Взбучка от Кинана. – Мессье толкнул речь. – Как держать Буре? – Перстень за 70 тысяч долларов.

Позвольте начать с отступления. Это лучше поможет понять, что творилось в «Рейнджере» в 1994 году. Познакомьтесь с монологом помощника нашего генерального менеджера Ларри Пло, опубликованного в марте в еженедельнике «Хоккей»:

– Сезон – 1992/93 мы провалили. В концовке регулярного чемпионата «Рейнджеры» выглядели деморализовано (6 очков в 16 матчах) и не попали в плей-офф. Первейшей задачей в межсезонье было как можно быстрее забыть обо всех кошмарах. Обиды, переживания, неуверенность, в общем, весь негатив оставить в прошлом и начать жизнь с чистого листа.

Еще в ходе первенства наше руководство стало подыскивать кандидатуру на пост главного тренера. Как только «Чикаго» всухую вылетел в первом раунде Кубка Стэнли от «Сент-Луиса» и объявил об увольнении Майка Кинана, хозяин «Рейнджере» тут же вступил с ним в переговоры, которые вскоре завершились подписанием контракта. Кинана назначили в апреле, и тогда же, по сути, началась подготовка к новому сезону.

Вы учтите высочайшую репутацию Кинана, его отменный послужной список (дважды при нем сборная «Кленовых листьев» выигрывала Кубок Канады) – это вселило уверенность хоккеистам, настроило их на серьезную работу. Вообще, Майка относят к наставникам, которые дают мгновенный результат. Так было в 1985 году в «Филадельфии» – Кинан с ходу вывел ее в финал Кубка Стэнли, а через год сделал это повторно. Так было в 1989-м в «Чикаго» – после трех лет подряд неудач в первом раунде плей-офф «Черные Ястребы» дошли до финала конференции…

Ход чемпионата показал, что стратегию «Рейнджеры» выбрали верную, и кризис удалось быстро преодолеть. Уверенно играет в воротах Майк Рихтер. Под стать ему второй голкипер Гленн Хили. Нет претензий к защитникам, среди которых нужно выделить заметно прибавившего Сергея Зубова. Мы среди лидеров НХЛ по реализации большинства (как правило, находимся в тройке) и лучшие по игре в меньшинстве. Этим моментам в лиге уделяют исключительное внимание.

В лице Адама Грэйвза, Сергея Немчинова, Александра Карповцева, Эсы Тикканена, того же Зубова солидную поддержку имеют теперь суперзвезды «Рейнджере» Марк Мессье и Брайан Литч. Грэйвз вообще превзошел все ожидания: в этом первенстве он уже забросил больше половины шайб от проведенных в течение всей его предыдущей карьеры (было 85 голов в 381 матче). Адам – лидер команды по духу, способен ее объединить, поднять, повести за собой партнеров. Эти качества он ярко проявил под Новый год, когда вместо повредившего кисть Мессье выполнял обязанности капитана.

Отдельно надо сказать о ветеранах – 34-летнем Майке Гартнере и 32-летнем Стиве Лармере. Оба поражают невероятной стабильностью. Майка наверняка изберут в Зал славы НХЛ, в этом сезоне он забил 600-й гол за карьеру. Феноменально и достижение Лармера: Железного человека, который за 11 сезонов в «Чикаго» не пропустил ни одного матча – 884 игры подряд! Безусловно, Стив продолжил бы эту фантастическую серию, если бы не конфликт с руководством «Ястребов». У Лармера завершился контракт, он требовал перехода в «Рейнджере», вслед за Кинаном. Пока утрясали формальности, сезон стартовал, и серия была прервана. Ну а в январе Стив впервые в карьере все-таки пропустил ряд матчей из-за болезни, когда сломал палец на руке. Однако о мужестве форварда говорит тот факт, что он доиграл ту встречу с «Калгари» до конца.

