Дома просветителей. Писатели и художники, артисты и драматурги. Газеты и журналы. Радио, театр и кино.

С начала Великой Отечественной войны оккупанты провозгласили себя спасителями русской культуры. Основной целью, стоящей перед ними, они называли очищение её от скверны коммунизма, большевизма, иудаизма и космополитизма.

В системе «взвода пропаганды на Востоке», кроме отдела печати, вопросами культуры и искусства непосредственно занимались ещё три отдела: Дом просветителей, библиотека при Доме просветителей и театральный отдел. Дома просветителей стали функционировать во всех крупных населённых пунктах, в деревнях создавались «уголки просвещения». Коллективы Домов просветителей обычно состояли из лекторов по вопросам политики, экономики, различных областей знаний, библиотекарей, киномехаников, художников, книгонош, распространителей газет и журналов. Обязательно присутствовала театральная труппа: актёры, музыканты, акробаты, танцоры. Общее количество сотрудников составляло, в зависимости от количества населения в районе, 40–70 человек.

В своей пропагандистской работе оккупанты делали все, чтобы привлечь на свою сторону как можно больше представителей различных творческих профессий. На страницах коллаборационистской печати регулярно появлялись статьи под характерными названиями «К интеллигенции!», «Освобождённому народу – народное искусство», «О месте русской интеллигенции в этой войне». В материалах известного коллаборационистского журналиста Михаила Ильинича (литературный псевдоним – Михаил Октан) писалось о пришедшем на смену царизму большевизме, который якобы видел в русской интеллигенции своего врага, не доверял ей. Догмы коммунизма должны были убить всё то, что лелеялось веками в умах лучших людей. Интеллигенция не могла свободно продолжать свою работу. Её идеи, стремления и благие порывы стеснялись узкими рамками коммунистической пропаганды. «Усилиями непобедимой германской армии большевизм опрокинут, отогнан, – восторженно восклицал Октан, – наши территории очищены, и для сохранившейся интеллигенции снова открыто широкое поле деятельности. Интеллигенция, понявшая важность исторического момента, осознавшая свой долг перед своим народом, полная непреклонной воли к установлению новой жизни, уверенная в своих силах и, идя рука об руку со своим народом, принесёт ему счастье, заслужит его благодарность и найдёт полное удовлетворение в сознании выполненной ею своей исторической задачи».

Нацистская пропаганда требовала, чтобы русские литераторы и живописцы, театральные артисты и музыканты полностью пересмотрели те художественные позиции, которые «были насильно введены большевиками». Творческих работников призывали «…Очистить искусство от всех вредных наслоений, образовавшихся за годы жидовского засилья». При этом специально оговаривалось, что «пересмотру подлежит не одно советское искусство, продукт очевидной лжи, но и дореволюционное, которое служило тонким орудием разложения народа, сея смуты и недовольства, чем с успехом пользовалось еврейство в подготовке революционных взрывов и потрясений».

Практически во всех коллаборационистских изданиях, начиная с 1941 года, были «уголки культуры». В них печатались произведения русских классиков – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского и других крупных писателей. Комментарии обращали внимание читателей на те аспекты их творчества, которые при советской власти замалчивались или принижались: религиозность, великорусский патриотизм, национализм. Из номера в номер публиковались новые тексты к популярным советским песням. В них Катюша уговаривала «бойца на дальнем пограничье» срочно переходить к немцам, а «три танкиста – три весёлых друга», убив жида-комиссара, помогали немцам добивать подлинных врагов своей Родины – коммунистов-грабителей. Песня «Широка страна моя родная» в новой интерпретации звучала теперь следующим образом:

Широки страны моей просторы, / Много в ней концлагерей везде, / Где советских граждан миллионы / Гибнут в злой неволе и нужде./ За столом веселья мы не слышим / И не видим счастья от трудов, /От законов сталинских чуть дышим, / От засилья мерзкого жидов. / Широка страна моя родная. / Миллионы в ней душой калек. / Я другой такой страны не знаю, / Где всегда так стонет человек.

В 1942 году начинается выпуск специальных литературно-художественных журналов. В Берлине находилась редакция журнала «Мир» (ежемесячный журнал по вопросам политики, хозяйства и культуры, издавался с ноября 1942 года). В Пскове выходил «Вольный пахарь» (ежеквартальный журнал по вопросам политики и «цивилизованного землепользования»). Еще большее количество периодических изданий было анонсировано на страницах коллаборационистской прессы.

Своеобразной литературной столицей оккупированной территории России стал Смоленск. Здесь выходили журналы «Бич» (сатирический, с антисоветским уклоном, с 1942 года, ежеквартальный), «На переломе» (художественно-публицистический, с 1942 года, ежеквартальный), «Школа и воспитание» (педагогический, с 1942 года, ежеквартальный), «Школьник» (детский, с 1942 года, ежеквартальный), а также газеты «Новый путь» (с 1941 года – 4 полосы, 3 раза в неделю, тираж 150–200 тыс. экз.), «Голос народа» (1941–1943), «За свободу» (1943), «Колокол» (выходил с 22 марта 1942 года два раза в месяц для крестьян оккупированных областей; тираж – 150 тыс. экз.).

Пал выбор на Смоленск не случайно. В городе на Днепре оказались сконцентрированы достаточно сильные творческие силы, в том числе и профессиональные журналисты, и члены Союза писателей СССР.

Из газеты «Новый путь»:

«Оправданные надежды

Год тому назад, 15 октября 1941 года, вышел первый номер газеты, основанной Смоленским городским управлением. Ограничены были в тот момент материальные ресурсы городского управления. Отсутствовала типография, где бы можно было печатать газеты: невелик был запас бумаги. Но велико было желание организаторов этого дела дать населению города возможность после 24-х лет марксистской лжи, которою изо дня в день пичкали русский народ наглые жидовские писаки, услышать правдивое слово; прочитать на газетных страницах вместо опостылевших всем славословий кровопийце Сталину, вместо заведомо ложных сообщений о “достижениях”, немногочисленные, но зато соответствующие истине сообщения о жизни на земле, узнать правду о положении на фронте.

В результате – желание победило материальные затруднения. Была в срочном порядке сооружена пристройка к зданию городского управления; на пожарищах и развалинах были собраны уцелевшие машины. Появилась новая типография, неизвестная до этого жителям Смоленска, и вышла газета, носившая скромное название “Смоленский вестник”. Оправдала ли эта газета те цели, которые перед нею были поставлены, о которых говорилось в передовой статье первого номера газеты?

Да, оправдала. Другого ответа не может быть на этот вопрос.

Доказательством этого является и успех газеты, рост её формата, числа её сотрудников, территория, на которой она распространяется, и то нетерпеливое ожидание, с которым встречает население города выпуск каждого очередного номера.

Достаточно увидеть очереди людей, ожидающих в дни выхода газеты у газетных киосков её появления, чтобы сказать, что газета имеет своего читателя, что она нужна ему, что она сделалась первой необходимостью в жизни граждан Смоленска.

Итак, первый год существования нашей газеты оправдал надежды её основателей, оправдал то обещание, которое газета дала в передовой статье первого номера.

Пожелаем же ей существования на многие годы, пожелаем ей в будущем быть светочем правды и борцом с большевистским изуверством и никогда не отступать от тех целей, которые ею были объявлены 15 октября 1941 года в статье “Правдивому слову – широкий простор”.

Б. Меньшагин, начальник города Смоленска».

Из газеты «Новый путь»:

«На юбилейном вечере

Большой, празднично украшенный зал наборного цеха в новом помещении издательства “Новый путь” в этот вечер вместил около двухсот человек. За длинными столами сидят работники типографии, издательства, представители городского управления и различных предприятий города Смоленска. Много в зале представителей и германского командования.

– За всю свою жизнь я не видел такой типографии-лилипута, которую я встретил в прошлом году по приезде в Смоленск, – сказал, открывая вечер, руководитель отдела прессы. – Несколько с большим трудом добытых типографских машин, небольшой штат рабочих и всего четыре редакционных работника. Весь этот коллектив приступил к работе, почти не имея материальной базы. В наличии было только горячее желание создать газету и воля к труду. Люди не считались ни с чем, стараясь, чтобы газета выходила вовремя, чтобы она была интересной.

– Прошёл год, и смотрите, какие достигнуты результаты. Мы имеем прекрасное помещение, мы выпускаем до десятка различных изданий: “Новый путь”, “Колокол”, “За Родину”, “На переломе”, “Бич”, “Новая жизнь”, “Школьник”, брошюры на политические и сельскохозяйственные темы и даже пьесы.

Коллектив издательства – дружная семья. Впереди много работы, но я уверен, что с нею справится и редакция, и типография.

С небольшой, но выразительной речью выступил Константин Акимович Долгоненков.

– На позициях пропаганды мы будем по-прежнему бить врага метким оружием правдивого слова, – сказал он. В заключение своей речи Долгоненков выразил горячую благодарность германскому командованию за постоянную поддержку издательству.

Заведующий типографией А. Н. Прикот рассказал историю создания типографии.

Лучшим работникам были розданы денежные премии.

После этого состоялся концерт. В концерте участвовали артисты Смоленского радиокомитета и народного театра. Каждый номер пользовался неизменным вниманием присутствующих и встречал хороший приём. Особенно хорошо прочла юмористическое стихотворение “В защиту маленьких” артистка Луговая. Большим успехом пользовалась г-жа Мохчинская, исполнившая неаполитанскую песенку.

Душой всего вечера был писатель Дмитрий Васильевич Березов, который выступал и как конферансье, и как певец русских народных песен, и с чтением своего рассказа. Молодой поэт Сергей Широков прочёл два своих стихотворения и вместе с Березовым спел донскую песню “Атаман”. Песня и её исполнение оставили самое хорошее воспоминание у присутствующих.

По окончании концерта был небольшой ужин и танцы.

Вечер прошёл прекрасно. Этому способствовала дружеская атмосфера вечера: каждый чувствовал себя находящимся в своей семье.

Работники издательства и типографии “Новый путь” ещё долго будут помнить этот юбилейный вечер, который послужит новым стимулом в их нужной и полезной работе.

Мосальский».

Практически все лица, сотрудничавшие с нацистами, оказавшись на Западе, скрыли этот период в своей жизни. В фундаментальном «Словаре поэтов Русского зарубежья», вышедшем в 1999 году в Санкт-Петербурге, в разделе «Вторая волна» почти нет информации о сотрудничестве литераторов, перечисленных в нем, с нацистами. Многие биографии вызывают многочисленные вопросы из-за недосказанности или явной фальсификации фактов. Так, в статье «Березов Родион Михайлович» говорится следующее: «Настоящая фамилия Акульшин (8.4.1894, д. Виловатое, Поволжье – 24.6.1988, Ашфорд, шт. Коннектикут)… До войны в России у писателя вышло 8 книг, особенным успехом пользовалась его «О чем шептала деревня» (1925). В 1941 году попал в немецкий плен и был отправлен в лагерь военнопленных. После войны остался в Германии и в 1949 г. эмигрировал в США».

При чтении журнала «На переломе» можно обнаружить несколько литературных произведений Акульшина, подписанных его литературным псевдонимом «Березов». Его повести описывали крестьянскую жизнь в конце XIX века. В аннотациях сообщалось, что известный русский писатель «с 1941 года является сотрудником редакции газеты “Новый путь”». С 1944 года Акульшин находился в Берлине, где работал в отделе пропаганды РОА. Писатель оказался в США с поддельными документами. В 1951 году он сообщил властям свою настоящую фамилию, правда, утаил факт своего сотрудничества с нацистами. Американские иммиграционные власти приговорили его к депортации. Это дело под названием «Березовская болезнь» (1952–1957) получило большую огласку в русских эмигрантских и американских политических кругах. В условиях холодной войны дело рассматривалось в сенате и было решено в пользу «березовцев», то есть людей, скрывших или изменивших свою биографию перед американскими властями. Это позволило легализоваться многим военным преступникам, в том числе и бывшим карателям.

Из газеты «Новый путь»:

«Первый литературно-художественный вечер

В четверг, 8 октября, в помещении Смоленского народного театра состоялся первый литературно-художественный вечер.

Граждане города тепло встретили участников вечера. Краткая содержательная вступительная речь главного редактора газеты “Новый путь” К. А. Долгоненкова о богатейшей сокровищнице русской классической литературы – гордости русского народа – слушается присутствующими с заслуженным вниманием.

Рассказы Д. Березова “Дорогой подарок” и “Солнечный день” вызвали у слушателей восторг и ободряющее настроение.

При абсолютной тишине, с затаённым дыханием публика слушает поэму Сергея Широкова “Двадцать пять”, стихи “Моя мечта” и “Лунная сказка”.

Фельетон К. А. Долгоненкова “Комментарии по поводу…”, красочно рисующий всю несостоятельность большевистского строя, вызвал у присутствующих должное одобрение.

С большим вниманием заслушивает публика правдивый рассказ побывавшего за границей журналиста И. Горского, показывающий контраст цветущей жизни немецкого народа в сравнении с большевистским “земным раем”.

Как радостно сегодня видеть, слушать на освобождённой русской земле творчество первых ростков правдивого художественного русского слова, дающих смелое начало и обещающих внести большой вклад в сокровищницу богатейшей русской литературы… И как обидно вспоминать о жидовско-коммунистическом насилии над русским художественным словом, принуждённо воспевающим “мудрость Сталина” и так называемую “счастливую жизнь” народа большевистской России.

Анатолий Вольный».

«Один из наиболее выдающихся литературоведов-русистов в США» Владимир Федорович Марков, согласно биографической справке, «…родился 14 февраля 1920 г. в Петрограде… В 1941 пошел добровольцем в ополчение, был тяжело ранен и попал в плен. До окончания войны находился в немецких лагерях для военнопленных… В 1949 году эмигрировал из Германии в США. С 1957 г. – профессор русской литературы в Калифорнийском университете Лос-Анжелеса; в 1990 ушел на пенсию».

