Мужчина выглядел точно так же, как во сне в подземелье у гномов. В том сне я, будучи Марией, бесилась и кидалась шлемом. И теперь этот тип стоял передо мной и нагло ухмылялся. Я мотнула головой еще раз, в надежде все же прогнать видение, но ничего не изменилось, разве что его ухмылка стала еще шире и еще гаже.

– Ну что, Марусенька, все-таки допрыгалась? – сказал мне этот крендель. – Зря ты грубила мне, ох зря! Все равно по-моему вышло. – Он с важным видом стал прохаживаться, совершенно не приминая невысокую траву. Я же с нехорошим прищуром стала наблюдать за ним. В голове словно что-то щелкнуло, и меня стали снедать смутные подозрения насчет этого нахала, а он продолжал: – Ну и как тебе новое тело? Нравится? Каково быть некрасивой? – Издевки и сарказма в его тоне прибавилось на порядок, хотя казалось, что больше уже некуда. – А еще говорят, ты самую главную богиню из местного пантеона против себя настроить успела? Заранее обговоренное поломала? От силы ее отказалась. Что, и тут не утерпела? Характерец подвел? Всегда была строптивой и здесь норов показала. Чего молчишь?! Сказать нечего?!

Пожав плечами, сделала вид, что мне все равно, хотя мозг работал с лихорадочной скоростью. Казалось, еще чуть-чуть – и я пойму суть происходящего, не хватало буквально пары штрихов.

– Думаю, с чего начать, – медленно произнесла я, добавив максимум яда в голос. – Во-первых: я не Мария, а Алена – тут ты обознался. Во-вторых: тело как тело, в данных обстоятельствах, можно сказать, даже наилучшее из возможных. В-третьих: мои дела с богиней тебя не касаются. – И тут меня осенило! – Так это ты, гад, виноват в том, что я здесь оказалась?!

Я прыжком взвилась на ноги, чтоб увидеть, как оплывает улыбка на его лице, сменяясь недоумением.

– Как не Мария? – переспросил он, пропустив оскорбление мимо ушей.

– А вот так! – рявкнула я и быстро нагнулась, чтобы подхватить клевец. Однако мое движение вовсе не испугало незнакомца, он лишь немного отступил от меня.

– Эй, девонька, тяпочку-то не трожь! Я все-таки бог, а не погулять вышел! – ехидно бросил он.

Я невольно опустила взгляд на клевец: тот превратился в толстую змею, которая принялась бешено извиваться. С хладнокровным видом отшвырнув ее в сторону, я сжала внушительный кулак и продемонстрировала кренделю. На что незнакомец фыркнул, и его контур чуть размылся в воздухе, а потом вновь обрел плотность. Я обреченно разжала руку.

– А теперь давай поговорим серьезно, – предложил он, усаживаясь на воздух, как в кресло.

Да уж! Теперь мне наглядно продемонстрировали, что передо мной бог.

– Давай, – согласилась я и плюхнулась на землю. – Только о чем?

– Теперь я сам вижу, что ты не Маруся, – кивнул незнакомец, внимательно глядя на меня. – Промашечка вышла. Так скажи мне: каким образом ты вместо нее оказалась? Тоже в ролевке участвовала?

– Нет, – мотнула я головой, и тут же выпалила свое контрпредложение: – Раз ты ошибся, то отправь меня домой, а потом разыскивай свою Марусю и посылай ее куда хочешь. А меня верни на место. – И на всякий случай вежливо добавила: – Пожалуйста.

Теперь мне стало совершенно ясно: именно этот тип виноват, что меня в таком теле зашвырнуло сюда, да еще вдобавок взамен кого-то, я даже знаю кого – нашей бывшей красавицы из мастерской – Марии Архиповой.

– Шустра девка, – фыркнул бог, полностью игнорируя мое заявление, и задал следующий вопрос: – Ты что, шлем у Марьи на время игры взяла?

– Да не брала я ни у кого этот дурацкий шлем! – взвилась я, не выдержав его любопытства. – Я его в мастерской надела! А игра то ли два, то ли три года тому назад была!

– Ох! Поздновато, выходит. Теперь все договоренности коту под хвост, – пробурчал себе под нос псевдо-Арагорн и задумался. – Нужно будет снова уговаривать эту строптивицу… А может?! Нет, все равно наверстывать необходимо. Хотя… Может, снова с хронопотоками поиграю, время немного подтяну, заново договорюсь здесь кое с кем… Правда, теперь больше рассказать придется… Ладно. Пусть не Марья, но и ты мне сгодишься. Как тебя зовут-то?.. Алена?

– Ну наглее-ец! – только и смогла протянуть я и тут же сорвалась в крик: – Верни меня обратно! Немедленно! Ты мне, можно сказать, травму на всю жизнь устроил! Из дома вырвал, жизнь испортил! Тело безобразное дал!!! Не удивлюсь, если еще и с силой препоны устроил…

– Стоп-стоп! – сразу замахал руками бог. – С силой – это не мое! Не цепляй мне чужие грехи. А то, что шлем, не тебе предназначенный, на голову натянула – это не моя инициатива была, а твоя. Так? Так. С себя и спрашивай. С телом уж извиняй, что так вышло – не для тебя старался, для другой. Ну а что жизнь испортил – ой, не заливай мне! Кто ныл: «Как все в жизни скучно стало?! Как неинтересно?! Вот бы исчезнуть куда-нибудь, приключений поискать». Пожалуйста – исчезла. Получите и распишитесь. Чем еще недовольна? Беда с вами, женщинами, – сами не знаете, чего хотите, а потом еще всех обвиняете, что не то дали.

– Слушай, просто отправь меня домой, а? – попросила я, проигнорировав его женоненавистнический монолог.

– А хочешь, я вновь тебя симпатичной сделаю? – в свою очередь псевдо-Арагорн «не услышал» мою просьбу.

– Ты сделаешь из меня статную амазонку, а мне от этого резко полегчает?! – Я изогнула недоверчиво бровь. – Лучше бы домой отправил.

– Не могу я из тебя сию секунду статную амазонку сделать. Максимум, что в этом мире мне по силам, вернуть прежний облик, – порадовал меня бог. Похоже, у нас шел разговор, в котором каждый слышал только нужное себе.

– Да?! Чтоб мне потом бригантина в коленках жала?! – ядовито спросила я. – А нечисть бы только в пеньюаре пугать смогла?! Потому что ничего тяжелее с прежним телом носить мне не по силам! Вертай взад! Кому говорю!

– Ну, тогда жди, когда душа с этим телом срастется. Тогда выйдет что-нибудь среднее. А пока терпи. Боги этого мира слишком ревностно следят за появлением посторонних и не позволяют творить здесь какие-либо чудеса. Все давно учтено, оприходовано и распределено – прямо как в бухгалтерии, – пространно начал рассуждать этот нахал, напрочь игнорируя мои требования. В порыве было рванулась к нему, но он шевельнул рукой, и я осталась сидеть в неудобной позе, чуть оторвав зад от земли. А гад продолжал: – Тут и Чернобог в случае чего всегда договорится с Дающей Жизнь, а с Благословенным Отцом тем более. Они поделили между собой всю энергию мира: Сейворус – черную или смертельную составляющую, Светоносная – жизнь дающую, а Яран, супружник ее, всем остальным пробавляется. Эльфы всех мастей только со своими богами и их аватарами знаются, им людские даром не нужны, гномы – магию стихий используют, кочевники от безысходности со своими шаманами-некромантами за силой лжемертвецов бегают… Убогий мирок, что и сказать. Убогий… Но для тебя сойдет, – заверил он и, нагло ухмыльнувшись, растаял в воздухе.

