Будучи еще студентом-историком, я удивлялся тому факту, что в учебниках приводились списки великих князей Московских эпохи Средневековья, но среди них нельзя было найти некоторые имена. Они почему-то и кем-то были как будто «забыты». Одно из таких имен настолько заинтересовало меня, что по прошествии времени привело к созданию этой книги.

Однако предполагаю, что написанное здесь вызовет некоторые споры…

Похожим утверждением мне пришлось начать предисловие к предыдущей моей работе в серии «ЖЗЛ», названной «Савва Сторожевский». В новом историческом повествовании читатель найдет продолжение разговора на ту же тему, о той же эпохе и ее развитии, словом, о тех же проблемах. Великий князь Юрий Дмитриевич, сын великого Дмитрия Донского, именуемый также Звенигородским или Галичским, был связан с преподобным старцем Саввой не только как его духовный сын, но и как соратник по устройству освобождающейся из-под ига Орды новой Московской Руси.

Эпоха конца XIV и начала XV столетия в русской истории уникальна по своей насыщенности событиями, свершениями, баталиями и спорами о будущем. Результат такой активизации и нового Возрождения страны — свобода от завоевателей-монголов, воплощение давно зревших чаяний и устремлений о новой самобытности Руси. Вот почему книгу эту можно рассматривать как продолжение повествования о преподобном Савве Сторожевском. Здесь развивается тема обустройства крепнущего государства на определенных принципах, которые оказываются и сегодня, на заре третьего тысячелетия от Рождества Христова, весьма полезными, в том числе и для нынешних правителей.

Но почему книга вызовет споры?

Постараюсь ответить, и по возможности кратко.

О замалчивании в истории

Чтобы человека уничтожить в памяти людей — самый лучший и проверенный способ — полное молчание* Отсутствие сведений, «тишина» — в летописях, в родословных, в письменных и материальных памятниках, наконец, в современных научных трудах и даже средствах массовой информации. Такое бывает только по специальному решению, принятому и рекомендованному кем-то, а затем тщательно выполняемому последователями. Иногда, по прошествии времени, когда уже нет ни того, кто затеял это «забвение», ни тех, кто рьяно принялись выполнять сей завет, сам факт неприятия имени становится некоей традицией, и его начинают выполнять по инерции, как само собой разумеющееся.

В истории цивилизации были известны даже специально разработанные методы подобного «замалчивания». Они приготавливались «тертыми» и крайне опытными мудрецами, которые знали толк в настоящей мести. Если человека нельзя убить в реальности, если он успел сделать столько, что даже кончина его не может затмить его достижений, то можно использовать фактор времени как способ полного умаления его достоинств.

Метод прост. Пример: был в истории Руси победитель Волжской Булгарии — князь Юрий Звенигородский. Но кто знает и помнит об этом сегодня (кроме специалистов, конечно)?! А в летописании последующем, как замечал историк Карамзин, покорителем восточных соседей был признан его брат — князь Василий. Хотя в Закамье он никогда не был и в военные походы туда не отправлялся.

Или другой пример. После Дмитрия Донского по сей день существует привычный перечень всех великих князей Московских (Владимирских). Как правило, он составляется так: Дмитрий Иванович — Василий I Дмитриевич — Василий II Васильевич — Иван III Васильевич — Василий III Иванович — Иван IV Васильевич Грозный и т. д. Об этом знают даже школьники.

Но ведь в данном списке часто забывается еще одно имя. Это Юрий Дмитриевич (он же — Юрий Звенигородский или Георгий Галичский), сын Дмитрия Донского. То есть перечень может и должен быть таким: Дмитрий Иванович — Василий I Дмитриевич — Василий II Васильевич — Юрий Дмитриевич и так далее (можно даже и так: Юрий IV Дмитриевич). Кстати, уж для полной правды в список стоило бы поместить и еще два имени — сыновей Юрия, которые также успели побывать на Московском престоле, — Василия (прозванного Косым) и Дмитрия Шемяки. Но мы будем говорить о возврате хотя бы одного, чтобы историческая справедливость торжествовала.

Почему же мы не видим его имени в таком списке? Ответ, видимо, читатель уже понимает. Да, да, обыкновенное «замалчивание». Не ошибка, нет! Именно «тишина»!

