Дрейк с трудом сделал глубокий вдох. Ощущения, которые он испытывал буквально несколько мгновений назад, никак нельзя было назвать приятными, казалось, что из легких резко выбило весь воздух, а его самого закручивает в каком-то страшном, смертоносном водовороте. Наконец, когда он более ли менее пришел в себя, получилось открыть глаза.

Камадо осознал, что находится на знакомом плато, где в магическое озеро вливается драконий источник. Оглядевшись, Дрейк с трудом удержался от пораженного стона: пристанище последнего дракона медленно гибло, развеивая древнюю магию. Что же он наделал? Ведь именно по его вине остров сейчас находится на грани гибели! Именно он предал свой народ и навлек беду! От страха за Ниэль, он совершенно обезумел… Стоп! Ниэль! Ведь он почувствовал ее присутствие на острове, а затем перенесся сюда… значит, она здесь? Надежда, которую он было потерял, заставила его сердце биться быстрее. Только бы с ней все было в порядке!

– Ниэль! Ниэль, ты слышишь меня? Ниэль, ты здесь?

Ответом ему была тишина. Страшная мысль пронеслась в голове камадо: «Если бы с ней все было в порядке, то она обязательно бы мне ответила!» Неужели, его девочки больше нет в живых… Дрейк сжал кулаки и чуть слышно зарычал, сцепив зубы и злясь на самого себя. Чего он в панику впадает раньше времени? Может Ниэль здесь вообще нет, или она без сознания! Может…

В этот момент, камадо подошел к заметно высохшему магическому озеру, и едва удержался от крика. Грудь сковало болью и отчаянием. Ниэль, его девочка, его невеста, с белой как снег кожей лежала на самом дне со связанными руками, и широко распахнутыми глазами, невидяще смотрела прямо перед собой. Вокруг тела мертвой девушки кружились тысячи голубых магических искорок, которые словно бы подпитывались от нее и постепенно разгорались все ярче.

– Нет! – сдавленно воскликнул Дрейк, обессилено опускаясь на колени и не отрывая взгляда от любимой, – Нет! Как же так…

Его сердце разрывалось от боли, и захотелось завыть, закричать срывая голос о том, что все это не правда, что Ниэль жива, что все это просто дурной сон… Но она лежала все так же неподвижно, со спокойным выражением, навек застывшем на юном лице.

– Что же ты наделала, девочка моя? – прошептал камадо, и неожиданно понял для себя: он не сможет оставить ее здесь! Он должен вытащить ее тело, и если уж Боги распорядились так и призвали его невесту к себе, он захоронит ее в семейном склепе и если повезет… в скором времени отправится вслед за ней чтобы навсегда соединится с любимой в небесных садах.

Он поднялся и, не раздеваясь, нырнул в озеро, камнем устремляясь на дно, где в голубоватом сиянии виднелась хрупкая девичья фигурка. Когда Ниэль оказалась от него на расстоянии вытянутой руки, Дрейк не соображая, что делает, нежно провел пальцами по холодной как лед щеке. Резким движением, он сорвал веревки сковывающие руки девушки. В широко распахнутых, невидящих зеленых глазах, все еще сверкали магические искры. Рыжие волосы, ставшие намного короче, пышной короной плавали вокруг ее головы. Тоненькая фигурка отчего-то была облачена в форму королевского флота. Камадо подплыл еще ближе к невесте и, обхватив ладонями ее лицо, дотронулся губами до холодных губ, даря девушке прощальный поцелуй. Сколько эмоций мужчине удалось в него вложить! Горечь потери, обещание помнить и любить, ярость от бессилья, надежда на новую встречу там… за чертой.

Неожиданно, Дрейк почувствовал, что его плеча нежно касается хрупкая рука, и всего на мгновение, отстранившись он встретился с удивленным, но наполненным невыразимой нежностью взглядом любимых зеленых глаз. Все еще боясь поверить в реальность происходящего, он прижал к себе невесту, словно боясь, что она может исчезнуть, и когда ее губы вновь потянулись к его, он просто не смог сопротивляться. Кожа Ниэль стала намного теплее, и камадо явственно почувствовал, что под мокрой рубашкой, соблазнительно обтянувшей упругую грудь, в бешеном ритме бьется сердце.

Сколько длился их поцелуй? Они потеряли счет времени. Их совершенно не смущал тот факт, что они находятся на глубине озера. Что значат все эти мелочи по сравнению с тем, что они вновь обрели друг друга! Они даже не замечали того, что от их сплетенных, прильнувших друг к другу тел, все ярче и ярче разгорается голубое сияние, которое вскоре вырвалось на поверхность озера, и приняло форму огромного полупрозрачного ярко-голубого дракона, который издав душераздирающий крик, поднялся ввысь, и полетел в сторону восточного побережья.