В целом же, травмы обходят «Рейнджере» стороной, и это один из основных факторов успеха команды в сезоне. Кинану удалось сформировать три почти равноценных, очень мощных звена. В каждом из сочетаний есть опытные игроки, дирижеры, бомбардиры, есть кому побороться на вбрасывании – кто чаще выигрывает шайбу в НХЛ, тот владеет инициативой.

В каких именно тройках выступает «Рейнджере»? Тут правильнее говорить о связках. Скажем, центрфорварды Мессье и Немчинов всегда выходят соответственно с левым крайним Грэйвзом и правым крайним Гартнером. Как правило, с Мессье и Грэйвзом справа действует Амонте. (Буквально через пару дней, как интервью выйдет в печать, Амонте обменяют в «Чикаго» на Стефана Матто и Брайана Нунана. Они помогут «Рейнджерам» выиграть Кубок Стэнли, а Амонте так и не простит Кинану, что он выжил его из той команды). Однако в зависимости от ситуации выпускаем Лармера или Ковалева. Алексей неплохо выглядит и на другом фланге, потому иногда подпускаем его или Грега Гилберта к Немчинову и Гартнеру, где слева обычно играет Тикканен.

Еще один вариант: Тикканен в центре, справа – Лармер, слева – Гилберт. Остальные форварды – центр Майк Хадсон, левые крайние Фил Бурк, Майк Хартман, правый – Джо Кошур и другие – хоккеисты крепкие, рослые, жесткие. Их задача – поддержать общий фон, дать передохнуть ведущим, если потребуется, поучаствовать в стычках, осадить соперника.

В большинстве у нас всегда выходит пара защитников Литч – Зубов, а впереди – Грэйвз, Мессье, Амонте. Вторую минуту пытаются реализовать лишнего Гартнер, Тикканен, Лармер. Из россиян изредка используем в атаке Ковалева. А вот Немчинова в большинстве не выпускаем никогда – не того плана игрок. Он и Гартнер – лучшие в команде «убийцы» штрафного времени. Помимо них в меньшинстве защищаются Мессье – Грэйвз, Тикканен – Лармер, Ковалев. В обороне используем всех защитников, кроме Литча и Зубова – Джеффа Букебума, Кевина Лоу, Александра Карповцева, Джея Уэллса…

Отдельно о Ковалеве. Сейчас мы не ждем от него высокой результативности – время Алексея придет через год-два. Хотя вот в прошлом сезоне Ковалев забил 20 голов – приличный показатель для 20-летнего парня. Что касается драфта-1991, то по идее Ковалев на нем должен был быть выбран не пятнадцатым, а первым или вторым. Просто СССР в ту пору был значительно закрыт для клубов НХЛ, и не имелось уверенности, что юниор переедет в Америку. Алексея выбрал на драфте Нил Смит – он раньше работал скаутом «Детройта» и убедил руководство клуба выбрать Сергея Федорова и Владимира Константинова. То есть Смит очень хорошо знал русский рынок, причем не только игровые качества юниоров, но и их характер.

Ковалев, кроме всего прочего, подходит «Рейнджере» по менталитету. Здесь нужны хоккеисты, которые по духу, по стилю соответствуют Нью-Йорку. Игрок должен осознавать себя звездой, ярко подавать себя, будоражить публику, быть немного шоуменом. У Ковалева это получается, и зрители его любят.

Итак, в «Рейнджере» многое изменилось с приходом Майка Кинана. Начиная с комплектации команды и заканчивая предсезонными матчами, которые устроили в Лондоне. Мы с «Торонто» прилетели в столицу Англии и провели два товарищеских спарринга. Необычный опыт.