Вот так, если человек кому-то не по нраву и ему нельзя отомстить при жизни, то это можно сделать, так сказать, в веках — объявить ему исторический бойкот! Иначе говоря, употребив влияние и власть, превратить память о нем — в пыль, в пустоту, объявить его ничего не значащим, вернее, перестать повторять его имя где бы то ни было, заодно — вычеркнуть его из максимально возможного количества информационных носителей, а лучше — из всех.

Русское Средневековье с точки зрения информации совершенно не сравнимо с нашей современностью. Тогда не было пресловутых СМИ или справочников. Чтобы о человеке не знали все важное уже в двух-трех последующих поколениях, достаточно было убрать его имя буквально из нескольких летописей или родословных. Или же умалить его значение и положение так, чтобы о нем не было нужды вспоминать.

Великое княжение Юрия Дмитриевича было не просто опровергаемо, но и всячески замалчиваемо и оклеветано противниками, которые стойко и последовательно творили историческую несправедливость и неправду на протяжении столетий. Результат известен. Мы вынуждены теперь даже здесь, на этих страницах заниматься реконструкцией прошлого и доказывать то, что вовсе не нуждается в доказательствах.

По отношению к Юрию Дмитриевичу часть такой работы когда-то проделал выдающийся историк А. А. Зимин в своей книге «Витязь на распутье». Но он затронул только малый период в жизни князя (10 лет из 60), а потому его полная биография требует более пристального внимания.

Важное значение для восстановления исторической правды в эпоху с конца XIV до середины XV века имеют труды таких историков, как В. А. Кучкин, Л. В. Черепнин, Г. М. Прохоров, Я. С. Лурье, А. А. Горский, последние публикации К. А. Аверьянова. Можно было бы назвать еще ряд талантливых ученых, внесших свой вклад в изучение рассматриваемого нами периода. Если кто-то в данном списке не отмечен — автор заранее просит искренне его извинить. Но почти все отображены в приложенной в конце книги библиографии. Особо автор хотел бы отметить имя своего учителя — В. Б. Кобрина, память о котором запечатлена в замечательных исторических трудах ученого.

В данной книге, шаг за шагом «озвучивая» застывшую тишину вековых тайн, мы постараемся постепенно и последовательно снимать с имени Юрия Звенигородского условные чары или магические заклинания тех, кто хотел предать забвению настоящую историю жизни сына Дмитрия Донского и княгини Евдокии, который был любим своими родителями и многими именитыми современниками. В конце концов, читатель убедится, что великий князь Юрий Дмитриевич — один из тех редких героев русской истории, с которого неплохо было бы писать портрет настоящего правителя страны, олицетворяющего собой лучшие примеры для потомства.

Таких князей — доблестных воинов, образованных знатоков и книжников, покровителей искусств и меценатов, мудрых законодателей, блюстителей чести и данного слова, способных в значительной степени быстрее и последовательнее улучшить жизнь в своем государстве, — отметим, положа руку на сердце, в истории Евразии было не так уж много.

А как это было нужно именно той Руси, именно в то время!..

О русском летописании

Что поможет нам в реконструкции прошлого?

В первую очередь — летописи.

Не всякий читатель, который думает, будто понимает смысл этого слова, окажется в числе знатоков. Почти до конца XV столетия на Руси составлялись разные летописные тексты, из которых Московские представляют лишь малую толику. Те документы, которые создавались в Твери, Пскове или Новгороде Великом, описывали большинство событий по-своему, иногда дополняли количество нужных им сведений, а иногда наоборот — кое-что попросту «не замечали».

О том, какие летописи и как именно пришлось учитывать нам в повествовании о князе Юрии Звенигородском и Галичском, более подробно речь пойдет в специально отведенной для этого главе в данной книге. Но следует заметить, что наиболее раннее для Московской Руси летописание появилось лишь с конца XIV — начала XV столетия, то есть во времена недругов Юрия, тех, кто уже тогда интерпретировал события «в свою пользу».

Так называемый Свод 1408 года (иногда его датируют также 1409 годом) появился сразу после кончины вдовы Дмитрия Донского, великой княгини Евдокии и преподобного Саввы Сторожевского — ее (и Юрия Дмитриевича) духовного наставника. А также после преставления митрополита Киприана, который, собственно, затеял и благословил этот труд. И для удельного Звенигорода, и тех, кто в последующем имел притязания на великокняжеский престол, эти летописи были уже не вполне дружественными. Не говоря уже о более поздних собраниях сведений, например, Московском своде 1479 года и начала 1490-х годов, лояльных только определенной «партии» — традиционных противников князя Юрия.

