Глава 1

Особняк Маунтвейлов.

Лондон, Кэвендиш-сквер.

Апрель 1811 года.

– Неужели ты это сделал, Джордж?! – кричал Роган Каррингтон, пятый барон Маунтвейл, обращаясь к портрету своего брата. – Если бы ты не умер, я бы задал тебе порядочную трепку. Повеса! Неужели ты был на такое способен?.

Выкрикивая эти слова, Роган тем не менее чувствовал, как к горлу подкатывает комок. Уже год как умер Джордж. Нет, он не мог такое учинить. Джорджа интересовала только наука, этому книжному червю не было дела до плотских утех. Роган вспомнил, как однажды, много лет назад, отец взял его с Джорджем в заведение мадам Трилла на Кливер-стрит. При виде сладострастной рыжеволосой дамы с внушительным бюстом Джордж побледнел и бросился бежать не останавливаясь, пока не преодолел полдороги до особняка Маунтвейлов.

После этого случая отец оставил Джорджа в покое, и с тех пор тот был всецело поглощен своими географическими картами и учеными занятиями. По крайней мере так считал Роган.

– Нет, – тихим голосом сказал он. Глаза Рогана по-прежнему не отрывались от портрета брата в возрасте восемнадцати лет. – Я не верю тому, что написано в этом проклятом письме. Наверное, кто-то просто воспользовался твоим именем. Разве ты мог дойти до того, чтобы растлить молодую леди? Да знал ли ты вообще, что значит «растлить»? Чего хочет от меня человек, который называет себя ее отцом? Глупый вопрос! Конечно, денег. Будь ты проклят, Джордж, или, скорее, будь проклят тот, кто проделал это, прикрываясь твоим именем!

Джордж ничего не ответил.

Последним Каррингтоном, обесчестившим молодую леди и в результате оказавшимся связанным узами брака, был легендарный Лютер Морран Каррингтон.

Как рассказывал дедушка Рогана, старый Лютер, покачивая головой, бормотал, что в тот злосчастный момент он только успел задрать юбки Коре, как она уже понесла. Кора понесла от него еще четырнадцать раз, восемь детей дожили до зрелого возраста.

Роган дернул за шнурок звонка, находившийся за массивным столом из красного дерева. Должно быть, Палвер, секретарь барона, стоял, подслушивая, у двери – настолько быстро он появился в библиотеке.

Секретарь имел бледный, изможденный вид. «И поделом тебе, раз ты так раболепствуешь перед Неистовым Бароном, – говорил Палверу его друг Дэвид Пламми. – Он предается разгулу, а в промежутках заставляет тебя работать как лошадь. Вдобавок он соблазнил больше женщин, чем мы с тобой видели за всю свою жизнь, и за это все его любят, как любили его родителей. Да, он настоящий донжуан. Черт побери, это просто неприлично! А что касается тебя, Палвер, ты вполне заслуживаешь того, что выглядишь так, как будто одной ногой стоишь в могиле».

Палвер печально качал головой, но на самом деле в глубине души он чувствовал себя прекрасно. Работа у барона Маунтвейла накладывала на Палвера отпечаток какой-то исключительности. Некоторые леди даже пытались подкупить секретаря, чтобы оказаться в спальне барона.

Палвер замер, глядя на своего патрона, у которого был раздраженный вид, а светлые волосы стояли дыбом. Секретарь гадал, какая же новость выбила хозяина из колеи. Не каждый день барон разговаривал вслух сам с собой.

– Палвер, пригласите сюда моего поверенного Саймингтона. Впрочем, нет, подождите. – Барон замолчал, глядя на портрет своей матери, висевший над камином рядом с изображением Джорджа.

На портрете матери было двадцать пять лет – примерно столько же, сколько сейчас барону. В молодости она была прекрасна, хотя и сейчас, в сорок, все еще сохраняла удивительную красоту. В молодые годы мать Рогана была порывиста и необузданна, как буря.

Барон очень похож на нее – и на своего гордого папашу, конечно. Родители говорили Рогану, что он унаследовал от них горячую кровь и буйную натуру.

– Нет, – сказал барон, возвращаясь к обеспокоившей его новости. – Я сам этим займусь. Я не верю ни одному слову из того, что написано в письме. Кстати сказать, если нет незаконнорожденного ребенка, то как можно доказать бесчестье? А здесь ни слова не говорится о ребенке. Очевидно, если бы он был, то о нем бы написали, верно? Нет, я должен заняться этим сам.

Хоть и не хочется, а должен, черт побери! Я буду отсутствовать дня три, не более.

– Однако, милорд, – с отчаянием заговорил Палвер, – я вполне могу вам пригодиться! Вы возбуждены. У вас даже складка на рукаве, а галстук съехал набок. Да и волосы необходимо пригладить.

Вашему камердинеру есть чем заняться. Возможно, и ваши мысли не совсем в порядке.

Роган помахал письмом перед лицом Палвера.

– Я способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять, что мне нужно всадить пулю между глаз этому барану. Он подлый лжец – он или кто-то другой.

– А! – сказал Палвер. «Похоже, тут замешана женщина. Может быть, бывшая любовница, которую барон больше не желает видеть? Она хочет получить деньги?» – Я обладаю неплохим даром убеждения, – не двигаясь с места, скромно сказал Палвер, хотя на самом деле чувство скромности ему не было присуще. – Я могу справиться практически с любым лондонским бараном. Впрочем, дайте мне барана не из Лондона – я справлюсь и с ним.

Роган сразу понял, что имеет в виду его секретарь.

– Даром убеждения? – рассеянно повторил он. – О, вы, должно быть, имеете в виду Мелинду Корразерс. Она оказалась крепким орешком, не правда ли? Вы неплохо с этим справились, Палвер. Видимо, вам действительно удалось ее убедить, раз я о ней больше ничего не слышал. Нет, сейчас другая ситуация.

Я должен решить проблему сам – это мой долг перед братом. Отмените все приглашения на следующую неделю. – Барон остановился и, нахмурившись, посмотрел на изможденное лицо секретаря. – Вы хоть бы поели что-нибудь. Вы сейчас кажетесь еще более худым, чем вчера. Люди уже говорят, что я плачу вам так мало, что вам не на что пообедать. Даже моя мать считает, что я подвергаю вас пыткам.

Палвер остался стоять там, где стоял, наблюдая, как барон выходит из библиотеки с листком бумаги в руке.

Итак, тут замешана женщина. Женщина и брат барона? Очень странно. Который же из братьев? Ни один из братьев барона не походил на него ни в малейшей степени. Секретарь мысленно сопоставил имеющиеся в его распоряжении немногочисленные факты. Не так уж много, однако есть от чего оттолкнуться. Он уже представлял себе завистливое выражение лица Дэвида Пламми, когда тот услышит об этом новом приключении.

Добравшись до своей спальни, Роган принялся расхаживать по ней, бормоча что-то насчет своего кристально честного младшего брата, который, очевидно, завел себе безнравственных друзей, воспользовавшихся его именем. Дворецкий барона, Тинкер, который, как ни старался, не мог расслышать бормотания своего патрона, упаковывал саквояж. Тинкер недоумевал, почему его милость в плохом настроении. Ведь барон, должно быть, едет к женщине. Ни для кого не секрет, что почти все его поездки связаны с посещением неких укромных уголков, где барон встречается с женщинами. Но здесь, видимо, дело не только в его желании удовлетворить свое вожделение. А в чем же? Тинкер постарался сдержать свое любопытство. Скоро он узнает, в чем дело. Может быть, Палвер уже что-то разведал.

* * *

Роган не вспоминал о Лили до тех пор, пока не оказался в пятнадцати милях от Лондона. Осознав это, барон вздохнул. Он забыл послать ей письмо, чтобы сообщить, что сегодня вечером они не увидятся. Увы, сегодня было так много дел, что это совершенно вылетело у него из головы. Ну ничего, через три дня он уже вернется.

Кто, черт возьми, такой этот Джозеф Холворт из Малберри-Хауса, Мортон-ин-Марш, который живет совсем недалеко от Оксфорда, где отшельником жил и постигал науки Джордж?

* * *

Сюзанна подставила лицо солнцу. Это было великолепное ощущение. Два дня непрерывно лил дождь, но сегодня сияло солнце, как будто сам Господь Бог посылал лично Сюзанне свое благословение. Она мягко похлопала по черной, плодородной земле у основания розового куста и перешла на участок, занятый зонтичной иберийкой. Сюзанна гордилась этими цветами, которые прислал ей ее двоюродный брат, узнавший от одного садовника в Челси-Гарденс, что цветы привезены из Персии всего несколько лет назад. Прошлой осенью Джону удалось тайно вывезти саженец из Челси-Гарденс. Теперь, любовно проводя кончиками пальцев по темным вечнозеленым листьям и грозди белых цветков, Сюзанна вспомнила записку Джона, в которой сообщалось, что название цветов <По-английски «candytaft» – «кэндитафт». – Здесь и далее примеч. пер.> происходит от слова «Кандия» – так в древности назывался остров Крит. Сюзанна подумала, что об этом вряд ли стоит упоминать в разговоре с отцом, да и вообще с кем бы то ни было в окрестностях. Никто этого не оценит.

Сюзанна выдернула из земли один особенно отвратительный сорняк, удостоверилась в том, что почва достаточно рыхлая и влажная, и мысленно пожелала, чтобы солнце продолжало светить, поскольку тогда иберийка сможет пышно разрастись.

Услышав шум подъехавшего к коттеджу двухколесного экипажа, Сюзанна обернулась. По словам отца, он находился в Шотландии, но Сюзанна знала, что скорее всего он просаживает последние деньги в компании своих дружков в Блэйстоке. Вздохнув, она встала. Какой-нибудь торговец? Нет, вряд ли.

Прежде чем Сюзанна позволила горько сетовавшему на ее скупость отцу покинуть Малберри-Хаус, она уплатила всем торговцам.

Кто же это может быть? Обогнув дом, Сюзанна увидела танцующую на месте великолепную лошадь серой масти. Мужчина, приехавший на двуколке, о чем-то энергично беседовал с лошадью, видимо, уговаривая ее успокоиться. Массивное животное, по меньшей мере семнадцати ладоней <Примерно один метр семьдесят сантиметров.> ростом, время от времени издавало короткое фырканье. Когда лошадь наконец успокоилась, мужчина огляделся по сторонам, как будто в поисках конюшего.

– Подождите минуточку, я сейчас приведу Джейми, – крикнула Сюзанна. – Он позаботится о вашей лошади.

– Спасибо, – отозвался мужчина.

Когда Сюзанна привела Джейми, который дремал за домом на охапке свежего сена у стенки небольшого сарая, мужчина по-прежнему разговаривал с конем, похлопывая его по носу.

– Ух ты! – сказал Джейми, устремляясь к коню. – Вы только гляньте на этого парня. Я его хорошо накормлю, вашество, будьте покойны. Как звать-то такого красавца?

– Гулливер.

– Чудное имя для коня. Никогда эдакого не слыхивал. Ну да какая разница! Я его сейчас уведу, вашество. Какой же ты серый, а во лбу белая звездочка!

Пойдем со мной, мальчик.

Свою речь Джейми не столько произносил, сколько напевал низким баритоном. Барон проводил взглядом конюшего, который вел за дом Гулливера, запряженного в двуколку. Гулливер пританцовывал рядом с Джейми, в ответ на слова конюшего подергивая головой. Так же он поступал и тогда, когда с ним разговаривал Роган. Однако барону казалось, что в общении с конюшим – совершенно посторонним человеком – конь проявляет больше энтузиазма, чем в присутствии своего хозяина, который, между прочим, оплачивает его овес.

А Сюзанна в этот момент, в свою очередь, смотрела на приезжего. Когда Джейми и Гулливер исчезли за домом, она по-прежнему стояла на подъездной дороге перед домом, глядя на мужчину в элегантном пальто с пелеринами. Сняв шляпу, незнакомец провел рукой по светло-русым волосам. Он был молод, двадцати пяти или двадцати шести лет, и очень красив. Даже слишком красив – и, вероятно, прекрасно это сознавал. Сюзанна нахмурилась. Мужчина казался ей знакомым, но она никак не могла понять почему.

Через десять секунд все встало на свои места. Сюзанна сделала глубокий вдох и отступила назад.

– Вы брат Джорджа, – сказала она. – Неистовый Барон. Боже мой, я не знала, что вы настолько похожи.

Она побледнела так, как будто вот-вот упадет в обморок.

– Да? Вы ошибаетесь. У Джорджа были черные волосы и темно-карие глаза. Мы совсем не похожи.

– Не понимаю, – медленно произнесла Сюзанна. – Зачем вы это говорите? Глаза у Джорджа были почти такими же зелеными, как и ваши, – он говорил, что такие же глаза у вашего отца, а волосы лишь немного темнее ваших.

Черт побери! Уловка не удалась.

– Что ж, хорошо, – сказал Роган. – Значит, это был действительно Джордж, и вы его знали. – Вероятно, это также означает, что она не осведомлена о планах опустошить его кошелек. Одно Рогану теперь известно наверняка. Здесь действительно был Джордж – как ни фантастически это звучит.

– Итак, – сказал Роган, не кланяясь и не подавая ей руки. Он просто стоял и смотрел на жалкий домик и окружающий его прекрасный сад. – Итак, если вы угадали, кто я, потому как точно описали Джорджа, – значит, вы и есть та девушка, которую мой брат якобы обесчестил.

Она ошеломленно уставилась на барона. На бледном лице отчетливо проступили пятна от черной земли.

Казалось, девушка онемела.

– Значит, это не вы. Очень хорошо. Вы просто служанка, и к тому же грязнуля. Наверное, вы видели Джорджа, когда он сюда приезжал, да? Вы работаете в этом доме? Работаете на того презренного типа, который написал мне это наглое письмо? Если вы здесь работаете, то не похоже, чтобы вы очень старались.

Кажется, тут все вот-вот рухнет.

Сюзанна заставила себя сдержаться.

– Насчет дома вы правы, однако я должна спросить вас: почему служанка должна за это отвечать? – Последняя фраза, казалось, сбила собеседника с толку, и Сюзанна едва сдержала улыбку. По правде говоря, любая уважающая себя служанка сейчас задрала бы перед ней нос. Руки Сюзанны были в грязи, волосы растрепаны, грязь виднелась также на ее муслиновом платье и под ногтями.

– Я не только здесь работаю, но и живу, – сказала наконец Сюзанна, помогая собеседнику выйти из неловкого положения.

– Значит, вы не служанка?

– Нет, я не служанка. – Она больше ничего не сказала. Тогда барон вытащил из кармана пальто листок бумаги и помахал им. – Если вы здесь живете, то, возможно, скажете, почему этот человек по имени Джозеф Холворт пишет мне оскорбительное письмо, где утверждает, что Джордж вас обесчестил? Получается, что это вас обесчестили, верно?

 

Глава 2

Она довольно долго молчала. Вообще-то Рогана нельзя было назвать терпеливым человеком, но сейчас он старался сдерживаться. Его буквально распирало от вопросов, но спешить было нельзя. Он обязательно должен дождаться от нее ответа.

В конце концов, сложив на груди грязные руки, Сюзанна промолвила:

– Меня не обесчестили. Этого никогда не было.

– Но ведь вы действительно знали моего брата Джорджа? Я вижу, вы знаете, как он выглядел, но были ли вы с ним на самом деле близки?

– Да, была, но он меня не обесчестил. Могу я прочитать то письмо, которое написал вам мой отец?

Барон подал ей письмо. Оно было изрядно помято, что выдавало сильный гнев, который, видимо, испытал его получатель.

"Лорд Маунтвейл! – говорилось в письме. – Ваш брат, Джордж Каррингтон, обесчестил мою дочь.

Как глава семейства Каррингтонов, вы обязаны…"

У Сюзанны перехватило дыхание. Намерения отца были абсолютно ясны. Очень медленно и тщательно она сложила письмо и отдала барону.

– Мэй отец допустил чудовищную ошибку, – сказала Сюзанна. – Джордж меня не обесчестил, – как заклинание, повторила она.

Какой ужас! Теперь понятно, почему отец не стал задерживаться в Малберри-Хаусе. Написав это проклятое письмо брату Джорджа, он умыл руки, оставив ее здесь во всем разбираться. Отец не имел представления о том, что брат Джорджа был развратным сатиром, чьи аппетиты, по словам Джорджа, придавали самому этому понятию несколько иное значение. Правда, затем он обычно усмехался и говорил, что у него лучший брат на свете. Этого Сюзанна не понимала, особенно когда Джордж сказал, что их брак нужно сохранить в тайне от брата – " до тех пор, пока он не сможет все уладить. Возлюбленный честно признался, что если старший брат решит, будто Сюзанна представляет угрозу для его – Джорджа – благополучия, то Неистовый Барон тут же уничтожит ее, не раздумывая. И Джордж тогда ничего не сможет поделать. Все это звучало очень странно.

А теперь Сюзанна сама оказалась перед лицом Неистового Барона, и рядом не было Джорджа, чтобы ей помочь. Сюзанна не думала, что когда-нибудь увидится с бароном, и даже не желала, чтобы он знал о ее существовании.

Роган опустил сложенное письмо обратно в карман пальто.

– Когда я получил это дерзкое послание, то был удивлен больше, чем можно выразить словами. Так этот старина Холворт – ваш отец?

– Да, он мой отец. Его сейчас здесь нет.

– И он хозяин этого великолепного дома? – Барон смотрел прямо на каминную трубу, в которой недоставало нескольких кирпичей.

– Да, он хозяин. Я его дочь, но Джордж меня не обесчестил. Я уже об этом вам говорила. Вы можете уехать отсюда с чистой совестью. Мне ничего от вас не нужно. Я прошу прощения за моего отца. Уверяю вас, я как следует отругаю его за причиненное вам беспокойство.

Подобных слов Роган не ожидал. А он не любил непредвиденных ситуаций. Здесь же ему пришлось сталкиваться с неожиданностями с самого начала.

Барон никак не мог прийти в себя из-за того, что в этом деле все же оказался замешан Джордж – подающий большие надежды ученый-картограф, который, казалось, никогда не проявлял интереса к женщинам. Неужели у Джорджа нашлось достаточно вожделения, чтобы заняться любовью с этой симпатичной молодой леди? А она, несомненно, леди. Это видно по ее осанке, по манере говорить ясно и четко.

– Но почему вы такая грязная?

Она подняла голову и улыбнулась приятной улыбкой (хотя какое ему до этого дело?).

– Посмотрите вокруг. Я ведь садовница, и очень неплохая. Деревья и цветы любят меня. Может, показать вам мои лилии, ирисы и иберийку? Мои розы в наших краях считаются самыми красивыми.

Значит, садовница? Конечно, это уже что-то, но тем не менее нельзя позволить ей увести его в сторону.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что Джордж вас не обесчестил?

– Только то, что сказала. Вы можете ехать, сэр.

Я сейчас найду Джейми. Жаль, что не могу предоставить вам коляску.

– Нет, подождите. – Роган придержал ее за рукав. – Послушайте, вы совсем не то, что я ожидал увидеть, – по крайней мере по первому впечатлению.

Мой брат умер. Если вы его знали, мне хотелось бы, чтобы вы о нем рассказали. Оказывается, у Джорджа были интересы, о которых я и не подозревал, и в первую очередь вы.

– У Джорджа были самые разные интересы, – очень тихо произнесла Сюзанна.

– А почему вы не приехали на похороны? Почему Джордж не пришел ко мне и не рассказал о вас?

– Он несколько раз мне говорил, что ждет подходящего момента. Наверное, этот момент ему так и не представился. – Она пожала плечами. – А потом стало слишком поздно. Что же касается похорон, я не могла приехать.

– Почему?

– Я была нужна здесь. Я не могла уехать.

В ее словах таился какой-то скрытый смысл. Значит, Джордж ждал подходящего момента, чтобы сказать ему? Сказать что? Что хочет жениться на девушке-садовнице, чье лицо перепачкано грязью, но которая, правда, довольно хорошенькая?

– Послушайте, может, мы пройдем в дом? Я весь взмок и очень хочу пить.

– Если вам так жарко – снимите пальто.

Барон нахмурился. Женщины редко ему возражали, и обычно это его забавляло. Подобные вещи особенно хорошо удавались его матери, которая всегда сопровождала сказанную колкость обворожительной улыбкой. Роган снял пальто.

– Мне по-прежнему жарко. Может, снять и брюки?

Эти слова, кажется, не произвели на нее ни малейшего впечатления. Сюзанне очень не хотелось бы впускать барона в дом, но, пожалуй, у нее нет сейчас другого выхода. Каррингтон не уедет, пока не будет удовлетворен или по крайней мере пока не увидит, что больше ничего сделать нельзя. А избавиться от него надо обязательно.

Сюзанна на миг застыла, прислушиваясь. Ничего не слышно. Она пожала плечами.

– Что ж, хорошо, – наконец согласилась она. – Я буду рада дать вам что-нибудь попить, может быть, даже угощу вас кексами, но потом вы должны уехать.

– Вы не хотите получить от меня деньги?

– Нет. Пойдемте в дом, – сказала она, сжав кулаки.

Конечно, он ждал, что она потребует у него денег.

Вероятно, на его месте она тоже ждала бы именно этого. Сюзанна содрогнулась, вспомнив, что написал ее отец. Она еще не знает, что скажет отцу, когда тот вернется в Малберри-Хаус, но это будут неласковые слова.

Вслед за Сюзанной барон прошел в полутемную прихожую. Там было прохладно, поскольку занавешенные окна не пропускали солнечный свет. Затем барон проследовал в соседнюю комнату поменьше. Она была вся залита светом и скудно меблирована. В комнате стояли покрытый желтой парчой древний диван и два на вид совершенно неудобных стула, а на полу лежал чистый, но дешевый ковер. Дубовый пол хорошо навощен, в углах не заметно пыли.

Чтобы содержать дом в порядке, наверняка нужны кое-какие деньги. Почему же, черт возьми, она не хочет ничего у него брать? Что, собственно, здесь происходит?

Жестом указав барону на стул, Сюзанна вышла из комнаты, не говоря ни слова и не оборачиваясь.

Добрых десять минут Роган оставался один. Затем женщина вернулась, держа в руках поднос.

– Я принесла чай и лимонные кексы. Они вчерашние, так что еще не совсем черствые.

– Вы еще и кухарка?

– Обычно к нам приходит готовить миссис Тиммонс из Аппер-Слафтер, но на этой неделе ее дочь родила двойню, так что миссис Тиммонс осталась, чтобы присмотреть за остальными детьми.

– А! – Глядя на Сюзанну, барон взял в руки кекс и откусил кусочек. Кекс был сухим и кислым на вкус.

Чтобы это проглотить, Рогану пришлось сделать над собой усилие.

– Отцу тоже не нравится моя стряпня. Он говорит, что я нежнейшее мясо превращаю в каучуковую подошву, которая годится только для Лолы – нашей козы. Что же касается этих злосчастных кексов, то мне никак не удается угадать, сколько лимонного сока нужно добавить в тесто. Кроме того, здесь явно не хватает сахара.

– Ничем не могу вам помочь.

– Конечно, вы же наверняка никогда себе не готовили.

Это был выпад, который барон не мог оставить без ответа.

– Если бы я стал печь лимонные кексы, то вряд ли бы их испортил. У меня есть мозги, я в состоянии прочитать рецепт и знаю, как пользоваться весами. А ваши кексы такие же сухие, как колеса у моей повозки.

Они застревают в горле.

– Если они застревают в горле, то как вы ухитряетесь так много говорить?

Ничего не ответив, барон отпил глоток чаю, ожидая, что это будет какая-то неприятная тепловатая жидкость. Однако против ожиданий чай оказался восхитительным. Индийский чай, его любимый.

– А теперь, – усаживаясь поудобнее, сказал Роган, – расскажите, как вы познакомились с Джорджем и как он вас не обесчестил – или, если верить вашему отцу, обесчестил.

– Нет, – сказала Сюзанна. – Вы приехали сюда только из-за обвинений, выдвинутых моим отцом.

Клянусь, вы о нем больше не услышите. И это все, что вам нужно знать. Вы можете с чистой совестью ехать обратно. – Она встала. – Всего хорошего, милорд.

Счастливо доехать до Лондона. он махнул рукой – красивой, сильной рукой с чистыми, ухоженными ногтями.

– Вы говорите, что хорошо знали моего брата.

Расскажите, как вы с ним встретились.

Сюзанна тяжело вздохнула.

– В самом деле вам лучше уехать обратно в Лондон.

– Откуда вы знаете, что я собираюсь вернуться в Лондон?

– Вы ведь Неистовый Барон, не так ли? А большинство таких, как вы, джентльменов живут именно в Лондоне.

Его действительно иногда называли Неистовым Бароном. Это прозвище забавляло Рогана и льстило его матери, однако сейчас, в устах молодой леди, оно звучало как оскорбление.

– Я пользуюсь не настолько уж дурной славой, чтобы эта дурацкая кличка была широко известна. Неужели вам о ней рассказал Джордж?

– Каждый раз, когда он называл вас Неистовым Бароном, то говорил о вас с любовью. Джордж считал, что все дело в испорченной крови. Он рассказывал, что ваш старший брат, Тибольт, не унаследовал испорченную кровь. Это очень серьезный молодой человек, викарий, ведущий праведный образ жизни. Джордж говорил, что ваши родители известны в обществе своей развратностью, а их пороки стали притчей во языцех.

Любая их выходка встречала восхищение. Он вспоминал, что когда ваш отец слышал об очередном вашем подвиге, то говорил, довольно потирая руки, что вы такой же развратный, как сам дьявол; отец, по словам Джорджа, очень этим гордился.

– Не забудьте тогда и о моей матери. – Черт, он не собирался об этом говорить, это вырвалось случайно. Роган наклонился вперед и зажал руки между коленями. – Послушайте, я не слышал, чтобы мой отец когда-нибудь говорил подобные вещи. Он умер два года назад. Моя мать, однако, все еще вполне способна выкидывать разные дикие эскапады. Но это ее дело. А насчет меня вы просто повторяете нелепые слухи. Это не более чем разговоры.

– Время от времени я читаю «Лондон тайме» и «Газетт». О вас пишут очень часто. Ваши выходки, кажется, известны буквально всем. Должно быть, вы очень занятой человек, поскольку, как я прочитала, вы имели связь с большинством лондонских леди. Вы заключали возмутительные пари с принцем-регентом и все их выиграли, вы заполняли шампанским ванну для купания леди… Ну а о том, что было потом, лучше промолчать.

– Это было дешевое шампанское. А что касается леди – неужели вы верите в подобную чепуху? С замужними я вообще дела не имею, несмотря на все их желания. Нет, то, что вы прочитали, по большей части сильно преувеличено.

Роган внезапно замолчал. Его слова звучали нелепо. Барон был готов убить себя. Почему он пытается убедить ее, что он не сатир? До сих пор Роган был вполне доволен своей репутацией. А сейчас эта молодая леди заставила его сказать то, чего он в обычном состоянии не стал бы говорить.

– Все это не ваше дело, – сказал барон и встал, со стуком поставив чашку на блюдце. – Ваш отец прямо написал, что Джордж вас обесчестил. Что он хотел этим сказать? Джордж вас соблазнил? Лишил вас драгоценной девственности? Покинул вас в беде?

Что именно бедный мальчик с вами сделал? Вы не очень похожи на сдобную семнадцатилетнюю девицу. – Барон раздраженно взмахнул рукой. – Сейчас вы по крайней мере чище, чем были тогда, когда я увидел вас впервые. Но под ногтями у вас все равно осталась грязь.

– Я знаю. Никак не могу найти свои перчатки.

Значит, вы хотели бы узнать, как я познакомилась с вашим братом. Ну что ж. Мы просто встретились, и все. Джордж не сделал ничего такого, чего бы я не хотела. Мой отец ошибся. А теперь вы можете ехать, милорд.

– Сколько вам лет, мисс Холворт? – резко спросил барон.

– Мне скоро исполнится двадцать один год.

– Когда Джордж умер, ему было двадцать три. Я думал, что вы окажетесь гораздо старше – этакая умудренная опытом женщина, которая воспользовалась неопытностью зеленого юнца.

– Джордж был зеленым юнцом? Да, пожалуй, его можно так назвать. Он был очень робким, тихим и любил заниматься географическими картами. – Она замолчала, глядя на лимонный кекс.

– Я бы не сказал, что Джордж был педантом, – сказал Роган, – но он был достаточно замкнутым молодым человеком. Он очень любил свои занятия, особенно карты, и хотя теперь я знаю, что он не был девственником, я по-прежнему готов спорить, что это не так.

– Нет, Джордж не был педантом. И, по его собственным словам, не был девственником.

– А сколько вам было лет, когда вы встретили Джорджа?

– Я точно не помню.

– Вы уклоняетесь от ответа. Откройте же мне эту страшную тайну.

– Мне почти нечего сказать. И это не имеет никакого значения.

Она еще имеет наглость пожимать плечами!

Барон был взбешен, но старался этого не показывать. Неужели она в самом деле считает, что цель его жизни – соблазнить больше женщин, чем живет в средней английской деревне? Что это – семейная традиция Каррингтонов? Может, и впрямь все дело в испорченной крови? Черт побери, сейчас Рогану казалось, что это и вправду так. От злости он готов был выбросить в окно стоявший перед ним нелепый старый диван. Правда, никакой пользы это не принесет. Барон сделал глубокий вдох.

– Расскажите мне о Джордже.

– Он был очень красив – как и вы, – сухим тоном, исключавшим даже намек на комплимент, сказала Сюзанна. – Он был умным. Но иногда он казался мне каким-то растерянным – как будто Джордж пытался предстать в несвойственном ему качестве, не понимая, куда ему идти и что делать. Я знаю, это звучит странно, но он часто производил на меня такое впечатление. Еще он был по-своему преданным.

Это был тот Джордж, которого знал Роган. Тихий школяр.

– По-своему преданным? Что вы хотите этим сказать?

– Он не оставлял тех, кто его любил, тех, перед кем у него были обязательства.

– Конечно, нет. А вы не можете рассказать об этом подробнее?

– Нет. Еще я скажу вам, что он слишком много пил. Это очень меня беспокоило.

– Я вообще не видел, чтобы Джордж когда-нибудь пил. За исключением этого, вы описали мне моего Джорджа, того, которого я знал. Вы уверены, что это был именно Джордж, а не кто-то другой под его именем, немного похожий на него, немного на меня?

Сюзанна вскочила.

– Минуточку! Я просто не могу поверить, что я правильно вас поняла.

С этими словами женщина вышла из гостиной, и на лестнице зашелестели ее легкие шаги. Через несколько минут Сюзанна вернулась, неся в руках альбом для рисования. Пролистав страницы, она подала альбом Рогану. С альбомного листа на него смотрел Джордж.

Сходство было изумительным. Несомненно, эта женщина – прекрасная художница. Лицо на рисунке было задумчивым и робким, хотя в глазах, казалось, можно было прочитать вызов. Поразительно, хотя, возможно, художница просто придумала этот смелый взгляд, которого Рогану не довелось видеть в жизни. Барон отдал альбом Сюзанне, сожалея о том, что не может просмотреть другие страницы.

– Это Джордж.

– Конечно.

– Вы знаете, как он умер?

– Я знаю только, что он утонул. «Газетт» не сообщила подробностей, а у меня не было возможности их выяснить.

– Возможность у вас была. Вам нужно было только написать мне, но вы этого не сделали. Ну хорошо – я смотрю, вы сжали губы так, что их почти не видно…

Компания друзей, в которую входил и Джордж, плыла на небольших яхтах из Вентнора в Люси-Пойнт. Они не знали, что поднимается шторм. Яхту Джорджа понесло на скалу, находящуюся неподалеку от Люси-Пойнта. Лодка разбилась. Молодой человек, который плыл вместе с Джорджем, спасся, а Джордж – нет.

Его тела так и не нашли. Если он был в это время пьян, я сам тогда придушил бы его. Но, конечно, он не был пьян. Я ведь говорил вам, что Джордж не пил.

– Да, говорили, – сказала Сюзанна и замолчала.

Она не плакала, но сильно побледнела. Роган молча пил чай. Сюзанна продолжала жевать лимонный кекс. – Вы правы, – наконец сказала она, покончив с последним из них, – они действительно кислые. Нужно над этим поработать.

– Попросите миссис Тиммонс вас научить.

– Да, наверное, я так и сделаю. Ну а теперь вам совершенно определенно надо уезжать, милорд.

Барон пожал плечами. Почему бы и нет? Здесь ему больше нечего делать. Возможно, еще осталось что-то, чего он не знает о Джордже, однако Джордж умер, и теперь это не имеет большого значения. Кроме того, девчонка не собирается больше ничего рассказывать, а заставить ее невозможно. А вот отец… Да, Рогану действительно хотелось узнать, что собирался ему сказать ее проклятый отец.

– Где ваш отец?

Она замерла.

– Его здесь нет.

– Я и сам вижу, что его нет. Где я могу его найти?

Он что, скрывается от меня, оставив вас встречаться со мной?

Барон был настолько близок к истине, что Сюзанну это на мгновение испугало. Откуда он мог это узнать?

– Я не скажу вам, где он, – собравшись с силами, процедила она. – Вы можете вызвать его на дуэль или выбить ему пару зубов. Ему нужны все оставшиеся зубы. Лишаться зубов для него теперь непозволительная роскошь.

– Я не буду выбивать ему зубы, хотя, вероятно, он это заслужил. Где ваш отец?

Сюзанна покачала головой, а губы ее вновь сжались в тонкую линию. Воспоминание о смерти Джорджа вновь вызвало у нее чувство боли; теперь Роган в этом не сомневался. На лбу у Сюзанны осталась полоска грязи, которую она пропустила, когда умывалась.

Правда, рядом с густыми и мягкими темно-каштановыми волосами грязь была слабо заметна. А глаза Сюзанны смотрели холодно и отчужденно. Они были серо-голубыми – не таинственно-темными, а загадочно-светлыми, как старинной огранки сапфир, который Роган купил три года назад. Его мать даже не догадывалась, что он вовсе не подарил камень какой-нибудь любовнице, а оставил его у себя.

Ничего больше не сказав, барон взял свое пальто и вышел из дома. Сюзанна следовала за ним по пятам.

Зачем? Неужели она думает, что он не собирается уезжать? Или, может быть, она полагает, что барон Каррингтон хочет украсть этот нелепый диван? Или спрятаться на конюшне? Повозка стояла перед домом, однако Гулливера не было видно. Барон свернул за угол и увидел Джейми, который чистил коня, во все горло напевая ему песенку – не то чтобы очень поучительную, но забавную и весьма привлекательную:

Вот ведь парень из Лайма старается,

С тремя женами он уживается.

"Жить с одной – это чушь, –

Объясняет сей муж, –

Двоеженство ж законом карается".

Роган расхохотался. Из уст конюшего на этот раз звучала правильная английская речь, и он пел этот куплет сочным баритоном – не хуже, чем на музыкальном вечере у какой-нибудь светской дамы.

– Джейми, – подойдя, пояснила Сюзанна, – у нас местный мастер лимерика <Лимерик – шуточное стихотворение>. У него очень здорово получается.

– Да, это так.

Роган наблюдал, как Джейми ведет к нему слегка упирающегося Гулливера. Собственная лошадь не хочет к нему идти?

– Иди сюда, бессовестный дьявол, наглец! – закричал Роган. – Если уж ты так хочешь, я разучу несколько лимериков и буду их петь для тебя.

Гулливер заржал и забил копытом, навострив уши сначала в сторону Джейми, затем в сторону Рогана.

Сюзанна все так же следовала за ним по пятам.

Барон забрал поводья у Джейми, кивком отослал парня прочь, затем подвел коня к постромкам.

Сюзанна смотрела, как барон пристегивает лошадь к двуколке. Движения его были быстрыми и точными.

Но уже через несколько секунд Роган, подняв голову, обнаружил, что женщина, нахмурившись, смотрит на окно третьего этажа.

– Так вы меня обманули? Ваш отец скрывается наверху.

– Конечно, нет. Вы еще не закончили? Вам нужно было попросить Джейми все сделать. У него больше практики, чем у вас. Он справился бы быстрее.

– Я прекрасно могу и сам запрячь Гулливера, – холодно сказал барон. Она что же, считает его совершенно никудышным? Хотя, пожалуй, многие тоже считали его таким и любили за это. Что за странный мир! – Вы опять смотрите на окно третьего этажа. Что там и кто там? Сумасшедший дядька? Посмотрите же на меня. Вы даже сложили руки на груди, как итальянская оперная певица. Что там происходит?

И в этот момент раздался детский плач.

 

Глава 3

– Значит, – задумчиво сказал барон, глядя на растерянное лицо женщины, – это действительно был не ваш отец.

Ребенок издал еще один жалобный вопль.

Женщина исчезла в доме.

– Джейми! – крикнул Роган. – Спой ему еще один лимерик и запиши текст, чтобы я сам потом мог спеть, – сказал барон, отдавая поводья конюшему.

Ребенок?

«Что же теперь делать? – думал барон, поспешно направляясь к открытой входной двери. – Конечно, уехать – вот что! Да, прямо сейчас уехать. Ребенок не имеет ко мне никакого отношения. Скорее всего это ее младший брат или сестра».

Было слышно, как перед домом весело напевает Джейми:

Старичок из местечка Блэкхис

Сел на челюсть вставную и скис.

Причитал он: "О Боже!

Ну и жизнь! Это что же –

Сам себя укусил я за низ?!"

Громко заржал Гулливер. Подлый предатель!

Роган посмотрел на окно. Ребенок больше не плакал. Стояла полная тишина. Повторяя про себя, что это его не касается, Роган стал подниматься вверх по крутым и узким ступенькам. Поднявшись, он повернул направо и пошел вперед по узкому коридору. Миновав две закрытые двери, барон остановился перед третьей, которая была слегка приоткрыта. Напоминая себе, что не должен вмешиваться, Роган приоткрыл ее чуть больше.

Молодая леди сидела в кресле-качалке и медленно покачивалась, держа на руках маленькую девочку. Поглаживая ребенка по спине, женщина тихо напевала.

Девочка всхлипывала все реже и реже и наконец успокоилась. Раскачиваясь, женщина тихо говорила:

– Все хорошо, детка, все хорошо. Это был всего лишь плохой сон. Все хорошо, все хорошо.

Должно быть, барон выдал себя каким-то звуком.

Хотя он и готов был поклясться, что стоял совершенно неподвижно, но, очевидно, это было не так, если женщина подняла на него взгляд. Лицо ее стало таким же белым, как воротник платья. Ребенок, почувствовав неладное, напрягся и отстранился.

– Чш-ш! – прошептала женщина, прижимая к себе дитя. – Нет, милая, все в порядке. Прижмись к мамочке и ни о чем не беспокойся. Все в порядке.

"К мамочке? Она мать этого ребенка? Нет, не может быть! Наверняка это младшая сестра. Мамочка!

Но ведь она клялась, что Джордж ее не совратил!"

Роган повернулся и медленно пошел по коридору, затем стал спускаться по лестнице. Ему очень хотелось сесть в свой экипаж и пустить Гулливера во весь опор, чтобы он мчался как вихрь, унося хозяина прочь. Но вместо этого Роган вновь вернулся в скудно обставленную гостиную. Налив себе чаю, он внимательно посмотрел на оставшийся кусочек лимонного кекса, но не смог заставить себя его взять.

Прошло довольно много времени, прежде чем в открытых дверях появилась Сюзанна. Она молча стояла и без всякого выражения глядела на гостя.

– Вы сказали ребенку, что вы его мама. Это правда?

– Нет. Просто нужно было ее успокоить.

Барон медленно поднялся.

– Сколько лет этой девочке? Я ее видел, – быстро добавил он, заметив, что собеседница собирается соврать. – Я ведь не совсем дурак, так что не думайте, будто сможете меня обмануть.

– Хорошо. Ей три года и пять месяцев.

– Тогда она не может быть дочерью Джорджа. И вашей тоже. Вы мне сказали, что вам двадцать один.

Если девочке три года, то вы родили ее в восемнадцать, а забеременели в семнадцать. Джорджу тогда было всего лишь девятнадцать лет. Нет, это не может быть ребенок Джорджа. Он наверняка сказал бы мне. Она ведь не его дочка, правда?

– Нет, – ответила Сюзанна. – Конечно, нет.

Она моя младшая сестра.

– Что ж, хорошо, – сказал Роган и вышел из гостиной.

Через мгновение Сюзанна оказалась рядом.

– Что вы собираетесь делать?

Взбежав вверх по лестнице, Роган вновь двинулся по узкому коридору. На этот раз он осторожно открывал все двери подряд.

– Подождите, не надо! Прекратите, черт возьми!

Уезжайте, пожалуйста, поскорее уезжайте.

Барон повернулся и посмотрел на Сюзанну. Она задыхалась от волнения.

– Где ребенок?

– Почему вы не уезжаете? Вы ведь хотите уехать.

– Это верно. Хочу, но не могу.

О, с какой бы радостью он сейчас бросился вниз по ступенькам, навстречу Гулливеру и певцу-конюшему!

Ребенок Джорджа. Незаконнорожденный ребенок Джорджа. Роган никак не мог в это поверить.

И все же продолжал идти вперед.

Плечи Сюзанны поникли.

– Хорошо, идите сюда.

На узкой кровати спала укрытая легким одеялом маленькая девочка, одной рукой прижимавшая к груди куклу с очень редкими волосами.

Девочка лежала лицом к стене. Видны были лишь ее светлые волосы.

– Как ее зовут?

– Марианна.

Сердце Рогана бешено заколотилось. Он вспомнил Марианну, маленькую дочь сквайра Бетони, которая умерла от кровохарканья в возрасте пяти лет. Девочка была лучшей подругой Джорджа. После того как она умерла, Джордж почти восемь месяцев не разговаривал.

– У нее есть второе имя?

– Да. Линдсей. Ее зовут Марианна Линдсей.

Боль в сердце стала непереносимой. Роган медленно повернул голову и посмотрел на женщину.

– Вы знаете, откуда взялось имя Марианна?

– Да, знаю.

Дитя зашевелилось и, сунув в рот пальцы, зачмокало.

– Вы все еще утверждаете, что девочка – ваша младшая сестра?

– Я думаю, что теперь это уже ни к чему.

– Да, совсем ни к чему. Пожалуйста, разбудите ее. Я хочу видеть дочь Джорджа. Я хочу видеть свою племянницу.

Женщина наклонилась и принялась мягко гладить ребенка по спинке. Чмокающие звуки усилились.

– Проснись, Марианна. Давай, родная, просыпайся. Тут тебя хочет видеть один приятный джентльмен. Вставай, милая. – Женщина подняла девочку с постели, завернула ее в одеяло и поцеловала в маленькое ушко. Глаза ребенка медленно открылись. Они были такими же зелеными, как и у самого Рогана, как у Джорджа – как почти у всех мужчин в трех последних поколениях рода Каррингтонов.

Судорожно сглотнув, барон осторожно дотронулся до щечки девочки. Нахмурившись, она испуганно отпрянула.

– Все в порядке, милая.

– Да, – сказал Роганом тихим и мягким голосом, напоминавшим о шуме весеннего дождя, – я твой дядя.

Маленькая девочка вытащила изо рта пальцы и внимательно посмотрела на гостя изумрудно-зелеными глазами.

– Какой еще дядя?

– Я брат твоего папы.

Маленькая рука с влажными пальцами прикоснулась к его подбородку.

– У тебя ямочка на подбородке – такая, какая была у папы.

– Да, – дрогнувшим голосом ответил Роган.

– А у меня нет. Мама говорит, что Бог не всем их посылает.

– Это правда. Тем не менее Бог послал такие ямочки почти всем мальчикам из рода Каррингтонов.

– Мама говорила мне, что папа плакал, когда брился, потому что бритье всегда заканчивалось порезами на этой ямочке.

– Это опасное место. – Роган не мог припомнить, чтобы Джордж при нем брился. Ему особенно нечего было брить. Ясно одно – в этом доме Джордж останавливался, здесь мылся, здесь брился.

– Я бы хотела, чтобы Бог дал мне такую ямочку.

А ты знаешь, что мой папа теперь на небесах? – Сказав все это совершенно спокойным тоном, Марианна вновь засунула пальцы в рот и принялась энергично сосать.

– У меня нет портретов Джорджа, за исключением того рисунка углем, который я сделала два года назад. Марианна скоро забудет, как он выглядел.

– Это не правда. Рисунок очень хорош, так что она не забудет.

Женщина пожала плечами.

– Я не профессиональный художник, и рисунок неважный. Так что нет никакой надежды. Она забудет.

– Нет, не забудет, – возразил Роган.

Слегка покачивая на руках ребенка, женщина спокойно сказала:

– Вам больше нечего здесь делать, милорд. Да, это действительно дочь Джорджа, о чем вы и сами уже догадались. Она очень на него похожа, но это вряд ли имеет значение. Она девочка, а не мальчик, так что ее существование для вас совершенно не важно.

– Когда ей исполнится четыре года?

– В ноябре, четвертого ноября.

– Вы мне так и не объяснили, почему не были на похоронах Джорджа. Сказали только какую-то чепуху насчет того, что не было возможности. Вы вполне могли там быть. Никто не узнал бы, кто вы такая.

Что ж, если он хочет услышать правду – он ее получит.

– У меня не было денег, чтобы приехать. И не надо так презрительно усмехаться. Я ничего у вас не прошу, мы прекрасно живем сами по себе. Вот только мой отец иногда теряет здравый смысл, а вместе с ним – и деньги. Он игрок, и сейчас, вероятно, как раз играет. Именно в момент похорон у нас совсем не было денег. Хорошо, что тогда пришел викарий, и мы здесь помолились за Джорджа. – Женщина замолчала, опустив голову и крепко прижав к себе дочку.

Роган осторожно приподнял ее голову. По лицу женщины текли слезы.

– Джордж видел свою дочь?

– Конечно. Правда, он не мог здесь часто бывать.

Он очень усердно занимался в Оксфорде.

Непонятно, правда, почему Джордж не мог и здесь заниматься своей латынью и книгами по географии. И опять же – почему Джордж не рассказал брату об этой женщине и их дочери? Как странно!

И тут вдруг Роган понял почему.

– А какую фамилию носит девочка?

Женщина замерла. Почувствовав неладное, девочка зашевелилась.

Роган смотрел, как постепенно успокаивается ребенка, которого слегка похлопывали по спинке. Малышка несколько раз всхлипнула, затем глубоко вздохнула. Роган не удержался от улыбки.

В конце концов девочку уложили обратно в постель и укрыли одеялом. Постояв несколько минут около кровати, чтобы удостовериться, что ребенок заснул, хозяйка увела Рогана из комнаты.

Выйдя на лестничную площадку, барон снова спросил:

– Какую фамилию носит девочка?

– Ее фамилия Каррингтон, – последовал ответ. – Мы с Джорджем поженились в Оксфорде в октябре тысяча восемьсот шестого года, – добавила собеседница, спустившись с лестницы. – Так как мне было всего семнадцать лет, пришлось брать разрешение у моего отца.

– Я не давал Джорджу своего разрешения, а без этого он не смог бы жениться. Я не виню вас за эту ложь – вам же нужно было все объяснить местным жителям. Малышка, конечно, незаконнорожденная, но я позабочусь о том, чтобы она от этого не, страдала. Я сделаю все возможное…

Женщина изо всей силы влепила барону пощечину.

– Да как вы смеете? Вы еще можете оскорблять меня, но как можно обвинять в подобном бесстыдстве своего брата? – Она снова подняла руку. На этот раз Роган сумел ухватить ее за запястье. Голова его все еще гудела от удара.

– Вы очень сильная, – наконец проговорил барон, не отпуская, однако, руку женщины.

Тяжело дыша, Сюзанна в бешенстве попыталась вырваться, но не смогла.

– Джордж мне не раз говорил, что вы будете смеяться, если он расскажет вам о нас и о Марианне.

Он был уверен, что вы пошлете его в Австралию, а Марианну у меня заберете. Он даже предполагал, что вы продадите меня в рабство в колонии.

Роган изумленно смотрел на нее. Джордж говорил такое? Нет, это невозможно, просто невозможно!

– Потом он смеялся и заявлял, что вы лучший из братьев, несмотря на все ваши тайны и ваше донжуанство. Я понятия не имею, что именно он имел в виду.

Итак, вы ничего не знаете, милорд. Хорошо, раз вы мне не верите, я покажу вам документы. Мне все равно, что вы подумаете о нас с Марианной, но мне не все равно, что вы будете думать о Джордже. А потом вам нужно будет уехать. Вы никогда не были частью нашей жизни. Я уже давно поняла, что Джордж не хотел, чтобы вы вошли в нашу жизнь. Я тоже сейчас этого не хочу.

Роган был совершенно ошеломлен. Какая-то полная бессмыслица! Оказывается, у него есть племянница по имени Марианна. Причем он даже не знает, как зовут ее мать.

* * *

Вернувшись в переднюю, она подала ему конверт.

Внутри находился пергамент вполне официального вида. Несомненно, это был брачный контракт. Роган узнал подпись своего брата. А вот подпись настоятеля – Блай Макнэлли. Дальше читать нет необходимости.

Очень медленно он вернул женщине документ.

– Ваш отец написал мне то письмо, так как хотел получить от меня деньги. Очевидно, что в Малберри-Хаусе их недостаточно. Вы не просили у меня денег.

Или вы действительно не хотите их получить от меня, или играете в какую-то странную игру, смысла которой я не могу понять.

– Мне не нужны ваши деньги. Я никогда не рассчитывала их от вас получить. Джордж надеялся, достигнув двадцати пяти лет, унаследовать часть денег своего отца. К несчастью, он не дожил до этого возраста.

Мгновение Роган смотрел куда-то вдаль, затем, решившись, улыбнулся и сказал:

– Здесь вы ошибаетесь. Разве он вам не говорил?

Нет, конечно, не говорил. После смерти Джорджа умерла тетя Мэриэм. Конечно, он не имел представления, что она должна была оставить ему деньги – двадцать тысяч фунтов. Поскольку Джордж умер, эти деньги перешли ко мне. – Роган сделал глубокий вдох, чувствуя себя так, как будто переходит вброд реку Стикс. – Теперь они достанутся дочери Джорджа.

Деньги, подумала Сюзанна. Сам не зная об этом, Джордж оставил ей деньги. Кстати, барон, собственно, не обязан был предлагать ей эти деньги. Причем не шиллинг и не два. Нет, настоящие деньги – двадцать тысяч фунтов. Это огромная сумма. За свои двадцать с небольшим лет Сюзанна вряд ли видела больше двадцати фунтов одновременно.

Этого было более чем достаточно, чтобы очень неплохо прожить всю оставшуюся жизнь. Господь знает, как долго она едва сводила концы с концами. Двадцать тысяч фунтов! Нет, сводить концы с концами ей больше не придется. Они с Марианной будут в безопасности. И Тоби тоже. Они все трое будут в безопасности.

Сюзанна посмотрела барону прямо в глаза.

– Этого нам с Марианной хватит до конца жизни.

Вы действительно собираетесь отдать нам наследство Джорджа?

– Есть только одна проблема, – медленно ответил Роган. Он чувствовал, что увязает все глубже и глубже, но помимо его воли слова сами вырывались из уст. Перед глазами Рогана встало личико маленькой девочки, ее улыбка – такая же, как у Джорджа, и сердце барона сжалось. Дитя Джорджа. Нет, он не может оставить ее здесь. Не должен.

Сейчас топор опустится, думала Сюзанна. Неужели барон хочет переспать с ней? Джордж страстно желал ее, но Сюзанна не только любила его, но и хотела выйти за него замуж, так что у Джорджа был всего лишь один способ ее заполучить. Он женился на ней честь по чести, и почти сразу после свадьбы Сюзанна забеременела.

Она не очень порицала Джорджа, когда однажды утром он ее оставил. Не слишком-то приятно видеть, как кого-то тошнит. А она тогда была так измучена, что даже была рада, что он уходит. Потом она чувствовала себя виноватой, и это чувство доводило ее до отчаяния.

Но вскоре он вернулся. Джордж всегда к ней возвращался.

Испытующе глядя на нее, барон по-прежнему хранил молчание.

– Вы хотите переспать со мной, – безрадостным тоном сказала Сюзанна, глядя в открытую дверь.

Возле дома Джейми все еще напевал что-то Гулливеру, а серый красавец в ответ кивал головой. Казалось, что конь отбивал копытами такт. – Это и есть ваше единственное условие.

– О нет! – возразил барон. – Конечно, нет.

Вы мне не подходите. Вы слишком худая, у вас грязь под ногтями, к тому же я сомневаюсь, что вы способны поддерживать разговор на тему, которая заинтересует не только трехлетнего ребенка. Нет-нет, поймите меня правильно – я не считаю вас уродливой. Вы просто не в моем вкусе. Нет, проблема вовсе не в этом. – Роган понимал, что означает поступок, который он собирается совершить, и к чему это приведет. Никогда в жизни ничего подобного барон не делал, так что его дорогая мама будет наверняка в полном смятении.

С другой стороны, Роган прекрасно представлял себе, как просияет лицо матери, когда она увидит дочку Джорджа.

– Так в чем же тогда? – Своими словами Неистовый Барон оскорбил Сюзанну до глубины души.

Разве этот сатир не испытывает вожделение к любой женщине, которую встретит? Даже если у нее грязь под ногтями? И вовсе она не такая уж тощая!

Внимательно разглядывая собственные ногти, Роган с удовлетворением отметил, что они чистые и хорошо отполированы.

– Чтобы унаследовать деньги Джорджа, – сказал он, не глядя на Сюзанну, – вы должны, так сказать, выйти на сцену. Вам нельзя оставаться в Малберри-Хаусе. Вы должны вести образ жизни, подобающий вдове покойного Джорджа Каррингтона. Короче говоря, вы должны переехать в мой дом и жить так, как жили бы, если бы Джордж не умер.

Конечно, это безумие, полное безумие. В этом нет никакого сомнения, но он не может, не должен оставить маленькую девочку с дедушкой, который, вероятно, не только игрок, но еще и пьяница. В принципе Роган хотел бы забрать с собой только Марианну, но понимал, что ее мать будет против.

– В Лондоне?

– Мой дом находится там. Слово «Лондон» в ваших устах звучит так, как будто это один большой притон. Уверяю вас, что вы ошибаетесь.

Сюзанна покачала головой:

– Нет-нет, мне все здесь нравится, и я хотела бы здесь остаться. Хотя, конечно, мой отец сейчас находится в скверном состоянии, и я никогда не могу сказать, сколько времени это может продлиться. Все, что я хочу, – это спокойной жизни для Марианны. Пожалуйста…

– Не надо просить, вам это не идет. Послушайте, Марианна – моя племянница, моя плоть. Она должна жить так, как подобает представительнице семейства Каррингтонов. Если не хотите ехать в Лондон, то можете отправиться в мое поместье в Сассексе и жить там, пока не привыкнете. Но здесь девочка не останется!

– По-вашему, получается, будто Малберри-Хаус – что-то вроде свинарника. Это не так. Просто папе сейчас не везет и…

– Благополучие моей племянницы не должно зависеть от удачи вашего папы. Не забудьте, что ее милый дедушка уже шантажировал ее же дядю.

«Это действительно неприятно», – подумала Сюзанна. Тем не менее события развиваются чересчур быстро.

– А где вы живете в Сассексе?

– Около Истборна. Это всего в двух милях от побережья. Замечательная местность, везде холмы, а из-под земли то тут, то там торчат древние скалы.

Совсем недалеко от того места, где проходила битва при Гастингсе. Прямо-таки можно слышать, как рубятся друг с другом норманны и саксы. Погода там хорошая – насколько вообще может быть хорошей погода в Англии.

– А мой отец?

Роган только пожал плечами. Он все еще желал смешать этого типа с грязью, тем не менее, поскольку тот был дедом его племянницы – дочери Джорджа, – барон злился уже не так сильно, как прежде.

– Это не проблема. Ваш отец сможет вас навещать. Конечно, изредка – чем реже, тем лучше. Я определю ему содержание, чтобы он смог продолжать жить здесь, в Малеберри-Хаусе.

Сюзанна была в растерянности. Она не знала этого человека, но много о нем слышала. Барон слыл женолюбом, славился своей распутностью, как и его покойный отец, как его ныне здравствующая мать. Сюзанна не могла представить, что ее свекровь – распутная женщина. По словам Джорджа, барона и баронессу Маунтвейл светское общество обожало. Чем порочнее они становились, тем сильнее было это обожание. Очевидно, то же можно сказать и о Неистовом Бароне.

– Почему вы мне это предлагаете?

Роган смотрел на нее, но видел перед собой лицо брата, каким оно было в момент их последней встречи, за два дня до его гибели. Джордж что-то случайно обнаружил и был очень взволнован. Брату он ничего не стал рассказывать, заявив, что ему это будет неинтересно.

Теперь Роган думал о том, собирался ли Джордж когда-либо рассказать ему о…

– Кстати, я не знаю, как вас зовут, – сказал он.

 

Глава 4

Увидев на лице барона озадаченное выражение, Сюзанна улыбнулась. Она хотела бы засмеяться, но не могла.

– Меня зовут Сюзанна. Так же звали и мою мать.

– Вы поедете со мной в Маунтвейл-Хаус?

Сюзанна вспомнила о маленьком кусочке мяса, оставленном на кухне. Потом ее мысли переключились на те шесть фунтов, которые скопила, откладывая по шиллингу в течение последних полутора лет. Платья Марианны уже такие штопанные-перештопанные, что долго не продержатся. Но что самое страшное – Марианна вырастет, считая, что мужчина должен быть таким, как ее дедушка, а семья – такой, как у них.

Сюзанна посмотрела на барона, пытаясь отыскать на его лице следы коварных замыслов. Сам того не ведая, он предлагает ей спасение. Но будет ли она у него в безопасности?

Роган знал, о чем сейчас думает Сюзанна, но молчал, предоставляя ей возможность самой найти ответ.

– Вы очень добры, сэр. Но дело касается не только меня с Марианной.

– Если вы имеете в виду вашего отца – нет, он не будет жить в Маунтвейле. Я слишком дорожу своим столовым серебром.

– Мой отец не вор.

– Судя по тому письму, которое он мне написал, ваш отец недалеко от этого ушел.

– Он просто беспокоится. Его сознание на короткое время затуманилось – и все. Знаете, он ведь наполовину ирландец. Он хорошо разбирается в лошадях.

– Туман в его сознании может сгущаться до тех пор, пока не пойдет дождь, но в Маунтвейле ваш отец жить не будет.

– Я говорю не об отце.

– Тогда какая разница? Вы хотите взять с собой Джейми? Прекрасно – я его нанимаю. Кроме того, боюсь, что Гулливер теперь добровольно от него не уйдет. Кроме меня, Джейми единственный, кто смог совратить мою лошадь.

– Нет, это не Джейми. Это Тоби.

– Кто же такой Тоби? Ваш любимый кот? Если он хорошо ловит мышей, то я не против взять его с собой.

– Тоби – это мой младший брат.

Роган ошеломленно посмотрел на Сюзанну.

– Ваш младший брат… – пытаясь собраться с мыслями, повторил он. – У вас есть еще и младший брат?

– Да. Тобиас Холворт. Ему восемь лет, и я ему скорее мать, чем сестра. Наша мать – его мать – умерла, когда его рожала.

Какой это был ужас! Когда Сюзанна носила Марианну, она очень боялась, что тоже умрет. Однако, слава Богу, роды прошли относительно легко.

– Но ваш отец не разрешит ему уехать. Тоби его наследник, и конечно…

– Я понимаю, сэр, – сказала Сюзанна. В ее спокойном голосе звучала решимость. – Но я так же не могу оставить Тоби, как не могу оставить Марианну.

Спасибо, что вы приехали. Я рада, что вы познакомились с вашей племянницей. До свидания.

С этими словами она попыталась оттеснить барона к двери. Когда это не удалось, она вышла сама, взмахом руки предлагая Рогану последовать за ней. Поглядев на девушку, Гулливер заржал. Джейми похлопал его по белой звездочке на носу.

– До свидания! – снова сказала Сюзанна.

– Сюзанна! Где ты, Сюзанна? – раздался детский голос.

Из-за угла дома выбежал мальчик. Он был высоким и худым как жердь, с волосами черными, как мечты грешника. Резко остановившись перед девушкой, мальчик, широко улыбнувшись, сунул ей в руки тетрадку.

– Вот, только посмотри. Это мои переводы с латыни. Викарий Хоркл сказал, что они лучшие из всех, что он когда-нибудь видел. Посмотри, он даже написал на первой странице: «Превосходно». Как тебе это нравится?

Сюзанна молча открыла тетрадку и прочитала то, что написал викарий. Затем она улыбнулась, схватила мальчика в охапку и поцеловала в ухо.

– Ты чудо, мастер Тоби, просто чудо! Ой, у тебя рубашка порвана! А туфли все грязные! Что ты делал?

Неужели опять дрался с этим мальчишкой, Финлеем?

Роган заметил даже больше, чем сестра мальчика.

Костяшки пальцев Тоби были в крови, штаны порваны на колене, на щеке темнел синяк.

– Вы победили? – откашлявшись, спросил Роган.

Мальчик просиял:

– Да, сэр. Я сначала сшиб его с ног, затем поднял в воздух и перебросил через бревно. Конечно, он тоже пару раз меня стукнул, но я его повалил и засунул в рот листья. Один лист он проглотил вместе с гусеницей!

Этот рассказ пробудил в бароне множество воспоминаний, и, сам того не желая, он улыбнулся, а затем рассмеялся грубым, неприятным смехом – надо же поддерживать свою безнравственную репутацию.

Услышав эти звуки, Сюзанна похолодела.

– Тоби, это лорд Маунтвейл, – медленно, очень медленно проговорила она. – Он дядя Марианны и приехал к нам ненадолго. Скажи лорду «здравствуйте» и сразу «до свидания», потому что он уже уезжает.

– Здравствуйте, сэр, – сказал Тоби и поклонился. Раздался громкий и резкий звук, как будто что-то лопнуло. Мальчик вздрогнул, отшатнулся назад, затем повернулся и бросился бежать.

– О Господи! – сказала Сюзанна. – Кажется, у него порвались штаны. Пожалуйста, уезжайте, сэр.

Я должна позаботиться о своем брате.

– Нет, – сказал Роган. – Разрешите, я это сделаю.

– Он прячется в дальнем углу конюшни! – под ржание Гулливера крикнул Джейми.

Сюзанна схватила барона за рукав.

– Вы чужой, а я его сестра. Я обязана заботиться о нем, я…

– Не уходите, я сейчас вернусь.

Только когда Роган оказался у входа в конюшню, до него дошел смысл его поступка. Какое, собственно, ему дело до того, что маленький разбойник смутился, когда у него порвались штаны?

– Тоби! – услышал Роган собственный голос. – Не убегайте, это всего лишь я, Роган – то есть.., лорд Маунтвейл!

Услышав шорох, он направился в дальний угол конюшни. Сжавшись в комок и закрыв лицо руками, мальчик прижимался к деревянной стене.

– У меня очень норовистый конь, – сказал Роган. – Я стараюсь его не оставлять одного, потому что это действует ему на нервы. Если у Джейми истощится запас лимериков, которые он поет моему коню, то я не знаю, что тогда случится. Конь может даже убежать, и тогда мне придется, ругаясь, пешком идти до ближайшего города.

Тоби был в полном восторге. Он, не отрываясь смотрел на джентльмена, который, по правде говоря, был самым шикарным из всех джентльменов, что приходилось ему видеть. При этом джентльмен казался Тоби смутно знакомым, хотя как это возможно?

Готовый провалиться сквозь землю, Тоби все же поднялся на ноги.

– У вас там небольшая дырка или вся задница голая? – спросил Роган.

– Голая задница, сэр, точнее сказать, правая половина.

– Тогда хорошо, что я оказался здесь и что у меня есть и пальто, и куртка. – Роган сбросил с плеч пальто, затем снял куртку и подал ее мальчику. – Однажды у меня тоже была голая задница. Прежде чем я смог прикрыться, мне пришлось пройти всю дорогу до дома и через весь дом. Я шагал мимо трех молодых теток, бесчисленного множества служанок и мимо личной горничной моей матери, которая при виде меня с визгом отвернулась. Насколько я помню, потом старшая сестра волокла меня вверх по лестнице, всю дорогу хихикая и показывая на меня пальцем. Мне хотелось ее поколотить, но она была тогда слишком большая.

– А сколько вам тогда было лет, сэр?

– Восемь или девять.

– Мне сейчас восемь лет. И моя сестра тоже старше меня.

– Как раз подходящий возраст. Ну-ка, повернитесь. Да, куртка пришлась кстати. Думаю, ваша сестра не станет над вами смеяться.

– Нет, она относится ко мне совсем как мать. Она стала бы охать и ахать, и обнимать так крепко, что чуть не сломала бы мне ребра. А если бы заметила мои пальцы, то причитала бы еще больше. Она стала бы говорить, что я ужасно поранился, хотя я нисколько не поранился – так, чуть-чуть.

– Да, вы правы, она не захихикала, хотя так, может, было бы и лучше. Смею предположить, что раз на вас моя куртка, она не станет вас обнимать, потому что побоится измять мою одежду.

Мальчик вышел из конюшни вслед за Роганом.

– А вы и вправду дядя Марианны?

– Да. Я заберу вас, Марианну и вашу сестру в Маунтвейл-Хаус. Это мой дом в Сассексе. Он стоит недалеко от Ла-Манша. Вы любите ловить рыбу?

Глаза мальчика загорелись.

– Ловить рыбу? И плавать? Может быть, я даже научусь плавать на лодке?

– Да, и все такое.

– О, сэр, это будет великолепно! – Лицо мальчика вдруг омрачилось. – А как же папа, сэр? Что нам делать с папой?

– Папа останется здесь, в Малберри-Хаусе. Мы найдем хорошую женщину, которая будет за ним присматривать. Вы сможете его навещать, когда захотите.

Лицо мальчика расплылось в такой широкой улыбке, что Роган испугался, не лопнет ли оно. Синяк на левой щеке начал отливать желто-зелеными пятнами.

Куртка Рогана доставало мальчику до колен, а манжеты перепачкались кровью. Роган представил себе лицо Тинкера, когда он увидит эти манжеты, и принялся размышлять о том, нет ли какого-нибудь способа незаметно удалить с них кровяные пятна.

* * *

– Кажется, вы не оставили мне выбора, – со вздохом сказала Сюзанна. – Ну что ж, ладно. Придется поехать в Маунтвейл-Хаус.

– Вы просто заражаете меня своим энтузиазмом, Вам нужна помощь, чтобы уложить вещи?

– Нет, это несложно.

– Что ж, тогда я поехал. Раз у вас нет компаньонки, мне здесь оставаться нельзя. Поблизости есть какая-нибудь гостиница?

– Да, на окраине Мортон-ин-Марш. Я слышала, что простыни там чистые и миссис Дули хорошо готовит. Вам надо попробовать ее сидр. Она им очень гордится.

– Может быть, спросить у нее рецепт, а вы потом попытаетесь воспроизвести?

– Это секрет. Она говорит, что раскроет его лишь перед смертью, и то только своей старшей дочери. Мод.

– Жаль! Ну ладно, увидимся завтра. О, не беспокойтесь насчет крови на манжетах. Мой камердинер находит удовольствие в том, чтобы брюзжать по поводу таких вещей. Он наверняка заявит, что это доведет его до апоплексического удара. – Роган коротко взмахнул рукой, уселся в экипаж и забрал поводья у Джейми.

«Ну вот, – подумала Сюзанна, наблюдая, как барон разговаривает о чем-то с Джейми (причем их разговор длился довольно долго), – наконец-то он уезжает». В этот момент Роган дал Джейми монету, отчего тот неуклюже пустился в пляс, и экипаж тронулся с места.

Сюзанна провожала его взглядом до тех пор, пока повозка не исчезла из виду.

Затем она поднялась наверх в свою спальню, чтобы написать письмо отцу. Успех затеянного им предприятия превзошел все ожидания, правда, его плоды достались не самому отцу, а его детям и внучке. Ну по крайней мере он теперь не сможет жаловаться, что Сюзанна его постоянно изводит, постоянно пилит, что она еще сварливее, чем его покойная жена.

Сюзанна улыбнулась, представив себе женщину, которой она поручит присматривать за отцом. У миссис Хэрон очень тяжелый характер. А еще она очень удачлива. Миссис Хэрон всегда выигрывала все пари, которые заключала. Например, месяц назад она поспорила с викарием, что Роб Лонгмэн положит на тарелку для сбора пожертвований не шиллинг, как обычно, а целых два фунта. Викарий так и не догадался, откуда ей это стало известно. А еще миссис Хэрон играет в карты не хуже любого шулера. У отца не будет никаких шансов. Сюзанна улыбнулась, услышав, как Тоби распевает во все горло.

Что такого сказал ему лорд Маунтвейл, что мальчишка готов пасть перед ним ниц и целовать его ботинки?

* * *

Когда на следующее утро, около семи часов, Роган приехал в Малберри-Хаус, в доме стоял настоящий содом. Марианна пронзительно кричала, потому что Тоби наступил на ее куклу Гвен и оторвал ей левую руку. Стоя посреди маленькой кухни, Тоби держал в руках Гвен и пытался приладить ей руку на место;

Марианна барабанила кулаками по полу, а Сюзанна стояла с кружкой молока, не замечая, что оно льется ей на платье.

Окунувшись в этот бедлам, Роган тут же вышел обратно. В ушах у него звенело. Роган не привык к детскому плачу, а у этого ребенка оказались превосходные легкие.

– Сэр!

Это был Тоби, державший в одной руке проклятую куклу, а в другой – ее оторванную руку.

– Сэр, вы не знаете, как починить Гвен?

– Гвен? – Кажется, у Чарльза II была любовница по имени Гвен? – Роган помотал головой. – Ах, это кукла. – Он не имел ни малейшего понятия, как ее починить.

В дверях появилась Сюзанна, неся все еще плачущую Марианну. Девочка пыталась оторваться от матери и броситься к Тоби.

– Ну что? – обратился Роган к Сюзанне.

– Вот, возьмите Марианну, а я пока починю Гвен.

Тоби, наши чемоданы не тяжелые. Отнеси их по одному в экипаж. Да, мы сейчас едем. Все будет хорошо.

Роган впервые в жизни оказался с ребенком на руках. С очень маленьким ребенком, который вырывался у него из рук и во все горло причитал:

– Гвен!

Держа девочку, Роган вернулся вслед за Сюзанной обратно в кухню. Подвинув к себе корзину, Сюзанна села и принялась пришивать нитками руку куклы.

– Не сделай ей больно, мамочка, не сделай ей больно!

– Пожалуйста, дайте ей чашку теплого молока, – не поднимая глаз, сказала Сюзанна. – Я не все разлила.

Прижимая ребенка к своему боку, Роган налил молока в чашку. Понимая, что это плохо кончится, он тем не менее поднес чашку к губам Марианны. С пронзительным криком девочка оттолкнула его руку, и молоко полилось на пол и на самого Рогана.

Взяв Марианну под мышки, он отстранил девочку от себя и посмотрел ей прямо в глаза.

– Сейчас же замолчи, Марианна!

Таким тоном – строгим и повелительным – с ней никто еще не разговаривал. К удивлению взрослых, девочка тут же закрыла рот.

В установившейся тишине Сюзанна подняла взгляд и улыбнулась.

– Сейчас все будет готово.

Закончив, она отдала куклу Марианне. Девочка несколько раз подергала Гвен за руку, затем глубоко вздохнула, засунула пальцы в рот и привалилась к плечу Рогана.

– А она покладистая, – сказал тот. – Очень даже покладистая.

– Изредка. После того как получит то, что хочет.

Вы еще увидите.

Вытерев пролитое молоко, Сюзанна подала Рогану тряпку, чтобы тот мог вытереться сам. Затем они вышли из кухни. Надев шляпу и мантилью, Сюзанна забрала у Рогана ребенка.

– Я оставила папе записку, – сказала она, обращаясь к младшему брату, – так что не беспокойся.

Миссис Хэрон за ним присмотрит – она мне вчера обещала.

– Миссис Хэрон! – Мальчик был явно потрясен, но тут же широко улыбнулся. – Она будет выигрывать у папы. Она всегда выигрывает. Мне его жаль.

– Возможно, она, как добропорядочная женщина, сможет изменить его привычки, – сказал Роган.

– О нет! Миссис Хэрон – непревзойденный игрок, – возразила Сюзанна, направляясь к входной двери. Марианна икала, склонив голову на плечо матери. – Она его обдерет как липку. Он будет ей столько должен, что никогда не сумеет расплатиться.

Роган внимательно посмотрел на экипаж. Их было четверо, а двуколка могла вместить лишь двоих.

– Ладно, – медленно сказал он, – Тоби, вы будете моим грумом, хорошо?

– Грумом? А что это значит, сэр?

– Вы будете ехать, стоя на запятках, и стрелять в бандитов, если они станут нас атаковать. Если мы поедем по платной дороге, то вам придется спрыгивать, чтобы заплатить пошлину на проезд.

Взволнованный, Тоби, запинаясь, пробормотал слова благодарности.

– Когда он простоит там два часа, то растеряет большую часть своего энтузиазма, – сказал Роган. – Тем не менее там вполне безопасно, так что не волнуйтесь. А теперь прижмитесь покрепче к Марианне.

Из-за угла внезапно показался Джейми верхом на старой кобыле, которая, казалось, едва передвигала ноги.

– Да, Джейми теперь у меня на службе. Он сказал, что в конюшне только одна лошадь – Гера, причем она ваша. Он будет ехать на ней, потом поменяется местами с Тоби.

– Вы перевернули мою жизнь, – медленно сказала –Сюзанна, усевшись рядом с Роганом на узкую деревянную скамейку.

На самом деле, подумала она, это обитатели Малберри-Хауса перевернули жизнь барона.

– Ну кто-то же должен был это сделать, – криво улыбнувшись, ответил Роган. – Если бы не я, ваш отец привел бы вас всех в долговую тюрьму.

Или прохудившаяся крыша упала бы вам на головы.

А Марианна в конце концов стала бы игроком. Нет, не надо ничего говорить. Я знаю. Бедняга всего лишь терпит временные, совершенно незначительные трудности.

– Более или менее, – ответила Сюзанна и закутала ребенка в шаль.

– Нам понадобится три дня, чтобы добраться до Маунтвейл-Хауса. Когда мы приедем в Оксфорд, я найму карету. Это будет уже скоро.

– Я знаю, – только и сказала Сюзанна. Обернувшись, она долго смотрела на Малберри-Хаус, но никого не увидела.

Сюзанна устроилась поудобнее и наслаждалась дующим в лицо ветерком. Барон оказался хорошим возницей.

Час спустя, когда экипаж делал крутой поворот, Сюзанна уже крепко спала, привалившись к плечу Рогана. Марианна посапывала у нее на руках.

Роган только покачал головой.

Еще вчера он был совершенно свободным человеком. Конечно, общественное положение требовало от него выполнения определенных обязанностей, но это были почетные обязанности, необременительные для джентльмена. А вот то, что происходило сейчас…

Рядом насвистывал Джейми.

– Я не вижу никаких бандитов, сэр! – во все горло крикнул стоявший на запятках Тоби.

Роган тоже не видел бандитов. Но зато он заметил, что на горизонте появились темные тучи.

Когда на нос Марианне упала дождевая капля, девочка вздрогнула, повернулась к Рогану и недовольно заплакала.

– О Боже! – проснувшись, сказала Сюзанна. – На это я не рассчитывала, – добавила, она, поглядев на небо. – Пошел дождь. Боже мой!

Роган вздохнул. Что же теперь делать?

Дождевая капля попала ему прямо в глаз. «Это плохое предзнаменование», – подумал Роган.

 

Глава 5

Через полчаса промокшая до нитки компания прибыла в Оксфорд. Когда Роган остановил Гулливера во дворе гостиницы «Розовый гусь», что недалеко от Хай-стрит, дождь внезапно кончился, и на небе засверкало солнце. В то же мгновение стих и ветер.

Как и любой англичанин, Роган привык к капризам погоды, но эта гроза вывела его из равновесия. Взглянув на небо, он выругался и погрозил кулаком коварному солнцу.

К удивлению Рогана, выбравшись из-под укрывавшего ее пальто, Сюзанна засмеялась.

– Как хорошо! – сказала она, похлопав Марианну по мокрой щеке. – Посмотри, родная, какой снова замечательный день.

Марианна кивнула, взглянула на Рогана и тоже засмеялась. Вскоре к ним присоединился Тоби, затем Джейми. Заржал мерзавец Гулливер, ему ответила Гера.

Роган не смеялся. Он промок до костей и чувствовал, как роскошные испанские кожаные туфли расползаются прямо на ногах. Узнав коляску барона, к ним проворно подбежал конюх. Даже если он удивился, увидев его милость в компании женщины, двух детей и паренька-слуги, то виду не подал.

Спустя десять минут Сюзанна уже раздевалась сама и раздевала Марианну. Она очень надеялась, что Роган проделает то же самое с Тоби.

Конечно, он должен это сделать.

Роган действительно пытался, но ничего не получилось. Мальчик оказался очень застенчивым и не соглашался снять мокрую одежду в присутствии барона, а также не хотел, чтобы ему помогали. Роган сначала растерялся, но потом вспомнил, каким застенчивым был он сам в возрасте Тоби. И Джордж тоже. Как ни странно, Тибольт, нынешний викарий, такой застенчивости не проявлял.

– Для нас приготовили две ванны с горячей водой, Тоби, – небрежно сказал Роган. – Когда снимете мокрую одежду, завернитесь в мой синий халат – он лежит вон там на кровати. Через пять минут я вернусь.

Постарайтесь не простудиться.

Этого времени мальчику должно хватить.

По распоряжению барона горячую воду приготовили также для Сюзанны и Марианны.

Так как Тоби не собирался принимать ванну в его присутствии, Роган пошел посмотреть, как устроился Джейми с лошадьми. Слуга, уже переодетый в сухое, чистил Гулливера на конюшне, напевая ему песенку.

Даже Гера, меланхолично жевавшая морковку, казалось, смотрела на них с интересом.

Дочка свадьбу успела сыграть

И лобзает на радостях мать.

Та ей молвит: "А муж твой хитер,

Он меня и твоих трех сестер

После трапезы стал целовать".

Высоким фальцетом Джейми напевал этот лимерик снова и снова, и Рогану казалось, что Гулливер притоптывает ему в такт своими огромными копытами. Заржала Гера, и Роган не мог понять, относится ли ее реакция к Гулливеру или к содержанию песенки.

– Я должен это записать, – хлопнув по плечу Джейми, сказал Роган.

– С нашим удовольствием, – ответил Джейми, немедленно переходя на простонародный язык, который, однако, было приятно слышать.

– Примерно через час приходи в гостиную обедать.

Джейми, который был всего лишь простым конюшим, против этого возражал, однако Роган не хотел выпускать юношу из поля зрения. Если из-за проливного дождя Джейми заболеет, они все окажутся в затруднительном положении.

К счастью, никто не заболел. Что же касается Джейми, то в конце концов барон уступил и позволил ему поесть на кухне. Обед прошел довольно спокойно, если не считать того, что Марианна заснула прямо за столом. Прислуживавшая им официантка настолько поразила воображение Тоби своими объемами, что он ни о чем больше не мог говорить.

– Джентльмены, – наконец сказала Сюзанна, строго взглянув на брата, – никогда не говорят о подобных вещах.

Роган ниже склонился над черепаховым супом.

Груди у официантки были не просто очень большими, они были громадными. В возрасте Тоби барон тоже смотрел бы на них до тех пор, пока у него не лопнули глаза.

– Но послушай, Сюзанна, как ей удается все удерживать в платье?

– Платья для того и созданы, чтобы все удерживать там, где положено. Уж поверь мне! Теперь ешь скорее свой суп, Тоби, а когда она принесет жаркое, ты должен смотреть вниз. Если тебе будет нужно посмотреть на нее, чтобы сделать заказ, то смотри на ее левое ухо.

Тоби, правда, не взглянул на левое ухо официантки, однако больше не стал обсуждать вслух ее достоинства.

– Вы вели себя сдержанно, – сказал ему Роган, когда они вновь оказались в своей комнате.

– Просто я не представлял, что может существовать такое, – с благоговейным страхом признался Тоби.

Роган ничего не ответил, и мальчик принялся укладываться на низкую кровать на колесиках, установленную около кровати Рогана. Не стоит разделять постель с мальчишкой, который наверняка вертится во сне как юла.

– О да, – наконец сказал Роган, задув единственную свечу, – вам предстоит еще многое узнать.

Ничего, постепенно освоитесь. Когда будем в Лондоне, я покажу вам такие чудеса, что ахнете. Мы даже съездим в «Эстли».