Меня мигом освободило, и я вновь плюхнулась обратно на пятую точку в ошарашенном состоянии. «Что делать, как быть?» – это все, что вертелось на данный момент в моей голове.

Из прострации меня вывели шумные дебаты, доносящиеся с той стороны рощи. Слов было не разобрать, но, похоже, спор набирал нешуточные обороты. Пресветлая, как же мне все надоело!..

К команде я вернулась с хмурым видом и с самыми решительными намерениями. На полянке стоял ор: Морвид упорно доказывал что-то Бриану, я даже догадывалась, что именно. Тот хмурился и изредка вставлял веское слово, а Лорил, тоже повысив голос, пытался высказать свое мнение на сей счет.

– Ну, определились? – Вопрос заставил их прекратить спор, переключив внимание на меня.

– Из-за женщин одни проблемы, – тихо прошептал квартерон, отходя в сторону, но я все равно его услышала.

– Вы определились, будете оставлять меня в команде или нет? – я решила взять быка за рога.

Морвид, глядя на Бриана в упор, произнес:

– Все слышали мое мнение, я его не изменю.

Лорил негромко фыркнул, выражая несогласие, его брат, все так же лежавший на одеяле, повернул голову и тихо сказал:

– Мне все равно, сражения я не видел, так что ничего сказать не могу. Но если брат решил, то пусть так и будет.

– Решение за тобой, лидер, – веско бросил Морвид, все так же глядя в упор.

А Бриан молчал, переводя взгляд с меня на жреца, потом на квартеронов и вновь на меня. Я понимала, что он взвешивал все «за» и «против», ему как лидеру предстояло решать. Слово главной маг-поддержки было самым весомым, но и братья тоже имели право голоса – они все были единой командой. Однако ждать еще я была не намерена. После попадания в этот мир на меня с переменным успехом сыпались проблемы большие и маленькие, лишь изредка давая передышку. Ну а сегодняшний разговор с этим псевдо-Арагорном вытрепал мне все нервы, так что дальше тянуть себе жилы я не собиралась. И я не выдержала.

– Да или нет?! – это прозвучало жестко. – Определяйтесь. Мне кажется, каждый из вас для себя все давно решил, и пришла пора озвучить.

– Да, – тяжело и нехотя вымолвил Бриан, словно валун уронил. – Остаешься, но до тех пор, пока мы не найдем более опытного клирика.

От таких слов я опешила.

– То есть в любой момент вы можете сказать мне: «Пока, дорогая, вали куда хочешь мелкими шагами»?!

– Нет, – от моих слов барона покоробило. – Мы не можем себе позволить обойтись без клирика, а принять в команду нового возможно лишь при его наличии, то есть в каком-либо городе или храме. Ты не останешься на обочине дороги без предупреждения… – Но, сдавшись под яростным взглядом жреца, нехотя добавил: – Правда, если ты сможешь вернуть себе силу в прежнем объеме до приезда в столицу, мы никого не будем подыскивать вместо тебя.

– Утешили, – ядовито выдохнула я, хотя на самом деле следовало порадоваться. В жизни появилась хотя бы относительная стабильность.

Из-за Лиаса нам пришлось задержаться на пару часов; впрочем, он удивительно быстро приходил в себя. Лорил, видя, что брат не нуждается в постоянной опеке, присоединился к Бриану, продолжавшему искать ключ-камень. И теперь они оба, опустив головы, прочесывали поляну частым гребнем. А жрец, растянувшись прямо на траве и откинувшись на локти, принялся негромко расспрашивать меня о возникновении плотины, заставляя анализировать в мельчайших деталях все, что происходило в тот злополучный день. Однако сколько он ни пытал меня, толком ничего не выудил. Единственная польза от разговора – жрец объяснил мое обморочное состояние, приключившееся после излишнего зачерпывания силы. Выходило так: первое – наличие силы зависит от степени желания обладать ею. И если я буду биться о преграду, то со временем она рухнет. Вторым оказалось большое НО: при получении силы подобным способом я гарантированно имела постоянный откат в виде физической слабости и постепенного, но верного подрыва здоровья. А при слишком сильном ударе могла прорвать плотину и захлебнуться в потоке силы или попросту сгореть. Ведь та скапливалась за ней, как вода в водохранилище при ГЭС. То есть если однажды мне удастся разрушить преграду, то предварительно следует спустить воду – потратить скопившуюся силу, чтобы гигантским потоком не убило. Ну а про парочку мелочей после перенапряжения в виде постоянной головной боли, временной дезориентации в пространстве и неспособности несколько дней обращаться к Пресветлой говорить и вовсе не стоило.

День близился к концу, по моим прикидкам, время приближалось часам к пяти. Бриан с Морвидом решили добраться до деревни засветло. По-прежнему бледный Лиас уверенно держался на ногах. Для получившего сотрясение это являлось само по себе чудом. Он самостоятельно взобрался в седло, и мы тронулись. Деревня должна была находиться недалеко, не больше пары-тройки часов езды, однако, несмотря на ее близость, из местного населения мы никого не встретили. Это весьма настораживало.

Ехали мы, как и прежде, друг за другом. Мне не понравилось, что по мере приближения к месту назначения будто исчезало все живое, вскоре перестали порхать и чирикать птахи, не звенели насекомые, даже кузнечиков не было слышно. Напряжение чувствовалось всей кожей. От острого ощущения опасности я даже перекинула щит со спины на руку и неосознанным движением то и дело поглаживала навершие клевца.

Солнце склонилось к горизонту, когда показались разделенные на участки поля, потом первые возделанные делянки с какими-то посадками. Удивительно, но и там не было ни души. Барон приказал нам быть наготове и держать ухо востро. Решение разумное, хотя наши кони и не выказывали признаков тревоги. Ни одно животное никогда не подпускало к себе нечисть. И, несмотря на то, что наши скакуны были приучены к нежити, при ее появлении они изрядно нервничали.

Потянулись первые заборы, из-за которых виднелись справные рубленые дома, крытые не соломой, а дранкой. Кругом стояла тишина. Казалось, что все вокруг вымерло. Должны же были квохтать куры, лаять собаки – ни одна нормальная псина не будет молчать при появлении чужаков. Не раздавались крики детей, не появлялись любопытные рожицы. Получается, едем себе – и никому до нас нет дела.

Но едва мы добрались до центральной площади, точнее, небольшой площадки с утоптанной землей, селенье ожило. Показались жители, стали подтягиваться любопытствующие. Вперед выскочила какая-то собака и принялась жадно нюхать воздух, словно пыталась узнать по запаху, кто мы такие.