Судя по всему, читая лекции перед американскими студентами, В. Ф. Марков не вспоминал о своей работе в органах нацистской пропаганды и, в частности, в ансамбле РОА. Нигде после войны он не публиковал свой «Марш РОА»:

«Отступают небосводы, / Книзу клонится трава, / То идут за взводом взводы Добровольцев из «РОА». / Перед нами будь в ответе, / Кто народ в войну втравил! / Разнесем, как тучи ветер, / Большевистских заправил.

Поэт Юрий Павлович Иваск (1(14).9.1907, Москва – 13.2.1986, Амхерст, США) в «Словаре поэтов Русского Зарубежья» предстает как «Литературовед, эссеист, критик, профессор-славист… В 1920 году семья переехала в Эстонию, где Иваск в 1926 году закончил русскую гимназию. Марина Цветаева называла его “стихолюб и архивист” и признавала его одним из лучших истолкователей ее творчества. Война была причиной его переезда в Германию в 1944 году». В этой статье нет ни слова о том, что во время нацистской оккупации Иваск активно сотрудничал с газетой «Северное слово», издававшейся на русском языке в Таллине, искал для нее новых авторов. Однако это являлось скорее его хобби. Основной работой была служба в эстонской полиции в чине вахмистра.

Целую серию художественных статей, рассказывающих о «трагедии русского народа и русской культуры», написал заместитель главного редактора газеты «За Родину» (Рига) Б. А. Филистинский. Этот автор, в 1941–1942 годах возглавлявший в Новгороде так называемое «русское гестапо» и лично повинный в гибели нескольких сот мирных граждан, пленных красноармейцев и пациентов психиатрической больницы, в 1943–44 годах преуспел на журналистском поприще. В своих материалах Филистинский использовал как собственные воспоминания (с 1936 по февраль 1941 года он находился в местах заключения), так и материалы, которые ему предоставлялись немецкими пропагандистскими службами.

С конца 40-х годов он начинает активно публиковаться в эмигрантских изданиях: «Грани», «Новое Русское слово», «Новый журнал», «Русская мысль» под псевдонимом Борис Филиппов. Всего до своей смерти в 1991 году им было опубликовано более 30 книг. Наиболее известные – «Ветер свежеет» (стихи и проза – вышли в издательстве «Посев» в 1969 году), «Тусклое солнце» (рассказы, стихи, очерки – вышли в издательстве «Русская книга» в 1967 году), «Статьи о литературе» (вышли в Лондоне в 1981 году). Написал он и беллетризованные воспоминания о Новгороде периода немецкой оккупации. В повествовании, идущем от первого лица, Филистинский представлял себя как вечно голодного служащего больницы, находящего спасение от реалий суровой действительности в философских беседах и общении с друзьями.

В августе 1942 года немецкое командование решило организовать выпуск русскоязычной газеты для гражданского населения на Северном Кавказе. Из трех претендентов на пост главного редактора газеты «Русская правда» (затем она была переименована в «Утро Кавказа») – бывшего корреспондента «Орджоникидзевской правды» Гайдаша, редактора армавирской газеты «Отклики Кавказа» Дороновича и писателя Бориса Ширяева – предпочтение было отдано последнему.

Борис Николаевич Ширяев (1889–1958) – гусарский офицер царской армии, литератор. В 1922 году был приговорен к десятилетнему сроку заключения. Наказание отбывал на Соловецких островах. Там он стал сотрудником лагерной газеты «Перековка», одновременно тайно работал над книгой о соловецкой каторге «Неугасимая лампада». После освобождения работал преподавателем литературы в Ворошиловском пединституте. Став главным редактором коллаборационистской газеты, начал активно публиковать на ее страницах свои литературные и публицистические произведения. Его рассказы и статьи «Серая скотинка», «Трагедия русской интеллигенции», «Социалистами не рождаются, социалистами становятся» посвящались трагедии русской интеллигенции в условиях большевистской диктатуры. Из номера в номер Ширяевым готовилась рубрика «Тайны кремлевских владык». Это были главы из книг Ивана Солоневича «Россия в концлагере» – о Беломорканале и «Измена социализму» бывшего немецкого коммуниста К. И. Альбрехта, которые в газете шли под названием «В подвалах ГПУ».

Борис Ширяев с отступающими немцами ушел в Германию, затем обосновался в небольшом итальянском городке Сан-Ремо. В 1950 году в Нью-Йорке вышла его книга «Неугасимая лампада» – о Соловецком лагере особого назначения. В 1991 году эта книга была переиздана в издательстве «Столица» в Москве.

Один из сотрудников «Утра Кавказа», фельетонист А. Е. Капралов, писавший под псевдонимом «Аспид», специализировался на антисемитских и антисоветских произведениях. До революции он был одноклассником и другом М. А. Булгакова по киевской гимназии. В 1945 году А. Е. Капралов оказался в американской зоне оккупации Германии. Оттуда он выехал в США, где долгое время возглавлял один из отделов «Голоса Америки».

Корреспондентом «Утра Кавказа» являлся бывший сотрудник газеты «Молодой ленинец» Михаил Бойков. В 1937 году он арестовывался органами НКВД, и этому событию в его биографии он посвятил ряд статей. Бойков после войны так же, как и Капралов, оказался в Соединенных Штатах, где сотрудничал со многими американскими газетами и радиостанцией «Голос Америки».

Литературные журналы, выходившие на оккупированной территории России, а также коллаборационистская пресса пытались доказать читателям, что все честные и талантливые русские писатели находились или находятся в оппозиции к большевизму. Вспоминались как репрессированные, так и здравствующие литераторы.

В очерке «Повесть непогашенной луны», опубликованном в газете «Речь», говорилось о том, что НКВД как оружие в руках Сталина повинно в гибели М. В. Фрунзе и Бориса Пильняка – талантливого писателя, не побоявшегося в «Повести непогашенной луны» написать об этом.

Газета «Голос народа» 15 января 1943 года сообщала о Сталинских стотысячных премиях, которые по-прежнему и в 1942 году получают Лебедев-Кумач и «прочие еврейские патриоты», восхваляющие гениального вождя и дарованную им счастливую жизнь. В Советском Союзе, говорилось в этом издании, теперь замолчали даже некоторые писатели-коммунисты, как, например, Михаил Шолохов. Писателям, не потерявшим стыд и совесть, нечего сказать в защиту сталинского режима, сказать же что-либо против режима они, живя в Советском Союзе, конечно, не могут.

Немецкая пропаганда строилась на тезисе о том, что все эти писатели и поэты являются рядовыми заложниками в руках НКВД. Так, в статье «Как напечатали Анну Ахматову» утверждалось, что «под угрозой гибели сына в когтях НКВД Ахматова снова пишет – пишет надутые, фальшивые агитки…Чего не сделаешь для спасения своих детей! Скверно, но понятно».

Уничижающей критике подвергались «официальные советские писаки»: Лебедев-Кумач, Исаковский. О последнем говорилось, что он «продал свой талант за кусок большевистской мацы».

Из газеты «Новый путь»:

«Хищник (Об А. Толстом.)

…Женский сметливый глас графини и способность выторговать хоть копейку очень ценилась маститым графом.

На счастье воронья и несчастье галичан и буковинцев в захваченных землях немедленно была введена советская денежная система. Советский рубль, на который в СССР нельзя было ничего купить, здесь был приравнен к курсу золотого рубля. Это был бессовестный грабёж среди бела дня. За золотые часы знаменитых фирм советские хищники платили 25 ничего не стоящих рублей. Можно себе представить, как у всех разгорались глаза. От жадности на губах у покупателей появлялась пена, голову заволакивал какой-то особенный туман беспредельного блаженства от невиданной поживы. Покупатели, трепеща от жажды стяжательства и от боязни, что могут нагрянуть новые красные орды грабителей, дрожащими руками хватали всё подряд: часы, отрезы бостона, дамские украшения, обувь, шляпы, чулки, перчатки.

– Я наживу на этом целое состояние, когда вернусь в СССР, – думал каждый. – Ведь подумать только: то, за что я плачу здесь 25 рублей, там можно продать за 5–6 тысяч.

Рабоче-крестьянский граф вкупе с графиней, заявившись в “освобождённый” край одним из первых, преуспевали в “заготовках” чужого добра. С утра до вечера посыльные из магазинов доставляли в их четырёхкомнатный номер лучшей львовской гостиницы пакеты, свёртки, баулы с покупками.

Однажды графа по пути в гостиницу сопровождали четыре носильщика, изнемогавшие от очередной покупки ведущего писателя СССР, члена правления союза советских писателей, депутата верховного совета. На беду графа навстречу шёл корреспондент американской газеты. Щёлкнув “лейкой”, он запечатлел на фотоплёнке знаменитость в окружении носильщиков. Через некоторое время в одном из американских еженедельников появилось фото с такой подписью: “Рабоче-крестьянский граф А. Толстой скупает за бесценок антикварные ценности в оккупированной стране”. Журнал попал в руки Сталина. В это время в Кремле как раз готовились к экстренному совещанию по вопросам литературы. Отдел печати ЦК партии представил хозяину страны список писателей, которые должны были присутствовать на совещании. Первым в списке стоял рабоче-крестьянский граф. Хозяин красным карандашом зачеркнул фамилию “Толстой”. На другой же день вся Москва заговорила о том, что беспринципный сановник-пройдоха впал в немилость».

«Один из шакалов

Его имя – Джек Алтаузен. Многие литераторы не могли слышать о нём. А если судьба сталкивала их вместе с юрким, пузатеньким (несмотря на молодые годы) еврейчиком, любившим глядеться в зеркало, они, литераторы, не утратившие порядочности даже в советских условиях, с трудом подавляли брезгливость.

Этот бездарный ловкач вынырнул в 1923 году семнадцатилетним кудлатым мальчиком из Иркутска. За короткое время он сделал блестящую карьеру. В литературном институте имени Брюсова он был членом всех комиссий и бюро. Даже уважаемый поэт Валерий Брюсов должен был считаться с капризами и желаниями этого беззастенчивого молокососа. Своими безграмотными стишками он засорял многие журналы и газеты. Вскоре началось строительство дома для писателей в Камергерском переулке, против художественного театра. Алтаузен устроился председателем комиссии по распределению квартир. Себе он выбрал одну из лучших. Женат он был на русской безропотной девушке, которая преклонялась перед его талантами. А он считал доблестью изменять жене направо и налево. В литературных кругах он хвалился, что его донжуанский список перевалил уже за пятьсот. Грязный развратник, сводник, насильник, он пускал в ход все средства, чтобы заманить в свои сети очередную жертву. Когда у жены Алтаузена спрашивали: “Как вы можете позволять своему мужу так издеваться над собой?”, она кротко отвечала: “Все великие люди изменяли своим жёнам”. Наивная, она считала этот зловонный прыщ на теле литературы знаменитостью.

В НКВД Алтаузен был своим человеком. В годы ежовщины он погубил десятки писателей. Василий Наседкин, Пётр Орешин, Сергей Клычков, Павел Васильев – жертвы Алтаузена. Оклеветав советского баснописца Ивана Батрака и спровадив его в тюрьму, Алтаузен занимает его квартиру в четыре больших комнаты и обставляет её с царской роскошью; специальный человек из НКВД ведает созданием уюта для своего работника.

В дни 1 мая и 7 ноября Алтаузен руководит передачами по радио с утра до вечера.

Но вот опубликовывается список писателей, награждённых орденами, и в этот список Алтаузен не попадает. Почему? Список составлялся секретарём союза советских писателей, членом ЦК партии А. Фадеевым, ненавидевшим Алтаузена. Обойдённый наградой заболевает от нервного потрясения. А тут ещё, как на зло, неразлучный друг Алтаузена Жаров, получив “Знак почёта”, делает фотоснимок со своего ордена и присылает его мечущемуся в бреду другу. Шутка едва не кончается смертью Алтаузена. Во время финско-советской войны он рвётся в одну из прифронтовых газет, чтобы заработать орден, но его заявление отклоняется: в НКВД знали, что условия прифронтовой жизни крайне тяжелы и будут не под силу усердному агенту.

Но вот присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия. Алтаузену разрешена поездка сначала в Белосток, потом во Львов.

– Еду в Белосток, – звонит он по телефону друзьям, – если хотите, чтобы что-нибудь купил, несите больше денег.

Откликнулись десятки желающих. Через две недели Алтаузен привёз много вместительных чемоданов. Покупки были разложены по диванам, столам, креслам. Четыре больших комнаты превратились в универмаг. За покупками пришли все те, которые давали деньги. Они суетились, ахали, кричали: “Это мне!”

– Вам придётся доплатить, уважаемые, – говорил по-хозяйски поэт. – За эту вещь уплачено столько-то.

– Почему так дорого? Мы слыхали, что там на всё грошевые цены, удивлялись друзья.

– Это было в первые дни. Экскурсанты из СССР взвинтили цены.

Коммерция с белостокскими джемперами, чулками, шляпами, галстуками, туфлями, дамскими и мужскими костюмами дали возможность Алтаузену подзаработать не одну тысячу рублей.

Что теперь поделывает этот еврейчик, который войдёт в историю литературы как позор, как грязная накипь, войдёт как торгаш и предатель талантливых поэтов, как кровожадный хищник! Если он не сломал себе шею, то теперь, конечно, заработал не один орден. Животик его стал ещё солиднее, развращённость его, конечно, прогрессирует, а бедная жена глядит на него прибитой собачонкой и думает: “У знаменитых людей всегда было по несколько жён. Меня он не бросает, и за то спасибо”.

Иван Корсаков».