Сказав это, барон не поверил собственным ушам.

Он всегда презирал людей, которые посещали это вульгарное заведение. Тем не менее дети обожали представления с участием животных, кроме того, там были апельсины, засахаренный миндаль, а убого одетые девицы разъезжали верхом на лошадях. Ну и так далее.

А с детьми можно будет посылать Палвера. Да, это прекрасная идея. Поделом Палверу, он слишком часто сует нос не в свои дела.

– Спокойной ночи, милорд! – сказал Тоби.

Роган в ответ только хмыкнул.

* * *

На следующее утро путешественники с Божьей помощью вновь пустились в дорогу.

По хорошей погоде они доехали до холмов Пилсни-хиллз, с которых был виден Маунтвейл-Хаус. Выпрыгнув из экипажа, Роган распахнул дверцу.

– Выходите! Я хочу, чтобы вы увидели мой дом.

Он довольно красив, к тому же рядом Ла-Манш, а в воздухе чувствуется запах моря.

«Да, дом действительно красив», – подумала Сюзанна, опуская на землю Марианну, которая сразу же отправилась вслед за Тоби на вершину холма.

Маунтвейл-Хаус находился от них на расстоянии мили и стоял на плоской вершине небольшого пригорка. Вокруг дома росли клены и дубы. С запада к нему вела единственная дорога, густо обсаженная деревьями и кустами. Сюзанна подумала, что, видимо, летом их кроны смыкаются над головой, образуя зеленый навес. Должно быть, это замечательно. Что же касается самого здания, то оно было очень старым – лет триста, не меньше, – и его желтые кирпичные стены густо окутывал зеленый плющ. Перед входом находилась узкая лужайка, окаймленная тисовыми деревьями. С других же сторон дома располагался сад с таким большим количеством цветов, какого Сюзанна до сих пор не видела одновременно в одном месте. Отдельные участки сада ничем не были отделены друг от друга и располагались на разных уровнях, террасами подступая к опушке леса. По краю сада проходила изгородь, не пропускавшая из леса оленей и других животных, которым было чем поживиться в таком благолепии. У изгороди рос цветущий жасмин. Везде можно было видеть розы, бледно-желтые нарциссы, красные, как закатное небо, тюльпаны, самых разных оттенков сирень и множество других цветов и кустарников, вызывавших у Сюзанны неподдельное восхищение.

– Это так прекрасно! – сказала она, глядя на сад и не обращая никакого внимания на дом. – А в середине лета здесь, должно быть, настоящий рай.

– Я рад, что вы так считаете, – совершенно безразличным тоном ответил Роган. – В моем лондонском доме тоже есть кое-какие цветы. Здесь, правда, у меня целая армия садовников. Моя мать любит, чтобы дом утопал в зелени и цветах. – Смахнув с рукава своего пальто воображаемую пылинку, он продолжал:

– Она сейчас за границей, так что, если хотите, можете ими поруководить. Можете даже поползать рядом с ними в грязи. Сад разбили четыре года назад – так захотела матушка.

– А вы сами когда-нибудь ползаете в грязи рядом с садовниками?

Роган удивленно приподнял бровь.

– Едва ли.

– – Пусть даже вы сделали это для матери, но ваш подбор растений великолепен. Я представляю себе, как в июле и августе дом словно исчезает. Остается только буйство красок. – Повернувшись, Сюзанна посмотрела на Рогана и улыбнулась:

– Может быть, когда-нибудь ваша мать спроектирует сад и для меня.

– Вы можете попросить ее об этом, когда встретите, – медленно сказал Роган. – Старина Браун сделал для нее множество эскизов, – снова глядя на рукав, продолжал он. – А я, как уже сказал, выполнял ее указания и руководил всем процессом.

– Спасибо вам, – с сияющим лицом сказала Сюзанна. – Создавать такой чудесный сад было бы пределом моих желаний. Но разве это не скучное занятие для человека с вашей натурой?

Действительно, ругаясь про себя, подумал Роган, ни один джентльмен с его репутацией не стал бы возиться с садом, даже по просьбе своей любимой мамочки.

– Я всегда считал, что у человека должны быть разные интересы, – небрежно сказал он. – А что вы имеете в виду под «моей натурой»?

Слегка покраснев, Сюзанна пожала плечами:

– Ничего особенного.

– Не хотите быть невежливой?

– Ну, вы ведь известны своей необузданностью, не так ли? Как и ваши родители.

– Вы говорили, что это Джордж вам сказал.

– Да, и… Марианна! Нет! Тоби, поймай ее!

Марианна сломя голову куда-то неслась, за ней Джейми. А за Джейми бежал подлый негодяй Гулливер.

Роган обратил лицо к небу:

– Всего четыре дня назад моя жизнь была прекрасной. За что же, о Господи? – И пустился вслед за лошадью.

Еще мгновение – и Марианна упала бы с вершины холма. Дрожа от страха, Тоби был готов задушить девочку за то, что она так сильно его оцарапала.

Роган смотрел, как Сюзанна хватает дочку, сильно ее встряхивает, а затем прижимает к себе так крепко, что та вскрикивает от боли.

* * *

О благословенная тишина! Какое счастье, когда ты можешь услышать, как твоя ложка опускается в густой суп. Роган постучал ложкой о край золотой чаши. Раздался приятный металлический звук.

На другом конце обеденного стола Сюзанна озиралась по сторонам, но не с восхищенным, а скорее с недоуменным видом. Роган нахмурился. Что ей тут может не понравиться? По сравнению с Маунтвейлом Малберри-Хаус – просто сарай.

– Вам не нравится суп из омаров, который приготовила миссис Хорсли?

– Судя по вашей пустой чаше, суп неплохой. Нет, я просто думала о том, что забыла, какой может быть тишина, – это когда не слышно никаких звуков.

Подобное наблюдение Рогану не понравилось. Ему не хотелось, чтобы они слышали мысли друг друга, словно эхо. Это действовало ему на нервы.

– Я должен найти вам компаньонку, – резко сказал Роган. – Миссис Бит – экономка, а не компаньонка. Мне надо подумать. Здесь в округе должны быть незамужние леди, чье присутствие поможет остановить все сплетни.

– Какая чепуха! Я взрослая женщина, вдова, и в то же время общество считает для меня недопустимым оставаться в одном доме с джентльменом. Конечно, если вас можно считать во всех отношениях джентльменом.

– Вы опять грубите, мэм?

– О нет. Просто за пять лет я очень многое 6 вас узнала. Джордж не уставал рассказывать о ваших приключениях.

«Приключениях? Каких еще, к черту, приключениях?»

Сюзанна улыбнулась – нет, скорее это было похоже на ухмылку.

– По правде говоря, мои приключения только начинаются, – небрежно сказал Роган. – Мне еще нет и двадцати шести лет. К концу жизни я собираюсь заполнить своими похождениями по меньшей мере дюжину увесистых томов. А кстати.., о каких таких приключениях говорил Джордж?

Пока лакей в красной с белым ливрее не убрал суп, Сюзанна хранила молчание. Дворецкий мистер Фитц приказал двум другим лакеям принести еще с полдюжины серебряных тарелок, накрытых куполообразными серебряными крышками.

– Кажется, здесь хватает еды, – слегка дрогнувшим голосом наконец сказала Сюзанна.

Роган не стал ей говорить, что попросил миссис Хорсли особенно постараться ради гостьи. Зачем ему это понадобилось, Роган и сам не смог бы сказать.

Когда Фитц убрал серебряные крышки, в воздухе разлились восхитительные ароматы. Желудок Рогана заурчал.

Сюзанна была потрясена. Здесь были бараньи отбивные и спаржа, телятина, омары с приправой кэрри и даже блюдо с устрицами. На столе стояли также блюда с горохом, картофелем, тушеными грибами и с чем-то еще – с чем, Сюзанна не могла разглядеть, потому что эти блюда находились слишком близко к барону.

– Ах да, – вкрадчиво заметил Роган, – я специально заказал шарлотт а ля паризьен. Не правда ли, она выглядит восхитительно?

Сюзанна не имела никакого понятия, как должна выглядеть эта самая шарлотка по-парижски. И как странно Роган сейчас посмотрел!

– Нет, – сказала Сюзанна, положив себе на тарелку кусочек вареного языка. – Мне кажется, она выглядит не очень изящно. Возможно, эта шарлотка чересчур долго пеклась? Или, может быть, прежде чем попасть в печь, она уже была чересчур старой?

Роган засмеялся, но тут же одернул себя. Рогану Каррингтону, барону Маунтвейлу, не пристало так себя вести. Он должен насмешливо улыбаться и соблазнять. Нужно поддерживать репутацию. Его ждет впереди множество приключений, а так несдержанно смеяться над глупостями, которые говорит эта Леди, ему не подобает.

Его дорогая мамочка была бы в ужасе.

– Миндальный пудинг очень неплох, – после добрых десяти минут молчания заметила Сюзанна.

Любопытно: Роган засмеялся было над ее шуткой насчет шарлотки, но потом почему-то замолчал. Может, он не любит смеяться или смеется только в строго определенные часы? Барон уже нравился Сюзанне, но она его по-прежнему не понимала.

В ответ на ее последнее замечание он только кивнул.

Роган пытался выглядеть скучающим, но приготовленная миссис Хорсли морская капуста была столь восхитительна, что лицо барона скорее выражало блаженство.

В этот момент в столовую ворвался Тоби в сопровождении двух лакеев и мистера Фитца, седые волосы которого стояли дыбом. Роган вскочил со стула.

– О Боже! – вскричал Тоби. – Сэр, скорее туда! И ты, Сюзанна, тоже.

Роган не успел даже спросить, что случилось, как Тоби вновь выбежал из комнаты. Его каблуки уже стучали на лестнице.

– Милорд, – начал было мистер Фитц, но тут же замолчал, не зная, что сказать. – Я пойду, – проговорил он и махнул рукой лакеям, чтобы они следовали за ним.

Сюзанна догнала Рогана уже на лестнице. Вверху послышался крик.

– О Боже! – вскричала Сюзанна, и, подхватив юбку, стремительно помчалась к своей спальне, где три часа назад оставила спящую Марианну.

В дверях стоял пританцовывающий от нетерпения Тоби и, размахивая руками, кричал:

– Скорей, скорей!

Роган схватил мальчика за руку и поволок за собой.

Вбежав в комнату, он сначала ничего не разглядел, затем увидел открытое окно и размахивавшую руками Марианну, которая стояла на карнизе.

До земли было добрых тридцать футов.

Слегка дотронувшись до рукава Рогана, Сюзанна заговорила неожиданно спокойным тоном:

– Марианна, детка, что ты там делаешь?

– Дядя открыл окно и сказал, что мне там будет весело, – ответила девочка.

Какой дядя? Но вслух Роган ничего не сказал.

– Марианна, – спокойно произнес он, – когда твой папа был маленьким, он любил сидеть на этом карнизе. Там действительно очень весело. Тем не менее уже поздно и темно. Может налететь ветер и унести тебя через Ла-Манш прямо во Францию. Ты ведь не хочешь оказаться во Франции без мамы, верно?

– Может быть, – после минутного раздумья заговорила Марианна.

– Любовь моя! – сказала Сюзанна, медленно подходя к открытому окну. – Я не хочу, чтобы ты улетала без меня во Францию. Если ты куда-то полетишь, то только со мной. А теперь не двигайся. Я заберу тебя в комнату.

– Я ее возьму! – сказал Роган.

Но Сюзанна была уже возле окна. Подоконник был высоким, и Сюзанна взобралась на него с большим трудом.

– Не двигайся, Марианна! – Медленно, очень медленно, все время спокойно разговаривая с девочкой, Сюзанна вылезла на карниз.

Тоби стоял рядом с Роганом, оба были в страшном напряжении. У входа в детскую замерли лакеи во главе с мистером Фитцем.

– Вот так, любовь моя, вот так. Теперь повернись и иди к маме. Не смотри на Францию. Я не хочу, чтобы ты улетела. Правильно, ползи к маме. Вот так, хорошая девочка.

– О Господи! – выдохнул Тоби, когда Сюзанна прижала к себе дочку. – О Господи!

– Да уж! – сказал Роган. Сделав шаг вперед, он забрал у Сюзанны девочку, затем втащил женщину в комнату.

– Зажгите еще свечи, – сказал Роган дворецкому, опускаясь в элегантное кресло-качалку, и принялся укачивать Марианну. – Что это был за дядя? – очень тихо спросил он.

 

Глава 6

Вытащив изо рта мокрый палец, Марианна дотронулась до ямочки на подбородке Рогана.

– Скажи, Марианна, что это был за дядя?

– Хороший, – ответила девочка, все еще разглядывая ямочку. – Он сказал, что если я перестану кричать, то он позволит мне посидеть на карнизе. Дядя хотел здесь кое-что найти. Он объяснил, что он тебя знает и потому ему можно быть здесь.

– Он открыл тебе окно?

Марианна кивнула.

– И он поставил тебя на карниз?

– Нет. Он поставил к окну кресло, и я залезла сама.

– И ты перестала кричать?

Девочка усмехнулась. Конечно, перестала! Ведь дядя предложил ей то, что всегда запрещают.

– Марианна, можешь ты мне сказать, на кого он был похож?

– На тебя, – ответила девочка, вдавив палец в ямочку. – Он был похож на тебя.

Устав, она привалилась к груди Рогана. Единственное, что было теперь слышно в спальне Сюзанны, – это чмоканье.

– Вы думаете, она теперь проспит всю ночь? – тихо спросил Роган.

Сюзанна кивнула. Она все еще была в шоке, испуганная почти так же, как тогда, когда умирала ее мать.

В тот раз Сюзанна ничего не могла сделать. Теперь же она сама была матерью, и ее дочь могла умереть.

– Сюзанна, перестаньте! С Марианной все в порядке. Слышите, как она сосет пальцы? Возьмите себя в руки. Ну вот, так уже лучше. Теперь возьмите ее и уложите в постель. Я пришлю одну из служанок, чтобы присмотреть за ней до тех пор, пока вы не ляжете спать.

Если хотите, я пришлю сразу двух.

– Пришлите двух, – сказала Сюзанна.

– г – По меньшей мере, – добавил Тоби. Мальчик был так бледен, что Роган подумал, не заболел ли он. – И лучше пусть одна из них будет мужчиной. С ружьем.

К девяти часам вечера дом тщательно обыскали, все двери и окна заперли. Лакеев обязали охранять усадьбу всю ночь.

Барон, Сюзанна и Тоби сидели в гостиной Маунтвейла – уютной комнате, в которой пахло старым шелком и лимонным воском.

– Вы сказали мне, сэр, перед тем как я лягу спать, посмотреть, как там Марианна, – говорил Тоби. – Ну, я просто зашел и вижу, что она там сидит. Пока меня не увидела, она пела и разговаривала сама с собой.

Потом она захотела, чтобы я вылез и с ней там поиграл.

Я сказал, что не буду, и велел ей сейчас же вернуться в комнату, но она не захотела. Я попытался втащить ее внутрь, но эта маленькая дрянь только придвинулась ближе к краю. Прошу прощения, сэр, но у меня чуть сердце не оборвалось.

– Не говорите глупостей, Тоби. Вы все сделали правильно. Когда я ее увидел, у меня у самого сердце чуть не остановилось. Вы поступили как надо.

– У вас есть еще братья, милорд, кроме викария Тибольта? – спросила Сюзанна. Она сидела очень тихо, не отрывая взгляда от Марианны, лежавшей на кушетке в углу гостиной.

Роган слегка покачал головой:

– Нет, только Тибольт. Но он не стал бы причинять вред кому-либо из божьих спиногрызов, как он называет детей. Он прямо-таки излучает доброту. Нет, Тибольт не тот человек, который мог открыть окно и приставить к нему кресло, чтобы Марианна вылезла на карниз.

– Его зовут Тибольт?

– Да, Тоби. Мой отец дал имя одному из сыновей, а моя мать – другому. Мама выбрала имя Джордж. Мой отец, однако, любит все необычное, даже из ряда вон выходящее. Мне кажется, Тибольтом звали архиепископа в древнем Константинополе. Наверное, Джордж говорил вам, что наш отец славился своей, гм, некоторой безнравственностью. Естественно, он хотел, чтобы Тибольт тоже был таким же безнравственным. Тогда в его имени заключалась бы некая ирония.

– Господи! – сказал Тоби. – Как я рад, что папа не сделал со мной ничего подобного.

– Кажется, в конечном счете с иронией ничего не получилось, – сказала Сюзанна.

– Это верно.

Тоби громко зевнул.

– Тебе пора идти спать, Тоби, – сказала Сюзанна.

Тоби немедленно встал, но не двинулся с места.

– Что случилось, милый? – спросила Сюзанна.

– Можно, я буду спать в вашей спальне, сэр? – глядя на свои туфли, выпалил Тоби. – Не то чтобы я боюсь, но…

– Я сам собирался это предложить, Тоби. Если вы будете спать в моей спальне, я буду чувствовать себя спокойнее, – сказал Роган и вздохнул. Восьмилетний мальчик будет спать в его спальне? Что ж, последние три ночи так и было. Тоби не храпит, а Роган если и храпит, то Тоби на это не жалуется. Барон встал. – Пойду скажу Фитцу, чтобы приготовил в моей спальне еще одну кровать.

– Мне не нравится то, что сегодня случилось, сэр.

– Мне тоже. Может быть, утром мне удастся установить, кто навещал Марианну. Но это явно был не мой брат Тибольт. Это не мог быть Тибольт. Марианна еще очень мала и не может толком сказать, на кого был похож тот человек.

Говоря это, Роган посмотрел на Сюзанну и снова увидел в ее глазах тревогу. Но не только тревогу – в них было что-то еще. Что, черт побери, здесь происходит? Пока Тоби не вышел из комнаты, Роган хранил молчание.

– А теперь, может быть, вы скажете мне, что искал тот человек?

Голос барона был мягким и успокаивающим – голос человека, которому хочется тут же поведать свою самую сокровенную тайну. Сюзанна тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя очарование этого голоса. Она не знала, что ей делать. Подняв на руки спящую Марианну, Сюзанна вышла из гостиной.

Роган шел следом.

– Кое-что есть, – наконец сказала Сюзанна.

Чтобы не потревожить ребенка, она говорила очень тихо. – Но я не могу поверить, что это имеет к нам отношение.

– Может, вы позволите мне судить самому?

– Это ерунда.

– Скажите же мне.

– Вы и в самом деле, милорд, говорите со мной тоном судьи, – сказала Сюзанна, поднимаясь рядом с Роганом по главной лестнице.

– Милорд? – Роган вскинул голову. – Неужели после того, как я стоял рядом, когда вы вылезали через окно на этот злосчастный карниз – с голыми лодыжками, а чулки были видны аж до колен, – вы не можете уступить и снова называть меня по имени?

Они вошли в спальню Сюзанны. Не глядя на барона, она положила девочку на свою кровать. Ребенок тут же начал умиротворенно сосать пальцы.

– Скажите же мне! Дайте мне возможность решить, ерунда это или нет.

Сюзанна уже поняла, что хочет ему все рассказать.

Она больше не может держать это при себе.

– Впервые кто-то проник в Малберри-Хаус перед самым Рождеством, – решительно начала она. – Мы все были в гостях. Когда мы вернулись, то обнаружили, что везде разбросаны бумаги, мебель перевернута, несколько принадлежавших еще моей матери дрезденских фарфоровых пастушек разбиты вдребезги. Но ничего как будто не пропало. Потом, через два месяца, все повторилось. Только на этот раз Тоби вернулся домой раньше, чем обычно, и получил удар по голове. А всего три недели назад залезли еще раз.

– И опять ничего не взяли.

– Нет. Но кто бы это ни был, он все три раза устраивал ужасный беспорядок. Наверное, именно поэтому я не слишком долго возражала, когда вы мне предложили уехать. Я боялась, что кто-нибудь из нас окажется в доме, когда они опять проникнут. Тоби не очень пострадал, но все это меня до смерти перепугало.

– Вы не представляете себе, кто бы мог быть этим злоумышленником?

– Совершенно не представляю.

– А вы не знаете, что он искал?

– Нет.

– Ну, раз он трижды возвращался в Малберри-Хаус, значит, он никак не мог найти то, что искал. Вряд ли он нашел это и в третий раз. А вы не думаете, что он последовал за вами в Маунтвейл-Хаус?

Сюзанна прислонилась к стене. Из-под двери можно было видеть отсвет свечи.

– Вы думаете, такое возможно?

– Да, конечно. Все, что нам нужно, – – определить, кто этот человек.

– Я много об этом думала. Мы ведь такие бедные, у нас нет ничего, что представляло бы интерес для кого бы то ни было. Нет, не имею понятия.

– Неужели вы не могли меня предупредить?

Голос Рогана был тихим и спокойным, но это не могло обмануть Сюзанну. Она видела, как бешено бьется пульс на шее барона, и понимала, что он в ярости.

– Я прошу прощения. Честно говоря, я думала, что никто не видел, как мы уезжали. И я считала, что когда мы уедем с вами из Малберри-Хауса, то все изменится. Я не хотела подвергать вас опасности. О Боже, Марианна ведь могла упасть с этого карниза!

– Перестаньте. С Марианной все в порядке. Вы же слышите, как она спокойно сосет пальцы. Что ж, хорошо, теперь я знаю, что происходит, и могу предпринять необходимые меры. Вы устали, Сюзанна. Почему бы вам не лечь в постель рядом с Марианной? – Он осторожно прикоснулся к мягким волосам Сюзанны. – Не беспокойтесь. Утром мы еще поговорим об этом. Я вас не виню, по крайней мере не сильно виню.

Спокойной ночи, Сюзанна.

– Спокойной ночи, милорд.

Услышав это обращение, Роган хмыкнул, повернулся на каблуках и направился в свою элегантно убранную спальню. Заслонив свечу рукой, чтобы не беспокоить спящего Тоби, Роган смотрел на мальчика.

Он казался очень бледным, черные пряди падали на лоб. Красивый мальчик, и что еще важнее – умный.

Он заслуживает большего, чем может дать ему отец, то есть почти ничего, будь он проклят, чертов шантажист!

Роган покачал головой и вздохнул. Неужели он теперь взял на себя роль отца этого мальчика? Ему ведь всего двадцать пять лет. Человек с его репутацией не должен иметь детей.

Жизнь внезапно стала очень сложной. По сравнению с этим совратить женщину – просто детская игра. Стоило бы съездить на неделю или две к Тибольту, чтобы укрепить нервы. Перед тем как уснуть, Роган подумал о том, почему Тоби ничего не рассказал ему о попытках проникнуть в Малберри-Хаус. Наверное, сестра велела ему молчать. Да, тут есть над чем подумать.

В эту ночь Тоби впервые храпел.

* * *

На следующее утро все слуги стояли в передней, выстроившись в ряд, и, очевидно, ждали появления Рогана.

Он заметил их, когда спустился с лестницы.

– Кажется, день будет ветреным, Фитц, – обращаясь к дворецкому, небрежно сказал барон.

– Да, милорд, это так. Может быть, милорд выпьет чашку кофе, а Бен расскажет ему, что он нашел возле конюшни? И пока вы будете есть яичницу, миссис Бит поведает вам о том, что слышала среди ночи.

Когда же вы будете тщательно пережевывать тосты, Элси сообщит вам о том, что знает, – если она вообще что-то знает. Нет, я все-таки не допущу ее в столовую.

Я лучше сам перескажу ее историю.

Волосы Фитца были слегка взъерошены, и это-то удивляло больше всего. Уже двадцать пять лет мистер Фитц исполнял обязанности дворецкого у Каррингтонов, и никогда еще он не выглядел таким растерянным.

Что же касается миссис Бит, экономки Каррингтонов на протяжении многих лет – с тех пор как поженились родители Рогана, – она сейчас смотрела на него так, как священник смотрит на нераскаявшегося грешника.

Как ни странно, точно так же она смотрела на Тибольта, которого все почитали почти что за святого.

Роган кивнул:

– Прекрасно. Миссис Бит, когда миссис Каррингтон сойдет вниз, проследите, чтобы у маленькой девочки было все, что нужно.

– Вы только подумайте, милорд, – со своим мягким деревенским выговором произнесла миссис Бит, – все эти годы мастер Джордж был тайно женат!

Он всегда был таким робким мальчиком! Это до сих пор не укладывается у меня в голове.

– У меня тоже.

– Я бы в этом сомневался, милорд, – очень тихо сказал Фитц, – но малышка просто копия мастера Джорджа. Как замечательно, что от него что-то осталось. Кстати, она похожа и на вашу мать, да и на вас тоже, милорд.

– Да, я знаю. Теперь что касается Тоби…

– Я здесь, сэр.

– А, так ты уже здесь. Когда я уходил, ты все еще храпел. Ты умылся?

Мальчик опустил взгляд.

– Ну, не совсем.

– Тогда идите наверх вместе с Рори. Он вам поможет. Он хочет стать камердинером, так пускай на вас попрактикуется. А теперь, Фитц, миссис Бит, пойдемте в столовую, и вы мне расскажете о том, что случилось ночью.

Как оказалось, Бен нашел клочок темно-синей шерстяной ткани, висевший на суку около конюшни.

– Значит, вы считаете, что кто-то ехал слишком близко от дерева и зацепился за него?

Бен кивнул.

– Кажется, что так, милорд.

– Похоже, это случилось недавно, – сказал Роган, рассматривая кусок материи. Тонкое сукно.

Обычный разбойник такого не носит. Это клок одежды джентльмена. Роган сунул кусок материи себе в карман.

– А теперь вы, миссис Бит. Что вы слышали?

– – Как вы знаете, милорд, мои комнаты находятся в дальнем конце дома. Среди ночи меня разбудил какой-то шум. Я подошла к окну и посмотрела вниз.

Там стоял незнакомый мужчина, милорд. Он прятался в тени на второй террасе.

– Почему же вы не подняли всех на ноги?

– Ну, милорд, я сначала не поверила своим глазам, и с минуту трясла головой. А когда я выглянула во второй раз, мужчины там уже не было. Возможно, я его вообразила. Знаете, все эти цветы, которые посадила ваша милость, колеблются от малейшего ветерка, да и деревья отбрасывают тени.

– А Элси?

– Глупая девчонка, – сказала миссис Бит, – Она новенькая в Маунтвейле, милорд, и еще не поняла, где находится. В Брэйсли ее считают легкомысленной, склонной к преувеличениям и шутовству. Она все время старается привлечь к себе внимание, милорд.

– Она очень молоденькая, – сказал Роган, вспомнив худощавую рыжеволосую девочку, глядевшую на него из-за статуи в коридоре второго этажа. – Пусть она будет немного легкомысленной, миссис Бит.

– Да, милорд. Я тоже так полагаю. Собственно, я думаю, что девочка понравится вашей маме, и поэтому сквозь пальцы смотрю на ее промахи.

– Вы очень добры, миссис Бит. А теперь, Фитц, что именно сказала Элси?

Фитц откашлялся. Он явно был смущен.

– Она сказала, милорд, что видела в саду мужчину. Но он был не один. С ним вместе находилась женщина, блондинка с пышными волосами. Кажется, у них там было тайное свидание, милорд.

– А! И что же такого они еще делали, раз возбудили подозрения у Элси?

– Ну, кажется, Элси решила подойти к ним поближе. Она хотела узнать, кто они такие, но когда приблизилась, на этом месте никого не оказалось. Вот все, что она рассказала, милорд.

– Наверное, это были какие-то влюбленные слуги или соседи.

Фитц был явно шокирован.

Миссис Бит покраснела.

– Какая чепуха, милорд! Наши соседи или слуги никогда не стали бы этим заниматься, тем более в саду вашей милости.

Роган подумал, что сказала бы на этот счет его милая мамочка. Нужно будет не забыть рассказать ей обо всем, когда она вернется из Италии. Роган надеялся, что мать все-таки приедет в Маунтвейл. По правде говоря, она предпочитала Лондон, хотя время от времени откликалась на призыв какого-нибудь смазливого деревенского слуги. Роган посмотрел на выстроившихся в ряд лакеев; Ах, вот он, Августус из Уэльса, ради которого его мама может нанести визит в Маунтвейл.

Черноволосый, с порочными темно-карими глазами.

Стройный, мускулистый и явно не старше тридцати.

Роган мог только покачать головой. Нет, он не упрекал свою мать. Он ведь ее сын, как часто напоминала ему матушка, одаривая Рогана ослепительной улыбкой.

Отец ему тоже об этом часто напоминал еще с четырнадцатилетнего возраста, когда чуть не сбивал Рогана с ног, похлопывая по спине.

Сейчас Рогану нужен Палвер, а также камердинер.

Он уже написал своему секретарю короткое письмо, которое направил в Лондон с Августусом. Тот должен привезти их обоих. Роган неожиданно вспомнил о своей тетке Миранде, которая живет в Брайтоне, и от радости чуть не откусил кусочек пера. Бог услышал его молитвы. Конечно, тетка будет рада приехать в Маунтвейл, чтобы сыграть роль компаньонки. В конце концов она ему обязана. Лишь бы тетя Миранда была жива!

* * *

Сюзанна склонилась над примулами – красными, розовыми, голубыми, золотистыми, белыми. Вот она протянула руку и погладила зеленый листок. Роган и сам очень любил примулы, хотя, конечно, никогда не признавался в этом своим друзьям в Лондоне. Но, по правде говоря, эти цветы грели ему душу.

По обе стороны от Сюзанны находились братья Харкеры – Оззи и Том, – которые служили семье Каррингтонов еще тогда, когда Рогана не было на свете. Оба были очень худыми, очень высокими и почти лысыми. Все трое оживленно разговаривали. Оззи казался огорченным, а Том улыбался во весь рот. Роган не мог понять, что там происходит.

– Доброе утро! – приблизившись, сказал он.

Мужчины выпрямились, Сюзанна осталась в прежнем положении. Роган слышал, как она начала насвистывать. Он кивнул Оззи и Тому, и те, забрав свои грабли и совки, направились к отдаленному участку, где росли левкои.

– Вы знаете, – сказал Роган, – что во время дождя феи укрываются под листьями примул?

– Да, – не оборачиваясь, ответила Сюзанна. – А вы знаете, что когда святой Петр уронил ключи от неба, то они, упав на землю, превратились в примулы?

– Что ж, я могу побить вашу карту. Вы знаете, что примулы считаются символом распущенности?

На этот раз Сюзанна обернулась. Казалось, слова Рогана ее вовсе не шокировали и не возмутили. Нет, Сюзанна улыбалась.

– Неудивительно, что вы это знаете. Наверное, это единственная причина, по которой вы вообще что-то знаете о примулах. Я права?

– Вы любили Джорджа? – внезапно спросил ее Роган.

– Вы думаете, что застали меня врасплох, и считаете, что я сейчас вывернусь перед вами наизнанку?

– Это было бы неплохо.

– Я скажу вам правду, милорд. Нет причин ее скрывать. Да, сначала я, конечно, любила Джорджа.

Потом, ну, появились осложнения. Он редко приезжал в Малберри-Хаус.

– Вы должны рассказать мне, что это были за осложнения. Я много думал о наших приключениях вчера вечером. Предположим, этому типу, который трижды обыскивал Малберри-Хаус, удалось проследовать за нами до Маунтвейла. Предположим, что он каким-то образом смог определить, в какой комнате вы находитесь, и умудрился проскользнуть в дом так, что его не заметила ни одна живая душа. Марианну он сумел уговорить, чтобы она молчала. Потом в вашу спальню пришел Тоби. Мальчик не видел того человека – должно быть, он прятался за дверью. Тоби убегает, чтобы привести нас. Тот человек снова ухитряется выскользнуть из дома так, что его никто не видит, но задевает своим пальто за ветку дерева около конюшни. – Роган вытащил из кармана клочок темно-синей шерстяной ткани и подал его Сюзанне. – Один из конюших, Бен, нашел это сегодня рано утром. Вы не узнаете, чье это?

– Нет, не узнаю. Кажется, у этого человека не было времени, чтобы что-то сделать. Никакого беспорядка, разбросанных по полу бумаг. О Боже, ведь он мог ранить Тоби!

– Он этого не сделал, так что не волнуйтесь зря.

Сюзанна посмотрела на барона. Странно, но она впервые его по-настоящему разглядела. Сюзанна все еще была испугана, думая о вчерашней истории, но тем не менее она заметила, что Роган красив. Высокий, но не полный, даже худощавый и хорошо сложенный.

Тесные бриджи из буйволовой кожи позволяли это хорошо разглядеть. Правильные, почти безупречные черты лица. И глаза… Наверное, когда Роган смотрит на женщину, та становится не в силах оказать ему серьезного сопротивления, подумала Сюзанна. Темно-зеленые глаза – холодные, как зимнее небо, когда барон чем-то недоволен, и неистовые, как бурлящее море, когда он смеется. Или смотрит на женщину.

Например, на нее. Сюзанна стряхнула с себя наваждение. Какая нелепость! Он же донжуан, это все его испытанные приемы.

– Скажите, почему вы на меня так пристально смотрите?

Сюзанна покачала головой.

– Ну тогда скажите, о чем вы думаете.

Почему бы и нет?

– Я думала о том, что вы красивы. Очевидно, мужчина не может быть донжуаном, если он похож на жабу.

– Я красив? Я? – Роган засмеялся, и очень громко.

– Милорд! – позвала его из открытого окна миссис Бит. – Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, из-за телячьих почек у вас начались колики?

Роган засмеялся снова – теперь еще громче. Неудивительно, что миссис Бит решила, будто он заболел.

– Да, у меня колики, – отозвался он. – Другого объяснения быть не может.

– Почему, – спросила Сюзанна, – миссис Бит думает, что вы больны? По-моему, вы прекрасно выглядите. Ухмыляетесь, ни на что не жалуетесь. Ну ладно. Вы знаете, что братья Харкеры хотят подарить мне котенка для кошачьих бегов? Они говорят, что научат меня, как его тренировать, но метод тренировки должен остаться в тайне. Я до сих пор не слышала о кошачьих бегах, но, возможно, это будет интересно.

Как вы думаете?

Роган снова засмеялся, но через секунду стал очень серьезным.

– Котенок? Нет, вы наверняка ошиблись.

– Да нет же, это точно.

– Это несправедливо, – сказал Роган, ударяя по камню носком ботинка. – Они никогда не предлагали мне котенка, да еще для кошачьих бегов. Почему же вам предложили? Ведь они впервые вас видят. Откуда им знать, что вы сможете обращаться с таким котенком? Нет, вы все напутали.

– Если хотите, мы можем его тренировать вместе.

Половина – все-таки лучше, чем ничего.

– Ладно, – наконец недовольно сказал Роган, – но мне все же хочется иметь своего собственного, черт побери!

 

Глава 7

Роган поудобнее устроился в глубоком кожаном кресле. Барон сидел у себя в библиотеке, за огромным письменным столом из красного дерева. Да, сделано все, что можно было сделать.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите! – отозвался Роган.

Это был Фитц. Сегодня он казался выше, чем когда-либо за последние пять лет.

– Я собрал всех людей, милорд, – официальным тоном сообщил Фитц. – Они дожидаются вас на восточной лужайке.

Это были крестьяне из деревни Маунтвейл, арендаторы и все дворовые люди. Даже миссис Бит стояла здесь под яблоней, скрестив руки на своей могучей груди. Не расставаясь с одним из лучших в доме охотников за мышами, Оззи Харкер чесал кота под подбородком. Полосатый был, казалось, на седьмом небе от удовольствия.

На лужайке собралось по меньшей мере семьдесят пять мужчин и несколько женщин.

У всех были невеселые лица.

– Спасибо, что пришли, – начал Роган. – Вы все знаете, что прошлой ночью в дом проник какой-то человек. Он пытался обыскать спальню миссис Каррингтон, но Тоби его спугнул. Как он сумел проникнуть в дом, как выяснил, где находится спальня миссис Каррингтон, я не знаю. А сегодня утром Бен нашел на дереве около конюшни клочок шерстяной ткани. – Роган жестом приказал пустить тряпицу по кругу. – Я хочу, чтобы вы были внимательны. Если кто-нибудь заметит незнакомца, на котором будет одежда этого цвета, пусть сообщит мистеру Фитцу.

Роган обещал награду, что присутствующие встретили с большим одобрением, затем предложил всем мужчинам по стакану знаменитого сидра миссис Хорели. Но только по одному. Дай пьянице выпить больше одного стакана – и он скинет с себя одежду и пустится в пляс, распевая непристойную песню.

Никто не удивился, когда мужчины встретили сидр более громкими криками одобрения, чем сообщение о награде.

Роган подал дворецкому запечатанный конверт.

– Пожалуйста, отправьте его, Фитц. Это очень важно.

– Как я вижу, это письмо адресовано в Лондон, милорд.

– Да, джентльмену, которому я могу довериться.

Филиппу Мерсеро, виконту Деранкуру.

– Мы не испытывали такого волнения с тех самых пор, когда ваша дорогая матушка упала с той груши на руки Реймонду. Вы помните этого лакея Реймонда, милорд? Очень приятный молодой человек и с хорошим характером. Какое счастье, что он в тот момент стоял именно под грушей!

Неужели Фитц иронизирует? Кажется, да.

– Нет, сейчас все значительно серьезнее. Вспомните, как Марианна сидела на этом карнизе. Дело принимает опасный оборот, Фитц.

– Насколько я понимаю, это тот самый человек, который трижды проникал в дом миссис Каррингтон?

Как же он об этом узнал? Роган удивленно заморгал. Нет, положительно Фитц знает абсолютно все.

– Кажется, да. Вот почему я написал в Лондон этому джентльмену. Завтрак готов?

– Да, милорд. Мисс Марианна в детской с Бетти.

Мастер Тоби в деревне – знакомится с викарием, следуя вашему совету.

– Да. Как вы знаете, мистер Байам дает уроки. Я хотел, чтобы Тоби решил, будет ли у него учиться. Да, я полагаю, миссис Каррингтон еще не тренирует своего котенка для бегов?

– Нет, милорд. Котенка привезут только на следующей неделе. Мистер Харкер не любит с этим спешить. Он считает, что спешка вредно отражается на умственных способностях кошачьих. Миссис Каррингтон ждет вас в столовой.

* * *

Сюзанна пережевывала кусок ветчины, тонкий до прозрачности. Пожалуй, это самая восхитительная ветчина из всего, что ей доводилось пробовать.

– Я написал два письма. Одно – матери, известив ее, что она стала бабушкой, а другое – моей тете Миранде. Если она не лежит в земле; а ходит по ее поверхности, то пусть перебирается сюда.

Сюзанна перестала жевать. Сейчас на ней было другое – зеленое муслиновое – платье, вылинявшее от множества стирок, с темно-зеленой полосой ниже груди. Короткие, с буфами, рукава, кружевной воротник. Блестящие волосы, перехваченные черной лентой, волной спадали на спину.

– Не хотелось бы доставлять вам столько хлопот, милорд. Вы уверены, что…

– Да. Кстати, у вас очень красивые волосы, – сказал Роган, вдруг поняв, что ему хочется их погладить. Вчера такого желания у него еще не возникало.

Отбросив эти мысли в сторону, Роган принялся за яичницу. Нет, надо себя сдерживать. Роган прокашлялся, но сказал совсем не то, что собирался сказать:

– У вас очень красивые глаза. Однако ваши платья – по крайней мере те, что я видел, – не особенно хороши.

Они выглядят так, как будто вы их носите уже лет десять. Это не очень прилично. Я решил пригласить сюда портниху из Истборна, чтобы она обо всем позаботилась.

Лицо Сюзанны пошло пятнами.

– Ни в коем случае, милорд! Все, что вам нужно сделать, – это отдать мне деньги Джорджа. Я сама позабочусь о себе, Марианне и Тоби. Конечно, вы очень добры, но я не позволю, чтобы вы тратили на меня свои деньги, и не хочу быть вам обязанной.

– Я не могу отдать вам двадцать тысяч фунтов.

Сказано сильно, но ведь так оно и есть.

– Но вы говорили…

– Я говорил вам, что вы должны жить так, как подобает представительнице семейства Каррингтонов, которой вы являетесь. О вас обязан заботиться глава семьи, в данном случае – я. Это указано в завещании тетушки Мэриэм.

– Но куда же пошли двадцать тысяч фунтов?

Если я живу здесь, почему я не могу их тратить?

– О нет, вы должны только получать содержание.

Наследство будет выплачиваться небольшими долями каждый квартал даже тогда, когда вы станете очень старой леди.

– Очень странное завещание. К тому же я вдова, вдова Джорджа. Ваша тетушка наверняка не предусматривала появление вдовы. Должна ли вдова получать содержание?

Роган пожал плечами и медленно прожевал кусочек ветчины. Ветчина была поджаристой – такой, как он любил. Почва слегка колебалась под ногами Рогана, но он продолжал стоять на своем.

– Прошу прощения, – сказал он, – но тут ничего не поделаешь. Вы носите фамилию Каррингтон. В завещании сказано, что я должен о вас заботиться. Тем не менее это не означает, что вы обязательно должны жить здесь. Вы можете жить у Тибольта, это в двадцати милях к востоку отсюда, в Эджтон-он-Хаф. Но там очень тесно. Я сомневаюсь, что вам там будет хорошо. Кроме того, Тибольт собирается скоро жениться. Вы же не хотите нарушать покой новобрачных?

– Получается, что вы единственный Каррингтон?

– Единственный представитель Каррингтонов.

Нет, еще есть моя мать. Она любит путешествовать и проводит в Англии не так уж много времени. Но когда она приедет, то, возможно, захочет взглянуть на свою внучку, а взглянув, может прийти в такое умиление, что решит пустить корни. Однако на это полагаться не следует. По правде говоря, я с трудом могу себе представить такую перспективу. Знаете, моя мать не склонна к любви с первого взгляда.

– Похоже, ваша мать весьма оригинальная женщина, – сказала Сюзанна.

– О да! Я очень ее люблю. Да, насчет ваших новых платьев…

– Нет, давайте о другом. Когда вы мне дадите мое содержание? Я хочу отложить эти деньги.

Черт возьми! Однако как завещание может запретить откладывать деньги? Роган знал, что сейчас главное – это не выпустить ее из Маунтвейла. Почему?

Здравый смысл здесь не советчик. Она не должна уехать – и все.

– Я думаю, вы можете кое-что отложить. Но знаете, я собираюсь устроить небольшой прием, и вы будете на нем хозяйкой. А в любом из таких платьев, как у вас, это невозможно.

Сюзанна внимательно смотрела в свою тарелку.

– Я подумаю, – наконец сказала она, не глядя на Рогана.

* * *

Была темная, ветреная ночь. В такие ночи Роган всегда становился беспокойным. Вот и сейчас он, не находя себе места, ходил из угла в угол по библиотеке.

– Милорд!

Едва не споткнувшись, Роган быстро обернулся. В дверях стояла Сюзанна. Густые волосы свободно спадали ей на спину. На Сюзанне были надеты вылинявшая голубая ночная рубашка и синий халат, очень подходившие для старой девы неопределенного возраста.

Вероятно, и то и другое принадлежало еще ее матери, если не бабушке. Но, несмотря на это, Сюзанна выглядела восхитительно. Еще вчера или позавчера эта мысль не приходила Рогану в голову, а сейчас пришла.

Пришла абсолютно не вовремя.

Роган очень хотел, чтобы его голос звучал бесстрастно, и это ему удалось.

– Уже за полночь. Что вы хотите?

– Я вспомнила кое-что, что может оказаться полезным. Я увидела под дверью Полосу света и решила вам это рассказать.

Роган жестом указал ей на стул. Когда Сюзанна подошла поближе к камину, угли внезапно вспыхнули, и стало видно все, что находится у нее под пеньюаром.

Роган замер. Нет, надо уезжать в Лондон. Нужно держаться от нее подальше. Тогда они оба вернутся к норме. И почему он только не погасил камин?

– Садитесь, – погромче сказал Роган. Если она так и будет стоять перед огнем, ему придется поскорее сесть за стол. Тогда она сразу догадается, в чем тут дело.

Сюзанна облокотилась на спинку стула и слегка наклонилась вперед. Волосы каскадом обрушились на ее левую грудь. Какая соблазнительная поза! Неужели она этого не понимает? Или, может быть, она специально так поступает?

– Что, как вы считаете, может оказаться важным?

Сюзанна вскинула голову. Роган не улыбался, голос его звучал резко.

– У вас сегодня странное настроение, милорд.

– У меня вообще нет никакого настроения, и я запрещаю вам об этом говорить.

Сюзанна не удержалась от улыбки. Он упрямится, но даже это ему идет. Пожалуй, у него обеспокоенный вид. Ее улыбка исчезла. Это потому, что она принесла барону кучу неприятностей. И все началось с письма, которое написал ее отец. Сюзанна молила Бога, чтобы миссис Хэрон обыграла отца в карты, отобрав у него все до последнего пенса. Если отцу не на что будет делать ставку, ему придется остаться в Малберри-Хаусе. Господи! Барон, должно быть, сейчас клянет ее вместе с отцом за то, что они поставили его в затруднительное положение.

– Я прошу прощения за те неприятности, что я вам принесла, – опустив глаза, сказала Сюзанна. – Я хорошо понимаю, что это моя вина.

– Но ведь вы должны были понимать, что злоумышленник может последовать за вами, разве нет?

– Ну, не совсем. Я надеялась, что он отстанет, когда увидит, куда мы направляемся. Ведь здесь настоящий дом, не то что Малберри-Хаус. – Не поднимая глаз, она принялась гладить мягкую обивку стула, словно любимую кошку. Роган тут же представил, как руки Сюзанны ласкают его тело, и внутренне застонал. Так он скоро станет пациентом сумасшедшего дома.

– Но все же это было вполне возможно, – виноватым тоном говорила Сюзанна. – Наверное, я плохая.

– Да, видимо так.

Боль оказалась неожиданно острой. Сюзанна подняла взгляд.

– Все из-за детей. Я не могла оставить детей в опасности.

– Похоже, что они и сейчас подвергаются опасности.

Эти слова ее совсем добили. Барон был прав. Сюзанна попыталась выпрямить плечи, но ничего не получилось.

– Может быть, – очень тихо сказала она, – этого квартального содержания хватит на то, чтобы снять маленький коттедж вблизи Маунтвейл-Хауса – раз уж я должна быть поблизости от вас? Я бы взяла детей и уехала. Ваша жизнь вновь стала бы прежней.

Роган посмотрел на нее с неприязнью.

– Что вы хотите этим сказать? «Ваша жизнь вновь стала бы прежней»! – с сарказмом процитировал он.

Сюзанна вздернула подбородок. Барон смотрел на нее так, как будто собирался выбросить из окна библиотеки. Здесь большие окна, к тому же он вполне на такое способен.

– Вы не женаты, – сказала Сюзанна, стараясь, чтобы ее голос звучал умиротворяюще. – У вас репутация джентльмена, который живет в свое удовольствие, ради исполнения своих прихотей, ради…

– Достаточно! – Роган провел рукой по взъерошенным волосам. У него очень красивые волосы, подумала Сюзанна, хотя и стоят сейчас дыбом. – Послушайте, это ведь была моя идея – привезти вас сюда.

Разговоры о домике просто смешны. Злоумышленник проникнет туда с той же легкостью, что и в Малберри-Хаусе. Здесь, в Маунтвейле, вы все же в большей безопасности, и дети тоже. В общем, все это чепуха.

Зачем вы пришли? Что за тайна, которой вы хотели поделиться?

– Когда я два года назад была с Джорджем в Оксфорде. – сказала Сюзанна, – в гостиницу, где мы останавливались, приходили его друзья, и он их мне представил.

– Как они с вами обращались? – Этот вопрос вырвался у Рогана непроизвольно.

– Странно, что вы об этом спрашиваете.

Боже праведный, ее наивность просто пугает! Она попросту не понимает своего реального положения.

– Пожалуй, они обращались со мной хорошо, – подумав, ответила Сюзанна. – Только вот, на мой взгляд, они были чересчур возбуждены – все время хлопали по спине Джорджа и делали какие-то непонятные жесты. Когда они ушли, Джордж казался немного смущенным, и лицо у него было красное. Ему сразу захотелось увезти меня домой, и мы уехали. Больше он меня в Оксфорд не привозил.

– Как звали его друзей?

– ; – Я запомнила только одно имя, и то лишь потому, что оно показалось мне необычным, – Теодор Мика. Другого, кажется, звали – это только догадка – Ламберт. Я не могу вспомнить его фамилию, а может, это и была его фамилия.

– Они были так же молоды, как Джордж?

– Нет, они были старше, вероятно, лет на шесть или семь. Когда я спросила, кто они такие, Джордж сказал, что они воспитатели. Но эти люди не были похожи на воспитателей и вообще вряд ли имели отношение к Оксфорду. Они выглядели.., ну, если хотите, они были чересчур крикливо одеты. Вот почему мне следует об этом рассказать. Видите ли, я подумала, что они могут иметь какое-то отношение к набегам на Малберри-Хаус. Это были не студенты и не джентльмены.

Ни о чем подобном Роган не желал знать. Он хотел, чтобы в его памяти все осталось по-прежнему, чтобы он мог вспоминать Джорджа без горького ощущения, что тот его предал. Кто, черт побери, были эти люди?

Они определенно знали, что к чему.

– Спасибо, – холодно сказал Роган. На душе было так же тяжело, как в тот момент, когда он узнал о смерти Джорджа. – Вряд ли они имеют отношение к проникновению в Малберри-Хаус или сюда. Вероятно, это была просто дурная компания. Большинство молодых людей хотя бы раз в жизни попадает в дурную компанию. Но я подумаю об этом. А сейчас уже поздно, причем Марианна завтра в шесть часов вас разбудит. Идите спать.

Роган больше не хотел видеть Сюзанну на фоне камина. Повернувшись, он подошел к столику, где стоял графин с бренди. Правда, пить барон не стал, хотя человек с его репутацией должен хлестать бренди стаканами.

– Спокойной ночи, милорд.

Роган ничего не ответил и даже не обернулся. Он был не в состоянии это сделать.

* * *

Когда Роган подошел к конюшне, только-только рассвело. Царила благословенная тишина, даже птицы еще спали в своих гнездах. Воздух был прохладным, дул легкий ветерок.

Да, благословенная тишина. Лучший из охотников за мышами, Галахад, – за ним присматривал Том Харкер – задрав хвост, с довольным видом пробирался вдоль стены сарая. Даже кот вел себя тихо. Дойдя до входа в конюшню, Роган, однако, услышал, как Джейми тонким голоском что-то напевает.

Раздался дружный смех, и в следующее мгновение, как бы выражая свое удовольствие, заржал Гулливер.

В ответ подала голос еще какая-то лошадь, затем откликнулась кобыла Сюзанны Гера.

В полутьме конюшни можно было увидеть, что Джейми чистит Гулливера, в то время как трое других конюших, побросав свои дела, сгрудились вокруг него.

Глядя на Джейми едва ли не с благоговением, они хором принялись просить его спеть еще один лимерик. Джейми покачал головой:

– Извиняйте, ребята – только одна такая песенка в день. Я ж не могу развращать своих лошадок!

В этот момент конюшие заметили стоявшего у входа барона и в замешательстве замолчали.

– Эй, Конченый, оседлай для меня Гулливера! – нарочито небрежным тоном сказал Роган. – И побыстрее. Стоит такой прекрасный день, что не хочется зря терять время.

Конченый – худой, никогда не улыбающийся мальчик лет четырнадцати – тут же принялся за дело.

Ни одна лошадь ни разу еще не попыталась лягнуть или укусить этого парня, и все считали, что лошади его просто жалеют. Конченым его прозвали за крайнюю несообразительность.

– Могу поспорить, милорд, – сказал Джейми, обращаясь к Рогану, – что он у меня заулыбается. Да, к пятнице!

– На фунт, – сказал Роган, и они пожали руки.

– Он уже как-то странно смотрел на меня, когда я пел песенки. К пятнице, милорд. Что чудно, отец его не бьет и вообще ничего такого. У него просто рожа такая.

Роган катался верхом до полудня. Потный, разгоряченный, он возвращался в Маунтвейл-Хаус, чувствуя себя гораздо лучше. Перед домом стояла большая карета, запряженная четверкой белых лошадей. Вокруг экипажа гарцевали трое верховых в просторных черных плащах, на облучке восседал кучер, одетый в серебристую с черным ливрею. Широкие парадные двери Маунтвейла были распахнуты настежь.

– Боже мой! Я дома! – громко заявил знакомый голос.

 

Глава 8

Шарлотта Дульсина Карринггон, леди Маунтвейл, приняла из рук сына бокал шампанского.

– Видишь ли, мой дорогой, я была как раз в Париже, когда почувствовала это. Нет, Роган, не смотри на меня так, как будто у меня в голове опилки. У меня правда было некое видение, и очень странное. Я видела девушку – собственно, молодую женщину, – которая была очень испугана. А рядом с ней стоял ты и выглядел при этом совершенно беспомощно. Что должна была сделать твоя бедная мать? Я поняла, что во мне нуждаются. Естественно, я без колебаний отправилась к тебе.

Она расправила красивые плечи, выставляя напоказ восхитительную грудь, и самоотверженно заявила:

– Я приехала сюда, чтобы привести дела в порядок, сын мой. Что бы это ни было, я все улажу.

– Спасибо, мама, – сказал Роган.

Чокнувшись с матерью, он с трудом заставил себя сделать глоток. Роган ненавидел шампанское. Какая дрянь! Барон практически вообще не пил, правда, об этом никто не знал. Никто этому и не поверил бы, тем более что речь идет о человеке с такой скандальной репутацией.

Леди Маунтвейл выглядела как всегда прекрасно.

На ней было изящное зеленое платье, естественно, с глубоким вырезом, что, однако, не казалось вульгарным. Мать Рогана счастливо избегала вульгарности.

– Вы неплохо выглядите, мама.

– Да, мой милый, я знаю. Прекрасно, что ты это заметил, но я не удивляюсь, поскольку у тебя такая же чрезвычайно влюбчивая натура, как и у твоего дорогого отца. Так кто же эта испуганная молодая леди?

Около двери послышались быстрые шаги и громкое, учащенное дыхание.

– Это вы, Тоби? – спросил Роган. – Входите, познакомьтесь с моей матерью, леди Маунтвейл.

Войдя, Тоби сделал два шага и замер в восхищении.

Перед ним было изумительное создание, равного которому по красоте мальчик не мог себе представить. Густые светлые волосы были аккуратно уложены, но концы их свисали на плечи, а некоторые локоны небрежно спадали на шею. Сверкали и переливались бриллиантовые булавки. Глаза леди были голубыми, как небо в середине лета, когда жарко и нет дождя.

Правильной формы нос, узкий и прямой, как у Рогана, ярко-красные губы, как будто леди только что поела клубники. С трудом оторвав взгляд от прекрасного видения, мальчик посмотрел на барона.

– Вы шутите, Роган? – спросил он, все еще недоверчиво покачивая головой.

– Почему шучу?

Тоби украдкой бросил взгляд на богиню.

– Эта леди не может быть вашей матерью. Она молода и красива, хотя и вправду на вас похожа. Но у нее глаза голубые, а не зеленые. Да, это так. Должно быть, она ваша сестра. Это ваша старшая сестра или младшая?

– У меня нет сестер, Тоби. И перестань на нее смотреть – тебе всего восемь лет. Уверяю тебя, что это моя мать.

Леди Маунтвейл, сперва рассматривавшая Тоби с некоторым смущением, благосклонно кивнула и одарила его проницательным взглядом.

– –Мой мальчик, – с ласковой улыбкой сказала она, – ты на правильном пути. Я удивлена и восхищена. – Кто этот красивый мальчуган, мой милый? – продолжала леди Маунтвейл, обращаясь к Рогану. – Неужели твой незаконнорожденный сын? Стало быть, ты зачал его в пятнадцать или шестнадцать лет. Хорошая работа, Роган. Твой любимый отец был бы очень доволен. Какая жалость, что он так и не узнал об этом.

Почему же ты ему все не рассказал? Эти скрасило бы его последние дни.

Тоби вскинулся, как петух.

– Я не незаконнорожденный, миледи, Я – Тоби Холворт. И хотя Роган считает моего отца ублюдком, я его законный сын.

– Значит, это его отец незаконнорожденный, мой милый? Но в моем сне его не было. Нет, все это очень странно.

– Он ублюдок по характеру, – объяснил Роган, – а не по происхождению.

– Значит, его отец прислал тебе этого милого мальчика, чтобы ты стал его наставником?

– Нет, на самом деле Тоби – брат той испуганной молодой женщины, которая тебе привиделась.

Тоби, идите позовите Сюзанну. Если Марианна не спит и не хнычет, пусть Сюзанна ее тоже приведет. И скажите своей сестре, чтобы она поспешила.

– Да, сэр, – сказал Тоби, бросил последний взгляд на не правдоподобно красивую женщину, которая ну никак не могла быть матерью Рогана, и пятясь вышел из гостиной.

* * *

– Причешись, Сюзанна.

– А что такое с моими волосами, Тоби? Я только утром причесывалась. Да что с тобой случилось?

– У тебя совсем не такие волосы, как у нее, Сюзанна. Пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы не выглядеть как посудомойка.

Уперев руки в бока, Сюзанна пристально посмотрела на брата:

– Ты приходишь и говоришь, чтобы я поспешила.

Потом ты говоришь, чтобы я причесалась. Что случилось? Кто-то приехал?

– Да, приехал. Роган говорит, что это его мать, но он шутит. Этого не может быть.

– Почему же нет?

– Она слишком красива, Сюзанна. Пожалуйста, причешись. У тебя есть какие-нибудь блестящие булавки, чтобы заколоть волосы?

– Нет. – Тем не менее Сюзанна подошла к туалетному столику и занялась своими волосами. Она быстро откинула их назад и завязала в пучок, оставив несколько локонов над ушами. – Ну что, так лучше? – улыбнувшись, спросила Сюзанна.

– Немного, – поглядев на нее ответил мальчик. – А как насчет платья, Сюзанна? Может быть, у тебя есть что-нибудь, чтобы ты казалась.., э.., белее, чтобы кожа была нежнее и…

Бедному малышу в его восемь лет не хватает слов.

Но по крайней мере Сюзанна поняла, что внизу находится действительно очень красивая женщина. И это явно не мать Рогана. Его мать – совсем не юная девушка, а мать взрослого человека. Тем более она должна пребывать на континенте. Может быть, это соседка? Или любовница? Неужели даже такой распутный человек, каким считается барон, может привести домой любовницу?

– Ты хочешь, чтобы я была более аппетитной?

– Пожалуй, – нахмурившись сказал Тоби. – Но даже после того как я узнал, что это означает, я все равно думаю о еде.

Усмехнувшись, Сюзанна взъерошила ему волосы.

– У нее такие губы, как будто она ела клубнику.

– О Боже!

Сюзанна никогда не употребляла грима. Женщина-мать не должна применять грим. Кто же эта особа?

– Роган еще сказал, чтобы ты привела Марианну, если она не капризничает.

– Хорошо, сходи за малышкой. Тоби, может эта женщина быть его матерью?

Он энергично покачал головой:

– Нет, это невозможно. Роган просто надо мной подшутил. Она слишком молода, Сюзанна. Вот увидишь, она похожа на его сестру, но разве его сестра не умерла много лет назад?

– По-моему, да.

Неужели это действительно его мать, известная красавица, которую обожали муж и общество и у которой, по слухам, было больше любовников, чем платьев у знатных леди?

Через десять минут все трое стояли в дверях гостиной: Марианна – в середине, Сюзанна и Тоби – по бокам. Когда Сюзанне было восемь лет, она не глазела на леди. Но сейчас она понимала Тоби. Эта женщина действительно просто прекрасна. Неудивительно, что Роган такой красивый. Как и Джордж. Сюзанна вспомнила про викария Тибольта. Если он похож на свою мать и братьев, молодые девушки в его пастве, должно быть, чуть ли не дерутся из-за него.

Сюзанна поправила свое старое, выношенное голубое платье – как будто это могло ей помочь!

– А, вот и вы. Входите, знакомьтесь с моей матерью, леди Маунтвейл. Мама, это та молодая женщина, которая вам привиделась? Которая выглядела испуганной?

– Да, – без колебаний ответила леди Маунтвейл. – Как странно, сын, что ты казался таким беспомощным.

Заморгав, Сюзанна посмотрела сначала на мать Рогана, потом на него самого.

– Не понимаю. О чем это вы?

– Мы поговорим об этом позже, – сказал Роган.

– А кто эта славная малышка? – вдруг спросила Шарлотта, пристально глядя на Марианну.

– Это ваша внучка, мама, дочь Джорджа, – с наслаждением сказал Роган, и его зеленые глаза лукаво блеснули. – А это Сюзанна Каррингтон, вдова Джорджа. Тоби – ее брат.

К удивлению Рогана, его мать тут же Опустилась на колени перед Марианной. Не пытаясь обнять девочку, она просто пристально смотрела ей в лицо, а та смотрела на нее.

– Она копия Джорджа, – наконец сказала Шарлотта. – Она также похожа на тебя и на меня. О, у нее глаза твоего дорогого отца! – Она встала, повернулась к Рогану и залилась слезами.

– Мама! – Он прижал ее к себе и ласково похлопал по спине. – Ну, мама, она не такая уж большая, скорее совсем маленькая. И никто не поверит, что вы можете быть бабушкой.

– Пожалуйста, мэм, – сказал Тоби. – Роган прав. Никто не поверит, что вы бабушка Марианны.

Вы больше похожи на ее мать, хотя я еще не видел такой красивой мамы. Нет, я думаю, что вы больше всего похожи на ее сестру, мэм, – с внезапным воодушевлением продолжал Тоби– На ее старшую сестру.

Сюзанна кажется старше, чем вы.

Леди Маунтвейл подняла голову. Она даже плачет красиво, подумал Роган. На густых ресницах слезы блестят как алмазы. Но что это? Она смеется сквозь слезы.

– О мой дорогой, это же замечательно. Разве ты не понимаешь? Это значит, что Джордж вовсе не был таким уж аскетом. У него в жилах все же текла горячая кровь. А мы с твоим отцом уже потеряли всякую надежду, поскольку он никогда не обращал никакого внимания на молодых леди, которых мы с ним знакомили.

Джордж оставил после себя ребенка. Как это чудесно!

Он даже женился на этой милой девочке. Роган, ты согласен, что Марианна – просто его копия? Я так счастлива, что Фитц должен принести еще шампанского. Тоби еще не пьет шампанского?

* * *

– Она вполне приличная девочка, – сказала Рогану леди Маунтвейл, когда они поздно вечером сидели вдвоем в библиотеке. – Если ее как следует одеть, она будет очень привлекательной. Завтра я этим займусь.

А ты все пьешь этот отвратительный чай, мой милый?

Что бы сказали люди общества, если бы сейчас тебя видели?

Он совсем об этом забыл. Уезжая из Лондона, он всегда забывает об этом.

– Я лишь ненадолго сбился с пути, мама.

– Надеюсь, – все еще хмурясь, сказала леди Маунтвейл. – Ну, теперь о вдове Джорджа. Что мы с ней будем делать?

– Сейчас она живет здесь. Я уже написал тете Миранде. Если она еще жива, то, возможно, согласится жить в Маунтвейле как компаньонка Сюзанны.

– Даже такой закаленный человек, как Миранда, не выстоит против тебя, Роган. Кроме того, я слышала, что она при смерти или, может быть, уже отправилась в свое последнее путешествие. Знаешь, а ведь она никогда меня не любила. Странно, но: это так. Но, пожалуй, тебе действительно кто-то нужен, учитывая, что ты так известен своей порочностью. Это выйдет наружу, и все решат, что Марианна – твоя незаконная дочь. – : Она помедлила, раздумывая, затем вздохнула с облегчением. – Впрочем, это не страшно. У тебя до сих пор не было незаконных детей. Настало время, когда ты спокойно можешь представить незаконнорожденное дитя обществу и своей любимой мамочке.

– Я думаю, Сюзанна станет возражать против того, чтобы ее ребенок был незаконнорожденным, мама.

– Пожалуй, ты прав. Законная представительница Каррингтонов. Как это замечательно! – Она сделала еще один глоток шампанского.

– Может, мама, вы расскажете мне о том удивительном видении? Вы говорите, что Сюзанна – это та Молодая леди, которая вам привиделась?

– Да, и ты стоял позади нее с беспомощным видом – мне это не понравилось, Роган.

– Мне тоже. А больше вы ничего не помните?

Его мать задумалась.

– Я помню, у меня было ощущение, что вы оба находитесь в какой-то пещере. Там было очень темно, и все выглядело так, как будто в этом месте целую вечность никого не было. В пещере вроде бы находились и какие-то другие люди, но их лиц нельзя было разглядеть. Я разглядела только тебя и милую Сюзанну. Это все. Прошу прощения, дорогой, но больше я ничего не помню.

Роган не знал, что и подумать. Неужели у его матери и в самом деле было такое видение?

– А что вы думаете о Марианне?

– Моя внучка! – медленно, как бы пробуя на вкус это слово, сказала Шарлотта. – Как это ужасно звучит для любой леди! Она просто копия Джорджа и очень похожа на тебя. Твой отец всякий раз вздыхал, когда я говорила ему, что все наши мальчики похожи на свою маму, не считая каррингтоновских зеленых глаз.

Но тем не менее он соглашался, что раз на мою долю выпала наиболее трудная роль, то это только справедливо. К сожалению, Джордж не сообщил нам, что собирается жениться, но так как он тогда был еще очень молод, то, наверное, считал, что мы ему это запретим.

– – Возможно, – сказал Роган, думая о том, как сменить тему.

– Жаль, что Джордж ничего не рассказал нам, когда Сюзанна носила ребенка. Я была бы в восторге.

А знаешь, я могла бы дать ей совет. Я могла бы сказать ей, как справиться с этой ужасной болью при родах.

Именно ты, мой дорогой, причинил мне самую ужасную боль, но я уже почти об этом забыла.

– Спасибо, мама.

– Я никогда не винила в этом тебя, мой дорогой, но ужасно орала на твоего отца. Насколько я могу помнить, я называла его множеством имен, которые вряд ли ему подходили. Бедняга, он каждый раз бывал так расстроен, когда я мучилась при родах, что не мог оставаться возле меня. Нет, он убегал к одной из своих любовниц, чтобы та его утешала. Он чувствовал себя виноватым за то, что причинял мне такую боль. После того как ты появился на свет, Роган, мы поехали в Италию. Как мне нравилась Венеция, все эти балы-маскарады и красивые итальянцы! Они.., ну, все это теперь не так уж важно. – Изящной рукой она дотронулась до своего бриллиантового колье. – Эту безделушку мне подарили по случаю рождения Тибольта.

– А что папа подарил вам после рождения Джорджа?

– Джордж появился на свет так быстро, что твой дорогой папа даже не успел покинуть дом. Он только сделал шаг за порог, как Джордж уже родился. По-моему, папа подарил мне пару серег. Что касается моей бедной Клариссы, она была нашей единственной дочерью, и твой отец обещал мне наделить ее щедрым приданым. Все это, конечно, было хорошо, но я сказала, что хочу получить награду сразу. И он подарил мне кобылу. Ты ведь помнишь Джозефину? У нее были такие красивые, умные глаза и длинная морда.

Роган кивнул.

– Я ожидаю, что ты будешь так же щедр к своей жене, Роган. Ты должен жениться, дорогой. Прошу прощения, но это обязательно. Ты должен иметь наследника.

Он вздохнул и провел рукой по волосам.

– Я знаю, мама. Я пока выбираю. – Перед глазами Рогана вдруг промелькнул образ Сюзанны. Он потряс головой. Должно быть, у него начались видения, как у матери.

– Ты не нашел такую, какая бы тебе нравилась?

– Еще нет.

Внезапно Роган почувствовал неладное. Он пристально посмотрел на мать. На ее щеках полыхали два красных пятна, которые оставили явно не румяна.

– Что вы сделали, мама? – медленно спросил Роган.

Шарлотта допила шампанское.

– Нужно позвонить, чтобы пришел Фитц.

– Я позвоню Фитцу после того, как вы скажете, что именно сделали. Вы ведь сделали что-то такое, что мне не понравится, верно?

– Ее зовут Дафна. Я понимаю, что это ужасное имя – что-то такое греческое, – но она просто великолепна, Роган. У нее прекрасное происхождение, и она будет тебе хорошей женой. Ее отец – виконт Бракен. Как-то я обратила на него внимание, но потом решила, что он мне не подходит. А эта Дафна действительно очень красива и с большим приданым. Я же не стану тебе подсовывать какое-нибудь барахло.

Застонав, Роган встал и принялся ходить по комнате. Толстый ковер под ногами заглушал звук шагов.

Пришел Фитц и принес еще шампанского. Мать больше ничего не говорила, только молча смотрела на Рогана.

– Мне всего лишь двадцать пять, – наконец сказал он. – Я еще не стар. Я, конечно, женюсь, я понимаю, что должен жениться, но не так скоро, мама.

Говорите, Дафна? Нет, только не Дафна. Лучше скажите, что она живет где-нибудь в Италии.

– Нет, она живет здесь, в Англии, в графстве Кент. Но она прекрасно понимает твою натуру и твою репутацию. На самом деле твоя жизнь не изменится, дорогой. Ты сможешь по-прежнему развлекаться.

Дафна подарит тебе наследника, а потом сможет и себе доставлять удовольствие.

– Мама, я ценю вашу заботу, но я еще слишком молод, чтобы жениться. Тем более я не хочу иметь жену, которую зовут Дафна.

Горячо любимая мамочка долго смотрела на него, затем наконец кивнула.

– Хорошо. Я напишу письмо виконту Бракену и сообщу ему, что ты отрицательно настроен по отношению к браку. Какое ужасное название, правда? Нет, но она все-таки прекрасное создание. Может быть, мы сможем убедить ее сменить имя. Как тебе нравится имя Джейн? А Виктория?

– Давайте просто забудем эту прекрасную молодую леди, хорошо? – Роган усмехнулся и поднял свой бокал.

– Кстати, о прекрасном. Как зовут этого нового лакея, Роган? Знаешь, тот, с восхитительно порочными темными глазами? Мне кажется, он похож на валлийца.

– Его зовут Августус. Я так и думал, что он вам понравится.

– Ты хороший сын. – Шарлотта встала, поцеловала Рогана и направилась к двери. – Так что ты собираешься делать с Сюзанной? – обернувшись через плечо, спросила она. – Я имею в виду не ближайшие дни, я имею в виду будущее.

Роган опустил взгляд на свои сверкающие туфли, затем вновь посмотрел на мать.

– Я не знаю. Но я обязательно должен рассказать вам о наследстве, которое тетя Мэриэм оставила Джорджу.

– Может, у меня притупилась память, дорогой, но я никак не могу вспомнить о тете Мэриэм. Может быть, это одна из давних любовниц твоего отца, и ее называли тетей, так как считали почти что членом семьи?

– Нет, я тоже не знаю никакой тети Мэриэм, однако Сюзанна не должна об этом догадываться. Я думаю, что вы должны вернуться, мама, и я расскажу вам о том, что сделал.

 

Глава 9

Нет, она, конечно, ошиблась. Это не может быть барон Маунтвейл. Сюзанна подошла поближе. Он!

Барон стоял на коленях и сажал в землю темно-золотистые бархатцы. Сюзанна слышала, как он напевает про себя какую-то мелодию.

Донжуан, известный своей распущенностью, – и сажает цветы? Да еще как бережно с ними обращается!

Сюзанна не знала, что и думать. Роган говорил ей, что спроектировал сад по просьбе своей матери. Он также говорил ей, что не любит копаться в грязи, и при этом презрительно поднимал брови. Ну, сейчас он, конечно, не ковыряется в грязи, а аккуратно сажает цветы, что-то напевая.

Потом до Сюзанны дошло: Роган думает что Сюзанны сейчас нет в поместье. Несмотря на протесты, свекровь увезла ее к швее в Истборн. Та женщина, однако, заболела, и они вернулись в Маунтвейл намного раньше срока.

И вот сейчас Роган сажает в своем саду бархатцы.

Сюзанна тихо удалилась. Теперь у нее будет над чем поразмыслить.

Когда Роган перед завтраком зашел в гостиную, то увидел, что его милая мамочка расположилась на полу рядом с Марианной, которая наливала ей чай. Сюзанна сидела в кресле в дальнем углу большой комнаты. В окна струился солнечный свет, и в его лучах волосы Шарлотты отливали золотом.

Интересно, что думает о леди Маунтвейл мужественный Августус? Вероятно, облизывается.

Сюзанна поймала себя на том, что смотрит на ногти барона. Нет, под ними нет грязи. У него очень красивые руки, подумала Сюзанна, и с огорчением посмотрела на свои.

– Роган!

Марианна вскочила на ноги и опрометью побежала навстречу Рогану. Тот наклонился, заключил ее в объятия и подбросил вверх.

– Ты пролила чай на бабушку?

Девочка ткнула пальчиком в ямочку на подбородке у Рогана и улыбнулась.

– Я хочу быть похожей на Шарлотту, когда вырасту.

– Шарлотту? Ты называешь свою бабушку Шарлоттой?

– Да, мой дорогой, – ответила та, сидя на полу. – Если ничего нельзя сделать, то следует принимать вещи такими как есть. Но мне кажется, ни к чему сыпать соль на раны, а?

– Конечно, ни к чему. Так что ты еще делаешь, миленькая, кроме как наливаешь чай Шарлотте?

– Она рассказывает мне о дедушке. Он дал бы мне леденцов.

– Да, он дал бы, – сказал Роган, и ему впервые захотелось, чтобы перед ним сейчас появился Джордж.

Он как следует заехал бы ему в челюсть.

– Роган, ты почти такой же хорошенький, как Шарлотта.

Он вытащил ее пальцы изо рта и слегка укусил.

– Мужчины не могут быть хорошенькими.

Мы – красивые. Это лучше, чем хорошенькие. , – А мама хорошенькая или красивая?

– Твоя мама девочка, так что она должна быть хорошенькой. У нее нет выбора.

Услышав смех Сюзанны, Роган повернул голову.

– А вы не приглашены на чай?

– Нет, мой дорогой, я ее не приглашала. Сюзанна не принимает от меня помощи. Я предложила ей несколько своих платьев, чтобы Сюзанна носила их до новой поездки в Истборн, но она отказывается. Она гордая, слишком гордая, так что пускай страдает.

– Нет, дело совсем не в этом, – сказал Роган. – Она отказывается из-за того, что понимает: ваши платья на ней будут висеть, мама, – и не хочет испытывать унижение. Она просто защищается.

– На мне они не будут висеть, – сказала Марианна.

– Поговорим об этом лет через пятнадцать, – ответил Роган. – Так как, Сюзанна, верно я говорю?

Сюзанна вздохнула.

– Это просто какой-то ужас, Роган. Когда мы шли по улице в Истборне, все мужчины, завидев вашу маму, падали в обморок. Я уверена, что меня принимали за ее служанку.

– Только потому, что вы отказались надеть одно из моих платьев, – рассудительно сказала Шарлотта. – Так что не жалуйтесь, сами виноваты. Кстати, вы кое-чего не знаете, Сюзанна. Я говорила с Роганом и сказала ему, что он не вполне понял завещание покойной тети Мэриэм. Джорджу – а значит, теперь вам – должны были сразу выдать пятьсот фунтов, и только потом должны были начаться ежеквартальные выплаты. Разве это не замечательно?

Сюзанне хотелось плакать. Пятьсот фунтов! Господи, сколько расходов она сможет покрыть этой суммой! Она, отремонтирует Малберри-Хаус, заменит крышу и…

– Даже и не думайте об этом! – Сказал Роган, поставив на пол Марианну.

– Но если это мои деньги, какое право вы имеете решать, что я буду с ними делать? И потом, сэр, как вы узнали, о чем я думаю?

– На вашем лице можно прочитать все ваши мысли, Сюзанна. По крайней мере я могу их прочитать.

Нет, вы не вложите ни одного фартинга в Малберри-Хаус и не отдадите отцу ни одного су. Вы используете эти деньги, чтобы привести в порядок себя, а не разваливающийся дом. К тому же Тоби и Марианне тоже нужно одеваться. Может быть, вы даже купите Тоби пони. Ему пора учиться ездить верхом.

Сюзанна посмотрела на свою свекровь и встала с кресла.

– Я сдерживаюсь, мэм, из-за нежелания вас расстраивать: он ваш сын.

– – У вас большое самообладание, – сказала Шарлотта. – Тем не менее вам нужно время от времени немного покричать, иначе вы, несомненно, будете страдать разлитием желчи.

– Хорошо, – сказала Сюзанна. – Да как вы смеете мне приказывать, – собравшись с силами, закричала она, – если это мои пятьсот фунтов? Вы, высокомерный подо.., то есть барон!

– Интересно, как вы хотели меня назвать?. Там все точно в завещании, мама? Она действительно должна сейчас получить пятьсот фунтов? Там нет никаких дополнительных условий?

Шарлотта посмотрела на свое изумрудное кольцо.

– Мне жаль, дорогой, но в завещании действительно нет никаких условий.

Роган, конечно, понимал, что мать могла бы быстро придумать какие угодно условия, но это было бы уже шито белыми нитками. Ну ладно. Он неодобрительно посмотрел на Сюзанну.

– Вы будете тратить деньги по моему усмотрению. Я здесь хозяин и глава семьи Карринггонов. Вы должны мне подчиняться.

– Я не ваша рабыня.

– Я не хочу, чтобы вы выглядели так, как будто живете в бедности. Мои соседи будут думать, что я держу вас в черном теле. А такие разговоры обязательно пойдут. Когда я в следующий раз появлюсь в деревне Маунтвейл, то сгорю со стыда.

– Это платье носила моя мать.

Голос Сюзанны слегка дрожал. Роган должен был ощутить опасность, но он уже почувствовал себя на коне и горел желанием пуститься вскачь.

– Ваша мать вряд ли когда-нибудь хотела, чтобы у ее дочери был жалкий вид. У вас видны даже лодыжки. Леди не должна разгуливать с открытыми лодыжками. Более того, у вас штопанные чулки. Это отвратительно, мэм. Используйте эти деньги, чтобы привести себя в порядок.

– Я очень извиняюсь, мэм, – сказала Сюзанна, – но ничего не могу с собой поделать. – С этими словами она подбежала к Рогану и изо всей силы ударила его в живот.

Издав хриплый возглас, он сложился вдвое.

– Неплохо проделано, – отдышавшись, сказал Роган. – Я рад, что вы не ударили ниже. Мужчина долго не может говорить после удара в… – Он осекся, заметив, что Марианна смотрит на них круглыми глазами. – Ладно. Сейчас вы пойдете в свою комнату, Сюзанна. Я потом с вами поговорю.

– Мама, почему ты ударила Рогана?

О Боже! Какую глупость она сделала! Прежде чем Сюзанна успела найти себе оправдание, Роган сказал:

– Я учил ее, как защищаться, Марианна. Ты ведь слышала – я сказал, что у нее неплохой удар. Да, это так. Я буду еще ее учить. – Он был готов поклясться, что слышал недовольное ворчание Сюзанны.

– Перед тем как вы пришли, Сюзанна, – спокойно, как будто ничего не произошло, сказала Шарлотта, – мой сын рассказывал мне о ваших неприятностях. Оказывается, кто-то проникал в ваш дом, а затем и в Маунтвейл. Это меня беспокоит. Мы должны вместе подумать и догадаться, чего хотел тот человек.

Если мы выясним, зачем приходил злоумышленник, то будем иметь мотив.

– Я согласна со всем, что вы сказали, мэм. Но неужели вы не слышали, как он со мной разговаривал?

Он мне приказывал! Я уверена, что вы это не одобряете.

Шарлотта осторожно вытащила изо рта пальцы Марианны, опустила девочку себе на колени и привалилась спиной к кушетке.

– Он мой сын, дорогая, – пожав плечами, сказала она, – мой старший сын. С самого детства он ни разу не вызвал у меня беспокойства. Он всегда слушал мои советы и советы своего дорогого отца, и теперь имеет великолепную для своего возраста репутацию. Я очень им горжусь. Как может поступать мать, имея такого сына?

Сюзанна заморгала, затем сделала глубокий вдох.

– Но мэм, он же развратник, он…

– Да никакой я не развратник!

– Нет, дорогой, ты развратник! – Шарлотта замолчала и недовольно поджала губы. – Но я не стала бы тебя так называть. Это слишком грубое слово.

Слово «развратник» бросало бы тень на барона Маунтвейла, а все знают, что он джентльмен до кончиков ногтей. Он пользуется успехом, его обожают. Леди его просто преследуют. Если и случаются какие-то эксцессы, то лишь по вине самих леди. Хотя, я надеюсь, так бывает не всегда. Да, Роган?

– Да, мама, не всегда.

