Портал туманил воздух внутри каменной арки, застыв неподвижной молочно-серой поверхностью. Еще минуту назад арка вела в небольшую стенную нишу. Потом по воле мага пространство между ее стоек быстро затянуло серой волнующейся пеленой, быстро достигшей теперешнего состояния.

   Маг кивнул, давая знать, что переход готов. Вандерер сделал три шага и оказался в створе арки.

   Считалось, что переход через портал мгновенен и безболезнен, что его вообще невозможно ощутить. Шаг в портал является и шагом из него на другой стороне перехода. Но Вандерер почувствовал, а может это ему только показалось, переход. В голове все ускоряясь забили по наковальне боли разнокалиберные молоточки, молотки, молоты, кувалды. Сознание затуманилось, одновременно ярко высвечивая какие-то странные и совершенно не запоминающиеся образы, остающиеся тенью только на уровне чувств. Они наплывали друг на дружку, накладывались, разбегались в стороны, исчезали, уступая место другим, то совершенно незнакомым и невразумительным, то смутно что-то напоминающим. Мыслей не было. И это самым странным образом привело к пониманию, вспышкой осветившей и разогнавшей туман светом непреложной и неоспоримой истины. И... И Вандерер вышел с другой стороны портала с чувством неведомой потери и постепенно стихающей канонадой в голове.

   За ним следом появилась Настя, с любопытством оглядываясь. Они оказались в центре довольно большой комнаты, на невысоком дощатом возвышении, огороженном толстым шнуром. Широкий проход отделял возвышение от полутора десятков столов с работавшими за ними писцами в форменной одежде, которые с интересом изучали прибывших. Один из них, видимо старший, на рысях приблизился, отвесил поклон и произнес какие-то слова приветствия, скользнувшие мимо сознания Вандерера, которое медленно отпускала дикая головная боль. Затем их провели к выходу из помещения.

   Бородобур стоял на вытянутом холме, господствовавшем над всей прилегающей местностью. И с высшей точки открывалась потрясающая панорама. Город лежал подробной схемой у ног. Пожалуй, это было самым ярким и едва ли не единственным впечатлением от этого города. Полноценно жить мешала все та же непроходящая головная боль, заставляющая осознавать только ее, концентрировать внимание на ней, делая все остальное мелким и неважным, скользящим мимо.

   Задерживаться в городе не стали, и сразу же вышли в направлении поселка Прамбан, в окрестностях которого и жил Ауробиндо. До заката оставалось около двух часов, когда усталые путники добрались до места.

   Ауробиндо жил на восток от селения, затянутого в скорлупку земляного вала с частоколом по его гребню. Минут сорок пешего хода. Тропинка вилась по склону довольно крутого холма, изредка огибая осыпи и редкие заросли колючего кустарника. У самого гребня она терялась на голом камне, и путникам наугад пришлось обогнуть россыпь огромных валунов, в пару человеческих ростов.

   С противоположной стороны, зажатое между этими валунами, обнаружилось жилище мудреца. Оно представляло собой нечто среднее между пещерой и постройкой из дикого камня и дерева. Промежутки между тесно стоящих больших камней заложили камнями поменьше без всякого скрепляющего раствора, а сверху покрыли накатом из нетолстых стволов и дерном. Дверной проем был занавешен одеялом, сейчас сдвинутым в сторону. Но внутри все равно было темно. Голая площадка перед входом резко обрывалась уступом примерно в человеческий рост и затем переходила в каменную осыпь и дальше в поросший куцей травкой склон. Глубокие тени уже прочно залегли внизу, в распадках между невысокими холмами, и лишь местами самые верхушки еще золотились багровым закатом. На площадке перед входом ярко пылал костер, сгущая в тени заслонивших солнце скал сумерки. Над огнем на трех камнях стоял ведерный котел, булькая варевом и распространяя аппетитный запах.

   - Ау! Есть кто дома? - Подала голос Настя.