Это мне не понравилось. Странные здесь были жители, неправильные.

Народу прибавилось, но вперед по старшинству никто не выходил, словно старосты среди них не было. Вдобавок люди не переговаривались меж собой… Вернее, переговаривались, но очень редко и тихо, почти не разжимая губ, только поворачивались друг к другу и бурчали что-то. Складывалось впечатление, будто они обо всем договорились заранее и теперь передают условный знак по кругу. И от этого создавалось впечатление, что они что-то затевают.

Наконец Бриан на правах главного заговорил:

– Доброго дня вам, уважаемые. Скажите, кто из вас кузнец Томас и староста Свенор? Мы приехали по просьбе их дальних родственников, которые через коменданта города Лотерма, баннерета Дентона Прево, просили передать им весточку.

Ответом стало молчание, а толпа даже не шелохнулась. Мы выжидательно смотрели на собравшихся. Пауза затягивалась.

Жители только чуть зашевелились, словно собираясь расходиться, и тут шелудивая псина неожиданно бросилась к нам и попыталась укусить одного из скакунов за ноги. Обученный конь залепил ей копытом, собака отлетела. Это словно послужило сигналом: все собравшиеся на площади без крика ринулись к нам. Мама родная! Они что, спятили?! Из-за какой-то псины?!

Мы повернули коней, чтобы убраться с площади, но с другой стороны нас уже окружили, отрезав путь.

– В круг! – хлестнул приказ Бриана, и мы слаженно сгрудились, запихнув в центр раненого Лиаса.

Морвид забормотал что-то речитативом, поднял свой посох горизонтально над головой и, привстав на стременах, насколько хватало руки, очертил в воздухе окружность.

От неожиданности я поначалу растерялась, но потом лихорадочно начала соображать, что же сделать. В голове болтались разные обрывки фраз и слов силы, но нужный вариант не приходил. Разве что… Все эти люди повадками походили на мертвяков, какими их изображали в фильмах. Хотя внешне на покойников не похожи… А, ладно, хуже не будет!

– Смерть призывает свое! Вернись к своим! – повелительно выкрикнула я, зачерпывая силу.

Ничего не произошло. На нас напирали.

Тут жрец повысил голос, перейдя практически на визг и… Жители деревни, не дойдя до нас пяти шагов, остановились, наткнувшись на невидимую преграду. Морвид, утирая пот со лба, растерянно бросил:

– Они все с ума посходили? Не деревня, а поднятое кладбище, только в очень хорошем состоянии… Ольна, а ты?..

– Да попыталась, – сморщилась я; похоже, мы со жрецом думали об одном и том же.

Напряженно оглянувшись по сторонам, увидела, что народ спокойно стоял, не напирая на преграду, словно чего-то ждал.

– Слова на «возврат в могилку» произнесла, но они не подействовали.

– Значит, под управлением, на это больше похоже. Что ж, попробуем так, – чуть задумчиво протянул жрец и тут же бросил мне резко: – Сейчас завесу приподниму, а ты освободи парочку.

– Стой! – взвизгнула я с перепугу, видя, как тот начал проделывать какие-то пассы. – Я не знаю, что делать!

– Дура! – рявкнул он, не прекращая движения рук и посоха. – Благослови! – И с натугой, словно поднимая тяжелое, проговорил: – Давай!

– Пусть будет свет с тобой и богиня Покровительница!

Едва выкрикнула это, мужчина из первого ряда шагнул вперед, как неживой.

– Пусть будет свет с тобой и богиня Покровительница! – повторила, вкладывая максимум внутреннего желания и веры.

Ничего не вышло!.. Ноль! Он протянул руку. Еще шаг и…

Выстрел в упор заставил его кулем осесть на землю. Из его глазницы, чуть подрагивая, торчала стрела, ее окровавленный наконечник высовывался из затылка. Я вздрогнула. Пресветлая, какая жуть!

– Точно, под заклятием, – спокойно сказал Морвид, разглядывая недвижное тело. – Ольна, у тебя опять силы нет?

Я быстро проверила; внутри теплился маленький, но устойчивый очажок счастья.

– Есть, – ответила я и нервно пожала плечами. В пыли возле трупа начала растекаться кровавая лужица.

– Тогда магичьте побыстрее! – оборвал нас барон. – А то они сейчас кинутся мстить за убитого.

– Не кинутся, – отрезал жрец. – Они под общим управлением, как им прикажут, так себя и поведут. И где ж эта зараза сидит? Он такой силы, а я его не чую?! Целую деревню под свой контроль взял, а отсвета от него совершенно не ощущается, благословление не действует… А ну смотрите внимательно в толпе, вероятнее всего – он среди своих кукол прячется! – приказал нам Морвид.

Мы тут же стали шарить глазами по стоящим людям, которые замерли, словно истуканы, и никак не реагировали на произошедшее. Стараясь не смотреть на труп, я тоже принялась рассматривать жителей – люди как люди, разве что не шевелятся. Вон и корова у обочины памятником замерла, несколько куриц – словно замороженные, парочка даже с поднятыми крыльями.

– Морвид, – тихо позвала я, вернувшись к разглядыванию толпы, по спине бегали крупные мурашки, а в горле стоял ком. – А домашняя птица может быть под заклятием?

– Чушь! – отмахнулся тот. Он слез с коня и теперь сосредоточенно поворачивался на месте, держа посох навершием вперед, словно смотрел с его помощью на людей. – Таким никто не будет заниматься. Не мешай мне!

– А ты вон с той стороны посмотри, – посоветовала я, обозначив направление рукой.

– Она права, – поддержал меня Лиас, он уже увидел зачарованных кур.

Жрец, сплюнув с недовольным видом, прервал свой «обход», потом, запросто перешагнув через труп, вновь забрался в седло.

– У нас времени мало, завеса бесконечно держаться не будет, а вы дурью маетесь, – начал он, но, разглядев наседок, выдохнул: – Ну и ну! Чтоб меня Сейворус в спину лично поцеловал, а потом и все его прихвостни! Кто ж сюда пожаловал?! Это у кого же мощи хватило даже по мелочам размениваться?! – И обреченно произнес: – Тогда моя сила здесь бесполезна, ее не хватит. Бриан, что будем делать? Бой по твоей части.

– Будем прорываться, – голос барона был холоден и сух, словно он сидел за столом, а не находился в окружении. – Первые я и Ольна, потом Лиас, последние Морвид и Лорил. Как разорвем толпу, перестроиться – Морвид вперед, Ольна назад. Всем крепко держаться за седла – и смотрите, чтобы оружие не завязло. Ольна, это тебя касается, за клевец не хватайся.

Я слегка подрагивающей от волнения рукой отцепила с пояса пернач. Пресветлая, что сейчас будет?! Живых людей!

Вдруг жрец предостерегающе вскрикнул:

– Купола нет!

И мы дружно дали шенкеля.