– Сюзанна, – сказал Роган, – в пятницу у нас будет небольшой званый вечер. Приедет с десяток наших соседей. Я был бы рад, если бы вы соответствующим образом оделись, – я хочу сказать, не как моя хозяйка, а как вдова Джорджа. А сейчас мы поедем с Тоби кататься на лошадях. Он уже должен вернуться с занятий от викария Байама.

– Я думала, что вы хотите купить ему пони за счет моих пятисот фунтов.

– Нет, я решил, что Тоби слишком велик для пони. Пони нужен для Марианны. У Тоби будет лошадь. Я сам ее выберу. Мы поедем на ферму Брандерли, которая находится недалеко от Маунтвейла. Сейчас, однако, у меня есть несколько лошадей, которые ему подойдут.

– Джентльмены не любят, когда им открыто возражают, Сюзанна, – сказала леди Маунтвейл, прежде чем Роган успел дойти до двери. – За время замужества вы наверняка это поняли.

– Нет, мэм. Джордж редко бывал в Малберри-Хаусе, поэтому я мало что поняла.

– О! – сказала Шарлотта, думая о том, не остыла ли кровь у ее сына сразу после того, как родилась Марианна. Если так, это ужасно. – Мне очень жаль, моя дорогая.

– Мне тоже, мэм.

«Ну, не совсем так», – думала Сюзанна, поднимаясь с Марианной вверх по лестнице, – малышке пора было спать. Последние годы она редко видела Джорджа. Сюзанна сомневалась, узнал бы он свою дочь, если бы столкнулся с ней на улице. Тем не менее до самой смерти он поддерживал их материально.

Пятьсот фунтов… Добравшись до своей спальни, Сюзанна сразу села за небольшой письменный стол, достала листок бумаги и принялась составлять список.

Когда она увидела, что поместила одежду в самое начало списка, Сюзанне захотелось себя ударить.

Развратник, который сажает бархатцы! Это очень странно. Шарлотта права. Слово «развратник» совсем к нему не подходит, хотя это тоже удивительно, поскольку барон считается известным донжуаном.

* * *

Вскоре Сюзанна уже спала глубоким сном. Впервые она осталась на ночь одна. Марианна была в детской вместе со своей новой няней, Лотти. Сюзанне снился незнакомец, который возился на грядке с цветами. Не оборачиваясь, он постоянно повторял через плечо, что не любит луковичных, которые вечно подгнивают. Будь он проклят, если когда-нибудь снова их посадит!

Затем незнакомец вытащил из земли сероватую луковицу, повернулся и поднес ее к носу Сюзанны.

– Понюхайте, – сказал он.

Не желая этого, она все же сделала глубокий вдох и закашлялась. В горле жгло от тошнотворно-сладковатого запаха.

Сюзанна начала сопротивляться и проснулась. Над ней стоял какой-то мужчина и держал возле ее носа тряпку.

Сюзанна попыталась отстраниться, но рука незнакомца крепко обхватила ее голову, прижимая носом к тряпке. Женщина задержала дыхание, но это помогло ненадолго. Мужчина сильно ударил ее между лопаток, и она сделала судорожный выдох.

Почувствовав головокружение, она тут же провалилась в черноту.

* * *

– Милорд, миссис Карринггон исчезла!

Лицо Фитца было таким же белым, как его кружевной воротник.

– Что значит исчезла? – Отгоняя остатки странного сна, Роган помотал головой. – Сейчас только семь часов утра, Фитц. Может быть, она отправилась на прогулку верхом, может быть, она пошла поиграть с Марианной – вы ведь знаете, что эта маленькая…

– Она исчезла, милорд. Исчезла! Элси только что заходила в ее комнату. Ее кровать пуста, смятые простыни валяются в беспорядке. Ее спальню явно обыскивали.

– Обыскивали? Вы в этом уверены? Вы говорили, что Элси – легкомысленная девчонка. Вы сами проверяли? – Но Роган уже сбрасывал с себя одеяло.

Он был совершенно голым, деревянный пол под ногами казался ледяным.

– Ваш халат, милорд. Вот так уже лучше. Теперь вы можете показаться на людях, хотя служанки, возможно, предпочли бы видеть вас в неглиже. Да, я проверял. Миссис Карринггон действительно исчезла, милорд. Ее спальня в беспорядке. Кто-то ее похитил.

Роган громко выругался.

– Все двери были заперты, в парке дежурили наши люди. Что с лакеями, которые охраняли двери?

– Я не знаю. – Фитц побледнел еще сильнее. – О Господи! Не знаю. – Старик почти бегом выскочил из спальни, Роган следовал за ним.

Никто из лакеев не пострадал. И никто ничего не видел.

Дабы убедиться, что с Августусом все в порядке, Шарлотта тщательно его обследовала.

– Вы ничего не видели и не слышали?

Четыре лакея отрицательно покачали головами.

– Нет, милорд, – сказал Августус. – С тех пор как мы в полночь заступили на дежурство, мы не спали.

Все было спокойно.

Августус неплохо владел речью. Несомненно, леди Маунтвейл это оценит. Барон покачал головой.

Злоумышленник действительно похитил Сюзанну, но каким образом?

* * *

– Прошу прощения, милорд, но Марианна желает видеть миссис Карринггон. Она ужасно кричит.

Лотти у нее недавно, и Марианна к ней еще не совсем привыкла – Я иду. – сказал Роган.

Вместе со своими людьми он уже шесть часов искал следы Сюзанны и не нашел ничего, абсолютно ничего. Роган очень беспокоился, но не знал, что делать Надо немного перекусить, потом он снова отправится на поиски Его мать, по-мужски одетая в бриджи и куртку, только что отправилась на поиски с другой группой.

Лотти тщетно пыталась успокоить плачущую Марианну, вырывавшуюся из ее объятий.

– Марианна! – строго сказал подошедший Роган. – Прекрати это безобразие, у меня уже болит голова.

Застигнутая врасплох, Марианна засунула в рот пальцы и принялась энергично их сосать;

– Вот так уже лучше.

Неожиданно Марианна рванулась к нему. Лотти сплоховала, но Роган все же успел перехватить девочку в воздухе.

С бьющимся сердцем он прижал ее к себе.

– Что такое, миленькая? Твоей мамы сейчас здесь нет, но она скоро будет.

– Мама всегда целует меня и желает доброго утра. Как замечательно это звучит! О небо, сейчас он потеряет те жалкие остатки мозгов, которые у него еще есть.

– Я встала, а мама меня не поцеловала.

Роган поцеловал ее в щеку.

– Вот, барон тебя целует.

Девочка вновь засунула пальцы в рот.

– Ты кушала, Марианна?

Вместо ответа Марианна принялась еще усерднее сосать пальцы.

Лотти покачала головой:

– Она не съела ни кусочка, милорд.

– Ну ладно, я возьму ее вниз, и мы там поедим.

Лотти с изумлением смотрела на хозяина Маунтвейл-Хауса, человека, широко известного своими амурными похождениями и дикими выходками. Неужели он действительно прижимает к себе ребенка да еще собирается его кормить? Лотти не терпелось добраться до дома, чтобы рассказать всем, что барон ведет себя совершенно необычно. Господи, да он, кажется, души не чает в девочке!

Миссис Хорсли принесла в столовую тарелку, на которой маленькими кусочками лежало все, что только может пожелать очень юная персона.

Тоби уже сидел за столом. Он выглядел расстроенным и испуганным.

– Перестаньте, Тоби, мы ее найдем, – решительно и твердо сказал Роган, сомневаясь в убедительности своего командного голоса.

– Да, сэр, – сказал Тоби. – Я не могу есть, сэр, меня тошнит.

– Тогда не надо. Вы когда-нибудь кормили Марианну?

Тоби покачал головой.

– Тогда придется мне. Ну, миленькая, ты съешь кусочек яичка? Смотри, оно такое желтенькое!

Марианна посмотрела сначала на яйца, затем на Рогана. Из ее огромных глаз полились слезы.

– Я хочу маму! Я не хочу никаких желтеньких яичек!

– Тогда я тоже не буду. Вот, возьми булочку с орехами. – Он откусил кусок, затем отломил немного Марианне и положил ей прямо в рот. Девочка съела то, что дал Роган.

Тот был на седьмом небе от счастья.

Правда, через десять минут Рогану уже хотелось выбросить Марианну в окно. Девочка то плакала, то выплевывала пищу прямо на жилет барону, то мешала яичницу пальцем.

– Сэр, может быть, я помогу?

– Ты, Тоби? Ты смелый парень, но этой битвы тебе не выиграть. И мне тоже. – Роган вздохнул и вышел из столовой, неся на плече Марианну. Она в конце концов так устала от рева и капризов, что могла только сосать пальцы.

Роган отнес девочку в кабинет, сел в старое отцовское кресло и поудобнее пристроил Марианну у себя на руках. Скоро он вновь отправится на поиски.

Кто и зачем похитил Сюзанну? Должно быть, это тот, кто проник в Маунтвейл-Хаус в первый вечер после их приезда. Но только не Тибольт. Роган никогда этому не поверит.

Мысль о том, что Сюзанна в опасности, сводила его сума.

Уснувшего с ребенком на руках Рогана разбудила Шарлотта.

– Дорогой!

Роган открыл глаза. Перед ним стояло какое-то видение. Он потряс головой. Видением оказалась его мать.

– Пожалуйста, скажите мне – вы нашли Сюзанну?

– Нет, мы ничего не нашли.

Роган выругался, но очень тихо, чтобы не разбудить Марианну.

Какой он нежный и в то же время какой замечательный, думала леди Маунтвейл. Конечно, его отец обожал всех детей, хотя Тибольт и Джордж серьезно разочаровали его своим праведным образом жизни. Но это произошло позже, когда они выросли из коротких штанишек. Какая жалость: он так и не узнал, что Джордж все-таки оправдал его ожидания.

На самом деле Роган вовсе не старался быть нежным. Просто он не перенес бы новых криков Марианны.

– Я отправляюсь на поиски Сюзанны, – встав, сказал Роган. – С ней должно быть все в порядке, мама, обязательно.

– Ты ее найдешь, – сказала Шарлотта, вглядываясь в родное лицо. Она мягко положила руку на плечо сына. – Ты ее найдешь.

 

Глава 10

Сюзанна застонала, схватилась за живот, ее тут же начало рвать и рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Она без сил упала на солому.

– Очнулись? Ну наконец-то! – раздался где-то рядом мужской голос.

Сюзанна настолько ослабела, что ей было трудно повернуть голову. Но она все-таки повернула. Нижнюю часть лица неизвестного скрывал шарф, на лоб была низко надвинута старая фетровая шляпа.

– Что вы хотите? – Губы Сюзанны еле двигались. – Зачем вы увезли меня из Маунтвейла? И как вы попали туда?

Похититель глухо засмеялся сквозь шарф.

– А это хороший вопрос, правда?

Сюзанну охватил страх. Ее руки были связаны спереди, ноги тоже связаны так, что оставалось совсем немного свободного пространства. Из одежды на ней одна ночная рубашка.

– Пожалуйста, дайте мне немного воды.

– Ладно, – проворчал незнакомец. – Только сначала надо убрать вас отсюда. Я не выношу вони.

Он поднял Сюзанну, вынес ее из маленькой комнаты и по короткому коридору перенес в другое помещение. Везде стоял запах затхлости и запустения. Тут и там на гвоздях висели оторвавшиеся от стен доски.

Окон не было видно. Где же она находится?

Похититель положил свою жертву на покрытую плесенью солому и предупредил:

– Не двигайтесь, иначе вам будет плохо.

Когда он вышел, Сюзанна тут же попробовала на прочность веревки, связывавшие ее руки. Они не были туго затянуты, но и не поддавались. Женщина принялась быстро развязывать путы на ногах.

Когда незнакомец вернулся с кувшином в руках, она быстро выпрямилась.

– Пейте!

Сюзанна отпила глоток и тут же выплюнула воду на солому. Остальное она все же с жадностью осушила, затем, задыхаясь, упала навзничь.

Злоумышленник сел рядом. Он казался высоким и мускулистым, и выглядел молодо. Пожалуй, и силы ему не занимать, ведь он нес Сюзанну так легко, как будто она была маленькой девочкой. Женщина понимала, что нужно все хорошенько запомнить, но навалившийся страх застилал сознание, путал мысли. Пытаясь справиться с ним, она закрыла глаза.

Перед ней вновь был барон, улыбавшийся своей порочной улыбкой. Затем Сюзанна увидела зажатые в его руке бархатцы и услышала, как Роган напевает.

– Где мы? – спросила она.

– Мы в таком месте, где вас никто не найдет. Я не собираюсь с вами играть, мэм. Вы мне скажете, где Джордж спрятал карту, и прямо сейчас.

Карту? Какую карту? Джордж никогда не говорил ей ни о какой карте и никогда ее не показывал.

– Я ничего не знаю ни о какой карте, – разомкнув веки, сказала Сюзанна. Увидев, что в глазах незнакомца загорелся гнев, она быстро добавила:

– Клянусь вам! Вы ведь трижды обыскивали Малберри-Хаус и ничего не нашли. Вы смогли проникнуть в мою спальню здесь, в Маунтвейле, но тоже ничего не нашли. Все это потому, что искать нечего.

Никакой карты у меня нет.

Похититель наклонился, двумя большими ручищами схватил ее ночную рубашку и разорвал на груди.

Сюзанна закричала и попыталась отодвинуться.

– Вот! – сказал он, с легкостью удерживая ее на месте. – Вы мне скажете все или скоро окажетесь совершенно голой. Если и тогда вы будете упорствовать, я вами овладею. Джордж, правда, говорил, что вы не так уж хороши в постели, но я себя заставлю.

– Пожалуйста, не надо, у меня нет карты.

Похититель потянул ночную рубашку вниз. Ахнув, Сюзанна попыталась вскочить. Он надавил ей на плечи и заставил опуститься вниз.

– Ну-ка не двигайтесь! А у вас красивые груди.

Джордж говорил, что вы так себе, но он нас обманывал.

Возможно, он боялся говорить нам о вашей красоте, боялся, что мы придем к вам и вы нас радостно встретите. – Он протянул одетую в перчатку руку и обхватил ее левую грудь. – Смотри-ка, никаких следов после родов. А на животе есть следы?

От страха сердце Сюзанны было готово разорваться, тошнота подкатила к горлу.

– Пожалуйста! – прошептала она.

– Что пожалуйста? – Похититель сдавил ей грудь посильнее.

– Пожалуйста, не надо! Послушайте, я и вправду ничего не знаю о карте. От Джорджа у меня осталось совсем немного вещей, и я все вам отдам, Нахмурившись, он сел.

– Что это за вещи?

– Несколько книг. Я знаю, что Джордж любил всякие карты, но у меня их нет. – Перед глазами Сюзанны предстал маленький медальон, который Джордж однажды преподнес ей. Нет, этот медальон слишком мал, чтобы в нем могло что-то поместиться, и она не хочет его отдавать. Это его единственный подарок. Что же касается обручального кольца – там были три рубина, оправленные в золото, – то Сюзанна его продала шесть месяцев назад, когда у отца был очередной неудачный период.

– Что еще?

Похититель по-прежнему смотрел на ее груди. Сюзанна пыталась сохранять спокойствие, хотя это было трудно.

– Есть несколько писем. И пальто, которое он оставил в Малберри-Хаусе. Больше ничего нет.

– Не знаю, стоит ли вам верить, – медленно сказал он, все еще не отрывая взгляда от ее груди. – Скорее не стоит – по крайней мере в данный момент. – Он встал на колени и нагнулся над Сюзанной, затем разорвал ее ночную рубашку до самого низа и развел ее в стороны.

Сюзанна похолодела.

– На животе нет никаких следов. Как мне повезло!

Подняв ноги, Сюзанна ударила ими похитителя и отбросила его прочь. Затем перекатилась в сторону и встала на колени. Господи, сейчас ей нужно хоть какое-нибудь оружие – любое, хоть что-нибудь!

Возле стены стояли грабли. С трудом поднявшись на ноги, Сюзанна схватила их, зажав между связанными руками. Она едва успела обернуться, как похититель оказался рядом.

– Подлая сука! – Он задыхался от гнева. Бросившись на Сюзанну, похититель схватил ее, но женщина сумела вырваться. Исполненная ярости, она повернулась к негодяю и изо всех сил ударила его в грудь ручкой грабель.

Он вскрикнул, замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и упал навзничь. Теперь в распоряжении Сюзанны оказалось несколько секунд. С трудом передвигаясь короткими шажками, она добралась до двери и распахнула ее настежь. За миг до того, как кулаки похитителя забарабанили по деревянной двери, Сюзанна успела ее захлопнуть и повернуть в замке ключ.

Затем негодяй ударил в дверь ногой. Увидев, как она задрожала, Сюзанна поняла, что эта преграда долго не продержится.

Времени совсем не остается. Дверь угрожающе затрещала. О Боже! Сейчас похититель все-таки доберется до своей жертвы.

* * *

Вместе с тремя соседями Роган прочесывал восточный луг. Въехав на вершину холма, он натянул поводья и оглянулся. В памяти Рогана промелькнуло детское воспоминание. Кажется, к западу, в кленовой роще, на поляне стоял небольшой сарай. Много лет назад там располагался цыганский табор, в том сарае ставили лошадей. Там еще лежали охапки сена. Нет, конечно, строение давно развалилось и остатки его поглотил лес.

Цыгане уже много лет здесь не появляются.

Тем не менее Роган покинул своих спутников и направил Гулливера к кленовой роще.

* * *

Сюзанну держали в ветхой хижине, которая вот-вот сама по себе развалится. Однако двери в те две маленькие комнаты были новыми и замки тоже. Что же это за место? И почему маленькие комнаты заполнены заплесневелой соломой?

Зачем она сейчас думает об этой соломе? Должно быть, она сходит с ума – ведь нужно бежать. Миновав висевшую на петлях входную дверь, в любую минуту готовую рухнуть на землю, Сюзанна выскочила на небольшую поляну. Вокруг стеной стояли клены.

Послышался треск сломанной двери.

Передвигаясь крошечными шагами, Сюзанна поспешила в сторону рощи. Уже скрывшись под сенью деревьев, она услышала дрожащий от ярости голос похитителя:

– Черт тебя возьми, глупая сука! Я не собираюсь тебя убивать, я просто хочу получить то, что мне принадлежит! Возвращайся сюда или я" изобью тебя до смерти! Куда ты, черт побери, денешься?

О Господи! Сейчас у нее шаг не длиннее фута!

Сюзанна чувствовала, как веревки врезаются в тело с каждым шагом все сильнее и сильнее. Он скоро ее догонит. Сухая здесь почва или сырая? Может, он не разглядит ее следы?

На это нечего надеяться. Она не может ждать.

Сюзанна бросилась на землю и принялась развязывать веревки. Дело подвигалось медленно.

Слыша, как похититель угрожает и ругается, Сюзанна продолжала развязывать узлы. Наконец веревка подалась.

Похититель с шумом пробирался через лес. Справа, не очень далеко от нее, но все-таки в стороне.

Сюзанна вскочила на ноги, но тут же упала, зацепившись за корень. Не успев закрыть лицо связанными руками, она ударилась о землю, вдоволь наглотавшись грязи и листьев.

Боль пронизала тело. «Где он?» – задыхаясь, думала Сюзанна. Встав, она связанными руками ощупала лицо. Ладонь была в крови.

Под ногами задрожала земля. Похититель уже близко. С секунды на секунду ее обнаружат. Остатки белой ночной рубашки хорошо заметны на фоне листвы.

Стараясь держаться как можно ближе к земле, Сюзанна принялась осторожно пробираться по роще.

Когда голос похитителя стал слышен слабее, она вскочила на ноги и побежала. Сюзанна бежала до тех пор, пока у нее не закололо в боку. Привалившись к дереву, она попыталась отдышаться.

И тут раздался голос похитителя:

– Ну наконец-то я тебя поймал!

* * *

Роган знал, что сарай уже близко. Вскоре лес стал очень густым, пришлось пустить Гулливера шагом.

Почти сразу Роган услышал крик, от которого у него внутри все похолодело. Кричала женщина:

– Будь ты проклят, нет, нет!

Роган вытащил из кобуры пистолет, но стрелять не стал. Он понимал, что звук выстрела будет хорошо слышен и насторожит злодея, который может скрыться. А Роган очень хотел, чтобы он не скрылся.

Да, очень хотел.

Вот он уже рядом. Ночная рубашка Сюзанны разорвана в клочья, ноги женщины раздвинуты, злодей лежит на ней сверху. Он что, ее насилует? О Боже, он ее душит!

В этот момент похититель поднял голову и увидел стоящего рядом Рогана. На мгновение он застыл в нерешительности, не зная, что предпринять.

Наконец решившись, негодяй ударил Сюзанну по голове, вскочил на ноги и бросился бежать. Роган поднял пистолет, спокойно прицелился и выстрелил. Пуля сбила похитителя с ног, он упал и в падении ударился о дерево.

Сюзанна медленно встала на колени. В том месте, куда только что ударил негодяй, голова отчаянно болела. Сюзанна видела, как Роган стрелял, видела, как он соскочил с коня и побежал. С трудом повернувшись, Сюзанна заметила похитителя, лежащего возле дерева метрах в десяти от нее. Он мертв? Сюзанна надеялась, что это не так. Ей хотелось собственными руками убить мерзавца.

– Роган, – шепотом сказала она, – вы пришли.

Господь благословит вас.

– С вами все в порядке? – спросил Роган, поднимая ее на ноги. Он смотрел на ее испачканное лицо и спутанные волосы. На тело он старался не глядеть.

Вспомнив, однако, о своей репутации, Роган окинул Сюзанну быстрым взглядом, но тут же отвел глаза.

– Вы пришли, – снова повторила она. – Я молила Бога об этом. Я цела и невредима.

Не раздумывая, Роган прижал Сюзанну к себе.

Сердце ее учащенно билось.

– Вы пришли, – уткнувшись в его шею, снова и снова повторяла она. – Я так испугалась.

– Насколько я понимаю, вы едва от него не убежали. Как же он вас снова поймал?

– Мне пришлось развязывать ноги, и это дало ему лишнее время.

– Теперь все позади. – Роган снял свою куртку и накинул на Сюзанну. Куртка закрывала верхнюю часть бедер, а это уже хорошо.

– Стойте здесь. Я не убил этого типа, просто прострелил ему руку. Я посмотрю, в каком он состоянии.

Пуля попала именно туда, куда целился Роган, и пробила похитителю руку чуть пониже плеча. Во время падения он головой стукнулся о дерево, поэтому и был без сознания. Роган снял с похитителя шляпу и шарф.

Бандит не хотел, чтобы Сюзанна видела его лицо, – значит, он не собирался ее убивать. Это уже кое-что.

Роган внимательно вгляделся в лицо бандита. Нет, он никогда его раньше не видел.

– Вот черт! – сказал Роган. И пошел к Сюзанне, по-прежнему стоявшей там, где он ее оставил.

Развязав руки Сюзанне, Роган вернулся к похитителю и той же веревкой связал ему руки за спиной.

– Теперь, – сказал он, – поедем домой. Вас все искали, даже моя мать.

Подняв Сюзанну на руки, он бережно опустил ее на спину Гулливера.

– Расскажите мне, что произошло, – не глядя на Сюзанну, попросил Роган. Его правая рука касалась ее обнаженного бедра.

Эта просьба помогла ей немного успокоиться. Сюзанна все еще не могла опомниться, в голове стучало, поэтому она говорила медленно, а понять ее было трудно. Однако Роган был полон решимости все узнать. Он задавал вопрос за вопросом, пока не решил, что выяснил то, что хотел.

– Вы молодец, Сюзанна, – обняв ее, наконец сказал Роган. – Я очень горжусь вами.

Они выехали из кленовой рощи.

– А теперь держитесь покрепче.

Сюзанна почувствовала, как Гулливер прибавил ходу, и тут же ощутила холодный ветерок, обдувающий ее голые ноги и голый живот. Сюзанна попробовала как-то прикрыться, но Роган прижимал ее к себе чересчур крепко.

Подъехав к Маунтвейл-Хаусу, они, к своему ужасу, увидели там небольшую толпу. Кроме того, здесь же стояло несколько карет, в которых, без сомнения, находились соседские жены.

Роган выругался. Надо было ехать к конюшне, надо было…

Их явно заметили.

Роган пустил Гулливера медленнее и попытался плотнее запахнуть куртку. Ничего не получилось. В таком виде Сюзанне нельзя показываться на крыльце.

Свернув с подъездной аллеи, Роган снял Сюзанну с лошади и поставил на землю.

– Стойте здесь. – Он быстро стянул с себя рубашку. – Вот, наденьте сначала это, потом сверху куртку.

Сюзанна дрожала, не в силах пошевелиться. Рогану пришлось самому надевать на нее рубашку. К счастью, она доходила до коленей. Дрожь била Сюзанну так сильно, что Рогану пришлось еще и застегивать на ней рубашку.

«У нее красивые груди».

Поверх рубашки Роган накинул свою куртку.

И только остановив Гулливера перед крыльцом Маунтвейл-Хауса, он понял, что предстал перед публикой голый по пояс.

Ну тут уж ничего не поделаешь.

– Я нашел ее! – крикнул Роган, прежде чем кто-либо успел заговорить. – С ней все в порядке.

Около заброшенного сарая я оставил похитителя, он там лежит без сознания. Оззи Харкер, ты знаешь, где находится сарай – им пользовались цыгане. Поезжай, привези этого типа.

Все стояли и молча смотрели на Рогана и Сюзанну.

Неожиданно по ступенькам крыльца легкими шагами сбежала Шарлотта. Все расступились, чтобы дать ей дорогу.

– Дорогой, скорее неси в дом бедное дитя! – крикнула она. – Фитц, приведите доктора! – Затем Шарлотта принялась благодарить своих дорогих Друзей. Однако – впервые в жизни – их внимание не было приковано к элегантной леди Маунтвейл. Все мужчины смотрели на обнаженные ноги миссис Каррингтон, а все женщины – на голую грудь барона.

Тем не менее дорогая матушка неплохо постаралась, подумал Роган.

Внеся Сюзанну в раскрытые парадные двери, он выругался. Фитц не смотрел в их сторону. Он был слишком хорошо воспитан.

И тут Роган услышал восторженные крики. Он заморгал, не понимая, что происходит, но затем сообразил, что его скверная репутация получила сегодня мощное подтверждение. Он посмотрел на голые ноги Сюзанны, затем взглянул в ее лицо и увидел на щеке синяки.

– Он вас ударил?

– Да. Там немного болит.

Роган выругался. Перепрыгивая через ступеньки, он побежал вверх, крича на ходу:

– Фитц, приведите поскорее доктора! Не мешкайте!

– Когда его милость находится в своей резиденции здесь, в Маунтвейле, обычно бывает очень тихо, – озабоченным тоном сказал Фитц, повернувшись к Шарлотте.

– Такого не должно быть, – нахмурившись, ответила Шарлотта. – Человек с его аппетитами и его репутацией не должен сидеть в тиши. Иначе это будет карикатура на джентльмена. Бедная Сюзанна! Конечно, у нас сейчас неприятности, но, возможно, все не так уж и страшно. Подумайте, как это романтично! Каким решительным выглядит его милость, когда сжимает ее в своих объятиях! И какой он мужественный, когда ходит голый по пояс! – В голосе Шарлотты звучало не просто удовлетворение. Нет, он звенел от гордости. – Тем не менее она вдова его брата, – нахмурившись, добавила леди Маунтвейл. – Что бы ни случилось, ничего из этого не выйдет.

Фитц вздохнул и повторил Августусу свои приказания. Лакей никак не мог оторвать свой взор от прекрасного видения, одетого в мужскую одежду.

Фитц посмотрел вверх, на широкую лестницу. Никогда еще дворецкий не видел хозяина таким растерянным. Однако леди Маунтвейл права. Нельзя жениться на вдове своего брата, даже если она одета в твою рубашку и куртку.

 

Глава 11

Сюзанна застонала. Боль в голове сводила ее с ума.

Она знала, что плачет, но не могла сдержать слез.

Отжав мягкую льняную тряпку, Роган положил ее на голову пострадавшей.

– Сейчас вам будет лучше. Этот мерзавец ударил вас по голове, и я не могу пока дать вам лауданум <Настойка опия.>.

Слушайте меня, Сюзанна, постарайтесь сосредоточиться на моем голосе и моих словах. Не делайте глубоких вдохов – вот так.

Он начал медленно говорить, рассказывая всякую чепуху о своем первом пони, Доббсе, названном в честь астронома Джекко Доббса, которым Роган в детстве восхищался.

– ..Мне было всего шесть лет, когда я научил Доббса прыгать. В то время я думал, что он может допрыгнуть до звезд. Даже мой отец удивился тому, как Доббс высоко прыгает. Правда, получилось так, что отец впервые это увидел, когда Доббс перепрыгнул довольно высокий куст, под которым как раз сидел мой папа, причем не один. У него там было свидание с одной леди из соседнего поместья. Тем не менее, высоко оценив мою подготовку, отец прервал свои занятия и одобрительно похлопал меня по спине. Насколько я помню, леди также приветствовала мои усилия. Она заметила, что, дескать, при должном прилежании и некотором везении я когда-нибудь стану таким же, как мой отец. Надо сказать, что в тот момент мой отец был в чем мать родила. Что же касается леди, то она держала перед собой отцовскую рубашку.

Посмотрев на него широко открытыми глазами, Сюзанна засмеялась:

– Неплохо. Действительно очень смешно, хотя у вас эта история звучит так. Как будто в ней нет ничего необычного.

– Так оно и есть. За исключением разве что папы, который отправился на свидание с живущей по соседству леди.

Сюзанна снова засмеялась. Рогану нравилось, как звучит ее смех.

– Не смешите меня, мне больно. Я думаю, сэр, человек вашей репутации.., ну, наверное, вы приводили потом туда многих леди. Готова спорить, что это очень романтичное место.

– Очень романтичное. Конечно, вы правы. Человек моей репутации просто обязан использовать для своих свиданий местную флору и фауну. Вы не хотите посетить это местечко вместе со мной, Сюзанна?

Она застонала.

«Почему, – подумал Роган, – я говорю подобную чепуху?» Да, нет, это вовсе не чепуха. Он действительно очень хотел отвести Сюзанну туда, куда она пожелала бы пойти. Он очень хотел ее.

– Стало немного хуже, но в целом вы ведете себя хорошо. Постарайтесь только не делать глубоких вдохов.

– Вы все еще голый.

– Только по пояс. Вы ведь были замужем, так что видели голого по пояс мужчину. А, вот наконец и доктор Фоксдейл! Ее ударили по лицу с левой стороны, и голова очень сильно болит, – сказал Роган, пожимая руку доктору. – В остальном, мне кажется, все в порядке. За исключением, конечно, этих царапин.

Доктор Фоксдейл присел рядом с молодой вдовой мистера Джорджа. Сначала он долго смотрел на нее, наблюдая за цветом лица, реакцией глаз, ритмом дыхания. Затем принялся осторожно ощупывать больное место. У Сюзанны перехватило дыхание.

– Негодяй сильно ее ударил, – сказал доктор, обращаясь не к Сюзанне, а к барону, – Скажите, мэм, сколько пальцев я показываю?

– Три.

– Превосходно. А сейчас?

Сюзанна пересчитывала его тонкие и длинные пальцы до тех пор, пока доктор не убедился, что миссис Каррингтон находится в полном рассудке. У доктора были очень темные глаза – таких Сюзанна еще не видела.

– Достаточно, – наконец сказал он и сразу повернулся к барону. – Я сейчас промою царапины на ее лице, и это практически все, что можно сделать. Да, дайте ей лауданум, милорд. Пусть миссис Каррингтон остаток дня поспит, это ей полезно. К сожалению, появятся синяки, здесь я бессилен.

Промыв царапины на лице Сюзанны, доктор встал и улыбнулся:

– Все идет неплохо. До свидания, миссис Каррингтон.

Доктор ничего не сказал насчет голой груди барона и не подал виду, что его это смущает.

– Сейчас должны принести того человека, который похитил миссис Каррингтон, – сказал Роган, провожая Фоксдейла к двери спальни. – Я прострелил ему руку. Однако выстрел отбросил его к дереву, и похититель потерял сознание.

– Тогда я останусь, милорд.

Явно довольные друг другом, они обменялись рукопожатием. При этом барон оставался голым по пояс.

Интересно, скажет ли что-нибудь доктор, если барон появится перед ним без штанов? Неужели Роган может делать все, что ему захочется? Причем у всех это вызывает только восхищение.

Через несколько минут Роган вернулся, держа в руках стакан с водой. Сюзанна смотрела, как он отмеряет капли лауданума. Когда Роган ставил флакончик с лауданумом на тумбочку, было видно, как на его животе играют мышцы. Сюзанна еще не встречала мужчины с такой внешностью. В свое время она считала, что Джордж выглядит неплохо, но тогда, когда она выходила за него замуж, Сюзанна вообще не знала, как выглядят мужчины. Теперь же она разбиралась в этом чуточку больше. Таких красивых мужчин просто не бывает. На груди курчавились мягкие светло-каштано вые волосы, переходя внизу живота в узкую полоску, скрывавшуюся в бриджах.

Нет, она просто больна. Ведь все это – извращение. Женщина не должна смотреть с восхищением на своего деверя, несмотря на все его достоинства. Она и не смотрит. То есть изо всех сил старается не смотреть.

Сюзанна тяжело вздохнула, желая и не желая, чтобы Роган надел рубашку, и поглядела на свои укрытые одеялом ноги.

– Сейчас вам станет лучше. – Он приподнял ей голову и дал выпить лекарство.

Щекой Сюзанна ощущала его тепло.

– Спасибо, – тихим и слабым голосом сказала она. Больше она не должна смотреть на него. Сюзанна сосредоточила свое внимание на херувимах, изображениями которых был расписан потолок. Боль отступала, становилась слабее. Мысли путались. Сюзанна услышала, как чей-то тихий женский голос, подозрительно похожий на ее собственный, сказал:

– Вы хорошо выглядите весь голый. Я никогда не думала, что мужчина может так выглядеть. Из-за этого у меня появляются какие-то странные ощущения, хотя я, в общем, неважно себя чувствую. – Через мгновение она уже спала.

Роган присел рядом, взял ее слабую руку и долго смотрел на хрупкие белые пальцы. Значит, он хорошо выглядит, да? И у нее появляются какие-то странные ощущения? Роган представил себе, что будет, если теперь он скажет ей, как себя чувствует. Наверное, Сюзанна станет кричать. А может быть, и нет.

Он улыбнулся, затем нахмурился, осторожно положил руку Сюзанны на кровать и встал. Он ведь джентльмен.

* * *

Когда Сюзанна открыла глаза, было темно. Только в углу спальни на маленьком письменном столе горели свечи, отбрасывая на мебель и стены неверные, колеблющиеся тени. Однако сама комната казалась знакомой, ее вид успокаивал.

Голова болела уже меньше, но лицо явно опухло.

Сюзанне сейчас не хотелось видеть свое отражение в зеркале. Она встала, облегчилась, затем подошла к окну. Откинув темно-желтые портьеры, она увидела высоко в небе сияющую четвертушку луны. Сквозь облака мерцали немногочисленные звезды.

Наверное, к утру будет дождь.

– Какого черта вы встали с постели?

Услышав звук его голоса, Сюзанна медленно повернулась.

– Вы уже не голый. – На Рогане был халат из золотой парчи, дорогой и роскошный, но уже сильно потертый на локтях. Должно быть, любимый халат, который барон носит уже много лет. Ну, собственно, не так уж и много – он ведь еще молодой. Нет, подумала Сюзанна, человек с такой репутацией должен очень много времени проводить в халате. И без него.

Неужели в ее голосе действительно промелькнула нотка разочарования? Да, несомненно. Это неплохо.

Не в силах себя сдержать, Роган ухмыльнулся.

– Уже нет. Прошу прощения, но мне показалось, что нужно забрать у вас рубашку.

– Конечно, она испачкалась.

– Да, ноя ее все-таки вернул, правда, не стал вновь надевать.

Сюзанна сделала шаг вперед, затем остановилась.

– Надеюсь, вы не сами ее снимали с меня?

– Нет. Это сделали моя мать и миссис Бит. А еще служанка матери, Сабина. Вы еще не видели Сабину?

Нет? Это настоящее сокровище. Почему бы вам не вернуться в постель? Вы пока нетвердо стоите на ногах.

Голова все еще болит?

Сюзанна покачала головой и чуть не задохнулась от резкой боли. Замерев, Сюзанна ждала, когда боль пройдет. Постепенно ей стало легче.

– Теперь получше. – Она повернулась к Рогану лицом.

Тот ахнул, руки его сжались в кулаки:

– Ваше лицо… Я убью этого ублюдка!

Сюзанна дотронулась кончиками пальцев до своей больной щеки. Щека сильно вздута. Можно себе представить, как ужасно она выглядит.

– Не знал, что у вас такие глубокие царапины. Вы только посмотрите на них! Конечно, похититель не мог всего этого сделать. Что произошло?

В голосе барона звучало крайнее беспокойство. Его глаза были зеленее сочной травы на восточной лужайке.

– Когда я убежала из сарая, то упала. Это всего лишь царапины. Меня больше беспокоит то, что я наглоталась листьев и грязи. – Сюзанна попыталась улыбнуться, но ничего не получилось.

Роган протянул руку и слегка коснулся ее щеки.

– Тот человек жив?

– Да, но все еще без сознания. Доктор Фоксдейл не может сказать, очнется ли он когда-нибудь. Доктор говорит, что ранения в голову – очень обманчивая вещь. Остается только ждать.

– Он хочет получить какую-то карту.

На это Роган ничего не ответил – только взял Сюзанну под руку и повел к постели.

– Пожалуйста, пока не надо. В этой постели я покрываюсь плесенью. Как там Марианна и Тоби?

– Марианна бушевала так, что мне хотелось выбросить ее в окно, но я знал, что это может вас огорчить.

К счастью для моих бедных ушей, она вскоре устала и уснула у меня на руках, с остервенением посасывая свои пальцы.

– Вы пытались сами ее кормить и не оставили с Лотта?

– Не смотрите на меня с таким изумлением. Было некому ее взять. Ну, если говорить по правде, мне просто не пришло в голову кого-нибудь позвать. В следующий раз я позову. Если увижу Джейми – попрошу его спеть ей лимерик. Если это действует на лошадей, то почему не подействует на нашу милочку?

Тоби вызвался добровольцем – храбрый парень! – но я знал, что он не выстоит против Марианны. Сейчас она спит безмятежным сном. Не представляю, как такой маленький ротик может производить такой большой шум. Я обещал малышке, что она увидит вас завтра рано утром, так что подготовьтесь. Я не удивлюсь, если она сбежит от Лотти и на заре примчится сюда.

Сюзанна смотрела на барона разинув рот. Наверное, он шутит над ней.

– Вы хотите сказать, что сами уложили ее в постель? – с недоверием спросила она.

– Я ее не купал, не надевал ночную рубашку, однако признаюсь, что укрыл, вытащил пальцы изо рта и сказал, чтобы она не храпела. Еще я поцеловал ее баронским поцелуем, потому что мамин поцелуй она не могла получить. Марианне очень нравится ямочка у меня на подбородке. А теперь пойдемте со мной, а то вы упадете.

Перед камином стояли два кресла – два элегантных дамских кресла, обитых парчой в цветочек. Роган подвел ее именно туда. А когда Сюзанна села, он принес одеяло и накрыл ей ноги. Затем сел сам. Кресло слегка застонало, однако, благодарение Богу, выдержало Сюзанна все еще не могла отвести взгляда от барона. И этот мужчина возится с трехлетней девочкой? Просто уму непостижимо.

Раздался стук. Роган с явной досадой на лице повернулся в ту сторону. Дверь отворилась, и вошла Шарлотта с подносом в руках. Леди Маунтвейл тут же улыбнулась своей ослепительной улыбкой, способной озарить самую темную комнату.

– Вы проснулись, моя дорогая, это хорошо. Вы немного поешьте, потом мы поговорим.

В желудке у Сюзанны заурчало. Роган ухмыльнулся, затем, увидев, как покраснела Сюзанна, засмеялся.

– Вот видите, – небрежно заметила Шарлотта, – значит, уже пора. Вы ведь голодны, правда? Ох, ваше бедное личико! Должно быть, оно ужасно болит?

– Нет, мэм. Все не так уж плохо. Но я буду благодарна вам, мэм, если вы не станете рассказывать, как ужасно я выгляжу, иначе я могу погрузиться в глубокую меланхолию. На аппетит мне грех жаловаться. Сейчас я могла бы съесть ботинок – лишь бы он был хорошо сварен и как следует посолен.

– Вот как! – сказала Шарлотта, поставив поднос на колени Сюзанне. – Кстати, называйте меня леди Маунтвейл или просто Шарлотта. Лично я предпочитаю, когда меня зовут Шарлоттой. От обращения «мэм» я начинаю чувствовать себя ужасно хрупкой, даже зубы начинают шататься.

– Да, Шарлотта.

Роган задумчиво посмотрел на свою мать. Густые светлые волосы свободно спадали на спину, перехваченные светло-голубой лентой, хорошо подходившей по цвету к тому воздушному изделию, которое Шарлотта, видимо, называла халатом. Она выглядит восхитительно, не как его мать. Она никогда и не выглядела как его мать – и вообще чья бы то ни было мать, если уж на то пошло. Шарлотта родила четверых детей, а на ее внешности это никак не отразилось. Роган вздохнул.

Он хотел, чтобы мать сейчас ушла, но об этом, разумеется, не могло быть и речи. Она не уйдет. Роган встал и принес еще одно кресло.

– Сюзанна сказала, что тот человек охотился за картой, – без всяких предисловий начал он, глядя, как Сюзанна поглощает куриный суп. – Скорее всего это тот же самый человек, который трижды проникал в Малберри-Хаус и один раз в Маунтвейл. И все ради какой-то карты?

– Какой-то карты? – повторила Шарлотта, разглядывая свои безукоризненные ногти. – Конечно, это очень странно. Я понимаю твое недоверие. Зачем поднимать такой шум из-за карты?

Сюзанна ничего не сказала, продолжая есть суп.

– Странно не это. Джордж с детства обожал разные карты – вы это знаете, мама. Насколько я помню, когда ему было девять лет, вы дали ему карту расположения гарема турецкого султана с потайными ходами.

В то время вы считали, что она принесет ему пользу.

– Да, но, к сожалению, этого не случилось. Хотя, может быть, и случилось, учитывая существование Сюзанны и Марианны. Однако, дорогой, до сих пор никто не пытался украсть у нас карты. Это должна быть какая-то особенная карта. Может быть, это карта сокровищ? Как волнующе! Неужели мой дорогой Джордж, такой положительный, такой правильный Джордж, мог хранить у себя карту сокровищ?

Сюзанна едва не поперхнулась супом.

– Такое вряд ли может быть, Шарлотта. Если бы у Джорджа была карта сокровищ, он сказал бы мне об этом. Впрочем, может быть, и нет. Я честно поклялась тому человеку, что у меня осталось совсем немного вещей Джорджа и среди них нет никакой карты.

– И, естественно, он вам не поверил, – сказал Роган. Теперь он стоял перед камином, небрежно прислонившись к каминной полке. – Какие вещи у вас остались от Джорджа?

В этот момент дверь распахнулась, и в нее ворвался Фитц.

– Скорее, милорд! – крикнул он.

– Что там на этот раз? – спросила Шарлотта, устремляясь вслед за дворецким и за сыном.

– Подождите! Я не хочу оставаться одна! – крикнула Сюзанна и, пошатываясь, побрела следом.

Оглянувшись, Роган увидел ее, громко выругался, вернулся, схватил Сюзанну на руки и побежал вслед за Фитцем.

– Вы заслужили ту головную боль, которую сейчас получите, – сказал барон. – Я не смогу больше отжимать тряпку и класть ее на ваш потный лоб.

– Я вас об этом никогда и не просила. Я вправе видеть то, что происходит.

На верхней площадке широкой лестницы он остановился. У подножия лестницы стоял вчерашний похититель, на голове его белела повязка, рука была на перевязи.

– Убирайтесь отсюда, проклятые ублюдки! – кричал он, потрясая ружьем. В следующий миг он направил его на двух подбиравшихся к нему лакеев, и те попятились назад.

– Мне нужна эта проклятая карта. Она моя! – Подняв взгляд, злодей увидел наверху барона, держащего на руках женщину. Это женщина Джорджа, красивая тварь, которая обманула его, которая ударила его граблями в грудь. Похитителю хотелось ее застрелить, но это ничего бы ему не дало.

– Черт побери! – крикнул он. – Отдайте мне эту проклятую карту! Скажите мне, где она, или я сейчас всех здесь перестреляю.

Роган осторожно опустил Сюзанну на пол, вверив ее Фитцу. Затем он начал медленно спускаться вниз по ступенькам.

– Какая карта вам нужна? – спокойно спросил барон. – Вы должны выражаться точнее, иначе я не смогу вам ее дать. Она мне все рассказала. Я могу вам помочь. Эта карта пещеры в северной части Корнуолла, около Сент-Агнес?

– Нет, это в Шот… Нет, нет, вы не заставите меня проговориться! Вы, проклятый педераст! Мне не нужны вы, мне нужна она! – Направив ружье на Рогана, он выстрелил. Сюзанна попыталась вырваться из объятий Фитца, но тот держал ее крепко. Сюзанне ничего не оставалось, как с ужасом наблюдать за происходящим. Казалось, что прошла вечность, хотя на самом деле миновали лишь секунды. В тот момент, когда злодей поднял ружье, Роган пригнулся и отскочил в сторону. Пуля пробила написанный в шестнадцатом столетии портрет, на котором был изображен очень красивый джентльмен с порочным взглядом зеленых глаз, как и подобает представителю семейства Каррингтонов. Портрет закачался, ударяясь о стену, затем рухнул вниз. Однако тяжелая позолоченная рама не разбилась, а как живая запрыгала вниз по ступенькам прямо на похитителя. Тот попытался выстрелить, но в ружье был только один заряд.

Негодяй закричал и отпрянул в сторону, но сразу оказался в руках лакеев.

Роган тут же подошел к нему. Похититель выглядел ужасно – белый как полотно, с безумным взглядом, он шевелил губами, но не мог произнести ни слова.

– Как вас зовут? – мягко спросил барон. – Если вы мне все расскажете, то, возможно, я смогу вам помочь.

Вместо ответа злодей плюнул ему в лицо.

Роган медленно утерся рукавом.

– Пожалуй, я могу отгадать, как вас зовут. Вы Теодор Мика?

Насколько это было возможно, лицо похитителя стало еще белее.

– Откуда вы знаете о нем? – Его глаза, холодные серые глаза, выскочили из орбит. Раздался странный булькающий звук, и похититель тяжело опустился на пол.

Наклонившись, Роган попробовал рукой пульс на его шее. Удары сердца были редкими и неровными.

Роган посмотрел на лежавший лицом вверх портрет.

Его предок, казалось, самодовольно улыбался. Нет, это глупость. Портрет есть портрет, и ничего больше.

Роган нахмурился. Этот человек без видимой причины просто рухнул на пол.

– Что ж, наш приятель все еще жив. Позовите снова доктора Фоксдейла, Фитц. Миссис Бит, пусть кто-нибудь из наших служанок принесет одеяла. Мне кажется, этого типа сейчас нельзя переносить.

– Милорд, – сказал Фитц, лицо которого было еще белее, чем у лежавшего без сознания преступника, – вы видели, как портрет на него набросился?

Это был ваш прадед Фестер Каррингтон. – Теперь все смотрели на портрет, который, не принося больше никому вреда, лежал не дальше фута от пострадавшего.

Подняв портрет, Роган отдал его Фитцу, лицо которого при этом исказилось. Затем барон окинул взглядом лакеев.

– Как такое могло случиться? Как этот дьявол выбрался из своей комнаты и откуда у него ружье?

Высоко подняв голову, вперед вышел Августус.

– За это ответственность несу я, милорд. Я проверял его примерно каждые полчаса – он ведь был без сознания. Видимо, в конце концов я задремал. Это моя вина.

Роган долго смотрел на него, затем сказал:

– Я поговорю с вами утром, Августус.

 

Глава 12

Было уже около полуночи.

– Вам пора ложиться в постель, Сюзанна.

– Еще нет. Мне будут сниться кошмары. Почему он так рухнул, Роган? Все произошло так быстро. Вы его не ударяли, и никто его не трогал.

– Возможно, закружилась раненая голова. По крайней мере это заключение доктора Фоксдейла, который его только что осматривал. Не беспокойтесь, мы выясним, что за всем этим кроется, даже если наш приятель больше не очнется.

– Это не Теодор Мика.

– Нет, но он знает, кто это такой. Вы правильно сделали, что рассказали мне о тех двоих друзьях Джорджа. Поскольку мы знаем их имена, я надеялся, что они действительно в этом замешаны, но до сегодняшней ночи сомневался. Теперь ясно, что они замешаны, причем по уши.

– Я надеюсь, что он очнется.

– Что ж, если вы пока не хотите спать, тогда доешьте суп, который вам разогрела миссис Бит.

В дверь тихо постучали.

Роган встал.

– По правде говоря, я ожидал ее позже, – обращаясь к Сюзанне, сказал он. – Я думал, она утешает бедного Августуса, который допустил сегодня промах.

– Он красивый, – сказала Сюзанна. – Эти его черные глаза просто бросают меня в дрожь.

Роган фыркнул, а Сюзанна тихонько засмеялась.

Вошла Шарлотта и села в кресло рядом с Сюзанной.

– Вы еще ничего не рассказывали Рогану, моя дорогая? – спросила она.

– Мы только начали, мама. Перед тем как нас прервали, Сюзанна, вы говорили о тех вещах, принадлежавших Джорджу, которые у вас остались.

– Это пальто и несколько книг. Я не говорила похитителю о медальоне. Он очень маленький, в нем не может быть карты.

– Что за книги, какое пальто?

– Я оставила их в Малберри-Хаусе. Но я уже все исследовала, Роган. Знаете, я ведь не совсем глупая. Я решила, что это связано с Джорджем, поэтому тщательно просмотрела все три книги и отпорола подкладку пальто. Там не оказалось никакой карты.

А больше Джордж ничего не оставлял в Малберри-Хаусе.

– Хорошо, тогда где медальон?

– Но…

– Принесите нам медальон, Сюзанна.

– Он на мне. – Сюзанна подняла сзади волосы, чтобы Шарлотта могла расстегнуть застежку.

Отстегнув медальон, Шарлотта уже собиралась открыть его, но, взглянув на сына, который протягивал к ней руку, со вздохом отдала медальон барону.

– Я понимаю, как вам было трудно это сделать, мама, и очень благодарен.

Шарлотта вздохнула.

– Я хотела сама найти карту сокровищ. – Она посмотрела на Сюзанну. – Женщине часто приходится идти на компромиссы.

– Это первый случай, когда вам приходится соглашаться на что-то, отдаленно напоминающее компромисс, – поигрывая медальоном, сказал сын. – Правда, отец всегда говорил, что дьявол таится именно в компромиссах. Медальон изготовили в форме сердечка, что совсем не оригинально, хотя, надо признать, работа довольно качественная.

– Если вы перестанете препираться, я покажу вам, как его открыть. Вы сами убедитесь, что этот медальон слишком мал, чтобы что-то скрывать.

Она без труда открыла медальон.

– Тут на крышке есть маленькая застежка. Вот, смотрите, на одной стороне миниатюра изображает Джорджа, на другой – Марианну.

«А почему не Сюзанну?» – подумал Роган, забирая у нее медальон. Очень осторожно он вытащил портрет Марианны – размером меньше его большого пальца. Поднеся медальон к свече, Роган мягко нажал на золотую пластинку, но это ничего не дало. Поверхность была совершенно ровной. Затем Роган так же осторожно вытащил портрет Джорджа. Когда его рисовали, Джорджу было не больше двадцати. На портрете Джордж улыбался, но улыбка была какой-то неловкой. Роган покачал головой. Джордж умер, оставив после себя кучу неприятностей. А что еще только предстоит выяснить?

Роган положил маленький портрет на стол, поднес медальон ближе к свету и потрогал крышку. На этот раз она показалась выпуклой.

– Ну-ну, – медленно сказал он, – что же там находится?

Шарлотта чуть не упала со стула.

Сюзанна отшвырнула тарелку, ойкнув, когда суп брызнул на ее босые ноги.

– Да скажите же, что вы нашли? Не смотрите перед собой так, как будто видите змею, которая вот-вот вас укусит. Я сама могу вас укусить.

Роган так ничего и не понял, когда потайная крышка внезапно открылась.

– Достаньте оттуда бумагу, – сказал он, подавая медальон Сюзанне. – Она слишком мала, чтобы я мог за нее ухватиться. И поосторожнее, Сюзанна.

Шарлотта вздохнула и придвинулась поближе.

Сюзанна сильно прижала маленький квадратик бумаги, и он словно прилип к ее пальцу. Медленно-медленно Сюзанна вытащила его наружу. Бумага упала на стол, вслед за ней сверкнул миниатюрный золотой ключик. Роган поднял ключ.

– Какой замок может открыть такая крошка?

Забрав ключ, Шарлотта положила его себе на ладонь.

– Мне кажется, там что-то написано, дорогой.

Впрочем, это может подождать. На бумаге нарисована карта?

– Разверните ее, – сказал Роган.

В развернутом виде листок бумаги был примерно в половину ладони. Это и в самом деле оказалась карта – выцветшая и неясная. Было очень трудно определить, какая местность на ней обозначилась.

– Помните, когда я попытался обмануть того типа, – медленно сказал Роган, – он начал было произносить слово «Шотландия»?

– Я помню, дорогой. Ты это очень ловко проделал. Ты не просто до мозга костей порочен, твой блеск затмевает даже солнце.

– – Мне скоро станет плохо, – ни к кому конкретно не обращаясь, сказала Сюзанна.

– Твой дорогой папа иногда соглашался, что у тебя мой ум, – игнорируя ее, продолжала Шарлотта. – Я думаю, что теперь ты это неопровержимо доказал. Браво, дорогой!

Сюзанна посмотрела на Рогана, который не обращал внимания на них обеих.

– Если вы так много знаете, Роган, и такой ужасно умный, то скажите, какая именно часть Шотландии изображена на карте? И к чему подходит этот ключ?

– Не имею ни малейшего представления, – рассеянно ответил он, – ни о том, ни о другом – по крайней мере пока. А теперь обе помолчите. Мама, пусть один из лакеев – если хочешь, пусть Августус – принесет из кабинета мое увеличительное стекло. Оно должно быть в верхнем левом ящике стола.

– Я удивлена, что ты знаешь, где находится столь прозаическая вещь, дорогой, – недовольно нахмурив светлые брови, заметила его мать. – Человек с твоей репутацией не должен этого помнить. Это должен знать хороший слуга, но не ты – хозяин, барон…

– Пожалуйста, мама, нам нужно увеличительное стекло.

Через семь минут Роган внимательно изучал маленький желтоватый листок бумаги.

– Это действительно карта, – сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к женщинам. – Но, к несчастью, это лишь половина карты. Вот здесь листок аккуратно обрезан. Эти извилистые линии, вероятно, означают реку или ручей. Они исчезают за обрезом карты. А видите линии, которые уходят в сторону от воды? Это, должно быть, дороги. Возможно, эти квадратики означают дома. Ах да, здесь что-то написано крошечными буквами. Буквы очень маленькие, но я все же могу их разобрать.

Однако, пока у него стоят над душой, ничего из этого не выйдет.

– Сюзанна, сядьте. Мама, ваши духи парализуют мои мысли. Пожалуйста, отойдите. Хорошо, теперь посмотрим, что у нас есть.

– Роган, вы уже час на это глядите, – вновь подойдя ближе, сказала Сюзанна. – Ну, что вы там видите? Что там сказано?

Роган медленно выпрямился.

– Там сказано: «Ищите комнату ниже уровня прилива». Это говорит только о том, что комната находится возле моря. А какого моря? На восточном побережье или на западном? Здесь есть еще одно слово на сгибе, от которого остались лишь две буквы – «ДУ».

– Что за комната? – спросила Сюзанна. – Она помечена одним из тех маленьких квадратиков?

В этом-то и вопрос. Нахмурившись, Сюзанна посмотрела сначала на листок, потом на Рогана.

– Извилистые линии – это река. А какая?

– Не имею понятия.

– А что значит «ДУ»? – спросила Шарлотта. – Первые буквы названия города? Или магазина?

Это действует на меня угнетающе. Я надеялась, что карта окажется лучше, пусть даже это только половина.

А такая карта совершенно бесполезна.

– Возможно, эти маленькие квадратики обозначают дома на какой-то улице в шотландском городе, через который протекает река, – сказал Роган.

– Откуда ты это знаешь? – наморщив лоб, спросила Шарлотта. Роган провел пальцем вдоль квадратиков. – Да, я вижу. Ты действительно очень умный, дорогой.

– Да, мама.

– Прошу прощения, – сказала Сюзанна, – но я и сама могу видеть, что это цепочка домов. Значит, я такая же умная, как и Роган.

– Не думаю, чтобы вы могли судить об этом, – задумчиво глядя на нее, сказала Шарлотта. – Кстати, зачем Джорджу была нужна эта карта? Почему он прятал ее в медальоне? И этот ключ…

– Да, – сказал Роган, – ключ. – Он положил вещицу на ладонь, поднес ее к свету и приблизил к глазам увеличительное стекло. Скривившись, Роган наклонил лупу сначала в одну сторону, потом в другую, но это не помогло. – Я не могу разобрать, что там написано, – наконец сказал он.

Сюзанна взяла в руки увеличительное стекло.

– Мне кажется, это латынь, – наконец сказала она. – Да, мне кажется, что это имя, но какое, я не могу разобрать.

– И я тоже, – через несколько минут сказал Роган. – А вы уверены, что там написано по-латыни, Сюзанна? Откуда вы знаете, что это латынь? Вы ведь женщина. Может быть, там написано по-немецки или по-гречески?

– Я должна тебе возразить, дорогой. Я согласна, что еще рано судить об уме Сюзанны, но я не думаю, что она совершенно невежественна.

– Спасибо, Шарлотта. Я тоже так не думаю. Да, это латынь.

Раздался стук в дверь. Роган недовольно нахмурился.

– Кто там еще? – сказала Сюзанна и нетвердой походкой направилась к двери.

– Проклятие, вы еще слишком слабы! Подождите, Сюзанна. – Она остановилась. – Вот теперь пойдемте, – сказал Роган, обняв ее за талию и прижав к себе.

Это был Тоби, прямо в ночной рубашке.

– Я не смог оставаться в постели, – с ходу начал он. – Скажите, пожалуйста, что происходит? Вы нашли что-нибудь?

Роган взял Сюзанну на руки и отнес ее на кровать.

– Вы останетесь здесь и не смейте жаловаться. – Укрыв ее, он повернулся к мальчику:

– В медальоне, который Джордж подарил вашей сестре, мы нашли половинку карты. На ней написано: «Ищите комнату ниже уровня прилива». И две буквы, оставшиеся, вероятно, от названия города. Вместе с картой мы нашли маленький ключ, на котором, как считает ваша сестра, имеется латинская надпись. Может быть, вы сможете разобрать, что там написано?

– Да, – сказала Шарлотта, придвигаясь ближе к Тоби, – ты можешь это разобрать?

– Я попробую, – пролепетал мальчик, глядя на красивую, нарядную Шарлотту. Некоторое время Тоби смотрел на надпись, затем окунул перо в чернила и что-то написал на бумаге. – Это латынь. По-моему, это имя «Лео» с римскими цифрами на конце – I и X.

– –Лео, – повторил Роган. – Да, вы правы. Это «Лео IX», то есть Лев IX. Римский папа. Ну, это становится интересным. Тоби, пойдемте со мной в библиотеку. Нам нужно кое-что посмотреть. Нет, мама, пожалуйста, останьтесь с Сюзанной, иначе она обязательно пойдет за нами, упадет с лестницы и сломает себе шею.

У Шарлотты был недовольный вид.

– Так и быть, – сказала она, увидев, что Сюзанна спускает ноги с кровати. – Я останусь здесь. Но вы там поторопитесь, хорошо?

– Да.

Через двадцать минут они вернулись в спальню Сюзанны. Роган улыбался и довольно потирал руки.

Тоби, казалось, был в замешательстве.

– Ну что? – привстав с постели, спросила Сюзанна. Роган тут же, мягко надавив руками на плечи, заставил ее прилечь. – Что вы нашли?

– Лев IX был папой в одиннадцатом столетии, точнее, с 1049 по 1054 год, – сказал Роган.

Женщины тупо уставились на него.

– Значит, у нас есть ключ, который принадлежал папе Льву IX? Однако, – после минутной паузы продолжал Роган, – мы выяснили кое-что еще. На карте изображен кусок Шотландии. Что мог папа Лев IX делать в Шотландии? Тогда было опасное время, и ни один из пап не посещал Шотландию, но, может быть, кто-то из шотландцев отправлялся в Рим, чтобы повидать папу? Мы с Тоби посмотрели, кто из королей правил Шотландией во времена папы Льва IX. Оказалось, что только король Макбет. Он был убит в 1057 году Малькольмом, который узурпировал трон.

Но это случилось уже после смерти папы.

– Узурпировал трон? – переспросила Шарлотта. – Но у Шекспира узурпатором является Макбет.

– Это все политика, – возразил Роган, глядя на ключ. – Когда Шекспир писал эту пьесу, Яков VI, король Шотландии, только что взошел на трон после Елизаветы, став таким образом английским королем Яковом I. Нет, реальный Макбет был прекрасным правителем. В его королевстве царил мир; Макбет был настолько популярен, что… – Он замолчал и широко улыбнулся.

– Если вы нам сейчас этого не скажете, я вас сотру в порошок, – сказала Сюзанна. – Ну, говорите же. Что вы нашли?

– Макбет был в состоянии совершить паломничество к папе.

– Льву IX?

– Да, Сюзанна, это вполне возможно. И может быть, папа дал ему нечто такое, что Макбет привез с собой в Шотландию. Завтра утром Тоби продолжит поиски. Конечно, мы можем ошибаться насчет Макбета, но это наилучшая отправная точка.

– Я думаю о том, где вторая половина карты, – сказала Сюзанна. – И что папа отдал Макбету?

– Я не знаю, – в раздумье проговорил Роган. – Но одно могу сказать наверняка. Ответы на наши вопросы мы можем найти только в Оксфорде. В конце концов именно там Джордж получил свою половину. карты, и именно оттуда наш узник. Да, я поеду туда завтра же.

– О да, сэр! – воскликнул Тоби, возбужденно покачиваясь на каблуках. – Именно это мы и должны сделать. Там ведь жил Джордж. Ему должно быть что-то известно. Мы можем также разузнать кое-что о тех других. Можно мне поехать с вами?

Синие глаза Тоби блестели от возбуждения.

Вспомнив себя в его возрасте, Роган медленно сказал:

– Я подумаю об этом. Но сначала мы должны подождать, не очнется ли наш злодей. Я все еще надеюсь, что он скажет нам что-то интересное.

– Что папа мог дать Макбету? – снова сказала Сюзанна, обращаясь скорее к самой себе, чем к окружающим. – Должно быть, что-то ценное, какое-то сокровище. Но зачем?

– Макбет был хороший человек, – сказал Роган. – Ему явно можно было доверять. Вероятно, папе пришлось отдать нечто Макбету. Вероятно, у него не было другого выхода. – Роган поднял вверх руки. – Все это лишь домыслы. Но это только начало.

– Есть еще одна вещь, дорогой. Ты не забыл, что в пятницу вечером мы устраиваем званый обед и бал?

Приглашена вся округа, и все, разумеется, приняли приглашение.

– Посмотрите, какое лицо у Сюзанны, мама.

Кроме того, я думаю, что в пятницу она все еще будет с трудом передвигаться.

– Нет, я буду в полном порядке, – возразила Сюзанна. – Но он прав, Шарлотта, – лицо у меня пострадало.

– Через два дня. Гм! – Шарлотта осторожно дотронулась до синяков. – К пятнице все поправится настолько, что под слоем грима ничего не будет заметно. Я приглашу к вам Сабину – она в этом деле мастер.

– Она не должна накладывать грим.

Шарлотта выпрямилась и испытующе посмотрела на сына.

– Но почему же, дорогой?

– Грим ей не нужен. Она будет выглядеть нелепо – как оперная певичка.

– В этом он разбирается, – с удовлетворением сказала Шарлотта. – Я имею в виду – в оперных певичках.

– Но вы не можете отложить вечер, – сказала Сюзанна. – Если я буду ужасно выглядеть, то не приду.

– Ладно, – безнадежным тоном сказал Роган. – Используйте любой дурацкий грим, как мама сочтет нужным.

Шарлотта кивнула.

– Я не принимаю никаких ваших возражений, Сюзанна. Вы наденете одно из моих платьев. Я сомневаюсь, что Роган позволит вам встать завтра утром, чтобы снять мерку для нового платья.

Роган почувствовал, как в нем проснулось желание.

Пусть Сюзанна больна и лежит в постели – что же с того?

– Я собираюсь ложиться спать. Тоби, вы идете?

* * *

К пятнице Сюзанна уже свободно передвигалась, а синяки на ее лице стали менее заметны. Роган знал, что мать покроет Сюзанну пудрой с ног до головы, но ничего не мог с этим поделать.

Что же касается злодея, то он в конце концов очнулся, но наотрез отказался что-либо говорить. Когда кто-нибудь входил в комнату, он просто отворачивался к стене.

– Жаль, что у меня нет тисков для больших пальцев, – сказал Роган достаточно громко, чтобы разбойник мог его слышать. – Пожалуй, я съезжу в деревню и поговорю об этом с кузнецом.

Негодяй упрямо молчал.

Марианна ни на минуту не упускала мать из виду, поднимая рев всякий раз, когда та пыталась отойти.

Наверное, даже когда Сюзанна вынуждена уединиться, девочка все равно держит ее за руку, думал Роган.

Тоби и викарий Байам прочитали все, что смогли найти о короле скоттов <Скотты – древнее название шотландцев.> Макбете и его правлении.

Роган и Тоби собирались в субботу утром отправиться в Оксфорд.

– Вы должны понимать, что не можете поехать, – говорил Роган Сюзанне. – Марианна никуда вас не отпустит, а я не хочу повторять ту нашу поездку через Оксфорд. Это был настоящий кошмар.

Кроме того, поездка может оказаться опасной.

– Тогда я не хочу, чтобы ехал Тоби.

– Я подумаю об этом, – как истинный представитель своего пола, ответил Роган.

В этот теплый, озаренный сиянием луны вечер ожидалось прибытие тридцати гостей. Роган нервно мерил шагами подъездную аллею, попеременно бросая взгляды то на крыльцо, где вот-вот должна была появиться Сюзанна, то на свою мать, стоящую рядом. Леди Маунтвейл в своем оранжевом платье была столь великолепна, что при виде ее один из ливрейных лакеев уронил на пол исключительно уродливый старинный столовый прибор, годами стоявший в центре обеденного стола.

Где же Сюзанна? За спиной послышалось чье-то громкое покашливание. Это был Тоби, стоящий на крыльце.

– Роган! Миледи! Вы готовы?

– Фанфары! – скомандовал Роган. – Начали! – И рассмеялся, ожидая Сюзанну. В следующий миг она появилась на крыльце рядом с Тоби. Роган замер. Пожалуй, сейчас он и не смог бы сдвинуться с места. – Сюзанна? – С каждым шагом она медленно приближалась к нему.

– Я довольна, – сказала Шарлотта. – Хотя я и знала, что Сабина просто гений, но все же должна поблагодарить ее лично.

Роган потерял дар речи. За свою жизнь он видел десятки женщин, которые были красивее, чем Сюзанна, но все они исчезли, не оставив и следа в его памяти.

Сюзанна остановилась и в первый раз взглянула в лицо Рогану.

– Я нормально выгляжу? – спросила она, облизнув нижнюю губу. Сейчас Сюзанна нервничала так, что была на грани обморока. – Это платье вашей матери, но она заверила меня, что его цвет мне подходит. Я никогда не носила платьев такого оттенка. Может быть, он слишком светлый? Или слишком темный? Это замечательное платье. У меня никогда не было такого красивого. Сабина уложила мне волосы. Вам нравится?

Роган взял себя в руки.

– Лента в волосах хорошо гармонирует с темно-голубым цветом платья. Вы выглядите приемлемо. Да, неплохо. Вы готовы? Мне кажется, я слышу, что едут первые гости. Мама, идите сюда, всем приятно улыбнитесь и скажите бедной Сюзанне, что она не распугает наших гостей.

– Да, дорогой. Мне за вас не стыдно, Сюзанна.

– Спасибо, Шарлотта.

– А где Марианна? Она наконец вас отпустила?

Сюзанна улыбнулась.

– Я обещала ей яблочный пирог, если она перестанет путаться у меня под ногами.

Тоби, одетый, как и Роган, во все черное, засмеялся и покачал головой:

– Вот свинюшка! Когда я спросил ее, что она предпочитает – маму или пирог, – она во все горло крикнула: «Пирог!».

– Это любопытно, – сказала Шарлотта.

Первыми прибыли лорд и леди Донтри. Рогану нравился лорд Донтри, который хорошо управлял своими землями и справедливо обращался с арендаторами, чего нельзя было сказать о его жене. Она помыкала всеми: своим мужем, своими четырьмя дочерьми и двумя сыновьями, и даже претенциозной миссис Гиббс – местной матроной, чья родословная восходила к Вильгельму Завоевателю. Кроме того, у леди Донтри был ужасно длинный язык.

До середины вечера Роган не замечал следов деятельности этой леди. Обед прошел хорошо, начались танцы.

Роган станцевал котильон с Сюзанной, затем деревенский рил <Рил – быстрый шотландский танец.> – со своей матерью. Все смотрели на Сюзанну с любопытством. Ее похищение, а затем появление в Маунтвейл-Хаусе, когда Роган на руках внес в дом полураздетую молодую леди, вызвало некоторые толки. Роган ожидал чего-то подобного, но в целом он был доволен своими соседями. В то время, когда они не обсуждали Сюзанну, они обращались с ней вежливо.

Роган смотрел, как Сюзанна танцует с Амосом Мортимером, высохшим пожилым джентльменом, который разводил свиней не на продажу, а для собственного удовольствия, сделав их чуть ли не своими домочадцами. Сюзанна танцевала великолепно. Что касается мистера Мортимера, то, хотя его длинные ноги на первый взгляд едва удерживали на весу старческое тело, он все же мог танцевать, и делал это неплохо.

Было около полуночи, когда Тоби вырвал Рогана из водоворота деревенского рила.

– Скорее! Скорее, Роган! Они окружили Сюзанну и, по-моему, собираются затоптать ее под ковер.

Она выглядит так, как будто вот-вот зашипит. Большая часть пудры облетела, и теперь на лице заметны синяки. Скорее, вы должны это остановить. Вы единственный, кто это может сделать.

– Кого? Что остановить? О чем вы говорите, Тоби? – Но мальчик уже выбежал из бального зала и мчался вверх по лестнице. Роган устремился за ним.

Неужели тот человек сбежал? И схватил Сюзанну?

На пороге комнаты Тоби резко остановился. Дверь была открыта. Махнув рукой Рогану, он поспешно прижал палец к губам.

 

Глава 13

– Теперь я чувствую себя гораздо лучше, мэм, – непринужденно сказала Сюзанна, обращаясь к миссис Хэклз, но Рогану было ясно, что она вот-вот сорвется на крик. – Как это мило, что вы заботитесь о моем здоровье. Совсем недавно я действительно чувствовала себя неважно.

Леди Донтри уже подтянула свои войска к линии фронта. Расчехленные пушки стояли на огневой позиции, готовые к бою.

– Я вижу, что милая Шарлотта сумела скрыть синяки на вашем лице, – сладко улыбнувшись, сказала леди Донтри.

– Да.

Три дамы столпились вокруг Сюзанны, закрывая путь к двери. Это странно. Чего они хотят?

– Мне кажется, что вы чересчур спешили, когда танцевали с этим бедным мальчиком, Питером Брайаром.

О чем она говорит?

– Да, когда танец кончился, я едва могла перевести дух. Но почему вы называете его бедным мальчиком?

– Как я уже сказала, вы поспешили.

В нос Сюзанне ударил резкий запах спиртного. Она двинулась было к выходу, но две другие леди загородили ей путь.

Миссис Хэклз, судя по всему, закадычная подруга леди Донтри, поторопилась прояснить ситуацию на тот случай, если Сюзанна не поняла намека.

– Но вы ведь не в первый раз спешите, верно?

Нет, вы же сидели голая на руках у барона. А его рука лежала на вашем обнаженном бедре. Мы все вас видели. Миссис Гудгейм была потрясена – так же, как я и как леди Донтри. Да, милый барон нес вас на руках. Он одел вас в свою рубашку и пальто. Очевидно, он видел вас голой.

– Но меня ведь похитили, – заметила Сюзанна и подняла вверх руки в знак протеста, а может быть, и для того, чтобы защититься. Поняв, однако, что это бесполезно, она вновь их опустила. – Я действительно была похищена. Человек, который это сделал, до сих пор находится внизу. Спросите любого лакея. Спросите Шарлотту. Спросите, наконец, барона.

– Дело не в этом, дорогая, – сказала миссис Гудгейм, по всей вероятности, не менее достойная особа, чем две другие. – ; Дело в том, что барон принес вас сюда и уложил в постель. Откуда мы это знаем?

Мы знаем все. Возможно, он даже забрал назад свою рубашку и куртку – это было бы в его стиле. Он знал, что вы из себя представляете, бедная миссис Каррингтон. Он знал, какая вы.

– Да, – сказала леди Донтри. Ее вкрадчивая вежливость куда-то улетучилась. – Мы все знаем, что недавно овдовевшая молодая женщина не слишком заботится о своей репутации.

– Но я овдовела год назад.

– Для женщины вашего круга год не имеет значения. А в присутствии вашего очень энергичного деверя вы и вовсе потеряли остатки морали, которой якобы придерживались. Вы ведь совратили бедного барона?

Впрочем, это не имеет значения.

– Нет, – сказала миссис Хэклз, запевала в хоре, руководимом леди Донтри, – вы не сможете обманом выйти за него замуж, как вы это сделали с бедным Джорджем Каррингтоном, который, к несчастью его родителей, ни разу в своей жизни даже не взглянул на девушку. Нет, нельзя жениться на вдове брата. Таков закон. Вы, очевидно, этого не знали, но теперь будете знать. Лучше всего вам было бы забрать своего ребенка и оставить в покое бедного барина и его милую мать.

Это вульгарно – так себя навязывать.

Сюзанна только таращила глаза. В ее голове, которая уже два дня не болела, снова застучало – теперь от волнения. Сюзанну оскорблял один вид трех женщин, пожирающих ее взглядом с азартом судьи, перед которым находится полный зал подсудимых. Сюзанне хотелось выйти отсюда, но она понимала, что для этого придется буквально сбить недоброжелательниц с ног.

Надо попробовать их урезонить.

– Да что я такого сделала? – всплеснув руками, спросила она.

– Вы сняли с себя одежду и попытались совратить бедного барона, сделав вид, что тот человек якобы вас ранил, – без малейших колебаний сказала леди Донтри. – Мы все так считаем. Вам здесь нечего делать.

Собственно говоря, мы сомневаемся, что вы вообще были замужем за бедным, стеснительным Джорджем.

Милый барон скоро все о вас узнает и выбросит отсюда вас, мальчика и этого маленького ублюдка.

Да как они смеют называть Марианну ублюдком!

Еще секунда – и Сюзанна была готова броситься на этих женщин, собираясь сломать кому-нибудь из них руку, ногу, а может быть, даже голову. В этот момент раздался мужской голос:

– Надеюсь, я вам не помешал, леди.

Это был Роган. Грациозно огибая мучительниц Сюзанны, он пробирался к ней по комнате для леди – комнате, о самом существовании которой, как считалось, джентльмен не должен знать. Сюзанна глядела на него во все глаза. Сколько времени он уже здесь находится и что он слышал? И что собирается делать?

– Как замечательно, когда у тебя такие заботливые соседи, не правда ли, Сюзанна? – непринужденно продолжал Роган. – Вы выглядите немного уставшей. Я пытался удержать вас в постели, но вы сказали, что в постели покрываетесь плесенью. Теперь вот смотрите, что получилось. Моя мать сейчас придет за вами. Леди, я рад, что вы все здесь. Если бы Сюзанне стало плохо, то вы бы, конечно, присмотрели за ней. Благодарю вас за ваше благородство и вашу заботу.

– Милорд, – сказала леди Донтри, – миссис Каррингтон все еще недостаточно поправилась, чтобы танцевать с таким усердием. Мы ей уже об этом сказали.

– Да, я слышал, как вы это ей говорили, – ответил Роган. – Знаете, послушав вас, я начал сомневаться. Значит, вы считаете, что она сама сделала так, чтобы ее лицо выглядело как после боя? Или она так ужасно выглядит из-за грима? Я спрашиваю себя, не уловка ли это?

– Видимо, вы шутите, милорд, – зычным голосом, от которого за версту шарахаются кони, сказала миссис Хэклз. – В ваших словах слишком много сарказма, чтобы эту шутку можно было назвать удачной, но все же будем считать, что вы пытались пошутить.

Три дня назад она была совершенно голой…

– И вы ее несли, – продолжила леди Донтри. – Мой дорогой муж заметил, что ваша рука лежала на ее ноге – на ее бедре. Ее обнаженном бедре. Он был совершенно расстроен.

– Должно быть, от зависти?

– Милорд!

– Вы сознательно уходите от сути дела, – сказала леди Донтри.

Дамы были полны решимости выяснить, все до конца. Роган понял, что этим дело не ограничится. Они не дадут Сюзанне житья. Он заблуждался, когда думал, что все будет в порядке, что соседи не станут ей досаждать. Остался только один достойный выход.

Что бы там ни сделал Джордж, но Сюзанна это заслужила. Да, именно так и нужно поступить.

– Собственно, вы совершенно правы, леди, – сказал Роган. – Я слышал, как вы задавали себе вопрос, была ли она вообще замужем за моим братом Джорджем и является ли ее ребенок законным. Позвольте быть с вами откровенным, поскольку вы знаете меня с детства и всегда близко к сердцу принимаете мои интересы. – Он сделал глубокий вдох и выпалил, стараясь не оглядываться назад:

– Вы совершенно правы. Миссис Каррингтон никогда не была замужем за моим братом Джорджем.

До сих пор Сюзанна всегда слушала Рогана с восхищением, как искусного оратора, с которым никак не могут сравниться любые соперники. Но сейчас она не могла хотя бы просто спокойно слушать то, что он говорит. Она была в состоянии только тупо глядеть на него – в точности как те три старые ведьмы. В голове стучало, тошнота подкатывала к горлу. Сюзанна села и закрыла глаза. Может быть, если держать глаза закрытыми, все исчезнет само собой.

– Все в порядке, любовь моя, – улыбаясь, мягко сказал Роган.

Сюзанна приоткрыла один глаз. Его любовь? Что он замышляет? Как бы там ни было, ей это не нравится!

– Да. Видите ли, мои дорогие леди, она была замужем не за Джорджем. Каррингтон, за которым она была замужем, – это я. Четыре с половиной года Сюзанна является моей женой. Да, именно так. А Марианна – наша законная дочь.

У всех трех леди был такой вид, как будто они только что проглотили по куску сырой сельди.

– Это абсурд!

– Это полная чепуха!

– Вы продолжаете свои ужасные шутки, мой мальчик!

Роган вскинул перед собой руки. Он выглядел смущенным, даже слегка покраснел.

– Ну что ж, позвольте мне быть с вами совершенно откровенным. Вы это заслужили. Видите ли, моя дорогая мама не хотела, чтобы я так рано женился, – продолжал барон. – И действительно, когда я встретил Сюзанну, то был еще зеленым юнцом. Однако я по уши в нее влюбился. Так как она настоящая леди, я знал, что не смогу получить ее в любовницы. С другой стороны, дорогие леди, я не желал разбивать сердца моих родителей. Они так мечтали, чтобы я стал сластолюбцем, которым могли бы восхищаться в обществе, причем они прекрасно понимали, что для этого требуются годы практики и оттачивание мастерства. Кроме того, я не хотел, чтобы мой отец думал, будто я не могу контролировать свои.., э.., похотливые инстинкты. Как вы знаете, мой отец считал, что мужчина должен контролировать себя так, чтобы всегда быть в состоянии наилучшим образом доставлять удовольствие милым леди.

– Это верно в отношении ваших дорогих родителей, барон, – сказала леди Гудгейм, – но чтобы вы женились на этой крошке? В возрасте всего двадцати лет? Это чепуха.