Наша команда чем-то была похожа на «Эдмонтон» середины 80-х – тон в коллективе задавали ветераны Марк Мессье, Крэйг Мактавиш, Кевин Лоу. Играли мы здорово. Помню даже, повторили рекорд клуба – 24 домашних матча без поражений. Болельщики Нью-Йорка очень надеялись на то, что мы сможем впервые за 54 года выиграть Кубок Стэнли. «Рейнджере» рассчитывал выстрелить в плей-офф, но нашей ахиллесовой пятой были матчи с «Айлендерс» на Лонг-Айленде. Победить в нью-йоркском дерби в гостях никак не получалось. И когда мы попали на «Островитян» в первом раунде, все начали дружно говорить: «Ну, тут «Рейнджерам» и конец. Играть они умеют только на своей площадке». Какнастолько болельщики «Айлендерс» не обзывали. И лузерами, которые полвека не могут выиграть Кубок Стэнли. И вывешивали плакаты: «Готовьтесь к гольфу» – намек на то, что мы досрочно закончим сезон.

Вообще, массовая нелюбовь к «Рейнджере» среди болельщиков Америки – это отдельная история. Мне кажется, причина только в том, что у «Рейнджеров» всегда водились деньги, и команда могла купить любую звезду. Особенно это ярко проявилось перед локаутом, когда «Рейнджере» каждый год приобретал игроков вроде Буре и Линдроса, но систематически не попадал в плей-офф. У болельщиков крыша ехала от того, как разбазариваются такие деньжищи! Но считать деньги в чужом кармане – дурная привычка.

Еще нужно понять, что для такой команды, как «Рейнджере», для такого стадиона, как «Мэдисон», наличие звезд необходимо. Это же центр Нью-Йорка! Болельщики хотят видеть шоу, как на Бродвее. А как их затащишь на хоккей, если на афише не написать громкие фамилии? Бизнес, друзья мои, ничто иное. Ну а на общественное мнение нам всегда было наплевать. Победы – вот что главное. К примеру, мало кто любит сборную Италии по футболу. И от обороны играют итальянцы, и прагматичные, и картинно могут упасть, и Матерацци нехороший Зидана спровоцировал. Но стала Италия чемпионом мира, и кто сейчас вспомнит, что публика была против них?… А вот что «Рейнджере» в плей-офф так долго не попадали – это совсем другая тема. Баланса не имелось в команде. В отличие от того состава, который был у нас в 94-м.

Первые два матча плей-офф мы проводили в «Мэдисон Сквер Гарден». И нанесли мощный удар по «Айлендерс» – 6:0,6:0! Люди начали менять мнение об исходе серии, но все равно, с нетерпением ждали, что «Рейнджере» покажут на Лонг-Айленде. Оказалось, и у себя дома «Островитяне» с нами поспорить не смогли. В третьем матче мы победили 5:1, а в четвертом – 5:2. И выиграли серию всухую (4–0). Все получилось легко и красиво. Хотя ажиотаж вокруг поединков был невероятным. Даже драки между группировками нью-йоркских болельщиков случались, что для НХЛ вообще-то несвойственно.

В четвертьфинале мы встретились с «Вашингтоном». Победили в серии 4–1. Игра с ними получилась вязкой, но особых проблем «Столичные» нам не доставили. Тем более после победы над «Айлендерс» мы играли с воодушевлением и прошли серию на одном дыхании.

Правда, одна интрига имелась. Журналисты замучили меня расспросами, что я не поделил с братьями Хантерами. Младшему, дескать, руку сломал. Старшему, полицейскому – ногу. В общем, не Ковалев, а настоящий монстр. Рассказываю, что было на самом деле.

Никакого злого умысла я не держал. Все получилось случайно. Марку Хантеру еще в игре за фарм-клуб я нечаянно попал черенком по руке. Тот бросил клюшку и полетел на меня с кулаками. Схватились, а потом мне говорят: что же ты, нехороший человек, сломал руку Хантеру?

С братом его и вовсе была натуральная игровая ситуация. Я преследовал Дэйла, чтобы отобрать у него шайбу, решил его обогнать. Прибавил, почти сравнялся с ним. Но тут увидел, что Хантера и так блокируют.