Богатейшие источники по истории Руси — летописи — именно по этой причине всегда нуждаются в уточнениях и дополнениях другими документами, причем из самых разных сфер жизни. Каждое отдельное свидетельство или новый факт может быть подтвержден или опровергнут, например, актами, грамотами — договорными или духовными, родословными, житиями святых или произведениями древнерусской литературы. Если к этому добавить данные археологии, сфрагистики, нумизматики, палеографии, геральдики и других вспомогательных исторических дисциплин, знакомых каждому студенту-историку, то картина может проясниться в гораздо большей степени.

Но все равно — история Руси начинается с летописей. Вокруг них строится всё, другие документы эпохи словно облепляют их, как кровь и сосуды, окружающие позвоночник в теле человека, когда на нем держится главный «вес», не разрушаясь и составляя единое целое.

В данной книге летописи стали основой для «вхождения в текст», а потому автор позволил себе некоторый повествовательный прием — использовать наиболее важные отрывки и цитаты из летописных источников (как, впрочем, и других документов или произведений) в начале каждой главки, что в значительной степени приближает читателя к реалиям того времени.

Вот как, например, летопись Троицкая рассказывает о рождении князя Юрия: «Toe же осени в Филипово говение месяца ноября в 26 день, на память святого отца Алимпия столпника и святого мученика Георгиа, князю великому Дмитрию Ивановичю родися сынъ князь Юрьи в граде Переяславле, и крести его преподобный игумен Сергий, святый старец… И бяше съезд велик в Переяславли, отовсюду съехашася князи и бояре и бысть радость велика в граде Переяславле, и радовахуся о рожении отрочяти». Варианты сообщения о событии есть в кратком изложении в Воскресенской и Никоновской летописях, отчасти в Симеоновской, а также в Радзивиловском списке. Но, благодаря Н. М. Карамзину, мы можем прочитать именно это сообщение, которое было переписано им из погибшей затем летописи Троицкой, а потому, благодаря историку, и сохранилось.

Не все летописные сказания дошли до наших дней. Часто бывало, что враги, захватывавшие древнерусские города и монастыри, первым делом не грабили их, а разыскивали книжные хранилища и уничтожали все рукописи, до последнего документа. Зачем, спросите вы? Ответ прост: во-первых, для уже упомянутого нами «замалчивания» (более эффективного, нежели простое физическое уничтожение или разграбление), а во-вторых — для того, чтобы, например, нельзя было предъявить в дальнейшем юридических претензий на владение или наследование городов или земель. Как говорится, нет документа — нет и дела.

Сохранившиеся крупицы исторического летописания помогут нам разобраться в самых сложных перипетиях эпохи передела русской земли.

О «музейном» восприятии прошлого

Много лет назад, еще студентом-историком, я часто отправлялся в походы по замечательным местам Подмосковья. Особенно мне нравилось направление западное и северо-западное — от Серебряного Бора в Москве до Звенигорода.

Это необычный уголок земли под названием Московия. Древняя Звенигородская дорога — Царский путь, по-современному — Рублевка. Здесь сочетаются природные изломы местности с великолепными водными просторами — поймой Москвы-реки. Вокруг реликтовый сосновый лес, и — то тут, то там — маковки церквей. Воздух до недавнего времени был чист и прозрачен. Словом, благословенный край. И, как это часто бывало в той реальности, — светлое соседствовало с темным, прекрасное — с чудовищным.

Дорога упиралась в два больших холма. Жалкие останки Звенигородского Кремля, храм Успения на Городке с погибшими фресками и иконами, Саввино-Сторожевский монастырь тогда, в советское время, еще в виде музея, в котором почти ничего не оставалось от громадного векового наследия после периода уничтожения церковных ценностей в 1920—1930-е годы. Почему, думалось мне тогда, мы так не бережно и небрежно относимся к нашей же цивилизации?

Но и сегодня, по прошествии десятилетий, мы все еще продолжаем говорить о «памятниках культуры», об «исторических зданиях», все еще считаем их чем-то несовременным, посторонним, словно бы из прошлого случайно попавшим в «счастливое» настоящее. Для многих это еще лишь мертвое минувшее, не более чем напоминание, но не сама жизнь.