– И ничего не сказали родителям? – недоуменно подняв невероятно густые брови, спросила миссис Хэклз. – Очевидно, вы должны были их поставить в известность, если в самом деле женились на этой девушке. Вы говорите, она леди? Да вы только посмотрите на нее – платье висит как на вешалке, на лице грим.

– Это платье моей матери. Она же дала и грим, чтобы скрыть синяки.

– Ну, это совсем другое дело, когда такое платье надевает милая Шарлотта. Она в нем выглядит как ангел, а эта девчонка – как неряха.

Сюзанне хотелось сказать, что она леди, что хотя ее несчастный отец и наполовину ирландец, но ее мать была дочерью рыцаря, которую бесцеремонно выставили из семьи, когда она вышла замуж не за ровню.

Однако Сюзанна знала, что стоит ей только открыть рот, как она закричит, а потом ее начнет тошнить. Но что же делать? Почему Роган заявляет, что она его жена? Вероятно, она не правильно его поняла. А возможно, это какая-то игра.

Роган наклонился к трем леди, которые смотрели на него так, как будто барон только что сбежал из сумасшедшего дома.

– Я знаю, что вы всегда желали мне добра. Вот и сейчас вы хотите защитить меня, но уверяю вас – этого не требуется. Надеюсь, вы сможете помочь мне убедить мою дорогую матушку, что я люблю свою жену и свою дочь и что настало время придать огласке этот факт.

Я сам придумал историю о том, что Сюзанна была женой Джорджа. Глядя на ее жалкое личико, уважаемые леди, вы, наверное, думаете, что она ни на что не способна. Но она очень мила, она мать моего ребенка, и я за нее отвечаю. Не могу же я взять и выставить ее вон. Если моя мать, уважаемые леди, не захочет признавать Сюзанну, могу ли я рассчитывать на вашу помощь, чтобы уговорить ее это сделать?

Леди Донтри была в полном замешательстве.

Миссис Хэклз с готовностью согласилась, что девушка действительно выглядит жалко. Но что еще могла она сказать?

Миссис Гудгейм вздохнула. Против своего желания она была тронута. По правде говоря, Роган Каррингтон их всех разочаровал, но ведь он женился на этой девушке, и она родила ему ребенка. Что же теперь поделаешь? Она снова вздохнула. Ее дорогая подруга, их бесспорный лидер леди Донтри, выглядит так, как будто ей прострелили обе ноги. Значит, решение придется принимать самостоятельно.

– Альмерия, Регина, послушайте меня! – сказала миссис Гудгейм. – Мы не можем оставить без поддержки нашего милого мальчика. В случае необходимости мы должны помочь нашей милой Шарлотте понять, что она просто обязана признать эту девушку.

Однако, мой милый мальчик, я хочу спросить: зачем вы придумали эту историю с Джорджем?

– Таким образом я смог привести Сюзанну в наш дом и подготовить сюрприз для моей дорогой мамы.

Марианна ведь ее внучка. Я не мог лишить маму радости общения с родным ей существом.

– Для нашей милой Шарлотты, – сказала леди Донтри, – это может оказаться неприятным сюрпризом, милорд.

У Рогана был совершенно подавленный вид. Однако, как вскоре выяснилось, он сделал очень удачный ход.

– Ну хорошо, – наконец сказала леди Донтри. – Мы не хотим, чтобы вы страдали из-за этого.

Если милая Шарлотта не сможет себя заставить признать вашу жену, мы с ней поговорим. Ради вас, мой мальчик, только ради вас.

Роган улыбнулся ей мальчишеской улыбкой, полной признательности и облегчения.

Сюзанна решила подождать и убить его после того, как леди уйдут.

В этот момент леди Донтри пожирала ее взглядом, отмечая необычайную бледность Сюзанны, заметную даже сквозь отвратительный грим, из-за которого, как правильно сказал наш дорогой барон – о бедный мальчик! – она выглядит такой жалкой.

– У вас болезненный вид, миледи. И не смотрите на меня полубезумным взглядом. Раз вы жена барона, то должны соответствовать титулу.

Миледи? О Боже, Боже!

– Да, – наконец овладев собой, сказала леди Донтри, – вполне допустимо, когда муж одевает собственную жену в свою рубашку и куртку. Допустимо также, когда он несет ее в спальню, положив руку на ее обнаженную ногу – на обнаженное бедро. Да, мы согласны с этим, и мы примем меры, чтобы наши мужья перестали смотреть на вас как на потаскушку. Мы даже готовы согласиться с тем, что вы были похищены и наш милый мальчик спас вас. – Она замолчала, многозначительно глядя на миссис Хэклз.

– Да, – сказала миссис Хэклз, с радостью устремляясь туда, куда ее направили. – Мы даже готовы не обращать внимания на ту странную историю, которую рассказывает наш милый мальчик. Если бы мой собственный сын так поступил, то, конечно, я была бы рада встретиться со своей внучкой – ну а насчет Шарлотты я не знаю.

– Наконец-то она признала Марианну, – непринужденно сказал Роган. – Просто мама все еще считает, что она дочь Джорджа, а не моя.

– Это уже кое-что, – сказала миссис Гудгейм. – Естественно, наша милая Шарлотта такого не ожидала. Очевидно, она считала, что вы женитесь по ее выбору, на леди, очень похожей на саму Шарлотту, или на какой-нибудь бесхарактерной особе, которая ни слова не посмеет возразить, когда ее муж отправится к своим любовницам. С точки зрения Шарлотты, другой жены у вас быть не может.

Леди Донтри свирепо посмотрела на Сюзанну.

– А вы такая же, как наша милая Шарлотта? – спросила она.

– В каком смысле?

Сюзанна чувствовала себя статисткой в какой-то странной пьесе, к тому же статисткой, не знающей своей роли и вообще не представляющей, чем эта пьеса закончится. Возможно, все актеры неожиданно перестанут играть и расхохочутся как сумасшедшие.

– Как я полагаю, вы только-только познакомились со своей свекровью, – сказала миссис Гудгейм. – Если говорить коротко, то Шарлотта совсем не похожа на других леди. Она так красива, что может делать все что хочет и с кем хочет. Это парадоксально.

Ее милый муж – отец милого барона – ее обожал. К счастью, он разделял ее наклонности. Все шло прекрасно, пока наш милый мальчик не оступился. Вам всего лишь двадцать пять, Роган, а у вас уже есть трехлетний ребенок. У вас также есть жена. Это поражает мое воображение и лишает дара речи.

«Этих леди ничто не может лишить дара речи», – подумал Роган.

– Правда, может быть, – сказала миссис Хэклз, наклоняясь к Сюзанне, – вы как раз и есть такая бесхарактерная особа. Тогда все в порядке. Даже если вы будете стараться, то никогда не сможете быть похожей на Шарлотту. Вы недостаточно красивы. Вы не можете за себя постоять. Вам, без сомнения, не хватает сообразительности. Возможно, с вами скучно. Кроме того, у вас нет того божественного чувства порочности и ума, которыми обладает милая Шарлотта. Да, видимо, вы бесхарактерны. И для вас это единственный выход.

Почувствовав, что ее мутит, Сюзанна вскочила с кресла, забежала за ширму и нагнулась над тазом.

– Да, – услышала она удовлетворенный голос леди Донтри, – она совершенно бесхарактерная особа, так что вы в безопасности, мой милый мальчик.

Такая женщина, как Шарлотта, да, собственно, любая женщина с характером не согласилась бы жить неизвестно где, довольствуясь очень малым. Если бы у этой девушки был хоть какой-нибудь характер, она вскоре появилась бы на вашем крыльце с ребенком на руках и потребовала бы, чтобы ей дали возможность занять свое место в вашем доме. Но она ничего этого не сделала. Нет, она осталась там, где вы ее оставили. Так что она вас вполне устроит. Несмотря на то что вы женаты, вы можете продолжать вести прежний образ жизни – как и делали это до сих пор. Вы только посмотрите, чего вы добились за последние четыре года! Вы переняли все привычки ваших милых родителей. Вероятно, нам нечего тревожиться.

Внимательно вслушиваясь в происходящее за ширмой, Роган молился, чтобы Сюзанну продолжало рвать. Тогда, если можно так выразиться, у нее рот будет закрыт. Роган также молил Бога, чтобы Тоби оставался в коридоре.

– Ваше внимание и ваша преданность глубоко тронули меня, уважаемые леди, – сказал Роган, стиснув руки леди Донтри, и подарил каждой из дам по нежной улыбке. Человек с его репутацией способен нежно улыбаться даже самой злобной старой перечнице. – Может быть, вы согласитесь завтра встретиться с моей матерью. Вы должны убедить ее, что Сюзанна мне вполне подходит – тихое, кроткое создание. Я уверен, что под вашим влиянием мама признает мой брак. Я вам очень благодарен.

Высунув голову из-за ширмы, Сюзанна смотрела, как он откланивается. Леди вышли, рассуждая о том, кто из них что скажет милой Шарлотте.

– Я не жалкая, – сказала Сюзанна, встав и схватившись за ширму. – И я на многое способна. Сейчас я, например, собираюсь вас убить.

В это мгновение в комнату вошел Тоби. В глазах его стояло изумление.

– Не убивай его, пока он не ответит, почему он сказал тем леди, что вы с ним женаты.

Оба пристально смотрели на Рогана. Руки Сюзанны сжались в кулаки. Лицо ее было бледно. Вся пудра осыпалась, на щеке проступили желто-зеленые синяки.

Замечательное платье сползло набок.

– Вы не хотите прополоскать рот, Сюзанна? мягко спросил Роган.

– Нет, не хочу. Ответьте же нам, Роган, а то у меня затекут кулаки.

Он посмотрел на стоящую перед ним жалкую девушку, затем перевел взгляд на Тоби, выглядевшего таким же потрясенным, как викарий в борделе, и улыбнулся:

– Не имею ни малейшего понятия, почему я это сделал.

 

Глава 14

Они чинно сидели напротив друг друга и пили чай, как и подобает образцовой супружеской паре на исходе долгого вечера.

– Вы спрашивали меня, почему я совершил такой неожиданный поступок, – наконец сказал Роган. До этих пор он надеялся, что Сюзанна заговорит первой, но она упорно хранила молчание. – И я сказал вам, что не знаю почему. Однако дело сделано, Сюзанна, и ничего уже не изменишь. Но с другой стороны, я не думаю, что поступил глупо. Наоборот, я считаю, что это решит все проблемы, и ни о чем не жалею. – Как ни странно, он действительно ни о чем не жалел и действительно хотел жениться на Сюзанне. Тем не менее объявить ее своей женой еще не значит жениться, и Роган прекрасно это понимал.

– Роган, в прежние времена вы были бы превосходным рыцарем, – стараясь успокоиться, сказала Сюзанна. – Но вы сказали этим трем старым ведьмам ложь, бесстыдную ложь. Причем поступили довольно глупо, поскольку любой может легко убедиться в том, что это ложь Я ведь была замужем за Джорджем, так что вы только усложнили мое положение. Если бы мы с вами поженились, это было бы нарушением закона.

– Нет, не было бы.

Сюзанна только покачала головой.

– Отпустите меня, и я никогда больше вас не побеспокою. Вы мне ничем не обязаны. До вашего появления я чувствовала себя прекрасно.

Роган протестующе поднял чашку с чаем.

– А вот это уже не правда.

– Ну хорошо, но в основном я все-таки справлялась. Как я уже говорила, Джордж вплоть до самой своей смерти посылал мне деньги.

– И сколько он вам посылал?

Сюзанна опустила взгляд. На дне чашки чаинки образовали странный узор. Счастье, что поблизости нет цыган, а то они могли бы напророчить всякие ужасы по этому узору.

– Хотя это вас не касается, но я все-таки скажу.

Как вы знаете, у Джорджа было не так уж много денег.

Он ведь учился в Оксфорде и жил лишь на те деньги, которые получал от вас.

– Да? Но я не помню, сколько посылал ему – Вы давали ему двадцать фунтов в квартал.

Джордж присылал нам десять.

Роган почувствовал, как в нем закипает гнев. Если бы Джордж сейчас оказался в комнате, Роган накричал бы на него и даже ударил.

– Десять фунтов, – повторил он, – целых десять фунтов в квартал. Да, Сюзанна, с такими огромными средствами вы действительно должны были чувствовать себя прекрасно. Но почему вы не хотите быть моей женой?

– Вы специально стараетесь казаться бестолковым. – Она вздохнула. – Послушайте, Роган. Ну сколько раз мне нужно повторять: я не могу быть вашей женой. Это было бы обманом. Хотя подождите – только что вы сказали, что закон не был бы нарушен. Что вы имели в виду? Может быть, вы знаете что-то такое, чего я не знаю? Или эти старые леди ошибаются?

– Да, я знаю кое-что, чего вы не знаете, но они не ошибаются. – Барон допил свой чай и осторожно поставил чашку на блюдце, затем с еще большей осторожностью поставил блюдце на инкрустированный столик.

Как это ни ужасно, сейчас придется причинить ей боль, но другого выхода нет.

Сюзанна не могла больше выдержать ни минуты.

Этот негодяй просто с ней играет!

– Сколько вы будете тянуть? – крикнула она, бросив в камин свою чашку с блюдцем. – Скажите же то, что должны сказать, и покончим с этим. – Опустившись в кресло, она закрыла лицо руками.

– Сэр Роган вздохнул. Конечно, Тоби не удовлетворился его заверениями о том, что все в порядке, и не лег спать.

– Да, Тоби. Входите. Ваша сестра сейчас не в духе. Буквально через минуту она возьмет себя в руки.

– Но до сих пор она никогда ничего не швыряла в камин, сэр. Это была очень красивая чашка. И, наверное, дорогая, миссис Бит это не понравится.

– Видите ли, одна из привилегий леди Маунтвейл состоит в том, что она может безнаказанно бить в доме любую посуду.

Сюзанна подняла голову:

– Тоби, видишь вон ту большую, уродливую вазу на подставке? Пожалуйста, принеси ее мне. Я собираюсь разбить ее об упрямую голову его милости.

– Сэр, до сих пор сестра никогда никому не угрожала!

– Пока не приносите ей эту вазу, Тоби. Моя мать ее очень любит. Давайте немного подождем. Ваша сестра скоро успокоится.

– Я не могу успокоиться, наоборот, я все больше волнуюсь. Тоби, ты ведь слышал, что он сказал?

Тоби кивнул. Выпрямившись, он стоял между сестрой и бароном.

– Ты не думаешь, что он сошел с ума?

– Я думаю, что он пытается тебя защитить, Сюзанна. Эти старые леди погубили бы твою репутацию.

Правильно, сэр?

– Да. Всех троих прямо-таки переполнял злобный восторг. Я ее спас, но она не благодарит меня за это, Тоби. Посмотри, в ее позе нет и намека на благодарность.

– Тоби, пожалуйста, подай мне ту статуэтку, изображающую человека, который держит мир у себя на колене. На вид она тяжелая, так что будь осторожен.

Роган предостерегающе поднял руку:

– Да, пожалуй, скверное настроение у нее еще ни разу не длилось так долго. А теперь оба послушайте меня. Я буду откровенен…

– Как с теми тремя леди?

– Это другое дело. Я сделал то, что обязан был сделать.

– Однако, сэр, зачем мы вам нужны? Сюзанна права: вы нам ничем не обязаны. Вы нас даже не знаете или знаете недостаточно. Это верно, что вы ее деверь, но если вы отдадите нам те двадцать тысяч фунтов, вы от нас освободитесь. Насколько я знаю, человек с вашей репутацией обычно не хочет, чтобы у него на шее висели дети, а тем более жена. Все это очень странно, сэр, особенно если иметь в виду, что вы не можете жениться на Сюзанне, даже если бы захотели.

– Это верно, Роган. Вы будете свободны. Вы можете просто сказать вашим соседям, что все это был розыгрыш и вы выбросили нас вон.

Роган вскочил на ноги, уронив при этом кресло, и громко закричал:

– Проклятие! Да замолчите же вы!

Брат и сестра с удивлением посмотрели на барона.

Лицо его раскраснелось, на шее напряженно бился пульс. От обычного хладнокровия Рогана не осталось и следа.

– Хорошо, Роган, я не буду ничего в вас кидать, – чуть спокойнее сказала Сюзанна. Теперь вы сами разволновались. Но тем не менее вы должны с нами согласиться. Вы ведь действительно меня не знаете. С чего же вдруг вам пришло в голову взять меня в жены? Причем законным образом это оформить нельзя. Нет, тут какая-то чепуха!

Роган посмотрел сначала на Тоби, затем на Сюзанну:

– Я могу на вас жениться, и это будет вполне законно.

Она покачала головой.

– Прошу прощения, Сюзанна, – тихим и мягким голосом сказал Роган, – но вы никогда не были замужем за Джорджем. Те леди были правы – Марианна действительно незаконнорожденная.

– Нет-нет, этого не может быть, – затрепетав, прошептала Сюзанна. – Нет, Роган, я ведь показывала вам брачный контракт. Это была прекрасная церемония – конечно, тайная, но викарий был так добр, что…

– Прошу прощения, но тот человек действительно был очень добр, потому что Джордж заплатил ему кругленькую сумму за то, чтобы он сделал вид, будто вас венчает. Я понял это сразу, как только вы показали мне бумагу. Я знаю того человека. Его зовут Блай Макнэлли. Он славится в Оксфорде подобными делами и неплохо на них зарабатывает. За эти годы так обманули много молодых девушек. Мне очень жаль, Сюзанна, но на самом деле Джордж на вас не женился.

Все это была ложь.

Тоби побледнел как полотно.

– Если вы знали, что это обман, – еле слышно сказала Сюзанна, – то почему промолчали, когда увидели документ?

Роган взглянул ей прямо в лицо:

– Сначала я просто не поверил своим глазам. Я всегда считал Джорджа таким серьезным молодым человеком, таким усердным студентом. Он говорил мне, что мечтает ездить в экспедиции и стать знаменитым картографом Я не сомневался в его доброте и порядочности. А он так поступил с вами. Не зная вас или Марианны, я не мог разрушить вашу жизнь. Несмотря на то что сделал Джордж, Марианна все равно остается моей племянницей. Я решил немного подождать. Именно поэтому я и привез вас сюда. Именно поэтому я и поддерживал эту ложь.

– Завещание вы также придумали, не так ли?

– Ему не нужно было этого делать, Сюзанна, – тихо сказал Тоби. – Так как ты не была замужем за Джорджем, то его наследство не могло перейти к тебе.

– Завещание я придумал. – Говоря эти слова, Роган понимал, что тем самым лишает Сюзанну последней надежды. Теперь у нее не осталось ничего – даже иллюзии выбора. Сюзанна чувствовала себя так, как будто провалилась в очень глубокий колодец.

– Понятно, – медленно проговорила она, глядя в камин, на догорающие оранжевые уголья. – И теперь вы, желая загладить вину Джорджа, готовы принести себя в жертвуй Вы собираетесь жениться на мне и признать Марианну своим ребенком?

– Да, примерно так, – сам себе удивляясь, твердым как скала голосом сказал Роган.

– Но, сэр, Сюзанна права. Мы вам чужие. Если бы мой отец не попытался вытянуть у вас деньги, вы никогда бы о нас не узнали.

– Тем не менее он это сделал, и мы теперь знакомы. Послушайте, Сюзанна, разве это такой уж скверный план? Я буду сносным мужем и хорошим отцом Марианне. Я даже постараюсь выдержать Тоби, хотя он своими шалостями выводит меня из себя.

– Сэр, я никогда не совершал никаких диких шалостей!

– В том-то и дело! Ты будешь моим шурином, и это прекрасно, потому что я тебя люблю. Я вас всех люблю. Оставайтесь здесь, со мной. Станьте моей семьей. Я буду вас защищать и тем самым буду защищать память о Джордже. Я не хочу, чтобы люди знали, что он сделал с вами. Я не хочу, чтобы это знала и моя мать. Видите ли, несмотря на все порочные наклонности моих родителей, в нашей семье все же есть свои представления о фамильной чести. Мои родители никогда не причинили бы вреда невинному созданию, никогда. Теперь в живых осталась только моя мать, и я не хочу ее огорчать. Вы должны понять – меня очень беспокоит то, что может выясниться в Оксфорде. Я думаю, что вас это тоже беспокоит.

Сюзанна встала и одернула свои юбки – юбки Шарлотты. Очень красивое платье, а так помялось.

– Все это ни к чему, – тщательно подбирая слова, сказала она. – Вы донжуан, человек, который меняет любовниц как перчатки. Тоби, пожалуйста, заткни уши.

– Не говори глупостей, Сюзанна. Все с величайшим уважением отзываются о достоинствах его милости. Все им гордятся.

– Все это чрезвычайно странно, но сейчас не имеет значения. Роган, я должна честно признаться, что я не бесхарактерная особа и никогда не буду такой, как Шарлотта.

– Вы попали в точку. – Роган поскреб подбородок. – Вообще-то я вполне представляю себе, чего от вас нельзя требовать. В ближайшие годы надеюсь узнать вас лучше.

В ближайшие годы? Нет, это уж слишком. Она больше не выдержит. Выходит, она не была замужем.

Она оказалась легковерной дурой с незаконнорожденным ребенком на руках. Она доверилась молодому человеку, который казался таким тихим и мягким, таким надежным. Какой позор! Почему Джордж так поступил с ней? И каким же он был на самом деле?

Теперь это не имеет значения.

– Тоби, завтра мы уезжаем из Маунтвейл-Хауса, – сказала Сюзанна. – Мы возвращаемся в Малберри-Хаус.

– У вас нет денег, Сюзанна, – мягко, но решительно сказал Роган. – Вы далеко не уедете. А пешком вам не добраться, тем более с Марианной.

Сюзанна не могла выговорить ни слова. Теперь, глядя на Рогана, она всегда будет вспоминать, какой идиоткой оказалась. Нет, больше она не выдержит.

Резко повернувшись, Сюзанна вышла из библиотеки.

– Тоби, останьтесь здесь. Я сейчас вернусь, и мы с вами обсудим, что делать дальше.

– Я думаю, Сюзанне сейчас нелегко, Роган.

– На ее месте я тоже чувствовал бы себя неважно.

Какие ужасные вещи ей пришлось сейчас услышать!

До сегодняшнего вечера Роган мог бы ее отпустить, но завтра – завтра он не позволит ей покинуть Маунтвейл-Хаус.

На верхней площадке лестницы Сюзанну встретила растерянная Лотти, которая прижимала к себе плачущую Марианну.

– Я дала ей только два кусочка яблочного пирога, миссис Каррингтон.., то есть миледи. Только два – как вы мне и говорили. Но у нее разболелся желудок, и я не знаю, что делать.

Сюзанна забрала у нее дочь.

– Такое случается, Лотти, – сказала она, стараясь успокоить служанку. – Это не ваша вина. Может быть, у миссис Бит найдется что-нибудь, чтобы облегчить боль.

Она не стала кричать на Лотти, уверяя, что она вовсе не миледи.

– Я позабочусь об этом, – сказал подошедший Роган. – Сейчас, малышка, ты снова будешь чувствовать себя хорошо.

– Роган!

– Я скоро вернусь, Марианна. – С этими словами Роган ушел.

Успокаивая девочку, Сюзанна принялась расхаживать по коридору. Вскоре Роган вновь появился – на этот раз со стаканом в руках. Увидев его, Марианна захныкала.

– Послушай меня, миленькая, – сказал Роган. – Сейчас ты все это выпьешь. Когда я был маленьким мальчиком, миссис Бит давала мне такие капли. Они хорошо помогают и совсем неплохие на вкус. Через минуту тебе уже захочется танцевать со мной шотландский рил.

Марианна икнула.

– Я не знаю, как танцевать.

– Я тебя научу, но сначала мы должны сделать так, чтобы животик не болел.

К удивлению Сюзанны, Роган запрокинул голову девочки и принялся поить ее лекарством. Капризная Марианна послушно выпила все до дна.

– Прекрасно. А теперь я отнесу тебя вниз. Когда тебе захочется танцевать, мы пойдем к фортепьяно, и я тебя поучу.

Без всяких колебаний все еще плачущая Марианна пошла к нему на руки. Она доверяла Рогану.

Не сказав ни слова Сюзанне или Лотти, Роган пошел вниз. Засунув пальцы в рот, Марианна лежала на его плече.

– Ну, – сказала Сюзанна, повернувшись к Лотти, – мне нужно укладывать вещи. Утром мы все уезжаем.

– Вы отправляетесь в Оксфорд вместе с его милостью?

Без сомнения, Лотти знала все подробности той истории, которую барон рассказал трем старым мегерам. Наверное, всем в доме это уже известно. А скоро будет известно и во всей Южной Англии.

– Возможно, – не вдаваясь ни в какие объяснения, сказала Сюзанна. Вернувшись в свою спальню, она обнаружила там ждущую ее Шарлотту, одетую в какое-то невообразимое платье с перьями.

– Я ужасно взволнована! – объявила та, когда Сюзанна вошла в комнату. – Такого волнения я не испытывала по меньшей мере две недели. Правда, то волнение было совершенно другого рода. Мой милый сын рассказал мне об этом в Самых общих чертах.

Теперь вы здесь и можете сообщить все подробности.

Ничего не пропускайте, Сюзанна. Еще, ни разу в жизни я не была так заинтригована. Конечно, я ощущаю и некоторое разочарование. Насчет этого мой милый мальчик прав. Ведь я возлагала на него такие надежды!

– Леди Донтри считает, что вы хотели женить его или на женщине, похожей на вас, или на бесхарактерной особе, которая не стала бы препятствовать его распутному образу жизни.

– Какая она проницательная! После стольких лет Знакомства милая Регина меня все еще удивляет. Конечно, не часто, как вы понимаете. Какое милое имя – Регина. Вы не находите? Жаль, что оно ей не подходит.

Сейчас Регина «затаптывала вас под ковер» – кажется, так выразился милый Тоби. Не только Регина, но и Альмерия с Эльзой. Втроем они ведут себя как настоящие фурии, причем Регина вдохновляет и направляет их деятельность. И там был еще Роган, который заявил, что вы все время были его женой. Я никак не могу решить, правду он сказал или нет. Неужели вы действительно не встречались с бедным Джорджем?

Сюзанна беспомощно смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

– Вы выглядите усталой, Сюзанна. Присядьте.

Роган позаботится о Марианне. Разве это не странно?

Ни дать ни взять, настоящий отец. Хотя так ведь оно и есть, да? Когда родилась Марианна, Роган был с вами?

– Нет, не был. Она появилась на свет немного раньше времени.

– Чего я не могу понять – почему Роган заявил, что вы вдова Джорджа. Если вы в самом деле его жена, почему бы так сразу и не сказать?

Сюзанна почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Что делать? Сказать Шарлотте правду?

Сказать ей, что ее любимый, скромный Джордж обманул и предал ее, Сюзанну, чтобы затащить ее в постель? Кем надо быть, чтобы так поступить? Человеком, совершенно неразборчивым в средствах. Интуиция подсказывала Сюзанне, что Роган так никогда бы не поступил. Она покачала головой.

– Вы обдумываете ложь, которую я приняла бы за правду, Сюзанна?

– Нет, мэм, ни в коем случае. Просто я умоляю вас поговорить об этом с вашим сыном.

– А, вы боитесь, что скажете мне что-нибудь не так?

Вместо ответа Сюзанна еще раз беспомощно посмотрела на Шарлотту. Скоро это у нее войдет в привычку.

– Я собиралась некоторое время понаслаждаться Августусом, а затем уехать в Италию, – разглаживая перья на рукаве, сказала Шарлотта. – Я обожаю Венецию. Собственно, я собиралась взять с собой Августуса. Но теперь возникло это.., это затруднение. Хорошо, я поговорю с Роганом, и тогда мы увидимся с вами. Спокойной ночи, моя дорогая.

Что ж, Шарлотта не обругала ее и не застрелила.

Сюзанна закрыла глаза – на минутку, всего лишь на минутку. Потом она встанет и будет укладывать вещи.

Когда женщина проснулась, дрожа от холода, была глубокая ночь. Она принялась искать свечи, но ничего не нашла. В кромешной тьме укладывать вещи, конечно, невозможно.

С трудом сняв роскошное платье, Сюзанна повесила его на спинку кресла и нырнула под одеяло.

Уже почти уснув, она вдруг поняла, что Роган наверняка давал Джорджу гораздо больше двадцати фунтов.

Джорджа даже не заботило, все ли есть у его дочери. Сюзанна почувствовала, как по ее щекам катятся горючие слезы. Какой же дурой она была! Конечно, Джордж не собирался представлять ее своей семье.

Что бы он, интересно, сказал – «Вот моя любовница и мой незаконнорожденный ребенок»?

Она никогда не ставила под сомнение слова Джорджа о, том, что его отец, а потом его старший брат разъединят его с ней и с Марианной. Нужно подождать, снова и снова повторял Джордж. Он все время уверял, что скоро они будут вместе, будут жить одной семьей. Последние несколько лет Джордж лишь изредка навещал Малберри-Хаус. Он знал, что рано или поздно все раскроется. А может быть, ему это было безразлично. Просто ему с ней было скучно. Джордж не хотел выслушивать ее вопросы насчет того, переговорил ли он со своим старшим братом. Он больше не хотел их видеть. Он больше не хотел видеть собственную дочь.

Если бы он не умер, Сюзанна убила бы его своими руками.

Пять лет она сама себя обманывала, и теперь, когда обман раскрылся, Сюзанне казалось, что она этого не переживет. В случившемся она винила больше себя, чем Джорджа. Она ведь считала себя такой умной, считала, что так хорошо разбирается в людях. Сюзанна плакала до тех пор, пока не кончились слезы, но боль не проходила. Джордж считал, что она не заслуживает большего, чем мошеннический брак, и потому ее обманывал.

 

Глава 15

– Вот что, мама, Джордж с ней сделал. – Роган весь кипел от негодования. Джордж ушел от них, и ему никогда не придется держать ответ за свои дела.

Барон совсем не собирался говорить Шарлотте правду, однако его превосходная мать коварно разбудила его в ранний час и в мгновение ока вытянула абсолютно все. Рогану хотелось себя ударить. Тем не менее дело сделано, и ничего изменить уже нельзя.

Сейчас Шарлотта стояла у окна и смотрела на расстилавшийся внизу прекрасный парк.

– Мне очень жаль, мама, – сказал Роган. – Я не хотел вас посвящать, в этом не было необходимости.

Однако вы так проницательны, что сумели сами обо всем догадаться. Вы застали меня врасплох.

Шарлотта медленно повернулась.

– Да, дорогой, ты спросонья еще не вполне соображаешь. – Замолчав, она принялась мерить шагами спальню Рогана. Он, конечно, был еще в постели. В отличие от сына Шарлотта вставала рано. В утренние часы ее коварство всегда достигало пика. А к несчастью для Рогана, сейчас было только шесть часов утра.

Тем не менее он не сожалел ни о чем из того, что сделал вчера вечером, и его решение жениться на Сюзанне не изменилось.

Рогану нравилось имя Сюзанна. Ему казалось, что его звучание все равно будет доставлять удовольствие, если даже выкрикивать его во гневе.

– Знаешь, дорогой, хотя мне очень приятно, что ты хотел скрыть от меня позорные дела Джорджа, но я все равно догадалась бы обо всем. Ты не стал бы прятать молодую девушку, если бы на ней женился. Ты выставлял бы ее напоказ и стремился бы развратить, что сейчас собираешься сделать с ней и с Марианной. – В голосе Шарлотты зазвучала неожиданная решимость:

– Нет, не надо больше защищать Джорджа. Сюзанна и Марианна – вот кто нуждается в защите.

Шарлотта вновь принялась мерить шагами комнату.

– Почти пять лет! – сказала она, обращаясь скорее к камину, чем к Рогану. Обернувшись, она посмотрела на сына, который лежал в постели, подперев рукой голову. – Кем же на самом деле был Джордж? – наконец сказала Шарлотта, не в силах удержать это в себе.

– Не знаю, – ответил Роган. – Я собираюсь поехать в Оксфорд и все выяснить. Несомненно, Джордж знал того человека, который из-за карты похитил Сюзанну. Мне очень жаль, мама.

– Я знаю. Мне тоже жаль. Когда ты едешь в Оксфорд?

– Я поеду, как только получу согласие Сюзанны на тайный брак. Никто больше – ни соседи, ни друзья, ни даже Фитц – не должен знать истинного положения вещей, мама. Нужно сохранить все в тайне.

– Да, так будет лучше всего. Я думаю, ты должен жениться на Сюзанне до отъезда в Оксфорд. Она очень гордая. Джордж предал ее, выставил в неприглядном свете, и она, несомненно, страдает. Вероятно, Сюзанна чувствует себя отверженной, никому не нужной. Да, ты должен жениться на ней сейчас же, потому что иначе, боюсь, она уедет из Маунтвейла, считая, что не сможет принять твою благородную жертву. Да, нужно провести очень скромную церемонию. Ты собираешься получить специальную лицензию?

– Да, и как можно скорее.

– Ты удочеришь Марианну?

– Конечно. – Роган почесал грудь, затем, сообразив, что мать смотрит на него, быстро натянул одеяло до самого подбородка. И только тогда понял, что мать смотрит отнюдь не на него, а скорее сквозь него.

– Когда она будет твоей женой, нам по крайней мере не надо будет о ней беспокоиться. Она все понимает. В то время как ты будешь находиться в Лондоне и заниматься тем, что у тебя так хорошо получается, Сюзанна будет жить в Маунтвейл-Хаусе, в уюте и достатке.

– Зачем мне одному ехать в Лондон? Она, Марианна и Тоби поедут со мной.

Шарлотта только пристально посмотрела на него.

– Но она не такая, как я, и совсем не бесхарактерная. Она сама мне это вчера сказала. Довольно – больше ни слова. Делай как знаешь. Сюзанна будет несчастна даже не из-за тебя. Подумай о своих любовницах, дорогой, обо всех своих вечеринках, о «Клубе четырех коней», об опере, о…

– Осмелюсь предположить, что Сюзанне понравится опера и… – Голос Рогана вдруг увял. Он вспомнил, с кем разговаривает. Роган посмотрел на свои ноги, пошевелил ими под одеялом, затем откашлялся. – Ну, когда я захочу развлечься, то позабочусь о том, чтобы и она не скучала. Очевидно, вы понимаете, что я смогу это сделать.

Лицо Шарлотты прояснилось. Еще не было и семи часов утра, солнечные лучи лились через восточное окно, и мать казалась Рогану одной из самых красивых женщин, каких он только встречал.

– Так всегда поступал твой дорогой отец. Естественно, когда я хотела доставить себе удовольствие, то поступала так же. Именно это делает брак счастливым.

Никогда не забуду – когда погиб на охоте милый лорд Вестминстер, я была ужасно расстроена, просто не находила себе места. Так твой дорогой отец не отходил от меня до самых похорон. – Внезапно на ее лице появилось строгое выражение. – Знаешь, дорогой, прежде чем Сюзанна будет свободна и сможет жить в свое удовольствие, она должна будет родить тебе наследника. Ты сможешь сам ей все это объяснить?

Мысль о том, что мать станет объяснять Сюзанне, как обращаться с донжуаном, ужаснула Рогана.

– Конечно, мама, я с этим справлюсь. Вам не надо ничего ей говорить.

– Надеюсь, что так, дорогой. Человек с твоей репутацией должен быть в состоянии убедить любую женщину – жена она ему или нет.

– Да, конечно, вы правы. А теперь я должен выбраться из постели и принять меры к тому, чтобы Сюзанна не ускользнула из Маунтвейл-Хауса. Обещайте мне, что не будете с ней разговаривать.

– Хорошо. Как там у Марианны с животиком?

– Она уснула в библиотеке у меня на руках. Она так и не поняла, что там нет фортепьяно. Нужно будет научить ее сегодня танцевать шотландский рил. Да, именно рил. Она станет с удовольствием прыгать и скакать, держа пальцы во рту, пока Фитц будет колотить по клавишам.

Шарлотта эффектно выгнула бровь, представив себе, как ее сын с безукоризненной репутацией распутника танцует с маленькой девочкой.

Через полчаса Роган входил в спальню Сюзанны.

Служанка матери, Сабина, поправляла щетки на туалетном столике. Все последние три года Сабина безуспешно пыталась затащить Рогана к себе в постель. Сейчас, заметив ее, барон медленно попятился.

– А вот и вы, милорд! Хотите видеть мадам?

Пустая трата времени! Тут есть более интересная женщина, которая доставит вам удовольствие, которая…

– Сабина, где леди Маунтвейл?

– Вы имеете в виду вашу жену?

В радиусе пятидесяти миль уже все слуги знают все до малейшей детали.

– Да, свою жену, – ответил Роган. – Где она?

– Она что-то бормотала про себя, милорд, а что, я не разобрала. Она спросила меня, где ее чемодан, а когда я поинтересовалась, зачем он ей нужен, миледи ничего не ответила. Она вышла из комнаты – как бы это сказать? – с ошарашенным видом.

Задержавшись в дверях, Роган одарил Сабину плотоядной улыбкой и сказал:

– Теперь я женат, Сабина.

– И что же? – спросила она, обхватив руками свои груди и приподняв их вверх.

Роган вскинул вверх руки, повернулся и ушел. Ну что она за штучка?

– А, Тоби? Где вы пропадаете?

– Я пытаюсь найти Сюзанну, сэр.

– Вот что, посмотрите в детской, а я спрошу у Фитца.

– Возможно, – сказал Фитц, – ее милость находится у братьев Харкеров и разговаривает с ними насчет кошек.

Ее милость. Ну если уж Фитц признал Сюзанну хозяйкой Маунтвейл-Хауса, то дело в шляпе.

Никто – даже граф Нортклифф со всем своим высокомерием – никогда не станет оспаривать его мнение.

Удивительно, как Фитц до сих пор не решил, будто участницы кошачьих бегов унижают достоинство миледи.

– Нет, – сказал Роган, – скорее всего она строит планы, как от меня сбежать.

– На ее месте я тоже подумывал бы об этом, милорд, если бы вы женились на мне и продержали целых четыре года взаперти.

– Какая ужасная мысль, Фитц!

В последнее время у Рогана вошло в привычку каждый день навещать пойманного злодея, чтобы проверить, не собирается ли он заговорить. Сейчас дверь комнаты, где содержался разбойник, была открыта, возле нее на посту стоял лакей по имени Рори.

Узник был все еще бледен, на голове его белела повязка. Над кроватью похитителя, склонившись, стояла Сюзанна.

– Оставайтесь снаружи, Рори, – тихо сказал Роган, затем неслышно вошел и закрыл за собой дверь.

– Почему вы не скажете мне правду? – спрашивала Сюзанна. По всему было видно, что она спрашивает об этом уже не в первый раз.

– Уходите отсюда! – коротко ответил узник и сплюнул на пол, едва не попав на юбки Сюзанны. Какая отвратительная привычка!

– Вы ведь с Джорджем были друзьями, не правда ли? Я помню, что вы были одним из тех, с кем я встречалась на постоялом дворе. Вас зовут Ламберт, если мне не изменяет память?

– Вы были подружкой Джорджа. Ну да, я вас помню. Вы тогда думали, что вы его жена. Как же мы все смеялись над этим! И все стоило ему десять фунтов в квартал. Самая дешевая любовница, какую только можно представить. – Мужчина рассмеялся грубым, издевательским смехом, но Сюзанна сумела сдержаться.

– Я вам не верю. Вы клевещете на человека, который умер и не может себя защитить. Пожалуйста, скажите мне правду о Джордже. Мне нужно это знать.

Вы Ламберт или Теодор Мика?

Бандит отвернулся к стене.

– Вы Ламберт, не так ли?

На этот раз мужчина вздрогнул.

– Если вы дадите мне эту проклятую карту, я расскажу вам о Джордже.

– Никакой карты нет. А если и есть, то я не знаю, где она. Я уже это вам говорила, и говорила правду.

– Тогда это значит, что Джордж что-то с ней сделал.

– Вполне возможно, Ламберт, – сказал Роган, подходя ближе. – Теперь, когда мы знаем, кто вы такой, мы скоро узнаем и все остальное.

– Паршивый ублюдок! Джордж предупреждал, что если вы узнаете об этом, то обязательно доберетесь до истины. Он говорил, что всегда старался быть с вами очень осторожным. Он рассказывал, что вы ленивы и добродушны, но в вашем характере есть такие глубины, в которые он не хотел бы заглядывать. Кажется, Джордж был не так уж и осторожен. Однако вы можете всю жизнь искать, но ничего не найдете. Без карты у вас нет никаких шансов. – И он снова отвернулся к стене.

– Я думаю, пора отправлять вас в тюрьму, – медленно сказал Роган. Правда, здесь есть одна проблема. Этот тип знает о недействительном браке Джорджа. Что, если он поведает об этом миру? Пожалуй, придется действовать беспощадно.

Нет, Ламберт не попадет в тюрьму. Сегодня, после того как доктор Фоксдейл признает его состояние вполне удовлетворительным, два лакея отвезут негодяя в Истборн и вместе с письмом от лорда Маунтвейла сдадут его капитану Малдуну. Он прослужит в военно-морском флоте его величества шесть лет или до самой смерти – если она наступит раньше этого срока.

И Роган занялся соответствующими приготовлениями. Закончив с ними, он принялся вновь искать Сюзанну и обнаружил ее оживленно беседующей с Оззи Харкером.

– ..Ага, миледи, есть, стало быть, много всяких способов тренировать кошек. Помнится, старый мистер Биттл становился над своей бедной полосатой кошечкой и хлопал в ладоши прямо у ней над ухом. Бедняжка с перепугу бежала, задрав хвост, но по большей части сразу кидалась под юбки ближайшей леди.

Сюзанна улыбнулась, посчитав историю забавной, но про себя решила: «С этим надо кончать». Все называют меня миледи. Какая ужасная ошибка! Надо побыстрее уезжать.

– Спасибо, Оззи. У меня есть еще кое-какие неотложные дела.

Опустив голову, Сюзанна пошла прочь, и Роган точно знал, о чем она думает. Следуя за ней по пятам, он вскоре оказался в собственном кабинете. Роган с удивлением смотрел, как Сюзанна медленно и очень осторожно выдвигает один за другим ящики письменного стола и достает оттуда маленький сейф. К несчастью для Сюзанны, железная шкатулка была заперта.

– Неужели вы предпочитаете сесть в тюрьму, нежели выйти за меня замуж? Знаете, на кражу денег обычно смотрят неодобрительно.

Сюзанна глубоко вздохнула, еще раз тряхнула шкатулку и положила ее обратно в нижний ящик стола.

– Я вернула бы вам деньги, – тусклым голосом ответила она.

– Каким образом?

В этом-то все и дело. Выпрямившись, Сюзанна гордо посмотрела на него. Прямо истинная Диана – не хватает только лука и стрел.

– Ну, я думаю, что смогу найти в Оксфорде покровителя, который будет платить мне больше, чем десять фунтов в квартал.

– Видите ли, Сюзанна, главная проблема Джорджа состояла в том, что он не знал, как предотвратить вашу беременность. И это даже не приходило вам в голову. Если бы не родилась Марианна, он мог бы спокойно наслаждаться вами. Вы говорили, что в последние два года он нечасто появлялся. Думаю, он боялся, что вы забеременеете снова.

– Человек с вашей репутацией.., в общем, откуда вы можете знать, что думал или собирался сделать Джордж? Может быть, он не был таким ужасным человеком, как утверждает Ламберт. Может быть, он все придумал, чтобы причинить мне боль. Ведь я от него убежала, а вы его подстрелили.

– Такое возможно, но к делу не относится. Давайте просто положим всему этому конец. Выходите за меня замуж, Сюзанна. Завтра я получу специальную лицензию. Местный викарий мистер Байам – давний друг семьи Каррингтонов. Он нас никогда не выдаст.

Он может поженить нас на следующий день, и тогда вам не нужно будет беспокоиться о том, как украсть у меня деньги.

– Зато мне придется беспокоиться о том, у какой из ваших женщин вы находитесь, когда вас нет дома.

– Я знаю. Пожалуй, это неразрешимая проблема.

Я ведь должен поддерживать свою репутацию, верно?

А может, мы просто забудем обо всех моих женщинах? – Подобно фокуснику он провел рукой по воздуху и щелкнул пальцами. – Вот! Этой проблемы больше нет. Что вы скажете?

– Джордж предал меня. Я не смогу выйти замуж за человека, который даже не делает вид, что будет мне верен.

– Возможно, – медленно, подбирая слова, сказал Роган, – возможно, мы с вами договоримся никогда не предавать друг друга. Это будет справедливо для обоих. Мы сумеем доставить друг другу удовольствие. Я уверен, что сдержу эту клятву. А вы?

Сюзанна посмотрела на него так, как будто хотела ударить.

– Не говорите глупостей! Я совсем не хочу, чтобы отвратительный мужчина когда-либо ко мне прикасался. Мне это ненавистно. Все так постыдно, унизительно… Потное тело, это отвратительное мычание и колыхание… – Почувствовав себя так, как будто только что сказала богохульство прямо в лицо ангелу, Сюзанна прикрыла ладонью рот и покраснела до корней волос. – Забудьте то, что я сейчас сказала, – сдавленно произнесла она. – Я ведь не говорила этого, правда? Нет, я же достаточно воспитана, чтобы не ляпнуть такое!

– Мне жаль, но вы это сказали.

– Нет, вы меня не правильно поняли. Пожалуйста, Роган, дайте мне украсть немного денег. Мы все уедем, и вам не придется больше ни о чем беспокоиться.

Роган внимательно рассматривал свои ногти.

– Знаете, Сюзанна, – наконец сказал он, – в физической любви между мужчиной и женщиной не должно быть ничего отвратительного и постыдного. И я совсем не понимаю, что в этом унизительного. Потные тела – да, такое может быть, но если вы испытываете наслаждение, это не так уж и плохо.

Сюзанна посмотрела на Рогана так, как будто у него вдруг выросло еще одно ухо.

– Так как я ничего не говорила, то не понимаю, о чем это вы, – вздернув подбородок, сказала она.

Тогда Роган подошел к ней, взял за руку и вывел из-за стола, а затем прижал к себе. Сюзанна попыталась отстраниться, но Роган был сильнее и полон решимости. – Скажите «да», Сюзанна.

Глядя куда-то ему в шею, она покачала головой.

Легкими, нежными движениями Роган начал поглаживать ее по спине.

– Все будет хорошо, если вы просто скажете мне «да».

В конце концов Сюзанна подняла голову.

– Несмотря на всю вашу репутацию, вы очень добрый человек. Но если я приму ваше предложение, то стану несчастнейшей из женщин. Я же ни на что не гожусь. Ваш брат думал, что я способна только на то, чтобы обслуживать его в постели, то есть опять-таки почти ни на что. Он считал, что мне цена всего лишь десять фунтов в квартал. Вы же не собираетесь принести себя в жертву только ради того, чтобы загладить проступок Джорджа?

 

Глава 16

Мне кажется, это была бы превосходная жертва.

– Это не шутка, Роган. Очевидно, Джорджу не были нужны ни я, ни его дочь. Зачем же вам то, что не имело ценности для вашего брата?

– –Джордж поступил отвратительно, но к нам с вами это не имеет никакого отношения. Послушайте меня, Сюзанна. Я не позволю вам чернить себя…

– Но это же правда. Любая порядочная любовница заслуживает большего, чем я. И вот вам доказательство – за мои услуги платили всего десять фунтов в квартал. Скажите, во сколько вам обходится в квартал одна из ваших любовниц? Или ни одна из них не выдерживает целый квартал?

Роган схватил ее за плечи и встряхнул.

– Я не позволю вам дразнить меня. Вы мне очень дороги. И не смотрите на свои дурацкие тапочки!

Смотрите на меня! Мне доставляет удовольствие даже просто видеть вас. Мне доставляет огромное удовольствие слышать, как Марианна сосет свои пальцы. Мне доставляет огромное удовольствие слышать, как Тоби говорит, что не совершал никаких диких шалостей. Вы умная, заботливая женщина. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Давайте вместе состаримся и родим дюжину детей.

– Человек с вашей репутацией не захочет иметь дюжину детей, – глядя ему прямо в глаза, медленно сказала Сюзанна. – О, я теперь понимаю! – нахмурясь, добавила она. – Если я все время буду беременной, то не смогу находиться в Лондоне и не стану мешать вам в ваших удовольствиях на стороне.

Роган сдержал свой гнев. В конце концов человек с его репутацией не должен обижаться на подобные суждения. Один Господь знает, сколько ему пришлось поработать для создания своей репутации. Роган сделал глубокий вдох и спокойно, с уверенностью сказал:

– Я вообще не буду ездить в Лондон. Я буду все время рядом, буду поглаживать вас по животу и рассказывать сказки своему ребенку. Возможно даже, что у меня на лице все время будет идиотская улыбка.

– Я вас не понимаю, – очень медленно сказала Сюзанна, по-прежнему глядя ему в глаза. Все, о чем она думала, легко читалось на ее выразительном лице. – Вы считаетесь знаменитым донжуаном, человеком с замашками сатира. Из-за этого все вами восхищаются, как и вашей матерью, как в прошлом восхищались вашим отцом. Джордж как-то сказал, что ни один мужчина не имеет такой репутации величайшего сладострастника, какая есть у вас. Он сказал это, со смехом потирая руки. Теперь я понимаю, почему он смеялся. Он хотел подражать вам. Может быть, я была у него не первой? Но нет, давайте больше не будем об этом. Почему все же вы хотите жениться на мне и завести дюжину детей?

– Вы мне поверите, если я скажу, что все рассказы обо мне – это выдумка?

– Нет.

– Но ведь с момента нашей встречи я ни разу не отлучался к женщине.

– Прошло чуть больше недели.

– Да, но человек с моей репутацией должен иметь женщину по меньшей мере два раза в день. Даже, может быть, не одну. Да, одну женщину утром, а другую – вечером. Разве вы об этом не слышали?

Вот это откровенный разговор!

– Значит, вы стараетесь себя сдерживать. Я это ценю. – Ее глаза вдруг расширились. – Подождите – вы что, шутите? Два раза в день? Но это невозможно, неслыханно! Это просто богопротивно. Неужели и правда два раза в день?

Роган хотел засмеяться, но удержался.

– А что вы скажете, если я перебесился и готов удовольствоваться одной женщиной – вами?

Сюзанна была не в состоянии даже сказать ему «нет». Все, что она могла сделать, – это беспомощно посмотреть на Рогана.

– Но почему именно я? Я ничего из себя не представляю, абсолютно ничего. Мне красная цена – десять фунтов в квартал. И у меня уже есть ребенок от вашего младшего брата. Почему я? Почему вы не выберете молодую девственницу с хорошим происхождением и большим состоянием? Я слышала, что распутники предпочитают девственниц, что они…

– Где вы это слышали?

Сюзанна покраснела. Весьма очаровательно покраснела, так что Рогану сразу захотелось ее поцеловать. Собственно, он хотел большего, но для начала: пусть будет поцелуй – или с полдюжины поцелуев.

– Наверное.., э.., от миссис Бингли, нашей швеи.

В юности она была в услужении в Лондоне.

– Ну, может, обычные распутники и предпочитают, – сказал Роган. – Но я необычный, совсем необычный. Поэтому я должен предпочитать нечто другое. Мне нужны вы. Мне нужна Марианна. Мне нужен Тоби. Тем не менее я буду с вами откровенен: ваш отец мне совсем не нужен.

Однако, надо сказать, она стойко держится.

– Если бы не эта ужасная ситуация, вы бы на меня даже не взглянули, – сказала Сюзанна, обхватив себя за плечи. – Вы не взглянули бы на меня, даже если бы я разгуливала перед вами обнаженная.

Ну нет, он ведь не зеленый юнец. Отец, помнится, говорил, что мужчина, который не контролирует свои плотские желания, не заслуживает даже плевка.

– Я бы на это не особенно полагался. Я вам говорил, что мне нравится ваш нос? Тонкий, красивый и вздернут как раз на кончике.

Роган поцеловал кончик ее носа.

– Я бы смотрел на вас не отрываясь. Если бы вы обнаженная разгуливали передо мной, я возблагодарил бы Господа и немедленно положил бы конец этой прогулке. Вы красивы, но необычны. Так что заслуживаете необычного мужчины. Выходите за меня замуж, Сюзанна. Я научу вас бесспорно наслаждаться. Вместе мы выясним, что для нас важно, а что нет. Вы не будете стыдиться любви. Я не стану вас унижать. Клянусь вам, что по крайней мере половина из наших стонов будет ваша. Давайте вместе попотеем, Сюзанна.

Его проклятый голос брал за душу. Нет, его слова звучали вполне серьезно, но ведь ее уже однажды соблазнили, и сделал это не благородный муж, не барон. Ее соблазнил юнец – очень легко соблазнил.

Какой величайшей дурой она была! Да, сейчас верить Рогану – это безумие. Она не должна его слушать, не должна ему доверять.

– Выслушайте меня, – путаясь в словах, сбивчиво заговорила Сюзанна. – Вы будете испытывать ко мне отвращение. Я уже говорила вам, что ненавижу все то, что мужчины делают с женщинами. По мне это отвратительно. Мне становится плохо уже при мысли о том, что надо раздеться не просто перед кем-то, а перед мужчиной, который имеет законное право делать с тобой все, что ему нравится. Ну вот, я сказала вам всю правду. Я знаю, что для мужчин плоть важна – конечно, не настолько, чтобы ложиться в постель дважды в день, – а раз это так, скажите, как долго вы выдержите, прежде чем отправитесь в Лондон к какой-нибудь женщине, которая захочет быть вашей любовницей?

Она буквально дрожала. Репутация донжуана, оказывается, имеет и отрицательные стороны.

– Я вам обещаю. Клянусь. – Роган слегка поцеловал ее в нос.

Губы его были теплыми. Сюзанна заморгала и попыталась отстраниться, но Роган не позволил.

– Что обещаете? В чем клянетесь? Я не люблю, когда потеют, а вы не можете обещать мне не потеть.

На этот раз он не смог удержаться от смеха.

– Об этом мы позаботимся. Моя клятва такова: сначала вы выходите за меня замуж, но если вы решите, что не можете выносить меня, мое присутствие и мои притязания или что вам просто не нравится наша совместная жизнь, я вас отпущу. Вы будете под защитой моего имени и сможете располагать большими средствами, чтобы до конца жизни удовлетворять свои запросы и нужды. Марианна также будет находиться под защитой моего имени, а когда настанет время, займет надлежащее место в обществе. Она никогда ни в чем не будет нуждаться и прекрасно выйдет замуж. Я об этом позабочусь. Тоби получит хорошее образование. Он отправится сначала в Итон, затем в Кембридж. Не в Оксфорд! Я вам это обещаю, я клянусь.

Господи, он предлагает ей весь мир. Почему? Нет, есть еще одна серьезная проблема.

– Но вы должны иметь наследника.

– Да, было бы прекрасно, если бы, кроме дочери, у меня появился и сын. Конечно, Марианна в любом случае станет моей дочерью и будет называть меня папой. Если, однако, – он на миг запнулся, – вы не сможете меня выносить, то у меня не будет наследника.

Но опять же – наша линия не прервется, поскольку у меня есть младший брат, Тибольт. После моей смерти он унаследует титул.

– Это несправедливо. Кем бы я была, если бы с этим согласилась? Но если я подарю вам наследника, а потом захочу уехать? Я ведь не смогу забрать с собой своего сына.

Какой черт ее подстрекает выдвигать все новые и новые аргументы? Эта женщина – как бездонный колодец, в котором всегда стоит вода. А последний аргумент действительно серьезен. Насколько он уверен в себе? Да нет – как он может в этом сомневаться?

Человек с его репутацией волей-неволей не должен сомневаться в своих силах.

– Если вы подарите мне наследника, а затем захотите меня покинуть, то сможете оставить при себе нашего сына до его поступления в школу. Тем не менее я всегда буду принимать активное участие в его жизни.

Вы согласны?

– г-Это слишком жестоко. Нет, я не могу на такое согласиться. Я не чудовище. Нет, забудьте об этом условии.

Итак, она сама противоречит своим же аргументам.

Она сама приближает дело к развязке. Осталось нанести последний удар.

– Тогда что вы предлагаете? Нет, мы говорим только о вашем замужестве. Оставьте всякие мысли о том, чтобы убежать с Марианной и Тоби. Я этого не допущу. И с моим наследником вы не уедете.

Сюзанна в задумчивости пожевала нижнюю губу.

Роган понимал, что дело сделано, но ему по-прежнему не нравилось выражение сомнения в ее глазах. Наконец Сюзанна заговорила и сказала именно то, что и хотел от нее услышать Роган:

– Значит, по-вашему, у меня нет никакого выбора?

– Да, именно так.

– Тогда, наверное, мне нет смысла спорить. Я приму ваше предложение. На какой срок?

– На пятьдесят лет.

Сюзанна схватила его за горло и попыталась встряхнуть.

– Вы ко всему относитесь слишком легко! Вы не принимаете всерьез мои слова! – Она заглянула ему в глаза. Они были прекрасны – зеленые, как сочная трава в парке Маунтвейла. – Вы даже не считаете мои возражения серьезными?

– Нет. Вы можете придумать серьезное возражение?

Сюзанна уставилась на галстук Рогана. Красивый галстук, под стать своему обладателю. О Господи, о чем она думает!

– Тогда я считала, что люблю Джорджа.

Роган почувствовал приступ гнева, но он быстро прошел. Джорджа больше нет, а жизнь открыла новые возможности. К счастью, все изменилось. Роган принял позу рассудительного человека, которым себя считал.

– Сюзанна, я понимаю, что вы меня пока не любите. Вы ведь знаете меня всего неделю. Я тоже вас не люблю. Откуда за неделю могут взяться глубокие чувства?

– Значит, это будет брак по расчету, и все ради меня?

– Мет, для моей семьи это тоже будет очень удобно. Таким образом мы спасаем репутацию Джорджа и честь Каррингтонов. Несомненно, если у кого-то возникнет хоть малейшее подозрение, то моментально раскроется, что ваш брак с Джорджем был фальшивым.

Этот липовый священник Блай Макнэлли достаточно широко известен. Нет, у нас есть только один выход.

Я спасу репутацию Джорджа, а с ней и репутацию семейства Каррингтонов. Вы действительно станете миссис Каррингтон. И все будет в полном порядке. – Он подарил ей ослепительную улыбку. – А у меня будут дочь и сын – если вы сделаете мне одолжение.

Может быть, даже с полдюжины сыновей и дочерей.

– Вы меня отпустите?

На миг Роган подумал, что она говорит о том, что будет через пятьдесят лет. Но нет – Сюзанна говорила о сегодняшнем дне, о том, чтобы уйти из его жизни.

Отстранившись, Роган покачал головой:

– Нет.

Нахмурившись, она принялась расхаживать по комнате – совсем как Шарлотта. Она не так ослепительно красива, как его мать, но она чудо. По крайней мере для него. А больше это никого не должно беспокоить. Она ему нужна. Роган подумал было о превратностях судьбы, но тут же покачал головой. Как бы то ни было, она ему подходит. Это женщина, которую Господь предназначил ему одному.

Сюзанна продолжала расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь, видимо, пораженная какой-то глубокой мыслью, затем встряхивала головой и вновь устремлялась вперед. Что ж, хорошо. Это значит, что она один за другим отбрасывает свои аргументы. Все идет как надо. Роган сел и закинул руки за голову. А у Сюзанны, между прочим, очень грациозная походка.

Сюзанна остановилась.

– Я вижу, вы улыбаетесь. Почему?

– Если я вам скажу, вы можете наброситься на меня. Вы можете выбежать в библиотеку, схватить ту уродливую китайскую вазу и швырнуть в меня.

– Наверно, вам пришла в голову какая-то особенно отвратительная мысль.

– Конечно.

Расправив юбки, Сюзанна села. На ней сейчас было одно из трех ее убогих платьев – когда-то серое, а сейчас, после многочисленных стирок, почти белое.

Эта чертова штука закрывает шею почти до горла и совсем не обрисовывает фигуру.

– Скажите мне, в чем дело, Сюзанна.

– Я все еще думаю о наследнике. Для того чтобы родить ребенка, я должна позволить делать со мной эти вещи, и, вероятно, не один раз.

– Это называется заниматься любовью, по крайней мере мы так будем это называть между собой.

– Заниматься любовью? – холодным и язвительным тоном переспросила Сюзанна. – Очевидно, это выражение много лет назад придумал какой-то мужчина, чтобы обмануть женщин.

– Ну, я так не думаю. Но я не специалист по истории Древнего Египта, так что мое мнение не имеет большого значения.

Если бы поблизости находилась китайская ваза, она обязательно полетела бы ему в голову.

– К тому же нет никакой гарантии, что сразу родится мальчик. Возможно, мне придется подвергаться этому долгие годы, прежде чем вы получите наследника.

– Все верно. – Роган мечтательно закатил глаза. – Мне нравится мысль о пяти девочках, которые родятся прежде, чем появится на свет наш мальчик.

Не грустите, Сюзанна, это не займет много времени.

Не больше двадцати лет.

Сюзанну буквально передернуло. Проклятие, что же такое сотворил с ней Джордж?

Многие мужчины ничего не знают о женском теле, думал Роган. Многие знают, но не пользуются этими знаниями. Лично он считает, что все мужчины должны умело подходить к женщине. Его отец в свое время позаботился о том, чтобы Роган как следует к этому подготовился.

Ему было четырнадцать лет, когда его отец, потирая от удовольствия руки, отвел Рогана к своей наиболее опытной любовнице, Мари-Клэр из ирландского города Вексфорда, которая в течение шести месяцев давала ему три урока в неделю. Несколько лет спустя она, правда, призналась Рогану, что через три недели его уже нечему было учить и учение продолжалось потому, что оно было приятно самой Мари-Клэр, а кроме того, как со смехом призналась она, отец Рогана щедро оплачивал эти уроки. Сейчас Роган пытался вспомнить, испытывал ли он когда-нибудь смущение с Мари-Клэр. Нет, как будто нет.

Он до сих пор время от времени встречает Мари-Клэр. Смерть отца ее так расстроила, что Шарлотта приходила ее утешать. Собственно, именно после этого две женщины и стали близки Что же касается Джорджа и Тибольта, то они тоже прошли соответствующую подготовку. Не было причин, по которым Джордж мог оказаться таким олухом.

Хоть его обучала и не Мари-Клэр, отец не стад бы подсовывать ему ни на что не годную женщину. Тем не менее Джордж явно вел себя как олух. Почему? Видимо, он был из тех, кто совершенно не старается доставить женщине удовольствие. Роган не мог себе такого представить…

– Моя мать была дочерью рыцаря, – говорила Сюзанна. – Он, очевидно, отличился в колониях, был отмечен Георгом III и награжден. Что касается моего отца, то он наполовину ирландец, в своей семье младший сын и без гроша за душой. Узнав об их браке, дедушка отрекся от матери. Так что мои родители оказались изгоями.

– А, так значит, вы не ведете свой род от Вильгельма Завоевателя?

– Не имею ни малейшего представления. Я ведь знала бы об этом, не так ли? Но я могу написать своему дедушке. Я никогда с ним не встречалась, но, возможно, он не станет отрекаться от меня сейчас, когда моей матери столько лет уже нет в живых. Моя мать, помнится, говорила, что высокие воротнички у него были очень сильно накрахмалены и дедушка едва мог повернуть голову. Поэтому он не мог посмотреть вниз, так что видел свою дочь только на расстоянии.

– Это очень эксцентрично. Возможно, у него с мозгами не все в порядке. – Роган предостерегающе поднял руки. – Нет, не надо бросать в меня вазу. Ну ладно, поскольку вас беспокоит недостаточно высокое происхождение, то я сделаю вот что. Чтобы вознаградить себя за ваши недостатки, я просто уменьшу размер вашего содержания.

– Я напишу дедушке, – твердо сказала Сюзанна. – Может быть, в моей родословной найдется что-нибудь такое, что заставит вас лояльно относиться к моим предкам. – Затем, к полному восторгу Рогана, она опустила голову и тихо добавила:

– Я не хочу, чтобы вы меня стыдились.

Что ж, цель почти достигнута. Превосходно!

– А как зовут вашего дедушку?

– Сэр Фрэнсис Барретт из Коддингтона, графство Йоркшир.

– Звучит подходяще. Вы собираетесь еще чем-нибудь мучить меня или себя?

– Неужели вы расскажете вашей маме всю правду?

– Я уже рассказал. Мама – это сила, с которой надо считаться. Она разбудила меня в шесть часов утра и к шести тридцати выжала досуха. – Роган только сейчас понял, какое мощное оружие Сюзанна сама вложила ему в руки. С минуту он разглядывал свои ногти, затем улыбнулся:

– Мама считает, что мы должны пожениться как можно скорее, собственно говоря – немедленно. Она, конечно, расстроена тем, что сделал Джордж, но она хочет, чтобы вы и Марианна находились под защитой. Она согласна, что брак со мной – это единственный выход для вас. – На миг запнувшись, Роган добавил:

– Знаете, Сюзанна, моя мать не только всегда чувствует, что именно нужно сделать, но и когда для этого наступает подходящее время.

Сюзанна глубоко вздохнула.

– Наш брак – это то, что нужно.

Она вздохнула снова, на этот раз еще глубже.

Роган понял, что добился своего.

 

Глава 17

Это была очень скромная свадебная церемония. Ее совершал мистер Байам, викарий с благородной сединой и звучным голосом, благосостояние которого целиком зависело от семейства Каррингтонов, В жизни он был олицетворением благоразумия и всегда игнорировал слухи. Несмотря на репутацию нынешнего барона Маунтвейла, мистер Байам относился к нему хорошо.

Таинство должно было свершиться в маленькой гостиной в доме викария, благодаря стараниям Шарлотты Каррингтон неплохо обставленной. Мистер Байам хорошо понимал необходимость хранить все в тайне даже от слуг Каррингтонов, поэтому свадебная церемония проводилась в воскресенье вечером, когда все окрестные жители сидели по домам, гордые сознанием того, что надлежащим образом исполнили свой религиозный долг.

– У вас очень милая сестра, – шепнул юному Тоби мистер Байам, похлопав его по плечу. – Это Знаменательный день для Каррингтонов. Подумать только, наш барон женится!

– Да, действительно, – сказал Роган. – Вы одобряете меня, сэр?

– Да, милорд. Я боялся, что вы будете венчаться где-нибудь на Ганновер-сквер и я этого не увижу, но того, что должно было случиться, я не мог предвидеть.

Не беспокойтесь, никто об этом не узнает. Я верю, мой мальчик, что ваш милый отец, оправившись от шока, одобрил бы ваше решение. Вы добрый и щедрый человек. А теперь, милорд, давайте вас обвенчаем, пока новобрачная не сбежала.

Вид у Сюзанны действительно был такой, как будто она вот-вот подберет юбки и побежит. Роган тотчас же подошел и встал рядом с ней, твердо взяв невесту за руку. Рука ее была холодной и влажной.

Благодаря заботам Шарлотты новобрачная была одета в светло-желтое платье с окаймлявшей лиф еще более светлой бахромой. Длинное платье с кружевной оторочкой по подолу доходило до самого пола. Длинные рукава были также оторочены кружевами, а в уложенные на голове толстые косы вплетена светло-желтая лента. Сюзанна выглядела прекрасно, хотя и была очень бледной.

Роган посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.

Про себя он молился, чтобы у Сюзанны хватило сил пройти через подобное испытание. Ведь это был уже ее второй брак с Каррингтоном. Но этот все-таки настоящий. Шарлотта, чувствуя, что Сюзанна по-прежнему колеблется, старалась занять ее делами так, чтобы у новобрачной не было времени даже вздохнуть – тем более поразмышлять о том, правильно ли она поступает.

Как показалось Рогану, мистер Байам с самого же начала спросил Сюзанну, хочет ли она взять себе в мужья барона Маунтвейла. Викарий поступил очень мудро, так как долгая церемония могла привести к тому, что новобрачная упала бы в обморок или убежала бы.

Поместив обмен клятвами в начало службы, Байам предотвратил обе эти возможности. Тем не менее и он, и Роган вздохнули с облегчением, когда Сюзанна без колебаний ответила на его вопрос «да».

Через пять минут все было закончено.

– Это доставило мне огромное удовольствие, милорд, миледи, – сказал сияющий мистер Байам. – Милая леди Шарлотта припасла для нас немного шампанского. Но сначала, милорд, вы можете поцеловать вашу прекрасную супругу.

«Я замужем», – сказала себе Сюзанна, глядя на кольцо с изумрудами и алмазами, которое, по словам Рогана, принадлежало семейству Каррингтонов еще в семнадцатом столетии. Замужем во второй раз, только теперь церемония была настоящей. Сюзанна знала наверняка, что ее муж – ее настоящий муж – очень добрый человек. Но с другой стороны, он имел репутацию одного из самых знаменитых в Англии распутников. Заниматься любовью два раза в день! Это просто немыслимо. Конечно, он не ждет от нее такого. Она его жена, а не любовница. С беременными женами мужчины этого вовсе не делают. После того как была зачата Марианна, Джордж не навязывал себя. Должно быть, любовницы даже требуют оплаты, зарабатывая кучу денег. Раз так поступают проститутки, то почему не могут так делать любовницы? Или, может быть, любовница сначала торгуется с учетом того, сколько раз в день или в неделю мужчина хочет проделывать с ней эти вещи. Да, это резонно.

– О чем вы думаете? У вас глаза широко открылись, а дыхание участилось. Кажется, если бы у вас была метла, то вы тотчас улетели бы.

– Вам не захочется этого знать.

– Может быть, потом и захочется, но сейчас мне больше всего хотелось бы вас поцеловать.

– Вы сказали, что если у кого-то возникнет хоть малейшее подозрение, то моментально раскроется, что мой брак с Джорджем был фальшивым. Но если у кого-то возникнет подозрение, то ему нужно только спросить у мистера Байама, как давно мы женаты, Раньше мне это не приходило в голову. Господи, ничего не получится, Роган, это…

– Все в порядке, – сказал они поцеловал ее. – Мистер Байам заверил меня, – тихо добавил Роган, – что не скажет никому ни слова. Теперь вы моя, Сюзанна. Все законно. И нашу тайну никто, не узнает.

Теперь она принадлежит ему. Сюзанна закрыла глаза. Она не пыталась отстраниться, понимая, что если это сделает, то смутит обоих. Она стояла неподвижно, позволяя Рогану целовать себя.

Легкие, совсем не жадные поцелуи. Нельзя сказать, чтобы они были неприятны. К животу прихлынула какая-то теплая волна, которая сразу же исчезла, после того как Роган отстранился.

Улыбнувшись, он легонько щелкнул ее по носу;" " – Вы хорошо себя вели. Ваше «да» прозвучало немного испуганно, но последовало достаточно быстро.

У меня даже не было времени на то, чтобы погрызть ногти. Я горжусь вами. А теперь, леди Маунтвейл, немного шампанского?

Она кивнула. Леди Маунтвейл… Теперь ее и в самом деле так зовут. Сюзанна огляделась по сторонам.

Викарий улыбался, слушая Шарлотту. Тоби играл со старым хромым терьером мистера Байама по кличке Буши. Сюзанна медленно попятилась от них – к своему мужу.

Еще две недели назад она пропалывала сорняки в своем саду руками, черными, как земля, в которой она возилась, и беспокоилась о деньгах, о цветах, о своем отце. Кажется, она всегда о чем-нибудь беспокоилась, но тогда Сюзанна была сама себе хозяйка, она сама распоряжалась своей судьбой. Именно она несла ответственность за Тоби и Марианну, а если по правде – то и за своего отца. И спала одна.

Теперь Сюзанна миледи, и деньги перестали ее беспокоить. Для этого понадобилось только дать клятву человеку, которого она едва знает. Теперь он владеет ею и несет за все ответственность. Сюзанне казалось, что от этой сделки Роган мало что выиграл, но тем не менее он как будто вполне доволен. Почему? Она не только принесла ему дополнительные хлопоты, но и навлекла на него опасность. Наверное, он сумасшедший, если так доволен собой.

Она не настолько наивна, чтобы поверить, будто Роган действительно ею восхищается. Возможно, он находит ее приятной, но не более того. Ведь его всю жизнь окружали гораздо более красивые женщины.

Нет, он сделал это лишь для того, чтобы спасти честь своей семьи. А все остальное, о чем он ей говорил.., она не может этому поверить.

Роган подал Сюзанне бокал шампанского, затем повернулся и громко произнес;

– За мою прекрасную новобрачную, Сюзанну Каррингтон, рядом с которой я чувствую себя счастливым!

– Правильно, правильно!

Это воскликнул Тоби, которому его богиня, Шарлотта, налила пару глотков шампанского.

Вскоре после этого они покинули дом викария.

Мистер Байам задул свечи, погрузив здание в темноту.

Это было практично и вполне резонно. Роган не хотел огласки.

– Дело сделано, – сказал он, сев в карету. – Ну, мама, что вы об этом думаете?

– Я думаю, милый, что ты все хорошо устроил.

Великолепная работа, достойная твоего дорогого отца.

Если бы он знал Сюзанну и Тоби, он был бы доволен.

Я уж не говорю о малышке.

– Да, я все неплохо устроил. Мы только должны помнить, что всего-навсего приняли приглашение мистера Байама отобедать у него в доме. Обед был первоклассным, с чем, я думаю, все согласятся. Правда, это немного необычно, но все же не настолько, чтобы Фитц, когда я сообщил ему о приглашении, посмотрел на меня взглядом, говорящим: «Я знаю, что вы что-то затеваете». Сюзанна, вы должны перестать вздрагивать, когда кто-нибудь из наших людей говорит вам «миледи». Теперь вы и есть миледи. Играть больше не надо, все совершенно реально. Хорошо?

Сюзанна пожала плечами, не желая даже думать о том, что сейчас произошло и кем она теперь является.

И кем не является.

– Оззи обещал привезти мне завтра котенка, – вместо ответа сказала она.

– По-моему, ближайшие состязания кошек проводятся в следующее воскресенье. В это время нас может здесь не быть.

Нас? Он собирается взять ее с собой в Оксфорд?

Сюзанна посмотрела на Рогана. Тот слегка улыбнулся, но промолчал.

* * *

– Я сказал матери, чтобы она забрала от вас Сабину.

– Сюзанна медленно повернулась. Все ее вещи уже перенесли в апартаменты барона, который только что прошел в ее новую комнату, одетый в старый, удобный синий халат. Ноги Рогана были босыми, и Сюзанна знала, что под халатом у него ничего нет. Однако барон выглядел вполне миролюбиво, его голос звучал непринужденно.

– Почему?

На ней все еще было красивое платье, которое дала Шарлотта.

– Повернитесь, – сказал Роган, – я освобожу вас от этой штуки.

– Так почему же?

– Что? Ах, насчет Сабины. – Он смотрел на ее шею, на которую небрежно спадали завитки волос. На фоне ее белой кожи пальцы Рогана казались очень темными и совершенно неуместными. – Сабина могла бы заверить вас, что вы не в состоянии меня удовлетворить.

– Что?

– Ну, – медленно проговорил Роган, наклоняясь и целуя ее шею, – Сабине я нравлюсь. В общем, она хочет затащить меня к себе в постель.

Он поцеловал полоску белой кожи, только что открывшуюся, когда он расстегнул одну из этих крошечных пуговичек. Если он не ошибается – а он не ошибается, – она задрожала. Совсем немного, но этого достаточно, чтобы ему захотелось вновь ее поцеловать.

– Естественно, я никогда не стану спать ни с кем из моих слуг. Так не годится.

– Естественно. Даже если эта особа француженка и довольно хорошенькая?

– О, быть француженкой – это еще ничего не значит. Английские леди любят называть французских мадам потаскушками. Но это не правда, о чем английские леди прекрасно знают. Это просто игра, в которую они любят играть.

Расстегнуто еще три пуговички. Добрались до рубашки – которая раньше, разумеется, принадлежала его матери. Сплошь атлас и кружева, мягкая на ощупь светло-желтая материя. Прямо-таки праздник чувств.

Роган мягко стянул одеяние с плеч. Рукава не поддавались. Ладно, пусть оно висит на локтях и держит ее в заключении. Спустив с плеч Сюзанны одну за другой тонкие ленточки, он принялся целовать те полоски кожи, которые они скрывали.

– Роган!

– Мм?

– Если вы расстегнете еще несколько пуговиц, с остальным я справлюсь сама.

– Нет.

– Я не могу сдвинуться с места. И меня смущает, что вы везде меня целуете.

Роган хотел сказать ей, что на самом деле он еще и не начал ее целовать, но сдержался. Пока не время.

– Вам не нравится, когда я вас целую?

Наступило тягостное молчание.

– Это не так уж плохо, – наконец сказала Сюзанна. – Даже совсем неплохо, но из-за этого я начинаю нервничать. Это прелюдия к другим вещам, которые мне отвратительны.

– Гм! – сказал Роган, и ленточки опустились до локтей. К несчастью, ее нельзя опустить ниже пояса, но и так пока будет хорошо. Всему свое время. Не дотрагиваясь до грудей Сюзанны, он стянул рубашку на талию.

Возмущенно вскрикнув, Сюзанна отшатнулась от него.

Она отчаянно пыталась вернуть на место одежду, но ничего не получалось. Единственное, что смогла сделать Сюзанна, – это прикрыть грудь рукой.

– Вы выглядите восхитительно.

Она покачала головой и отступила.

– Я не собираюсь вас насиловать, Сюзанна.

Она была уже у самой стены. Роган улыбнулся и, не говоря ни слова, сделал шаг вперед.

– Я просто хочу вас обнять, Сюзанна, – сказал он, дотронувшись до нее. – Опустите руки. Я даже не смотрю на ваши груди. Я вас не смущаю. Подойдите поближе, Сюзанна, и дайте мне вас обнять. Это все, что я хочу сделать. – Конечно, он солгал, но что с этим поделаешь?

Сюзанна стояла не двигаясь. Тогда Роган взял ее за руки и слегка развел их в стороны. Он не смотрел вниз. Сейчас надо смотреть ей прямо в глаза. Затем он медленно притянул Сюзанну к себе, обняв ее за спину.

Какие восхитительные ощущения! Между ними был только его халат, но это не имело значения. Сквозь ткань Роган чувствовал нежное, податливое тело Сюзанны. Сейчас ему очень хотелось сорвать с себя халат, чтобы ощутить прикосновение ее грудей к голому телу.

– Поцелуйте меня, Сюзанна. Просто поцелуйте, чтобы я знал, что вы не слишком беспокоитесь и что вам нравится быть моей женой.

Она закрыла глаза и раскрыла губы.

Неужели Джордж ни разу даже не поцеловал ее как надо? На мгновение Роган почувствовал крайнее презрение к брату, а затем такое же, даже более сильное облегчение. Он прикоснулся пальцем к губам Сюзанны.

– Немного пошире откройте рот и прикусите мой палец. Не сильно – просто прижмите.

Ее глаза широко раскрылись.

– Зачем?

– Нет, так слишком широко. Вы спрашиваете зачем? Ну, я сомневаюсь, что вы найдете это отвратительным, а мне будет приятно. – Он слегка провел пальцем по ее нижней губе, Сюзанна снова закрыла глаза, слегка приоткрыла рот и укусила Рогана.

Нельзя сказать, чтобы укус был слабым. С другой стороны, он ведь не истекает кровью. Роган засмеялся:

– Начало положено. Теперь чуть легче. Не пытайтесь укусить меня до крови, ладно?

Положив палец ей в рот, Роган ждал.

– Просто чуть-чуть прикусите, Сюзанна.

Она сделала то, что он ей сказал, и Роган почувствовал прилив наслаждения. Не испытывает ли она то же самое? В этот момент, к изумлению Рогана, Сюзанна принялась сосать его палец. Роган чуть не умер на месте. Он глядел на свой палец у нее во рту и думал о том, что сейчас вот-вот забьется в конвульсиях.

Должно быть, Сюзанна заметила, как он напрягся, потому что тут же выпустила палец.

– Вы этого хотели?

Роган не мог отвести взгляд от ее рта.

– А теперь я хочу вас поцеловать, – сказал он. – Ничего богохульного, Сюзанна, ничего угрожающего – только маленький поцелуй. Но я хочу, чтобы вы немного раскрыли рот – так же, когда вы кусали мой палец.

Роган не дал ей времени на раздумья – просто наклонился и нашел губами ее губы.

– Раскройте рот, – прошептал он. Она подчинилась. Очень медленно Роган провел языком по верхней губе Сюзанны, затем засунул язык ей в рот – совсем чуть-чуть.

Сюзанна дернулась и уперлась руками ему в грудь.

Но она не могла отстраниться, потому что была обнажена по пояс. В глазах новобрачной – красивых, очень выразительных глазах – как в зеркале отражались ее колебания.