Передал его защитнику, а сам резко пошел на вираж, ну и зацепил тафгая «Вашингтона» за ногу. Он неловко упал – потом очнулся, гипс. А некоторые посчитали, что я Хантера нарочно вырубил. Но это же хоккей. От травм никто не застрахован, тем более и плохой лед мог свою роль сыграть.

Перед серией плей-офф с «Вашингтоном» журналисты атаковали меня: не боюсь ли я мести Хантера? Я отвечал, что мне все равно против кого играть, и кто меня будет опекать. Главное – не отходить от своего стиля и поменьше удаляться. А то у меня была поначалу такая проблема в НХЛ. Ведь в «Динамо» для обыгрыша хватало техники, скорости. А за океаном сразу же сталкиваешься с жестким силовым противодействием по всей площадке. Хочешь – не хочешь, надо перестраиваться. А я поначалу хватал глупые штрафы, трижды в регулярке меня удаляли до конца матча. В конце концов, я стал играть чище. А Хантер… Особой агрессивности с его стороны не почувствовал. И ту четвертьфинальную серию мы взяли очень легко.

Еще раз повторю, в том «Рейнджере» играли четверо наших хоккеистов – я, Сергей Немчинов, Александр Карповцев и Сергей Зубов. Боролись мы не только с соперником, но и со стереотипом, что русские не умеют сражаться в кубковых матчах. Это убеждение появилось еще с тех пор, когда я выступал за фарм-клуб. Нас даже Майк Кинан всей компанией вызывал на ковер. Случилось это как раз после серии с «Вашингтоном». Не знаю, был ли повод для воспитательной беседы… Я его не чувствовал. Играл нормально, забивал во всех матчах с «Айлендерс», «Столичным» парочку положил. Но, видимо, Кинан хотел еще больше поднять нам мотивацию. Или это его помощник Кэмпбелл настучал, и с его подачи состоялась эта встреча.

Мы собрались в офисе Кинана. Майк начал издалека:

– Вот, некоторые люди говорят, что вам не интересно играть в плей-офф… Нужно доказать, что это ошибочное мнение.

Тут для красочности картины стоило бы написать, что Кинан начал нас бить по почкам, а потом вскочил на стол и стал пинать в нас чернильницы. Эту версию рассказал Карповцев одному доверчивому корреспонденту в интервью, и она потом разнеслась по России. Да, Железный Майк может сорваться и устроить такое буйство, что мусорные корзины по раздевалке летать будут. Но в тот раз ничего страшного не случилась. Обычная воспитательная беседа. Но нас она обидела. В самом деле, играем хорошо, а нам не доверяют? Так будем играть еще лучше!

В полуфинале мы встретились с «Нью-Джерси». Серия складывалась очень тяжело. Тогда «Дьяволы» забивали мало и практически не вылезали из обороны. Забросят одну шайбу, а потом играют на удержание счета. Шел вязкий монотонный хоккей. Игроки «Нью-Джерси» не стеснялись бить нас клюшками по рукам, постоянно цеплять. А судьи закрывали на это глаза. Это сейчас борются за чистоту игры. Но в ту пору дать удаление, да еще в овертайме мог только сумасшедший.

Кульминация в серии случилась перед шестым матчем. Мы уступали 2–3 и приехали в Нью-Джерси. Одна победа «Дьяволов» – и все, «Рейнджеры» вылетают из плей-офф. Тогда наш капитан Марк Мессье сделал заявление в прессе, что он дает гарантию: в этой серии будет седьмой матч, и наша команда победит. Потом на этих словах построили обложки все спортивные газеты Нью-Йорка.

Шестой матч. Ист-Рутерфорд. После первого периода мы уступаем 0:2. Я играю на позиции центра в тройке с Лармером и Матто. В конце периода Кинан сажает меня в запас, и я пропускаю пару смен. После перерыва Майк подлетает ко мне и начинает орать прямо на лавке: «Ты вообще играть будешь? Хочешь играть или нет?!». Я тоже начинаю кричать: «Да, хочу!». И тогда Кинан объявляет: «Следующими на лед идут Мессье, Грэйвз и Ковалев». Мы выскакиваем на площадку, я тут же забиваю первый гол «Рейнджере». Иначал ось… Мы победили 4:2, я набрал 3 (1+2)очка, Мессье сделал хет-трик, а Литч отдал три передачи.

