Там, где небо встречается с землею, на склоне огромной горы лежал человек. Снежный наддув, образовавшийся за его спиной, защищал от непрерывно воющего ветра, но не спасал одетого в ярко-синий пуховой комбинезон альпиниста от ледяного дыхания вечных снегов.

Проглянувшая сквозь разрыв облаков луна осветила его лицо, покрытое заледеневшей коркой, как посмертной маской. Глаза его были закрыты. Казалось, он уснул навеки на этой космической для землянина высоте. Высочайшая на планете вершина, на которую взошел мало кому известный в альпинистском мире Алексей Давыдов, не пожелала отпустить его. Полностью исчерпав резервы своего организма на подъеме, на спуске с вершины он потерял сознание и, вконец обессиленный, рухнул в снежную постель. Эверест, имевший мрачную славу Горы-убийцы, приготовил своему очередному покорителю смертельную ловушку – альпинист, дерзнувший взойти в одиночку, да еще без кислорода, должен был по Высшему замыслу природы просто уснуть и не проснуться. Никогда. Как навечно успокоились на этих склонах сотни подобных ему восходителей…

Несмотря на лютый мороз, сковавший суставы замерзающего альпиниста, и убийственный недостаток кислорода, жизнь еще теплилась в нем. Еле-еле, но теп лилась. Очнулся Алексей оттого, что почувствовал, как что-то сильно давит ему в бок. Разлепив заледеневшие веки, он нащупал под собой какую-то железяку – это был вентиль присыпанного снегом кислородного баллона производства Made in USSR, невесть сколько здесь пролежавший, и, скорее всего, баллон был пустым. Хотя Алексей и планировал бескислородное восхождение, по совету друзей-альпинистов он на аварийный случай взял с собой кислородную маску с редуктором. Склоны Эвереста усеяны всяким альпинистским мусором, в том числе и отработанными кислородными баллонами, и если в них осталось хоть немного кислорода, ими еще можно воспользоваться.

Негнущимися от мороза пальцами ему удалось подсоединить редуктор к выкопанному им из снега баллону – манометр показал давление всего 20 атмосфер, при норме 240. Поставив расход кислорода на максимум, он начал жадно дышать. После такой интенсивной кислородной вентиляции кровь побежала по застывшим жилам чуть быстрее, и затуманенное гипоксией сознание понемногу стало проясняться. Вспомнив, что находится под самой вершиной, Алексей отчетливо осознал, что надолго ему кислорода не хватит, а значит, его шансы спуститься с «крыши мира» весьма призрачны. Но сдаваться без боя было не в его характере.

Собрав всю свою волю в кулак, он заставил себя подняться и, мысленно приказав себе: «Бороться, искать, найти и не сдаваться!», начал медленно спускаться по снежному склону, с трудом переставляя ноги в тяжелых двойных вибрамах. Безжалостный ветер, дующий ему в спину, теперь был на его стороне, но по мере падения давления в баллоне убывали и силы. Когда стрелка манометра упала до нуля, Алексей сдернул с лица бесполезную уже кислородную маску и неуверенно сделал несколько шагов – без кислородного допинга смертельно уставшее тело отказывалось слушаться его. Не удержавшись на ногах, он упал на крутом фирне и тут же заскользил вниз, тщетно пытаясь зарубиться – клюв ледоруба лишь бороздил скованный ночным морозом снег, и Алексея неумолимо несло по ледово-снежному кулуару в пропасть. Когда до обрыва оставались считанные метры, ледоруб вдруг зацепился за какие-то стропы, что спасло обессиленного запредельной высотой альпиниста от срыва в разверзнувшуюся под его ногами двухкилометровую пропасть.

Прилив адреналина заметно взбодрил и придал сил. Вогнав ледоруб поглубже в снег, Алексей осмотрелся и увидел выше по склону вмерзший в лед труп, от которого тянулись стропы присыпанного снегом параплана. За время службы в ВДВ гвардии капитан Давыдов совершил более сотни прыжков с Д-5 и со спортивным «крылом», но летать на параплане ему не доводилось. Внешне параплан похож на парашют типа «крыло», разница между ними в том, что парашют предназначен для прыжка с самолета, а на параплане стартуют с горы или холма и планируют на нем, как на дельтаплане.

«Если мне повезет больше, чем этому бедолаге, – подумал Алексей, снимая с разбившегося парапланериста специальную подвеску, – я спасен!»

В истории покорения Эвереста уже был случай, когда француз, стартовавший на параплане прямо с вершины, минут через десять благополучно приземлился в базовом лагере. Повторить этот уникальный полет сейчас предстояло Алексею, только бы параплан был в порядке.

В предчувствии фантастически быстрого спасения у него открылось второе дыхание. Затянув покрепче на себе ремни подвески, он стал освобождать купол от снега. Параплан, пролежавший здесь неизвестно сколько лет, превратился в ветхий кусок выгоревшей от солнца материи, и в иной ситуации Алексей не решился бы на нем прыгать, но сейчас выбирать не приходилось – если он не хочет замерзнуть на Эвересте, надо рисковать.

Как назло, резкий боковой ветер не давал разложить на склоне купол. Алексей, чувствуя, что с каждой минутой силы покидают его, расправил стропы, покрепче сжал клеванты и ринулся с обрыва в чернеющую бездну. Первые секунды он просто камнем летел вниз, пока крыло полностью не раскрылось и параплан не вышел из крутого пике.

Резкий сброс высоты подействовал на Алексея отрезвляюще. Быстро освоившись с управлением парапланом, он придержал клеванты строп управления – горизонтальная скорость купола при этом сразу упала, и стал присматривать место для посадки. В идеале хорошо было бы приземлиться в передовом высотном лагере, из которого он вышел на восхождение, и где его на высоте шести с половиной тысяч метров ожидала очаровательная журналистка Инна Белкина, которая была с ним в Гималаях с самого начала экспедиции.

Инна, получив по радиостанции от Алексея сообщение: «Я был на вершине. На этом все, ставлю точку. СК», после чего радиосвязь оборвалась, в эту ночь не сомкнула глаз. Она знала, что подвигло Алексея на это смертельно опасное восхождение, поэтому понимала, что он планировал только подъем на Эверест, не заботясь о том, хватит ли ему сил на спуск. Такой своеобразный приговор он вынес себе из-за гибели жены.

В тот день он собирался ехать на своей старенькой «Ниве» на пресс-конференцию, на которой хотел предать гласности собранные им материалы о преступной деятельности мафиозного клана, но Ольга попросила у него машину съездить в гости к институтской подруге, и он дал ей ключи от «Нивы». Алексей не мог предположить, что ночью под днище его машины бандиты подложат тротиловую шашку, но считал себя виновным в том, что его жена погибла вместо него…

Поддержка друзей помогла ему пережить личную трагедию, но он решил, что после всего случившегося не имеет права дальше жить, и в память об Ольге задумал в одиночку совершить бескислородное восхождение на Эверест, что в его возрасте, а ему уже было под пятьдесят, и минимальном опыте высотных восхождений было равносильно самоубийству.

Сопровождать его в этой экспедиции вызвалась Инна Белкина. Алексей покорил ее сердце, и она надеялась отговорить его от рокового восхождения, однако он все-таки вышел на штурм Эвереста. Попав в буран, он, до предела изможденный, поднялся на вершину, но на спуск сил уже не осталось. Во время последней радиосвязи он потерял сознание и навеки остался бы на заснеженном склоне, если бы не подвернувшийся ему полупустой кислородный баллон. Ну а параплан, о стропы которого зацепился его ледоруб, – это уже было настоящим чудом, словно сам Всевышний решил помочь ему спастись, и грех было не воспользоваться такой помощью…

Ощущая под ногами упругость воздуха, Алексей дал куполу «полный ход» – параплан сделал горку и ухнул вниз. Притормаживать купол он стал, только когда увидел внизу краснеющее на снегу пятно – это была их с Инной палатка. Перед посадкой Алексей энергично затянул клеванты управления и, сорвав купол, приземлился в нескольких метрах от палатки. Радости Инны не было предела, когда он, изрядно потрепанный, насквозь промерзший, но живой и невредимый, ввалился в палатку. Напоив первым делом Алексея горячим чаем, Инна уложила его в свой пуховой спальник. Вдвоем в одноместном спальнике было тесновато, зато она быстро согрела Алексея теплом своего тела.

– Лешка, я верила в тебя, – прильнув к нему, взволнованно сказала она.

– Я старался, – тяжело вздохнув, произнес он.

– Не забывай – ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Так вот, ты в ответе за меня потому, что я влюбилась в тебя, и ты сам в этом виноват…

В ответ Алексей нежно взял ее руки в свои и прикоснулся потрескавшимися губами к ее тонким пальчикам.

– Кроме тебя, у меня никого нет, – продолжила она. – Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я еще не окончила журфак. И если судьбе было угодно, чтобы ты не погиб на Эвересте, значит, Ольга простила бы тебя за то, что ты сейчас со мной, – угадав его мысли, тихо произнесла Инна.

– Когда-то она вдохновила меня написать роман и стала моей главной героиней. Эту книгу я оставил на вершине в память о ней – это и было основной целью моего восхождения. И поскольку все это глубоко личное – я прошу тебя никому не рассказывать о моем восхождении.

– Как никому?! Но это же мировая сенсация, что ты без кислорода в одиночку побывал на Эвересте, не говоря уже о том, что тебе каким-то чудом удалось с него спуститься на парашюте.

– Взойти, как оказалось, это еще ничего не значит. Если бы я случайно не нашел брошенный кем-то кислородный баллон, не говоря уже о параплане, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. А поскольку мой спуск с Эвереста – это действительно из разряда чудес, поверить в такие чудеса людям будет трудно, а я никому ничего доказывать не хочу. Себе я уже все доказал, а шумиха из-за этого восхождения мне не нужна. В общем, не надо никакого репортажа, хорошо?

– Ты требуешь от меня, как от журналистки, невозможного, – не сдавалась Инна.

– А если не как от журналистки, а как от друга? Близкого друга…

– Тогда ладно – как твоя будущая жена торжественно обещаю молчать как рыба, пока ты сам не разрешишь мне написать о твоем восхождении.

– Будущая жена? Разве я делал тебе предложение? – удивился он.

– Ну так сделай!

– Вообще-то после этой экспедиции я, как порядочный человек, просто обязан на тебе жениться. Я же навсегда в ответе за тех, кого приручил. Только вот зачем я тебе нужен?

– Мне нужен именно ты, – ответила она.

– Но ведь я фактически бомж, то бишь без определенного места жительства, свою квартиру продал, чтобы собрать деньги на это восхождение, – напомнил ей Алексей.

– Мы будем жить у меня, так что никаких проблем с квартирным вопросом нет, – сказала Инна.

– Ну да… – прикрыв глаза, сонно отозвался разомлевший в ее жарких объятиях Алексей.