Подняв руку, Роган слегка коснулся ее уха. Освободив его от волос, он наклонился вперед. Когда язык Рогана принялся очерчивать контуры ее ушной раковины, Сюзанна снова вздрогнула – на этот раз от удивления и, возможно, чего-то еще.

– Зачем вы это делаете? – тихо спросила она.

– Вам не нравится?

– Я не знаю. Все это очень странно. Ваш язык… я не представляла себе, что язык может быть таким теплым. Это немного возбуждает. Когда вы поцеловали меня сразу после свадебной церемонии, я тоже почувствовала некоторое возбуждение.

– Для таких невинных вещей «возбуждение» – это слишком сильно сказано. На самом деле это совсем не невинная вещь. На самом деле это называется соблазнением.

В соблазнении успех достигается именно такими небольшими шагами. Роган оставил ее ухо и запустил руки в волосы, вытаскивая из них булавки, которые бросал на пол. Чувствуя, как женщина постепенно расслабляется, он долго гладил Сюзанну по голове, затем стал накручивать ее волосы себе на пальцы, наслаждаясь их мягкостью и густотой. Затем, наклонившись к ее губам, Роган, к своему большому удовольствию, обнаружил, что Сюзанна сама раскрыла рот.

И тут он застонал. Роган не собирался этого делать.

Теплота и податливость ее тела сыграли с ним злую шутку.

Сюзанна немедленно отскочила назад, снова закрыв руками груди. Лицо ее стало таким же бледным, как воротник у священника. Затем, увидев, что Роган смотрит на ее грудь, Сюзанна вспыхнула, и лицо ее залилось краской.

Он ее испугал Ей стыдно.

Вот черт!

Роган криво улыбнулся, желая только, чтобы Сюзанна не опускала глаз, ибо если бы она это сделала, то увидела бы, что он готов повалить ее на кровать и войти в нее. Но Сюзанна не смотрела вниз. Нет, она пристально глядела в лицо Рогану, все еще до смерти перепуганная и неподвижная как статуя.

– Я прошу прощения за то, что вас напугал, – наконец проговорил он. – Вы так свободно и естественно открыли рот, что я от удовольствия не смог себя сдержать. Стон вырвался у меня сам собой. Так получилось. Просто стон, и ничего больше. Разве это так уж плохо?

Сюзанна молча покачала головой.

– Если вы повернетесь, я помогу вам снять одежду. Я хотел сказать – для того, чтобы вы могли надеть ночную рубашку, – быстро добавил Роган. – Я не собираюсь на вас набрасываться, Сюзанна.

Сюзанна повернулась к нему спиной. Когда пальцы Рогана прикасались к ней, белая плоть женщины слегка трепетала. Расстегнув оставшиеся пуговицы, Роган помог ей высвободить руки, и она смогла натянуть платье на грудь. Жаль!

– Знаете, Сюзанна, вы ведь дали мне пятьдесят лет.

– Нет, я никогда бы не согласилась на такой долгий срок! По правде говоря, я точно не помню, о чем мы договорились. О наследнике?

– Наследник – это только начало. Это займет лет десять.

– Разве такое может быть? Я забеременела Марианной почти сразу. – Теперь, когда платье прикрывало ее тело, женщина немного успокоилась и стала чувствовать себя увереннее.

– Ну, я ни в коем случае не допущу, чтобы моя жена беременела каждый год, Сюзанна. Я не хочу, чтобы моя жена заболела или быстро состарилась от чересчур большого количества детей. Часто случается,

 

Глава 18

Сюзанна повернулась к нему спиной. Когда пальцы Рогана прикасались к ней, белая плоть женщины слегка трепетала. Расстегнув оставшиеся пуговицы, Роган помог ей высвободить руки, и она смогла натянуть платье на грудь. Жаль!

– Знаете, Сюзанна, вы ведь дали мне пятьдесят лет.

– Нет, я никогда бы не согласилась на такой долгий срок! По правде говоря, я точно не помню, о чем мы договорились. О наследнике?

– Наследник – это только начало. Это займет лет десять.

– Разве такое может быть? Я забеременела Марианной почти сразу. – Теперь, когда платье прикрывало ее тело, женщина немного успокоилась и стала чувствовать себя увереннее.

– Ну, я ни в коем случае не допущу, чтобы моя жена беременела каждый год, Сюзанна. Я не хочу, чтобы моя жена заболела или быстро состарилась от чересчур большого количества детей. Часто случается, что в тридцать лет женщины выглядят как старухи. С вами такого не произойдет. Нет, вы забеременеете тогда, когда наступит подходящее время. Я не свинья и не собираюсь рисковать вашим здоровьем.

– Но вы говорили, что хотите иметь дюжину детей.

Роган улыбнулся и слегка коснулся пальцем кончика ее носа.

– Посмотрим.

– Значит, вы хотите просто держать меня рядом и не использовать?

– Какие странные вещи вы говорите! Да, я буду держать вас рядом, потому что я хочу, чтобы вы были рядом. Я надеюсь, что скоро вы тоже захотите, чтобы я был рядом. Использовать – это значит делить с вами постель? Конечно, вы это имели в виду? Мы с вами будем любить друг друга до тех пор, пока не выдохнемся и не станем, как дураки, обмениваться ухмылками. Есть способы избежать зачатия, Сюзанна, и я возьму их на вооружение. Насчет детей мы посмотрим. Мы вдвоем решим, чего хотим. Но вы не будете каждый год ходить беременной.

– Моя мать умерла в родах. Она родила девочку, которая тоже умерла.

– Вы не умрете, я этого не допущу. А теперь я вас оставлю, чтобы вы могли переодеться в ночную рубашку. Когда вы будете готовы, то придете ко мне.

– Не знаю, хочу ли я этого, Роган.

– Я уже говорил, что не собираюсь вас брать силой. Я буду рад, если вы мне наконец поверите.

Просто раз вы моя жена, то вы будете спать рядом со мной до тех пор, пока мы живы.

Сюзанна с минуту молчала, глядя на свои тапочки.

Затем, вскинув голову, закричала:

– Вы хотите застать меня врасплох! Когда я усну, вы сделаете со мной все что угодно и я не смогу вам помешать!

Роган почувствовал, как в нем закипает гнев. Он впервые злился на Сюзанну. Сейчас ему хотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не станет молить о прощении. Но барон только пожал плечами, резко повернулся и направился в свою спальню. Не глядя на Сюзанну, он бросил через плечо:

– Я жду вас через десять минут – не больше.

Десять минут вскоре прошло, но никаких признаков появления Сюзанны не наблюдалось. По правде говоря, Роган думал, что она придет, и был удивлен.

Сюзанна – человек слова. Но ведь сейчас она ему слова не давала, верно? Верно. Тем не менее она обещала ему повиноваться. Правда, может быть, Сюзанна прослушала то, что говорил на церемонии мистер Байам.

Да, Роган считал, что ровно через десять минут она проскользнет в боковую дверь, потупившись и часто дыша, страшно испуганная и готовая вздрогнуть от малейшего шороха.

Но она не пришла.

Сюзанна его удивила. Это странно – уже давно ни одна женщина не удивляла Рогана. Вопрос состоит в том, что же теперь делать.

Собственно, выбора нет. Пройдя в боковую дверь, Роган обнаружил, что комната Сюзанны погружена в темноту.

– Сюзанна!

Нет ответа.

Роган подошел к кровати. Она оказалась пуста.

Барон был огорчен. Он ведь принял твердое решение даже в брачную ночь не спать с собственной женой. Он вел себя более чем сдержанно. Ну, он совсем немного ввел ее в курс дела, но она была этим не только удивлена, но и довольна. И тут он застонал – так стонет мужчина, охваченный желанием, мужчина, который вот-вот потеряет самообладание.

Пусть так – но разве она не знала, что он никогда не теряет головы. Какое значение вообще может иметь какой-то стон? Он уступил ей, он отпустил ее. Неужели Сюзанна ждала, что, когда она вернется, он набросится на нее? Очевидно, так. Может быть, он не сумел рассеять ее подозрения. Но это не имеет значения – она должна была понять, должна была ему поверить.

Проклятие! Ее напугал тот дурацкий стон.

Он дал ей десять минут на то, чтобы успокоиться.

А она имела наглость вообще исчезнуть.

Роган был в бешенстве.

Жена не должна так себя вести. Для новобрачной же это вообще просто неслыханно.

– Сюзанна! Где вы? Может, вы прячетесь за занавеской?

Молчание. Вот досада! Роган был уже готов ее придушить.

Он не собирается искать новобрачную по всему дому. У мужчины должна быть своя гордость, которую нужно холить и лелеять. В такой ситуации, как эта, очень полезно вспомнить про гордость – тем более что ничего другого не остается.

Вернувшись в свою спальню, барон с грохотом захлопнул за собой дверь. Так-то лучше. Роган надеялся, что там, где она прячется, будет достаточно холодно.

Ничего, померзнет. Сняв халат, новобрачный юркнул в постель.

Простыни были холодными, но гнев Рогана очень быстро их разогрел. Она идиотка. Утром он решит, как с ней поступить.

Барон повернулся на бок и принялся считать кошек.

Этому его научил Оззи Харкер, когда Роган был еще мальчишкой. Оззи полагал, что овец очень трудно сосчитать, – они все такие пушистые, все одного цвета и совершенно одинаково блеют: «Бе-э…» Можно ли представить себе овечьи бега? Конечно, нет. Глупые животные просто собьются в кучу и будут тупо на тебя смотреть.

А кошки совсем другое дело. Есть полосатые, есть пятнистые, есть разноцветные. Некоторые из этих милых маленьких негодяев чернее, чем мечты грешника, – естественно, речь не идет об отце Рогана. Не надо забывать и о великолепных длинношерстных белых кошках, которые не побегут, даже если регент станет перед ними раздеваться. Хотя, с другой стороны, кто осмелится ему это предложить? И потом…

Насчитав пять кошек – все они оказались полосатыми, – Роган заснул, но сны его были безрадостными.

* * *

Сюзанна стояла на коленях, подняв в воздух свою нижнюю часть, и играла с новым котенком. Оззи Харкер сидел на полу напротив нее и говорил:

– Вам бы подобрать кличку для этой крошки, миледи. Уж назвали бы ее как-нибудь.

Котенок, о котором шла речь, не проявлял большого желания бегать. Он (или она) лежал на сложенных ковшиком ладонях Сюзанны и крепко спал. Медленно, осторожно, стараясь не потревожить котенка, Сюзанна встала, обернулась – и чуть не уронила зверька.

– Роган, – растерянно сказала она. – Это вы?

– Как видите. Доброе утро, Сюзанна, Оззи. Это наш новый будущий чемпион?

– Ага, милорд. Хорош, правда? Давай, маленький дьяволенок, просыпайся, покажи его милости, из чего ты сделан. – Громадный корявый палец почесал котенка под подбородком. Малыш открыл глаза и потянулся на разъезжающихся лапах.

Сюзанна засмеялась и поднесла пушистый комочек к своему лицу.

– Какой ты милый! – Поцеловав котенка, она потерлась щекой о мягкую черную шерстку.

Рогану оставалось только позавидовать.

– Как его зовут, Сюзанна?

– Я еще не решила. У вас есть предложения, Роган? Оззи сказал мне, что мальчиком вы проводили много времени с кошками. Он считает, что если бы вы не были наследником и вам не пришлось бы идти по стопам родителей, то из вас получился бы хороший специалист по кошачьим бегам.

– Ну, я действительно устраивал состязания между кошками. Что же касается этого малыша… – Роган провел пальцем по белому животику котенка. А спинка у него черная с небольшой примесью серого. – Может быть, Джиллифлауэр <По-английски это означает левкой.>.

– Как романтично! – сказала Сюзанна, пристально глядя на Рогана. Почему он не назвал его каким-нибудь мужским именем типа Брут, Сатана или, может быть, даже Цезарь? – Но почему именно Джиллифлауэр ?

– Вы знаете, что «джилли» по-староанглийски означает «июль»?

– Нет, не знаю.

– Да, это так. Я думаю, левкой потому так и называется, что цветет в июле. У него большие и очень ароматные цветки, особенно ароматные по ночам. Мне больше всего нравятся пурпурно-розовые левкои.

Скоро наступит июль, а этот малыш приятно пахнет.

– Откуда человек с вашей репутацией может знать о левкоях?

– Я, можно сказать, человек эпохи Возрождения, и у меня весьма разносторонняя натура. Нет, вы только посмотрите на его физиономию! Я не думаю, что он будет уж очень хорошим бегуном, Оззи, но он проворный, легкий и высокий. Да, давайте назовем его Джиллифлауэр.

– Или сокращенно Джилли, сэр, – предложил Тоби, входя в кабинет.

– Да, это хорошо звучит.

– Неплохо, милорд, – кивнув, сказал Оззи. – Ну, миледи, теперь мне надо в парк, – добавил он, вставая. – Том с утра занимается с розами – с этими, модными. – Попрощавшись с Роганом, он вышел из кабинета.

– Спасибо, Оззи! – вслед ему крикнула Сюзанна. – Завтра утром встретимся, чтобы давать уроки Джилли.

Она по-прежнему смотрела на котенка, свернувшегося клубочком у нее на коленях.

– Какой он милый, не правда ли?

– Да, милый, – согласился Роган.

– Какие уроки ты собираешься ему давать? – спросил Тоби. – Все, чего он хочет, – это играть, есть и спать.

– Не так уж мало, учитывая, что он совсем крошка," – сказал Роган. – Можно сказать первоначальная подготовка. Так-то вот, Тоби. Ну а теперь – вы собираетесь завтракать?

Роган забрал у Сюзанны спящего котенка, слегка пощекотал его пальцем под подбородком и положил к себе на плечо. На мгновение Сюзанне показалось, что малыш сейчас упадет, но ничего не случилось. Нет, Роган хорошо знал, что делает.

Вслед за ним Сюзанна прошла в столовую. Тоби покинул их, чтобы отправиться в деревню, на уроки к мистеру Байаму.

Они остались одни. На плече у Рогана по-прежнему сидел котенок.

Однако, когда сняли серебряную крышку с тарелки с беконом, нос у китенка начал подергиваться.

– Нет, на столе ты есть не будешь, – сказал Роган и усадил малыша на коврик рядом со своим креслом. Раскрошив на тарелке небольшую порцию бекона, он поставил ее перед котенком, а рядом поместил маленькое блюдечко с молоком. – Совсем маленький кусочек, – рассеянно сказал Роган. – Он, правда, чересчур жесткий для такого малыша, но, я думаю, ничего страшного не случится.

– Мы сегодня едем в Оксфорд?

Роган выпрямился на стуле. Котенок начал лакать молоко.

– Почему вы спрашиваете?

– Вы вчера сказали, что мы едем.

– Не могу себе представить, что вам сейчас захочется ехать, Сюзанна. В гостиницах вам придется ночевать в одной комнате со мной. Там негде будет спрятаться.

– Ах, вот как.

– Да, так. Разумеется, я сначала дождусь, когда вы заснете, а потом наброшусь на вас как зверь.

– Это возможно, но я все-таки готова рискнуть. – Сюзанна подняла голову и внимательно посмотрела на Рогана. – Я хочу покончить с этим делом, Роган. Я хочу выяснить, что это за карта и почему те люди так отчаянно пытаются ее добыть. – Немного помолчав, она вздохнула. – Но самое важное – я хочу узнать, что в действительности представлял собой Джордж.

Она говорит серьезно, а он дразнит ее.

Роган вздохнул. Ему по-прежнему хотелось раздеть Сюзанну, но время для этого еще не пришло.

– Я не уверен, что вы будете в безопасности, если поедете со мной, – наконец сказал он. – Наш мистер Ламберт – пусть Господь покровительствует ему в дальних плаваниях! – был не очень приятным человеком. Не думаю, что другие соучастники – а я по опыту знаю, что в грешных делах всегда бывают и другие, – превосходят его по уровню цивилизованности. Они могут быть опасны.

Упершись локтями в стол, Сюзанна наклонилась вперед.

– Я уже думала об этом. Я понимаю ваше беспокойство, но помните, что Джордж был моим мужем…

– Говорите потише, миледи.

– Вы правы. Я прошу прощения.

– Очень важно, чтобы вы вычеркнули все это из памяти. Должен предупредить, что все, о чем говорят хозяин с хозяйкой, обычно становится известно и слугам. Нам нужно быть очень осторожными. Фитц отсюда слышит все, что происходит в конюшне и на восточном пастбище.

– Я понимаю. Я буду очень осторожна. Тем не менее я все обдумала насчет поездки в Оксфорд.

Может быть, у вас есть друзья в Оксфорде, семья, у которой мы могли бы на неделю остановиться? Тогда мы с Марианной были бы под их защитой. Это же безопаснее, чем всем вместе останавливаться в гостинице.

– Выходит, вы потратили ночь не только на то, чтобы мне досадить, Сюзанна? Черт побери, да не отшатывайтесь вы в таком испуге. Хорошо, я подумаю.

Что касается места, куда бы мы могли поехать, то я уже об этом позаботился. У меня есть давний друг, чей загородный дом находится неподалеку от Оксфорда.

Его зовут Филипп Мерсеро, виконт Деранкур. Мы вместе учились в школе. Скорее всего он сейчас в Лондоне. На прошлой неделе я послал ему письмо, где сообщил о нашем предполагаемом визите в Оксфорд.

Правда, я не имею представления, получил ли он это письмо. Поместье называется Динвитти-Мэнор – в честь женщины, которая в семнадцатом веке вышла замуж за представителя их семьи.

– Наверное, она была наследницей большого состояния.

– Без сомнения. Однако назвать дом в ее честь – это уже о чем-то говорит, правда? В общем, если хотите, мы можем поехать в Оксфорд завтра.

– О!

Роган засмеялся. Котенок взбирался по юбке Сюзанны, вонзая коготки в ее ногу.

Сюзанна тоже засмеялась, схватила котенка и слегка встряхнула, покрывая малыша поцелуями.

Она не того целует, подумал Роган.

 

Глава 19

– Роган!

Это была Марианна, находившаяся в очень хорошем расположении духа. Увидев Рогана, она немедленно спрыгнула с рук Лотти и побежала к нему, выставив вперед свои худенькие ручки. Подхватив девочку, Роган тут же усадил ее себе на колено.

– – Ты хочешь кушать, миленькая? Тебе надо больше есть. Ты совсем не заботишься о пропитании.

Вот этого малыша зовут Джилли. Ты должна обращаться с ним очень осторожно. Он ведь совсем маленький, не такой большой, как ты.

Через пять минут Марианна уже с криками и смехом вовсю гонялась за котенком, который тоже был как будто доволен.

– Нужно будет сообщить Оззи, что котенок сегодня получил первый урок, – сказал Роган. – Это называется борьбой за выживание. Вы только посмотрите на них. Какой он проворный! Пожалуй, я все же начинаю надеяться, что мы вырастим чемпиона.

Сюзанна смотрела на него во все глаза. Неужели этот человек – ее новый муж – ловелас и разврат ник? Вот ведь он смеется и вполне доволен, наблюдая за тем, как маленькая девочка играет с котенком. А как насчет левкоев?

– Вы знаете, что левкои можно использовать как приправу? – не глядя на Рогана, спросила она. – В джемах и в соусах?

– Конечно, можно. Это превосходная приправа, поскольку у них вкус гвоздики. – Он замолчал, увидев выражение ее лица. – Скажите, о чем вы думаете, Сюзанна.

– Я думаю о том, что вы головоломка, милорд. Я думаю о том, что многие ее части не совмещаются друг с другом. Возможно, мир видит не то, что есть на самом деле.

Он засмеялся.

– Означает ли это, что теперь вы не будете предварять любое замечание фразой «человек с вашей репутацией»?

– Репутацией? – нахмурившись, медленно повторила Сюзанна. – До того как вы столь рьяно выступили на мою защиту, те три старые перечницы считали меня шлюхой. И это могло стать моей репутацией.

Но ведь на самом деле я не шлюха. Все это весьма любопытно, вы не думаете?

Роган смотрел на нее и отчаянно ее желал. Не в силах говорить, он только кивнул головой.

Его жена не была девственницей, но, как ни странно, это оказалось еще хуже. До сих пор Рогану не приходилось сталкиваться с подобными проблемами.

Нужно все тщательно продумать и спланировать.

Он отправил еще одно письмо Филиппу Мерсеро, на этот раз в Динвитти-Мэнор, снова уверяя своего друга, что получит огромное удовольствие, если они встретятся. Затем Роган предался размышлениям, что, однако, ему быстро наскучило. Тогда он забрал Марианну у Лотти и отправился вместе с девочкой в поездку на Гулливере. Марианна визжала от восторга, а Гулливер время от времени отвечал ей коротким ржанием.

Роган уже собирался поворачивать обратно, когда в своем ландо появилась леди Донтри. На голове ее красовалась высокая шляпа с четырьмя страусовыми перьями.

Улыбнувшись, Роган поздоровался с ней.

Леди Донтри кивнула в ответ.

– Неужели это маленькая девочка, барон? – спросила она.

– Да, это моя маленькая девочка, Марианна.

Миленькая, поздоровайся с леди Донтри.

– Привет! Можно мне взять перышко?

К изумлению Рогана, леди Донтри вытащила из своей шляпы одно из перьев и подала девочке. Марианна просияла.

– Спасибо, мэм, – сказал Роган. – Вы очень добры. Она прелесть, правда?

– Да, она очень мила и очень похожа на вас, Роган. Вы зря так долго не привозили ее в Маунтвейл-Хаус вместе с ее матерью. Однако теперь они здесь, и, я полагаю, вы достойно выполняете свои обязанности. Это самое главное. А как чувствует себя милая Шарлотта? Наверное, она в полной растерянности?

В это время Марианна пыталась пристроить перо на макушку Гулливеру. Фыркая, он то поднимал, то опускал голову, стараясь выбить перо из рук Марианны и ухватить его мягкими губами.

– Хватит, глупышка! – сказал Роган. – Гулливер сейчас свалит нас в канаву. – Не отдавая себе отчета в том, что делает, он поцеловал девочку в затылок.

Леди Донтри вздохнула.

– Ваш отец тоже целовал вас, когда вы были маленьким, барон. Так как там бедная Шарлотта?

– Моя мать обожает и Сюзанну, и Марианну, мэм. Мой ранний брак ее не смущает.

– Роган! – Марианна взмахнула пером перед его лицом.

– Я вижу, ей уже стало скучно. Пора ехать, пока она не натворила что-нибудь ужасное. Рад был с вами увидеться, мэм.

– Она не называет вас папой. Но это и неудивительно, учитывая, что вы не очень часто ее видели.

Полагаю, вы это скоро исправите. Скажите милой Шарлотте, что вскоре я ее навещу. – И она ткнула тростью своего возницу.

Что ж, неплохо, думал Роган, обнимая Марианну, которая подпрыгивала вверх-вниз на его ноге. Гулливер не переставал фыркать.

Приблизившись к дому, они услышали, как Джейми распевает во все горло:

Одна леди из города Халл,

Чей был вес потрясающе мал,

Выпить соку решила,

Но, в соломинку живо

Проскользнувши, упала в бокал.

Марианна разразилась смехом.

Роган поцеловал ее в нос.

– Иди поищи маму. Джейми, с тобой все в порядке? – В этот момент барон понял, что забыл поговорить с ним насчет своих брачных отношений.

Но прежде чем хозяин успел сказать хоть слово, Джейми заговорил сам:

– Я все понимаю, милорд. Об этом я ни гу-гу. Так что, стало быть, не сомневайтесь.

– Спасибо. И прости меня, что я раньше не поговорил с тобой насчет этого дела.

– Я же говорю – не беспокойтесь. Иди к Джейми, Марианна!

– Давно хотел тебя спросить – как получается, что ты поешь лимерики на прекрасном английском языке, а потом тут же переходишь на какой-то корявый?

– Талант, милорд. Совершенный талант.

Чем ближе к ночи, тем Сюзанна становилась все молчаливее. Когда часы пробили десять, она вообще потеряла дар речи и уставилась в пол.

– Что с вами? – спросила Шарлотта, положив руку ей на лоб.

– О нет, ничего, – ответила Сюзанна, жалобно посмотрев на свекровь. – Я просто устала.

– Да, – зевнув, сказал Роган. – Я тоже устал.

– Тогда вам пора, – улыбнулась Шарлотта. – Ох уж эти новобрачные! – Она вздохнула. – А знаешь, я скучаю по твоему отцу, мой дорогой. Представьте себе, Сюзанна, его мастерство в любви постоянно совершенствовалось. Да, он был для многих желанен.

Даже для своей жены. – Она снова вздохнула, затем улыбнулась – горькой и вместе с тем счастливой улыбкой. – Мы всегда радовались, когда ночевали с ним в соседних комнатах. Тогда мы просто открывали дверь и раскрывали друг другу объятия. Да, мне его очень не хватает.

Вам повезло, Сюзанна, так как отец Рогана позаботился о хорошей подготовке сына в искусстве любви.

Когда я говорю о подготовке, мой дорогой, я так и вижу перед глазами Мари-Клэр, когда я навещала ее в Лондоне. Конечно, она шлет тебе привет.

– Кто такая Мари-Клэр? – спросила Сюзанна.

– Это очаровательная женщина, которая обучала Рогана премудростям любви. Сколько тебе было, дорогой, – четырнадцать? Твой отец считал, что это слишком поздно. Но я посоветовалась с Мари-Клэр, и мы обе согласились, что это в самый раз.

Сюзанна не могла поверить своим ушам, слушая, как свекровь тепло отзывается о женщине, которая была любовницей ее мужа и обучала искусству любви ее сына.

– Меня ничему не учили, – гордо задрав подбородок, сказала Сюзанна. Пусть они видят, что она нисколько не смущена.

– Женщины не нуждаются в такой подготовке, – сказала Шарлотта, похлопав ее по колену. – То есть нуждаются, но они гораздо быстрее обучаются тому, как доставлять удовольствие. Кстати, джентльмены в этой сфере ведут себя совершенно предсказуемо, не правда ли, мой дорогой?

– Да, конечно, мама, – тоном серьезным, как у судьи, сказал Роган. – С леди надо обращаться очень осторожно, очень нежно. – Мари-Клэр всегда говорила мне об этом. Все дело в чувстве ответственности.

Шарлотта посмотрела на него с гордостью.

– Как ты прав, мой дорогой! Наверное, вам пора наслаждаться друг другом. Если Роган таков же, как его отец, Сюзанна, то вам неслыханно повезло.

Сюзанна посмотрела на нее так, как будто вот-вот закричит.

Не говоря ни слова, Роган поднял жену на руки, смеясь, пожелал матери спокойной ночи и понес свою ношу вверх по лестнице.

– Я много размышляла, Роган.

– Да?

– Я хочу сказать, что вы можете сегодня же позаботиться о наследнике.

– Это здравая мысль. – Он обнял ее крепче.

– Я не должна больше убегать. Я вела себя глупо.

Я просто струсила, за что прошу прощения. Я знаю, что это важно, и мы должны этим заняться.

– Мое сердце начинает трепетать.

– Не надо проявлять такой сарказм. Это некрасиво.

– Возможно, но дайте же мне немного отыграться, Сюзанна. Иначе у меня может возникнуть искушение отодрать вас за уши. Где вы ночевали?

– С Марианной, в детской.

– – О! И что же на это сказала Лотти?

– Я ушла очень рано, до того как она появилась.

– Значит, вы все же приняли меры предосторожности. Это уже маленький шаг вперед.

– Вероятно, ваша мать ни разу в жизни не была разочарована.

– Видимо, мы говорим об этих отвратительных мужских домогательствах? Ну конечно. Если бы мужчина разочаровал мою мать, то она сказала бы ему об этом и просветила бы его относительно всяческих тонкостей искусства любви.

Сюзанна уткнулась носом в его лицо.

– А я ничего не знаю и никого не смогу научить.

– После сегодняшней ночи вы сможете просветить даже папу римского, если в том возникнет необходимость.

– Я могу идти сама, – сказала Сюзанна, пытаясь высвободиться.

– Я согласен, но мне приятно вас нести. Где наш будущий чемпион Джилли?

– Он с Тоби. После того как он пережил свой первый урок с Марианной, Джилли большую часть дня проспал на солнышке.

– Когда я был маленьким, со мной одновременно спали с полдюжины кошек. Теперь такого нет, поскольку я слишком много времени провожу в Лондоне.

Оззи говорит, что это несправедливо по отношению к кошкам, которые рассчитывают найти меня в постели и никого там не находят. Он говорит, что из-за этого они лишаются аппетита.

Сюзанна засмеялась. Какой у нее приятный, мелодичный смех! Это хорошо. Наконец-то она расслабилась.

– Может быть, принести несколько кошек, чтобы они с нами спали?

Она смеется так, как будто ручеек звенит по камушкам.

– Иногда у них бывают блохи – особенно летом.

К тому же супружеской паре можно заняться и кое-чем другим.

– Вы имеете в виду – искать блох друг у друга ^ – Сюзанна снова засмеялась, но тут же смолкла, когда Роган открыл дверь своей спальни. Захлопнув за собой дверь, Роган медленно опустил Сюзанну на пол, дав ей возможность по пути почувствовать каждый дюйм своего тела.

– А теперь, моя дорогая, будем считать вас котенком. Сегодня вы получите первый урок.

– Проверка на выживание?

Роган засмеялся и крепко ее обнял.

– Скорее речь идет о выживании учителя, мадам, а не о вашем.

 

Глава 20

Сюзанна облизнула пересохшие губы.

– Можно мне принести сюда Марианну?

– О нет, я не позволю Марианне гоняться за вами по спальне Здесь никто ни за кем не будет гоняться Только я буду учить вас смеяться и стонать – когда вас будет захлестывать волна наслаждения.

Сюзанна посмотрела на него так, как будто у Рогана вдруг выросли три головы.

– Давайте освободим вас от одежды. – На этот раз Роган не стал целовать ее шею, уши, плечи – нет, просто он за какую-то минуту снял с нее платье, позволив затем Сюзанне надеть ночную рубашку. «Прошлой ночью я сделал большую ошибку, отпустив жену», – сказал себе Роган К тому же он ее испугал своей изощренной техникой и неловкой попыткой разогреть.

– Не двигайтесь. – Через тридцать секунд Роган был уже совершенно голым.

Сюзанна ахнула и отступила назад Роган почувствовал прилив раздражения. Без всякого тщеславия он мог похвастаться великолепным телосложением, без нагромождения мышц, которое могло бы ее испугать.

Нельзя его назвать и чересчур волосатым – вроде одного из его друзей, у которого волосы курчавились даже на спине.

– Смелее, Сюзанна, вы наверняка уже видели голого мужчину.

– Нет, не видела. – Она упорно смотрела на его живот. – Джордж всегда гасил свечи. Я его только чувствовала.

– Вы шутите, – медленно сказал Роган. Сейчас у него был настолько устрашающий вид, что Сюзанна через силу засмеялась. Роган смотрел на ее ночную рубашку так, как охотник смотрит на фазана.

– Нет, при зажженных свечах он никогда не раздевался. Я не знала, не представляла себе…

– Это не важно. Уверяю вас, вам не следует об этом беспокоиться, Сюзанна.

Надо действовать быстро. В одно мгновение Роган стащил с нее ночную рубашку и крепко прижал жену к себе.

– Все, – сказал он. – Забудьте обо всем, что было раньше. Теперь вы моя половина. Теперь нас только двое – вы и я.

Он чувствовал ее, а она – его, и это было неплохо, не считая того, что в области живота Сюзанна теперь испытывала некоторое неудобство. Джордж причинял ей боль. И он скорее всего не был так отменно сложен.

Хотя, по правде говоря, Сюзанна этого точно не знала.

– Я не уверена, хорошо ли это, – тонким голосом сказала Сюзанна, когда Роган уткнулся носом ей в шею.

– Не говорите глупостей, – подняв голову, ответил он. – Это просто замечательно. – Роган взял ее на руки, отнес к кровати и бросил на середину. Сюзанна упала на спину, разведя в сторону руки и ноги.

– Мне это нравится. Не двигайтесь. – Роган лег рядом с ней. Не дотрагиваясь до Сюзанны, он просто внимательно рассматривал ее всю – с головы до ног. Затем повернулся, чтобы поднести поближе свечи.

Она попыталась отстраниться, но Роган поймал ее за руку и удержал на месте.

– Нет, Сюзанна, нет. – Пусть она не беспокоится, он не станет превращаться в дикаря.

Роган долго смотрел ей в лицо – только в лицо, и ни на что больше, затем поцеловал долгим поцелуем, который длился до тех пор, пока Сюзанна не раскрыла рот.

– Хорошо! – сказал Роган и обхватил рукой ее грудь. От тяжести ее груди и теплоты ее тела рука Рогана затряслась, а зубы застучали.

Что же касается новобрачной, то она была готова тотчас же спрыгнуть с постели.

Роган лежал неподвижно, осторожно сжимая рукой грудь Сюзанны.

– Я ведь не делаю вам больно. Вам нравится, Сюзанна? Вас касается моя рука – и только моя. В ближайшие пятьдесят лет я буду делать это каждую ночь. Так что привыкайте. Вот правильно, вдохните поглубже, притворитесь, что вы терпите. Это хорошее начало. Этого достаточно, чтобы приободрить человека с моей репутацией.

– Я стесняюсь. Вы обещали, что я не буду стесняться.

– Я вас обманул. – Он начал целовать ее снова.

На этот раз Сюзанна сама открыла рот, без его напоминаний. Роган про себя улыбнулся. – Но только чуть-чуть. Через три минуты вы уже совсем не будете стесняться. Даже, может быть, через минуту. Вы хотите знать почему, Сюзанна?

– Ну да.

– Вы проведете своей нежной ручкой, которая сейчас сжимает мою руку, мне по груди, а затем по животу. Когда вы достигнете живота, вы прижмете к нему свою ладонь, потрогаете меня, а затем опуститесь ниже. Вы будете дразнить меня, Сюзанна.

Сюзанна не понимала, что с ней происходит. Обхватив рукой ее грудь, Роган все говорил и говорил какую-то чепуху о том, как она будет его дразнить.

Сюзанне хотелось тихо встать с этого ложа порока, пойти в свою комнату и надеть ночную рубашку, в которой она выглядела двенадцатилетней девочкой.

В этот момент Роган большим пальцем слегка коснулся ее груди.

Сюзанна вздрогнула.

– Хорошо, а?

– Нет, это отвратительно.

– Я буду учить нашу Марианну всегда говорить правду. Как вам не стыдно, Сюзанна! Еще миг, и вы начнете стонать.

Его ладонь была уже у нее на животе. Очевидно, мужские пальцы совсем не предназначены для того, чтобы лежать на животе у женщины, но пока они там просто лежали и ничего не делали. Нет, теперь они медленно-медленно поползли вниз. Сюзанна понимала, что это глубоко порочно. А ведь он хотел заставить ее сделать именно так. Нет, этого не может быть. Ни одна нормальная женщина не станет делать ничего столь унизительного. С другой стороны, сейчас, кажется, его не одолевает похоть. Он не пыхтит и не старается подмять ее под себя. Он не стонет. Надо попытаться его урезонить.

– Роган, может быть, вы…

В этот момент его пальцы коснулись ее сокровенной плоти, плоти, которой еще не касалась мужская рука.

Джордж никогда не дотрагивался до нее в этом месте.

Надо что-то сказать. Надо закричать. Нужно хотя бы запротестовать.

Пальцы Рогана мягко надавили на ее плоть, и Сюзанна застонала.

– Да, – сказал Роган, и принялся целовать ее снова, целовать долгими поцелуями, от которых у нее голова шла кругом. В жизни у Сюзанны только один раз голова пошла кругом – когда она вообразила, будто влюблена в Джорджа, и сказала: да, она выйдет за него замуж. Какая же она была глупая! А потом он набросился на нее в темноте. После того, что он с ней тогда сделал, Сюзанна засомневалась, что она любит Джорджа.

Пальцы Рогана начали двигаться в каком-то безбожном ритме, о котором настоящие леди наверняка даже не подозревают. Сюзанне хотелось приподнять бедра вверх, хотелось закричать и в то же время пуститься в пляс. Неожиданно для самой себя она застонала.

– Это отвратительно! – устыдившись своего поведения, крикнула она, но тут же застонала снова и выгнулась вверх.

Роган смотрел ей в лицо, на котором было написано величайшее изумление. Через мгновение тело Сюзанны забилось в судорогах. Вцепившись в волосы Рогана и пригибая его книзу, чтобы можно было целоваться, она изгибалась дугой, а Роган продолжал сначала осторожно, а затем все сильнее давить ее плоть пальцами, помогая жене ощутить тот экстаз, которого достоин любой нормальный человек, экстаз, который они с Сюзанной будут теперь испытывать каждую ночь. Почувствовав, что спазмы ослабевают, он уменьшил давление и принялся лишь слегка поглаживать свою новобрачную, дожидаясь, пока ее глаза не примут нормальное выражение. Тогда Роган перевернул Сюзанну на спину и одним резким движением вошел в нее.

Она вскрикнула и подалась вверх, вобрав его в себя как можно глубже. Нежная плоть Сюзанны плотно облегала его тело, заставляя сходить с ума от вожделения, но Роган понимал, что не причиняет ей боли.

Он хотел, чтобы это длилось бесконечно, он знал, как продлить это хоть немного, но почему-то не мог ничего сделать. Какая разница! Она двигалась, крепко прижимала его к себе, впившись губами в его шею, и Роган чувствовал, как его захлестывают волны наслаждения.

В этот момент ему показалось, что он умирает.

Роган задыхался, сердце его билось как сумасшедшее.

Приподнявшись, он оперся на локти.

– Ну, теперь вы не стесняетесь, нет? – немного переведя дух, спросил Роган.

Сюзанна глядела на своего мужа, ощущая его глубоко в себе, чувствуя, как накатывают волны наслаждения. Если бы она сейчас стояла, то не смогла бы удержаться на ногах. Он был мужчиной, чуждым ей существом, и в то же время был внутри нее.

– Это отвратительно.

– Гм!

Какой ужас! Сюзанна не могла поверить в то, что сделала. От стыда ей хотелось плакать.

– Я вела себя, как животное.

– А вы хотели бы, как птичка?

Сюзанна растерянно посмотрела на него, и Роган ощутил себя чудовищем. Он опустился ниже и поцеловал ее в губы.

– Очень красивое, очень чуткое животное. Я никогда еще такого не испытывал, Сюзанна.

Конечно, этого не может быть. Он ведь распутник, сатир, до мозга костей развратник. У него было больше женщин, чем слуг в Маунтвейл-Хаусе. Она всего лишь еще одна в длинном ряду. В конце концов, она даже не прикоснулась к его животу. И не опустила руку ниже, чтобы его, как он говорил, подразнить. Роган целовал ее губы, ее нос.

– Знаете, не надо меня обманывать. Я все-таки ваша жена.

Сюзанна могла поклясться, что на мгновение в его глазах мелькнул гнев, а тело его содрогнулось. Да, его тело. Он все еще в ней. Теперь он снова стал двигаться, медленно и осторожно. А потом остановился.

– Не могу. Не хочу вести себя как эгоистичное животное. Это длилось слишком долго, – с явным разочарованием в голосе сказал Роган. – Не хочу больше вас мучить. Впрочем, я могу разбудить вас утром. Вам это понравится, Сюзанна.

Он приподнялся и вышел из нее. Затем закрыл глаза и сжал кулаки. Сюзанна почувствовала, как он снова вошел в нее, но тут же глубоко вздохнул и вышел.

Роган выругался, затем, стоя на коленях, слегка прикоснулся к ней.

– – Вы прекрасны, Сюзанна.

Она ощутила биение его плоти. Это было унизительно. Она хотела, чтобы он по-прежнему прикасался к ней, хотела…

Роган убрал руку.

– Может быть, в следующий раз вы будете меня ласкать. Мужчине это нравится не меньше, чем женщине. – Он прилег рядом с ней, затем снова выругался и встал. Через минуту Роган вернулся, держа в руках тазик с водой и салфетку. – Не двигайтесь.

Он принялся смывать с нее свое семя. Сюзанна была так шокирована, что и без предупреждения вряд ли стала бы двигаться. Она закрыла глаза. Прохладная вода доставляла восхитительные ощущения.

– Может быть, теперь вам не будет так неприятно, – сказал Роган и ввел в тело Сюзанны обмотанный мокрой салфеткой палец.

Она почувствовала, что куда-то уплывает, отделяется от той женщины на кровати, женщины, которая лежит здесь как проститутка. Конечно, она и есть проститутка, потому что наслаждается теми ощущениями, которые доставляет ей его палец. Сюзанне хотелось, чтобы палец проник поглубже, ей хотелось прижаться к нему, ей хотелось… Но тут все внезапно оборвалось.

Подняв Сюзанну, Роган уложил ее под одеяло, затем погасил свечи и лег рядом. Когда он прижал ее к себе, Сюзанна начала плакать.

Роган ничего не говорил и только гладил ее по неимоверно всклокоченным волосам. Воспоминание о том, какой неистовой она только что была, заставило Рогана улыбнуться. Жаль, что она ему не поверила. Он не солгал. Он действительно не испытывал такого ни с одной женщиной.

Правда, он еще не был женат. Возможно, именно слова мистера Байама вызвали такую загадочную, даже несколько пугающую реакцию. Он испытал слишком сильное удовольствие и утратил над собой контроль. Это очень плохо. Роган думал о том, что испытала Сюзанна. Видя перед собой этот растерянный взгляд, он надеялся, что она испытала то же самое.

Женщина не должна бояться своего мужа. Она должна его хотеть, использовать его, наслаждаться им.

Она неплохо его использовала. Наконец рыдания Сюзанны перешли в икоту. Роган по-прежнему молчал – а что он мог сказать? Через несколько минут Сюзанна провалилась в сон.

* * *

На следующее утро Роган ее не разбудил – по той простой причине, что он сам не просыпался до тех пор, пока не услышал тихий стук в дверь спальни. Сюзанна спала, прижавшись к нему всем телом.

Стук повторился.

И почему он не проснулся раньше?

Роган вздохнул, осторожно отстранился от Сюзанны, тщательно укрыл ее, затем надел халат.

– О Господи! – сказал он, открыв дверь. – Это вы, Тинкер. Надо сказать, вы вовремя.

– Да, милорд, и мистер Палвер тоже со мной приехал. У него больное горло, милорд, и я не мог его оставить. Когда он болел, я был у него за няньку. Но теперь мы здесь, милорд, чтобы заботиться о вас.

– Тут есть кому обо мне позаботиться, Тинкер.

Хотя, возможно, мои галстуки были оскорблены вашим отсутствием.

– Мистер Фитц сказал мне, что вы женаты, милорд. Женаты! И не просто женаты, а были женаты уже несколько лет, еще до того как умер ваш отец. И у вас есть ребенок, маленькая девочка! Вы отец. Вы держали это в секрете и не сказали даже мне. Даже не намекнули. Это все очень необычно, милорд. Если бы у мистера Палвера не болело горло, он бы обязательно сказал вам, какие мучения он испытал, узнав, что вы ему не доверяете. Я не могу в это поверить, милорд, просто не могу. Человек с вашими аппетитами…

– Постарайтесь найти более приличное выражение, Тинкер. Да, я женат. Если вы посмотрите вон туда, то на постели увидите мою жену. Да, я держал это в тайне от всех, включая мою мать. Может быть, это вас немного утешит? А теперь скажите, чего вы хотите.

Позади Тинкера появился Палвер.

– Мы не собирались лезть не в свое дело, милорд, – хриплым голосом сказал он и закашлялся, – но поймите, мы потрясены. Мы едва не лишились дара речи.

– Должен сказать, единственное, чего вы лишились, – это сообразительности. У вас, Палвер, голос как у самого дьявола. Идите к миссис Бит – она знает все лекарства от всех болезней. А потом ложитесь в постель и полежите хотя бы до полудня. Скажите все же, чего вы оба хотите?

На лице Тинкера неожиданно появилось выражение крайнего удивления.

– Кажется, меня укусили!

Повернувшись, он увидел, что на него с улыбкой смотрит маленькая девочка. Стремительно проскользнув мимо Тинкера, она ухватилась за ногу Рогана.

Он немедленно нагнулся и взял ее на руки.

– Доброе утро, миленькая. Как ты спала? Ты, наверное, до крови укусила мистера Тинкера?

– Он стоял у меня на дороге, – сказала Марианна, с рук Рогана взирая на двух ошеломленных джентльменов.

– Тинкер, Палвер, это моя дочь, Марианна.

– Она очень похожа на вас, милорд.

– Да, похожа, – без колебаний согласился Роган.

– Возможно, она унаследует великолепный характер своей бабушки, – сказал Тинкер. – О Боже! – насупив брови, быстро добавил он. – Ее милость теперь бабушка. Мыслимое ли дело! Должно быть, она совершенно убита горем.

– Не беспокойтесь, моя мать вполне довольна Марианной и моей женой. Вы также познакомитесь с Тоби, младшим братом моей жены. Очень приятный молодой человек. Он сейчас берет уроки у мистера Байама, а затем будет учиться в Итоне. Теперь все же скажите, чего вы хотите.

Отстранившись от Рогана, Марианна сказала:

«Мама!» – и отстранилась еще больше.

Какое несчастье! Только что Роган представлял себе, как он будит Сюзанну и ее сонные глаза становятся неистовыми от страсти, когда он глубоко входит в нее. Теперь эти мечты бесследно растаяли.

– ^ Иди! – сказал он и поставил Марианну на ноги. Подбежав к кровати, девочка принялась карабкаться на нее, стягивая покрывала на пол.

Роган услышал, как Сюзанна сначала застонала, затем засмеялась.

– Добрая утро, родная. Как приятно тебя видеть!

Иди, обними маму.

Услышав чмоканье, Роган улыбнулся и посмотрел на Тинкера и Палвера. Они смотрели на него так, как будто у их хозяина выросли клыки и он вот-вот зарычит.

Улыбка Рогана исчезла:

– Ну, так в чем же дело? У миссис Бит не хватило для вас места на чердаке?

– Видите ли, милорд, – сказал Палвер, – дело в том, что в ваш лондонский дом приходила мисс Лили.

Она очень о вас беспокоилась. Мы тоже не знали, что случилось, до тех пор пока не пришло письмо, вызывающее нас сюда. Мы ничего не могли объяснить мисс Лили. Она расстроена, милорд. Нельзя сказать, что она обезумела от горя, но определенно расстроена.

– Вот черт! – сказал Роган. Он уже забыл о существовании Лили, а это нехорошо.

– Мы думали, что вы захотите немедленно об этом узнать, – важно сказал Тинкер. – Ваш отец, милорд, никогда не забывал сообщать всем леди о своем местонахождении, – понизив голос, добавил он.

Роган вытаращил глаза.

– Спасибо, что поставили меня в известность.

Палвер, раз вы здесь, я сейчас дам вам работу. Нет, подождите – пока полежите в постели, а потом займетесь теми кипами счетов. Если мне захочется заняться самоистязанием, то я к вам присоединюсь. Хотя это вряд ли случится.

И он захлопнул дверь прямо перед их носом.

 

Глава 21

Роган повернулся и увидел сидящую на постели Сюзанну. Абсолютно голая, она прикрывалась одеялом, которое натянула до самого горла. Марианна сидела у нее на коленях, распевая песенку, подозрительно похожую на лимерики Джейми.

Роган подошел к кровати и нырнул под одеяло.

– Ну, глупышка, спой теперь и мне.

– Нужно поговорить с Джейми, – со вздохом сказала Сюзанна.

– То-то мне показалось, что мелодия знакомая. – Роган наклонился, поцеловал жену в щеку и принялся распутывать ее волосы. Сюзанне оставалось только изумленно на него смотреть.

– Что, снова чувствуете себя животным? – Он погладил ее по голове, затем снова принялся распутывать узелки.

– Здесь Марианна.

– Зачем ты играешь с мамиными волосами, Роган?

Не раздумывая, он сказал ей правду:

– У нее самые красивые в мире волосы, мягкие, как мех норки. Мне нравится их трогать. Мама беспокойно провела ночь, и теперь я распутываю узелки.

Сюзанна фыркнула.

– А что такое норка?

– Это такой пушной зверек. Я подарю тебе на день рождения муфту из норки.

Марианна смотрела на него, склонив голову набок – совсем так, как это делал Джордж. Подняв руку, девочка дотронулась до материнских волос.

– Мягкие, – сказала она и снова засунула пальцы в рот. Устроившись на груди матери, девочка задремала. Чмоканье постепенно затихло.

– Знаете, я все беспокоился насчет того, чтобы вычеркнуть из памяти Джорджа – так, как будто его и не было, – очень тихо сказал Роган. – Я даже готов стать отцом его дочери. Скажем ли мы ей когда-нибудь правду? Я не знаю. Но это меня тревожит, Сюзанна.

Она лежала голая в его постели, а рядом спала ее дочь. Все это было очень странно, но не настолько, как прошлой ночью. В голосе Рогана чувствовалась боль.

Сюзанна откашлялась.

– Джордж не заслуживает того, чтобы вычеркивать его из памяти. С другой стороны, он не заслуживает и того, чтобы Марианна была его дочерью.

– Он был очень молод.

– Как и я. Я была даже моложе. Разве это его оправдывает?

– Конечно, нет, но леди, кажется, лучше разбираются в жизни, чем мужчины. Он был еще мальчишкой.

– Когда он замышлял эту интригу с мистером Ламбертом, то вел себя не как мальчишка. С тех пор как он нанял того человека, который сделал вид, что нас венчает, он перестал быть мальчишкой.

– Да, вы, конечно, правы. Тем не менее, Сюзанна, я все же молюсь, что мы найдем в Оксфорде что-нибудь такое, что сможет как-то оправдать эгоистичность Джорджа, его безрассудство.

– Оправдать его беззаконные поступки?

– Да.

– Роган, мы узнаем правду, какая бы она ни была.

Я надеюсь, что Джордж не преступник, но то, что я сейчас знаю о нем, не слишком обнадеживает. Можем мы уехать прямо сегодня?

– Я обещаю, что это будет завтра утром. Получается задержка, да? Но сегодня нужно очень много сделать. Вы видели в дверях тех двоих? Толстый коротышка Тинкер – мой камердинер, оставшийся еще от отца. Худой, который выглядит так, как будто вот-вот сыграет в ящик, – это Палвер, мой секретарь. Я должен их здесь устроить и посадить Палвера за работу.

Если он не работает, то ничего не ест, а я не хочу отвечать за то, что он умрет голодной смертью.

– Они пришли к вам только затем, чтобы рассказать о вашей любовнице?

– Значит, вы все слышали?

– Она так беспокоилась, что пришла в ваш лондонский дом? Неужели такое может быть? Любовница посещает дом своего покровителя?

– Нет, но, видите ли, Лили плохо пишет. Собственно, у нее с этим большие проблемы. Я немного ее научил, но когда она расстроена, то забывает, как написать свое собственное имя.

– Вы учили вашу любовницу писать?

– А почему бы и нет?

– Значит, развлечений в постели вам недостаточно?

– Все зависит от меры. Даже у человека с моей репутацией иногда может быть на уме и кое-что еще кроме постели. Вам понравится Лили. – Он замолчал, посмотрел на висящий на дальней стене портрет умершего Каррингтона и добавил:

– Я знаю ее очень давно. Это уже не двадцатилетняя девочка, а зрелая женщина.

– Разве это не странно?

Роган поднял бровь. На его щеках и на подбородке появилась щетина. На груди тоже виднелась светлая поросль. Сюзанна уже гладила грудь Рогана, ощущая между пальцами волосы, и это ей очень нравилось.

– Ну да. Наверное, она поставляет новых женщин в ваш гарем?

– А что вы знаете насчет гаремов, леди Маунтвейл?

Сюзанна сразу поникла.

– Немного. Только то, что я, кажется, попала в один из них.

Роган поднял руку и вновь провел по волосам Сюзанны.

– Скоро я увижу другую сторону вашей натуры.

Она гладкая как шелк, и все узелки давно развязаны.

Она вздохнула и положила голову ему на плечо. С готовностью подвинувшись, Марианна улеглась на них обоих.

Дверь открылась, и в ней появилась голова Тоби.

– Тоби, прежде чем войти, разыщите Фитца и скажите ему, чтобы он подал завтрак сюда. Можете к нам присоединиться. Как видите, Марианна уже сделала это. – Подождав, когда Тоби выйдет в коридор, Роган тут же сказал:

– А что, если я скажу вам, что у меня нет гарема?

– У человека с вашей репутацией? Да у вас наверняка десятки женщин. Неудивительно, что прошлой ночью вы заставили меня потерять голову. Разве вы не известны своей доблестью в этом отношении?

– По правде говоря, – голос Рогана звучал задумчиво, – прошлая ночь меня удивила. Когда я ласкал вас, вы прямо-таки взорвались. У вас неплохо получилось, Сюзанна.

– Я не собиралась этого делать. Я не имела представления, что мужчина может вытворять такое с женщиной.

– О да, и такие, и гораздо большие. Такова страсть – иногда ты совсем теряешь над собой контроль. Прошлой ночью со мной так и случилось Я надеялся все повторить сегодня утром, но что теперь поделаешь?

Марианна зачмокала громче.

– Он доставил вам удовольствие прошлой ночью, моя дорогая?

Сюзанна знала, что ей не следует смущаться, но когда свекровь спрашивает тебя про такое…

– Да, мэм.

– Мой милый мальчик! – сказала Шарлотта. – Он никогда меня не разочаровывал. – У свекрови был мечтательный вид, отчего ее красота казалась прямо-таки не правдоподобной. – Я не забуду тот момент, когда его отец обнаружил, что Роган читает книгу о проектировании сада. Проектировании сада, Сюзанна! Ну, мой милый мальчик быстро увидел свою ошибку. Он быстро понял, что человек с репутацией его отца скорее даст себя четвертовать, чем станет читать книгу на такую тему. Это был всего лишь небольшой проступок. Прошел один день и настал другой.

Нет, мой прекрасный мальчик никогда меня не разочаровывал. Он всегда безупречно себя вел, не считая того, что он женился на вас таким молодым. Но это простительно, когда молодой человек мучится от вожделения, а молодая леди не годится в любовницы. А вы, естественно, не годитесь в любовницы. – Шарлотта вздохнула. – Да, мой милый мальчик!

Наконец она замолчала. Сюзанна была очень рада, что Рогана нет в комнате. Что бы он сказал, услышав излияния своей матери?

Сюзанна откашлялась.

– Мы завтра уезжаем в Оксфорд. Я хотела попросить, чтобы вы позаботились о Марианне.

– Конечно, я буду только рада. Однако, Сюзанна, вам надо одеться как следует. Вы только посмотрите на себя! Роган сказал мне, что вы остановитесь у Филиппа Мерсеро – если он, конечно, в Динвитти-Мэноре. Правда, вы можете его там не застать, но все его слуги знают Рогана, так что вы все равно сможете там остановиться. О, Филипп – это еще один юноша, как мне говорили, с безупречными способностями в великом искусстве любви. Конечно, не такими безупречными, как у Рогана, но тем не менее вполне приличными.

Сюзанна была объектом этих безупречных способностей – не больше. Может быть, Роган по-своему велик, как Эдмунд Кин, играющий Макбета? Наверное, да. Жаль, она не поняла, что должна была ему аплодировать. После прошедшей ночи Сюзанна никак не могла прийти в себя. Она действительно потеряла голову.

– Сюзанна!

– Да, мэм? Ах, мои платья. Вы действительно считаете, что они плохо смотрятся?

– Вы выглядите как бедная родственница. Вы же не хотите опозорить Рогана? Теперь вы баронесса Маунтвейл и должны соответственно себя вести. В конце концов жена всегда должна одеваться лучше, чем любовницы ее мужа. В противном случае о муже плохо подумают. Неужели вы допустите, чтобы Рогана считали скрягой?

– Конечно, нет, – ответила Сюзанна. – Кстати, о любовницах. Тинкер сказал, что в лондонский дом Рогана приходила Лили. Она беспокоилась оттого, что не имела от Рогана никаких сообщений.

– Естественно, – кивнув, сказала Шарлотта. – Бедная женщина, видимо, была в отчаянии.

Обычно Роган всегда сообщает своим женщинам, когда уезжает и когда возвращается. Отец говорил ему, что это обязанность джентльмена, и Роган никогда не пренебрегал этой обязанностью. Я полагаю, что сейчас он посылает гонца в Лондон, чтобы успокоить Лили.

Ну, само собой, и других тоже.

– Разумеется. Выходит, вы знаете Лили?

– Конечно. Они с Роганом уже шесть лет вместе, что для него, впрочем, довольно странно. Я считаю, что Лили была его первой лондонской любовницей. Я также припоминаю, что в то время Роган что-то изучал – не могу вспомнить, что именно, – в Оксфорде, и это тоже довольно странно. К чему было нашему милому мальчику лишать себя пусть даже мимолетных удовольствий? Да, Лили и Роган очень любят друг друга. Так и должно быть. Кому нужны жадные и невнимательные любовники и любовницы?

– Наверное, никому, – ответила Сюзанна, и ей захотелось заплакать. – Вы думаете, она встречалась со всеми любовницами, которых Роган себе заводил?

– Это интересный вопрос, – задумчиво ответила Шарлотта, грациозным движением наливая себе чашку чая. – Я бы не удивилась, если бы все оказалось именно так. Лили – очень умная женщина. Если девушка не подходит Рогану, Лили вполне могла не допустить ее до него. Да, мне нужно его об этом спросить. – Вдруг она застыла с чашкой у рта. – Вы что, ревнуете, Сюзанна? – недоверчиво спросила Шарлотта.

– К чему она ревнует, мама?

Шарлотта подняла голову и увидела в дверях своего милого сына, который с интересом смотрел на жену.

– О дорогой, мы с Сюзанной сейчас только что говорили о Лили. Не правда ли, твоя Лили предварительно оценивала каждую девушку, которую ты собирался взять под свое покровительство?

Роган не мог поверить тому, что услышал. Хотя нет, поверить он как раз мог. Он коротко взглянул на Сюзанну. За ее холодной и безучастной внешностью скрывалось что-то еще. Пожалуй, она излучает ярость. Это уже интересно! Роган постарался сдержать улыбку.

– Нет, – со всей серьезностью заявил он. – Лили этого никогда не делала.

– Хотя такая мысль могла прийти вам в голову, – вздернув подбородок, сказала Сюзанна. Ее прекрасные глаза сейчас были такими холодными, что, казалось, могли заморозить чай в чашке. – Конечно, мужчине не нужна жадная и невнимательная любовница.

– Это верно, – задумчиво поглаживая подбородок, согласился Роган. – Очевидно, это ваши слова, мама. Интересно. Мне есть над чем подумать. – Он повернулся к Шарлотте:

– Так что там насчет ревности?

– О, совершенно ничего, мой дорогой, – с подчеркнуто безразличным видом отозвалась она. Матушка явно защищает Сюзанну. Как это приятно! – Послушай, Роган, Сюзанне нужны новые платья. Ты твердо намереваешься ехать завтра?

– Я хотел бы уехать завтра, – сказал он. Подойдя к камину, Роган прислонился к нему и сложил руки на груди. – Сюзанна тоже этого хочет. Настало время узнать всю правду.

– Что ж, хорошо, – подытожила Шарлотта, вставая и расправляя свои юбки. – Тогда осталось лишь одно. Я посмотрю у себя в гардеробе, и Сабина перешьет вам четыре моих платья. Господи, у вас же нет своей горничной, Сюзанна!

– Скоро будет, мама. А во время нашего пребывания в Динвитти-Мэноре я сам буду ее горничной.

Вздохнув, Шарлотта задумчиво проговорила:

– Никогда не забуду, как твоему дорогому отцу нравилось расстегивать пуговицы на спинке моего платья. Чем меньше они были, тем большее удовольствие он испытывал. Твой отец был восхитительно порочным человеком, мой дорогой.

Роган покраснел.

– Ладно, хватит об этом, – встряхнувшись, сказала Шарлотта. – Мне нужно дать Сабине работу. А где Марианна? Я хочу ее увидеть, прежде чем начать свои труды. – Оставив в воздухе аромат жасмина, она вышла из комнаты.

– Это просто невыносимо, – еле слышно пробормотала Сюзанна.

Роган не стал делать вид, что не расслышал.

– Я представляю. Мне это тоже тяжело. Однако моя мать никогда подолгу не остается на одном месте.

Скоро она уедет очень надолго, возможно, в Венецию. – Он посмотрел на свои сверкающие ботфорты. – Знаете, она ни на кого не похожа.

Сюзанна чувствовала себя побитой – причем побитой собственной свекровью, которая вполне симпатична и проявляет о ней заботу.

– Она так спокойно обо всем этом говорит.

– Да. Просто она такая и всегда будет такой. Как я понимаю, она обвинила вас в ревности?

– Она ошибочно приняла мою реакцию на ее разговоры о любовницах за ревность. Но это не так. Я уже говорила вам, Роган, что я не бесхарактерная женщина, но и не похожа на вашу мать.

– Я предупреждал ее, что вы не будете молчать.

– И она все же хочет, чтобы мы были мужем и женой?

– О да! Она думает, что вы изменитесь – благодаря ее наставлениям и лицезрению множества женщин, посещающих мою спальню.

– Я предпочла бы этого не видеть.

– Сюзанна, я отнюдь не собираюсь устраивать парад.

– Да, но…

– Никаких «но»; Постарайтесь мне поверить, Сюзанна. Кстати, я думаю, что нам не стоит брать Тоби с собой в Оксфорд. Напротив, я договорился с мистером Байамом, чтобы он на берегу моря провел вместе с Тоби некие ботанические изыскания. Я думаю, ему это будет интереснее, чем сопровождать нас в Оксфорд.

– Да, он уже сообщил мне об этом. Он очень возбужден. Собственно, он…

Из передней послышался какой-то стон.

Роган бросился к двери так быстро, что чуть не зацепился за стоявшие у входа старинные доспехи. В передней на животе лежал Тоби, раскинув в стороны руки и ноги. Рядом с безмятежным видом стоял Оззи Харкер.

– Что случилось? – Сюзанна подбежала к брату, опустилась на колени и осторожно дотронулась до его плеча. – Тоби, с тобой все в порядке? Ты не ушибся?

Тоби с презрением посмотрел на сестру, сел и сказал:

– Со мной все хорошо. Это Джилли. Он спрыгнул с моих рук, и Оззи сказал, что я должен его поймать. Я стал его ловить и упал: задел за одну из игрушек Марианны. – Приподнявшись, он вытащил из-под себя раскрашенный со всех сторон маленький деревянный кубик. Оглянувшись, Тоби усмехнулся. – Какой он быстрый! Ты видел, как он бежал по плиткам? Его просто невозможно было поймать.

– В нем кровь чемпионов, – сказал Оззи и с победным видом кивнул. – Вот уж Том будет доволен. Наш Джилли и вправду очень быстрый, ей-богу.

– А где же этот чертов кот? – оглядевшись, спросил Роган. Тут на лестнице раздался взрыв смеха.

Это смеялась Марианна, которая бегала кругами, в то время как котенок пытался взобраться по ее платью.

Рядом стояла Шарлотта и улыбалась.

Сюзанна привалилась к стене, еле держась на ногах от смеха.

 

Глава 22

Приехав в Динвитти-Мэнор, они, как ни странно, застали там Филиппа Мерсеро, виконта Деранкура.

Нет, он не получил первого письма Рогана, так как не был в Лондоне. Он, однако, получил второе письмо, которое Роган послал уже в Динвитти-Мэнор. Хорошо скрывая свое изумление, виконт любезно приветствовал Сюзанну. Одно дело прочитать об этом в письме, другое – лично встретить леди, о которой идет речь.

– Так вы приехали навестить меня? – спросил виконт после того, как отзвучали все приветствия.

– Да.

– Только не говори, Роган, что это ваше свадебное путешествие. По-моему, у тебя хватает воображения на что-либо более интересное.

– Нет, это не медовый месяц, хотя, с другой стороны, я писал тебе, что мы с Сюзанной женаты всего пять дней.

– Ах, да.

Сюзанна бросила на него отчаянный взгляд.

– Как я уже говорил вам, Сюзанна, – спокойно сказал Роган, – мы с Филиппом настолько давние друзья, что теперь и не можем припомнить, когда началась наша дружба. Вероятно, с тех пор, как мы в первый раз подрались. Во всяком случае, я написал ему правду. Он никому не скажет, верно, Филипп?

– Даже гончему коту. Правда, у меня его все равно нет, так как братья Харкеры считают меня недостаточно серьезным человеком.

Сюзанна посмотрела на виконта. Симпатичный, хотя и не такой красивый, как Роган, на год или два старше барона и почти такой же высокий. Черты лица немного грубоватые. Мерсеро производил впечатление человека, которого трудно чем-нибудь смутить. Пожалуй, если бы в передней его дома какой-то мальчик стал гоняться за котенком, виконт вряд ли этому удивился бы. По его виду также можно было сказать, что виконт любит посмеяться.

– Прошу извинить меня, – сказал Филипп Мерсеро. – Должно быть, вы устали, мэм. Насколько я знаю барона, он, наверное, за день домчал вас из Лондона в мое убежище.

– Мы приехали из Маунтвейл-Хауса, – сообщил Роган. – Это заняло три дня.

– И три ночи, как я понимаю. Нет, я уже начинаю делать нескромные замечания. Пойдемте в мою гостиную, туда без промедления подадут чай. – Он повернулся к Сюзанне:

– Моя экономка и повар все время меня балуют. Беда в том, что они поставили себе целью заставить меня пополнеть. Так уже было с моим отцом, правда, с ним у них тоже ничего не вышло. Повар печет восхитительные пирожные.

– У вас странный дом, сэр, – воскликнула Сюзанна и тут же заморгала, поняв, что допустила бестактность.

Филипп Мерсеро только усмехнулся в ответ.

– Надеюсь, что при моем правлении он станет еще более странным. У меня есть планы, мэм, соорудить в конце западного крыла зубчатую башню – всего одну.

Мне нравится асимметрия и эксцентричность. Как вы знаете, Динвитти-Мэнор славится в округе. Многие приезжают сюда просто посмотреть на него. Если бы мое финансовое положение стало неважным, я смог бы его поправить, взимая плату за вход. Да, если бы мы стали брать плату за вход, да еще добились бы включения Динвитти-Мэнора в справочник для путешественников, то слава о нашей эксцентричности разошлась бы по всей Англии. Разве у вас, леди Маунтвейл, не округлились глаза, когда вы увидели мавританские арки рядом с тюдоровским строением?

– Насколько я помню, она чуть не умерла со смеху, – сказал Роган. – У тебя тут громадное здание, Филипп, и в нем чувствуется дух средневековья.

Мне это нравится.

– Я собираюсь завести себе сад в средневековом стиле. Ты мне поможешь?

Дворецкий поставил перед Сюзанной сверкающий серебряный поднос.

– Конечно. Мы потом об этом поговорим. – Роган коротко взглянул на Сюзанну, которая жевала лимонный кекс, но ее глаза были закрыты.

– Это было восхитительно, – сказала она, вытирая пальцы о невероятно белую и невероятно мягкую салфетку: такими ей никогда в жизни не доводилось пользоваться. – Что касается дома, сэр, то я уверена, что у вас все прекрасно получится. – Она посмотрела на поднос с кушаньями, и Роган засмеялся. – Когда женишься, Филипп, не позволяй своей жене пребывать здесь дольше недели, иначе она превратится в толстушку.

Роган повернулся к жене, которая только что сунула в рот ячменную лепешку:

– Что касается вас, Сюзанна, то вы слишком худая. Мы здесь пробудем четыре дня, так что к пятнице вы будете как раз в хорошей форме.

– Я хотел бы узнать о цели вашего визита, Роган.

В письме ты мне об этом ничего не сообщил. Я полагаю, что могу оказаться тебе полезным.

Роган и Сюзанна обсуждали этот вопрос по дороге в Динвитти-Мэнор, который находился всего в пяти милях от Оксфорда. Филипп знал обо всем, что происходило в этом городе и во всех многочисленных колледжах. Он знал всех и каждого. С Роганом же они были самыми близкими друзьями. Поэтому Роган немедленно решил доверить все Филиппу. По правде говоря, он вообще ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы раздеть Сюзанну и уложить ее на спину.

Перед прибытием в Мосли он ласкал ее почти час и довел до такого состояния, что едва успел запереть дверь, как Сюзанна буквально на него набросилась.

Да, это было прекрасно.

Сюзанна отлично понимала, о чем он думает. О комнате с низким потолком, в которой пахло элем и потом. Она тогда совершенно потеряла голову, предаваясь страсти. Какое безобразие! Наклонившись к Рогану, она ущипнула его за ухо.

Он вскрикнул и отстранился.

– Не смейте больше так на меня смотреть, Роган Каррингтон!

– Вот они, прелести семейной жизни, – ухмыльнувшись, сказал Филипп Мерсеро и откусил кусок лимонного кекса. – Лично я провожу здесь только два дня, не больше. Не хочу быть толстым.

Сюзанна хотела пошутить на эту тему, но хозяин дома был слишком занят апельсиновым пирогом.

* * *

На следующее утро Роган и Филипп Мерсеро навестили преподобного Блая Макнэлли в его маленькой квартире на втором этаже старого здания, находившегося недалеко от Хай-стрит.

– Насколько вежливо ты собираешься разговаривать с этим типом? – спросил Филипп.

– Я собираюсь переломать ему руки.

– Для начала неплохо. Это поможет привлечь его внимание. А потом начнешь говорить вежливо, да?

– Что-то вроде этого. Мне нужна вся правда, Филипп.

Роган ударил кулаком по двери. Никакого ответа не последовало. Он ударил снова, на этот раз сильнее.

По-прежнему никакого ответа.

Роган приложил ухо к двери. Ничего не слышно.

– Должно быть, он окручивает очередную невинную девушку, отдавая ее в руки какого-нибудь бессовестного мерзавца. Ты уж прости меня, Роган.

– Да нет, не извиняйся. Джордж именно таким и был. Нехорошо так говорить о мертвых, но за то, что он сделал с Сюзанной, я убил бы его собственноручно.

Впрочем, так же, как и моя мать.

– Да, славная Шарлотта! Постучи еще раз, Роган.

Роган постучал, затем нажал на ручку двери. Неожиданно для них дверь открылась. Роган с удивлением посмотрел на своего друга.

Они вошли в длинную, узкую переднюю. Справа находилась небольшая гостиная, в которой никого не было. В конце коридора виднелась закрытая дверь в спальню.

Из-за нее доносился женский смех.

– Я уже начал было беспокоиться, – тихо сказал Роган. – По крайней мере теперь мы знаем, что этот подонок жив.

– А ты боялся, что нет?

– Как я уже тебе говорил, этот мерзавец Ламберт совершенно не разборчив в средствах. А там, где один мерзавец, обычно неподалеку ждут и другие. – Роган медленно повернул дверную ручку. Хорошо смазанная дверь бесшумно отворилась. Напротив двери стояла большая кровать. Рыжеволосая женщина сидела верхом на мужчине. Оба были совершенно голыми.

– Привет, преподобный Макнэлли! – весело сказал Роган.

Женщина обернулась, увидела двух незнакомых мужчин и завизжала. Вскочив, она схватила одеяло и поспешно прикрылась. Что же касается мужчины, то он сначала остолбенел, но быстро пришел в себя. Тряхнув головой, он сел.

Не обращая внимания на свою наготу, Макнэлли спокойно посмотрел на вошедших, затем, не глядя на женщину, сказал:

– Иди приготовь нам чаю, Линни. Да и оденься, потому что, боюсь, нам сегодня будет не до этого. – Голос его был низким и проникновенным. – Я полагаю, вы барон Маунтвейл. Мое почтение, виконт Деранкур.

– Не очень-то вы приятная личность, – подойдя к постели, сказал Роган и швырнул преподобному халат. – Одевайтесь. Мы будем вас ждать в вашей гостиной.

– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Макнэлли, задумчиво переводя взгляд с барона на виконта, – Какая жалость, что отсюда можно выйти только через одну дверь. Вы ведь пришли, чтобы опозорить меня, не так ли?

– Сначала опозорим, а потом застрелим, – ответил Роган. – Причем с превеликим удовольствием.

Через десять минут преподобный Блай Макнэлли медленно вошел в гостиную. Вслед за ним вошла Линии, неся в руках чайный поднос, который явно давно не мыли.

– Прошу садиться, джентльмены.

– Поставьте чай и уходите, – сказал женщине Роган.

^ – Да, Линни, ты можешь идти. Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами?

– Да, милорд.

Филипп Мерсеро недоуменно поднял брови:

– Милорд? Она считает вас милордом? Неужели это срабатывает?

Макнэлли пожал плечами:

– Иногда. Не всегда нужны деньги. Линни не очень умна, бедная пташка. Как только она станет мудрее, то станет требовать от меня деньги. Итак, что я могу для вас сделать, джентльмены? Я полагаю, вы вряд ли хотите жениться законным образом? Я изготовил такие бумаги, которые даже вы в первую минуту не отличите от настоящих.

Роган только улыбнулся, глядя на преподобного, который находился в том возрасте, в котором был отец Рогана, когда погиб на той проклятой дороге. Макнэлли был худым как палка и носил густую бороду. Он походил на методиста. Вероятно, именно поэтому молодые девушки верили, что он действительно тот, за кого себя выдает. Роган подошел к Макнэлли, коротким движением схватил преподобного за руку и завернул ее за спину.

Макнэлли застонал, попытался высвободиться, но не смог.

– Что.., в чем дело, милорд?

– Это только для того, чтобы привлечь ваше внимание, Макпэлли. А теперь я попрошу вас напрячь вашу замечательную память и вспомнить о том, что было пять лет назад. Вы совершили фальшивый обряд венчания над моим братом Джорджем Каррингтоном и молодой леди по имени Сюзанна Холворт.

– Это было очень давно, милорд. Я уже немолод.

Вы должны понять, что трудно…

Роган подтянул руку Макнэлли повыше, заставив его застонать от боли.

– Я сломаю вам руку, если ваша память сейчас же не улучшится, – прошептал Роган ему на ухо.

– Хорошо. Пожалуйста, отпустите меня. Я расскажу вам все, что знаю. – Потирая руку, Макнэлли заговорил:

– А что случилось, милорд? После того, как ваш брат умер, молодая женщина пришла к вам и требует денег? Вы ведь, естественно, знали, что венчание было фальшивым? Она до сих пор считает, что вышла замуж за вашего брата, или он ее давно бросил?

– Пусть это вас не заботит, Макнэлли. Скажите же все, что знаете. – Роган сделал движение, как будто вновь собирался схватить его за руку.

Макнэлли быстро попятился, выставив руки перед собой.

– Хорошо-хорошо. Теперь я припоминаю. Это было весной. Пожалуй, в мае. Стояла чудесная погода.

Каррингтон-младший пришел ко мне и попросил совершить весьма специфическую свадебную церемонию. Я согласился, поскольку этим занимаюсь, и получил от него шестьдесят фунтов – обычную плату, которую беру тогда, когда заинтересованный молодой человек имеет очень богатых и влиятельных родственников.

До дня венчания я ни разу не видел юную леди.

Совсем юная, она казалась очень испуганной. Юный Джордж обманул ее так же, как и все те отпетые негодяи, с которыми мне пришлось иметь дело. Он поцеловал ее в нос и сказал, что для них это единственный выход. Разве она его не любит? Разве не хочет быть с ним вместе?. Могу смело сказать, милорд, что Каррингтон-младший был на высоте. – Макнэлли сделал паузу и налил себе приличную порцию бренди. – Джентльмены?

Оба кивнули.

– Продолжайте! – сказал Роган. Он думал, что сейчас его сердце вот-вот разорвется. Младший брат Джордж, которого он всегда считал серьезным и трудолюбивым, оказался негодяем.

– Ну, как я уже говорил, – продолжал Макнэлли, налив им обоим по стакану бренди, – юная леди была испугана, но она была также возбуждена. Я не перестаю удивляться невежеству и глупости этих молодых женщин. Однако в данном случае юная леди все же проявила зачатки ума. Ей было не больше семнадцати, и она была действительно леди, а не вертихвостка, которую можно купить за деньги. Настоящая леди, потому я ее и запомнил. Она не имела представления о том, как действительно заключаются браки, но тем не менее уже перед самой церемонией спросила меня, будет ли брак законным, поскольку ни у нее, ни у младшего Каррингтона не было согласия родителей, не говоря уже о возрасте венчающихся. – Как вы понимаете, это довольно сложный вопрос. Однако, между нами, мы С Каррингтоном-младшим сумели развеять ее опасения.

Как я помню, он врал самозабвенно. Пожалуй, я потом даже испытывал легкие угрызения совести.

Макнэлли пожал плечами и налил себе еще бренди.

– По правде говоря, я много лет уже не испытываю угрызений совести. Всем нужно жить, а лучше даже с некоторым комфортом. Но она была очень, очень милым созданием. Может быть, милорд, вы все же скажете мне, что с ней случилось? Я знаю, что ваш младший брат – якобы ее муж – год назад утонул.

Это весьма печальный случай, и я приношу вам свои соболезнования. Что же с ней стало? Или он просто бросил ее, когда насытился? Знаете, многие молодые люди так и поступают. Наверное, она пришла к вам и чего-то просит?

– Я уже говорил, что это не ваше дело. А теперь я хочу узнать о тех, кто в этот день сопровождал моего брата. – Роган бил наугад, но все же попал в точку.

Макнэлли кивнул.

– Кто сопровождал? – повторил Макнэлли. – Я помню, что они были не так молоды, как Каррингтон-младший, – лет на пять или шесть старше. Они были соответствующим образом одеты, но юный Джордж Каррингтон отпустил их до того, как появилась молодая леди. Я помню, что все гадал, кто они такие. Очевидно, это были его друзья.

– Как их звали?

– Милорд, вы же не ожидаете, что я…

Когда Роган вновь заломил ему руку за спину, Макнэлли сдавленно вскрикнул.

– Их имена, – тихо сказал Роган на ухо Макнэлли. – Я и вправду не хочу спрашивать вас об этом еще раз.

– Да как же я могу запомнить их имена? – Макнэлли застонал. Обильный пот градом катился по его лицу. Он с надеждой посмотрел на виконта Деранкура, но этот проклятый джентльмен спокойно сидел на кушетке, попивая свое бренди, такой же безразличный ко всему, как змея, греющаяся на солнце. – Ладно, – задыхающимся голосом сказал Макнэлли. Он понимал, что дело приняло серьезный оборот. – Я предпочел бы не говорить ничего о них, потому что это опасные люди. Если им нужно, они без всяких колебаний убьют любого. Я клянусь, что не имею представления, почему они были с молодым Каррингтоном.

– Их имена.

– Это были Ламби Ламберт и Теодор Мика. Довольно странные имена. Эти люди погрязли во всех пороках и замешаны во многих преступлениях. Мне показалось, что с вашим братом они были в очень хороших отношениях. Хоть это и ваш брат, я все-таки скажу: если он имел с ними какие-то дела, это могло плохо для него кончиться. Как я уже говорил, они отпетые негодяи. Нет, юному Джорджу они были не по зубам.

– А вы разве не негодяй?

– Нет, я не такой, как они. Каждый из них может, не задумываясь, пырнуть человека ножом в сердце. С такими людьми мне не хотелось бы иметь никаких дел.

– Да вы просто святой, Макнэлли! Не забывайте, что именно вы погубили многих юных леди.

– Она вам написала, да? Но все это странно. Ведь прошел почти год. Почему она так долго ждала?

– Она мне не писала. – Роган отпустил руку Макнэлли. Тот отступил назад, потер плечо, покачал головой и допил остатки своего бренди.

Наконец придя в себя, Макнэлли спросил:

– Тогда почему же вы здесь? Откуда вы все знаете? И какое вам дело до этих людей?

– Это, – медленно и лениво потягиваясь, сказал Филипп Мерсеро, – вас не касается. Роган, ты удовлетворен?

– Пока не совсем. Видели ли вы с моим братом еще каких-нибудь людей? Я имею в виду не студентов. – Говоря это, он нежно посматривал на руку Макнэлли.

– Нет. Ну, может быть, был только один. Клянусь вам, милорд, сначала я не узнал этого человека.

Он стоял в тени.

– Вы сказали, что сначала его не узнали. Стало быть, вы узнали его потом. Так кто это был?

Макнэлли нахмурился, всем своим видом изображая глубокую задумчивость.

– Это было через некоторое время после того, как я женил молодого Каррингтона. Я зашел в один из книжных магазинов на Хай-стрит – вы знаете, милорд, все студенты часто посещают такие магазины.

