.

Его имя было последним, что скажет Оми Курита.

– Оми-сама? Тэцукете! Има, има!

Она услышала, как старый дворник поднял тревогу, почувствовала неумелое надавливание руками на свои плечи и массирование щёк. Борясь со слабостью, она заставила себя открыть глаза. Она не могла сфокусироваться ни на одном из лиц, склонившихся над ней, закрывших от её взора бесконечное голубое небо. Острый аромат настурций ослабевал по мере того, как замедлялось её дыхание. Оми попыталась заговорить, но паралич уже лишил её голоса.

Её сознание зафиксировало момент, когда ей начали делать искусственное дыхание и массаж сердца. Затем пришла боль аритмии – сердце ускорилось в отчаянной попытке доставить кислород к мозгу. Мир сморщился, потускнел, пока единственное воспоминание не завладело её сознанием. Лицо. Его лицо. Глядящее на неё с огромного расстояния, когда он наклонился, чтобы положить что-то на землю. Она так сильно хотела сказать… лишь один последний шёпот… чтобы сказать ему…

Виктор…

Крики в дождь.

 

4

Бьюн, Халфуэй,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

14 мая 3064 г.

В то время, когда сигналы тревоги «Экстерминатора» пронзительно предупредили о захвате системой наведения ракет, вице-регент Рудольф Шаков удерживал свою позицию под первой волной ракет. Потом пошли другие, огненный вал ракет дальнего действия, что пробивался сквозь лесопосадку высоких, серокорых ольх, которая была единственным, что отделяло его позицию у основания железнодорожной эстакады от прибрежного промышленного района города Бьюн. Индустриальный район состоял из равнинной вымощенной местности, разбавленной складами и огромными стеллажами древесины, которая в конце концов выходила к докам и к широкой реке Грэхем.

Огненные взрывы с безжалостной силой срезали полдюжины деревьев, разбивая стволы в дребезги и превращая их в горящие щепки. Легко проходя сквозь тонкие ветви, ракеты осыпали выжженную лист-ву на гравийное покрытие, оставили дымный след над двойным рядом железнодорожных вагонов и упали на продвигающуюся вперёд линию комгвардии.

Две группы ракет избежали систем противоракетной обороны Шакова, оставляя шрамы на броне обеих плеч его «Экстерминатора». Стоявший рядом с ним новейший «Экскалибур» под градом ракет пошатнулся и опустился вперёд на одно колено. Затем, всё ещё в приседе, поднял правую руку и ударил в ответ из гаусс-пушки. Железоникелевый снаряд пронзил тонкий строй ольх, и Шаков надеялся, что они укоротят жизнь кому-то из храбрых (или же глупых?) ополченцев Халфуэя.

«Экскалибур» мог держаться на расстоянии от позиции ополченцев. А он не мог. Не так эффективно, во всяком случае. Откачнув рычаг контроля скорости от себя, Шаков заставил «Экстерминатор» перебежать к линии деревьев, убегая от дождя сыплющихся ракет. Натренированным глазом просматривая тактический экран, он увидел, что большинство из его подразделения уже сделали то же самое. Они легко укрылись от концентрированного ракетного огня, ещё раз выиграв от неопытности немногочисленного ополчения Халфуэя. Не то чтобы союзные силы Виктора стремились продемонстрировать малодушие, затягивая долгую схватку. Просто воспоминания о поражении на Йорке были слишком свежими.

Основная масса сопровождающих принца Виктора полков покинули Йорк, чтобы собраться здесь. Хотя Халфуэй был запасным вариантом, Шаков думал, что он был в некоторой степени даже лучшим местоположением для базы. Будучи преимущественно сельскохозяйственным миром, Халфуэй нахо-дился под защитой единственного батальона с ограниченной поддержкой бронетехники. Планета также рано почувствовала на себе действия недоброжелательной руки Катерины. Находясь под угрозой гражданского неповиновения, она ввела военное положение и ограничила космическое судоходство, и в результате многие экспортные культуры гнили на складах, а крупнейшие лесозаготовочные концерны планеты были практически доведены до банкротства. Публичные протесты исчезли быстро, но недовольство продолжало бурлить. Теперь, за шаг до освобождения, основные массы народа высказывались в поддержку Виктора, противодействующего власти своей сестры.

С другой стороны, Халфуэй был худшим из двух вариантов. Эта планета обладала меньшим потен-циалом военной инфраструктуры, и ставленники Катерины тщательно вычистили местное ополчение от любых потенциальных сторонников Виктора. Этот стратегический шаг привёл к тому, что продвижение союзников столкнулось с фанатичными войсками, которым нечего было терять. Ополченцы сражались словно одержимые демонами, несмотря на отсутствие поддержки со стороны местного населения и соотношения сил один к пяти. Их объединённые любовь к Катерине и страх перед ней были, по-видимому, сильнее, чем чувство самосохранения.

Шаков покачал головой, думая о необязательных потерях. Солдаты должны понимать, когда они по-беждены.

Новая волна ракет прошла над головой, падая на почти опустевший тыл войск принца. Несколько боевых мехов, как например «Экскалибур», и одно небольшое подразделение медленных бронирован-ных танков – вот и всё, что оставалось в зоне поражения. Тактический значок одной из бронемашин, устаревшей но уважаемой конструкции «Бурк», зажёгся предупреждающим сигналом о выходе из строя. Шаков подумал, что, вероятно, у танка подбита гусеница или какие-либо неприятности с мото-ром. Имея постоянные проблемы с тыловой поддержкой, потеря любого меха или бронемашины была сильно ощутимой. Он надеялся, что экипаж в безопасности, но не мог сделать ничего больше, кроме как попытаться уменьшить давление неприятельского огня на них.

– Наступаем в шахматном порядке, – приказал он. – Прыгающие первыми, и успокойте эти ракетные катера!

Шаков запустил свои прыжковые двигатели ещё во время отдания приказа, его шестидесятипятитон-ный «Экстерминатор» поднялся в воздух на двух столбах плазмы. Он контролировал полёт с помощью ножных педалей, применяя то один набор подъёмников, то другой, в изящном прыжке поднимаясь над ольхами.

Две роты ополченцев, состоящих из разнородных боевых мехов и тяжёлой бронетанковой техники, держали оборонительные позиции совсем близко. Это были преимущественно устаревшие машины, с небольшими вкраплениями усовершенствованных образцов, но ни одного более нового, чем «Фаль-конер» командующего ополчением. В обычных обстоятельствах механизированная группа нового со-единения Шакова, «Верноподданных», была бы практически равна им по силам. Но в данном случае регент Ирелон ещё дополнил его силы техникой из разбитого батальона «Разорванные цепи» и пехотой в боевых костюмах, позаимствованной у остатков «Силачей» вице-регента Халлинджера.

В общем, Шаков имел в распоряжении шесть боемехов и четыре редких прыгающих танка на воз-душной подушке «Канга», отвлекающих ополчение и принимающих на себя огонь, в то время как три отделения пехоты в боекостюмах мчались под прикрытие стеллажей древесины, или же запрыгиваю-щих для захвата мехов врага. Позади него сквозь посадку прокладывали себе путь ещё полдюжины ме-хов, создавая проходы для сорока бронированных машин, следующих за ними.

Пушка-проектор частиц «Фальконера» провёла ровным лучом через заострённую грудь меха Шакова, когда тот парил в воздухе. Рукотворная молния проникла глубоко в защитный панцирь, однако не смогла найти никаких предшествующих повреждений. Твёрдая рука на панели управления удержала мех, но Шаков заметил серебристое пятно, которое прошло в паре метров слева от его щита из армированного стекла, между головой и плечом «Экстерминатора». Он тяжело сглотнул и подумал, что ему повезло, понимая, насколько близко гауссовая пушка «Фальконера» была к тому, чтобы разнести кабину.

Выключая двигатели, он стремительно опустился на землю, амортизируя толчок при посадке не-большим приседанием, затем немедленно произвёл боковой манёвр, чтобы быть менее удобной мише-нью. Визир его прицела лёг на сутулый контур «Фальконера», но Шаков не стал стрелять, вместо этого переместив прицел на находящуюся рядом установку ракет дальнего действия. Его приказ гласил пре-кратить ракетный обстрел, а хороший командир всегда следует своим приказам.

По крайней мере, всегда, когда это возможно.

Визир переключился с красного на золотистый, и он достиг максимально возможного расстояния действия средних лазеров. Алые лучи вонзились в правый бок бронемашины, срывая с неё броню и от-крывая большие пробоины, в которые пара быстрых танков «Канга» засыпала по очереди из автомати-ческих пушек. По крайней мере одному залпу снарядов с урановыми наконечниками удалось подорвать боекомплект. Поток огня вырвался из пробитого борта ракетной установки, взрывная сила вырвала всю правую сторону машины, которая, лениво кувыркаясь из стороны в сторону, поднялась в воздух. Последующие взрывы от детонировавшего боекомплекта сотрясли установку, всё ещё находящуюся в воздухе, а в том, что в результате опустилось на землю, уже нельзя было распознать боевую машину.

Тепло прорвалось через пол кабины «Экстерминатора» – термоядерный реактор вышел на пик мощ-ности, чтобы обеспечить энергетические потребности лазеров, но скачок температуры составил всего градус или около того, и быстро рассеялся. «Экстерминатор» был очень действенным убийцей, старая ценная модель, содержащая в себе технологии, которые КомСтар в своём бывшем обличье сторожа зна-ний, ревниво охранял в течение столетий. Не считая наиболее тяжёлых сражений, наподобие того, что имело место на Йорке, Шаков обычно боролся с холодным прикосновением своего охлаждающего кос-тюма, причиняющего боль мускулам. Эта же битва за Халфуэй, напоминающая стрельбы в тире, сама заставляла дрожать его от холода.

Две другие ракетных установки отправились за первой. Четвёртая отступила под сильным огнём па-ры «Вивернов». Избавившись от ракетного обстрела, основная часть войск Шакова прошла лесопосад-ку и вырвалась к побережью. Он переключился на открытую волну, на ту, которая, как он знал, отслеживалась ополчением Халфуэя.

– Сдавайтесь! – крикнул он своим противникам, как раз когда гауссовка «Фальконера» обрушила удар на левый коленный сустав его боевого меха.

Грубая кинетическая сила гиперзвуковой скорости вдребезги разбила то, что осталось от брони, с треском выворачивая ногу «Экстерминатора» назад. Предупредительные сигналы верхнего силового привода ноги меха и тазобедренного сустава загорелись красным, и машина медленно развернулась вправо.

Шаков боролся с гравитацией за контроль над «Экстерминатором», выворачивая рычаги управления. Нейрошлем помогал, считывая сигналы с его чувства равновесия и подавая их на гироскоп шестидеся-типятитонной машины, но этого было недостаточно. Изгибая тело в последней отчаянной попытке спасти ситуацию, он услышал пронзительный визг напряжённого вращающегося металла – это выражали недовольство стабилизаторы гироскопа. «Экстерминатор» опрокинулся, с зубодробительным скрежетом и отвратительным хрустом разбитого металла падая на правую сторону.

Потрясённый Рудольф Шаков уставился сквозь передний визир в облачное небо. Ощупывая рот языком, он чувствовал осколки, хрустящие на коренных зубах.

– Я даю вам последний шанс, майор Добсон, – сказал он сквозь стиснутые зубы, хотя он был уверен, что это предложение звучало бы лучше, если бы его мех стоял на ногах.

ППЧ «Фальконера» омыл серебристым огнём заднюю часть опрокинутого меха Шакова. Энергия пробилась внутрь грудной полости, и новый сигнал о поломке сообщил ему, что его противоракетная система выведена из строя.

Как будто такого ответа было недостаточно, громкий, решительный голос прокричал в ответ по сис-теме связи:

– Горите ярким пламенем, ты и твой принц-предатель, КомСтар! – проорал Добсон. – Мы положим этому конец!

Шаков перевернул «Экстерминатора», чтобы «Фальконер» не мог найти удобного места на спине. Работая повреждённой ногой под собой, ему удалось отползти назад как раз в то время, когда три бое-вых меха ополченцев перешли в решительную, но обреченную атаку.

Это была лучшая атака, которую мог предпринять Добсон. Большинство ополченцев Халфуэя в это время были заняты отбитием атак пехоты, экипированной в боекостюмы, или же были преследуемы атакующими бронемашинами комгвардии в отношении четыре к одному. В этом хаосе перемещались боемехи войск принца, оттесняя назад и подавляя обороняющихся ярким лазерным огнём, нанося удары из гаусс-пушек и выпуская яростные ураганы из тяжёлых автоматических орудий.

Шаков увидел, как девяностотонный «Хайлэндер» метким выстрелом из гауссовой пушки обезглавил один из «Энфорсеров» ополчения. Копьё аппаратов на воздушной подушке «Лайтнинг» стремительно пролетело мимо повреждённого «Вульфхаунда», их импульсные лазеры выплюнули шквал изумрудных дротиков в сторону боевого меха и в результате отрезали ему ногу в районе бедра.

Пара горбатых «Райдзинов» выскочила с двух сторон «Экстерминатора» Шакова, присев на свои вы-вернутые ноги, чтобы присоединиться к нему в противостоянии наступлению ополченцев. Перемежая огонь своих пушек-проекторов, ракет ближнего радиуса действия и импульсных лазеров, они поддер-жали разьярённый ураган разрушающей силы, который срубил сначала «Найтскай», а затем смертонос-ного «Хатчетмэна».

Шаков крепко держал пальцы на спусковых крючках «Экстерминатора», стреляя лазерами и ракетами настолько быстро, насколько они могли перезаряжаться. Алая энергия прорезала броню, терзая правую сторону «Фальконера» и усугубляя ранее нанесенное повреждение. Гаусс-пушка на правой руке разорвалась на куски, когда разрушенные конденсаторы разрядились через полурасплавленную обмотку ускорителя, пуская танцующие дуги электричества вверх по руке и плечу боевого меха ополчения.

Тем не менее, «Фальконер» ринулся вперёд, продвигаясь под эффективной дистанцией ракет дальне-го действия Шакова. Этот мех был не только мощнее Шакова, но, учитывая повреждённую ногу «Экс-терминатора», он был и быстрее его. Шаков удерживал свой мех под яростным огнём, отвечая таким количеством повреждений, какое мог нанести своими четырьмя лазерами. Он напрягся, когда стало яс-но, что майор Добсон намеревался наброситься прямо на него, ударив семьюдесятью пятью тоннами ожившего металла в охромевший «Экстерминатор». Удар при столкновении, без сомнения, добьёт его.

Если не считать, что он не произойдёт. За несколько десятков метров до позиции Шакова «Фалько-нер» содрогнулся в талии. Нетвёрдой походкой он сделал ещё два неуклюжих шага, а потом одна нога под ним вывихнулась. Походка потеряла точку опоры на вымощенной поверхности, и мех упал плечом на землю. Искры соскакивали с повреждённого металла, который в свою очередь выбивал гравий из тёмного железобетона по мере того, как машина волочилась неуклюжей глыбой по поверхности. На несколько секунд Шаков подумал, что ему как-то удалось нанести смертельный удар по гироскопическим стабилизаторам «Фальконера».

Он был прав лишь наполовину.

Одетый в боекостюм пехотинец, прицепившись к спине «Фальконера», пробрался в нижнюю часть гироскопа, а затем благополучно перенёс всё худшее при падении. Это был бронекостюм «Элементал», специально разработанный для генетически выведенных пехотинцев кланов. Виктор взял с собой не-сколько связанных из операции Звёздной Лиги, которая уничтожила клан Дымчатого Ягуара, но только Тиарет сопровождала Шакова сегодня. Она была телохранителем Виктора и одним из наиболее хладнокровных и эффективных воинов, которых он когда-либо встречал.

– Я полагаю, что мне следует поблагодарить тебя, – сказал он на общей частоте дивизии, зная, что она никогда не примет похвалы, – но не попадает ли это под определение вмешательства в личную схватку?

Его лёгкий юмор не предназначался для того, чтобы подшутить над концепцией кланов о личном единоборстве, а был признательностью за её жертву – принятие пятна на свою честь ради спасения бое-вого товарища и друга.

Однако она быстро лишила его иллюзий относительно этой идеи.

– У меня было преимущественное требование, – проинформировала она Шакова по личному каналу. Это было похоже на правду, поскольку пехота в боекостюмах рванула вперёд, пока он разбирался с ра-кетной установкой.

– Он поступил глупо, решив игнорировать меня и стрелять в тебя, и отверг требование о личной схватке. Его мастерство не соответствовало его притязаниям.

Эта мудрость кланов осталась висеть в воздухе без ответа на секунду.

– Он был прав в одном, – добавила она затем. – Теперь это закончилось.

Шаков осмотрел поле боя, пробегая взглядом по проредившимся рядам солдат принца, подсчитывая прорехи в своём подразделении. Каждая потеря для него была мучительна. Каждый погибший мужчина, или женщина означали, что в следующем бою будет на одного воина меньше. Меньше одним защитником принца Виктора. Никто не заставлял их покинуть КомСтар, чтобы стать на стороне Виктора в гражданской войне, но это не означало, что Шаков принимал жертвы без всяких чувств.

И он не захотел поправлять Тиарет, даже по личному каналу, но они были оба неправы, она и Добсон. Это не закончилось здесь. Это не могло закончиться. По крайней мере, не для него.

До тех пор, пока он благополучно не увидит Виктора Штайнер-Дэвиона на Новом Авалоне.

 

5

Атолл, Халфуэй,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

23 мая 3064 г.

Войдя в большую столовую публичного дома, известного как «Счастливая Шлюха», Виктор был по-ражён той интимной атмосферой, которую этому месту, казалось, придавали тёмные стены, обитые красным деревом, и очень яркие красные обои. И ещё больше такое впечатление усиливалось от тол-стых темно-бордовых бархатных штор, которые кто-то натянул на огромные окна, выходящие на внут-ренний двор и сад.

Это место как будто появилось из старого головизионного фильма. Двойная хрустальная люстра, подвешенная над длинным столом из вишневого дерева; золотой металлический лист, украшающий перемычки и арочные опоры сводчатого потолка. На пяти больших комодах стояли фарфор и другие изящные предметы, собранные из сокровищ, перевозимых между планетами служивыми и коммивоя-жерами. Выцветший контур на стене показывал место, где шестой комод был заменён крупной ком-пьютерной станцией и портативным голографическим проектором.

Когда Виктор вошёл, полковник Патриция Вайнман и четверо солдат, ожидающие его, встали, их тя-жёлые кресла заскрипели о твёрдую древесину пола, отполированного до золотистого блеска. Даже ре-гент Раймонд Ирелон поднялся, несмотря на пневматический гипс, который всё ещё сжимал его пра-вую ногу. Тиарет уже была на ногах, на её фоне ближайший комод казался миниатюрным, – она стояла на страже у широких дверей комнаты. Морган Келл, великий герцог оборонительного рубежа Арк-Роял сделал шаг навстречу, чтобы заключить его в короткое однорукое объятие. Его правый рукав был пристёгнут к плечу, – эта рука была отобрана тем же взрывом, который забрал жизни матери Виктора и жены Моргана.

Только Фелан Келл, сын Моргана и хан клана Волка в изгнании, оставался сидеть. Он развалился в кресле, растягивая свою удобную кожаную одежду и выглядел слишком непринужденно в озабоченном окружении. Его зелёные глаза радостно вспыхнули, он поприветствовал Виктора лёгким взмахом руки. Фелан получал удовольствие, демонстративно игнорируя формальности.

Виктор покачал головой в притворном упрёке:

– Моя вера во Вселенную восстановлена. Фелан, ты не меняешься.

Фелан качнулся верёд и одним плавным движением вскочил на ноги, протянул Виктору руку для тё-плого рукопожатия.

– Зато ты меняешься, – сказал он, многозначительно указывая взглядом по сторонам. – Я могу оце-нить скрытое военное значение подобных заведений, Виктор. Но я никогда не думал, что встречу тебя в борделе.

Виктор кивнул на Джерарда Крэнстона, чьё лицо изображало саму невинность.

– Это идея Джерри. После того, что произошло на Йорке, он и Тиарет решили, что нам необходимо что-то нетрадиционное, чтобы осложнить возможность удара по нашему командному центру. Кто бы подумал искать меня и высших офицеров здесь?

Фелан кивнул.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что после этой войны над парадной дверью посетители будут видеть па-мятную табличку, гласящую «Виктор Дэвион спал здесь», – он лукаво улыбнулся. – Ты превратил это место в достопримечательность. Что скажет Оми?

Хмурый взгляд Виктора недолго продержался под плохо скрываемыми ухмылками Моргана Келла и генерала Карадока Треваны.

– Я побеспокоюсь об этом позже, – сказал он, внезапно ощутив неудобство от слабого цветочного аромата, который стоял в комнате. Не то что бы Виктор на самом деле беспокоился о том, как объяс-ниться с Оми, просто ему было больно вспоминать о ней после столь долгого времени, проведенного в разлуке. Он сел между Морганом и Доком Тревана. Присутствующие восемь человек занимали только переднюю треть длинного стола, а Виктор ожидал десять.

– Кристифори? – спросил он, желая сразу перейти к делу.

– Будет позже, – сказал Крэнстон со своего места у компьютера. – Он хотел позаботиться о своих солдатах и офицерах.

– Я послал за ним вице-регента Шакова, ваше высочество, – сказал регент Ирелон. – Рудольф его по-торопит.

Виктор коротко кивнул.

– Тогда давайте тоже поторопимся. Йорк должен был стать нашей опорной базой для устойчивости третьей волны. Я хочу знать, что было сделано неверно, и насколько нам это повредит.

– А что было сделано верно? – спросил Крэнстон, нажимая несколько кнопок на компьютере. Он от-ступил назад, и простенькая плоская звёздная карта Лиранского Альянса появилась в воздухе на голо-графическом мониторе. – Недостаточная разведка, преждевременное выполнение, и чрезмерное использование тактических преимуществ в ущерб стратегическому планированию. Те же самые проблемы, с которыми мы сталкивались с самого начала.

Похоже на правду, Виктор знал это. В Могьёроде, лиранском мире в дальнем закутке Внутренней Сферы, он был, наверное, в самом худшем положении для организации гражданской войны. Фактиче-ски, в первой битве он был разбит и чуть не погиб. Только дезертирство солдат, верных принцу, из КомСтара и их своевременное появление спасли Виктора и попытку начать войну. Это дало ему время собрать дальнейшую поддержку, сплотить войска и упрочить власть. Трудные сражения, выигранные на Ньютаун Сквере и Ковентри, ознаменовали первые волны гражданской войны.

Затем был Аларион, столица провинции и важная индустриальная планета, местоположение глав-ных судостроительных верфей Лиранского Альянса. Он пал без борьбы, без единого выстрела. Силы Виктора высадились на планете без сопротивления, обнаружив пустующие военные базы и слухи о единственном скрывающемся пехотном полке противника. Не было ни следа местного ополчения или Аларионских егерей.

– Насколько я могу собрать всё это воедино, – сказал Крэнстон, – кто-то приказал оставить Аларион, сохранив местные силы для превентивной атаки, а не обычной обороны. Они отступили, возможно, на Карлайсл, где объединились с Карлайслским ополчением и Одиннадцатым Арктуранским гвардейским полком. Оттуда они ударили по нам в Йорке.

– Такая операция несёт на себе печать гения, – продолжал он, теребя свою светлую бороду. – Отдав Аларион, он заставил нас уменьшить твоё сопровождение, Виктор, ведь нам нужно было охранять по-лученный мир. А выгоды нам это почти не принесло.

– А как же верфи? – спросила Патриция Вайнман. – Определённо, они чего-то стоят.

Она присоединилась к силам Виктора на Йорке, заменив 39-й Авалонский гусарский полк, оставлен-ный на Аларионе. Как раз вовремя, чтобы принять участие в первом крупном поражении Виктора в гражданской войне.

Крэнстон скривился.

– «Роберт Келсуа» был единственным боевым кораблём, строительство которого близилось к завер-шению, но и его увели до нашего появления. Там в доках ещё есть два корвета «Фокс» и один крейсер типа «Мьёльнир», но у нас нет ни финансовых ресурсов, ни времени, чтобы достроить их. В лучшем случае, мы могли бы подготовить к работе несколько стыковочных кораблей.

Он устало покачал головой.

– Мы отобрали верфи у Катерины. Что касается этого вопроса, то больше говорить не о чем.

– Если дела обстоят именно так, – вступил в разговор Док Тревана, – зачем ты вообще беспокоился по поводу Йорка?

Он потёр свой большой нос, обратив взгляд на звёздную карту.

– Почему просто не обойти его?

Виктор налил себе в стакан ледяной воды из большого запотевшего кувшина, стоящего на столе и сделал глоток.

– Как сказал Джерри, – преждевременное выполнение. Мы пошли на Аларион и Йорк одновремен-но, на случай, если бы нам не удалось взять Аларион. Мы были на связи с Шестым уланским полком Патриции и Семнадцатым полком Скайских рейнджеров, оба пришли к нам из пограничных войск Периферии. Они должны были охранять Йорк, дав нам запасную позицию.

На выветренном лице Моргана Келла появилось выражение глубокого неодобрения.

– А вместо этого вас там выследили и загнали в ловушку.

Хотя Морган уже не командовал легендарными «Гончими Келла», его ум всё ещё был острым, когда дело доходило до критического анализа военных операций.

– Небольшая демонстрация военного дзюдо, обратившая твои собственные планы против тебя. Есть какие-либо идеи относительно того, кого ты должен благодарить за это?

– Не думаю, что это Нонди, – сказал Виктор, называя имя своей тётки, маршала лиранских армий Ка-терины и её регента на Таркаде. – Она Штайнер старой школы, а это было слишком хитро. Джерри и я ставим на Марию Эстебан, генерала Одиннадцатого Арктуранского гвардейского полка.

Крэнстон кивнул.

– Она даже один раз заставила нас охотиться на призраков, распространив дезинформацию о том, что находится на Тристинге, предположительно собирается на Локсли, а затем планирует нанести удар по Ковентри.

Фелан с черным юмором улыбнулся.

– Видите, что происходит, когда вы открываете ваши военные училища старому врагу?

– Эстебан может быть выпускницей Ново-Авалонского Института Военных Наук, – сказал Крэн-стон, – но она – лиранка до мозга костей, с диктаторскими замашками. Она не потерпит тени инако-мыслия и продолжит преследовать нас.

Голос Патриции Вайнман дрожал от ярости.

– Если бы Скайские рейнджеры всё-таки появились, Эстебан больше не была бы проблемой. Мы бы разбили её войска на куски!

Она тоже налила себе стакан воды, но опустила его, не выпив ни глотка.

– Мы до сих пор пытаемся определить их местоположение, – сказал Крэнстон. – Они могли задер-жаться. Их могли уничтожить.

Стук в двери прервал все возможные комментарии. Тиарет приоткрыла двери, загораживая обзор своей большой мускулистой фигурой. По-видимому, удовлетворённая увиденным, она открыла двери достаточно широко, чтобы было видно прислужника КомСтара, стоящего в холле. Он нервно переми-нался с ноги на ногу, и сжимал в одной руке ноутпьютер. Регент Ирелон поднялся из-за стола и хро-мающей походкой на своём костыле вышел, чтобы разобраться, в чём дело. Он рассудит, стоят ли ново-сти того, чтобы прерывать совещание.

Уход Ирелона сопровождался тишиной. Несколько человек тоже налили себе по стакану и сидели, тихо попивая воду. Виктор уставился на стол, водя пальцем по рисунку волокон тёмного дерева. Глад-кая лакированная поверхность искажала представление о грубом материале, содержащемся под ней. Она напомнила ему о его разношёрстном сборище войск.

– Итак, – сказал он наконец, – мы остались с Шестым Круцисским уланским полком, 244-й дивизией и Иностранным Легионом, который в настоящее время состоит из примерно двух батальонов разроз-ненных подразделений.

Несмотря на несопоставимую сущность Легиона, Виктор не мог не чувствовать некоторую гордость за него. Он был сформирован по частям из солдат, которые воевали с ним на домашних планетах кла-нов, его члены собирались по одному, по два и случайными группами, как только Виктор впервые призвал к оружию. Они приходили из Синдиката и из Лиги, из Капелланской Конфедерации и даже из одного из маленьких государств Периферии, вновь собираясь под его флагом, несмотря на то, что клялись в верности враждующим между собой нациям.

– Морган, ты снял 23-й Арктуранский гвардейский полк с оборонного рубежа Арк-Рояла? – спросил Виктор.

Морган кивнул.

– Они в пути. Помощник генерала Киллсон, полковник Гебль, сопровождал меня здесь. Он свяжется с вашими людьми до их появления.

Патриция Вайнман наклонилась вперёд.

– Двадцать третий полк – хорошие солдаты, но нам нужно что-то позубастее. Где Гвардия Дэвионов?

– Выведена из игры, – сказал Крэнстон. – Катерина опустошила Первую полковую боевую группу и изолировала Тяжёлую Гвардию на Галаксе, оставив без транспорта. Лёгкая Гвардия и 3-я ПБГ слишком далеко от нас, чтобы можно было встретиться. Другие в своих кабинах ведут тяжёлые сражения в четы-рёх различных мирах.

Виктор поводил рукой по поверхности стола.

– Я беру то, что могу получить, Патриция. Я бы хотел привлечь на свою сторону моих «Призраков», но Десятый Лиранский полк застрял на Робинсоне.

Патриция сложила руки у себя на груди.

– Застрял? – спросила она, явно не купившись на это.

– Хорошо, не застрял, – с прохладцей ответил Виктор. – Если бы я приказал им захватить транспорт и присоединиться ко мне, они бы так и сделали, и Джеймс Сандоваль ничего бы с этим не смог по-делать. Сейчас же они остаются на Робинсоне, пока я не увижу, как Танкред управляется. Если будет необходимо, «Призраки» могут поддержать Танкреда при смещении его отца.

– Тебе самому это может быть нужно, в независимости от того, что себе думает Танкред, – сказал Морган. – Но не забывай о своей большой проблеме, Виктор. До следующего собрания Звёздной Лиги остаётся всего лишь пять месяцев. Тебе необходимо вернуть эту гражданскую войну в прежнее русло, или же Катерина похоронит тебя политически.

Док Тревана кивнул.

– До сих пор Первый Лорд Курита поддерживал твою позицию, считая эту войну внутренним делом, которое оставляет за нами право на обоснованное сопротивление власти Катерины. Но твоя сестра бу-дет лидером на выборах нового Первого Лорда. Если она получит в своё распоряжение Силы Обороны Звёздной Лиги или же, в случае избрания Томаса Марика, убедит помочь ей, то мы пропали.

Виктор согласно наклонил голову. Тогда это уже будет не вопрос тактики или стратегии. Это будет чистая политика. Если войска Катерины водрузят над собой флаг Звёздной Лиги, Виктору придётся проиграть.

– Получается, нам нужна крупная победа, или что-то вроде символического действия. Вопрос в том, что ещё мы можем попробовать?

– Как Донегол, так и Геспер были бы превосходным выбором, – предложил Док Тревана, – хотя нам понадобится больше поддержки от ОРАР. Оба этих мира обладают хорошим промышленным потен-циалом, который мы сможем использовать, и достаточным политическим влиянием, чтобы оказать тебе поддержку на конференции Звёздной Лиги.

Он замолчал, подумал.

– Скай был бы ещё одним хорошим выбором, и он как раз по пути к Федеративным Солнцам…

– Но Роберт Келсуа воспользовался бы этим для того, чтобы в очередной раз потребовать независи-мости для Скай, – закончил мысль Виктор, думая о своём кузене и о несчётном количестве проблем, которые принесла ему в прошлом семья Роберта. – Эту проблему я оставляю на потом, хотя уверен, что рано или поздно мне придётся иметь дело со Скай.

Он посмотрел по сторонам.

– Ещё предложения?

– Болан, – предложила Патриция Вайнман. – Это столица провинции, и она близко.

Фелан взглянул на него, глаза блестели.

– Таркад, – простодушно сказал он.

«Оставим это Волкам», – подумал Виктор. – «Схватим сразу за горло и к чёрту политические сооб-ражения».

В этот момент Раймонд Ирелон вернулся к совещающимся, проскользнув сквозь дверь под постоянно бдительным взглядом Тиарет. Он передал мини-компьютер Виктору, в то время как Морган Келл объяснял потенциальные последствия атаки на Таркад своему сыну. Слушая Моргана, Виктор заметил, что лицо Ирелона было пепельного цвета, а взгляд – обеспокоенным.

– Таркад – это военная база, только и ждущая того, что Виктор на неё нападёт, – сказал Морган. – Ес-ли мы нападём под личным штандартом Виктора и проиграем, то это будет конец.

– Это маловероятное «если», – возразил Фелан. – Мы не проиграем.

Морган покачал головой.

– Ну конечно, тебе виднее. Слишком многое может пойти не так. В этом и заключается отличие рис-ка от авантюры, Фелан. Если мы рискуем чем-то и терпим неудачу, то можем оправиться. Если мы идём на авантюру и терпим неудачу, то нам конец.

– Мы можем сделать это, – настаивал Фелан. – Мы призовём все силы с ОРАР, плюс мои Волки, «Гончие Келла», и все остальные элитные силы, которые мы можем отозвать с границы с Нефритовыми Соколами…

– Невозможно, – вмешался в разговор Виктор. Он поднялся, держа ноутпьютер в одной руке и упираясь в стол другой.

– Соединения с оборонительного рубежа Арк-Роял никуда не уйдут, – сказал он, передавая ноутпью-тер Моргану. – Нас только что лишили этого козыря.

Остановившись в дальнем западном конце космопорта Торренса, Рудольф Шаков припарковал джип у внутренней стороны открытых дверей ангара мехов. Поднимаясь с кресла водителя, он заметил пер-вые капли дождя, которые начали барабанить по железобетону снаружи. Скоро толстый слой пыли, ле-жащий на бетоне, раздолбленном тяжёлой поступью мехов, превратится в липкую серую грязь. Техники и портовые рабочие, застигнутые ливнем, сегодня вечером проведут некоторое время, отколупывая её с подошв своих сапог. Дороги станут скользкими от грязи и смазки, вымытой на поверхность. Шаков прикинул, что, перед тем как возвращаться в Атолл, дождю нужно дать по крайней мере час, чтобы тот вымыл дорожное покрытие.

Это был час, которого у него в распоряжении не было.

Он слез с джипа, прикрепив маленькое чёрное связное устройство КомСтара себе на пояс. Шагая ми-мо бегающих техников и боеприпасов, штабелями упакованных в ящики, он направился в конец ангара, где стояла дюжина мехов, помещённых в технические ниши. Все машины, от тридцатитонного «Бэттл Хока» до более старой, но всё ещё впечатляющей «Баньши», которая девяностопятитонной глыбой возвышалась на двенадцать метров, были лиранского производства. Каждая была раскрашена в синий цвет Штайнеров и украшена изумрудным цветом ополчения театра Фридом. И каждая несла на себе следы значительных боевых повреждений.

Шакову не составило никакого труда найти цель своего визита, даже несмотря на то, что Арчер Кри-стифори всё ещё был одет в обыкновенный комбинезон. Если не принимать во внимание красный шев-рон, пришитый сбоку каждой штанины, и значок мехвоина, его форма была похожа на одежду, кото-рую носили многие техники. Шаков заметил, что Кристифори уже получил новые знаки отличия, со-провождающую его повышение в звании до генерал-лейтенанта. Но, по доносившимся звукам, его зва-ние имело мало веса для местного старшего сержанта.

– Мне нужны эти запчасти, сержант. Не для пополнения запасов. Посмотрите на мои машины, – Кристифори указал пальцем на потрёпанные в битвах мехи. Именно этот жест в первую очередь при-влек внимание Шакова. – Не говорите мне, что я тащил двенадцать мехов всю дорогу от Одессы сюда только для того, чтобы их здесь заблокировали. Если бы я не взял их с собой, они бы, по крайней мере, были работоспособны. Сейчас же я их выведу наружу, и будет счастьем, если мои мехвоины останутся сухими.

– Я понимаю это, сэр, – сержант взвесил свой ноутпьютер в руке. – Но у нас есть чёткая очерёдность в обслуживании, которая будет соблюдаться до тех пор, пока логистика не возобновит поставки с Ала-риона.

Шаков замедлил шаг, желая понаблюдать за тем, как генерал Кристифори улаживает вопрос. Послед-ние повышения в звании этого человека были впечатляющими – от майора до полковника, а теперь до генерала, и всё это за четыре года. Список его достижений за это время был таким же основательным, но это ничего не говорило о самом человеке. Даже в среде КомСтара офицерский корпус лиран был мишенью для шуток о начальниках званых вечеринок и светских генералах.

– Я понимаю ваше положение, сержант, – спокойно сказал Кристифори. Казалось, он ценит и ува-жает служебные обязанности военнослужащего. – Но мы – в зоне боевых действий, а мехи, находя-щиеся под моим командованием, не смогут пробиться даже сквозь парочку космических разведчиков. Это обстоятельство определённо должно поднять нас в вашем списке на несколько позиций выше.

Старший сержант нахмурился.

– Я не слышал сообщений об активности лиранцев.

Как большинство солдат армии Виктора, он носил униформу Федеративных Солнц. Хотя обычно об-щественное мнение придавало Виктору более высокую легитимность, лишь немногие воины принимали это за естественный порядок вещей. Сержант скорее всего даже не понял, что он только что оскорбил старшего офицера.

Но Кристифори не использовал этот повод, чтобы приструнить его.

– Сержант, я – лиранец. И я настолько активен, насколько могу, во благо принца Виктора. Но я понимаю смысл сказанного вами. А теперь вы попытайтесь понять меня. Я считаю всё пространство в радиусе пятидесяти световых лет вокруг Виктора Штайнера-Дэвиона зоной боевых действий. Я хочу, чтобы мои мехи были подготовлены и работоспособны, и я не уйду, пока мы, по крайней мере, не достигнем компромисса.

Шаков подошёл и улыбнулся.

– Даже несмотря на то, что у вас есть приказ немедленно доложить о себе принцу, генерал?

Кристифори быстро взглянул через плечо.

– Быть готовым к битве – это тоже мой долг. Подготовка заменяет планирование. Принц поймёт ме-ня.

Его голос говорил о том, что он ничего не разглядел в Шакове, что могло бы помочь ему. Не удиви-тельно, принимая во внимание, что Шаков тоже был одет в утилитарную одежду и простую кожаную куртку. На первый взгляд его легко можно было принять за гражданского.

– Ну, давайте не будем проверять это дольше, чем следует, – сказал он, протягивая руку за компьюте-ром сержанта. – Возможно, я смогу помочь.

Он использовал маленькую клавиатуру, чтобы выйти из записей «истощённых резервов» в «переме-щение заявок»; затем стилусом нацарапал на экране и ввёл в память планшетки свою подпись и добавил код авторизации, с помощью которого осуществляется доступ в программу обработки ресурсов 244-й дивизии.

– Сержант, это позволит вам получить всё, что нужно генералу, из наших запасов. Пожалуйста, поза-ботьтесь об этом.

Гром возрастающего ураганного ливня эхом пробежался по ангару; старший сержант кивнул и быст-ро созвал команду для выполнения работы. Сырость урагана смешалась с сухим запахом чёрного поро-ха, который всегда сопровождает упакованные боеприпасы. Шаков подумал, что это удивительный контраст. Что-то наподобие офицера комгвардии, который предал своего примаса ради изгнанного принца.

– Вы вице-регент? – спросил Кристифори, наконец заметив маленькую серебряную звёздочку на воротнике куртки Шакова. – Вы не похожи на офицера КомСтара.

– 244-я дивизия порвала связи с комгвардией, когда пришла на помощь принцу Виктору на Ньютаун Сквере, поэтому, формально, – нет. Официально, я предполагаю, мы числимся как дезертиры. Ну, и как еретики, – он протянул руку. – Вице-регент Рудольф Шаков.

Кристифори пожал её и тепло улыбнулся.

– Арчер Кристифори. У нас есть нечто общее. Я думаю, что моё досье в лиранских военных силах со-держит то же самое. Зачеркните «еретик», но вставьте любое другое грязное ругательство, и вы будете недалеки от истины. – Он посмотрел вслед уходящему сержанту. – Я ведь не отнимаю у вас никаких необходимых вам самим припасов, не так ли? Мы найдём применение всему, без чего вы сможете обойтись.

– От каждого – по возможностям, каждому – по потребностям, – сказал Шаков.

Улыбка Кристифори поблекла.

– Это одна из мудростей Джерома Блейка? Я думал, КомСтар порвал с его мистицизмом, когда «Сло-во Блейка» решило пойти своим собственным путём.

Шаков покачал головой.

– Это не из Блейка, генерал. Это старая поговорка другого знаменитого терранца. Но она весьма удачно подходит военному мышлению, вы не находите? – он был рад видеть, что на лицо Кристифори вернулась улыбка, но дальнейший дружеский разговор был прерван вибрацией и низкочастотным жужжанием переговорного устройства, прикрепленного к его поясу.

Шаков потянулся к коммуникатору.

– Информация не ждёт никого, – сказал он. – А вот это уже Джером Блейк.

Он отсоединил дистанционный наушник от базы и вставил его в ухо, тоненький проводок вытянулся до рта.

– Не позволяйте посланнику испортить послание, генерал.

– Зовите меня Арчер, – сказал Кристифори, спокойно ожидая, пока Шаков нажал кнопку включения на прикрепленной к поясу базе и отвечал на сообщение.

Разговор был весьма односторонним, – Шаков лишь кивал и глухо выдавал короткие утверждения. Он заметил беспокойство в глазах Арчера Кристифори и подумал, что оно, должно быть, является от-ражением его собственного беспокойства.

Он завершил разговор, снял наушник со своего лица и засунул его в карман.

– Время доставить вас к принцу Виктору, Арчер, – сказал он, беря его за руку и направляя его обрат-но к ожидающему джипу. – Очевидно, война тоже никого не ждёт. Нефритовые Соколы только что пе-решли границу.

 

6

Авалон-сити, Новый Авалон,

Марка Круцис,

Федеративные Солнца,

23мая 3064 г.

В дворце Дэвионов на Новом Авалоне было несколько комнат военного планирования, в которых специалисты работали на новейшем оборудовании. Но кабинет Первого Принца – теперь Первой Принцессы – никогда не предназначался для этой цели. Он был приятным и комфортабельным, и больше напоминал Катрине маленькую уютную каморку.

Деревянная обшивка и встроенные книжные полки покрывали стены. С одной стороны комнаты стоял большой стол из белого ясеня, а с другой – старинный гарнитур, состоящий из софы и трёх кресел. Место для собраний было устроено вокруг маленького камина, который был установлен недавно и содержал в себе керамические дрова, горящие в огне, питаемом газом. Софа и одно обшитое кресло были инкрустированы узором из слоновой кости и золотых листьев. Некомфортабельно выглядящее кресло из чёрного дерева было засунуто в угол за камином. Последнее кресло – её кресло – было сделано из дорогой древесины и обтянуто тёмной кожей.

Катрина почти не обращала внимания на мужчин, собравшихся в комнате, – своих старших офице-ров и советников. Она сидела, смотря в объектив встроенной в стену камеры, с напускным спокойствием. Над камерой располагался недавно установленный голоэкран, показывающий голову и плечи человека, принимающего участие в этом собрании с помощью виртуального средства связи, которое стоило Катрине – или, что более точно, государству Дэвионов – миллиарды в живых деньгах и в услугах, оказываемых КомСтару.

На экране рот Гэвина Доу превратился в тоненькую линию – он закончил свой доклад новостей об атаках Нефритовых Соколов и ждал её реакции. Воротник его зеленовато-голубого костюма был укра-шен золотом – небольшое отклонение от стандартной униформы комгвардии. Пряжка из чистого золо-та, которая прикрепляла плащ с левой стороны его груди, определяла его ранг – военный регент, pro tem , разумеется. Доу был регентом Таркада, человеком, ответственным за операции КомСтара в Ли-ранском Альянсе, но также являлся, вместо Виктора, временно исполняющим обязанности главы войск КомСтара.

– Назовите ещё раз названия атакованных планет, – попросила Катрина, небрежно подняв руку, что-бы убрать несколько непослушных прядей золотых волос с лица.

Задержка между её вопросом и ответом Доу измерялась в микросекундах, и Катрина не могла не вос-торгаться мощной системой связи, которую она помогла развить. Гиперимпульсные генераторы осуще-ствляли мгновенную связь между мирами, находящимися на расстоянии пятидесяти световых лет друг от друга. Однако, как правило, гиперимпульсная станция получала входящие сообщения, а затем была должна поворачивать свою массивную тарелку вокруг, чтобы сконцентрированным пучком направить партию сообщений к следующему миру. Такая эстафетная передача могла занять дни, чтобы переслать сигнал с одной стороны Внутренней Сферы к другой, и это ещё лишь в случае передачи приоритетных сообщений. Оплатив КомСтару постройку дополнительных передающих станций в ряде миров между Таркадом и Новым Авалоном, своими двумя столицами, она создала систему связи, которая могла под-держивать соединение в реальном времени.

КомСтар сам подсоединился к этой системе, подключив к сети свою нынешнюю главную резиден-цию на Тукейиде. Впервые узнав об этом, Катрина посчитала такой шаг беспринципным. Теперь же он оказался бесценным, поскольку КомСтар – или, по крайней мере Доу, – делился информацией о не-давних нападениях клана Нефритового Сокола на лиранскую территорию.

– Блю Хоул потерян, – подтвердил Доу. – Соколы также нанесли удар по Кикую, Кукенс Плеже Пит, Баллинуру и Ньютаун Сквер. Только на Ньютаун Сквер они были отброшены назад.

Отчёт был коротким и точным. Доу не потрудился заглянуть в записи или спросить у кого-то справ-ки. Катрина слышала слухи, что он обладал почти идеальной памятью, и верила этому. Он никогда ни-чего не забывал. Если только сам этого не хотел.

– А что с нашим запросом относительно совместного удара по оккупационной зоне клана? – она ста-ралась не смотреть в сторону на своих офицеров, что бы указало Доу, что за ним наблюдают. – Мне го-ворили, что с Тукейида вы бы могли совершить атаку, которая бы отрезала конец коридора вторжения Соколов. Это бы уменьшило давление на лиранские войска.

И дало ей больше свободы для продолжения противодействия проклятым мятежам брата.

Жёлто-зелёные глаза Доу потемнели, как будто он надел маску на своё лицо. Которую, в каком-то смысле, он вероятно и носил.

– В настоящее время это будет невозможно, – медленно и осторожно сказал он. – Вы должны понять, есть ещё два клана, нависающие над Тукейидом, выжидающих шанса ударить по Терре и потребовать титул ильклана. Комгвардия и СОЗЛ должны действовать таким образом, чтобы защитить всю Внут-реннюю Сферу. В том числе и ваши Федеративные Солнца, и ваш Лиранский Альянс.

Объяснение, которое Катрина и её советники и ожидали услышать, и объяснение достойное уваже-ния. С тех пор, как комгвардия была вытеснена с Терры «Словом Блейка», она попала в весьма взрыво-опасное положение. Оставшаяся территория Свободной Республики Расальхаг, где располагалась ком-гвардия, сейчас представляла собой вооружённый лагерь, ждущий нападения клана – любого клана. Кланы Нефритового Сокола, Волка и Призрачного Медведя уже оккупировали большой клин внутри пространства Внутренней Сферы, и им нельзя было позволить продвинуться ещё дальше.

Но получение прогнозированного отказа Гэвина Доу по этому вопросу было лишь первым шагом к настоящей цели Катрины – убедить его, что войска КомСтара должны начать поддерживать её усилия по подавлению восстания Виктора. Доу был не только солдатом, но и политиком. Он знал о надеждах Катрины, и ему был знаком политический стиль «давай и получай».

Очевидно, предвидя её следующий шаг, он быстро пошёл на предупреждение:

– Я также не добился успеха с примасом и Первым Кругом относительно вашего предыдущего запроса о том, чтобы предоставить дивизии комгвардии в распоряжение командования на местах. Боюсь, что примас Шарилар Мори исполняет слишком много указаний Первого Лорда Куриты, а мы знаем, что Первый Лорд остаётся непреклонным относительно невмешательства.

Катрина сузила глаза, частично позволяя выйти наружу своему неудовлетворению.

– Ещё должно оставаться какое-то пространство для переговоров, Гэвин Доу. Ваша 66-ая дивизия на Таркаде открыто заявила о том, что будет защищать лиранскую столицу от любой внешней агрессии. Ни вы, ни ваш примас не подвергли цензуре это заявление регента Кессельринга.

– Перед тем, как присоединиться к КомСтару, Даг Кессельринг был сыном лиранских дворян, и это даёт ему определённую свободу действий. Принимая во внимание его осведомлённость в лиранских делах, я убедил примаса позволить ему такую вольность.

– Не очень-то щедро, – холодно заметила она.

– Как вам будет угодно, ваше высочество. Это самое большее, что я могу сделать в настоящее время. – Гэвин Доу кивнул головой, его седые волосы заблестели под ярким светом. – Я остаюсь вашим вер-ным союзником, архонт Штайнер. Вы поймёте это достаточно скоро.

Экран погас, и Катрина бросила вопросительный взгляд на двух офицеров, с воинской осанкой сидя-щих на софе, чтобы посмотреть, как они восприняли заключительные слова Доу. Постоянно обращаясь к ней как к Первой Принцессе или как к Штайнер-Дэвион, он акцентировал внимание на своей должности регента Таркада. Не очень утончённый способ указать, в какой плоскости лежат приоритеты – по крайней мере, для него.

Одним из двух офицеров был Саймон Галлахер, фельдмаршал марки Круцис и Защитник Принца. В одной руке он держал, покусывая, свои очки с прямоугольными стёклами, и поглаживал макушку лы-сеющей головы другой, выравнивая остатки своих тонких седых волос. Галлахер был рождён в лиран-ском государстве, и он служил Катрине сначала как архонту, а затем – как принцессе.

Другим офицером был Джексон Дэвион, её двоюродный брат и Маршал Армии Федеративных Солнц. В другой реальности он мог бы быть тем человеком, которого Хэнс Дэвион хотел бы видеть своим сыном и наследником. Высокий и сильный, с резкими чертами лица и рыжевато-светлыми во-лосами рода Дэвионов, он был офицером из офицеров. К счастью, он также был и истинным патрио-том, и принял Катрину как легитимного правителя Федеративных Солнц. Его клятва верности сюзерену, данная однажды, не могла быть нарушена. Его голубые глаза потемнели от ярости из-за пренебрежительного отношения Гэвина Доу к его нации и наследию Катрины Дэвион.

– Я не доверяю ему, – сказал Галлахер. – Он отказывается действовать по своим собственным сооб-ражениям, ваше высочество. Можете в этом не сомневаться. Регент по военным вопросам КомСтара не может приказать своим войскам вступить в битву? Даже маленькие силы, ударив по Соколам с тыла, уменьшили бы их давление на лиранскую территорию.

Катрина откинулась на высокую спинку своего кресла, подтянула ноги и пригладила на них складки изумрудной юбки. Приятный запах мягкой кожи кресла утешал, напоминая те дни, когда этот кабинет принадлежал её отцу, и она приходила сюда ребёнком. Она вспомнила, как мечтала, что руководит ве-личественным государством под названием Федеративное Содружество. Теперь эта детская фантазия стала реальностью, хотя для достижения цели ей и пришлось разделить два государства. Но угроза лю-бому из них была угрозой для её власти.

– Что, если бы мы нашли другого союзника против Соколов? – невинно спросила она, желая посмот-реть, разовьёт ли кто-то из офицеров эту идею дальше. Ричард Дехейвер, глава службы разведки, сидя-щий в угловом кресле, заметно оживился.

Джексон Дэвион нахмурился.

– Синдикат Драконов? Чтобы ударить по Соколам, им пришлось бы обходить и Призрачных Медве-дей, и клан Волка. Получить от них помощь – весьма маловероятно, особенно учитывая несанкциони-рованные атаки на них со стороны герцога Сандоваля в прошлом году. И я бы сказал, что отсутствие новостей с их стороны, наблюдаемое в последнее время, заставляет предполагать, что у них есть другие заботы.

– Например? – спросил Дехейвер, вступая в беседу. – Ты думаешь, они собираются напасть на нас в отместку?

– Может быть, – Джексон рывком выпрямил рукава. – Когда Дракон замолкает, это значит, что что-то происходит. В прошлый раз это были чистки в их Службе Внутренней Безопасности. А сейчас…

Он сделал паузу и подумал.

– Движение прыгунов практически сошло к нулю. Связь вдоль границы умолкла, я имею в виду – умолкла полностью. Они что-то скрывают от нас. Имейте это в виду.

– Мы выясним, что это, – пообещала Катрина. Она не смогла не взглянуть на пустое кресло, в кото-ром должен был сидеть её советник из лиранской разведки. – А тем временем, я хочу рассмотреть дру-гие варианты. Доу сказал, что атака Соколов была отбита на Ньютаун Сквере. Это система Адама. Он будет координировать действия с маршалом Брайан.

– А как насчёт ОРАР? – невыразительно поинтересовался Дехейвер.

При мысли о Моргане Келле и его оборонительном рубеже Арк-Роял руки Катрины сердито сжались. Она заставила их расслабиться, желая действовать с холодной головой, а не во гневе.

– Морган хотел получить власть над частью границы, вот пускай и разбирается с ней сам.

Катрина получит выгоду в независимости от того, кто выиграет ту битву. В идеальном мире Нефри-товые Соколы столкнулись бы с «Гончими Келла» и Волками в изгнании Фелана, и прикончили бы друг друга.

– Пока это всё, джентльмены. – Она кивнула на прощание своим двум главным военачальникам, ко-торые мгновенно поднялись, как будто подобная коммуникабельность облагалась высоким налогом. Катрина чувствовала себя в своей тарелке, когда дело доходило до неформальных встреч, и если это давало ей ещё большую власть над мужчинами, такими как Джексон Дэвион и Саймон Галлахер, – тем лучше.

Дэвион задержался, обождав, пока Галлахер выйдет.

– Если войска Синдиката собираются с силами, чтобы напасть на нас, то, мы сейчас не в той форме, чтобы встретить их, ваше высочество.

Катрина невозмутимо встретила его взгляд, выдержала его, кивнула.

– Делайте всё, что необходимо, Джексон. Вы обладаете полным моим доверием.

Он стал в стойку, поклонился и покинул кабинет.

– Проследите, чтобы Галлахер был в курсе его действий, – сказала она Дехейверу. – Если по какой-то причине нужно будет переубедить Джексона Дэвиона, лучше делать это с помощью моего Защитника.

– Разумеется, ваше высочество. – Дехейвер встал, подошёл к пустому креслу и удобно устроился среди слоновой кости и золотой обивки. Если бы не его безжизненные глаза, то со своими рыжими во-лосами и мальчишескими веснушками он бы выглядел совершенно безвредным. – Вы знаете, что он прав. Марка Дракона не готова к нападению.

Разумеется, Катрине это было известно. Среди всех вспышек неповиновения и восстаний, марка Дракона, управляемая герцогом Джеймсом Сандовалем, была в самом худшем состоянии. И всё из-за Танкреда Сандоваля, сына герцога, который был сторонником Виктора и поставил всю марку с ног на голову, соперничая со своим отцом. В результате герцогу приходилось разделять свои время и силы между вечной ненавистью к Синдикату Драконов, осторожной и ограниченной поддержкой Катрины и новой угрозой, созданной его плотью и кровью.

– Я предполагаю, вы до сих пор возражаете против использования силы для устранения Танкреда Сандоваля?

– Несмотря на имеющуюся в настоящее время политическую вражду между отцом и сыном, семья Сандоваль остаётся краеугольным камнем Федеративных Солнц. Биография герцога говорит о том, что он не мешкая обратится против вас, если будет уверен, что вы прямо навредили его семье или его наро-ду. В сложившейся же ситуации, разбираясь с Танкредом, он наоборот, будет мешать Виктору легко пройти через марку Дракона.

Собрав длинные волосы обоими руками, Катрина завязала их в импровизированную косу, которую перекинула через плечо. Дехейвер был одним из немногих мужчин, на которых её красота и присутст-вие не действовали. С ним она могла вести себя естественно.

– Возможно, атака клана отвлечёт и моего брата. Он никогда не мог упустить случая повоевать с ни-ми.

Дехейвер некоторое время выдержал это замечание без ответа.

– Ваше предложение о поиске других когтей, которые могли бы поранить Соколов, ваше высоче-ство. Вы подразумевали кого-то?

Катрина собралась, не давая себе совершить какой-либо нервный жест или высказать эмоции.

– О ком вы говорите, Ричард?

Он пожал плечами, потёр руки.

– Объективно оценивая ситуацию, самой явной угрозой для Нефритовых Соколов на самом деле яв-ляется клан Волка.

– Такое создаётся впечатление, – осторожно согласилась Катрина, ожидая, что он скажет дальше. Од-ной рукой погладила гладкую резную ручку кресла, изображая безразличие, которого на самом деле не чувствовала. Она не намеревалась упоминать о своих неофициальных отношениях с Владимиром Уор-дом, ханом «другого» клана Волка.

Хотя, конечно, был соблазн. Если бы Влад ударил в тыл Соколам, а она произвела контрнаступление из лиранского пространства, они могли бы поделить оккупационную зону Соколов и избавить Внутреннюю Сферу от ещё одного захватчика. И если бы не её беспокойный братец, который, кажется, собирался продолжать жить, невзирая на все её усилия, Катрина могла бы выделить свои личные время и усилия, чтобы организовать такое предприятие.