В следующую минуту он уже спал как убитый…

В завершение гималайской экспедиции Инна провела с Алексеем незабываемую неделю в Тибете, собрав уникальный фотоматериал для репортажа об этом сказочном путешествии из царства вечных снегов в знойное лето. И чем ниже они спускались, тем заметнее оживала природа. На высоте пяти тысяч метров бедный ландшафт бесконечных горных цепей вдруг сменился зеленым ковром травы и целым морем белых луговых цветов, вокруг которых беззаботно порхали бабочки-махаоны. После двух с половиной месяцев, проведенных среди снега, льда и скал, им все казалось необычно прекрасным.

Наняв водителя-китайца с джипом «Тойота Ленд Крузер», они начали свое путешествие по загадочному Тибету со священного озера Манасаровар, в котором Инна с Алексеем искупались на рассвете – по легенде, в этом озере можно смыть с себя грехи. Алексей, в отличие от Инны, от такого прохладного купания был не в особом восторге. Как альпиниста его больше заинтересовала покрытая вечными снегами пирамидальная вершина, вид на которую открылся с берега священного озера. Эта гора называлась Кайлаш – «обитель богов», вроде Олимпа, и каково же было его удивление, когда в туристическом справочнике Инна вычитала, что никто из людей никогда не поднимался на эту гору, поскольку она считается самой священной горой на Земле. На протяжении веков Кайлаш служит путеводной звездой для пилигримов и паломники обходят ее по кругу – такой обход называется корой. Инна загорелась было совершить такую кору – по описанию, обход Кайлаша занимает неполных четыре дня, причем трек проходит почти на высоте Эльбруса, но Алексей ее энтузиазма не разделял, и они ограничились тем, что сфотографировались на фоне этой красивой горы.

По пути в Пекин они осмотрели достопримечательности Шигадзе – второго по величине города в Тибете, расположенного в живописной зеленой долине. В Шигадзе они побывали в Ташилунпо – самом крупном из действующих монастырей Тибета, где хранится инкрустированная алмазами двадцатишестиметровая позолоченная бронзовая статуя Будды Грядущего – Майтреи. Приехав в Лхасу – «город богов», так переводится с тибетского слово «Лхаса», они поселились в отеле с просторными, красиво обставленными комнатами, и, главное, в их номере была горячая вода. В Шигадзе такая роскошь им была недоступна, там лучший гестхаус предлагал размещение в номерах с тазиком для умывания и удобствами во дворе.

Сейчас же, стоя под упругими струями душа, Инна просто блаженствовала. Она провела с Алексеем в Гималаях почти три месяца, спала с ним в одной палатке, но о сексе в высокогорных условиях нечего было и мечтать. Лишь в отеле Лхасы им удалось впервые за всю экспедицию нормально вымыться. До этого близость у них была всего один раз – в квартире Инны перед самым отлетом в Гималаи. Но тогда после их бурного соития у Алексея и в мыслях не было пускать ее в свое сердце, принадлежавшее погибшей жене и только ей…

Но жизнь продолжалась, даже несмотря на то, что он хотел поставить в ней точку своим, по сути, ритуальным восхождением на самую высокую в мире Голгофу, чем была для него Джомолунгма – «Богиня-мать Земли», как называют Эверест тибетцы. И раз уж он остался жив и Инна хочет связать с ним свою судьбу, как он может ее оттолкнуть? Он никогда не говорил ей, что любит ее, но дал понять, что она ему небезразлична и безусловно желанна. Его завораживал красивый разрез ее ясных голубых глаз, он восхищался ее точеными стройными ножками, ее великолепным телом, и она, уверенная в своей неотразимости, ничуть не стеснялась предстать перед ним обнаженной. Если в первый раз у них был просто секс – Алексей, мало заботясь о том, доставляет ли Инне это удовольствие, безо всяких прелюдий овладел ею прямо в ванной, то сейчас они упоительно занимались любовью, стараясь доставить друг другу как можно большее наслаждение. После этой безумно-страстной ночи они стали по-настоящему близки. И хотя Инна пока так и не услышала от Алексея заветных слов: «Я люблю тебя», ей было достаточно того, с какой нежностью он стал к ней относиться…

Любая сказка рано или поздно заканчивается, и их путешествие по Тибету подошло к концу. Денег у них осталось только на авиабилеты, и, прибыв в Пекин, они сразу поехали в аэропорт. Ближайший рейс в Киев был через три дня, поэтому они решили возвращаться в родной Слобожанск через Москву, регулярным рейсом авиакомпании «Аэрофлот».

Когда они заняли свои места в эконом-классе «Боинга-767», Алексей, заметив, что Инна нервничает, стал развлекать ее анекдотами на авиационную тему, на память, правда, приходили в основном анекдоты в стиле черного юмора, вроде такого:

«Командир экипажа диспетчеру: “У нас горят оба двигателя и сейчас отвалится крыло – что делать?” Диспетчер: “Повторяйте за мной – Отче наш иже еси…”»

– А веселее у тебя в запасе ничего нет? – поинтересовалась Инна.

– Есть. Беседуют в самолете две блондинки – одна говорит другой: что ты все о самолетах, да о самолетах – с поездами тоже аварии бывают. Вот шел как-то поезд, а в него самолет врезался…

– Кхм, – хмыкнула Инна. – Ты что, издеваешься надо мной?

– Нет, – возразил он, – ты же не блондинка. А что касается черного юмора – проверено: он отлично снимает напряжение, особенно в экстремальных ситуациях.

– Может, ты и прав, – согласилась она. «Уважаемые дамы и господа! Командир корабля и экипаж рады приветствовать вас на борту нашего самолета…» – раздался в салоне усиленный микрофоном приятный голос стюардессы.

Прослушав стандартное приветствие и информацию о предстоящем полете, все пассажиры по требованию стюардессы пристегнули ремни, и самолет пошел на взлет. Вскоре ровное гудение двигателей перешло в грозный рев – огромный лайнер вздрогнул и, набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Разогнавшись до предела, самолет мягко оторвался от земли и стал уверенно набирать высоту.

Когда табличка «Пристегнуть ремни» погасла, притихший во время взлета народ загалдел и стюардессы начали разносить прохладительные напитки. В салоне постоянно слышался негромкий шум голосов на фоне успокаивающего ровного гула турбин. Удобно устроившиеся в креслах Алексей с Инной безмятежно дремали почти весь полет, пока самолет вдруг сильно не тряхнуло. Мгновенно проснувшись, они посмотрели в иллюминатор – небо за бортом потемнело от надвигающегося на них грозового фронта, в котором, как в кипящем котле, клубились черные облака, пронизанные ломаными линиями огненных молний, освещавших набрякшие тучи изнутри таинственным пульсирующим светом.

Тем временем болтанка усиливалась. В салоне тревожно загорелась табличка «Пристегнуть ремни», работавшие на полных оборотах двигатели надрывно взревели, и нос «боинга» начал задираться вверх.

– Мы что, идем прямо на грозу?! – встревоженно спросила Инна.

– Да нет. Пилоты, видно, решили ее сверху обойти, – успокоил ее Алексей.

Вряд ли бы он был так спокоен, если бы знал, какая неразбериха царила сейчас в кабине пилотов, мат и крики которых беспристрастно фиксировал «черный ящик».

Поняв, что грозовой фронт обойти не удается, командир экипажа запросил у диспетчера разрешение подняться на более высокий эшелон, причем уже в тот момент он сомневался в том, сможет ли подняться на такую высоту: «еще хрен наберем его» – сказал он диспетчеру, тем не менее начал набор высоты при запредельном угле атаки.

Когда командир корабля доложил диспетчеру, что борт занял затребованный эшелон, второй пилот заметил, что самолет снижается.

– Куда снижаемся?! Ставь номинал! – закричал командир.

– Есть номинал, – ответил ему бортинженер, однако турбинам явно не хватало мощности – из-за нехватки кислорода начался «помпаж» двигателей и «боинг» сорвался в плоский штопор, но экипаж пока не замечал, что их самолет падал, как осенний лист, хвостом вниз, вращаясь вокруг своей оси.

В лобовое стекло бил град, и многотонный лайнер болтало, как былинку. При ослепительном блеске молний пилоты видели лишь бушующие в середине грозовой тучи воздушные потоки – огромные, как водопады, они с головокружительной быстротой то низвергались вниз, то устремлялись вверх. Все вокруг словно закипело. Воздушный корабль то подбрасывало на сотни метров вверх, то швыряло вниз.

– Ну ни хрена себе шарашит, – с трудом удерживая штурвал, проворчал командир.

– Мама не горюй… – покачал головой второй пилот.

– Еще и град, в бога душу его мать… – в сердцах выругался командир. – Васек, – обратился он к штурману, – в сторону от этой долбаной грозы можно отойти?

– Нет, – ответил помрачневший штурман.

– Передайте, что мы снижаемся и у нас сильная болтанка, черт бы ее побрал… – сказал командир.

Второй пилот сообщил диспетчеру, что они снижаются, и в это время в кабине опять пропищал сигнализатор запредельного угла атаки, который срабатывал, когда самолет слишком сильно задирал нос.

– Спокойно, – сказал экипажу командир. – За кренами смотрите.

– Номинал, – ответил ему второй пилот.

– Блин, генераторы вылетают, – сообщил бортинженер. – Помпаж. Снижаемся. Командир, помпаж!

– Скорости смотрите, скорости! – выкрикнул командир.

– Ну, упала чуток, – отозвался штурман.

– Да нет, нормально, – возразил второй пилот.

– На себя тяни, на себя, – сказал ему командир. – Штурман, твою мать, какой курс?

– Мы только кружимся, – обескураженно ответил тот.

– Снижаемся… Снижаемся… Кажется, это плоский штопор, – запаниковал второй пилот. – Что делать, командир?!

– Высота какая? Какая высота?! – спросил командир.

– Высота 3000, Вань, 3000! – ответил ему штурман.

– Ё-моё! – воскликнул командир.

– Падаем! – закричал бортинженер.

– Боже мой… – вымолвил побелевший как мел второй пилот.

– Не паникуй, Андрюха! А ну давай от себя! – приказал второму пилоту командир.

– Так мы ж и так падаем? – недоуменно переспросил тот.

– Твою мать, я же ясно сказал: от себя! – заорал командир. – Только так мы можем набрать нужную скорость и выйти из штопора! Ты меня понял, блин?!

– Понял, командир. Даю от себя… «Боинг» клюнул вниз и вошел в крутое пике. И пассажиры, и стюардессы решили, что это уже все, конец…

– Леша, неужели мы сейчас все погибнем? – судорожно вцепившись в него, спросила Инна.

– Нет. Этого не может быть, потому что этого быть не может, – погладив ее волосы, как можно спокойнее ответил Алексей, и он действительно твердо верил в то, что ничего страшного с ними не случится.

После того, что ему удалось живым вернуться с Эвереста, не получив даже обморожений, просто невозможно было поверить в то, что они разобьются на этом пикирующем «боинге».

В кабине же пилотов напряжение достигло апогея.