Места для разбега было мало, наши кони не смогли быстро прорвать толпу и теперь корпусом расталкивали людей. Те пытались ухватиться за поводья и коротко подстриженные гривы, цеплялись за стремена, старались сдернуть наземь. Мы отбивались от замороченных людей, помогая лошадям прорываться. Отчаянный рывок-другой – и мы на свободе!

Далеко уйти не удалось, через пару улиц наши скакуны упали как подкошенные. Если квартероны, по-кошачьи изогнувшись, соскочили с седел и оказались на ногах, а Бриан, невзирая на вес доспеха, сделал кувырок и подскочил мячиком, то я, перелетев через голову лошади, рухнула навзничь. Воздух из легких выбило, от боли невозможно было вздохнуть.

Морвид, не вставая с колен, начал колдовать, но тут же бессильно уронил руки.

– Он пьет мою силу, как под Каменистой Горкой! Это он был там!

– Мы втроем постараемся сдержать их, пока вы с волшбой разбираетесь, – отрывисто бросил барон, вглядываясь вперед.

В конце улицы показались первые жители, некоторые из них были окровавлены. Похоже, неведомый колдун стянул сюда всех «подневольных кукол».

– Лиас, ты мне нужен!

Все еще бледный квартерон, заправив под запылившуюся повязку прядь волос, уже уверенно держал наготове лук. Лиас встал рядом с Брианом.

– Ольна, где ты?! – раздраженно бросил жрец, вставая с колен, и привычным движением со словами: – Да будет здесь! – воткнул посох в твердую землю.

Кряхтя, я кое-как умостилась на коленях, и из такой позы стала просить богиню дать силу; та полилась тонкой струйкой, но этого было недостаточно. Пока я собиралась с духом, чтоб вновь начать штурм внутренней твердыни, остальные члены команды вступили в схватку. Квартероны, выхватывая из колчанов стрелы, одну за другой посылали в толпу. Их руки так и мелькали. Бриан орудовал своей глефой, как дубиной. Мельком бросив взгляд в их сторону, я поняла, что близнецы и барон бьют не насмерть, а только чтобы оглушить или обездвижить. Получив ранение, люди больше не нападали, а падали как подкошенные и лежали не шевелясь. Признаков страданий они не выказывали, хотя стрела, прошившая бедро навылет, казалось, должна была причинять сильную боль. Создавалось впечатление, что, когда «игрушка» у невидимого кукловода ломалась, он ее выводил из игры и отключал.

– Ольна! Не зевай! Силу! – крикнул мне жрец, выдернув из созерцания, и я, глубоко вздохнув, ударила во внутреннюю преграду, блокирующую силу.

В голове мгновенно зашумело, на глаза будто накинули темную пелену, а воздух в отбитых легких закончился. Но свет богини полился, и я принялась щедро зачерпывать его, пока хватало сил.

Для окружающих время – в моем восприятии – замедлилось, а для меня, мне казалось, продолжало идти с прежней скоростью. Вот у Лиаса, и так с трудом сражающегося, подворачивается нога, и на него наваливаются несколько жителей деревни. Они придавливают его к земле, и квартерон уже не может шевельнуться. Брат спешит ему на выручку, но наперерез Лорилу бросаются другие и тоже пытаются сбить с ног. Из-за поворота вылетает бык и несется на Бриана. Ни хрена ж себе коррида! Барон уворачивается и подрубает животному ноги. Тут на спину Бриану запрыгивает какая-то тетка в порванной и грязной одежде. Другие люди бросаются к нам, а Морвид выдыхает последнее повелительное:

– Да свершится!

Мгновение ничего не происходило, и сердце в страхе пропустило удар, а потом все жители деревни разом рухнули на землю. Их начало корежить, но отпустило уже через несколько секунд. Когда все замерли, перед моими глазами открылась жуткая картина: многие стали походить на жертв концлагеря, а некоторые и вовсе оказались высушенными мумиями. Изможденные люди слабо стонали, едва шевелились, некоторые звали на помощь. С быком тоже произошли метаморфозы – теперь это была груда высушенных кожи да костей.

– Чтоб я сдох и пятнадцать раз был поднят! – удивленно выдохнул Морвид. – Первый раз такое вижу!

Жрец без сил сидел возле воткнутого в землю посоха, навершие которого светилось тусклым светом, а воздух вокруг него тек, словно в раскаленный полдень. Сам Морвид выглядел не лучше жителей деревни: такой же иссохший и измученный. Волшба отобрала у него слишком много сил.

Спихнув с себя беспомощные тела, из дорожной пыли поднялся Лиас. Его некогда золотистые локоны превратились в слипшиеся пыльные сосульки, а повязка соскочила. По разбитому камнем виску вновь потекла кровь. К нему подскочил обеспокоенный брат и принялся ощупывать в поисках других травм. Сам Лорил был в полном порядке, если не считать синяка на скуле и растрепанной одежды. Бриан ссутулился и, опершись на свою глефу, обводил тяжелым взглядом открывшуюся картину.

А я все сидела в той же позе. Голова начинала кружиться сильнее. Похоже, мне сейчас станет еще хуже. Почувствовав на лице влагу, кое-как стянула шлем с головы – это потребовало титанических усилий. Провела рукой под носом, и на перчатке осталась кровь. Сейчас надо бы быстренько демира хлебнуть, а то откат может начаться в любую минуту. Попыталась встать, чтобы добраться до заветной фляжки.

Наши кони давно уже поднялись и теперь стояли у обочины, нервно всхрапывая, испуганно косясь в сторону особенно громких стонов. И тут меня повело – откат начался! Упав на бок, снова попыталась подняться, но неожиданно провалилась не в спасительную тьму забытья, а в вязкую и плотную мглу.

Я все же поднялась на ноги и огляделась. Вокруг простирался непроглядный серый туман, в котором не удавалось увидеть даже вытянутую руку. Он тут же принялся липнуть, ластиться, словно навязчивый любовник в стремлении добраться до тела. Я осмотрела себя: привычный доспех, пернач и клевец на поясе, плащ, что был в скатке, теперь оказался накинутым на плечи, а вот злополучного шлема не было.

Мама родная! И куда меня на этот раз занесло?! Куда ни кинь взгляд – везде плотный туман, который шевелился, как живой. В нем мелькали какие-то тени, появлялись и исчезали неясные завихрения. Разглядеть их толком не удавалось: стоило на каком-нибудь размытом очертании остановить взгляд, как оно таяло. От этого меня начало мутить и закружилась голова. Или не от этого, а из-за чрезмерного зачерпывания силы? Впрочем, разобраться с этим можно и после, лишь бы сейчас не отрубило…

Неожиданно из тумана на меня бросилась тень. Я неловко отшатнулась, прикрывшись рукой. На наруче остался ржавый след в виде трехпалой лапы. Ничего себе! А тень пропала, чтобы атаковать меня с другой стороны. Что ей надо?!