Как вновь превратить памятники в ожившее наследие? Какими путями можно перестать «музеефицироватъ» оставшееся нам от наших предков и вновь обрести все это как нечто жизненно важное, помогающее стать самими собой? Не вздрагивать и пускать слезу умиления при рассматривании старинной чаши, а пить из нее, не коллекционировать песенники, а петь сами песни.

«Памятник охраняется государством» — начертано было долгие десятилетия на редких зданиях в городах или на церквах в селах. А рядом с вывеской зияла дыра в стене, если вообще стена еще была цела. Особо «гениальным» изобретением большевистской идеологии стала идея «Золотого кольца России», эдакого туристического «русского рая». Вот вам, дорогие иностранные гости, наши замечательные памятники древнего зодчества! Любуйтесь, смотрите на подкрашенные разворованные и осыпающиеся храмы. Но только в пределах установленного и очерченного «кольца». А что за его пределами? А там — хоть пропадай всё!

Те архитектурные ансамбли, которые не попали в «золотое кольцо» (а их было 95 процентов), были брошены на произвол судьбы. Весь Север с его деревянным наследием, Урал и Сибирь, почти все отдаленные губернии, уникальные города русского Средневековья, такие как Галич, Углич, То-тьма, Юрьевец, Романов-Борисоглебск (ныне Тугаев, по фамилии некоего советского деятеля) и многие, многие другие.

Идея «охраны» всего этого наследия состояла в том, чтобы осуществлять материалистический проект «воскрешения тела» — но не Духа. Храм или купеческий дом можно было подмазать, подбелить, а что там внутри — клуб, фабрика, милицейский участок или, извините, туалет — это уже никого не касалось.

И ведь подобное сознание в России еще не преодолено. Открываются храмы, но мы с трудом замечаем возрождение к жизни тех многочисленных городков, сел и окружавших их деревень, где разрушены не только церкви или другие постройки, но и быт, уклад, традиции, миросозерцание, а значит — дух.

Подмосковному Звенигороду повезло больше, чем некоторым другим. Он не только удачно «скрылся» от широких скоростных автотрасс, но и преображается просто на глазах. А ведь именно здесь развивались многие события, которые легли в основу данной книги.

Не случайно наш герой — князь Юрий Дмитриевич — получил народное признание под именем Звенигородский.

О спасении от Тамерлана

История учит — в жизни каждого человека бывают события (редкие, иногда даже — одно-единственное), которые можно назвать «космическими», неординарными. В такие моменты может решаться судьба самого человека или даже судьбы народов и государств. От поступка субъекта в такое мгновение зависит многое, почти всё. Кто-то может не замечать ничего особенного в словах или действиях людей. Но внимательный взгляд — этого не пропустит.

Юрий Дмитриевич Звенигородский и Галичский, совершив много важных деяний, участвовал в одном, благодаря которому, многоуважаемый читатель, мы вообще имеем возможность разговаривать на данную тему. То есть — если бы не он, то автор не смог бы написать, а заинтересованный человек — пролистать сию книгу.

О чем это мы? О спасении Руси от нашествия Тамерлана в 1395 году. Об одном из нападений на древнерусские княжества, которых и так было немало. Но на самом деле, в отличие, например, от захватившей Русь Орды, Железный Хромец Тимурленг не брал дани и не паразитировал как вампир на своих покоренных врагах. Он просто стирал с лица Земли отдельно взятые цивилизации, убивая подряд всех и вся, уничтожая города и села, сжигая всё на своем пути.

Так он вывел из истории существовавшие столетиями великие и развитые государства (соседей Руси) Волжскую Булгарию и Аланское царство. В тот, упомянутый нами год он с громадным войском находился в непосредственной близости к великому княжеству Владимирскому (Московскому), только что напившись «крови» от его соседей, включая саму Орду. Противостоять грозному правителю у Руси просто не было сил. Для Тамерлана же полное уничтожение русских могло стать простым развлечением.

Но он не пошел на Москву и на Русь.

И в этих событиях, прямо или косвенно, принял участие князь Юрий Дмитриевич Звенигородский.

Исход, дорогой читатель, — наша с вами возможность беседовать и рассуждать о нашем бытии — прошлом и настоящем. В ином случае — ни нас, ни подобных разговоров могло и не быть.

Только одно это следовало бы записать золотыми буквами в поминальной книге русской истории в связи с именем князя Юрия. Но мы лишь кратко напоминаем читателю в предисловии о тех событиях, дабы развить эту увлекательную тему в последующем повествовании.