   Почти сразу темнота у входа сгустилась и преобразовалась в человеческую фигуру - хозяин шагнул изнутри на свет. Ничего особо примечательного в нем не было. Немного сутулые узкие плечи под серой рубахой на выпуск, такого же цвета шаровары, заправленные в мягкие голенища невысоких сапог, на почти белых волосах странный головной убор, морщинистое лицо с аккуратно подстриженной редкой седой бородкой но без усов. Только глаза выделялись чем-то, несмотря на опускавшуюся все ниже (или поднимавшуюся все выше?) ночь, привлекали внимание.

   - Как не быть, есть. - Глубоким, чуть надтреснутым голосом отозвался человек.

   - Здравия тебе и достатка в доме. - Поздоровалась Настя, а вслед за нею и Вандерер. - Разреши обогреться у твоего очага.

   - И вам здоровья. Коль с добром - милости прошу к моему шалашу. Сейчас ужинать будем. Умойтесь с дороги. Вон там. - Старик махнул рукой в сторону противоположную от тропинки, по которой они сюда пришли.

   Там обнаружились две каменные чаши, одна выше другой, видимо естественного происхождения, вплотную примыкавшие к скальной поверхности, служившей частью стены дома. Быстро темнело. Когда путники, ополоснув руки и лица из нижней чаши и напившись из верхней, вернулись, внутри жилища горели две сальные плошки, одна у входа, а вторая на плоском камне посередине, служившем так же и столом. На нем же стояли и три миски, наполненные из котла и маняще щекочущие обоняние проголодавшихся людей. Там были еще глиняный кувшин, три глиняные же кружки, и блюдо с какими-то фруктами. Хозяин сидел, скрестив ноги, за столом напротив входа и кромсал ножом краюху хлеба, прижимая ее к груди.

   - Пожитки можете там сложить, - неопределенно махнул рукой хозяин, отложив нож и недорезанный каравай, - и присаживайтесь.

   Гости подошли и расположились на толстых циновках у стола. Единственная комната оказалась довольно просторной. Метров семи в длину и около пяти в ширину, с неровными каменными стенами, придававшими ей неестественный вид декорации. В нескольких стенных нишах кухонная утварь. У входа посох и плащ. С другой стороны двери плоский камень. Еще один в противоположном углу, справа от хозяина. На нем, насколько позволял рассмотреть неверный свет плошек, аккуратная стопка то ли книг, то ли тетрадей. За спиной Ауробиндо угадывалась темным пятном низкая широкая ниша, наверное, что-то вроде алькова, так как спального места нигде больше видно не было. Если только хозяин не предавался сну прямо здесь же где и сидел.

   Варево оказалось густым овощным супом, а может жидкой кашей, на диво ароматной и вкусной. В кувшине была чистая вода.

   Когда миски опустели, хозяин отложил ложку и поинтересовался:

   - Куда путь держите и за какой надобностью ко мне завернули?

   Настя искоса стрельнула глазами в Вандерера. Тот тыльной стороной ладони вытер губы и заговорил, расстегивая ворот рубахи:

   - К тебе мы и шли, уважаемый. А привела нас нужда в ответах на непростые вопросы да совет одного общего знакомого. - И Вандерер протянул Ауробиндо снятый с шеи шнурок с колечком цепи.

   Тот принял его, повертел, наклонившись к свету, рассматривая, чему-то похмыкал себе под нос и вернул обратно. Только Вану показалось, что интерес к его персоне в глазах у мудреца разгорается все пуще.

   - Как же поживает наш хвостатый друг?

   - Я бы сказал - неплохо. Привет тебе передает.

   - Спасибо. Но что же за вопросы тебя гложут, если сам ...

   Шум на входе и последовавшие за ним события прервали его.