– А теперь давай на себя, на себя, на себя! Андрюха, тяни на себя! На себя, Андрюха!!! – истошно кричал командир второму пилоту, с ужасом наблюдая, как неотвратимо стремительно к ним приближается земля…

Две тысячи метров – выйти из пике не удается, тысяча семьсот… тысяча пятьсот… тысяча двести… девятьсот метров… семьсот… и только когда до земли оставалось чуть более четырехсот метров, нос самолета начал подниматься и на трехстах метрах пикирование перешло в горизонтальный полет.

– Теперь взлетный! – смахнув со лба пот, скомандовал командир.

– Есть взлетный! – живо откликнулся бортинженер.

Задрожав всем корпусом, «боинг» на взлетном режиме вырвался из сплошной стены ливня на голубой простор ясного, безоблачного неба, и тут же кабина и весь салон самолета озарились солнцем. Никогда еще Инна, да и остальные пассажиры, так не радовались солнцу, как сейчас. Набрав крейсерскую скорость, самолет поднялся на заданный диспетчером эшелон. Старшая стюардесса, как ни в чем не бывало, поведала пассажирам о температуре за бортом и в Москве, прибытие в которую ожидалось через пятьдесят минут.

– Ну, и что это было? – придя в себя, спросила Инна у Алексея.

– Высший пилотаж, – ответил тот. – О, у меня есть по этому поводу анекдот.

– После того как мы чуть не разбились, ты еще способен травить анекдоты? – поразилась его самообладанию Инна.

– Чуть не считается, – отмахнулся он. – Короче, слушай анекдот: один летчик-истребитель перешел в гражданскую авиацию. Однажды пилотирует он Ту-154, вдруг видит – рядом какой-то самолет пристроился. Ну, он вводит «тушку» в крутой вираж, делает полубочку, идет в штопор, выводит у земли самолет из пике и свечкой взлетает вверх. «Ушел», – облегченно думает он. Тут в кабину на карачках вползает стюардесса: «Командир, если после этого вы собираетесь заняться ковровым бомбометанием, то у пассажиров накопилось довольно много того, что можно использовать в качестве бомб…»

– Лешка, ты неисправим! – усмехнулась она. – А насчет высшего пилотажа, то выписывать такие фигуры на пассажирском самолете, как сейчас было, – это круто, конечно. Но с меня таких «американских горок» на сегодня, пожалуй, хватит. В общем, из Москвы давай лучше поедем домой на поезде. Как говорят, тише едешь – дальше будешь.

– На поезде так на поезде, – согласился он. Борт Пекин – Москва благополучно приземлился в Шереметьево-2. Командир экипажа за этот рейс поседел…

По возвращении из Гималаев Инна загорелась написать сочинение на тему «Как я провела лето». По ее замыслу это должен был быть очень красочный очерк о Тибете, который она планировала опубликовать в «Слобожанском вестнике». Инна работала в этой газете корреспондентом и свой выезд в горы согласовывала с главным редактором, который надеялся заполучить от нее эксклюзивный репортаж о восхождении Давыдова на Эверест, но раз Алексей не дал ей добро на такой репортаж, она просто опишет свои впечатления от путешествия в «затерянный мир» тибетских монастырей. Чтобы согласовать объем будущей статьи, она позвонила в редакцию газеты, и то, что она услышала, стало для нее настоящим шоком – во-первых, она уволена, а во-вторых, у «Слобожанского вестника» теперь новый хозяин, который предъявил к ней серьезные материальные претензии – якобы Инна по решению какого-то там лондонского Высокого Суда должна была выплатить ему ни много ни мало пятьдесят тысяч долларов.

– Ничего не понимаю, – обескураженно пробормотала Инна в трубку. – Какой еще лондонский суд? С какой такой-сякой радости я кому-то что-то там должна?! – возмущенно произнесла она.

– Белкина, от меня вы что хотите? – фыркнула секретарь на другом конце провода. – Я сказала то, что мне новый владелец газеты поручил вам передать, как только вы объявитесь. Я и передала. Ко мне какие претензии?

– Да никаких. Соедините меня с этим новым владельцем! – потребовала Инна.

– Сейчас у него совещание. Перезвоните где-то через час, – ответила ей секретарь.

– Не буду я никому перезванивать. Раз я уволена, мне с вашим новым хозяином говорить не о чем! – отрезала Инна и бросила трубку.

– Представляешь, мало того что меня, оказывается, уволили из газеты, так еще имеют наглость требовать пятьдесят тысяч долларов по решению какого-то там лондонского суда, – пожаловалась она Алексею.

– Что за бред? Какое отношение к нам имеет лондонский суд? – удивился он.

– Ну, не знаю, действительно бред какой-то, – пожала плечами она. – А вот то, что я уже не работаю в газете, – это факт, потому что пока мы гуляли по Тибету, в «Слобожанском вестнике» сменился хозяин. А новая метла она, как известно, по-новому метет, вот меня и вытурили из газеты.

– Было бы из-за чего переживать… Зато у меня хорошая новость: проверил сегодня свой счет в банке – мне почти две тысячи долларов роялти начислили с моих книг.

От раздавшегося в прихожей телефонного звонка Инна невольно вздрогнула.

– Это из редакции, – глянув на определившийся номер, сказала она.

– Включи-ка громкую связь, – попросил ее Алексей. Инна кивнула и переключила аппарат.

– Алло, – не снимая трубку, сказала она.

– Мне Инна Белкина нужна, – раздался из аппарата грубый мужской голос.

– С кем я говорю? – поинтересовалась Инна.

– С новым хозяином газеты «Слобожанский вестник». Зовут меня Борис Викторович Колобков.

– Мне ваш секретарь сказала, что я уволена. Это так? – спросила Инна.

– Так, – подтвердил Колобков.

– Тогда зачем вы мне звоните, если я в «Слобожанском вестнике» больше не работаю?

– Белкина, пока ты там отдыхала, за твои публикации о Рашиде Мамедове его адвокаты подали на «Слобожанский вестник» и на тебя лично иск в лондонский суд по делу о клевете. Так вот, по решению этого суда ответчики обязаны выплатить Мамедову сто тысяч баксов за нанесенный ему, так сказать, моральный ущерб. Что касается газеты, то владелец отдал ее Рашиду Тимуровичу в счет уплаты половины исковой суммы, и теперь «Слобожанский вестник» собственность корпорации Мамедова, а вот ты пока не рассчиталась и должна нам оставшиеся пятьдесят тысяч. Как видишь, наши требования совершенно законны. Теперь газетой заправляю я, как представитель Мамедова, так что рассчитываться будешь со мной, поняла?

– Ничего я не поняла, и вообще, мне ваш лондонский суд до лампочки. И что это за суд такой странный, где меня как ответчика даже не пригласили на слушание дела?

– А он вынес заочное решение по делу о клевете, которое направлено в наши судебные органы для его исполнения и возмещения убытков, так что, как видишь, твое присутствие в лондонском суде было необязательным.

– Как это не обязательным, если я ответчик? И вообще, о какой клевете идет речь, если в своих статьях я лишь привела воспоминания земляков Рашида о годах его бурной молодости? У меня, в конце концов, есть диктофонная запись этих воспоминаний, которые я записала слово в слово!

– Да кому нужны твои пленки? Редакция газеты и так уже признала решение лондонского суда и даже опубликовала свои извинения. Вот, читаю специально для тебя: «Официальное извинение Рашиду Мамедову. Нашей газетой был опубликован ряд статей Инны Белкиной, касающихся известного инвестора и политического деятеля Рашида Мамедова. Данной публикацией редакция признает, что в вышеуказанных статьях присутствовала непроверенная и неправдивая информация о Рашиде Мамедове.

Господин Мамедов обратился в лондонский суд правосудия с иском о клевете из-за неправдивых заявлений в отмеченных статьях. Лондонский суд удовлетворил исковое заявление и присудил нам компенсировать господину Мамедову нанесенный ущерб и затраты в связи с судебным процессом. Мы принимаем вердикт суда и в подтверждение нашего сожаления о причиненных неудобствах готовы заплатить ему сто тысяч долларов в качестве компенсации нанесенного ущерба. Мы приносим официальное извинение Рашиду Мамедову за проблемы, возникшие в результате публикации упомянутых статей». Вот так-то, Белкина. Так что придется тебе сполна расплатиться за свои статейки, – злорадно произнес Колобков.

– Но у меня нет таких денег.

– Это твои проблемы. Нету бабок – квартиру свою продай. Короче, даю тебе неделю сроку, если через неделю ты не заплатишь мне пятьдесят штук баксов, поставлю на «счетчик». А вздумаешь кому-то жаловаться – тебе ж дороже выйдет. Ты же у нас красавица, да? Так смотри, чтобы тебе эту красоту случайно не подпортили – брызнет какой-нибудь хулиган в твое хорошенькое личико кислотой и все, от твоей красоты ничего не останется.

– Да пошел ты, – ответила Инна и вообще отключила телефон.

Алексей прослушал весь диалог с каменным лицом. Его первым порывом было съездить в редакцию и оторвать голову бандиту, посмевшему угрожать Инне физической расправой. Если бы это избавило ее от «наезда» Рашида, бывший комбат ОМОНа Давыдов размазал бы этого Колобкова по стене, но его противостояние с кланом Мамедова один раз уже закончилось тем, что он потерял жену, теперь та же ОПГ угрожала Инне, и Алексей прекрасно осознавал, насколько эти угрозы серьезны, поэтому не стал пороть горячку, а решил для начала посоветоваться со своим старым знакомым по былой милицейской службе полковником Семеном Лошаковым. Семен сейчас занимал должность начальника УБОП в Слобожанской области, и обратиться к нему за помощью в сложившейся ситуации сам бог велел.

Поскольку это был не телефонный разговор, Алексей приехал к Лошакову в УБОП. Полковник Лошаков, несмотря на сильную занятость, принял его в своем служебном кабинете незамедлительно.

– О, на ловца и зверь бежит! – приветствовал он Алексея. – Мы тут вчера командира «Сокола» Карпушенко на пенсию проводили, и с Горбуновым как раз тебя вспоминали, ну, твой знаменитый бой с Карпухой, когда ты вытер им пол на татами на первенстве области по рукопашке.

– Карпуха небось мне тот бой до сих пор забыть не может, – усмехнулся Алексей.

– Да уж, обломал ты его тогда сильно. Когда ты первый раз уронил Карпуху на татами, я глазам своим не поверил, ведь на вид он в два раза здоровее тебя, ну а потом ты вообще устроил настоящую корриду, после которой Карпушенко больше не решался выступать на соревнованиях.

– Спорт есть спорт, и побеждает сильнейший, так что какие с его стороны могут быть обиды?

– Ты прав, – согласился Лошаков. – Ну рассказывай, что у тебя там за проблемы возникли?

Алексей вкратце изложил суть дела, а на уточняющий вопрос Лошакова, кем Белкина ему приходится, ответил, что Инна его жена.

– Вот теперь понятно, почему ты за эту журналистку так беспокоишься, – почесав затылок, сказал Лошаков. – Колобкова-то прижать мы, конечно, можем, а вот его босс… Послушай, Давыдов, а почему бы тебе самому этим делом не заняться? Ты же был комбатом «Беркута», и вакантная должность командира «Сокола» как раз для тебя. Так что иди работать к нам в УБОП – вот и решение твоей проблемы: мы контора серьезная и никакая мафия не посмеет «наезжать» на жену нашего сотрудника. Как тебе такое предложение?