Кажется, всё всегда сводилось к этому. «Если бы не Виктор…» После того, как прошёл год с момента его восстания, она начала сожалеть, что наняла убийцу для его драгоценной Оми, а не для него самого. Покушение на Оми, имевшее целью сломить дух Виктора и наказать его за противодействие тому, чтобы она стала Первым Лордом Звёздной Лиги, не удалось на Могьёроде. Хуже того, оно стоило ей двадцать пять миллионов крон, задатка, составлявшего половину полной стоимости, за который она ничего не получила.

Почувствовав, что настроение портится, она надела свою маску и махнула рукой Дехейверу, отпуская его. Сейчас она хотела насладиться бокалом вина и теплом камина, обдумывая планы на конференцию Звёздной Лиги, которая должна состояться в ноябре. На этот раз ничто не сможет помешать ей стать Первым Лордом.

«Всегда мечтай о великом», сказал ей однажды отец. Это было перед войной 3039 года, вероятно, ко-гда он ещё планировал свой триумф над Синдикатом Драконов. Это ему не удалось, и Катрина не забыла об этом. Мечтать было недостаточно. Планирование. Интриги. Действия! Она определённо собиралась добиться успеха там, где остановился её отец, добраться до пункта, о котором её отец лишь мечтал. Первый Лорд Звёздной Лиги.

А раз получив, она никогда его не отдаст.

– Есть ещё один вопрос, – сказал Дехейвер, прерывая её грёзы. Он уже стоял на ногах. – Человек по имени Редж Старлинг.

Катрина почувствовала, как самообладание покинуло её на какие-то доли секунды, но она знала, что Дехейвер заметил эту её маленькую оплошность. Он ждал этого момента, набросив на неё эти слова, как силок. Имя Реджа Старлинга она знала достаточно хорошо. Это была поддельная личность Свена Ньюмарка, человека, который в прошлом помогал ей с некоторыми «делами».

– Редж Старлинг мёртв, – сказала она. Самоубийство, согласно официальному докладу, который она тщательно изучила, когда наконец получила его от Лиранской Службы Разведки.

– Тот факт, что вы знаете даже об этом, ваше высочество, придаёт ему ещё большую важность, чем я мог бы подумать. Могу ли я рекомендовать вам, чтобы вы за пределами этой комнаты никогда не при-знавали, что знаете его имя?

Она вызывающе подняла голову, одновременно с любопытством и осторожностью.

– С чего бы это?

– Когда кто-то поднимет вопрос о новом цикле картин, было бы лучше отрицать эту новинку, как та-кую, которая далека от вашей точки зрения.

– Новый цикл? – Катрина ненавидела манеру Дехейвера уклоняться от сути разговора. – Говорите яснее, Ричард.

– Этот цикл называется «Кровавая Принцесса», и я боюсь, что вы являетесь центральным объектом его искусства, который, как я думаю, он называет «политика ножей». Каждый оригинал подписан, да-тирован и подтверждён после даты его предполагаемого самоубийства. Мы сейчас разбираемся с этим, но мой вопрос к вам состоит в том, насколько важно, чтобы этот человек оставался мёртвым?

Катрина уловила ударение, которое Дехейвер делал на даты и на теперь спорный факт о смерти Старлинга.

– Почему Мэттью не доложил мне об этом? – спросила она, кивая в сторону кресла, на котором толь-ко что сидел Дехейвер, и которое во время предыдущих совещаний занимал её советник из ЛСР.

– Я перехватил его и направил Мэттью обратно провести немедленное расследование, – сказал Дехейвер. – В любом случае, я не думаю, что он хотел быть тем, кто расскажет вам об этом. Поэтому, если вы не возражаете, я буду согласовывать действия Лиранской Службы Разведки с местным министерством разведки по этому вопросу.

Ещё одно промежуточное звено между Катриной и расследованием. Но также и шаг наверх по власт-ной лестнице для Ричарда Дехейвера. Катрина не упустила этот подтекст. Ни в малейшей степени.

– Вы быстро становитесь незаменимым советником, Ричард. Или крайне опасной помехой. – Она да-ла ему некоторое время понять сказанное.

– Действуйте по собственному усмотрению, – приказала она. Затем кивнула головой, окончательно отпуская его. Он был достаточно умён, чтобы понять этот знак.

– Как вы говорите, это не стоит моего внимания.

 

7

Студия «Феникс»,

Бреммертон, Упано,

Провинция Ковентри, Лиранский Альянс,

24 мая 3064 г.

Сгоревшее офисное здание было пятном на городе Бреммертон планеты Упано уже на протяжение почти трёх лет. Низкий и широкий двухэтажный дом из красного кирпича был заколочен досками, на его нижний этаж не проникал свет, а висячий замок на металлической изгороди закрывал главный вход. Кирпичные стены и наполовину провалившаяся крыша несли на себе следы от огня. Окна второго этажа, открытые всем стихиям, вытаращились на улицу своими почерневшими глазами, и после сильного дождя запах пепла и древесного угля от пожара всё ещё доносился оттуда.

Содержание здания в неприкосновенности и, желательно, вдалеке от внимания городских властей было нелёгким подвигом, даже несмотря на то, что это место находилось в отнюдь не фешенебельном восточном районе Бреммертона. Такая задача требовала обещаний о восстановлении и благодарностей, замаскированных под политические взносы и благотворительные пожертвования. Она требовала постоянного переоформления разрешений на работу и новых планов здания, включая девятимесячное вождение чиновников за нос, пока наконец все способы объявить здание архитектурным памятником не были исчерпаны.

Это оказалось одной из самых сложных миссий Франчески Дженкинс.

Теперь же пришло время прикрывать лавочку, хотя и не по её воле. Франческа проверила замок на следы взлома и затем, перед тем как войти, подала знак Курайтису. Он догнал её в заваленном мусором лестничном колодце, где они, поднимаясь по лестнице, каждый отдельно проверяли все сигнальные устройства, осторожно обходя ступеньки, которые они или оснастили ловушками, реагирующими на давление, или подпилили, чтобы они проваливались под весом. Лишь ещё один человек знал все ло-вушки, и если бы он совершил здесь ошибку, всё бы было закончено.

К тому времени, как они забрались на второй этаж, оба бывших агента Секретариата Разведки были убеждены, что никто не появлялся здесь в их отсутствие. Франческа удовлетворённо кивнула Курайти-су, глядевшему прямо сквозь неё своими ледяными глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Ей было всё равно. Она привыкла к этому.

Мастерская была спрятана в конце короткого коридора, заблокированного двумя хорошо закреплён-ными дверями. Там не было окон, которые бы могли выдать движение. Ничего, что могло бы выдать внешнему взгляду какой-либо свет.

Пройти во вторые двери было всё равно, что очутиться в другой реальности. Обуглившаяся штука-турка и разрушенные балки сменялись паркетом, обшитыми деревом стенами и новым подвесным по-толком. Продуманная компоновка комнаты оставляла достаточно пространства для открытой кухни, жилой площади и спальни, отделённой панелью сёдзи. Практически половину комнаты занимала «Сту-дия Феникс», как про себя назвала Франческа новый дом Реджа Старлинга. Пачка пустых полотен стояла прислоненными к стене, а посередине находились три мольберта, завешенных ядовито-зелёной тканью. Пол забрызган краской, некоторые из высохших пятен даже приобрели рельеф, что кто-то мог запнуться о них.

Великий Валерий всё ещё спал, хотя уже был почти полдень, и автоматический таймер включил свет. Панель сёдзи была установлена так, что отбрасывала тень на кровать, но Курайтис решил эту проблему, повалив панель, которая упала на пол с громким деревянным стуком. Гора на кровати подскочила и зарокотала, как будто остров во время землетрясения, находящийся под одеялом. Толстая рука наполовину стащила покрывало, и на них уставилось крупное лицо Валерия Симонса.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно я раздражена, – начала перебранку Франческа.

Как и большинство крупных мужчин, Симонс обладал существенными запасами неиспользованной энергии. Лишь этим можно было объяснить то, как быстро он поднял свою массу с кровати, отбрасывая одеяла в сторону и поправляя свою пижаму в тонкую полоску. Складки жира трепыхались и бились под фланелевой тканью, заставляя Франческу подумать о плохо одетом двойнике Человека-Желе из популярного головизионного сериала.

– И вас с добрым утром, милая леди, – спросонья прорычал Симонс, лишь сейчас осознавая, что уже стоит на ногах. Он стянул полотенце со спинки кровати, потёр им лицо. – А, и вы на этот раз привели с собой живое ледяное изваяние. Как чудесно!

Франческа была не в настроении для упражнений в сарказме. Она поставила свой рюкзак на пол, и кивнула Курайтису.

– Прекращай, Валерий, и одевайся. Ты сегодня выезжаешь.

– Выезжаю? – Он перевел взгляд с Франчески на Курайтиса. – Но цикл не завершён. Вы говорили, нужны ещё три «оригинала». Мы же договорились.

– Договорённость зависела от выполнения тобой простейших мер предосторожности, разработанных ради твоей же безопасности, – безапелляционно заявил Курайтис. – Осуществлять вход и выход из зда-ния разрешалось только ночью. Никто не должен был знать о твоём местонахождении. И ни при каких обстоятельствах тебе нельзя было даже давать намёка о том, что Редж Старлинг находится на Упано.

Симонс вздрогнул, как от удара.

– Ну хорошо, я продал несколько эскизов ранних картин из цикла «Кровавая Принцесса». Но я мог достать их с помощью своих связей на Нью-Эксфорде. – Он попытался придать голосу нотки возмуще-ния. – И исходя из того, что вы платите за шедевры Старлинга, я не вижу причин, по которым мне было бы запрещено получать дополнительный заработок. Я смотрю новости. Эти картины становятся его самыми культовыми работами.

Франческа жестами показала Курайтису, чтобы тот начал зачистку. Он вытащил баллончик из своего рюкзака, пошёл в ванную, открыл аэрозоль, бросил шипящую жестянку и закрыл дверь.

– Прпежде всего, – сказала она Симонсу, – в тех редких случаях, когда Редж делал эскизы, он ни-когда не позволял им попадать в руки коллекционеров. Он даже никогда не давал никому смотреть на них. Он сжигал их как можно быстрее. Во-вторых, не имеет значения, мог ли ты получить их легальным путём. Ты уже имеешь проблемы с законом на Нью-Эксфорде за подделку работ Реджа. Мы не можем позволить, чтобы твоё имя связывали с этой серией, иначе всё дело развалится.

Она нагнулась и выудила зажигательное устройство из своего рюкзака, помахав ею перед носом у Симонса.

– А теперь – одевайся!

– Ну хорошо, – сказал он. – Но не могли бы вы выйти из комнаты, пожалуйста?

– Натягивай одежду поверх пижамы, – сказала ему Франческа. – Нам нужно заниматься делом.

Она начала собирать полотна на полу, сбрасывая их в хаотичную кучу.

Аэрозоль, который Курайтис открыл в ванной, уже начал заползать языками в студию. Судя по рез-кому запаху, это был какой-то растворитель на основе бензина. Нос стало жечь, и Франческа начала дышать ртом.

– Что это за вещество? – спросил Саймонс, одной рукой влезая в рубашку.

– Оно осядет и растворит любые краски и другие следы, которые ты оставил в студии, – сказал Ку-райтис. Он переместился в кухню, оставляя открытыми дверцы в духовку, холодильник, буфет; выта-щил ещё один поджигатель с временным механизмом, установил его и прикрепил к двери холодильни-ка.

– Оно также крайне легковоспламеняющееся, – добавил он, и Симонс начал одеваться быстрее.

Франческа сбросила ткань со всех мольбертов, оценивая на свой любительский глаз находящиеся на них картины. Незаконченные работы определённо напоминали стиль Реджа, но чего ещё можно было ожидать, если Валерий обманул даже экспертов на Нью-Эксфорде? Этот человек был свиньёй и полным эгоистом, но у него был талант, этого нельзя отрицать.

– Ах, Редж, – прошептала она картине. – Одобрил ли бы ты наш план?

Ей хотелось верить, что он бы одобрил. Франческа потратила очень много времени, чтобы подру-житься с Реджи, и была одной из немногих во всей Внутренней Сфере, кто знал о прошлой жизни нео-готического художника, проведенной под именем Свена Ньюмарка.

В качестве помощника покойного Райана Штайнера Ньюмарк помог осуществить убийство Мелиссы Штайнер-Дэвион. Франческа сомневалась в том, понравился ли бы ей Ньюмарк, но она полюбила того человека, которым он стал, убегая от своего прошлого. Уже как Редж Старлинг он агитировал за пол-ное раскрытие информации о событиях, связанных с войной кланов, включая смерть Мелиссы. У него также были доказательства, необходимые для того, чтобы связать Катерину с организацией этого поку-шения.

К сожалению, агенты Катерины добрались до Реджа Старлинга и помогли ему совершить самоубий-ство до того, как он полностью успел всё рассказать Франческе. Но у Реджа были длинные руки, и он мог доставлять неприятности даже из могилы. Он сделал так, что свидетельства оказались в руках Франчески – теперь они находились на сохранении у Виктора – свидетельства, которые Франческа и Курайтис в настоящее время и пытались обосновать. План был простым: убедить Катерину в том, что Старлинг-Ньюмарк до сих пор жив, и подтвердить свидетельства с помощью её попыток убрать его.

Франческа нажала на кнопку баллончика с растворителем, нанося на каждую из картин солидную дозу.

– Сейчас ты уничтожаешь шесть месяцев работы, – вскрикнул Симонс. – Мы могли бы взять их с со-бой!

– Нет, – сказала Франческа. – Нельзя чтобы нас видели перевозящими незаконченные работы Стар-линга. Да и если бы Редж убегал, то он бы позаботился о том, чтобы уничтожить их до неузнаваемости.

Она сорвала крышку с аэрозольного баллончика, швырнула шипящую жестянку в середину студии и поместила магнийсодержащий термит на один из мольбертов. Курайтис раскрыл ещё один аэрозоль в кухне, бросил последний взрыватель на кровать Симонса, а затем погнал толстяка к двери.

Франческа открыла очередной растворитель и оставила его разбрызгиваться прямо за дверью коридо-ра. Затем они поспешили – не к ступенькам, а к грузовому лифту в задней части здания. Франческа взломала пульт управления и соединила два проводка.

– И всё это время в доме был работающий лифт? – недовольно спросил Симонс, пока кабина со скри-пом тяжело сползала вниз. – Вы могли бы сказать мне об этом!

– Мы не хотели, чтобы тебе было слишком легко приходить и уходить, – сказал Курайтис, надевая прозрачную перчатку. – Ты мог бы потерять бдительность.

Ответа на это возражение не последовало. Он взял распылитель и, смочив пальцы маслянистым ту-маном, намазал на них немного грязи с пола.

– На кнопку? – спросил он Франческу.

Она покачала головой.

– Не так беспечно. На обратную сторону пульта управления.

Курайтис вытер руку в перчатке о рукав другой руки, схватил пульт управления прямо за край, час-тично захватывая пальцами как переднюю, так и заднюю сторону. Затем он отпустил её и манжетой протёр пульт спереди, оставляя ложные отпечатки сзади. Сняв перчатку, он положил её обратно в свой рюкзак.

– Думаешь, кто-то сможет найти это? – посмеялся над ним Симонс.

Курайтис обратил на него свой холодный взгляд.

– Я бы нашёл, – сказал он просто.

Франческа просунула руку сквозь щель обитой двери заднего выхода, открыла замок, дверь поверну-лась на смазанных петлях.

– Выглядит чисто, – сказала она. – Я думаю, мы сделали всё вовремя.

– Эээ… послушайте, – Валерий Симонс издавал виноватые звуки глубоко в горле. – Возможно, я не смог внятно выразить свою благодарность за ваши усилия по содержанию меня вне тюрьмы. Или за, как бы это сказать, трудоустройство.

Франческа и Курайтис обменялись взглядами. Курайтис пожал плечами – редкое проявление собст-венного мнения с его стороны.

– Всё в порядке, Валерий, – Франческа похлопала по мясистой руке художника. – Мы тоже не возра-жаем против новой работы, которую ты нам предоставил.

Симонс нахмурился. Он в самом деле не понимал игр, в которые играли эти агенты.

– И что же это будет за работа? – спросил он.

Они вывели его в переулок к ждущей машине. Франческа осмотрела окна и крышу, доверив про-верку нижней части Курайтису. Потом они посадили в машину Симонса, Курайтис сел за руль, а Фран-ческа проскользнула вслед за толстяком.

– Сохранить тебя в живых, – сказала она, закрывая за собой дверь.

 

8

Атолл, Халфуэй,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

4 июня 3064 г.

Раскрашенные в бледно-лиловый и золотой, с парчовыми обоями, изображающими виноградные ло-зы и цветы, и подделывающими ванчёс, главные апартаменты «Счастливой Шлюхи» были не менее яркими, чем всё остальное в этом заведении. Потемневший камин перестал использоваться, уступив место центральному отоплению, а угнетающий запах орхидей навсегда впитался в стены, плисовые ковры и пуховые одеяла. Эти апартаменты не были «рабочей комнатой», иначе Виктор не спал бы в ней, в независимости от того, насколько здесь было безопасно.

Проснуться в настоящей кровати – особенно в шедевральном образце с ручной резьбой из Тимбукту – было странным ощущением. В течение последних семнадцати месяцев выбор его спален был практически целиком ограничен каютами стыковочных кораблей, военными походными раскладушками, койками в госпиталях или просто стульями у стола в различных временно занятых офисах от мира к миру. Его последний полуудобный сон был на Ковентри, когда он гостил у герцога Брэдфорда две недели и планировал несостоявшееся нападение на Аларион. До того был Могьёрод, где каждое утро он просыпался рядом с Оми Курита.

Его сны о Могьёроде развеялись с утренним светом, оставляя лишь реальные воспоминания о том да-лёком времени. В конце концов ему пришлось отослать Оми, ради её собственной безопасности. Но сильное желание поднять отношения на следующий уровень, открыто объявить о них, присутствовало всегда.

Виктор отбросил покрывала и уселся на краю большой кровати, – его ноги чуть не доставали до по-ла. Он взъерошил свои светлые песочные волосы, внезапно почувствовав деревенскую свежесть в этой псевдоутончённой комнате, затем встал и направился в прилегающую ванну для утреннего омовения. Полчаса спустя он надел форму, в которой был прошлым вечером, пригладив самые глубокие складки ладонью.

Жизнь в картинах висела на стенах. Жизнь мадам. Виктор упорно старался не смотреть туда слишком внимательно, чтобы никого не узнать. За пределами спальни было место для собраний, где на столе стояла видеостанция. Он сел в, к удивлению, удобное деревянное кресло с прямой спинкой и провёл некоторое время, проверяя личные сообщения, которые постоянно собирал во время перелётов между мирами.

Ивонна, его младшая сестра, записала одно сообщение относительно своих планов посетить Тан-креда Сандоваля. Танкред, в более длинном видео, рассказывал о своих успехах и неудачах в марке Дракона и говорил, что он посетит конференцию Звёздной Лиги. Затем такое же время он посвятил рассказу о том, как сильно он хотел вновь увидеть Ивонну. Виктор пожелал им обоим удачи.

Далее было исключительно голосовое сообщение, даже несколько, от военного регента Гэвина Доу, и все предлагали Виктору отказаться от услуг дезертировавшей 244-й дивизии. Виктор был вынужден отметить, что ему придётся пройти через политический ад, в случае если он когда-либо будет в состоянии восстановиться на своём старом посту регента по военным вопросам. Также там было сообщение от Кая Алларда-Ляо, который уведомлял, что ему не разрешат посетить конференцию Звёздной Лиги в ноябре. Не в последний раз, подумал Виктор, проклиная Сунь-Цзы Ляо. Потом пошла длинная очередь сообщений от разных офицеров, дворян и секретных агентов об их работе или борьбе на отдельных планетах.

Но от Оми ничего.

Лёгкий стук в дверь отвлёк Виктора от длинного списка военных отчётов.

– Войдите, – сказал он, ставя на паузу последнее видеосообщение.

Дверь со скрипом открылась, и в прорези двери появился вычищенный до блеска ботинок. Открыв ногой тяжёлую дверь до конца, подполковник Даниэль Аллард вошёл в комнату, держа в руках поднос с завтраком для Виктора. Дэн, у которого были отцовские светлые волосы и пытливые голубые глаза, принял командование над легендарными «Гончими Келла» после выхода в отставку Моргана Келла. Тканевые вставки на передней стороне его двубортного форменного пиджака сходились вместе, образуя отличительный знак подразделения: чёрно-красную голову гончей, эмблему, которую знали и уважали по всей Внутренней Сфере.

Видя, как Аллард подносит завтрак, Виктор не мог поделать ничего иного, как молча в изумлении уставиться на него.

– Уууу, ты уже проснулся, – Дэн поставил поднос на свободное место перед Виктором, гремя сереб-ром и фарфором. – Я хотел, чтобы моя памятная табличка гласила, что я здесь подносил тебе завтрак в постель.

Виктор поднял руки вверх, сдаваясь.

– Не начинай. Я думаю, Джерри и Тиарет сговорились извести меня.

Он посмотрел на поднос. Яйца, утиный паштет на тостах, колбаски, в количестве, достаточном, что-бы удовлетворить голод трёх человек, и сок. Пахло пикантно и восхитительно.

– Кто зачислил тебя в кухонную челядь?

– Вообще-то я перехватил Тиарет, которая несла это, атаковал её с превосходящей позиции и взял контроль над ситуацией по своему усмотрению.

– Говоришь как выпускник ново-авалонской академии, – отметил Виктор, пожимая другу руку и указывая на соседнее кресло. – И какова же была твоя превосходящая позиция?

– Я отбываю через час и хотел проститься. Если сильно потороплюсь, могу попасть на тот же пры-гун, которым отлетают Морган и Фелан.

Виктор кивнул с сожалением.

– Прости за то, что заставил проделать тебя весь этот путь напрасно. Особенно учитывая то, что тво-рится на оборонном рубеже Арк-Рояла. Твои люди владеют ситуацией?

– Акира и Скотт могут со всем справиться без меня. Волки Фелана уважают их, поэтому они могут работать скоординировано.

Аллард наклонился вперёд, положив локти на колени и сомкнув ладони.

– Ты сделал правильный выбор, Виктор.

– Надеюсь. Это было нелегко, – Виктор попробовал сок. – Я сражался с кланами на протяжение всей своей профессиональной и политической жизни, Дэн. Они размахивают красной тряпкой, и я обычно готов бросаться на неё. Повернуться к ним спиной сейчас для меня всё равно, что самолично кликать беду.

Несмотря на это, Виктор знал, что первыми должны идти его люди, особенно теперь, когда он ступил на путь гражданской войны. Он знал это, но это не значило, что ему это должно было нравиться.

Аллард взял колбаску и помахал ею перед Виктором, словно учитель указкой.

– Если бы ты сейчас бросился на них, то это бы сыграло на руку твоей сестре, и ты это понимаешь. Соколы хотят битвы, и мы дадим им её. ОРАР устоит. И я думаю, ты можешь положиться на этого Ар-чера Кристифори. Он выглядит умелым солдатом.

– Он им и является. И нам чертовски повезло, что он на нашей стороне.

– Это не удача, Виктор. – Аллард улыбнулся и дожевал колбаску. – Ты окружаешь себя компетент-ными людьми, и получаешь соответствующие результаты.

Он выпятил грудь и поводил ногтями по поверхности пиджака.

– Сейчас тебе нужно заботиться только о конференции Звёздной Лиги, брожениях в Острове Скай и о победе в гражданской войне.

– Спасибо. Если пытаешься успокоить меня, – сказал Виктор, делая паузу для придания драматизма словам, – то у тебя выходит.

Он улыбнулся. С теми людьми, которых он имел на своей стороне, он мог думать об интенсивных атаках Нефритовых Соколов на лиранское пространство и почти не волноваться. Почти. Его улыбка поблекла.

Аллард воскликнул:

– Чёрт возьми, Виктор, оставь это! Ты сделал свою часть работы, предотвратив Армагеддон. Пусть теперь Катерина для разнообразия побеспокоится о кланах, и пусть для неё станет жизненным шоком осознание того, что ты совершил в то время, когда она повернулась спиной.

Он с подозрением посмотрел на своего друга.

– Что?

Виктор замер с кольцом колбасы, находящемся на полпути ко рту, его мозг интенсивно работал. За-тем последовал почти слышимый щелчок, – кусочек головоломки, с которой он боролся, встал на своё место. Он был настолько поглощён мыслями о Соколах и о том, чтобы вновь броситься в битву с ними, что даже не думал о возможности применения хитрости.

– Ты военный гений, мой друг, – провозгласил он.

– Именно об этом я и говорил! – сказал Аллард.

Виктор лишь улыбнулся, впившись в пряное колбасное мясо, смакуя свои многообещающие планы.

 

9

Стыковочный корабль «Гордость Арктура»,

В подлете к планете Халфуэй,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

11 июня 3064 г.

Капитанский мостик стыковочного корабля «Гордость Арктура» зашатался под новым вражеским залпом, и полковник Линда Макдональд быстро схватилась за край ближайшей консоли, для удержания равновесия широко расставив ноги на палубе. Переработанный воздух со свистом вырывался из вентиляционного отверстия позади неё, ударяя в спину, словно холодное дыхание. В преддверии боевой высадки она была одета только в ботинки мехвоина, шорты и охладительную безрукавку поверх узенького топа, и чувствовала, как её ноги и руки покрываются гусиной кожей. Щёки онемели от холода, и она не понимала, что случилось с её обычной бодростью и уверенностью. Она была наземным офицером и слишком много времени провела на гарнизонной службе, поэтому, принимая участие в космической битве, чувствовала себя определённо не в своей тарелке.

Правда, этого никто не заметил. Экипаж корабля типа «Леопард» имел более чем достаточно хлопот, пробиваясь сквозь линию вражеских космических истребителей, чтобы осуществить высадку на Халфуэй. Навигаторы распределяли своё время между вычисленными компьютерами маршрутами и реальной битвой, отображаемой на трёхмерном голографическом экране. Оружейники управляли различными огневыми отсеками «Гордости Арктура». Ими всеми руководил капитан Томас Микельсон, выкрикивая краткие приказы и координируя прорыв двенадцати транспортных кораблей 11-го Арктуранского гвардейского полка с действиями его аэрокосмической бригады. Если он и обращал внимание на Линду Макдональд, то это были лишь вспышки раздражения по поводу того, что она всё ещё была на его капитанском мостике.

Двое старшин ремонтно-восстановительной службы работали на месте погашенного электрического пожара, проверяя обесточенные схемы и пуская ток в обход повреждённого компьютера. Едкий запах сгоревшей изоляции ударил ей в нос и заставил слезиться глаза. Поморгав, она уставилась в голографи-ческий экран. Он показывал, что ещё одна пара истребителей 6-го Круцисского уланского полка про-билась сквозь аэрокосмическое прикрытие, группой атакуя «Леопард»: пробиваясь лазерами сквозь броню, вырезая в борте проход для вакуума. «Гордость Арктура» содрогнулся и закачался, – неконтро-лируемый поток воздуха хлынул из стыковочника.

– Вспомогательный технический отсек шесть-тэ-один-один разгерметизирован, – сообщил на мостик офицер ремонтно-восстановительной службы по прямому каналу. – Со всей шестой палубы приходят сообщения об утечках воздуха.

Офицер по боевой живучести всегда говорил спокойно, но Макдональд предположила, что это было логично, так как он сам был хорошо защищён, находясь в центре корабля.

Ещё один удар сотряс транспортник – тройка истребителей улан прошлась по его верху, буравя об-шивку и избегая ответного огня. Макдональд только сейчас определила, что в прошлый раз атакующи-ми были «Стингреи». Вражеские истребители продолжали проскальзывать сквозь аэрокосмический заградительный огонь, как будто его и не существовало, производя высокоскоростные выпады, которые обороняющиеся редко замечали до тех пор, пока истребители не оказывались прямо над ними.

Она сердито нахмурилась. Если бы только у неё был боевой корабль, уланы бы не чувствовали за со-бой такого превосходства. Но его у неё не было. Только один корвет типа «Фокс» отправился с ними с Йорка, и он был у Марии Эстебан.

Разделив атакующие силы на две группы, Эстебан оставила боевой корабль «Роберт Келсуа» в каче-стве своего флагмана. Макдональд контролировала точку надира, в то время как Эстебан прыгнула в точку зенита далеко над эллиптической плоскостью системы. С ней были егеря Альянса и полковая боевая группа провинциального ополчения, собранного на Карлайсле, Аларионе и ещё полудюжине миров на протяжении до Тимбукту. Когда они не обнаружили никаких следов прыгунов Виктора Дэвиона ни в одной из точек, они предположили, что те прячутся глубже в системе и начали атаку на Халфуэй.

Три дня спустя они так и не встретили сопротивления, стыковочные корабли развернулись, направляя свои термоядерные двигатели в сторону системы, начав долгий процесс торможения, который в конце концов должен был привести их на орбиту Халфуэя и дать возможность высадить десант. Лишь сегодня, когда изображение планеты на мониторах увеличилось, навстречу им наконец вышла аэрокосмическая бригада 6-го Круцисского уланского полка. Опытные уланы контролировали космос вокруг Халфуэя, и, в отличие от её собственного подразделения, несомненно, всей бригадой были обучены для битв в условиях нулевой гравитации. Игнорируя Эстебан и избегая столкновения с её боевым кораблём, они крепко взялись за 11-й гвардейский полк. Потери росли, и Макдональд ничего не могла поделать.

Тем не менее, она отказывалась покидать мостик. Пока корабль не достигнет атмосферы Халфуэя и её мехи не начнут боевой спуск, то битва будет происходить именно здесь. И именно здесь она может быть проиграна. Она отказывалась умирать молча, закрытой в темноте кабины своего меха, не видя вспышки последнего взрыва.

Макдональд предпочитала встречать свои страхи лицом к лицу; такой же ход мыслей подтолкнул её выступить на стороне архонта, а не пережидать гражданскую войну в гарнизоне на удалённой планете Тимбукту. Такой же огонь преданности горел в сердцах всего 11-го Арктуранского гвардейского полка, и он в конце концов поглотит принца-предателя Виктора.

Её мысли словно спровоцировали ярость улан: палуба «Леопарда» неожиданно встала на дыбы, а за-тем провалилась у неё из-под ног. Её желудок моментально оказался в состоянии свободного падения, затем вибрирующая палуба сильно ударила по ногам, и агонизирующий визг разрываемого металла многократно разошёлся по кораблю. Она могла чувствовать свежий запах озона, исходящий от повреж-дённых электрических цепей, ощущать их едкий вкус в горле.

У штурмана над глазом появилась кровавая рана, полученная от удара головой о пульт управления, а один из старшин ремонтной службы недвижимо лежал на палубе: левая сторона лица была разбита и кровоточила, его компаньон проверял у товарища признаки жизни.

– Это был ракетный отсек на носу, – сообщил офицер боевой живучести по своей сети оповещения. – Взорвалось одно из отделений с боеприпасами. Мы потеряли атмосферу перед двадцатой переборкой, на уровнях три и четыре.

– Полковник Макдональд, – сказал Микельсон. – Сейчас я прошу и требую, чтобы вы покинули мой мостик и пошли в отсек мехов.

Медленно, осторожно Макдональд расслабила свою мёртвую хватку о компьютер, её побелевшие пальцы вновь обрели цвет.

– Сколько до выхода на орбиту? – спросила она, говоря через своё сердце, которое словно застряло у неё в горле.

– Высотный спуск будет возможен через девяносто минут, или примерно через два часа, если мы спустим вас ближе к поверхности. Нам нужно будет сбросить намного больше нашей поступательной скорости.

– Я могу подождать, – сказала Макдональд.

– Вы можете, если хотите, попробовать задержать дыхание, проходя через две палубы полного ва-куума, – сказал Микельсон, оставаясь на грани вежливости. – Мы только что потеряли главную шахту. Если «Гордость» получит ещё один проникающий удар в середину корпуса, безопасной дороги, чтобы добраться до ваших оловянных солдатиков, просто не останется.

Это было бы похуже, чем оказаться взаперти отсека мехов во время космической схватки. Макдо-нальд была настолько же мехвоином, насколько и командиром. Она никогда не останется позади, в то время как её командное копьё будет опускаться на поверхность Халфуэя.

Она отпустила компьютер, за который держалась, остановилась ненадолго возле капитана для тради-ционного рукопожатия и отдания чести.

– Доставь нас туда, Том, – сказала она. Микельсон только кивнул, всё его внимание сосредоточилось на происходящем рядом сражении.

Она нетвёрдо передвигалась по мостику, и теперь перед ней стояла задача добраться до нижнего от-сека для мехов так, чтобы слишком сильно не удариться о переборки корабля. Пересекая это короткое пространство между двумя важнейшими зонами на любом посадочном корабле, она впервые чувство-вался себя по-настоящему уязвимой. Это чувство длилось до тех пор, пока она не взобралась по лестни-це; затем она подала будничное приветствие своим солдатам копья и, наконец, взобралась в кабину «Кинг Краба» и задраила её за собой.

В отличие от большинства боевых мехов, внутри плоского широкофюзеляжного «Кинг Краба» было дополнительное пространство. Достаточно места для двух сидений – одно для пилота-мехвоина, а дру-гое традиционно зарезервировано для командира полка. Это давало высшему офицеру свободу и позво-ляло командовать сражением. До настоящего момента Линда Макдональд никогда не могла представить себе участие в битве в качестве наблюдателя. Она всегда сражалась в собственной машине рядом со своими солдатами.

Усаживаясь в кресло, она сняла с полки над головой громоздкий нейрошлем, надела и закрепила ре-мешком, позволив ему опереться на вздутые плечи охлаждающего жилета. Потом она продела толстый кабель, тянущийся из-под подбородка нейрошлема, в крепительные петли на охлаждающем жилете, вставила его в гнездо справа от сиденья. Затем подключила жилет к проводу охладительной системы, болтающемуся слева, проверив его на трещины и неполадки. Надлежащее обращение охладителя будет критически важным во время наземной битвы.

На следующем шаге она произвела первичную проверку безопасности и начала процедуру активации, которая разбудит её стотонный штурмовой мех. Под ногами она могла чувствовать глубокий рокот термоядерного реактора, и через несколько секунд температура начала возрастать к номинальному рабочему уровню. Порция охладителя вошла в жилет, и она невольно вздрогнула.

– КК-ноль-ноль-ноль, – компьютер произнес техническое название «Кинг Краба». Макдональд знала многих мехвоинов, которые давали имена своим машинам или же изменяли заводские установки при-ветствия на более «человеческие». Но она никогда не чувствовала в этом необходимости.

– Начат процесс опознания, – сказал компьютер. – Идентифицируйте свою личность.

Голос был слегка похож на женский, но без каких-либо определённых интонаций.

– Линда Макдональд, – сказала она, доставая из камеры хранения новые кожаные перчатки. При ра-боте с элементами управления она предпочитала их лучшую хватку голой коже рук. – Полковник, Одиннадцатый Арктуранский гвардейский полк.

– Отпечаток голоса принят. Вторичный протокол запущен.

Поскольку технология подделки отпечатков голоса была известна уже на протяжение тысячелетия, большинство программ безопасности боевых мехов требовали ввода ключевого кода или фразы, кото-рую знал только мехвоин. Взлом такой программы занимал длительное время и предполагал знания аппаратного обеспечения боевого меха, а такое искусство было нелегко получить во Внутренней Сфере, где технология являлась драгоценностью.

Макдональд сжала рычаги управления.

– Праздные умы – орудия Дэвионов, – сказала она.

– Вторичный протокол безопасности соблюдён. Доступ к высшим функциям компьютера разрешён.

Последние, разумеется, включали в себя наведение и управление огнём.

– Полковник Макдональд в боевой готовности, – сказала она в микрофон нейрошлема. Её система связи была подключена к главной частоте корабля, а также к приватному каналу собственного соедине-ния.

– Очень вовремя, – услышала она слова капитана Микельсона, в которых всё ещё слышались нотки резкости. – Мы как раз должны были получить некоторую помощь от сил прикрытия генерала Эстебан, но истребители улан в спешке удалились, направившись в сторону пятой планеты системы. Похоже, именно там они спрятали все свои стыковочные корабли.

Линда Макдональд улыбнулась. Теперь мало что, если вообще что-то, стояло на пути их наземной атаки.

– Хорошие новости, Том. Мои поздравления другим капитанам и нашим пилотам-истребителям. Приказываю всем машинам Одиннадцатого гвардейского полка быть в состоянии готовности – на зем-ле мы будем менее чем через два часа.

– А затем, – она понизила голос, чтобы слов не было слышно в микрофон, – посмотрим, какую обо-рону Виктор Дэвион подготовил против нас на этот раз.

– Одним словом, – сказала Мария Эстебан, сомкнув свои утончённые руки за спиной, – ничего.

Всё ещё одетая в форму мехвоина, с тугими мускулами, дрожащими от адреналина несостоявшейся битвы, Линда Макдональд уставилась на большой настенный экран башни космопорта. Выражение на её лице было угрюмым, таким же, как и настроение. Трёхметровый дисплей предоставлял тактическую карту, которая изображала Халфуэй, развёрнутым наподобие кожуры очищенного апельсина. Мигаю-щие значки означали подразделения уровня батальона рассредоточенные по всему миру. Меньше поло-вины из них находились рядом, и из окон космопорта, сделанных из армированного стекла, представляли собой достаточно впечатляющее зрелище.

Наибольший космопорт Халфуэя занимал десять квадратных километров и находился за границами Торренса, столицы планеты. Десять стыковочных кораблей возвышались на горизонте, как будто кто-то опустил на посадочное поле небольшой городок луковицеобразных небоскрёбов. Три бронетанковых соединения и ещё два пехотных контролировали периметр. Батальон мехов в полном составе охранял саму башню, хотя Макдональд не совсем понимала от чего.

Обнаружив космопорт незанятым, точнее – покинутым, она быстро сделала его своей оперативной базой для поиска армий Виктора Дэвиона. И через полдня всё ещё не было никаких известий о нём. Даже ни одного отставшего пехотного отделения.

Макдональд прошлась вдоль скопления выключенных мониторов. С появлением её войск вся обыч-ная деятельность космопорта была свёрнута.

– Мы должны вернуть один ПБГ на Йорк, – сказала она. – Возможно, на этот раз мы могли бы обез-вредить прыгуны Виктора и изолировать его на планете.

Мария Эстебан покачала головой. Серебряные прожилки в тёмных плотных волосах были единственным, что выдавало её возраст.

– Он не вернётся на Йорк, – сказала она. Её голос был мягким, но полным убеждённости и чем-то, что для Макдональд звучало как уважение.

Макдональд кивнула. Когда дело доходило до вопросов стратегии, она полагалась на Марию Эсте-бан. Генерал имела более сорока лет командирского опыта, из них двадцать семь в качестве командую-щего 11-го Арктуранского гвардейского полка. Ни для кого не было секретом, что она надеялась отси-деться на Тимбукту, но когда её солдаты начали проявлять нетерпеливое желание помочь подавить гражданскую войну, затеянную принцем Виктором, она невозмутимо приняла это.

Как и надлежало, она передала командование полком Линде Макдональд, а сама возглавила всю ударную группировку полков. Эстебан обманула Виктора Дэвиона уже не раз, а дважды, на Аларионе и на Йорке. Даже трижды, если считать то, как она скрытно обезвредила Скайских рейнджеров и не позволила им соединиться с Виктором. Если он наконец возвращал должок, то Макдональд не могла винить в этом свою наставницу.

– Он захочет двигаться вперёд, – сказала Эстебан. – Если бы ему на самом деле была нужна база ме-жду Аларионом и следующей целью, он бы встретил нас здесь. Я надеялась, что он так и поступит, но когда мы отбили Йорк, то видимо заставили его перейти к молниеносной войне, блицкригу. Теперь он будет двигаться быстрее, всегда пытаясь быть на прыжок впереди нас.

– Это сработает?

Эстебан пожала плечами.

– Да. Если он продолжит перемещаться достаточно быстро, если у него достаточно припасов, чтобы продержаться, пока не подойдёт снабжение с Алариона или Ковентри, и если он не встретит на своём пути жестокого сопротивления.

– Тогда нам следует идти за ним, – Макдональд ударила кулаком в перчатке по ладони другой руки.

Взгляд Эстебан стал неодобрительным.

– Твой полк не готов к перемещению, и ты знаешь это. Оставив аэрокосмическую бригаду улан поза-ди себя, Виктор добился того, чего хотел. При отходе они разбили твои аэрокосмические подразделе-ния и почти привели в негодность три стыковочных корабля, убедив нас, что на планете было что-то, что стоило защищать. Мы потратили впустую слишком много времени на ничего не значащую планету. Кроме того, теперь нам нужно остановиться, чтобы ты произвела необходимый ремонт.

Голос генерала упал почти до шёпота, как будто она разговаривала сама с собой.

– Он провернул то же трюк, что я показала ему на Аларионе. Виктор учится. Нам никогда нельзя за-бывать об этом.

Макдональд кивнула. Она ненавидела саму мысль, что принц-предатель может обладать какими-то достоинствами, но считать его некомпетентным означало заведомо обрекать себя на ошибки. Хотя она всегда называла его Виктор Дэвион, отказывая ему в праве рождения как Штайнера, она знала, что он, вероятно, был одним из самых способных командующих со времён Керенского.

А теперь Мария Эстебан доказала, что была равной ему.

– Тогда мне лучше остаться здесь, – сказала Макдональд. – Вы попробуете найти Виктора, а я догоню вас так быстро, насколько это возможно.

– Близко к тому, о чём я думаю, – сказала Эстебан, – но не совсем.

Она провела пальцем в воздухе, как будто рисуя карту.

– Готова поспорить, что Виктор прошёл через Аристотель и, возможно, Клинтон. На обоих планетах он может ожидать на радушный приём. – Она кивнула, слегка улыбаясь самой себе. – Я возьму с собой половину ударной группы и двинусь вперёд по флангу. Если мы не получим сведений о его пребыва-нии, я не пойду дальше Арганды и буду ждать тебя там.

Макдональд была впечатлена тем, как Эстебан извлекала из памяти названия систем. Ей самой пона-добилось некоторое время, чтобы создать мысленный образ звёздной карты Лиранского Альянса, чтобы отследить маршрут.

– Вы думаете, что знаете, куда он направляется, – сказала она медленно. – Это Геспер?

Эстебан расплылась в улыбке, словно учитель, радующийся успехам подопечного.

– Это соответствует его характеру и его целям. На первом шаге Виктор двигался так, чтобы быстро поставить под свой контроль важные индустриальные планеты. Инаркс, Ковентри, Аларион – Геспер будет следующим в этом списке. И потеря самого крупного индустриального центра станет сокруши-тельным ударом для архонта.

Макдональд что-то уловила в голосе генерала.

– Но вы не думаете, что он может сделать это.

– Геспер слишком близко к Острову Скай, – просто сказала Эстебан.

Чтобы понять скрытый смысл этого утверждения, Макдональд потребовалось несколько секунд. За-тем она вспомнила, что во власти в Скай утвердился Роберт Келсуа-Штайнер. Арктуранская гвардия всегда поддерживала связь с семьёй Келсуа, это правда, но Макдональд считала герцога Роберта болту-ном, без услуг которой Катрине Штайнер было бы лучше обойтись. Среди множества его политических амбиций значилась и независимость Скай. Мысль об использовании его помощи заставила вспомнить старую терранскую пословицу об ужине с дьяволом.

– Скай и большая часть театра Фридом является блокпостом на пути Виктора к Федеративным Солн-цам. И Роберт Келсуа-Штайнер является могущественным человеком, контролирующим этот пост.

– Я принесу длинную ложку, – сказала Макдональд, желая продемонстрировать своё воодушевление.

Эстебан сжала губы.

– Если это тебя избавит от некоторых опасений, – сказала она наконец, – спроси себя, как мне уда-лось воспрепятствовать Семнадцатому Скайскому полку соединиться с войсками Виктора на Йорке.

Это привлекло внимание Макдональд.

– Герцог Роберт отозвал их?

Конечно он. Кто же ещё мог иметь больше власти над Скайскими рейнджерами, чем Виктор Дэвион? Мария Эстебан давала возможность Макдональд заглянуть за кулисы той работы, которая сделала её недавние победы возможными, посвящала в дела, которые также могли привести к окончательной по-беде.

– Семнадцатый полк вообще никогда не присоединится к Виктору?

– Исключая непредвиденный – и нежелательный – альянс между Виктором и Робертом – нет. Семна-дцатый полк рейнджеров отправился на Остров Скай, и ничто не остановит их. Но Виктор может пока не понимать этого, и если даже понимает, всё равно может думать, что нестабильность Скай может дать ему брешь, чтобы пройти к Гесперу. Если он думает, что может захватить его, именно туда он и направится.

– И там мы его и уничтожим, – сказала Макдональд, завершая мысль. Неожиданно она стала чувство-вать себя намного лучше.

Это могло сработать. Фактически, это могло бы привести к завершению гражданской войны. Виктор был способным полководцем, но у него не было необходимых ресурсов. Его поддержка в этой гражданской войне была распылена по многим одиночным планетам, каждая из которых сражалась за свой маленький кусочек крупного приза. Это и было его фатальной слабостью. Макдональд видела это, и в тот момент начала верить, что, если ей удастся сосредоточить лично против Виктора достаточно сил, то она сможет разбить его.

Ради благополучия Альянса.

Во славу архонта.

 

10

Джеффда, Клинтон,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

23 июня 3064 г.

Войдя через парадный вход музея древностей Снорда, Рудольф Шаков спрятался от проливного дождя, который накрывал столицу Клинтона Джеффду уже на протяжение двух дней. Он сразу ощутил тепло, изгоняющее холод из костей, и был благодарен за это. Служитель музея взял у него зонт и пред-ложил полотенце, от которого Шаков отказался, но попросил указать путь.

Следуя тому, что ему было сказано, он покинул холл и свернул в первый зал. Основанный и поддерживаемый «Иррегулярами Снорда», этот музей был плохо знаком обыкновенным гражданам за пределами Клинтона, но был знаменит среди воинов по всей Внутренней Сфере. «Иррегуляры», которые в течение многих лет были элитным наёмным подразделением, страстно увлекались артефактами времён Звёздной Лиги, особенно представлявшими военный интерес, и собирали их долгие годы.

Внезапно Шаков замер. Преисполненный благоговейного страха, он стоял перед контейнером из трансплекса, содержащим документ, который изменил ход истории. Подписанный Джеромом Блейком, основателем КомСтара, и датированный 2788 годом, на стоящей рядом табличке он был описан как одна из пяти деклараций, направленных лидерам Великих Домов и информирующих о том, что он, Джером Блейк, овладел Террой, которую намерен удерживать под своей «нейтральной защитой в наследие всему человечеству». Эта копия была вручена послом лично архонту Дженнифер Штайнер. Любопытно, что не было предоставлено никаких сведений о том, какие услуги предоставили «Иррегуляры Снорда», чтобы получить этот документ от Лиранского государства.

Шаков пристально разглядывал древний артефакт, подписанный чёткой и аккуратной подписью Джерома Блейка, и его переполняли противоречивые чувства. Эта вещь прошла сквозь время, и в этот момент прямо соединяла его с основателем организации, которой Шаков посвятил длительный отрезок своей жизни. Он уважал Блейка за создание КомСтара, который спас систему межзвёздной связи от разрушения во время наследных войн и защитил множество других передовых технологий. Но именно Блейк привил ему ментальность секретной организации, которая в конце концов привела к превраще-нию КомСтара в неорелигиозный орден.

Такое сочетание высоких технологий и религиозных догм стало причиной многих конфликтов, как внутренних, так и внешних, борьбы, ослабившей КомСтар, привело к тому, что логичные вещи, как, например, выдвижение Виктора Штайнера-Дэвиона на пост регента по военным вопросам, казались ненадёжными и опасными. Именно поэтому Шаков и другие ушли из комгвардии и последовали за Виктором, принцем-изгнанником. Они видели в нём те же честь и достоинство, которые были присущи предыдущему военному регенту, Анастасию Фохту. Шаков не думал, что такие великие люди встречались на пути очень часто.

Мысли о Викторе напомнили ему, что он пришёл сюда не для того, чтобы смотреть на музейные экспонаты, а передать принцу сообщение. В одной руке он нёс ноутпьютер, а вериграф лежал в правом кармане его жилета. Оторвавшись от экспозиции, он направился к восточному крылу музея, согласно данным ему указаниям.

Он сильно хотел завершить свою миссию. Сообщение, которое было у него, могло наконец пре-кратить двухнедельные выжидание и подготовку к новой стадии войны.

Собираясь, он оделся и «выглядел как КомСтар», как выразился Арчер Кристифори. На нём был белый нестроевой костюм, более ноский и тёплый, чем униформа. Его серебристый офицерский знак отличия с изображением излучающей звезды был пристёгнут к воротнику, а на голове надета плоская фуражка с полем, закрывающим шею сзади. Однако эмблема КомСтара на фуражке отсутствовала. Ша-ков оторвал её в тот день, когда солдаты принца массово ушли в отставку. Тогда он задавался вопросом, пожалеет ли об этом поступке.

До настоящего времени не пожалел.

Как ему и было сказано, Виктор находился в восточном крыле в компании Джерарда Крэнстона и Тиарет, в комнате, посвященной падению Звёздной Лиги – первой Звёздной Лиги. Они стояли возле экспозиции, содержащей искривлённый деревянный трон. Также с ними был в равной степени искрив-лённый старик в инвалидном кресле.

Ну разумеется, он был здесь, подумал Шаков, изучая старика. До сих пор ему не приходилось встречать Крэнстона Снорда, но знаки, гордо носимые на рукаве, делали его легко узнаваемым. Время не пощадило выдающегося военачальника, чьё некогда крепкое тело теперь было приковано к инвалидному креслу. Его плечи опустились, а он сам весь выгнулся вперёд, как будто хотел рассказать кому-то некую тайну. Его руки, покоящиеся на подлокотниках кресла, дрожали. Но никто не сомневался в крепости ума, таившегося за жёсткими серыми глазами. Они впились в Рудольфа Шакова словно пара алмазных резцов.

– Один из твоих ручных комгвардейцев? – спросил Снорд Виктора, но Шаков услышал в во-просе шутливые интонации, поэтому решил не обижаться. Старик, кажется, прощупывал почву на предмет восприятия юмора.

Однако Тиарет возмутилась предполагаемому оскорблению в сторону её боевого товарища, что было для неё необычным проявлением чувств. Она и Шаков в течение последних шести месяцев провели вместе очень много времени, и он воспринял её реакцию как положительный сигнал. Для него.

С другой стороны, возможно, она просто так реагировала на самого Крэнстона Снорда и на его бесчестное прошлое предателя кланов.

Виктор снисходительно улыбнулся старику.

– Вице-регент Шаков – один из моих наиболее ценных офицеров, полковник. И я думаю, его появление означает, что мы скоро покинем Клинтон. – Он повернулся к Шакову. – Последние сооб-щения пришли?

Шаков помахав ноутпьютером, передал его Джерарду Крэнстону.

– На три дня позже, чем должны были, но пришли, – сказал он. – Мы всё ещё опережаем почту на один прыжок. И я подозреваю, что кто-то из местных регентов на Аларионе или Халфуэе специ-ально её задерживает. Возможно, по прямым указаниям Гэвина Доу.

То, что на время своего отсутствия в качестве исполняющего обязанности военного регента Виктор выбрал именно Доу, не нашло большого понимания у Шакова и многих солдат принца. С политической точки зрения такой шаг был гроссмейстерским: Катерина вряд ли могла обвинить КомСтар в нарушении нейтралитета, когда место Виктора занял лиранский регент. Но Доу также был политиком, и у него были свои собственные интересы. При этом Шакову совершенно не хотелось узнавать, как этот человек будет распоряжаться временно предоставленными ему обширными полномочиями.

– Не следует гоняться за двумя зайцами, – напомнил ему Виктор. – Примас Мори присмотрит за тем, чтобы Доу в моё отсутствие не заходил за черту слишком далеко. А теперь давай посмотрим, что ты получил.

Шаков открыл карман жилета и достал вериграф. Он увидел искру надежды в серо-голубых гла-зах принца.

– Мне жаль, но там нет ничего из Синдиката, – сказал он Виктору. – Связи с их стороны всё ещё нет. Это сообщение пришло из Скай, поэтому я предполагаю, что это ответ от вашего двоюродного брата.

– Четвероюродного брата, – рассеяно сказал Виктор, как будто не желая признавать кровное род-ство с беспокойным Робертом Келсуа-Штайнером. Он положил свой палец на вериграф, чтобы тот взял образец его ДНК. Наиболее надёжный способ передачи информации из всех возможных (за исключением того, чтобы лично нашептать сообщение на ухо адресату): вериграф откроет прикрепленный файл только в том случае, если проба совпадёт с ДНК получателя.

Пока Виктор открывал закодированное сообщение, а Крэнстон просматривал остальные отчёты, Шаков получил возможность разглядеть артефакт, который так заинтересовал маленькую группу до его появления. Тиарет встала за ним – на фоне её двухсот пятидесяти сантиметров он казался карликом. Он взглянул вверх, словил её бесстрастный взгляд и хитро подмигнул. Он не мог не получить озорного удовольствия от испуга, который на мгновение отразился на её хмурых чертах, а затем быстро сменился сердитой миной.

– Итак, вице-регент Шаков, – сказал Крэнстон Снорд, вмешиваясь в немую сцену, – что вы ду-маете о нашей награде?

Вновь обратив свой взор на артефакт, Шаков не смог сдержать лёгкой гримасы. Нижняя часть трона словно выходила из клубка корней, и создавалось впечатление, что он был не сделан человече-скими руками, а выращен. Сиденье и спинка, казалось, были источены червями и наполовину сгнили. Художественная ценность, если она вообще здесь была, заключалась исключительно в произведении шокового впечатления. Смотреть на эту вещь было тем же самым, что кусать испорченный сыр.

– Он… уродлив, – честно признался Шаков.

– Дерево гофер , – сказал ему Крэнстон, хрипящим, но достаточно сильным голосом. – Ему не-сколько сот лет. Кроме того, он вероятно считался произведением высочайшего искусства старой Рес-публики римских миров , где и был создан.

Старик с важностью взмахнул дрожащей рукой:

– Это был трон Стефана Амариса.

Шаков кивнул, чувствуя тот же трепет, что и при лицезрении документа Блейка. Амарис был че-ловеком, проклятым историей как захватчик и убийца, ответственный за разрушение первой Звёздной Лиги. Он предал Первого Лорда Камерона, убил всю его семью и запустил последнюю битву, которая навеки разбила лучшее государство, которое когда-либо знало человечество. И всё ради личных амби-ций. По мнению Шакова, там не обошлось и без серьёзного умопомешательства.

Он почесал щёку, сознавая, что трон, каким бы он ни был отталкивающим в свете того, что представлял собой, обладал такой же притягательностью, как и документ, подписанный Джеромом Блейком. Нравится или нет, но эта вещь представляла поворотную точку в человеческой истории. Определяющий момент. И в тот миг Шаков практически на своей шкуре мог ощущать те амбиции, которые могли заставить кого-то перешагнуть черту, отделяющую человека от чудовища.

Он никогда не сможет сказать, что был рад посетить музей в этот день. Но он никогда не забудет этого. Никогда.

– Ну, именно такого ответа я и ожидал, – сказал Виктор, разбивая чары, которые на Шакова на-ложил трон Амариса. – Роберт исключительно выразителен.

Шаков был рад избавиться от обаяния этого предмета и повернулся к принцу.

Джерард Крэнстон заговорил, не поднимая головы.

– Что он сказал? – спросил он, всё ещё просматривая сводки, подготовленные Шаковым.

– Он сказал «нет». – Виктор передал вериграф, теперь уже пустой, обратно Шакову.

Шаков выругался про себя. Вот так просто? Нет? И никаких вариантов для переговоров? Принимая во внимание, что на Клинтоне находилось четыре полка, ожидающих приказа атаковать Геспер, этот отказ представлял собой значительную проблему. Ситуация, в которой находились войска, теснейшим образом была связана с планами о скором сражении, поскольку Клинтон с трудом мог обеспечить их продовольствием и жильём. А вчерашнее появление на планете аэрокосмической бригады 6-го уланского полка истощило ресурсы до предела.

Крэнстон наконец поднял взгляд с отчётов, которые внимательно изучал.

– В других местах война протекает в соответствии с ранее полученными сводками, – сказал он, игнорируя новости от герцога Роберта. – Положение на Цамме и Вернке неопределённое. Тиконов вновь склоняется на сторону твоей сестры. Катил всё ещё является мясорубкой, пережёвывающей всё, что мы или Катерина направляем туда.

Он заглянул в распечатанные документы.

– Есть также и хорошие новости. Пятый Сиртисский фузилерский полк провозгласил победу на Экстоне, в твою честь.

Виктор выглядел рассеянным, его взгляд был направлен вдаль, словно он мог видеть все эти сражения, происходящие на каждом из упомянутых миров.

– Что-то ещё?

– Танкред Сандоваль вкратце сообщает о том, что Первый полк Чисхолмских рейдеров отступил на Брид. По всей видимости, Шестнадцатый Галедонский полк и Двадцать второй Бенджаминский полк Синдиката Дракона отбросили их из пространства Дома Курита.

Вот так новости, подумал Шаков. Куриты выгнали уже второй полк из тех, которые в прошлом году несанкционированно пересекли границу. Но в руках герцога Джеймса Сандоваля оставалось ещё по крайней мере четыре важные системы Синдиката. Шаков также отметил, что Крэнстон упоминал миры и сражения в Федеративных Солнцах, отчёты о которой он разместил поближе к концу очереди сообщений.

Выражение на лице Крэнстона смягчилось, когда он посмотрел на принца.

– Рейдеры не принесли из Синдиката никаких новостей, кроме тех, что относятся к перемеще-нию войск, – сказал он низким голосом.