Но коллаборационистская пресса также давала материалы, в которых была, очевидно, доля действительности. Так, в журнале «На переломе» писалось: «Стихи прославленного казахского народного поэта Джамбула, воспевавшего без конца Сталина, принадлежали вовсе не Джамбулу, они были написаны советским поэтом Константином Алтайским, даже не знавшим казахского языка. Былины о Сталине, Ленине, Ворошилове, приписываемые талантливой народной сказительнице Марфе Крюковой, были “созданы” ею под диктовку писателя Викторина Попова».

В 1942 году берлинские литераторы – доктор Курт Люк и Петр Белик – выпустили сборник антисоветских частушек, песен, поговорок и анекдотов. Во введении составители заявили о том, что все русское народное творчество дышит ненавистью к Сталину, евреям, коммунистам, колхозам и к законам фальшивого народного правительства. Смоленским колхозникам, возмущенным «спровоцированной Сталиным войной» и радующимся приходу «немецких освободителей», приписывалась следующая частушка: «Эх, яблочко, покатилося, / А советская власть – провалилася. / Чего ждали мы – возвратилося». Комментарий был следующий: «Вот оно, истинное отношение русского народа к этой войне!». Это «творчество» трактовалось как проявление «неустанной борьбы двух пропаганд – официальной и народной».

Немецкие пропагандисты отлично понимали, что меткое народное слово обладает большим воздействием на население. Некоторые тексты из их листовок стилизовались под народную речь с широким использованием различных архаизмов. На Северо-Западе России этот жанр назывался «раек» или «раёшник» (рифмованный прозаический рассказ от первого лица). Героями его, как правило, являлись пожилые, умудрённые опытом люди. Среди населения широко распространяли как листовки, так и номера дновской и псковской газет «За Родину» с выступлениями «русского крестьянина» и «Деда Берендея». Их заметки посвящались анализу дел на фронтах, мероприятиям немецкой администрации, жизни в Советском Союзе.

В Смоленске в феврале 1942 года городская управа объявила конкурс по сбору устного народного творчества: анекдотов, частушек, песен. Его актуальность объяснялась тем, что «народный юмор, остроты русского народа, направленные против еврейского произвола, против руководителей большевиков, широко распространены в массах».

В этом конкурсе приняло участие 42 человека, в основном сотрудники коллаборационистской администрации. Они подали 250 материалов, которые были «удостоены» различных денежных премий от немецкого военного коменданта. Вручая деньги, последний заявил: «Народный юмор – крепкое оружие против евреев и большевиков».

Из газеты «Новый путь»:

«Лицо советской печати

В России никогда не было ни одной подлинно народной газеты, газеты, выражавшей думы и чаяния миллионов людей, газеты, доступной по мыслям и содержанию широким кругам трудящихся. Все газеты, выходившие в России до октябрьской революции 1917 года, ориентировались исключительно на высшие круги и на интеллигенцию.

Существенным злом русской дореволюционной печати было то, что она находилась под сильным влиянием еврейства и тем самым, волей-неволей, подготавливала приход к власти большевиков. Крупнейшие органы “русской” печати, как “Речь”, “Биржевые ведомости”, “День” издавались целиком и полностью на деньги еврейских банкиров, а сотрудничали в них евреи, прятавшиеся за русскими фамилиями. Самая распространённая до революции газета “Русское слово”, выходившая в Москве, также широко открывала свои страницы для еврейских журналистов.

Большевики, захватившие власть в октябре 1917 года, прежде всего наложили свою руку на печать, провозгласив известный лозунг, что большевистская пресса «самое острое и самое сильное оружие нашей партии».

Во главе созданных после октябрьского переворота большевистских листков стали евреи: Володарский, основавший в Петербурге “Красную газету”, Стеклов-Нахамкес, редактировавший “Известия”, Кольцов-Фридлянд, создавший лицо “Правды”, Грандов в “Бедноте” и т. д.

Впоследствии, после многочисленных “чисток” редакционного аппарата, процент евреев всё время возрастал и в 1941 году число сотрудников евреев в советских газетах достигло рекордных цифр. Вот какое количество евреев-журналистов имелось в главнейших советских газетах.

“Вечерняя Москва” – 18 сотрудников евреев.

“Известия” – 17.

“Комсомольская правда” – 22.

“Учительская газета” – 19.

“Труд” – 17.

В основу советской печати евреи положили принцип: лгать, лгать до одурения, чему-нибудь народ да поверит. Специальностью советской печати стало создание массовых легенд. Вся жизнь строилась по газетным “кампаниям”. Лишь только какой-нибудь советский “вождь” объявлял очередную кампанию, как на место “задуманного строительства выезжали советские журналисты, и через день-два все газеты начинали заполняться длинными и скучными описаниями, как по воле “великого”, “мудрого” и “дорогого” земля изменяет своё лицо.

Так, долгое время большевистская печать кричала о строительстве “зелёного города” под Москвой, подробно описывая несуществующие дворцы, парки, автострады. Потом, после многолетнего шума, проект строительства зелёного города был признан “вредительской выдумкой”, и оказалось, что все дворцы, парки и дороги, которые описывали журналисты, были сплошным блефом и что, кроме двух-трёх жалких халуп, ничего построено не было.

“Беспринципность – вот наш принцип”, – могли с полным правом сказать о себе редакторы советско-еврейских газет. По одному лишь слову “свыше” менялись ориентации и направления газет. То, что вчера считалось “социалистической добродетелью”, сегодня объявлялось чуть ли не вредительством. Человек, превозносившийся в газете до небес, вдруг неожиданно оказывался объявленным на тех же самых страницах “гнусным прохвостом” и вредителем.

Вспомните, как большевистская печать несколько лет назад оплевала всяческим образом “мелкобуржуазное понятие”, слово “родина” и вдруг, когда неожиданно в воздухе запахло порохом, все советские газеты начали трубить, как по команде, о “защите нашей дорогой родины”.

“Безбожник”, со смаком описывавший, как из Александро-Невской лавры выбрасывались “собачьи кости”, якобы обнаруженные в гробнице Святого и Благоверного князя Александра Невского, вдруг набрал в рот воды, а “Правда” и “Известия” провозглашали, что Александр Невский – герой русского народа. Народ в конце концов уставал и одуревал от этих поистине жидовских пируэтов советских журналистов и подчас покорно верил всему тому, что ему преподносилось на страницах советских газет.

Ещё на чём с успехом играли редакторы советских газет, это была пресловутая “критика и самокритика”. Ведь Сталин частенько любил повторять слова, что “газета – коллективный организатор масс”. Но для чего, по сути дела, нужно было рабселькоровское “движение” и пресловутая “критика и самокритика”? Только для собирания и выявления кляуз и доносов. Часть из доносов, поступавшая в редакции газет, использовалась на страницах печати, если это, разумеется, было выгодно для поднятия “политического настроения масс”. А большая часть писем “рабселькоров” не опубликовывалась, а шла “на расследование” в НКВД, где после принимались “соответствующие меры”. Советские газеты, таким образом, служили приводными ремнями карательных органов, а рабселькоровское движение было своеобразной, хитро задуманной, организованной евреями массовой шпионской организацией, которая должна была доносить о народных настроениях.

Когда будет написана печальная история советской печати, несомненно, что в ней будет отведено должное место тому, какую большую роль сыграла по иронии судьбы советская печать в деле военного поражения Советского Cоюза. Ведь именно на страницах советской прессы был создан миф о “непобедимости” красной армии, ведь это советская печать превозносила до небес красных генералов и кричала до потери сознания о том, что красная армия будет бить врага на чужой территории.

Война, казалось бы, должна была научить кое-чему советских газетчиков. Но, судя по тому, какие статьи продолжают помещаться сейчас на страницах советской печати, советская пресса осталась неисправимой. По-прежнему на страницах советских газет под шум литавр сообщается об очередных “кампаниях” и “соревнованиях”, по-прежнему слышится оглушительный свист и вой по поводу никогда не существовавших “фашистских зверств”. Нет, даже жесточайшие военные поражения ничему не научили советско-еврейских журналистов. Да и чему они могли научиться? Какое им дело до судеб России? Они заботятся лишь о том, чтобы сберечь свою собственную шкуру.

Советские газеты ведут себя во время войны так, как избитый еврей в одном известном анекдоте. Этот еврей, получив несколько раз по морде, кричал истошным голосом по адресу своего противника: “Ага! Что, попало? Сейчас я тебе ещё покажу! Сейчас тебе придётся плохо!”

А кругом все стоят, смотрят и смеются. Впрочем, русским людям, находящимся сейчас на той стороне, не до смеха!

И. Горский».

С конца 1942 года, после поражения немцев и их союзников под Сталинградом, у коллаборационистов возросла потребность в бравурных и торжественных маршах и гимнах. Так, газета «Голос народа» объявила конкурс на национальный гимн «Новой России». Необходимость его создания объяснялась тем, что «нашему освобождённому народу нужны новые песни, такие песни, с которыми народ мог бы жить, работать и бороться. Теперь особенно необходимы русскому народу песни борьбы – марши и гимны, с которыми он должен идти в бой, разить своих врагов и побеждать». Для разбора присланных на конкурс произведений при редакции газеты «Голос народа» было создано жюри, куда вошло все руководство Локотьского самоуправления: Б. В. Каминский (председатель), С. В. Мосин, Н. Ф. Вощило, Г. Н. Смирнова, А. В. Воскобойник, Т. К. Чугуева. Лучшие произведения награждались премиями (от 100 до 10000 рублей).

В 1943 году вся нацистская пропагандистская машина активно создавала иллюзию, что в районах, находящихся под германским контролем, растет и ширится «русское освободительное движение». Сотрудники ведомства Геббельса утверждали, что многие тысячи честных русских людей пополняют ряды Русской освободительной армии. Все это проходило под бравурные звуки сочиненных в Берлине «Песен солдат РОА».

Идеи «русского освободительного движения» отображались в словах «Гимна РОА»: «Мы побеждали голые, босые, когда-то в восемнадцатом году – одной лишь верой в Красную Россию, одной любовью к мирному труду. Мы русские, мы верили в судьбу, мы шли за жизнь под вражеские пули, народ наш честно выстрадал борьбу, большевики нас подло обманули… Мы русские, и крепок наш союз, сплотим Россию в грозный час расплаты! Казах, узбек, татарин и тунгус – все добровольцы, храбрые солдаты!» В этом произведении прослеживалась идея необходимости создания широкого антибольшевистского интернационала (за исключением, конечно, евреев). В «Марше добровольцев РОА» звучала надежда: «Скоро сломим красное насилье, / Боевой закончится поход! / Будет строить новую Россию / Закаленный в бедствиях народ».

Подобные произведения нацистская пропаганда называла «проявлением расцвета русской национальной литературы и музыки». По мнению коллаборационистской прессы, это стало возможным только благодаря очистке музыкальных школ от евреев. Так, при выступлении учащихся смоленской музыкальной студии ведущий отмечал, что «до войны играть на скрипках Страдивариуса и Гварнери могли только Гольдштейн, Даня Шафран, Эмиль Гиллельс, Яша Фихтенгольц и множество других штейнов, франов, гольцев. И ни одной русской фамилии, и ни одного русского мальчика и девочки, окончивших музыкальную школу и ставших лауреатами. Что же это такое, – возмущался он, – неужели русский народ, давший миру таких замечательных композиторов, как Чайковский, Глинка, Скрябин, Рахманинов и таких виртуозов-исполнителей как Юрий Брюшков, Гусейвицкий и другие вдруг выдохся, оказался неспособным выделять из своей среды выдающихся музыкантов и добровольно предоставил эту область искусства в монопольное пользование жидам?.. Конечно, это было не так. В русских семьях были очень талантливые дети, которые могли бы получить серьезное музыкальное образование, стать талантливыми музыкантами, выдающимися композиторами. Но вся беда была в том, что они не могли попасть в музыкальные школы».

Беда русских детей, по утверждению коллаборационистской прессы, заключалась в том, что во главе музыкальных школ Советской России до войны стояли исключительно евреи, как, например, Столярский, Голдонвейзер, Ямпольский и другие. «Руководя приемом в музыкальные школы, они заботились о том, чтобы всяческими способами отсеять на экзаменах русских детей и набрать контингент учащихся исключительно из еврейчиков. Германская армия, освободившая русский народ от большевистского ига, широко открыла двери музыкальных школ русским детям. Впервые в музыкальных студиях замелькали русые головки русских детей». Естественно, в первую очередь, в музыкальных школах учащиеся знакомились с такими «выдающимися» произведениями музыкальной культуры, как «Хорст Вессель».

Вопросы о переименовании улиц обычно находились в ведении русской администрации. И если в некоторых населенных пунктах старые названия сохранялись в течение достаточно длительного срока, то в других переименования произошли в первые недели оккупации. Обычно местные власти не отличались особой фантазией. Улица Ленина переименовывалась в проспект Гитлера и т. п. Часто улицам возвращались, например, в Брянске, их старые, дореволюционные названия. Определенную оригинальность проявил в подведомственном ему Локотьском округе Бронислав Каминский. 22 августа 1942 года он издал приказ «О полном искоренении из памяти населения нашего округа бывшего жидо-большевистского владычества». Согласно этому распоряжению все бывшие советские названия населённых пунктов в сельских местностях, а также установленные при советской власти названия улиц в городах, посёлках городского типа и крупных сёлах аннулировались. Временно восстанавливались их прежние дореволюционные наименования. Но в течение ближайшего времени предлагалось присвоить им «новые наименования в русском национальном духе, а ещё лучше установить эти названия по фамилиям местных жителей, павших смертью храбрых за укрепление новой власти».