– Ну, не знаю, что тебе на это и сказать… Я ведь, как ты знаешь, пишу книги, потому, собственно, и уволился из милиции, чтобы иметь свободное время на литературную деятельность, чем сегодня и зарабатываю на хлеб насущный, – озадаченно пробормотал Алексей.

– Сочинять детективы – это хорошо, конечно. И потому ты, как майор милиции, а бывших ментов, сам знаешь, не бывает, считаешь, что теперь за тебя другие должны бороться с организованной преступностью? – укоризненно спросил Лошаков.

– Ну, если так стоит вопрос – то за чужими спинами я прятаться не привык.

– Вот это другой разговор. А проблем с твоим восстановлением в органах внутренних дел, думаю, не будет. С Горбуновым я только вчера о тебе говорил, что таких профи, как ты, сегодня по пальцам можно сосчитать, и он сожалел, что ты не в наших рядах. В общем, пиши заявление – я при тебе его сразу и завизирую.

– Ладно, считай, уговорил, – произнес Алексей, пораженный тем, что он с такой легкостью согласился опять надеть милицейские погоны…

Как и предполагал Лошаков, начальник областного УВД генерал-лейтенант милиции Вячеслав Иванович Горбунов, знавший Алексея Давыдова еще по райотделу, в котором они в начале 90-х вместе работали, только приветствовал его решение восстановиться в органах. Горбунов дал команду своему заму по работе с личным составом, чтобы тот без лишних проволочек подготовил личное дело майора милиции Давыдова для назначения его на должность командира спецподразделения УБОП «Сокол». Алексей за два дня прошел обязательную военно-врачебную комиссию и по заключению ВВК был признан годным к дальнейшему прохождению службы в органах внутренних дел, и к концу недели его назначили командиром «Сокола». Основные задачи этого оперативного подразделения быстрого реагирования – силовое обеспечение специальных мероприятий, направленных на ликвидацию бандформирований, организованных преступных группировок и их лидеров, освобождение заложников и участие в антитеррористических операциях, так что борьба с преступностью снова стала для майора милиции Давыдова прямой обязанностью, и покой ему отныне только снился…

Не успев отметить свое назначение с коллегами, он на следующий день отправился с Инной в загс. Заключение брака производится по истечении месяца со дня подачи заявления, но при особых обстоятельствах, как-то непосредственная угроза жизни одной из сторон – например, в случае командировки в район боевых действий или в опасный регион, при наличии соответствующей справки с места работы брак может быть заключен в день подачи заявления. Взять в УБОПе такую справку для командира «Сокола» Давыдова не было проблемой, и его с Инной расписали в день подачи заявления. С этого момента она была уже не Белкиной, а Давыдовой.

В субботу они стали законными супругами, а в понедельник с утра пораньше Инне позвонил Колобков и напомнил ей о долге. В ответ она, как проинструктировал ее Алексей, сказала Колобкову, чтобы тот по этому поводу связался с ее мужем, и продиктовала номер его служебного телефона. Колобков, наивно полагая, что муж проштрафившейся журналистки хочет отдать ему пятьдесят тысяч долларов, тут же и перезвонил Давыдову. О чем состоялся между ними разговор, Алексей не стал Инне пересказывать, но больше ни Колобков, ни кто-либо другой не предъявлял ей никаких претензий.

Что касается мультимиллиардера Рашида Мамедова, то он был достаточно умен, чтобы сообразить, что связываться из-за каких-то жалких пятидесяти штук баксов с командиром спецназа УБОП, да еще с таким, как Давыдов, себе дороже выйдет.

В телефонном разговоре с Колобковым Рашид рассказал тому поучительный, с его точки зрения, анекдот:

– Встретились три друга и спорят о том, что такое счастье. Первый говорит: «Счастье – это когда ты успешный бизнесмен». Второй: «Нет, это когда у тебя жена и любовница обе красавицы». Третий: «Э, ребята, ничего вы не понимаете. Вот представьте: выхожу я на порог своего дома – вижу: идут навстречу двое в форме и двое в штатском. Подходят они ко мне, спрашивают: «Это дом номер шесть?» А я им с таким облегчением: «Нет, это дом номер семь!»

В том, что настоящее счастье – это когда милиция идет не к тебе, Колобков с Рашидом был согласен и был очень рад тому, что после того, как он «наехал» на супругу крутого майора из УБОПа, он остался на свободе…

В общем, «разборки» с мафией закончились для Инны легким испугом, и за Алексеем она была теперь как за каменной стеной, но осталась без работы. Получившая широкую огласку история с лондонским судом так напугала редакции известных ей газет, что ни одну ее статью не пропускали в печать. Для окончившей журфак Инны это было равносильно запрету на профессию. Вне журналистики она себя не представляла, ну разве что стать писательницей.

Когда Инна еще заочно была знакома с Алексеем, у нее возникла идея совместно с ним написать книгу о мафии, но тогда на ее предложение, которое она озвучила в своем письме: «Давайте вместе сделаем книгу о клане Рашида Мамедова и не только. Об истории явления и так далее. Книгу художественную. Я просто очень хотела бы поработать с Вами – у меня есть свой фактаж и какое-то имя в журналистике, у Вас литературный опыт плюс опыт работы в силовых структурах, то есть знание системы изнутри, и если бы нам объединить усилия, возможно, получилась бы сенсационная книга, я, во всяком случае, в это верю», – Давыдов в учтивой форме ответил ей отказом.

Сейчас, когда Инна была его законной супругой, Алексей, возможно, и согласился бы поработать с ней в творческом тандеме, но теперь у него просто физически не было на это времени. Став командиром «Сокола», он порой сутками пропадал на службе, и за год совместной жизни с ним Инна сполна прочувствовала, что значит быть женой офицера милиции. Ее представления о супружестве были классическими: семейное счастье – это бьющиеся в унисон сердца, уютные домашние вечера и неугасимое влечение друг к другу. В дамском журнале Инна прочитала: для того чтобы женщина всегда была желанной, она не должна часто мелькать перед глазами мужа. Инна и не мелькала. Алексей рано утром уходил на работу, возвращался обычно за полночь, и так каждый день, без праздников и выходных.

Надев милицейские погоны, ее муж забыл, что такое полноценные выходные (в дни государственных праздников милиция переходила на усиленный вариант несения службы), и если ему выпадал свободный день, он работал над новым романом, и Инна старалась не отвлекать его на свою «сенсационную книгу». Чтобы написать художественное произведение, которое она задумывала как политический детектив, одних материалов ее журналистских расследований было маловато, и дальше первой главы она не продвинулась.

«Криминальные романы, видно, не мой жанр», – решила она и начала тайком от мужа сочинять весьма откровенные эротические рассказы, которые под псевдонимом «Анжелика» публиковала в Интернете. В сети ее рассказы пользовались огромной популярностью и у женской, и у мужской аудитории, вот только показать их мужу она не отваживалась, хотя в постели, ничуть не смущаясь, провоцировала его на самые смелые сексуальные эксперименты. Как и Алексей, она считала, что в супружеской спальне можно абсолютно все, и через год совместной жизни они занимались любовью с такой страстью, будто это было у них в первый раз, и Инна была счастлива, что вышла замуж за «настоящего полковника». Подполковника – поправлял ее Алексей, которому присвоили специальное звание подполковник милиции через месяц после назначения его на должность командира «Сокола».

По общему мнению представительниц слабого пола УБОПа, среди которых было немало весьма сексапильных сотрудниц, стройный, моложаво выглядевший подполковник Давыдов был очень интересным мужчиной, но сколько бы милицейские дамы ни строили ему глазки, он не забывал, что дома его ждет пылкая красавица жена. И вообще Алексей не был склонен к супружеским изменам и старался не давать жене поводов для ревности. Чтобы Инна лишний раз за него не волновалась, на ее расспросы, как прошел день, он обычно отвечал – да ничего интересного: тренирую своих бойцов да протираю штаны на бесконечных совещаниях, умалчивая при этом, что лично принимает участие в силовых операциях по обезвреживанию преступных группировок.

Инна считала профессию мужа, о которой знала в основном из его книг, романтичной, хотя сам Алексей убеждал ее, что милицейская работа – это повседневная рутина и никакой романтики в ней нет. Между тем у Инны был собственный опыт борьбы с преступностью. Когда она работала корреспондентом отдела журналистских расследований газеты «Слобожанский вестник», она познакомилась с начальником слобожанского уголовного розыска Сергеем Сокольским, у которого брала интервью по взбудоражившему город расстрелу инкассаторов.

Начальник угро Сокольский был сыщиком легендарным. После того как в начале 90-х он возглавил Управление уголовного розыска, Слобожанск стали называть ментовским городом, потому что слобожанский угро не позволял вольготно чувствовать себя всяким уголовным авторитетам, которые стремились взять город под криминальный контроль. Благодаря этому в ментовском городе не было кровавых бандитских разборок, характерных для времен первичного накопления капитала. Бандиты, повадившиеся почем зря расстреливать инкассаторов, фактически бросили милиции Слобожанска вызов, и Сокольский считал делом чести найти и ликвидировать эту банду. Сложность розыска неустановленных преступников заключалась в том, что вооруженные до зубов налетчики, совершив разбой, тут же исчезали в неизвестном направлении и целый год никак не проявляли себя до нового налета.

Ждать, когда бандиты-призраки опять ударят в спину, а последний раз они расстреляли из двух автоматов Калашникова инкассаторскую машину практически в упор, было нельзя, и тогда Инна предложила Сергею свой план поимки неизвестно где скрывающихся преступников. Ее оригинальный план заключался в том, чтобы спровоцировать появлявшихся раз в год налетчиков на активные действия в «межсезонье». Для этого она вызвалась опубликовать в газете информацию о том, что ей в редакцию якобы позвонил случайно оказавшийся на месте разбоя неизвестный экстрасенс, который телепатически запомнил ауру бандитов и может по излучаемому преступниками особому биологическому полю в самое ближайшее время определить их местонахождение.

Сергей был категорически против ее идеи, понимая, что такой публикацией журналистка подвергает себя серьезной опасности, ведь если неуловимые гангстеры захотят найти свидетеля-экстрасенса, они первым делом заявятся к ней. Но Инна поступила по-своему и, махнув рукой на его резонные предостережения, «вызвала огонь на себя». Чтобы подстраховать Инну от нежелательных контактов с вооруженными преступниками, подполковник Сокольский принял решение установить за ней наружное наблюдение. Машина «наружки» дежурила под окнами квартиры Инны всю ночь, но вломившихся к ней под утро налетчиков офицеры «наружки» таки проглядели. Бандиты под угрозой оружия потребовали от Инны выдать им экстрасенса. Сообразив, что ее не оставят в живых, если она скажет правду, Инна стала морочить им голову и исхитрилась позвонить Сокольскому по мобильному телефону. Сергей сразу поспешил к ней на помощь, но успел уже к «разбору полетов». За пять минут до его прибытия к Инне заявился репортер, с которым она должна была уехать утром в командировку, и пока бандиты выясняли с репортером отношения, она завладела оставленным ими на кухне автоматом Калашникова. Бандиты, услышав лязг передернутого затвора, бросились на кухню, и Инна с перепугу дала по ним длинную очередь, убив наповал одного гангстера и тяжело ранив другого. Подоспевший Сергей застал ее с автоматом в руках в состоянии аффекта, и, по счастью, вся эта история закончилась для Инны благополучно. От имени руководства городского Управления подполковник Сокольский подарил ей за подвиги по задержанию особо опасных преступников наградной пистолет, стреляющий резиновыми пулями.