Он на мгновение умолк, затем вновь вернулся к сути дела.

– Но, ближе к нам, на Гиансаре и Далките всё ещё идут жестокие сражения. Два полка Катерины переброшены на Болан, – продолжал он, назвав столицу провинции, которую они месяцы назад решили обойти. – В наличии транспорт, позволяющий передислокацию в будущем. Гарнизонные ополчения на Фурилло и Дар-эс-Саламе также приведены в готовность.

Шаков знал, о чём думал Виктор. Все эти миры не имели непосредственной стратегической важности, разве что были оплотом поддержки Катерины. Виктор взглянул сначала на начальника разведки, а затем на советника по связи.

Шаков пожал плечами, не понимая, чего тот ещё ждёт.

– Нефритовые Соколы всё ещё владеют неимоверным преимуществом вдоль границы, – сказал он.

– Но Кристифори делает успехи, – вступил в разговор Крэнстон. – Фелан сообщает, что его люди вступили в контакт с Стражей, и сообщения ушли в оккупационный коридор Волков. Если Влад Уорд их воспримет, он и Фелан, возможно, могли бы разделить оккупационную зону Соколов напопо-лам.

Шаков переводил взгляд с Крэнстона на Виктора, удивляясь, почему они продолжали игнориро-вать отказ герцога Роберта поддержать атаку на Геспер. Ведь они оба знали, что это означало: захватить планету будет практически невозможно. Хотя он и был озадачен, он знал, что его обязанностью было оказывать помощь принцу Виктору, какую потребуется. И если дело дошло до кланов, было логичным обратиться к лучшему источнику.

Он повернулся к единственному человеку из кланов, находившемуся здесь.

– Тиарет, какие шансы, что Влад Уорд согласится присоединиться к Фелану в борьбе против Со-колов?

– Между Соколами и Волками прошла не такая уж и большая трещина, – сказала Тиарет. – Я бы предположила, что всё зависит от потенциальной выгоды для Волков Влада и от того, как Фелан Келл подойдёт к этому делу.

Шаков потеребил свою козлиную бородку. Оценка Тиарет была близкой к его собственной.

– Проведём такую аналогию, – сказала она. – Если бы Капелланская Конфедерация угрожала ци-таделям «Слова Блейка» в марке Хаоса, чего бы стоило убедить КомСтар прийти ему на помощь?

Виктор невесело рассмеялся.

– Намного меньшего, чем стоило бы убедить Роберта поддержать меня или хотя бы закрыть гла-за на мои действия в его Острове Скай.

Он всё ещё не выглядел удивлённым полученным от кузена отказом.

– Вы не выглядите слишком разочарованным, ваше высочество, – сказал Шаков, неожиданно понимая, что напал на след истины. – То есть, если вы ожидали, что герцог Роберт будет против…

На лице Виктора появилось твёрдое, напряжённое выражение.

– Я никогда не намеревался вести атаку через Скай, – сказал он. – Но к этому времени все аген-ты, имеющиеся в оперативной группе войск Катерины, уже доложили, что я планирую делать именно это. Роберт также передаст словечко об этом Катерине, и она воспримет это как подтверждение.

И поскольку вся оперативная группа готова к перемещению, Шаков понял, что эта дезинформа-ция и была истинной целью, которую Виктор преследовал перед тем, как назвать настоящее направле-ние атаки.

– Тогда куда же мы ударим? – спросил он.

– Везде в других местах, – ответил Виктор. – Включая то одно, где, как я считаю, Катерина не подготовилась.

Шаков думал, что принц будет объяснять дальше, но был ещё больше, чем раньше, поражён его уклончивым ответом. Даже Тиарет позволила выйти наружу своему замешательству.

Джерард Крэнстон встал, его лицо было скрытным и замкнутым, давая понять Шакову, что он был, как минимум, одним человеком, который мог знать об истинных намерениях Виктора.

Поразительно, но старый Снорд также не был удивлён. Он откинулся на спинку своего кресла, глаза уставились в потолок, а в одном уголке губ затаилась лёгкая ухмылка. Шаков был уверен, что Виктор не стал бы ничего рассказывать старому наёмнику – тот понял сам! В то время как он, Шаков, даже не имел никакой догадки. Для человека, который провёл большинство своей жизни рядом с вели-кими тайнами, чувство разочарования оттого, что его обошёл отставной наёмник, било по самолюбию.

– Возможно, ты больше подходишь для КомСтара, чем я думал раньше, – сказал Шаков, не скрывая обиды за то, что его не посвятили в курс дела.

– Я приму это за комплимент, – ответил Виктор, но его тон был благожелательным. – Не беспо-койся, Рудольф. Всё прояснится. Мы просто ждали подходящего времени, чтобы привести в действие то, что я задумал. И это добавит головной боли моей сестре.

Этого было для Шакова достаточно, чтобы рассеять все сомнения в своём принце и главноко-мандующем. Пока…

– Теперь единственный вопрос заключается в том, – продолжал Виктор, – что она приготовила для меня.

 

11

Снохомиш Спрингз, Фурилло,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

16 июля 3064 г.

Рудольф Шаков крепче сжал джойстик и регулятор «Экстерминатора», осторожно направляя свой мех через один из сугробов, окружавших филиал «Дефианс Индастриз» в Снохомиш Спрингз на Фурилло, – слой снега достигал колена машины. Комплекс находился посреди горной гряды Монта-Верде, где корпорация добывала и выплавляла высококачественную композитную сталь, применяемую для изготовления брони мехов и бронемашин. Это место было окружено высокими горами, на которых снег лежал круглый год. Сейчас, если преобразовать местный сезон к стандартному году Терры, Сно-хомиш Спрингз переживал самый суровый период зимы.

И ещё более суровое нападение армии принца.

Грязно-белые кучи снега засоряли широкий производственный двор подобно айсбергам, пла-вающим посреди серого океана, некоторые из них достигали груди боевого меха. Преодолев сугроб, Шаков бросил свой «Экстерминатор» под прикрытие складского бункера. Вокруг него опустился ракетный ливень, оставляя шрамы на железобетоне, тщательно вычищенном снегоочистителями. Фон-таны огня, дыма и гравия поднялись к небу.

Шаков завернул за угол укрепленного здания лишь под лёгким артиллерийским огнём из автоматической пушки тридцатипятитонного «Гарма». В укрытии бункера его ждал адепт Биллс на «Райдзине», стоящем на своих выгнутых назад ногах. С выдвинутой вперёд кабиной и высокой изогнутой спиной «Райдзин» напоминал хищное животное.

– Наверх, – приказал Шаков.

Оба меха повернулись к трёхэтажному зданию и запустили прыжковые двигатели. Выпуская ог-ненные струи плазмы, они совершили короткий взлёт на крышу бункера без окон. Ускорение вдавило Шакова в кресло, а затем быстро отпустило, когда двигатели отключились, и «Экстерминатор» лёгко опустился, согнувшись.

Перед зданием стоял «Беовульф» из армии принца, в одиночку пытаясь сдержать усиленное ко-пьё местного ополчения Фурилло. Шаков и Биллс добавили свою огневую мощь, все трое сконцентри-ровались на сорокапятитонной «Кобре». Пушка-проектор частиц «Райдзина» вгрызалась в туловище «Кобры», уничтожая броню, а короткие вспышки изумрудного огня импульсного лазера «Беовульфа» били по ногам.

Шакову повезло больше. Его ракеты дальнего радиуса действия по дуге ударили в теперь прак-тически незащищённую грудь «Кобры», почти сбив её с ног. «Кобра» ответила двумя ракетными залпа-ми из установок на руках, но по тому, как она неуклюже поковыляла назад, Шаков понял, что ему уда-лось повредить отсек гироскопов вражеского меха.

Затем ожила его противоракетная система, скорострельное орудие произвело несколько сотен очередей, выпуская щит из снарядов. Лишь небольшой горстке боеголовок удалось прорваться и раз-дробить броню с левой стороны «Экстерминатора». «Райдзин» оказался менее везучим, получив серь-ёзные повреждения от более чем дюжины ракет из второго залпа, произведенного «Коброй».

Оба меха вновь включили свои прыжковые двигатели, отступая назад под прикрытие здания, до того как успели подойти две штурмовые машины ополченцев «Тайфун». «Беовульф» обошёл угол и присоединился к ним.

– Каждой команде доложить об обстановке, – приказал Шаков, выбрав общий канал. Он рассчи-тывал на примерно тридцатисекундную передышку, до того как ополчение наберётся смелости атако-вать их. Обстановка накалялась, и на большее рассчитывать не приходилось. Он взглянул вверх через щит кабины. Сегодня небо было чистым, не считая серых инверсионных следов от двух аэрокосмиче-ских истребителей, проносящихся над головой и осуществляющих наблюдение за обстановкой в горах.

В ходе подготовительных совещаний Виктор очень чётко дал понять, что он хотел, чтобы каж-дая ударная группа привлекла к себе как можно больше внимания.

– Сделайте это ярко и с шумом, – приказал он Шакову и регенту Ирелону перед тем как уйти с основной частью Иностранного Легиона. Куда – Шаков не знал, и это до сих пор беспокоило его.

– Привлеките внимание Катерины, но не успокаивайтесь, пока не поразите свою последнюю цель на Фурилло.

Каждая из ударных групп Виктора имела свою окончательную цель. 23-й Арктуранский гвардейский полк, недавно прибывший с оборонительной линии Арк-Рояла, направился обратно к Аристотелю, готовясь к прыжку через Геллери и Тубан, прыжку, который выводил его слишком близко к латной рукавице Таркада, что несколько волновало Шакова. Полковник Вайнман повела свой 6-й Круцисский уланский полк ураганным путём через Сойлихалл, Дрозендорф и Гипсум, обратно к столице провинции Болан.

По сравнению с ними 244-я дивизия прошла лёгкий путь. Из Клинтона войска принца ударили по Эйдсфоссу, где взяли припасы, зашли на Циотат, но лишь для того, чтобы разбить отряд наёмников, «Солдат Богарта», и внедрить Дока Тревану в местное сопротивление. И вот теперь они высадились на Фурилло, став первой группой, достигшей своей цели.

Виктор просил «ярко и с шумом», и Шаков предоставлял ему это.

Поскольку Ирелон ещё не был в боевой форме, Шаков повёл 244-ю дивизию на растянувшийся производственный комплекс в Снохомиш Спрингз. Усиленный двумя ротами мехов из Иностранного Легиона принца Виктора, он легко оставил не у дел неопытный гарнизонный батальон планетарного ополчения Фурилло. Пехота имела более сложное задание очистить каждое здание и этаж фабрики от лиранских солдат в боевых костюмах. Решение этой задачи заняло почти семьдесят два часа, поскольку обе стороны пытались сражаться, не повредив при этом оборудование фабрики. Никто не хотел причи-нить ей ущерб.

Не сейчас.

Первой отрапортовала Шакову группа Бета.

– У меня одна рота ополчения, без поддержки, всё ещё пробираюсь по краю минного поля.

Следующим был командир группы Гамма.

– Нас сильно прижали на северо-востоке, но мы держимся.

Следующим должен был быть командир группы Дельта, но очерёдность прервал командующий аэрокосмической группой вице-регент Хассенджоул.

– Это крыло Эхо, – прокричал он в эфире, заставляя включиться в работу схему подавления шу-мов переговорного устройства Шакова. – Вспомогательная колонна достигла перевала Джассера. Оста-ёмся в засаде.

Хассенджоул поступил верно, вступив в разговор вне очереди. Поскольку 244-я дивизия власт-вовала в небе над Фурилло, ополчение, расположенное на западе, решило не рисковать и не перелетать через горы на стыковочных кораблях. Вероятность катастрофы была описана им большими яркими бу-квами четырьмя днями ранее, когда аэрокосмические силы дивизии сбили четырнадцать аппаратов вертикального взлёта и посадки, и лишь после этого ополченцы выучили свой урок. Теперь их колонна вытянулась на несколько километров в длину, с трудом пробираясь через горы, в которых хозяйничали лавины.

Шаков тяжело сглотнул, его горло было сухим от многих часов постепенного обезвоживания. Температура снаружи могла колебаться на уровне четырёх градусов Фаренгейта , но кабина меха во время боя была сродни душному карцеру.

– Вице-регент Хассенджоул, вы можете начинать план «Громовая Гора» по вашему усмотрению, – сказал он.

Этот план, и командир аэрокосмических сил был в курсе, предполагал сохранение как можно большего числа жизней. Акустические волны от повторяющихся пролётов авиации вызовут лавины вдоль нижних склонов по обеим сторонам перевала. Любая машина, включая мех, попавшая под тонны слоёв снега и обломков горных пород, будет наверняка утрачена. Это также создаст ловушку для боль-шей части колонны до тех пор, пока не удастся расчистить дорогу, чего нельзя будет сделать до весны.

– Вице-регент Шаков, – вмешалась в разговор одна из пехотинцев-наблюдателей, её зубы опре-делённо стучали от холода. В защитном костюме или без, но если недвижимо пролежать в снегу в тече-ние слишком долгого времени, то такое будет с каждым. – Ополчение подходит к вам на огонёк. Пятнадцать секунд до контакта.

– У нас всё чисто, – наконец отозвался командир группы Дельта. – О нас не волнуйтесь.

Разворачивая «Экстерминатор» лицом к северо-западному углу бункера, Шаков приготовился поддержать «Райдзин». Пятидесятитонный мех был серьёзно повреждён, но адепт Биллс держался мо-лодцом. Шаков видел, что ракетный удар оставил зазубренную воронку на его плече.

– Внимание! – закричала наблюдатель-пехотинец, немного раньше, чем ожидалось. С её точки обозрения, спрятанной в одном из маленьких сугробов, было удобнее координировать первый удар.

Как раз в этот момент Шаков переключился на ход вперёд и оказался непосредственно за «Рай-дзином» и «Беовульфом». Три меха вышли из-за угла складского бункера, проделав в ещё одном гряз-но-белом сугробе широкую брешь. Компьютеры наведения отобразили цели на дисплее Шакова ещё до того, как он смог увидеть их через лобовой щит кабины. «Гарм» и «Кобра» нерешительно топтались на среднем расстоянии, прямо за самым дальним сугробом. Однако намного ближе были изображения «Тэйлона» и «Найтхока», а также двух штурмовых бронемашин «Тайфун». Новейшие модели. Ни один из них не был старше шести лет – преимущества гарнизонной службы у «Дефианс Индастриз».

Шаков ответил огнём ракет дальнего радиуса на рукотворную молнию пушки-проектора частиц «Тэйлона». Искрящийся луч вырезал глубокую рану на его левой ноге, оторвав большую часть брони. Из своего квартета средних лазеров он продолжал поливать позиции ополчения. Поскольку энергетические возможности меха позволяли, Шаков модернизовал лазеры до моделей повышенного диапазона действия. Сверкающие рубиновые стрелы понеслись вперёд, прожигая руки и грудь «Тэйло-на».

Первая мощная волна теплоты прошла по кабине «Экстерминатора», в то время как он про-должал сближаться с «Тэйлоном». Шаков отключил ракеты, желая минимизировать нагрузку на термо-ядерный реактор. По мощности энергетического вооружения «Экстерминатор» мог соперничать с раз-рушительной силой «Тэйлона», равно как и по дальности действия, однако мех ополченцев мог похва-статься более мощным двигателем, который не простил бы Шакову малейшего промедления. «Тэйлон» рванул вперёд, оставляя своего компаньона «Найтхока» позади и заставляя сопровождающие их танки или идти наравне с ним или же отстать. Не в состоянии набрать такую же скорость, как «Тэйлон», «Тайфуны» шли следом за ним, хотя и не на большом расстоянии.

Шаков на мгновение приостановился, внося свою лепту в жуткий энергетический поток, бу-шующий между противостоящими сторонами. Напряжённо засияли яркие, как драгоценности, линии лазеров, и две ППЧ выпустили над серым железобетоном свои бело-голубые молнии. Хлынул густой и тяжёлый поток ракет – «Кобра» пришла на помощь «Гарму». Пара боеголовок сдетонировала рядом с головой «Экстерминатора», сотрясая кабину серией из двух ужасных ударов. Шаков сжал зубы, борясь с яростными толчками. Он услышал режущий визг, как от продавливаемого стекла, и увидел, что взры-вы вдавили осколок металла в левую сторону светопроницаемого щита его кабины.

Потрясённый, он чуть было не попал под ещё один ракетный залп, но уклонился, в то время как «Тайфуны» мчались вперёд. Мощные модели, предназначенные для боя в черте города и оснащённые двенадцатисантиметровыми автоматическими пушками.

Тактическая программа Шакова не определила бронемашины по имени, но если бы он оказался слишком близко к ним, то получил бы жестокую подсказку. Это было одним из недостатков сражения внутри заводского комплекса. Магниторезонансная визуализация была практически бесполезна в усло-виях, когда возвращалось слишком много сигналов, предоставляющих фантомные изображения. Вместо этого его команда полагалась на отслеживание движений и обработку пассивных сигналов. Мехи посылали достаточно коммуникационных сообщений и импульсов активных радаров, так что обычно можно было получить краткие данные о них и определить модель. Но с бронемашинами всё было не так просто. Единственное, что мог предложить компьютер, основываясь на данных радара наведения, – это скорость и предположительное вооружение.

Между прочим, чтобы из сжатой информации, предоставляемой на дисплее, выбрать взглядом хотя бы эти данные, нужны были годы опыта. Опыта, которого, Шаков мог побиться об заклад, у опол-чения Фурилло не было.

Впрочем, скоро они его получат. Через интенсивный курс без отрыва от производства.

– Второй, четвёртый, готовьтесь, – приказал Шаков, вновь отступая под напором агрессивного «Тэйлона». Пот жёг уголки его глаз и стекал по обнажённым ногам и рукам. Уровень тепла потихоньку возвратился в безопасные пределы – он уменьшил мощность лазеров наполовину.

«Беовульф» тоже отошёл назад, хромая из-за оплавившегося силового привода ноги. Адепт Биллс держал позицию. Шаков посмотрел на его термальное изображение: «Райдзин» ярко светился нездоровым красным цветом. Он был близок к автоматическому отключению, но у Шакова не было времени сделать адепту хоть какое-то предупреждение.

– Второй, четвёртый, внимание!

Как будто под действием слов Шакова, ракетный отсек «Райдзина» перегрелся в условиях экс-тремальной теплоты, в которых он оказался. Броня с правой стороны вздулась и затем лопнула, проби-тая в дюжине мест потоками огня. Внутренние взрывы продолжали сотрясать мех, который танцевал словно марионетка на спутанных нитках. Поскольку у меха не было системы раздельного хранения бо-еприпасов, взрывная волна прорвалась в центр грозной машины, разрывая щит термоядерного реактора. Когда магнитная бутылка нарушилась, красно-оранжевые языки пламени уступили место золотистому огню – прорвавшаяся термоядерная реакция начала поглощать миомер и броню в качестве нового топлива.

На несколько бесконечных секунд медленная смерть окутала «Райдзин», достаточно надолго, чтобы Шаков посчитал, что его солдат погиб. Затем окаймляющий кабину щит слетел под действием заряда взрывчатки, и Биллс вырвался из неё с помощью катапультирующего механизма, взлетев вверх и прочь от беды. Столб золотистого огня протянулся за ним в небо – реактор наконец окончательно вы-шел из-под контроля, и мех перестал существовать.

Шаков лишь мог молча наблюдать за потерей «Райдзина». Он почти забыл, что уже отдал приказ атаковать и захлопнуть эту тщательно устроенную ловушку. Более того, лишь ППЧ «Тэйлона», разди-рающая его правую сторону, лишенную какой-либо защиты, вернула его обратно к битве. Он с трудом повернул «Экстерминатор» влево, подставляя «Тэйлону» целую броню, как раз в то самое время, когда три больших сугроба задрожали, встали на дыбы и обвалились.

Подобно диким животным, вылетающим из своих пещер, две бронемашины «Бурк» появились из обвалившегося снега, по сторонам от «Гарма» и «Кобры». На западном краю производственной пло-щадки на армированных гусеницах из ещё более крупного сугроба пробивал себе дорогу девяностотон-ный боевой танк «Челленджер X», его гауссовка била в тыл одного из «Тайфунов». Тщательно уплот-нённый снег скрыл тепловое излучение их реакторов, которые завелись по предыдущему сигналу на-блюдателя-пехотинца. Их системы наведения также были выключены, поэтому бойцы ополчения, которые замечали магнитнорезонансное эхо, не обращали на него внимания, поскольку без источника сигнала считали его фантомным изображением.

Разумеется, теперь системы наведения были включены.

Строенные ППЧ каждого «Бурка» выплюнули изогнутые смертоносные хлысты серебристой энергии, словно острыми когтями раздирая броню и пробиваясь внутрь мехов ополченцев. «Гарм» по-терял правую руку, но удержался на ногах под обжигающим залпом и затем развернулся и пустился наутёк. След расплавленных капель уходил за ним, разжиженый композит дымился на холодном влаж-ном воздухе.

«Кобре» так не повезло, поскольку она уже была потрёпана раньше «Экстерминатором» Шакова и «Райдзином». Один выстрел пушки-проектора частиц пробурил мех прямо по центру, вонзившись в него и выйдя сзади. Золотистый огонь вырвался из-за спины, проходя сквозь большие отверстия. Затем большая часть головы оторвалась и мехвоин катапультировался на ракетных ускорителях. В высшей точки траектории полёта кресло выпустило парафойловый парашют, похожий на тот, что уже нёс адепта Биллса. «Кобра» неуверенно опустилась на колени, наклонилась вперёд и с грохотом упала на землю, как раз когда целостность термоядерного реактора была полностью потеряна. Мех взорвался, сила взрыва подняла находящийся рядом «Бурк» и поставила его на бок, а затем грубо опустила обратно.

Семидесятитонный «Тайфун» был сделан из крайне прочного материала, и штурмовая боемаши-на могла бы выдержать выстрел из гауссовой пушки «Челленджера», если бы не последующие удары из автоматической пушки и двух лазеров. Танк разбил заднюю часть штурмовой машины в клочья и, вероятно, пробился достаточно глубоко, чтобы повредить трансмиссию. Сделав несколько шатких рывков, боевая машина окончательно остановилась. Компьютеры наведения отключились, и над её верхним люком появился сигнал о сдаче.

В это время Шаков и его мехвоины бросились вперёд, атакуя шокированных ополченцев. Он с силой давил на гашетки лазеров, заставляя их работать настолько быстро, насколько они могли. Руби-новые лучи прошивали бок «Тэйлона», разрезая броню, но не могли найти какой-либо слабинки. «Бео-вульф» погнался за отступающим «Найтхоком» мимо искалеченного корпуса «Кобры», отрывая всё больше брони с его спины, тогда как оставшейся бронемашине ополчения удалось укрыться за большим сугробом.

«Тэйлон» также обратился в бегство, но если мехвоин надеялся, что в восточном сугробе не спрятано штурмовой бронемашины, то он просчитался, и мог лишь с ужасом наблюдать за тем, как по приказу Шакова «Третий, цель!», оснащенная гаусс-пушкой колёсная бронемашина «Демон» своим вы-стрелом отрезала ему путь к отступлению.

Шаков включил открытый канал, надеясь, что мехвоин противника слушает его.

– Отключай питание, или пожалеешь! – сказал он, наводя прицел на фигуру меха.

Не было никаких сомнений, что «Тэйлону» никак не удастся спастись. Мехвоин меха ополченцев выключил двигатель. Окружённый с двух сторон несущими гаусс-пушки бронемашинами и не имея скорости оторваться, экипаж оставшегося «Тайфуна» решил последовать его примеру и также сдался.

Наблюдая за тем, как Биллс скользит к безопасности на парафойле, Шаков подвёл краткие итоги. Ни одного убитого и один потерянный мех в обмен на захваченный целенький «Тайфун», уничтоженную «Кобру», и «Тэйлон».

– Несколько сот тонн новых технологий, – передал он по закрытому каналу группе Альфа. – Де-ти не понимали, что с ними делать.

Джером Блейк был прав, часто упоминая, что технологические преимущества не имели прямой связи с общим интеллектуальным превосходством.

Из системы связи послышался скрипучий голос Раймонда Ирелона, так чётко, как будто бы он сидел в кабине рядом с Шаковым.

– Если вы закончили поздравлять друг друга, то могли бы помочь команде Гамма, – сказал Ире-лон. Он остался на орбите, работая с техниками над взломом коммуникационной сети ополчения.

Шаков переключился на приватную частоту.

– Мне не нравится идея оставить южный подступ без мехов. Я пошлю «Челленждер» и два «Бур-ка».

– Следует направить их вокруг на северо-запад, в обход по флангу, – ответил Ирелон. – Тебе не придётся беспокоиться по поводу ещё одного натиска с юга.

– Что ты знаешь, чего не знаю я?

– С чего же начать, вице-регент Шаков? – прорычал Ирелон. – Мы перехватили сообщение ополчения в сети орбитальных спутников. Они собираются отступать.

– Они наконец-то сообразили, что у них недостаточно сил, чтобы отбить Снохомиш Спрингз. – но почему это озаботило Ирелона? – Они узнали, что их подкрепление попало в засаду на перевале Джассера?

– План «Громовая Гора» ещё даже не начат. Вице-регент Хассенджоул ожидает отставшую группу, пробирающуюся через зону оползня. – В голосе Ирелона слышалось разочарование. – Опол-ченцы только что получили передачу с боевого корабля «Роберт Келсуа».

Боевой корабль! Один из тех двух, которые выбили ударную группировку Виктора с Йорка.

– Через какое время он будет здесь? – спросил Шаков.

– При торможении в одну силу тяжести – через четыре дня. Они не идут наперехват к планете, а, похоже, собираются лишить нас транспорта, но мы уйдём задолго до их прихода. У нас есть один день, – сказал Ирелон. – А затем мы убираемся с Фурилло.

Шаков кивнул. Груз нейрошлема, там, где он покоился на раздутых плечах охладительного жи-лета, вдруг показался невероятно тяжёлым.

– Ярко и шумно, – тихо пробормотал он, но эти слова прозвучали громко в плотно застёгнутом шлеме. – Мы определённо привлекли чьё-то внимание.

 

12

Замковые пески, Дар-эс-Салам,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

24 июля 3064 г.

Виктор устал от медленного и упорного продвижения через Лиранский Альянс, хотя было похо-же, что разнонаправленные удары, начатые с Клинтона, достигли своих целей, приведя в замешательство военную машину Катерины. Однако здесь, в Дар-эс-Саламе, местное ополчение наконец-то поняло, что у его Иностранного Легиона не было достаточно сил для захвата и удержания планеты. Всё возрастающее количество их ударов и засад говорило об этом.

Покрытая коркой, выжженная солнцем земля Замковых песков трещала под металлическими ступнями его «Даиси», со скоростью 55 километров в час несущегося вперёд, на выручку штурмовому копью Иностранного Легиона, чтобы вызволить его из прибрежной блокады. По полученным сведени-ям, командное копьё местного ополчения прижало пару мехов-разведчиков Легиона к океану, и при соотношении два к одному должно было просто раздавить их.

Когда редкие беспорядочные кустарники и светло-коричневая почва уступили место серому песку и мечевидной траве, Виктор почувствовал солёный привкус, – система жизнеобеспечения впустила воздух снаружи. Однако океан всё ещё не был виден из-за серых, цвета тёмной волны, скал.

– Есть что-то? – спросил Виктор Джерри Крэнстона, который пилотировал «Девастатор», бегу-щий за спиной «Даиси». Его система обнаружения оповещала о возможном контакте с противником, но в старом контуре связи не было слышно ничего, кроме статических помех. Техники имели настолько мало времени, что едва успели добавить одну-единственную частоту, чтобы дать возможность копью вести переговоры.

– Кто бы ни заглушал сигналы, он знает, что делает, – ответил Крэнстон. – Мне это не нравится, Виктор. Будь осторожен.

Они оба управляли стотонными штурмовыми мехами, и такой комментарий мог бы быть не-сколько удивительным в другое время. Но в гонке, которая должна была спасти жизни, Виктор принял это предостережение. Он знал, что тревожило Джерри. Вместо того, чтобы покончить с солдатами Вик-тора, вражеский командир игрался с ними, держа их на крючке, определённо используя как приманку.

А приманка нужна только тогда, когда есть и ловушка.

Ловушка захлопнулась за четырьмя штурмовыми мехами Виктора, как только они перебрались через последний пласт скальной породы, после которой открывался вид на длинный берег, где Замко-вые пески встречались с Великим Океаном Дар-эс-Салама. Три штурмовых меха – более старые моде-ли, но всё равно смертоносные – ждали, с величественным океаном за спинами. Далее в стороне искусственными рифами, о которые, создавая водную дымку и белую пену, с яростью бились волны, наполовину в воде стояли три боевых меха. Их количество поведало Виктору, что его разведчики дорого продали свою жизнь, забрав с собой одну из штурмовых машин противника.

Вряд ли это было похоже на эпитафию, но больше ни о чём Виктор не успел подумать, – «Бань-ши» открыл по нему огонь. Одна из двух ППЧ меха хлестнула сине-белой молнией на расстоянии метра от щита из армированного стекла кабины, призрачный послеобраз оставил голубой след в его глазах. Пушечные выстрелы врезались в грудь «Даиси», и мех, закачавшись, отступил назад, роняя броню, словно пот. К атаке со своими энергетической пушкой и лазерами присоеденился «Зевс»-9S, тогда как вражеский «Виктор» сделал на колене «Даиси» отметину от снаряда гаусс-пушки. Ополченцы хорошо знали, кто был их целью, и намеревались быстро повалить Виктора.

«Даиси» неистово задрожал, раскачиваясь на самой грани полной поломки гироскопов, – Вик-тор склонился вперёд, используя своё чувство равновесия, чтобы помочь скомпенсировать удар мощной атаки. Крэнстон и два мехвоина-легионера поспешили прикрыть его собой от сконцентрированного огня, отвечая из своего вооружения.

Ополченцы немного отступили назад, уменьшив натиск, чтобы выиграть время и пространство, и Виктор воспользовался шансом восстановить равновесие. Затем он навёл свой прицел на «Баньши» и послал в неё длинную очередь из двенадцатисантиметровой автоматической пушки. Снаряды, снабжённые наконечниками из обеднённого урана, для того, чтобы пробивать даже боемехи, прорвали неровные отверстия в броне «Баньши». Затем его тройка импульсных лазеров глубоко прошлась по туловищу вражеского меха. Один из лучей расширил существующую рану с левой стороны, и из проломленного магазина гауссовой пушки выпали три овальных дынеобразных снаряда.

Только в этот момент Виктор сообразил, что «Баньши» не использовала свою гауссовку в пре-дыдущей атаке. Она, должно быть, была серьёзно повреждена ещё до их появления, и в этом не было смысла. Против его четырёх мехов три меха ополченцев, один из которых искалеченный? И если только один из трёх полузатопленных фигур не был «Берсеркером», то что же случилось с полковником Хабблом? Это было слишком просто.

Что-то не так.

– Назад, назад! – закричал он, переключаясь на задний шаг. – Все отступайте назад! Что-то не в порядке!

Каждый из мехвоинов отреагировал по-своему. Самурай из Синдиката Драконов, привыкший подчиняться приказам беспрекословно, полностью остановил свой «Сандер» и начал обратное движе-ние подобное тому, что делал Виктор. «Император», пилотируемый лейтенантом из Первого Сент-Ивского уланского полка, значительно отошёл от группы, менее уверенный то ли в команде Виктора, то ли в нависшей угрозе. Джерард Крэнстон продвинулся вперёд немного дальше, безжалостно используя свои спаренные гауссовые пушки для того, чтобы полностью разворотить правую руку «Зевса».

Но это оставило «Девастатор» Крэнстона в области досягаемости трёх полузатопленных фигур, которые теперь восстали из океана, подобно титанам. «Берсеркер» прочертил болезненный рубец по его руке пушкой-проектором частиц, когда как «Катапульта»-С1 и «Орион» выпустили полсотни ракет в воздух. Быстро среагировав, Крэнстону удалось пойти на попятный от смертоносной стены огня, которая ударила туда, где он стоял какие-то секунды назад. Почерневший песок и огонь поднялись вверх сухими гейзерами.

Если у Виктора и осталось какое-то преимущество, то это было время, которое требовалось си-дящим в засаде машинам, чтобы освободиться от цепкой хватки океана. Виктор выстрелил рубиновой стрелой лазера повышенной дальности, продолжая отступать, чтобы выиграть время и пространство.

– Что думаешь, Джерри?

У Крэнстона были проблемы: он принимал на себя концентрированный огненный шквал, предназначавшийся для Виктора. Не в силах удержаться, его «Девастатор» медленно повалился налево, осев на небольшую дюну. Сразу же Крэнстон постарался выровнять машину и снова поставить её на ноги.

– Думаю, что мы уже израсходовали всё предназначавшееся нам гостеприимство, – сказал он, его голос дрожал от усилий. Поднимать на ноги сто тонн металла и миомера никогда не было приятным занятием.

Виктор согласился. Настало время уходить, хотя, возможно, это и не было лучшее время для принятия такого решения.

– Мы должны видеть вы в безопасность, принц Виктор, – сказал тю-са Агами, его акцент Син-диката был слышен очень слабо, что заставило Виктора забеспокоиться о том, не глушилась ли их пере-говорная частота. – Ты уходить, хай ?

– Мы все уходим, – сказал Виктор, жёсткой хваткой держась за рычаги управления, поскольку снаряд из гауссовки «Виктора» вновь врезался в его ногу, содрав броню до последних нескольких пла-стин. Ещё одно такое попадание, и возможность отступления в прибрежную гряду будет поставлена под вопрос. Он рывком навёл прицел на «Виктора», объединяя свои два лазера дальнего действия и направляя их ему в ноги. Один попал слишком низко, оставив тёмный, остекленевший след на песке.

– Неосуществимо, и ты знаешь это, – сказал ему Крэнстон. – Они поймают нас.

Тот же самый страх, который терзал Виктора на Йорке, вновь вселился в него. Он вспомнил жертву вице-регента Халлинджера. Сколько ещё хороших солдат он потеряет? Кто ещё пожертвует со-бой, пока он не доберётся до Нового Авалона? Чёрт возьми, сказал Виктор сам себе, если он не желает рисковать наравне со своими людьми, то с чего бы им тогда продолжать сражаться за него?

Он открыл было рот, чтобы поспорить, но был прерван криком «Банзай!»: тю-са Агами ринулся на своём «Сандере» вперёд, под разъяренный огонь ополченцев, его гауссовая пушка производила один разрушительный выстрел за другим. Пушка-проектор частиц «Сандера» выплюнула серебристую дугу огня. Огонь Агами проник внутрь «Баньши» через левую сторону, повредив реактор и заставляя сработать аварийные щиты, которые отключили и обездвижили мех.

А Агами уже повернулся к новому противнику, смело встречая ответный огонь, который должен был обрушиться на его «Сандер». Смотря на это, Виктор ударил кулаком по ручке кресла. Он не собирался позволить повториться тому, что произошло на Йорке. Агами уже практически уравнял шансы. Виктор посмотрит, что ещё можно сделать в этом направлении. Он переключил регулятор, переходя на бег вперёд, а лучи его лазеров засияли с невероятной силой.

– Виктор! – закричал Крэнстон.

– Не в этот раз, Джерри, – тепло ударило сквозь пол кабины, но это его не волновало. «Даиси» имел запас мощности, пока он полагался только на свои лазеры повышенного диапазона. – Полковник Хаббл сможет получить свою планету обратно, но перед этим мы повысим цену на неё.

Но как бы быстро не нёсся вперёд Виктор, «Берсеркер» был быстрее, и Виктор не успевал спасти Агами. Он давил на гашетки своих импульсных лазеров так быстро, как только мог, плюясь бриллиантово-яркой энергией, пытаясь задержать стотонный «Берсеркер», который привёл в действие свою систему усиленного сокращения миомеров. СУСМ давала возможность штурмовой машине производить короткие броски с невероятной скоростью. Мех вышел на берег, разбрасывая по сторонам огромные волны воды, его гигантский титановый топор был поднят над головой для ужасного нисходящего удара. ППЧ и импульсные лазеры вгрызлись в «Сандер» Агами, который также был остановлен и «Зевсом» и выглядел совершенно неустойчивым.

Гигантский тесак поднялся и упал. И ещё раз. Массивное лезвие вошло в одно из плеч «Санде-ра», приводя гаусс-пушку в негодность. Но эта рана не была смертельной. Смертельная была нанесена вторым ударом, когда острое лезвие топора врезалось в маленькую щель, которая отделяла кабину от надголовной ракетной установки. Опора развалилась на части и армированное стекло разлетелось вдребезги – «голова» машины смялась вовнутрь под весом семи тонн титанового тесака.

Крича от разочарования и ярости, Виктор наконец-то поменял один из лазеров повышенной дальности на штурмовую автоматическую пушку, чтобы ударить в «Берсеркера» каждой унцией разру-шительных снарядов, которые имелись в распоряжении. Огонь вырвался из двенадцатисантиметрового ствола, высокоскоростной металл прорезал жестокую рану поперек груди и правой руки «Берсеркера». Затем он добавил залп шестью ракетами ближнего действия. Они с ускорением прошли под зоной действия противоракетной системы боемеха и испещрили его ноги воронками, которые наполнились красными ручейками композитного материала брони, оттого, что лазеры Виктора хлестали по телу ме-ха.

Вновь полагаясь на СУСМ, «Берсеркер» Хаббла увернулся от падающего тела своей предыду-щей жертвы и помчался к «Даиси». Резким ударом с плеча топор «Берсеркера» пронзил левую часть груди «Даиси», разламывая броню и разрушая один из радиаторов. Серо-зелёный охладитель короткой стремительной струёй вышел наружу, словно кровь, бьющая из раны. Импульсные лазеры ударили из обеих машин, превращая броню в сияющую дымку. Когда реактор «Даиси» вышел на пиковую нагруз-ку, сигнал тревоги предупредил о возможном отключении. Виктор ударил на отмену, а затем ответил на выстрел пушки-проектора частиц «Берсеркера» разрушительным огнём автоматического орудия.

Топор вновь опустился, нанося удар сверху. Металл завизжал и разорвался, когда лезвие вонзи-лось в левую руку «Даиси», разрезая титановую плечевую кость и разбивая автоматическую пушку на дымящиеся куски. «Даиси» нетвёрдо опёрся на одну ногу, Виктор резко повернулся вправо, чтобы ответить на удар. Он поднял правую руку, из которой изумрудные импульсы полетели в рукоять тесака «Берсеркера». Топор согнулся, а затем отломился, – нагрузка на металл превысила допустимый предел.

Виктор с трудом мог дышать, кабину заполонил выжженный воздух, а в его лёгких словно нахо-дились раскаленные угли. Он чувствовал озон от перегретой электроники. Передний щиток запотел, так как испаряющийся пот оседал на более холодном армированном стекле. Температура «Даиси» зашкалила далеко в красную зону, но он не собирался отступать.

По памяти Виктор рукой дотянулся до тумблера и отключил автоматическое выключение. Он также сбросил боезапас ракет на берег, до того как он перегреется и разворотит его мех изнутри. Его палец не покидал гашетки, к которой он привязал действие всех лазеров, и на этот раз его цель была выбрана точно, так как они вгрызались прямо в сердце «Берсеркера». Мегаджоули энергии прошли сквозь почерневшую броню и вонзились в щит реактора, прорываясь непосредственно в камеру синтеза.

Виктор думал, что сейчас должна последовать короткая вспышка золотистого огня, но Хаббл уже задействовал свои демпфирующие поля, аварийно отключив реактор. «Берсеркер» опрокинулся назад, развалился на влажном песке, омываемый краями наступающих волн.

Казалось нечестным, что бой окончился так быстро. Ловя воздух открытым ртом, с глазами, го-рящими от ниспадающего с бровей пота, Виктор крутнул цилиндрическую талию «Даиси», тщетно ища новую цель. «Зевс» и «Виктор» лежали, у обеих не было ног. «Орион» и «Катапульта» отключили свои системы наведения, и медленно шли по волнам под бдительным взглядом и взведенным оружием выживших боевых товарищей Виктора. Он подумал, что его «Даиси», вероятно, выглядел так же плохо, как и «Девастатор» Джерри: разрушенная броня, отсутствующая рука, и тому подобное. Но они оба всё ещё стояли. Агами умер не зря, и он умер в победном бою, а не во время отступления.

И снова это было не совсем эпитафией, но Виктор полагал, что такие слова понравились бы са-мураю из Синдиката.

– Теперь, – сказал он, достаточно громко, чтобы быть услышанным, – теперь мы закончили с этим миром.

– И, – добавил он беззвучно после некоторого раздумья, – с Лиранским Альянсом.

 

13

Ронд Табло, Новый Авалон,

Марка Круцис,

Федеративные Солнца,

26 августа 3064 г.

Выходя из королевского АВВП, разгоняющего воздух за её спиной, Катрина Штайнер-Дэвион в сопровождении Ричарда Дехейвера и небольшой, одетой в униформу, команды телохранителей преодо-лела короткую дистанцию до ожидающей её платформы. Избранная группа журналистов стояла наготове, некоторые из них снимали её прибытие. Большинство выглядело жалко, – журналисты были одеты скорее в расчёте на тепло пресс-центра, а не для утренней экскурсии в высотную пустыню. Только несколько человек, – главным образом женщины, как подметила Катрина, – были достаточно прозорливы, чтобы надеть сапоги и тёплые куртки. Сама Катрина выбрала шерстяные слаксы и толстое шерстяное пальто тёмно-синего цвета. Вокруг шеи она обернула серый шарф, а золотистые волосы оставила распущенными, чтобы не мёрзли уши.

Улыбаясь неудобствам репортёров, которые она воспринимала как идеальную справедливость, Катрина резко выдохнула. Её дыхание затуманилось на морозном утреннем воздухе, – свидетельство того, что в южное полушарие Нового Авалона зима придёт рано. Местный сезон был в нескольких ме-сяцах от завершения стандартного терранского года, и Ронд Табло переживало позднюю осень. Не то чтобы в пёстрой пустыне были деревья, говорящие об этом падающими листьями. Единственной растительностью в данной местности были скрабовые кустарники и редкие кактусы. Тем не менее, имеющиеся цвета были подходящими. Рыжие, бледно-жёлтые и охровые краски покрывали окаменелые дюны, и пёстрые скалы красиво поблескивали на утреннем солнце.

– Вы уверены в этой информации, – спросила Катрина Дехейвера, когда они подходили к низкому помосту. Это не был вопрос. Не совсем.

– Нет, ваше высочество. Но Джексон Дэвион уверен, а в военных вопросах прежде мы всегда полагались на него. – Ричард Дехейвер остановился у платформы, повернувшись спиной к прессе. Его глаза бегло окидывали пустыню, словно ища призраки 1-го гвардейского полка Дэвионов. – В течение трёх недель не было новых атак сил вашего брата. Этого достаточно, чтобы заявить о движении к возможному миру.

Катрина улыбнулась.

– Мне это нравится.

Неопределенно, но в то же время обнадёживающе. Она бы вставила это в свою короткую речь, если бы могла.

Платформа, на которую зашла Катрина, была не совсем сценой, а скорее кафедрой. Она давала ей тридцать сантиметров возвышенности над стоящими журналистами, многие из которых перемина-лись с ноги на ногу, пытаясь согреться. Платформа также поднимала её настолько, чтобы фоном служил жжёно-оранжевый склон располагающегося рядом утёса. Сегодня никакого подиума – ничто не должно нарушать образа Катрины на фоне восстановленной пустыни. Она соединила руки в перчатках перед собой на уровне талии.

– Восемь месяцев назад, – начала она, затем сделала паузу, чтобы несколько последних голока-мер начали записывать, – восемь месяцев назад на этом месте произошла трагедия. Первый полк гвар-дии Дэвионов, спровоцированный призывом моего брата к мятежу, вынудил преданные нам силы к схватке, которая в конце концов завершилась на Ронд Табло. Эта мирная, прекрасная местность, специ-ально выделенная под парк и оставленная заповедником с момента основания Нового Авалона, превра-тилась в поле боя. Пехота окопалась среди окаменевших дюн. Бронированные машины дробили под собой скалы. Боевые мехи смотрели через компьютеры наведения на утёс, находящийся позади меня. Генерал-майор Венди Адамс провела черту по земле, здесь, и заставила нас прийти за ней.

– Мы знаем, что случилось. Мы все видели картины разрушений, посетивших эту некогда нетронутую пустыню. – Катрина печально покачала головой. – Третий Робинсонский рейнджерский полк, Десятый Денебский кавалерийский полк и местное ополчение марки Круцис выполнили свой долг и обезвредили угрозу безопасности Нового Авалона. То, что их заставили сделать здесь, было преступлением, таким же тяжёлым для них, как и для всех нас. Именно поэтому сегодня я пригласила сюда многих их старших офицеров, чтобы быть моими сопровождающими.

Она кивнула по обе стороны платформы, где её отряд телохранителей выстроился в две застыв-шие по стойке группы.

– Снова сказать им, что то, что им пришлось вынести, было важным и необходимым, и показать им, каких успехов мы достигли при восстановлении красоты этого места.

– Месяцы тяжёлой работы, большая часть которой была сделана добровольцами из всех трёх во-инских соединений, очистили выжженную поверхность и засыпали воронки. Мы отыскивали и продолжали утилизировать осколки брони и отмыли пятна крови. И там, где пал боевой мех генерала Адамс, недалеко отсюда, позже мы посетим это место, был воздвигнут мемориал, сделанный из обшивки её меха. Как памятник всем тем – солдатам и гражданским – кто потерял свою жизнь в этой тщетной попытке начать гражданскую войну. Если бы только та боль, которую испытывают их любимые, могла быть умиротворена тем же трудом, которым мы восстановили Ронд Табло…

Для эффекта Катрина сделала паузу, чтобы каждый слушающий, как лично, так и по передаче, связал её не столько с военной победой, сколько с усилиями по реставрации и последовавшим за ней восстановлением. Это было важное отличие, которое её брат никогда не поймёт. В независимости от всех заверений и обвинений, его навсегда запомнят не больше чем лидером мятежников, который втя-нул две нации в гражданскую войну. Историки – особенно те, которым Катрина заплатит – не будут стесняться в выражениях в его сторону.

Жестокие дикари, выдающие себя за «леди и джентльменов» корреспондентского корпуса, оче-видно, забыли о своих невзгодах, слушая торжественное обращение Катрины. Операторы делали свою работу. Репортёры ловили каждое слово, выискивая изюминки речи, и делая заметки в своих ноутпью-терах, когда это было необходимо. Никто не замечал ледяных облачков, окружавших их головы, а если и замечал, то уже не придавал этому значения. Катрина чувствовала прикосновение холода на своих щеках, но обогревательные элементы, встроенные в платформу, давали ей возможность не дрожать от морозного дыхания пустыни.

– Но возможно, – продолжала она, – всего лишь возможно, мы наконец можем увидеть зарю в конце этой холодной тёмной ночи. И я думаю, будет уместным сказать это здесь, что, несмотря на бу-шующие на многих мирах Лиранского Альянса и Федеративных Солнц сражения, появляется надежда. Вслед за поражениями, понесенными на нескольких лиранских мирах, включая провалившуюся попытку на столице провинции Болан, армия моего брата умолкла. Меня проинформировали, что новых атак не было на протяжении трёх недель, и мы надеемся развить данный импульс к миру и завершению этой гражданской войны.

И это Катрина искренне хотела видеть. Ради её страждущих людей. Ради её двух наций, с каждой битвой всё более удаляющихся друг от друга. Ради неё самой, мучимой братом, который, кажется, ничего так не ценил, как войну и силу оружия. Виктор никогда так и не поймёт, что он проиграл?

– Я буду преследовать эти цели, сколько хватит сил, – пообещала она. – Начиная с Нового Ава-лона, в Альянсе, и на предстоящей конференции Звёздной Лиги на Марике. Именно там, я надеюсь, смогу выиграть – не только для нас, но и для всей Внутренней Сферы, – обещание мира.

Она не проявила своей горечи от того, что эту конференцию пришлось перенести из её столицы Таркада на одну из планет Лиги Свободных Миров из-за войны, затеянной братом.

– Я знаю, что в мыслях вы со мной, – сказала она, заканчивая. – Знайте же, что мои помыслы на-веки с вами.

Вопросы и ответы, процессия к новому мемориалу, моменты, проведенные в молчаливом разду-мье ради голокамер – всё это забрало время, которого, как знала Катрина, у неё не было. Теперь, когда она поставила под вопрос способность Виктора довести эту войну до полного завершения, она знала, что он найдёт способ ответить.

Если он уже не планировал что-то.

Борт Один поднялся в воздух на громадных винтах, подобрав дополнительный эскорт АВВП ополчения и направляясь обратно к далёкому городу Новый Авалон. Сквозь тонированные окна Катрина смотрела на проносящуюся внизу местность и пыталась постичь планы своего брата. По прошествии десяти минут, приняв для релаксации небольшой бокал шампанского, она протянула половину ароматного напитка обратно слуге и повернулась к Дехейверу, который сидел рядом с ней.

– Так где же он? – без обиняков спросила она.

Дехейвер потёр сбоку своего веснушчатого носа.

– Мы не знаем. Из Клинтона он ударил в четырёх направлениях с явным намерением сбить нас с толку. А затем – ничего. 244-я дивизия комгвардии ушла с Фурилло за полдня до появления ударных сил Эстебан. Затем Виктор, если он действительно был там, покинул Дар-эс-Салам. Неделю спустя мы потеряли из виду улан на Гипсуме и Арктуранскую гвардию на Тубане. Не считая гвардейского баталь-она на Тубане, который полковнику Макдональд удалось блокировать, все они исчезли.

– Благодарю за обзор, Ричард. Позвольте мне перефразировать, – голос Катрины был пронизан сухим сарказмом. – Где, как мы думаем, он находится?

– Мнения расходятся. Саймон Галлахер считает, что Виктор мог вернуться на Аларион, чтобы отдохнуть и перегруппироваться для нанесения дальнейших ударов по провинции Болан.

Катрина покачала головой.

– Даже я знаю лучше. Виктор добровольно бы не отступил так далеко. Он не любит сражаться в одной и той же битве дважды.

– Джексон Дэвион согласен с вами. Так же как и ваша тётка, – сказал Дехейвер. – Нонди Штай-нер считает, что Виктор ударит по Гесперу. Он обладает всеми качествами предыдущих целей, давая необходимые войска и снаряжение. Это также наш самый большой индустриальный мир. Поскольку Ковентри и Аларион уже под его контролем, взятие Геспера стало бы самым большим ударом, который Виктор может нанести вам. Не считая захвата Таркада, разумеется.

Катрина на секунду задумалась над этим.

– Может ли он взять Таркад? – спросила она, зная, что Дехейвер никогда не делал случайных за-мечаний. Она бы предпочла отогнать эту мысль не озвучивая, но не могла позволить эмоциям вмеши-ваться в точный анализ военной обстановки.

– Мне показался крайне интересным тот факт, что никто больше не рассматривал возможность того, что Виктор может прятаться на оборонительном рубеже Арк-Роял, – сказал Дехейвер. – Поэтому я провёл военную оценку такого варианта. Чтобы захватить и удержать Таркад, вашему брату потребова-лись бы все сопровождающие его силы, вместе с «Гончими Келла», Волками в изгнании, и рядом элит-ных соединений. А это оставило бы ОРАР в полной власти Нефритовых Соколов.

Он вытянул руки.

– По моему мнению, Виктор мог бы посчитать это стоящей сделкой.

– Но ты не союзник Моргана Келла, который был бы задет такой стратегией, – возразила Катри-на. – И мне трудно поверить, что Виктор сознательно сдаст хоть один мир Внутренней Сферы, даже ради Таркада. Поэтому, пока нас атакуют Нефритовые Соколы, Таркад в безопасности. Никогда бы не подумала, что сделаю такой вывод.

Это был ещё один аргумент против затягивания начала переговоров с Владом Уордом, чтобы поискать помощи у настоящего клана Волка.

– Итак, – сказала она, возвращаясь к первоначальному вопросу, – это оставляет Геспер. Полити-чески это была бы опасная цель, заставляющая пойти против Роберта Келсуа-Штайнера и его движения «Свободный Скай».

Она тонко улыбнулась. Несмотря на всё её пренебрежение к политической проницательности Виктора, в последние несколько лет он, несомненно, кое-чему научился.

– Особенно учитывая то, что Виктор устранил отца Роберта.

– Что сделало Роберта герцогом и главой движения за свободный Скай, – напомнил ей Дехей-вер. – Да, он слил вам информацию об обращении Виктора относительно атаки на Геспер, но я хотел бы напомнить вам, что герцог Роберт – не союзник.

– Как будто бы я могла забыть, Ричард, – лицо Катрины на краткое мгновение омрачил гнев. – Именно вмешательство Роберта заставило меня стянуть так много хороших подразделений в провин-цию Скай.

Она подумала некоторое время.

– А что Джексон Дэвион? Что он думает?

– Он не говорит. Когда Виктор впервые ударил в четырёх направлениях из Клинтона, Джексон по-прежнему считал, что истинной целью был Геспер. Теперь же, когда все четыре группировки исчез-ли, за исключением одного батальона 23-го Арктуранского гвардейского полка, блокированного на Ту-бане, он хочет подождать и посмотреть.

Катрина легко прочитала подозрение в голосе Дехейвера.

– Думаешь, он склоняется на сторону Виктора? Я скорее поверю, что Виктор сдался. Ты не по-нимаешь Джексона. Его клятва, данная однажды, – нерушима.

– Вы видели мой доклад о том, что в прошлом году Джексон Дэвион снабдил информацией Тан-креда Сандоваля, информацией, которая помогла тому повернуть несколько знатных семей против его отца, то есть на сторону Виктора.

Катрина нахмурилась.

– Это искажение фактов, Ричард. Джексон передавал информацию Мордекай Рэнд-Дэвион, од-ному из наших дальних родственников. Он также проинформировал меня об утечке к Танкреду Сандо-валю ещё до твоего рапорта и предложил уйти в отставку.

– Три дня назад Джексон Дэвион был на Галаксе, инспектировал корабельные верфи. Будучи там, он посетил открытие галереи.

– И?

– Наибольшей экспозицией, разрекламированной заранее, там были картины Реджа Старлинга.

Дехейвер впервые заговорил о Старлинге с момента их разговора три месяца назад. Упоминание этого имени тяжело её задело, словно удар в живот.

– Предполагалось, что это не заслуживает моего внимания, Ричард. К настоящему моменту вы должны были доказать, что Старлинг мёртв на самом деле.

Он пристально взглянул на неё в ответ своими бездушными глазами, без намёка на извинение.

– Я не могу. Мы проверили его кремированные останки и смогли выделить ДНК. Останки при-надлежат не ему. И у меня есть профессиональное исследование его последней картины. Не только подтверждена её аутентичность, но также указано, что она содержит особенную смесь, изобретенную после его смерти. Старлинг никак не мог написать её раньше марта 3063 года.

– Что ещё? – спросила она, услышав странную нотку в его голосе.

– У меня есть свежий отпечаток пальца.

Катрина взяла себя в руки.

– И откуда он?

– Аптон. Его студия была сожжена, но лиранская служба безопасности сняла один хороший на-бор отпечатков с пути побега. Он совершил его за какие-то часы, может за один день, до появления на-ших агентов. Мы ищем его снова, а это значит, что нам нужно проследить назад от главной галереи его работ на Нью-Эксфорде. Это та, которую он использовал во время появления сообщения о его само-убийстве.

Которое должно было положить конец Свену Ньюмарку, известному как Редж Старлинг, поду-мала Катрина.

– Это совсем меня не радует, Ричард. Через два месяца я должна похоронить Виктора на конфе-ренции Звёздной Лиги, и обеспечить себе место Первого Лорда. Ничто не имеет большего значения, чем это. Мне не нужно, чтобы в это время возник какой-то политический кошмар. Вы говорили, что можете уладить это, – она дождалась утвердительного кивка. – Тогда сделайте это. Быстро. Тихо. И за-кройте ту галерею на Нью-Эксфорде. Навсегда.

 

14

Равнины Скорпиона, Тубан,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

11 сентября 3064 г.

Линда Макдональд в «Кинг Крабе» переступила через фумаролу и прошла сквозь обжигающую стену пара. Единственными последствиями стали конденсат на экране из армированного стекла и короткий скачок температуры. Радиаторы легко справились с этим теплом, хотя совершенно по-другому дело обстояло во время только что завершившегося сражения. Тогда кабина напоминала сауну, и Макдональд задыхалась в воздухе, имевшем привкус серы. Убрав катящийся в глаза пот, она поклялась Незаконченной Книгой, что, если когда-либо встретит инженера, ответственного за системы жизнеобеспечения в кабине, то купит ему выпивку. И не одну.

Это было высоко на склонах Горы Скорпиона, впечатляющего вулкана планеты Тубан. Именно там, между дымящимися жерлами и облаками пепла, носимыми ветром, её командное копьё выследило и уничтожило последние три боевых меха 23-го Арктуранского гвардейского полка. Лучшую иллюст-рацию ада вряд ли ей когда-либо удастся найти, и она была тем демоном, который призвал 23-й полк к окончательному ответу за свои грехи. Эти трое – и один из них её – не будут спускаться вниз своим ходом. Спасательные команды в конце концов доберутся до них, когда закончат здесь, на нижних равнинных участках.

Куда она вернулась, чтобы посмотреть в лицо своим собственным демонам.

Равнины Скорпиона, Scorpius Planus, раскинулись на запад от вулкана, – плоские, серые, безвод-ные и кислые. Именно здесь в последние недели происходило большинство схваток, и здесь сме-шанный батальон 23-го гвардейского полка оказал своё предпоследнее сопротивление. Обыкновенные облака, тёмные от предстоящего дождя, напомнили ей гигантские тучи золы предыдущих дней. Пепел здесь был везде. Он перемещался по земле, словно сухой, песчаный снег, подгоняемый ветрами. Если всё-таки придут дожди, то он станет густой, липкой грязью, а затем превратится в цементоподобную корку.

