— Уже похвасталась Двейну? — спросил он меня.

— Мы сегодня вместе обедаем, еще успею. Ты что-то хотел?

— Нет, только хотел поздравить. Ладно, пока, — выглядел Джерард довольно странно.

— Пока, — ответила я и вдохнула аромат бодрящего кофе.

На кухню зашла моя помощница.

— Эмма, только что звонил ваш муж, просил напомнить о том, что вы сегодня вместе обедаете.

— Хорошо, — ответила я удивленно.

Довольно необычно, он всегда пишет либо мне в мессенджере, либо звонит напрямую. Может Джерард уже успел рассказать о моем успехе и Двейни таким образом подтрунивает надо мной. Ведь после этой сделки меня точно ждет повышение. Я стану заместителем Анны, вторым человеком в компании. В моем подчинении будет около двухсот человек, к этому я шла долгие восемь лет после ужасного события в моей жизни, перевернувшего все с ног на голову.

Стараясь не думать о плохом, я выпила кофе и отправилась к подчиненным давать задания по организации массовой рекламной компании Гарета Эванса, которая покроет все Соединенное королевство. Англия, Шотландия, Уэльс и Ирландия — каждый регион страны узнает о его продукции, а мы получим свои комиссионные.

Несколько часов до обеда пролетели незаметно, мы отрабатывали способы рекламирования продукции заказчика, чтобы ни только показать ее с лучшей стороны, но и сэкономить на площадках.

— Эмма, уже обед, я пойду? — неуверенно спросила меня Элена.

— Да, конечно. Так, ребята, все на обед, — отпустила я команду и сама, схватив сумочку, отправилась в близлежащее кафе на ланч с мужем.

Он сидел у самого дальнего столика возле окна и задумчиво крутил в руках телефон. Неужели что-то случилось? Почему Двейни так расстроен?!

Сев на стул, я вывела его из состояния отрешенности.

— Эмми, привет, — он как будто растерялся, увидев меня.

— Привет, милый. Сделаем заказ, — произнесла я, подозвав жестом официанта.

Двейни еле заметно кивнул и слегка улыбнулся.

— Я буду вегетарианский салат и позволю себе чизкейк с клубникой, — улыбнулась я подошедшей девушке. — А так же черный чай. Милый? — уже посмотрела я на него.

— Мне тоже чай, — сказал он и на мой удивленный взгляд добавил. — Давайте то же самое.

Официантка ушла, а я стала пристально смотреть на мужа. Что же произошло? Он боится об этом заговорить со мной, все никак не решается.

— Что случилось? — проявила я мужество.

— Все нормально, Эмма, — слишком быстро ответил Двейн.

— А что там с поездкой на рыбалку к Фишерам? Поймаем рыбку, пожарим ее. Хм, послушай, у него же есть лицензия на вылов? — начала я щебетать о предстоящих выходных с воодушевлением.

— Эмми, мне нужно с тобой поговорить, — вдруг остановил он мой пыл.

— Я слушаю.

— Даже не знаю, как начать, — смотрел он на меня с каким-то высокомерным видом.

Или мне это показалось… Помню именно таким же взглядом на меня смотрели недоброжелатели в школе. Какие-то нотки высокомерия и пренебрежения. Неужели это так?! Муж смотрит на меня так же?!

— Да чего тянуть кота за хвост, — усмехнулся он, открыл свой кейс и достал из него мой старый дневник.

Он положил его передо мной, ожидая какой-то реакции.

— Ты читал? — неуверенно спросила я.

— Читал.

— Какое право ты имеешь читать чужие записи?! — вспыхнула я, немного повысив голос.

— Это было у меня дома, поэтому я имею право это читать! Это твой дневник? Почерк очень похож на твой. Ты это писала? — смотрел он прямо в мои глаза, высверливая их.

— Говори, пожалуйста, потише, — стала я озираться, когда увидела излишнее внимание к нам со стороны других посетителей.

— Извини, но я на взводе.

Муж схватил дневник и начал его листать. Он остановился на одной важной для меня дате. 15 мая 2010 года, суббота. Это тот самый день, когда я повзрослела морально и поняла ответственность за свою жизнь. Именно тогда меня изнасиловали.

Три богатеньких парня сделали со мной ужасное, они измывались несколько часов надо мной, пока мне чудом не удалось сбежать. Эти изверги ни только насиловали, но и пытали самым изощренным способом. Одно лишь воспоминание об этом приносит боль. Мне с большим трудом удалось заставить себя не думать о произошедшем, не вспоминать, не винить себя, не пытаться наложить на себя руки. И сейчас я вижу осуждение в глазах моего мужа.