В результате военных действий пострадало немалое количество памятников. С одинаковым удовольствием немецкие солдаты использовали в качестве мишеней изображения Ленина и Сталина, Толстого и Пушкина. Но на полуразрушенные постаменты требовалось поставить «героев новой эпохи». Так, в передовой статье «Путь к расцвету» газеты «Речь» главный редактор Михаил Октан писал: «Нет сомнения, что художники и скульпторы покажут себя достойными сынами освобождённого народа и запечатлеют в своих произведениях бесконечную ненависть народа к большевизму, благодарность Германии и её армии и непоколебимую веру народа в своё будущее».

Одним из канонизированных героев коллаборационистского движения в центральной России был К. П. Воскобойников, смертельно раненный партизанами в январе 1942 года. В его честь Каминский переименовал поселок Локоть в город Воскобойник. В годовщину его смерти рассматривался вопрос о сооружении на его могиле памятника «Битва народов» – по образцу «Битвы народов» в Лейпциге.

Этот грандиозный замысел осуществить не удалось, но в центре многих оккупированных русских городов на постаментах снесенных советских памятников стояли «символы благодарности русского народа Великой Германии и ее фюреру». Так, в Калинине на площади революции вместо памятника Ленину была установлена гигантская свастика. Почти такой же памятник оккупанты установили в Пскове. Весной 1942 года заведующий строительно-ремонтным отделом городской управы А. Ф. Сыроватский (член НТСНП) переделал монумент «Жертвам Революции». После установления на нем свастики он стал назывался «В память освобождения Пскова от большевизма германскими войсками».

На оккупированной территории России существовало несколько видов театров: театральные группы при немецких пропагандистских органах, «народные театры», созданные при участии русской коллаборационистской администрации из состава профессиональных актеров, различные любительские труппы, организованные на базе самодеятельных кружков и художественных студий. Коллаборационистская пресса писала: «Даже в тех городах, где раньше не было постоянных театров, теперь они организуются или местными самодеятельными коллективами, или артистами, заброшенными туда обстоятельствами военного времени». Из театральных жанров наибольшее предпочтение отдавалось драме и комедии.

Из газеты «Новый путь»:

«Открытие театра в Смоленске

Открытие театра в Смоленске – крупное событие в культурной жизни города. По крупинкам, любовно люди собирают всё развеянное, раскиданное красным смерчем и строят новое свободное искусство.

С большим восторгом зрители встретили выступление офицера, приветствовавшего собравшихся от имени германского командования.

Большая театральная программа началась выступлением салонного оркестра под управлением г-на Вдовенко. Легко и изящно прозвучала увертюра из оперы “Похищение из Сераля” Моцарта.

Несмотря на некоторые затруднения с костюмами и декорациями, безусловно, есть самое главное – желание всех актёров работать, творчески создавая искусство новой освобождённой родины. И уже то, что актёры продемонстрировали на первом представлении, оставляет очень хорошее впечатление. Выступления Танева, Казакова, Мирскова, Е. Волгиной, Луговой оставили очень хорошее и сильное впечатление у зрителей.

В инсценировке рассказа Чехова “Злоумышленник” актёры Казаков и Танев исключительно умело развернули драматический подтекст чеховской пьесы. Даже при отсутствии декорации актёры создали запоминающиеся настоящие человеческие образы.

Уже не в первый раз смоляне видели на сцене актрису Валентину Лин. И с каждым своим новым выступлением она всё больше и больше убеждает нас в своём большом актёрском таланте. Песенка “О счастье” и песенка Матильды из оперетты “Перикола” в исполнении г-жи Лин были встречены громкими аплодисментами всего зала.

Также заслуженно горячо зрители восприняли выступление музыкальных эксцентриков Валентины и Александра Мезано, продемонстрировавших виртуозную технику игры на ксилофоне. “Чардаш” Монти и особенно фантазии на темы увертюры “Вильгельм Тель” в исполнении Мезано оставили незабываемое впечатление своею необычайной живостью и смелостью исполнения.

Безукоризненно, как всегда, выступал В. П. Мирсков, спевший арию Владимира из оперы Направника “Дубровский” и Неаполитанскую серенаду.

Прекрасным было выступление танцоров Марии и Сергея Викторс. В центре внимания была Мария Викторс, обладающая великолепной пластикой и массой обаяния.

Первый спектакль-концерт в новом Смоленском народном театре оставил очень хорошее впечатление у всех зрителей.

И. Калужский».

Любое открытие «театра для гражданского населения» соответствующим образом обставлялось. На торжество обязательно приглашались представители германского командования, которые выступали со специальными речами. В них весьма цинично заявлялось, что развлечения для русского населения должны способствовать повышению производительности труда в «освобожденных германскими войсками» областях России. «Никто не может долгое время существовать без минут веселья и удовольствия и прежде всего без весёлого смеха, тем более целый народ, иначе он утрачивает своё духовное равновесие, радость труда и тем самым трудоспособность. Потому-то от всего этого сейчас, во время войны и предстоящей большой созидательной работы, мы никак не можем отказаться».

В свою очередь, русские коллаборационисты рассматривали театральные подмостки как место, где будет возрождаться русская культура, «очищенная от скверны жидо-большевизма».

Из газеты «Кубань»:

«Театр “Варьете”

9 октября открылся театр “Варьете”. Первое выступление было испорчено отсутствием света. Особенно от этого пострадали номера иллюзиониста и жонглёра. Хорошее впечатление у публики оставили певцы Иванова и Мелодьева, к сожалению, не занятые в новой программе.

Живо и весело проходит второй цикл программы, начавшийся 20 октября. Заслуженный успех у публики имеют юмористы Евгений Орлов и Николай Коварский, привлекающие внимание своим остроумием и подвижностью. Тематика Коварского не всегда бывает удачной, не всегда соответствует содержание его песен, куплетов. Нельзя смеяться над тем, что делала советская власть с народом. Это не сатира, а трагедия.

Приятно разнообразит программу свето-пластический номер в исполнении артистки Дишман, хоть он и не нов. Очень хороша балерина Фролова и её партнёры Шершень и Чернобыльская. Фролова обладает красивым, стройным телом, её движения грациозны, лишены напряжённости и вычурности.

Кордебалет ведёт себя на сцене несколько небрежно, буднично.

Господину Кожарро, художественному руководителю театра, дружеский совет: не выступать с вокальными номерами. Артистка Литвинова не совсем удачно подбирает репертуар, не по голосу. Артистка Юнг хорошо передала в водевиле “Ценительницы” тупого и невежественного советского работника, каких мы встречали на каждом шагу в советских условиях. У её партнёра в пьесе “Поздний жених” – игра циркового клоуна.

Изящно и эффектно прошла сценка с художественным свистом “Светлячки” в исполнении артистки Ивановой.

Рена Леопольдовна – исполнительница русских песен выходит на сцену в безвкусном костюме и угощает публику банально-старыми номерами, такими, как “Эх, Самара городок” и “Хороши вы, Жигули”. Обидно становится. Неужели нам, русским, нечего больше показать?

Александр Гладилин за последние два-три месяца, бесспорно, стал свистеть ещё лучше. Но хочется спросить его, как долго он будет свистеть одно и то же, что за этим последует?

А, в общем, хорошо в “Варьете”, весело, живо, непринужденно, и мы надеемся, что дружеская критика не испортит настроения у артистов, а, наоборот, заставит их больше работать над собой и внимательнее относиться к своим выступлениям. Людям, искалеченным советской властью и ужасами войны, очень нужен отдых, приятное, весёлое представление без “марксистско-ленинской тенденции” и грубой пошлости.

Ив. Волгарь и Вас. Кубанец».

Бургомистр Орла Старов неоднократно заявлял о том, что работники театра смогут по мере своих сил «оказать помощь германской армии в искоренении партизанского бандитизма, содействовать ей во всех мероприятиях, направленных на скорейшее установление нормальной жизни и утверждение великих идей национал-социализма».

Безусловно, этот чиновник не имел в виду борьбу с оружием в руках. Для этого существовали другие подразделения. Театральное искусство должно было занять свою нишу в идеологическом противостоянии нацистской Германии и Советского Союза.

Крупные театральные труппы, артисты которых получали продовольственный паек и заработную плату, имелись в Орле, Смоленске, Пскове, Брянске, Ворошиловске, Пятигорске, Вязьме. В большинстве случаев за ними стояли немецкие пропагандистские службы.

Из газеты «Новый путь»:

«Артисты на фронте

Мы уже сообщали нашим читателям о русских артистах, добровольно отдающих свои силы обслуживанию германского фронта. Своей артистической работой они участвуют в создании Новой России и Новой Европы. Они составляют в этом отношении одно целое с артистами Европы, которые у себя на родине показывают своё искусство германским солдатам, как это имеет место во Франции, Бельгии, Дании и других европейских странах.

Участие артистов в этой борьбе наряду с солдатами имеет особенно большое значение. Они являются наследниками и выразителями художественных форм, созданных народом в течение ряда столетий. Своё мастерство, которое они до сих пор демонстрировали на больших европейских сценах, они несут в маленькие залы или бараки на радость солдатам.

В настоящее время на восточном фронте выступает известная румынская танцовщица Юлиана Сандовици. Она приехала из государственной оперы г. Бухареста. Там она выступала перед элегантной публикой, имела много друзей и покровителей. От всего этого она отказалась и добровольно влилась в число артистов, выступающих на фронте».

<Без автора>

Несомненным успехом нацистов была деятельность театра города Гатчины, который отличался хорошо подобранным творческим составом. В нем работал заслуженный артист РСФСР, солист Ленинградского государственного театра оперы и балета им. Кирова, советский орденоносец, бывший партнер Галины Улановой М. А. Дудко. Тесно сотрудничал с этим коллективом и один из самых популярных советских артистов 30-х годов, народный артист РСФСР, кавалер ордена Ленина Н. К. Печковский.

Театр был создан по инициативе начальника отдела пропаганды города зондерфюрера Шмидта. Он поручил Дудко с группой молодых людей подготовить несколько эстрадных номеров. Эксперимент удался, и все артисты после просмотра оказались принятыми на новую службу. Шмидт в короткий срок оборудовал и достал всё необходимое для театра: помещение, костюмы, парики, декорации. Дудко был назначен балетмейстером и художественным руководителем концертно-балетной группы. С этого момента работа вокруг театра стала разворачиваться. Принимали в театр всех, кто имел хотя бы небольшое театральное образование.

Через некоторое время театр уже имел несколько трупп разных квалификаций и направлений: две драматических, две просто концертных, одну деревенскую, специально для работы в сельской местности. Концертно-балетная труппа состояла из пятнадцати человек: поэта, музыканта, акробатов, конферансье для русских зрителей, конферансье для немцев, немецкого фокусника и импровизатора для немцев. В программу входили русские, украинские, цыганские, классические танцы и другие номера: исполнение музыкальных произведений, арий из классических русских опер и немецких романсов, художественное чтение произведений Михаила Зощенко.

Согласно немецкой инструкции, этот коллектив обслуживал немецкие части, гражданское население и добровольческие части, военнопленных и русских рабочих как в городах, так и в деревнях, в тылу и в прифронтовой полосе.

Большинство эстрадных номеров не носило политического характера. Но отдел немецкой пропаганды, которому ансамбль подчинялся, максимально использовал его в своих целях. Арестованный советскими органами государственной безопасности Михаил Дудко показал, что, выступая неоднократно перед немецкими солдатами как в тыловой, так и в боевой обстановке, артисты его труппы тем самым оказывали желательное для германского командования воздействие на моральное состояние немецких солдат. Немцы неоднократно организовывали выступления руководимого им коллектива и перед так называемыми «добровольцами» – солдатами РОА, оказывая таким образом нужное руководству вермахта и нацистским пропагандистским службам воздействие на их моральное состояние. Дудко признавал, что, «демонстрируя своё искусство перед гражданским населением, мы тем самым служили интересам немецкой пропаганды, т. к. создавали видимость того, будто немцы не препятствуют развитию русского искусства. Я сознаю и то, что немцы использовали факт моей службы в отделе пропаганды в своих агитационных целях. Они неоднократно подчёркивали то обстоятельство, что я, бывший советский ленинградский артист театра оперы и балета, заслуженный артист-орденоносец, перешёл к ним на службу».

В 1992 году в Санкт-Петербурге вышла книга мемуаров Н. К. Печковского «Воспоминания оперного артиста». В ней говорится о том, что «всенародная популярность великого артиста (Печковского. – Б. К.) не спасла его от сталинской тирании, бросившей без вины виноватого певца в концлагерь».

Так ли это? Безусловно, Печковский не сражался с оружием в руках против Красной армии или партизан. Во время выступлений на оккупированной территории в его репертуаре не было ничего антисоветского. Но дивиденды немецкой пропаганде он приносил огромные. Это видно из многочисленных материалов в коллаборационистской и немецкой прессе, освещавших его деятельность. Так, орловская газета «Речь» писала 16 октября 1942 года: «Артист Мариинского оперного театра Николай Константинович Печковский на днях дал в Пскове три концерта. Псковичи с нетерпением ждали знаменитого русского артиста и чрезвычайно были рады дорогому гостю, порадовавшему население своими прекрасными песнями. Печковский не пожелал следовать с красной ордой, вожди которой несомненно желали иметь при себе такого крупного деятеля искусства. “Я рад служить своему народу и его освободителям – германским воинам”, – говорит Николай Константинович”».

Вместе с продовольственным пайком Печковский получал за каждое свое выступление крупные денежные гонорары, благосклонно принимал различные знаки внимания от немецких офицеров. Когда ему сообщили, что приставленный к нему нацистами для решения бытовых проблем часовой мастер Костюшко является агентом СД, он со смехом ответил: «Что мне оттого, что он из СД, благо поит и кормит, а до остального мне дела нет». Кроме оккупированной территории России, нацистские пропагандистские службы организовали концерты Печковского в Риге, Таллине, Праге, Берлине и Вене. Роль его импресарио в Прибалтике исполнял редактор газеты «Северное слово» фон Медем.