Очень немногие из выносливых существ, способных выжить здесь, не были ядовитыми, по-этому члены спасательных команд носили толстые рукавицы и кожаные латы для рук, равно как и фильтрующие маски, помогающие дышать в пепельно-удушливом воздухе. Макдональд переключилась обратно на более медленный шаг, затем остановилась, широко расставив ноги. Она смотрела, как рабо-тают люди, извлекая броню и приводы из двух копий разбитых мехов. Временами они находили целые руки или ноги, или использовали краны, чтобы поднять мех целиком на платформу тягача.

Бронетехника получала меньше внимания, даже ещё хуже. Их было в три раза больше, однако они были полностью разбиты или недалеки от этого, так что не было смысла терять время на разбор разбитых обломков и поиск запчастей. Разве что не хватало гусениц, юбки для воздушной подушки или орудийной башни – тогда машину целиком брали на починку.

Ещё больше было тел экипажей, которые было необходимо достать из танков. Их застёгивали в чёрные мешки и с определённой заботой грузили в ожидающий АВВП «Карнов». Это больше всего беспокоило Макдональд. Они все были лиранцами, каждый из них, свой или чужой. И не просто лиранцами, но бойцами Арктуранской гвардии! «Ледяные Титаны», братский полк её 11-го полка, «Золотых Львов». Каждый пакет, который был застёгнут, снабжён биркой и затем вынесен с поля, содержал одного из её солдат или того, кого когда-то она бы назвала боевым товарищем. И с пленными будет не легче – на одного запечатанного и официально объявленного «погибшим в бою» приходилось трое пленных.

Не по этой ли причине генерал Эстебан послала Макдональд сюда, сняв её с хвоста 244-й диви-зии комгвардии на Фурилло, дав боевой корабль «Катрина Штайнер» и отправив охотиться на смешан-ный батальон 23-го гвардейского полка на Тубан? Заманить в ловушку и уничтожить?

Идея была понятна, чего уж там. Ей больше не было нужно никаких свидетельств тягот и ужаса, через которые вёл Лиранский Альянс Виктор Дэвион. И она устала. Устала от ущерба, наносимого его восстанием. Устала от безосновательных обвинений против архонт-принцессы, особенно тех, которые говорили, будто она организовала убийство своего брата Артура. Если у Виктора были доказательства, а не какая-то изящная теория заговора, то почему он не представил их перед Генеральными Штатами? Или перед их аналогом в Федеративных Солнцах, который она представляла как некое подобие суда чести короля Артура, где вопросы решались поединком на мехах в сотне испытаний, или как-то так. Виктор даже мог предоставить их прессе, или совету Звёздной Лиги.

Но он не сделал этого. И для Линды Макдональд в этом заключалась вся суть. Катрина Штайнер-Дэвион самоотверженно работала в интересах миллиардов людей, тогда как эта война служила интересам лишь одного человека, Виктора Дэвиона. Несомненно будучи не в силах доказать своё обвинение, он прибегнул к той самой тактике, к которой, как клялся, он питает отвращение, но в которой он снова и снова показывал себя большим умельцем. Насилие. Разрушение.

Макдональд согнула левую руку, натянула потуже кожаную перчатку, затем вернула её на рычаг управления, передвинула его вперёд, на медленный шаг. «Кинг Краб» тяжело двинулся с места, покачивая плечами и поднимая пепел при каждом шаге.

Что ж, в лице 11-го гвардейского Арктуранского полка, где генерал Мария Эстебан разрабатывает стратегию, а Линда Макдональд осуществляет тактические операции, Виктор найдёт достойного противника. Это была команда, которая превратила Аларион в обузу, помешала Виктору на Йорке, а теперь вынудила его силы прятаться. Команда, которая будет преследовать его всю дорогу до Нового Авалона, потому что в итоге вопрос сводился к тому, кто будет сидеть на троне двух королевств – Штайнер или Дэвион. Неважно, что они имели общую родословную и одно и то же имя, их характер и намерения были достаточно просты для понимания каждого. И если Дэвионы могли быть лучшими военачальниками, Штайнеры всегда показывали больше способностей править справедливой и честной рукой.

И опять-таки, в этом для полковника Линды Макдональд и состояло различие.

Экол-сити, Торин,

Театр Фридом,

Лиранский Альянс,

Крепость из гранита, возвышающаяся над южными пригородами Экол-сити, была источником гордости граждан Торина. Возведенная триста лет назад, она была настоящим реликтом первой Звёзд-ной Лиги. Хотя и превращённая в руины в ходе первой наследной войны, она позже была восста-новлена как памятник, а затем, с новым рождением Звёздной Лиги, снова введена в действие как гарнизонный пост. По стандартам Звёздной Лиги она являлась маленькой, но тем не менее вмещала целый батальон и представляла собой твердыню у самого большого космопорта и столицы Торина.

Первой мыслью Рудольфа Шакова, когда он впервые увидел её пять дней назад, был вопрос о том, как бы Крэнстону Снорду найти способ перетащить это величественное строение на Клинтон, где он мог бы пристроить его к своему впечатляющему музею в качестве нового крыла.

– Мне всё ещё это не нравится, – сказала ему Тиарет, её голос был сильным и глубоким, несмот-ря на шёпот. Они оба стояли у стен в одном из конференц-залов крепости: Тиарет по собственному же-ланию, а Шаков потому, что все кресла были заняты высшими офицерами и местной знатью.

– Я думаю всё в порядке, – ответил он, перемещая внимательный взгляд по комнате. – Тот граф Паркинсон кажется мне немного изворотливым, но я думаю, ты можешь завоевать его.

Тиарет не поняла юмора, или попросту решила пропустить его мимо ушей.

– Я имею в виду наше присутствие здесь. Эта крепость – очевидная цель. – Она взглянула на не-го сверху блестящими голубыми глазами, убивая весь его юмор.

Шаков унялся. Если Тиарет беспокоилась, то дело было нешуточным. Что касается процедур безопасности, она всем уже давно всё доказала. Однако…

– Никто не знает, что мы здесь, на Торине. Пока. Наши диверсионные нападения всё ещё вынуждают силы Катерины беспокоиться о безопасности Болана, Гиансара, Таркада и в особенности Геспера. – Он сделал паузу и подумал. – Население поддерживает Виктора. Регент Ирелон и я также обеспечили поддержку местных станций КомСтара, поэтому какие-либо утечки информации через Гэвина Доу будут, по крайней мере, замедлены. Я думаю, мы в безопасности.

Он взглянул на принца Виктора, сидящего за столом и в данное время обсуждающего с Джерар-дом Крэнстоном и генералом Надин Киллсон текущие проблемы обеспечения.

Шаков понизил свой голос на пару децибел.

– Кроме того, если мы попытаемся увести Виктора из древней крепости эпохи Звёздной Лиги и поселить его в ещё один бордель, то, думаю, оба останемся без работы.

Пронзительный взгляд регента Ирелона предупредил, что их голоса стали несколько громкими. Шаков кивнул, извиняясь за обоих.

– Что конкретно мы получили, пройдя всё это? – спрашивал Виктор Джерарда Крэнстона.

Крэнстон почесал свою белокурую бородку.

– Благодаря проведенной здесь ранее Арчером Кристифори работе, у нас есть местные связи по большинству из необходимого. Боеприпасы. Вооружение. Продовольствие. Многочисленные наимено-вания оборудования и запасных частей, краткий список которых придётся составить, и быстро. Герцог Брэдфорд обещает немедленно организовать линии снабжения между Ковентри и Торином. С Аларио-ном будет больше проблем, так как между нами находится Мария Эстебан.

– То есть в настоящее время, – сказала Надин Киллсон, – нам приходится обходиться тем, что мы имели при себе. Не проблема для моего Двадцать третьего Арктуранского полка, ваше высочество.

Она отвела взгляд, как будто стесняясь говорить об этом.

– После потери батальона Зета на Тубане, у нас переизбыток. Мы могли бы поделиться с други-ми…

– Шестой уланский укомплектован достаточно, – сказала Патриция Вайнман.

Крэнстон кивнул.

– Иностранный Легион мог бы определённо использовать больше для починки оборудования.

Шаков знал, что многие из легионеров вновь собрались под знамёна Виктора даже вопреки не-удовольствию своих правительств, поэтому взяли с собой немного, только машины и свою решитель-ность.

Он наблюдал за тем, как Виктор обдумывает эту проблему. Они израсходовали крайне необхо-димые ресурсы, быстро перемещаясь по Альянсу и производя множественные ложные выпады, но этот беспорядок открыл дверь через зону вокруг Скай. Силы Виктора проскользнули незамеченными через менее значимые или покинутые системы и встретились на Торине, всего лишь в одном прыжке от Тер-ранского коридора и в непосредственной близости к Федеративным Солнцам!

Один прыжок от самой Терры!

Шаков не мог не думать о том шансе, который был им предоставлен, прямо сейчас: ударить и освободить колыбель человечества от «Слова Блейка». Эта мысль доминировала среди большинства комгвардейцев на протяжение нескольких лет, с тех самых пор, как блейкисты отобрали Терру у Ком-Стара и превратили её в собственную военную базу. Но это также была мечта, от которой он отказался, когда присоединился к кампании Виктора по свержению власти Катерины. Он сказал себе, что больше не имел права или ответственности связывать себя с планами комгвардии.

Старая преданность умирала тяжело, но Блейк помогал ему, он знал, что должен отставить их в сторону. Ударная группа не будет атаковать Терру. В действительности она будет избегать её, пробира-ясь мимо через необитаемые системы, а затем вонзится в Федеративные Солнца, как копьё в фурункул Катерины. Это было внезапное и значительное событие, которое, как они согласовали ещё на Халфуэе, было необходимым, и которое они начали воплощать в жизнь на Клинтоне, с ложных атак. Это было причиной, по которой Рудольф Шаков и остальные солдаты принца были здесь.

Лёгкий стук в дверь оповестил Тиарет, что кто-то ожидает снаружи, и она быстро кивнула Ша-кову, чтобы тот вышёл в холл. Там ждал технический адепт из армии принца, представитель службы поддержки 244-й дивизии, ответственной за коммуникационную сеть, следующую от мира к миру за Виктором. Сообщение, которое дал ему адепт, было настолько срочным, что Шаков не дал ему догово-рить и сразу вернулся в конференц-зал. Тиарет впустила его, и он твёрдой походкой направился к Вик-тору, преодолев расстояние тремя широкими целенаправленными шагами.

По выражению на его лице Шаков понял, что принц подумал, будто сообщение может быть лич-ным, тем, которого он так сильно ждал. Шаков покачал головой, а затем наклонился и сказал ему на ухо:

– У нас гиперимпульсная передача от Томаса Марика, – прошептал он, больше для создания впе-чатления секретности, чем реально пытаясь скрыть информацию от окружающих офицеров.

Виктор кивнул.

– Я просмотрю её позже, – сказал он вполголоса. Надежда в его глазах умерла, и, казалось, лицо лишилось жизни.

– Нет, ваше высочество, – сказал Шаков, всё ещё склонившись над ухом Виктора. – Вы не пони-маете. Это не сообщение, это передача.

Виктор на мгновение был сбит с толку, а затем на лице появилось понимание.

Шаков кивнул.

– Да, мой принц, генерал-капитан Лиги Свободных Миров ждет, в прямом эфире, в соседней комнате.

Виктор шёл с приличествующей скоростью, готовый к противостоянию, но нуждаясь в некото-ром времени, чтобы морально подготовиться. Он задержится лишь настолько, насколько необходимо и не будет заставлять Томаса Марика ждать. Гиперимпульсные передачи в реальном времени были на-столько же трудно организуемыми, насколько и необычными, и поэтому к ним прибегали лишь в са-мых неотложных ситуациях. Кроме того, никто не знал, что Лига Свободных Миров Марика подключилась к сети гиперимпульсных станций Катерины.

Одно это уже заслуживало немедленного внимания Виктора.

Центр связи в крепости был маленькой комнатой, спроектированной для более совершенного оборудования, известного во времена расцвета первой Звёздной Лиги. Теперь же аппаратура была раз-мещена и во второй комнате, а между ними в стене проломили дверь. Центр был заполнен оборудова-нием, тесный, но работоспособный. Поскольку так много электроники было сосредоточено в таком ма-леньком пространстве, ощущался сильный запах озона, который на языке Виктора оставлял острый привкус электричества.

Виктор не спрашивал о мерах по обеспечению секретности, предполагая, что его люди в совер-шенстве владели такими стандартными мерами предосторожности, как основы шифрования. В любом случае, без персонального ключа шифрования, находящегося в руках каждой из сторон, никаких гаран-тий надёжной защиты не могло быть. Виктор прямиком подошёл к голографическому экрану, где встретил взгляд человека, смотрящего на него с расстояния сотен световых лет.

– Генерал-капитан Марик, – сказал он.

Лидер Лиги Свободных Миров обладал внушительной харизмой, даже через гиперимпульсную передачу. Правая сторона его лица была обезображена давним несчастным случаем, но он носил это как символ чести, а не как след от раны. В его карих глазах светились только решительность и разум. Виктор понимал, как легко КомСтару было демонизировать Томаса Марика в качестве «примаса в изгнании» «Слова Блейка», но не обращал на это внимания, даже имея тайные сведения о Марике, которые были известны далеко не многим.

– Виктор, – сказал Марик, менее формально, но не особо дружелюбно. То, что, обращаясь к Вик-тору, он не использовал ни титула, ни звания, подразумевало, что он не был готов признать его кем-то хотя бы близким по положению. – Я буду краток, поскольку мы не можем быть уверены в том, как дол-го продлится подобное соединение. Я получил твоё прошение о посещении конференции Звёздной Лиги на Марике.

Он поднял бровь, ту, которая не была рассечена несколькими гладкими шрамами.

– Почему ты обращаешься ко мне за этим? – спросил он прямо.

Виктор сложил руки за спиной, в положении «вольно».

– Генерал-капитан, я прошу об этом, поскольку это ваше государство и это ваша поддержка, ко-торую я в конце концов надеюсь завоевать. Теодор Курита принял бы меня, разумеется, если бы я по-просил. Но я не хочу появляться в составе делегации Синдиката. Я хочу – мне необходимо – посетить конференцию в качестве независимой стороны.

– Я не признал твоей гражданской войны, Виктор, и не намерен делать это в настоящее время. – Томас Марик не скрывал своего неодобрения. Он потёр рукой вдоль рубцеватой стороны лица. – Я ви-дел ужасы подобных войн.

– И я бы не пожелал такого ни одному государству, разве что в самых серьёзных обстоятельст-вах. Ты знаешь, что однажды я отказался смещать Катерину ради блага Внутренней Сферы. Мы гово-рили об этом на конференции Звёздной Лиги в пятьдесят восьмом году. Ты должен поверить, что я бы не пошёл на этот шаг, если бы он также не был на большее благо.

– На большее благо кому? Твоему народу или тебе?

– Если только возможности САФЕ существенно не ослабли за последнее время, ты должен был знать кое-что о том, как Катерина украла власть у Ивонны, пока меня не было. И о тех сомнительных методах, к которым она прибегает с тех пор, чтобы удержать её под своим контролем.

Томас Марик издал глубокий вздох, затем кивком признал это замечание.

– Тем не менее, у тебя нет официального положения, Виктор. Я не буду представлять тебя как «верноподданную оппозицию» власти Катрины. Я не думаю также, что Первый Лорд Курита мог бы сделать это, принимая во внимание последние проблемы Синдиката с Федеративными Солнцами. По-добное решение выглядело бы принятым в собственных интересах.

Виктор улыбнулся.

– Я намерен позволить Катерине представить меня, – сказал он, делая ударение на настоящем имени своей сестры. – Она намерена поставить вопрос об этой гражданской войне перед советом. Ты и я знаем об этом. Насколько беспристрастной будет Звёздная Лига, если мне не будет позволено отве-тить на любые её обвинения?

– А если она не сделает никаких? – спросил Марик после ещё одной незначительной паузы.

– Я хочу находиться только в качестве наблюдателя или на случай, если Катерина будет делать несправедливые заявления. Даю слово.

Капитан-генерал подумал несколько секунд.

– Доверия нелегко достичь, Виктор, особенно доверия к человеку, который когда-то держал мое-го сына в заложниках, а затем пытался заменить его двойником.

– Что является ошибкой, которую я признал и за которую заплатил, Томас. Ты знаешь, что наши обязательства иногда толкают нас к решениям, которыми нельзя гордиться, и действиям, которым луч-ше было бы не выходить на свет. Но в какой-то момент тебе и мне нужно взглянуть за пределы того происшествия, и судить друг о друге по индивидуальным поступкам.

Это было настолько близко, насколько Виктору вообще когда-либо приходилось подходить к тому, чтобы сказать Томасу, что он знал правду о нём. Правду о том, что сам Томас Марик был само-званцем с хирургически изменённой внешностью, которого КомСтар посадил на трон Лиги Свободных Миров в рамках грандиозного обмана. Раскол, порождённый отделением «Слова Блейка» от КомСтара, похоронил все сведения об этом заговоре, и помощники Виктора открыли их лишь волей случая. Если бы Марик не был таким хорошим правителем, если бы Внутренняя Сфера так отчаянно не нуждалась в подобных лидерах, Виктор уже давно бы раскрыл его. Но он был именно таким человеком, и поэтому Виктор не сделал этого.

Суровое искривлённое выражение лица Марика, кажется, смягчилось.

– Хорошо, Виктор. Ты однажды дал мне надежду, когда единственной причиной для твоего по-ступка была стабильность Внутренней Сферы. Хотя угроза, беспокоившая тебя, так и не появилась, во всяком случае, не в том виде, чтобы угрожать моей Лиге Свободных Миров, но то, что ты предложил своё доверие заранее, достойно внимания.

Говорит как истинный государь, подумал Виктор, и ещё раз подтвердил своё решение не откры-вать тайну Томаса. Хотя Томас Марик не отказался от обеспечения некоторых своих собственных инте-ресов.

– У меня есть условия, Виктор, – сказал он, затем подождал, пока тот кивнёт. – Ты не имеешь права привозить с собой никаких клановцев, ни пленных, ни союзников. То же касается твоей диви-зии, дезертировавшей из комгвардии. Они не пересекают границу моего государства.

Виктор косо взглянул на регента Ирелона и вице-регента Шакова. Они были недовольны, но не удивлены. На Тиарет он не посмотрел – она бы не приняла подобное условие так легко. Он обсудит его с ней позже. Ей придётся признать, что если Томас планирует предательство, то её присутствие всё рав-но ни на что не повлияет.

– Согласен, – сказал он.

– И ты придерживаешься своего обещания. Никакого вмешательства, если только тебя не спро-сят или Катерина не спровоцирует своими действиями. При этом я гарантирую тебе безопасное пере-мещение и ограниченную материальную поддержку.

– Томас, – сказал Виктор, – я не мог бы просить ни о чём большем.

Марик кивнул, и тотчас голографический экран плавно превратился в эмблему «Слова Блейка», меч на фоне звезды, а затем быстро исчез в дымке помех – гиперимпульсная связь разорвалась. Виктор ударил в ладони и живо потёр ими, потом сложил кончиками пальцев вместе и поднес к подбородоку, пристально посмотрев на Джерри Крэнстона.

– Мы готовы, – сказал он.

И тут Виктор понял, что Томас на самом деле дал ему нечто большее. Он бы никогда не сделал такую ошибку непреднамеренно, и это для Виктора значило чуть ли не больше, чем обещание ограни-ченной поддержки. Томас Марик назвал его сестру Катериной.

//маршрут >Торин-Дьерон; на <Люсьен>; получатель >Оми Курита /зашифрованный текст//

Моя дражайшая Оми,

Шесть месяцев без словечка от тебя сделали проведенное порознь время вечностью. Это за-ставило меня сомневаться, стоило ли отсылать тебя из Могьёрода. Однако соображения твоей безо-пасности остаются даже более сильными, чем моё желание увидеть тебя, получить от тебя весточ-ку. И если бы ты была здесь, путешествуя со мной, то, возможно, я бы не мог сконцентрироваться на своих задачах в той степени, которой заслуживают народы Лиранского Альянса и Федеративных Солнц. Как мы всегда утверждали – на первом месте наш долг, а мы сами – на втором.

Тем не менее, накануне третьей конференции Звёздной Лиги, когда в моей голове клубятся ты-сячи вещей, я думаю прежде всего о тебе. Я так жду того, что увижу тебя на Марике, любовь моя. Если бы это было возможно, я бы планировал большой совет каждый год, лишь с той целью, чтобы получить время, когда мы могли бы быть вместе. Но я боюсь, что Внутренняя Сфера не смогла бы пе-ренести такое «знатное правительство», и в эти всё ещё младенческие времена Звёздной Лиги лучше развиваться медленно и построить фундамент, который будет стоять долгие времена.

А это то, что, я надеюсь, мы смогли сделать с тобой – построить фундамент, достаточно прочный, чтобы пережить даже сильнейшие ураганы, которые судьба может бросить на нас. Огля-дываясь на испытания, которые мы уже пережили, я действительно верю, что нам это удалось. И я мечтаю о времени, когда мы снова сможем поговорить о том обещании, которое ты дала на Могьё-роде. Ради тебя я всегда буду готов к трудностям в своей жизни, каким бы множеством способов ты не могла мне их доставить.

С любовью,

Виктор

РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ СООБЩЕНИЯ CS-THRN-10/10/64-1D91F; НЕ ДОСТАВЛЕ-НО; СОГЛАСНО ПРИКАЗУ ВОЕННОГО РЕГЕНТА PRO TEM ГЭВИНА ДОУ

 

Ноябрьские снега

15

Дормут, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

4 ноября 3064 г.

Двое пехотинцев «Слова Блейка», одетые в тёмные старомодные мантии, служившие им парад-ной одеждой, вели Виктора Штайнера-Дэвиона через королевский дворец Марика к восточному входу в бальный зал. Этот проход был предназначен для чиновников и младших помощников старшей знати, собиравшейся там для встречи на Совет Лордов Звёздной Лиги. Это было всего лишь одним из дюжин негласных указаний Виктору на его место, которые он стоически переносил, одно из напоминаний о том, что здесь, на Марике, он был только наблюдателем. Независимый эксперт, так сказать. Это не было меньшим, чем он просил, но определённо и не большим.

Гофмейстер остановил его у двери поднятой рукой, ожидая объявления с главного входа бально-го зала. В какой-то миг Виктор подумал, что объявлять будут о нём. Затем он услышал торжественный голос церемониймейстера.

– Его Превосходительство, Герцог Кастровии, Великий Герцог Сиана и Канцлер Капелланской Конфедерации, Сунь-Цзы Ляо, – помпезно провозгласил тот.

Не было понятно, было ли подстроено это оскорбление по приказу Томаса Марика или же про-сто организовано «Словом Блейка» без разрешения генерал-капитана, но Виктор был вынужден ждать и смотреть, как капелланская делегация спускалась по длинной лестнице в передней части бального зала. Одетый в жакет Неру и брюки противных зелёного и золотистого цветов, первым со скучающим выражением на лице шёл Сунь-Цзы. Он как будто намеревался продемонстрировать презрение, или в лучшем случае безразличие, ко всему происходящему действию.

За ним шла герцогиня Кандэйс Ляо, о появлении которой также объявили, и она возмещала ка-пелланское достоинство, от которого отказался её племянник. Её изумрудное платье и величественные манеры принадлежали королеве, а не номинальной главе завоёванной провинции. Более удивительным было то, что Морган Келл предпочёл выйти с ней под руку, и это было проявлением поддержки покорённому Сент-Ивскому Компакту, что, разумеется, совсем не доставляло удовольствия Сунь-Цзы.

Тем не менее, Виктор знал Кандэйс достаточно хорошо, чтобы прочитать на её лице признаки беспокойства и глубокую печаль в серых глазах, чего он не видел раньше. В конце концов возраст начал сказываться на ней. Это был определённо результат военной кампании Сунь-Цзы «Синь Шен» по возвращению её герцогства Сент-Ив в состав Капелланской Конфедерации.

– Взаимная любезность? – сказал Крэнстон, кивая в сторону пары.

На первой конференции Звёздной Лиги Кандэйс Ляо пресекла попытку Сунь-Цзы отстранить Моргана Келла от встречи, предложив заключить с ним брак. Хотя это была чистая политика и свадьбы не последовало, вероятно, что между этими двумя образовалась какая-то связь. На своём примере с Оми Виктор постиг, что любовь может возникать и в более странных обстоятельствах.

– Возможно, – сказал он, когда его собственная маленькая группа наконец вошла в зал. – И всё-таки они образуют хорошую пару, не правда ли? И я не могу представить двух людей, которые больше бы заслуживали немножко счастья в жизни.

Крэнстон искоса посмотрел на своего принца и друга.

– А я могу, – сказал он просто.

Эти слова достигли пустоты в душе Виктора, пустоты, которая образовалась после прочтения сообщения от Хохиро Курита, которое ожидало его при посадке. Хохиро информировал его о том, что Оми не приехала на конференцию. Виктор с нетерпением ожидал разговора как с Хохиро, так и с Тео-дором Курита, но это было пустяком по сравнению с его тоской по Оми.

– В другой раз, Джерри, – сказал Виктор. – В другой раз.

Войдя в заполненную комнату, Виктор и Крэнстон отделились от своей группы и направились к ряду встречающих. Виктор всё ещё привыкал к увеличенной гравитации Марика, и отметил, что его движения были замедленными. Пока Виктор и Джерри заняли свои места в ряду, его офицеры и по-мощники будут исполнять роль разведчиков. Перемещаясь по комнате, они будут собирать любопыт-ные факты из сотен различных разговоров, чтобы доставить Виктору новости о любых скрытых течениях политической жизни. Виктор позволил нескольким знатным особам затесаться между ним и капелланской делегацией, желая сохранять приличное расстояние от Сунь-Цзы Ляо.

Ожидание не было долгим, и вот он и Джерри наконец выступили вперёд, встречаясь лицом к лицу с генералом-капитаном Лиги Свободных Миров.

Будучи на двадцать сантиметров выше Виктора, Томас Марик стоял в вытянутой стойке, одетый в свою военную форму, белый твиловый пиджак с фиолетовыми кантами и орденской лентой, ниспа-дающей с правого плеча к левому бедру. Орёл Лиги, символ Дома Марик, сидел на почётном месте вы-соко на правом плече. Виктор восхищался тем, что Томас не отворачивался и не пытался скрыть рубце-ватую правую сторону своего лица.

– Виктор, – сказал Томас, его голос был ни тёплым, ни холодным. – Я надеюсь, помещения, пре-доставленные вам в Малькенте, приемлемы.

– Было очень любезно с твоей стороны разместить моих людей в этой военной цитадели. Мы чувствуем себя очень… защищёнными, – Виктор улыбнулся, будто его хозяин был самым заботливым человеком, раз отвёл ему офицерские казармы в отдалённом комплексе, в котором размещался команд-ный центр управления. Нет ничего лучше, чем целый день быть окружённым вооружёнными солдатами. А предоставленный в его распоряжение военный камердинер наверняка был агентом «Слова Блейка».

– На это я и надеялся, – Томас немного преклонил голову, что было похоже больше на слишком низкий кивок.

– Виктор, ты помнишь Шеррил, – сказал он, поворачиваясь к стоящей рядом с ним женщине, своей второй жене.

В это время герцогиня Шеррил Халас была занята своим четырёхлетним сыном, усердно пытаясь выпрямить пиджак молодого наследника трона. Он был старшим из их двух сыновей, и Виктор впервые видел этого ребёнка.

Виктор кивнул Шеррил, затем улыбнулся маленькому мальчику.

– И это твой старший сын, Томас?

Томас нахмурился, уходя в себя.

– Да, – ответил он. – Очень здоровый мальчик, молодой Янос.

Виктор понял, что эти слова должны были напомнить ему о другом сыне Томаса, болезненном Джошуа Марике, который умер в исследовательском центре Дэвионов. Когда врачи оказались не в со-стоянии спасти тому жизнь, Виктор одобрил план по временному замещению Джошуа двойником, что-бы мирные отношения между двумя могущественными нациями могли продолжиться перед лицом уг-розы со стороны кланов. Ему не нужны были напоминания о том, насколько дорогой стала эта ошибка для него и его королевства.

– Я надеюсь, что ты примешь мои поздравления по поводу прекрасного наследника, Томас, и мои наилучшие пожелания всей твоей семье.

– Я приму их от тебя, Виктор, – сказал Томас, в его коричневых глазах появился жёсткий блеск. – И я твой должник за гостеприимство, которое ты оказал Изис. Она детально описала нам любезность, которую ты и Оми Курита проявили к ней. Я признаю, что не был рад её решению посетить тебя после того, как Сунь-Цзы отверг её. Но в этот раз я рад, что ошибся.

– Я был рад быть полезным, – сказал Виктор, протягивая руку.

Томас пожал её с формальной важностью, но уже смотрел на следующего человека в ряду.

– Учитывая все обстоятельства, всё прошло не так уж и плохо, – сказал Виктор Джерри, когда они вышли из ряда.

Крэнстон пожал плечами.

– То, что он вообще пригласил тебя сюда, уже само по себе прогресс, – на его губах появилась тень улыбки. – Хотя после всех этих лет я задаюсь вопросом, можешь ли ты вообще посетить диплома-тическую церемонию и не вызвать значительного переполоха?

Виктор засмеялся.

– Ты уверен что это я, Джерри? Мне кажется, я припоминаю, что ты тоже присутствовал на большинстве из этих событий. А на Солярисе-VII было времечко, когда вы и Кай завязали драку.

– Ради тебя, – напомнил ему Крэнстон, понизив голос почти до шёпота, чтобы их никто не подслушал.

– Извини, – сказал Виктор, раскаиваясь. Не многие бы уловили смысл, но те, кто был в курсе, знали, что в тот инцидент были вовлечены Кай и Гален Кокс. Гален позже «погиб» при взрыве бомбы – ещё одна смерть при восхождении Катерины к власти. А на его месте появился Джерард Крэнстон – ещё одна ложь, на которую они пошли, чтобы привлечь Катерину к ответу.

Крэнстон кивнул.

– Слишком много секретов, да? Не беспокойся об этом, Виктор. Настоящие испытания наступят через три дня, когда Совет начнёт рассматривать официальные дела. Именно тогда мы столкнёмся с препятствиями, которые твоя сестра расставила у нас на пути, – он метнул пристальный взгляд в даль-ний угол, где стояла Катерина, окружённая группой лиранской знати, искавшей её расположения и од-новременно неутомимо работавшей, чтобы дворяне из Федеративных Солнц не подобрались к ней слишком близко.

Виктор был мало интересен Катерине в этот день, а она ему и подавно. Взамен он направился сквозь толпу к Моргану Келлу и Кандэйс Ляо, которые ждали его в стороне от ряда встречающих. До того, как он добрался к ним, его дважды останавливали, один раз, чтобы пожать руку, и ещё раз для то-го, чтобы отдать честь, – точно по военному уставу Дома Дэвионов. Виктор был магнитом для подобного внимания, поскольку пришёл одетым в старую военную форму Федеративных Солнц. С ярко-золотыми солнечными лучами, расходящимися от левого плеча, эта одежда выделялась даже среди формы военных других Домов.

Как и форма Моргана Келла, хотя и по другим причинам. Вместо формы «Гончих Келла», кото-рая обычно была на нём, он был одет в полувоенное одеяние, приближённое к стандарту военной фор-мы Лиранского Альянса. Он также прикрепил все награды и орденские ленты, которые у него были, к простому голубому кителю, включая лиранскую «генеральскую звезду», знак отличия, сопутствующий его дворянскому титулу. Он был на конференции не просто как отставной военачальник, а как Великий Герцог оборонительного рубежа Арк-Рояла. И вряд ли он мог выглядеть более впечатляюще, чем теперь, когда кроме всего прочего на его руке уютно примостилась рука Кандэйс Ляо.

Кандэйс вышла навстречу первой, взяв обе руки Виктора в свои.

– Приятно видеть тебя в добром здравии, Виктор.

– Взаимно, герцогиня, – Виктор не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Сунь-Цзы, который притворялся, будто не наблюдал за своей тёткой.

– Мне жаль, что вы потеряли свой Компакт, – добавил он. – Если бы я только мог сделать боль-ше.

– Мы все делаем то, что можем. Твоя помощь была оценена. – Улыбнулась она, и улыбка немно-го приуменьшила грусть в её глазах. – Благодаря моим скромным усилиям и посреднечеству Анастасия Фохта, я по крайней мере могу сказать, что Сент-Ив выстоял и будет продолжать процветать, хотя и под властью Конфедерации.

Она ещё раз сжала его руки, затем отпустила их, обменявшись приветственным кивком с Дже-рардом Крэнстоном.

– У Кая всё хорошо? – спросил Виктор.

– Даже очень. Он просил напомнить о себе. Он был бы здесь, если бы мог.

Виктор знал, что Кай Аллард-Ляо не будет присутствовать, но всё равно переживал из-за отсут-ствия друга. Почти так же как он полагался на любовь Оми, в течение многих лет Виктор привык в большой степени рассчитывать на мастерство и непоколебимую преданность Кая. Теперь же он был лишён ещё одной опоры.

Но некоторые ещё оставались.

– Морган, я рад, что ты наконец добрался сюда, – сказал он, поворачиваясь к Келлу, в то время как Кандэйс здоровалась с Танкредом Сандовалем и Ивонной, которые только что подошли, чтобы присоединиться к ним.

– Виктор, – сказал Морган, протягивая здоровую руку. Сегодня он был со своей протезирован-ной правой рукой, но в большинстве случаев держал её опущеной. – Не могу сказать, что рад быть здесь, но это необходимое зло.

Он заметил, что Виктор нахмурился, и покачал головой.

– Если бы Кандэйс не настояла, я бы не приехал. Мне не нравится быть вдалеке от рубежа, в то время как Нефритовые Соколы продолжают нападать.

– Значит, у нас у всех есть что-то общее, – сказал Танкред Сандоваль, встревая в разговор и обмениваясь рукопожатиями сначала с Морганом, а затем с Виктором. – Мне не следовало покидать марку Дракона, а Виктор должен был бы уделить внимание прочим аспектам гражданской войны. Но вот мы все здесь.

– В ожидании очередных неприятностей? – спросила Ивонна, её голос оставался приятным, даже когда она сердито посматривала на сестру. Катерина покинула свою свиту и углубилась в разговор с правителем марки Капеллы Джорджем Хасеком .

– И что же у него есть сказать ей? – громко поинтересовалась она.

– Очень хороший вопрос, – сказал Крэнстон, удаляясь. – Если вы простите меня, то я попытаюсь выяснить.

Виктор подождал, пока его друг отойдёт, а затем продолжил предыдущую нить разговора.

– Я не оспаривал твои приоритеты, Морган. Но то, что ты назвал конференцию «необходимым злом», усиливает моё ощущение, что конференция Звёздной Лиги в какой-то мере теряет своё значение. Текущее собрание вдвое меньше, чем последние два, которые принимала моя сестра на Таркаде. И это не из-за нехватки приглашений, я уверен.

Он кивнул в сторону Кандэйс.

– Кай, Кассандра и Куан Инь не приехали. Оми осталась на Люсьене, всё ещё переживая из-за смерти матери. А представительство знати из Лиранского Альянса и Федеративных Солнц, по меньшей мере, печально.

Танкред потёр щёку.

– Ну, в их защиту должен сказать, что всё-таки бушует гражданская война, даже в наше отсутст-вие. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Чары испаряются, и Звёздная Лига начинает напоминать просто ещё одно правительство, и всё меньше – зрелище.

– Но она должна быть зрелищем. Должна быть величественной и восхитительной для всех нас. – Виктор покачал головой. – Мне ненавистна сама мысль о том, что мы стали настолько изнурены, что даже величайший триумф, возрождение Звёздной Лиги, воспринимаем лишь как ещё одну обязанность.

Морган и Кандэйс Ляо обменялись взглядами.

– Под необходимым злом я вообще-то подразумевал необходимость иметь дело с твоей сестрой, Виктор. Хотя, возможно, ты и прав. Делу не помогло то, что Сунь-Цзы использовал свою власть Первого Лорда для ведения войны в своих интересах. Или то, что Теодор Курита недавно действовал в первую очередь как координатор, а не как Первый Лорд, когда аннексировал лиранские миры. Это вредит общественному мнению.

– Меня беспокоит, что произойдёт, когда Теодор и Катерина сцепятся по поводу Пальца Льва и так называемых ответных ударов против Синдиката, – сказал Виктор. – Я бы скорее предпочёл видеть Первого Лорда победителем, чем жертвой обвинений сестры.

Танкред Сандоваль нахмурился.

– Если только Катерина не сможет доказать, что Синдикат был как-то связан со смертью Артура, я не вижу, каким образом твоя сестра может выиграть эти прения.

Принимая во внимание, что Танкред скоро мог представлять марку Дракона, Виктор посчитал добрым знаком то, что он не признал вину Синдиката сразу же.

– Синдикату нет никакого смысла провоцировать такой военный ответ, не после битв с кланом Призрачного Медведя. – Виктор сделал паузу, виновато посмотрел на Моргана и Кандэйс, а затем про-должил. – Танкред, мне не нравится обсуждать это с тобой, и тут нет лёгкого пути…

Танкред был готов ответить.

– Ты хочешь знать, считаю ли я, что мой отец был способен заказать убийство Артура, чтобы создать предлог для нападения на Синдикат?

Ивонна казалась шокированной тем, что они могут разговаривать друг с другом таким образом. Морган и Кандэйс, давно знакомые с тёмными сторонами политики, казались невозмутимыми.

– Я пытался обосновать это больше раз, чем ты можешь себе представить, – продолжал Танкред. – Я едва не обвинил его в этом в лицо. И могу только сказать, что не знаю. Он хотел этого. Время было очень удачным, поскольку Синдикат был ослаблен и повёрнут спиной к марке. Но убить Артура?

Танкред покачал головой.

– Каждый человек имеет цену, Виктор. И я могу только надеяться, что мой отец не заплатил за свою охоту на Дракона такой монетой.

– Управление государством редко бывает чистоплотным делом, – сказала Кандэйс. – Мы пыта-емся не выносить это на публику, но это правда. А в таком сложном механизме как Звёздная Лига, нет способа в достаточной мере контролировать друг друга. Одна сторона всегда будет пытаться нарастить свою мощь за счёт других.

– Понадобится время, чтобы вернуть ту поддержку общественности, которой мы обладали во время подписания договора Звёздной Лиги, – сказал Морган, – но я верю, что мы идём к этому. Ведь несмотря ни на что, часть обсуждений в этом месяце будет посвящена заявкам на членство в совет Звёздной Лиги. Сунь-Цзы намерен протолкнуть разрешение на вход для Магистрата Канопуса. «Слово Блейка» также подало прошение.

– Положительные знаки, – сказал Танкред. – Поэтому может быть вопрос в том, Виктор, счита-ешь ли ты Звёздную Лигу действительно нездоровой, или же просто расстроен тем, что она уплыла у нас из рук?

Виктор легонько пожал плечами, уступая.

– Я не могу ответить на этот вопрос. И, возможно, я размышляю слишком собственнически. Я считаю, что нам нужно подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Возможно, Внутрен-няя Сфера уже достаточно выросла, чтобы позаботиться о себе. Это было бы хорошим изменением.

Он уже было почти улыбнулся, когда тяжесть реальности надавила ему на плечи даже сильнее, чем увеличенная гравитация Марика.

– Одна вещь, по которой мы все можем прийти к согласию, – сказал он, – состоит в том, что мы должны держать бразды правления подальше от рук Катерины. Или, я боюсь, всё будет потеряно.

 

16

Дормут, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

7 ноября 3064 г.

Катрина Штайнер-Дэвион положила руки на холодную поверхность мраморного стола, одним длинным накрашенным белым лаком ногтем постукивая в такт шагу солдат, которые с флагами всех голосующих членов Совета неторопливо проходили маршем по периметру зала. Пять флагов. Пять го-лосов. И именно поэтому она была здесь. Её первым и единственным интересом было выиграть доста-точное количество из этих голосов, чтобы стать следующим Первым Лордом. По её расчёту, согласно опросам в комнате, она уже выиграла эти выборы.

Она отметила, что Томас Марик немногое сделал, чтобы приукрасить зал к встрече Совета Звёздной Лиги. Это помещение было немного меньшим, чем бальный зал, который она переоборудова-ла на Таркаде, его архитектура была более функциональной, по сравнению с грандиозными колоннами и сводчатыми потолками, к которым она привыкла. Разумеется, весь королевский дворец Мариков был ничем не примечательным, если не считать его бункероподобной конструкции.

Восемь длинных столов были размещены восьмиугольником, над каждым из шести занятых сто-лов с потолка свисал флаг соответствующей нации или организации. Пустой стол, находящийся у две-ри, содержал кафедру для выступающего, а другой будет занят позже, когда Звёздная Лига примет сво-его первого пробного члена.

Справа от кафедрального стола, под встающим на дыбы драконом Синдиката Драконов, сидел Теодор Курита, который, как Первый Лорд с истекающими полномочиями, председательствовал на этом совете. Его сын и наследник, Хохиро, присутствовал как нынешний командующий в звании гене-рала Сил Обороны Звёздной Лиги. Их сопровождали ещё два офицера. За следующим столом, под ор-лом Лиги Свободных Миров, сидел Томас Марик. С ним также были его жена и какой-то высокопо-ставленный регент «Слова Блейка». Затем шёл стол для новоизбранного принц-регента Кристиана Мансдоттира и его делегации, которые представляли то, что осталось от Свободной Республики Расальхаг. Кланы всё ещё оккупировали большинство из бывших расальхагских миров, а остальные защищал КомСтар.

Катрине был предоставлен стол непосредственно напротив кафедры, под длинным флагом, изо-бражающим гербы Лиранского Альянса и Федеративных Солнц. Она рассматривала возможность вернуться к символике Федеративного Содружества, эмблеме, которая когда-то объединяла два госу-дарства. Но Виктор вёл гражданскую войну в форме Федеративных Солнц, и она подумала, что привязка герба Федеративных Солнц к себе будет сильным шагом, и в результате остановилась на варианте признания отдельного статуса каждого из королевств. При этом она разрешила лишь Нонди Штайнер, как генералу армий Альянса и своему регенту в лиранском пространстве, присоединиться к себе за просторным столом.

Слева от неё был ещё один пустой стол, а за ним – капелланский сегмент. Двое лидеров, сидя-щих рядом с Сунь-Цзы, жадно поглядывали на вакантные места. Капелланский сегмент, вмещавший шестерых людей, был настолько плотно заполнен, что из-за него комната выглядела немного искрив-лённой. Кроме Кандэйс Ляо и Моргана Келла, канцлер пригласил лидеров Домов Воинов, Наоми Цен-треллу из перефирийного Магистрата Канопуса и Гровера Шарплена из Таурианского Конкордата.

Делегация КомСтара сидела за столом у кафедры, в качестве нейтральной организации. Номи-нально КомСтар был членом Звёздной Лиги, не имевшим право голоса, и должен председательствовать на любых прениях, где Теодор Курита будет представлять свою нацию, а не выступать как Первый Лорд. КомСтар имел решающий голос в случае ничьей, которая в этом году была маловероятной, так как голосующих сторон было пять. Под флагом КомСтара сидел Гэвин Доу, очень непринуждённо, с увеличенными политическими полномочиями, которые передал ему Виктор. Его сопровождал лишь Гарднер Риис, который представлял КомСтар как регент Ореста Свободной Республики Расальхаг. Лю-бопытный выбор, подумала Катрина, замечая про себя, что нужно внимательно следить за тем, в какую игру может сыграть Доу.

Разумеется, она будет наблюдать за ними всеми. Ничему нельзя позволить вмешаться в её выбо-ры на этот раз. Ни Доу. Ни её брату, который сидел на галёрке, длинными рядами выстроенной за её столом. Правда, она не верила, что у Виктора был шанс помешать ей теперь. У него не было места в совете, и Катрина заблокирует любые попытки Теодора Куриты дать ему доступ. Виктор дважды препятствовал её избранию, сейчас же он станет свидетелем её победы.

Пять голосов. Из которых ей были необходимы лишь три, чтобы выиграть выборы. Теодор будет против неё, конечно. Мнение Мансдоттира было неизвестно, но оно не имело значения, не тогда, пока она обладала поддержкой Томаса Марика и Сунь-Цзы Ляо. Каждый из них был различными путями связан с ней, и эти связи она подтвердит в течение недели, чтобы заручиться их голосами наверняка.

Катрина улыбнулась, когда знаменоносцы наконец удалились в заднюю часть помещения, и Теодор Курита поднялся, чтобы формально открыть первый день конференции Звёздной Лиги.

Пришло время приступать к делу.

Как это бывает, ничто не требовало её персонального внимания до послеобеденного заседания. Официальное выступление Теодора о состоянии Лиги было коротким и поверхностным, выделившим несколько тем для обсуждения, после чего слово перешло к генералу Эдвину Амису, первому помощ-нику Хохиро по Силам Обороны Звёздной Лиги. Доклад о готовности Амиса не содержал ничего тако-го, чего бы Катрина уже не слышала от своих военных советников, исключая то, что СОЗЛ направил 71-й Эриданский полк лёгкой кавалерии в пространство кланов на смену 151-му на сторожевой пост Звёздной Лиги на Хантрессе.

Новость, но вряд ли заслуживающая беспокойства.

– Если к генералу Амису нет вопросов, – сказал Теодор Курита, окидывая собрание своими тём-ными грустными глазами, – мы можем перейти к нашему последнему пункту повестки на сегодня. К заявкам на вхождение новых членов в Звёздную Лигу.

Катрина напряженно наблюдала за ним, она видела признаки переутомления, которые он так ге-роически пытался скрыть. Последний год не был добр к стареющему Теодору, принеся ужасные напа-дения на его государство со стороны клана Призрачного Медведя и Федеративных Солнц, а также смерть жены. И всё же это ударило по нему значительно сильнее, чем она могла бы подумать. Катрина заинтересовалась, не могла ли она использовать это, чтобы оттолкнуть его от своего брата, но она знала, что это была тщетная надежда.

– Я дал возможность трём прошениям о членстве быть представленными перед этим Советом, – сказал Теодор. – Одно от «Слова Блейка», поддержанное Лигой Свободных Миров, и два от государств Периферии, оба поддерживаемые Сунь-Цзы Ляо и Капелланской Конфедерацией.

Нонди Штайнер наклонилась к Катрине.

– Нахлебники и паразиты, – прошептала она.

От Катрины не ускользнул косой взгляд Кристиана Мансдоттира, который расслышал эти слова.

Она не была согласна со своей тёткой, которая на всю Вселенную смотрела с фанатическим про-штайнеровским предубеждением.

– Испытательные члены этого Совета будут колеблющимися голосами следующего, – напом-нила она Нонди, будучи более осторожной с силой голоса. Новые члены также могли дать Сунь-Цзы впечатляющий сильный блок трёх голосов, из восьми возможных. Недостаточно, чтобы автоматически принять любую резолюцию, которую он может предложить, но достаточно, чтобы отклонить всё, в чём не было бы единодушия. Катрина знала, что возможность лишать зачастую была более важной, чем способность жаловать, и эта максима с успехом служила ей, применяемая по отношению к торговому флоту для указания места некоторым непокорным аристократам.

Сунь-Цзы демонстративно поднялся со своего места. Сегодня он оделся аккуратно, несомненно, ожидая прений по своему вопросу. На нём был тёмно-синий костюм в азиатском стиле, с вышитыми на рукавах золотистыми драконами. Его зелёные глаза засверкали, когда он обратился к совету.

– Мы все помним Анастасия Фохта как благородного человека, длительное время занимавшего пост регента по военным вопросам КомСтара, – начал он, и Катрина улыбнулась. Одним махом он унизил короткое пребывание Виктора на должности военного регента комгвардии и поставил под со-мнение дальнейшее пребывание на этом посту Гэвина Доу. – Смогли ли бы мы остановить кланы без Фохта? И где бы сейчас было моё государство? Военный регент Анастасий Фохт посетил Конфедерацию в прошлом году и усердно работал вместе со мной, чтобы организовать окончательное восстановление герцогства Сент-Ив как части Капелланской Конфедерации. За этот бескорыстный поступок я не могу его в достаточной мере отблагодарить. Я желаю ему всего наилучшего после выхода в отставку.

– Но остаётся обещание, которое он дал мне и моим союзникам от имени Звёздной Лиги. Пер-вый Лорд Курита согласился поддержать это обещание, и теперь я прошу этого у каждого из вас. Вы знаете о моём формальном альянсе с двумя государствами Периферии, Магистратом Канопуса – он кивнул в сторону Наоми Центреллы, дочери магистрисы, – и Таурианским Конкордатом.

Протектор Гровер Шраплен приподнялся по натянутой армейской стойке в подтверждение.

– Соединившись со мной в Тройственный Союз, они оба продемонстрировали стремление к бо-лее тесным связям с Внутренней Сферой. И оба станут сильными нациями-членами Звёздной Лиги, – Сунь-Цзы сделал паузу и посмотрел на Катрину. – Да, принцесса Катрина?

Катрина поднялась, чтобы говорить, возмущённая тем, что Сунь-Цзы пропустил её лиранский титул, напоминая своим союзникам, что она – дочь Хэнса Дэвиона и правительница Федеративных Солнц. Хотя это и принесёт ей пользу в дальнейшем, в схватках, касающихся войны Виктора, в данный момент подобные ассоциации ей лишь вредят. Магистрат Канопуса и, в большей мере, Таурианский Конкордат не были друзьями Дома Дэвионов. Конкордат, между прочим, был известен своими опасениями по поводу дэвионовского экспансионизма.

С этим нужно обращаться поделикатнее.

– Со всем уважением к вашим союзникам, канцлер Ляо, но я вынуждена не согласиться с вашим утверждением, по одному конкретному пункту.

Одна из тонких бровей Сунь-Цзы немного поднялась.

– И это?..

– Они оба не станут членами. Не на этот раз. Что бы вы, возможно, не пообещали им, наша про-цедура по данному вопросу достаточно ясна. Вы не можете просить голосования по более чем одной заявке. Я припоминаю, что это даже было одним из ваших предложений, когда мы устанавливали рег-ламент, сделанное для того, чтобы ни одна нация никогда не могла получить чрезмерного и подавляю-щего влияния.

– А, это правда, принцесса Катрина. Принимая возможность дальнейшего дробления Федеративного Содружества, моя страна беспокоилась о том, что Штайнеры-Дэвионы и их друзья могут вдруг оказаться у власти в трёх или даже четырёх разных государствах.

Катрине понадобилась вся её сила воли, чтобы оставаться вежливой, хотя она и не смогла утаить холодных ноток в голосе.

– Я рада доказать, что вы ошибаетесь, – сказала она.

– Не сомневаюсь, что вы рады, – Сунь-Цзы легонько поклонился ей, сложив ладони перед со-бой. – Но в этом всё ещё нет уверенности. Но я не подразумеваю, что буду рекомендовать Звёздной Лиге обе страны для немедленного вступления, а просто одобряю каждую в качестве потенциального члена.

Он посмотрел на Первого Лорда Курита.

– Наша договорённость, если не изменяет память, заключалась в том, что вы поддержите любого из моих союзников в качестве нового члена.

Теодор кивнул, и Катрина начала садиться обратно. Несмотря на явные махинации Сунь-Цзы, она, по крайней мере, заставила его отказаться от одной заявки. Она предположила, что выбор падёт в пользу Магистрата, его более сильного союзника и меньшего из двух зол. То, что Сунь-Цзы положил свою руку с лёгкой непринуждённостью на плечо Наоми Центреллы, подтвердило её мысль.

– Вследствие этого, для пробного членства в Звёздную Лигу я предлагаю кандидатуру Тауриан-ского Конкордата, – сказал Сунь-Цзы.

Эти слова застали Катрину на полуприседе, сковав её на месте на ощутимое мгновение, а всё происходящее действие неизгладимо отложилось в памяти. Аура уверенности, окружающая Гровера Шраплена. Стоическое спокойствие Сунь-Цзы и сила, с которой он удерживал Наоми Центреллу на её месте. Но, возможно, более интересным было выражение задумчивости, которое на лице юной Цен-треллы быстро сменило первоначальный шок. Она словно мысленно обдумывала изменение точки зре-ния канцлера.

Катрина пожелала ей большей удачи, чем сопутствовала последней женщине, которая пыталась это сделать. Она продолжила опускаться в кресло с непроизвольным изяществом, которого не ощущала.

– Мы не можем позволить этому пройти, – сказала Нонди.

Теодор призвал голосовать, а Катрина легонько покачала головой.

– Мы не можем этого остановить.

Сунь-Цзы знал о её первоначальной реакции и запланировал её. Если он выдвигал Конкордат, то по той причине, что был уверен, что у него есть голоса. Свой собственный. Томаса Марика, который предпочтёт видеть Конкордат, поднимающийся за спиной Катерины, чем Магистрат за своей собствен-ной. И голос Теодора, который не отступит от данного слова и посчитает это ещё одной возможностью отплатить Федеративным Солнцам за нападения на свои планеты.

– У него есть голоса, – прошептала она, когла очередь перешла к ней от капелланской делега-ции. Она встала.

– Я полностью поддерживаю испытательное принятие Конкордата, – сказала она невозмутимо. Присаживаясь, она кивнула, поздравляя Сунь-Цзы с хорошо сыгранной ролью. Молодой канцлер вновь поклонился.

Решение было принято единогласно, и Гровер Шраплен посчитал необходимым немедленно за-нять пустой стол, отделяющий Катрину от Сунь-Цзы. С галёрки вышел военный советник, присоеди-нился к нему, и вместе они удостоились скромных учтивых аплодисментов.

Пока Катрина всё ещё приводила в порядок свои мысли, поднялся Томас Марик.

– Первый Лорд, выставим ли мы на голосование и заявку «Слова Блейка»? – спросил он.

– Простите, генерал-капитан, но я хотел бы отложить рассмотрение прошения «Слова Блейка» до того, как мы закончим совещания по расследованию обстоятельств, которые я запланировал на эту неделю. Возможно, вы сможете встретиться со мной вместо нашего послеобеденного заседания де-сятого числа? – Теодор дождался неохотного кивка Томаса Марика. – Хорошо. В таком случае я предлагаю прерваться на день.

Катрина не стала ждать, чтобы выслушивать объяснения Сунь-Цзы, хотя он так явно ждал её, чтобы обговорить свой ход после того, как он уже был сделан. Она поговорит с ним очень скоро. Во-первых, ей нужно было время, чтобы обдумать события дня открытия. Теперь больше, чем когда-либо, ей было необходимо быть уверенной. Быть готовой. Для того, чтобы, когда она сделала свой ход, ничто её не удивило.

Не на этот раз.

 

17

Кресцент-Харбор, Нью-Эксфорд,

Оборонительный рубеж Арк-Роял,

Лиранский Альянс,

6 ноября 3064 г.

С высоты третьего этажа в ночной прицел Франческа Дженкинс наблюдала за тем, как на дру-гой стороне улицы две одетых в чёрное фигуры пробирались через тени по направлению к галерее современного искусства и кафе Нью-Эксфорда. Она повернула прибор по короткой дуге и обнаружила, по крайней мере, ещё две команды. Они были одеты не по ноябрьским холодам и обуты не для скользкой от дождя мостовой, но, тем не менее, ни один из них не спотыкался, ни поскальзывался и не дрожал от холода. Профессионалы. Каждый, без сомнения, носил последнюю модель автономного маскирующего костюма.

– Вы говорили, что я больше никогда вас не увижу, – жаловался позади неё мистер Арчи, но она не обращала на него внимания.

Лиранские агенты внизу продолжали перемещаться у трёх стен галереи. Она знала, что они бу-дут наблюдать за окружающими зданиями, включая офисный комплекс, где находились Франческа и Курайтис, но этого было недостаточно. Не в случае, когда противоборствующая сторона ждала и была готова.

Она медленно отошла от открытого окна, из которого немного света с блестящего ночного неба Нью-Эксфорда попадало в комнату. Курайтис встал слева от окна, вертикально держа пневматическую винтовку своей твёрдой хваткой, как будто на смотре.

– Три команды, – прошептала она. – Стандартные группы по два человека на севере, востоке и юге. Проникновение происходит со стороны гавани на востоке.

Она задумалась на миг.

– Тебе лучше взять двоих у входа в служебный проход, два часа вниз .

Курайтис кивнул, ухитрившись поставить винтовку на взвод, перед тем как повернуть её к окну. Конец ствола не выходил за оконную раму, так что снаружи его практически невозможно было засечь, разве что тепловизором.

– Мы же договорились, – хныкал мистер Арчи. На этот раз Франческа уделила ему один взгляд. Он стоял у открытой двери затемнённой комнаты, серый человек в сером костюме, похожий на тень в темноте.

– Ты бы предпочёл, чтобы мы не возвращались? – спросила она. – Я не думаю, что агенты, нахо-дящиеся там, хотят вложить деньги в одну из твоих коллекций.

Мистер Арчи неловко замялся. Он был экспертом по искусству, а не рыцарем плаща и кинжала. Своим положением арбитра, определявшего на Нью-Эксфорде что было и что не было искусством, он был обязан «открытию» и эксклюзивному договору с художником, известным под именем Реджинальд Старлинг. Он довольно легко согласился принимать участие в афере по «поддержанию в живых» Ред-жинальда Старлинга, но всё это было ради денег и престижа и не требовало ничего более сложного, чем лгать прессе и любителям искусства. А этим он занимался на протяжении долгих лет.