В прошлом году Сокольский вышел в отставку, но сидеть на пенсии сложа руки не стал и создал Международное детективное агентство «Интерпоиск» (по аналогии с Интерполом), в которое пригласил работать своих бывших коллег розыскников. Поскольку «Интерпоиск» имел по уставу статус международного агентства, Сергей планировал наладить сотрудничество с частными детективами других стран, и ему нужны были сотрудники со знанием иностранных языков. Среди его детективов таких пока не было, и он вспомнил о боевой журналистке Инне Белкиной, свободно владевшей английским и французским. Сергей знал, что она вышла замуж за командира «Сокола» Давыдова, и потому, прежде чем пригласить ее в «Интерпоиск», переговорил для начала с Алексеем.

Внимательно выслушав Сокольского, Алексей согласился с ним, что работу он предлагает Инне интересную, но то, что ее будущая работа в агентстве, возможно, будет связана с заграничными командировками, его как раз и смущало.

– Алексей, я понимаю, что ты переживаешь за свою дражайшую супругу. Давай поступим следующим образом: пусть она пока поработает у меня в качестве, ну скажем так, начальника отдела по связям с иностранными сыскными агентствами, а если вдруг возникнет необходимость выехать за рубеж, гарантирую ей надежного сопровождающего. Кстати, если надо будет, можешь и сам с ней поехать. Все командировочные расходы агентство возьмет, естественно, на себя. В общем, Леха, давай будем решать вопросы по мере их поступления, – предложил Сокольский. – Ведь еще не факт, что твою жену такая работа заинтересует.

– Заинтересует, – заверил Алексей. – После прецедента с Мамедовым ни одна редакция ее на работу теперь не принимает, так что, думаю, твое детективное агентство – это для нее то, что надо.

Как Алексей и предполагал, предложение Сокольского пришлось Инне по душе. За год ей наскучило сочинять эротические рассказы, а тут ей предложили стать настоящим детективом, установили приличную зарплату, выделили отдельный кабинет с кондиционером и персональным компьютером. Так Инна неожиданно для себя стала сотрудницей международного детективного агентства, в сферу деятельности которого входили частный сыск, наблюдение, розыск угнанных автомобилей, а также лиц, пропавших без вести, сбор информации о физических лицах и предприятиях, проверка деловых партнеров, решение семейных проблем.

Для сотрудников уголовного розыска, переквалифицировавшихся в частных сыщиков, это была привычная работа, Инне же учиться сыскному делу пришлось фактически с нуля, и опыт журналистских расследований ей сейчас очень даже пригодился. Владея тонким искусством вызывать людей на откровенность, она умела добыть полезную информацию, так что свою зарплату в «Интерпоиске» Инна получала не за красивые глазки и уже через месяц работы в агентстве Сокольский поручил ей первое самостоятельное дело, заниматься которым, как он поначалу полагал, можно было не выходя из кабинета.

В «Интерпоиск» обратился некто Лукин Константин Викторович, отставной полковник КГБ, встревоженный тем, что он пятый день не может дозвониться по спутниковому телефону своей дочери Елене, проводившей с мужем Денисом Заваровым медовый месяц на Мальдивских островах. Когда Лукин последний раз с ней созванивался, дочь сказала, что они неделю будут путешествовать на небольшой круизной яхте, бросая якорь у необитаемых островов.

– Спутниковый телефон штука, конечно, хорошая, но вдруг они его просто потеряли? Уронили, например, в море, потому вы и не можете им дозвониться, – постарался успокоить его Сокольский.

– Вот я и хочу как можно скорее выяснить, что у них там случилось, а то, знаете, неспокойно как-то на душе, – пожаловался Лукин. – Отец Дениса, Игорь Александрович Заваров, – председатель областного суда, между прочим, – тоже начал беспокоиться, – добавил он.

– Я вас прекрасно понимаю. На любом судне должна быть радиостанция, значит, в принципе связаться с ними возможно, нужно только знать их позывные.

– К сожалению, я не спросил дочь, на какой именно яхте они отправились в круиз, и какой там у них позывной, понятия не имею. Вы можете заняться этим делом?

– Да дела-то, собственно, пока никакого нет, – сказал Сокольский. – Чтобы установить, на какой яхте путешествуют ваши молодожены, нужно будет связаться с кем-то из властей Мальдив. Если хотите, наш сотрудник прямо сейчас этим и займется. Оплата всех междугородных переговоров, разумеется, за ваш счет.

– Об оплате можете не беспокоиться, – заверил Лукин. – Если для розыска моей дочери вашим детективам понадобится слетать на Мальдивы, я с лихвой оплачу все расходы.

– Думаю, не понадобится, и вы услышите вашу дочь в самое ближайшее время, – ответил Сокольский. – Инна, зайди ко мне, – вызвал он по селектору.

Поставленная Инне задача не представлялась ей такой уж сложной, и поиски загулявших молодоженов она решила начать с туристического агентства, в котором чета Заваровых приобрела путевку на Мальдивы. Туроператоры подсказали, как созвониться с нашим посольством в Мальдивской Республике, входившей в состав возглавляемого Великобританией Содружества. В посольстве ее заверили, что никаких происшествий с разыскиваемыми ею гражданами Украины не зафиксировано, и для уточнения дали номер телефона полиции Мале – столицы Мальдив.

Сделав с десяток междугородных звонков, Инна уже к концу дня установила, что молодые арендовали круизную яхту «Tropical». Это была яхта эконом-класса, но оборудованная всеми современными средствами навигации и связи, в том числе мобильной и спутниковой, но, как сообщил ей морской офицер связи, на его запросы шкипер почему-то не отзывается. На вопрос Инны, не поступало ли от него сигналов SOS, офицер ответил отрицательно, так что оснований для особой тревоги вроде пока не было. Лукин ее оптимизма не разделял и настоял на том, чтобы детективы «Интерпоиска» активизировали розыски его дочери непосредственно на Мальдивах.

Поскольку Инна начала этот розыск и свободно владела английским языком, ей и лететь на Мальдивские острова, решил Сокольский. От желающих составить ей компанию детективов отбоя не было, но Сергей, помня разговор с Давыдовым, предложил ему сопровождать свою супругу в заморскую командировку. У Алексея как раз намечался очередной отпуск, и отправиться с Инной на Мальдивы – об этом можно было лишь мечтать, а тут заказчик не только оплачивал им любые расходы, но и обещал приличный гонорар за розыск пропавших молодоженов. Вот только как их найти, а Мальдивы – это более тысячи коралловых островов, половина из которых необитаемы, Алексей пока слабо себе представлял. На карте Мальдивские острова растянулись в Индийском океане почти на девятьсот километров – как обнаружить на таких просторах затерявшуюся яхту, на которой молодая пара отправилась в круиз по необитаемым островам? Возможно, на яхте никто не выходит на радиосвязь, потому что судно покоится на дне океана. Но почему перед тем, как затонуть, не был передан сигнал SOS и не выброшен аварийно-спасательный радиобуй?

Алексей не был специалистом по радиосвязи, но из тех сведений, что он почерпнул в Интернете, ему было известно, что для спасения на море существовала Глобальная морская система связи безопасности и в случае бедствия экипажу яхты достаточно нажать одну кнопку, чтобы немедленно передать в эфир сигнал бедствия со своими координатами и названием судна. Сигнала бедствия не было, значит, можно предположить, что и кораблекрушения не было, а что там на самом деле произошло, оставалось только гадать. Может быть, яхту захватили пираты, но почему тогда до сих пор никто не потребовал выкуп? В общем, одни сплошные «почему?», на которые Инна с Алексеем должны были дать Лукину ответ.

Вылететь на Мальдивы немедленно, как настаивал Лукин, не получилось. Начальник УВД подписал Давыдову рапорт на отпуск только через три дня. За это время Алексей навел кое-какие справки о Лукине – надо же знать, с кем имеешь дело. По мнению Сергея Сокольского, отставной полковник КГБ Лукин был еще той темной лошадкой.

– Лет эдак десять назад одна агентесса слила мне информацию об элитном борделе, устроенном начальником женской колонии в местной зоне. В этот бордель экстра-класса начальство колонии отобрало самых симпатичных зэчек, а «крышевал» его тогдашний начальник областного УВД, который сам не прочь был проверить секс-подготовку зэчек-путан. Клиентурой, готовой платить немалые деньги за столь экзотический секс, зоновский бордель снабжал бывший комитетчик и весьма оборотистый бизнесмен Лукин. А поскольку все вопросы он решал напрямую с нашим высшим руководством, прихватить его на чем-то было нереально. Да что тебе рассказывать, ты ведь не хуже меня знаешь наши правоохранительные органы, – сказал Сергей.

– М-да, бордель в женской колонии при патронате начальника УВД и чекисте-сутенере – весьма оригинально. Не перестаю удивляться, как все запущено в нашей системе. Мент, прокурор, судья, честно исполняющие свой служебный долг, не берущие взяток и не хороводящиеся с криминалитетом, среди своих же коллег считаются белыми воронами, а то и вовсе паршивыми овцами, отбившимися от сплоченного стада «оборотней».

– Сожалеешь, что восстановился в милиции?

– Да нет, – пожал плечами Алексей. – За каждый отработанный день в милиции мне не стыдно людям в глаза смотреть, хотя за тот беспредел, что порой чинят мои коллеги, косвенно я тоже в ответе. Перед отпуском мне пришлось разбираться по жалобе на действия моих «соколят», мол, ворвались они в масках к частному предпринимателю, избили хозяина и сотрудников офиса. Дело это двухгодичной давности, когда «соколятами» командовал Карпушенко, но сегодня за личный состав отвечаю я.

– Напомни мне, что это за дело?

– Это нашумевшее на всю страну дело так называемой «оружейной банды». Тогда по всем новостям прошел сюжет, как большие милицейские чины собственноручно обыскивали офис местного авторитета по кличке Итальянец, и по телевидению показали огромный арсенал якобы оружия, которое на самом деле было копиями карабинов и винтовок для игры страйкбол – есть такая военно-спортивная игра. Игрушки похожи на настоящие, только стреляют маленькими шариками с краской. Так вот, чтобы «оружейная банда» выглядела более правдоподобно, менты в ходе обыска подбросили к макетам оружия боевую гранату Ф-1 и пистолет ТТ с полной обоймой патронов. Понятно, что с такими уликами сразу возбудили уголовное дело, только до предъявления обвинения так и не дошло. Как убоповцы ни старались, Итальянец не признал подброшенную гранату и пистолет, а больше предъявить ему было нечего, хотя на него и пытались навесить все числящиеся за УБОПом нераскрытые убийства и разбои. Как это у нас делается, ты сам прекрасно знаешь.