В «Воспоминаниях оперного артиста» написано, что «певец вел себя независимо, бесстрашно. Однажды в Гатчине, придя на концерт, он увидел объявление: “Вход только для немцев”. Печковский заявил, что в таком случае петь не станет. Никакие угрозы на него не подействовали, и начальству пришлось объявление снять. На концерте смогли присутствовать все желающие». Многочисленные показания простых гатчинцев, которые они дали следователям Ленинградского УНКГБ после изгнания оккупантов, говорят об обратном. Нечастые конфликты Печковского с немцами были связаны с тем, что последний выражал недовольство по поводу «маленькой платы за выступления».

В 1944 году он, находясь в Риге, вел себя растерянно и не знал, что предпринять. Вернуться на освобожденные от немцев территории он опасался. Ехать в Германию Печковский тоже не был склонен. Народный артист РСФСР хотел отправиться в Прагу и там, как он говорил, «делать европейскую карьеру». Наступление Красной армии помешало этим планам.

Ни Печковскому, ни Дудко не нужно было лично заниматься профашистской пропагандой. За них это успешно делали их конферансье. Каждое выступление артистов начиналось с благодарственного слова вождю Германии Адольфу Гитлеру «за возрожденное исконно русское, национальное искусство».

Из других известных ленинградских артистов в Гатчинском театре выступали баритон Иван Корнилов, сопрано Элеонора Богданова и аккордеонист Эдуард Сакс.

В конце лета 1943 года в Гатчине в помещении бывшего Дома Красной армии выступал генерал-лейтенант А. А. Власов. После его речи был показан концерт, в котором Печковский и Дудко также принимали участие: они выступали с сольными номерами. Концерт был торжественно обставлен, публика на него приглашалась по особым билетам. По окончании концерта Власов прошёл за кулисы, пожал всем артистам руки и заявил: «Желаю ещё больших успехов на пользу русского искусства».

За свои выступления артисты Гатчинского театра получали зарплату. В зависимости от занимаемой должности она весьма разнилась. Так, Дудко за одно выступление получал до 1000 рублей. У Печковского, который в состав театра не входил, а выступал в большинстве случаев с сольными концертами, гонорары доходили до 2500 рублей за часовой концерт. Рядовые актеры имели по 300 рублей в месяц. Кроме того, они получали продукты питания как солдаты вермахта. В паек входило: в сутки хлеба – 400–500 граммов, мяса – 35 граммов, крупы – 50 граммов, сахара – 25 граммов, сигарет – 3 штуки; один раз в месяц – 0,25 литров водки.

За время своего существования Гатчинский театр выезжал на гастроли в Ригу, Таллин, Остров, Псков, Лугу и в другие населенные пункты района оккупации группы армий «Север».

Из газеты «Новый путь»:

«Артисты Смоленска в Берлине

(От нашего специального корреспондента).

Берлин. Группа русских артистов совершает поездку по Германии с целью ознакомления с искусством и жизнью страны. Вечером 3 июля по приглашению министерства пропаганды русские артисты дали концерт в зале “Театрального комитета”.

В первом отделении концерта выступили с большим успехом пианист В. В. Топилин и вокалист В. П. Мирсков. Во втором отделении не меньший успех выпал на долю эстрадного ансамбля “До свидания”. После концерта был устроен банкет в одном из лучших ресторанов в честь русских артистов.

Русские артисты, кроме Берлина, посетили уже Варшаву, Дрезден, Потсдам. На днях они выезжают в Вену, из Вены – в Мюнхен.

С. Широков».

Из газеты «За родину»:

«Год работы Псковского театра

Юбилейный отчёт

В конце истекшего года Псковский Малый театр отметил годовщину своего существования. За год работы театр добился больших успехов. Он по праву стал культурным центром города, куда псковичи в часы, свободные от их трудовой деятельности, приходят на концерты, спектакли, кино. Нет такого дня, чтобы в Псковском Малом театре не шёл какой-нибудь спектакль или же не демонстрировался какой-нибудь фильм.

За год работы театру удалось собрать и объединить количественно и качественно значительные творческие силы. Первое место среди них по праву принадлежит группе солистов, объединённых в так называемую “концертную бригаду”. В неё входят многие бывшие артисты ленинградских театров, имена которых хорошо известны всем.

Среди солистов больше певцов: Э. Богданова, И. Корнилов, И. Зарикто, В. Чиколини, М. Боровцова. В последнее время группа вокалистов получила пополнение в лице молодой певицы Е. Белоусовой.

Танцовщиц при театре две: награждённая недавно германским командованием военным орденом Наташа Натова (Н. Юргенс) – исполнительница характерных танцев и Н. Гакуц.

Солисты, объединённые, как сказано выше, в так называемую концертную бригаду, часто выезжали в другие города. Псковских артистов знают уже в Луге, Гатчине, Гдове, Острове, Новгороде, Порхове, Дно, Шимске, Сольцах и во многих других населённых пунктах освобождённых от большевиков областей. Часть псковских артистов недавно дала несколько концертов в Риге, где была очень тепло принята требовательной публикой.

Большое место в работе Псковского театра занимает драматическая труппа, руководимая режиссёром Николаевским. В ней немало профессиональных актёров и много способных любителей. Некоторые из них лишь недавно влились в состав труппы. Из отдельных актёров выделяются, помимо самого Николаевского, Донская, Красиков, Мелентьева, Райхман, Боголюбов, Николаевская, Родионов, Боровцова.

Драматическая труппа – один из самых деятельных творческих коллективов, существующих при театре. За время своего существования участники труппы поставили большое число театральных постановок: “Женитьбу” Гоголя; “Лгунью” Никодими; “На бойком месте”, “Не было ни гроша, да вдруг алтын”, “Василису Мелентьеву”, “Счастливый день” Островского; “Полтавского дядюшку” Рассохина, “Соломенную шляпку” де Лябиша; “Трактирщицу” Гольдони и другие, не считая водевилей. Драматическая труппа тоже побывала во многих городах, а ранней осенью она совершила гастрольную поездку по одному прифронтовому району, где выступала непосредственно в бункерах.

Большую популярность приобрёл в последнее время у псковских зрителей ансамбль добровольцев. В его составе немало способных певцов, музыкантов, танцоров, а именно: танцор и акробат Г. Фаддеев, певец Е. Григорьев, музыканты М. Корсунский, К. Соколов, В. Акимов, Ф. Дулин, танцовщицы и танцоры А. Степанова, Г. Васильева, Н. Тарновская, В. Краснов, акробатка Ш. Янбухтина.

Это – основные творческие коллективы театра. Помимо того, в театре часто выступают приезжие артисты. Псковичи видели в своём театре известного русского певца Н. К. Печковского, рижского артиста-юмориста В. Орлова, балетную группу Гатчинского театра, руководимую М. Дудко, прекрасных солистов Гатчинского театра певицу Миловскую, виолончелиста Хохлова, пианистку Данилову, скрипачей Романенко и Хмельницкого, лужских и гатчинских драматических артистов, а также испанских и немецких мастеров искусств. В спектаклях, устраиваемых для детей, часто выступает Кукольный театр, руководимый Г. Райхманом, и показывают своё искусство юные ученицы балетной школы Верещагиной.

В последнее время в театре проведены значительные работы по переоборудованию зрительного зала, выполненные художниками Г. Кюи и Б. Гайко. Благодаря им, зал театра принял более нарядный вид, и все постановки драматической труппы, а также концерты проходят теперь при высоком художественном оформлении.

Особо следует отметить энергичную деятельность неутомимого и способного директора театра Александра Михайловича Миронченко, которому театр обязан значительной долей своих успехов. Это человек, отдающий театральной деятельности всё своё время. Опытный и сведущий в театральном деле, он является незаменимым и долголетним руководителем псковского театра.

Теперь театр вступил во второй год существования. Бесспорно, что дальнейшая его работа принесёт ему ещё большие успехи. Так пожелаем же всем работникам театра новых преуспеяний в области сценического и музыкального искусства на пользу народной культуры в нашей возрождающейся Родине!

С. Воронов».

Одним из самых больших по численности артистического состава на оккупированной территории России был театр поселка Локоть, созданный по приказу Б. Каминского. Открытый 15 ноября 1942 года, он включал в себя драматическую труппу, состоящую из 38 человек, оркестр в составе 22 человек, хор в 20 человек, а также балетную и физкультурную труппы по 15 участников.

В среднем он давал в месяц до 60 спектаклей как для гражданского населения, так и для немецких и венгерских частей. Для русских зрителей предназначались пьесы «Не всё коту масленница», «Праздничный сон до обеда» Островского, «Женитьба» Гоголя, «Два брата» Лермонтова и драма известного норвежского драматурга Генрика Ибсена «Привидение». Немецких солдат развлекали в основном русскими народными песнями и плясками. Согласно приказу по Локотьскому окружному самоуправлению от 16 января 1943 года, все культурно-просветительные учреждения округа, такие, как театры, кинотеатры и клубы, официально передавались в ведение окружного и районных отделов агитации и пропаганды. При районных клубах, где отсутствовали театральные труппы, утверждался штат клубных работников в количестве 6 человек. Заведующий деревенским клубом одновременно назначался штатным пропагандистом по своей волости.

В Ставрополе летом 1942 года работал музыкальный театр терских казаков, театр «Варьете», театр кукол, музыкальный театр, цирк, открылось казино. В городе действовало специальное концертно-эстрадное бюро, где давали работу всем артистам и лицам, желающим попробовать себя на сцене. Подобный «расцвет» культуры в одном конкретно взятом городе объяснялся очень просто: немецкое командование считало увеселительные заведения одним из важнейших составляющих факторов, способствующих выздоровлению раненых немецких солдат. А в городе и в его окрестностях в это время находилось несколько десятков госпиталей и санаториев, которые эти художественные коллективы и должны были обслуживать в первую очередь.

Из газеты «Новый путь»:

«Песня – душа народа

В чёрные годы большевистского владычества русский народ, казалось, навсегда разучился петь, плясать, смеяться. Народ молчал. Вместо песен слышны были только глухие стоны казнимых, умирающих от голода, безнадёжно уставших, потерявших веру в своё освобождение.

Но песню нельзя убить!

И сегодня народ снова запел. В этих песнях столько здорового юмора, душевной теплоты, веры в окончательное торжество борющегося за своё освобождение народа, что нельзя не аплодировать, нельзя не улыбаться, нельзя оставаться холодным и безучастным слушателем.

Концерт ансамбля песни и пляски соединённых войск Русской Народной армии, состоявшийся 17 января в большом зале Смоленского городского управления, это – событие огромного и символического значения. Это – не просто концерт, устроенный для развлечения скучающей публики. Это – первая, весьма знаменательная встреча представителей вооружённых сил Новой России с освобождённым русским народом, борющимся в тылу за возрождение горячо любимой Родины из развалин великой освободительной войны.

Огромный концертный зал переполнен. Среди зрителей особенно много молодёжи. Это так естественно! Ведь поёт, пляшет и смеётся сама молодость, новое, духовно здоровое и сильное поколение великого многострадального народа. У тех, кто поёт, пляшет и смеётся, и у тех, кто находится в зрительном зале, глаза одинаково горят огнём священной борьбы за освобождение России от её заклятых врагов, за избавление русского народа от ужасов большевизма.

Когда на эстраде появляются люди в форме бойцов и офицеров Русской Народной армии, весь зал вспыхивает тёплыми улыбками и гремит восторженными аплодисментами. Духовой оркестр соединения под управлением П. Турова исполняет марш Бородина “Поход на рассвете”. В звуках оркестра слышна победная поступь полков, стремительное движение конницы…

Настанет день, когда выступят в поход против врага полки и дивизии Новой России. Мы знаем: в этот день поднимется на решительную борьбу против своих угнетателей весь многомиллионный русский народ. Это будет день твоей гибели, Сталин! День, когда над твоим звериным логовом потухнет чёрное знамя большевизма, и согретая настоящим солнечным светом, освобождённая русская земля вздохнёт легко и радостно!

Дан приказ ему на север, ей в другую сторону.

Уходили добровольцы в бой за Родину свою.

…Молодая девушка, моя соседка, замерла в каком-то порывистом движении вперёд. На её свежих щеках горит румянец большого, может быть, никогда ещё не испытанного настоящего волнения. Её почти детские губы решительно сжаты, а в серых глазах – тёплая, ясная улыбка. О чём она думает? Быть может, завтра и она пойдёт вместе с нами в бой за свою Родину, за молодость, за счастье народа.

Каждый номер концертной программы вызывает восторженные аплодисменты зала. Особенно большой успех имеют групповые танцы “Молдаванеску”, “Татарский танец”, поставленные В. Орловым; шуточная украинская песня с пляской “И шуме, и гуде”, исполненная ансамблем под руководством Я. Рудюк; русские народные песни и шуточные частушки в исполнении Т. Сарафанниковой, В. Орлова, Я. Рудюк и ансамбля песни и пляски; буффонадная клоунада (Б. Ковалько и В. Москаленко).

Когда весь ансамбль песни и пляски заканчивает свой прекрасный концерт исполнением гимна соединенных войск Русской Народной армии, многие в зале тихонько подпевают:

От края и до края,

От моря и до моря

Берёт винтовки народ трудовой,

Народ боевой,

Готовый на муки,

Готовый на смертный бой.

Владимир Южин».

В Смоленске по инициативе отдела пропаганды в мае 1942 года был создан драматический народный театр. Официально он числился в ведении городской управы. Его артисты, кроме участия в сценических подготовках, активно привлекались к работе в различных агитбригадах, к выступлению на радио. Режиссер этого театра В. В. Либеровская ставила русскую классику – Чехова, Гоголя и Островского, – но центральное место в репертуаре занимали пьесы антисоветского и антисемитского содержания, сочиненные журналистами газеты «Новый путь». Из них наиболее известными считались пьесы «Волк» и «Голубое небо», которые были поставлены не только в Смоленске, но и в Орле, Пскове, Борисове, Минске, Локте.