   Вандерер обернулся вовремя, чтобы увидеть, как отлетела в сторону служившая дверью занавесь из одеяла и в жилище слаженно ворвались два человека с арбалетами наизготовку, расходясь по стенам и беря на прицел сидевших. На их лицах промелькнула досада - видимо они не ожидали застать здесь гостей. Следом за этими людьми, явно знающими свое дело, вбежал, запнувшись за упавшее одеяло и едва не упав, невысокий толстенький человечек, с редкой козлиной бородкой на болезненном бледном лице и обильно потеющей лысиной. Арбалет в его руках казался случайной вещью и обращался он с ним, мягко говоря, неумело. Наемники определились с целями, и теперь болты их арбалетов слегка покачивались между хозяином палатки и гостями - у каждого со своей стороны.

   Вандерер непроизвольно потянулся к оружию. Жало болта тут же нацелилось на него. Он замер.

   Ауробиндо попытался заговорить:

   - Изе...

   Но человечек его прервал, топнув ногой и заверещав тонко:

   - Молчать!! Никому не двигаться! - На последнем слоге голос сорвался на хрип и он закашлялся.

   И через несколько секунд Вандерер умер в очередной раз.

   Почти неуловимый взмах Настиной кисти руки отправил в короткий полет нож, пропоровший куртку на плече стоявшего перед ней наемника и застрявший там. Тот рефлекторно дернулся, сбивая прицел и одновременно нажимая на курок. Второй стрелок среагировал почти мгновенно, переводя прицел на Настю и спуская тетиву. Вандерер начал действовать одновременно с ним. Понимая, что стрелка он достать не успеет до того, как болт уйдет в свой смертоносный полет, он сделал единственно возможное с его точки зрения в данной ситуации - попытался прервать неумолимый полет железной смерти до того, как она доберется до тела Насти, предоставив для этой цели свое. И уже в точке невозврата понял, что ошибся во всем - он все равно не успел, болт прошел сквозь то место, где сидела девушка, но Насти там уже не было - она ушла перекатом через плечо в сторону раненого ее ножом противника раньше. Вряд ли и умелый хладнокровный стрелок, если бы и хотел, сумел бы всадить Вандереру точно в сердце болт. А вот нервному крикливому недотепе это удалось. Правда, не нарочно. Глядящий куда угодно, только не в направлении цели, арбалет в его руках испуганно дернулся, палец на спуске нервно дрогнул, и болт отправился в полет независимо от воли еще ничего не успевшего понять хозяина.

   Вандереру повезло - видимо в этом месте он успел провести достаточно времени, чтобы вернуться к жизни здесь же. Еще не открыв глаза, он услышал виноватый Настин голос и недовольный Ауробиндо:

   - Понимаешь, я испугалась. Ужасно страшно было просто сидеть и ничего не делать под прицелом арбалетов. И потом, мне показалось, что Ван собрался что-то предпринять.

   - И это все причины, по которым ты решила учинить тут бойню?

   Девушка замялась:

   - Да... Нет. - Она вздохнула и неохотно продолжила. - Мне показалось, что если я немедленно ничего не сделаю, то все может закончиться гораздо хуже.

   Настя опять вздохнула и в ее голосе послышались словно просительные нотки, как у нашкодившей девочки, пытающейся оправдаться перед мамой и уговорить ее, что этот вред сделала не она а, скажем, дворовая Жучка.

   - Но я ведь никого не убила. Я ненавижу убивать. Это ... Мерзко.

   - Мдаа. Это же надо - сидеть страшно, а кидаться на вооруженных до зубов головорезов, значит, успокаивает. А это твое предчувствие - ты вот так сразу ему и поверила?

   - У меня иногда бывает. Отец всегда говорил, что надо полагаться на внутренний голос. Но у меня это больше образами. Ну, я не знаю, как объяснить.

   - Теперь понятно, что я видел - смерть, что не совсем смерть, перекресток-выбор с двумя дорогами - одна вниз, вторая вверх. Да, девочка, у тебя редкий дар. Возможно, я смогу быть полезен тебе.

   Вандерер наконец разлепил веки и неуклюже сел, осматриваясь. Слева от выхода, опираясь спинами о стену, сидели четверо связанных по рукам и ногам людей. Троих Аватар уже видел, один из наемников был без сознания. Четвертый выглядел не менее опасным, чем эти двое. Непонятно, как среди них затесался лысый. Их оружие горкой лежало у другой стены. Ауробиндо сидел на том же месте, что и до схватки, словно и не вставал, и с интересом следил за Вандерером.