Седьмой матч тоже получился жутко нервным. Мы выиграли в овертайме (2:1), когда Матто забил свой знаменитый гол. Он выкатился из-за ворот «Нью-Джерси». Вячеслав Фетисов, который тогда играл в защите «Дьяволов», присел перед ним. А шайба по хитрой траектории пролетела под Фетисовым и еле-еле заползла в ворота. Комментаторы в «Мэдисоне» тогда чуть голоса не сорвали. Если вы зайдете на официальный сайт «Рейнджере», то и сейчас можете обнаружить ту историческую запись, когда они кричат в микрофон: «Матто! Матто! «Рейнджеры» в финале Кубка Стэнли! Невероятно!».

Мало кто ждал, что в финал плей-офф от Западной конференции пробьется «Ванкувер». В тот год команда, в которой играл Павел Буре, неважно выступила в регулярном чемпионате. Но я не устану повторять, что в Кубке Стэнли у некоторых аутсайдеров открывается второе дыхание, а фавориты наоборот, терпят сенсационные поражения. Так что, это чистая лотерея. Никто, например, не ждал, что и «Рейнджеры» доберутся до финала, хотя мы в тот год и стали лучшими в «регулярке». Народ думал, что первые два раунда ладно, мы пройдем. Но в третьем нас «Нью-Джерси» точно сожрет. Потому что таких прагматиков от хоккея еще белый свет не видывал. Кстати, эта тактика в следующем сезоне принесет «Дьяволам» Кубок Стэнли – они проглотят и не поперхнутся «Детройт», который побил кучу рекордов в регулярном чемпионате, но в финале не выиграл ни одного матча.

Та команда «Рейнджере» была удивительной. Сплоченная, дружная. Я сравниваю с тем же «Динамо» – там коллектив делился на молодых и ветеранов, которые не имели общих интересов. А у «Рейнджеров» такой границы не существовало. Все пахали на льду плечом к плечу. Как игроку-второгодку, было очень приятно, когда во время матча ко мне обращался один из ветеранов: «Давай, Леха, покажи им всем! Ты можешь!». Постоянно меня заводили, и от таких слов хотелось выскочить на лед и забить гол.

Самый пик напряжения случился в седьмом матче с «Нью-Джерси». А в финале с «Ванкувером» мы раскрепостились. Во-первых, потому что отступили от края пропасти. Во-вторых, устали за время длинного сезона. Хотелось быстрее закончить эту серию. В-третьих, концентрация у нас сохранялась, потому что никто не собирался проплыть все море и утонуть у пристани. Мы знали, что можем победить «Ванкувер». И вышли на финал, как люди, которые уверены в том, что победа от них не уйдет.

Хотя вы можете заметить: ведь и с «Ванкувером» финал затянулся до седьмого матча. Где логика? Но я напомню, что мы вели 3–1 в серии. И проиграли два поединка… специально. Как раз в те дни стала известна информация, что Майк Кинан решил уйти из «Рейнджере» – в другом клубе (потом окажется, что в «Сент-Луисе») ему предложили более выгодный контракт. Ветераны «Рейнджере» жутко обиделись на Кинана. Потому что это подло – вести переговоры за нашими спинами, когда мы все вместе бьемся за Кубок Стэнли.

Не скажу, что все расслабились и начали «сплавлять» матчи. Нет, просто стали играть спустя рукава. Потому что понимали: еще одна победа – и все, сезон закончен, Кинан на белом коне уезжает из Нью-Йорка. «Старики» выигрывали по четыре-пять чемпионских перстней за карьеру. Шестой в коллекцию? Здорово, но куда интереснее потрепать нервы тренеру. Преподать ему урок. Дотянуть до седьмого матча, а там – русская рулетка: или пан, или пропал. В этом все дело. Не открылась бы тайна Майка, мы бы спокойно закончили финал со счетом 4–1 и разошлись бы на каникулы.