Постаралась увернуться, чтоб не получить еще одну ржавую отметину или колдовской удар. Вдруг доспех трухой распадется?! Не хотелось оказаться беззащитной в неизвестном месте… Но когда взметнувшийся край плаща задел бесформенную фигуру, она растворилась в тумане и не вернулась, зато появилась другая и принялась наседать с новой силой. Я тут же хлестнула ее серой полой – вторая тварь пропала. А туман словно взбеленился от этого. Он стал усиленно клубиться вокруг, стремясь забраться за шиворот. Принялся липнуть к щекам, оставляя влажные следы, от которых становилось очень гадко и противно. Бр-р-р!

Чтобы избежать прикосновений, накинула капюшон на голову и плотнее запахнулась в плащ. В ту же секунду в тумане пронесся разочарованный протяжный всхлип. Он успокоился, став неподвижным.

Постояв пару минут на месте и подождав, вдруг еще что произойдет, я рискнула сделать несколько шагов в белесую неизвестность. Отсюда следовало выбираться. Шаг, другой… Ничего не случалось, ничего не менялось. Осмелев, зашагала в произвольно выбранном направлении, стараясь натянуть капюшон как можно глубже, чтобы туман вновь не начал лезть в лицо.

Внезапно я вышла к костру. А за кругом света в тумане просматривались какие-то странные развалины… Я резко остановилась.

По ту сторону огня сидел парень примерно моего возраста в странном кожаном доспехе и с изумлением смотрел на меня. Он явно не ожидал моего появления. Поняв, что туман бессилен у огня, я откинула капюшон.

Глаза парня округлились, а слова, готовые сорваться с губ, застряли в горле.

– Привет, – наконец справившись с изумлением, он приветственно махнул рукой и тут же немного несвязно предупредил: – Ко мне подойти не сможешь, костер не позволит.

О чем это он? О костре?.. Странное место и странное замечание.

На всякий случай я сделала шаг к нему, но подойти не получилось. Сделала попытку обогнуть костер с другой стороны. Не вышло. Сдалась, лишь убедившись в очевидном. И тут я заметила, что сидящий по ту сторону костра смотрит с легким превосходством:

– Может, хватит?

От его слов покоробило, но я решила не реагировать. Кивнула, как бы соглашаясь.

– Садись, – он хозяйским жестом указал на землю.

Вел он себя не так уж и развязно, но мне его поведение не нравилось.

Привычно встав на колени, уселась на пятки, так, чтоб мой плащ не распахнулся. Я не знала, как отреагирует незнакомец на мою экипировку. Привычный лязг металла, отчетливо слышный в тиши костра, вызвал у сидящего напротив некоторое изумление. Кстати, костер был бесшумным, в нем ничего не потрескивало.

И тут туман неожиданно вздрогнул и выпихнул еще одного мужчину, да так, что тот едва не угодил в пламя. Он удержался на ногах и выругался.

– Далеко ушел? – поинтересовался первый у вновь прибывшего, наблюдая за мной краем глаза. А эти ребята были знакомы!..

– Откуда я знаю, – зло бросил второй. Это был мужчина среднего роста, одетый в странный плащ с зачем-то нашитыми на него перьями. В руках он держал посох, почти как у Морвида, разве что навершие было выполнено в виде совы. – В этой мути все одинаково, хотя я на одну интересную статую набрел вот…

Он резко оборвал фразу посередине, с изумлением глянул на меня, а потом перевел вопросительный взгляд на сидящего.

– Сам не знаю, – ответил тот, пожав плечами. – Недавно подошла. Даже не успел спросить, как зовут и…

– Алена, – резковато ответила я. Не знаю, стоит ли с ними общаться, но лучше все прояснить. – И ради Светоносной, объясните мне, где я нахожусь? И кто вы такие?

– О, она еще и говорить умеет, – усмехнулся тип в плаще с перьями. – Это просто удивительно.

Вот язва!..

– А в лоб?! – на всякий случай не то поинтересовалась, не то предупредила я, понимая, что сейчас меня проверяют на крепость. Так сказать, пробуют на зуб, на излом…

– Еще и боевая, – и второй с заговорщицким видом подмигнул сидящему.

И тут я поняла, что меня напрягает в поведении парней. Они общались так, словно сидели где-нибудь у подъезда на лавочке и подкалывали девчонку, которая только что переехала сюда из другого района. От предчувствия сердце начало бешено стучать, выделывая кульбиты.

– Мадам, – меж тем продолжил умник в перьях, – разрешите представиться: Дмитрий – шаман, а вот тот тип в странных одеждах Александр, он типа ниндзя.

– Алена, – еще раз решила представиться я в ответ и тут же, спохватившись, добавила: – Клирик.

В голове штормовой волной поднялись мысли: имена у парней были явно русскоязычного происхождения, манеры как у современников и… Но, оставив свои соображения, попыталась получить сведения первой важности.

– И все же где мы находимся? Что это за странный костер?

– Вопросы, вопросы, – загадочно улыбнулся парень, что назвался Димой. – Могу сказать одно: я не знаю, а вот наш таинственный друг, – он кивнул в сторону сидевшего, – если что и знает, то молчит, как белорусский партизан.

И только с секундной задержкой до меня дошло, ЧТО сказал парень! Я оказалась права – это наши!

Рывком вскочила на ноги и воскликнула:

– Ребята, вы тоже!

Но тут туман схватил меня: стена вздрогнула, немного изогнулась и с протяжным всхлипом утянула к себе.

– Ольна! Очнись же ты! Чтоб твоя мать вечно была прачкой, а отец золотарем! – Голос Морвида и шлепки по щекам привели меня в чувство. Жрец ругался заковыристо, в его интонациях проскальзывали нотки отчаяния. – Разлеглась, коровушка! Да приди ж ты в себя!

– Сам боров! – невпопад прошептала я. Горло сильно саднило, слова давались с трудом, а во рту чувствовался кислый вкус железа.

– Наконец-то, слава Благому Отцу! – В словах жреца послышалось немалое облегчение. – Теперь давай открой глаза, чтобы я окончательно убедился, что все в полном порядке.

Я послушно старалась открыть глаза, хотя веки никак не хотели подниматься. Глаза немилосердно жгло, словно в них песка насыпали.

– Чтоб я всю жизнь в меняльной лавке работал, а украсть ничего не мог! – выдохнул жрец. Оказывается, он склонился надо мной и теперь пристально вглядывался в лицо. Вид у него был не только обеспокоенный, но и ошарашенный одновременно. – Эк тебя угораздило!

– Что? – одними губами спросила я. Звуки никак не желали проталкиваться наружу.

– Ничего, – почему-то смутился тот и, отведя глаза, продолжил расспрос: – Шевелиться можешь?

Осторожно попробовала – тело слушалось, но плохо. Глядя на мои потуги, Морвид покачал головой и отошел в сторону, а я принялась осматриваться. Я лежала на узкой койке в полутемной комнатушке, свет в которую проникал с трудом через окно, затянутое бычьим пузырем. Вокруг была убогая обстановка: стол, колченогая табуретка, узенький не то сундук, не то комод, отсюда не разглядеть. На столе стояли какие-то миски, рядом с ними были свалены мои сумки, кое-как сложенные доспехи, а поверх всего этого лежало оружие: пернач, клевец, нож. Меч вообще отставили в дальний угол.