   - А вот и Нерожденный вернулся. - Произнес он. - Как ты себя чувствуешь?

   - Спасибо, хорошо. Во всей этой неприятности есть и один положительный момент - у меня перестала болеть голова.

   Настя мельком глянула на него и отвернулась. Только тут до Вандерера дошло, что знакомая кучка тряпок - его одежда, а сам он обнажен. Ну, все верно. На нем ведь была обычная одежда, не зачарованная даже. Он принялся торопливо одеваться. Натягивая сапоги, спросил, кивнув в направлении пленников:

   - Это разбойники?

   Ауробиндо оживился:

   - Ну что ты, друг мой! Эти трое просто честные наемники. Подрядились подработать у почтенного торговца. Да, да, у этого вот самого, с такой интересной бородкой. Весьма посредственный, надо сказать, торговец из Бородобура. Вот, решил навестить старого знакомого.

   Ауробиндо поднялся и прошел к пленникам, присев на корточки напротив скрежечущего зубами, бросающего на него злобные взгляды и неистово крутящего головой, словно связанные руки не давали ему возможности почесать за ухом, торговца.

   - Знакомьтесь - торговец средней руки, Изен. В меру плутоват, вороват и хамоват, если уверен, что это сойдет ему с рук. Весьма и весьма трусоват. На сегодняшний героизм его сподвигли отчаяние и твердая убежденность в том, что во всех его бедах виновен я.

   Старик присел на выступающий из стены камень и продолжил, глядя в глаза Изену.

   - Несколько лет назад я купил у него какую-то мелочь. Я даже не помню что, и пока он меня не навестил во второй раз, не мог вспомнить, где его самого видел. Пребывал тогда в сильной задумчивости и сосредоточенности, выполняя простые действия лишь какой-то малой частью своей личности. А в такие моменты у меня бывают, как бы это выразиться, видения людских немочей. Кто тогда меня дернул за язык после совершения покупки предупредить этого недалекого человека, что из-за пристрастия к потреблению им крепких веселящих напитков и неумеренности в жирной пище, у него в скором будущем возникнут серьезные проблемы со здоровьем? Я думаю, даже деревенский знахарь это ему бы сказал, без всяких видений. Нездоровая полнота и запах перегара вкупе с мешками под глазами вполне достаточный повод для такого вывода. И надо же было ему решить, что я заметил, как он меня слегка обсчитал и в отместку я якобы навел на него порчу. Ну, вначале он понадеялся на свой амулет от сглаза, имеющийся у каждого торговца. Тем более что печень еще не начинала разлагаться и пока не беспокоила, а от неумеренности в еде и раньше случались несварения. Но через полгодика все стало меняться в худшую сторону. И тогда он вспомнил о нашей встрече и моем предупреждении. Секрета из своего местопребывания я не делаю, да и известен довольно широко. Нашел он меня легко. Приехал с "откупным". Из его путаных объяснений и извинений я толком ничего не понял, кроме того что он хочет снять какую-то порчу. Ко мне частенько с этим обращаются местные. Но на нем порчи не оказалось, я вернул ему его деньги и тут же забыл о визите. Уехал он вроде успокоенный. Но в дороге, скорее всего, опять пришли сомнения. Такие субъекты не в состоянии представить, как другие люди могут быть не похожими на них. Не взял денег??! Ну, значит и порчу не снял, видно злопамятен или сумма показалась маленькой. Так что вскоре он пожаловал опять. Как уверял, почти со всем своим имуществом, переведенным в золото. Валялся в ногах, умолял не губить. Пришлось долго его расспрашивать и вспоминать что к чему. Сами понимаете, вспоминать-то особо и нечего было. Попытка объяснить, что порча является плодом его фантазии, и ему надо не ко мне, а к целителям везти свой сундучок с золотом, вызвала лишь бурный всплеск истерики, где мольбы перемешивались с боязливыми угрозами. Вероятно, он обращался к какой-либо псевдоведунье, которые только и умеют, что закатывать глаза да запугивать клиентов сглазами да порчами, так как от этих простаков зависит их выручка. Ну, вот теперь я увидел его в очередной раз в компании с этими милыми людьми, всех увешанных амулетами, вероятно приобретенными у той же самой аферистки, потому что самый сильный из этих, с позволения сказать, "амулетов", способен только светиться при взаимодействии с магией.