«Волк», написанный смоленским журналистом С. С. Широковым, был направлен на дискредитацию антигитлеровского сопротивления. В пьесе рассказывалось о бессмысленности и преступности партизанского движения.

Из газеты «Новый путь»:

«Волк

Благодаря освобождению земли Российской, появилась возможность писать правду о жизни, яркой, свободной, интересной. Создано много интересных пьес, одной из которых является пьеса Березина и Сергея Широкова “Волк”. Актуальность темы, острота сюжета, большая напряжённость всей вещи потрясла актёров, и пьеса была принята к постановке.

Тема пьесы – борьба с “партизанщиной”. Коллектив театра под руководством режиссёра-постановщика А. Г. Кесс горячо взялся за осуществление постановки. Показать современную деревню со всей её внутренней ломкой, происходящей в ней сейчас, – вот была задача труппы. Трудность постановки заключалась ещё и в том, что после военной разрухи театр располагал исключительно бедными средствами: не было ни костюмов, ни бутафории, ни реквизитов, ни декораций. Всё приходилось создавать и собирать заново. И несмотря ни на что, постановка “Волка”, благодаря огромному интересу, проявленному к пьесе и актёрами, и администрацией, осуществилась в очень короткий срок. Большую материальную помощь оказал театру и начальник города.

Ровно через два месяца, 28 ноября, состоялась премьера.

В до отказа наполненном зале театра собрались для просмотра представители всех городских организаций.

Центральной фигурой в пьесе является “партизан” Клим Ползунков. Не успев удрать от наступающей германской армии, он, секретарь райкома партии большевиков, прячется в лесу, где подбирает людей для “партизанского” отряда и восстания. Наглый, самоуверенный, жестокий, стремящийся лишь к одной цели – вернуть своё былое величие, он не останавливается ни перед чем: убийство – вот верный способ заставить подчиниться себе. Иногда в пьяном состоянии в нём пробуждаются какие-то человеческие чувства (его рассказ Егоровне о своей семье), но они сейчас же гасятся другим чувством, чувством большоё обиды за своё потерянное место секретаря райкома.

“Прав Григорий: народ не за нас, – говорит он, когда остаётся один, – главное – веры нет нам. Эх, кабы колхозов этих не было, крестьянин не так бы рассуждал”. И тут же жажда мести заставляет его произнести угрозу: “Но ничего, ничего…Время придёт, я снова буду на своём месте, им тогда я покручу шеи…»

Актёр Крымский, исполнявший роль Клима Ползункова, совершенно правильно акцентирует руководителя “партизанского” отряда. Ползунков – пьяница, и когда пьян, страшен. Сильно Крымский проводит финальную сцену первого акта. Здесь уже не тот Ползунков, который тонко и умело агитирует Григория Бывалова, начинающего сомневаться в правоте их дела, а настоящий Клим Ползунков, загнанный, обречённый волк, великолепно сознающий крах “партизанщины.

Актёр Крымский мастерски создал правдивый, запоминающийся образ.

Правильную трактовку образа Григория Бывалова нашёл и актёр Зеленеев. Бывалов сложен, сложен по колоссальной психологической ломке, происходящей в нём на протяжении всей пьесы. Он бросает “партизанщину” не в силу каких-то внешних причин, а в результате глубокого и болезненного анализа действительности. “Эх, Клим, – говорит он Ползункову, – ну, ты борешься… Я понимаю, зачем: ты за власть свою, вернуть её, вроде, хочешь. Ну а я-то за что? Что я в жизни видел?..” Он всё время мучительно думает: “Зачем? Кому служу? Где же в конце концов моё место”? Это место ему помогает найти Надя. Кровавая же расправа Ползункова с Травкиным послужила окончательным толчком к уходу Бывалова из “партизан”. И когда Ползунков стоит связанный, он бросает ему в лицо слова: “Ты говоришь – за народ? Нет, народу этому ты нож в спину втыкаешь”.

Актёр Зеленеев, умело добавляя Бывалову тёплых красок, подчёркивая, с одной стороны, твёрдость характера, с другой – большую лиричность, заставляет зрителя полюбить его и поверить ему.

Хорошо играет старую Егоровну актриса В. В. Либеровская. Примитивную непосредственность Егоровны, человечность, любовь к близким – вот главное, что оттеняет актриса. Егоровна много жила, много видела. Пятерых сыновей и зятьёв взяли у неё на фронт. Истинно русская душа, она любит песни, глубоко религиозна. Доброта её беспредельна. Очень хорошо сделана сцена гаданья.

Одной из крупных ролей является роль Нади. Её любовь к Григорию очень велика. Несмотря на то, что она с ним не виделась около двух лет, она по-прежнему каждый день вспоминает его и думает о нём.

Актриса Луговая, играя Настю, с большой силой передаёт это чувство, чувство безграничной и беззаветной любви русской деревенской девушки. Положение Григория, живущего на нелегальных началах, заставляет её мучиться вместе с ним.

Живо играет актёр Казаков Кирюшу Воробья. Всегда весёлый, с гармонью через плечо, где бы он ни появлялся, он всегда вносит приятную разрядку в общую трагическую напряжённость всех сцен. Шутка Кирюши Воробья, стихи, сочинённые им самим, в подаче Казакова вызывают взрывы хохота в зале. Юмор Казакова лёгок и умел.

Роль Травкина, отца Нади, старосты деревни, исполняет В. Степанов. Привязанность русского крестьянина к родине, к “родной землице” в этом образе во всю ширь развёртывается перед нами. “Эх, кабы война кончилась, – рассуждает он, – как бы крестьянин работать бы стал. Ведь землица-то теперь своя, не колхозная. Рук бы не покладал”.

Трогает и его отцовская чуткость к дочери. В разговоре с Ползунковым В. Степанов богато нюансирует общую настороженность Травкина. Здесь Травкин, простой крестьянин, но с неожиданным природным умом ловко разоблачает Клима Ползункова.

Деревенского полицейского Максимова играет актёр Собольский. Ревностный служака, пропитанный ненавистью к “партизанам” и большевикам, Максимов готов на месте расстрелять убийцу старосты – Клима Ползункова.

Чувствуется и большая работа режиссёра В.В. Либеровской.

Оформление спектакля выполнено художником Ю. Еремеевым, и надо отдать справедливость, при всей материальной затруднённости очень хорошо. Интересная обстановка в первом и особенно во втором акте значительно помогла актёрам. Ю. Еремеев проявил себя как талантливый художник-декоратор.

В общем, как театр, так и авторов пьесы можно поздравить с большой победой. Об этом ясно говорит горячо аплодирующий зрительный зал.

Пьеса “Волк” – значительное событие в культурной жизни на освобождённой земле. Она смело и правдиво затрагивает самые животрепещущие вопросы нашего напряжённого военного времени. Безусловно, она прочно войдёт в репертуары многих театров, тем более что она совсем не сложна к постановке: простые декорации, простое оформление.

“Волк” является этапом в развитии театра.

П. Муравьёв».

В «Голубом небе» говорилось о «кровавой вакханалии НКВД, о жертвах русской интеллигенции, растоптанной в подвалах Лубянки». Кульминацией пьесы были слова главного героя Степанова о том, что он «не хочет такой родины, как Советский Союз, он не считает СССР родным домом. Его родина – свободная Россия, за которую он будет биться с проклятым большевизмом». Под «голубым небом» свободы подразумевалось нападение фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года. Премьера этой пьесы готовилась «ко второй годовщине начала освободительного похода свободных народов Европы против мирового большевизма».

По «Волку» и «Голубому небу» были созданы радиопостановки. Руководитель передачи «Театр у микрофона» перед исполнением любой программы по радио был обязан явиться в отдел пропаганды для разрешения постановки. Комиссия, как минимум из трех сотрудников, выслушивала текст и давала свои рекомендации. Иногда в пьесы классического содержания вставлялись антисемитские пассажи или фразы, которые можно было расценить как антикоммунистические.

Широков публиковался в Смоленске под псевдонимом Пасхин. Кроме занятий драматургией, он активно работал в прессе и на радио. После эвакуации из Смоленска он проживал в Берлине и сотрудничал в отделе пропаганды власовской армии.

В Орловском театре летом 1943 года готовилась к постановке комедия днепропетровского писателя Константина Швейха «Советский калейдоскоп». В ней высмеивалась процедура выборов в Верховный Совет СССР. Тогда же доброволец РОА Александр Топылев сочинил пьесу «Два брата». В аннотации к тексту отмечалось, что пьеса «может быть поставлена любым драматическим кружком». Ее содержание не отличалось особой сложностью: один из братьев служит в РОА, а второй – в Красной армии. Служивший в Красной армии перебрасывается с парашютным десантом на усиление партизанского отряда. Его захватывает в плен часть РОА, где служит его брат. Последний, встретившись с ним, доказавает свою правоту и склоняет к вступлению в РОА брата-парашютиста.

В ряде оккупированных городов Северо-Запада РСФСР – Пскове, Дно, Луге, Острове – при Домах просветителей работали так называемые «народные театры». Первоначально ставились лишь пьесы агитационного содержания: «Волк», «Голубое небо», «СССР – смерть Сталина спасёт Россию». Последняя, написанная пропагандистом из Дно Василием Ивановым, рассказывала об аресте Сталина солдатами РОА. Популярностью среди населения они не пользовались, поэтому было принято решение сделать все выступления бесплатными и как можно чаще выезжать в деревни. Кроме агиток, в концерте использовались произведения русской классики – Н. В. Гоголя и А. П. Чехова.

Но даже русские пьесы XIX века должны были нести определенную идеологическую нагрузку. Так, любительский кружок города Острова (Ленинградская область) поставил старинный водевиль «Жена напрокат» и комедию Канаева «Бабье дело». Газета «За Родину» в своей статье «Спектакль любительского драматического кружка» акцентировала внимание читателей не на содержании этих произведений и не на качестве игры артистов, а на факте, что «50 процентов сбора передано в кассу комитета взаимопомощи при островском районном управлении».

В своей борьбе с антифашистским сопротивлением нацистская пропаганда всячески стремилась доказать населению того или иного города, что попытки бороться с оккупационным режимом имеются не повсеместно, а только в их районе. Для подтверждения этого тезиса активно организовывались гастроли театральных трупп, которые должны были демонстрировать «быстрое возрождение и расцвет русской культуры в тех районах, где жидо-большевики не могут помешать строительству Новой России». Так, Смоленский эстрадный ансамбль под руководством Г. Гаро выезжал на гастроли в Витебск, Гомель, Борисов и Вязьму.

Помимо русской дореволюционной классики и пьес пропагандистского антисоветского характера, некоторые театральные коллективы пытались поставить произведения, запрещенные в Советском Союзе по морально-этическим соображениям, например, «Заза» Симона и Бертена.

В сентябре 1942 года в Орле открылся кукольный театр. На его первом представлении художественный руководитель С. Россоловский заявлял, что в отличие от советского театра, где «в сказку Шарля Перро “Красная шапочка” вводится милиционер, который убивает волка, затем зашивает ему брюхо и тащит его для расправы в НКВД», он будет воспитывать русских детей в духе любви к ближнему, уважения к своим родителям, к старшим.

Достигать этой цели предполагалось при помощи таких спектаклей, как «Конёк-горбунок» Ершова, «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина, «Иван-царевич и серый волк» по Жуковскому, «Садко-богатый гость» (по русским былинам), «Морозко» (по русским сказкам).

Германское командование оказало содействие в деле организации этого театра. Но в репертуаре для детей дошкольного и младшего школьного возраста появились такие произведения, как «Толстый жиденок» (злой еврейский мальчишка обижает русских детей, немецкий солдат наказывает наглеца), «Красные пряники» (хитрый коммунист обманывает Иванушку-дурачка), «Репка» (про колхозные порядки).

Нацисты и их пособники пытались внушить населению, что «Тяга к культуре, к театральному искусству является верным признаком того, что дух русского народа жив и начинает возрождаться, что его не смогли умертвить ни двадцать пять лет большевистского господства, ни сегодняшняя война». На практике театральные коллективы являлись одним из подразделений германских пропагандистских служб.

Министерство пропаганды Третьего рейха и его руководство с особым пиететом относились к кинематографу как к новой и весьма действенной форме активной пропаганды. Сам Геббельс лично занимался отбором тем, редактированием и прокатом «Германского еженедельного обозрения» – «Die Deutsche Wochenchau» (DW). Эта серия документальных фильмов, достигшая высот технического и коммерческого успеха между 1940 и 1944 годами, была весьма эффективным средством нацистской пропаганды военного времени.

На всей подконтрольной нацистам территории, в том числе и в захваченных районах Советского Союза, во всех кинотеатрах любой кинофильм обязательно предварялся показом DW. Выпуски «Обозрения» военного времени различались по продолжительности. Если в 1941 году они шли более 40 минут, в 1942–1943 году – около получаса, то с 1944 года всего 15 минут.

Каждый выпуск строился по определенной схеме. Обязательно должны были присутствовать героические портреты вождей Германии и ее союзников, подробное освещение военных действий (в зависимости от успехов вермахта), несколько трогательных историй, напористые марши и несокрушимая вера в победу.

Документальные фильмы, в которых использовались материалы DW, создавались на многих языках, в том числе и на русском, и распространялись во всех оккупированных нацистами и их союзниками территориям. Выпуски «Зарубежного звукового обозрения» являлись регулярными и готовились на высоком профессиональном уровне.

В 1941 году, в первые месяцы Великой Отечественной войны, нацистские пропагандистские службы снимали киносюжеты, рассчитанные в первую очередь на солдат вермахта и население Германии. С весны 1942 года начинается процесс открытия в городах и крупных населенных пунктах стационарных кинотеатров для русского населения. Для этого местные руководители, согласно распоряжению германского командования, предоставляли помещение, технический персонал, рабочих и необходимые стройматериалы. Киноаппаратура, фильмы и инструкции «О правильной организации кинопропаганды» поступали из Германии.