Дверь рывком распахнулась, и в комнату стремительно вошел Бриан. Он был хмур и явно чем-то недоволен.

– Ну? Есть изменения? Долго она еще без сознания пролежит?

– Уже пришла в себя, – ответил Морвид. Он отошел к столу и начал возиться с мисками.

– Встать сможет?

– Нет, конечно! Ей отлежаться надо.

– Не принцесса, чтоб разлеживаться, – отрезал барон, разглядывая меня, а потом перевел взгляд на возмущенного жреца. – Нам нужно как можно скорее оказаться на границе с Тимарисом. Время поджимает.

– Но Ольна еще слаба. Ей отлежаться надо, – попытался защитить меня жрец. – И вообще, мы должны быть ей благодарны, если б не она…

– Если бы не Ольна, то мы б вообще тут не оказались. А теперь из-за нее второй день здесь торчим. Жители того и гляди на шеи сядут. Сейчас они относятся к нам как к спасителям, а пройдет еще немного времени – и припомнят, что мы не только защищать их должны, но и магией помогать. А ты сейчас на многое способен?

Жрец скривился.

– Вот и я о том же! А про нее уже говорят, что лежит, как колода, и проку никакого. И народу бесполезно объяснять, что благодаря ей они свободны. Сегодня им достаточно, что свободны. А завтра нужно будет, чтобы здоровы были и исцелены от истощения. Им же все мало! А раз мы исцелить не в состоянии, то деньги, которые они в счастливом угаре спасения заплатили, обратно потребуют. А мы вернуть не можем, несмотря на то, что половина из них ваймерской чеканки. Мне вон за нее еще проходимцу Элионду его долю отправлять надо. Ему, знаешь ли, все равно, может Ольна свои обязанности на данный момент исполнять или не может. Уговор есть уговор: получил клирика – плати с заработка. Кстати, вот ему, шельмецу, все ваймерские монеты я и спихну, не все сливки с верхушек собирать! Но речь не о том. Поднимай ее как хочешь, раз уж вы так спелись, но как минимум к вечеру, а лучше к обеду мы должны быть в седле.

Выставив такой ультиматум, Бриан развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

– Все настолько плохо? – хрипло поинтересовалась я у Морвида, который яростно размешивал что-то в миске.

– Не настолько, но… – начал было он, но оборвал фразу. – Бриан торопит, а без дела он торопить не станет. – Жрец поднес к носу, понюхал, даже попробовал на вкус и подошел ко мне. – На вот, выпей. Это поможет.

Я взяла протянутую миску; руки слегка подрагивали, но держали крепко.

– Пей, пей, не рассматривай, – поторопил он. – Только залпом.

Осторожно поднеся к губам, я сделала небольшой глоток, но Морвид твердой рукой наклонил миску, заставляя опрокинуть в себя отвар единым махом.

Вы пили когда-нибудь настой полыни? Или милой травки под названием «кровохлебка»? Картофельный сок? Вкус у этой бурды был такой же, если бы все это смешали, добавив для пущей прелести хвойного отвара.

– Что это?! – возмутилась я, когда сумела продышаться. – Какая гадость!

– Ну вот, голос прорезался, – с удовольствием констатировал мучитель, а потом грустно вздохнул: – Даже с этим питьем тебе следовало бы полежать пару дней, но раз Бриан просит, то нам действительно следует спешить.

– Просит?! – изумилась я. – По-моему, он приказывает. Морвид, что такого должно случиться, чтобы нам требовалось уехать во что бы то ни стало?

Жрец ссутулился и сел у меня в ногах. Он помолчал немного, вздохнул, явно что-то для себя решая, а потом начал:

– Бриан торопится, очень торопится. Время уходит, а дело так до сих пор не сдвинулось с мертвой точки. Я не могу тебе рассказать, связан клятвой, но кое-что знать тебе, думаю, стоит. Мы ведь не по своей прихоти сначала в Догонд полезем, а потом и вовсе в Роалин потащимся… Да и не в деньгах дело, хотя и в них тоже… Не знаю, как сказать, чтоб не нарушить клятву, но барон спешит не просто так.

– Можешь не мучиться, – остановила я его. – Дело у вас срочное, безотлагательное, и каждый день промедления подобен смерти.

– Почти так, – согласился тот.

– Тогда, может, мне не стоит ехать с вами дальше столицы? – поинтересовалась я. – Раз дело у вас срочное, а значит, опасное, то, возможно, я не подхожу вам как клирик. Знаний-то у меня немного.

Меня вновь начали одолевать сомнения. Может, лучше не бросаться с берега на стремнину, не прыгать с места в карьер – не отправляться с командой на задание, а без спешки овладеть знаниями, научиться управляться с силой, постепенно убирая плотину. Найти хороших учителей, а не постигать все на собственном опыте, набивая шишки. Обучиться – и только после отправиться в самостоятельное плавание, тщательно выбирая заказы и заказчиков.

– Не говори глупостей, – отрезал жрец. – Тебе вполне по силам за время путешествия вернуть возможности в прежнем объеме, без серьезных последствий в виде беспамятства на пару суток. Бриан оставит тебя в команде. Я в свою очередь могу пообещать, что постараюсь научить тебя всему, что сам знаю о силе клириков Лемираен.

– Спасибо, Морвид, – не ожидала от него такого предложения. Если он возьмется учить, это будет здорово! Так он сможет избавить меня от многих проблем. И, вздохнув, добавила: – А то Элионд спихнул меня, как залежалый товар.

– Ты не залежалый товар, – качнул головой Морвид. – И даже с отсутствием опыта очень ценна… – Он смутился. – То есть я хотел сказать – очень сильна. Ты можешь пользоваться силой немалой чистоты и мощи, даже если она дается лишь изредка. За одни такие выплески с тебя надо пылинки сдувать и на руках носить. Уж кто-кто, а я-то точно знаю. Поверь, Бриан хоть и опытный лидер, но в таких делах у меня знаний побольше будет. Мы с ним в команде ни много ни мало – четверть века, но даже раньше, когда барон в отцовском поместье на коленках ползал и агукал, я в Роалине вовсю нечисть гонял и черных клириков Сейворуса по макушке лупил.

– А тебе сколько лет?! – От удивления я даже приподнялась на локтях, не замечая предательской слабости. – И сколько Бриану?

– Барону сейчас сорок семь, – ответил Морвид.

– Быть того не может! Он выглядит максимум на тридцать пять, – ошарашенно выдала я.

Жрец усмехнулся:

– Все, кто так или иначе находится рядом с проявлениями божественной силы, стареют медленнее. К тому же он обласкан Лемираен, а это не проходит бесследно. Бриан будет жить дольше, чем обычные люди, но не намного, всего лишь на двадцать – тридцать лет.

– А ты? – У меня все замерло внутри от предчувствия ответа.

– А что я? – немного картинно удивился Морвид. – Я жрец Ярана Малеила – Благословенного Отца, проводник его силы в мир, и человеческие мерки теперь не для меня. У всех, кто в той или иной степени является руслом, по которому течет божественная сила, срок жизни увеличивается. Чем больше ты можешь зачерпнуть, тем дольше будешь жить и медленнее стареть – такова награда. Но у этой медали есть и другая сторона – чем больше силы ты проводишь в мир, тем в большей степени подконтролен своему богу. Личного у тебя остается меньше, все сильнее зависимость от воли божества. А жить с этим, поверь, не так-то просто.