– Что касается Итальянца, так это моя группа в свое время брала его бригаду рэкетиров, – заметил Сокольский. – Итальянцу как главарю дали тогда семь лет, и это только по тем эпизодам, которые мы доказали и по которым были заявления потерпевших. А то, что бойцы «Сокола» переусердствовали при задержании бывшего рэкетира, так Карпушенко послал их штурмовать офис «оружейной банды» – они штурмом его и взяли. И я уверен, что Карпуха наверняка знал, что никакого оружия в том офисе нет. Так что твои «соколята» были просто пешками в чужой игре.

– В своей жалобе Итальянец основные претензии выдвигает не рядовым бойцам, а тем офицерам УБОПа, которые, по его словам, при обыске украли у него из сейфа все деньги и золото, а затем пытали его – надели ему на голову черный пластиковый пакет, подвесили над полом за руки, стянутые за спиной наручниками, и избивали резиновой дубинкой. А в личной беседе он сказал мне, что «наезд» на него организовали из-за того, что он отказался отдать свой бизнес одному очень высокопоставленному офицеру УБОПа. И ты знаешь, я ему верю, – сказал Алексей.

– И кто этот высокопоставленный офицер? – поинтересовался Сокольский.

– Назвать его Итальянец побоялся, опасаясь, что в следующий раз его просто убьют. И надо признать, что его опасения небеспочвенны. Лошаков, когда узнал об этой жалобе, разорался на оперативном совещании, что Итальянца надо закопать живьем в посадке, окунуть в серную кислоту, организовать ДТП, утопить в ставке! А остальные его дружно поддержали: типа, споткнулся, упал и не поднялся! Подавился шашлыком! Кирпич на голову с балкона упал! Сам наложил на себя руки: повесился или застрелился! Отравился некачественными продуктами! Перезанимался сексом и острая сердечная недостаточность – остановилось горячее сердце. Всерьез, конечно, никто не обсуждал ликвидацию Итальянца, и разгневанные господа офицеры, на которых посмел пожаловаться какой-то мелкий авторитет, просто выпустили пар. Но нравы царят сегодня в УБОПе еще те. Вот в такой милиции и приходится служить, – констатировал Алексей.

– Да что там УБОП, взять, к примеру, наших коллег из ОБНОНа. Цифры задержанных наркоторговцев вроде бы впечатляют, но все это шушера, вроде бомжей, которым при задержании подбросили пакетик с коноплей. И в это же время в школах и институтах телефоны наркодилеров чуть ли не на доске объявлений висят, а бабульки под подъездом точно укажут, в какой квартире продается доза. Только до тех наркодельцов, кто вовремя платит «откат» ОБНОНу, борцам с незаконным оборотом наркотиков нет никакого дела. И так в любой службе от участковых до розыска. Правильно ты сказал, что сейчас настало время оборотней. Все «решают вопросы», и честный мент теперь скорее исключение, чем правило. Потому я приглашаю работать в свое агентство только тех, кто не запятнал себя за время службы явной коррупцией. Я сказал явной, поскольку абсолютно безгрешных людей не бывает, тем более в наших правоохренительных органах. Это я к тому говорю, чтобы ты не относился к чекисту Лукину предвзято. Он наш клиент, а клиент всегда прав. Впрочем, ты сам можешь его проверить, и если он замешан в каком-то серьезном криминале, пусть ищет себе другое сыскное агентство.

– Обязательно проверю, – сказал Алексей.

По линии УБОПа на отставного полковника КГБ задокументированного компромата не оказалось. Из органов Лукин уволился в начале 90-х, официально занимался страховым бизнесом и в связях с организованной преступностью замечен не был. У налоговой полиции особых претензий к нему тоже вроде бы не имелось. Ну, владеет он несколькими алмазными рудниками в Африке, так никакого в том криминала нет, а происхождением капиталов в нашей стране не принято интересоваться. Разбогател и разбогател. Как написал Оноре де Бальзак, «За всяким большим состоянием кроется преступление», и вряд ли бывший чекист стал столь состоятельным человеком честным путем, но не пойман – не вор.

Давыдова же интересовали в первую очередь враги скоробогача Лукина. Поскольку его дочь уже девятый день не давала о себе знать, ясно было, что поднял тревогу Лукин не напрасно. В несчастный случай в таком спокойном районе, как Мальдивские острова – излюбленном месте отдыха нуворишей, Алексей не очень верил, значит, предположил он, исчезнуть молодоженам кто-то помог.

Перед вылетом на Мальдивы Алексей поделился своими соображениями по этому поводу с Лукиным, на что тот сказал: «Доброжелателей у меня, конечно, хватает, но если я кому дорогу и перешел, то со мной бы и разбирались – при чем же здесь моя дочь?» – умолчав при этом, что за три дня до ее отъезда на Мальдивы с ним приключилась одна малоприятная история, когда его, опытного чекиста, какие-то мошенники развели, как последнего лоха, на тридцать тысяч баксов. Впрочем, в той ситуации Константин Викторович заплатил бы неизвестному «доброжелателю» столько, сколько бы тот ни запросил, ибо речь шла о его жизни.

В тот день поздно вечером Константину Викторовичу позвонил какой-то мужчина, представившийся сотрудником спецслужб, и сообщил, что он якобы располагает достоверной информацией о том, что Лукина заказали, и запросил за DVD-диск, на котором записаны снятые скрытой видеокамерой переговоры заказчика с исполнителями, ни много ни мало тридцать тысяч долларов, причем время на раздумья и сбор денег дал всего три часа, строго предупредив, чтобы тот, если хочет заполучить этот диск, в органы не обращался.

К своему стыду, Лукин тогда изрядно струсил. Когда речь идет о собственной шкуре, тут уж не до геройства, и если его реально приговорили, а как уверял его звонивший, заказ шел «с самого верха», никакая охрана от профессионального киллера не спасет, потому как количество охранников на скорость пули не влияет. Подтверждением тому недавний случай, когда известного бизнесмена по кличке Макс Бешеный снайпер застрелил фактически прямо в здании суда в момент, когда арестованный бизнесмен в сопровождении конвоя из двух милиционеров появился в дверном проеме. Причем выстрел был произведен с крыши дома напротив с расстояния более трехсот метров, а убойная сила пули была такой, что, пробив сердце Макса, она еще тяжело ранила конвоира.

В общем, к сообщению неизвестного Лукин отнесся очень серьезно. Кто именно из высшего эшелона власти мог заказать его, он понятия не имел, и такая информация была для него дороже золота. Ведь достаточно было заявить в прессе, что ему стало известно о готовящемся на него покушении, и тот, кто заказал его, первым будет кровно заинтересован в том, чтобы это заказное убийство не состоялось.

А тут еще масла в огонь подлила запаниковавшая Карина, при которой он разговаривал по телефону, поэтому Константин Викторович поспешил выполнить все инструкции позвонившего ему «сотрудника спецслужб» и в оговоренном месте выбросил из окна машины туго набитый долларами конверт. Этот конверт тут же подобрали из подъехавшего джипа с затемненными дочерна стеклами и забрызганными грязью номерами, так что кто взял его конверт, Лукин не видел, и тщетно он потом битых два часа ожидал в своей машине обещанный диск. Абонент, от которого он получил указание, где и каким способом должен был передать деньги, был в зоне недосягаемости, и сколько Лукин ни перезванивал, никто ему так и не ответил.

Сообразив наконец, что его нагло обманули, он, вместо того чтобы огорчиться из-за потери денег, вздохнул с облегчением – если загадочные киллеры оказались просто блефом – значит, его драгоценная жизнь вне опасности. А что такое баксы – бумажки…

«Ну и слава Богу, что все так закончилось», – перекрестился он, хотя не был верующим.

О том, чтобы сообщить в правоохранительные органы, что его, старого дурака, кинули на тридцать штук «зелени» неизвестные мошенники, не могло быть и речи. «И Давыдову об этом случае знать вовсе не обязательно, – решил Лукин, – поскольку к пропаже моей дочери та история не имела никакого отношения».

– А что скажете насчет мужа вашей дочери? Мог он кому-то сильно помешать? – поинтересовался Алексей.

– Да нет. Он ведь только на пятый курс юракадемии перешел и, насколько я знаю, ничем таким не занимался, чтобы кто-то желал от него избавиться. Ума не приложу, что там могло с ними случиться, – обескураженно произнес Лукин.

– Будем надеяться, что ничего страшного с ними не произошло. Может, они просто решили уединиться на необитаемом острове и отключили все телефоны, чтобы почувствовать себя по-настоящему оторванными от мира, – предположил Алексей.

– Хорошо бы, чтобы это так и было, – вздохнул Лукин.

Проанализировав после ухода Давыдова состоявшийся разговор, Константин Викторович припомнил, что это Карина – его молодая жена, которая была всего на год старше его дочери, подбросила молодоженам идею провести медовый месяц на необитаемых островах. Никакого злого умысла у Карины, конечно, не было, наоборот, хотела как лучше, но косвенно она оказалась виновницей того, что в свадебное путешествие его дочь отправилась на Мальдивы. «Впрочем, рано кого-то винить, – одернул себя Лукин. – Ведь ничего пока еще не известно, и дай Бог, чтобы все мои тревоги оказались напрасными. И вообще, негоже мне, старому чекисту, поддаваться панике…»

Еще школьником Костя Лукин мечтал стать разведчиком. Когда пришло время определяться, в какой вуз поступать, он сходил на Лубянку в Управление КГБ проконсультироваться, где учат на разведчиков. Дежуривший на входе прапорщик, выяснив, что привело его в Управление, позвонил кому-то по телефону, и минут через пять к Косте вышел элегантно одетый мужчина в штатском и внимательно выслушал его.

– Это, конечно, хорошо, что ты хочешь родине послужить, – похвалил он. – Но к нам можно попасть только после армии или какого-нибудь вуза.

– А после какого вуза? – уточнил Костик.

– После любого, – ответил комитетчик, собираясь уже уходить.

– А предпочтительнее какой? – не унимался Костя.

– Лучше юридический. Или МИМО.

– Понял.

– Только учти на будущее: в КГБ не приходят наниматься на работу, и со студенческой скамьи мы тоже никого не берем. Надо, чтобы человек поработал, например, на производстве, показал себя в коллективе, получил навыки работы с людьми. Органы сами находят нужных для службы людей – молодых, грамотных, перспективных, морально и психологически устойчивых. Так что инициативников мы не берем. Это я к тому, что Комитет не то учреждение, где нужно обивать пороги, – предупредил комитетчик.

– А как же тогда мне стать разведчиком? – опешил Костя.

– Ты поступи сначала, а там видно будет, – ответил ему комитетчик.

– Поступлю, – заверил его Костя.