– Но позволить им уничтожить мою галерею? – в праведном гневе голос мистера Арчи поднялся слишком высоко, и Франческа уменьшила его громкость ледяным взглядом. – Там находятся работы всей жизни некоторых великих художников!

Курайтис всё ещё ждал, паря у окна подобно какому-то тёмному ангелу-мстителю. Франческа посчитала про себя до десяти, успокаивая нервы.

– Если ты можешь посмотреть мне в глаза, Арч, и сказать, что ты не убрал большинство из этих картин оттуда и не заменил их копиями, ради хорошей копеечки страхового мошенничества, тогда мы поговорим о том, чего тебе это будет стоить.

Молчание. Затем:

– Я думаю, что мне лучше подождать в соседней комнате, – сказал Арчи и исчез в гостиной.

– Хорошая идея.

Звук разбивающихся окон и вспышка оранжевого света прервали дальнейший разговор – кар-тинная галерея на другой стороне площади взорвалась огнём и разлетающимся стеклом. Быстрым прыжком Франческа снова оказалась у окна, сразу после двойного покашливания оружия Курайтиса, которым он с помощью транквилизирующих дротиков уложил двух лиранских агентов.

– Отхода не было, – сказал он, его голос едва отличался от глубокого рычания. – Должно быть, они вышли с западной стороны.

Это означало, что команды наблюдения будут рассеиваться быстро. Франческа поискала сле-дующую пару целей в прибор ночного видения, изображение в котором теперь перенасыщалось мер-цающими огнями, но всё ещё было эффективно.

– Лево, девять часов, за статуей… нет, стой! – она уменьшила апертуру, пытаясь получить менее светлую и более чёткую картинку. – Они уже внизу на улице.

Она проверила другие цели, из открытого окна повеяло дымом.

– Так же как и команда три. И если я не ошибаюсь, по крайней мере у одного из них течёт кровь.

Она положила прибор, затем стремительно отодвинулась от окна и крепко прижалась спиной к обшитой панелями стене.

– У нас гости.

Ревущее пламя приглушило звук открывающейся в дальнем коридоре двери, но не предательское щёлканье язычка замка, возвращающегося на своё место.

– Арч, закрой эти двери, – жёстко прошептала Франческа. Она на несколько секунд отстала от хода мыслей Курайтиса. Он уже навёл свою транквилизирующую винтовку на внутреннюю дверь, когда в ней появился мистер Арчи вместе с каким-то человеком.

Меньше, чем Арчи или Курайтис, незнакомец был одет в обыкновенный деловой костюм и вы-глядел, словно хозяин здания, явившийся по каким-то полуночным бухгалтерским делам. Если бы не оглушающая граната в руке.

– Чека выдернута, – сказал он свободно, – а мои люди во внешнем коридоре. Вам не нужно стре-лять в меня транквилизатором.

Франческа пронзила взглядом мистера Арчи.

– Ты продал нас?

Он пожал плечами.

– Они пришли сразу после того, как вы покинули Нью-Эксфорд, пытаясь выяснить, на самом ли деле жив Редж Старлинг.

– Я сомневаюсь, что без нас вы бы смогли воскресить Старлинга на такое длительное время, – сказал человек в костюме. – Мы держали «Локи» в стороне от этого дела.

Это имя Франческа узнала без труда. «Локи» – специальное подразделение государственного терроризма лиранской разведки, хотя и не уровня капелланских «Коммандос Смерти» или Службы Внутренней Безопасности Дома Курита. Локи были известны самостоятельными операциями, которые привели к образованию –

– «Хеймдалль», – сказал Курайтис, как-то смешивая уверенность и подозрение в одном звуке. Человек в костюме кивнул.

Франческа немного расслабилась. Из той небольшой информации, которой она обладала о «Хеймдалле», она знала, что они не были фанатиками-убийцами. Они работали за кулисами, особенно контролируя активность «Локи» во внутренних делах. Но они также были и лояльной оппозицией, из-вестной своей поддержкой архонта.

Она отважилась на догадку.

– Если «Хеймдалль» помогал нам скрыть смерть Старлинга, следует ли нам предположить, что вы одобряете это?

– Всё не так просто, и я думаю, вы знаете об этом. «Хеймдалль» никогда не был такой однород-ной организацией, какой её представляют себе люди. А сейчас и подавно, когда симпатии разделились между Виктором и Катриной, или находятся где-то посередине.

Франческа подумала, что то, что агент «Хеймдалля» назвал сестру Виктора Катриной, было пло-хим знаком.

– Из того, что мы всё ещё живы, я делаю вывод, что ваши люди попадают в последнюю катего-рию, – сказала она.

Если нет, то ей пришлось бы дать жёсткий и быстрый ответ. Её мускулы напряглись. Но он кив-нул.

– Так было бы правильно сказать. И ввиду наличия более насущных проблем вследствие нападе-ния Нефритовых Соколов, мы намерены продолжать в том же духе. Поэтому я здесь, чтобы узнать, чего именно вы надеетесь достичь с помощью этого фарса.

– Мы рассчитываем докопаться до правды, – сказала Франческа. – Заставить её выйти на свет, туда, где все смогут её увидеть. Если вы следили за последними циклами работ Старлинга, то знаете, кто наиболее теряет от его продолжающегося существования. Помогите нам.

– И какого вида помощи вы бы хотели?

– Ничего больше, чем вы уже сделали. Не давайте лиранской разведке давить на мистера Арчи. Защитите его новую галерею. Если можете, оказывайте содействие в расследовании сегодняшнего под-жога и затем трубите о новостях со всех крыш. Расшатайте немного нервы Катерине.

Агент «Хеймдалля» бросил на Франческу и Курайтиса недоверчивый взгляд.

– Вряд ли бы я назвал это беспристрастным расследованием.

– Вы правы, – сказала Франческа. – Оно предубеждённое. Но кто, по-вашему, организовал это небольшое ночное преключение?

– Это могло быть бандитским нападением. Это могла быть Нонди Штайнер, есть ещё целый ряд альтернативных версий.

Курайтис покачал головой.

– У меня есть копия приказа, исходящего от помощника Катерины по разведке на Новом Авало-не.

Агент «Хеймдалля» нахмурился, впервые выказывая признаки беспокойства, переминаясь с ноги на ногу. Франческа поняла, что Курайтис попал в яблочко.

– Неужели, чтобы поверить, вы хотите увидеть копию приказа, подписанного её собственной рукой? – спросила она.

– Нет, – медленно ответил агент. – Нет. Но мне, тем не менее, не нравится мысль тыкать пальцем в архонта.

Франческа взмахнула рукой, указывая на оранжевое свечение за окном. Сирены автомобилей экстренных служб были слабыми, но делались всё громче, по мере того как галерея продолжала гореть.

– Пальцем тыкает Лиранский Разведывательный Корпус, – сказала она. – А вы просто бьёте тре-вогу.

Он тщательно обдумывал это на протяжении почти минуты. Никто не двигался, кроме мистера Арчи, который обхватил себя руками, словно пытаясь убедить себя в том, что этот разговор происходит на самом деле. Франческа не могла придумать ничего другого, что могло бы убедить этого человека, и когда она начала говорить просто ради аргументации, Курайтис строго покачал головой, чтобы заста-вить её замолчать.

Наконец агент «Хеймдалля» кивнул и поставил гранату на стоящий рядом стол. Она издала глу-хой звук, сообщая Франческе о том, что хотя чека и отсутствовала, отсутствовал также и заряд. Макет. Блеф.

– Говорите, чего именно вы бы хотели, – сказал он.

 

18

Озеро Вейль, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

10 ноября 3064 г.

Виктор считал корпоративные офисы Одзава-Рикара, расположенные на берегу озера Вейля, приятной смесью современности и безмятежности. Рабочие помещения были ярко освещены и профес-сионально оформлены, а служащие ходили туда-сюда по своим делам с решительной деловитостью. Также здесь были многочисленные зоны отдыха – благоухающие сады и галереи, обвешанные минима-листически-экспрессионистскими полотнами, которые были так популярны на Марике и также, по-видимому, среди подданных Синдиката.

Теодор Курита оказал большую честь Ико Одзава, приняв предложение остановиться в корпора-тивных номерах Одзавы на время своего прибывания на Марике. Занимая весь третий этаж здания, об-ширные жилые апартаменты были настолько простыми и элегантными, что можно было подумать, буд-то они были перемещены непосредственно с Люсьена. Деревянные полы отполировали до того, что они отбрасывали призрачные отражения, а комнаты разделялись экранами сёдзи, расписанными изображениями конных самураев, рядами галер, патрулирующих скалистые побережья, и прекрасными женщинами в кимоно.

Виктор и Теодор сидели на традиционных матах татами, сплетенных из рисовой соломы, их ко-лени опирались на тонкие хлопчатобумажные матрацы, приносившие небольшое облегчение от высо-кой гравитации Марика. Перед ними была прозрачная стена, открывавшая перед ними вид на озеро Вейль. Виктор не мог увидеть противоположного берега, но, казалось, что Теодор мог, пристально гля-дя в бесконечность и попивая свой ча. До совещания было очень мало времени, но между ними повисло тяжёлое молчание. Виктор подождал, пока Теодор нарушил тишину, поставив свою маленькую керамическую чашку на поднос.

– Сумимасен , Теодор-сама, – сказал Виктор, прося прощения за то, что начал разговор. – Я со-жалею, что нарушаю ваше созерцание. Но позвольте мне выразить свои соболезнования по поводу ва-шей потери.

Теодор слегка напрягся. Хотя уже прошёл почти год, с тех пор как Томоэ Сакаде совершила сеп-пуку, эта потеря всё ещё тяжело давила на плечи Теодора. Как, вероятно, и на плечи Хохиро. И отец, и сын до сих пор были недоступны. На первом вечернем приёме Совета они были резкими почти до гру-бости, а за пределами конференции избегали общества. Виктор скучал по старой дружбе, общению и военным тренировкам, но не хотел вмешиваться в их горе. Но он бы разделили его с ними, если бы они только позволили.

– Ваша жена была особенной женщиной.

Глаза Теодора помутнели, он отвёл взгляд. Это было скрытное движение, вероятно предназна-чавшееся для того, чтобы спрятать боль или же стыд из-за того, что эта боль так легко читалась. Он что-то скрывает…

Виктор взял свою чашку в обе руки.

– Я не хочу вас обидеть.

Теодор глубоко кивнул, один раз, словно начиная поклон.

– Хай, Виктор-сан. И я не хочу вас оскорбить. – Он посмотрел в сторону, снова ища бесконеч-ность над озером. – Ваши соболезнования приняты. Я передам их другим членам моей семьи.

Виктор ухватился за эти слова как за возможность начать разговор.

– Как они? – спросил он. – Минору? Оми?

На этот раз пауза была более длительной.

– Минору работает с кланом Нова Котов. Они хорошо подходят друг другу. Я думаю, что он по-настоящему удивил их своей способностью… понимать.

Виктор улыбнулся такому эвфемизму.

– Ничто не проходит мимо Минору, – сказал он. Затем подождал так долго, сколько мог, перед тем как спросить. – А Оми?

– Виктор… – замолкнув, Теодор дёрнул за широкие рукава своего халата, затем явным усилием взял себя в руки, чтобы больше ничего не вышло наружу.

– Оми отдыхает в своём дворце, – сказал он, наконец. – Прошу прощения, что у меня нет лично-го сообщения от неё. Но я думаю, что ей бы хотелось видеть тебя сконцентрированным на более важ-ных делах, которые сейчас стоят перед тобой. Сейчас не время расслабляться.

Эти слова закрывали дверь любому последующему разговору, и двое мужчин безмолвно сидели, ожидая появления Томаса Марика, каждый в своих раздумьях. Виктор провёл несколько минут, изучая чайную церемонию, которая была нарисована на ближайшей сёдзи. Он в уме смягчил черты леди-самурая, добавил немного озорства её глазам и цвет румянца – щекам. Смотря сквозь полузакрытые ве-ки, он представил, как будто бы это была Оми, такая, какой он её помнил в течение сотен вечеров пе-ред покушениём на её жизнь, до смерти его брата и всего того хаоса, что последовал. Уже прошло по-чти два года с тех пор, как он видел её в последний раз, – один год, одиннадцать месяцев, два дня и это утро.

Появление Томаса Марика спасло его от погружения в мрачные мысли. Как его научили Оми и Минору, он отложил свои личные дела в воображаемый ящик, и сконцентрировался на настоящем мо-менте. Генерал-капитан был явно удивлён, увидев Виктора.

– Ты находишься здесь, нарушая своё слово, Виктор Дэвион. Никакого вмешательства, – голос генерал-капитана на самом деле звучал немного обижено.

– Если только меня не попросят, – напомнил ему Виктор. Он сделал последний глоток своего немного горького ча, который теперь был лишь слегка тепловатым, поставил чашку на поднос, затем развернулся так, чтобы его спина была повёрнута к озеру, и он мог прямо смотреть на генерал-капитана. – Первый Лорд Курита позвал меня сегодня быть свидетелем.

Теодор тоже развернулся на своёй циновке, и поклонился как равный человеку, с которым они одновременно были друг у друга в гостях.

– Это правда, – сказал он. – Я ценю знания и опыт Виктора ещё с тех пор, как он был регентом по военным вопросам КомСтара. Или Вы бы предпочли Гэвина Доу?

Томас скорчил гримасу и покачал головой.

– Итак, дело должно касаться заявки «Слова Блейка» на членство в Звёздной Лиге?

– Да, с этим прошением есть одна проблема.

– И что же это? – генерал-капитан снял обувь согласно традиции Синдиката, но ему явно было непривычно сидеть на коленях. Удерживаясь на них и пальцах, он скорее пытался сохранить твёрдую точку опоры, а не усесться на верхней поверхности своих ног.

– Честно? – спросил Теодор. – Проблема в вас, генерал-капитан. По той же самой причине, по которой Катерина Штайнер-Дэвион не может иметь два голоса как глава двух предположительно от-дельных наций, я должен гарантировать Совету, что вам также это не будет позволено.

Томас Марик не выглядел ни удивлённым, ни оскорблённым.

– Я так понимаю, что это связано с тем, что «Слово Блейка» признало меня примасом в изгна-нии. – Он потер рукой левую, неизувеченную, сторону лица. – Я позволил им даровать мне эту честь в знак поддержки, чтобы поддержать их в нелёгкое время. Это сдерживало их внутренние группировки от нападения друг на друга. А теперь вы хотели бы использовать этот факт против них?

Виктор встрял в разговор лидеров двух государств.

– Это просто озабоченность, генерал-капитан, – сказал он. – Это и ещё одна вещь.

Марик кивнул, позволяя ему продолжить.

– Во время моей активной деятельности в КомСтаре мы пристально следили за «Словом Блей-ка». Они развивались невероятными темпами, создавая новые мощности и организуя приличную ар-мию, включая вербовку сил наёмников, предоставляя помощь системам марки Хаоса и Периферии. Да-же с теми запасами, которые, как мы знаем, были оставлены на Терре, их организация должна быть в состоянии банкротства.

– Если только моя Лига Свободных Миров не поддерживает их, – сказал Томас, обращаясь к Теодору. – Что попадает под действие правил о «чрезмерном и несправедливом влиянии», которые Катрина цитировала Сунь-Цзы. Да, я понимаю вашу точку зрения, но не вижу в этом проблемы. «Слово Блейка» – отдельная организация, находящаяся под началом Руководящего Конклава, в котором я не состою. Я даже публично откажусь от прав на роль примаса в изгнании.

– Что касается финансовой стороны вопроса, – продолжал он, пожав плечами, – у «Слова Блей-ка» есть прибыльный контракт с Лигой Свободных Миров, похожий на те контракты, которые заключены КомСтаром с большинством Великих Домов. Они управляют поставками и продажами избыточного вооружения Лиги Свободных Миров другим нациям, что было оговорено на первом собрании Звёздной Лиги. Это даёт им определённый источник доходов, который вам может и не совсем нравиться.

– Могут ли их сборы и комиссионные по этим поставкам помочь свести дебет с кредитом? – спросил Виктор, затем мгновенно поднял руку, извиняясь. – Я прошу прощения, Томас. Я здесь чтобы давать показания, а не вести расследование.

Улыбка Томаса была тонкой, но она была.

– Справедливый вопрос, и я уверен, что Первый Лорд его тоже бы поставил. Однако вы, вероят-но, не смотрели на цифры в последнее время. Не забывайте, что у Лиги Свободных Миров есть кон-тракты с каждым наследным государством Внутренней Сферы. Эти продажи приносят более чем доста-точно прибыли. Или, возможно, мне следует сказать; приносили. После прекращения военных дейст-вий против кланов эта торговля наконец начала спадать. И, за исключением выполнения оставшихся контрактов, у меня нет намерения поддерживать продолжающуюся гражданскую войну.

– Замечательно, – сказал Теодор. – Однако я всё равно буду требовать доказательств. Не то, что-бы я сомневаюсь в твоих словах, Томас, но во избежание будущих проблем. Тебе придётся позволить КомСтару провести полный аудит твоих соглашений со «Словом Блейка».

Томас кивнул.

– Если это очистит дорогу перед заявлением «Слова Блейка», то я не вижу никаких трудностей в том, чтобы согласиться на это.

Марик говорил без колебаний, что Виктор воспринял или как крайнюю уверенность, или же полное отсутствие беспокойства. Найдёт ли аудит КомСтара хоть что-то? Им придётся проверять всё за три года, которые составляли испытательный срок для «Слова Блейка». Томас определённо не вы-глядел взволнованным, что очень хорошо говорило в его пользу.

А пока Виктор подумал, что скорее склонен верить правителю Лиги Свободных Миров.

Дормут, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

– Аудит? И ты согласился на это? – требовательно спросил регент Уильям Блейн.

Томас Марик посмотрел на своего друга через маленький стол, отметив гневный румянец, под-нимающийся по лицу к лысине. Как лидер фракции Истинных Верующих в «Слове Блейка», Блэйн был тем человеком, который мог стать примасом, если бы преждевременные политические распри не сделали невозможным назначение на эту должность любого одного человека. Назвать Томаса Марика примасом в изгнании было уступкой с его стороны, это упрочнило Блэйна в роли посредника и фактического правителя «Слова Блейка».

– А у меня был выбор? – спокойно спросил Томас, успокаивая друга. Блэйн был превосходным политиком, что стало первой основой их долговременной дружбы. Другой было то, что они оба верили в пророческую мудрость Джерома Блейка. – Позволь согрешившему выйти на свет. Если его намерения благочестивы, то оправдание озарит его.

Цитата была из ранних, подлинных учений Блейка, с тех времён, когда ревизионисты ещё не на-чали жонглировать словами этого великого человека ради своих личных целей.

Блэйн откинулся на спинку кресла.

– Я предполагаю, что не было возможности избежать этого, – он сложил руки на небольшом жи-вотике. – Ладно. Я немедленно прикажу своим людям поработать над этим. Наивысший приоритет. С признанием со стороны Звёздной Лиги, «Слово Блейка» будет официально признано государствами Внутренней Сферы. Наконец-то.

Он решительно кивнул, словно всё уже было решено.

– КомСтар не найдёт ничего, к чему можно будет придраться.

– Ты так уверен, Уильям, что нет ничего, что они могут найти, или что вы сможете спрятать это достаточно глубоко?

Томас уловил виноватое поёживание друга.

– Я не слепой, – продолжал Марик. – Я знал, что вам это было нужно, и был счастлив дать вам это, когда стало понятно, что КомСтар попал в руки к посторонним людям.

– Ты имеешь в виду, к еретикам и проституткам.

Возможно, у Блэйна было несколько больше фанатизма, чем у генерал-капитана.

– К посторонним, – сказал он. – Фохту и Мори. Сам Джером Блейк обещал возвращение света, в независимости от того, какие предательства или смутные времена могут поглотить нас, поэтому я знал, что если «Слово Блейка» шло верным путём, то вы всё преодолеете. Я вышел на другую дорогу, Уиль-ям, и неважно, какой трудной временами она была. Мы оба знаем, что твоя работа сократила вам путь.

Блэйн кивнул.

– Хорошо, Томас. Хорошо. Мы были вынуждены пойти на радикальные шаги, но посмотри, че-го мы добились. Мы снова контролируем Терру, а это стоило любого риска. – Он отмахнулся от во-проса генерал-капитана взмахом руки. – Я организую своих людей против аудита КомСтара в любой день. Они верят. И они восторжествуют.

– В таком случае у тебя больше веры в них, чем у меня. Мои собственные аудиторы давали мне цифры в прошлом году. Наша личная договорённость предполагала, что ты можешь получать добавоч-ные три процента сверх официальных отчислений. Я предполагал дополнительные колебания тут и там, но Уильям, пятнадцать процентов?

– Пятнадцать! – Блэйн запнулся, затем впал в молчание, его рот открывался, но не испускал ни звука на протяжении долгих пяти секунд. Его реакция была такой, как будто Томас объявил, что воз-вращается в КомСтар, чтобы поддержать Шарилар Мори.

– Нет, Томас, – сказал он наконец, овладев голосом. – Пять! Я клянусь, что санкционировал не больше пяти.

Он сидел ровно, словно проглотив аршин.

– Мои личные архивы подтвердят это. Мы неофициально перекачивали не больше пяти процен-тов материалами или деньгами.

Генерал-капитан нахмурился. Лицо Блэйна было наполнено такой искренностью, какой Томас никогда не видел прежде, даже во время самых напряжённых дебатов по поводу слов Джерома Блейка. Не было никакой вероятности, что его друг ему лгал.

– Тогда… – сказал он, делая паузу, чтобы немного подумать, – тогда приходные цифры «Слова Блейка» неверны. Если бы неправильными были мои, то они бы отклонялись в другую сторону.

В карих глазах Блэйна показалось сомнение, но он покачал головой.

– Это невозможно. Кто мог каким-то образом… – тут он запнулся, на его лице появился страх, сообщающий о том, что он знал, кто вероятно мог осуществить такую операцию. – Чёрт возьми, нет…

Опасаясь того, что он понял на какое-то мгновение раньше Уильяма Блэйна, генерал-капитан ухватился за эту идею с вынужденной уверенностью человека, представшего перед одной единственной ужасной возможностью.

– Это может быть только… – сказал он. – Мы допустили ошибку, Уильям.

Блэйн побелел, его лицо стало бледно-пепельным, и лидер Лиги Свободных Миров кивнул.

– Это должен быть Томас Марик, – сказал он.

 

19

Эндрюс Спрингз, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

11 ноября 3064 г.

Курорт в Эндрюс Спрингз сначала был воспринят Катриной Штайнер-Дэвион как оскорбление. Совокупность маленьких, похожих на крепости зданий – большинство из них для предосторожности заполнены её людьми – располагающихся в суровой пустынной равнине, которым не хватало внешне-го вида. Но это впечатление появилось до того, как она посетила королевский дворец в Дормуте, кото-рый нашла таким же непривлекательным.

Потом Дехейвер объяснил ей. На Марике, с его повышенной гравитацией и ужасающими торна-до и песчаными бурями, свирепствующими на планете в разгар лета, большинство зданий строились прижатыми к земле и с большим расчётом на прочность, чем на вдохновение.

Её первоначальное впечатление также образовалось до того, как она попробовала грязевые ван-ны и парующие горячие солёные озёра минеральных источников. Они были чудотворными, снимая напряжение с подвергшегося стрессу разума и боль с уставших мускулов. Мир Марика начинал тяжело давить на Катрину. Это не было физическое ощущение его чрезмерной гравитации, а уступки, которые она была вынуждена делать ежедневно, чтобы сохранять доброжелательность других лидеров. Она сама заставляла себя делать это, зная, что должна была доказать: её приверженность к Звёздной Лиге сильна как всегда, а её лидерские качества непререкаемы. Будь проклята гражданская война!

А ещё были такие дни как сегодня, когда различные лидеры Внутренней Сферы и Периферии получали время заняться делами своих государств, поработать над личными договорённостями или же немного отдохнуть. Катрине, конечно, было не до отдыха – не при условии, что над её головой, подоб-но топору палача, висит встреча с Сунь-Цзы Ляо. Но она может рассчитывать на купание в источниках позже, после встречи.

– Давай выпьем снаружи, во внутреннем дворике, – сказала она Сунь-Цзы, уверенно заходя в комнату, где он ожидал недолгое время.

Катрина была одета по жаркой погоде, в белый хлопковый брючный костюм, который отражал солнечные лучи и позволял дышать коже, а волосы были прибраны с плеч и собраны в тугой высокий хвост, способствовавший охлаждению. Также у основания её шеи лежала влажная холодная ткань, ко-торую она время от времени поглаживала. Однако Сунь-Цзы был одет по полной капелланской моде. Его тяжёлый парчовый пиджак, украшенный на спине и вдоль рукавов золотыми тиграми, обладал ту-гим воротником-стойкой, который в этой пустынной жаре наверняка удушал его.

По крайней мере, она могла на это надеяться.

– Приятный пейзаж, – заметил он, когда они уселись на плиточной террасе: она – полностью в тени зонта, а он – лишь наполовину.

Не считая двери во временный кабинет Катрины и нескольких агентов безопасности, карауля-щих по соседству, единственной дополнительной достопримечательностью была широко раскинувшая-ся пустыня, – отвратительная пустошь, по её мнению.

– У него есть своё очарование, – ответила она, вовсе не намереваясь делиться им с отродьем Максимилиана Ляо. До сих пор её отношения с Сунь-Цзы были чисто политическими, они давали ему достаточно возможностей, чтобы удовлетворить экспансионистское рвение его нации, но, в то же вре-мя, не позволяли забывать, насколько сильно он нуждался в поддержке её государства. Федеративные Солнца уже однажды вторгались в Конфедерацию, практически уничтожив её. И они могли снова сде-лать то же самое.

– Я признательна за то, что ты нашёл время встретиться со мной здесь, Сунь-Цзы. Я понимаю, что твои апартаменты в Дормуте были бы более удобны, поскольку расположены гораздо ближе к дворцу Марика.

– Да. Помещения над музеем капелланской культуры, который был создан благодаря Изис и на-ходится в мраке её пустого поместья. – Он равнодушно отмахнулся от участия, проявленного Катри-ной. Лишь крепко стиснутые зубы выдавали его раздражение. – Томас получит своё мелочное отмще-ние.

Она кивнула, уже зная о сложившейся ситуации, но желая услышать, как он признает это. Сама она считала утончённое проявление осуждения со стороны Томаса по поводу того, как Сунь-Цзы разо-рвал помолвку с Изис Марик, вполне заслуженным. Ричард Дехейвер подал каждому из них по напитку, и она сделала из большого шарообразного бокала маленький глоток чистой маргариты, которую он сделал для неё. Раздробленный лёд с ароматом лайма приятно растаял на языке.

– Раздражение, – сказала она наконец. – Подобное твоему выбору Таурианского Конкордата на членство в Звёздной Лиге.

Она улыбнулась в ответ на неуверенный взгляд Сунь-Цзы.

– Ты ведь не надеялся, что я забуду об этом, не правда ли?

– Нет. Хотя на самом деле это звучит несколько субъективно со стороны той самой архонта Кат-рины, которая прямо заявила Первому Лорду, что не будет осуждать герцога Робинсона за то, что он действовал в интересах безопасности Федеративных Солнц. Джеймс Сандоваль всё ещё удерживает, сколько там, пять систем Синдиката?

– Три. Остатки Семнадцатого Авалонского гусарского полка приползли с Антина на прошлой неделе. – Катрина не сомневалась, что Сунь-Цзы уже знал об этом. Она мысленно наградила капел-ланца очком в этой маленькой игре. – Должна отметить, что ожидала от Теодора большего сопротив-ления в этой дискуссии. Он мог поставить меня в сложное положение.

Канцлер отхлебнул сливового вина, стакан уже вспотел от угнетающей жары, и поставил его обратно на стол, едва смочив губы. Катрина заметила, что, как и его отец до него, Сунь-Цзы отращивал длинные ногти на трёх крайних пальцах обеих рук. Сейчас он стучал окрашенными в чёрный цвет ног-тями по черепитчатой поверхности стола, обдумывая её слова.

– А зачем ему разжигать этот спор? – наконец спросил он. – Теодор занял восемь ваших миров, оккупировав Палец Льва. По всей видимости, вы не сможете помешать тому, что в конце концов он выбьет силы Сандоваля, но если он будет настаивать на выводе войск, то вы бы могли потребовать того же относительно Пальца.

Ну разумеется, подумала Катрина, раздражённая тем, что Курите удалось перехитрить её.

– Я упустила это, – признала она. – В настоящее время Теодор ведёт игру на более дальнюю пер-спективу, чем я.

– Теодор покидает пост Первого Лорда. Его время на сцене подходит к концу, поэтому, разуме-ется, он смотрит вперёд. Я уже носил эту мантию, по этой причине, если честно, мне не нужно идти ни на какие уступки.

– Но нужно мне, – сказала Катрина. – Именно это ты пытаешься сказать, не так ли, Сунь-Цзы?

– Я думаю, что сейчас у тебя есть более важные проблемы, чем беспокоиться по поводу того, что я способен сделать с моими периферийными союзниками. Да. – Он потянул за воротник, Катрина могла видеть, что это было сделано скорее из-за жары, чем от волнения. – У нас есть договорённость, которая вполне меня устраивает, Катрина. Я не вижу причин выходить за её рамки, для тебя в том чис-ле.

Хитрый крысомордый ублюдок капелланской шлюхи! Катрина выругалась про себя, с желанием вытянуться через стол и вырвать раздвоенный язык из его рта, а затем скормить обратно. Но насилие – это метод брата, напомнила она себе. Как правило, она могла достичь того же с помощью аргументов или угроз.

– Эту договорённость можно разорвать так же легко, как твою помолвку с Изис Марик, – ска-зала Катрина сквозь зубы. – Если ты проголосуешь против меня в пользу Томаса Марика или этого вы-скочки Мансдоттира, то я обещаю тебе, Сунь-Цзы, что никакой щит из государств Периферии не оста-новит объединённую мощь Федеративных Солнц и Лиранского Альянса, которые вернутся закончить то, что было начато во время четвёртой наследной войны.

Вот так. Настолько ясно, насколько она могла сказать.

– Я бы и не подумал голосовать против тебя, – сказал он осторожно, его лицо было скрыто под неподвижной маской нейтральности.

– Тогда я буду Первым Лордом. И с могуществом Звёздной Лиги за своей спиной я наконец смо-гу покончить с нападками со стороны брата.

Здесь у неё будет верный союзник, учитывая ненависть Сунь-Цзы к Виктору.

– У тебя могут возникнуть с этим проблемы, – сказал он. – Я имею в виду, с привлечением Сил Обороны Звёздной Лиги в гражданскую войну.

Катрина не считала это проблемой.

– Насколько я помню, канцлер, вам удалось немного больше. Ваше сомнительное использование Звёздной Лиги помогло вам начать войну за возвращение Сент-Ивского Компакта.

– Правда. Но тогда у меня было оправдание: Уланы «Чёрного Ветра» пересекли границу и попытались убить меня на Хустейнге. Что есть у вас?

– Дело не в том, что есть у меня. А в том, чего нет у Виктора. Или, по крайней мере, в том, что он упустил. Момент.

Катрина наслаждалась напитком, разгрызая несколько кусочков льда и раскатывая вкус лайма по нёбу.

– Виктор упустил свой шанс, увязнув в пространстве у Клинтона. Он мог ударить по Таркаду или Гесперу. Теперь же слишком поздно. Ещё до выборов нового Первого Лорда я официально пригла-шу Звёздную Лигу разрешить этот спор. Теодор поставит его на голосование, и фундамент будет зало-жен до того, как я займу кабинет.

Сунь-Цзы пристально смотрел на неё, в его нефритово-зелёных глазах отражались заинтересо-ванность и удивление.

– Опять-таки, это может оказаться для тебя более сложным, чем ты считаешь.

– Ты не будешь думать о том, чтобы противиться мне.

Это не было вопросом. Катрина хотела определённости относительно планов по поводу Виктора. У неё будет голос Сунь-Цзы, или же его голова.

Он покачал головой.

– Я не тот, по поводу кого тебе следует волноваться. В конце концов, я бы вряд ли стал проти-виться тебе, принимая во внимание последнюю жертву агрессии Виктора.

Холод, не имеющий никакого отношения к напитку, пробежал по телу Катрины. Сунь-Цзы что-то знал. Что-то, что ей не понравится. Она уставилась на него на какое-то мгновение, в ярости от того, что он смеет играться с ней.

– О чём ты говоришь?

– Лишь о том, что пока все ломали себе головы над тем, по какой цели Виктор может ударить в Лиранском Альянсе, его силы, по-видимому, использовали ложный манёвр, чтобы обойти провинцию Скай и весь Терранский Коридор. Вчера они снова появились. Его силы сопровождения ударили по Тиконову. Мои агенты на планете послали мне сообщение сразу же, как начались военные действия. Я полагаю, что официально эти новости достигнут вас завтра, до начала работы. Когда Виктор покинет эту планету, архонт, он воссоединится со своей ударной группировкой внутри Федеративных Солнц.

Сунь-Цзы с трудом сдерживал улыбку.

– Думаю, моя дорогая Катрина, что он на пути к Новому Авалону.

 

20

Колча, Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца,

11 ноября 3064 г.

Ракеты пронеслись, оставляя серые инверсные следы, взорвали землю и покрыли «Экстермина-тор» Рудольфа Шакова ливнем опаленной породы. Лазурная струя пушки-проектора частиц врезалась в левое бедро боевого меха, развернув его в сторону. Изогнувшись вправо, Шаков навёл визир прицела на несущегося «Уотчмена» 3-го Республиканского гвардейского полка. Он ударил по нему залпом из пусковой РДД, создавая широкую кайму огня и разрушения вниз по левому флангу. Легко бронирован-ная машина отказалась от своего опрометчивого решения и отступила к своим рубежам.

В отличие от гвардейского «Цезаря», который продолжал приближаться, после того как освеже-вал броню Шакова своим проектором частиц. Семидесятитонная модель была охотником, способным поглощать поражающее действие и отвечать убийственной огневой мощью. Имея в радиусе поражения гаусс-орудие и проектор частиц, а также импульсный лазер в довесок, этот мех был самой опасной ма-шиной, подкрадывающейся к позиции Шакова.

«Цезарь» разрядил свою гауссовку в колено «Экстерминатора», кромсая броню и пробивая пра-вую ногу насквозь, уничтожая нижний привод. Не отдавая себе отчёта в том, что его колено разбито, Шаков положил на него слишком много веса, когда боролся с импульсом от удара. Нога «Экстермина-тора» скривилась, выгнулась. Он прекратил сопротивление, смиряясь с падением и работая рычагами, чтобы сделать падение настолько лёгким, насколько возможно. Приземлившись на левое плечо меха, при ударе о суровую землю он потерял ещё больше брони, но оказался в состоянии опереться на руки, чтобы снова поднять мех вертикально.

Битва за Тиконов шла уже четвёртый день, и, несмотря на предсказания регента Ирелона, Шаков не был уверен в том, как она закончится. Виктор и другие командующие полков, принимая решение о первом ударе по Федеративным Солнцам, сделали несколько допущений, одно из которых заключалось в том, что при основании безопасного боевого плацдарма они могут рассчитывать на местную поддержку. Эта поддержка всё ещё была больше на словах, чем на деле. Их нападение быстро превратилась в гуманитарную миссию, во время которой Ирелон и генерал Киллсон упорно работали над тем, чтобы собрать всё, что можно, от сторонников принца Виктора, которые остались на Тиконове.

Но в независимости от того, где они оказывали поддержку, где-то ещё на планете силы, лояль-ные к Катерине, вновь брали своё. Оставалась приблизительно половина 1-го кадетского полка Ново-Авалонского Института Наук, а от ополчения Валексы, которое пыталось усилить 1-й кадетский полк в этой войне, и того меньше. Тиконов был важной планетой с хорошими ресурсами и мощной промыш-ленной базой. Катерина оставила Алгол, чтобы перебросить ещё и 15-й полк Денебской лёгкой кавале-рии, а теперь на планете был также и 3-й Республиканский полк.

– Вице-регент Шаков, – услышал он в своём наушнике голос с сильным акцентом, до того как смог встать на ноги. – Вы нуждаться помощь? Хай?

– Нет, – ответил он. – Аригато.

Его «Экстерминатор» был прикреплён к правому флангу войск принца, который был присоеди-нён к батальону Иностранного Легиона. Командир этого батальона был из Синдиката Драконов, и сло-во, означавшее «спасибо», было одним из немногих, которые Шаков знал. Из всего Иностранного Ле-гиона на своём фланге он больше всего предпочитал личный состав из Синдиката Драконов.

Проявляя осторожность к разбитому приводу, он поднял «Экстерминатор» обратно на ноги. Се-ребристое пятно от другого снаряда гауссовой пушки промчалось мимо, значительно промазав вправо. Как бы там ни было, Шаков всё равно дернулся от него.

– Продолжайте окружать, – приказал он, проверяя на своём дисплее примерную дислокацию своих и чужих.

Ошибки 1-го кадетского полка на Тиконове были довольно очевидны, и эти ошибки, возможно, однажды окажутся в текстах военной академии НАИН. Денебские аэрокосмические силы застали поло-вину кадетского крыла на земле, а после завоевания превосходства в воздухе, препятствовали воссоединению всего кадетского полка. Генерал Джонатан Санчез и весь его штаб были перемещены в горы, а без него всякое скоординированное управление развалилось.

Располагая лишь батальоном бронепехоты, кадеты НАИН встретили два батальона с поддержкой мехов. Когда они в месте назначения попытались соединиться с полной ротой боевых мехов и мобильной пехоты, то обнаружили, что Денебская лёгкая кавалерия уже была там и захватила сектор. Легко преодолев сопротивление, кавалерия не оставила после себя ничего, кроме разбитых машин и раненых воинов. 1-й кадетский полк и ополчение Валексы были вынуждены укрываться в любом городе или опорном пункте, которые были поблизости, но даже эта слабая хватка ослабевала в течение недель до прибытия экспедиционного корпуса Виктора.

Снятие осады с Колчи, одного из немногих городов, которые всё ещё держались во имя Викто-ра, требовало применения грубой силы. Придерживаясь ранее запланированной стратегии, пилоты комгвардии зачистили воздух. Затем смешанный батальон бронепехоты и мехов из войск принца пошёл вперёд, в то время как Иностранный Легион на правом фланге изогнулся, чтобы поймать в ловушку Республиканскую гвардию. Арктуранцы генерала Киллсон ударили по их основному лагерю, и гвардейскому батальону неоткуда было ждать помощи, он был зажат между атакующими силами и городом, который обороняли кадеты.

Не считая того, что Республиканцы нашли слабое звено в во всём остальном сильной цепи, по-слав копьё на проверку стыка, где молот Иностранного Легиона сгибался над наковальней войск прин-ца. К «Цезарю» присоединилась пара средних боемехов, и между гвардией и путём отхода стояли лишь «Экстерминатор» Шакова и «Дайкю» тю-са Барнетта.

– «Цезарь» – это проблема, вице-регент Шаков, – сказал Барнетт, прерывая трансляцию, так как проектор частиц прошёлся по боку «Дайкю». Под серебристым огнём броня опала на землю.

– Он был бы меньшей проблемой, если бы Первый кадетский вышел из Колчи и помог нам, – сказал Шаков, проковыляв на своём мехе несколько шагов вперёд. – Если бы они ударили по гвардии сзади прямо сейчас, мы бы били по Республиканцам с трёх сторон, и они бы дрогнули.

Новый голос послышался из громкоговорителя, встроенного в нейрошлем Шакова.

– Ну, они не сделают этого.

Регент Ирелон, по-видимому, следил за разговором. Вернувшись к активной службе, Ирелон в своём «Крокетте» возглавлял центр войск принца, которые наступали на Республиканскую гвардию.

– Пока здесь нет принца Виктора, они будут сидеть внутри до тех пор, пока их или спасут, или разобьют. Какие бы там у тебя ни были проблемы, Шаков, займись ими.

– Понял, – ответил Шаков. Его ракеты раздробили ещё больше брони на левой ноге «Цезаря», но этого было недостаточно. Даже если добавить проектор частиц тю-са Барнетта и автоматическую пуш-ку, рано или поздно гаусс-пушка «Цезаря» пожнёт свою смертельную жатву.

Скорее рано, поскольку ещё одно металлическое пятно чуть не оторвало правую руку «Дайкю». Малиновое копьё лазера «Уотчмена» вонзилось за ним, отрезая конечность от плеча. Культя дико вы-орачивалась вокруг, мощный верхний привод был не в силах справиться с уменьшенной нагрузкой. Несколько тягучих миомерных мускулов всё ещё были прикреплены к плечу и извивались вокруг, словно серебристые угри.

– Тю-са, отступай, сейчас же! – сказал Шаков. – Не спорь. Дай мне две сотни метров.

Глядяя на верхнюю левую границу своего поля зрения, Шаков быстро поморгал по предустанов-ленным каналам, выбирая свою приоритетную командную частоту связи с Иностранным Легионом. Технология оптической стимуляции, встроенная в нейрошлем, активировалась взглядом и просто пере-считывала мигания. Недавно разработанная КомСтаром, ТОС позволяла осуществлять связь без участия рук. И это была не единственная новая технология, недавно установленная в его «Экстерминаторе».

– Иностранный Легион, – обратился он, – это приказ Дельта семь. Выходите из боя. Все подраз-деления выходите из боя и отступайте.

Как Шаков заметил по движению значков на своем дисплее, они уже двигались.

– Отойдите на полкилометра на северо-северо-восток и затем ударьте по гвардии всем, чем смо-жете. Чемпион-один, – добавил он, зная, что Ирелон будет слушать их, – мы передвигаем молот ближе к Колче.

Бросив окружающий Легион по более широкой дуге и приказав Барнетту отступить, Шаков рас-положил себя в стыке между двумя соединениями. Переключаясь на медленный обратный ход с хромо-той, не в состоянии поддерживать быстрое отступление, он приглашал «Цезаря» вперёд.

Преследуя жертву и не опасаясь ракетной установки «Экстерминатора», гвардейский мех после-довал за ним. «Цезарь» и «Уотчмен» двигались группой. Ещё один сообщник «Цезаря», «Вулкан» VL-5S вышел из-под укрытия узкой посадки кизила и тоже подключился к атаке. Огонь лазера и автомати-ческого орудия меньшего боемеха гвардии ударил по «Экстерминатору», посылая смертоносный свет в раненую машину. «Цезарь» хлестал по груди Шакова рукотворной молнией, пробивая остатки брони, определённо приберегая гаусс-орудие для coup de grace .

Шаков пытался досчитать до тридцати, чтобы гвардейцы полностью вошли в бой. Автоматиче-ское орудие «Вулкана» вгрызлось в его плечо восьмидесятимиллиметровыми снарядами. «Уотчмен» ужалил малиновым копьём, прочерчивая болезненный красный рубец через правый бок. Двадцать… двадцать один… двадцать два… Снаряд гаусса отскочил от левого бока, разрушая броню с противным хрустом, который эхом отозвался через корпус «Экстерминатора» и прогрохотал в кабине.

Двадцать пять. Достаточно близко.

– Иностранный Легион, бей их!

Повернув тумблер в обратную сторону, Шаков изменил движение «Экстерминатора», переклю-чаясь с заднего хода на прихрамывающий бег вперёд. Он ударил ракетами мимо «Вулкана», осыпая ими голову и плечи «Цезаря». По крайней мере одна боеголовка ударила рядом с клиновидной кабиной, разбивая щит из армированного стекла и, надо надеяться, пугая мехвоина противника. Затем, нажимая на гашетки лазеров, он раскрыл ещё один сюрприз, который заключался в модернизации лазеров среднего радиуса действия на модели повышенной дистанции. С дальностью, почти такой же хорошей, как у большого лазера «Уотчмена», он выстрелил рубиновыми кинжалами по рукам и груди «Цезаря». Броня расплавилась и потекла оранжевыми потоками.

«Дайкю» тю-са Барнета быстро двигался обратно, обстреливая «Вулкан» из оставшегося восьми-десятимиллиметровго ультра-автоматического орудия «Император» и сдирая броню проектором час-тиц. Оставляя ему два боемеха среднего класса, Шаков включил свои прыжковые двигатели, направляя плазму из реактора в камеры маневренного реактивного двигателя. «Экстерминатор» подскочил в воз-дух на огненных струях, по дуге пролетая над «Уотчменом». Поворачивая правый маневренный двига-тель, Шаков сместил свой мех влево от «Цезаря», опуская «Экстерминатор» поближе к нему, но доста-точно далеко, чтобы поперечный выстрел из проектора частиц «Цезаря» был невозможен.

Гауссовка причинила ощутимый вред, сделав квадратную вмятину в груди «Экстерминатора». Поскольку брони оставалось мало, железоникелевый снаряд истратил большую часть силы своего уда-ра на пенно-титановый скелет и физический щит, окружающий термоядерный реактор. Опорные стойки искривились и расшатались. Отходящее тепло от двигателя просочилось в основной корпус, устремляясь вверх к полу кабины. Практически сразу обильный пот смочил обнажённую кожу Шакова.

Зная о предстоящем нарушении допустимых норм накопления тепла, он сделал полный залп из четырёх лазеров. Рубиновые скальпели врезались глубоко в левый бок «Цезаря», пользуясь ранее полу-ченными повреждениями и накачивая в полость туловища мегаджоули энергии. Полурасплавленные гауссовые снаряды посыпались из раны, отскакивая от левой ноги «Цезаря» с глухим отзвуком, засыпая ими поверхность, как будто бы мех с птицеподобными ногами решил выложить гнездо устрашающими яйцами.

Выкручивая рычаг управления и работая дроссельными педалями с опытной эффективностью, Шаков по компактной дуге хромающей походкой развернул «Экстерминатор» к тыльной стороне «Це-заря». Машина противника развернулась вместе с ним, но недостаточно быстро, чтобы воспользоваться проектором частиц, что оставляло доступным лишь один импульсный лазер, установленный на её левой руке. Изумрудный свет ярко вспыхнул и вонзился в разрушенную грудь «Экстерминатора», разрушая ещё больше оболочки реактора и взрывая пару охлаждающих радиаторов.

Жар подпрыгнул прямо к красной отметке. Сигналы тревоги возопили, Шаков ударил по кнопке отмены аварийного выключения, дыша с трудом, поскольку опаленный воздух вбивал гвозди в его лёгкие. Вся битва сжалась до этой схватки – его «Экстерминатор» боролся с гвардейским «Цезарем», удерживая закрытой брешь, через которую республиканцы могли разделить союзнические войска и удержать осаду Колчи. Перекрестие его прицела периодически мигало и прыгало из стороны в сторону, находясь под воздействием электроники, сбитой с толку жарой. Он переместил его влево, приблизительно устанавливая по центру «Цезаря». Опасаясь самовозгорания боекомплекта ракетной установки, Шаков отключил один из четырёх лазеров и ударил со всей мощью, которая осталась в его распоряжении.

Этого было достаточно. Один лазер пробился сквозь остатки левого бока «Цезаря», рассеивая разрушительную энергию по полости туловища. Распорки скелета смягчились, деформировались и со-гнулись, а нога въехала вверх в туловище и раздробила громоздкую обшивку реактора. Золотистый огонь ярко вспыхнул глубоко в ране, но затем почти так же быстро погас, когда гвардейский мехвоин включил демпфирующие поля и задушил термоядерную реакцию. «Цезарь» опрокинулся, семьдесят тонн побежденной массы развалились по земле.

Хладожилет был холоден и прилипал к горячей коже Шакова, который, ловя ртом воздух, через щит из армированного стекла осмотрел близлежащее пространство. Барнетт стоял над двумя павшими боемехами, его «Дайкю» теперь не хватало обеих рук, и он уже был не в состоянии оказывать сопро-тивление гвардии. К счастью, в этом не будет необходимости. 3-й республиканский полк начал движе-ние в их направлении лишь затем, чтобы обнаружить, что они раздавлены между наступающими вой-сками принца и Иностранным Легионом, который вернулся обратно с удвоенным воздаянием и смял левый фланг гвардии.

И, согласно новым значкам, указанным на его шлемном индикаторе, казалось, что по крайней мере один смешанный батальон 1-го кадетского полка, который прятался в Колче, вышел наружу из города, самостоятельно охотясь за несколькими республиканцами из арьергарда 3-го гвардейского полка.

Два копья АВВП поднялись из-за городских зданий, яростно атакуя с бреющего полёта и убеж-дая гвардейцев, что они больше не хотят продолжения этой битвы. Поодиночке и парами, а затем и копьями, Третий республиканский полк развернулся и пустился в бегство, покидая зону поражения и оставляя Колчу победителям.

– Что думаешь, Рудольф? – Ирелон не казался полностью довольным победой.

Когда температура «Экстерминатора» опустилась обратно к безопасным пределам, пот остыл на теле Шакова, и оно покрылось гусиной кожей. Он не мог не чувствовать ликования от того, что всё ещё был на ногах. Он тяжело сглотнул, привнеся немного влаги в высохшее горло, и, моргнув, переключился на открытый канал.

– Я думаю, нам следует убедить оставшихся кадетов выйти из Колчи и отправиться в округ Хе-росома. Возможно, в горах мы сможем спасти командный батальон Первого полка.

В поддержку этой идеи послышалось больше чем несколько одобрительных возгласов.

Голос Ирелона приобрёл твёрдые отрывистые оттенки, что означало, что он перешёл на приват-ный канал.

– Тот маленький батальон и есть то, что осталось от Первого кадетского. Во всяком случае, все механизированные единицы, которые пережили осаду. Что ты скажешь теперь?

Ликованию Шакова пришёл конец, поскольку он насчитал семь мехов и полдюжины бронема-шин, плюс восемь АВВП. Всё, что осталось от упоминавшихся четырёх рот.

– Я думаю, – начал он, а затем остановился, чтобы переключиться на приватную частоту с Ире-лоном. – Я думаю, нам лучше надеяться, что Шестой уланский полк доберётся сюда с Торина немного быстрее, и что Виктор также скоро здесь появится. Потому что если Катерина бросит на нас что-то ещё прямо сейчас, то того, что мы имеем на Тиконове, никогда не будет достаточно.

 

21

Дормут, Марик,

Содружество Марик,

Лига Свободных Миров,

14 ноября 3064 г.

Кивнув Дехейверу, чтобы тот оставался снаружи, Катрина вошла впереди Гэвина Доу в одну из небольших конференц-комнат, разбросанных по дворцу Марика. Стена из армированного стекла отде-ляла комнату от коридора, а пространство казалось холодным и стерильно чистым, не было похоже, что комнату использовали часто. Доу уселся в кресло с низкой спинкой у одного конца стола из красного дерева.

Катрина осталась стоять.

– Если вы здесь для того, чтобы заблокировать принятие «Слова Блейка» в Звёздную Лигу, ре-гент Доу, то лишь тратите время. Теодор и Томас оба обозначили своё намерение допустить его, и у ме-ня нет откровенных причин противиться им. Даже если бы они у меня были, я не хочу проблем с Тома-сом Мариком так близко к выборам Первого Лорда.

Доу медленно кивнул, его жёлто-зелёные глаза были острыми и немигающими, как у кота.

– Я ценю вашу откровенность, архонт, но я знаю, что голосование не сорвать. На самом деле я здесь, чтобы помочь вам.

Катрина безмолствовала некоторое время, обдумывая, что у него на уме.

– Это основывается на очень большом предположении, регент. Что я нуждаюсь в вашей помо-щи. – Она мельком взглянула на Дехейвера, который смотрел сквозь окно. Они вдвоём проработали стратегию выборов очень тщательно. – При пяти голосующих членах, я нуждаюсь лишь в трёх, чтобы стать Первым Лордом. У меня есть гарантии поддержки от одного из членов и сильные связи со вто-рым, что делает сопротивление против меня затруднительным. Что вы могли бы предложить мне?

Доу улыбнулся.

– Расальхаг, – сказал он.

Катрина была потрясена.

– Вы говорите, что можете…

– Обеспечить голос Кристиана Мансдоттира, – закончил Доу за неё. – Прошлогодняя агрессия клана Призрачного Медведя совершенно справедливо заставила его озаботиться независимостью его республики. Он наиболее заинтересован в поддержании доброго отношения комгвардии.

Катрина снова взглянула в сторону Дехейвера, вдруг пожалев, что не пригласила его в эту ком-нату. Внимательно смотря на неё, он сделал практически незаметный кивок, сопровождающийся серь-ёзной улыбкой. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что он знает, о чём они разговаривали с Доу. Она не могла понять как, если только он не умел читать по губам. Она завуалировала своё удивле-ние тем, что подошла к ближайшему к Доу углу стола и присела.

– С поддержкой Мансдоттира, – продолжал Доу, – вы могли бы потерять любого из поддержи-вающих вас и всё равно быть избранной Первым Лордом. А если вы сумеете удержать все три голоса, то появляется реальная возможность, что Теодор Курита также отдаст вам и свой, чтобы сохранить ли-цо. Это позволит вам быть избранной единогласно.

Что будет смотреться хорошо три года спустя, когда Катрина сделает шаг, чтобы обеспечить себе место Первого Лорда навечно. В конце концов, Гэвин Доу на самом деле имел что-то, что её интере-совало.

– Что вы хотите за это, Гэвин? – спросила она.

– Я бы хотел, чтобы вы предложили резолюцию сделать КомСтар голосующим членом Совета. – Он взглянул на Дэхейвера. – Вы снова хотели бы проконсультироваться с вашим советником по разведке?

Представляя Доу свою собственную версию немигающего кошачьего взгляда, она не сводила с него глаз.

– Что вы предлагаете, Гэвин?

– Вы делаете это после принятия «Слова Блейка» в Звёздную Лигу, но до окончательного избра-ния Первого Лорда. Вы заинтересованы в балансе сил и справедливости среди членов Совета. Я поднимусь и приму выдвижение, но попрошу, чтобы нас взяли на полный испытательный срок, дабы соответствовать статусу «Слова Блейка».

Она кивнула.

– Что подыгрывает Томасу Марику, который не сможет оглашать возражений по поводу такого справедливого плана. Теодор проголосует за вас, надеясь компенсировать присоединение «Слова Блей-ка» к голосующему блоку Марика. Голос Мансдоттира у вас уже есть.

Доу медленно кивнул.

– И мы могли бы меньше заботиться о том, что скажет Сунь-Цзы. Он непредсказуем, поэтому я всегда пытаюсь в своих планах не принимать его в расчёт.

Было ли это завуалированное предупреждение относительно её собственных надежд на капел-ланского канцлера? Как высокопоставленный член КомСтара, Доу мог знать что-то, чего не знала она. Или он мог просто пытаться посеять сомнения, чтобы продвинуть своё предложение.

– Вы пришли очень хорошо подготовленным.

– Я однажды говорил вам, архонт, что придёт время, когда вы можете принять мою помощь. Ис-ходя из того, как прошёл тот разговор, я знал, что мне придётся выполнить более убедительную работу, чтобы привлечь ваше внимание на этот раз.

Катрина хорошо помнила это. Разговор происходил по гиперимпульсной передаче в реальном времени, хотя она отсоединилась до его завершения. Она знала, что готовность Доу к альянсу можно было использовать против него, пока она держала его вне расчётов. Она разгладила один рукав своего платья, затем уверенно сложила руки перед собой на холодную гладкую поверхность стола.

– Что же, вы в достаточной мере привлекли моё внимание, регент. И ваше предложение подстраховать… интригующе.

Гэвин Доу вспыхнул до самого седого вдовьего пика. Его внешность была действительно не-обыкновенной, хотя обычно Катрина смотрела дальше подобных суеверий на более важные, опасные, черты.

– Давайте не играть на этот раз в игры, Катрина. – Он удерживал свой тон разговорным, но в его хищном взгляде нельзя было ошибиться. – Я предлагаю всё, что вам нужно, и даже больше. Соглашайтесь на сделку.

– А если нет? – спросила она.

Он вытянул маленький ноутпьютер из кармана, плавно положил его на стол между ними.

– Тогда вы проиграете, – сказал он. – Я решу свои дела в другом месте, а вы можете беспокоить-ся о том, кто из лидеров будет слушать меня. И я просто сотру сообщение, которое пришло этим утром, и которое я собирался предоставить вам в качестве подарка.

Если Доу выкладывал это на стол сейчас, буквально и фигурально, значит, это было его послед-нее – самое последнее – предложение. И он на самом деле верил, что это сообщение имело для неё цен-ность. Катрина пыталась не выглядеть слишком заинтересованной, когда кивала на ноутпьютер.

– Что это?

– Кое-что, что вы посчитаете очень интересным. Это пришло из Синдиката Драконов. Я пола-гаю, ваши агенты пытались раскрыть причину за недавним отсутствием сигналов из пространства Синдиката?

– Возможно, – сказала Катрина. У неё чесались руки схватить устройство и прочитать содержи-мое, но она держала их крепко сложенными перед собой. Какое преимущество эти новости дадут ей над Теодором Курита? – вы утверждаете, что знаете ответ?

– Это и многое другое, архонт. Это и многое другое. Если мы договорились.

Гэвин Доу пристально смотрел на неё, его глаза отвлеклись лишь однажды, чтобы посмотреть на лицо Дехейвера за стеной армированного стекла. Катрина смотрела на него спокойно, убеждаясь, что Доу понимает, что любое решение исходит лишь от неё самой. Её выбор. Она медленно кивнула, и по-тянулась за посланием.

– Давайте посмотрим, что у вас есть, – сказала она. – А затем лучше подготовимся к голосова-нию.

– И оно принято, – сказал Теодор Курита, завершая голосование. – Пусть в протокол занесут, что КомСтар принят в качестве полноправного члена Звёздной Лиги единогласным решением. По прошествии односрочного испытательного периода ему будут предоставлены полные права голосования.