Эти мероприятия оккупантов представлялись как «забота германского командования о культурных нуждах русского народа… Жизнерадостность, веселость, хороший здоровый отдых – факторы, способствующие труду. И, открывая зрелищные мероприятия, германское командование заботится именно об этой стороне жизни трудящихся».

При открытии кинотеатра в Смоленске в июле 1942 года было объявлено, что жители города смогут ознакомиться с тремя видами кинопродукции: художественными фильмами, культфильмами и военной хроникой.

Из газеты «Новый путь»:

«Киносеансы

У русского зрителя были очень популярны немецкие картины, демонстрирующиеся у нас до 1933 года. Ныне германское командование принимает меры к организации регулярных киносеансов и широкому ознакомлению нашего зрителя с киноискусством новой Германии. Киносеансы 25 и 26 декабря показали, что огромный интерес у населения к этим фильмам жив до сих пор. В программе была показана хроника – два журнала о военных событиях и один культфильм об олимпиаде в Берлине.

Желание дать возможность большому количеству населения попасть в зрительный зал на первый раз вынудило составить короткую программу. Но и на эти сеансы билеты были распроданы задолго до начала, и многие желающие вовсе не попали в зал.

1 января будет демонстрироваться художественный музыкально-комедийный фильм из жизни германской молодёжи “Майская ночь”.

В.»

В культфильмах, снимавшихся специально для населения оккупированной нацистами Европы, показывалась «жизнь и быт рабочих, крестьян и интеллигенции Германии, стран, освобожденных Германией. Особенно много внимания уделялось в них новой гитлеровской молодежи».

В хронике с фронтов изображалась «героическая борьба германской армии с большевизмом и капитализмом: «И на необъятных просторах России, и в сожженной солнцем африканской пустыне, и в бушующих волнах Тихого, Атлантического, Ледовитого океанов, и в самолете над фабриками и заводами Англии – всюду сражается германский солдат». Все фильмы были снабжены синхронным переводом на русский язык. На каждом сеансе демонстрировались по очереди три фильма: культфильм, хроника с фронта и художественный фильм.

В Орле открытие кинотеатра было приурочено к дню рождения Адольфа Гитлера. Главный редактор газеты «Речь» Михаил Октан заявил на этом мероприятии: «Киноискусство для нас является одним из самых важных культурных средств нашей борьбы с большевиками».

Из газеты «Новый путь»:

«Фильм “Волк”

Писатели Дмитрий Березов и Сергей Широков написали сценарий по пьесе “Волк”, которая идёт в Смоленском народном театре. Сценарий утверждён и принят отделом пропаганды.

Фильм будет делаться силами русского коллектива. Некоторые актёры Смоленского театра, играющие в пьесе “Волк”, будут сниматься и в фильме. Натурные съёмки будут производиться под Смоленском и в Смоленске. Павильонные – в Киеве и Риге.

Это – первый художественный фильм после военной разрухи на освобождённой земле».

<Без автора>

Для организации кинопросмотров каждая семья в обязательном порядке сдавала в городскую управу по одному стулу. Для посещения киносеансов выдавали специальные пригласительные билеты. Перед кинопоказом зрители могли посмотреть выступление художественного ансамбля театра «Пёстрая сцена», основу репертуара которого составляли антисоветские «злободневные куплеты», а также заслушать выступления штатных пропагандистов.

Художественные фильмы – почти все наиболее известные произведения кинематографистов Третьего рейха – демонстрировались на немецком языке, но предварительно зрителям давались пояснения о содержании картины. Широко практиковались коллективные просмотры некоторых документальных и художественных кинофильмов. Они устраивались в первую очередь для сотрудников управы и учителей.

Немецкие художественные фильмы военных лет обычно были так нашпигованы национал-социалистической идеологией, что назвать их чисто развлекательными, безусловно, нельзя. Вне зависимости от того, о чем шла речь в кинокартине, вне зависимости от жанра (музыкальный фильм, исторический фильм, комедия или мелодрама) главным являлась пропаганда нацистской идеологии.

В фильме-мелодраме «Возвращение» («Heimkehr») рассказывалось о страданиях этнических немцев в Польше весной – летом 1939 года. Нападение Германии на своего восточного соседа трактовалось как «законное средство самообороны против агрессивной 300-тысячной армии польских унтерменшей».

Особое место в кинопрокате занимали антисемитские фильмы. Дублированные версии кинокартин «Вечный жид» («Der Eweige Jude») и «Еврей Зюсс» («Jud Zuss») показывались в кинотеатрах на протяжении нескольких месяцев. На страницах газет «Речь» и «Новый путь» помещались хвалебные рецензии. Отделы просвещения настоятельно рекомендовали всем учащимся просмотреть эти фильмы и написать по этому поводу сочинение.

«Вечный жид» подавался зрителям как документальный фильм о роли евреев в мировой истории. Евреи изображались в нем как паразиты, существа, похожие на крыс, неопрятные, грязные, помешавшиеся на деньгах, как лица, которым чужды все высшие духовные ценности, как совратители мира. Сцены ритуальных убийств животных в кошерном стиле усиливали до гротеска впечатление от «садизма еврейской религии».

Фильм не завершался прямыми призывами к уничтожению евреев, но его смысл был достаточно ясен: единственный путь к спасению мира лежит через ликвидацию евреев.

«Еврей Зюсс» (на оккупированной территории России он показывался под названием «Жид Зюсс») являлся одним из самых дорогих по затратам на его производство фильмом Третьего рейха. Исторический сюжет, изображавший жизнь Вюртенбергского герцогства в начале XVIII века, был круто замешан на антисемитизме. Вывод фильма очевиден: евреи – паразиты на теле общества, и их следует уничтожить.

Из газеты «Новый путь»:

«Фильм, который должны видеть все

Среди многих хороших фильмов, демонстрировавшихся в последнее время на экране Смоленского кинотеатра, значительное место занимает фильм “Жид Зюсс” производства берлинской кинофабрики “Уфа”. После просмотра этой картины люди выходят из зрительного зала с сжатыми кулаками – и справедливо, ибо фильм вскрывает гнусные душонки иудеев и честно, без назойливого акцентирования на отрицательных моментах обобщает в лице звероподобного Зюсса всё жидовское племя со всеми его характерными качествами: хитростью, честолюбием, любовью к деньгам, кровожадностью, трусостью и продажностью.

В герцогстве Вюртембергском жид Зюсс самыми отвратительными методами добивается власти. Жажда к наживе так велика, что он не останавливается ни перед чем: он устанавливает непосильные для народа пошлины, он зверски расправляется со всеми, кто пытается противостоять ему и его действиям. Не завоевав симпатии у девушки, он достигает своей цели другим путём: он насилует её. Не перенеся позора, девушка кончает жизнь самоубийством. Он входит в доверие герцога Вюртембергского и добивается самого страшного: он открывает двери в город для своих соплеменников-иудеев. Тысячи ему подобных мерзавцев устремляются в город и начинают устраивать свои гешефты. Все дороги Зюсс прибирает к своим рукам, на каждом перекрёстке устанавливаются за провоз пошлины.

Но в результате справедливость торжествует. Возмущённый народ сбрасывает гнусного властелина.

Фильм сделан режиссёром Файтом Харланом. Каждая сцена, каждый кадр продуманы им, и всё оправдано. Нет ни натяжек, ни дешёвых эффектов. Правда, действительность – вот путеводные звёзды в работе Харлана. Мастерский монтаж фильма в значительной степени усиливает впечатление от некоторых эпизодов.

Исключительно хорошо играет главную роль Зюсса актёр Оскар Мариан. Он идёт в создании образа не от сценического эффекта, а от внутреннего состояния, от “подтекста”. Он умело, не переигрывая, подчёркивает всё внешне-характерное для иудея: жесты, мимику, манеры держаться и разговаривать в зависимости от того, с кем имеет дело. С герцогом – один Зюсс, с народом – другой, с девушкой – третий. Зюсс – одна из лучших ролей Оскара Мариана.

Известный по старым фильмам, случайно просочившимся в Советский Союз в 1925 – 27 г.г., актёр Вернер Краус и в этом фильме создал, сильные, запоминающиеся образы. Он играет три роли в этом фильме, трёх иудеев, и в каждом он нашёл характерное, своё.

Неплоха и актриса Кристина Зедербаум. Её мягкая, эмоциональная игра оставляет впечатление.

Этот фильм – нужный фильм. Он – ещё один вклад в борьбу с самой чудовищной из диктатур, диктатурой жидо-большевизма. Он вскрывает всю гаденькою сущность сынов Израиля.

Голос зрителя

Под лапой жидов изнывал когда-то и германский народ.

Полно и правдиво кинофильм “Жид Зюсс” раскрывает чёрную страницу истории злодеяний жидовства в Германии.

Замечательная игра артистов ярко отображает стремление жидов поработить деньгами весь мир. В лапах иудея – герцог, город и целая область, его щупальца простираются дальше и дальше. Столицу заполняет бесчисленный кагал. Народ изнемогает от тирании и коварства этого кагала.

Просмотрев фильм, каждый вспоминает ловкачество жидов, бывших господами положения в России.

В штабе нашей бригады появился горбоносый чёрный писарь. Через некоторое время он стал старшим писарем. В том же месяце появился приказ начальника штаба (начальник штаба – еврей), который гласил: “Старшим писарям присвоить звание техника-интендента 2-го ранга”. Власть писаря-еврея интенсивно росла. Ему уже подчинялись отдельные начальники служб. Среди них был капитан Воронин, прослуживший 15 лет в красной армии. Небольшое “пререкание” с писарем послужило причиной ареста капитана Воронина. Особый отдел был целиком в руках евреев.

Немало эпизодов из нашей жизни связано с жидовской чумой.

Замечательный кинофильм “Жид Зюсс” показывает, на какие злодеяния способны жиды.

И. Сибирский».

В других фильмах: «Семь лет несчастья», «Шахматная деревня», «Нанетта», «Решающая игра», «Кельнерша Анна», «Ура, я стал отцом» – за кажущейся пустотой содержания и сюжета изображался образ нового Германского национального государства, являющегося образцом для всех остальных народов. Почти каждый кинопоказ отмечался рецензиями в русской коллаборационистской прессе. Даже самые мещанские сюжеты позволяли делать глубокие антисоветские выводы. Так, в статье орловского журналиста А. Веснина рассматривался фильм Эриха Энгеля «Любовь математика», рассказывающий о жизни немецкой школы. После идиллического и восторженного описания жизни учащихся и учителей в Германии автор делал следующий вывод: «Какое колоссальное отличие от жизни советской школы: хулиганство, грубость, нежелание работать со стороны учеников. Очковтирательство, панибратство в самом худшем смысле этого слова или чванство со стороны учителей. Даже в фильме “Учитель” большевики при всём желании показать лучшие стороны советской школы не смогли этого сделать. И в этом явно искажённом изображении школьной жизни остались всё те же её порочные черты. Чего стоят, например, сцены ухаживания советского учителя за своей ученицей. Фильм “Любовь математика” полезен тем, что даёт нам представление о том, какой должна быть настоящая современная школа и показывает, что такая школа существует, что здоровый национальный организм создаёт и здоровую прогрессивную школу. Он делает это без малейшей тени принуждения и навязчивости. Этот фильм даёт прекрасный отдых зрителям».

Но некоторые кинопоказы заканчивались для немецких пропагандистских служб провалом. Так было с фильмом «Костомолка» («Die Knochenmuhle»), который изображал стахановскую систему труда в Советском Союзе. Русские зрители резко критиковали его за неправдоподобность содержания, фальшивое освещение советских условий жизни, неграмотность режиссера и автора сценария.

Русское население и немецкие солдаты ходили в разные кинотеатры. Так, в Ворошиловске (Ставрополь) два кинотеатра («Октябрь» и «Гигант») были переименованы в «Освобождение» и «Солдатское кино». Первый предназначался для гражданских лиц. Кроме немецких кинохроники и художественных фильмов, здесь показывались такие советские фильмы, как «Дети капитана Гранта», «Дубровский», «Волга-Волга». На каждом сеансе демонстрировался фильм «Одна ложь», который показывал зверства сталинского режима. Хотя он имел явно пропагандистский характер и в значительной степени был фальсифицирован, фильм достаточно сильно воздействовал на зрителей.

Одной из наиболее крупномасштабных акций министерства пропаганды рейха являлись съемки под Смоленском полнометражного псевдодокументального фильма «Наши друзья» об успехах нацистского «нового порядка» в оккупированных областях России. К съемкам в нем привлекались многие артисты смоленского театра. Гитлеровцы в нем выступали как спасающие русский народ от международного еврейского заговора.

В прифронтовых районах обычно использовались кинопередвижки. Так, в мае 1942 года в Невель прибыло специальное подразделение «Панцер-фауст» («Бронированный кулак»). Его сотрудники (в большинстве своем послереволюционные эмигранты) во время показа кинофильмов не только синхронно их переводили, но и комментировали соответствующим образом: прославляли нацистский режим, противопоставляли его порядкам в Советском Союзе.

После Сталинградской битвы влияние и качество немецкой кинопропаганды стало падать. Так, в «Германском еженедельном обозрении» зимой 1943 года ничего не говорилось об окружении германской армии на южном участке фронта. Вся информация ограничивалась сообщениями с северного, относительно стабильного театра военных действий. Для того чтобы как-то заполнять образовавшуюся брешь, в кинотеатрах стали демонстрироваться советские довоенные комедии – «Антон Иванович сердится», «Музыкальная история» и другие.