Там продаются очень старые рукописи, иногда даже подлинники шестнадцатого столетия. Помню, я смотрел, как юный Каррингтон заходит в один из таких магазинчиков. В нем у меня была назначена встреча с приятелем, поэтому я без всяких задних мыслей последовал за Каррингтоном. Ну и там он встретился с тем человеком, который тогда стоял в тени. Теперь же он прятался в глубине магазина. Встретившись, они минут десять тихо разговаривали. Я был занят своим делом, но что-то в них двоих привлекло мое внимание – я почувствовал неладное. Тот человек похлопал младшего Каррингтона по плечу и ушел, опустив голову и низко надвинув шляпу. Но я все равно его узнал.

– Ну давайте говорите! – сказал Роган, терпение которого истощилось. – Кончайте вашу игру. Кто был этот человек? Как он выглядел, этот таинственный незнакомец?

– Хорошо, милорд, я скажу. Он был очень похож на молодого Каррингтона, – печально и с неохотой ответил Макнэлли. – У вас ведь есть еще один брат?

Роган застыл, не двигаясь. Внутри у него похолодело Не осталось ни слов, ни мыслей – только ужасная пустота.

– Да, есть, и вы это прекрасно знаете, Макнэлли, – встав, сказал Филипп Мерсеро. – Кто это был, черт возьми?

– Это был Тибольт Каррингтон, – ответил Макнэлли. – Но что здесь такого, милорд? Встретились двое братьев. Что здесь таинственного? Ничего.

Двое братьев встретились, поговорили, затем один из них ушел.

– Не надо притворяться. Мне не нравится ваша попытка иронизировать. Вы не слышали, о чем они говорили?

– Нет, милорд. Еще бренди? Его только вчера контрабандой доставили из Кале.

– Вы знаете, что мой брат – викарий? Слуга Божий? – очень медленно произнес Роган. – Набожный молодой человек, в будущем, возможно, станет архиепископом Кентерберийским? Достойный викарий, который является протеже епископа Раундтри?

Конечно, это была всего лишь встреча двух братьев.

Они еще мальчиками были близки. Почему вы намекаете на то, что было что-то еще?

– Вполне возможно, что ничего и не было. Но я спрашиваю вас: зачем человек встречается с собственным братом в темном закутке старого книжного магазина? Готов поклясться, что это была непростая встреча. Они не хотели, чтобы их видели. Кто – Ламберт или Мика? Я не знаю, но это на несколько дней дало мне пищу для размышлений. Больше я никогда не видел молодого Каррингтона со своим братом. Прошу прощения, милорд.

– Нет, Роган, не стоит убивать этого мерзавца! – Филипп Мерсеро держал Рогана за руку и пытался оттащить от Макнэлли. – Мы уже достаточно услышали. Макнэлли не сможет уехать из Оксфорда так, чтобы мы об этом не узнали. – Он повернулся к преподобному:

– Если вспомните что-нибудь еще, .пришлите записку в Динвитти-Мэнор.

Макнэлли можно обвинить во многом, но он никогда не был дураком, думал Роган. Никогда. Кроме того, все понимали, что здоровью этого «преподобного» не повредит, если он станет помогать двум благородным джентльменам.

– Да, милорд. Я как следует подумаю.

– Смотрите, не повредите себе мозги, – сказал Филипп. – Пойдем, Роган. Мы оставляем его до завтра. Если нам придут в голову новые вопросы, я уверен, что этот милый человек будет здесь и с радостью нам поможет.

– Конечно, милорд, – заверил Макнэлли, потирая больную руку.

– – Да, – медленно произнес Роган, – до завтра.

 

Глава 23

– Я тебя убью! Будь прокляты твои красивые глаза! Ты оставил меня здесь поедать пирожные, лепешки и эти немыслимо вкусные лимонные кексы. Я чуть не лопнула от всей этой изысканной еды. Скоро я начну толстеть, мне придется надевать корсет. И во всем этом только твоя вина. Что же ты там делал? С кем виделся? Это несправедливо, Роган, оставлять меня спящей. Я тебе отплачу.

Он закрыл ее рот рукой, привлек к себе и поцеловал в голову.

– Ты действительно считаешь, что у меня красивые глаза?

Филипп Мерсеро покачал головой:

– Из всего этого, Сюзанна, он услышал только комплимент, который совершенно случайно оказался в начале вашей речи. Или не случайно?

Сюзанна отстранилась от мужа, оставаясь в его объятиях.

– Совершенно случайно. Филипп прав. Почему ты за это уцепился? Я очень сержусь и беспокоюсь, Роган, просто схожу с ума. Да, у тебя красивые глаза, но это ничего не меняет. Так что вы делали?

– Я тебе расскажу, если ты сначала меня поцелуешь.

– Сир, мы не дома. Ты гость джентльмена. Я жена гостя джентльмена. Это недопустимо, это…

Роган легко поцеловал ее и надавил пальцем на кончик носа.

– Я думаю, Роган, что ты сам расскажешь ей про наши приключения. Должен сказать, что они вряд ли вас порадуют, Сюзанна. Теперь я попрошу вас прогуляться в моем саду и обсудить глаза Рогана. Вы знаете, Сюзанна, что Роган…

– Достаточно, Филипп, достаточно. Я отправляюсь с Сюзанной на прогулку. Увидимся за обедом.

Филип Мерсеро отвесил им насмешливый поклон:

– Как хозяин дома, я благодарен за малейшие знаки внимания, которые вы уделяете моей персоне.

– Не слушай его, Сюзанна. Он прекрасно проведет время за эскизами своей зубчатой башни.

– Естественно. – Филипп Мерсеро послал им воздушный поцелуй и удалился.

– Он интересный человек, – проводив его взглядом, сказала Сюзанна. – Я еще вчера подумала, что он красивый – конечно, не такой, как ты, но тоже симпатичный. Почему он до сих пор не женат?

– Филипп – настоящий сладострастник, похотливый сатир, он.., в общем, помоги мне, а то я запутался в словах, которые описывают человека с его репутацией.

– Перестань смеяться! Я хочу обо всем узнать, Ты собирался прогуляться в саду? Хорошо, я уже долго там гуляла и даже встретила трех садовников Филиппа, но могу отправиться в сад снова. Там очень красиво. Не так замечательно, как в Маунтвейл-Хаусе, но вполне приемлемо. Хотя у садовников совсем нет кошек. Пойдемте, милорд.

Роган предпочел бы уложить ее в постель, но пока так не получается. В последние три дня Сюзанна была очень женственной, и Рогана это просто убивало.

– Так тебе, гм, понравился сад?

– Я уже говорила, что он очень красивый – хорошая планировка, много цвета и различных оттенков цвета, симпатичные узенькие тропинки. А почему ты спрашиваешь? Для человека с твоей репутацией сад – это просто сад, всего лишь место для прогулок, место с приятными ароматами.

– Ты всего не знаешь, Сюзанна.

Слегка нахмурившись, она посмотрела на него:

– Я это всегда понимала. На поверхности виден лишь краешек тебя, Роган, причем иногда я думаю, что на самом деле это вовсе и не ты.

Он снова поцеловал ее в губы и улыбнулся.

– Пойдем погуляем. Есть удивительные новости, которые потрясли меня до глубины души. Надеюсь, что у тебя на этот счет появятся какие-то мысли. Видишь ли, в деле замешан мой брат Тибольт.

– Викарий?

– Да, викарий.

* * *

Через два дня барон и баронесса Маунтвейл поутру покинули Динвитти-Мэнор. Хозяин поместья махал рукой им вслед до тех пор, пока карета не скрылась за поворотом дороги.

– Когда Филипп закончит свою зубчатую башню, как ты думаешь?

– Единственная причина, по которой Филипп сейчас находится здесь, – потому что он хочет начать строительство. Мы его навестим осенью. К тому времени башня будет уже закончена. Когда Филипп хочет сдвинуть скалу, он не дает ей обрасти мохом.

– Это очень странная метафора.

Роган рассеянно кивнул. Утро было туманным, воздух прохладным. Чувствовалось, что надвигается дождь.

– Жаль, что вчера нам больше ничего не удалось узнать, – сказала Сюзанна. Роган кивнул, взял ее руку и прижал к своему бедру. – Та гостиница, которую мы вчера посетили и в которой я была с Джорджем и теми двумя людьми, вызвала очень много воспоминаний. Прошло почти пять лет, Роган. Какой я была молодой и наивной! Какой глупой!

– Нет, ты не была глупой. Тебя просто обманул молодой человек, который хорошо знал, чего хочет.

Господи, тебе же было всего семнадцать лет! Учитывая все обстоятельства, Сюзанна, ты вела себя нормально.

– Спасибо. Мне жаль, что никто не смог рассказать нам о Ламберте или Теодоре Мике. Его действительно зовут Ламби Ламберт?

– Очевидно, да. Я думаю, что, когда Ламберт не вернулся, Мика ушел в тень. Если у него в мозгу есть хоть одна извилина, то он должен был глубоко забиться в какую-нибудь нору. Может быть, это пещера в скалах Бичи-Хед. Джордж мог рассказать ему о ней.

Когда мы были мальчиками, то все втроем там играли.

– Знаешь что, Роган? – секунду подумав, сказала Сюзанна. – Мы должны заставить его прийти к нам. Если мы вместе как следует подумаем, то наверняка разработаем хороший план.

Роган пристально посмотрел на нее. На Сюзанне была чудесная соломенная шляпка с маленькими шелковыми маргаритками, под подбородком завязана светло-желтая лента. Сюзанна выглядела элегантно и чрезвычайно женственно. Но женщина не должна забивать себе голову всякими стратегическими планами – это дело мужчин, по общему мнению.

– Не смей даже думать об этом. Я не хочу, чтобы подонок оказался поблизости от тебя.

Сюзанна сжала его руку.

– На этот раз будет по-другому. Мы будем наготове. Мы будем водить его, как водят рыбу на леске, и постепенно подтягивать к себе. А потом вытащим – конечно, после того как выясним, что происходит. – Она помолчала, глядя в окно, за которым начинался дождь – холодный, противный дождь. Сюзанна вздрогнула и ближе придвинулась к Рогану. Он укрыл ее ноги шерстяным дорожным пледом.

– Пока я рыбак, мы не станем его водить, если ты не будешь где-нибудь подальше и в полной безопасности. Я не хочу новых потрясений.

Сюзанна улыбнулась ему улыбкой сирены, и Роган понял, что его ждут неприятности. Но ведь, черт побери, она его жена и обязана ему подчиняться! На ком он только женился?!

– Мне очень хотелось бы очутиться с тобой в постели, – сказал Роган и вздохнул, зная, что пока не может этого сделать. – Завтра? Пожалуйста, скажи мне, что завтра уже наступило. У меня нет сил ждать, Сюзанна.

– Ты уверен, что муж должен обсуждать подобные вопросы со своей женой? Существуют же какие-то правила приличия на этот счет. Ты говоришь такие вещи, что мне стыдно, Роган. А ты ведь обещал, что мне не будет стыдно.

– Насколько я помню, тогда твоя первая вспышка стыда длилась не более минуты – как я и обещал.

– Но это другое дело. Теперь я не буду стонать.

Откинув голову на подушки, Роган закрыл глаза.

– Я не буду на тебя смотреть. Это должно помочь.

Твой рот меня смущает. И твои уши – хорошо, что эта шляпка прикрывает твои уши.

Сюзанна крепче сжала его руку.

– Подожди до завтра, и все будет хорошо, – сказала она. Роган слегка повернул голову в сторону, чтобы жена не видела его довольную улыбку. Через мгновение улыбка исчезла.

Тибольт. Роган помнил, как гордились его родители своим вторым сыном – до тех пор, пока он не заперся в доме мистера Байама и не стал кричать, что не выйдет оттуда до тех пор, пока отец не пообещает, что не будет больше толкать его на путь греховных наслаждений.

Отец должен позволить ему стать священником. Родители были поражены и расстроены, уговаривая Тибольта, чтобы он пошел по их стопам и по стопам его замечательного брата, то есть Рогана. В конце концов они согласились, явно надеясь на то, что Тибольт одумается, поскольку он слишком молод и еще не испытал похотливых желаний юности. Однако годы шли, а Тибольт своего решения не менял.

Что ж, говорили друг другу родители – иногда даже в присутствии Рогана, – у них есть старший сын, который следует их примеру и продолжит семейные традиции тогда, когда их уже не будет. Разве он не приобрел ту же развязную манеру, что и его папа?

Разве девушки не приходят в смятение от одного его вида?

Роган отогнал нахлынувшие воспоминания. Что же случилось? Действительно ли Тибольт был замешан в какие-то бесчестные дела Джорджа? Нет, это просто невероятно. Может быть, Макнэлли солгал? Может быть, Тибольт ни о чем не знал? Возможно даже, что Макнэлли действительно видел Тибольта, но их встреча с Джорджем носила невинный характер. Нужно во всем этом разобраться. Роган так и сказал вчера за столом Филиппу и Сюзанне:

– Завтра мы поедем в Брэнхолли-коттедж, чтобы встретиться с Тибольтом. Я хочу знать правду. Я должен узнать правду. Если Тибольт ни в чем не виноват, то я вернусь в Оксфорд и переломаю руки Макнэлли.

Филипп кивнул и сказал, предварительно проглотив кусочек омара, поджаренного в лимонном соусе:

– Я буду присматривать за нашим мистером Макнэлли. Если появится Теодор Мика, я об этом узнаю и тогда распущу в соответствующих кругах слух, что хочу с ним встретиться. А вы с Сюзанной потом вернетесь в Маунтвейл-Хаус или поедете в Лондон?

– Я еще не решил, – медленно сказал Роган. – Посмотрим.

И теперь они ехали в карете по югу Англии, направляясь к Брэнхолли-коттедж, который находился не далее чем в двадцати милях от Маунтвейл-Хауса.

Роган страшился той правды, которую собирался узнать. С другой стороны, этот Макнэлли – отъявленный мерзавец, который всю свою жизнь врал. Он вполне мог соврать и насчет Тибольта.

Как бы прочитав мысли Рогана, Сюзанна сжала его руку.

* * *

В маленьком городке Эджтон-он-Хаф Тибольт Каррингтон пользовался большой популярностью. Он был известен своей набожностью, удивительной для столь молодого человека мудростью, а также скромным, но вместе с тем самоотверженным служением пастве. Молодой викарий всегда находил время даже для наиболее пропащих своих прихожан, вроде кузнеца Джаспера, который как-то после особенно бурной попойки поставил подковы лошадям задом наперед.

Тибольт Каррингтон сидел в своем доме и готовился к проповеди, когда в дверях кабинета появился его слуга Нельсон.

– Приехал ваш брат, сэр, – откашлявшись, сообщил Нельсон.

– Мой брат? Неужели, Нельсон, барон здесь?

Тибольт Каррингтон мгновенно вскочил на ноги.

Широкая улыбка озарила его лицо.

– Роган! Добро пожаловать! Что ты здесь делаешь? Ох, с мамой все в порядке? Ничего не случилось?

А как ты?

– Со мной все в порядке, Тибольт, и с остальными тоже. Я привез тебе гостью. Входите, Сюзанна.

Войдя в комнату, Сюзанна лицом к лицу столкнулась с человеком, которого раньше никогда не видела.

У него были ямочка на подбородке и зеленые глаза, он был очень похож на Рогана и Джорджа, но в то же время чем-то неуловимо отличался от них. Может быть, пронзительным взглядом или жесткой складкой возле рта? Сюзанна не могла сказать этого с уверенностью.

Подойдя к Рогану, Сюзанна встала возле него.

Тибольт улыбнулся неопределенной, ничего не выражающей улыбкой.

Роган внимательно наблюдал за братом. В отличие от Сюзанны он заметил на лице Тибольта выражение удивления. Тибольт как будто узнал Сюзанну, но удивленное выражение исчезло так быстро, что Роган не мог бы подтвердить под присягой, что действительно его видел. Неужели ему предстоит убедиться в том, что он знает Тибольта не лучше, чем знал Джорджа?

Тибольт испытующе посмотрел на брата, приподняв брови точно так же, как это делал Роган.

– Я вижу, ты узнаешь Сюзанну, – без всякой преамбулы, полагаясь на инстинкт, тихо сказал Роган. – Когда ты ее видел? Пять лет назад в Оксфорде? Неужели Джордж хотел, чтобы ты пришел на это фальшивое венчание?

Теперь Роган ясно видел, что брат собирается его обмануть.

– Нет, не надо, Тибольт, – подняв руку, быстро сказал он. – Скажи мне правду. Я думаю, что если соврешь ты, викарий, то твое наказание на том свете будет тяжелее, чем мое. Я твой брат и заслуживаю того, чтобы узнать правду. Давай говори.

– Да, мое наказание было бы тяжелее твоего. О, сколь запутанными путями мы бредем…

– Избавь меня от пышных фраз, – холодно сказал Роган. В голосе его звучало презрение. – Все, что я хочу услышать от тебя, – это голую правду.

– Хорошо, Роган. Джордж взял с меня обещание, что я не расскажу об этом никому, в особенности тебе. Клянусь, я оказался там случайно. Я поехал в Оксфорд, чтобы навестить епископа Раундтри, и остановился у Джорджа. Он как раз готовился к своему э… бракосочетанию. Тогда он мне об этом и сказал. Что же касается вас, – Тибольт смотрел на Сюзанну, рот его искривился в глумливой улыбке, – то, поскольку вы приехали с бароном, очевидно, встречались с ним и рассказали ему, что произошло. Скорее всего, вы его шантажировали.

Он повернулся к брату:

– Роган, ты собираешься дать ей денег и отослать на континент? Несомненно, ей понравится Париж – всем женщинам такого сорта он нравится. Здесь не было никакой трагедии, Роган. Джордж хотел ее, но она изображала из себя леди, поэтому ему пришлось прибегнуть к услугам Макнэлли. В Оксфорде это обычное дело. Так почему бы тебе не дать ей немного денег? Ты ведь богат. А она скоро найдет нового покровителя. Я только просил бы тебя отправить ее за границу. Это может повредить моей репутации – репутации каждого из нас, – если она станет всем рас сказывать, что с ней сделал Каррингтон. Даже если ей никто не поверит, все равно пойдут разговоры. Моя драгоценная паства этого не поймет. Конечно, прихожане будут на моей стороне, но для меня это будет удар.

Со стороны казалось, что Роган проявляет к происходящему лишь слабый интерес. Однако Сюзанна знала, что на самом деле он в бешенстве. Странно, что всего за три недели она сумела так хорошо его узнать.

Сама же Сюзанна была так шокирована словами Тибольта, что не могла даже сдвинуться с места.

– Скажи мне, Тибольт, – непринужденно спросил Роган, – что ты имеешь в виду, когда говоришь, что для тебя это будет удар? Ты хочешь сказать, если твои прихожане узнают, что твой младший брат был таким вероломным подонком, то они станут сомневаться и в тебе?

– Они не станут во мне сомневаться, поскольку я скажу им правду – ну, может быть, не всю правду.

Говорить им всю правду нет необходимости. Послушай, Роган, Джордж был просто слабым человеком.

Он хотел эту женщину, но она оказалась хитрой и не позволила ему уложить ее в постель. Он рассказывал мне, что она даже живет со стариком, выдавая его за своего отца, и маленьким мальчиком, про которого говорит, будто он ее брат. Джордж говорил мне, что мальчик, вероятно, ее сын, плод распутных связей еще в ранней молодости.

– Ну да, в возрасте двенадцати лет.

Тибольт только пожал плечами.

– Это не имеет значения. Послушай, ведь Джордж ее хотел. Конечно, моя паства осудит ее из-за Джорджа – ибо разве не женщина представляет собой в нашем мире сосуд греха? Разве не женщина сбивает с пути мужчин? Но тем не менее слух об этом может повредить нашей семье. Разве ты не видишь сам, Роган? Она должна уехать, первым же пакетботом уехать во Францию! О Господи, может быть, ты уже стал ее покровителем?

– Ее покровителем? Сюзанна, ты считаешь меня своим покровителем?

– Вы лучший из покровителей, – громко сказала Сюзанна – Однако я все же предпочла бы Тибольта.

Он напоминает мне Джорджа, а я любила Джорджа.

Вы слишком опытны, милорд. Я не смогу манипулировать вами так, как манипулировала Джорджем. Правда, в конечном итоге Джордж провел меня, верно?

Оказывается, я на самом деле не была замужем. Скажите, Тибольт…

– Для таких, как вы, я мистер Каррингтон!

Сюзанна незаметно придержала Рогана за полу его пальто. Готовый сейчас же задушить своего брата, он только тяжело вздохнул.

– Ладно, мистер Каррингтон. Скажите, могу ли я надеяться? У вас, наверное, припрятано немало денег? У меня были покровители почти нищие, но были и довольно богатые. Я не очень жадная. Разве я не позволяла Джорджу содержать меня всего на десять фунтов в квартал? К тому же меня нельзя назвать невнимательной Что скажете, мистер Каррингтон?

Это избавит барона от многих осложнений, а вы получите меня.

– Вы проститутка, мадам, – величественно выпрямившись, заявил Тибольт. – Я не сплю с проститутками.

– Да? – сказал Роган и сделал шаг вперед. Почувствовав на своей спине руку Сюзанны, он медленно отступил назад. – Ас кем же ты спишь, Тибольт? С женой местного виноторговца? С женой портного?

– Я благоразумен, Роган, – чего не скажешь о тебе и о нашей несчастной матери. Я не выставляю напоказ себя и свои связи. Я не греюсь в отраженном свете позорной славы наших родителей. – Подойдя к брату, Тибольт схватил его за рукав. Затем он взглянул на Сюзанну и скривился от отвращения. – Послушай, Роган, отошли ее прочь. Так будет лучше всего. Ты глава нашей семьи и должен обеспечивать нам защиту.

– А если кто-то из семьи совершил злодейство, Тибольт? Разве я не должен исправить то, что натворил один из членов нашей семьи?

– Какое злодейство? Что натворил? Поступок Джорджа – это мальчишеская шалость, не больше.

Другое дело, если бы он обидел какую-нибудь юную леди. Ты только посмотри на эту женщину, Роган! По ее глазам можно понять, какая она порочная. Посмотри на ее одежду – такие платья и шляпки носят проститутки. Единственное, что меня удивляет, – что она не намазала свое лицо гримом. Вот, посмотри на нее – она со злорадством смотрит на нашу ссору.

– Да? Не знал, что ты так много видишь, Тибольт. У нее порочные глаза) В самом деле? – Он повернулся к Сюзанне и мягко коснулся ее лица. – Никаких следов грима. Ты, наверное, проститутка в одежде порядочной женщины?

Не сводя с него взгляда, Сюзанна покачала головой.

– Ты смотришь со злорадством?

– Я больше не могу этого выносить, Роган. Это выше моих сил.

– Ты права. Прости меня, действительно пора кончать с этим ужасным делом. – Роган вновь посмотрел на своего брата, про которого думал, что знает его очень хорошо. Неужели он не в состоянии правильно оценить ни одного члена своей семьи? Может быть, и тетя Миранда – эта известная своими добрыми делами старая дева – на самом деле является брайтонской шлюхой? – Ты знаешь, Тибольт, о том, что ты – дядя?

– Бог с тобой, Роган, неужели у тебя есть внебрачный ребенок?

– Нет, не у меня, а у Джорджа. У них с Сюзанной есть дочка по имени Марианна. Ей три с половиной года. Разве Джордж тебе об этом не говорил?

– Нет. Вероятно, он не считал это важным. Да и ребенок наверняка не его.

– Ну, этот номер не пройдет, так как Марианна – просто копия Джорджа. Можно также принять за отца тебя или меня.

Пытаясь успокоиться, Тибольт сделал глубокий вдох и отошел к узкому окну, выходившему в маленький сад. Насколько Сюзанна могла видеть, сад был в жалком состоянии – заросший травой и плющом, который душил несчастные розовые кусты.

– Ты говоришь о моих обязанностях как главы семьи, Тибольт. Тогда скажи мне, почему ни ты, ни Джордж не рассказали мне о той фальшивой женитьбе? Если он хотел с этим покончить, то почему не пришел ко мне?

– Он знал, что ты его убьешь, – просто ответил Тибольт. – И я с ним был в этом согласен.

Неужели братья могли считать Рогана и сатиром, и мстительным святым? Как такое могло быть? С другой стороны, Джордж был прав: старший брат действительно мог его убить. Роган вздохнул:

– Джордж был не настолько глуп. Да, скорее всего мне и вправду захотелось бы его убить. Но умер он своей смертью, оставив после себя жену и ребенка.

– Она ему не жена!

– Она считала, что жена. И давай покончим с этими разговорами. Я хочу представить тебе мою жену Сюзанну Каррингтон, леди Маунтвейл. Да, Тибольт, я посоветовал бы тебе следить за своей речью. А то я сегодня очень вспыльчивый. Уж поверь – со мной до сих пор такого не бывало.

 

Глава 24

Тибольт не мог вымолвить ни слова и только с ужасом смотрел то на своего брата, то на Сюзанну.

– Нет, – хриплым голосом, скорее похожим на шепот, наконец выговорил он, – этого не может быть.

Зачем ты мучаешь меня, Роган? Я действительно знал, что делает Джордж, но он мой брат. Он нашей крови, и я должен был его защищать.

– Сколько девушек там еще побывало, Тибольт?

– Но я не…

Роган подскочил к нему так быстро, что Сюзанна не успела среагировать.

– – Послушай-ка меня, благочестивый подлец!

Сколько девушек Джордж провел через эти фальшивые бракосочетания?

– Трех. Но ведь все они проститутки. Какое это имеет значение?

Роган сделал шаг назад и ударил брата точно в челюсть. Тибольт тут же рухнул там, где стоял.

– Трех? Значит, он сделал это еще с двумя? Но как ты догадался?

Сюзанна вся тряслась от унижения и гнева. Роган привлек ее к себе и поцеловал.

– По правде говоря, догадаться было не так уж трудно, Сюзанна. Мне очень жаль, что все так вышло. – Роган обнял жену еще крепче. Его боль можно было ощутить физически – как и ее боль.

Сюзанна заговорила первой.

– Все будет хорошо, – тихим и спокойным голосом сказала она. – Я уверена, что все будет хорошо.

Мы справимся.

– Со всем этим обманом трудно примириться, Сюзанна.

– Я знаю. Но вместе мы все преодолеем.

– Милорд! – с ужасом воскликнул появившийся в дверях Нельсон. – Что случилось с моим хозяином?

– У него был небольшой приступ, Нельсон. Его надо оставить на месте. Мне говорили, что после приступа больного нельзя трогать. Да, Нельсон, скажите своему хозяину, когда он очнется, что вечером я еще к нему зайду, чтобы поговорить как брат с братом. Кстати, познакомьтесь с моей женой, леди Маунтвейл.

– Рад вас видеть, миледи, – не глядя на Сюзанну, сказал Нельсон. Он беспомощно смотрел на Тибольта, который в этот момент пошевелился и застонал.

Кивнув слуге, Сюзанна оторвалась от Рогана и подошла к лежащему на полу Тибольту. Глаза молодого викария заморгали и медленно открылись. Сюзанна посмотрела на него и улыбнулась – такой холодной улыбкой, какой Роган у нее еще не видел. В глазах Сюзанны был гнев, и Рогана это весьма обрадовало.

– То, что вы смеете называть себя слугой Божьим, должно очень удивлять Господа. Лично меня это удивляет. Вы очень плохой человек, сэр. Вы обманщик, благочестивый лицемер. Или вы еще хуже? Мы узнаем, кто вы такой. Вы не заслуживаете того, чтобы называться сыном Шарлотты. Она хорошая женщина, а вы просто жаба. – С этими словами Сюзанна сильно ударила его по ребрам.

Подбежав к своему хозяину, Нельсон опустился рядом с ним на колени.

– Зачем, миледи? – спросил он, глядя снизу на Сюзанну. – Вы не должны были его бить. Его милость сказал, что нельзя двигать с места человека, у которого только что был приступ.

– Я его и не двигала, – сказала Сюзанна, резко повернулась и вместе со своим мужем покинула дом викария.

* * *

Когда этим вечером Роган оставил ее в гостинице, Сюзанна не возражала. По правде говоря, она чувствовала себя очень плохо. В животе мутило, к горлу подступала тошнота. А еще Сюзанна очень беспокоилась за Рогана. Но когда она попыталась отговорить его от визита к Тибольту, Роган только покачал головой.

– Это нужно сделать, – сказал он. – Я должен знать все. – Роган поцеловал ее, и Сюзанна почувствовала в нем гнев, боль и страх перед тем, что, возможно, предстояло узнать.

Сейчас Роган молился о том, чтобы Тибольт никуда не сбежал. Нет, пожалуй, он не сбежал, потому что изо всех окон дома льется свет.

Брат ждал Рогана в своем кабинете – вероятно, единственном месте, где он чувствовал себя уверенно.

Кивнув Нельсону, Роган вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Что ж, Тибольт, я рад, что ты здесь.

Его брат пожал плечами:

– Куда мне идти? Это мой дом, к тому же я отвечаю за своих прихожан. Конечно, я должен был остаться здесь. Ты не так уж и страшен, Роган, хотя у тебя по-прежнему хороший хук <Хук – удар в боксе.> правой. – Он потер рукой челюсть, где виднелся небольшой синяк, затем пожал плечами и посмотрел прямо в глаза брату:

– Итак, ты женился на проститутке. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Учитывая твою репутацию, такой брак, возможно, тебя устроит. Во всяком случае, это не мое дело.

«Он старается не усложнять ситуацию», – подумал Роган, подходя к столу и усаживаясь в одно из потертых кожаных кресел.

– Никто не знает, что Сюзанна была замужем за Джорджем. Я всем сказал, что она вышла за меня замуж пять лет назад и что все это время я ее прятал.

Зачем я это сделал? – спросят все. И я каждому отвечу, что был слишком молод и не мог признать, что влюбился и женился. Я поступил глупо, но я очень люблю свою жену и дочь. Марианна – моя дочь.

Правду знает только мама, ну и, естественно, Тоби, брат Сюзанны. Ты должен поддержать эту выдумку.

Речь идет о чести семьи, о репутации Джорджа. У тебя есть вопросы?

– Нет. Я понимаю твой замысел. Когда об этом станет известно, все, естественно, будут в шоке. Будучи пять лет женат, ты где-то прячешь законную жену и все это время проводишь в Лондоне, где спишь со всеми женщинами подряд. Это говорит о полной испорченности. Моя паства наверняка будет шокирована.

– Возможно, но я уже прошел долгий путь к покаянию и теперь подхожу к его концу. У многих навернутся на глаза слезы, когда я буду давать трогательные пояснения. Тем не менее, брат, если ты увидишь, что твои прихожане шокированы, не забудь о своем долге перед семьей. Когда мы вернемся в Маунтвейл-Хаус, то устроим еще один званый обед, где я объявлю о своей женитьбе, – хотя, я думаю, с помощью леди Донтри об этом уже известно по всей Англии. Я буду полон раскаяния. Потом мы с Сюзанной поедем в Лондон и повторим представление. У тебя есть вопросы?

Тибольт медленно покачал головой. Он смотрел на Рогана странным взглядом – так, как будто видел его впервые.

– Этого я от тебя не ожидал. Не понимаю, зачем ты так поступаешь. Она ничего для тебя не значит, совсем ничего. А ребенок…

Терпение Рогана иссякло. Не дожидаясь, пока Тибольт выдаст себя еще больше, он прервал брата:

– Да? А если бы ты узнал, что у тебя есть племянница, что твой брат устроил фальшивое бракосочетание, чтобы затащить в постель мать твоей племянницы?

– Я говорил тебе, что она из себя представляет.

– Да, говорил. Но это настолько абсурдно, настолько далеко от истины, что я начинаю сомневаться в твоих мотивах, Тибольт. Она – самая настоящая леди. Может быть, ты объявил ее проституткой, чтобы оправдать для себя то, что сделал Джордж? Так, да?

Я вижу это по твоим глазам.

– Нет, ведь я ее сам видел, так же, как видел и остальных. Хотя она тогда была очень, очень молода, я все равно не вижу причин изменять свое мнение о ней.

Она ничем не отличается от остальных.

– Джордж, если ты видишь только то, что желаешь видеть, то совершаешь большую ошибку. Ты не отвечаешь своему высокому призванию, Тибольт. Ты должен был разыскать ее и сказать ей правду. Тебе придется много молиться, чтобы искупить этот грех, потому что наша семья плохо обошлась с Сюзанной.

Нет, хватит об этом. Теперь она принадлежит мне, так же как и Марианна.

Тибольт снова пожал плечами:

– А как быть с остальными? Что, если я ошибался и они не проститутки? Ты попытаешься женить меня на одной из них?

– А ты знаешь, как их зовут?

Тибольт покачал головой.

– Если одна из них пришла к тебе, то почему не могут прийти остальные?

– Она ко мне не приходила. А теперь постарайся забыть все те гадости, которые тебе наговорил Джордж. Неужели ты такой наивный, Тибольт, что поверил ему? После всего того, что он сделал? Скажи мне, Сюзанна была третьей?

– Нет, второй.

– ей было семнадцать, когда Джордж уговорил ее выйти за него замуж. Она леди по рождению и по воспитанию.

– Она ударила меня по ребрам. Ни одна леди не стала бы бить по ребрам слугу Божьего.

– Тибольт, не испытывай мое терпение. Ты считаешь меня джентльменом?

– Естественно.

– Очень хорошо. Но ведь я изо всей силы ударил тебя по лицу.

– Это другое дело.

Роган вытаращил глаза.

– Ты меня удивляешь. Тогда я с удовольствием провожу тебя на жалкий участок позади того, что ты называешь садом, и буду колотить до тех пор, пока у тебя мозги снова не заработают.

Тибольт поднял руки.

– Нет, я сделаю так, как ты окажешь. По правде говоря, для меня это не имеет значения.

– А теперь ты мне расскажешь о карте, – подвинувшись вперед, тихо сказал Роган.

Тибольт удивился:

– О карте? Какой карте?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я знаю, что Джордж говорил тебе о ней.

В лице Тибольта что-то дрогнуло, но он по-прежнему хранил молчание.

– Говори же, черт побери!

– Перед самой своей смертью Джордж действительно упоминал об одной карте, – медленно сказал Тибольт. – Однако Джордж вечно носился с какой-нибудь картой. Они пленяли его воображение. Поэтому тогда я не обратил на это внимания. Ко мне та карта не имела никакого отношения.

– Ты ведь знаешь Теодора Мику и Ламби Ламберта?

– Да, конечно, знаю. Они были близкими друзьями Джорджа, но я и лично их знал. Не забывай, я ведь всего на два года старше Джорджа. Но к чему ты клонишь, Роган? Что это за карта?

– Точнее, это только половина карты. Я не имею представления, зачем нужна полная карта, но эти люди отчаянно пытаются ее заполучить.

– Что ты имеешь в виду?

Не глядя на брата, Роган долго изучал свои ногти, затем перевел взгляд на гусиное перо, лежавшее на столе Тибольта.

– Ламберт или Мика – а может быть, и оба – три раза проникали в дом Сюзанны, пытаясь найти принадлежавшую Джорджу половину карты. Потом Ламберт забрался в Маунтвейл-Хаус, снова потерпел неудачу и тогда похитил Сюзанну.

– Ты серьезно?

– Совершенно.

– Ты его убил?

– Нет. Его убедили поступить на службу в военно-морской флот его величества. К несчастью, Ламберт ничего нам не рассказал. Тем не менее ясно, что он очень хотел найти эту карту, Тибольт.

По лицу викария можно было сказать, что он действительно потрясен.

– Я не знаю, в чем тут дело, – глядя прямо в глаза Рогану, сказал он. – Теодор Мика приходил ко мне неделю назад и спрашивал, имею ли я представление о том, где находится половина карты, принадлежавшая Джорджу. Это все, что я знаю, Роган.

– Где он, Тибольт?

– Он сказал, что если я что-либо вспомню, то смогу найти его в Истборне. По его словам, он хочет избежать встречи кое с кем и поэтому скрывается. Он якобы снимает квартиру у какой-то вдовы в районе порта. Как я уже говорил, это было неделю назад. Он хотел, чтобы я поехал в Маунтвейл-Хаус и поискал половину карты. Я возразил, что даже если найду ее, то ведь этого явно недостаточно. Мика ответил, что мне не стоит беспокоиться. Он также сообщил мне, что там должен быть маленький золотой ключик. Помню, я говорил, что в Маунтвейл-Хаусе с удивлением воспримут мой вопрос о какой-то карте, принадлежавшей Джорджу. Я спросил его, зачем нужна эта карта и у кого другая половина. Он только коварно улыбнулся в ответ, Роган. Клянусь, больше мне ничего не известно.

Конечно, за исключением того, что он убьет меня, если узнает, что я рассказал тебе о его местонахождении.

– Мне нужно знать, где он живет и как он выглядит. Я не желаю, чтобы над нашими головами по-прежнему висела опасность.

Тибольт вздохнул.

– Я умоляю тебя, будь с ним осторожен. Он актер, и неплохой актер. Как он выглядит? Должно быть, ему сейчас около тридцати. Он невысокий, скорее худощавый и одевается как денди – большой камашек для часов, обилие кружев на рубашке, кричащий жилет и все тому подобное. Волосы у него черны как смоль, а глаза почти такие же темные. У него пустые и холодные глаза, Роган. Даже когда он улыбается, видно, что это не настоящая улыбка. Мне кажется, тебе не стоит его искать. Но, насколько я тебя знаю, ты отыщешь этого человека. Ты ведь всегда добиваешься того, что хочешь, верной Я снова тебя предостерегаю: если ты его найдешь, будь осторожен.

Кивнув, Роган встал.

– Если, Тибольт, я выясню, что за этим кроется что-либо еще и что в деле замешан ты, то приму меры к тому, чтобы тебя наказали, несмотря на то что это причинит боль маме. Если бы она узнала о том, что ты был осведомлен о столь низменном поведении Джорджа, то наверняка приехала бы сюда и сама ударила бы тебя по ребрам.

– Как и твоя жена, наша мать тоже не леди. Она никогда не подходила нашему отцу.

Не говоря больше ни слова, Роган повернулся и вышел. По пути он размышлял о том, лгал ли Тибольт.

Вероятно, да, хотя до сих совершенно непонятно, как и почему Тибольт замешан г, этом деле. Барон все еще не мог поверить, что именно Тибольт в ту первую ночь пробрался в Маунтвейл-Хаус. Нет, это невозможно, совершенно невозможно. Тем не менее Роган понимал, что ему предстоит узнать еще много неприятного, и это его ужасало* * *

Голова Сюзанны лежала у него на плече. Роган знал, что она не спит, думая о том, что он ей рассказал.

Сюзанна не стала его подробно расспрашивать, и барон размышлял о том, догадывается ли она, что в своем рассказе он опустил некоторые факты. Он ничего не рассказал ни о Теодоре Мике, ни о его пребывании в Истборне. Сюзанна наверняка стала бы строить какие-то планы. Рогану нравились ее прямая натура, ее бесстрашие. Барон был доволен: за короткий срок он уже настолько хорошо узнал Сюзанну, что, похоже, научился читать ее мысли. Но о Мике он не станет ей говорить, так как не хочет, чтобы она отправилась в Истборн искать этого негодяя.

Роган поцеловал Сюзанну в голову и крепче прижал ее к себе. Нет, он не станет сожалеть, что женился на этой женщине.

– Сюзанна, мы уже почти дома.

Сейчас он хотел бы сказать ей, что, когда они окажутся дома, в их спальне, в их постели, он покроет поцелуями все ее нежное тело. Дыхание Рогана участилось.

– Я знаю. Спасибо за то, что дал возможность сразу уехать из гостиницы, Роган. Мне была невыносима даже мысль остаться там еще на одну ночь.

Когда он вошел в их спальню после встречи с Тибольтом, Сюзанна, полностью одетая, стояла посреди комнаты, а рядом были выстроены в ряд уложенные чемоданы.

Едва взглянув на Рогана, она тут же подошла к нему и крепко обняла.

Сюзанна ничего не говорила, только держала его в своих объятиях.

– Осталось ехать не больше пятнадцати минут. – Было около часа ночи. С черного неба моросил мелкий дождик. Было холодно. Туман толстым слоем поднимался над землей, доходя почти до окон кареты.

– Ты мне больше ничего не скажешь?

– Больше особенно нечего и рассказывать.

Она вздохнула:

– Я тебе не верю. Ты стараешься вести себя по-рыцарски. Ты подозреваешь, что Джордж был замешан в деле с этой картой?

– Я правда не знаю. Тибольт не говорит мне всего, и я не в состоянии отделить факты от вымысла.

Внезапно тишину ночи разорвали ружейные выстрелы. Два выстрела. Роган услышал, как вскрикнул его кучер Элсей. О Боже, его застрелили!

Толкнув Сюзанну на пол кареты, Роган вытащил из кожаного кармана на дверце кареты свой пистолет.

Лошади резко остановились.

– Сейчас же все выходите! – закричал мужской голос. – Без глупостей, милорд, иначе этот раненый малый получит еще одну пулю в живот. Выходите и заодно прихватите с собой свою шлюшку.

Первое, что пришло в голову Рогану, была мысль:

«Это не Тибольт». Кем был нападавший, Роган не имел представления.

Несмотря на ранение, Элсей не допустил, чтобы его хозяин лицом к лицу предстал перед бандитом. Взмахнув кнутом, он прикрикнул на лошадей. Карета рывком двинулась с места, и Роган, не удержавшись на ногах, упал на Сюзанну.

Раздался еще один выстрел, затем послышалась грубая брань и топот копыт.

– Оставайся внизу, Сюзанна.

Роган осторожно выглянул из окна кареты. Разбойник скакал примерно в двадцати метрах сзади. Он не стрелял – вероятно, у него осталась всего одна или две пули. Лошади неслись как бешеные. Должно быть, Элсей тяжело ранен.

Роган опустил пистолет в карман, повернулся на спину и стал вылезать из окна кареты. Подергав медный поручень, опоясывавший верх экипажа, он убедился, что тот закреплен надежно, и, подтянувшись, залез на крышу. Карета накренилась влево. Лошади бешено неслись к опасному повороту, за которым начинались скалы Бичи-Хед.

– Элсей, держись, я иду к тебе!

Ответа не последовало. Бандит на лошади постепенно их догонял. Дождь усиливался. Если одна из лошадей поскользнется, они все погибнут.

Пробравшись вперед, Роган медленно опустился на сиденье кучера, где сидел Элсей, изо всех сил вцепившись в деревянный тормоз.

– Держись! – снова сказал Роган и посмотрел вперед. Поводья свободно болтались где-то между лошадьми. – Черт! – выругался Роган. – Ну что ж, ничего другого не остается.

– Осторожнее, милорд.

Рванувшись в сторону, лошади чуть не опрокинули карету. Распластавшись на спине Гуляки, Роган вцепился в его упряжь, стараясь не свалиться под копыта.

Сейчас он очень жалел, что не умеет петь так, как Джейми.

С большим трудом ему удалось подтянуть к себе болтающиеся поводья. Испуганные лошади мчались вперед. Стараясь успокоить животных, Роган молол какую-то чепуху и в то же время медленно, очень медленно натягивал поводья. Еще немного, еще чуть-чуть.

Лошади свернули с узкой дороги и тащили карету прямо на скалы Бичи-Хед. Если они сейчас не остановятся, то карета вместе с пассажирами свалится на берег моря с высоты нескольких десятков метров.

– Гуляка, Оскар, остановитесь! – не выдержав, крикнул лошадям Роган. – Это приказ!

К своему изумлению и крайнему облегчению, он увидел, как Гуляка встал на дыбы и рванулся в сторону.

Оскар заржал и двинулся за ним. Лошади стали замедлять свой бег, но, как показалось Рогану, прошла целая вечность, прежде чем они окончательно остановились.

Карета стояла параллельно скалам. Если бы Гуляка не повернул в сторону, она упала бы вниз.

Роган был не в состоянии даже пошевельнуться.

Сидя на спине Гуляки, он лишь жадно хватал ртом воздух.

– Роган!

Дверца кареты распахнулась и оттуда, пошатываясь, выбралась Сюзанна. Споткнувшись, она встала и побежала к Рогану, затем остановилась, сообразив, что может напугать лошадей.

– Все в порядке, Оскар. Подожди, храбрец, Джейми споет тебе песенку и накормит морковкой.

– Это Гуляка всех спас.

Улыбнувшись мужу, Сюзанна сказала лошади:

– Ты вел себя прекрасно, Гуляка. Я сама накормлю тебя лучшим овсом во всем графстве. Милорд, с вами все в порядке?

– Да, – ответил Роган. Он медленно слез на землю и встал между лошадьми, успокаивающе похлопывая их по спинам. Взмыленные животные тяжело дышали.

А где же бандит? Роган огляделся, но поблизости никого не было. Бандит их уже не преследовал.

– Элсей, ты сильно ранен?

– Правая рука, милорд. Не так уж страшно, только кровь хлещет как.., короче, не сомневайтесь, милорд, жив останусь.

– Скажи спасибо старому доброму Гуляке, – сказал Роган, испытывая какую-то необычную отрешенность. Вероятно, это последствия шока. – Мы подождем, пока лошади не успокоятся. Сюзанна, оторви кусок от своей нижней юбки – нужно забинтовать руку Элсея.

– Тот человек, который стал палить в меня, милорд, – что это за бесовское отродье?

– Я думаю, это очень плохой человек, которого я обязательно найду и убью. Не беспокойся, Элсей.

Нужно только потерпеть. Мы поставим тебя на ноги.

– Вы позовете этого молодого доктора, милорд?

Я просто ужас как его боюсь: аж поджилки трясутся.

– Да, этого. Но я буду стоять с ним рядом, и если он посмеет сделать тебе больно, я тут же его побью.

Хорошо?

– Ну, тогда ладно, – ответил Элсей и тут же потерял сознание.

 

Глава 25

– Я рада, что с Элсеем все в порядке, и я довольна, что Гуляка с Оскаром не сломали себе ноги. Твой отец очень любил Гуляку. Он всегда говорил, что у него есть характер. И наконец, я рада, что вы с Сюзанной остались целыми и невредимыми. Однако ни она, ни я не знаем, кто в вас стрелял. К тому же я не понимаю, почему он стрелял. А вы, Сюзанна?

– Нет, мэм. – На самом деле она неплохо понимала почему. Роган мог видеть это по глазам Сюзанны.

Он снова так и не сказал ей ничего о Теодоре Мике, просто повторив, что Тибольт все отрицал. Он солгал Сюзанне во имя ее безопасности. По мнению Рогана, обезопасить жену означало оставить ее в неведении.

Шарлотта глядела на обоих с глубоким подозрением. Было уже десять часов утра. Покинув спящую Сюзанну, Роган встал на рассвете и направился в деревню, где нанял людей для охраны Маунтвейл-Хауса.

Роган надеялся, что ни мать, ни жена об этом не узнают. Охранникам же он приказал задерживать любого незнакомца, которого они обнаружат.

В глубине души Роган подозревал, что Теодор Мика следил за домом Тибольта. Тем не менее у Рогана никак не укладывалось в голове, что Мику за ними послал именно Тибольт. Конечно, его брат негодяй, но не до такой же степени. Роган полагал, что если бы Мика добрался до них, то угрожал бы Сюзанне, возможно, даже похитил бы ее. Увидев, однако, что лошади понесли, Мика, видимо, быстро ускакал свалившиеся со скалы пассажиры кареты его уже не интересовали. Черт побери! Рогану были отвратительны вся эта атмосфера таинственности, все эти загадки, вся эта неопределенность вокруг Джорджа. Он не хотел, чтобы Сюзанне что-либо угрожало. Как надеялся Роган, Сюзанна не догадается, что теперь ее и Тоби все Время будет кто-нибудь охранять.

– Дорогой! – вновь сказала Шарлотта. – Ты меня слышишь? Сюзанна говорит, что в отличие от тебя она ничего не знает. Давай выкладывай все начистоту.

Но Роган не мог выложить все начистоту. Он не мог рассказать своей матери, что еще один ее сын, вполне вероятно, связан с этой историей – чем бы она на самом деле ни была. Макбет и папа Лев IX. Какое отношение они могли иметь друг к другу? Роган покачал головой.

– Это был обыкновенный грабитель, мама.

– Да, – подтвердила Сюзанна. – Видимо, так и было, Шарлотта. Это был простой вор, который собирался украсть мои бриллианты и карманные часы Рогана. – Она коротко взглянула на мужа и опустила глаза в тарелку Она не станет упоминать о Тибольте.

Шарлотте не стоит об этом слышать.

– Знаешь, дорогой, я совсем не уверена в том, что это был простой вор. Это как-то связано с делом о карте и папе Льве IX. Может быть, здесь замешан еще кто-то, помимо того ужасного Ламберта?

– Собственно, я сегодня собираюсь поехать в Истборн, чтобы кое-что проверить, – не задумываясь о последствиях, сказал Роган. – Возможно, Ламберт там останавливался. Если с ним был связан кто-то еще, то я, может быть, смогу его обнаружить.

– Конечно, я поеду с тобой, – одаряя его приятной улыбкой, сказала Шарлотта.

– Нет, с тобой поеду я, – решительно наклонившись вперед, заявила Сюзанна.

«Будь проклят мой длинный язык», – подумал Роган.

– Нет. Ни одна из вас со мной не поедет, – сказал он, чувствуя, как с каждой секундой его покидает твердость.

– Извини, дорогой, но если ты не проявишь благоразумие, то мы с Сюзанной просто сами отправимся в Истборн и проведем там расследование.

– Вдвоем, Шарлотта?

– Конечно. Я хотела бы, чтобы вы разделили со мной это приключение. Поиски – это так захватывающе! Кстати, именно я в свое время нашла кольцо с рубинами, принадлежавшее леди Перчант. Возможно, там будут молодые люди, которых надо обо всем расспросить. У меня это очень хорошо получается. У них не останется никаких шансов.

Роган отшвырнул свою салфетку, и она опустилась прямо на его тарелку с недоеденной яичницей.

– И я! И я! – закричала Марианна, вырываясь из рук Лотти. – Я тоже поеду!

Роган застонал.

– Это уж слишком. Неужели я больше не хозяин в собственном доме? – Он не хотел подвергать опасности кого-либо из близких. Очевидно, Сюзанна поняла, что вечером в них стрелял скорее всего Теодор Мика и, судя по всему, он очень опасен. Роган предпочел бы, чтобы она держала свои подозрения при себе.

– Я присмотрю за Марианной, сэр, – сказал Тоби.

– Да, но сначала я сам этим займусь. – И Роган протянул руки вперед.

– Роган!

Он поднял девочку и усадил себе на колени, затем убрал салфетку со своей тарелки, и они вдвоем принялись есть яичницу.

Сюзанна глядела на человека, который всего две недели назад стал ее мужем, смотрела, как он играет с ее дочерью, и в душе ее рождалось какое-то новое чувство. Оно похоже на цветок, думала Сюзанна, на лилию – такое же чистое и светлое, и так же быстро расцветающее. Это пугало: с выращиванием лилий у нее всегда были проблемы.

Она ни в коем случае не отпустит Рогана одного.

Сюзанна догадывалась, что скорее всего именно Теодор Мика устроил вчера засаду, в которую они попали.

Возможно, он следил за ними, возможно, он скрывался возле дома Тибольта. Нет, она ни в коем случае не отпустит Рогана одного. Она должна его защитить.

Через час в Маунтвейл-Хаус приехала леди Дотри со своими верными спутницами миссис Гудгейм и миссис Хэклз.

– Они приехали чересчур рано, – сказала Шарлотта Сюзанне, – но не выставлять же их за дверь.

Сюзанна ни на грош не доверяла мужу, полагая, что он воспользуется визитом соседок для того, чтобы одному, без нее отправиться в Истборн. Конечно, он считает, что действует целиком в ее интересах, но такая забота скоро ее доконает. Вот Роган удалился в свой кабинет и закрыл за собой дверь. У него был такой вид, как будто он ждет не дождется, когда гости уедут.

Наверняка прикидывается. Тем не менее Сюзанна прекрасно понимала, что с ее стороны было бы невежливо игнорировать «три линкора», как называл этих дам Тоби. Таким образом, у Рогана есть шанс ускользнуть.

Как шепотом объяснила Шарлотта, старые перечницы приехали как следует посплетничать. Поэтому обязанность семьи, ее долг заключается в том, чтобы вдоволь насытить их пикантными новостями.

– В конце концов, – сказала Шарлотта, – если мы поделимся с ними тем, что сами хотели бы везде распространить, то они не станут сочинять свои собственные истории, которые, поверьте мне, могут иметь только случайное сходство с правдой. Естественно, все новости я сообщу им под большим секретом. Кстати, Сюзанна, Роган ушел в кабинет. Наверное, он вместе с милым Палвером занимается корреспонденцией и не собирается один ехать в Истборн.

Наконец дождавшись того момента, когда обе леди будут очень заняты с гостями, барон прежде всего велел Палверу до своего возвращения не выходить из кабинета. Затем, пройдя на конюшню, Роган приказал Джейми отвести всех лошадей на восточное пастбище и оставаться там часа три. Роган также распорядился о том, чтобы с двух карет сняли по колесу, а затем, в то время как конюшие выводили лошадей наружу, собственноручно оседлал Гулливера.

Он сделал то, что должен был сделать, думал Роган, выезжая на усыпанную гравием подъездную аллею. Он помахал рукой Джейми, силуэт которого едва виднелся на фоне ярко-белой изгороди. Парень сейчас вне досягаемости обеих леди Маунтвейл. Остановившись, Роган коротко переговорил с двумя дозорными. Ничего подозрительного до сих пор замечено не было.

Джейми во все горло распевал очередной лимерик:

У одной старой леди из Кента

Нос все рос и тянулся, как лента.

Вслед за носом она

В путь пустилась одна,

И не слышно о ней с того момента.

Когда через час Роган доехал до Истборна, он сразу направился в район порта. Довольно скоро он выяснил имя женщины, которая сдавала комнаты. Действительно, необыкновенно полногрудая официантка по имени Алиса некоторое время сдавала комнату актеру с приятнейшей улыбкой и какими-то совершенно мертвыми глазами.

Актер уже съехал с квартиры. Грудастая Алиса наверняка легко соблазнила бы человека с репутацией Рогана, но вместо того, чтобы вкушать ее прелести, барон отправился домой.

Он думал о предстоящем бале, на котором придется каяться и молить о прощении. Роган хотел, чтобы представление получилось на славу. Что ж, сейчас как раз будет возможность попрактиковаться.

* * *

– Я считаю, – сказала его горячо любимая мать, – что мы должны простить его, Сюзанна. В конце концов, он ничего не нашел. Он потерпел неудачу, и все потому, что отнесся к нам как к глупым овечкам, не способным ни на что, кроме как давать шерсть.

– Это довольно интересная мысль, мама, – сказал Роган. Ему вдруг захотелось оказаться в Лондоне, где никто не будет смотреть на него так уничтожающе.

– Я согласна с твоей матерью, Роган. В будущем ты не должен так поступать, иначе мне самой придется приложить к этому руку.

– Да, Сюзанна? – подняв брови, спросил Роган. – И куда же ты ее приложишь? Это очень интересно! – Было бы очень неплохо, если бы прошлой ночью она кое к чему приложила руку, но Сюзанна оказалась чересчур уставшей. Он только успел поцеловать ее в нос и левое ухо, как она тут же уснула.

На секунду отвлекшись от внушений сыну, Шарлотта мельком взглянула на невестку и с удивлением заметила, что та до корней волос залилась краской.

– Господи, Сюзанна, о чем вы думаете? А, должно быть, вы думаете о Рогане. Так в этом причина вашего смущения? Но ведь он до сих пор не сказал ничего такого, что наводило бы на интимные мысли. – Она с любовью посмотрела на своего сына.

– Она думает о моих руках, мама. Всего лишь о руках – но ты посмотри на ее лицо.

– Ты великолепен, дорогой. Простое упоминание о твоих руках – и жена не в силах выговорить ни слова.

Да, это производит на меня впечатление, тем более что ты женат совсем недавно. Хотя, естественно, я этому не удивляюсь.

Сюзанна вскочила, подобрала юбки и обратилась в бегство.

* * *

Прибыв в Маунтвейл-Хаус из Истборна, портниха оставалась там целых четыре счастливых дня. Счастливых потому, что барон Маунтвейл заплатил за это время больше, чем миссис Камбер могла бы заработать за полгода. Правда, молодая жена барона действительно очень нуждалась в услугах портнихи.

Единственной проблемой для миссис Камбер являлась сама новоиспеченная баронесса. Она была какая-то странная. Казалось, ей не доставляло удовольствия получать доказательства щедрости своего мужа. «Господи, – думала портниха, – да там одних платьев только четыре и костюмов для верховой езды два, не говоря уже о полудюжине женских рубашек, сделанных из самого прозрачного, скажем так, „развратного“ французского шелка, который матушка барона привезла прямо из Парижа».

Сейчас миссис Камбер готовила ее милость к приему, на котором новую баронессу, или, точнее, недавно появившуюся баронессу, должны были представить всей округе. Осторожно расправив непокорную складку на платье, портниха отошла в сторону, чтобы полюбоваться на свое творение. Молодая баронесса выглядела так очаровательно, что мастерица с полным основанием вознесла хвалу своей гениальности.

В этот момент распахнулась боковая дверь, и в комнату стремительно вошел барон. Какой он Красивый, подумала миссис Камбер, высокий и хорошо сложен, на губах играет приятная улыбка. Эх, была бы она лет на двадцать моложе да не была бы портнихой! Человек с его репутацией не станет шалить с портнихой. Интересно, верно ли говорят, будто у него всегда было по меньшей мере три любовницы одновременно?

– А! – остановившись, сказал Роган. Поглаживая подбородок, он внимательно осматривал Сюзанну. – Кремовый цвет. Поразительно, как тебе идет этот цвет, Сюзанна. К тому же валансьенские кружева так прекрасно смотрятся на шее, они игриво намекают на.., хотя нет, не стоит упоминать о таких деталях.

Прическа прекрасно гармонирует с платьем. Сабина неплохо поработала. Мне нравятся все эти локоны, небрежно спускающиеся по плечам и по спине. Миссис Камбер, вы получите вознаграждение. Вам удалось подчеркнуть достоинства и без того идеальной фигуры.

– Благодарю вас, милорд, – скромно ответила та, хотя на самом деле сгорала от страсти. Его маленькая жена, похоже, ничего в этом деле не понимает.

Нельзя, конечно, сказать, что миссис Камбер разбирается гораздо лучше, но все же кое-что может.

– У меня есть подарок, который сможет еще больше подчеркнуть твою красоту, – сказал Роган и раскрыл ладонь. Отражая пламя свечей, на ней блестели и переливались алмазы и сапфиры.

Сюзанна протянула руку, затем тут же отдернула ее.

– О, я никогда не видела ничего столь восхитительного. Неужели ты хочешь, чтобы я надела эти украшения? Нет, я не могу. А если я что-нибудь потеряю? Если…

Роган улыбнулся, покачал головой и надел ей на шею это чудесное колье. Затем он поднял руку Сюзанны, поцеловал ее и пристегнул браслет, а потом подал серьги.

Роган смотрел на свою жену, не в силах оторвать от нее взгляда. Она казалась ему самой красивой в мире женщиной. Все остальное его сейчас не интересовало. По выражению красивого лица барона миссис Камбер тут же определила, что он желает свою жену больше, чем она, миссис Камбер, желает его.

Хотя, мгновением позже подумала она, это совершенно невозможно.

Теперь Сюзанна смотрела не на украшения, а на своего мужа.

– Посмотри в зеркало и скажи, что ты там видишь, – попросил Роган.

Блеск бриллиантов и сапфиров в маленьком зеркальце едва не ослепил Сюзанну. Тогда она поспешно бросилась к стоящему на туалетном столике большому зеркалу, села, разглядывая свое отражение, слегка касаясь кончиками пальцев то колье, то серег.

Когда она обернулась, в ее глазах стояли слезы.

– Ты плачешь из-за меня, Сюзанна?

Она только покачала головой.

– Спасибо, – сказал Роган миссис Камбер, смотревшей на Сюзанну с той же алчностью, что и леди Донтри в тот злосчастный вечер в комнате для леди. – Моя жена выглядит великолепно. Теперь вы можете идти.

Миссис Камбер, пошатываясь, вышла из спальни.

В ее возрасте наслаждаться такими великолепными представителями мужского племени, как этот блестящий барон, приходится лишь на расстоянии.

– Так почему же ты плачешь?

Глядя вниз, Сюзанна покачала головой. Роган сел рядом с ней на корточки и взял за руку. Кожа на руке теперь совершенно гладкая, потому что здесь, в Маунтвейл-Хаусе, Сюзанна уже не моет полов, как это было раньше.

– Посмотри на меня. Что случилось?

Она провела кулаком по щеке. Роган улыбнулся.

– Почему ты так щедр по отношению ко мне? – заговорила Сюзанна. – Я не принесла тебе ничего, кроме боли и огорчений. Я даже навлекла на тебя опасность – серьезную опасность. Из-за меня ты обнаружил, что Джордж был негодяем. Возможно, теперь ты обнаружишь, что и Тибольт – негодяй. Тот человек мог убить нас, мог застрелить Элсея. И все из-за меня. Воистину я плющ, который тебя душит, я оса, которая причиняет тебе невыносимую боль, я…

– Пиявка, которая сосет мою кровь. Червь, который пожирает внутренности нашего котенка.. Наполненная свинцом подушка, о которую я должен расшибить себе голову.

Несмотря на все усилия сдержаться, Сюзанна засмеялась.

– В первую очередь, – медленно сказал Роган, – ты женщина, которая является моей женой.

Что же касается остального – тут могут быть разные варианты. Так как я мужчина, то найду тот вариант, который нам нужен.

Что ж, неплохая работа. Ему удалось отвлечь ее внимание. Сюзанна вдруг крепко обняла Рогана, и они вместе полетели на ковер. Какая неожиданная награда за его старания!

– Я хотел бы оставаться здесь целую вечность и "делать все, чтобы тебе было хорошо. – Он поцеловал ее в губы. – К сожалению, сегодня вечером тебе придется делать реверансы и очаровывать соседей. А я буду каяться. К концу вечера все уже будут готовы меня простить, так как убедятся, что ты простила.

* * *

Он оказался прав, думала Сюзанна, стоя за пальмой и обмахиваясь веером. Было уже за полночь. Несомненно, он способен добиться снисхождения от кого угодно.

Ступни у нее ужасно болели, и Сюзанна вытащила одну ногу из туфли, чтобы пошевелить пальцами. Ко всему прочему ее муж оказался превосходным танцором.

– А чего же еще можно ожидать от человека моей репутации? – спокойно ответил Роган, когда Сюзанна сказала ему об этом.

Сюзанна нахмурилась. Какой он притягательный, энергичный и дьявольски красивый! – говорила одна из леди. Но у Рогана есть и другие достоинства, которые гораздо важнее.

Услышав его смех, Сюзанна вышла из-за пальмы.

Роган танцевал со своей матерью, и это было так красиво, так грациозно, что некоторые пары остановились, чтобы посмотреть на них.

– Ну-ну, вы только взгляните! – раздался тихий голос за спиной. – Это удивительно, не правда ли?

Медленно повернувшись, Сюзанна увидела перед собой Тибольта. Он был одет в безукоризненный черный вечерний костюм, а рубашка его сияла ослепительной белизной.

– Вас не приглашали, – не двигаясь с места, сказала Сюзанна.

– Нет, не приглашали. Но ведь я Каррингтон и могу сюда приходить, когда мне вздумается. Нет, вы только взгляните на них! – снова повторил он, глядя на Рогана и мать. – Надеюсь, вам понятно, откуда Роган почерпнул все свои познания в отношении плотских утех. От нее. Вы знаете, что она соблазнила моего наставника? Да, именно так. Он был молод и полон усердия, но когда увидел ее, то пропал. Я проповедую, что женщина – это порождение дьявола. Мои прихожане верят мне, так как видят, что я верю в то, что говорю – о, я очень часто это говорю! Да, вы только посмотрите на нее! Разве так должна выглядеть женщина-мать?

– Зачем вы здесь, Тибольт? – Сюзанна не собиралась говорить с ним о Шарлотте. Оттого что Тибольт мог таким тоном и в таких выражениях говорить о своей матери, в глазах Сюзанны он упал еще ниже.

– Вы знаете, что, как только я принял решение стать слугой Божьим, она едва обращала на меня внимание? Даже после того, как я сказал ей и отцу, что в конце концов стану архиепископом Кентерберийским, они едва замечали меня. Я буду возлагать корону на королей, говорил я им, но все было без толку. Видите ли, я ее разочаровал. Они с моим отцом надеялись, что я стану таким, как Роган. Они хотели, чтобы двое их сыновей стали такими же, как они сами. Потом она родила Джорджа. Они-то думали, что получили еще одного пуританина вроде меня, но теперь мать знает, что это не так. Джордж был начинающим мерзавцем.

Вероятно, если бы он не утонул, то с годами стал бы законченным мерзавцем.

Сюзанне очень хотелось, чтобы музыка смолкла.

Ей хотелось, чтобы каким-то магическим образом Роган сейчас оказался рядом с ней. В обществе Тибольта Сюзанна чувствовала себя неуютно. Нет, пожалуй, не просто неуютно, она начинала испытывать тревогу.

– Зачем вы здесь, Тибольт? – снова спросила она.

– Ну, я пришел увидеться со своей племянницей, этим незаконнорожденным ублюдком, которого вы всучили Рогану. – Сюзанна почувствовала, как в живот ей уперся ствол пистолета. – Итак, Сюзанна, вы сейчас отдадите мне свою половину карты и маленький золотой ключик. Чтобы подышать свежим воздухом, мы с вами просто выйдем через вон те стеклянные двери на балкон, затем пройдем по саду и через боковую дверь попадем в кабинет, а потом поднимемся наверх. Клянусь, если вы издадите хоть один звук, то тут же пожалеете об этом.

– Зачем вы так поступаете? Зачем?

– Заткнитесь! У меня мало времени. Давайте на этот раз забудем о моей маленькой племяннице, ладно?

Может быть, стоит упасть в обморок от страха?

Станет ли он тогда стрелять? Нет, скорее всего не станет. Сюзанна набрала воздуха в легкие, но в этот момент Тибольт схватил ее за руку и злобно прошептал на ухо;

– Если вы только попробуете меня обмануть, я заберу вашего маленького ублюдка, и никто больше его не увидит. Я отдам ее в работный дом, где и следует находиться бесполезным маленьким ублюдкам. Вы меня поняли, Сюзанна?

О да, к несчастью, она его хорошо поняла.

– Тогда поспешим.

 

Глава 26

Тибольт Каррингтон проскользнул вслед за Сюзанной в ее спальню и тихо закрыл дверь. Горела только одна подставка со свечами, от которой исходил сильный аромат.

– Это работа моей матери, верно? – принюхавшись, сказал Тибольт. – Свечка, от которой пахнет как в борделе. По моему мнению, вы хорошо впишетесь в эту семью. Мне становится тошно от мысли, что вы с Роганом наплодите новое поколение дегенератов.

Должен вас поздравить – вы отлично справились со своей задачей, загнав моего брата в ловушку. Роган всегда считал, что он превосходит нас, а теперь вот – смотрите, что он взвалил себе на плечи.

– Спальня Рогана, видимо, за той боковой дверью, – махнув в ту сторону пистолетом, добавил Тибольт. – Наверняка она никогда не закрывается. Я все-таки удивляюсь тому, что вам удалось его поймать.

Такой большой опыт общения со шлюхами и проститутками – и все-таки он попался в ваши сети. А ведь вас даже нельзя назвать красивой. У вас вполне ординарная внешность, не считая больших грудей. При всем при том он вас, обожает. Вот этого я не понимаю.

Кажется, он хочет вас защитить. О да, я видел всех этих караульных, которых он расставил вокруг дома.

Каких караульных? Только сейчас Сюзанна поняла, что Роган действительно пытается защитить ее, защитить их всех. Но почему он так ничего ей и не сказал?

– Конечно, – просто сказала Сюзанна. – Как вам удалось пройти мимо них?

– Я знаю, как сюда попасть, – ответил Тибольт. – Если бы Роган действительно был таким умным, каким себя считает, то позаботился бы о том, чтобы поставить охрану у маленькой калитки за яблоневым садом, которая сейчас почти заросла кустарником. Мой старший брат, должно быть, забыл о ней и о том, что оттуда можно проникнуть в Маунтвейл – прямо в комнату, примыкающую к библиотеке. А как, вы думаете, я оказался здесь в ту первую ночь, когда Роган привез вас сюда?

Марианна тогда говорила, что тот человек был похож на Рогана, но никто не принял ее слова всерьез.

Сюзанна покачала головой:

– Значит, это были вы, а не Ламби Ламберт.

– О да! Ламби увидел вас всех в Оксфорде и немедленно прискакал ко мне. Тогда я послал его вас похитить. Но он даже не смог справиться с этим как следует, кретин. Что вы с ним сделали? Наверное, попытались его соблазнить? Он всегда был падок на плотские утехи, наш Ламби.

– Нет, я попыталась его убить, но неудачно.

Меня спас Роган.

– И тогда вы принялись жеманно улыбаться, упали в обморок и поймали Рогана в западню. Мой гордый, вольный как ветер братец оказался в оковах.

Ладно, хватит об этом. Давайте сюда карту и ключ.

Она должна была об этом догадаться.

– Гам на золотом ключике были выбиты маленькие буквы. Мы не смогли понять, что они означают. А вы знаете?

Это застало его врасплох. Злобно посмотрев на Сюзанну, он швырнул ее на стул с такой силой, что тот Чуть не опрокинулся.

– Не двигайтесь, черт побери. Я ничего вам не. скажу.

Значит, Роган был прав. Тибольт знал об этом; он просто молчал. Нужно что-то делать, но что? Теперь Тибольт стоял всего в трех футах от Сюзанны, направив пистолет прямо ей в грудь.

– Вы не заслуживаете того, чтобы это знать. И никто не заслуживает, кроме меня. Все эти слабоумные старички, охраняющие тайну.., впрочем, это не ваше дело. Быстрее говорите мне, где карта. Я подозреваю, что мой братец вскоре станет вас искать. Вероятно, он вообразит, что вы предаетесь забавам с кем-нибудь из соседей. Ну, давайте, а то я заберу Марианну.

Сюзанна смотрела на пистолет, смотрела на викария Тибольта, брата ее мужа, который сейчас целился в нее из этого пистолета. Периодически поглядывая на нее, Тибольт обшаривал взглядом спальню. Неужели он думает, что карта преспокойно лежит где-нибудь на каминной полке?

Но она не должна выдавать ему, где находятся карта и ключ, пока не должна.

– Вы говорили Рогану, что Джордж только упомянул о карте, – преодолев свой страх, сказала Сюзанна. – Вы говорили Рогану, что больше вы ничего не знаете. Вероятно, Джордж тут вообще ни при чем.

В дело вовлечены только вы вместе с этими ужасными людьми.

Медленно, очень медленно Тибольт поднял руку.

Сюзанна поняла, что происходит, но не успела отреагировать. Кулак Тибольта врезался ей в щеку. Сюзанна почувствовала резкую боль, затем ощутила вкус крови.

– Я порезал вам щеку, но неглубоко, – отступив назад, сказал Тибольт. – Наверное, даже шрама не будет – какая жалость! – Он посмотрел на свою руку, и Сюзанна увидела массивный перстень. –Когда они с Роганом посещали его, Тибольт перстня не носил, иначе Сюзанна это обязательно запомнила бы. Кажется, перстень изготовлен из литого серебра и имеет плоскую верхнюю грань, на которой выгравирован какой-то рисунок. Сюзанна вся подалась вперед. В этот момент перстень повернулся так, что рисунок удалось рассмотреть. На нем была изображена фигура священника в епископской митре. Возможно, там была и какая-то надпись – этого Сюзанна с уверенностью утверждать не могла.

– Джордж ни за что не сказал бы мне, где хранится карта, – медленно, потирая ушибленные пальцы, сказал Тибольт. – Прежде чем я смог вытянуть из него эти сведения, негодяй имел наглость утонуть.

Жаль, но с этим ничего не поделаешь, – обращаясь скорее к самому себе, добавил он. – Хватит, Сюзанна. Дайте мне карту и ключ.

– Скажите же мне, для чего нужна эта карта?

– Вы этого не заслужили. Скажу лишь, что имею моральное право на эту награду. Если я захочу, то смогу стать архиепископом Кентерберийским. Если захочу, то смогу стать самым могущественным человеком на земле. Я буду править там, где пожелаю, и никто не сможет противостоять моей воле. Я буду обладать абсолютной властью. Вы меня понимаете? Я стану небожителем. – Бешено вращая глазами, Тибольт уже почти кричал. Спохватившись, он умолк и перевел дух. – А теперь давайте сюда то, что мне нужно, Сюзанна. Иначе я собью вас с ног и заберу вашу дочь.

Все сейчас в бальном зале. Даже нянька Марианны сидит на лестнице и подпевает музыкантам. Я сам ее там видел. Делайте то, что я вам приказываю.

Сюзанна понимала, что нужно что-то сделать. Но что? Нет, нельзя допустить, чтобы он причинил вред Марианне. Протянув руку, чтобы отстегнуть медальон, Сюзанна только тут вспомнила, что сейчас у нее на шее подарок Рогана – колье с бриллиантами и сапфирами.

– Ну?

– Я не знаю, что Роган с этим сделал. Он ничего не сказал ни мне, ни Шарлотте.

– Ладно. Тогда я схожу за малышкой. – Он сделал шаг вперед, и Сюзанна поняла, что сейчас он вновь ее ударит.

Она выставила вперед руку.

– Карта и ключ находятся за миниатюрами в медальоне, который мне подарил Джордж. Я всегда его ношу, вот почему человек по имени Ламби Ламберт ничего не смог найти. После того как мы обнаружили в медальоне карту и ключ, решили оставить их там. Так нам показалось надежнее. Сегодня вечером Роган дал мне эти драгоценности, а медальон положил к себе в карман. Клянусь вам, Тибольт, это правда. Посмотрите на ожерелье. Вы знаете, что его надевают лишь в особых случаях.

Тибольт был в бешенстве. Глаза его сверкали, губы сжались, превратившись в одну тонкую линию. Он, кажется, ей поверил!

– Вы слишком испуганы, чтобы лгать мне, – наконец сказал Тибольт, и Сюзанна перевела дух. Он выругался, затем надолго замолчал, по-прежнему не отводя пистолета от ее груди. – Оторвите полосу от своей нижней юбки, – взмахнув пистолетом, наконец сказал Тибольт. – Нет, я не собираюсь вас убивать.

Это мне ничего не даст. Когда у меня будет могущество, которого я желаю достичь, – может быть, тогда.

Тибольт завернул ей руки за спинку стула и крепко связал запястья вместе, затем привязал лодыжки к ножкам стула. На мгновение он задержал руку на ее ноге, поглаживая ее сквозь чулок. Сюзанна почувствовала такой ужас, что чуть не задохнулась. Затем, тяжело дыша, Тибольт встал. Засунув остатки материи в рот Сюзанне, он оторвал от юбки еще полосу, повязал ее поверх лица и туго завязал на затылке.

– Ну вот, это на некоторое время вас задержит.

Жаль, что Джордж был у вас первым. А теперь у вас есть и Роган. Вы не хотите попробовать всех троих братьев? Это было бы своего рода состязанием. Конечно, роль судьи выпала бы вам.

Если бы рот у Сюзанны сейчас был свободен, она плюнула бы Тибольту в лицо. А так она ничего не могла сделать – только смотреть на негодяя с презрением, как на грязь под ногами.

Тибольт уже уходил, когда его взгляд случайно упал на туалетный столик.

– Так вы меня обманули! Я должен был знать, что женщины всегда лгут, всегда…

Подняв медальон, он помахал им в воздухе.

– Значит, Роган положил его в карман, да?

Помахивая медальоном, Тибольт стремительно подошел к Сюзанне и сильно ударил ее по щеке, на этот раз открытой ладонью. Сюзанна почувствовала, как по ее лицу побежала тонкая струйка крови. Затем Тибольт сорвал с нее колье, сунул его к себе в карман и быстро удалился, тихо закрыв за собой дверь. Сюзанна посмотрела на свечи. Они уже почти догорели.

* * *

Роган окинул взглядом бальный зал, который построил в середине восемнадцатого века его дед, Альфред Мантли Каррингтон. Это замечательное помещение Роган всегда считал чересчур большим, но сегодня оно великолепно отвечало его замыслам. Сейчас здесь разместились семьдесят пять человек гостей – представители всех сколько-нибудь влиятельных семей, проживающих в радиусе двадцати миль от Маунтвейл-Хауса. Даже древний мистер Лумис, ветеран колониальной войны, который действительно стоял по правую руку от генерала Корнуоллиса, когда тот капитулировал при Иорктауне, сейчас улыбался беззубой улыбкой миссис Пратт, годившейся ему в дочери, а Рогану – в бабушки. Все гости как будто были вполне довольны.

Свое объявление Роган сделал в середине вечера, стоя между Сюзанной и матерью. С гордостью, которую действительно испытывал, он представил всем Сюзанну, а затем начал каяться, приводя в качестве оправдания свою молодость и неопытность. Конечно, все уже были в курсе дела. Вероятно, в курсе дела были даже слуги и домашние животные. После того как гости поздравили Рогана, Сюзанна ущипнула его за руку – в качестве мести за бесстыдное поведение.

– Дорогой, я обещаю никогда не доводить тебя до такого состояния, чтобы ты мог меня задушить, – сказала Шарлотта. – Я убеждена, что тогда соседи не преминут поздравить тебя с тем, как замечательно ты меня убил. Естественно, эта группа не стоит больших усилий, но ты все сделал превосходно. Я горжусь тобой.

Ну, сегодня и он может гордиться собой. Длинный ряд распахнутых настежь стеклянных дверей вел на балкон. По всему залу были расставлены свежие цветы из садов Маунтвейла и самого различного сорта растения в кадках. Здесь были даже три пальмы, которые Роган сумел получить у одного капитана, только что прибывшего с южного побережья Корнуолла. В одном конце зала на небольшом помосте располагался оркестр, с другой стороны на трех длинных столах размещалось огромное количество еды и питья.

Было уже около часа ночи, но, против ожиданий Рогана и Фитца, гости еще не разъехались. Где же Сюзанна? В бальном зале ее нет. Роган надеялся, что на этот раз никто из местных дам к ней не прицепится.

Нет, вот стоит леди Донтри и даже улыбается каким-то словам своего мужа. Это кажется чудом, хотя пунш был таким крепким, что, попробовав его, и монахиня пустилась бы в пляс.

Мать Рогана танцевала с полковником Немезисом Джонсом. Этот мужчина средних лет, кажется, был единственным во всей Южной Англии, на кого не действовали чары Шарлотты. Роган слышал ее смех – в нем сейчас не было ничего искусственного.

Так мать смеялась, когда находилась в обществе самого Рогана или в обществе его покойного отца. Насколько можно было разглядеть с такого расстояния, выражение лица полковника не менялось.

Где же Сюзанна?

Пора отправляться в спасательную экспедицию.

Очевидно, на нее вновь напали старые перечницы. Но кто? Все внушавшие беспокойство особы сейчас находились в зале.

Когда Роган просунул голову в дверь комнаты для леди, находившиеся в ней дамы были шокированы. Но он так очаровательно извинялся, что все они готовы были разрешить ему остаться. Вот ведь как приходится страдать из-за своей репутации, поспешно отступая, думал Роган.

По длинному коридору он отправился в детскую.

В примыкавшей к детской маленькой комнате на своей узкой кровати спала Лотта, рядом посапывала Марианна.

Сюзанны здесь не было.

Именно в этот момент Роган ощутил острое чувство тревоги – как будто кто-то схватил его за шиворот и встряхнул. Что-то неладно, понял Роган. Господи, что случилось? Он уже проверил охрану на подступах к дому. Никто из посторонних не пытался в него проникнуть. Роган бросился в свою спальню и одним рывком распахнул дверь. Свечи уже почти догорели.

Сюзанны здесь не было.

Тогда Роган открыл боковую дверь и вбежал в спальню Сюзанны. Он не поверил своим глазам. Сюзанна была привязана к стулу и только беспомощно смотрела, издавая невнятные звуки.

В этот момент одна из свечей замерцала и погасла.

– Боже мой! – закричал Роган и бросился к жене. Сняв повязку, он вытащил из ее рта кляп.

– Что случилось? С тобой все в порядке? Кто это сделал?

Сюзанна потерла пальцами губы.

– Тибольт. Мне жаль, Роган, но это он заставил меня прийти сюда. Сказал, что тебе нужно было поставить охрану возле маленькой калитки за яблоневым садом, потому что оттуда можно пройти в комнату, которая находится рядом с библиотекой. Это он послал тогда Марианну на карниз, это он был человеком, похожим на тебя. Он забрал медальон. Жаль, но твой брат заметил, что медальон лежит на туалетном столике. Еще он сорвал с меня то красивое колье и тоже его забрал.