Аплодисменты в честь нового статуса КомСтара звучали над Советом громче и дольше, чем в честь аналогичного возвышения «Слова Блейка». Несколько человек на галёрке встали в знак поддерж-ки этого решения, ликуя. Хотя это была равно такая же её победа, как и победа Доу, Катрина встретила аплодисменты с холодным равнодушием. Она смотрела, как Теодор вернулся на своё место, проклиная его за безжалостную эффективность Синдиката в умении удерживать в секрете такие новости. Если бы эта информация была у неё в распоряжении на месяц, на неделю – на день! – раньше, сколько бы она могла принести ей сверх сильного личного удовлетворения.

Но даже оно должно было подождать. Задержавшись для выяснения у Гэвина Доу более подроб-ных сведений, а затем проведя краткое обсуждение с Ричардом Дехейвером, у Катрины едва осталось достаточно времени, чтобы поспешно вернуться в бальный зал дворца на последнюю сессию Совета. Увидев Виктора уже сидящим на галёрке, она остановилась, чтобы кивнуть в его направлении, и была рада тому, что он нахмурился в замешательстве. Нонди Штайнер также выглядела недовольной, что Катрина потрудилась заметить Виктора, но она проигнорировала её вопросительные взгляды.

Сдержанный Гэвин Доу встал, гася аплодисменты.

– От лица примаса Шарилар Мори, Первого Круга и всего КомСтара, мы принимаем этот благо-родный поступок. Наши благодарности архонт-принцессе Катрине Штайнер-Дэвион за обращение к Совету от нашего имени.

– Да, да, – сказал со своего места Сунь-Цзы, нарушая формальный протокол. Сегодня он делил стол только с Наоми Центреллой, и казалось, что отсутствие его тётки сняло с него все ограничения условностей. Или вежливости. – Я уверен, что мы все бы получили удовольствие, услышав о вашем долге перед архонт-прицессой. Возможно, вы могли бы представить всем нам отчёт на эту тему.

Уязвлённый как председатель и представитель КомСтара, Доу застыл в замешательстве, времен-но утратив дар речи. Как ни удивительно, на его защиту поднялся Томас Марик, поддержанный кивком Теодора.

– Канцлер Ляо, к вам не обращались за комментариями, и они нарушают порядок. Если вы чем-то недовольны, то нужно было озвучить это до голосования.

Когда Томас сел обратно, поднялась Катрина, в душе распекая себя за то, что позволила старше-му политику ответить на неподобающее замечание Сунь-Цзы. Ей следовало опередить его, но сейчас было лучше двигаться дальше.

– Что касается голосования, Первый Лорд Курита, я бы хотела услышать о нашем завершающем вопросе повестки дня.

Сунь-Цзы также встал. На нём была красная мантия из тёмной парчи с золотыми драконами, преследующими друг друга, по бокам и китайским зодиакальным кругом, украшающим спину. С зелё-ными глазами и жестоким ртом, он выглядел истинно по-капеллански.

– У вас есть другое предложение? – издевательски произнёс он. – Возможно, нам следует про-длить заседание Совета ещё на день.

– Я говорила о нашем последнем деле по поводу избрания нового Первого Лорда, – ледяным то-ном сказала Катрина, находясь на полпути к подиуму выступающего. – Если вы обуздаете своё нетер-пение, Сунь-Цзы, мы не станем задерживать вас дольше, чем следует.

– Не считая того, что нас и так уже задержали здесь слишком долго, и никакие предстоящие се-годня к решению дела меня и мою родину не касаются. Поэтому, если вы простите меня, Катрина, я бы хотел заняться возвращением в своё государство. – Сунь-Цзы отодвинул кресло тыльной стороной ног, затем сделал шаг в сторону и протянул руку Наоми Центрелле.

– Канцлер Ляо, наша официальная повестка ещё не завершена, – вмешался в разговор Теодор Курита, пользуясь своим правом Первого Лорда. – Требуется, чтобы вы находились на каждом откры-том голосовании.

Наоми Центрелла положила свою руку на руку Сунь-Цзы. Катрина не была уверена, пыталась ли та вернуть его обратно на место или же хотела подняться вместе с ним.

– Требуется, чтобы я голосовал своевременно, – сказал Сунь-Цзы. – Поэтому, я упрощу задачу для вас всех. По поводу избрания Первого Лорда, в независимости от выставленных кандидатов и аргументации… – его непроницаемый взгляд медленно прошёлся по всем другим восьми столам, – Капелланская Конфедерация полностью и безоговорочно… воздерживается.

В последовавшей тишине он, коротко и с насмешкой, сделал полупоклон в сторону Теодора Ку-рита.

– Я полагаю, на этом заинтересованность Капелланской Конфедерации в текущем Совете закан-чиваются.

Подлый, вероломный змей! Катрине хотелось закричать, но она просто продолжала идти, мимо столов Кофедерации и КомСтара, представляя многие вещи, которые она сделает с Сунь-Цзы, когда её войска выволокут его с Сиана. Затем, заняв стол выступающего, она поняла, что он действовал в пол-ном соответствии с буквой данного ей обещания. Он никак не противился ей, но, воздерживаясь, воз-вращал себе независимость.

Она схватилась за кафедру дрожащими руками, наблюдая, как Наоми Центрелла приняла руку Сунь-Цзы, и парочка надменной походкой покинула бальный зал. Маленькая делегация Таурианского Конкордата оставалась за своим столом, хотя Гровер Шарплен украдкой посматривал то на удаляю-щуюся пару, то на Теодора, явно пытаясь решить, следует ли ему последовать за своими союзниками. Он решил остаться, ожидая, кто отреагирует на уход Сунь-Цзы.

Это должна была быть она. И в тот самый момент Катрина также поняла, что поступок Сунь-Цзы ничего не менял в общей картине. Между прочим, он почти обеспечил ей место Первого Лорда. Воздержавшись, он оставил Совет разделённым на четырёх голосующих членов. Для избрания всё так же были необходимы три голоса, но теперь наихудшей ситуацией была бы ничья, два «за» и два «против». В таком случае у Гэвина Доу был решающий голос.

И Доу был должен его ей.

– Первый Лорд Курита, – сказала она, коротким кивком получив положительный ответ на своё прошение о выступлении. – Если канцлер не видит выгод для своего народа в исполнении нашей са-мой большой обязанности и привилегии участия в голосовании за вашего правопреемника, мы, ко-нечно, не можем его принуждать. Мы лишь можем двигаться вперёд в данном деле, и из прогрессивных соображений я бы хотела обратиться к этому Совету.

Это была не совсем та вступительная речь, которой бы она хотела для своей избирательной кам-пании, но, в конце концов, такая тоже сойдёт. Всегда являясь миротворцем, Катрина сейчас подни-мется выше мелочности Сунь-Цзы и доведёт до конца эту конференцию Звёздной Лиги в соответствие со своими насущными интересами и интересами своих двух государств.

– Я надеялась, что в этом году наш Совет не будет омрачён такими мелкими осложнениями, рав-но как я сильно надеялась прийти сюда с мыслями, направленными исключительно на благо всей Внутренней Сферы в целом. Из-за того, что мой брат поднял против меня оружие, эта надежда осталась неосуществлённой.

– Тем не менее, именно к нему вы можете мне помочь обратиться. Мир приносит благо всем, что каждый из нас так хорошо помнит с тех нескольких золотых лет после завершения вторжения кланов. Мир, который пришёл к такому неожиданному и шокирующему концу, когда мой брат, Артур, был убит. Виктор с тех пор обвинил меня во многих вещах, но на самом деле эти фальшивые обвинения были ничем иным, как попыткой удержать меня от движения в сторону мира. – Она тяжело сглотнула, как будто память об Артуре всё ещё причиняла ей боль.

– Мой брат – воин, и это не страшно. Нам нужны воины, когда угрожает враг. Однако создавать врага, когда его не существует, не только глупо, это опасно для нас всех. Это мы также наблюдали в ходе аннексии Синдикатом региона Пальца Льва и злополучной военной операции герцога Робинсона против Дома Курита. – Она уважительно кивнула Теодору Курита, признавая несправедливость и де-лая для него более трудным использовать данный инцидент против неё позже.

Чего он может даже и не попытаться, принимая во внимание распределение оставшихся голосов и тщетность противления ей теперь.

– Поэтому я прошу вас о помощи, – сказала она, – хотя не солдатами и не боевой техникой. Я бы предпочла, чтобы ничьи жизни больше не подвергались опасности. Я прошу вас подумать о том, в ка-ком виде мы хотим, чтобы Внутренняя Сфера, Периферия, и, да, даже кланы, видели нашу новую Звёздную Лигу. Я прошу вас поддержать меня в качестве Первого Лорда. Не ради военной мощи, от которой мой брат однажды отказался, – в этом, я считаю, он был превосходен, даже если в конечном итоге и ошибался. Я прошу политического мандата, который надеюсь использовать, чтобы усадить Виктора за стол переговоров, положить конец его обидам справедливым путём и возвратить мир и про-цветание всем нам.

Она изобразила вздох облегчения и вытянула руки по направлению к аудитории, скромно смотря вниз.

– Я прошу вас всех помнить, что то, чего я всегда добивалась, – лучшее для всех нас. Мир.

Тишина последовала за её обращением, и она ждала уже слишком долго, пока встал принц-регент Свободной Республики Расальхаг. Кристиан Мансдоттир приветствовал её сжатой ладонью, прижатой к груди.

– Я поддержу Катрину Штайнер-Дэвион и прошу, чтобы мы поставили её кандидатуру на офи-циальное голосование, – сказал он.

Победа. Катрина взглянула на Теодора, увидела выражение фиаско, пробежавшее по его лицу. Она также услышала гул голосов на галёрке, и подумала, как её брат воспримет поворот общественного мнения против него. Единственное, что она не приняла во внимание, это то, что галёрка была не за неё, а за него.

– Возражение по процедуре, – выкрикнул Виктор.

Самодовольное выражение Катрины поблекло, когда она посмотрела за столы, на галёрку. Она увидела, что её брат горделиво продвигался вперёд короткими, уверенными шагами. Слишком поздно, уверяла она себя. Процедура голосования была начата. Виктор ничего не мог сделать.

Не на этот раз.

 

22

Королевский Дворец,

Дормут, Марик,

Содружество Марик, Лига Свободных Миров,

14 ноября 3064 г.

Виктор остановился на почтительной дистанции от восьмиугольника столов, вызывающе глядя на Катерину, которая определённо не собиралась уступать кафедру без боя. Её уверенность ослабла лишь на мгновение, искра сомнения исчезла так же быстро, как и появилась. Её ледяные голубые глаза смотрели сейчас сквозь него взглядом василиска . Затем его сестра, как ни странно, улыбнулась. Уверенно. Надменно. Катерина на самом деле думала, что на этот раз обладала победным раскладом. Виктор знал, что она действительно могла им обладать.

Но не рассчитывала, что он планировал раздать ей следующую карту снизу колоды.

– Я бы хотел обратиться к Совету, – сказал он, поворачиваясь к Теодору Курита. Первый Лорд нахмурился, разрываясь между протоколом и возможностью ухватиться за спасительную соломинку, предлагаемую Виктором.

– Первый Лорд, перед нами стоит голосование, которое никоим образом не касается этого чело-века, – отрезала Катерина до того, как Теодор успел заговорить. – Его присутствие на галёрке было приемлемо в интересах построения отношений для будущих переговоров, но его вмешательство сюда, сейчас, выставляет на посмешище нашу деятельность.

– Вопрос нарушения процедуры может быть поднят в любое время, чтобы опровергнуть невер-ные факты, – сказал Виктор.

– Не внешней стороной, – возразила Катерина. – Голосование за Первого Лорда – это внут-реннее дело Совета. У тебя здесь нет положения, Виктор.

– У меня есть поручитель.

– Кто? – Катерина бросила ледяной взгляд на Курита. – Теодор? Вряд ли объективно, принимая во внимание ваши прошлые отношения и, как это сказать, личные связи?

Она улыбнулась с фальшивой сердечностью завуалированному упоминанию Оми.

– Если мы позволим тебе врываться к нам сейчас, что удержит любого из нас от выставления собственных процессий свидетелей и от превращения этого совета в зал суда?

Виктор улыбнулся и наградил её взглядом, полным жалости.

– У нас будет время в зале суда достаточно скоро, Катерина. Я обещаю тебе это. Но в данном случае ты не можешь приводить в качестве довода конфликт интересов. Первый Лорд Курита не мой поручитель.

Это заставило её замереть. Она очевидно даже не рассматривала возможности, что Виктор прие-хал на конференцию по чьей-либо ещё протекции, кроме Теодора.

– Тогда кто он? – спросила она.

Томас Марик поднялся.

– Я, Катрина. Я обещал Виктору свою поддержку, если ему придётся встать на защиту своих действий. – Он посмотрел на Теодора.

– И это обещание всё ещё действительно, – сказал он.

Теодор кивнул со своего места.

– Совет выслушает Виктора Штайнера-Дэвиона.

Катерина вцепилась в кафедру, пока Виктор прокладывал себе путь вокруг столов, как будто физического обладания трибуной было бы достаточно, чтобы не дать ему говорить. Он проигнорировал пытливый взгляд Гэвина Доу, и не мог не пожелать, чтобы здесь был Анастасий Фохт.

Его сестра наконец-то уступила кафедру, когда он был всего лишь в трёх шагах, но сначала вста-ла непосредственно на его пути, задерживая его на минуту.

– Чего ты, думаешь, сможешь добиться здесь, Виктор? – спросила он резким шёпотом. – Что ты надеешься доказать?

– Мне ничего не нужно доказывать, – невозмутимо ответил он. – Вреда от обвинений достаточ-но. Болезненный урок, который я усвоил от тебя, насколько помнится.

– Ты не знаешь, что такое боль. – С высоты своего большего роста она смотрела на него, не скрывая презрения. – Но, думаю, узнаешь.

Она отступила в сторону, уступая кафедру и возвращаясь на своё место.

Виктор взглядом провожал её величавое отступление. Пусть угрожает, подумал он. Что бы она ни планировала, он подготовится к этому позже. А сейчас настало время положить конец, раз и навсе-гда, дальнейшим амбициям Катерины.

– Катерина пыталась объяснить вам мои взгляды и мои действия, – начал он. – Раз уж она открыла эту дверь, я полагаю, что мой долг перед этим Советом состоит в том, чтобы исправить её ошибочные представления.

– Для протокола, позвольте мне напомнить этому Совету, что я не стремился к гражданской войне после того, как моя сестра узурпировала трон Лиранского Альянса. Я не противился ей, когда она украла Федеративные Солнца у моего регента, Ивонны Дэвион. Я строил новую жизнь, вдали от власти, о которой, как утверждает сестра, я тоскую, там, где я намеревался жить в мире. В течение двенадцати очень коротких месяцев.

Виктор сделал вдох, чтобы успокоиться.

– Насколько мне известно, я никогда ложно ни в чём не обвинял Катерину. То, что она злоупот-ребила своим положением, чтобы управлять планетами и событиями, очевидно само по себе. Что каса-ется моих слов о насилии к её собственной семье, если она или кто-то принял их в отношении трагиче-ской смерти нашего брата, Артура Штайнера-Дэвиона, то это ошибка. Я откровенно признаю, что не знаю, кто убил Артура.

Он увидел волну удивления, прошедшую по галёрке, и даже Томас Марик не мог полностью скрыть своего удивления от слов Виктора. Катерина, однако, сжалась в ожидании удара, который, как она знала, приближался.

– Но я действительно знаю, – сказал Виктор, – кто стоял за убийством нашей матери. И я не могу стоять в стороне, в то время как этот Совет выбирает на свой наивысший, наиболее уважаемый пост женщину, на руках которой находится кровь её собственной матери.

Катерина вскочила на ноги.

– Это возмутительно! – завопила она, но её протест лишь утонул в криках негодования, разра-зившихся на галёрке, и в призывах Теодора Курита к порядку.

Томас Марик стал тем, кто наконец взял комнату под контроль, поднявшись на ноги и подавая галёрке знаки замолчать.

– Пожалуйста, пожалуйста, – его лицо было таким же негодующим, как и у Катрины. – Виктор Дэвион, вы не можете предъявлять такие обвинения перед Советом без подтверждения. Какие доказа-тельства вы предлагаете по этим обвинениям?

Виктор покачал головой.

– Ничего сверх того, что предлагает Катерина по своим беспочвенным обвинениям против ме-ня. Но я не выдвигаю формальных обвинений против неё, Томас. Пока нет. Я просто отказываюсь принимать картину, которой меня хотела бы описать Катерина. – Он вытянул одну руку. – Не поймите меня неправильно, совет правителей Внутренней Сферы. Я собираю свидетельства. У меня есть достаточно для того, чтобы убедить, но не для того, чтобы осудить.

Теодор медленно поднялся на ноги, доводя число людей, стоящих у разных столов, до четырёх.

– Если вы не просите собрание рассмотреть дело, Виктор, то чего вы у нас просите?

– Просто чтобы вы осторожно обдумали возможное принятие одной из сторон в этой граждан-ской войне, и очень осторожно следили за тем, как вы поступаете. Я прошу, чтобы вы приняли во вни-мание то, что вы знаете как о моей сестре, так и обо мне. Вспомните о политических сделках, которые она заключала за закрытыми дверьми, манипуляциях, свидетелями которых вы были лично, и подумай-те о той цене, которую вам персонально придётся заплатить, поддерживая её или кого-либо, кто связан с ней. Спросите себя, тот ли это человек, которого вы на самом деле хотите видеть своим Первым Лор-дом?

Теодор Курита переводил взгляд с одного Штайнера-Дэвиона на другого.

– Принимая во внимание шаткую природу этих противоречивых обвинений, я предоставлю сло-во нашему текущему претенденту на пост Первого Лорда, если она желает. Вы имеете полное право опровергнуть неофициальные обвинения своего брата, Катерина.

До того, как она успела ответить, Кристиан Мансдоттир, принц-регент Свободной Республики Расальхаг, также поднялся. Решающий член Совета, имеющий право голоса, он почесал свой подборо-док и с опаской уставился на стол КомСтара. Гэвин Доу и его компаньон, Гарднер Риис ответили на его взгляд нечитаемым выражением лиц. Наконец, Мансдоттир, кажется, пришёл к решению.

– Первый Лорд, – сказал он мрачно, достоинство его поведения и его голос дали ему право гово-рить. – Свободная Республика Расальхаг отзывает свой голос в поддержку Катерины Штайнер-Дэвион.

Когда Совет завершился, Виктор, Теодор, Томас Марик и Хохиро Курита собрались вокруг ра-сальхагской делегации. С галёрки к ним присоединились Джерард Крэнстон и Морган Келл, помогая оградить стол от остального зала. Поочерёдно с Первым Лордом обменивались церемониальными ру-копожатиями.

– Поздравляю, – сказал Виктор, крепко сжимая руку Мансдоттира. – Что Вы набрались сме-лости.

Он проследил за обеспокоенным взглядом Мансдоттира к столу КомСтара, откуда военный ре-гент Гэвин Доу также смотрел на них.

– Возможно, даже больше, чем я знаю.

Кристиан Мансдоттир кивнул. Тяжесть нового поста уже начала давить ему на плечи и углуб-лять морщины вокруг глаз. Но его улыбка была искренней. Престиж и честь избрания Первым Лордом станет благом как для его нации, так и для его политического будущего.

– Благодарю, Виктор, – ответил он, затем повернулся к Томасу Марику и протянул тому руку. – И я не поблагодарил вас за выдвижение, Томас. Оно застигло меня врасплох. Должен признаться, я ду-мал, что Теодор предложит Вашу кандидатуру.

Марик пожал плечами и обменялся выразительным взглядом со старшим Курита.

– Я также этого ожидал. Но моя история с Кате… с Катриной и Виктором, по правде говоря, де-лала бы для меня крайне трудным быть полностью беспристрастным. Ваше государство не имеет пря-мых связей ни с Альянсом, ни с Федеративными Солнцами, и сегодня Вы проявили готовность действовать в лучших интересах всех нас. Это может быть именно тем, в чём мы нуждаемся.

– Это всё ещё грандиозная задача, – сказал Мансдоттир, затем обменялся низкими поклонами с Теодором и Хохиро.

– Пока, – сказал он Хохиро, – я был бы признательным Вам, если бы вы продолжили дей-ствовать в роли командующего Силами Обороны Звёздной Лиги.

Вновь кланяясь, Хохиро ответил:

– Аригато. Это было бы для меня удовольствием.

– А теперь, надеюсь, вы меня простите, – Мансдоттир кивнул в сторону растущей толпы, также ожидающей возможности его поздравить. – Я сделаю всё, что смогу, чтобы успокоить ситуацию.

Сквозь официальную маску, которую носил Хохиро, Виктор увидел тень взгляда своего старого друга.

– Позовите меня, Кристиан Мансдоттир, если вам нужна будет поддержка мехов.

Томас Марик также повернулся, чтобы уходить, намереваясь присоединиться к своей жене и ре-генту Блэйну, который был вовлечён в искренний разговор с Гровером Шарпленом из Таурианского Конкордата. Виктор смотрел, всё ещё пытаясь разобраться, кем был этот человек, и снова приходя к вы-воду, что на самом деле это не имело значения. Действия Томаса, как обычно, были выше всяких упрё-ков.

Хотя это же самое трудно было сказать о нём.

– Я на самом деле не хотел произносить эту речь, – сказал он компактной группе оставшихся друзей. – Не сегодня. Это лишь добавит нам проблем.

Теодор Курита покачал головой.

– Катерине нельзя позволить стать Первым Лордом, Виктор. Никогда. – Он обменялся проница-тельным взглядом со своим сыном. – И ты не должен позволять сбивать себя с толку.

Морган Келл твёрдой хваткой здоровой руки взял Виктора за плечо.

– Я думаю, что это было лучшим исходом, что её остановил именно ты. Сунь-Цзы приказал Кан-дэйс улетать с планеты этим утром. Теперь мы знаем, почему. – Он сделал паузу, повернувшись к пус-тому столу капелланцев. – Кандэйс сказала мне, что не волнуется. Что она знает, что ты увидишь то, что понадобится, чтобы победить.

– Верно, – с ноткой грусти сказал Виктор. – Я всегда побеждаю. В конце я получаю то, за что борюсь, то, что нужно, но другие платят высокую цену.

– Ты слишком суров к себе, – сказал Джерри Крэнстон.

– Правда, – прозвенел новый голос: Катерина присоединилась к группе. За ней следовал Ричард Дехейвер, прилипнув, словно какая-то живая тень. – Но с другой стороны, именно так нас воспитали. Чтобы принимать трудные решения. Никогда не уклоняться от того, что нужно сделать, не считаясь с личными потерями.

Её тон был лишь на несколько градусов ниже радушного.

– Не понял ли ты этого после стольких лет на стороне моего брата… Гален?

Виктор замер, и сверхъестественный холод пробежал по его телу. Его сестра была слишком рас-слаблена, раскрывая прошлую жизнь Джерри. Она была уверенной как всегда, даже перед лицом своего поражения. Он вспомнил, как она сказала, что ему предстоит узнать боль, и подумал, какую плату она потребует от него на этот раз.

– Гален? – спросил Хохиро Курита, уставившись на Крэнстона, словно встретил его в первый раз. Он искал лицо другого человека, за русой бородой и хирургическими изменениями. – Гален Кокс. Ты же умер.

– Все умирают, – сказала Катерина. – Некоторые возвращаются.

Она почти робко улыбнулась Крэнстону, человеку, которого когда-то попросила жениться на ней, а затем бросила под бомбу убийцы. Когда она повернулась обратно к Хохиро, её глаза были бле-стящими, словно лазеры.

– А некоторые – нет.

Хохиро попятился назад, как будто от удара. Он побледнел, затем взглянул на Катерину, словно хотел выпотрошить её, разрезав живот.

Виктор понял, что что-то важное только что произошло между его сестрой и другом. Он видел, как Хохиро сжимал пальцы, как будто ища рукоять катаны.

– Ты переносишь это намного легче, чем я мог бы подумать, Катерина, – сказал он.

– Ты думал, что я впаду в ярость, Виктор? Поставлю в неудобное положение перед Звёздной Ли-гой себя и свои государства? – Если не принимать во внимание лёгкого ударения на притяжательном местоимении, тон Катерины был почти примирительным. – Да, я огорчена. Особенно тобой. Ты просто не можешь заметить, когда ошибаешься, или когда ты проиграл. Но я не могу злиться на тебя сейчас, не после того, как ты показал такую стойкость перед Советом. То есть, несмотря на свою собственную трагическую утрату.

Виктор метнул взгляд на Джерри Крэнстона. Они раскрыли ей информацию о Галене Коксе го-ды назад, надеясь заставить защищаться, и не думая, что она может использовать эту информацию против них. Джерри сделал практически незаметное движение головой, как бы говоря, что у него нет новостей о военном поражении на Тиконове, – единственной трагической потере, которая могла воспрепятствовать их планам.

Так, по крайней мере, они думали.

– Утрату? – переспросил Виктор, готовый к какому-нибудь блефу или другой хитрой уловке. Его сестра была похожа на яркого, но ядовитого паука, плетущего свою паутину.

Пристально смотря на неё, он почти упустил реакцию своих двух других друзей. Церемонность их военных поз и загнанные выражения лиц, пока они не сумели вернуть беспристрастные маски, на-столько характерные для каждого воина Синдиката, выдали их. Теодор и Хохиро знали. Что бы Катери-на ни имела в виду, они знали.

– Да… – голос Катерины прозвучал неожиданно неуверенно, словно она нарушала какое-то пра-вило светского поведения. – Когда я получила сообщение из Синдиката, я естественно предполо-жила…

– Виктор, – настойчиво сказал Теодор. – Виктор, ты немедленно должен пройти со мной. Сейчас не время.

Хохиро неожиданно положил свою руку на руку Виктора, словно принуждая его. Виктор сбро-сил её.

– Не время для чего? – потребовал объяснений он, но холодные пальцы уже коснулись его серд-ца.

– То есть они не сказали тебе? – Катерина побледнела, шокированная. – Твои друзья… О, Вик-тор, как ужасно для тебя…

Она обвела взглядом собравшихся мужчин, искусно играя роль скорбящего родственника. Её ядовитый взгляд держал его в ловушке, её ледяные голубые глаза завладели его глазами, выжигая их.

– Я бы никогда не подумала, что буду тем человеком, который должен сказать тебе, – с трудом произнесла Катерина, как будто очень, очень жалея его. – Разумеется, именно по этой причине я не мо-гу сердиться на тебя прямо сейчас. То, что я чувствовала в день убийства нашей матери, я чувствую сейчас по отношению к тебе, дорогой брат. Теперь, когда ты потерял свою любимую и драгоценную Оми.

 

Гонимые впереди ветров

23

Роклэнд, Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца,

8 января 3065 г.

Рудольф Шаков не любил больниц. Он провёл там слишком много времени, или сам находясь на попечительстве врачей, восстанавливаясь после боевых ран, или же, что ещё хуже, проведывая людей, которые были ранены, находясь под его командованием.

Это было всегда одинаково. В дверях вас встречали запах антисептика и неприветливое отноше-ние административных служащих, которые знали, что вы теперь находитесь на их территории и в их власти. Дальше и атмосфера, и отношение шли только по убывающей. Враждебные палаты с блестящи-ми хромированными кроватями и холодными выбеленными стенами. Измотанные медсёстры, не имеющие времени, чтобы отвечать. Доктора-новички, слишком уж готовые поделиться своими дорого приобретёнными знаниями, как правило, с помощью длинных специализированных терминов. По поводу простых, реальных вопросов, которые большинство людей обычно и хотели спросить, они отправляли вас обратно к медсёстрам.

Шаков сомневался, что больница Сестёр Милосердия на Тиконове будет исключением.

Но она была, по крайней мере, в одном отношении. Адепт КомСтара, облачённый в жёлтую мантию, ожидал у стойки администратора, чтобы поприветствовать его. Он был пожилым человеком, что было странно для адепта, с выцветшими зелёными глазами и худым до истощения. Эти глаза в своё время явно повидали многое.

Капюшон этого человека был откинут на плечи, а его длинные спутавшиеся рыжие волосы сви-детельствовали об отсутствии внимания к себе. Застёжка на горле изображала греческую букву «каппа» медицинской службы КомСтара, а уровень XXI слабо соответствовал его почтенному возрасту. Убедившись, что Шаков узнал его по чину, адепт последовал за ним к лифтам.

– Да пребудет с тобой Мир Блейка, – сказал человек, когда двери закрылись.

Блейкист! Шаков упёрся спиной в стену лифта, ожидая применения силы и ощущая отсутствие оружия на форменном ремне. Но адепт не совершил никаких угрожающих движений. Он просто смот-рел на Шакова с безмятежным терпением.

– Я не хотел тревожить вас. Я пришёл с простым сообщением, вице-регент Шаков.

– Что-то не так с гиперимпульсными станциями «Слова Блейка»? – пошутил в ответ Шаков, оценивая этого человека как потенциального противника. Осознав, что престарелый адепт был не про-сто худым, а хилым, он немного расслабился.

– Если вы готовы рискнуть тем, что ваше начальство может обнаружить, что мы связались с ва-ми, или что Одиннадцатый Арктуранский гвардейский полк может узнать о том, что вас предупредили о его появлении на Тиконове, тогда мы могли бы оставить это и для безличной передачи.

11-й Арктуранский полк? На Тиконове?

– Вы привлекли моё внимание, адепт…?

Человек легонько улыбнулся.

– Регент. А моё имя не имеет значения по сравнению с пророчеством Блейка и великим замыс-лом нашего Мастера. Однако ваше внимание высоко оценено.

Лифт замедлил движение и остановился, двери открылись на этаже, который выбирал Шаков. Блейкист кивнул ему, чтобы тот выходил, но сам не покидал лифт. Шаков посмотрел вглубь коридора в обоих направлениях: коридор был пуст.

– У вас есть что-то, что вы хотите мне сказать? – спросил он в замешательстве.

– Я уже сказал. Когда вы будете искать дальнейших наставлений, вице-регент Шаков, мы будем рядом.

Двери закрылись, оставляя сбитого с толку Шакова наедине. Непродолжительная случайная встреча дала ему много пищи для размышлений на время короткой прогулки по коридору, выложенно-му бежевым кафелем. «Слово Блейка» вышло на контакт, предоставив важные военные разведданные и не попросив ничего взамен.

Поистине, пути блейкистов неисповедимы.

Найдя палату, которую искал, Рудольф Шаков зашёл внутрь и очутился в зоне конфликта. Чело-век в больничной пижаме, с рукой, проткнутой внутривенной инъекцией, громко стучал в закрытую дверь пустого гардероба.

– Одежду! – кричал он на доктора. Его тёмно-карие глаза бегло метнулись в сторону Шакова, и затем прочь.

Доктор искал спасения за спиной у одной из медсестёр, крупной женщины с серьёзным выраже-нием лица, которая выглядела так, будто могла стать хорошим боевым сержантом. Из своего укрытия, словно бронированным щитом, он орудовал планшетом с бумагой.

– Как я говорил вам, генерал, ваша форма была забрана капралом из вашего полка. Он подгото-вит её как раз ко времени вашей выписки, попозже, во второй половине дня.

– Я выписываю себя сейчас, доктор, – Шаков понял, что этот пациент был генерал-лейтенантом Джонатаном Санчезом, человеком, которого он искал.

– Сэр, пока я не могу разрешить этого. Вы прибыли в бреду от потери жидкости и недоедания. Двенадцатичасовое обследование обосновано.

И правда, подумал Шаков, пациент не выглядел вполне здоровым. Его лицо пылало от гнева, но под этой ложной краской были усталые тёмные глаза, и от простого физического усилия на его лбу уже появилась лёгкая испарина. Его обнажённые руки и шея были серо-бледными, словно отражение туск-лой пижамы.

– Одиннадцать часов – слишком долго, – резко возразил Санчез. Хотя он был практически такого же размера, как и врач, его упрямая натура наполняла комнату, словно намного более крупный человек. – Я не буду оставаться привязанным к бутылке, в то время как там мои солдаты ожидают помощи.

Он схватил провод капельницы, свисавший с запястья, явно намереваясь вырвать её.

Медсестра остановила его, железной хваткой взявшись за запястье. Шаков ожидал услышать, как по ушам ударит её строгий и повелительный голос. Однако он оказался мягким и наполненным чем-то наподобие сердечного сочувствия, чего, должно быть, она добивалась годами тренировок.

– Генерал Санчез, это мою работу вы намереваетесь уничтожить. Мы уважаем вашу работу, сэр. Пожалуйста, уважайте и нашу.

Шаков использовал возможность, предоставленную нерешительностью Санчеза, чтобы вмешать-ся.

– Генерал Санчез, приятно видеть вас на ногах. Когда мы услышали, что вас забрали на носил-ках, то опасались наихудшего.

Белая нестроевая форма Шакова выдавала в нём комгвардейца, но генерал быстро прочел боль-ше из его отличительных знаков рода войск и ранга.

– Седьмая армия, Эпсилон. Вице-регент. Вы воин из 244-й дивизии. – Уважительная пауза. – Вы сняли осаду с Колчи.

– Той операцией командовал регент Ирелон, генерал, но я там был. Вице-регент Рудольф Ша-ков. – Он слегка поклонился. – Мы пытались вытащить вас из гор Херосомы, но Денебская лёгкая кавалерия загнала вас слишком далеко.

Санчез нахмурился от этого воспоминания.

– Нам пришлось повредить нашу бронетехнику и оставить её кавалерии. Распустить нашу пехо-ту к чёрту и потеряться в этих горах. Вы когда-то пытались провести роту мехов через островерхие го-ры в середине зимы, вице-регент? Не советую. – Затем, словно выражая запоздалую мысль: – Кто всё-таки вытащил мою тушку из-под огня?

– Шестой Круцисский уланский полк. Их заместитель командующего Альберт Джелик вёл объё-динённые силы, которые разорвали кордон кавалерии.

– Буду должен ему выпивку, когда всё это закончится. Вам тоже, если вы поможете мне найти какую-нибудь одежду.

– Сестра Энсон, – сказал Шаков, считывая имя с её бейджика, в то время как доктор пытался не-заметно выбраться из-под её защиты, – генералу необходимо убрать эту капельницу и что-то, что угод-но, надеть. К тому времени, как вы вернётесь, я обещаю, что доктор будет смотреть на это по-нашему.

Она колебалась.

– Чем быстрее мы доставим его в наш центр управления, тем меньше людей будет попадать к вам на носилках, и тем меньше их я буду запаковывать в нейлоновые пакеты. Пожалуйста.

Деловито кивнув ему, она повернулась и вышла из палаты решительной походкой, оставляя сво-его начальника на произвол судьбы. Шаков отступил, предоставляя Санчезу полный доступ к доктору.

– Вы будете с нами спорить? – спросил он врача.

– Я всё ещё не рекомендую этого, – сказал доктор. – Но если вы хотите выписать себя, вопреки медицинским рекомендациям, я не могу остановить вас.

Он что-то небрежно написал на своей доске, в то время как сестра Энсон вернулась с какой-то одеждой.

– Попытайтесь давать ему побольше воды в течение следующих двадцати четырёх часов.

Санчез подчёркнуто ждал, пока доктор и Энсон выйдут.

– Хорошо. В чём проблемы? – спросил он Шакова.

– Проблемы?

– Обычно без причины не посылают регента, даже вице-регента, беспокоить местных медиков. Если только вы не любите больниц.

Шаков обдумывал вопрос, сколько говорить ему, в течение целых двух секунд.

– Принимая во внимание наши силы и то, что мы восстановили из состава вашего полка и опол-чения Валексы, мы имеем на планете эквивалент четырёх полков. Даже при этом мы теряем Тиконов. Движение Освобождения Тиконова вновь всплыло и по всей видимости работает с Третьим полком Республиканской гвардии, а это означает, что мы начинаем сражаться и с капелланским лоялистами, а не только с лоялистами Катерины. А теперь у меня есть сведения, что в битву вступил Одиннадцатый полк Арктуранской гвардии. Если они последовали за нами через Терранский Коридор, они, должно быть, привели с собой части других подразделений из лиранского пространства.

При упоминании об 11-м Арктуранском полке Джонатан Санчез остановился, с одной ногой, наполовину засунутой в штанину.

– Насколько достоверны эти разведданные?

– Намного больше, чем мне бы хотелось верить, – сказал Шаков, не желая упоминать, что ново-сти пришли от «Слова Блейка». Он обсудит это исключительно с регентом Ирелоном. – Большинство нас находятся здесь в лучшем случае пару месяцев. Морган Келл появился лишь две недели назад. У вас же был почти год, чтобы ознакомиться с Тиконовым и ядром лоялистов Катрины. Вы держались до конца против впечатляющего перевеса сил.

– Я сражался за свою жизнь, – генерал схватил рубашку. – Оставаться в движении настолько долго, насколько возможно, поворачивать назад и неожиданно бить по Республиканцам и кавалерии везде, где они сбрасывали нас со счетов, считая разбитыми. Это всё, что я мог сделать, чтобы сдержать их.

– Этого было достаточно. Морган Келл хочет, чтобы вы присутствовали на наших совещаниях по планированию как можно быстрее.

Санчез задержал вверху одну руку.

– Подождите секунду, Шаков. Вы говорите так, как будто принц Виктор не высадился на плане-ту. Даже в горах Херосомы мы слышали об этом. В течение некоторого времени это было в радиопере-дачах, которые мы перехватывали. – Снаружи палаты быстро пробежали медсёстры, отвечая на при-глушённый сигнал тревоги где-то внизу по коридору. Санчез резко сделал один шаг вперёд. – Что-то случилось с принцем?

– Да, но это не то, что вы думаете, – ответил Шаков. – Принц Виктор столкнулся с некоторы-ми… неприятностями… на Марике.

Он не добавил, что Виктор был похож на человека, сердце которого вырвали из груди.

– Давайте просто скажем, что в последние две недели мы не видели со стороны принца того, чего ожидали.

Генерал быстро и молча заканчивал одеваться. Шаков ждал, ощущая медленное течение каждой секунды и снова думая о «Слове Блейка» и новости о появлении 11-го Арктуранского полка. Войска союзников нуждались в Санчезе, и нуждались немедленно.

– Отведите меня к нему, – наконец сказал Санчез, ему удавалось впечатляюще выглядеть даже в измятой медицинской одежде. – Отведите меня к Виктору. Вы можете напоить меня по пути.

– Вообще-то, нам придётся остановиться в центре управления. Если Одиннадцатый Арктуран-ский уже высадился на планете…

– А разве Виктор не в центре? – Санчез не стал ждать ответа. – Я думаю, что мне увидеть его сейчас важнее, чем когда-либо. И, возможно, вам следует начать полную сводку с того, что случилось на Марике.

Генерал указал на дверь, затем последовал за Шаковым в холл и к лифтам.

– Об Одиннадцатом Арктуранском и о том, как защитить Тиконов, мы позаботимся позже.

– Генерал, – сказал Шаков, смотря на их отражения в блестящих, полированных дверях лифта, – мы не совсем собираемся защищать Тиконов.

Санчез нахмурился.

– Ну, а что же тогда?

Шаков стойко выдержал острый взгляд собеседника. Не было лёгкого способа сказать это, кроме как напрямик.

– Мы думаем, что нам нужно начать планировать возможное отступление, – спокойно сказал он, тихо, в то время как двери лифта расползлись.

Он сделал шаг вперёд, входя в маленькую кабину, находя место рядом с опрятной энергичной молодой женщиной с новорожденным ребёнком в инвалидной коляске. Изумлённый Санчез оставался снаружи на секунду дольше. Затем он вошёл в лифт и присоединился к самой гнетущей тишине, кото-рую Рудольфу Шакову приходилось знать.

 

24

Авалон-сити, Новый Авалон,

Марка Круцис,

Федеративные Солнца,

27 января 3065 г.

Логово Лиса казалась меньше, чем Катрина помнила с тех дней, когда это помещение служило штабом для её отца. Сначала она подумала, что это было из-за дополнительных компьютерных мест, которые были добавлены за эти годы, или из-за экранов, которые были увеличены в размерах, пока не покрыли три стены. Но ничего из этого не было достаточно. Казалось, словно стены были ближе физи-чески, как будто комната целиком съёжилась из-за того, что ей не пользовались.

Или, возможно, это было просто потому, что не хватало присутствия Хэнса Дэвиона.

Её отец обладал каким-то умением заполнять пространство. Не подавляя или повелевая – хотя он мог и то и другое, когда это было ему нужно, – но скорее действуя как катализатор. Она припоми-нала это как тёплое, волнующее чувство. Он заставлял помещение оживать. Под его пристальным взглядом люди чувствовали себя более значимыми, и всегда присутствовало чувство, что совершаются великие дела.

Катрина начала сожалеть о своём решении провести этот брифинг здесь, хотя её появление в Ло-гове Лиса создало некоторый переполох. В немалой степени, как она догадывалась, по той причине, что с ней были её Маршал Армий и Защитник Принца.

Два лейтенанта, разговаривающих за кофе, вдруг обнаружили, что у них есть уйма работы. Они быстро склонились над спинами разведывательных аналитиков, присоединяясь к усилиям, производи-мым у различных компьютеров. Казалось, что объём работ перед её глазами увеличился вдвое, хотя не-истовый темп упал, когда появился Дехейвер и отпустил одного офицера и кучку аналитиков.

– У вас есть что-то, что вы хотели мне показать? – спросила Катрина у Джексона Дэвиона, после того как эти люди вышли.

Дэвион отказался от голографического экрана и заставил аналитика перенести данные с терми-нала компьютера на экран, проецируемый на самой большой стене. Ярко вспыхнул участок пространства, которое Федеративные Солнца делили с Синдикатом Дракона, а также маневренные линии, демонстрирующие пути атак и отступлений войск. Катрине не требовалось никаких подробных объяснений, чтобы увидеть, что силы, принадлежащие правителю её марки Дракона, были вытеснены с ещё одной системы Куриты, и что Синдикат снова перешёл через границу на её территорию.

– Кассияс, – сказала она низким голосом, наполненным недовольством на планетарный гарнизон этого мира.

Джексон кивнул.

– Он был оставлен Третьему Круцисскому уланскому полку, после того как его покинул Семна-датый гусарский. Впоследствии уланы ушли поддерживать Танкреда Сандоваля, поэтому остались лишь какое-то нетренированное ополчение и бронетанковое формирование, которое Семнадцатый не взял с собой.

Саймон Галлахер поправил свои очки с квадратными линзами.

– Итак, теперь мы сражаемся с Синдикатом на четырёх наших собственных мирах.

Никогда не являясь стратегическим гением, этот человек обладал одним главным достоинством – он был лояльным до неприличия. Также он был недостаточно информированным.

– На трёх, – поправил Джексон. – Синдикат разбил Восьмой Урукхайский полк на Аддиксе, и теперь не встречает там сопротивления.

– Теодор не может думать, что удержит этот мир, – сказала Катрина, сдерживая гнев, который всегда был так близок к поверхности на протяжении этих последних нескольких месяцев. Её поражение на Марике выглядывало из зеркала каждое утро. Даже вопреки недавним неудачам Виктора, она не могла не думать о том, насколько более сильными были бы её позиции, если бы за её спиной развивался стяг Звёздной Лиги.

– Нет, – сказал Джексон. – Двадцать четвёртый Дьеронский полк регуляров преследовал «Сра-жающихся Урукхаев» дотуда чисто из злости, после того как они вернули Альнаир. Он слишком дале-ко от границы Синдиката, чтобы как следует защищать его, и Штурмовая Гвардия Дэвионов выслала половину своих сил со сражения на Тигрессе, чтобы разобраться с ними.

Он сделал паузу.

– Но Кассияс или Брид, или Кесай IV – их координатор может удержать.

– Когда и если он возьмёт их, – сказал Саймон Галлахер. – И мы всё ещё удерживаем Прозерпи-ну. Или, по крайней мере, герцог Сандоваль, а он утверждает, что может удерживаться там бесконечно.

– Если бы за ним была вся мощь его марки, – возразил Джексон, – но у него её нет. Его сын ото-брал большую часть оперативного района Вудбайна и полиморфную оборонную зону ЛеБланк. Также, я напомню вам, что Десятый Лиранский гвардейский полк в конце концов решил покинуть Робинсон, отвечая на призыв Моргана Келла. На сегодняшнее утро они конфисковали достаточно транспорта. В то время как это снимает угрозу принудительной смены Джеймса Сандоваля на Танкреда со стороны Виктора, столица нашей марки теперь чрезвычайно уязвима. Если Теодор Курита заметит…

– Теодор Курита не посмел бы тронуть Робинсон, – вмешался Ричард Дехейвер. – Это бы воссо-единило Танкреда с отцом, и они бы ринулись через границу всеми силами, которые Танкред накопил для поддержки Виктора.

Катрина не обладала военным мышлением, но она распознавала возможность, когда слышала о ней.

– Мы можем это организовать? – спросила она напрямик.

– Я бы никогда не стал так необдуманно рисковать безопасностью марки Дракона, – сказал Джексон, пытаясь не выглядеть потрясённым, упрекая Катрину настолько сильно, насколько осмели-вался.

Ну разумеется, он бы не стал. Но Катрина всегда могла бы помочь произойти этому с помощью Саймона, своего «защитника», если бы это стало необходимо.

– Что же тогда вы предлагаете, Джексон?

Он склонился над одним из компьютеров и быстро ввёл какие-то данные. На большом экране на стене с двойной яркостью вспыхнул синдикатовский мир Прозерпина.

– Возможно, сейчас время идти с этим к Звёздной Лиге. Мы могли бы обменять Прозерпину на полный вывод войск Синдиката. Если бы у нас была поддержка Мансдоттира, Теодор вынужден был бы подчиниться.

Напоминать об избрании Кристиана Мансдоттира не было способом выиграть очки в этой дис-куссии, но Катрина не была намерена прятать голову в песок, отрицая суровую реальность имеющейся ситуации.

– Мы на самом деле находимся в положении, когда других вариантов нет? – спросила она.

Её маршал заколебался, чего ей только и надо было.

– Тогда мы подождём. Теодор и я тщательно поработали, чтобы не подпускать к этому Звёздную Лигу. Если в конце концов дойдёт до этого, думаю, было бы лучше первым заставить просить о мире Теодора.

Кроме того, это оставляло открытым Робинсоновский Гамбит, если вдруг он всё-таки ей понадобится.

– Есть ли у вас для меня что-то ещё? – спросила она.

Джексон перекинулся взглядом с Саймоном Галлахером, пожал плечами.

– Сражения на Катиле и Вернке в большой степени повернулись в нашу пользу. Тиконов, по мо-ему мнению, – лишь вопрос времени. На этой планете Виктор имеет немного больше войск, но в на-стоящее время мы удерживаем все производственные узлы, кроме одного – «Харкур Индастриз» – и к теперешнему моменту мы закрыли Терранский Коридор. Без непрерывной логистической поддержки он не может держаться.

– Здесь всё ещё Десятый Лиранский гвардейский полк, – напомнила Катрина своим двум офицерам. – «Призраки» являются личным соединением моего брата, и нам повезло, что герцог Сандоваль так долго отвлекал их на Робинсоне. Если же они доберутся до Тиконова…

– Они не доберутся, – вставил Дехейвер.

Его слова застали их всех врасплох, хотя Катрина и полагала, что она привыкает к маленьким сюрпризам Дехейвера.

– Если у вас есть информация для нас, Ричард, выкладывайте её сейчас.

– Прыгун, транспортирующий Десятый Лиранский гвардейский полк, был приведён в негод-ность, когда появился в системе Кентареса. Целостность изоляции одного из корабельных баков с гели-ем была поддана сомнению. – Он говорил без эмоций, словно цитируя вслух выдержки из разведдан-ных. – Ремонт, как ожидается, на местной перезарядной станции займёт несколько недель. Никакой другой транспорт в округе недоступен в связи с суровой нехваткой судоходного сообщения, от которой в последнее время страдает марка Дракона.

Саймон Галлахер улыбнулся.

– Когда это случилось?

– Завтра. – Дехейвер сверился с хронометром, который отражал военное время из одного угла комнаты. – Примерно через одиннадцать часов, если точнее.

Джексон Дэвион также не мог сдержать улыбку.

– Значит, наше положение даже крепче, чем я думал. Итак, этот вопрос на самом деле мой, Ваше Высочество. Что кроме этого вам нужно от меня?

Катрина помедлила, обдумывая сроки.

– Мы должны начать подготовку для нападения на Нью-Сиртис, – сказала она. – Чтобы начать в течение шести месяцев.

– Шесть месяцев? – Джексон не скрывал своего удивления. – Ваше высочество, неважно, что герцог Хасек сказал вам на Марике, он не совершал прямых действий в поддержку вашего брата.

– Я расскажу вам, что Джордж Хасек сказал мне на Марике, Джексон. Он сказал, что он никогда бы не поддержал моего правления Федеративными Солнцами. Он бросил это мне в лицо публично. Он явно подразумевал, что это вызов.

– С какой стати он бы предупреждал вас таким образом? – спросил Галлахер. – Если бы он наме-ревался присоединиться к Виктору, следовало бы предполагать, что он бы сделал это в то время, когда мы бы не смотрели в его сторону.

Он покачал головой и пробежался пальцами по тому, что оставалось от его седеющих волос.

– Это не имеет смысла…

– Это имеет смысл, если вы понимаете Джорджа Хасека, – сказала Катрина. – Как и мой брат, он обладает этой скрытой верой в то, что личная честь до сих пор играет какую-то роль в войне. Дать мне ясное предостережение – это его ложная попытка проявить благородство.

Видя, как Джексон нахмурился, она сразу же пожалела о том, что так вольно говорит перед сво-им Маршалом Армий.

Джексон Дэвион тоже верил в благородную войну, в то время как Катрина рассматривала воен-ное ремесло как орудие государства, предназначенное для применения с безжалостной эффективно-стью, но лишь в качестве последнего аргумента.

– Я ждала, чтобы посмотреть, что будет делать Виктор, но он крепко сидит на Тиконове. Наста-ло время начать смотреть в будущее, и это будущее не имеет места для Джорджа Хасека.

– То есть вы хотите план на случай непредвиденных обстоятельств, если Хасек нападёт на вас, – сказал Джексон, хотя он и не звучал убеждённым. – Я могу предоставить его.

Катрина кивнула. Она могла бы передать эти планы Саймону Галлахеру, если бы увидела необ-ходимость начинать действия на упреждение.

– Из того, что я увидела из всех ваших отчётов, всё идёт к этому. Только Танкред Сандоваль на-ходится в готовности поддержать Виктора, если он улизнёт с Тиконова с готовностью двигаться впе-рёд. – Ответом ей послужили три кивка. – Превосходно. Тогда мы на самом деле находимся в начале конца.

– При условии, что он сделает это. А если людям Виктора всё же удастся удержать Тиконов? – спросил Саймон.

– В этом маловероятном случае мы сначала разберёмся с Сандовалем, а затем с Виктором. Пом-ните, всё, что нам нужно сделать, – это удержать моего брата в патовой ситуации, пока за его спиной не будет обеспечена безопасность Лиранского Альянса. А мы близки к этому, я думаю. Виктор, ка-жется, потерял полную картину со времени конференции Звёздной Лиги. В качестве средства борьбы со своим горем он зациклен на Тиконове, а при этом его планы начинают раскрываться в обеих государствах. Теперь работайте над поиском свободных нитей, чтобы мы могли натянуть их немного туже.

Катрине больше не требовалось дальнейшего обсуждения, она была уверена, что имела превос-ходство над Виктором. Судьба наконец-то вмешалась. Судьба и убийца. Даже если бы теперь Виктор избежал её войск, она сомневалась, что у него была сила воли, чтобы довести эту войну до конца. Кивая на прощание своим офицерам, она оставила Логово Лиса на их попечении. Виктор проиграл, снова сказала она себе. Он просто об этом ещё не знал.

Если смотреть, оглядываясь назад от двери, военная комната на самом деле казалась немного больше.

 

25

Аванпост двадцать три,

Роклэнд, Тиконов,

Марка Капеллы, Федеративные Солнца,

3 февраля 3065 г.

По прошествии двух минут после спуска на Тиконов Франческа Дженкинс знала, что что-то по-шло не так, как она и опасалась, когда они с Курайтисом впервые услышали новости об Оми Курита. Это не было только из-за нападок со стороны аэрокосмических истребителей лоялистов во время при-бытия её стыковочного корабля из точки прыжка. Последнее было частью работы, и все те минуты, за-ставлявшие сердце трепыхаться в горле, были забыты, когда она увидела Джерарда Крэнстона, остано-вившегося на автомобиле у подножия трапа корабля. Она спустилась по трапу и села внутрь, довольная обменом ранней влажности дня на кондиционирование воздуха.

Франческа была научена двумя разведывательными службами быть проницательным наблюда-телем, и по поведению Крэнстона она прочитала многое. Пока они ехали к небольшому военному гар-низону города Роклэнд, он не попросил о коротком отчёте, и даже не попытался завязать праздный раз-говор. Она не могла не подумать о том, что все мужчины одинаковы. Когда времена становились тяжё-лыми, то первым делом в сторону отставлялась светская любезность. Вместо этого устанавливается «молчание», с его гнетущей и душной тяжестью.

Она ожидала, составляя мнение о тяжести положения по тому, сколько времени понадобится Крэнстону, чтобы заговорить. Этого не произошло, пока они фактически не зашли в командный центр, и лишь тогда он, наконец, нарушил неловкое молчание и дал ей краткое представление о том, как Вик-тор узнал об убийстве и что он «переносил его нелегко».

Когда она наконец увидела принца, то поняла, что это было преуменьшением. Его окружали офицеры и суетливые помощники, напоминая ей рой рабочих пчёл, покровительственно кружащих во-круг своей королевы. Стены командного центра были покрыты картами, отображающими линии пере-движения войск, названия подразделений и численность сил, которые были приколоты к месту разно-цветными кнопками или, где возможно, – магнитами. Виктор, казалось, управлял одновременно тремя битвами, или, по крайней мере, наблюдал за ними, постоянно перемещаясь по большой комнате плани-рования.

Однако, несмотря на внешнюю видимость энергии и самообладания, она видела признаки чрез-мерного изнеможения в его медленной походке и в том, как он поддерживал себя, опираясь руками на любую доступную поверхность – будь то стол, компьютер, стена или монитор. Он редко был выпря-мившимся, кроме непосредственного перемещения с одного места в другое, но даже тогда он проводил рукой по любым близлежащим опорам. Когда кто-то задавал ему вопрос, Виктору требовалось заметное время, чтобы собраться с мыслями. Один из помощников следовал за ним с парящей кружкой – выглядело как бульон – и пользовался любым случаем, чтобы впихнуть её ему в руки. Чаще всего Виктор передавал её обратно, даже не пригубив.

Франческа была так поглощена наблюдением за ним, что ей понадобилось определённое время, чтобы заметить задний план этой комнаты, который отделялся от личной цепочки командования Виктора. Она определила его по специальному помощнику, который был призван докладывать человеку, двигавшемуся вслед за Виктором, и по офицерам, которые уважительно кивали, когда тот проходил мимо. Хотя она и никогда не встречала его, благодаря времени, проведенному ей в оборонительном рубеже Арк-Рояла, Франческа с лёгкостью узнала герцога Моргана Келла.

Потребовалось лишь секундное затишье в постоянном гуле комнаты, чтобы вернуть её внимание назад к Виктору, который временно отвлёкся от карт и теперь смотрел на то, как она разглядывает Моргана Келла. Сначала он её не узнал, но, казалось, заметил, что она не вписывалась в организационную структуру комнаты. Но затем память подсказала ему.

– Агент Дженкинс, – сказал он, затем кивнул Крэнстону. – Джерри рассказал мне, что вы прибу-дете сегодня.

Он оторвался от своих дел. Насколько она могла заметить, деятельность в комнате так же гладко продолжалась и без его участия.

– Вы выбрали беспокойный денёк для визита, – сказал он. – Войска Катерины серьёзно давят. У меня нет много времени…

С этого расстояния Франческа увидела тёмные круги вокруг его глаз и воспалённые белки, которые выглядели почти розовыми. Она также заметила, что в одной руке он держал продолговатый латунный диск, который тёр и вращал чуть ли не с одержимостью.

– Это могло бы подождать до завтра, ваше высочество.

Курайтис предупреждал её, что всё может быть именно так, что Виктор мало спал после смерти своей матери, живя в череде постоянной активности, большая часть которой сосредотачивалась на на-вязчивой идее найти убийцу. В конце концов убийца был найден, и до того, как ему удалось сбежать из заключения, его даже удалось использовать против одного из тех, кто нанимал его. Тот же наёмник совершил и убийство Оми Курита, без сомнения, нанятый мстительной Катериной, и Курайтис предсказал результат этого. Помимо своего горя Виктору пришлось столкнуться с тем, что он уже однажды держал этого убийцу под своим контролем, мог не позволить ему убивать дальше, но затем потерял его.

– Я сомневаюсь, что завтра будет чем-то лучше, – сказал Виктор. – Мы получили весточку о том, что Десятый Лиранский гвардейский полк был снова задержан, и «Харкур Индастриз» грозит беда.

Его голос немного ломался от перенесенного напряжения. Он взял у помощника кружку, отпив столько, сколько было нужно, чтобы смягчить горло.

– Ваше высочество, когда вы спали в последний раз? – не смогла удержаться от вопроса Франче-ска.

Он сделал второй глоток того, что пахло как говяжий бульон.

– Нет времени, – сказал он расплывчато, ставя кружку в сторону на стол. – Мы должны быть го-товы к «Призракам». И, по крайней мере, один боевой корабль, на который мы не можем зафиксиро-вать, слоняется где-то по системе. Я полагаю, во время прибытия вы не заметили его?