Кинан – тоже не дурак. Он понимал, что происходит неладное. Тренер перед седьмым матчем зашел в раздевалку и начал извиняться перед командой. Вот, мол, его неправильно поняли, никуда он не уходит. В общем, Майк покаялся, и «Рейнджеры» стали совсем другими. Мы опять начали играть в полную силу и победили «Ванкувер». Помню, один из голов в седьмом матче забил Марк Мессье. Мы вели 3:1, но на 45-й минуте капитан гостей Тревор Линден забросил еще одну шайбу. Концовка должна была стать драматичной. За четыре минуты до конца игрок «Ванкувера» попал в штангу. За 38 секунд до сирены арбитр назначил три вбрасывания в нашей зоне. Но никакой интриги не получилось – мы три раза выиграли «стандарт», причем отличался Крэйг Мактавиш: лучший в лиге по вбрасываниям. Его в прессе называли «последний могиканин», потому что он был единственным в лиге, кто выходил на лед без шлема.

А вообще, играть против «Ванкувера» было довольно просто. У канадцев атаки чаще всего строились через Павла Буре. Соперники выкидывали шайбу в среднюю зону, и Буре за счет своей сумасшедшей скорости улетал один на один с вратарем. Все, что было нужно – перекрыть ему кислород. Мы с этим справились, стараясь играть с Павлом очень плотно. Но не было такого, что Кинан приставлял к нему персональщика, который носился бы за Буре по всей площадке. Это физически невозможно – как угнаться за таким метеором? Поэтому мы держали лидера «Ванкувера», когда он пытался войти в нашу зону. Не стеснялись встретить его жестким силовым приемом, лишь бы отобрать шайбу.

В итоге Буре просто не мог разогнаться. Против него выпускали третье-четвертое звено, где работали Эса Тикканен, Крэйг Мактавиш. Тикканен не просто цеплял Павла при первой возможности, но и подковыривал его, бросал что-то обидное. Мы знали, что Буре вспыльчивый. Когда «Ванкувер» играл в четвертьфинале, за Буре устроил охоту тафгай «Далласа» Шейн Чурла. Он его тоже доставал, и, в конце концов, Павел врезал ему локтем в голову. Чурла рухнул как подкошенный, а Буре заработал дисквалификацию. То есть произошел размен игроков, причем явно не в пользу «Ванкувера». А то, что Павел чувствовал себя неуютно в финале, говорит и то, что много очков против «Рейнджере» он не набрал. А однажды вообще не реализовал буллит в ворота Майка Рихтера. Хотя тот момент едва не стал переломным: забей Павел, и «Ванкувер» мог одержать победу в первом матче, получить моральное преимущество.

То, что творилось вокруг «Рейнджере» в финале, сложно описать словами. Народ приходил на пятый матч с шампанским. Уже на трибуне хотели отметить нашу победу. А команде объявили, что если мы станем чемпионами, то в городе устроят точь-в-точь такой же парад, который был у «Рейнджере» в 1940 году. Принесли Кубок Стэнли, поставили его к бортику. В раздевалки завезли ящики шампанского – нам, конечно, их не показывали. А то, что команда дотянула дело до седьмого матча, только усилило эмоции, когда мы победили.

Последнее вбрасывание в нашей зоне произошло затри секунды до сирены. «Ванкувер» выпустил на лед Буре. Всем было понятно, чего хотят канадцы: одним касанием откинуть шайбу Павлу, чтобы тот нанес мощный бросок. Но Мактавиш даже не дал гостям начать комбинацию. Проревела сирена…

Сергей Федоров рассказывал, что его первое впечатление от выигрыша Кубка Стэнли – это набухшие от пота и талого льда коньки, в которых невозможно передвигать ноги. Проще было провести целый матч в финале, чем сделать один круг почета с серебряной чашей над головой. Федоров ехал, как хмельной, улыбался, его пошатывало от усталости.