Дрейк и Ниэль не могли насытиться друг другом и не могли ни на минуту прервать свой поцелуй. Им обоим казалось, что стоит хоть немного отдалиться и все окажется просо сном. Как больно им обоим было прощаться, так сладостно теперь понимать, что твой любимый действительно рядом с тобой. Какое наслаждение, чувствовать под пальцами горячее родное тело, ощущать языком солоноватый вкус кожи, растворятся без остатка под страстными и в то же время болезненно нежными ласками. Как волнительно и радостно освободившись от оков тяжелой мокрой одежды, прильнуть к самому дорогому существу, чувствуя его каждой клеточкой тела. Даже кратковременная боль и тихий всхлип, не затмили той невероятной бури блаженства, которые чуть позже обрушилась на влюбленных.

«Я люблю тебя…» – без слов говорили его серые, словно грозовое небо, глаза.

«Я люблю тебя…» – вторили изумрудно-зеленые.

* * *

Тристан чувствовал, что его силы уже практически на исходе. Он уже не посылал боевые импульсы, проецируя защитные щиты на себя, и своих людей. Краем глаза, мужчина заметил Рэгди, который в неестественной позе скорчился на белоснежном песке, сжимая руками распоротый живот. В том, что отступник был мертв, не оставалось никаких сомнений. Трисс пользуясь небольшой передышкой, оглядел место битвы: повсюду, куда хватало глаз, лежали тела, слышались стоны раненых. Он успел заметить труп лысого здоровяка, которому королевский ящер оторвал руку. Кажется, он командовал одним из сильнейших отрядов Дрейка. Вроде бы, его звали Кант…

Воинам королевского флота тоже сильно досталось, и хотя теперь, они вынужденно были на одной стороне, легче справляться с обезумившими ящерами от этого не стало. Очень выручали корабельные маги, которые прицельно били по хищникам, от чего те либо замертво, либо оглушенные падали на землю.

Неожиданно, взгляд Тристана наткнулся на истекающего кровью, но еще живого Геллара. Лучший друг его младшего брата выглядел довольно погано. Молодое, довольно симпатичное лицо пересекали три страшные, кровоточащие борозды, оставленные по всей видимости, когтями одного из некрупных ящеров. Нога парня была неестественно вывернута, и наружу выглядывал розовый осколок кости. Из разорванной груди, толчками выходила кровь.

– Бездна тебя подери! – прорычал Трисс, и склонившись над раненым, приложил к разорванной грудной клетке руки. – Если бы ты не был дорог моему брату…

– Добей… – чуть слышно, побелевшими губами прошептал Геллар.

– Ага, сейчас… – отступник прикрыл глаза, и медленно стал вливать в юношу остатки своих сил, направляя их на заживление раны.

Тристан боялся, что пока он будет заниматься лечением мальчишки, на них бросится одна из разъяренных хищных тварей, но маги отлично справлялись со своей задачей и отрезали ящерам путь еще на подходе. Через какое-то время, слабое дыхание телохранителя выровнялось, и он поднял на Трисса затуманенные от боли, черные глаза.

– Зачем ты это сделал? Зачем ты меня спас?

– Молчи. – Трисс и сам не мог объяснить себе, почему кинулся помогать этому мальчишке. Возможно потому, что он смутно помнил двух худеньких, вечно чумазых пареньков, которые не давали покоя всему замку, и чьи проделки он всегда старался прикрыть от строгого отца. Два лучших, неразлучных друга, один из которых еще не догадывался, что именно он, а не старший брат вскоре будет править островом.

Вскоре, рана на груди зарубцевалась и перестала кровоточить, так что Тристан, с трудом собрав остатки сил, занялся сломанной ногой. Отшельник с отстраненным изумлением заметил, что Гел сцепив зубы, мужественно терпел невыносимую боль, когда с хрустом срастались раздробленные кости.

– Извини, на лицо сил практически не осталось, – чувствуя, как по телу волнами разливается противная слабость, прохрипел Трисс, – смогу лишь кровь остановить. Но шрамы…

– Действуй. – Уверенно кивнул Геллар, прикрыв глаза.

Едва Тристан закончил лечение, чувствуя, что отдал все что мог, как над побережьем разнесся оглушительный рев, заставивший застыть как сражающихся с ящерами людей, так и самих ящеров.

– Что за… – Трисс оборвал себя на полуслове, широко раскрытыми глазами глядя на парящего в небесах дракона. Его полупрозрачная чешуя, голубыми искрами вспыхивала в отблесках предзакатного солнца. Огромные крылья позволяли дракону медленно и плавно планировать вниз, прямо к застывшим в невероятном изумлении людям.

– Дракон… – потрясенно прошептал Геллар, видимо от нахлынувших на него эмоций, даже забыв о боли.