Он подождал, пока Франческа покачала головой.

– Я так и думал, но чем чёрт не шутит. Итак, что вы можете рассказать мне?

– Мы играем у Катерины на нервах уже более года, ваше высочество. Курайтис связался со своими контактами на Новом Авалоне и, кажется, что воскрешение Реджа Старлинга скорее разозлило, чем напугало её. За исключением того, что несколько месяцев назад она санкционировала большую секретную операцию против продавца картин Старлинга, что мы рассматриваем как знак её возрастаю-щего беспокойства. Поэтому мы переходим к третьему этапу.

Франческа замолчала, когда Виктор один раз сильно мотнул головой, явно пытаясь отогнать ступор, вызванный нехваткой сна. Она остановилась, чтобы увидеть, продолжает ли он следить за её словами.

– Курайтис первым отбыл на Новый Авалон. Я присоединюсь к нему там для нашего финально-го действия.

Принц, как показалось, оживился.

– Так у вас есть доказательства?

– Мы можем доказать, что она пыталась запретить работы Старлинга, с смертоносными намере-ниями по крайней мере в одном случае. Теперь нам нужно установить её более личные связи с его старой личностью как Свена Ньюмарка. Когда у нас будет это, мы сможем доказать препятствие право-судию. Нам нужно подтвердить истинность оригинальных файлов Ньюмарка, которые связывают её с заговором… – она умолкла, проклиная себя за то, что так близко подошла к теме убийства Мелиссы Дэ-вион, – … с заговором Райана Штайнера. Верёвочка практически распутана, ваше высочество.

Энергичность Виктора возросла, и он тревожно замялся с явным желанием возвратиться к пре-рванной деятельности. Или, возможно, упоминание о смерти матери привело его в нетерпение.

– Очень хорошо, Франческа. И, пожалуйста, передайте мою признательность также агенту Ку-райтису.

Он прекратил теребить в руках предмет достаточно надолго, чтобы Франческа разглядела, что это была цуба, гарда меча, предназначенная для одевания на лезвие катаны. Латунной окружности бы-ли приданы очертания дракона, свёрнутого кольцом в попытке укусить себя за хвост. Виктор глянул через плечо, словно ища кого-то, затем сказал:

– Я оставляю Джерри получить полные подробности вашего плана.

Франческа подождала, пока он покинет предел слышимости, а затем повернулась к Моргану Келлу, который подошёл, чтобы присоединиться к ней и Крэнстону.

– На чём он держится? – спросила она тихо.

– На Святом Духе, – сказал Келл. – Витаминных добавках и четырёх часах изнурённого сна, если повезёт. Сейчас Виктор держит себя в руках благодаря занятости, мисс Дженкинс. Этого достаточ-но, чтобы сделать кое-какие распоряжения, поддерживать занятость войск, но он продолжает увязать в основных вопросах дневной рутины.

Морган взглянул на Джерарда Крэнстона, который подошёл тоже.

– И вы можете сказать агенту Курайтису, что всё идёт к тому, что будет хуже, прежде чем станет лучше, если станет.

Крэнстон покачал головой.

– Мы уже однажды видели, как Виктор прошёл через это. Он может выйти из данного состоя-ния. Он выйдет.

– На этот раз всё по-другому, Джерри, – сказал Келл. Франческа обнаружила, что его сложно прочитать, из-за его бесстрастного лица игрока в покер, формировавшегося в течение целой жизни, полной тайн и трудных решений.

– Что даёт вам такую уверенность? – спросила она.

– Я был там, – ответил он. – Виктор силён. Один из самых сильных людей, которых я когда-либо знал. Но есть некоторые вещи, которым не может противостоять даже он.

Келл перевёл взгляд с Франчески на Крэнстона.

– Как бы там ни было, он не может победить это.

– А Тиконов? – спросила она. Ей и Курайтису требовалось какое-то представление о том, когда Виктор мог бы двинуться дальше к Новому Авалону. – Как насчёт Тиконова?

– Это зависит от того, сможет ли Десятый Лиранский гвардейский полк пробиться сюда вовре-мя, от того, удержим ли мы «Харкур Индастриз» или, возможно, освободим какие-то ещё производственные помещения для организации там нового логистического центра. И это зависит от того, сможем ли мы убедить Одиннадцатый Арктуранский гвардейский полк прекратить войну и вернуться в Альянс. – Он покачал головой. – Слишком много всего может ещё пойти не так, и я должен заметить, что по всем из перечисленных пунктов обнадёживающих новостей было мало.

Морган подошёл на шаг ближе и понизил голос.

– Всё идёт к тому, агент Дженкинс, что вам нужно отправляться на Новый Авалон сразу, как только вы предоставите нам всесторонний отчёт. Нам понадобятся любые улики против Катерины, ко-торые в итоге вы сможете предоставить. Если в ближайшее время дела не наладятся, они могут стать единственным, что у нас будет, чтобы её остановить.

Серый дым от лесов, горящих к востоку, дрейфовал столбами и редеющими потоками через до-лину Туквила, с трудом перебивая едкий запах сожжённого кордита артиллерийских снарядов, повис-ший над полем боя. Артиллерийский огонь противника продолжал бить по нейтральной полосе, разде-лявшей войска союзников и лоялистов получившей звание бревет-генерала Линды Макдональд, связы-вая ей руки, в то время как Круцисские уланы и комгвардия отчаянно пытались выиграть время для контратаки.

Враг не сдал город Туквила – а с ним контроль над производственными мощностями «Харкур Индастриз» – без боя и хотел получить его обратно. Обе стороны знали его значение для битвы за Ти-конов. Сейчас его контролировали пехотинцы Макдональд, и в настоящее время для неё не было ни-чего более важного, чем продолжать мешать Виктору получить заводы по производству бронетехники.

И эта перемена в её приоритетах была лишь одной из целой кучи новых трудностей.

Как оказалось, она заботилась о получении полевого звания генерала гораздо меньше, чем могла подумать. К этой должности её готовила генерал-лейтенант Мария Эстебан, но это также отодвигало её от практической роли мехвоина. Стянутая ремнём в дополнительном кресле своего «Кинг Краба», на-ходясь в полной власти полковника Вэнса Эванса, который всё ещё привыкал к управлению её стотон-ной машиной, Макдональд должна была в первую очередь заниматься стратегией. Когда ракеты мощ-ным ливнем упали на широкую спину «Кинг Краба», когда Эвансу не удалось развернуться в противо-положную сторону, чтобы привести в действие двенадцатисантиметровое автоматическое орудие про-тив заходящей с фланга машины огневой поддержки «Гоблин», всё, что она могла поделать, – это стис-нуть зубы и сжать ручки кресла, словно с их помощью она сама могла управлять мехом.

Она знала, что некоторые офицеры могли следить за всей битвой в голове, одновременно принимая участие в битве на своих мехах. Судя по всем донесениям, одним из таких был Виктор Дэвион. Как и командующий 244-й дивизией комгвардии, который передвигался по другую сторону от её позиции в течение почти всего дня в своём «Крокетте». Регент Ирелон и Рудольф Шаков, его продолжающий сражаться в своём «Экстерминаторе» заместитель, уже стоили ей двойного по тоннажу количества подбитых мехов.

Проблема была не просто в том, что она не могла полностью принимать участия в бою, но и в том, что 11-й Арктуранский гвардейский полк никогда толком не участвовал в крупномасштабных бо-ях. Полковые манёвры скорее понизили его навыки, чем усовершенствовали их, заставляя сильно пола-гаться на превосходство в количестве и сражение грубой силой на изнурение. Не идеальный вариант, и она надеялась быстро изменить это.

Мария Эстебан рассчитывала на неё, оставив Макдональд командующей на Тиконове, в то вре-мя как сама с одним из двух их боевых кораблей вернулась в Лиранское пространство, чтобы управлять дальнейшим противодействием Виктору Дэвиону. План заключался в том, что Эстебан захлопнет зад-нюю дверь, когда Макдональд будет жечь крышу над головой Виктора.

– Уланы снова обходят, – предупредил лейтенант Фредриксон, один из её новых командиров ко-пья. Его голос прерывался через каждые несколько слов потрескиванием помех, когда в процесс обще-ния вмешивались разряды ППЧ. – Отходим назад за подкреплением.

Этот человек был уж слишком осторожным. Глядя на свой тактический экран, Макдональд зна-ла, что её левый фланг не был в реальной опасности со стороны Круцисских уланов. Это была пробная вылазка, а не настоящее наступление.

– Не обращайте внимания на это, лейтенант, – отрезала она. – Продвигайтесь вперёд и сосредо-точьте огонь.

Она прочитала кодовые обозначения, прикрепленные к иконкам улан.

– Завалите этот «Пенетратор» или не утруждайте себя отчётами на базу.

На своём экране она видела, как уланы передвинулись далее на запад, сменив прямое право-эшелонированное построение на правофланговое наступление. Главные силы улан могли повредить ей, если бы она позволила обойти свои фланги. Фредриксон был не в нужном месте, её самый слабый офицер в критически важной позиции, но сейчас его никто не тревожил, и она могла стабилизировать положение.

– Гауптман Сергей, – приказала она, – примите командование левым флангом и двигайтесь впе-рёд, чтобы поддержать натиск.

Наблюдение за ходом битвы на стратегическом уровне не могло заменить смертельную реаль-ность участия в ней, но имело свои преимущества. Вылазка улан оказалась отвлекающим манёвром, который позволял 244-й дивизии перегруппироваться в стреловидное построение, переместив бронетанковую технику вперёд и укрепив её короткой колонной боемехов и бронепехоты. Они скоро будут наступать, ударяя в её строй, пытаясь разрезать её силы на части, так, чтобы уланы смогли смять весь фланг.

Макдональд послала две эскадрильи АВВП нанести резкий удар по войскам принца, тревожа их остриё и притупляя его, в то время как пара вертолётов огневой поддержки «Йеллоу Джэкет» распо-трошили «Демолишер». Столб огня вырвался из дыры, где раньше располагалась орудийная башня танка, вздымая сальный дым в уже затуманенное небо. Она приказала своему правому флангу изогнуться вперёд, но там возникли проблемы с удержанием сомкнутого ряда, войска сбились в подразделения по роте, её мехвоины привычно опережали более медленную бронетанковую поддержку. Тем не менее, они учились. Как и она сама. Возможно, в следующий раз ей самой следует попробовать взять рычаги управления в кабине.

Эта мысль была с ней, пока весь мир не развалился на части и её тщательно выстроенные планы рассеялись в сумятице панических догадок.

Что бы ни произошло, это случилось быстро. В одно мгновение её строй держался, даже двига-ясь вперёд, чтобы вытеснить войска союзников подальше от Туквилы. В следующее её наушники за-полнились накладывающимися друг на друга переговорами и «Кинг Краб» оказался на земле. Полков-ник Эванс пытался поставить мех обратно на ноги, раскачивая его вперёд. На секунду Макдональд ов-ладело головокружение, пока её чувство равновесия следовало за попытками Эванса выровнять брони-рованное чудовище.

– Эванс, что, чёрт возьми, это было? – она повертела головой, морщась от спазма, причинявшего боль в шее. Она помнила яростный толчок с левой стороны своего командного кресла, и чувство вращения от падения. Она составила впечатление о произошедшем ещё до того, как Эванс ответил.

– Приняли косой удар от ракеты «Эрроу-IV». Ой, генерал, там сущий ад.

Это она могла видеть сама. Тот хаос, который был виден через щит из армированного стекла, ос-тавлял мало сомнений относительно того, что 224-я дивизия ударила вперёд, как она и подозревала, хотя и не прямо по центру. Она проверила тактический экран и увидела, что бронетанковый батальон комгвардии пробился сквозь её правый фланг и открыл брешь к её арьергардным частям. Макдональд пожевала нижнюю губу, мысленно распутывая беспорядок системы связи, в котором её офицеры пыта-лись взаимодействовать сплочённо единым полком.

Да гори оно ясным пламенем, решила она. Если войска принца хотели разделить её полк, она сделает им одолжение.

– Резерв, прикройте ту брешь, – приказала она, вызывая боевые единицы двух подразделений ополченцев, по-прежнему прикреплённых к её Арктуранской гвардии. – Выдвигайтесь вторым фрон-том и поддержите оба фланга. Гауптман Сергей, вы поведёте левый фланг вперёд. Сейчас батальонами атакуйте улан и удерживайте их. Давите две минуты, затем отходите обратно в Туквилу.

Это будет стоить ей нескольких машин, расщепления её соединения на составляющие части, но она знала, какие повреждения и хаос могла нанести её команда, если освободить её от искусственных ограничений.

– Ударный батальон, – продолжала она, – расходитесь и преследуйте бронемашины. Не обра-щайте внимания на мехи 244-й дивизии настолько, насколько можете. Если они собираются разбрасы-ваться бронетехникой так, будто она может решить их проблемы, я хочу, чтобы они знали цену этого.

Эванс снова поставил «Кинг Краба» на ноги, громыхая вперёд на острие ещё одной роты на-встречу приближающимся боемехам войск принца.

– А мы, генерал? – спросил он.

Она не стала утруждать себя системой связи, приглушила микрофон и просто прокричала между двумя кабинами «Кинг Краба»:

– Если мне будет нужно изменить то, что ты делаешь, Вэнс, ты первый узнаешь об этом.

Между тем она приказала своей бронетанковой поддержке продвигаться вперёд, обгоняя более медленный «Кинг Краб» и беспокоить ряды комгвардии до того, как штурмовое автоматическое ору-дие «Кинг Краба» сможет выйти на дистанцию стрельбы. Это прижало 244-ю дивизию к месту, хотя и некоторой ценой: один элементал выскочил из укрытия, чтобы прокатиться на спине арктуранского ховертанка «Пегас».

Всего лишь мгновение назад Макдональд приняла пехотинца в бронированном дымчатом серо-синем костюме за обыкновенный валун. Теперь он напоминал ей клеща, ползущего по бронированной шкуре её танка на воздушной подушке и жаждущего крови. И нашедшего её: элементал оторвал крыш-ку люка своими когтями и нашпиговал кабину экипажа танка лазерным огнём. Затем элементал спрыг-нул, исчезая между ногами «Экскалибура» комгвардии, в то время как «Пегас» шарахнулся в сторону. Танк на воздушной подушке подскочил и с грохотом покатился через строй комгвардии в ярости опа-дающей брони и разбрызгивающейся грязи.

Воодушевлённое таким действием, одно копье 6-го Круцисского уланского полка, посчитало, что будет самым умным, если проберётся позади бронетехники в попытке помочь потрёпанной ком-гвардии. Они тянули слишком долго. С самой границы радиуса поражения «Кинг Краба» Эванс изрыг-нул яростный огненный шторм снарядов из обеднённого урана, которые вгрызлись в левый бок того, что выглядело как только что вышедший из цеха «Темплар» Федеративных Солнц. Омнимех разбросал броню дождём осколков и обломков, устилая землю бритвенно-тонкой сталью и оставляя свой бок без защиты. Макдональд сжала большой палец, как будто это позволит ей сделать выстрелы из лазера «Кинг Краба». Однако Эванс оказался на высоте, пронзая рубиновым лучом бок «Темплара», пробива-ясь к экранирующей оболочке двигателя.

Лазер не попал по двигателю, и серо-зелёный хладагент несильными брызгами извергнулся из разорванных радиаторов. Тем временем «Темплар» не только устоял на ногах, но и уничтожил один из тяжёлых танков на воздушной подушке «Фалкрем». Его вращающиеся автоматические орудия вгрыз-лись в борт ховертанка, разбивая его воздушную подушку и опуская лопасти на землю. «Фалкрем» под-нялся ещё один раз, когда в одно неистовое мгновение его высокоскоростные лопасти испустили свою кинетическую энергию. Затем танк упал на бок и перевернулся.

Раненый и доведенный до отчаяния, «Темплар» попытался скрыться на своих плазменных реак-тивных двигателях, взмывая в небо и оставляя своих боевых товарищей позади. Со своей командир-ской точки зрения на битву, Макдональд, вероятно, оставила бы его в покое, предпочтя сконцентриро-ваться на ближайших угрозах. Но Эванс так не считал. Забегая в гущу битвы, он снова нанёс удар своими двумя автоматическими пушками. На этот раз одна из них полностью прошлась по боку «Темплара», основательно потроша грудину с левой стороны, в то время как машина всё ещё была в воздухе. Это не оставило ей ничего другого, кроме как враскоряку упасть на землю, ломая под собой руку и превращаясь в кучу останков металла, миомера и мехвоина.

Сражение превратилось в драку. Линда Макдональд наблюдала за её ходом на тактическом экра-не, подсчитывая подбитые машины и потерянные жизни. Она меняла два покалеченных или уничто-женных боемеха на каждый, выведенный из строя у врага, слегка компенсируя это бронетехникой ком-гвардии. Но, как и во всякой драке, преимуществом обладал более крупный из оппонентов, то есть её Арктуранская гвардия. Плюс тот факт, что её люди будут сражаться с большей эффективностью по ме-ре того, как их будет становиться меньше. Это была жестокая точка зрения на ситуацию, но она помо-гала ей понять, что даже если командование врага было готово на мясорубку, то всё равно не имело шансов победить.

Они поняли это в следующую секунду, поскольку бронетанковые войска комгвардии наконец-то вышли из боя. Техника хлынула обратно, первыми стремительно убегали танки на воздушной подушке, тогда как гусеничные машины отступали более сдержанно. Несколько рот, ударивших по Туквиле с намерением обойти расколотое соединение Макдональд, были отбиты и обращены в бегство резервом ополчения, который она там оставила.

– Круцисские уланы отступают, генерал! – закричал лейтенант Фредриксон, его крик перешёл в полный восторг. – Мы подбили «Пенетратор» и «Ягермех».

Другие возгласы вторили сообщению лейтенанта, тогда как войска союзников беспорядочно от-ступали из Туквилы. К списку уничтоженных добавился «Крокетт» регента Ирелона, хотя он сам удач-но катапультировался и был подобран быстро движущимся «Экстерминатором», который подскочил в воздух и схватил медленно опускающегося воина за парафойл.

– Мы преследуем? – спросил полковник Эванс, предвосхищая её ответ и направляя «Кинг Кра-ба» вперёд.

В обычных обстоятельствах Макдональд могла бы согласиться, но цели миссии перевесили её воинские инстинкты.

– Нет, – сказала она, самый тяжелый приказ, который ей приходилось отдавать с момента высад-ки на Тиконове, и он, как показалось, снижал цену победы. На мгновение.

– Мы не преследуем. Нашей работой здесь было лишить войска союзников каких бы то ни было ресурсов «Харкур Индастриз». Если мы погонимся за ними, эта цель будет подвергнута опасности.

Это было обращение того типа, которое она так часто слышала от Марии Эстебан. Звук похожих слов, исходящих от неё самой, вызвал в Макдональд смешанный прилив гордости и неудовлетворённо-сти. Она испытала некоторое недовольство, но через пару секунд решительно отогнала его.

– Отходим в Туквилу, – приказала она, – и вызывайте спасательные команды. Давайте посмот-рим, что мы сможем собрать обратно.

Затем они посмотрят, насколько далеко был готов зайти Виктор, чтобы удержать Тиконов.

Единственной заботой Макдональд был боевой корабль «Мелисса Дэвион», который Виктор всё ещё мог вызвать из прыжковой точки надира. Возможно, пришло время вызывать корвет типа «Фокс», который она спрятала внутри системы. Генерал Эстебан сомневалась, что Виктор будет использовать свой крейсер для орбитальной поддержки. Он был его единственным безопасным путём с планеты, если бы он когда-то решит бежать. Впрочем, возможно, он не станет этого делать. Принц-предатель мог решить дать свой последний бой на Тиконове.

И если это было так, то Линда Макдональд была здесь к его услугам.

 

26

Роклэнд, Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца

16 февраля 3065 г.

Сидя прижатым к одной стороне длинного стола для переговоров, Рудольф Шаков раскачивал свой стул на задних ножках, пытаясь избежать чувства клаустрофобии, возникавшего из-за того, что шестнадцать мужчин и женщин находились в комнате, предназначавшейся лишь для половины этого количества. У задней стены Аванпоста 23 жужжал и пыхтел маленький кондиционер, борясь с теплом от такого большого числа людей. Температуру в комнате ему удавалось удерживать терпимой, но он не помогал от запаха стольких тел, собранных вместе в тесноте, особенно учитывая то, что некоторые из людей всё ещё были в потных одеяниях мехвоинов.

– Вы все читали те же отчёты, что и я, – сказал Морган Келл, призывая стратегическое совеща-ние к порядку. Разговоры сникли до двух последних слов, сказанных шёпотом и едва слышимых на фоне старающегося изо всех сил кондиционера. – Вы все знаете, какие у нас проблемы. Теперь я хочу выслушать вас.

Он прошёлся своим железным взглядом вдаль вдоль одной стороны стола и обратно вдоль дру-гой.

– Можем ли мы удержать Тиконов?

В последовавшей тишине Шаков быстро произвёл подсчёт по головам. К привычной группе ко-мандующих регулярной армией и их полковых помощников Морган Келл и Джерард Крэнстон добави-ли капитана Харша, старшего из офицеров, оставшихся у ополчения Валексы. Также присутствовали два командира из Иностранного Легиона, который он распределил в два арьергардных батальона с об-щевойсковой поддержкой.

Заметным было отсутствие принца Виктора, и, казалось, что эту потерю чувствовали все, когда время от времени посматривали в сторону закрытой двери в конце узкой комнаты. Перед дверью бес-страстным караулом стояла Тиарет, что выглядело обычным. Но то, что она лично не присматривала за принцем Виктором, и не делала этого на протяжении уже нескольких недель, лишь подчёркивало ощу-щение пустоты, разъедавшее экспедиционный корпус изнутри.

Капитан Харш прочистил горло, подождал, чтобы посмотреть, не захочет ли кто-то из высших офицеров вступить в разговор раньше него, и, увидев, что больше никто не воспользовался своим зва-нием, начал говорить.

– Мы ждали подкреплений, – сказал он. – Есть ли какая-то вероятность, что мы их вскоре полу-чим? Это могло бы помочь определиться с тем, сколько ещё нам нужно будет продержаться.

Являясь старшим офицером комгвардии, отвечающим за связь, регент Ирелон принял вопрос.

– Лёгкого ответа нет, капитан. В гражданской войне участвует два десятка вооружённых миров, воюющих в своих собственных битвах за того, кого они поддерживают. Подразделения, на которые мы рассчитывали, – это те, которые, как мы знали, со временем перейдут на сторону Виктора. Десятый Ли-ранский полк и любой из полков гвардии Дэвионов. Но «Призраки» всё ещё блокированы на Кента-ресе, а Третий гвардейский полк занят попытками выбить силы Синдиката с Кассияса.

Он сделал паузу.

– Это сообщение свежее, – сказал он, словно извиняясь, Моргану Келлу, – но Пятый полк погиб.

Это заставило комнату замолчать на несколько тягостных мгновений. Морган отмахнулся от по-следовавших взволнованных возгласов, ожидая объяснений. Ирелон вопросительно посмотрел на Ша-кова, который вызвал из памяти более подробные сообщения. Они надеялись сообщить эту новость Моргану без посторонних, после собрания. До этого не было времени, равно как не было повода за-держивать остальных, поскольку на этом собрании предполагалось обсуждение Тиконова.

– Пятый гвардейский полк был разбит вчера на Катиле, – сказал он, – после того как Восьмой Донеголский гвардейский полк и Пятый Чисхолмский рейдерский полк, верные Катерине, объедини-лись, чтобы прижать их к Олимпийскому океану. Сейчас лоялисты ловят отставших.

Из доблестной гвардии Дэвионов этот полк стал вторым, павшим в гражданской войне. Собрав-шиеся офицеры почтили 5-й полк минутой молчания.

Шаков переждал её, и продолжил только тогда, когда большинство глаз повернулись обратно к нему или Моргану.

– Тяжёлая Гвардия Дэвионов всё ещё блокирована на Галаксе, хотя Танкред Сандоваль обещает предоставить им транспорт. Со временем. Наша главная надежда в настоящее время это Штурмовая Гвардия. Они были готовы дать подразделению Синдиката отступить с Аддикса, чтобы добраться до нас, но затем Катерина ударила по ним в месте дислокации Ахернарским ополчением и Пятым Лиран-ским гвардейским полком. Этого может оказаться достаточно, чтобы связать их на неопределённый срок.

– Что служит доказательством нашей основной проблемы, – сказал Морган, подхватывая нить разговора. – Неважно, что мы могли бы передислоцировать на Тиконов сейчас, Катерина в настоящее время имеет доступ к большему количеству свободных полков. Если мы не можем справиться с тем, что у нас есть, то мы вообще не можем рассчитывать здесь на победу.

Шаков внимательно посмотрел на Моргана, рассматривая его, видя способности, которые сдела-ли его совершенным командующим наёмников своего времени. Невзирая на различия в звании, долж-ности или национальности, Морган заставлял каждого чувствовать себя так, словно они были частью великой стратегии и что они могли сыграть особую роль в предстоящем. И в то же время Шаков вне-запно почувствовал уверенность, что Морган Келл уже решил. Уже знал.

– Тиконов – мир, имеющий наиболее важное стратегическое положение для удара Виктора по направлению к Новому Авалону. – Шаков погладил свою эспаньолку, зная, что её нужно было при-вести в порядок. – Мы знали это, когда шли сюда, а теперь это верно вдвойне.

По ту сторону глади стола Джонатан Санчез согласно кивнул.

– Мы не можем оставить Катерине базу на Тиконове за своей спиной. Нам придётся выиграть это сражение сейчас или потом, Морган.

Джерард Крэнстон наклонился вперёд.

– А если мы выиграем её сейчас, генерал, что дальше? Я знаю, что вы жестоко сражались за эту планету, но будем ли мы просто сидеть здесь напоказ, пока принц выздоравливает?

– Виктор не в состоянии вести нас вперёд, – сказал Морган, его тон не допускал возражений, да-же от Надин Киллсон, которая выглядела готовой поспорить.

Шаков для формы выдержал твёрдое выражение лица, но если состояние Виктора поколебало его уверенность, то он мог лишь предполагать, как это отражалось на личном составе.

– Куда ещё бы ты мог его взять, Морган?

– Обратно в Альянс. В оборонительный рубеж Арк-Рояла, если необходимо. Теперь, когда Неф-ритовые Соколы вновь остановлены, это самое безопасное место, которое у нас есть. – Морган при-стально посмотрел в глаза каждому из офицеров, находящихся в комнате, одному за другим. – Виктору нужно время. Мы можем прождать его и здесь, но чем дольше мы делаем это, тем более важным стано-вится этот мир, и тем больше вероятность, что вся эта гражданская война в конечном итоге будет ре-шаться на Тиконове, а не на Новом Авалоне.

Джонатан Санчез кивнул.

– Тогда Виктор должен улететь. Но Первый кадетский полк НАИН остаётся на Тиконове. Мы удостоверимся, что силы Катерины не будут чувствовать себя слишком уютно. – Он окинул взглядом стол, принял кивок капитана Харша как знак продолжающейся поддержки со стороны ополчения Ва-лексы, затем вернулся к Моргану Келлу. – Мои кадеты и ополченцы Харша уже являются закалёнными ветеранами. Мы сможем удержаться. Дайте мне второй полк, Морган, и мы сможем удержать безопас-ный плацдарм до вашего возвращения.

Этот план, хотя и безрассудный, мог сработать. Шаков прикинул количество войск лоялистов на Тиконове, посчитал половину, которая без сомнения погонится за Виктором обратно в Альянс, и таким образом даст Санчезу шанс осуществить своё обещание.

– Это стоит того, – сказал он, затем предоставил свою аргументацию, с возможной реакцией со стороны генерала Эстебан и Линды Макдональд.

Морган кивнул.

– Я не буду никому приказывать оставаться, но если есть добровольцы…

Патриция Вайнман немедленно поднялась, ненамного опережая генерала Киллсон.

– Шестой Круцисский полк останется, – сказала она. – Мои «Цаммские уланы» будут ждать Виктора здесь. Они не посмели бы подвести принца.

– Я могу попытаться найти вам дополнительную поддержку, – пообещал Морган. – Движение за освобождение Тиконова снова возрождается, возможно, я смогу убедить Трейхана Ляо поддержать нас «Свободной Капеллой». Я не знаю.

Он провёл пальцами по своей седой бороде, затем, кажется, пришёл к решению.

– Вот как мы сделаем это. Мы отойдём в течение одной недели. До того времени, я хочу, чтобы войска, остающиеся на планете, были приведены на самый высокий уровень материальной готовности, какой только мы можем обеспечить. Также нам необходимо подготовиться против боевого корабля Линды Макдональд, который движется из зенита, и, возможно, разбить немного нос генералу, чтобы убедиться, что она последует за нами. Генерал Санчез, – он посмотрел на командующего Первым кадет-ским полком Ново-Авалонского Института Наук, – есть ли ещё что-то, что вам нужно от нас?

– Да, есть, Морган, – голос Санчеза звучал немного огорчённым, но ответ у него уже был приго-товлен. – Дайте мне Туквилу и «Харкур Индастриз».

Он зловеще улыбнулся.

– Затем обеспечьте безопасность Виктора, и возвращайтесь, чтобы освободить нас.

Шаков видел, как Морган слегка кивнул, и знал, что это было больше, чем простое согласие. Это также было и личное обещание. Слово Моргана Келла.

– С удовольствием, генерал, – сказал он. – Ко всему вышесказанному.

 

27

Аванпост двадцать три,

Роклэнд, Тиконов,

Марка Капеллы, Федеративные Солнца,

21 февраля 3065 г.

Маленький военный аванпост Роклэнда никогда не мог бы понадеяться вместить и десятой части машин и запасов, принадлежащих союзным войскам, и местный космопорт был экспроприирован 23-м Арктуранским гвардейским полком генерала Киллсон. Рудольф Шаков запрыгнул на подножку медленно движущегося автозаправщика и подъехал оставшиеся сто метров до места, где войска принца получили несколько тысяч квадратных метров освобождённой земли. Он старался удержаться на своём узеньком помосте, держась одной рукой за грязную дверную ручку грузовика, а другой крепко прижимая штормовую куртку ну уровне горла, чтобы защититься от холодного утреннего тумана. Влага задерживалась в его волосах и время от времени конденсировалась в каплю, которая стекала по спине, ощущаясь словно прикосновение холодного медленно перемещающегося пальца.

Серое небо протянулось от горизонта до горизонта, и, по сообщениям, между Роклэндом и Тук-вилой лучше не станет. Не то чтобы это действительно было важно. Впереди перед лицом ухудшаю-щейся погоды мехвоины закупоривали себя в кабины, а экипажи танков задраивали люки. Пехота за-гружалась в разогретые транспортные средства. Это были в основном транспортники на воздушной подушке, но также и несколько АВВП.

Первые мехи выходили из района сосредоточения под открытым небом, формируя строй для бы-строго марша на юг. Разведывательное копьё осторожно прошло между двумя бронетанковыми отделе-ниями, внимательно следя за мельтешащими на земле людьми, затем набрало скорость и бегом напра-вилось в головную часть собирающейся колонны.

Спрыгивая с грузовика, Шаков насчитал пятнадцать боевых мехов, и немногим больше танков. Две отделения воинов в боекостюмах возглавляли замыкающий пехотный батальон. Это было всё, что осталось от 244-й дивизии комгвардии – что-то около 40 процентов боевого состава. Не считая аэро-космических истребителей, конечно, которые уже направлялись на перехват боевого корабля «Катрина Дэвион». Поддержка с воздуха сегодня будет осуществляться 6-м Круцисским уланским полком и некоторыми АВВП комгвардии. Этого будет достаточно. Этого должно быть достаточно.

Проходя мимо «Даиси» Виктора, Шаков сильно ударил правой рукой по рукаву другой руки, безуспешно пытаясь стереть маслянистый налёт, подхваченный на автозаправщике. Мех обладал впе-чатляющей конструкцией, даже на фоне других олицетворений войны, которые окружали его. Смерто-носный и величественный, и останется позади, напомнил он себе. После того, как поле опустеет, какой-нибудь техник использует сервисный режим, чтобы оттащить боемех в космопорт и загрузить его на борт стыковочного корабля, готового к отлёту.

Затем он увидел Виктора, и на какое-то мгновение у него появилось основание для надежды.

Принц стоял у ноги своего меха, разговаривая с главным техником по вооружению дивизии. Плотный туман оседал капельками на его зеленом долгополом пальто из непромокающей ткани, а пе-сочно-светлые волосы начинали темнеть и распрямляться под влагой. Двое агентов безопасности дер-жались на расстоянии с одной стороны, обмениваясь неопределёнными взглядами. Двое стоящих по-близости мехвоинов и трое техников были более осторожными. Они стояли вместе, как будто обсуждая какие-то последние проблемы, возникшие в их машинах, но также явно выжидали, чтобы узнать, поче-му принц вышел к битве. Шаков быстро подошёл, присоединяясь к разговору Виктора и главного тех-ника.

– Неважно, что вам говорили о моём мехе, – сказал Виктор, его терпение, очевидно, было на ис-ходе. – Я забираю его.

Надежда Шакова умерла в ту же секунду, которая потребовалась, чтобы оценить физическое со-стояние Виктора. Принц слегка переминался с одной ноги на другую, постоянное движение, без сомне-ния, предназначалось для того, чтобы отогнать изнеможение. Его глаза, запавшие на вытянутом лице, говорили о большем, чем могло сказать любое медицинское исследование. За ними всё ещё была сила – то, что Виктор всё ещё был на ногах, после всех испытаний, которым он подверг своё тело на протяже-ние последних нескольких месяцев, было достаточным доказательством его настойчивости – но не бы-ло желания. Не было острой решительности, страсти, которые свидетельствовали о том, что Виктор был готов к битве. На нём даже не было боевого костюма, он всё ещё был одет для командного центра. Однако если он хотел выйти на поле боя, кто мог бы ему сказать нет?

Кроме главного техника дивизии, разумеется.

– Да, ваше высочество. – Человек кивнул, соглашаясь, хотя и вставил возражение приказу Вик-тора. – И это будет много значить для солдат, если вы поведёте их. Но ваш «Даиси» не готов.

– А как по мне, так готов, – сказал Виктор. Он опознал присутствие Шакова коротким кивком, всё ещё не желая отвлекаться от спора. – Снаряжён и вооружён.

– Не полностью вооружён, ваше высочество. Когда нам сказали, что ваш мех не понадобится, мы сняли с него весь боезапас, а также фокусирующие линзы с двух импульсных лазеров, чтобы при-вести другие машины в полную боевую готовность. – Он посмотрел на Шакова, а затем на стоящих рядом мехвоинов. – Мы подумали, что вы захотите, чтобы солдаты были настолько хорошо подготовлены к сражению, насколько возможно.

– Я и хочу, – ответил Виктор, в его голосе начало зарождаться сомнение. В правой руке он всё ещё продолжал сжимать цубу, которую дала ему Оми Курита, потирая её так, словно это могло принес-ти ему удачу или отвагу. – Разумеется, я хочу. Но боекомплект можно быстро загрузить…

– Прошу прощения, ваше высочество, – прервал его техник, – но нельзя. Не сегодня. Герцог Келл приказал, чтобы все излишки боезапасов были переданы Первому кадетскому полку Ново-Авалонского Института Наук и Шестому уланскому полку. Мы опустошили наши склады. Начисто.

Виктор выглядел готовым спорить и дальше, и все вокруг, казалось, затаили дыхание, ожидая взрыва. Они ожидали, что он прикажет, чтобы боекомплекты и запчасти сняли с других мехов, или чтобы эти запасы были доставлены из Шестого уланского полка. Затем он неожиданно пошатнулся назад с носка на пятку, безразлично кивнул.

– Понимаю. Никакие препирания не приведут к результату, верно?

Он снова посмотрел в сторону «Даиси», задумчиво и без обычной силы.

– Тогда мне следует вернуться в командный пункт, помогать Моргану координировать.

Принц обменялся кивками и приветствиями с присутствующими, пожал руку Шакову и пожелал ему удачи. Агенты безопасности последовали за ним, когда он, наконец, покинул территорию войск.

– Я хочу файл с этими документами к концу дня, – сразу сказал Шаков технику, заставив того вздрогнуть. Он потянул его за собой, направляясь к своему «Экстерминатору». – Все перемещения и разрешения относительно снятия с «Даиси» основных элементов.

Главный техник был сбит с толку.

– Сэр?

– Я не хочу, чтобы это происшествие стало проблемой. – Они зашли под физическую защиту боевого меха Шакова, и туман немного ослаб. – Давайте сделаем это настолько открыто, насколько возможно.

– Вице-регент Шаков, я не знаю, что вы имеете в виду, – сказал техник, но Шаков по его глазам понял, что тот врёт. – Не было никакого происшествия. Ничего не случилось.

Он посмотрел через плечо Шакова на уходящего Виктора, затем посмотрел под ноги и в сторону.

– Принц Виктор никогда здесь не был, – сказал он значительно более тихим голосом.

Шаков обдумал это, нашёл истину, и затем кивнул другому человеку на своём пути. Забираясь на ногу своего меха, он дотянулся до цепной лестницы, которая приведёт его вовнутрь меха. Рука со-скользнула с первой перекладины, и он схватил её снова. Взбираясь по лестнице от перекладины к пе-рекладине, он добрался до кабины «Экстерминатора», угрюмо думая о том, что главный техник был прав.

Принца Виктора здесь не было.

Генерал Линда Макдональд перемещалась по своей комнате оперативного командования, расха-живая от компьютеров к данным, отображаемым на настенных мониторах, а затем обратно к компьюте-рам. Уже этим утром она наблюдала за четырьмя отдельными схватками, когда Иностранный Легион Виктора Дэвиона и часть силой в батальон из 23-го полка Арктуранской гвардии произвели сильные удары против сил лоялистов на Тиконове. Она уже поговорила с капитаном Сиддигом на «Катрине Штайнер», который уведомил её об агрессивных атаках, изводящих боевой корабль.

Она уже знала, что это были ложные атаки перед значительно более крупной операцией.

Крупномасштабные операции, как она быстро открывала для себя, сильно не отличались от сра-жения на тактическом уровне. Вы нейтрализовывали заставы и фланговые удары. Вы атаковали с рас-стояния, пытаясь вывести врага из равновесия. Хотя эти стратегии и были явлением более мас-штабного порядка, с ними она уже была знакома. А когда вы не знали состава атакующих сил, вы вы-жидали.

Ожидание было самой трудной частью.

– На поле, пробормотала она вслух, – мне следовало бы ждать в мехе, с обозначенными целями и большим пальцем на гашетке.

Техник оторвал взгляд от экрана.

– Что это было, генерал?

Генерал. Здесь она была командующим, не просто над одной битвой или одним полком, но над целым миром. Старая леди. Макдональд поморщилась, вспоминая, как часто она называла так Марию Эстебан, точно так же, без сомнения, и её офицеры и вспомогательный персонал думали о ней самой. Бывший мехвоин, который променял свою кабину на вращающееся кресло и обеспеченный выход в отставку. Что же, это было представление, которое она у них рассеет очень быстро.

– Я сказала, что хочу находиться в битве. – Она сделала свой голос достаточно громким, чтобы он разнёсся по комнате оперативного командования. – Может кто-то найти её для меня? Потому что я гарантирую вам: мы ещё не видели их главного удара.

Боевой генерал. Вот кем она будет. Эстебан постоянно говорила, что когда ты получаешь слово, ты открываешь свой собственный командирский стиль. Потребовалось отсутствие её наставницы, что-бы Макдональд обнаружила свой. Она хотела сочетать ответственность командующего с удовлетворе-нием личной победы. Не быть героем, потому что герои чаще всего погибали быстро и жестоко, и с бо-лее низкими званиями. Но она не хотела просто обладать уважением. Она хотела погрузиться в битву и запачкать руки, и завоевать уважение.

Она хотела, как сама неожиданно поняла, того, что уже имел Виктор Дэвион. Той же силы, которая позволила ему разжечь этот мятеж. Это встревожило её. Уважать – и даже восторгаться – вра-гом не было неправильно, но это было всё равно тревожно. В основном потому, что когда-то в прошлом Виктор был достоин служения ему, это напомнило ей о том, что она сама была его приверженцем непосредственно до того момента, когда он пересёк черту между правителем и будущим захватчиком.

– Наши разведывательные самолёты всё ещё показывают бурную активность в районе Роклэнда, – сказал ей лейтенант Франклин. Аналитик разведывательной службы, он часто был более быстр в до-несении сведений, чем в их анализе. – Активность стыковочных кораблей, равно как и перемещения пехоты.

Макдональд покачала головой.

– Всё искусство войны основывается на обмане, – сказала она, цитируя один из своих любимых военных текстов . – Я не буду настолько облегчать им дело, веря во всё, что они нам показывают.

Где же Виктор будет атаковать? Здесь, в Туквиле, или в Хань-Тане, или в Волобусе? Он или один из его командующих задумал что-то хитрое.

– Вэнс, – сказала она, обращаясь к своему новоназначенному заместителю. – Где бы напал ты? Что может навредить нам прямо сейчас?

Бревет-полковник Вэнс Эванс размышлял над вопросом так же старательно, как он выполнял и всё остальное. В его пользу говорили не показной блеск и бесстрашие, а непоколебимость. Ещё одна причина, по которой Макдональд решила перевести его обратно в его собственный мех, оставляя её саму пилотировать «Кинг Краб». Если она оступится, она хотела, чтобы был кто-то, кто бы мог собрать осколки.

– Самая большая производственная площадка на планете – это комплекс «Церес Металз» в Ара-но Бэй. Мы позволили движению за освобождение Тиконова Сунь-Цзы удержать его, в качестве симво-ла статуса, но это не значит, что эта площадка недостаточно защищена.

Она кивнула.

– Это также удар на большое расстояние, требующий, чтобы транспортные корабли сделали бал-листический прыжок, или трёхдневной переброски войск через один из пяти перевалов. Я не вижу, как они смогли бы провернуть это так, чтобы мы не узнали.

Она провела пальцами обеих рук через волосы, неудовлетворённо дёргая их. Возможно, она за-давала неправильный вопрос.

– Где бы ты не стал нападать?

– Туквила, – ответил он без колебания. – Это наша самая наисильнейшая позиция вблизи Рок-лэнда. Здесь мы имеем эквивалент двух полков, с силами поддержки.

Он покачал головой.

– Вы не атакуете противника там, где он наиболее силён.

– Но только не имея превосходящих сил, – добавила она, – или фактора неожиданности. Чёрт побери, Вэнс, это именно то, что они задумали. Ударить нам в зубы.

Конечно, они возвращаются в долину Туквилы. Людям Виктора был нужен моральный подъём, и здесь было место их последнего поражения.

Макдональд повернулась к ближайшему офицеру связи.

– Отзывайте все ближайшие патрули и ограничьте все воздушные разведчики радиусом пятиде-сяти километров. Я хочу своевременного предупреждения о любом приближении, и чтобы ничто скрытно не прошло, пока мы не соберёмся.

Затем она повернулась обратно к своему заместителю.

– Подготовьте и разверните наших людей.

Потом она схватила личное переговорное устройство и натянула его на голову, направляясь к двери. В комнате оперативного управления она закончила. Здесь уже не было ничего, чего она не могла бы сделать на расстоянии. И чем раньше она вернётся на поле боя, тем лучше. Она хотела дополнительного времени – ей было необходимо дополнительное время – чтобы подготовить тёплый приём для союзных войск Виктора.

– И как только они войдут, мы захлопнем двери, – сказала она.

– Генерал? – послышался голос в её головной гарнитуре. Она говорила достаточно громко, что-бы слова подхватились микрофоном, активируемым голосом.

– Я сказала, дайте мне капитана Сиддига на «Катрине Штайнер», – резко сказала Линда Макдо-нальд, покрывая свой промах приказом. Ещё один благоразумный военный обычай, прямо как старая максима о контроле над землёй с помощью контроля воздуха. – Соедините меня с боевым кораблём и удерживайте линию в состоянии готовности, когда получите.

В её голове уже вырисовывался план. С небольшой помощью удачи и некоторой огневой под-держкой с орбиты, место предыдущего поражения войск союзников также станет местом их последнего поражения.

 

28

Система Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца,

21 февраля 3065 г.

Удерживая высокую позицию над Тиконовым, капитан Хэндал Сиддиг железной рукой управлял экипажем с капитанского мостика, в то время как боевой корабль «Катрина Штайнер» нырял сквозь новую волну вражеских аэрокосмических истребителей, словно акула среди барракуд. Эти истребители, которые не могли состязаться со свирепой мощью корабельных автоматических орудий и лазеров корвета, тотчас же уничтожались и превращались в горелую или выжженную шелуху. Постоянно преследуемый истребителями лоялистов, всё, на что мог надеяться противник, – это подкрасться, укусить корвет за бок и спастись бегством.

Тем не менее, эти небольшие укусы, которые принимал корвет, складывались. Сиддиг крепко держался за ручки своего кресла на мостике, ощущая каждый удар и каждое содрогание, которые под-нимались с настила палубы «Катрины Штайнер». Мостик представлял собой какофонию сигналов тре-воги, выкрикиваемых докладов, и редких команд – его команд – относительно того, как корвету типа «Фокс» следует бороться с наступательной стратегией ножниц и волн, применявшейся союзными аэро-космическими силами принца Виктора. Зигзагообразным построением копья истребителей зашли в брюхо боевого корабля, затем под углом отошли к корме, чтобы избежать бортового вооружения корве-та. Следующий заход на цель, чтобы пробиться сквозь щит из истребителей и штурмовых стыковочни-ков, всегда приходил сзади.

– Крен сорок пять градусов на правый борт, – приказал Сиддиг. – Делай его по пять градусов. На двадцати дай мне поперечную тягу и поворот на девяносто градусов лево руля.

– Крен сорок пять, поворот девяносто, – рулевой повторил приказ. – Есть, сэр.

Аэрокосмические истребители усердно работали над тем, чтобы пронзить технические секции, которые были сердцем боевого корабля, но в то же время были защищены самой толстой бронёй. Вра-щаясь и поворачиваясь, Сиддиг нарушал их векторы подхода и везде, где возможно, подставлял им не-повреждённую броню.

Это также позволяло пустить в ход больше оружия, чтобы противостоять новой волне истреби-телей. На своих экранах с правого борта Сиддиг наблюдал, как вытягивались полосы тёмно-красной энергии. Одна из них врезалась в нос нападающего среднего истребителя «Люцифер», пронзая его вплоть до термоядерного реактора. Вспышка перегрузки реактора на мгновение осветила экран. Один из сенсорных техников боевого корабля сфокусировал изображение с большим увеличением. Почер-невшие, искривлённые обломки, которые кувыркались под напором энергии, больше походили на смя-тую, полурасплавленную жестянку, чем на современный аэрокосмический истребитель. Несколько ост-рых краёв горели оранжевым, остывая до тускло-красного, по мере того как они оставляли после себя в окружающем пространстве небольшие капли расплавленного металла, и всё это летело вперёд по изна-чальному пути истребителя.

Направляясь прямо в бок «Катрине Штайнер».

Большая часть массы истребителя сгорела, но на таких скоростях даже пара тонн могла причи-нить серьёзные повреждения. Сиддиг напрягся, ожидая толчка. Охлаждающаяся масса нанесла сколь-зящий удар посередине корабля, разрывая броню и несколько отсеков, перед тем как отскочить обратно в открытый космос. Боевой корабль задрожал, но никаких сообщений о критических повреждениях не поступило.

– Оружейник! – закричал Сиддиг своему офицеру наведения. – Ты лишь помог тому идиоту! Мы не собираемся этим боевым кораблём сделать Роберта на Тиконове только потому, что у кого-то чешутся руки, и он не может подождать разворота!

– Понял, – ответил оружейник, уловив смысл жаргона Сиддига. Никто не хотел оказаться членом экипажа ещё одного «Роберта Дэвиона», боевого корабля, который, как поговаривали, в начале гражданской войны сгорел в атмосфере Катила, протараненный сбитым стыковочным кораблем.

– Крен двадцать, – выкрикнул рулевой. – Поворачиваюсь.

Сиддиг склонился в развороте, в то время как термоядерный реактор выгонял энергию через рулевой двигатель с левого борта и осуществлял толчок в четверть силы тяжести к корме боевого ко-рабля. Спроецированное изображение Тиконова сместилось с левой стороны монитора, двигаясь вниз, но, когда боевой корабль завершил поворот, всё ещё виднелось бело-голубой дугой у задней кромки экранов. Над планетой висел далёкий белый шар, медленно перемещаясь по направлению к верхнему правому углу монитора. Это был убегающий транспортник, типа «Юнион», один из нескольких, кото-рые в течение последних четырёх часов осуществляли перелёты к надирной прыжковой точке и флоту прыгунов принца Виктора, защищённому боевым кораблём.

– Капитан, – пронзительно закричал связист, требуя внимания. – Вас вызывает генерал Макдо-нальд!

Сиддиг отмахнулся от вызова.

– Удерживайте, – ответил он. – Стрелок, мы можем достать тот стыковочник?

Капитану не было дела, для чего он предназначался – для снабжения, административных или связных целей – не было никаких веских причин позволять силам Виктора Дэвиона иметь беспрепятст-венное сообщение с другими мирами. В любом случае, генерал Макдональд приказала осуществлять блокаду и – что ещё более важно – Мария Эстебан была того же мнения.

– Он на предельном расстоянии, капитан. Никаких обещаний.

– Начинайте пристреливаться к нему сорокопятками и пятидесятипятками . Также пожертвуйте им две ракеты «Баракуда». Попытайтесь попасть в двигатели, если сможете.

– Ракеты ушли, – практически сразу отрапортовал офицер наведения. – Мне нужно ещё пять гра-дусов разворота на левый борт, чтобы лазеры могли его достать.

– Рулевой, сделайте это.

– Пять градусов лево руля, есть, сэр.

Лазеры корабельного класса изрыгнули сверкающий свет, уходящий из поля зрения в попытке повредить броню убегающего стыковочного корабля. «Катрина Штайгер» задрожала: ещё один истре-битель под углом пролетел внизу и оцарапал броню в нижней части корвета. Сиддиг глянул на связиста, кивнул, и повернулся в сторону к маленькому плоскому видеоэкрану, который он зарезервировал для звонков бревет-генерала.

Лицо Линды Макдональд было наполовину закрыто нейрошлемом, и из того, как видеоизобра-жение прыгало и затуманивалось серыми статическими помехами, Сиддиг сделал вывод, что она тоже находилась в гуще битвы.

– Времени немного, Хэндал, – проговорила она со сжатыми зубами. – Мне нужна обещанная ог-невая поддержка.

– Мы работаем над этим, генерал.

Макдональд не слушала оправданий или пустых обещаний.

– У меня здесь два полка медленно теснят нас обратно по направлению к Туквиле, Хэндал. Я хо-чу орбитальную поддержку. Теперь дай мне временные рамки.

Новая сирена присоединилась к фоновому шуму.

– Контакт, – офицер обнаружения перекричал большинство переговоров на мостике. – У нас здесь инфракрасный сигнал.

– Ракеты «Барракуда», – сказал оружейник. – Двадцать секунд до столкновения.

Капитан боевого корабля должен был быть специалистом по многозадачности. Хорошая ко-манда офицеров могла только прикрыть его от стольких вопросов. Хэндал Сиддиг сначала ухватился за самый главный, отворачиваясь от экрана, чтобы найти основную сенсорную станцию.

– Расстояние до этого инфракрасного сигнала и его интенсивность? – спросил он, его руки нервно подёргивались.

Инфракрасные импульсы были всего лишь свидетельством появляющегося корабля, способного совершать прыжки. Если союзники Виктора вводили сейчас новый корабль, то он предназначался или для встречи убегающего транспортника – а это значило, что тот был куда более важен, чем он думал, – или же для поддержки атаки истребителей против его корвета.

– Шесть тысяч километров. Прямо над нами. – Согласно межпланетным расстояниям, офицер обнаружения был недалёк от истины. – Он большой… он здесь! Прыжок внутри системы! Сто пять гра-дусов, рубеж восемьдесят.

Нет необходимости приказывать смещать сенсоры. Вспомогательный экран обозначил цель, считал его опознавательные коды «свой – чужой» и добавил соответствующие обозначения. Впрочем, Сиддиг заранее знал, что это будет. Крейсер «Мелисса Дэвион».

– Докладывайте, капитан Сиддиг. – Голос Линды Макдональд был достаточно принудительным, чтобы повернуть его обратно к переговорному экрану. Нахмуренные брови исказили её лицо. Она определённо слышала достаточно, чтобы заволноваться.

Как и он сам, но его долг находился где-то посередине между непосредственной заботой о ко-рабле и его обязательствами перед войсками на поверхности планеты.

– Рулевой, разворачивайте нас прочь от этого крейсера, – приказал Сиддиг. – Дайте мне сближе-ние с Тиконовым на максимальной скорости.

Он не стал дожидаться подтверждения получения приказа перед тем, как вернуться к Макдо-нальд.

– Генерал, вы получите свою огневую поддержку, и вы получите её в течение пятнадцати минут. Но я не могу гарантировать больше, чем десять минут на позиции. После этого, – сказал он, – вы сами по себе, а у меня есть крейсер, который нужно уничтожить.

– До того, – пробормотал он себе под нос, убеждаясь, что никто его не слышит, – как он успеет убить нас.

Изморось на Тиконове никогда не переходила в настоящий дождь, и мелкие капли, украшавшие бисером и стекавшие по щиту из армированного стекла Рудольфа Шакова, были словно слабым отра-жением пота, который пропитывал его самого. Испарина скатывалась с бровей, потоком ниспадая на лицо, скапливаясь в маленькой впадине, образуемой кожей и воротником охлаждающего жилета. Солё-ный привкус жёг губы. Несколько маленьких ручейков медленно проникли в его козлиную бородку, оставляя за собой зудящий осадок блестящей засохшей соли. Такие же белые чешуйки располагались на обратной стороне запястий, где пот не смывал их достаточно часто.

Это было отрицательной стороной усовершенствования средних лазеров «Экстерминатора» до класса повышенной дальности. Радиаторы удвоенной мощности меха могли справиться с увеличенной выработкой тепла, но лишь едва. Вместе с ракетной установкой и происходящим время от времени ис-пользованием прыжковых двигателей, накопление тепла было неизбежным. Но такое усовершенствование также дало его шестидесятипятитонной машине более острые зубы. Он уже вывел из строя «Старслэйер» ополчения Карлайсла и танк на воздушной подушке «Фалькрем» – никто из них не был готов к тому, что его радиус поражения вырос. Однако молва об этом распространялась, и неуклюже выглядевший «Найтхок», с которым он сражался в данный момент, проводил больше времени отступая назад на более дальнюю дистанцию, чем производя ответный огонь из собственного вооружения большой дальности.

Шаков сурово улыбнулся, сдерживая свой атакующий порыв. Его боевой компьютер создал го-лографическое изображение в широком диапазоне поперёк верхнего щита из армированного стекла «Экстерминатора», давая ему больше деталей, чем обыкновенный дисплей, который ограничивался вспомогательным монитором, или, того хуже, узкой лентой, нанесенной на внутренней стороне лицевого экрана нейрошлема. Но каким бы хорошим не было его изображение, получавшее информацию от сенсоров, оно всё равно было загромождено значками и маркерами опасности. Как бы то ни было, на первый взгляд казалось, что план, выработанный Морганом Келлом и полковником Вайнман, срабатывал.

Силы комгвардии снова изогнулись впереди основных линий союзников, и Шаков находился на самом краю этого натиска. Войска лоялистов Линды Макдональд неуклонно отходили обратно к Туквиле. Этот маленький город, который существовал для обслуживания «Харкур индастриз», теперь был всего лишь в двух километрах вниз по небольшому склону и прямо за несколькими низкими предгорьями. Каждый раз, когда один из мехвоинов лоялистов отступал, он давал возможность союзникам Виктора существенно приблизиться к цели. Решительный натиск на и через Туквилу был частью их планов.

К сожалению, до сих пор, это было также и частью планов противника.

Луч ярко-красной энергии упал с небес, словно рубиновая молния какого-то разгневанного божества, выжигая землю и оставляя глубокий след по поверхности и поперёк прыгучего танка на воз-душной подушке «Канга» комгвардии. Он раскололся под огнём корабельного лазера, двигатель взо-рвался в сияющем облаке пламени, которое быстро выгорело в тёмное маслянистое пятно. Боезапас тя-жёлого вооружения танка детонировал ответными взрывами, кромсая броню и разбрасывая большие куски машины на расстояние в четверть километра. Один из его прыжковых маневренных двигателей врезался в бок лиранского «Баргеста», разрушая броню и возмещая часть урона, но вряд ли в достаточ-ной степени.

– Это был адепт Доусон! – закричал кто-то на общей частоте комгвардии, возглавляя фронт вол-ны беспорядочных переговоров.

– … сошло сверху… – подтвердил другой воин.

– … мы потеряли наше прикрытие?

– Я не видел…

– … не аэрокосмический истребитель…

Шаков ухватился за последнюю передачу, будучи способным согласиться, по крайней мере, на-столько. Что бы это ни было, это не был аэрокосмический истребитель. Он твёрдо повернул рычаги управления вплоть до их физических ограничителей, разворачивая свой «Экстерминатор» прочь от раз-битой «Канги» и того, что его уничтожило.

Дополнительные копья кроваво-красного ужаса врезались в линии союзников и окружающее поле боя. Деревья взорвались, поскольку влага в их стволах превратилась в пар быстрее, чем успела выгореть древесина. Скалы раскололись и расплавились. Сорокатонный «Сентри», принадлежащий к 1-му полку НАИН, просто исчез под одним ударом с орбиты, его термоядерный реактор разверзся в представлении огня и сотрясающего землю грома. Очень скоро 6-й Круцисский уланский полк потерял два боемеха, также как и отделение бронепехоты «Инфильтраторов», которое было выжжено и превра-щено в искорёженную смесь полурасплавленной брони, испеченной плоти и пепла.