Кого сейчас заботит какой-то медальон или колье?

Роган пристально смотрел на Сюзанну, отчаянно желая, чтобы сказанное ею оказалось ошибкой. Протянув руку, он приподнял ее за подбородок.

– Он тебя ударил! Этот ублюдок тебя ударил! – В голосе Рогана звучала ярость.

Еще одна свеча догорела и погасла.

 

Глава 27

После трех часов ночи гости наконец уехали. Шарлотта, Сюзанна и Роган сидели в библиотеке за бокалом бренди. Щека Сюзанны была перевязана. Фитц и миссис Бит плечом к плечу стояли в дверях. Роган предпочел бы ничего им не сообщать, но они были как члены его семьи, поэтому он рассказал почти все, умолчав только о роли Джорджа.

– Какой ужас! – сказала миссис Бит, своими большими ладонями сдавливая чашу со льдом так, как будто это чья-то шея. Лед предназначался для щеки Сюзанны, чтобы уменьшить опухоль. – Подумать только, значит, это мистер Тибольт! Мне неприятно это говорить, миледи, но в детстве он частенько подсматривал за служанками. Прятался под лестницей, чтобы увидеть, как они поправляют чулки. Я всегда надеялась, что с возрастом он от этого избавится.

– Да, – сказала Шарлотта, не отрывая взгляда от своих туфель. – Я не знала, что он подсматривал за девушками. Это плохо. Его отец был бы в ужасе. – Она сегодня так много танцевала, что едва не протерла дыру в туфле.

– С возрастом он от этого избавился, – сказал Фитц. – Зато в его поведении появились другие пороки. Я так думаю – пусть бы он и сейчас подсматривал. Но ведь он ударил ее милость! Что нам теперь делать, милорд?

– Начнем сначала, Фитц. Миледи вынуждена была отдать ему медальон. Вы ведь помните, что он угрожал забрать мисс Марианну. Он также сказал, что это принадлежит ему и никому больше и что он имеет на это моральное право. – Конечно, Сюзанна пересказала им с Шарлоттой все, что сказал Тибольт.

Слава Богу, ни Фитц, ни миссис Бит не спрашивали, откуда Сюзанна взяла медальон. Но возможно, когда-нибудь они об этом задумаются.

– Если только захочет, он сможет стать архиепископом Кентерберийским, – глядя на свой бокал, задумчиво сказал Роган. – Если только захочет, он сможет стать самым могущественным человеком на земле.

Он будет обладать абсолютной властью. – Он посмотрел на Сюзанну. – Полная бессмыслица. Наводит на мысль о каком-то волшебном зелье, но неужели он действительно на это намекал?

– Он был в таком неистовстве, что у него глаза стали почти черными, – сказала Сюзанна. – Казалось, он был вне себя. Когда он говорил эти слова, то почти кричал.

Шарлотта встала и расправила юбки.

– Ну, с точки зрения отношений с соседями сегодняшний вечер был успешным. Это уже кое-что. Однако история с Тибольтом просто ужасна. Больше там ничего не было, Сюзанна?

Сюзанна поднесла руку к повязке.

– Да. Он порезал мне щеку перстнем. И сам порезался. Перстень был большим и тяжелым.

– Что за перстень? – спросил Роган. – Я ни разу не видел, чтобы Тибольт носил перстень.

– И я тоже, – сказала Шарлотта – Он серебряный, с плоской верхней гранью.

Помню, я тогда заметила, что он с виду старинный, и поэтому попыталась его получше рассмотреть. Мне кажется, там было выгравировано изображение епископа в митре.

– Ты можешь его нарисовать?

– Да, конечно. – Сюзанна попыталась встать, но Роган ее остановил. – Нет, подожди здесь, я сейчас принесу лист бумаги и перо.

Когда он вернулся, Сюзанна нарисовала перстень всего за минуту.

– Насколько я помню, он выглядит именно так.

Кроме того, там были выгравированы какие-то слова.

Но мне не удалось их разобрать.

– Это действительно епископ в митре, – медленно произнес Роган. Он долго молчал, глядя на потемневший портрет давно умершего Кароингтона. – Кто-то же отдал Джорджу эту половину карты, – наконец сказал Роган. И тут же посмотрел на Фитца и миссис Бит. Слуги о чем-то говорили между собой и не слышали, что он сказал. В будущем надо быть поосторожнее. – Но зачем? – вслух добавил он. – На сохранение? В любом случае это должен быть кто-то из Оксфорда.

– Тибольт что-то говорил о слабоумных стариках, охраняющих тайну, – медленно сказала Сюзанна. – Я только сейчас вспомнила, что Джордж как-то упоминал об одном священнике, которому он помогал, «величественном старике», по его определению.

Может быть, здесь есть какая-то связь?

– Вы помните имя священника? – спросила Шарлотта.

– Да, – сказала Сюзанна. – Это епископ Раундтри. Может быть, именно он отдал Джорджу карту и золотой ключ?

– Я не верю в совпадения, – встав, сказал Роган. – Тибольт носит перстень, на котором есть изображение епископа в митре. – Он понизил голос:

– Джордж помогает епископу, а затем появляется с половиной карты и золотым ключом. – Он подал руку жене. – Пойдем, дорогая. Тебе надо отдохнуть. Мы поедем в Оксфорд завтра. Я очень хочу увидеться с епископом Раундтри.

– Дорогой, меня это очень беспокоит, – по-прежнему глядя на свои туфли, сказала Шарлотта. – И Тибольт, и епископ – оба вовлечены в эту загадочную историю.

– Да, это так, но я не вижу другого выхода.

Можно с уверенностью сказать, что в Брэнхолли-коттедже моего брата уже нет.

– Милорд!

– Да, Фитц?

– Мы с миссис Бит тут кое-что обсудили. Мы предлагаем послать в Брэнхолли-коттедж Августуса, чтобы он разведал, как там обстоят дела. Если что-то можно выяснить, то он выяснит. У него хорошее чутье, у этого валлийца.

– Ладно. Я полагаю, ни вы, ни миссис Бит никому не расскажете то, что сейчас слышали?

– Ни слова, милорд!

– Никогда, милорд. Мы не расскажем и о том, что слышали насчет мастера Джорджа. Можете на нас положиться.

– Благодарю вас. Что касается Джорджа, то он мертв, и впутывать его сюда ни к чему. – Старые слуги согласно кивнули. Роган повернулся:

– Мама, вы будете ложиться?

Шарлотта не ответила.

– Мама! – Испугавшись, Роган подошел к ней.

Мать беззвучно плакала, слезы катились по ее лицу. – Мне жаль, мама, мне очень жаль. – Он поднял ее на ноги и обнял. – Все в порядке. Все будет хорошо, вот увидите. Мне так жаль! – Прижимая к себе мать, он говорил и говорил тихим, успокаивающим голосом…

Миссис Бит смахнула со щеки слезу. Фитц в бессильной ярости то сжимал, то разжимал старческие кулаки.

Сюзанна откинула голову на спинку кушетки и закрыла глаза. Бедная Шарлотта. Какой это удар для нее! Из трех сыновей двое оказались подлецами. И это еще ничего, если Тибольт всего лишь подлец. Сюзанна слегка дотронулась до щеки. Опухоль все не спадала.

* * *

– Как же я смогу закончить свою зубчатую башню, если вы похищаете меня и заставляете охотиться за сокровищами?

– Пока что об охоте за сокровищами речь не идет.

Мы потеряли свою половину ;карты и этот дурацкий ключик. Ты ведь так прекрасно знаешь Оксфорд, Филипп. Ты подходишь нам как нельзя лучше. Перестань хныкать, это тебе не идет. Да ты совсем бледный – тебе нужен свежий воздух. Мы тебя развеселим.

– Ты знаешь Оксфорд не хуже меня, Роган. Чего ты на самом деле от меня хочешь?

Сюзанна положила руку на рукав Филиппа.

– Мы хотим посетить епископа Раундтри. Мы считаем, что он как-то связан с этой историей.

– Епископ Раундтри? Это старый грубиян, который с подозрением относится ко всем – особенно к прекрасному полу. Он всячески старается внушить своим студентам отвращение к плотским удовольствиям и любовь к занятиям. Я всегда считал, что он не в своем уме, хотя и вреда от него никакого. Вы действительно думаете, что он может быть как-то связан с этими мерзавцами? С твоим братом-викарием? Так ты говоришь, Тибольт влез в твой Дом и избил Сюзанну?

С ума сойти!

Роган кивнул.

– Да. Что же касается епископа, то сейчас это единственная ниточка, которая у нас осталась. Один Бог знает, где в следующий раз всплывет Тибольт.

– Если епископ с этим связан, если другая половина карты у него, то Тибольт должен быть близко, – сказала Сюзанна. – Чтобы добиться своей цели, он должен иметь обе половины.

– Да, – сказал Роган, коротко взглянув на ее порезанную щеку и синяк рядом, который теперь был зеленовато-желтым. Каждый раз, когда Роган видел это свидетельство жестокости его брата, в нем закипал гнев. – Мы должны быть настороже. Между прочим, если папа Лев IX действительно что-то дал Макбету, то это должен быть какой-то предмет религиозного характера.

– Что-нибудь вроде бедренной кости святого Петра, спрятанной где-то в пещере?

– Что-нибудь вроде этого, – ответил Роган. – Но в точности ничего сказать нельзя. Тибольт говорил Сюзанне, что это даст ему абсолютную власть. Звучит не очень приятно, да? – с расстроенным видом добавил он.

– Да, – сказала Сюзанна, – не очень. Но мы обязательно выясним, в чем истина. Я только молюсь, чтобы она оказалась не слишком ужасной.

Филипп Мерсеро задумчиво провел рукой по подбородку и тихо засвистел. Мотив был приятный, хотя и незнакомый Рогану и Сюзанне. Когда Филипп будет в Маунтвейле, надо, чтобы этот мотив услышал Джейми. Тот наверняка положит на него лимерик.

– Я с удовольствием к вам присоединюсь, – наконец сказал виконт. – По правде говоря, в последнее время жизнь была слишком спокойной. Даже строительство башни меня больше не радует. – Филипп повернулся к Сюзанне:

– В детстве мы с Роганом вместе учились в Итоне. Если какой-нибудь задира приставал к одному из нас, то ему всегда приходилось иметь дело сразу с двумя. Я привык полагаться на Рогана – как и он на меня. Что ж, приключение так приключение. При одной мысли об этом моя душа воспаряет ввысь. Я сейчас же спрячу в стол эскизы башни. Давайте перекусим, а потом сразу же поедем к епископу Раундтри.

– Мне не терпится увидеть выражение лица старого развратника, когда он заметит Сюзанну, – сказал Роган и расхохотался. – По дороге мы тебе еще кое-что расскажем об этом.

* * *

Погода была приятной. Легкий ветерок шевелил листья дубов. Они въехали в Оксфорд с запада, проехали Наффилд-колледж, затем свернули с Квин-стрит на Сент-Олдейт-стрит, оставив слева Пемброук-колледж, а справа – великолепное здание церкви Христа.

– Мы с Филиппом посещали здесь церковь Христа, как и Тибольт. Мы называли ее «Домом»…

– Не забудь продемонстрировать свои познания в латыни, Роган.

– Ладно. «Дом» – от латинского выражения «эдес Кристи», что означает «дом Христа». Этим мои познания в латыни почти исчерпываются.

– Тебе особенно нечем гордиться, потому что сие известно каждому студенту.

Сюзанна засмеялась, но ее внимание явно было отвлечено величественным прямоугольным зданием, известным также как «прямоугольник Тома». Об этом вполголоса сообщил ей Роган, в то время как Филипп продолжал свой монолог, рассказывая о том, что здание библиотеки – прекрасный образец архитектуры итальянского Возрождения – было построено в начале восемнадцатого века.

– Епископ Раундтри часто бывает в своей канцелярии в кафедральном соборе, – сказал Роган. – Вполне вероятно, что мы найдем его там.

– Да, он может быть там. Если будет время, Роган, давай отвезем Сюзанну в Тринити-колледж. Я хочу, чтобы она увидела книжный магазин Блэквелла.

Они не нашли епископа Раундтри ни в канцелярии, ни в самом соборе. Один из одетых в черное служителей дал им домашний адрес.

– Я ждал его сегодня утром, но он не пришел, – сообщил служитель. Он был совершенно лысым, голова его блестела от пота.

Епископ Раундтри жил на Брюэр-стрит, недалеко от церкви Христа, в высоком доме из красного кирпича. Это была оживленная улица, экипажи и подводы с трудом разъезжались на узкой мостовой. Дом епископа располагался чуть в стороне от проезжей части, к нему вела узкая, покрытая гравием подъездная дорожка.

На стук вышел очень приятный молодой человек, одетый в черно-белую ливрею, со снежно-белым париком на голове. На вид ему было не больше двадцати лет. При виде Сюзанны он нахмурился, но затем, вероятно, решил ее игнорировать.

– Да, сэр? – спросил молодой человек, обращаясь к Рогану.

– Меня зовут лорд Маунтвейл. А это – виконт Деранкур. Мы хотели бы видеть епископа Раундтри.

– К сожалению, епископ приказал мне его не беспокоить. Он готовится к проповеди. – Глядя в лицо Рогану, он повернулся к Сюзанне спиной.

– Это крайне важно. Мы хотели бы видеть его сейчас.

– Молодой человек, казалось, пребывал в нерешительности.

– Немедленно, – сказал Филипп. – Сейчас же и ни минутой позже.

– Я узнаю, сможет ли епископ принять вас, джентльмены. Пожалуйста, проходите.

Он явно хотел захлопнуть дверь прямо перед носом Сюзанны, но не посмел этого сделать. Пройдя в дом, посетители остались стоять в тускло освещенной прихожей. На стенах висели портреты прежних епископов.

У всех были квадратные челюсти и толстые губы, а взгляд не менее суровый, чем у судьи, выносящего смертные приговоры.

– Мне здесь не нравится, – вздрогнув, сказала Сюзанна.

– Ну, – возразил ее муж, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в нос, – ты просто явно не понравилась этому милому мальчику, который разыгрывает из себя дворецкого.

– Я знаю, но не понимаю почему. Я не сказала ему ничего плохого. Я даже улыбнулась ему. И он такой хорошенький. Но почему он одет как дворецкий двадцатилетней давности?

– Вам не захочется это узнать, – похлопав ее по рукаву, сказал Филипп. – Уж поверьте мне.

– Боюсь, что ты ему никогда не понравишься, Сюзанна. Пусть, однако, это тебя не беспокоит. Мне ты очень нравишься. Филиппу, поскольку он не женат, на тебе, ты нравишься гораздо меньше.

– Да, – сказал Филипп, – но все же кое-что есть. В конце концов, вы избавили моего друга от страданий. Твоя репутация, о которой ты так заботился, очень тяготила тебя, Роган. К счастью, теперь с этим покончено.

– :

– ч – Но… – начала Сюзанна.

В этот момент раздался пронзительный крик.

Мужчины тотчас же устремились туда, откуда он доносился. Сюзанна следовала за ними.

Взбежав по лестнице, они увидели молодого человека, выглядывавшего из двери, находившейся в конце коридора.

– Мой хозяин.., хозяин! Скорее!

Роган схватил Сюзанну за руку.

– Ты останешься здесь.

– Вздор! – ответила она, вновь устремляясь за ним следом. Но уже через несколько мгновений Сюзанна пожалела о своей настойчивости.

На роскошном ковре лежал распростертый епископ Раундтри. Судя по всему, его несколько раз ударили по голове. Кровь была всюду. Почувствовав головокружение, Сюзанна прислонилась к стене кабинета. К счастью, брызги крови сюда не долетели. Послышался сдавленный звук. Это рвало в коридоре дворецкого, красивого молодого человека в старомодном парике.

Сюзанна заставила себя взглянуть на епископа. Рядом с телом лежала окровавленная медная подставка для дров. Неужели кто-то мог спокойно опустить подставку для дров на голову другому человеку? Нет, скорее всего тот мужчина был вне себя от ярости. Мужчина или женщина? Нет, женщина не могла такого сделать.

Сила удара явно выдает мужчину. Кроме того, этот симпатичный дворецкий не пропустит женщину в дом, тем более в кабинет епископа.

Встав на колени, Роган осторожно попытался нащупать пульс на шее у епископа. Ничего не обнаружив, он покачал головой.

– Он мертв уже довольно давно. Тело закоченело, – сказал Роган, обращаясь к Филиппу. Тут он увидел свою жену, еле державшуюся на ногах, и услышал, как рвет в коридоре дворецкого. – Черт побери, Сюзанна, у тебя лицо такого же цвета, как рубашка, которая надета у тебя под платьем. Больше я не буду повторять – иди вниз и жди прихода судьи. – Роган встал. – За судьей пойдешь ты или пойду я? – обратился он к Филиппу, тупо смотревшему на тело.

– Кто бы мог подумать! Я только хотел построить свою башню – а теперь смотри, куда ты меня завел.

Черт побери, я даже вызвался добровольно, более того, был исполнен желания вам помочь! За судьей пойду я.

Лорд Бэлэнтайн стал судьей около года назад. Я его знаю. Он не глуп и старается достойно выполнять свою работу. Конечно, прокторы <Инспекторы в Оксфордском и Кембриджском университетах.> станут кричать, что ему не следует соваться в это дело, которое, с их точки зрения, относится к полномочиям университета. Но лорд Бэлэнтайн достаточно влиятелен, чтобы делать то, что хочет.

– Это убийство, Филипп, зверское убийство. Надеюсь, Бэлэнтайн с этим делом справится.

– Скоро мы увидим, что у него получится.

– Я не верю, что это сделал Тибольт. Нет, он не мог так поступить. – Но в глубине души Роган испытывал страх, не меньший, чем тогда, когда он узнал, что Ламби Ламберт похитил Сюзанну.

 

Глава 28

В гостиной епископа Раундтри было так же сумрачно и царила такая же угнетающая атмосфера, что и в прихожей. На стенах те же портреты предшественников Раундтри. Сюзанна и молодой дворецкий сидели в гостиной, молчаливые как статуи, и дожидались, когда лорд Бэлэнтайн, Роган и Филипп спустятся из кабинета, завершив обследование трупа епископа Раундтри.

– Он был моим хозяином, – прервал молчание молодой дворецкий. – Я любил его.

– Как вас зовут?

– Роланд. Меня назвали в честь доблестного воина из «Песни о Роланде». – Дворецкий вздохнул. – Мой отец отрекся от меня, когда понял, что я никогда не стану достаточно безнравственным молодым человеком, тем более воином – если в наш просвещенный век вообще возможно стать воином. Да, я стал безнравственным молодым человеком, но совсем в другом смысле.

Что бы это значило?

– Сколько времени вы проработали у епископа Раундтри, Роланд?

– Два года. Он взял меня к себе, когда я был жалким ничтожеством, живущим с женщиной, которая собиралась выбросить меня на улицу, потому что я не отвечал ее запросам. Мой хозяин дал мне великолепные одежды прошлого века и этот замечательный парик.

Собственно, он дал мне три парика в разном стиле. Тот, который сейчас на мне, повседневный.., хотя сегодня совсем не обычный день, правда? Все началось, как всегда, но кто бы мог подумать, что потом произойдет. – Стиснув руки, он смотрел вниз. Сюзанна молчала.

После долгой паузы молодой дворецкий поднял голову и посмотрел на Сюзанну. Волна отвращения пробежала по его красивому лицу.

– Я и не жду от вас понимания. Вы всего лишь женщина. По я любил своего хозяина. Он столько для меня сделал. Я пошел бы ради него на все.

«Почему, собственно, женщина не способна его понять?» – подумала Сюзанна.

– Вы говорили, что он готовился к проповеди в своем кабинете, – мягко сказала она. – Но лорд Маунтвейл сказал, что епископ умер несколько часов назад – его тело уже закоченело.

Роланд кивнул.

– Но если он заперся в своем кабинете, в то время как вы дежурили у входной двери, то кто тогда мог убить его?

Роланд вздрогнул и тут же вскочил на ноги, – Вы всего лишь женщина, существо, один вид которого оскорбляет мое зрение! Епископ называл таких, как вы, бесполезным придатком мужчины, бесполезным, не считая способности к деторождению – что тоже вряд ли можно назвать достоинством. Кто убил моего хозяина, когда он был один? Я все время находился здесь, на своем посту. Приходили двое, но я отправил их назад. Это были торговцы. Да, я просто отправил их заниматься своим делом.

– Но, Роланд, кто-то же должен был попасть в дом. Кто-то ведь вошел в кабинет епископа на втором этаже и ударил его подставкой для дров. И это был кто-то из знакомых – потому что ударили в лоб. Это означает, что он смотрел прямо в лицо убийце. Если бы епископ его боялся, то он позвал бы вас на помощь, не правда ли?

– О да! – ответил Роланд. – О да! – И закрыл руками залитое слезами лицо. – О Боже! – простонал он, покачиваясь взад-вперед на своем стуле. – Я теперь вспоминаю, что покинул свой пост.

Приходил какой-то мальчик – как он сказал, из кафедрального собора, – я и вышел за угол, чтобы встретиться с одним из молодых служителей. Он должен был передать мне бумаги для епископа. Что я и сделал, не подумав о том, что это странная просьба.

Почему бы молодому служителю просто не прийти сюда? Он никто, а епископ – хозяин собора. Это моя вина!

– Нет, это не так, Роланд. Вы сделали все как надо. Расскажите мне об этом молодом служителе.

– Он ждал за углом. Он действительно был одет как служитель, и вид у него был аскетический, если вы понимаете, что это значит. Странно, поскольку он был не настолько бледен и худ, каким полагается быть аскету. Он вручил мне пакет. Я принес его в дом, но не передал епископу, поскольку он не велел себя беспокоить до тех пор, пока Оксфорд не поглотит морская пучина. Ну, обычный пакет, ничего особенного, и я не стал заносить его наверх. Мой бедный хозяин! Я дал ему умереть. Это все моя вина.

– Нет, – сказал появившийся в дверях Роган. – Нет, не ваша, разве что это вы ударили его подставкой для дров.

– Его зовут Роланд, – сказала Сюзанна. – Роланд, у вас сохранился тот пакет, который просил передать молодой служитель?

– Да, конечно. Я положил его на поднос на столе в передней.

– Наверное, нам стоит на него взглянуть, – сказал Роган.

Роланд тут же вскочил со стула, стараясь хоть как-то уменьшить свою вину. Вернувшись, он, не глядя на Сюзанну, подал пакет Рогану.

– Вы только посмотрите! – заглянув в его содержимое, воскликнул Роган. – Чистые страницы, одни чистые страницы!

– О Боже! Если бы я тогда полюбопытствовал, то сразу понял бы, что что-то не в порядке. Но я ни о чем таком не подумал, просто положил пакет на стол и пошел на кухню пить чай.

– г Не вините себя, Роланд, – сказал Джубили Бэлэнтайн. – Очевидно, человек, который убил вашего хозяина, вошел в тот самый момент, когда увидел, что вы вышли. Но в этом нет вашей вины. Вы поступили так, как должны были поступить. Вы выполнили то, что от вас требовалось. А теперь расскажите мне о молодом служителе. Видите ли, его роль заключалась в том, чтобы выманить вас из дома.

Роланд медленно поднялся на ноги. Он действительно хорошенький, подумала Сюзанна. Если надеть на него платье, он будет выглядеть как красивая молодая женщина.

– Милорд, я не помню! – простонал Роланд и зарыдал, закрыв лицо руками.

– Прошу прощения, Роланд, но вы должны взять себя в руки, – сказал Роган. – Я понимаю, что для вас это тяжелый удар, но ведь вы наверняка хотите, чтобы мы нашли убийцу вашего хозяина. Пожалуйста, подумайте. Сосредоточьте свою память на встрече с человеком, который был одет как служитель.

В глубокой задумчивости Роланд принялся мерить шагами комнату. Он похож, подумала Сюзанна, на очень красивого актера из старой пьесы.

Сложив на груди руки, Филипп стоял возле открытой двери. Сидя рядом с Роганом, судья молча наблюдал за молодым человеком.

– Он молод, – наконец сказал Роланд, – ненамного старше меня. У него густые черные волосы, слишком длинные для служителя. Помню, я подумал, что ему не мешало бы подстричься. Он немного выше меня. Он хорошо сложен, не худой, но мускулистый. Я никогда не видел служителя с таким телосложением.

Боже, я убил своего хозяина!

– Роланд, вы все делаете прекрасно, – сказала Сюзанна, но вам нужно держать себя в руках. То, что вы нам говорите, поможет найти человека, который совершил этот ужасный поступок.

Джубили Бэлэнтайн откашлялся, подмигнул Сюзанне и сказал:

– Он назвал вам свое имя?

Роланд покачал головой:

– Нет, милорд. Он немного поговорил о погоде, затем спросил, давно ли я живу в Оксфорде. Что я думаю о епископе Раундтри? Да! Теперь я понимаю.

Он старался отвлечь мое внимание, в то время как его сообщник совершал убийство!

– Это верно, – сказал Джубили Бэлэнтайн. – Но вы не могли знать, что имеете дело с уловкой.

Давайте соберитесь, как вам сказала леди Маунтвейл.

Вы заметили в этом молодом человеке что-либо необычное?

Роланд покачал головой. Парик его съехал набок, но юношу это уже не заботило.

– Подумайте, подумайте!

– Да, да, теперь я вспоминаю. На левой руке у него был перстень. У епископа Раундтри был точно такой же. Я хотел было спросить у того человека, откуда он его взял, но в этот момент он отдал мне пакет…

– Расскажите нам о перстне.

– Мы сделаем лучше, – сказал Бэлэнтайн. – Я сам принесу тот перстень, который носил епископ. Вы уверены, что они одинаковые?

Роланд кивнул.

Сейчас ему не позавидуешь, подумала Сюзанна.

Бэлэнтайн вернулся очень скоро и с мрачным видом встал в дверях.

– На нем нет перстня.

Роланд вскочил на ноги.

– Нет, милорд, епископ всегда носил этот перстень. Однажды я спросил его о нем, но хозяин так разгневался на мою дерзость, что чуть не ударил Конечно, он не стал бы меня бить. Он никогда меня не бил Ну разве что один раз, и только потому, что ему это понравилось.

– Значит, перстень взял убийца. Никто из нас не замечал этого раньше, но один из пальцев епископа отрезан – вероятно, тот, на котором он носил перстень. Очевидно, убийца не смог его стащить.

Роланд упал в обморок.

Сюзанне очень хотелось последовать его примеру.

Но она, поборов слабость, вышла из гостиной и направилась в кухню – маленькое, темное помещение в задней части дома. Намочив тряпку, она вернулась к Роланду, который теперь лежал на полу и стонал, как дитя. Опустившись на колени, Сюзанна осторожно протерла его лицо.

– Все будет в порядке, – сомневаясь в своей искренности, сказала она и посмотрела на мужа. Глаза Рогана были закрыты.

Она знала, о чем он думает. Он думал об одинаковых перстнях. Оба носили одинаковые перстни. Значит, это своего рода клуб? Сюзанна вспомнила слова Тибольта: «Все эти полоумные старички, охраняющие тайну…»

* * *

– Этот перстень, – сказал Роланд, после того как они выпили по бокалу контрабандного французского бренди, – из литого серебра, на нем выгравировано изображение епископа в митре. Да, еще есть какие-то слова, но я не знаю, что там написано.

– Любопытно, – сказал Бэлэнтайн.

– Он очень большой и очень тяжелый, – сказал Роланд. – Может быть, это как-то поможет?

– Может быть, – сказал Роган.

Бэлэнтайн вскоре отпустил бедного Роланда, с легким презрением в голосе сказав молодому человеку, что тому нужно полежать. После того как Роланд сообщил ему имена всех родственников епископа Раундтри, он сам обо всем позаботится.

– Я думаю, настало время рассказать, что здесь происходит, – сказал Джубили Бэлэнтайн, задумчиво глядя на Филиппа.

Коротко взглянув на Рогана, Филипп пожал плечами.

– Прошу прощения, Джубили, но я мало что могу вам сообщить. Мыс лордом Маунтвейлом дружим уже много лет. Единственная причина, по которой я здесь, – потому что я хорошо знаю Оксфорд. Роган захотел нанести визит епископу. Кажется, Роган, он был другом твоего отца?

Роган кивнул:

– Это верно. К несчастью, мы выбрали неудачное время для визита.

– Я вижу. Может быть, вы что-нибудь знаете о перстне?

– О перстне? Абсолютно ничего.

Джубили Бэлэнтайн молча поднялся.

– Это неприятное дело. Если я не смогу быстро найти убийцу, в Оксфорде найдется много желающих спустить с меня шкуру. Прокторы захотят вмешаться и, вероятно, я мог бы умыть руки, но я этого не сделаю.

Может быть, вы обсудите между собой, что случилось, и потом придете ко мне? Мне действительно нужна ваша помощь. Если же вы будете действовать на свой страх и риск, я за это не отвечаю.

– Проницательный джентльмен, – заметила Сюзанна после того, как судья покинул дом епископа. – Что мы теперь будем делать?

– Уж наверняка не откроем ему правды, – ответил Роган.

– Я тебе говорил, что он не глуп, – сказал Филипп. – Мне что-то захотелось уйти отсюда. Вы не возражаете?

* * *

Филипп предоставил им лучшую, по его словам, постель в Динвитти-Мэноре. Спальня была с низким потолком и немного сыровата, но кровать в самом деле оказалась великолепной. За разговорами о том и о сем незаметно пролетел вечер и наступила полночь. Сюзанна лежала, прижавшись к Рогану и положив голову ему на плечо.

– Я совершенно не представляю, что делать, – глядя в темный потолок, сказал Роган. – Сюзанна, а что, если епископа убил Тибольт?

Она поцеловала его в плечо.

– Мы не имеем понятия, так ли это. Больше похоже на то, что Тибольт отвлекал внимание бедного Роланда. В конце концов, перстень был у него. Скорее всего твой брат был загримирован. Однако погоди, у меня есть одна интересная идея.

Она снова поцеловала его в плечо и принялась поглаживать грудь, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Дыхание Рогана участилось и стало хриплым.

Пальцы Сюзанны опустились еще ниже и коснулись его плоти.

Роган едва не выскочил из постели. Все беспокоящие его мысли мгновенно исчезли, осталось только желание, столь сильное, что его начало трясти.

– Сюзанна, ты понимаешь, что делаешь?

– Я в этом не уверена, но если я сделаю что-нибудь не так, ты ведь меня поправишь?

– О да. То, что ты сейчас делаешь, – это вполне приемлемо. – Он застонал.

– Нас все время что-то отвлекало, – сказала она, поцеловав его в губы. – Было много хлопот, произошло слишком много неприятного. Теперь мне нужен ты.

Они не предавались утехам любви уже несколько дней. Время от времени Роган вспоминал, что Сюзанна его жена, но старался не распускать руки – как, впрочем, и остальные части тела. Что-то их все время отвлекало. Сюзанна права. Пора им соединиться – как в первую ночь, как в ту сказочную ночь в гостинице.

Роган медленно повернулся на бок. Она не отняла рук.

Он стал целовать ее, проводя руками по груди, по животу, по ягодицам.

– Будь проклята эта ночная рубашка! – наконец сказал Роган и принялся стягивать ее через голову Сюзанны.

И тут она отпустила его, чтобы дать возможность стянуть рубашку.

Роган откинулся на спину и оказался под Сюзанной.

– Пожалуй, это к лучшему. Если бы ты продолжала меня так держать, я был бы в очень жалком состоянии. Может быть, когда-нибудь ты сможешь прикоснуться ко мне ртом, Сюзанна.

В темноте она с трудом различала черты его лица.

– Ты хочешь, чтобы я тебя там поцеловала? – с искренним удивлением спросила Сюзанна.

– О да, и не только поцеловала.

Сюзанна замолчала. До сих пор она не представляла себе, что такое возможно. Она ведь считала, что держать его плоть в руке – это уже нечто такое, что настоящая леди не должна себе позволять, хотя ей очень нравилось ощущать ее теплоту и твердость.

– Поцелуй меня, – сказал Роган и, раздвинув бедра Сюзанны, дотронулся до ее нежной плоти. Сюзанна отпрянула назад. – Тебе так не нравится?

– Нравится, но меня это шокирует. Ты касаешься меня точно так же, как в нашу первую ночь, как в тот вечер в гостинице, но я уже забыла, как это бывает.

Прошло много времени – целых три дня. – Она прижалась к нему, и Роган закрыл глаза.

– Мы сейчас дадим начало жизни нашему ребенку, – войдя в нее, прошептал он.

– Мне все равно, все равно, – обхвати:; его бедрами, прошептала Сюзанна. – Сейчас я хочу тебя, просто хочу тебя, Роган…

На следующее утро они втроем сидели за столом и завтракали.

– А что, если принадлежавшая епископу половина карты все еще в его доме? – отложив в сторону поджаристый кусок бекона, вдруг спросил Роган. – Все еще в его кабинете? Что, если убийца не смог ее наитий У него было не так уж много времени. И сам способ убийства наводит на мысль, что убийца был в гневе – как будто епископ отказался сообщить то, что злодей хотел узнать.

Отбросив салфетку, Сюзанна встала.

– Я тоже об этом все время думаю. Епископ наверняка где-то спрятал вторую половину карты. Давайте ее поищем.

– Я никогда не встречал такой женщины, как Сюзанна, – сказал Филипп, обращаясь к Рогану.

– Когда ты найдешь женщину, похожую на мою Сюзанну, то, возможно, успеешь жениться на ней прежде, чем она убежит.

Филипп внимательно посмотрел на жену друга и сказал:

– Да, это возможно. Вполне возможно.

 

Глава 29

– Будь я проклят! – сказал Филипп Мерсеро, выбираясь из-под письменного стола епископа Раундтри. – Посмотрите сюда. Она была прикреплена снизу к крышке стола.

Он держал в руке тоненькую книгу, на вид очень старую.

Роган и Сюзанна, которые тоже обыскивали кабинет епископа, поспешили к Филиппу.

– Она очень хрупкая, – сказал он, осторожно открывая книгу. – Здесь всего три страницы с латинским текстом. И еще вот это. – Улыбнувшись, он вытащил из кармашка в переплете маленькую карту.

– Ты завоевал первый приз, Филипп. Это очень похоже на вторую половину той карты.

– Я вот что предлагаю сделать, джентльмены, – тихо сказала Сюзанна. – Нужно, сдержав свою радость, немедленно уйти отсюда. Мне не хочется, чтобы Роланд рассказал лорду Бэлэнтайну о нашей находке.

Или рассказал кому-либо еще. Давайте вести себя так, как будто у нас ничего не вышло.

– Она права, – сказал Роган. Поцеловав Сюзанну, он прошептал ей на ухо:

– Мы ее нашли!

– Перестань, – сказал Филипп. – Я начинаю завидовать, а это слишком мелочное чувство. Не надо больше щипать ее за ухо, Роган. Что ж, выходим – желательно с кислой миной на лице.

Спустившись вниз, они нашли Роланда на кухне.

Молодой человек сидел за столом, положив голову на руки, и крепко спал.

– Что с ним теперь будет? – спросила Сюзанна, когда Роган подсаживал ее в экипаж.

– Если у епископа есть родственники и они приедут сюда, то, боюсь, он долго не задержится, – сказал Филипп.

– Но почему? Он такой симпатичный и, хотя не любит женщин, с виду довольно деловой. К тому же нельзя отрицать, что он очень любил епископа.

– Ну, все не так просто, – сказал Роган, целуя ее пальцы.

– Почему бы тебе не взять его к себе, Филипп? – спросила Сюзанна, с трудом отводя взгляд от прекрасных глаз своего мужа. Раньше она не могла представить себе, что может испытывать такие чувства к мужчине. А что она испытывает, когда он прикасается к ней, когда наступает момент наибольшей близости… Нет, ей никогда не захочется хоть на минуту расстаться с мужем. Несмотря на всю его репутацию, она знала, что он принадлежит ей и всегда будет ей принадлежать. А для себя Сюзанна просто не видела другой возможности.

– Ну, Сюзанна, видишь ли. – .. – начал Филипп, беспомощно глядя на ее милое, невинное лицо. – Нет, не могу! – со стоном закончил он.

– Сюзанна, – строго сказал Роган, – я твой муж. И ты должна мне верить. Роланд, каким бы лояльным и преданным он ни был, не подходит для Динвитти-Мэнора.

– Ладно, – склонив голову набок, медленно сказала она. – Когда мы будем одни, я найду разгадку этой тайны, Роган. – Она наклонилась к нему, поцеловала в ухо и прошептала:

– Ты мне все расскажешь или запросишь пощады.

На этот раз застонал ее муж.

– Я ощущаю еще один приступ зависти, – сказал Филипп, – Чтобы отвлечься, я, пожалуй, выгляну из окна: надо убедиться, что никто за нами не следит.

* * *

Через час они уже вернулись в Динвитти-Мэнор.

Было три часа пополудни, с грязно-серого неба лил нескончаемый дождь. Но все это не имело значения. В таком возбужденном состоянии они пережили бы и великий потоп.

– Черт побери! – сказал Филипп, когда они пришли в его кабинет. – Хотел бы я иметь вторую половину карты.

– Ну, в определенном смысле она у нас есть, – усмехнувшись, сказала Сюзанна. – Я давно собиралась сделать вам сюрприз. Кажется, подходящее время настало. Я скопировала вторую половину карты. К несчастью, я была не в состоянии как следует скопировать золотой ключ. Карта там, наверху. Сейчас я ее принесу.

– Мне хочется удавить тебя, Сюзанна, – крикнул Роган ей вслед. – Подумать только, она скопировала карту! Она замечательная художница, – добавил он для Филиппа.

– Ты женился на очень толковой женщине, Роган, – сказал Филипп, подавая своему другу бокал бренди. – Я все думаю, до каких пор ты будешь скрывать от нее правду?

– Жду более подходящего времени. Человек с моей репутацией никогда не должен торопить события.

За годы распутной жизни я это твердо усвоил.

Когда Сюзанна, запыхавшись, влетела в комнату, Филипп все еще продолжал смеяться.

– Вот она! Посмотрите, что я сделала. Я старалась, чтобы пропорции были как можно ближе к оригиналу – вот почему она такая маленькая.

Сюзанна осторожно сложила две половинки вместе и тщательно разгладила.

– Смотрите, – сказала она, отступив назад. – Это действительно Шотландия. Это город Дункельд – «ДУ» на одной половине карты, а остальные буквы на другой, так что без целой карты нельзя понять, что это за надпись. А вот крошечный рисунок, обозначающий церковь. Половина на одной части карты, а вторая половина – на другой. Не имея обеих частей, невозможно сказать, что это церковь. Вы не думаете, что сокровище или что там еще находится в этой церкви?

– Похоже на то, – сказал Филипп, в то время как Роган принялся читать тоненькую книгу.

– На первый взгляд это бессвязная диатриба <Диатриба – резкая обличительная речь.> на тему власти и бессмертия – ничего особенного. Человечество забыло о добре, в то время как зло процветает.

Здесь также говорится о «Сосуде дьявола» и содержится ссылка на некое «Чистое пламя» – трудно угадать его значение. Ах, вот оно что! Это выражение относится к Хильдебранду – управляющему святым престолом во времена правления нескольких пап, тому, кто охранял сосуд от воров и алчных людей. – Роган помолчал, читая следующие строчки про себя, потом заговорил снова:

– Очевидно, в период, когда один за другим быстро сменялось несколько пап, Хильдебранд был оплотом здравомыслия, своего рода закулисным правителем. Именно он предложил папе Льву IX передать сосуд на хранение Макбету Шотландскому – человеку чести, человеку, заслуживающему доверия.

Тут написано, что опасность была близка, и Хильдебранд боялся за сохранность сосуда. Он боялся за жизнь папы. Он боялся за судьбу человечества, если сосуд попадет не в те руки. Тогда папа поместил его в ковчег и отдал Макбету, наказав ему все спрятать, ибо это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу. – Роган оторвал взгляд от текста. – Последние слова подчеркнуты – «ибо это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу». – Он покачал головой. – Как странно! Сказано так, как будто речь идет о живом существе.

– А что такое ковчег? – спросила Сюзанна, вглядываясь в выцветшие от времени строки. Жаль, что она не знает латыни!

– Ковчег – это маленький ящик, в котором хранятся реликвии. Обычно их перевозят с одного священного места на другое, чтобы произвести впечатление на верующих.

Роган перевернул последнюю хрупкую страничку.

– Смотрите, вот рисунок ковчега – очевидно, того самого, который папа Лев IX отдал Макбету. – Неровные, дрожащие линии, которые все же в общих чертах давали представление о конструкции ковчега, изображали прямоугольную коробку с немного наклоненными внутрь, наподобие крыши дома, гладкими стенками. Из чего изготовили коробку – из дерева, серебра, или из золота – по рисунку догадаться было невозможно. По верху ларца проходила длинная планка с маленькими закругленными рукоятками на концах.

– Должно быть, именно в этом ковчеге хранится «Сосуд дьявола», – сказал Филипп. – Макбет, наверное, спрятал его где-то в кафедральном соборе Дункельда. Правда, последние слова – «это нельзя ни уничтожить, ни отпустить на свободу» – звучат как-то несерьезно.

– Они звучат зловеще, – вздрогнув, сказала Сюзанна. – Я вот все думаю: чего так испугались папа и этот Хильдебранд, если отдали «Сосуд дьявола» в руки Макбета? Наверное, кто-то узнал о его существовании. Кто-то вроде Тибольта, который считает, что при помощи этой штуки сможет господствовать над миром.

Роган кивнул.

– Да, похоже на то. Тибольт говорил, что будет править там, где захочет. Он добивается абсолютного господства. Он хочет сравняться с Богом. века равным Богу? Даровать ему абсолютную власть?

Это же просто немыслимо.

– Я согласна с Роганом, – сказала Сюзанна. – Не думаю, что мы должны предоставить Тибольту шанс найти этот «Сосуд дьявола». – Она глубоко вздохнула. – Возможно, в будущем найдется какая-то другая алчная личность, которая тоже захочет захватить сосуд. Нет, я думаю, что мы должны найти его и перепрятать на новое место. Только тогда мы можем быть уверены, что этот сосуд больше не представляет угрозы.

– Значит, ты веришь в магию? Ты веришь в угрозу человечеству?

– Не надо так презрительно фыркать, Филипп, – сказал Роган. – Еще Гамлет сказал: «Есть много на земле такого, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Я не могу с этим спорить. В жизни часто происходят вещи… – Он смущенно замолчал.

– Вещи, – тихо продолжил Филипп, – которые не имеют логического объяснения.

Сюзанна перевернула последнюю страницу книги.

– А, вот оно! Я ломала голову, где же именно в кафедральном соборе Дункельда спрятан этот сосуд.

Надпись сделана не по-латыни, значит, она была добавлена позже. – Вглядевшись в выцветшие буквы, она медленно прочла:

По обветшалым ступеням

Спустись под надгробный камень аббата.

Пройди сквозь стену, которая вопиет.

Там в промежутке лежит «Сосуд дьявола».

Роган присвистнул.

– Поэтических достоинств здесь явно маловато, но зато, если мы найдем эту церковь в Дункельде, то отыщем и ковчег, и заключенный в нем таинственный сосуд. – Он посмотрел на свою жену, затем на друга и слабо улыбнулся:

– Как я понимаю, мы едем в Шотландию?

Не говоря ни слова, оба кивнули.

Подойдя к книжному шкафу, Филипп вытащил атлас. На то, чтобы найти Дункельд, не понадобилось много времени.

– Это всего в четырнадцати милях к северу от Перта. – Затем Филипп подошел к противоположной стене и начал рыться в книгах. Найдя наконец нужную, он принялся ее листать. – Это здесь. В Дункельде есть кафедральный собор, причем очень большой. Там мы и найдем могилу этого епископа. Там мы найдем ковчег. Если только сумеем отыскать ту самую стену, которая вопиет.

– Посмотри, Роган! – вдруг сказала Сюзанна, в возбуждении схватив его за рукав. – Посмотри, что написано черными буквами на обложке. Бумага отошла, и я заметила: там что-то написано.

– «Общество епископов», – вслух прочел Роган. – Как мы и подозревали. Подумать только – общество людей, посвятивших себя защите этого «Сосуда дьявола». Его существование говорит о большом уважении, даже страхе, который они испытывают перед этим предметом.

– Хотела бы я быть членом этого общества, – мечтательно сказала Сюзанна. – Представляете, как они где-то тайно собираются за плотно опущенными шторами. Ты думаешь, они время от времени встречаются?

– Вне всякого сомнения, – ответил Роган. – И мы никогда не узнаем, кто они.

– За исключением Тибольта.

– Да, за исключением Тибольта, – согласился Роган. – Вот тебе и причина для того, чтобы найти эту магическую вещь.

– Что-то вроде клуба, – сказал Филипп, – тайная организация, которая существует, вероятно, уже много лет. Но я не представляю себе, как она могла просуществовать с одиннадцатого века до наших дней.

Карта действительно старая, но ей не восемьсот лет – как и книге. Им лет по сто, не больше.

– Ты прав, – подтвердил Роган, проведя пальцами по переплету. – Видимо, тайна была утрачена, затем вновь обретена.

– Я думаю, – заявил Филипп, – перед тем как отправиться в Шотландию, мы должны навестить моего старого учителя, мистера Леонайна Бадсмэна.

Если он не член этой организации, мы все узнаем. Ему все известно. Я думаю, что чем больше мы сможем узнать, тем лучше. А может быть, – нахмурившись, добавил он, – и безопаснее.

Все трое внимательно посмотрели друг на друга.

Сюзанна понимала, что каждый из них думает о древней магии, которая, если Тибольт придет к цели первым, даст ему неограниченную власть над людьми.

* * *

Старый учитель Филиппа был не просто старым, он был древним. Роган боялся пожимать ему руку из страха, что может таким образом повредить его хрупкие кости. Доковыляв до кресла, старик тяжело опустился в него и откинул назад голову. Когда Филипп вежливо осведомился о здоровье мистера Бадсмэна, тот только коротко взглянул на него воспаленными глазами и заметил, обращаясь к потолку, что если он с утра не умер, то это не его вина.

Такое высказывание надолго повергло всех в молчание.

– Сэр, лорд Деранкур говорит, что вы знаете обо всем, что представляет интерес, – сказал Роган, жестом отказавшись от чая, который принес очень старый дворецкий. – Нам нужно знать об обществе епископов. Вы слышали что-нибудь об этом?

В этот момент без всякого предупреждения в тесное, затхлое помещение вошел лорд Бэлэнтайн.

– Любопытное собрание, – сказал он, поклонившись Сюзанне и кивнув Рогану и Филиппу. – Добрый день, сэр. Вы неплохо выглядите. У вас на голове больше волос, чем у меня. Я всегда сомневался в том, что это справедливо.

К удивлению Сюзанны, старик просиял и вновь откинул голову назад.

– Нужно находиться в закрытом, теплом помещении. Это сохраняет волосы, Бэлэнтайн. Вы, молодые люди, все время разгуливаете на открытом воздухе и на ночь оставляете окна открытыми. Неудивительно, что с вами случаются разные несчастья.

– Без сомнения, вы правы, сэр, – сказал Филипп. Он уже преодолел досаду, вызванную неожиданным появлением Бэлэнтайна. – Как вы понимаете, нам нужна ваша помощь. Я уже говорил моим друзьям, что вы обо всем знаете. Что вы можете нам сказать о обществе епископов?

Старик поудобнее устроился в кресле и обхватил руками чашку чая.

– Это произошло в то время, когда я родился.

Моим отцом был епископ Джекспар, теперь уже давно покойный. Я не знаю, как это получилось, но, роясь среди бумаг, он наткнулся на странную легенду. В ней говорилось, что много лет назад папа Лев IX передал королю Шотландии Макбету ковчег с древним магическим предметом, известным как «Сосуд дьявола». Что именно представляет собой этот сосуд, я так и не узнал. Возможно, его сущность и свойства известны некоторым членам упомянутого общества, но, видимо, это тщательно охраняемый секрет. «Сосуд дьявола». Это название вызывает любопытные ассоциации, не так ли? Сразу вспоминаются колдовские снадобья, неистовые отшельники с длинными седыми волосами и волшебные палочки. С другой стороны, возможно, это и в самом деле некий сосуд, чаша, в которую можно налить жидкость. Для чего она – кто знает? Больше я не обладаю никакой информацией, за исключением того, что этот «Сосуд дьявола» считается опасным. Может быть, он несет в себе зло.

Название действительно зловещее. Но, естественно, все это одни домыслы.

– Как я понимаю, это имеет отношение к епископу Раундтри, – сказал лорд Бэлэнтайн, когда дряхлый старик успокоился. – Может быть, кто-нибудь из вас удосужится сообщить мне, что все это значит?

– Мы знаем столько же, сколько и вы, – сказал Роган.

Лорд Бэлэнтайн недоверчиво хмыкнул.

– А вы знаете кого-нибудь из членов общества епископов, сэр? – задумчиво спросила Сюзанна.

– Членом общества был бедняга Раундтри. Кто еще? Всех членов не знают даже многие из тех, кто в нем состоит. Я слышал, что они встречаются очень маленькими группками. Вы задали хороший вопрос, юная леди, – добавил мистер Бадсмэн, одобрительно кивнув Сюзанне. – Полагаю, что вы действительно молоды?

– Да, сэр. Вы верите в то, что «Сосуд дьявола» реально существует?

– О да! Почему бы и нет? А теперь я прошу прощения, мне нужно немного отдохнуть.

Только что мистер Бадсмэн говорил с посетителями, причем речь его была разумна и убедительна – и вот он уже тихо похрапывает, склонив голову набок.

Седые волосы спадают на плечи, а рот раскрыт, демонстрируя все три уцелевших зуба.

Лорд Бэлэнтайн тихо встал и направился к выходу.

За ним последовали остальные. За дверями их встретил еще один очень старый джентльмен – тот самый, который пытался предложить гостям чаю.

– Мой хозяин вам помог? – неуклюже поклонившись, спросил он.

– Помог, – ответил Роган. – А сейчас он отдыхает.

Старик кивнул:

– С ним это бывает по двадцать раз на дню.

Наверное, мне надо к нему присоединиться. – Он кивнул в сторону двери и старческой походкой направился туда, где находился мистер Бадсмэн.

– Изумительная парочка! – смеясь, заметила Сюзанна. – Сколько же лет они вместе?

– Сейчас этого уже никто и не упомнит, – ответил Филипп. – Они были вместе еще во времена моего деда.

Когда они вышли на улицу, Джубили Бэлэнтайн сказал:

– Теперь вы наконец скажете, что происходит?

Ко мне приходил юный Роланд и сообщил, что вы обыскивали кабинет епископа Раундтри. Готов держать пари, что вы искали «Сосуд дьявола».

– К несчастью, мы его не нашли, – сказал Филипп. – И мы сомневаемся, что это имеет отношение к убийству епископа. Сожалею, Джубили, но дело обстоит именно так.

– У вас нет никаких новых предположений насчет того, кто убил епископа?

– Ни одного, – сказал Роган.

 

Глава 30

Роган дышал тяжело и часто, еще немного, и он предстанет перед Создателем. Роган надеялся, что это будет именно Создатель, поскольку не чувствовал за собой каких-то особо тяжких грехов. Казалось, что сердце вот-вот разорвется. Роган приподнялся на локтях и посмотрел на лежавшую под ним жену. Влажные волосы, губы слегка раскрыты, дыхание учащенное.

– Плохо дело, – сказал он.

Она приоткрыла один глаз и задумчиво посмотрела на него.

– Ты все еще во мне.

– Тебе не стоило говорить об этом, Сюзанна. – Роган застонал, сгорая от желания продвинуться как можно глубже в ее тело.

К его облегчению, бедра Сюзанны слегка приподнялись, но тут же вновь опали.

– Больше не могу. Желание есть, но тело меня не слушается. Мое тело куда-то уплывает, подобно осеннему листу, увлекаемому холодным ветром.

– Что за ужасная аналогия!

– Это просто попытка описать свое состояние, и не такая уж плохая. Не думаю, что ты сейчас в состоянии здраво об этом судить. Но я все же готова признать, Роган, что мужчины сильнее нас, женщин. Вот сейчас ты сверху и удерживаешь свой вес так, чтобы не раздавить меня. Если бы было наоборот, то я сразу распласталась бы по тебе.

Разговоры отнимают чересчур много энергии, подумал Роган и снова подался вперед. Сюзанна застонала и слегка приподнялась, крепче прижимая его к себе.

– Я не хочу сделать тебе больно, – сказал Роган, ощущая ее всем телом. Как это восхитительно!

– Мне совсем не больно. Матрац очень податливый. Вероятно, поэтому Филипп и предоставил нам эту спальню. Он заметил, что я смотрела на тебя как голодная волчица, и решил, что на этой прекрасной постели нам будет хорошо. Поцелуй меня еще. Я больше не могу. Я знаю, что со мной все кончено, и хочу умереть, прижав свои губы к твоим.

– Как ты можешь такое говорить? – Но тем не менее Роган поцеловал ее, сразу почувствовав – невероятно! – новый прилив сил. Может быть, он сейчас ведет себя как свинья? Может быть, она и в самом деле чуть жива? Такое ощущение, что ее тело лишилось костей. Роган продвинулся глубже.

– Роган!

– Мм?

– До сих пор я этого не понимала.

– Чего не понимала? – Он уже вошел в ритм, который было не так уж трудно поддерживать.

– Что я тебя люблю.

– Ты меня что?..

– Я понимаю: мы знаем друг друга всего лишь месяц. Возможно ли, чтобы я так быстро тебя полюбила? Или все это лишь вожделение, и я себя обманываю?

Она его любит?! Да теперь он может, как Атлант, удержать землю на плечах! Она его любит? Роган покачал головой. Глаза Сюзанны были закрыты. Нет, это всего лишь вожделение, восхитительное вожделение. Подобного рода заблуждение вовсе не такая уж плохая вещь. Ну а если это что-то большее… Роган почувствовал новый прилив энергии.

– Иди ко мне, Сюзанна, – прошептал он и услышал, как она вскрикнула от неожиданности и удовольствия.

На этот раз Роган твердо знал, что для него все кончено. Через мгновение он окажется на том свете.

Если он станет духом, пусть так и будет. Это значит, что он всего себя отдаст жене.

Он был настолько мокрым от пота, что боялся соскользнуть с Сюзанны. Благослови Господь ее женское существо – она тоже была совершенно потной.

– Сюзанна!

Никакого ответа, только слабо пошевелились два пальца на ее левой руке, все еще лежащей на его плече.

– Ты не готова прочитать мне по памяти пьесу Шекспира? После первого раза у тебя это хорошо получилось. Ты читала энергично. Что же случилось сейчас?

Никакого ответа, только два пальца левой руки слегка ущипнули его за плечо.

– Вожделение – это очень неплохо, – сказал Роган. – Ты действительно думаешь, что любишь меня, что ты не обманываешь себя из-за того, что я такой искусный любовник? Я помню, ты говорила, что у меня красивые глаза. Ты это говорила серьезно? – Он боялся, что сейчас его сердце разорвется. Неужели она и вправду его любит?

Все еще с закрытыми глазами Сюзанна приподнялась на локтях и укусила его в плечо.

Он наклонил голову и поцеловал ее в нос.

– Я подумаю об этом, Сюзанна. Человек с моей репутацией привыкает, что леди каждый день говорят ему о том, что любят его, восхищаются им, даже преклоняются перед ним. Ты понимаешь?

К собственному изумлению, она оттолкнула его от себя и перекатила на бок.

– Ты мартовский кот, для которого круглый год – сплошной март, – сказала она и принялась то кусать, то целовать его шею, плечи, грудь. Затем она отвела назад голову и окинула его долгим взглядом. – Я вышла замуж за мартовского кота, сластолюбца с соответствующей репутацией. Прости, Роган, но я много об этом думала. Я решила, что ты должен избавиться от всех других женщин. Мне не хотелось бы огорчать Шарлотту, но я не смогу позволить тебе поддерживать с ними связь. Ты должен быть со мной каждую ночь, иначе твои дела будут плохи. Если потребуется, я могу быть подлой. Очень подлой.

– Ладно.

– Что ладно?

– Больше никаких других женщин. – Он зевнул и погладил грудь. – Как я смогу пойти к другой женщине? Ты высосала меня досуха. Я едва дышу. Я еле живой. У меня сердце чуть не остановилось.

– Хорошо, – сказала она и поцеловала его в шею. – Господи, я совсем мокрая.

– Не забудь, что ты принимала активное участие в этом развлечении. Виноват не только я.

Увлекая ее за собой, он откинулся на спину. Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо, а руку на грудь. Ей нравился его запах. Конечно, она заметила, что Роган так и не сказал ей, что любит ее. Но ведь прошел всего месяц. Ему еще нужно избавиться от многих вредных привычек, прежде чем он поймет, как хорошо всю жизнь прожить только с одной женщиной – а именно с ней, его женой.

Он поцеловал ее сначала в лоб, затем в ухо, что-то пробормотав насчет того, какая она красивая и сколько удовольствия ему доставила. Сюзанна заснула, улыбаясь, исполненная надежды. Ей снился шотландский король, который не только носил килт, но и имел на лице боевую раскраску голубого цвета. Размахивая над головой огромным палашом, он покрикивал на солдат, причем не только на собственных солдат, которых было множество, но и на каких-то других, стоявших в отдалении. И тут она увидела его лицо, на котором в этот раз не было боевой раскраски. Она увидела не шотландского короля, не Макбета. Она увидела Тибольта.

Она молилась о том, чтобы не Тибольт оказался убийцей епископа Раундтри, но понимала, что даже если не он нанес удар, то все равно знал об этом и одобрил этот поступок.

Странно, что жизнь так восхитительна и в то же время так исполнена трагедии.

Ей не терпелось увидеть, что же представляет собой «Сосуд дьявола».

* * *

Они покинули Динвитти-Мэнор на следующее утро на рассвете. К счастью, не было дождя. День обещал быть теплым и ясным. Потребуется пять дней, чтобы добраться до Дункельда, города, кафедральный собор которого, по сообщению Филиппа, был построен в 815 году.

Роган вздохнул и теснее прижал к себе Сюзанну, почувствовав под рукой ее мягкую грудь. Сюзанна тихо произнесла:

По обветшалым ступеням

Спустись под надгробный камень аббата.

Пройди сквозь стену, которая вопиет.

Там в промежутке лежит «Сосуд дьявола».

– Я не могу забыть эти строки, – сказала она. – Я все повторяю и повторяю их про себя. Надеюсь, когда мы что-нибудь найдем, то я буду знать, что делать и куда идти.

– Я тоже их запомнил, – сказал Роган. – Мы с тобой очень похожи, Сюзанна, и мне это нравится.

Филипп закатил глаза.

– Ну, положим, я совсем не похож ни на одного из вас, но тоже запомнил эти чертовы стихи. Кстати, я велел Рэйли, нашему кучеру, следить, не едет ли кто за нами. На последней остановке он сказал, что никого не видел.

– Ну слава Богу, – сказала Сюзанна. – Но я не доверяю Тибольту. Совсем не доверяю.

– К сожалению, – сказал Роган, – я с тобой согласен. Мы и дальше будем следить.

* * *

– Кафедральный собор в Дункельде был построен на месте обычной церкви в 1127 году Дэвидом I, – сказал Филипп.

Они стояли на Соборной улице, среди развесистых дубов и кленов. Вдоль реки Тэй тянулись сады и пешеходные аллеи. За рекой виднелись покрытые дремучими лесами горы. Собор явно нуждался в реставрации, что, по мнению владельца местной гостинице, уже давно нужно было сделать.

Гостиница размещалась в одном из «малых домов», вытянувшихся вдоль Соборной улицы. Все они были перестроены, по словам хозяина, после опустошения, вызванного сражением, которое произошло в 1689 году. Гостиница имела всего шесть маленьких комнат, крошечную столовую и буфетную.

Сюзанна была настолько взволнована, что едва обращала внимание на слова хозяина гостиницы – приятного старика, говорившего с сильным местным акцентом.

– Да, вот так они здесь и бились – горцы, большей частью якобиты <Якобиты – сторонники самостоятельности Шотландии и католической церкви.>, и ковенантеры <Ковенантеры – сторонники пресвитерианской церкви в Шотландии, опиравшиеся на помощь Англии и заключившие с нею ряд договоров («ковенантов»).>. Горцы ворвались в город, и тогда ковенантеры все вокруг спалили.

От города остались одни головешки, да, головешки.

Все сгорело дотла. Якобиты отступили, а Яков II окончательно проиграл. Английский трон заняли Вильгельм и Мария.

– А собор? – спросил Филипп, когда хозяин гостиницы открыл дверь в маленькую комнату с узкой кроватью и высоким окном, выходившим на реку Тэй. – Что случилось с собором?

– Ну, как видите, он не особенно пострадал, но там много чего нужно сделать.

– А первоначальные постройки двенадцатого века – где они? – спросил Роган, когда хозяин открыл дверь в другую спальню, большую по размерам.

Кровать здесь по крайней мере могла вместить двоих, если они плотно прижмутся друг к другу. Для платяного шкафа здесь не хватало места, поэтому хозяин гостиницы прибил на стены колышки для одежды. В углу комнаты стояла симпатичная шелковая ширма. В общем, все было предусмотрено, однако это не привело Сюзанну в восторг.

– Колонны нефа очень старые, они наверняка более древние, чем могилы вокруг собора. В основном там все относится к четырнадцатому столетию. Неф и боковые приделы стоят без крыши, после того как их осквернили во время Реформации в 1560 году.

Сюзанна больше не могла слышать об осквернениях. Подойдя к узкому окну, она отодвинула легкую белую занавеску и стала смотреть на окруженную садами красивую реку.

В тот момент, когда они наконец прибыли в этот маленький городок, Роган считал, что у него уже ни на что не осталось сил. Однако сейчас, глядя на красивый и все еще величественный собор, вокруг которого лежали горы камня, он старался представить себе, каким же выглядело это сооружение до осквернения в 1560 году – или, может быть, до осквернения 1689 года.

Потирая руки, в дверях их спальни появился Филипп. Глаза его сверкали.

– Кто-нибудь собирается на прогулку?

Рядом с рекой возвышался полуразрушенный, но по-прежнему величественный собор. Горожане пожирали глазами двух приезжих джентльменов и молодую леди. Одни смотрели на них с подозрением, другие приветливо улыбались.

Несмотря на то что городок был очень маленьким, жизнь била в нем ключом. За короткое время по Соборной улице проехало несколько подвод, одна карета и десяток лошадей. Одетые в старомодные платья домашние хозяйки несли в руках корзины. Надетые на них шали крест-накрест пересекались под грудью и завязывались сзади.

– Об этом я не подумал, – сказал Роган. – Мы привлекаем внимание, черт побери! И я не знаю, как от этого избавиться. Даже в местной одежде мы все равно будем привлекать внимание.

– Тогда давайте будем вести себя как новобрачные.

Роган рассмеялся, взял Сюзанну за руку и все трое направились в кафедральный собор.

– Ты, Филипп, сойдешь за ее брата.

Они долго бродили среди руин.

– «Под надгробный камень аббата», – сказал Роган. – Здесь есть только могила какого-то Вольфа из Баденоха.

По древнему нефу нужно было пробираться осторожно, поскольку здесь свили гнезда многочисленные птицы. Весь каменный пол был белым от их помета.

То, что они искали, нашла Сюзанна – надгробный камень, почти сравнявшийся с другими каменными плитами. Годы практически стерли с него портрет и имя похороненного здесь человека.

Роган опустился на колени, достал носовой платок и осторожно очистил надпись от грязи.

– Это могила дункельдского аббата по имени Кринан. Он умер в 1050 году, за семьдесят пять лет до того, как был построен собор. Значит, его тело в знак уважения перенесли сюда. Один из его преемников, который знал тайну, видимо, поместил под могильную плиту «Сосуд дьявола». Под могилой должен быть проход или катакомбы.

– Да, – сказал Роган, – и должен существовать какой-то способ поднять плиту.

Теперь уже все трое стояли на коленях, тщательно ощупывая края плиты.

– Кажется, я кое-что нашел, – присвистнув, сказал Роган.

– Пока не время, – быстро поднявшись, сказал Филипп. – Мы не одни.

В церковь входила группа экскурсантов во главе со священником, который рассказывал им историю собора. Пока группа не ушла, что произошло лишь через полчаса, не могло быть и речи о каких-то изысканиях.

Затем появились мальчишки, охотившиеся за птицами, но в конце концов ушли и они.

– Пора, – сказал Роган. – Пора. – Он уже стоял на коленях, ощупывая верхний левый угол могильной плиты. – Здесь есть своего рода рукоятка, хорошо спрятанная. Вокруг никого нет?

– Ни души, – ответил Филипп, опускаясь на корточки рядом с Роганом.

Роган потянул рукоятку вверх. Сначала ничего не произошло, но когда он нажал посильнее, раздался слабый скрип.

К Рогану присоединился Филипп, и совместными усилиями они вытянули рукоятку. Плита медленно поднялась вверх.

– А, вот они, обветшалые" ступени, о которых говорилось в подсказке, – сказала Сюзанна. – О Господи, мы же не взяли свечи, а там темно, как ночью.

Встав, они отряхнули руки от пыли.

– Лучше вернуться сюда, когда стемнеет, – заметил Роган. – Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел. Кроме того, мы не представляем, что ждет нас внизу.

– Стена, которая вопиет, – содрогнувшись, сказала Сюзанна. – Немыслимо!

– Мне не терпится разгадать эту загадку, – оживленно проговорил Филипп.

Вскоре они вернулись в гостиницу. И хотя обед был вкусным, никто не мог похвастаться особенным аппетитом.

Когда стемнело, мужчины переоделись в темное.

Сюзанну, однако, беспокоило ее серебристое платье, которое, казалось, светилось в темноте как маяк.

– Нет, все в порядке, – сказал Роган, прижал Сюзанну к себе и поцеловал. – Ты такая сладкая! – прошептал он и с радостью почувствовал, как по телу Сюзанны пробежала предательская дрожь.

– Вы меня просто шокируете, – с усмешкой сказал Филипп. Я ведь неженатый мужчина, один в целом свете. Эта ваша страсть меня обескураживает. – Он глубоко вздохнул. – Найду ли я когда-нибудь леди, которая будет меня баловать так же, как ты, Сюзанна, балуешь Рогана?

– Когда ты ее найдешь, Филипп, я все ей объясню. Я объясню ей, как сделать так, чтобы муж был счастлив и доволен.

– Спасибо. – Он грациозно поклонился. – А теперь давайте отправимся на место.

– Прекрасная мысль! – заметил Роган.

 

Глава 31

После полуночи на улице не было ни одной живой души. Ни души не было и в соборе. Сквозь полуразрушенную крышу проглядывала полная луна, отбрасывая на пол причудливые тени. Над головой хлопали крыльями потревоженные птицы. Сюзанна теснее прижалась к мужу.

– Хотя это и святое место, – прошептала она, – я ужасно боюсь.

– Я тоже, – сказал Роган и крепко ее обнял. – Я рад, что здесь только мы и птицы. А, вот и могила нашего аббата. Как вы думаете, он знал о «Сосуде дьявола»?

– Как говорит история, аббат Кринан был одним из врагов Макбета, – сказал Филипп, осторожно спуская вниз лестницу. – Видите ли, Макбет убил его сына, и после того как Макбет был избран на трон, аббат безуспешно пытался его свергнуть. Так что скорее всего эту могилу выбрали лишь для дополнительной маскировки.

– Скоро мы это узнаем.

Прямо над головой захлопал крыльями голубь. Обнаружив на своем пальто белое пятно, Филипп недовольно хмыкнул.

Роган и Филипп вновь налегли на рычаг, и плита со стоном поднялась вверх.

– Теперь осторожнее, – сказал Роган.

Внизу была кромешная тьма. Сюзанна поднесла поближе свечи. Их пламя отбрасывало тень на обветшалые ступени, уходящие вглубь.

– Надеюсь, что там не слишком глубоко, – пробормотал Филипп и опустил лестницу в яму. Под ее тяжестью прогнившие деревянные ступени с треском разлетелись. – Да, здесь не так уж глубоко. Лестница достает до грунта.

Роган и Филипп одновременно обернулись и посмотрели на Сюзанну.

– Даже и не думайте! – насторожилась она, подбоченившись.

– Ты в этом чертовом платье. Ты за что-нибудь зацепишься и сломаешь себе шею.

– Нет, я подвяжу юбки. – Сюзанна вытащила из кармана плаща длинную полоску материи. – Я к этому подготовилась, так что нечего спорить. Меня все это касается так же, как и тебя. И даже больше, чем Филиппа. Ты не можешь меня отстранить.

– Но ведь нужно, чтобы кто-нибудь стоял на страже и известил нас, если кто-то появится.

– Ладно, Бог с ней, Филипп. Ты хоть позволишь нам спуститься первыми, Сюзанна?

– Если вы поклянетесь не оставлять меня наверху.

– Клянусь! – Роган снял пальто и положил его на камни. Спустившись вниз на десяток ступеней, он сказал:

– Все в порядке, давайте мне свечи.

Перед тем как подать ему свечи, Сюзанна в последний раз осмотрела собор. Она никого не увидела.

Черный колодец озарился светом, но смотреть пока было не на что.

– Ты что-нибудь видишь?

– Пока ничего, Сюзанна. Сейчас я стою на грунте – это песок. Я вижу только то, что освещено, и больше ничего. Это больше напоминает пещеру. Я бы сказал, что она восемь или девять футов высотой.

– Держи лестницу, Роган, я иду.

Вскоре Филипп тоже стоял на грунте.

– Ну и темень!

– Теперь я иду!

Роган чуть не упал, когда увидел, что Сюзанна подвязала юбки аж до талии.

– Со мной все в порядке, – не глядя на него, сказала она, когда Роган попытался ее поддержать. – Я не буду обузой. Отойди в сторону.

Встав на землю, Сюзанна спокойно отвязала юбки и опустила их вниз.

– Интересно, здесь есть крысы или насекомые?

– Если я их увижу, то потребую залезть на мою ногу, – сказал Филипп. – Так куда направимся?

Коридор, кажется, идет в обоих направлениях.

Роган немного помолчал.

– Мы в пределах нефа, приблизительно там, где были хоры. Я думаю, нам нужно идти к алтарю. – Забрав свечи у Филиппа, он повернул налево. – Надеюсь, тут нет никаких ловушек. Мне не хотелось бы оказаться заживо погребенным.

Коридор был не более шести футов ширины и восьми футов высоты и вел в сторону от реки. В некоторых местах он расширялся, затем снова сужался. Стены были гладкими и пока что не поворачивали в сторону.

Под ногами по-прежнему хрустел песок. В застоявшемся воздухе стояла потревоженная пришельцами пыль, отложившаяся здесь за много столетий. Было трудно дышать.

– Теперь ищем стену, которая вопиет, – сказал Филипп.

В пламени свечи паутина казалась изящным узором. Чтобы не наткнуться на нее, Роган нагнул голову, Сюзанна последовала его примеру.

Внезапно коридор резко повернул вправо и закончился тупиком. Впереди была стена, сложенная из черепов – десятков и десятков черепов.

Сюзанна с трудом удержалась от крика. Роган еще выше поднял свечи.

– Это или катакомбы, или использовалось как катакомбы во время одного из здешних бесконечных опустошений. Возможно, за черепами сложены и тела.

– Стена, которая вопиет, – повторил Филипп, подходя ближе. – Трудно сказать, насколько она старая. Возможно, она существовала и до опустошений.

– Там написано, что нужно пройти сквозь стену, которая вопиет, – проговорила Сюзанна. – О Господи!

– Да, черт возьми, – подтвердил Роган. Передав Сюзанне свечи, он начал закатывать рукава. Филипп последовал его примеру.

– Я тоже буду это делать, – твердо сказала Сюзанна и поставила свечи на землю.

– На всех не хватит места, – возразил Роган. – Отойди назад, Сюзанна, и подними свечи повыше. Вот так. И не жалуйся. Тебе вовсе не нужно проделывать всю грязную работу. Предоставь хоть часть ее мужчинам.

Ощущать, как под твоей рукой рассыпаются черепа, – пожалуй, это самое неприятное из того, что когда-либо испытывали Роган и Филипп.

– О Господи, здесь так много зубов, Роган.

Я чувствую, как они выпадают у них изо ртов.

Тут уж ничего не поделаешь. Обломки черепов падали на песчаный пол.

– С тех пор прошло много времени – пробормотал Роган, стараясь не задумываться над тем, что делает. – Смотри-ка, – заметил он, – я уже могу просунуть руку до конца. Там дальше находятся скелеты.

Очевидно, тот, кто проектировал это сооружение, специально положил тела черепами наружу, считая, что тогда их наверняка не потревожат.

– Вспомни последнюю строчку подсказки:

«Сосуд дьявола» лежит в промежутке, – из-за спины Рогана сказала Сюзанна.

– В промежутке между чем? – спросил Филипп, так далеко засовывая руку, что один из черепов оказался всего лишь в дюйме от его лица.

– Я уже думал об этом, – ответил Роган. Несмотря на все предпринятые им меры предосторожности, кости по-прежнему рассыпались на части или падали на пол. – Может, это означает в промежутке между костями и стеной, а? Или это может означать что-нибудь еще?

– Кажется, я что-то нашел, причем это не кость и не череп. – Филипп медленно вытащил наружу какой-то предмет. Это был ковчег – точь-в-точь такой же, как на рисунке.

Ковчег был очень древним, и Филипп боялся, что он рассыплется у него в руках. С величайшими предосторожностями он поставил ковчег на землю.

Встав на колени рядом с Филиппом, Роган и Сюзанна со всех сторон разглядывали немыслимо древнюю деревянную коробку с серебряной и золотой инкрустацией по бокам.

Роган осторожно потянул толстую планку, закрывавшую ковчег сверху.

– Она не дает ей открыться, – сказал он. – Черт побери, было бы аморально взламывать ковчег.

Хотел бы я, чтобы у нас был этот проклятый ключ.

– Не волнуйся, Роган. Ключ у меня. Вот он!

* * *

Это был Тибольт Каррингтон. От удивления Сюзанна круто обернулась и, потеряв равновесие, с размаху села на землю, почувствовав, как под ней хрустит череп. Не веря своим глазам, она смотрела на Тибольта, который стоял всего в четырех футах от них. В одной руке он держал большое, ружье, в другой – крошечный золотой ключ на золотой цепочке от часов и одну свечу. Одну-единственную свечу. Вот почему за ярким светом своих собственных свечей никто из них его не заметил.

Роган медленно встал.

– Тибольт! А мы думали, что ты за нами не следил.

– Привет, братец! А это, как я понимаю, не менее знаменитый Филипп Мерсеро?

Филипп тоже встал, чуть-чуть отодвинувшись от Рогана.

– Да. А вы, как я понимаю, тот благочестивый и набожный молодой викарий, которого обожает его паства?

– Гораздо более набожный, чем любой из вас, распутные ублюдки. Роган, Мерсеро еще не спал с нашей матерью? Хотя нет, вряд ли. Ему, должно быть, лет двадцать шесть – двадцать семь. Он для нее слишком стар.

– Спроси у нее, – сказал Роган.

– Может быть, и спрошу. Вы должны были понимать, что я более чем вероятно последую за вами.

Поэтому мы с Тедди были очень осторожны. Нам стало известно, что вы направляетесь в Шотландию.

Но вот куда именно, мы не знали. Мы все время держались на почтительном расстоянии от вас. А сейчас я хочу, чтобы Сюзанна передала мне ковчег. Я не раз думал о том, существует ли он на самом деле. Он уже давно мог бы сгнить – он ведь такой древний. И теперь принадлежит мне.

– И внутри находится «Сосуд дьявола», – сказал Роган, не отрывая глаз от ружья Тибольта.

– Я молюсь, чтобы так и было. Я видел, как вы наносили визит старому мистеру Бадсмэну. Наверное, он рассказал вам все, что знал об обществе епископов и о епископе Джекспаре. Чего вы не могли знать – это что Джекспар скрасил последние дни одного старого тамплиера <Тамплиеры, или храмовники, рыцари храма (от франц. «temple» – «храм») – члены средневекового католического духовно-рыцарского ордена, основанного в Иерусалиме вскоре после первого крестового похода (XI век).

Названы по первоначальной резиденции учредителей ордена, находившейся вблизи церкви, которая, согласно преданию, была воздвигнута на месте древнего храма Соломона.>. Тот рассказал ему о сосуде и передал древний пергамент, ключ и рассыпающуюся от времени карту. Он заклинал Джекспара сохранить все это, утверждая, что будущее человечества находится у него в руках. Он сказал, что тамплиеры много столетий охраняли тайну, но теперь не осталось никого, кому можно доверять. Потом он умер – или Джекспар его убил.

Кто знает? Именно Джекспар переписал в тонкую книжечку содержание ветхого пергамента. Вы ведь нашли эту книжечку, не так ли?

– Ты же знаешь, что да. Это дало возможность отыскать ковчег.

– Я понял это, когда увидел, как вы выходите из дома епископа Раундтри, стараясь сделать вид, как будто ничего не нашли. Меня это позабавило, поскольку ни один из вас не мог скрыть нахлынувшего возбуждения. Вы нашли также и вторую половину карты?

– Да, она была в книге, – ответил Роган.

– Но первая половина у меня. Как же вы нашли нужное место?

– Я перерисовала ее на другой лист бумаги, – сказала Сюзанна.

– Смотри-ка, вы, способны делать не только то, что само собой разумеется! Передайте мне ковчег, Сюзанна.

– Подожди, – сказал Роган. – Подожди секунду, Тибольт. Скажи нам, что же такое «Сосуд дьявола»? Откуда у него такое могущество? Что это за штука?

– Я уже говорил Сюзанне о его могуществе. С его помощью можно править миром. Я буду жить вечно. Я буду небожителем. Больше мне нечего тебе сообщить.

– Да, – сказал Филипп, – пусть так. Но что это такое?

Тибольт засмеялся.

– Скоро вы все увидите, если этот сосуд и в самом деле то, что я думаю.

– А где Теодор Мика?

– Он ждет меня в соборе. Стоит на страже.

– Если я отдам вам коробку, что вы сделаете?

Он перевел взгляд на Сюзанну.

– Так и быть, я не стану вас убивать. Что же касается тебя, мой братец, то для меня не имеет значения, что ты такой же распутный и развратный, как наши родители. Нет, я слуга Божий и не стану убивать никого из вас.

Филипп сделал еще один маленький шаг вперед.

Теперь он и Роган полукругом обступали Тибольта.

– Ладно, хватит разговоров. Отдайте мне ковчег, Сюзанна. И будьте очень осторожны. Он более древний, чем кто-либо может себе представить.

Очень медленно Сюзанна подняла ковчег. Она боялась, что сейчас тот рассыплется прямо у нее в руках, но этого не произошло. Ковчег был тяжелый.

– Вы не сможете его взять, – сказала Сюзанна, подойдя на два шага к Тибольту. – У вас руки заняты.

Тибольт понял, что она права. Сюзанна готова была поклясться, что он покраснел.

– Опустите его передо мной на землю. Скоро вы увидите «Сосуд дьявола».

Тибольт подал Сюзанне цепочку от часов:

– Вот ключ. Откройте его, Сюзанна. Не пытайтесь изображать из себя героиню, а то я выстрелю в вашего мужа.

– Он еще и ваш брат.

– Я не стану его убивать, но прострелю ему колено. Он всю жизнь будет хромать. Возможно, некоторые из десятков его женщин даже бросят его. Кто знает?

Сюзанна взяла у него цепочку. Крошечный золотой ключ в ее руках казался очень теплым. Сюзанна была рада, что руки у нее не трясутся. На самом деле она была насмерть перепугана. Как же остановить Тибольта? Что делать? Сюзанна видела, что Роган и Филипп теперь стоят довольно далеко друг от друга. Но все равно, если один из них сумеет достать Тибольта, тот сможет подстрелить другого.

– Мне нужно больше света, – сказала Сюзанна, проведя пальцами по толстой деревянной планке, закрывавшей ковчег сверху. – Я не могу найти замочную скважину.

Тибольт пододвинулся ближе. Наклонившись, он поставил на землю свою единственную свечу. Сюзанна смотрела, как он медленно ощупывает деревянную планку. Он тоже не мог найти замочную скважину.

Тибольт вздохнул:

– Жизнь так нелегка! Мне только двадцать четыре, но я уже это понял.

– Подожди, – беззаботно сказал Роган, – я еще покажу тебе, насколько она нелегка!

– Это угроза? Да, я же забыл, что ты посещаешь салон Джексона и что лишь немногие осмеливаются вызывать тебя на ринг. Остальные боятся, что ты сломаешь им челюсти или выбьешь зубы. Я бы не удивился, если бы узнал, что ты застрелил нескольких мужей, после того как соблазнил их жен.