   Изен задергался, лицо исказила еще большая ненависть:

   - Ыыыы! Врешь ты все, колдун проклятый! Тебе бы только извести человека - чтобы все тебя боялись. Оттого тебе мои страдания дороже честного золота. И амулетов боишься - вот и охрану себе нанял. И про амулеты врешь. Я сам видел, как они работают. И все видели. Она специально показ с испытаниями устроила - чтобы никто не усомнился. Тут все по-честному. И про тебя сказала. Все сказала. И что подлый ты и коварный, и что злобный и злопамятный, только в овечью шкуру рядиться горазд.

   Брызжущему слюной торговцу не хватало воздуха, и он притих, загнанно дыша ртом.

   Ауробиндо спокойно почесал бороду и спросил:

   - Да кто же она такая, что так хорошо - тут он скептически хмыкнул - меня знает? Опиши, что ли.

   - Да не прикидывайся. Меня не проведешь. - Одышка мешала Изену кричать в том же темпе, и ему пришлось волей неволей снизить громкость и накал. Теперь он говорил несколько спокойней и с небольшими паузами между фразами. - Лисео ее имя. Магичка из академии королевской.

   Далее Изен кое-как обрисовал внешность этой Лисео. Внимательно слушавший отшельник задумался ненадолго, почесывая свою бороду. Потом покачал головой и сказал:

   - Имя мне неизвестно, а вот по описанию напоминает одну старую знакомицу. Сильная была магичка. Большие надежды подавала. Только больно амбициозная. Перегорела она. Вот теперь, значит, как на жизнь зарабатывает - мошенничеством. Только за что она меня-то так невзлюбила?

   Он прошелся по комнате.

   - И как все рассчитала! - Ауробиндо осмотрелся, присел и выковырял застрявший в камнях болт. - Я был слегка неправ - все-таки один настоящий и очень дорогой амулет она тебе продала, Изен. Вот только если бы он сработал, от всех нас мало бы что осталось. А сработать он был должен при одном условии - применение магии. Отвратительная вещь. И очень редкая. Вытягивает из ненарочно активировавшего ее мага все силы, заряжаясь, и потом взрывается. Если мне не изменяет память, кто-то придумал этой мерзости поэтичное название - Выдох Дракона. Тьфу.

   Он проделал какие-то пассы над болтом и небрежно бросил его в общую кучу. Нашел второй, осмотрел и тоже швырнул к остальному оружию.

   Все время разговора Настя хлопотала над ранеными.

   - Что же мне с вами делать? - вслух подумал маг. - Оставлять вас до утра здесь у меня нет никакого желания, да и негде. Вот что. - Теперь он обращался к наемникам. - Забирайте своего раненого и этого - он кивнул на торговца - больного на голову, и топайте в Прамбан. Я вам светильник магический зажгу, чтобы не заблудили, и стража вас признала да впустила. Скажете от меня и попросите отвести к лекарю. Лады?

   Один из наемников кивнул и спросил несмело:

   - А оружие?

   Ауробиндо развел руками:

   - Оружие является призом победителя. А вам лишний раз не вредно будет вспомнить, что думать надо перед тем, как ввязываться в разные сомнительные мероприятия, а то после может не оказаться на месте то, чем обычно этот процесс производят.

   - Так ведь ночь, нечисти да зверья время.

   Ауробиндо небрежно махнул рукой:

   - Светильник мой отпугнет. Все, отправляйтесь.