Осознание снизошло на Шакова практически в то же время, когда отступающие лиранцы сомк-нули свои ряды и расположились для твёрдой обороны Туквилы. Ему хотелось вслепую стрелять в се-рое небо. Медленное отступление лоялистов Катрины держало войска союзников сгруппированными вместе в компактных подразделениях, и Линда Макдональд вызвала «Катрину Штайнер» для огневой поддержки. Опасная тактика, но не невозможная. Во время кампании на домашних мирах кланов Вик-тор доказал, что точная огневая поддержка могла быть вызвана с орбиты, если у вас была чистая зона для огня и капитан, которому вы доверяли. У Линды Макдональд явно было и то, и другое.

Но насколько долго? Морган Келл держал ситуацию под контролем, его голос звучал спокойно и обнадёживающе.

– «Мелисса» идёт, чтобы вступить в бой с их боевым кораблём и отбросить его. Можете ли вы продержаться пятнадцать минут?

Ну, возможно, и не так уж обнадёживающе, подумал Шаков. Ряд союзников заколебался, воины нерешительно закружились на месте. А пробные лазерные лучи уже искали следующую жертву, найдя её в лице ещё одного меха 1-го кадетского полка. Лазерный огонь оторвал руку у «Уотчмена». Он мог прорезать этот мех по всей длине, если бы не скорость «Уотчмена» и молниеносная реакция кадета, ко-торый резко выбросил свою машину с пути луча практически полностью.

– Четверть часа? – вступил в разговор регент Ирелон. – Да мы не продержимся и пяти минут!

Джонатан Санчез был лишь немного более оптимистичным.

– Люди, мы не получим здесь второго шанса. – Его сильный голос шел по частоте, зарезервиро-ванной для командующих офицеров и высшего начальства. – Мы можем перенести потери?

Этот вопрос повис в воздухе без ответа, поскольку силы Макдональд совершили несколько ма-леньких, неуверенных ударов. Серое пятно ударило в землю возле ноги «Экстерминатора» Шакова, поднимая вверх ливень земли и разбрызгивая комки грязи у экрана из армированного стекла. Через пустую зону, удерживаемую лиранцами, вперёд прыгал «Баргест» лоялистов, чтобы поддержать наступление «Найтхока». «Баргест» скакнул вперёд снова, затем изогнулся назад на своих четырёх ногах, приспосабливаясь для стрельбы из своей тяжёлой гауссовки. На этот раз железоникелевое ядро попало в левую руку меха Шакова, чуть не вырвав её из плечевого гнезда.

Он повернулся на линию атаки «Баргеста», игнорируя зондирующие лазеры «Найтхока», так как сконцентрировался на самой большой угрозе. Его ракеты широким веером упали на обширную спину меха противника. Двум лазерам удалось повредить переднюю ногу, что было едва достаточно, чтобы заставить его отступить в Туквилу.

Туквила! Шаков переключился на тактический канал комгвардии.

– Войска принца, стройтесь и удерживайте свою позицию. Мехи справа, бронетанковые войска – широким строем на левом фланге.

Он переключился обратно на командную частоту.

– Генерал, мы должны двигаться вперёд на Туквилу. Сейчас же! – Он вильнул своим мехом вле-во, устремляясь в голову спешно собирающегося клиновидного построения. Впереди него неслось впе-рёд отделение пехоты комгвардии в бронекостюмах, чтобы напасть на передовые линии лоялистов.

– Наша пехота ещё не проникла в город, – сказала полковник Вайнман. Вся пехота её уланского полка вступила в бой на фланге линии лоялистов, но слишком рано. По крайней мере, если следовать первоначальному плану. – Макдональд всё ещё контролирует Туквилу. Как ты предлагаешь нам спра-виться с хорошо обороняемым городом?

– Намного легче, чем с недосягаемым боевым кораблём, – снова встрял в разговор Ирелон, вы-водя свой конфискованный «Экскалибур» из линии защиты. – И они не посмеют использовать орби-тальную поддержку посреди населённого города. Генерал Санчез, оттяните свои ряды на запад и будьте готовы следовать за нами.

– На запад нет открытого коридора, – ответил Санчез.

И это было правдой. Шаков лично имел весьма близкий вид на западную сторону, когда начал задавать своим людям темп наступления. Силы лоялистов, защищающие Туквилу, в этой точке были примерно наполовину сильнее, чем нападающие войска принца.

– Он там будет, – пообещал он, переключая «Экстерминатор» на передний бег.

В составе роты бронемашин и мехов, нескольких АВВП и десятка пехотинцев в бронекостюмах, солдаты принца бросились прямо по направлению западного фланга лиранцев. С вызовом скрежеща зубами, Рудольф Шаков разделил свой огонь между «Найтхоком» и, когда мог поймать в прицел, – «Баргестом». Лазер стегнул по броне его левой ноги, отрывая полтонны защитной оболочки. «Баргхест» снова промазал из своей тяжёлой гауссовки, отдача отбросила семидесятитонный мех на бронированные задние лапы, едва не опрокинув наземь.

Вокруг Шакова все мехвоины комгвардии выбрали свои собственные цели. Бронемашины старались противостоять машинам противника, но при возможности концентрировали огонь на вражеских мехах. Сражение свирепствовало на расстоянии в упор в неистовой манере. Арктуранский «Цестус» отступил под совместным натиском двух штурмовых машин «Бурк». Секундой позже к «Цестусу» присоединился «Тэйлон», когда «Райдзин» комгвардии снёс ему голову тщательно выверенным выстрелом из проектора частиц. Затем солдаты принца понесли ещё одну потерю, когда термоядерный реактор «Виверна» потерял целостность и разлетелся по полю боя.

Скованный в узком очаге своего собственного индивидуального поединка, Шаков оставил двойные рубцы на груди «Баргеста». Тот отскочил в сторону и присел на корточки между деревьев, чтобы разорвать сенсорный контакт. Шаков снова навёл визир прицела на «Найтхок», ожидая, пока крест визирных нитей загорится ярко-золотым, после чего выпустил ракеты, нанося удар по неустойчивому корпусу. Он уже был готов поддать лазерами, когда «Найтхок» замедлив ход, начал стрелять по своим собственным ногам, а затем содрогнулся, когда на него вскарабкались четыре «Инфильтратора» и один «Элементал».

Чем Тиарет объяснит своё вмешательство на этот раз? Тем, что лиранцы никогда ранее не заяв-ляли боевой корабль? Но он был слишком благодарен за помощь, чтобы поднимать данный вопрос. Включив свои прыжковые двигатели, Шаков оставил «Найтхок» на её попечение и прыгнул вперёд к «Баргесту», надеясь приблизиться к боевому меху противника и подобраться ближе оптимальной при-цельной дальности тяжёлой гаусс-пушки.

Осторожно приподнявшись в поклоне над землёй, «Баргест» ударил новым снарядом в правую ногу «Экстерминатора», выбивая конечность из-под Шакова. «Экстерминатор» совершил неспешный пируэт, жёстко падая на левую сторону и бросая Шакова на ремни безопасности кресла. Его дыхание вырвалось через стиснутые зубы, когда пряжка ремня безопасности впилась ему в живот.

Борясь за вдох, равно как и за свою жизнь, он перевернулся на грудь и поднялся вертикально, проводя расплавленные шрамы по груди и ногам «Баргеста», одновременно возвращая шестидесятипя-титонного «Экстерминатора» обратно на ноги. Видя электрический разряд катушки тяжёлой гаусс-пушки, направленной прямо на него, он выставил одну гигантскую ногу меха назад для противодейст-вия толчку. На этот раз снаряд попал ему в грудь, с металлическим хрустом разбив броню и сильно повредив несколько опорных балок щита двигателя. Отходящее тепло свободно просочилось в его ма-шину, повышая температуру в кабине ещё на градус.

Его глаза высохли и чесались, и каждый небольшой вдох, который он затягивал в лёгкие, жёг его так, словно он глотал огонь. Шаков покосился на лицевой экран, увидел, что горящий визир установился на «Баргесте», и решил, что уже было достаточно близко. Несмотря на степень нагрева и близкое расстояние, он открыл огонь и ракетами, и лазерами. Половина боеголовок и вправду попали, ещё более ослабляя броню, в то время как один из лазеров наконец-то смог пробиться внутрь груди «Баргеста». Но не нашёл там ничего, чего ему бы хотелось.

Но следующая пара лазерных выстрелов нашла. Приблизившись вперёд так близко, что тяжёлый гаусс «Баргеста» стал практически бесполезным, Шаков занял эту позицию, в то время как два рубино-вых луча воткнулись в повреждённый бок четвероногого меха. Они прошли сквозь дыру, проломлен-ную ранее взорвавшимся прыжковым маневренным двигателем «Канга» и прямо в незащищённый ме-ханизм тяжёлой гаусс-пушки. Лазеры хлынули в конденсаторную батарею гауссовки, разрывая её, ос-вобождая хранящуюся в ней энергию, которая вышла в грудь «Баргеста». Накопленный разряд врезался в физическую защиту реактора и в итоге в самый центр меха.

Единственным способом спастись от такого бедствия было запустить экстренные демпфирую-щие поля и надеяться на лучшее, и именно это и сделал мехвоин «Баргеста». Затем он ещё и эвакуиро-вался на всякий случай. Череп выдвинутой вперёд головы разлетелся, и командирское кресло выброси-лось на языке оранжевого пламени, которое понесло его прочь от возможного несчастья. Но поля опус-тились вовремя, и «Баргест» просто обмяк, спокойно лежа, умирая тихо, а не с криком баньши. Это был последний мех лоялистов, который стоял у них на пути.

Шаков стоял на восточном краю бреши, которую солдаты принца проделали во вражеских ря-дах, потрёпанный и избитый, но всё ещё на ногах, и перед битвой, которую предстояло пройти. Узкий коридор ещё нужно было удержать.

– Держите его открытым, – призвал он других солдат принца. Огибая восточный край линий лоялистов, он повёл сократившийся батальон вперёд, снова в атаку.

За ним союзные войска хлынули к Туквиле.

 

29

Система Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца,

21 февраля 3065 г.

– Он разворачивается, – пронзительно закричал офицер наблюдения, – на торможении!

Хэндал Сиддиг видел это сам на основном обзорном экране «Катрины Штайнер», который показывал сгенерированную компьютером модель «Мелиссы Дэвион», поворачивающуюся на своих маневренных двигателях, меняя местами верх и низ, и испускающую яркий белый свет из главного двигателя. Она ударит его корабль полным бортовым залпом, а затем на большой скорости снова уйдёт вперёд. Сиддиг вцепился в рукоятки кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев. «Катрина Штайнер» могла бы выдержать ещё один выпад, но это был риск, и он знал это.

Но с другой стороны в космических сражениях каждый манёвр представлял собой риск.

– Подставьте ей наш нос, – приказал он рулевому. – Передние орудия, не обращайте внимания ни на что, кроме эллипса рассеивания по ширине «Мелиссы». Рулевой, полная тяга и готовность к на-шему собственному повороту.

Отдав свои приказы, капитан Сиддиг напрягся в ожидании толчка.

Враг не разочаровал. С большого расстояния крейсер типа «Авалон» ударил корабельными лазе-рами и гауссовками, обрушивая на нос его корвета типа «Фокс» ошеломляющую разрушительную мощь. Затем в свою очередь ударила вся сила крупнокалиберных автоматических орудий, прогрызаясь сквозь броню и опорные конструкции, раздирая открытые отверстия и выпуская запасённую атмосферу корабля в холодный неумолимый космос. Замигал свет и, призывая к вниманию, закричали сирены. Корвет взбрыкнул, словно врезавшись в твёрдую стену, повалив нескольких человек из команды Сид-дига на мостике на пол. Его собственный ремень безопасности выдержал, болезненно вонзившись в живот и наверняка сделав внушительный кровоподтёк поперёк бёдер. Зубы капитана ударились друг о друга, и он почувствовал скрежет осколков между задними коренными зубами.

Позади его вспомогательной станции связи заискрилось пламя. Двое корабельных старшин разо-брались с ним при помощи коротких выбросов замороженного порошка, выпущенных из огнету-шителя. На мостике пахло перегретой электроникой, сожжённой пластмассой и едким запахом огнетушительного реагента.

Главные экраны были тёмными. Сиддиг видел, что ремонтно-восстановительный персонал мос-тика усиленно трудится под присмотром его старшего помощника, камандора Джереми Франклина, и знал, что торопить их бесполезно.

– Офицер наблюдения, скажите, что у вас всё ещё есть питание.

– Так точно, капитан. Мы держим прямой путь на крейсер. На подходе немного пообтесались.

– Передние орудия всё ещё ведут огонь, – сообщил офицер наведения. – Мы потеряли одну из корабельных пушек.

Сиддиг кивнул, в то время как тактический экран замигал, возвращаясь к жизни, затем почувст-вовал, как сердце чуть не выскочило из груди, когда новый огневой вал накатил на его корабль, словно злобный мастиф на тряпичную куклу. Разделенные не более чем полудюжиной километров, два ко-рабля продолжали обрабатывать друг друга своими крупнокалиберными орудиями, в то время как истребители и штурмовые стыковочники бросались на них и метались вокруг них обоих.

У «Катрины Штайнер» было меньше причин волноваться по поводу более мелких космических кораблей, поскольку её защитного вооружения было достаточно для отпугивания большинства пилотов истребителей. Вся стратегия Сиддига, между прочим, полагалась на подавляющие атаки аэрокосмиче-ских истребителей, находившихся под его командованием, но он их не получал. Аэрокосмическая бри-гада 11-го Арктуранского полка – то немногое из её состава, что Мария Эстебан не забрала с собой – не имела опыта сражений с крупным боевым кораблём. Крейсер постоянно запугивал истребители, заставляя прекращать атаки, вопреки всем рекомендациям боевой теории. Что касается большого контингента аэрокосмических сил ополченцев, то чем меньше о них говорить, тем лучше. Несколько офицеров ополчения прямо отказались вступать в бой с «Мелиссой», вместо этого повернув на атакующие стыковочные корабли, которые она доставила с собой. Конечно, они были меньшими, чем крейсер, но их полный комплект оборонительного вооружения делал их куда более опасными для ис-требителей.

Несмотря на отсутствие поддержки, капитану Сиддигу не оставалось другого выбора, кроме как вступить в бой с врагом. Он не мог отмахнуться от того факта, что в противостоянии боевых кораблей «Катрина Штайнер» по огневой мощи уступала более чем в три раза. Всё, что он мог сделать, – это по-пытаться сражаться на своём корабле втрое лучше, чем противостоящий ему капитан, хотя в глубине души он знал, что добыл лишь двойное превосходство. Этого было недостаточно.

Но это не мешало ему попытаться.

Манёвр «Мелиссы» нанёс повреждения более мелкому корвету, но он также лишил крейсер его скорости, неподвижно подвесив корабль в пространстве на несколько долгих критически важных се-кунд. Сиддиг наклонил «Катрину Штайнер» к носу на близком расстоянии, под углом атаки на дно вражеского корабля.

– Выключить главные двигатели, – закричал он рулевому. – Задрать нос на десять и крен на де-вяносто.

– Главные двигатели заглушены, – ответил рулевой. – Есть поворот для бортового залпа!

Офицер передал приказы на станции маневренных двигателей в носовой и кормовой частях ко-рабля, поворачивая корвет, пока он не прошёл мимо и под «Мелиссу Дэвион» на расстоянии всего двух километров, разместив все бортовые орудия напротив живота вражеского боевого корабля.

– Огонь! – приказал Сиддиг. Хотя его офицер наведения наверняка передал эту команду ещё до того, как он её отдал, команде на мостике время от времени надо было напоминать, кто обладал всей полнотой власти на корвете.

– Даю бортовой залп, – ответил офицер наведения.

Главные экраны периодически поочерёдно отключались, поскольку новый залп ударил с крейсера, сотрясая корвет. Проклиная себя за нехватку осторожности, Сиддиг освободился из ремней безопасности и наполовину поковылял, наполовину поплыл к пункту управления вооружением. Поскольку корвет больше не был под действием силы тяги, гравитация корабль покинула. Фиксируя себя при нулевой гравитации, он ухватил пульт управления за край и вцепился в него изо всех сил, ведя обратный отсчёт, по мере того как его автопушка корабельного класса посылала несколько тонн боеприпасов в днище крейсера. Лазеры пошарили в проделанных полостях в поисках критически важных устройств. Огонь кратко сверкнул в нескольких ранах, но погас практически сразу, поскольку космический вакуум лишил его воздуха.

– Ещё раз, – рявкнул Сиддиг в ухо офицеру наведения. – Ударь их снова! Рулевой, десять граду-сов право руля, держать наш угол!

Но корабли быстро расходились, поскольку «Мелисса» отказывалась поворачиваться вслед за проворным корветом. Импульс вытолкнул «Катрину Штайнер» в кильватер крейсера и из зоны дося-гаемости главных орудий Сиддига. Но, тем не менее, не из зоны действия дистанционно управляемых ракет крейсера. Три коротких, резких удара сотрясли корабль и едва не освободили пульт управления вооружением из хватки Сиддига.

– Мы потеряли кормовые маневренные двигатели, – закричал рулевой.

– Ещё две ракеты на подходе, пятьдесят секунд до столкновения, – выкрикнул офицер обнару-жения. – Крейсер ещё не – не – поворачивается!

Сиддиг отцепился от пульта управления вооружением, потом с натренированной лёгкостью по воздуху направился обратно в своё кресло. Изгибаясь практически в полуполёте, он чуть ли не идеально приземлился в него.

– Запустить двигатели. Маневрируйте носовыми маневренными двигателями.

– Мостик, это ремонтно-восстановительная служба. – Голос, который потрескивал в закрытом канале связи, принадлежал не лейтенанту Чарльзу, командиру ремонтно-восстановительной службы Сиддига. – Главные двигатели не работают.

Ещё два неистовых толчка встряхнули корабль, когда прощальный залп ракет «Мелиссы Дэви-он» ударил в середину корабля. Сиддиг ткнул в кнопку, встроенную в его личную станцию связи.

– Кто это? И вам лучше точно знать, что не так с моими двигателями.

– Сэр, это уорент-офицер Соренс, – ответил старший по званию срочной службы. – Командир службы боевой живучести занимается этим вопросом. Похоже, что последний шквал заградительного огня, который мы приняли, мог повредить систему сдерживания реактора, и сработали предохранители.

Довольно спокойный способ сообщить, что «Катрина Штайнер» оказалась обездвижена в космо-се и могла не привести в порядок двигатели в течение некоторого времени. Хотя уорент-офицер выска-зал это лишь как вероятность, его голос звучал вполне определённо.

Сиддиг в разочаровании хлопнул открытой ладонью по ручке кресла. При повреждённом кораб-ле его тщательно выстроенная стратегия терпела крах, и он легко представил, как «Мелисса Дэвион» неспешно меняет направление, чтобы уничтожить «Катрину Штайнер» и её команду. Сиддиг схватил ручной коммуникатор, отключая громкую связь.

– Вы можете запустить двигатели без предохранителей? – спросил он вполголоса. Находящиеся рядом офицеры обменялись тревожными взглядами. Пристально посмотрев на них, Сиддиг вернул их к непосредственным обязанностям и подождал ответа уорента.

– Это возможно, – ответил солдат после долгой паузы, – да сэр. Но любое серьёзное поврежде-ние реактора или какой-либо его вспомогательной системы укоротит всем нам срок службы.

Словно для того, чтобы подчеркнуть это предупреждение, «Катрина Штайнер» снова задрожала от ближней атаки истребителей.

– Я бы не рекомендовал что-либо большее, чем тяга в два «g».

– Сделайте это, – приказал Сиддиг. – Дайте мне то, что можете.

Он воткнул трубку обратно в крепёжную подставку, не обращая внимания на то, что оббил кожу на костяшках.

– Капитан, – выкрикнул офицер наблюдения, – появляются новые сигналы. Множественные контакты поднимаются с поверхности планеты. Пять, может быть шесть, стыковочников летят сомкнутым строем. Под прикрытием тяжёлых истребителей.

– Эвакуация? – спросил Франклин, планируя сверху, чтобы закрепиться одной рукой за спинку капитанского кресла.

– Может быть всё что угодно от дозаправки до подкрепления, чтобы расправиться с нами. – Сиддиг покачал головой, про себя призывая проклятия на голову принца Виктора. С этими транспортами или без них, план действий для капитана был ясен.

– Рулевой, задайте курс на зенитную прыжковую точку. Будьте готовы произвести прыжок внутри системы, если этот крейсер повернёт за нами следом. Связной! Отзовите все истребители и стыковочники! – После принятия решения его голос наполнился новой силой. – Я хочу иметь щит между нами и «Мелиссой», такой плотный, чтобы он заставил нервничать «Спэрроухуок» . Сделайте это, ребята.

– Мы отступаем? – спросил Франклин.

– Отходим к точке прыжка, – поправил Сиддиг своего заместителя. – В космосе мы бессильны, Джерри. Даже если бы мы имели целые двигатели, мы бы не смогли противостоять этому чёртовому крейсеру без опытной аэрокосмической поддержки. А в ближайшее время мы ничего больше не полу-чим.

Он посмотрел на мигающие главные экраны, где его вспомогательные силы перегруппировыва-лись, формируя защитное построение.

– Время разомкнуть строй и спасаться, а сражаться будем в другой раз, – сказал он тихим голо-сом. – Что бы сейчас не происходило там внизу на Тиконове, теперь это в руках генерала Макдональд.

 

30

Туквила, Тиконов,

Марка Капеллы,

Федеративные Солнца,

21 февраля 3065 г.

Паря на потоках плазмы, выходящих из прыжковых двигателей, Рудольф Шаков приподнял ноги своего «Экстерминатора», готовясь смягчить посадку, присев на землю. Два рубиновых луча ударили ему вслед, но «Гэллоуглас», стреляющий с земли, сильно промахнулся.

Благополучно приземлившись, подошвы ног алмазоподобной формы «Экстерминатора» вгрыз-лись в панельную крышу самого высокого здания Туквилы. Шестиэтажное здание «Дворовых Башен» было вдвое выше любого другого строения и располагалось настолько близко к центру города, что ста-новилось прекрасной смотровой площадкой. В одном направлении Шаков заметил валексийский «Эн-форсер», докучающий отступающим «Фальконерам» арктуранцев. Вдоль улицы по противоположной стороне он увидел вражеский «Тэйлон» и новейший «Стилетто», мчащихся к черте города. Затем на его дисплее кратко мигнуло обозначение «Кинг Краба», выделяясь среди других. Тот патрулировал улицу с востока и, поскольку сенсоры Шакова обнаружили его между зданиями, мигал прерывающимся сигналом.

Другой лазер «Гэллоугласа» прочертил тёмную рану вниз по стене здания. Затем электрическая волна проектора частиц прорезала правую руку Шакова, превращая привод руки в смесь полурасплав-ленной брони и разрушенного миомера. Шаков вдавил гашетку огня и послал в ответ «Гэллоугласу» десяток ракет дальнего радиуса действия. Боеголовки дождём упали на голову и плечи меха противни-ка, давая Шакову время, пока тот был вынужден отступить за угол близлежащего универсального мага-зина.

Туквила принадлежала войскам союзников по абсолютному соотношению сил. 6-й Круцисский полк улан хлынул в город через брешь, прорванную во вражеских построениях воинами Шакова, а за ним шли комгвардия Ирелона и смешанные войска 1-го полка НАИН и ополчения Валексы генерала Санчеза. Этот отчаянный манёвр застал большинство лиранских лоялистов вне их позиций и неспособ-ными вернуться в город вовремя. Несколько рот пробивали себе путь обратно через промышленную застройку и район заброшенных складов, но большая часть всё ещё оставалась за городской чертой. В связи с этим битва для войск союзников сводилась к тактике выжидания – подождать, пока принц Вик-тор эвакуируется, а Линда Макдональд – сдаст Туквилу как безнадёжную. Шакову нужно было только продержаться пять минут, самое большее – четверть часа, и город, наконец, будет захвачен.

Но нельзя было сказать, что Линда Макдональд собиралась допустить такое простое завершение битвы. Хотя ей и не хватало мехов, в Туквиле у неё находился хорошо расположенный и высоко моти-вированный полк штурмовой пехоты. На этих узких улочках даже слабо вооружённые солдаты были угрозой для боевых мехов. Отделения с лазерными ружьями и противомеховые прыжковые отряды бес-покоили войска союзников, повышая цену за удержание города. Два копья бронемашин и «Пенетратор» уже пали жертвами такой тактики. Ещё полдюжины мехвоинов сообщали о повреждениях своих машин, вызванных похожими ловушками и засадами.

Но эта схватка также склонялась в пользу 6-го уланского полка, поскольку полковник Вайнман приказала своей мотопехоте осуществить отчаянные рейды по зачистке города. Медленно, словно слой за слоем очищая луковицу, союзные войска уменьшали численность противника. Согласно сообщени-ям, пехота лоялистов на краю города поспешно отступала, оказывая всё меньшее сопротивление, так как искала спасения от натиска ветеранов Вайнман. Тем временем комгвардейцы в боекостюмах выку-ривали командные посты лоялистов, зачищая как можно больше площади внутреннего города и инду-стриальной застройки, принося некоторое облегчение окружённым мехам.

Но не Шакову. Его дисплей настолько кишел отметками целей и угроз, что он пропустил пару вертушек «Йеллоу Джэкет», которые подошли, быстро пробивая путь вниз по улице. 11-й Арктуран-ский полк был богат на подразделения АВВП, и Макдональд не гноила впустую их в резерве. Два гаус-совых снаряда врезались в «Экстерминатор», один пробиваясь сквозь его спину, а второй – раскалывая броню за левым коленом.

Шаков боролся за равновесие, удерживая свой мех на ногах скорее благодаря удаче, чем умению. Его ответный огонь послал два пурпурных луча в одну из вертушек, не попав по пропеллеру, но чуть не снеся стабилизатор. После этого обе машины в вираже ушли прочь, растворившись в тени «Дворовых Башен».

Разумеется, они вернутся, и Шаков был весьма осмотрительным, чтобы не стоять слишком долго в такой открытой позиции. Он включил прыжковые двигатели и взмыл вверх и прочь от высокого зда-ния, затем позволил себе свободно падать на улицу, находящуюся внизу. На этот раз он заметил, когда его тактические сенсоры нарисовали на дисплее двойное обозначение «Йеллоу Джэкет», поймав их, когда они пытались низко прокрасться вокруг ближайшего угла здания. Лёгким касанием рычагов управления Шаков сместил «Экстерминатор» влево, а затем полностью отключил плазменные реактивные двигатели, бросая шестьдесят пять тонн массы меха, находящегося в свободном падении, прямо на несущий винт одной вертушки.

Борьбы не вышло. Хрупкая машина сложилась под таким весом, лопасти винта с треском отле-тели, а кабина вмялась внутрь. Шаков зажёг двигатели, что было достаточно для жёсткого, но приемле-мого приземления на улицу. Разбитый вертолёт был совсем не похож на новейшую машину, которой он был секундами ранее. А его спутника и след простыл.

Сигнал тревоги призвал к вниманию, не давая времени оглядеться по сторонам. «Гэллоуглас» вернулся, проскользнув вокруг универмага и по узкому переулку, намереваясь приговорить ещё одну жертву перед тем, как покинуть город. Энергия омыла фасады близлежащих домов искусственным све-том, когда извилистая дуга ППЧ змеёй пронеслась по улице, снимая с груди Шакова ещё больше брони. За этим последовала отмеренная добавка из лазеров «Гэллоугласа». Шаков прикинул, что мех против-ника будет оставаться в безопасности на выходе из аллеи, заставляя его или отступать, или пройти через полосу плотного огня. Но вражеский мех удивил его, вывалившись на улицу и значительно промазав из лазеров.

Затем Шаков увидел, что его, вообще-то, на улицу вытолкнули. Трофейный «Старслэйер», пере-крашенный в цвета комгвардии, последовал за «Гэллоугласом», втыкая в спину лиранской машины лазерные лучи. Проклиная кривую нагрева, Шаков добавил пилоту врага проблем, ударив своими че-тырьмя лазерами. Один врезался в голову «Гэллоугласа», тогда как оба главных орудия «Старслэйера» пробурили спину вражеского меха. Ошеломленный, почти обезглавленный, и захваченный в безнадёж-ном положении, пилот «Гэллоугласа» покинул кабину до того, как второй залп любого из мехов про-тивника лишил бы его такой возможности. Обречённый «Гэллоуглас» рухнул на дорогу, извергнув ис-кры из железобетона, а затем улёгся там обездвиженной и неряшливой – но пригодной к восстановле-нию – глыбой.

– Возможно, теперь мы сможем вернуть адепта Делюка обратно в кабину, – предположил мехво-ин «Старслэйера». Шаков узнал голос адепта Биллса, который после потери своего «Райдзина» на Фу-рилло пилотировал другой мех. Немногие из солдат принца сражались в своих первоначальных маши-нах. Слишком многие из них уже вообще не сражались.

Шаков сухо сглотнул, в то время как отходящее побочное тепло просочилось сквозь поврежден-ную оболочку реактора и распространилось вверх через металлические плиты палубы кабины. Пытаясь сдержать пот, он задышал часто и неглубоко, доверяя поддерживать внутреннюю температуру тела на безопасном уровне охладительному жилету.

– Побеспокоишься о Делюке позже, – сказал он. – А сейчас побеспокойся об Арктуранской гвар-дии.

Однако в этом отношении забот осталось немного. У следующего угла пара солдат в боекостю-мах «Фенрир» совершила ошибку, предпочтя бой бегству. Это было демонстрацией большего, чем про-стой долг. Он переключил «Экстерминатор» на более быстрый шаг, громыхая величественной по-ходкой меха, достигнув следующего перекрёстка и направившись к восточной границе города.

– Пока нет, – сказал он по открытому каналу союзных войск, вызывая к разговору пилота «Хан-чбэка». – Мы ещё не закончили здесь.

Оба пилота встали в строй за ним, принимая эту команду без вопросов. Тремя кварталами позже Шаков добавил к своей шеренге «Ракшасу» из 6-го уланского и трио солдат в боекостюмах «Кавальер». Он развернул их поисковым построением по нескольким кварталам, в процессе поиска своей цели избегая отступающих лоялистов.

– Если бы мы знали, что ищем, это могло бы помочь, – отметил адепт Биллс, которого отозвали из дуэли с «Зевсом».

– Вы узнаете это, когда мы его найдём, – ответил Шаков, после чего на несколько длинных ша-гов впал в молчание. – У нас есть Туквила, что означает, что мы имеем «Харкур Индастриз». Это даёт генералу Санчезу базу поддержки, которую он хотел. Но есть ещё одна вещь, которую нам нужно сде-лать. Один последний штрих.

На дисплее он увидел новое обозначение, прочитал строку сопроводительной информации, при-креплённую к нему, и понял, что нашёл её.

KGC-000.

Рудольф Шаков улыбнулся, тяжело и жёстко, снова сжал рычаги управления, и переключился на бег.

– По просьбе Моргана Келла нам всё ещё нужно разбить нос генералу Макдональд.

Для Линды Макдональд приказ покинуть Туквилу был одним из наиболее сложных моментов на Тиконове. Он означал признание того, что её застали врасплох, что она была обыграна одним-единственным воином, который возглавил наступление, прорвавшее её линию и позволившее силам Виктора быстро проникнуть в город за её спиной. И это всё произошло тогда, когда она заманивала вражеские силы в место, где «Катрина Штайнер» могла выкосить их ряды, – момент её наибольшего успеха.

Она пыталась убедить себя, что ничего из этого не имело значения. Если верить сообщениям, полдюжины стыковочников сбежали из системы на спине «Мелиссы Дэвион». Это могло означать только то, что принц Виктор решил отступить, а значит, Тиконов всё же не станет окончательной бит-вой гражданской войны. Если всё было так, то Туквила мало что значила в схеме большой игры. Это была лишь одна невыполненная цель и одно задетое эго. У неё будет другая возможность расставить всё по местам.

Макдональд направила «Кинг Краб» за новый угол, в пределах видимости были границы города и небольшое число отстающих мехов, принадлежащих силам лоялистов. Она сняла руку с рычага управления и протёрла зернистый остаток высохшего пота, вызывавший зуд на шее и на открытой коже рук и ног. Ещё два десятка длинных шагов на кривых ногах, и она, наконец, выбралась из Тукви-лы. Ни один план не переживает встречи с врагом, сказала она себе.

Однако эта проверенная и правдивая мудрость не принесла облегчения, а сирена, вдруг пронзи-тельно призвавшая к вниманию, прервала какие бы то ни было дополнительные ободряющие слова, которые она могла бы привести. Тактический экран вспыхнул горстью новых угроз, в то время как её сигнал сближения предупредил о приближающихся ракетах. Она развернула свой мех в атаку, принимая первый залп ракет дальнего действия не широкой спиной «Кинг Краба», а на его левую сторону. Машина содрогнулась и задрожала: полдесятка боеголовок накрыло её, оставляя на броне воронки и разверзая землю вокруг. Грязь забарабанила по широкому армированному бронестеклу.

Считывая информацию дисплея с ловкостью, приобретённой на практике, Макдональд увидела, что нападавшие были в составе четырёх мехов и неполного отделения бронепехоты. Она навела прицел на ведущий «Экстерминатор», размышляя, не был ли он тем же самым, который прорвал её линию ранее?

Комгвардия, подтвердила система опознавания. Это должен был быть он.

Сжимая зубы, Макдональд нажала на гашетки дальней стрельбы в тот же момент, когда поняла, что её положение было безнадёжным, что её снова застали врасплох. Если она позволит «Ханчбэку» подойти слишком близко, то уступит в огневой мощи примерно на семьдесят пять процентов, а избе-жать этого не было никакой возможности. На своей лучшей скорости она могла выдать, возможно, пятьдесят пять километров в час. Мощный «Ханчбэк» мог дать на десяток больше. Другие три боемеха превосходили её по скорости ещё больше.

Её встроенный в туловище лазер вонзил рубиновое копьё в грудь «Экстерминатора», разбрызги-вая броню на землю в виде горящих ручейков и расплавленных капель. Залп пятнадцати РДД также описал дугу вверх и вниз, приклеивая маленькие цветки пламени к левой стороне вражеского меха. Его левая рука бессильно повисла сбоку, но мех продолжал двигаться вперёд.

– Торопитесь, генерал? – по открытому каналу спросил насмешливый голос.

Макдональд могла ожидать чего угодно – от требования сдаться до ультиматума относительно её освобождения, но не подтрунивания. Не от одного из комгвардейцев, которые зачастую были угрюмы-ми даже по лиранским меркам.

– У меня есть время, – ответила она, переключая лазер обратно на короткий цикл. Луч когерент-ного света разрезал бедро «Экстерминатора», делая хромой быструю машину, которая ковыляла вперёд во главе своего импровизированного копья.

Ответный огонь был горячим и смертоносным. Ракетная установка «Экстерминатора» выплюнула новый залп из десяти боеголовок, но это была наименьшая из проблем Макдональд. «Ракшаса», бездействовавший до этого момента, чтобы оставаться в тени «Экстерминатора», выбросил вдвое больше ракет и ударил в неё своей парой тёмно-красных лазеров. Один вонзился по очереди в обе ноги, снимая практически последние остатки нижней брони. «Старслэйер» тоже хотел высказаться. Он резанул по передней кабине «Кинг Краба» одним из своих двух больших лазеров, проводя расплавленную черту по прозрачному щиту кабины. Дорожки расплавленного армированного стекла затуманили ей обзор.

Макдональд слишком поздно признала, что сделала ошибку, вернувшись к своей старой практи-ке быть в первую очередь воином, а уже во вторую – командиром. Она не вызвала близлежащих воинов, некоторые из которых сейчас двигались сами по себе, но не в таком большом количестве по сравнению с тем, которое она могла бы призвать. Она также слишком зациклилась на «Экстерминаторе», превратив его объект своего личного отмщения, в то время как любой из других трёх мехов представлял большую опасность.

– Учиться никогда не поздно, – пробормотала она, не волнуясь о том, что это передавалось по открытому каналу.

Направляясь обратно к городской черте, она оставляла любые возможные подкрепления позади, одновременно пытаясь подойти к врагам на расстояние радиуса поражения своей штурмовой автомати-ческой пушки. Её собственный лазерно-ракетный удар ужалил «Ракшасу» один раз… другой…

Макдональд оступилась под очередной интенсивной волной заградительного огня, одна нога шаталась настолько, что чуть не сложилась под ней, но стотонный штурмовой мех выдержал этот шторм, при этом ещё и вытянув свои клешнеподобные руки по направлению к окрашенному в зелёный цвет уланскому боемеху. Клешни раскрылись, и поток снарядов с обеднённым ураном провёл разрушительные полосы от каждой из автоматических пушек «Кинг Краба» к корпусу «Ракшасы». Горячий металл вонзился в уже ослабленную броню, прогрызаясь сквозь опорные элементы в бункер боезапаса, снабжающего ракетную установку на правом плече меха.

Разорванные топливные баки зажгли горячий огонь, который привёл к детонации нескольких боеголовок. «Ракшаса» пошатнулся вперёд, его корпус судорожно подёргивался в конвульсиях, по мере того как всё новые ракеты боезапаса взрывались интенсивным потоком неистовой силы. Кабина боево-го меха раскололась под действием пиропатронов, и мехвоин катапультировал пилотное кресло на ра-кетных ускорителях. Он поднялся над своей быстро разрушающейся машиной, затем в наивысшей точ-ке раскрылось парашютное крыло, позволяя ему безопасно спланировать обратно по направлению к Туквиле. «Ракшаса» упал на правый бок, потом его подбросило вверх и перевернуло, когда огненный цветок взрывающегося боезаряда швырнул его в другом направлении. Катящийся кувырком боемех разорвался на части и разлетелся по земле.

Слишком мало и поздно, Линда Макдональд знала это. Переводя автоматическую пушку на «Ханчбэк», ей удалось отодрать крупную полосу его брони, до того как автоматическая пушка меха противника вгрызлась в её левую ногу и откусила ту у бедра. «Кинг Краб» потерял равновесие и пова-лился направо. Поскольку она тяжело опустилась на правый бок, соответствующая рука и её вооруже-ние были прижаты и бесполезны под корпусом. «Экстерминатор» поставил ногу на другую руку, раздавив ствол автоматического орудия. Изгибаясь под давлением, «Кинг Краб» потерял другую ногу, когда она была вырвана из бедренного гнезда. Широкий корпус меха перекатился на живот, бросая Макдональд вперёд на привязных ремнях, и замер, словно выброшенный на берег кит.

Макдональд потрясла головой, чтобы придти в себя, взглянула в разрушенный щит армирован-ного стекла. Она увидела ноги «Экстерминатора», похожие на лезвия лопаты, тяжело бредущие по на-правлению к ней. Её взгляд переместился вверх по ногам и распоротому туловищу к клинообразной голове. Обратно на неё взирало тёмное армированное стекло, хотя она почти могла видеть презритель-ное выражение на лице мехвоина противника. Было похоже, что она сломала ребро, и резкий дым сожжённой электропроводки заполнил кабину. Но система связи всё ещё работала.

– С наилучшими пожеланиями от принца Виктора, – сказал комгвардеец.

Затем все три оставшихся боемеха повернулись к ней спиной и направились к Туквиле. У город-ской черты они остановились, чтобы оглянуться и посмотреть на её унизительное отступление.

Сначала Макдональд переживала по поводу тройки бронепехотинцев «Кавальер», думая, что они могли остаться позади, чтобы вытащить её из кабины и взять в плен. Затем она увидела, что они также сохраняют почтительную дистанцию, не предпринимая никаких попыток вмешаться, когда два меха лоялистов и разведывательная машина «Сентипед» остановились возле неё. Макдональд выбралась из кабины «Кинг Краба» и спустилась на землю.

Мучительно осознавая каждый унизительный шаг, она собрала всё, что осталось от её достоин-ства, и спокойно направилась к разведывательной машине. Любой из оставшихся мехвоинов союзников мог легко её прикончить, но они оставили её в покое, чтобы она жила с этой неудачей.

Если целью было запугать её, Линда Макдональд не допустит этого. Судьба искушала её воз-можностью героической победы на Тиконове, а затем отобрала её, когда до неё можно было дотянуться рукой. Но это не уменьшало того, что Макдональд таки совершила во время своего первого самостоя-тельного командования. Её экспедиционный корпус остановил натиск Виктора Дэвиона на Федератив-ные Солнца и почти сберёг Тиконов для архонта. Что более важно, Макдональд теперь понимала боль-ше, чем когда-либо, какова будет цена окончательной победы. Что сделает её намного лучшим коман-дующим.

Опустив одну ногу на подножку «Сентипеда», она в последний раз взглянула на Туквилу. Оста-вить её в живых, чтобы сразиться в другой раз, могло быть наибольшей ошибкой, когда-либо совер-шённой войсками Виктора. А на своих ошибках она училась. Она найдёт Виктора Дэвиона, куда бы он не убежал, и докажет это ему лично. Она поймает его. Привлечёт к ответственности.

Так или иначе, Линда Макдональд пройдёт эту гражданскую войну до конца.

 

Эпилог

Авалон-сити, Новый Авалон,

Марка Круцис,

Федеративные Солнца,

8 апреля 3065 г.

Проходя мимо двух очень хорошо вооружённых дворцовых стражей в форме, отдающих ей честь, Катерина коротко кивнула и вошла под облицованную металлом арку, которая издала тихий сигнал тревоги. Она остановилась перед следующим коридором, вопросительно глядя на Ричарда Дехейвера, следовавшего за ней.

– Ваши драгоценности, – пояснил он. – Я поднял чувствительность.

Рядом в стене находилось большое окно из зеркального бронестекла, и он кивнул своему отраже-нию. Часть окна засветилась зелёным.

– Ваше высочество, – сказал он, предложив жестом снова идти впереди.

Эта часть дворца была отведена под местные кабинеты её Министерства Информации, Разведки и Операций. Она состояла из четырёх коротких коридоров, расположенных в форме буквы «Т», что соз-давало много глухих углов, чем дальше вы продвигались вглубь. Катрина изучала схему расположения, словно никогда не видела её. На самом деле прошло около года с тех пор, как она последний раз посе-щала эти кабинеты. Информация приходила через Дехейвера и некоторых остальных. Обычно ей не нужно было пересекаться с местными агентами или прерывать их режим работы.

Сегодня, однако, придётся.

– Мы знаем, где он всё-таки? – спросила она.

– Джексон Дэвион думает, что ваш брат уже на Торине, который он использовал как промежуточ-ную базу для нападения на Федеративные Солнца. Он закрепился как на Торине, так и на Муфриде, и, учитывая, что генерал Санчез всё ещё создаёт проблемы на Тиконове, мы думаем, Виктор останется на своей передовой базе. Также там находятся солдаты принца и Иностранный Легион, а также мы прове-ли идентификацию клановской женщины, Тиарет, – Дэхейвер пожал плечами. – Наши агенты всё ещё работают над тем, чтобы подтвердить личное присутствие Виктора.

– Морган Келл?

– Исчез из виду. Возможно, он направляется обратно на оборонительный рубеж Арк-Роял, – Дехей-вер отряхнул свой мундир, оправив френч. – ОРАР ещё одно возможное месторасположение Виктора. Судя по всему, ваше высочество, ваш брат нуждается в серьёзном отдыхе и восстановлении сил.

Она кивнула и позволила разговору завершиться, когда Дехейвер впереди неё дошёл до двери и ввёл нужный код на панели в стене. Жужжащий звук известил о том, что замки открылись, и дверь распахнулась от лёгкого толчка.

Катрина никогда не была в кабинете Дехейвера, но всегда полагала, что это место соответствовало её главному помощнику по разведке. Просторный, с многочисленными ассистентами, которые поддер-живали Дехейвера в курсе событий и доставляли ему донесения об операциях. Обшит деревянными панелями, немного ковров. Фотографии на стенах известных ему официальных лиц, и, разумеется, одна из них – её.

Правда, как всегда с некоторых пор, была менее впечатляющая, чем её фантазии.

Дехейвер вошёл и проскользнул за небольшой металлический стол, не намного более широкий, чем его стул. Он вынужден был это сделать, чтобы освободить ей пространство. Закрыв за собой дверь, Ка-терина нашла это место вызывающим клаустрофобию, даже учитывая, что в ней находились только они вдвоём. Три на три метра, с пустыми оштукатуренными стенами и без окон, оно могло так же легко быть клозетом. Её встроенный шкаф был больше.

У Дехейвера всё же были фотографии. Одна стена была покрыта фотографиями, сделанными на-блюдателями, там были Виктор, Такред Сандоваль, Джерард Крэнстон и Гален Кокс, Морган Келл, Джордж Хасек и Роберт Келсуа-Штайнер. Она также обнаружила свою сестру Ивонну, некоторых офи-церов комгвардии, и огромную темнокожую женщину из кланов, которая была телохранителем её бра-та. Её собственный портрет висел рядом с дверью, так близко к наличнику, что казалось, она заглядывает в комнату, чтобы проследить за собой и Дехейвером, чтобы убедиться, что всё делается правильно.

Дехейвер поднял два холста без рамок, которые лежали на его столе, и бросил их на один из углов столешницы.

– Вот, – сказал он. – Я принес бы это вам.

Конечно, он бы принес. Но Катрина не имела желания ждать, когда она услышала о последнем про-изведении Старлинга, доставленном в её дворец. Она наклонилась, чтобы посмотреть на них, как на ядовитую змею в зоопарке, уважительно и осторожно, даже несмотря на то, что существо находится за стеклом. Дэхейвер пододвинул их ей. Стиль картины был более реалистичен, чем обычно у Реджиналь-да Старлинга.

На карикатуре Катрина была изображена как Кровавая Принцесса IX, иссохшая старая карга с нали-тыми кровью глазами и гнилыми обломками зубов. Две безвкусных короны были косо надеты на голо-ву. Украшенные драгоценными камнями одежды ужасно висели на тощей фигуре. Её золотые волосы, хоть и красивые и блестящие, были обёрнуты вокруг плеч или спадали спутанными клочьями до ног. Вся картина говорила о тщеславии и внутреннем гниении, и этого было достаточно, чтобы приказать убить Старлинга, даже без всего остального.

В одной из клешневидных рук Кровавая Принцесса держала мир, её пальцы впились в кору пла-неты и медленно крошили сферу. Капельки крови падали, вытекая из умирающего шара. Другая рука была вытянута перед ней, она управляла, как кукловод, нитями марионетки. Марионеткой мог быть только сам Редж Старлинг, размахивающий ножом художника, покрытым пятнышками красной краски, и срезающий вторым ножом все нити, связывающие его с его злой госпожой. Приглядевшись, Катрина увидела, что её искажённый двойник на самом деле доставал марионетку не из коробки, а из гроба из могилы. Могильный камень на заднем плане был наиболее идеальным фрагментом всей картины, выведенный чернилами на пустой части холста.

Имя на камне гласило: «Свен Ньюмарк».

– Это не оригинал? – спросила она непроницаемым голосом.

– Нет, ваше высочество. Мы уже нашли художника, занятого изготовлением копий, и в связи с этим задержали его. Он сказал, что оригинал был даже более возмутителен.

– Нашли его где?

– Тут, в Авалон-сити, – сказал он. – Он сказал, что его наняли по телефону, и имели дело только че-рез посредников. Старлинг, или кто бы то ни был на самом деле, вероятно, приобрёл резиденцию на Новом Авалоне.

Катрина свирепо посмотрела на своего помощника по разведке:

– И сколько хочет этот человек?

Он развернул картину. Письмо шантажиста с размашистой подписью художника, было написано на обратной стороне холста.

– Десять миллионов кронеров. В тексте отмечено, что это половина того, что вы и Риан Штайнер заплатили за убийство матери. Десять миллионов, и он исчезнет на Периферии с оригиналом, в сохранности и безопасности, пока мы не «потревожим» его снова.

Катрина скрестила руки и нахмурилась:

– С самого выступления Виктора на конференции Звёздной Лиги, эти обвинения совсем вышли из-под контроля…

Дехейвер не подал никакого признака, что ему не всё равно или что он хотя бы расслышал.

– Какие ваши приказы, ваше высочество?

– Найдите этого человека, Ричард. Делайте всё, что должны, чтобы вытащить его наружу. Затем схватите его, – её тяжёлый взгляд пересёкся с его, и Катрина не отвела глаз, пока он не кивнул.

Дехейвер знал, чего она хотела. Он примет меры. Через несколько коротких месяцев Катрина надея-лась избавиться от туч, которые сгустились на горизонте, скрыв небо. Виктор, видимо, уступил. Граж-данская война, казалось, затухала, как догорающая свеча. Возможно, будут рыцари-отступники, с кото-рыми надо будет разобраться, люди вроде Джорджа Хасека и Танкреда Сандоваля, но они не смогут выстоять в одиночку.

Задержавшись только для того, чтобы бросить один последний взгляд на отвратительные полотна, она повернулась к двери. Довольно о Свене Ньюмарке…

Настало время очистить доску от оставшихся пешек.

 

* * *

Поместье Хокинс, Муфрид,

Театр Фридом,

Лиранский Альянс,

Пребывание в поместье Хокинсов на Муфриде, заставляло Джерарда Крэнстона нервничать. Мир был решительно плохо защищён, полагаясь на иллюзию своей малой стратегической ценности для лоя-листов Катерины. А само поместье Хокинса было защищено не больше, чем общественный парк. Его виноградники раскинулись по сельской местности, и сейчас там собирало виноград множество сезон-ных рабочих. Винодельня работала в режиме полной загрузки, текущий урожай перерабатывался, а урожай прошлых лет доставался из громадных подземных хранилищ и увозился. Владельцы Тодд и Шелли Хокинс проводили щедрые вечеринки, на которых еженедельно собирались аристократы, управляющие корпораций и голо-звёзды.

Крэнстон мог только надеяться, что никто не знал, что делит кров с Виктором Штайнер-Дэвионом.

Это было лучшее, что они могли придумать, если хотели держать Виктора близко к своей пере-довой базе на Торине без того, чтобы беспокоиться за его безопасность. Спрятаться в поле зрения, план, придуманный Тиарет, Морганом Келлом и им самим. Кажется, он работал, но Джерард всё ещё нервни-чал.

Крэнстон встретил Кая Аллард-Ляо, покидающего комнаты Виктора, расположенные в заброшен-ном крыле поместья.

– Он ждёт вас, – сказал Кай.

Словно Виктор, или любой из них делали что-то другое в эти дни.

– Есть какие-то изменения? – спросил Крэнстон.

Кай пожал плечами; поскольку у него не было правой руки, жест получился немного перекошенный.

– Он ест, когда ему дают еду. Много читает – боевые донесения, новости с различных миров, личные сообщения. Он постоянно работает над планами по возвращению Тиконова или по атаке на Новый Авалон, но делает это не увлечённо. Скорее, как умственное упражнение.

– Ищет, чем бы заняться, – сказал Крэнстон. – Кто-то другой разгадывал бы кроссворды или строил дома из спичек. Это развлечение.

Морган кивнул:

– Другими словами, он просыпается, вдыхает, выдыхает и, в конечном счёте, снова ложится спать.

– Он спит слишком много, – сказал Крэнстон, его слова прозвучали более резко, чем он хотел. Ко-нечно, он не был рассержен на Виктора, который вынужден был нести не только свою ношу в послед-ние годы. Если он и испытывал злость, она была направлена на судьбу, которая подвергла их той са-мой последней, самой жестокой пытке.

– Вы предпочитали общаться с ним, когда он вообще не спал? – спросил Кай. – Кажется, он дошёл до предела своих возможностей. Собрать всё снова займёт у него некоторое время. Это часть печально-го процесса. Люди склонны жить как обычно, справляясь со всем, как они думают. После нескольких месяцев они просто останавливаются, и весь обратный поток эмоций захлёстывает их. Никто не застра-хован. Даже Виктор Дэвион, – Морган оглянулся на дверь. – Его всепоглощающая атака на Тиконов отвлекла его почти на шесть месяцев, но боль, в конце концов, догнала его.

Крэнстон рассеяно кивнул.

– Я должен увидеть, что он хочет. Вы отбываете на Торин?

Морган кивнул, и они обнялись пожатиями левыми руками.

– Покажите им всем, – сказал Крэнстон, отпуская Моргана, и открыл дверь в апартаменты Виктора.

Место было спроектировано как одна большая комната, с местом для сна, небольшой жилой частью, укрытой коврами, и небольшим кабинетом, обозначенным полом с бежевой плиткой. Шторы были за-дёрнуты, защищая помещение от дневного солнца, и оно освещалось только двумя лампами. Виктор сидел за письменным столом, откинувшись во вращающемся кресле, чтобы смотреть в потолок. Он рас-качивался взад и вперёд по небольшой дуге. Нефритовое ожерелье висело вокруг воротника его свите-ра, где он мог видеть его, трогать, если хотел.

– Я не видел, чтобы вы носили это последнее время, – сказал Крэнстон. Это был старый подарок от Кая.

– Сунь Укун. Король Обезьян, – голос Виктора не был полностью безжизненным, но был опреде-лённо неэнергичный. – Это чтобы напоминать мне, что надо быть честным с собой.

Если Крэнстон помнил правильно, Сунь Укун имел какую-то власть над царством мёртвых. Он так-же увидел статуэтку стражника-мечника, которого дала Виктору на Аутриче Оми Курита. Она стояла на столе перед ним, прижимая стопку бумаг и карт. Она должна была хранить Виктора, сказала тогда Оми. Крэнстон тоже был там, в те годы, когда Виктор держал жизнь за горло и получал от неё всё, что мог. Не только для себя, но и для своих друзей и тех, кого он любил.

А теперь он был тут, сидел в тёмной комнате, окружённый бессильными талисманами.

Виктор бросил быстрый взгляд.

– Вы потеряли своих родителей из-за Синдиката, не так ли, Гален?

После того, как его назвали по имени, Крэнстон немного был сбит с толку.

– Да, потерял. В войне тридцать девятого года.

– И вы действительно не ненавидели моего отца за начало этой войны?

Крэнстон глубоко вздохнул.

– О, да, Виктор. Ненавидел. Долго. Боль надо на чём-то фокусировать, и я кормил её Хэнсом Дэвио-ном и Домом Курита. Это тяготело надо мной годами.

– Но вы мой друг. И Хохиро. Из-за наших отцов вы потеряли семью.

Крэнстон пожал плечами:

– Что вы хотите, чтобы я сказал, Виктор? Было больно, и я был зол, но, в конечном счёте, я перестал проклинать остальных. Шальной снаряд уничтожил дом моих родителей. Было ли это из-за дефекта бо-еприпаса или по простой небрежности, я никогда не узнаю. Я хотел предотвратить больше ненужных смертей, и потому я решил пойти в армию. Я думаю, я сумел это сделать, – он потряс головой, про-гоняя воспоминания. – И боль, в конечном счете, угасла.

– Как? – Виктор сел ровно, в глазах показалось больше энергии, чем Крэнстон видел неделями. – Как она погасла, Гален?

Крэнстон решил, что это хороший знак, что Виктор, по крайней мере, хотел поправиться, но он не мог много сказать по этому поводу.

– Просто погасла, Виктор.

Виктор снова откинулся назад, истощённый.

– Мне так много ещё нужно сделать. На Торине и Тиконове. На Новом Авалоне, если я когда-либо доберусь туда. С Катериной надо что-то делать, и о кланах также нельзя забывать. А потом есть Оми… – Виктор замолчал, задумавшись. – Я посылаю тебя на Люсьен, Джерри.

Слова застали Крэнстона врасплох, второй раз за несколько минут.

– Люсьен? Моё место здесь, Виктор. Зачем посылать меня?

– Потому что я не могу полететь туда сам, а мне нужен кто-то, кому я могу доверять безоговорочно. Я не хочу, чтобы Теодор снова решал, что мне надо знать и когда. – Он поднял руки, чтобы предупре-дить любые возражения. – Он имел добрые намерения, Джерри, но Теодор имеет собственную выгоду и защищает свой собственный народ. Если мы и согласны в чём-то прямо сейчас, это в том, что нужно искать правосудия для Оми. Вы поможете ему сделать это, от моего имени.

Крэнстон кивнул:

– Если вы просите меня, Виктор, я полечу. Я выясню, что могу, но я даже не знаю, где начать.

Виктор подскочил со своего стула и поднялся.

– Я знаю, – сказал он.

Просто и с такой с такой спокойной уверенностью, что Крэнстон поверил ему.

– Я думал об этом немало времени, – Виктор сделал шаг от стола. – Это дошло от меня, когда я раз-мышлял о ваших планах по моей безопасности тут, на Муфриде. Нет большой стражи. Нет вооружённого конвоя ОРАР. Это всё разумно.

Он прошёл мимо Крэнстона к окну, где он отодвинул занавеску лишь настолько, чтобы выглянуть на хорошо содержащиеся земли. Свет заполнил помещение, подсвечивая сзади Виктора. Крэнстон по-чувствовал вспышку света в нём тоже, шевелящую угли надежды.

– Этот убийца – по большей части хищник, – продолжил Виктор, более громким голосом, – И так мы обращались с ним. Как с кем-то опасным и хитрым. Как с кем-то, кто крадётся за нами в тенях, вы-жидая идеального момента для удара. Но мы, кажется, забыли что-то. То, что когда он наносит удар, он становится дичью. Синдикат Драконов опасное место, и он хорошо знает правду, что дичь выдаёт себя движением. Скажи это Теодору, Джерри. Пусть он поймёт. Убийца всё ещё на Люсьене.