А мои эмоции… Какая-то щенячья радость. В тот момент у меня словно второе дыхание открылось. Бегал по льду, всех обнимал, что-то кричал. Кубок Стэнли мне передал Сергей Немчинов. Я хотел схватить чашу и носиться с ней по всей площадке. Пробежал половину поля и отдал трофей Зубову… Отходняк наступил только через несколько дней. Когда прошла эйфория и начали ныть все болячки, заработанные во время плей-офф.

Мы пришли в раздевалку, натянули футболки, на которых заранее было написано «Рейнджере» – чемпион 2004!» (а вот интересно, куда дели бы эту продукцию, если бы мы все-таки проиграли?). Надели бейсболки с логотипом Кубка Стэнли – эта кепка до сих пор хранится у меня в домашнем музее в Нью-Йорке. Навалил народ, который начал растаскивать все, что попало на сувениры. Комментатор Сэм Роузен схватил мои перчатки, другой человек попросил клюшку. Когда с меня начали стягивать нижнее белье – майку, пропитанную потом, носки и даже трусы, я сбежал в душ. На память кроме бейсболки остались только футболка и коньки, которые чудом удалось сохранить.

Это было похоже на шальной, абсолютно безбашенный карнавал. Все в раздевалке «Рейнджере» пели, пили, кричали какие-то лозунги, фотографировались с Кубком Стэнли, без Кубка Стэнли, с партнерами… Обпились шампанским до такого состояния, что у меня от брызг шипучки лицо стало красным – выступило раздражение. Тогда я совершил вообще что-то чудное: взял ведро, в котором принесли шампанское, и попытался встать на руки, чтобы головой погрузиться в лед. А когда делал стойку, то навернулся и сильно ударился ногой об шкаф. Все притихли, начали с тревогой смотреть на меня. А я вскочил, как оживший Терминатор, и снова начал орать: «А-а-а, мы – чемпионы!». Веселье продолжилось, а в потолок полетели новые пробки от бутылок.

Когда шампанское кончилось, достали пиво. Выпили, наверное, годовой запас алкоголя в «Рейнджере». Но что интересно, ребята на своих двоих смогли дойти до банкетного зала, где продолжилось гуляние. Потом мы вызвали такси, я поехал домой. И вот тут, как уже было после золотой Олимпиады в Альбервилле, я поймал себя на мысли: черт, такое ощущение, что эта победа случилась две недели назад. Как будто оглох. Еду в машине под урчащую магнитолу по полутемному Нью-Йорку. И уже нет вокруг этого карнавала. Как будто кто-то невидимой рукой дернул рубильник «fun» в положение «off».

Чувство радости вернулось завтра, когда мы пригласили всю команду в русский ресторан «Распутин». А на третий день в Нью-Йорке, как и обещали, устроили чемпионский парад в честь «Рейнджере». Игроки расселись в машины – в моей находились я, Женя и Зубов с женой. Наш автомобиль ехал одним из последних, а возглавляла процессию машина, в которой расположились пятеро ветеранов: Литч, Рихтер, Мессье, Грэйвз и Лоу. Мы прокатились километра два по Бродвею на медленной скорости. А вокруг ликовали болельщики. Сотни тысяч их были, не меньше. Такое ощущение, что весь город собрался поглазеть на Кубок Стэнли. В воздухе кружило так много конфетти, что было похоже, будто наступила зима.

На следующий день после парада мы отправились на баскетбол: «Нью-Йорк Никс» играли шестой матч полуфинала в НБА… «Рейнджеры» пошли по рукам – нас приглашали вбросить первый мяч в бейсболе перед игрой «Янкиз», разрезать какие-то красные ленточки. Никогда такого не случалось, чтобы я за четверо суток спал около двух часов! В конце концов, стало ясно, что гулянка может продолжаться бесконечно, и я сломался: «Все, ребята, пошел в кровать».