На том «разведка боем» и закончилась. Из Управления КГБ он вернулся домой весьма обескураженным. Беседовавший с ним мужчина не удосужился даже поинтересоваться, как его зовут, и по тому, как неприветливо его приняли на Лубянке, Костя понял, что осуществить свою детскую мечту будет не так-то просто. Но он был упрямым малым и недолго пребывал в унынии. Засев за учебники, он стал с похвальным упорством готовиться к вступительным экзаменам и как результат – с первой попытки поступил в МГУ на юридический факультет.

В университете Костя слыл первым парнем на факультете – высокий голубоглазый стройный блондин, он разбил не одно сердце сокурсниц. Это были самые беззаботные годы в его жизни. Он менял поклонниц, как перчатки, водил их по ресторанам, а деньги на столь вольготное существование зарабатывал фарцовкой – приторговывал заграничными шмотками, которые перекупал у иностранных студентов, из-за чего, уже сам того не желая, попал в поле зрения бдительных чекистов.

Задержали Костю с поличным, когда он пытался продать фирменную пластинку «Битлз», тогда запрещенных в СССР, поскольку-де их идеология чужда, а значит, вредна советскому человеку. И это действительно было так – битлы внесли наибольший вклад в дело разрушения советского тоталитаризма. Весьма далекие от политики и певшие в основном о любви, молодые парни из Ливерпуля были куда успешнее в борьбе с коммунистическим режимом, чем все вражеские агенты, вместе взятые. Феномен состоял в том, что в СССР мало кто понимал, о чем поют англоязычные битлы, но их песни для советской молодежи были глотком свободы, потому что пришла эта музыка из незнакомого им свободного мира, и увлечение битлами подразумевало неосознанную оппозиционность. Причем чем больше власти запрещали «Битлз» – тем больше наша молодежь возмущалась этой властью, из-за агрессивной тупости которой миллионы советских людей были лишены возможности свободно слушать, не говоря уже о том, чтобы вживую увидеть легендарную ливерпульскую четверку, уже завоевавшую любовь и признание всего цивилизованного мира.

В 1969-м за контрабандную пластинку «Битлз» третьекурсника Костю Лукина в три счета выгнали бы из МГУ – это в лучшем случае, в худшем мог бы загреметь в места не столь отдаленные за антисоветскую деятельность. «Контора», оказывается, давно им заинтересовалась – кто-то из однокурсников донес на него, что он как-то сказал в аудитории: «Я английский бы выучил только за то, что на нем разговаривал Леннон».

По счастью для Кости, в КГБ его допрашивал тайный поклонник ливерпульской четверки, и увлечение битлами ему простили, хотя Комитет государственной безопасности, основной задачей которого являлось подавление инакомыслия, должен был нещадно бороться с «тлетворным» влиянием битломании на советскую молодежь. Для Костика же знакомство с Лубянкой закончилось подпиской, в которой он дал согласие добровольно оказывать помощь органам государственной безопасности в выявлении лиц, враждебно относящихся к советскому строю, занимающихся антисоветской деятельностью и подрывающих могущество СССР. Причем на вербовку он напросился сам, как бы из патриотических убеждений, и уже как секретный агент КГБ Константин Лукин под роспись обязался хранить в тайне все сведения, ставшие ему известными в процессе общения и работы с сотрудниками, а в целях конспирации он выбрал себе псевдоним «Ромео». Почему он взял себе такой романтический псевдоним, Костик и сам объяснить не мог. Сексот – это, конечно, не совсем то, о чем он мечтал, но разведчиками не рождаются – ими становятся, сказал он себе и, для того чтобы им стать, старался показать закрепленному за ним куратору похвальное рвение. Никаких враждебно относящихся к советскому строю лиц секретный сотрудник КГБ Ромео не разоблачил, так, постукивал по мелочи, в основном на конкурентов по фарцовке, сам-то он теперь фарцевал с разрешения и под прикрытием куратора, но большего пока от него и не требовалось.

Такое тайное сотрудничество с «конторой» было для Костика необременительным. Он благополучно доучился, защитил диплом и по окончании МГУ был направлен в московскую школу КГБ. В Госбезопасность старались набирать высокообразованных, прагматично мыслящих людей, и тщательно проверенный до седьмого колена выпускник МГУ Костя Лукин, в роду которого не было ни уголовников, ни репрессированных (родители его были простыми советскими инженерами), был вполне подходящей кандидатурой для работы в органах. Что касается самого Кости, его в профессии разведчика теперь в основном привлекала возможность вырваться за «железный занавес». «Загнивающий» Запад в глазах советских людей – это залитые неоновой рекламой города, сверкающие витрины супермаркетов, где можно было купить практически все: роскошные лимузины, рок-н-ролл и стриптиз – словом, полный набор запретных плодов, вкусить которые тайно мечтал почти каждый советский человек.

«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст», – потому и запрещали джаз и «Битлз», а бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР считалось особо опасным государственным преступлением и квалифицировалось наравне с переходом на сторону врага и шпионажем как измена родине, за которую предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью.

При собеседованиях в кабинетах КГБ Костя, разумеется, пояснял свое желание работать во внешней разведке исключительно патриотично-романтическими побуждениями – мол, с детства его любимыми фильмами были «Подвиг разведчика» и «Щит и меч», и он поражался, как один разведчик мог достичь того, чего не могли сделать целые армии.

В «конторе» на слово никому не верили, и кандидат на службу давал кучу разных подписок, суть которых сводилась к тому, что любой несанкционированный шаг влево, шаг вправо – приравнивается к побегу. Какая судьба ждет предателей, им рассказывали на примере полковника ГРУ Олега Пеньковского, приговоренного к расстрелу за измену Родине. Страшилка о том, будто его заживо сожгли в печи крематория, появилась в западной прессе якобы со слов проболтавшегося служащего крематория, поведавшего, что Пеньковского привязали к ложементу, наподобие тех, на которых делаются операции, и потом, живого, стали медленно вкатывать в печь крематория. На это жуткое зрелище вроде бы было собрано большое количество офицеров ГРУ и КГБ, которые должны были лице зреть эту процедуру, так сказать, в назидание…

Костик в эту страшилку не очень-то верил. Ему достаточно было того, что Пеньковского приговорили к расстрелу, и он даже в мыслях не допускал сбежать на Запад. Так что в плане благонадежности курсант высшей школы КГБ кандидат в члены КПСС Константин Лукин особых подозрений у кураторов не вызывал, как у Кости не возникало сомнений в том, что «контора» достанет перебежчиков и за границей, не говоря уже о том, каким репрессиям подвергнутся оставшиеся в СССР родственники невозвращенца.

Как офицер КГБ лейтенант Лукин начал карьеру разведчика в группе «Кларисса». Это была весьма специфичная группа, появилась она в службе внешней разведки в начале 70-х. Задача «Клариссы» – вербовка агентов через постель, поэтому в группе работали самые красивые и обаятельные мужчины и женщины, а также психологи, аналитики и сексопатологи. Отбор в группу осуществлялся на конкурсной основе – подходящих по внешним данным красоток оценивала комиссия, составленная из экспертов обоего пола, парней же отбирали только женщины. Мужчин готовили к постельным подвигам соблазнительные преподавательницы, девушек в первую очередь старались избавить от какой-либо застенчивости и стыда, для чего им показывали самую изощренную порнографию. «Ласточки КГБ», как называли секс-шпионок, должны были уметь выполнить любое задание. Им внушали, что они такие же солдаты партии, как и все чекисты, только их оружие – их тела.

Одним из практических занятий в группе «Кларисса» была лесбийская оргия, к которой присоединялись и наставники. Все это снималось на кинопленку, и затем на групповом обсуждении в присутствии мужского состава группы проводились «разборы полетов». Чтобы достигнуть полной сексуальной раскованности, устраивались общие для мужчин и женщин бани, что быстро помогало молодым парням и девушкам избавиться от излишних для секс-шпионов комплексов. При необходимости агенты нормальной сексуальной ориентации обязаны были без колебаний вступать в однополые интимные отношения и при этом не комплексовать. Трудно в ученье – легко в бою, и прошедший соответствующую подготовку Костя был готов ко всему…

По окончании подготовки разведчиков из группы «Кларисса» под разными легендами отправляли за «железный занавес». Со своим первым заданием – завербовать секретаршу одного из чинов Бундесвера – лейтенант КГБ Лукин справился блестяще. Познакомился он с бальзаковского возраста немкой как бы случайно – притворившись, что ошибся адресом, он заявился к ней в дом с букетом цветов и в ходе извинений, галантно расшаркавшись, вручил ей цветы. Долговязая фрау была сражена наповал. Думая, что это у нее в последний раз, она такое выделывала в постели, что бедный Костик при всей его секс-подготовке выползал от нее на четвереньках, так что хлеб секс-шпиона был не так сладок, как кажется на первый взгляд.

Где-то на пятой или шестой вербовке в рамках операции «Наступление на секретарш» Костя подхватил нехорошую болезнь и по причине временной профнепригодности был переведен с секс-фронта на фронт идеологический – в Пятое Управление КГБ, бороться с так называемыми диссидентами – и проработал в нем, пока в октябре 1989 года его не расформировали. Во вновь созданном Управлении по защите советского конституционного строя полковник КГБ Лукин координировал борьбу против международного терроризма, а в августе 91-го после провала путча ему пришлось и вовсе попрощаться с родной «конторой».

Опасаясь преследования со стороны пришедших к власти демократов, он вообще уехал из Москвы и обосновался в провинциальном Слобожанске, откуда была родом его жена. Но бывших чекистов не бывает, и полковник КГБ в отставке Константин Викторович Лукин остался верен своим привычкам и образу жизни. Теперь он был президентом страховой компании «Энтерпрайз» и завел порядки для персонала не менее строгие, чем на Лубянке. Учитывая, какие серьезные дела он проворачивал через свою страховую компанию, железная дисциплина, которую он требовал от своих сотрудников, была оправдана служебной необходимостью.

Чего только стоил случай, когда баржу с контрабандным оружием на сотни миллионов долларов, которая была застрахована в «Энтерпрайзе», возле берегов Сомали захватили какие-то пираты, грозившиеся подорвать себя и баржу, если им не заплатят тридцать миллионов долларов выкупа. Как доложил ему начальник службы безопасности, владелец баржи, рассчитывающий на положенную ему по страховому полису сумму, платить выкуп сомалийским пиратам не собирается. То, что при этом погибнут двадцать членов экипажа, владельца судна как-то мало волновало – перед рейсом он всех застраховал и теперь считал, что тем самым снял с себя ответственность за их судьбы, мол, моряки сами виноваты, что попали в плен к пиратам, – сами пусть и выкручиваются.

Константину Викторовичу такая постановка вопроса очень не понравилась – ведь если африканские корсары выполнят свои угрозы, за все придется платить ему, и его бесило, что в данной ситуации от него ничего не зависело и оставалось только надеяться на то, что пираты не осмелятся сами себя взорвать, а там или владелец судна заплатит выкуп, или какой-нибудь спецназ перебьет оборзевших аборигенов. Но время шло, а никто и не думал шевелиться, чтобы освободить захваченную чернокожими пиратами баржу, и Константин Викторович небезосновательно подозревал, что власть тоже, как и владелец судна, заинтересована в том, чтобы баржу с нелегально перевозимыми танками и установками залпового огня «Град» пираты пустили на дно. Спрятать, так сказать, концы в воду во избежание международного скандала из-за незаконных поставок оружия.

