И увидел черные потолочные балки футах в шести над его головой. Наверху каждой сидели прижавшиеся друг к другу птицы и, кажется, спали. Десятки черных птиц, вытянувшихся в длинный ряд.
Но тут Гаррон замер. Это были не птицы, а множество летучих мышей. И они не спали. Он увидел, как они расправляют крылья, услышал неприятный шелест. Потом одна спикировала прямо на него. Гаррон взмахнул рукой и сбил ее. Но за ней последовала вторая, третья, десятая…
Он ринулся к двери и захлопнул ее за собой. Летучие мыши стали биться в дверь. Слышалось зловещее шелестение.
Он стоял в коридоре, пытаясь отдышаться, и ждал. Чего? Чтобы летучие мыши всем скопом атаковали дверь и напали на него? Нет-нет, дверь крепка, и он в безопасности. Но как они вообще проникли в эту комнату?
Когда тишина воцарилась снова, он двинулся в глубь башни. Коридор с каждым шагом становился темнее. Справа, у задней стены, он увидел винтовую лестницу. И стал подниматься по высоким ступенькам. Но вскоре остановился: его окружал непроглядный мрак. Пришлось, прежде чем продолжать путь, опереться рукой о каменную стену. Он шел и шел, а ступеньки становились все уже, так что ступня почти не помещалась. Но он упорно взбирался все выше, пока не добрался до второго уровня башни. И увидел, что лестница закончилась. Но как это может быть, если он сам видел вертикальный ряд окон, и их было три?!
Гаррон покачал головой. Он был так уверен в своей правоте! Но как взобраться на верхний уровень? А, не важно. Это все проделки ведьмы. Чтобы заставить его усомниться в себе.
Гаррон заметил, что расположение комнат на втором уровне точно такое же, как и на первом. И такой же длинный темный коридор.
Он подошел к двери справа, прислушался, осторожно приоткрыл и заглянул внутрь. Здесь тоже не было окна, но в очаге ярко горел огонь. Гаррон различил большую кровать, стоявшую посреди комнаты. Кровать была задернута светлыми бархатными занавесями. Свет камина никак не мог разбавить тьму. Зато в комнате было тепло. Если только ведьма не создала иллюзию специально для него, кто-то был здесь. И этот кто-то зажег огонь и поддерживал его. Но как это возможно? Здесь не было дымохода, и все же в комнате не стояли дымные столбы.
Он увидел, как шевельнулась бархатная занавеска. Может, за ней кто-то прячется? Женщина?
Мерри?
Стараясь ступать бесшумно, он подошел ближе. И услышал сначала стон, а потом — тонкий крик.
Он бросился вперед, но тени стали сгущаться, образуя нечто вроде барьера, и он налегал на этот барьер всем телом, чтобы подобраться поближе к кровати.
Отдернул занавеси, сам не зная, что ожидает найти, и боясь это найти и лишиться самообладания.
В кровати никто не лежал.
Гаррон оцепенел. Воздух со свистом вырвался из груди. Сердце тяжело билось о ребра. Как могла кровать оказаться пустой? Он заметил движение. Слышал… что-то, но что?
Покрывало было смято. Он коснулся одеяла. Еще теплое. Кто-то был здесь, возможно, за несколько мгновений до его прихода.
Он снова услышал стон, на этот раз почти неразличимый, шедший откуда-то из-за спины.
Гаррон быстро развернулся. Никого.
Нет, погоди, стон слышался сверху. Над этой комнатой есть еще одна. Значит, существует потайная лестница, ведущая на третий уровень!
Он медленно подошел к двери, обернулся, чтобы взглянуть на кровать, и ничего не увидел. Стояла такая оглушительная тишина, что ему захотелось колотить кулаком в дверь, пока что-то не случится. Все, что угодно, лишь бы оборвать это мертвенное молчание. Положить конец безумию.