Как раз в те дни ко мне в Нью-Йорк приехал мой друг Леха Подолинский. И мы отправились делать шопинг. Лешка – черненький, чем-то на Зубова похож. А нас весь город знает: какже, все плей-офф смотрели. Народ нас замучил – все просили автографы: и у меня, и у него, думая, что он – Зубов и есть. В конце концов, Подолинский выговорил мне: «Не буду с тобой больше по магазинам ходить. У каждого прилавка приходится по полчаса ждать, пока от тебя поклонники отстанут».

Вечером мы решили покуражиться в ресторане. Отдохнули так, что когда поймали такси, не могли объяснить водителю, где находится мой дом. Это был единственный раз в жизни, когда я напился до потери памяти. Ситуация очень была похожа на эпизод из «Джентльменов удачи», когда Крамаров, Леонов и Вицин катаются по городу и ищут нужный дом, рядом с которым статуя мужика в пиджаке и развесистое дерево.

Название улицы напрочь вылетело у меня из головы. Я управлял таксистом, показывая ему направления, как плохой дирижер. Он возил нас часа два. И каким-то образом – наверное, звезды на небе правильно встали – привез к дому. Леха потом рассказал, что когда мы вошли в коридор, он сказал моей жене: «Сходи, заплати таксисту. Там, наверное, счетчик на пару сотен долларов накрутился». Женя вышла, а водитель уже уехал. Он узнал меня и решил не брать денег в благодарность за то, что «Рейнджере» выиграл Кубок Стэнли.

В лиге есть хорошая традиция – каждый игрок из команды-чемпиона имел право получить Кубок Стэнли на пару дней в безграничное пользование. Что только не делал народ с трофеем! Говорят, и собак из нее кормили, и с балкона бросали в бассейн, находились даже мудрецы, которые спали с чашей в постели. С тех пор, когда кубок стали возвращать помятым, с царапинами, руководство НХП ужесточило правила. Теперь приз дается только на один день, причем к нему приставлены два охранника в белых перчатках.

Увы, мне не представилась возможность устроить вечеринку с кубком. Сначала его получили ветераны. Я ждал своей очереди, время поджимало – нужно было лететь в Россию. В итоге я недотерпел, решив, что получу Кубок Стэнли в конце августа, когда вернусь в Америку. А когда я приехал в Штаты перед началом сезона и позвонил в клуб: мол, пора бы и кубок дать, то меня «обрадовали» известием, что в лиге начался локаут, поэтому все праздники отменяются. Вот когда забастовка подойдет к концу, получишь трофей. Все думали, что локаут не будет длиться долго. Но он затянулся на 102 дня…

Зато чемпионский перстень получил. Их вручали на командном ужине сразу после парада. Нас усадили в зале, где все отделано под старину. Разнесли большие серебряные блюда, накрытые крышкой, поставили перед каждым игроком. Мы одновременно открыли их и увидели коробочку, через стекло которой было видно ювелирное украшение. Я поразился, как быстро они сделали перстень – всего за несколько дней! Разумеется, не в ущерб качеству. На печатке красовалась эмблема клуба, по диагонали синими и белыми драгоценными камнями выложено «Rangers». Сбоку выгравирована моя фамилия и год чемпионства – 1994. Какнам сказали, каждый перстень стоит по 70 тысяч долларов. А женам подарили кулоны с таким же рисунком, как на наших печатках…

Я чемпионский перстень практически не ношу. Он хранится в сейфе одного из нью-йоркских банков. Бывает, хочется его надеть, чтобы вспомнить ту прекрасную победу. Но я гоню от себя эти мысли: любоваться начну, когда повешу коньки на гвоздь. А сейчас нужно идти к новому Кубку Стэнли.