— Это твой дневник? — повторил он вопрос. — С тобой это произошло? — на его глазах были слезы.

Я смотрела в упор и не могла произнести ни слова. Какой дать ответ? Да, это я. И почувствовать уже совершенно другое отношение, возможно, брезгливость с его стороны ко мне. Я же от всех скрывала этот факт в своей биографии. Мне было стыдно. Я виновата в своей глупости, я допустила это и никогда не прощу себе.

Или сказать — нет?! Обмануть мужа, скрывая этот нелицеприятный эпизод в своей жизни. В голове мысли разбредались и не позволяли принять быстрое и правильное решение.

— Да, это мой дневник, — произнесла я тихо, но решительно.

А зачем врать? По крайней мере, я не обманываю. Двейн скривился, как будто перед ним бросили дохлую крысу.

— Почему ты не сказала еще до замужества? Ты понимаешь, я считаю себя обманутым. Ты оказалась, как бы помягче выразиться, не совсем чистой невестой. Вся наша семейная жизнь началась с вранья!

— Какого еще вранья? — недоумевала я.

— Детка, да ты завралась, что уже сама путаешься в показаниях. Мне посоветовали нанять детектива. Ты сама-то как думаешь, откуда я узнал о твоем дневнике, который был спрятан за семью печатями. Детектив выяснил, что ты не из приюта, как мне всегда говорила. Твои родители живы.

Я смотрела на него, не зная, что сказать. Да, мать и отец живы, но я их покинула уже восемь лет назад. Я с ними не общалась после этого ни разу, они для меня умерли, хотя я и отправляю матери ежемесячно пару сотен фунтов на ее счет.

— Ты еще и детектива нанял? — на моих глазах наворачивались слезы.

— Ты знаешь, а я рад, что послушал совета и нанял детектива. Теперь я знаю, с кем живу.

— Да? И с кем же ты живешь? — вскинула я бровью.

Он посмотрел на меня с отвращением.

— Может ты еще гордишься тем, что тебя отымели во все щели как портовую шлюху. Так?

— Кто сказал, что я этим горжусь? Это произошло в моей жизни. Это было изнасилованием и я с большим трудом это пережила. Ты даже не представляешь, каких моральных усилий мне стоило выйти из душевной травмы. А сейчас ты меня обвиняешь в том, что меня изнасиловали? Да? Я тебя правильно поняла?

— А ты считаешь себя не виноватой? — удивился он. — Конечно ты, именно ты виновата. Была бы умнее, с тобой такого не приключилось бы. Ты досталась мне грязной, потасканной. И сейчас строишь из себя оскорбленную невинность? Я подаю на развод. Ты поняла, сука! — стиснул он с яростью зубы, швырнул мой дневник на пол и прошелся по нему, выходя из кафе.

Я сидела за столом, слезы высохли, хотя внутри меня разрывало от отчаянья. Эту картину наблюдала официантка, которая стояла с подносом на руках, боясь ко мне подойти.

Набравшись смелости, она аккуратно поставила мой заказ на стол и незаметно удалилась. Я тупо смотрела в тарелку с салатом, ни о чем не думая. Я не могла больше думать. Из меня вышла вся тяга к жизни и свершениям. Любимый мужчина только что бросил меня, обвиняя в том, что я сама виновата в том страшном событии. Происходящее не укладывалось в голове.

Виктимблейминг. От кого-кого, но от мужа я точно не ожидала такого предательства. Два года с нашего знакомства, мне казалось, что я знаю его лучше, чем себя. Он тот, кто накормит голодную собаку и отвезет ее в приют, тот, кто ходит в праздники в детские дома и приносит детям подарки. Тот, кто переведет через дорогу старушку и купит ей продукты, если вдруг она забыла дома кошелек.

Двейн так же и тот, кто обвинил изнасилованную тремя парнями девушку в том, что это она сама виновата. Она теперь грязная, не достойная его величества. И мне придется с этим смириться. Встать, отряхнуться и идти дальше. Я просто не могу поступить иначе, после всего того, что я пережила.

Он даже не дал мне рассказать о сегодняшнем моем успехи в заключении сделки. Двейн говорил только обвинения, не понимая причин моего молчания об этом. По-моему, даже дураку понятно, почему я ему не рассказала. Во-первых, это больно, во-вторых, я на подсознании ждала негативной реакции по отношению ко мне. Но я и не подозревала, насколько мой муж не тот, за кого я его принимала.