Наверное, глаза у меня стали на пол-лица, потому что Морвид рассмеялся и, махнув рукой, пояснил:

– Не волнуйся, не будет бог за тобой все время наблюдать! Больно ему надо глядеть на тебя, когда ты, скажем, ешь или моешься, а то и вовсе в отхожем месте сидишь! Бог не глазами на тебя смотрит, а твои поступки время от времени отслеживает да контролирует пристально, когда ты максимум силы зачерпываешь. Так вот мне сейчас около двухсот пятидесяти лет, и почти двести сорок из них я служу Благословенному Отцу.

Я потрясенно молчала, а Морвид выжидательно смотрел на меня. В голове раньше не укладывалось, что все эти боги, вся эта магия, дарованная ими… Насколько это серьезно! Ты пользуешься моей силой, значит, я слежу за тобой и, следовательно, ты принадлежишь мне с потрохами. И чем больше ты можешь, тем сильнее принадлежишь мне, и все равно, какая я сила, добрая или злая. Бр-р-р! Жуть!

Оказывается, если посмотреть с этой стороны, то не имеет значения, чей клирик или жрец – Сейворуса, Ярана или Лемираен, – все равно ты собственность, и не больше того.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я задала другой вопрос:

– А что было с деревней? Ты узнал?

Жрец поджал губы и нахмурился, похоже, мой вопрос ему не понравился. Он немного помолчал, затем сообщил:

– Да понятия не имею, что тут творилось! Ни под один вид магии и темнокнижничества это не подходит, хотя за свою жизнь я навидался всякого. Есть три основные силы, можно сказать, три магии: светлая – Богини-Матери, серая – Бога-Отца и черная – Чернобога. Никогда клирики Пресветлой не противостояли жрецам Благословенного – потому что небесные супруги не сражаются между собой. Ослушавшихся ждет великая кара… Впрочем, желающих проверять, какая именно, – нет: богам достаточно показать в душах своих приверженцев, что их ждет. С черными клириками Сейворуса идет борьба: где вялая, местами упорная, а где их и вовсе принимают ко двору – например, как здесь, в Ваймере. Изничтожают только поднятых тварей, призванных или обращенных черными клириками, а самих прислужников… Ты думаешь, что в Тимарисе, куда с посольством прибудет кто-нибудь из верховных черных клириков Ваймера, на него с криком «Ату!» бросятся все боевые клирики? Да ничего подобного! В лучшем случае они презрительно отвернутся и сделают вид, что не заметили друг друга.

– Но Элионд мне рассказывал… – попыталась возразить я.

– Да забудь, что рассказывал Элионд! – недовольно отмахнулся Морвид. – Он говорил то, что обычно говорят всем молодым послушникам, дабы в их сердцах загорелась вера в своего бога. На самом деле все гораздо сложнее. Есть стремления богов, есть политика государств – все это накладывается одно на другое. В той неразберихе сам Фемариор бы ноги поломал. Но вернемся к тому, с чего начали, – свет Богини-Матери способен уничтожать нечисть, призванную черными клириками. Магия Отца – блокировать проявления стихий и силы слуг Сейворуса. А те в свою очередь при помощи своих заклинаний могут воздействовать на мир и расправляться с неугодными. В том числе с нами. Здесь и под Каменистой Горкой творились совсем невиданные вещи, которые совершенно не походили на возможности Чернобога. Прежде такую магию я не встречал. Она не принадлежит ни эльфийским чарам, ни стихиям, ни шаманизму. Мне вообще кажется, что она чужда этому миру, а тот, кто управлял ею, пил нашу силу, как лучшее вино. Поначалу, когда был поставлен купол, этот неизвестный не распознал, кто явился сюда, но после понял и сожрал выставленную мной преграду за долю мгновения. Защита была, раз – и ее не стало! Ну а после… Совладать мне удалось все тем же способом, что и в первый раз, накормив его слиянием двух сил. Хотя, если честно, сомневаюсь, что справился с ним. Скорее всего он лишь на время убрался отсюда, но с легкостью может вернуться обратно, когда ему вздумается. Вот такие дела, Ольна. Так что если бы не твоя сила, то ходили бы мы сейчас такими же подневольными куклами, как местные жители, из которых тянули все соки. Ведь эта тварь выкачала жизненные силы не только из них, из животных и птиц, но и из самой земли, убивая все, что тут находилось. Почти все крупные домашние животные были выпиты, около двадцати жителей деревни превратились в сушеные мумии, большинство ныне – кожа да кости, и лишь малая часть несильно пострадала.

Меня передернуло, когда я поняла, что здесь творилось. А жрец, по-отечески похлопав меня по колену, встал.

– Вот что, девочка, ты сейчас поспи пару часиков, а потом я тебе еще одно питье сделаю, чтоб ты подняться смогла. Хоть Бриан чересчур резко высказался, но он прав, нам не мешало бы к вечеру убраться отсюда.

С этими словами он вышел, я же, полежав чуток, решила все-таки не спать, а попытаться восстановить свои силы. Слабость была немалая: когда попыталась встать на ноги, меня повело в сторону. Но я все же смогла устоять и дотопала до стола. Опираясь на столешницу одной рукой, я залезла в баул, вытащила оттуда свои мешочки с травами, две плошки, коробку с ароматическими палочками и, пошатываясь, начала приготовления к ритуалу.

Я уже знала, что сила богов существенна, мне не стоило забывать об этом. И раз я служу Лемираен, то пусть она поможет. Заглянув внутрь себя, я убедилась, что крохотный огонек ее силы по-прежнему горит. Кое-как выбив искру кресалом, запалила свечку, а уже от нее подожгла ароматические палочки. Сыпанув в одну плошку взятую наугад щепоть трав, в другую налив воды из кувшина, я переставила все вниз и плюхнулась в ритуальную позу прямо на пол. Ну что ж, приступим:

– Пусть свет непрестанный светит, а солнце восходит всегда… – Обычная восхваляющая молитва далась мне без особого труда; слова, прочно осевшие почти за месяц зубрежки, без запинки текли рекой.

Судя по рассказу Морвида, боги весьма своенравные, если не сказать капризные товарищи. Так что для начала я решила возблагодарить богиню и только потом просить ее о помощи. Завершив первую часть, я заглянула внутрь себя и обнаружила, что огонек счастья разгорелся чуть-чуть ярче, значит, моя молитва была услышана. Ну что ж, теперь пора попросить немного для себя:

– Пресветлая мать, убереги просящего от бед и зла навеки…

Эти строки дались труднее, приходилось напрягать память, вспоминая отдельные слова… Молитва подходила к концу, палочки дотлевали, травы в плошке давно прогорели, а вода стояла себе спокойно без изменений. В каком-то порыве, уже произнося последнюю фразу, потянула руку к благовониям. Пальцы будто бы дернуло легким разрядом тока, а потом полился тоненький ручеек неземной легкости. Слова закончились, но я не убирала руки. Сила то текла, то сочилась по каплям, пока пальцы словно бы не оттолкнуло прочь. Что ж – хорошего помаленьку!