Теперь ярость перевесила страх. Всем своим существом он был готов сражаться. Хотел сражаться. Сделать все, чтобы покончить с абсурдной игрой. Это ведьма играете ним…
Он не видел ничего, кроме тьмы и мрака. Но снова услышал тихий стон и что-то еще… голос? Женский голос?
И стоны раздавались не сверху, а из комнаты напротив. Он закрыл за собой дверь и быстро перешел коридор.
Послушал немного, прежде чем открыть дверь. Из окна в комнату сочился слабый свет. Какое счастье.
Он шагнул дальше. Судя по толстому ковру под ногами, в комнате кто-то жил. Ковер был ярко-синий со странными черными узорами, от которых озноб шел по спине. У стула с высокой спинкой громоздились пергаментные свитки. На столе стоял канделябр с незажженными свечами. У дальней стены возвышался очаг, где медленно угасал огонь. Вот только дымохода не было… нет, сейчас не время думать об этом, иначе можно с ума сойти. Все это не что иное, как ведьминские игры!
Но его рука сжала рукоять меча. Проклятие! Откуда доносятся стоны? Не из этой комнаты. Здесь тоже пусто. Нельзя же не верить собственным глазам?! Или все-таки можно?
Он знал, знал, что где-то совсем рядом скрывается нечто. Выжидает…
Гаррон стряхнул ползущий по спине страх. Отторг не имевшие ответов вопросы. И понял, что мерзнет, несмотря на то что огонь, казалось, загорелся ярче, с тех пор как он ступил в комнату. И это, разумеется, не что иное, как тоже проделки ведьмы, а это означает, что она близко. Но где?
«Поразмысли. Рассуди, что именно происходит…»
Гаррон сознавал, что в комнате никого, кроме него, нет, но нутром чувствовал, что ведьма рядом. Прячется от него.
— Я знаю, ты здесь, ведьма! — язвительно окликнул он. — Небось повеселилась, забавляясь со мной? Но игра окончена! Выходи из своего укрытия!
— Я не прячусь…
Тихий мелодичный голос, казалось, раздавался из ниоткуда.
Гаррон едва не подскочил, но сумел остаться на месте. И даже не обратить внимания на неумолимо возраставший страх.
— Так где же ты?
— Прямо за твоей спиной, лорд Гаррон.
Гаррон неспешно повернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с самой прекрасной женщиной, какую он когда-либо видел в жизни.
Высокая, ненамного ниже его, стройная, как девушка, в белоснежном платье. Таком же белом, как ее мягкая плоть.
А ведь старуха говорила, что ведьма вся белая и золотистая! Каким образом она оказалась у него за спиной?
Он примирился с ее присутствием, потому что иного выхода просто не было, и теперь придется как-то справляться с ней. Но теперь он получит ответ на свои вопросы! Что бы она ни сделала, что бы ни сказала, он готов.
Им владела смертоносная решимость.
— Я искал тебя. Ты та ведьма, которая мне нужна.
Ни капли страха не просочилось в его голос, а в крови кипела ярость. Он медленно поднес кинжал к ее лицу. Но ведьма на это улыбнулась:
— Марианна твердила, что ты придешь. Что найдешь ее. Не знаю, как тебе это удалось, но ты действительно явился. Как же сумел отыскать мое убежище?
Продолжая держать кинжал в дюйме от ее гладкой щеки, Гаррон продолжал изучать ведьму.
— Ты не можешь быть матерью Мерри.
— Неужели не видишь сходства между нами?
Гаррон покачал головой:
— У Мерри темно-голубые глаза. Твои же серые, как застарелый лед. Вы ничуть не похожи. И ты не ее мать. Кто ты?
Ведьма продолжала улыбаться.
— Марианна говорила, что ты хорош собой, Гаррон Керси, и теперь вижу, что она права. Она также клялась, что ты благороден и силен душой. А вот насчет отваги вроде бы не упомянула. «Отважный» — слово, которым награждают героев, придуманных людьми, чтобы чувствовать себя в безопасности. Так ты герой, Гаррон Керси?