   Всех развязали, вручили кривую палку с вдруг вспыхнувшим на конце голубым неярким светляком, и выставили за дверь.

   Когда приняли все меры предосторожности и навели порядок, Настя спросила:

   - Ты теперь, наверное, постараешься найти эту Лисео?

   - Зачем?

   - Но ведь она хотела тебя убить!

   - Ну и где тут логика? Хотела убить она - при чем же здесь я? Или ты предлагаешь мне доставить себя к ней на блюдечке? - Отшельник хитро прищурился.

   - Нет! Но... - Настя сконфузилась. - Но она поступила плохо. Она - зло.

   Ауробиндо поджал под себя ноги.

   - Вот скажи, если крестьянин убил волчицу, зарезавшую в суровую голодную зиму его овцу, - он поступил правильно?

   - Ну... Да.

   - Значит, волчица зло. Но она пошла на риск, чтобы накормить своего волчонка. До этого критического момента она даже не охотилась вблизи своего логова. Мать убил крестьянин. Волчонок погиб без нее. Кто прав и кто - зло?

   Настя пожала плечами. Звереныша, конечно жалко, но с другой стороны - человек в своем праве.

   - Волков в округе не стало. Эти были последними. Через год пришли навьи. Они не переносят волчьего духа. А волки с этой нечистью расправляются быстро и жестоко. Есть у их рода такая способность. Нелюбовь у них обоюдная. И вскоре пропал сын того крестьянина. Навьи заманили его в болото. Страшная смерть. Так кто прав и кто зло?

   Настя молча катала носком сапога камешек.

   - Я бы не оценивал все категорично, противопоставляя добро злу. Мир многоцветен и у каждого цвета есть оттенки и полутона. Нельзя темные цвета объявить злом, а светлые добром и на этом основании преследовать тех, кто носит темные одежды, а тех, кто обряжен во все белое объявить праведниками.

   Девушка пристально посмотрела на Ауробиндо:

   - Ей есть за что тебя ненавидеть?

   Тот поморщился:

   - Давай не будем трогать скелеты в чужих шкафах. Меня гораздо больше интересует произошедшее здесь и сейчас. Это место - Ауробиндо повел рукой вокруг - место стазиса. Здесь почти не происходит никаких событий. За всю историю его существования тут не случалось ни битв, ни природных катаклизмов. Они как бы обходят его стороной или затухают при приближении. Даже на людей оно действует благотворно - они спокойнее и рассудительнее. В деревне, которая стоит на самой границе этого чудесного места, никогда не было убийств и других страшных трагедий. Основывая свои поселения, люди никогда не заглядывают далеко вперед. Они чем-то похожи на муравьев. Вот прекрасное, красивое, удобное место - пищи вдоволь, благодать. Ставим муравейник здесь. Муравьи просто не могут знать, что завтра придет садовник и взроет это место под клумбу. Или что в прошлый ливень здесь шумел бурный поток. А в таком месте как это город бы стоял вечно, без войн и катаклизмов. Но вот пришли вы, оставляя за собой в этой тихой заводи шлейф поднятого со дна ила. И по этому шлейфу прошел за вами Изен. Не пройди вы перед этим, в лучшем случае он добрался бы сюда один. Я не знаю в чем тут дело. До этого момента я считал, что такое вообще невозможно - воздействовать на место стазиса. Это место само по себе одна из причин, по которой я здесь нахожусь. Изучение аномалии. И теперь здесь сошлись две аномалии. Очень интересно.

   Настя закрыла рот и посмотрела на Вандерера. Выражение ее лица было примерно таким: "Вот ведь жук! Он еще и аномалия!"

   Вандерер осторожно кашлянул, привлекая внимание задумавшегося отшельника:

   - Может мне не стоит здесь оставаться?

   - Что? А. Нет, нет. Наоборот. Мне это даст очень хороший материал. Но давайте сегодня отдохнем, уже поздно и мое тело требует заслуженных часов сна. Обо всем поговорим завтра.