Теперь можно было нормально встать, убрать травы и прочее в сумку и, натянув штаны с сапогами, выйти из комнаты.

Открыв дверь, я поняла, что меня поместили в пристройке к дому. Н-да… Вот и отблагодарили спасителей – запихнули едва ли не в чулан. Тут же, буквально в трех шагах, начинались грядки с какими-то овощами, на которых копался сухой, как палка, дед и, подоткнув за пояс подол, такая же тощая деваха. Видно, с этих силушки вдоволь попили. Наверное, в деревне действительно никого не осталось, к кому бы неведомая тварь не присосалась.

Я постояла немного, наблюдая, как тощий зад в цветастой юбке удаляется от меня, а мосластый старческий в вытертых штанах приближается. Дед работал небольшой тяпочкой, взрыхляя и подгребая к корням растений землю, а деваха полола сорняки.

Чтобы обратить на себя внимание, я покашляла, а потом, не дождавшись ответа, спросила:

– Уважаемые, вы жреца бога Ярана Малеила не видели? Не знаете, где он?

Сначала обернулась девушка, на ее истошный крик и дед. Кот, что дремал на заборе, вздыбился и, выгнув спину, зашипел. А потом опрометью кинулся вниз, в загородку к курам. Те с кудахтаньем прыснули врассыпную. Во все стороны полетели перья.

Старик воинственно замахнулся инструментом и с неожиданной для возраста резвостью сиганул через насаждения, чтобы защитить визжащую девицу.

– Изыди, упырица! Прочь к Чернобогу! Заклинаю тебя именем Пресветлой Лемираен и Благословенного Отца!

Ничего себе реакция на вопрос! Нет, я, конечно, все понимаю, но чтобы та-ак! Деваха голосила на всю округу, как пожарная сирена, периодически переходя с визга на ультразвук. Кот, метавшийся в курятнике, добавлял переполоха.

Едва я шагнула вперед, девушка усилила звуковую волну еще на десяток децибел, заставив попятиться. Ну их! Неврастеники какие-то!

Осторожно глядя на парочку, судорожно сжавшуюся у забора, я боком прошла до калитки и там наткнулась на спешащего на шум Лорила – темно-синие ленты поддерживали безупречно заплетенные бледно-золотистые волосы; братьев я различала только по цвету лент. Квартерон, увидев меня, почему-то вздрогнул, а потом, ухватив за локоть, потащил обратно в пристройку.

– Ольна, ты бы пока на люди не выходила, – попросил он, закрывая дверь. – Население здесь и так пуганое, а тут ты еще – испытание для крепких духом.

Я обиделась.

– Знаешь Лорил, – принялась я выговаривать ему. – Я, конечно, не красавица, но и на чудовище не похожа, чтоб, завидев меня, люди орали как ненормальные! Не моя вина, что я теперь крупная и у меня шрам на лице…

На что квартерон, ни слова не говоря, отцепил с пояса кошелек и достал небольшое отполированное серебряное зеркальце. Я посмотрелась… Ох, мать моя женщина, роди меня обратно! Теперь ясно, чего деваха так заорала. То, что волосы, сбитые едва ли не в колтун, торчали дыбом – полбеды. А вот то, что я была бледная до синевы и с сиреневыми кругами вокруг глаз, словно месяц не жравший упырь, – это производило сильное впечатление! Картину довершали глаза, белки которых полностью залило алым, – сосуды от перенапряжения полопались. Кроваво-красный взгляд продирал до костей. А уж все вместе!..

Даже я, насмотревшаяся ужастиков по телевизору, увидев свое отражение, вздрогнула.

Вернув близнецу зеркало, холодно проговорила:

– Передай Бриану, что я на ногах, и мы к обеду можем покинуть деревню.

На мои слова Лорил лишь пожал плечами и вышел.

Когда я застегивала стегач, ко мне вбежал Морвид.

– Ольна, – начал он с порога, но я перебила его:

– Все в порядке. Мы можем ехать.

– Но…

– Богиня дала мне силу, так что…

– Но это временно! – рявкнул жрец. – На займе жить нельзя!

– Бриан сказал – надо ехать. И мы едем. Что-то не устраивает? – ответила я, затягивая завязки на рукаве.

– Много ты о богах знаешь! – взвился жрец, но, взглянув на меня, махнул рукой и вылетел вон со словами: – Твоя богиня – твои проблемы!.

Выехали через час. Я с трудом забралась на лошадь, и мы неспешной рысцой тронулись в путь. Провожать вышла половина деревни. Глядя на меня, большинство с опаской шушукались, кто посмелее – указывали пальцами. А с близнецами дело обстояло иначе: им махали руками. Девушки краснели и томно вздыхали, если кто из квартеронов смотрел в их сторону. Самая бойкая подскочила к Лиасу и, волнуясь, протянула ему букет полевых цветов. Тот с видом героя, овеянного славой, принял цветы и с благодарностью улыбнулся. Девица вспыхнула, как маков цвет, и, прижав ладошки к щекам, замерла у обочины. Барон и жрец ехали спокойно, им никто не досаждал знаками внимания. Интересно, за то время, пока я отлеживалась, сколько девичьих сердец лишь одним видом, не прилагая никаких усилий, удалось покорить близнецам? Впрочем, это не мое дело…

Но вот заборы закончились, потом делянки с посадками, на которых ныне с упорством муравьев копались деревенские жители. Вдалеке показалась роща. Проехав еще немного, Лиас с равнодушным видом швырнул цветы на обочину дороги, и наша кавалькада направилась вдоль опушки.

Солнце уже коснулось горизонта, когда мы достигли берега реки. От воды потянуло прохладой, отчего, несмотря на теплый вечер, становилось зябко. Расположились неподалеку, стреножив коней, оставив пастись их на лужке. Место ночевки Морвид оградил сигнальным кругом от непрошеных гостей.

Запалили костер, поставив варить кашу. Говорить не хотелось. Посидев немного у огня, я предупредила жреца, чтобы не нарушить контур, и ушла к воде. От нее начала наползать туманная дымка. Создавалось ощущение, что это уже однажды было. Сердце принялось стучать сильнее. В голове замелькали какие-то обрывки снов, и неожиданно привиделись смутно знакомые черты лица, удивленные глаза, насмешливая улыбка мужчины в плаще… Казалось, что я должна вспомнить что-то важное. Жутко важное. Но не могла.

Невидящим взором я всматривалась вдаль и мучительно пыталась собрать из осколков памяти нужное, но…

В реке что-то плеснуло, всхрапнув, заржал конь, белесая дымка, всколыхнувшись над водой, медленно поползла на берег, и перед моими глазами промелькнуло видение: я вспомнила, как туманная стена добралась до меня, дернулась, немного изогнулась и с протяжным всхлипом утянула к себе. Вздрогнув, я вспомнила все, что произошло тогда.