Снова о гипотезах

Хотелось бы акцентировать внимание на том, что эта книга включает в себя рассказ об исторических реалиях, а также — многочисленные гипотезы, которые часто используются в науке и литературе в качестве объяснения того, что еще требует подтверждения или проверки. Собственно, рабочая гипотеза (test hypothesis) — это некоторое предположение, эмпирически иногда еще не проверенное, но при необходимости используемое для выработки предварительного плана будущих исследований. Жанр «исторического предположения или расследования», особенно в тех местах, где трудно найти доказательства или подтверждение с помощью документальных источников, избран автором не впервые. Встречаются события, которые по истечении веков не становятся проясненными, о реалиях приходится только догадываться, как исследователям, так и читателям. Понимание происходящего может появиться при выдвижении иногда достаточно смелых или неожиданных гипотез или предположений, которые могут время от времени подтверждаться также и историческими фактами. Истина и правда как в театре приоткрывают свои завесы, мифы превращаются в реалии, история оживает. Без образности, без предположений — история мертва. Возможны и ошибки, но будущие новые цифры и факты будут способствовать тому, чтобы мы могли ощутить веяния эпох.

Древность, оказывается, дышит…

О важности источников и ссылок

Необходимо заметить: какие бы неожиданности ни встретились читателю на страницах данной книги, какие бы трактовки, цитаты, предположения или изменения установившихся датировок ни удивляли, главное, что все они основаны на результатах работы с историческими источниками или трудами поколений исследователей. На каждое утверждение автор готов дать соответствующую ссылку. Однако, пытаясь сохранить удобную для чтения повествовательность, автор в последний момент решил убрать в данном издании все цифровые ссылки (которые бы просто мельтешили в глазах, так как их сотни), оставив лишь достаточно подробную (хотя и не совсем полную) библиографию в конце книги. Выбранный жанр сам подсказал такой шаг, хотя в дальнейшем, и автор этого не исключает, всегда возможно переиздание или новая публикация данного жизнеописания князя Юрия с подробнейшим и постраничным указанием ссылок на все приведенные источники.

И в завершение,

многоуважаемый читатель, обращаюсь с просьбой о важности сосредоточения на нашей теме, так как речь пойдет об управлении государством, страной, под названием Русь, которая затем превратилась в Россию и которую, как известно, «умом не понять». Это вовсе не ирония, напротив, это стремление к тому, чтобы спокойно и со взаимным пониманием поговорить на некоторые темы, которые могли бы пробудить новые мысли и идеи, связанные с нашим реальным и очень близким будущим. Средневековая Русь и нынешняя Россия разделены всего-навсего шестью столетиями, а это чуть более десяти поколений. То есть можно сказать, что праправнуки наших праправнуков жили на берегах Москвы-реки или далекого Галичского озера или на любом другом пространстве Евразии, размышляя о точно таких же проблемах, связанных с бытом или безопасностью, какие возникают у нас сегодня каждый день. И если само время и сама история после прочтения данной книги покажутся читателю почти мгновением, то автор будет считать свою задачу выполненной. Тогда мы наверняка поймем друг друга и, невзирая даже на спорность некоторых доводов или определений, почувствуем ушедшие времена как реальность, которую иногда лучше переживать, но не толковать, а если и браться за исследование, то только лишь именно через призму и опыт прошедших столетий. Ведь умудренному жизнью человеку ведомо, что время так же иллюзорно, как и понятие исторической правды. И то и другое постоянно меняется, в зависимости от новых веяний, мнений, методологии или появившихся сведений. Будем же относиться к этому парадоксу внимательнее, но без особого пиетета, при этом не забывая, что в исторической памяти, независимо от всего вышесказанного, всегда продолжают существовать великие имена, даже если мы и не обращаем на них должного внимания.

Забытое, замолчанное — не есть исчезнувшее.

Именно о такой истории и о таком запечатленном в ней человеке, имя которого достойно истинного величия, пойдет наш рассказ.

Писано в лето 7516-е от Сотворения мира и 2008-е от Рождества Христова, в 600-ю годовщину освобождения Руси от страшного нашествия ордынца Едигея, в стольном граде Москве, славном Звенигороде, сольном Галине Мерьском и в подмосковном патриаршем сельце Переделкине.