С появлением киноаппаратуры у сил советского сопротивления возникла возможность приступить к показу художественных и документальных фильмов для партизан и мирного населения. Для просмотра предлагалась военная хроника и фильмы исторической и историко-революционной тематики: «Александр Невский», «Пугачёв», «Чапаев».

Хотя на партизанских сеансах смогло побывать меньшее количество зрителей, чем в контролируемых немцами кинотеатрах, сила их воздействия была гораздо больше. Это можно объяснить выбором партизанами репертуара, который был направлен на подъём патриотических чувств. Германские же фильмы чаще всего базировались на хронике, снятой в первую очередь для немцев. В них обычно подчёркивалась исключительная роль германской нации, что для русского населения было во многом оскорбительно. Даже безобидные советские комедии у большинства граждан будили тоску по мирной, предвоенной жизни, заставляли воспринимать её несколько идеализированно. К началу 1944 года работа «русских кинотеатров», выполнявших важный пропагандистский заказ оккупантов, была полностью свёрнута.

Гораздо больший контроль, чем над прессой и кино, ведомство Йозефа Геббельса осуществляло над средствами радиовещания. Причиной этого была уверенность, что радио – важнейшее средство пропаганды. Вскоре после прихода нацистов к власти Геббельс заявил: «То, чем пресса стала для века девятнадцатого, радио стало для двадцатого. Радио есть первейший и влиятельнейший посредник между движением и нацией, между идеей и человеком».

22 июня 1941 года нацистское радио начало антибольшевистский крестовый поход. Теперь маршевая музыка гремела на фоне артиллерийской канонады и рева пикирующих бомбардировщиков. Для организации радиовещания на население гитлеровцы при Домах просветителей создавали мощные радиоузлы, использовали радиотрансляционную сеть, громкоговорители. В «Указаниях о применении пропаганды по плану “Барбаросса”» громкоговорители рекомендовалось использовать «для пропагандистского воздействия на население оккупированных местностей».

Рупоры устанавливались в местах сосредоточения граждан: на рынках, площадях, у церквей. Через них велись передачи для жителей городов и районных центров. В деревнях оккупанты разрешали слушать радиоприёмники полицейским и старостам, которые затем в устных беседах с населением должны были пересказывать содержание передач.

Радиоузлы и радиосети действовали во многих городах и населённых пунктах России. Так, в Пскове фашистам через месяц после взятия города удалось восстановить радиоузел и городскую трансляционную сеть, выведенную из строя при отступлении Красной армии. Программа радиопередач строилась следующим образом: до шести раз в день передавались «последние и фронтовые известия», статьи из газеты «Псковский вестник» и рижской «Правды», до 3–4 раз в день транслировались концерты и записи на грампластинках, в репертуар включались русские народные песни, рассказы, музыка и т. п. Иногда на мелодии советских песен исполнялись произведения фашистского содержания. С 1942 года сотрудники псковского Дома просветителей стали организовывать по радио выступления лиц, «пострадавших от бандитов-партизан», и «раскаявшихся в своих преступлениях партизан».

Основной задачей всех подразделений пропагандистских служб летом – осенью 1941 года было внушение населению уверенности в непобедимости германского оружия и скором окончании войны. Тематические радиопередачи рассматривали следующие вопросы: что имел русский народ до большевиков; что ему дала советская власть; что ему дадут немцы; что он должен делать в новых условиях. Вывод всех этих программ был один: Гитлер является освободителем русского народа. За свое освобождение русские должны отблагодарить немцев честным и усердным трудом на своем рабочем месте.

Крупный радиоузел был оборудован зимой 1941–1942 годов в Смоленске. Кроме рупоров, в общественных местах коллаборационистской администрации удалось организовать в городе 845 радиоточек. Их могли одновременно слушать несколько тысяч человек. Все передачи делились на несколько категорий: программы литературно-музыкальные, публицистические и политические. Регулярно шла информация с фронта, полученная от сотрудников нацистских пропагандистских органов, и городская хроника. При помощи и непосредственном участии смоленских артистов была организована регулярная передача «Театр у микрофона». Ею руководила В. В. Либеровская. Перед выходом любой постановки она обращалась за получением разрешения в отдел немецкой пропаганды, где все тексты проходили цензуру. Работавшим на радио артистам платили за каждое выступление от 6 до 10 марок, а режиссеру – 50 марок в месяц.

Из газеты «Новый путь»:

Говорит смоленский радиоузел…

– Внимание! Говорит смоленский радиоузел. Передаём последние известия на русском языке…

Этими словами начинаются очередные радиопередачи смоленского радиоузла, даваемые ежедневно в 12.15 и 19.30.

Ещё месяц тому назад передачи известий по радио происходили нерегулярно, от случая к случаю, в неопределённые часы. С конца января уже было установлено определённое время передач: утром – в 12.15 и вечером в 19.30. Первое время передавались только военные сводки и изредка отдельные политические новости. Начиная с первых дней февраля, во время вечерних передач, кроме военных сводок, радиоузел начал проводить литературные и музыкальные передачи, главным образом, составленные из произведений русских композиторов, писателей и поэтов.

За первую декаду февраля было проведено несколько концертов из произведений Чайковского (романсы, оперные отрывки, фортепианные произведения), Глинки, Римского-Корсакова и литературных передач из произведений Пушкина, Чехова, Сергея Есенина и других.

Сейчас к участию в концертах и литературных передачах привлекаются местные артистические силы, находящиеся в ведении смоленского отдела искусств (ансамбль струнных народных инструментов, певцы, пианисты, мастера художественного слова и другие). Это даст возможность радиоузлу сделать программу передач многогранной и содержательной.

В ближайшее время намечается ряд литературных передач, посвящённых творчеству Лермонтова, Гоголя, Бунина, Н. Гумилёва и других писателей и поэтов.

В части проведения музыкальных передач намечается исполнение произведений Бетховена, Моцарта, Грига, Шуберта, Шопена, Рахманинова и, конечно, опять-таки Чайковского, Глинки и Римского-Корсакова.

При составлении программ хотелось бы иметь пожелания радиослушателей в части будущего подбора программы (темы литературных и музыкальных передач; указание литературных и музыкальных произведений, из которых желательно составление концертных программ).

Кроме того, радиоузлу весьма полезно будет иметь отзывы слушателей об уже проведённых передачах, опять-таки затрагивающие как программную часть концерта или литературной передачи, так и качество исполнения этой программы.

Имея тесный контакт, живой обмен мнениями между слушателями, составителями программ и исполнительскими силами, можно будет добиться весьма интересных, содержательных и высоких по качеству радиопередач.

Жуковский».

Из газеты «Новый путь»:

«Музыка, литература, публицистика

Уже третий месяц жители нашего города слушают литературно-музыкальные и публицистические радиопередачи на русском языке.

План радиопередач предусматривает систематическое и широкое ознакомление с лучшими произведениями русской и иностранной классической литературы и музыки. В раздел публицистики входит передача важнейших политических сообщений, интересных статей и очерков.

Помимо различных музыкальных передач, жители города в марте слушали в грамзаписи оперы: “Евгений Онегин”, “Кармен”, “Князь Игорь”. Это начинание встретило доброжелательные отклики слушателей. В апреле узел передаст “Пиковую даму” Чайковского в исполнении артистов Большого театра. Отдел искусств предложил провести передачу по радио оперы Даргомыжского “Русалка” в исполнении оперных артистов, находящихся сейчас в Смоленске.

Из литературных передач большой интерес представляют отрывки из романа Льва Толстого “Воскресение”, “Моцарт и Сальери” Пушкина с музыкальным сопровождением из произведений Моцарта, “Вертер” Гёте, с участием чтеца, скрипача и вокалиста, “итературная композиция “Детство поэта” по Пушкину, “Алые паруса” Грина, “Песня про царя Ивана Васильевича и удалого купца Калашникова” Лермонтова.

Кроме того, в апреле будут проведены передачи в исполнении драматических артистов отрывков из лучших произведений русской драматургии: “Горе от ума” Грибоедова (сцены из третьего и четвёртого актов), “Доходное место” Островского (второй акт), радиоспектакль “Цыганы” Пушкина с музыкальным сопровождением из произведений Бетховена, Чайковского, Рахманинова.

Чтобы как можно более разнообразить в жанровом отношении передачи, каждую субботу будет передаваться весёлый концерт, составленный из пародий, шуток, песенок лёгкого жанра.

К выступлениям у микрофона должны быть привлечены самые разнообразные артистические силы. Если сейчас в передачах достаточно представлены драматические актёры, певцы, оркестр народных инструментов, то до сих пор совершенно отсутствовали скрипки, виолончель и т. д. Находящийя в Смоленске в немецких частях известный германский скрипач и пианист будут участвовать в русских передачах.

Смоленский радиоузел может стать в дальнейшем организующим центром будущих художественных предприятий города.

Дело ближайшего времени – непременно создать русский народный хор. Для детских же передач желательна организация детской самостоятельной группы, принявшей бы участие в передачах для детей. Все желающие должны придти в радиокомитет и своё умение, талант отдать важнейшему делу культурного обслуживания населения.

Желательно было бы расширить передачу последних известий сообщениями о жизни города и района. Сейчас в Смоленске 845 радиоточек. Это значит, что несколько тысяч людей ежедневно подходят к репродукторам, и чем полнее и разнообразнее будут радиопередачи, тем большее значение будет приобретать работа смоленского радиоузла.

Радиопередачи на русском языке, составленные из классических произведений литературы и музыки, – дело большой культурной и политической важности и представляет собой знаменательное событие для русской общественности. Поэтому нужно неустанно бороться за то, чтобы поднять качество передач на большой художественный уровень.

Олег Михайлов».

Как мы видим, репертуар радиопрограмм достаточно разнообразный. Здесь присутствует русская и немецкая классика, советский писатель-романтик Александр Грин и даже произведение о людях, которые на оккупированной территории массово уничтожались, – «Цыганы» Пушкина.

Подобные публикации в прессе должны были привлекать к прослушиванию радиопередач как можно большего количества людей. Нужно учитывать, что значительную часть эфирного времени занимали пропагандистские программы пронацистского содержания.

В конце сентября 1941 года по инициативе немецкого отдела пропаганды была организована труппа «Гаро» (по фамилии руководителя Георгия Гаро, до войны актера одного из московских театров). Ее артисты выступали в немецких воинских частях и обслуживали ряд районов Смоленской области. Факт гибели пяти русских артистов из этой труппы в июле 1943 года в Краснинском районе во время перестрелки с партизанами был использован немцами в качестве предлога для крупномасштабной пропагандистской антисоветской кампании. Торжественно прошли не только похороны, но и траурный концерт. Он транслировался по радио.

Концерт открылся выступлением начальника города Меньшагина. Бургомистр заявил, что «убийство мирных людей, творческих работников является диким зверством, а виноваты в нем – большевики. Только они могут нападать на беззащитных людей». После выступления Меньшагина каждый из принимавших участие в концерте артистов исполнял какое-либо любимое произведение одного из погибших, а потом в краткой речи рассказывал о его жизни. Сергей Широков прочитал свои новые стихи.

Из газеты «Новый путь»:

«Памяти друзей

Сергей Широков».

Закончился траурный концерт гневным выступлением Либеровской, которая, проклиная партизан и называя их шайкой озверевших бандитов, призвала смолян «сплотиться в борьбе с общим врагом – большевизмом».

Особое внимание уделялось распространению немецкой культуры. Правда, хотя в средствах массовой информации неоднократно говорилось о «приобщении русского народа к классической германской музыке», на практике это часто сводилось к исполнению солдатских песенок и военных маршей.

Но все-таки абсолютное большинство времени занимали различные пропагандистские передачи. Это видно из типичной программы Орловского радиоузла с 19 по 25 июля 1942 года:

Воскресенье, 19 июля.

13.00 – Политинформация.

13.30 – Сказка для детей.

15.00 – Лекция по древней литературе, лекция 4. Лектор Д. И. Весновский.

18.00 – Передача из Орловского городского театра – «Поздняя любовь» Островского.

Понедельник, 20 июля.

13.00 – Политинформация.

17.00 – Концерт, цыганские романсы, колоратурное сопрано, солист-гармонист.

19.00 – Политинформация.

19.15 – Инсценировка рассказа А. П. Чехова «Хирургия».

Вторник, 21 июля.

13.00 – Политинформация.

19.00 – Политинформация.

19.15 – Политобозрение.

Среда, 22 июля.

13.00 – Политинформация.

17.00 – Концерт, меццо-сопрано, бас, балалайка.

19.00 – Политинформация.

19.15 – Литературная передача. «Театр у микрофона». «Волк». Радиопьеса из современной жизни.

Четверг, 23 июля.

13.00 – Политинформация.

19.00 – Политинформация.

19.15 – Рассказы Чехова и музыка. Граммофонная запись немецких композиторов.

Пятница, 24 июля.

13.00 – Политинформация.

19.00 – Политинформация.

19.15 – Политобозрение.

Суббота, 25 июля.

13.00 – Политинформация.

17.00 – Концерт: тенор, скрипка, виолончель, рояль, песенки. В промежутках трансляции передачи имперских радиостанций.

После изгнания за пределы России нацисты из Прибалтики при помощи разветвлённой сети радиостанций, вещающих на территорию, освобождённую Красной армией, также организовывали регулярные передачи.

Сотрудники министерства пропаганды Третьего рейха и их руководитель Геббельс отлично осознавали ту роль, которую могут играть в идеологической обработке населения различные произведения культуры и искусства. К российской же интеллигенции отношение со стороны гитлеровцев было самое циничное и прагматичное. За редким исключением, нацисты считали ее сохранение в России временным явлением – до конца войны Германии против Советского Союза. Те представители российской интеллигенции, которые были привлечены нацистами для работы в школах, учреждениях культуры, административных структурах, не представляли самостоятельной политической силы. Под жестким контролем нацистских оккупационных властей они выполняли поставленные захватчиками задачи.