– Ты действительно так обо мне думаешь, Тибольт?

Тибольт пожал плечами:

– Ты такой же, как наши родители, – такой же аморальный и безнравственный. Старик умер, но наша мать еще жива. О, я ее нашел! Планка – это просто декорация. Замочная скважина вот где – на изгибе. – На миг бдительность Тибольта ослабла.

Сюзанна бросилась на него, повалила на спину и обеими руками ухватила за ту руку, в которой было ружье.

– Ах ты, сучка! – Тибольт кулаком ударил ее в челюсть. Она вскрикнула и, потеряв сознание, упала прямо на Тибольта. – Нет, братец, не двигайся, или я тебя убью. Отойдите – вы оба.

– Нет, Роган, нет! – Голос Филиппа был тихим и спокойным.

– Теперь я откачу ее в сторону, и мы посмотрим, что у нас получилось. Отойди, Роган, с ней все в порядке. – Тибольт снова встал на колени перед ковчегом. – Оба отойдите на два шага. Вот так, прислонитесь к этим симпатичным черепам.

Он вставил ключ в замок. Ничего не произошло.

Тибольт выругался и принялся осторожно поворачивать ключ в разные стороны. В конце концов замок открылся.

«Теперь или никогда!» – подумал Роган. В этот момент Тибольт поднял голову, улыбнулся и приставил ружье к груди Сюзанны.

– Что ж, Роган, только попробуй.

Не двигаясь с места, Роган поднял руки вверх.

Сюзанна зашевелилась и приподняла голову.

– С тобой все в порядке, Сюзанна?

– Да, только немного кружится голова.

Тибольт больше не глядел в их сторону, но по-прежнему держал ружье возле груди Сюзанны.

Откинув крышку, он заглянул в ковчег и широко улыбнулся.

– «Сосуд дьявола», – дрожащим от волнения голосом сказал Тибольт. – Да, да, он именно такой, каким я его себе и представлял. Старый, почерневший, каким он и должен быть. Я никогда не верил, что он имеет какое-либо отношение к дьяволу, но, впрочем, посмотрим.

– Что это? – спросил Роган и сделал шаг вперед.

 

Глава 32

– Не двигайся, братец. – Тибольт медленно вытащил из ковчега очень старый кубок. Высотой около восьми дюймов, он был сделан из золота, но от времени почернел. Кубок выглядел скромно – никакого орнамента, никаких драгоценных камней. В тусклом свете свечей он непостижимым образом светился.

– Значит, это и есть «Сосуд дьявола», – сказал Филипп. – Это и в самом деле сосуд – очень старый кубок. Но какое он имеет значение? Что он из себя представляет?

– Скоро мы это увидим. Возьмите кубок, Сюзанна. Да будьте осторожны. Как сказал Деранкур, он очень старый. – Тибольт вытащил из кармана фляжку. – Держите его ровно. – Он налил в кубок несколько капель какой-то жидкости.

– А теперь посмотрим, – сказал Тибольт. – Сейчас вы выпьете то, что налито в кубок, Сюзанна.

– Нет, Сюзанна, не пей! – крикнул Роган.

Тибольт поднял ружье и нацелил его в голову Рогану.

– Это святая вода, а не яд. Пейте, Сюзанна, иначе я застрелю Рогана.

– Сюзанна, я не собираюсь приносить тебя в жертву. Брось кубок на землю!

– Если вы так заботитесь о нем, Сюзанна, то пейте, а то он умрет.

Она посмотрела на Рогана. Он был бледен и уже давно прыгнул бы на Тибольта, если бы Филипп его не удерживал.

– Все будет в порядке, – сказала Сюзанна. – Я обещаю тебе, что все будет в порядке. – Она улыбнулась и поднесла кубок к губам. Холодная вода имела странный вкус.

– Пейте до дна, – приказал Тибольт. – И сейчас же, черт побери.

Наклонив кубок, Сюзанна выпила все до последней капли.

Тибольт молча глядел на нее.

– Теперь поставьте его обратно в ковчег.

Сюзанна сделала то, что он велел.

– Теперь встаньте.

– Это ведь был яд, проклятое чудовище? – выкрикнул Роган. Филипп едва успел его перехватить.

– Вы мудро поступили, Деранкур, – сказал Тибольт. Иначе мой братец навеки остался бы хромым. – Он повернулся к Сюзанне. – Вы выглядите неплохо.

Сюзанна сейчас смотрела только на мужа.

– Со мной ничего не случится. Не беспокойся, Роган, – сказала она.

Тибольт прав, подумал Роган. Она действительно выглядит неплохо, а глаза светятся решимостью. И Роган тут же принялся молиться. Кто знает, что это была за жидкость?

Тибольт молча пятился назад, пока не уперся в стену. Ружье его было по-прежнему нацелено на Сюзанну.

– Я был прав! – крикнул он. – Господи, эти дряхлые безумцы все время ошибались. Сотни лет они ошибались! Я победил!

Остальные в замешательстве посмотрели друг на Друга.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что ты был прав, а те старики ошибались? – спросил Роган. – Что это значит?

– Это, – – ответил Тибольт, засовывая под мышку ковчег, – вовсе не «Сосуд дьявола». О нет!

– Но что это? – спросила Сюзанна. – Что это за кубок? Зачем вы заставили меня выпить из него святой воды?

– Я заставил вас выпить святой воды, чтобы убедиться, что это не орудие дьявола, уничтожающее любого, кто выпьет из него. Такова была легенда – что любой, кто выпьет из кубка, умрет страшной смертью.

Но эту ложь распространяли те самые старички только затем, чтобы никто не искал «Сосуд дьявола». Достаточно взглянуть на вас, чтобы понять: вы не умерли, даже не заболели. Вы выглядите здоровее, чем до того, как выпили из кубка. У вас появился блеск в глазах, которого раньше не было.

– Это все чепуха, Тибольт, – сказал Роган.

Тибольт только засмеялся. Оглядев всех по очереди, он заявил:

– Эта волшебная вещь совсем не опасна. Она даст мне бессмертие. Она сделает меня самым могущественным человеком на земле.

Продолжая смеяться, он схватил Сюзанну за руку и подтащил к себе.

– Значит, вы хотите знать, что это такое? Вы слишком глупы, чтобы догадаться. Никто из вас не может понять, с чем имеет дело. У вас были все подсказки, абсолютно все, но вы ничего не разглядели. Но теперь это не имеет значения. Он мой и только мой!

– Но что это, черт вас возьми? – крикнул Филипп.

– Теперь, Сюзанна, мы с вами уходим отсюда, – игнорируя его, сказал Тибольт. – Не двигайся, Роган.

Она уйдет со мной. Подумай дважды, прежде чем решишься на меня напасть.

Сюзанна не двинулась с места.

– Вставайте и идите, если не хотите, чтобы я застрелил вашего проклятого мужа! Вы знаете, что я его действительно могу убить.

– Сюзанна, любовь моя, с тобой все в порядке?

Он назвал ее «любовь моя». Сюзанна подняла голову и ослепительно улыбнулась.

– Да, – ответила она. – Со мной все в порядке Не беспокойся обо мне.

– Ему следует побеспокоиться о вас. Сюзанна.

Если вы не сделаете то, что я вам скажу, я вас убью.

Убить такую шлюшку, как вы, для меня не составит проблемы. Ты ведь теперь знаешь об этом, да, братец?

Роган кивнул.

– Да, но с этим трудно примириться Когда ты успел так измениться, Тибольт? – Роган очень хотел, чтобы Тибольт ему ответил. Он отчаянно дожидался момента, когда внимание Тибольта что-нибудь отвлечет, и тогда Роган сможет прыгнуть на него.

К его удивлению, Тибольт засмеялся и покачал головой:

– Ты глупец. Я не менялся. Я просто затаился и ждал. Я знал, что мне повезет. Так и случилось. Теперь, – прошептал он, – эта бесценная вещь у меня. – Он вновь покачал головой. – Теперь любое мое желание исполнится.

– Ты нам не скажешь, что это?

Они знали, что Тибольт сейчас просто играет с ними, явно наслаждаясь собой.

– Это вы убили епископа Раундтри?

Бросив быстрый взгляд на Филиппа, Тибольт засмеялся и покачал головой:

– Нет. Вы мне не поверите, но это сделал его дворецкий, Роланд. Я вошел уже после того, как юный мерзавец ударил старика прямо в лоб. Он рыдал, как потерявшийся ребенок, и раскачивался из стороны в сторону над телом епископа. Я сказал ему, чтобы он держал рот на замке и убирался прочь. После этого я принялся обыскивать кабинет Раундтри и, как вы знаете, ничего не нашел. Я ушел буквально за несколько мгновений до вашего появления. Как я понимаю, Роланд придумал неплохую версию для вас и для судьи.

– Я вам не верю, – сказала Сюзанна. – Нет, Роланда так тронула смерть хозяина! А когда нашли тело, его стошнило. Он все плакал и плакал. Он был ужасно расстроен. Нет, этого не может быть.

– Хозяин? – с глубоким отвращением в голосе сказал Тибольт, – питал слабость к особам своего пола. Некоторое время Роланд ему нравился, и поэтому старик взял его к себе. Но затем он сошелся с Тедди – естественно, это произошло не случайно, а в соответствии с нашим планом – и собрался расстаться с хорошеньким Роландом. Меня до сих пор удивляет, как это Тедди ни разу не стошнило, пока он флиртовал со старым ублюдком. А когда епископ сказал обо всем Роланду, несчастный в припадке ревности убил его. Но хватит об этом, – сказал Тибольт. – Вы двое остаетесь на месте. Сюзанна, несите свечи. Я пойду за вами. – Он задул свою единственную свечу. Скоро Роган и Филипп погрузятся в темноту.

– Стойте возле черепов, джентльмены, или я пристрелю эту шлюшку.

Немедленно сняв ботинки, Роган, держа их в одной руке, бесшумно двинулся за Тибольтом. Филипп тут же последовал его примеру.

Как показалось Рогану, обратное путешествие к лестнице заняло всего несколько секунд. Неожиданно раздался крик, и в объятия Рогана упала Сюзанна, едва не сбив с ног его и Филиппа.

Они услышали, как Тибольт с кем-то разговаривает наверху – должно быть, с Теодором Микой. Затем послышался стук – это негодяи втаскивали наверх лестницу, и ее деревянные ступеньки цеплялись за края могилы.

– Что это за кубок? – крикнул Филипп.

Тибольт рассмеялся. Звук его голоса казался сверхъестественным, потому что раздавался сверху.

– Прощай, Роган. – И на могилу с грохотом, похожим на удар грома, опустилась каменная плита.

– Я не люблю темноту, – сказал Филипп. – Еще мальчиком я ее боялся. Честное слово!

– Сюзанна, с тобой все в порядке?

– Да, но я согласна с Филиппом. Я никогда не видела такой черноты. Это очень страшно.

– Это моя рука, Роган, а не рука твоей жены.

– О, прошу прощения. Что ж, по крайней мере мы остались живы.

– Он играл с нами, – медленно произнесла Сюзанна. – Он безумец, Роган. Мы должны выбраться отсюда и найти его. Обязательно должны. И мы должны спасти кубок. – Голос Сюзанны звучал настойчиво.

– Да, ты права. Он действительно сумасшедший.

Ты хорошо себя чувствуешь, Сюзанна?

Она ощутила прикосновение его пальцев к своему лицу и поцеловала их.

– О да, я чувствую себя прекрасно.

– Давайте выбираться отсюда. Мы пошли в одном направлении и наткнулись на стену из черепов.

Теперь надо идти в другую сторону.

– Может быть, я посажу тебя на плечи, Роган, и ты постараешься поднять плиту?

– Можно попробовать, но я сомневаюсь в результате.

– Если мы не найдем другого выхода, – сказала Сюзанна, все еще держась за рукав Рогана, – мы можем это попробовать. Я очень сильная. Вот увидишь.

Двинувшись вперед, они шли, казалось, бесконечно долго. Коридор постепенно поднимался вверх. Внезапно впереди выросла каменная стена.

– Прохода нет, – сказал Филипп, после того как все тщательно обследовали ее руками. – Боюсь, что мы попали в ловушку.

– Нет, – спокойно сказала Сюзанна, – не попали.

– Я понимаю, ты стараешься поднять наше настроение, любовь моя, но…

– Нет, – снова сказала она. – Пойдемте, мы должны вернуться к стене, которая вопиет.

– Но мы уже там были, – заметил Филипп. – Я думаю, нам надо заняться гробницей аббата. Роган меня поднимет, и я попробую открыть плиту.

– Нет, она слишком тяжелая. Пойдемте со мной. – Не дожидаясь остальных, Сюзанна двинулась по коридору. Через несколько секунд Роган и Филипп услышали, как вдали замирают ее легкие шаги.

– Она бежит? – промолвил Филипп. – Но ведь здесь темно.

– Она покалечится! – сказал Роган и поспешил следом, ругаясь и спотыкаясь, но не сбавляя темпа.

– Сюзанна! Подожди меня!

Но она не стала их дожидаться. Роган и Филипп настигли ее только в другом конце коридора. Сюзанна стояла, прислонившись к стене, и смотрела на черепа.

Как ни странно, прежней кромешной тьмы уже не было.

– Должно быть, наши глаза привыкли к темноте, – медленно сказал Роган. – Я начинаю кое-что различать.

– Да, – ответила Сюзанна. – Стало довольно светло. О Господи, я не могу достать этот рычаг!

Роган прижал ее к себе.

– Все в порядке, любовь моя. Не беспокойся, мы выберемся отсюда.

– Я не беспокоюсь. – Она отстранилась и улыбнулась ему. – У тебя все лицо запачкано.

– Ты можешь это разглядеть?

– О да. Филипп, у тебя волосы серые от пыли.

Теперь, Роган, встань прямо перед стеной из черепов.

Затем как можно дальше вытяни руку и прижми ее к стене. Там ты найдешь маленький рычаг. Потяни его на себя.

Роган изумленно посмотрел на Сюзанну. Сейчас он едва различал очертания ее головы.

– О чем ты говоришь? Ты заболела?

– Нет, пожалуйста, сделай так, как я сказала. Я хочу выбраться из этого ужасного места.

– Но я не понимаю . – начал Филипп.

В этот момент Роган понял, что в облике Сюзанны что-то изменилось. Теперь ее окружало слабое сияние.

Он потряс головой. Нет, этого не может быть. Но тогда почему они вообще что-то видят? Сюзанна улыбалась ему спокойной, безмятежной улыбкой. Роган никогда еще не видел ее такой красивой.

– Ты все ясно видишь? – медленно сказал Роган.

– Да. Не беспокойся. Потяни рычаг на себя, Роган. Он использовался только однажды, много веков назад, но он до сих пор действует. У него гладкая рукоятка, ты не порежешься.

Она знает, что говорит, подумал Роган. Она видела рычаг. Подойдя к стене из черепов, он просунул руку вперед, но ничего не нащупал, кроме пыльной поверхности стены. Тогда он еще чуть-чуть подался вперед, прижавшись лицом к одному из черепов.

На этот раз его рука нащупала маленькую рукоятку.

Роган медленно потянул ее на себя.

– Ты что-то обнаружил, Роган? Ты его нашел? – В голосе Филиппа звучало глубокое недоверие. – Нет, ты не мог ничего найти. Откуда Сюзанна может об этом знать?

– А теперь, – крикнула Сюзанна, – быстрее назад!

Едва Роган успел отшатнуться, как раздался скрип, затем сильный грохот.

– Что случилось? – спросил Филипп, протягивая руку к стене из скелетов. – Черепа исчезли! Кажется, здесь есть какой-то люк. Когда ты потянул рукоятку, Роган, люк открылся, и все скелеты провалились. Но куда?

– Всего лишь на следующий уровень, на пять футов ниже, – спокойно сказала Сюзанна. – Теперь верни рукоятку на место, Роган. Быстрее, быстрее!

На потолке появилось отверстие.

– Что это? – медленно спросил Роган. – Что произошло?

– За этим отверстием находится выход. Побыстрее, мы должны уходить отсюда.

Роган обернулся. Сейчас он ясно видел Сюзанну, как будто ее окутывало светящееся облако. Он чувствовал, как в душе разливается спокойствие, а страх черед неизвестным угасает. Теперь Роган знал, что все они останутся живы. Он также знал, что хотя, возможно, ясновидение Сюзанны скоро исчезнет, но ее природная доброта навсегда останется с ним, и это знание переполняло его благодарностью.

– Пойдемте отсюда, мадам, – усмехнувшись, сказал Роган и подсадил Сюзанну наверх. Там оказалось достаточно пространства, чтобы стоять не сгибаясь. Поднявшись вслед за Филиппом, Роган оглянулся назад. Коридор был слабо озарен сверхъестественным светом, а там, внизу, где много столетий пролежали скелеты, царила кромешная тьма.

– Да, вот оно, – сказала Сюзанна. – Подожди еще немного, Роган. Теперь все в порядке. – В следующее мгновение в стене открылась узкая дверь, за которой оказался еще один проход. – Не беспокойтесь, – не оборачиваясь, сказала Сюзанна. – Этот коридор выходит на берег реки. Все считают, что это просто пещера.

Вот они почувствовали на своих лицах дуновение свежего ветерка.

– Здесь, – сказала Сюзанна. – Помогите мне отодвинуть камни и ветки. Они частично загораживают проход.

Было все еще темно, луна стояла высоко в небе.

Роган усадил Сюзанну рядом с собой, Филипп по-турецки устроился поблизости.

– Я не понимаю, что случилось, Сюзанна, – откашлявшись, хриплым голосом сказал он. – Ты знала, что нужно делать, но я не понимаю, как это возможно.

Роган притянул ее к себе и обнял.

– Я тоже не понимаю, – сказала Сюзанна. – Мне вдруг все стало ясно. – Она пожала плечами. – Это трудно объяснить, но я просто все увидела. И я знала, что мы останемся живы. У меня не было в этом никаких сомнений.

– Я прекрасно понимаю Филиппа, – сказал Роган. – Всегда раздражает, когда нельзя что-то логически объяснить. Когда нельзя это почувствовать или пощупать.

Наклонившись, Сюзанна поцеловала мужа в грязную щеку.

– Мы не можем больше здесь сидеть. Мы должны найти Тибольта. Мне этого совсем не хочется, но я знаю, что мы должны его найти. Мы должны забрать у него сосуд.

– Он оставил нас умирать в этом коридоре, Роган, – сказал Филипп. – Мне очень жаль.

– Мне тоже.

Роган посмотрел на свою грязную жену, на ее платье с оторванным рукавом и снова прижал Сюзанну к себе.

– – Все дело в кубке? – спросил Филипп. В голосе его был страх, страх перед неизведанным, которого ни Роган, ни Сюзанна не могли понять.

– Да, – радостно ответила Сюзанна. Сейчас ей хотелось смеяться и танцевать. – Все дело в кубке.

Но, кажется, теперь я знаю, что это такое.

Оба разом повернулись к ней.

– Это святой Грааль, – спокойным и уверенным тоном сказала Сюзанна.

Наступило изумленное молчание. Было слышно лишь отдаленное кваканье лягушек.

– Но это же миф, легенда, – медленно произнес Роган. – Это не может быть правдой.

– Тем не менее это правда. Вот почему Тибольт дал мне выпить всего несколько капель. Он боялся, что если я выпью больше, то сама обрету силу, а он останется ни с чем. – Она отстранилась от Рогана и вскочила на ноги. – Нам нужно спешить. Мы должны забрать у него святой Грааль. Он может употребить его во зло.

Роган медленно встал и принялся отряхивать брюки – скорее для того, чтобы дать себе время подумать, время привыкнуть к тому, чего он не понимал и не принимал.

– Да, – наконец сказал он, – мы должны его найти.

– Нам нужно вернуться в гостиницу и почиститься.

Едва не подпрыгивая от нетерпения, Сюзанна покачала головой:

– Кого заботит, что мы будем грязные? Я хочу найти Тибольта. Мы должны его найти. Он может ускользнуть. Не позволять же ему уйти с Граалем.

– Мне жаль, что так получилось с Тибольтом, Роган. Он оставил нас умирать, и только Сюзанна, которая, ну, увидела то, что мы не видим, показала нам потайную дверь – иначе бы мы не спаслись. Однако Тибольту некуда спешить, и он вряд ли уедет из Дункельда до наступления утра. Давайте все-таки сначала почистимся, а потом отправимся его искать.

Через двадцать минут они снова встретились у дверей гостиницы, отчистив свою одежду настолько, насколько это возможно за такое короткое время.

Где же Тибольт и Теодор Мика?

 

Глава 33

Когда они пришли на городскую конюшню, было уже три часа ночи.

Конюшня оказалась старой халупой с соломенной крышей. За десятилетия она вся пропахла потом, кожей, льняным семенем и конским навозом. Почуяв посторонних, лошади заржали. Стояла такая темнота, что даже при открытой двери в конюшне нельзя было почти ничего разглядеть.

– Надеюсь, хозяин сейчас не выйдет нам навстречу с ружьем в руках, – тихо сказал Филипп и испытующе посмотрел на Сюзанну. – Правда, я думаю, если Сюзанна помашет ему рукой, то хозяин сразу же забудет о нашем присутствии. Или с улыбкой предложит свои услуги. А вообще, это мне не нравится, Сюзанна. У меня внутри все холодеет, – У меня тоже, Филипп, – ответила Сюзанна.

– Мы должны это преодолеть, – сказал Роган. – Идите вперед и помалкивайте. – Но едва отвернувшись от них, он вновь услышал, как мать рассказывает ему о своем видении: ее сын с молодой леди находятся в какой-то пещере, и оба кажутся испуганными. Вот и ничего подобного – Сюзанна нисколько не испугалась.

– Пустых стойл здесь нет, – через некоторое время сказал Филипп. – Знаете, одна старая кобыла укусила меня за руку и улыбнулась. Я вот думаю, нет ли тут овса для этой милой старушки. Я положительно влюблен.

Роган вздохнул.

– Не представляю, что делать. Даже если одна из этих лошадей и принадлежит Тибольту, я все равно ее не узнаю. К тому же в городе наверняка не одна гостиница. Да, если Тибольт еще здесь, он должен быть на другом постоялом дворе.

Они немного подождали, пока Филипп кормил овсом ту милую старую кобылу, которая сначала укусила его, а затем улыбнулась. Было слышно, как он приговаривает:

– Я обязательно пришлю за тобой, детка. Ты предназначена для меня. Роган говорит, что я должен жениться. Чтобы привыкнуть к этой мысли, я начну с того, что заведу кобылу. Интересно, будет ли жена сначала кусаться, а затем улыбаться. – Он повернулся к Рогану и Сюзанне. – Черт возьми, на несколько секунд я обо всем забыл. Я забыл, – шепотом добавил Филипп, – что существует святой Грааль. Он обладает непостижимой для человека мощью и в то же время действительно существует. Ладно, давайте отправляться в путь.

– Давайте, – согласился Роган, когда Филипп присоединился к ним,; вытирая руки о бриджи.

Через десять минут они стояли перед входом в «Эбботс-инн» – самым крайним строением на Соборной улице. Это очень старое трехэтажное здание находилось немного в стороне от улицы и было совершенно погружено во тьму, за исключением…

– О! – прошептала Сюзанна. – Посмотрите, там свет. На углу, в окне третьего этажа.

Филипп тут же принялся осматривать пистолет, который вытащил из кармана.

– Должно быть, это они, – выругавшись, тихо сказал Роган. – Да, мой брат хуже любого негодяя.

"Если бы он считал, что мы можем оттуда выбраться, то бежал бы из Дункельда быстрее лани. Каков подлец! Однако придется еще немного потерпеть. Мы должны забрать у него кубок. – Роган понял, что не может заставить себя называть кубок так, как его следует называть: святой Грааль. Это звучало слишком фантастично. Он согласен с Филиппом – нелегко смириться даже с тем, что видишь собственными глазами.

Входная дверь здания была надежно заперта – как и в той гостинице, где они сами остановились. После недолгих поисков удалось найти незапертое окно большой старой кухни, сплошь покрытое столетней сажей.

– Нам нужна свеча, – прошептала Сюзанна, когда они оказались в середине кухни, принюхиваясь к запахам прогорклого сала, свежей моркови и прокисшего эля. – Иначе мы обязательно на что-нибудь натолкнемся и разбудим хозяина.

Роган фыркнул и принялся шарить в поисках свечи.

– Ага, вот она.

– Когда он зажег свечу, прикрывая свет ладонями, они двинулись к лестнице. Лестница была старой, узкой и скрипела, как брюзгливая старая дева.

К счастью, пока они никого не потревожили. По правде говоря, Роган уже начал сомневаться в том, что в гостинице вообще есть постояльцы. Даже запах здесь стоял какой-то нежилой.

Поднявшись на третий этаж, они дошли до самого конца коридора. Из-под двери выбивалась узкая полоска света.

Глубоко вздохнув, Роган прижал к себе Сюзанну и прошептал ей на ухо:

– Ты останешься здесь. Ни в коем случае не входи в эту комнату. Если ты только попытаешься это сделать, я буду в бешенстве. Я буду вне себя. Поклянись, что останешься здесь.

По лицу Сюзанны было видно, что она не согласна.

Ей очень хотелось оказаться за дверью, на страх Тибольту и Теодору Мике. Ведь она участвовала в этом деле с самого начала, а Роган нет – если учесть три проникновения злоумышленников в Малберри-Хаус.

Но взгляд Рогана оставался твердым. В конце концов, уступая этому взгляду, Сюзанна кивнула.

– Ладно, я останусь здесь, но только потому, что комната, вероятно, маленькая. Когда в одном месте собирается слишком много людей, начинается хаос.

– Именно это я и имел в виду, – сказал Роган. – Оставайся возле стены. – Он посмотрел на Филиппа, и тот мрачно улыбнулся.

Отдав Сюзанне свечу, Роган кивнул. Филипп осторожно повернул ручку двери. Эти глупцы ее даже не заперли – настолько они были уверены в своей безопасности. Да, теперь сомнений не было: Тибольт действительно оставил их умирать.

Действуя с максимальной осторожностью, Роган слегка приоткрыл дверь. Услышав звуки спора, он замер.

– Значит, ты, видите ли, ожидал найти бриллианты? Но это же святой Грааль, идиот! У тебя будет столько бриллиантов, сколько захочешь.

Немного помолчав, Теодор Мика задумчиво сказал:

– Я не желаю быть твоим прислужником, Тибольт, твоим лакеем. Я хочу владеть святым Граалем, хочу пить из него святую воду. Я хочу власти, хочу бессмертия. Ты говорил, что со шлюхой Джорджа ничего не случилось, когда она выпила из кубка. Ты сам доказал, что «Сосуд дьявола» – это выдумка, которой столетиями отпугивали грабителей. Ты доказал, что это и вправду волшебный Грааль.

– Я не могу тебе этого позволить, – медленно сказал Тибольт. – Он мой и только мой.

– Он вам обоим не принадлежит! Не двигайтесь, вы оба, иначе я вышибу из вас мозги.

Тибольт и Теодор Мика застыли посреди комнаты.

Ковчег стоял между ними на столе.

– Роган! – пошатнувшись, сказал Тибольт. – Но ведь из катакомб нет выхода. Я сам проверял.

Теодор тоже смотрел. Оттуда невозможно выйти!

– Значит, вы оба ошиблись. Выход был, и мы его нашли.

Теодор Мика бросился к своему пистолету, который лежал на кровати, но Филипп, не церемонясь, сильно ударил его по руке, и Мика взвыл от боли.

– Сюзанна, – громко позвал Роган, – войди и закрой за собой дверь! Да, теперь все в порядке. Стань возле двери. Ты была права, это действительно очень маленькая комната.

Тибольт не двигался и только переводил взгляд со своего брата на Сюзанну, которая теперь стояла, прислонившись спиной к двери. Лицо Тедди было искажено от боли. Видимо, Мерсеро сломал ему руку.

Тибольт повернулся к Рогану:

– Там не было выхода, к тому же я оставил вас в полной темноте. Как же вы выбрались?

Роган вовсе не собирался рассказывать ему, что Сюзанна могла видеть в темноте, что она нашла маленькую рукоятку в стене, заваленной скелетами и черепами, а затем разглядела древнюю дверь, которая вела к свободе. Нет, сначала он получит Грааль.

Теодор Мика продолжал скулить от боли.

– Заткнись, ты, гнусный тупица! – рявкнул Тибольт.

– Я не гнусный тупица. Мое несчастье только в том, что я поверил такому подонку, как ты. Значит, они не могли оттуда убежать? А как теперь насчет твоего драгоценного Грааля? Возможно, у него не больше силы, чем у ножа для разрезания бумаги.

– Филипп, обыщи их поскорее.

Ощупав Теодора Мику, Филипп обнаружил у него прикрепленный к лодыжке нож.

– Вот же дрянь! – заметил Филипп и засунул нож за пояс. – Тибольт, – тихо сказал он, – не двигайтесь, иначе я с огромным удовольствием сотру вас в порошок.

Однако у Теодора Мики были другие планы. Молниеносным движением схватив ковчег, он изо всех сил метнул его в Рогана и выбил у него из руки пистолет.

Затем Мика бросился к Сюзанне и приставил ей к горлу маленький нож.

– Черт побери, откуда взялся второй нож? И как вы можете двигать рукой? Ведь Филипп ее сломал.

Теодор Мика засмеялся.

– Вы ведь знаете, что я актер, не правда ли?

Актер способен играть разные роли, милорд. Нет, – быстро сказал он, поворачиваясь к Филиппу, – не двигайтесь, или я перережу ей горло. Первая женщина, которой я перерезал горло, – задумчивым тоном продолжал он, – жила в Онфлере, во Франции. Я приплыл туда на пакетботе, чтобы встретиться со своим приятелем-контрабандистом. Она подслушала нашу беседу. Никогда не забуду тот булькающий звук, который она издала, и ярко-алую кровь. Будьте внимательны, джентльмены, поскольку я говорю серьезно. Вы можете забрать своего чертова братца, милорд, но я должен получить Грааль. Он сейчас находится на полу, а рядом с ним ключ. Так вот, передайте все это мне.

Роган был вне себя от бешенства. Нужно было связать Сюзанну и оставить ее на конюшне рядом с кобылой Филиппа. Проклятие! Как он мог позволить провести себя во второй раз? Но теперь ничего не поделаешь.

– Не трогайте ее.

– Тогда поспешите, милорд. Дайте мне ковчег.

Не открывая крышки, Роган поднял ковчег и медленно выпрямился.

– Теперь осторожно передайте его мне.

Сюзанна приглушенно вскрикнула. Из пореза на горле потекла тонкая струйка крови.

– Если я отдам вам ковчег, что вы тогда сделаете? – спросил Роган.

– Мне придется забрать женщину с собой, но я клянусь не убивать ее, если вы оставите меня в покое.

– Клянетесь? – сказал Филипп. – Да вы самый настоящий ублюдок, вы подлый преступник!

Как мы можем вам верить? Вы хуже слизняка.

– Клянусь, что не стану убивать ее. Отдайте мне ковчег, или ваша жена умрет, милорд.

Роган подал ему ковчег. Почему он такой тяжелый, если в нем находится только старый золотой кубок?

Правда, этот кубок в состоянии дать человеку больше могущества, чем можно себе представить.

– Нет! – крикнул Тибольт. – Он не получит Грааль!

Держа в руке пистолет, Тибольт сделал шаг к Теодору Мике.

– Ты его не получишь, подонок!

Сюзанна рывком бросилась на пол. –Захваченный врасплох, Мика даже не пытался ее подхватить. В следующее мгновение Тибольт выстрелил, пуля попала Мике прямо в горло. Раздался отвратительный булькающий звук, и Мика прошептал:

– Надо быть дураком, чтобы доверять слуге Божьему. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше ты похож на дьявола. – Его рубашка обагрилась кровью, и Мика тяжело осел на пол.

– Что ж, хорошо – этого подонка больше нет. А вы все – быстро в спальню! Я не могу вас убить, хотя очень хотел бы. Боюсь, что в любую секунду мы можем оказаться не одни. Назад, черт вас побери!

Затолкав своего брата в спальню, Тибольт быстро запер за ним дверь. Вскоре поблизости раздались крики, и дверь номера распахнулась.

– Что здесь происходит?

Тибольт спокойно опустил пистолет в карман.

– Я запер воров в спальне. Они только что застрелили моего друга. Быстрее, где здесь судья?

– А! – сказал коротышка с ночным колпаком на голове. Его тощие ноги высовывались из-под широкого ночного халата. – Я схожу за ним, но от него будет мало толку. Судья выпил слишком много бренди, понимаете?

– Нет-нет, я сам за ним схожу. Только не выпускайте воров из моей спальни. Не давайте им никаких шансов!

В следующий момент Роган пинком вышиб дверь.

Четверо мужчин в ночных халатах, двое из них с ночными колпаками на голове, остолбенело уставились на человека с пистолетом, у которого был такой разъяренный вид, как будто его только что обманул карточный шулер.

– Проклятие! – крикнул Роган. – Он ушел!

Быстрее, мы должны его догнать. Он унес Грааль!

Вслед за ним из спальни поспешно выбежали Филипп и Сюзанна. Не обращая внимания на людей в ночных халатах, они бросились к выходу. Постояльцы гостиницы остались стоять возле трупа, лежащего в луже крови.

– Он опередил нас всего на десять минут! – крикнул Филипп, когда Роган подсаживал Сюзанну в седло.

– К счастью, хозяин конюшни видел, как он отправился на восток, – сказала Сюзанна, расправляя на ногах свои юбки.

Они пустились в путь. Яркая луна освещала впереди узкую дорогу.

В полном молчании они все погоняли и погоняли лошадей, пока Роган не остановился и не сказал:

– Нужно дать им немного отдохнуть. Сюзанна, с тобой все в порядке?

– Да, но мы обязательно должны его найти. Мы должны забрать у него Грааль.

– А что, если он уже выпил из Грааля? – спросил Филипп. – Если да, то все потеряно. Собственно, после того как Тибольт сбежал из гостиницы, он мог это сделать в любой момент. Возможно, он сейчас ждет нас впереди – только для того, чтобы уничтожить.

– Нет, – спокойно сказала Сюзанна. – Я только сейчас поняла, что он еще не пил из Грааля. Он не мог этого сделать.

Мужчины разом обернулись к ней.

– Но почему же не мог? – почти крикнул Филипп.

– Потому что, – просто ответила Сюзанна, – у него нет святой воды. Я только что вспомнила, что видела фляжку на кровати.

– Она права, – сказал Роган. – Она права! Но это означает, что сначала он должен найти святую воду.

– – И это означает, что ему нужна церковь, – сказал Филипп. – В Дункельде есть церковь. Почему бы ему не взять святой воды именно там?

– Потому что он знает, что мы у него на хвосте, – ответил Роган. – И не хочет рисковать. Подождите, дайте подумать. Так, сейчас мы находимся вблизи побережья. Впереди есть небольшой городок под названием Монфайет. Тибольт наверняка посчитает, что здесь можно без всякого риска остановиться, чтобы украсть святой воды.

– У нас мало времени, – сказала Сюзанна, ударяя в бока свою кобылу. – Скорее! Мы не можем допустить, чтобы он выпил из святого Грааля.

В Монфайете не оказалось церкви. Зато поблизости находилось старинное аббатство, которое располагалось неподалеку от города на скалах, нависших над побережьем озера Баддон-Несс.

Небо посветлело, луна поблекла. Приближался рассвет.

Дорога сделала поворот, и в воздухе запахло водой.

Виду путников предстало полуразрушенное аббатство, которое стояло на небольшом мысу, окаймленном скалами. Пощипывая травку, здесь же паслась лошадь Тибольта.

Все окна монастыря были темными.

В этот момент Сюзанна заметила Тибольта, который в одной руке нес ковчег, а в другой – чашу, наполненную водой. Тибольт направлялся к видневшимся неподалеку руинам.

Он оглянулся, и преследователи услышали его смех.

– Сюда! – крикнул Тибольт. – Сюда!

Оставив лошадей пастись рядом с лошадью Тибольта, Роган и Филипп устремились за ним, на бегу вытаскивая пистолеты.

Тибольт уже стоял на какой-то скале. Было видно, как он наливает в кубок святую воду.

– Нет! – крикнула Сюзанна. – Нет!

Тибольт поднял наполненный кубок, с торжеством засмеялся и выпил его до дна.

 

Глава 34

Зная, что все потеряно, они медленно направились к нему. Тибольт победил. Мир теперь в его руках, – Проклятие! – сказал Филипп, глядя на Тибольта, который молча ждал их приближения. – Что он теперь будет делать?

Тибольт вдруг задрожал. Он дрожал так сильно, что был не в состоянии что-либо удержать в руках.

Святой Грааль Тибольт успел поставить на камень, но стеклянная чаша выпала у него из рук и разбилась о каменистую почву. Продолжая дрожать, он закричал, схватился за грудь, затем прижал ладони к ушам. Сюзанна сделала шаг вперед, но Роган схватил ее за руку и оттащил назад.

– Нет, – сказал он. – Не двигайся. Но что происходит?

Широко расставив трясущиеся руки, Тибольт устремил взгляд в небо.

– Боже, я испил из священного сосуда. Даруй мне силу! Даруй мне бессмертие!

Не спуская с него глаз, преследователи медленно приближались.

Горизонт порозовел. Всходило солнце, его первые лучи озарили древние руины аббатства.

Тибольт вдруг застыл как вкопанный, а затем его внешность стала медленно-медленно изменяться. Он вновь задрожал, тело его забилось в конвульсиях.

Тибольта как такового больше не было. На том месте, где он стоял, теперь находилось изменяющееся с каждой секундой неясное сочетание света и тьмы.

Казалось, будто чья-то гигантская рука мнет тело Тибольта, придавая ему все новые и новые черты, затем уничтожает их и начинает сначала.

Прошло еще несколько мгновений – и Тибольт превратился в Сюзанну.

– Нет! – прошептал Роган, глядя на качающийся в луче света призрачный образ своей жены.

– Теперь я знаю, как вы выбрались из катакомб, – сказала фальшивая Сюзанна. – С помощью той силы, которую Сюзанна приобрела от нескольких капель святой воды, налитой в святой Грааль. Теперь я это ясно вижу.

Фальшивая Сюзанна неожиданно стала задыхаться. Она схватилась за горло, но тут же начала изменяться, на этот раз медленно превращаясь в старика, одетого по моде столетней давности. – Я должен передать тебе святой Грааль, – проскрипел старик. – Береги его, епископ. Береги его. Никому не говори потом, чем он на самом деле является. Называй его «Сосудом дьявола». Говори всем, что если кто-то выпьет из него святой воды, то умрет страшной смертью.

– Старый тамплиер, – похолодевшими губами прошептал Филипп.

– Затем старый рыцарь исчез, и на его месте появился странно одетый энергичный мужчина в расцвете лет.

На голове его была корона. Голос мужчины звенел от гордости.

– Да, я принимаю в свои руки святой Грааль. Я буду охранять его, не жалея собственной жизни. Я заберу его с собой в Шотландию, и никто его там не найдет.

– Макбет, – прошептала Сюзанна. – Это явно Макбет, которому папа Лев IX отдает Грааль.

– Тибольт принимает образ каждого, кто прикасался к Граалю, – не веря собственным словам, сказал Роган. Король Шотландии уже превращался в старика, своим обликом напоминавшего древнего апостола, какими их изображают на рисунках. Старик был с длинной бородой, весь в белом, на ногах сандалии.

– Кто это? – прошептала Сюзанна.

– Не знаю. Может быть, кто-то из учеников Иисуса.

– Я Иосиф из Аримафеи, – тонким старческим голосом прокричал тот. – Иисус дал мне священный сосуд, после того как испил из него. Он сказал, чтобы я собрал его кровь и налил ее в этот сосуд. Я похоронил Иисуса и забрал сосуд.

Затем Иосиф Аримафейский исчез. Перед невольными свидетелями этого представления поочередно стали возникать образы других людей, тоже в библейском одеянии.

Их было ровно двенадцать.

И наконец все замерло. Теперь Тибольт полностью потерял человеческий облик. Лицо его разгладилось, руки и ноги утратили свою форму. Застывший на месте, Тибольт был похож на безжизненную колонну. Но уже в следующее мгновение эта колонна исчезла – как будто здесь ничего и не было.

Святой Грааль все еще лежал на камне. Вдруг откуда-то сзади выползла зеленая змея с огромной головой. Шипя, она начала медленно обвиваться вокруг сосуда. Закончив с этим, змея положила голову сверху, раскрыла рот и сказала голосом Тибольта:

– Он пожалел вас. Теперь я знаю, почему он пожалел вас. Теперь я знаю все, но это уже не имеет значения, потому что меня больше нет.

Небо, на котором только что ярко светило солнце, внезапно почернело. Раздался удар грома. Вспенив воду в озере, темноту расколола молния. Над змеей вырос широкий, уходящий в бесконечность столб света – и затем вновь наступила темнота.

Сюзанна спрятала лицо на груди Рогана. Послышался тихий гул, который постепенно нарастал. Скалы вокруг начали трястись. Раскололась и упала в озеро древняя арка. Массивная скала, на которой стоял Тибольт, а потом лежала, обвивая святой Грааль, отвратительная змея, теперь опустела.

Не было больше ни змеи, ни святого Грааля.

Скала внезапно встала вертикально и растворилась в ослепительном сиянии.

В следующее мгновение гул прекратился, как будто его и не было. На небе появилось солнце, в наступившей тишине послышалось чириканье воробья.

Роган и его спутники молча подошли к тому месту, где находилась скала. Местность выглядела так, как будто на протяжении столетий здесь ничего не происходило. Исчез даже ковчег.

Наклонившись, Сюзанна что-то подняла с земли.

Затем, повернувшись к Рогану, она молча протянула ему руку. На ладони лежал крошечный золотой ключ.

– Ключ от ковчега. Его оставили нам.

– Нет, Сюзанна, ключ оставили тебе, – сказал Роган.

Филипп пристально посмотрел на ключ, затем перевел взгляд туда, где недавно находилась скала. На земле валялись осколки стеклянной чаши.

Сюзанна смотрела вдаль, на беспокойные воды озера.

– До тех пор, пока Тибольт не прикоснулся к нему, святой Грааль знал только добро.

– Тибольт принимал образы людей, которые держали в руках святой Грааль или пили из него, – медленно произнес Роган. – Ты не пострадала потому, что являешься воплощением добра. Напоследок Тибольт сказал об этом совершенно ясно.

– Мне хочется уйти отсюда, – встряхнувшись, сказал Филипп. – Нам здесь больше нечего делать.

– Ты прав, – сказала Сюзанна. – Исчезли и добро, и зло.

– Это не совсем верно, – сказал Роган, прижимая к себе жену. – Мы же остались живы.

Роган сжал ее руку, и ему показалось, что он чувствует тепло, исходящее от маленького ключика, который Сюзанна все еще держала в кулаке.

Роган знал, что они никогда больше не заговорят о том, что произошло. Он также знал, что крошечный золотой ключик на всю оставшуюся жизнь крепко связал их троих.

* * *

– Дайте мне сначала побыть с моим ангелочком! – сказала Сюзанна, поднимая на руки визжащую от восторга Марианну. Проведя пятнадцать минут с матерью, которая покачала ее, пообнимала и рассказала захватывающую историю, ничего не имеющую общего с действительностью, Марианна тут же попала в руки Рогана.

Роган подбрасывал ее на колене до тех пор, пока девочка не устала и не привалилась к его груди, снова засунув пальцы в рот.

– Я пытался отучить ее класть пальцы в рот, Сюзанна, – сказал Тоби. – Но когда я их вытаскивал, она начинала реветь, и в конце концов я уступил.

Шарлотта сказала, что ее уши не выдерживают такого испытания. Я попробую снова, Сюзанна, когда мы будем одни. Что странно, когда мы одни – она не плачет.

– Ничего странного, – сказала Сюзанна. – Зачем ей хныкать, если рядом нет чужих людей?

– Роган!

– Да, моя принцесса?

– Лоннон. Я хочу в Лоннон.

– Мы поедем, – медленно произнес Роган. – Теперь мы очень скоро туда поедем.

– Мне кажется, история, которую вы только что скормили вашей дочери, не имеет ничего общего с правдой, – сказала Шарлотта.

– Да, мама, – ответил Роган. – Мне жаль, но Тибольт умер. Это был несчастный случай. Пытаясь спасти меня, он сорвался со скалы. Никакого сокровища не оказалось. Это была всего лишь легенда, если хотите – миф. Ничего, кроме предательства. Но не забывайте, мама, Тибольт умер так же, как и жил. И мне не хотелось бы, чтобы вы или Тоби в дальнейшем возвращались к этой теме.

Сюзанна молча кивнула.

– Мне это не нравится, – сказала Шарлотта и осеклась, увидев, что ни ее дорогой сын, ни невестка не собираются больше ничего говорить. Слезы подступили к глазам, но Шарлотте удалось их сдержать, хотя и с трудом. Она понимала, что ей рассказали не все, но какая в общем-то разница? Результат все равно тот же самый – Тибольт умер. Как сказал Роган, он умер, пытаясь спасти своего брата. – Хорошо, что Тибольт не стал таким, как Джордж, – чуть слышно всхлипнув, сказала Шарлотта. – Я думаю, это разбило бы мне сердце.

* * *

Через месяц лорд и леди Маунтвейл отправились в Лондон, забрав с собой свою дочь. Чтобы научиться называть Рогана папой, Марианне понадобилось почти столько же времени.

Полковник Немезис Джонс сделал предложение Шарлотте. Это случилось в яркий, теплый день; после короткого летнего дождя в небе даже сияла радуга. Все думали, что Шарлотта примет его предложение, но она этого не сделала. Вместо этого она отправилась в Венецию, взяв с собой лакея-валлийца Августуса, который, кроме всего прочего, выполнял роль ее телохранителя.

* * *

В лондонском особняке Маунтвейлов всех ошеломило известие о том, что барон уже пять лет женат, а известие о том, что у него есть дочь, ошеломило еще больше.

Однако реакция здешних обитателей не шла ни в какое сравнение с реакцией светского общества. Там шли бесконечные пересуды, раздавались ужасные предсказания о том, чем закончится этот явно недолговечный брак, заключенный еще тогда, когда барон был ветреным молодым человеком. Ну, по правде говоря, он им по-прежнему является, но сейчас он все же стал более благоразумным. Разве нет?

Тогда – пять лет назад – он был просто упрямым и импульсивным.

Однако леди Салли Джерси, неоспоримый лидер светского общества, высказала предположение, что, возможно, барон таким образом хочет замолить грехи молодости. Возможно, именно поэтому он вернул из ссылки свою жену и маленькую дочь. Он распутник, который раскаялся.

Никто, разумеется, с ней не согласился, поскольку это было чересчур скучное и праведное предположение. Никто, правда, и не возразил – по крайней мере в присутствии леди Салли Джерси. Ни у кого просто не хватило духу.

Все горели желанием увидеть новую баронессу.

Всем было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем барон снова отправит куда-нибудь подальше свою жену и вернется к прежним похождениям. Очевидно, его любовницы – имя которым легион – сейчас изнывают от тоски.

– Они здесь уже четыре дня, – рассказывал Палвер, секретарь барона, своему другу Дэвиду Пламми. – Я ничего не могу понять. По вечерам барон покидает дом только в компании со своей женой. Он даже не намекнул, когда собирается возобновить прежнюю жизнь. Когда мы жили в Маунтвейл-Хаусе, он был образцовым супругом. Это меня угнетает.

– Встряхнись, Палвер! – сказал ему Дэвид Пламми. – Он обязательно скоро отправится в тот свой маленький домик. Он ведь донжуан, наш милый барон. Разве он не плоть от плоти своих родителей?

Разве он не сатир? Человек с такой репутацией долго не продержится. Просто сейчас поблизости нет женщины, которая бы его заинтересовала.

Действительно, во, все происходящее было трудно поверить.

Однако Палвер не был столь уж уверен в правоте своего приятеля. Он ведь видел барона и баронессу вместе. Конечно, она не такая красивая, как многие из тех женщин, с которыми раньше видели барона. Да, она не такая ослепительная красавица, какой, к примеру, является мать барона. Однако она добра и участлива, у нее приятная речь. В ее обществе барон смеется чаще, чем когда бы то ни было. Кроме того, похоже, что каждый день после полудня барон и баронесса некоторое время проводят в спальне.

Что же касается маленькой девочки, то Палвер почему-то очень понравился Марианне. Это так смутило беднягу, что поначалу он прятался от нее на кухне.

– Она же ребенок, – жаловался секретарь Тинкеру, камердинеру его милости, – ребенок, но барон позволяет ей сидеть у себя на коленях, позволяет трогать себя за лицо маленькими пальчиками, которые она все время держит во рту. Она визжит – визжит! – от удовольствия, а ему это нравится. Если же она чем-то недовольна, то барону достаточно только поцеловать ее, как она тут же успокаивается. Это удивительно, Тинкер. А теперь она преследует меня.

Я этого не перенесу, Тинкер. Я не выношу маленьких детей.

Но уже через неделю Палвер бывал вполне доволен, когда Марианна своими влажными пальчиками касалась его щеки. Когда же она его впервые поцеловала, секретарь чуть не упал в обморок от счастья.

Правда, если девочка начинала топать ногой и визжать, Палвер тут же выскакивал из комнаты и звал на помощь барона. От Тоби, однако, он был в полном восторге. Они вместе читали и вместе ходили в Британский музей. Роган как-то заметил, обращаясь к Сюзанне, что никогда еще не видел своего заморенного секретаря таким оживленным.

Что же касается Сюзанны, то Она каждый раз со страхом шла на очередной бал или званый вечер. Она знала, что, по всеобщему мнению, бедный барон допустил ужасную ошибку. Она также знала, что, по всеобщему мнению, бедный барон усугубил эту ошибку, неожиданно представив обществу свою жену и дочь.

Она знала, что, по всеобщему мнению, он скоро отправит их с Марианной восвояси, чтобы вновь предаться распутству. Все это сильно угнетало Сюзанну.

– Выше голову! – всегда говорил ей Роган, перед тем как помочь выйти из экипажа.

Сегодня вечером Сюзанна подняла голову так высоко, что боялась удариться о потолок кареты. Усмехнувшись, Роган обнял ее за талию и медленно опустил на землю. От его близости глаза Сюзанны потемнели.

Роган хотел сказать, что, когда она так смотрит на него, он чувствует себя королем, но вместо этого тихо произнес:

– Я тебе говорил, что ты сегодня прекрасно выглядишь? Мне нравится, когда у тебя волосы уложены короной со всеми этими голубыми лентами.

– Да, но ты говоришь не всерьез. Ты просто пытаешься поддержать меня, чтобы я от волнения не сбежала и не спряталась в комнате для леди.

– Ты меня разоблачила, – вздохнув, сказал Роган. – И почему ты стала такой циничной?

– Я просто здраво смотрю на вещи.

– Глупышка ты, – – сказал он и поцеловал ее внос.

Они не замечали, что за всей этой сценой с ближнего расстояния наблюдала Синджун Кинросс, графиня Эшбернхэм, никогда не отличавшаяся особой сдержанностью.

– Роган! Это ваша жена? – крикнула графиня.

– Это, любовь моя, – сказал Роган Сюзанне, которая наблюдала за стремительно приближавшейся к ним молодой леди, – Синджун Кинросс. Она моя хорошая знакомая. Джентльмен, который идет следом, – Колин Кинросс, ее муж. Я сомневаюсь, что он сможет ее догнать, если она этого не захочет. – Улыбнувшись Синджун, он отпустил свою жену. – Ну, малышка, – сказал он, обращаясь к этой высокой молодой леди, – вы как всегда выглядите прекрасно.

Колин, вам надо отдышаться.

– Я всегда стараюсь не подпускать к вам Синджун, – сказал Колин, с интересом глядя на Сюзанну. – Но она сказала, что раз вы женаты, то теперь она может не бояться ваших навязчивых предложений.

Правда, она не может припомнить, чтобы вы когда-либо делали ей навязчивые предложения, и поэтому очень переживает, считая себя ужасно некрасивой.

Мне пришлось потратить целую неделю, чтобы развеять ее опасения.

– Сюзанна, – сказала Синджун, – я чувствую, что вам нелегко, особенно учитывая репутацию Рогана.

Я думаю, что мы должны немедленно отправиться в это мрачное место и отрубить головы всем драконам. Как вы считаете?

К удовольствию Рогана, Синджун Кинросс взяла Сюзанну под свое крыло и повела вперед.

– Скажите, моя дорогая, вы уже встречались с вашей несравненной свекровью? – спросила леди Салли Джерси, когда ее представили Сюзанне.

– Да, мэм. Я в восхищении. Шарлотта – милейшая, добрейшая и самая красивая женщина из всех, кого мне довелось видеть. Она прекрасно отнеслась ко мне и нашей дочери Марианне.

Леди Джерси, очевидно, не ожидала такой восторженной оценки. Улыбка застыла на ее лице. Милейшая? Прекрасно отнеслась? Ну что ж, у Шарлотты есть много разных достоинств. Возможно, это еще одна из ее сторон.

– Гм! А как милая Шарлотта чувствует себя в роли бабушки?

– Они большие друзья с нашей дочерью Марианной.

– Подумать только, – сказала леди Джерси, – наш милый мальчик – уже отец. А когда он женился на вас, то был совсем юным.

– Я была еще моложе, мэм, – сказала Сюзанна, подняв кверху подбородок. – Однако, – плотоядно улыбнувшись, продолжала она, – кто смог бы устоять перед Роганом? У него такая обворожительная, озорная улыбка. Мне очень приятно быть его женой.

– Очевидно, милая Шарлотта не разрешает называть себя бабушкой, – сказала леди Драммонд Беррел. – Она слишком красива, слишком совершенна – о, можно долго перечислять ее достоинства. Но бабушка? Несомненно, она не может с этим смириться.

– Возможно, любой леди трудно примириться с существованием нового поколения. Это означает, что мы становимся старше, что, конечно, неприятно. Собственно, мэм, Марианна зовет ее Шарлоттой. И кажется, обе этим довольны. – Сюзанна с некоторым усилием улыбнулась леди Беррел, очень некрасивой женщине с языком змеи и обаянием жабы, которая по неизвестным причинам стала одним из столпов лондонского высшего общества.

– Какая романтическая история! – алчно глядя на Сюзанну, сказала леди Джерси. – Так и видишь, как милый барон во весь опор мчится к вам, если не занят с кем-нибудь из своих многочисленных леди здесь в Лондоне.

– Я думаю, – желчно сказала леди Беррел, – что скачки во весь опор продолжались не больше месяца. Этот брак длится уже пять лет. Наверняка визиты барона были не такими уж регулярными, особенно после того, как родился ребенок. Джентльменов не интересуют беременные леди и маленькие дети.

Кажется, Роган теперь все время чувствовал, когда Сюзанна сползает к краю пропасти. Подойдя к своей жене, он небрежно заметил.

– К Сюзанне я всегда мчался во весь опор. Как ни странно, мой конь Гулливер любит ее не меньше, чем я. Я могу даже заснуть в седле – он все равно привезет меня к ней. – Он улыбнулся миссис Беррел своей замечательной улыбкой. – Собственно, когда вы встретите мою дочь, вам ничего больше не захочется, как почувствовать на своей щеке прикосновение ее влажных пальцев – видите ли, она сосет пальцы. Это просто очаровательно!

Улыбнулась даже миссис Беррел – событие, как сказал Роган, достойное того, чтобы его занесли в анналы, поскольку иначе никто в это не поверит.

 

Глава 35

На следующее утро Тоби принес в столовую Джилли, котенка Сюзанны.

– Кухарка приготовила ему маленькие кусочки жареной свинины, – сказал Тоби. – Я сказал ей, что Джилли – будущий чемпион по бегу среди кошек и поэтому должен быть тощим, но она засмеялась и сказала, что кроха побежит только тогда, когда увидит еду.

– Интересная мысль, – заметил Роган. Он поднял вверх котенка, который уже заметно вырос, и посмотрел ему в глаза. – Это правда? Ты будешь бегать только ради еды?

Джилли ударил его лапкой по носу.

* * *

– Джилли пора тренировать, Сюзанна, – сказал Тоби. – Братья Харкеры считают, что у него есть все задатки чемпиона.

– Что ты об этом думаешь, Роган?

– Нам нужно возвращаться в Маунтвейл-Хаус.

Мы уже добрых две недели находимся в Лондоне. Это начинает надоедать. Мы можем на месяц вернуться в имение, дать возможность нашему Джилли получить всю необходимую подготовку, посетить кошачьи бега, возможно, покататься на лодке и несколько раз устроить пикник.

– А как будет со мной, Роган? Вчера я получил письмо от мистера Байама. Он пишет, что мне тоже надо возобновить обучение, если я собираюсь поступать в Итон.

– Я думаю, решение принято. В пятницу мы едем.

Будущий чемпион кошачьих бегов громко замяукал и вонзил когти в ногу Рогана.

* * *

В один прекрасный вечер барон ушел из дома без своей жены. Казалось, жизнь стала возвращаться к норме. Однако Палвер почувствовал не столько облегчение, сколько разочарование. Сильное разочарование.

Барон – женатый человек, у него есть ребенок.

У него замечательный шурин. Барону незачем посещать одну из своих многочисленных женщин. Однако он ушел из дома – после того как поужинал с баронессой и шурином, а затем полчаса поиграл со своей дочерью.

Палвер отправился в кабинет барона и принялся просматривать счета, но никак не мог сосредоточиться.

Он все думал о бедной баронессе, о том, что она делает.

В конце концов Палвер не выдержал.

Однако когда он вышел из кабинета и направился в гостиную, чтобы попытаться утешить несчастную покинутую жену, Палвер вдруг услышал мелодичный смех. Повернувшись, он увидел спускающуюся по лестнице баронессу, которая, очевидно, тоже собиралась уйти.

Неужели его милость действительно женился на леди, похожей на его собственную дорогую матушку?

Неужели она направляется на встречу с любовником?

Нет, этого не может быть. Она еще не родила наследника. Очевидно, она знает свой долг.

– А, Палвер! Марианна крепко спит. Тоби читает. Я, как видите, ухожу. Но я скоро вернусь, как, без сомнения, и барон.

С этими словами баронесса ушла.

Карета остановилась на Грэйс-стрит перед изящным домиком эпохи короля Георга, находящимся всего в четырех кварталах от Кэвендиш-сквер. Сюзанна взглянула на адрес, записанный на клочке бумаги.

Кучер, очевидно, хорошо его знал.

Сюзанна не имела понятия, для чего она здесь. Муж оставил на туалетном столике записку, где говорилось, что она должна приехать по такому-то адресу. Надо надеяться, что здесь нет его любовницы. В то же время этот очаровательный дом – второй! А для чего мужчине нужен второй дом, если не для того, чтобы содержать в нем любовницу?

Дверь открыл сам Роган.

– Добрый вечер, дорогая. Я рад, что ты нашла мою записку и поспешила сюда.

– Привет, милорд. Где здесь голая женщина? В спальне? Или она в гостиной, в соблазнительной позе устроилась на кушетке? Или, может быть, на кухне, лежит распростертая на столе?

– В последний раз, когда я осматривал дом, здесь не было никаких женщин, – с озадаченным видом ответил Роган. Поцеловав жену, он помог ей снять плащ, который повесил на спинку стула здесь же, в маленькой прихожей.

– Пойдем, Сюзанна.

Взяв ее за руку, он провел жену в уютную, ярко освещенную гостиную, где стоял заваленный бумагами огромный письменный стол. Бумаги лежали и на полу возле стола.

Нигде не было видно обнаженных женщин – ни живьем, ни даже на картине. Обои имели голубоватый оттенок, а не вульгарный багрово-красный.

– Я решил, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Что увидеть? И о чем услышать?

Роган почему-то смутился.

– Пожалуй, – медленно начал он, – настало время сказать тебе правду. Филипп меня ругал, говорил, что пора, но я все дожидался подходящего момента.

Что происходит с ее безупречным мужем? Он явно с трудом подбирает слова.

Сюзанна молчала и, улыбаясь, ждала.

– Знаешь, ты гораздо красивее, чем был еще два часа назад за ужином, – наконец сказала она.

– Может, ты мне поможешь, Сюзанна?

– Конечно. Я хочу, чтобы ты считал меня покладистой женой. Вот что, муж, за каким чертом тебе понадобился этот милый домик? Тебе совсем не нужен второй дом всего в четырех кварталах от первого.

Зачем тебе большой стол в гостиной? И что это за бумаги?

Он глубоко вздохнул.

– – Надеюсь, что ты не будешь разочарована, Сюзанна, но правда состоит в том, что я не донжуан. Я не развратник. Я не переспал ни с одной лондонской леди.

Ни к каким диким выходкам меня не тянет.

Вот это да! Сюзанна ошеломленно посмотрела на него.

– Но человек с твоей репутацией…

– Вот именно, – сказал Роган. – Это всего лишь репутация.

– Но зачем этот обман? Зачем ты заставляешь всех верить, что ты сатир, развратник, э…

– Не хватает слов? Они существуют, но ты вполне можешь забыть и те, которые уже произнесла. – Роган наклонился, поцеловал Сюзанну и взял ее за руку. – На самом деле все очень просто. Я не стал разочаровывать родителей. Ведь они очень хотели, чтобы я был на них похож. И поверь мне, их репутации были вполне оправданны. Довольно скоро стало ясно, что Тибольт и Джордж не собираются следовать по их стопам. Так что остался один я. Но, как видишь, это был не я – не настоящий я.

– Но ты предавался со мной утехам любви чаще, чем подобает мужчине… О Господи! – Сюзанна замолчала, жалея о тех словах, которые у нее только что сорвались.

– Ну да, но это другое дело. Я говорил тебе правду. Когда мне исполнилось четырнадцать, отец действительно направил меня к одной из своих любовниц. Я препоясал чресла и сделал все возможное. По правде говоря, мне это понравилось. Но у меня никогда не было склонности набрасываться на любую женщину, какую только увижу. Только на тебя. Каждый раз, когда я на тебя смотрю, мне хочется утащить тебя в постель. Но только тебя, Сюзанна, только тебя.

Как показалось Рогану, Сюзанна была огорчена, как будто она желала услышать что-то другое.

– Черт возьми, мне жаль, если я разочаровал тебя. Возможно, тебе больше нравился сатир. Мне жаль, если ты будешь мной недовольна.

Она ослепительно улыбнулась.

– О нет, Роган, я чувствую себя самой счастливой женщиной во всей Англии. Но я не удивлена. Ты никогда не вел себя так, как должен вести человек с твоей репутацией. А самое главное – я люблю тебя, и мне все равно, кто ты на самом деле.

– Покажи ей свои эскизы, Роган. Затем, если утром не будет дождя, покажи те сады, что ты спроектировал.

Повернувшись, Сюзанна увидела в дверях симпатичную полную женщину. Улыбнувшись, женщина сделала реверанс.

– Я Лили, экономка его милости. Я содержу этот дом в чистоте и порядке.

Сюзанна решила, что ее уже больше ничем не удивить.

– Здравствуйте, Лили. Я – Сюзанна Каррингтон.

– Я знаю, кто вы. Ну наконец-то, Роган, ты сознался в том, что не грешил. А теперь, может быть, хотите чаю?

Пока Лили ходила за чаем, Роган показал Сюзанне чертежи, лежавшие на его столе.

– Это будущий сад лорда Дэкери возле его дома в Сомерсете. Как видишь, он не будет располагаться террасами, как наш сад в Маунтвейл-Хаусе, а весь расположится в одной плоскости. Вот здесь будет пруд – довольно большой пруд, с камышом и кувшинками, чтобы все выглядело натурально. Лорд Дэкери – большой любитель роз, поэтому я собираюсь разместить в саду много беседок с розами. Смотри – вот одна, а в двадцати футах от нее другая, чуточку побольше, с очень симпатичной скамейкой и несколькими стульями. В жаркие дни там будет очень приятно сидеть. Ну, как тебе это нравится?

– Ты был в имении лорда Дэкери? – только и спросила Сюзанна.

– Конечно. Через пару недель мы начнем эту работу.

Сюзанна обняла его и уткнулась носом в шею.

– Я люблю тебя! Ты предназначен для меня, для меня одной. Я хочу участвовать в этом деле, любовь моя. Ты ведь знаешь, что я умею обращаться с цветами и растениями, я унаследовала это от матери. О, позволь мне…

Засмеявшись, Роган крепко прижал ее к себе.

– Что, если бы я тебя не нашел? – Он поцеловал ее в ухо, в щеку, затем в губы. – А знаешь, ты тоже предназначена для меня.

У дверей послышался предупредительный кашель Лили.

– Человек с вашей репутацией, милорд, не должен демонстрировать излишнюю привязанность к жене. Ваша бедная мать может упасть в обморок.

– Как ты знаешь, Лили, моя мать – несгибаемая женщина. Когда она впервые обнаружила, что стала бабушкой, то лишь слегка побледнела.

Лили засмеялась.

– Тогда я оставлю вас одних. Добро пожаловать, Сюзанна. Наслаждайтесь обществом вашего мужа. Он замечательный человек. Впрочем, не так уж мало мужчин разыгрывает из себя развратников.

– Он не развратник, – сказала Сюзанна.

Роган снова засмеялся и крепче прижал ее к себе.

– Как давно ты знаешь Лили? – по-прежнему уткнувшись носом в его шею, спросила Сюзанна, когда экономка ушла.

– Гм, дай-ка вспомнить. Я думаю, лет семь. Сначала она была моей любовницей, а затем мы просто привыкли друг к другу. Она хороший товарищ и помогает мне поддерживать свою репутацию сатира.

– Роган, ты когда-нибудь скажешь Шарлотте, что ты не развратник?

– Я уже думал об этом, но пока решил ничего не говорить. Зачем ее огорчать? Ей и так хватает огорчений с двумя другими сыновьями. Ты не возражаешь, Сюзанна?

Сюзанна глубоко вздохнула.

– Я буду поддерживать твою выдумку. Я надеюсь, что когда-нибудь Шарлотта оценит мое упорство, видя, что мне удается сделать тебя счастливым. Но она обязательно будет утешать тебя из-за того, что ты лишился дюжины любовниц. Ты только не смейся, Роган.

– Ни за что! – сказал он. – А теперь позволь показать тебе мои ирисы и кентерберийские колокольчики. Да, как тебе нравится зонтичная иберийка? Это очень милый цветок…

– В тот момент, когда ты впервые приехал в Малберри-Хаус, я любовалась иберийкой! Роган, до чего же это прекрасно! Надеюсь, она до сих пор цветет.

– Может быть, и нет. Она требует постоянного ухода. Если хочешь, то можешь здесь ее посадить. Да, как ты думаешь, наши дети будут похожи на моих родителей или на нас?

– Возможно, милорд, – поцеловав его, сказала она, – если нам повезет, то они будут похожи и на тех, и на других. Ой, Роган, давай попробуем вырастить мирт! У меня до сих пор ничего не получалось, но, может быть, в поместье лорда Дэкери…

– Ну, если там не получится, мы можем попробовать вырастить его и в Маунтвейл-Хаусе.

– Интересно, как там поживают Шарлотта с Августусом? – крепко обняв Рогана, сказала Сюзанна.

– Надеюсь, что он еще не умер от истощения сил, – ответил тот.

 

Глава 36

Ежемесячные кошачьи, бега.

Беговая дорожка Макколти, близ Истборна.

Август 1811 года, яркий, солнечный субботний день.

Джилли вновь попытался вырваться из рук Сюзанны.

– Нет, нет, подожди, – прошептала она, поцеловав его в голову. – Потерпи еще немного. Скоро ты сможешь бегать, сколько влезет.

Рядом с ней стоял сквайр Биттл, держа на поводке своего кота по кличке Орнери. У пятнистого кота был скучающий вид, а у сквайра – скорее обеспокоенный.

– Он совсем ничего не ест, – сказал Биттл, обращаясь к Сюзанне, которая, изобразив на лице сочувствие, в глубине души осталась довольна этим известием.

Миссис Лавлейс, владелица гостиницы «Гордость долины», в ширину такая же, как Сюзанна в высоту, прижимала к своей мощной груди серого кота по кличке Луи и что-то ему напевала. Сюзанна не могла понять, как несчастное животное до сих пор не задохнулось.

Местный мясник Горацио Бламмер обнимал за шею свою нетерпеливо фыркающую мускулистую черную кошку Гленду.

Мистер Гудгейм, чья родословная восходила непосредственно к Вильгельму Завоевателю, громко насвистывал – как предположила Сюзанна, для того чтобы отвлечь внимание Хораса, рвущегося в бой. Хорасом звали худого белого кота, больше похожего на пушку.

Братьев Харкеров Хорас беспокоил больше, чем все остальные.

– Старому Хорасу опыта не занимать, – покачивая головой, говорил Оззи. – Ох и быстро бегает, мерзавец.

– Это правда, но зато у него чудной нос. Всегда все вынюхивает и не остановится, пока не найдет, что пахнет. Всегда в сторону рвануть норовит. Ну по меньшей мере часто.

– Хорошо, что сегодня Блинкер не бежит, – сказал Оззи. – Старина растянул ногу. Этот осел Гримсби чересчур много его тренировал. Я ему уж давно говорил, этому Гримсби, – не больше десяти кругов в день. У Блинкера ноги коротковаты.

– Джилли всех их обставит, – сказал Тоби. – Подождите, у нас есть секретное оружие!

Братья Харкеры в недоумении подняли густые брови. Секретное оружие? Это еще что такое? Они ведь сами тренировали Джилли. Тоби усмехнулся, но ничего не сказал.

Беговая дорожка была в треть мили длиной и очень широкой – добрых десять футов шириной – поскольку кошки во время бега отклонялись то в одну, то в другую сторону. Сегодня на состязаниях зрителей было больше обычного, так как в гонках впервые участвовал Джилли, питомец Маунтвейл-Хауса. Было известно, что кота лично тренировали знаменитые братья Харкеры. Активно заключались пари. Защищаясь от лучей солнца, леди держали над головой небольшие зонтики; джентльмены курили сигары и обсуждали сильные и слабые места каждой кошки – участницы состязаний. Все с нетерпением ждали первого забега.

В свое время ходили разговоры, что на состязаниях царят коррупция и мошенничество. Когда эти слухи дошли до братьев Харкеров, они провели свое расследование, стремясь раз и навсегда искоренить всех преступников. Было выявлено лишь одно-единственное злоупотребление. Его совершил старый мистер Бэббл, который пытался накормить одну из полосатых бегуний свежей рыбой, дабы лишить ее возможности быстро бегать. Это случилось уже около шести месяцев назад.

На узкий помост величественно взошла леди Донтри. Она уже пять лет являлась распорядительницей на бегах, не пропуская их даже в плохую погоду. Сезон кошачьих бегов длился с апреля по декабрь.

– Приготовиться! – во всю мощь своих легких гаркнула леди Донтри.

Все приготовили своих кошек.

– На старт!

Кошек опустили на землю. Их тренеры и владельцы замерли в напряжении.

– Марш!

Забег начался.

Мистер Биттл громко хлопнул в ладоши прямо над ухом своего Орнери, и кот взвился в воздух. Пробежав целых двадцать футов, он остановился и принялся оглядывать орущую толпу. Через некоторое время к нему подбежал задыхающийся мистер Биттл и снова хлопнул в ладоши. Орнери с готовностью пробежал еще двадцать футов.

Луи, принадлежавший миссис Лавлейс, бежал за маленьким Чарльзом Лавлейсом, который несся со всех ног, держа в руке дохлую рыбу. Когда Луи догнал Чарльза, мальчик, чтобы кот не вырвал у него рыбу, высоко поднял руку и продолжал бег на цыпочках.

Худой Хорас ровно мчался по дорожке, не обращая внимания ни на остальных кошек, ни на толпу. Взгляд его зеленых глаз был устремлен вперед – туда, где у .финишной линии, ухмыляясь и потирая руки, стоял мистер Гудгейм.

Гленда, воспитанница Горацио Бламмера, пробежала половину дистанции, почти не отставая от Хораса и опережая всех других кошек. Затем она вдруг остановилась и посмотрела на высокую женщину, которая прыгала и что-то радостно кричала. Одно мгновение – и Гленда оказалась у нее под юбками.

Что же касается Джилли, то он остановился почти сразу после старта и не сводил глаз с Сюзанны, которая прыгала и кричала:

– Беги, Джилли, беги!

К ней присоединился Роган, который выкрикивал:

– Если сейчас же не побежишь, останешься без обеда!

– Без обеда, без обеда! – вторила сидевшая у него на руках Марианна.

Но Джилли не двигался с места. Если кошки могут хмуриться, то можно сказать, что Джилли нахмурился.

И тут же принялся лизать свою правую лапу.

Внезапно где-то на середине беговой дорожки приятный баритон стал напевать лимерик:

Покусали юнца с душою тонкой

Семь котов и три резвых котенка.

Он вскричал: "Я не скрою –

Не страшна смерть герою:

Как британец умру с песней звонкой!"

Это был Джейми. Джилли навострил уши, шерсть у него встала дыбом. Затем он устремился вперед, на голос, который снова запел лимерик, на этот раз громче.

Джейми, прошедший уже значительную часть дистанции, не спеша трусил вдоль дорожки, в воздухе звенел его чистый голос.

Однако белый тощий Хорас по-прежнему оставался явным лидером. Джейми запел громче. Джилли прибавил ходу и начал догонять Хораса.

– Джилли его обставит, – уверенно сказал Тоби.

– Без обеда! – кричала Марианна.

– Значит, говорите, секретное оружие, – благоговейно произнес Оззи Харкер. – Новая метода.

– Старина Хорас в хорошем состоянии, – покачав головой, сказал Том. – Только посмотри, как он тело свое вытягивает. Уж и не знаю, хватит ли времени у Джилли, чтоб его, красавца такого, догнать.

Джилли уже почти настиг Хораса. Джейми пел так громко, что вся толпа со смехом прихлопывала ему в такт.

Вот Хорас и Джилли поравнялись. Но тут Хорас без всякого предупреждения набросился на соперника, укусил его в шею и побежал обратно. Он мчался прямо к той дохлой рыбе, которую нес маленький Чарльз Лавлейс. Наскочив на Луи, Хорас сбил его с ног, высоко подпрыгнул, схватил свою добычу и быстрее ветра понесся сквозь толпу с рыбой в зубах, оставляя позади недовольные крики миссис Лавлейс и мистера Гудгейма.

Луи со всех ног помчался следом.

– Никогда не видел, чтоб Луи так быстро бегал, – прикрывая глаза от солнечного света, сказал Оззи. – Он ведь так может и догнать старого Хораса.

В конце-то концов рыба его.

– Не-а, – возразил Том. – Сперва миссис Лавлейс поймает Хораса. Тут-то шерсть и полетит!

Джилли не снижал темпа. Наоборот, он, кажется, бежал еще быстрее.

Джейми ждал его у финишной черты. Когда Джилли пересек ее, опередив Гленду по меньшей мере на шесть корпусов, Джейми вскричал:

– Как британец, умру с песней звонкой!

Толпа ответила ему громом аплодисментов.

– Обед для Джилли! – крикнула Марианна.

– Обед для Джейми! – крикнул Роган. Сюзанна готова была поклясться, что следом раздалось ржание Гулливера.

Братья Харкеры только покачали головами. За свою жизнь они видели много разных методов тренировки, но с подобным встречались впервые. Подумать только – лимерик!

Джейми продолжал напевать, но уже очень тихо.

Джилли гордо сидел на его плече, а Джейми не спеша шел к кругу почета.

В этот момент сквозь толпу неожиданно протиснулся Гулливер и положил на плечо Джейми свою большую голову. Джилли с криком вскочил на спину коня.

Глаза Гулливера сузились. Джейми в отчаянии громко запел новый лимерик.

Марианна от возбуждения обмочила и себя, и отца, на плече которого сидела.

Впервые за всю историю кошачьих бегов в Южной Англии проигравшие кошки, их владельцы и тренеры смеялись, аплодировали и мяукали, глядя, как победитель умывается, сидя на спине огромной лошади, издающей ржание в ритме лимерика.

ЭПИЛОГ

Шарлотта Каррингтон вновь перечитала заключительные строки только что написанного письма. «Как бы поизящнее его закончить, – думала она. – Это просто необходимо, не так ли?».

«…Мой дорогой! Из разных источников до меня дошли сведения, что вы с Сюзанной очень преданы друг другу. Я это приветствую. Это напоминает мне о том уважении и той нежности, с которыми мы с твоим отцом относились друг к другу. Однако, дорогой, также говорят, что ты встал на не правильный путь. Говорят, что Сюзанна находится с тобой постоянно, как и Марианна, которая, конечно, просто восхитительна, но тем не менее…»

– Моя красавица!

Она повернулась к кровати. Августус только что проснулся. Он сидел, прикрытый простыней лишь до пояса, встрепанный после сна и совершенно восхитительный. Шарлотте нравились мужчины с волосатой грудью, нравилась эта шелковистая дорожка в нижней части живота.

– Моя красавица! – хриплым после сна голосом снова сказал Августус. – Что ты пишешь?

Она встала и подошла к нему.

– Письмо Рогану.

– Ты снова его поучаешь, да?

Шарлотта засмеялась и легла рядом.

– Ну, я стараюсь этого не делать, но ведь он совершенно изменился. Он стал семейным человеком.

Нельзя сказать, чтобы его отец во всем был образцом, но все же… – Она вздохнула. – Может быть, существует другой образ жизни?

– Что ты имеешь в виду?

– Я начинаю думать, что Роган и Сюзанна столкнулись с чем-то очень для них привлекательным.

– И что же это? – Он начал расчесывать своими пальцами ее волосы. Какие они мягкие и шелковистые!

Ему никогда не надоест запах ее волос, ее тела.

– Что, возможно, мужчина действительно может быть счастлив всего лишь с одной женщиной. – Она замолчала, ожидая, не засмеется ли он.

Августус не смеялся. Его большая рука по-прежнему лежала у нее на голове. Шарлотта прижалась щекой к его ладони.

– Тогда, возможно, и женщина может быть счастлива всего лишь с одним мужчиной.

Августус по-прежнему не смеялся.

– А разве это не естественно? – спросил он и поцеловал ее в нос.

– Не знаю. Это совершенно отличается от того, как я привыкла жить, от моих представлений о себе и о других.

Августу!, заключил ее в объятия. Нет, он не стал ее страстно целовать, а просто прижал к себе, как прижимают ребенка.

– Ты дала мне новую жизнь, прекрасная Шарлотта, – тихо сказал он. – Я был бы неизмеримо счастлив, если бы ты осталась со мной навсегда. Может быть, когда-нибудь ты это поймешь.

– Может быть, – сказала она и подставила лицо для поцелуя. За окном перекликались гондольеры. Венеция пробуждалась. Плеск волн напоминал тихую музыку. Поцелуи Августуса были восхитительны. Шарлотта чувствовала себя так, как будто после долгой разлуки вернулась домой,

ОТ АВТОРА

Я всегда верила в существование святого Грааля.

Мне кажется, это не просто миф. По моему мнению, действительно реально существовала некая чаша, из которой пил Христос во время Тайной вечери. Была ли она после смерти Христа передана на хранение Иосифу Аримафейскому? Я предпочитаю думать, что это так.

Что же касается значения Грааля, то суть его в резкой дифференциации между добром и злом. Сама история Грааля говорит о том, что зло не может черпать из него силу.

Многие верят, что святой Грааль все еще существует. Возможно, теперь какое-нибудь другое общество епископов охраняет тайну его местонахождения. Возможно также, что это общество, как и его предшественник, ради сохранения тайны называет святой Грааль каким-нибудь другим именем.

* * *

Реальный Макбет мудро правил Шотландией в течение семнадцати лет, с 1040 по 1057 год. Он действительно совершил путешествие в Рим, где встречался с папой. В те времена папский престол погряз в безудержной коррупции. Реальная власть в этот период принадлежала не папе, а Хильдебранду, известному в истории как ^Чистое пламя".

В моем романе именно Хильдебранд уговаривает папу Льва IX отдать Макбету на хранение святой Грааль, поскольку злодеи обнаружили, что он находится в руках папы. Макбет был человеком чести, человеком слова. Естественно, он должен быть взять Грааль и сделать все для его сохранения. Наиболее подходящей фигурой для выполнения этого поручения мог оказаться один из тамплиеров.

В своей великой пьесе Шекспир обессмертил имя Макбета, благодаря чему тот стал самым известным из шотландских королей. Жаль только, что шекспировский Макбет не имеет ничего общего с историческим.

* * *

Можете ли вы представить себе, что пьете воду из святого Грааля? Надеюсь, что, прочитав мой роман, вы сможете это вообразить. Но конечно, только в том случае, если вы являетесь воплощением добра.