— Да, — спокойно ответил он. — И Мерри тоже.
— Какие странные речи для мужчины! Разве женщина может быть героиней?
— Вряд ли ты поймешь, даже если я объясню. А теперь говори, где моя нареченная?
— Разве ты не видел ее? И это после того, как обыскал всю башню!
— Но не третий уровень. К нему не ведет лестница.
Ведьма рассмеялась.
— Скажи, где она, или я тебя убью.
Она, в свою очередь, покачала головой, но улыбка не исчезла с ее лица.
— Может, ты и сильный воин, и те, кто слабее, полагаются на тебя как на своего защитника. Может, ты крепок в вере, как считают невежественные и узколобые, но, по моему мнению, ты всего лишь простой человек, чья боязнь всего, что он не в силах объяснить, превращает его сердце в пепел. Скажи, Гаррон Керси, как ты нашел мою башню?
Острие кинжала уперлось в ее шею.
— Я щелкнул пальцами и оказался перед твоей дурацкой башней. Черная башня, мадам? Какое жалкое у вас воображение! А серп, перекрещенный изогнутыми линиями: что это означает? То, что, как вы надеетесь, отпугнет людей, которые оказались в этом месте?
Острие вжалось чуть сильнее. Капля крови медленно поползла по белой коже.
— Теперь ты скажешь мне, где Мерри. Или я перережу тебе горло!
Подняв руку, она легонько коснулась щеки Гаррона.
— Да, ты пригож, Гаррон Керси, но у меня нет времени насладиться тобой. Ты опоздал.
Какие нежные у нее пальцы. Как приятна ее ласка!
Но Гаррон отдернул голову, мимолетно отметив, что ощутил тошнотворно-сладкий запах. Но, тут же забыв об этом, приблизил к ее лицу свое.
— Не смей прикасаться ко мне! И почему я опоздал? Говори, отродье дьявола, где Мерри, или я убью тебя!
Он снова нажал на кинжал. Еще одна капля крови упала ей на грудь, оставляя красный мазок на белом.
И все же она не дрогнула. И по-прежнему улыбалась. Снова погладила его щеку, но, ощутив боль от кинжального укола, отдернула руку.
— Все пошло не так, как задумано, но какая разница?! Меня повеселит и то, что случится чуть позже. Но теперь, Гаррон Керси, ты должен оставить меня!
— Нет, я не уйду, пока не узнаю, где ты прячешь Мерри. У вас одно мгновение, мадам, прежде чем я перережу вам горло!
— Мерри? Какое глупое имя!
И она опять дотронулась до его щеки, глядя в его глаза своими, бездонными и ничего не говорящими. Он хотел воткнуть в нее кинжал по самую рукоять, но почему-то ощущал, что отступает от нее. И все же эта прекрасная женщина оставалась рядом. Теперь она сжимала его лицо уже обеими руками, отталкивая Гаррона.
Кинжал выпал из разом ослабевших пальцев, но это не могут быть его пальцы, потому что его самого уже здесь нет, он находится над, а может, и вне пределов проклятой башни.
Означает ли тихий стук, что кинжал выскользнул из его руки, только это не его рука, а кого-то другого.
Он услышал звон покатившегося по полу меча. Но ведь перед этим он стоял на толстом ковре? Его ли это меч или другого человека?
В ушах громом отдавался смех ведьмы, но сейчас Гаррон ее не видел. Он был один и непонятно где. И чувствовал себя опустошенным. Тенью.
— Где ты, ведьма? — окликнул он.
Она не ответила. Теперь он не слышал ничего. Не чувствовал ничего. И все быстрее удалялся во тьму, где в лицо бил теплый ветер. Кажется, он увидел огненную вспышку, только не обжигающую, а холодную. Ледяную. Откуда-то донесся мелодичный смех, смех ведьмы.
И все стихло.