Дракон тем временем, спустился уже практически к самой земле, и вновь оглушительно заревел. В ту же секунду, ящеры развернулись и медленно направились обратно в джунгли, скрываясь в зарослях вечно зеленых растений. Когда последний живой хищник покинул побережье, дракон негромко что-то проклокотал, и вновь взвившись вверх, направился в сторону одинокой скалы.

Еще какое-то время, люди неуверенно переглядывались, не в силах поверить в то, что кошмар миновал, но через мгновение, грянули радостные крики. Ликовали воины королевского флота, братаясь с не менее счастливыми итамонцами, радостно орали отступники, которых из всего отряда осталось едва ли не пол десятка, да и на кораблях флотилии, в этот момент царило ощущение полной победы.

Салия, едва отошедшая от явления величественного дракона, радостно смеясь, повисла на шее у тут же зарумянившегося адмирала, который как можно бережнее придержал ее рукой за тонкую талию. В янтарных глазах Оливера Рейстана в этот момент можно было прочесть так не свойственную ему нежность.

Этот день навсегда вошел в историю как День примирения. Долго еще, из уст в уста будет гулять история о битве с гигантскими свирепыми ящерами, и о явлении последнего дракона, который положил конец войне Большой земли с Итамонским островом.

* * *

Я сидела во главе стола, по правую руку от мужа и со счастливой улыбкой смотрела на собравшихся. Здесь были и Геллар с Даришей, которые тоже вскоре поженятся. Гел до сих пор немного комплексует перед невестой из-за трех белых шрамов пересекающих его лицо, на что девушка называет его дураком и ласково гладит пальчиками затянувшиеся рубцы. Увы, окончательно убрать шрамы, ни у меня, ни у Дрейка ни у кого-либо из магов так и не получилось. Вероятно, Тристан пока оказывал первую помощь, что-то напутал от усталости.

Сам Трисс сидел недалеко от Гела, с которым они в последнее время весьма сдружились. Бывший главарь отступников вернулся в замок и занял место погибшего Канта. Про лысого здоровяка я до сих пор вспоминаю со слезами на глазах, как и об остальных жертвах той страшной битвы. Так же, на мою свадьбу пригласили всех прибывших в составе королевского флота, и если для простых вояк столы накрыли с прочими жителями в среднем секторе, то магов и адмирала Рэйстана усадили за стол жениха и невесты. Принцесса Салия кстати, ни на минуту не отпускала от себя адмирала, глядя на того совершенно влюбленными глазами, и тот, надо отдать ему должное, отвечал ей взаимностью. Чувствую, по возвращению на большую землю, Охтия Второго ждет серьезный разговор с дочерью, и предстоящая свадьба Салии с Оливером будет далеко не самой шокирующей новостью. Принцесса заверила меня, что устроит папочке такую взбучку, чтобы он больше и не думал смотреть в сторону Итамонского острова. Хотя, на этот счет мы с мужем уже не волновались, ведь теперь у нас на скале поселился воплощенный дух последнего дракона, который каким-то образом возродился от слияния нашей с камадо силы. Жалко только, что Элаиза ушла насовсем, хотя с другой стороны, возможно, теперь она счастлива вместе со своим любимым, там, в небесных садах.

Еще одной и неожиданной новостью, стали разгоревшиеся теплые чувства между Рико и тетушкой Фло. Сама не знаю, когда эти двое успели так спеться, но сейчас они сидели за свадебным столом, ласково улыбаясь друг другу, а заботливая Флозетта постоянно подкладывала в тарелку худощавому управляющему все новые и новые лакомства. Рядом с ними, так же трогательно заботясь друг о друге, расположились камлед и камледа Манглей, а под ногами у них лаял и выпрашивал угощение целый выводок мелких собачек.

Что же касается Сивиллы… видимо, во время битвы она пыталась скрыться и, обезумев от страха, бросилась в море, в надежде добраться до корабля. Ее тело выловили только через несколько дней а в руке она сжимала перстень с гербом Охтия Второго. Шпионка до последнего оставалась верна своему королю.

Свадебные гуляния продлились почти целую неделю, после которой все постепенно стало возвращаться на круги своя. Королевский флот возглавляемый адмиралом Рейстаном и принцессой Салией отбыл к большой земле. Чуть позже, был подписан мирный договор между камадо Итамонского острова и Его Величеством Охтием Вторым, а так же между правителями соседних королевств. На жилу драконьей руды, охраняемую воплощенным духом последнего дракона, больше никто не смел посягать, зато постепенно наладилась торговля. Теперь жители острова возили на Большую землю тропические растения и фрукты, а заморские купцы привозили на снявший все барьеры остров, редкие для здешних мест товары.

Я же, привыкала к новой для себя роли правительницы Итамонского острова и что самое главное, к роли любимой и любящей жены. Это ли не счастье?