В общем, куда ни кинь, крайней оставалась его страховая компания. Ситуация, что и говорить, складывалась почти безвыходная, и от переживаний у Лукина обострилась язва желудка, что ухудшало его и без того мрачное настроение, но закончилось все благополучно – продержав баржу в плену почти полгода, африканские пираты в конце концов снизили цену выкупа в десять раз и за три миллиона долларов освободили захваченное судно. Лукин же не потерял в этой скандальной истории ни копейки, что не могло его не радовать. Это событие он отметил со своей секретаршей Кариной, устроив с ней в сауне настоящую оргию. После той оргии он и надумал жениться на двадцатитрехлетней Карине. Его дочь Елена, понятно, была не в восторге от того, что у нее появилась такая мачеха, но Константин Викторович сделал все от него зависящее, чтобы родная дочка не чувствовала себя обделенной.

Для Карины предложение шефа выйти за него замуж не стало такой уж неожиданностью. Когда у Лукина три года назад умерла от рака жена, Карина в те тяжелые для него дни стала его правой рукой и заботилась о нем, как заботилась бы о самом близком ей человеке.

Трагическая кончина жены его сильно подкосила, и Константин Викторович был чрезвычайно благодарен Карине за то, что она помогла ему избавиться от депрессии. И когда он предложил ей стать его законной женой, она пообещала подумать. Каким бы заманчивым ни было его предложение (Карина знала, что состояние Лукина измеряется сотнями миллионов долларов), принять его самостоятельно она не могла. Официально Карина была не замужем, но у нее был мужчина, с которым она жила как бы в гражданском браке. Как бы, потому что мужем и женой они себя никогда не называли. Просто Карина сожительствовала с мужчиной, под которого Лукин ее в свое время и подложил. Это было два года назад, когда работу «Энтерпрайза» полностью парализовала устроенная ГСБЭП тотальная проверка с обыском, выемкой финансово-хозяйственных и бухгалтерских документов, арестом счетов компании. Изъятые документы в ГСБЭП могли проверять месяцами, и Лукину удалось «решить вопрос» с руководившим тем «наездом» милицейским подполковником только после того, как несговорчивого мента охмурила Карина, что она сделала не без удовольствия. Мент был мужчиной в расцвете сил, умел красиво ухаживать, перед тем как уложить в постель, сводил ее в шикарный ресторан, – что примечательно, официант отказался взять с них плату за роскошный ужин, мол, для вас все за счет заведения. С таким влиятельным ментом просто грех было не познакомиться ближе. Представительный подполковник оказался неженатым, жил один в трехкомнатной квартире, и Карина вскоре поселилась у него на правах гражданской жены. Эти права ее ни к чему не обязывали, и когда она сообщила сожителю, что хочет выйти замуж за своего шефа-миллионера, тот удерживать ее не стал.

То, что Лукин был на сорок лет старше ее, Карину не смущало – сохранивший офицерскую выправку отставной полковник КГБ в постели был настоящим Казановой. Но ее сильно огорчил брачный контракт, который перед тем, как пойти под венец, ей требовалось подписать. В этом брачном контракте оговаривалось, какое наказание ее ждет в случае измены – после развода она не получает от него ни копейки и не имеет права претендовать на раздел принадлежащего ему до брака движимого и недвижимого имущества.

Дотошный Лукин даже предусмотрел в контракте, сколько раз в неделю его жена должна заниматься с ним любовью. Не поленился он также составить завещание, согласно которому все его многомиллионное состояние, акции и ценные бумаги, двухэтажный особняк и бизнес – страховую компанию и все алмазные рудники – унаследует его дочь Елена. Карине же, если она станет вдовой, страховая компания будет выплачивать после его смерти весьма скромное ежемесячное содержание, и больше ни на что она претендовать не сможет.

Словом, Лукин заблаговременно позаботился о том, дабы его молодая женушка была кровно заинтересована в том, чтобы он прожил как можно дольше. Ради того он, собственно, на ней и женился, посчитав, что рядом с молодой красивой женщиной он и сам будет чувствовать себя на десяток лет помолодевшим. Бывший профессиональный соблазнитель женских сердец и на седьмом десятке мог удовлетворить Карину по полной программе, и потому был уверен, что их супружество будет вполне безоблачным. Конечно, поначалу его дочь приняла такой брак в штыки, но узнав, что в завещании он практически лишил свою будущую супругу наследства, смирилась с тем, что у нее появится столь молодая мачеха.

Взвесив все за и против и посоветовавшись с подругами, Карина подписала навязанный ей брачный контракт. Лукин в свои преклонные годы был весьма видным мужчиной – седовласый, с правильными чертами лица, глянув на которое сразу можно было определить, что в молодости он был очень красивым парнем, и многие подруги завидовали ей, что она подцепила себе такого «папика». По поводу же того, что Лукин обделил ее наследством, Карина особенно не переживала и радовалась тому, что у нее сегодня есть – статус богатой замужней женщины ее вполне устраивал. Пышных свадебных торжеств Лукин устраивать не стал, ограничившись росписью в загсе. Карина заикнулась было, чтобы они повенчались в церкви, но Лукин, сославшись на то, что он не верит ни в Бога, ни в черта, идти в церковь категорически отказался.

Переехав в роскошный дом Лукина, Карина быстро освоилась в роли хозяйки. Всю основную работу по дому выполняла прислуга – пожилая интеллигентная пара, которая жила в отведенной им комнате, в обязанности же Карины входило сварить мужу утром кофе, после чего они вместе ехали в офис. Поскольку жена домашними хлопотами была не перегружена, Лукин оставил ее своим секретарем. Карина хотя и не могла похвастать высшим филологическим образованием, печатала деловые бумаги без единой ошибки, за что он ее особенно ценил.

Если документы готовила Карина, Константин Викторович мог быть уверенным в том, что текст составлен грамотно и все знаки препинания на месте. За три года работы она научилась прекрасно разбираться в хитросплетениях его бизнеса, а Лукин считал себя гроссмейстером теневых схем, и теперь, когда она стала его законной супругой, мог доверять ей, как себе.

Основной доход компания «Энтерпрайз» получала от страхования перевозок оружия, поставляемого во все уголки мира государственной компанией «Спецэкспорт». Заполучить такого выгодного клиента, который за страхование военных грузов, стоящих сотни миллионов долларов, платил из госбюджета по высшему тарифу, помогла в свое время Карина. Это было, когда он только принял ее на работу. Бизнесмены потому подбирают себе в секретарши сексапильных красавиц с ногами от ушей, чтобы их броская внешность неотразимо воздействовала на клиентов. И когда Фрейд утверждал, что дьявол прячется в двух местах – в голове и в штанах человека, он знал о чем говорил.

Жгучая брюнетка, в белой полупрозрачной блузке, обтягивающей высокую полную грудь, и в черной юбке, повторяющей плавные линии бедер, Карина выглядела настолько эффектно, что директор «Спецэкспорта» в ее присутствии потерял дар речи и, пребывая в состоянии, когда его рукой по бумаге водил проснувшийся в штанах дьявол, подписал долгосрочный контракт со страховой компанией «Энтерпрайз». Карина же стала бесплатным приложением к этому контракту, и ей на пару дней, вернее ночей, пришлось стать его любовницей. Лукин сам положил на нее глаз, но бизнес есть бизнес и когда речь идет о миллионных сделках, тут уж не до ревности.

Первый раз он подложил свою секретаршу под нужного ему человека за месяц до этого. Человек, которого соблазнила Карина, был редчайшим мерзавцем, но, занимая очень высокую должность, курировал внешнюю торговлю оружием, и Лукин использовал Карину, как «ласточку КГБ», только теперь она была его личной «ласточкой». В ее задачу не входил сбор компромата, шпионить Карина была не обучена. Все, что от нее требовалось, – заманить в свои сети высокопоставленного чиновника так, чтобы он потерял из-за нее голову. И это не составило ей большого труда.

Госчиновника звали Виктор Рогульский – в свои тридцать четыре года он был плешив и неказист, что, однако, не мешало ему пользоваться успехом у тех представительниц прекрасного пола, для которых главное достоинство мужчины – его кошелек. Обладание же такой красавицей, как Карина, влетало ему в такую копеечку, что даже президентской зарплаты на удовлетворение ее прихотей не хватило бы. Карина же крутила им, как хотела. Чтобы слетать с ней на пару дней в Париж, Рогульский оплатил чартерный рейс из государственной казны, проведя этот вояж через бухгалтерию как служебную командировку. А вот где найти деньги на новые романтические перелеты, ему подсказала Карина – мол, «Энтерпрайз» оплатит ему любой чартер, хоть на Лазурный берег, хоть на Канарские острова, а тот в качестве благодарности пусть порекомендует эту страховую компанию курируемому им «Спецэкспорту». Ради этой подсказки Лукин и подослал Карину к Рогульскому.

Рогульского такое предложение весьма заинтересовало, и отныне все грузы «Спецэкспорта» страховала только компания «Энтерпрайз», что было обоюдовыгодно. Рогульский с директором «Спецэкспорта», заплатив за страховку государственными деньгами, получали от Лукина солидный «откат», и все были довольны.

На этом секс-миссию Карины можно было считать оконченной, но Лукин не спешил отзывать «ласточку» обратно в гнездо и положил конец ее контактам с Рогульским лишь после того, как она принесла ему в клювике очень любопытную информацию, касающуюся не только сего коррумпированного чиновника. Будучи в изрядном подпитии, Рогульский, выхваляясь своей крутизной, поведал Карине, кто за ним стоит и какими делами он ворочает. Лукин очень сожалел, что пьяную исповедь Рогульского Карина не записала на диктофон, но это уже был его прокол, поскольку такого задания он своей «ласточке» не давал. Впрочем, этот компромат был опасным в первую очередь для его держателя, и, может, даже и лучше, что никаких записей Карина не делала, рассудительно подумал Лукин. Достаточно и того, что он о нем знает, и этот компромат ему понадобится только в том случае, если Рогульский вдруг пойдет против него. А пока Лукин со слов Карины записал его откровения на диктофон и спрятал эту запись в личный сейф. Кто знает, возможно, когда-нибудь эта запись ему и пригодится…

По чекистской привычке он собирал максимум сведений о людях, с которыми ему приходилось иметь дело, и всю полученную информацию вносил в досье, данные из которых использовал для предсказания их действий. С Рогульским и безо всякого досье сразу было ясно, что с этим ушлым барыгой нужно постоянно держать ухо востро. В Высшей школе КГБ Лукин узнал основополагающий принцип деятельности всех служб госбезопасности – «недоверие – мать безопасности». На самых близких ему людей – дочь и жену, Лукин этот принцип вообще-то не распространял, а Карину заставил подписать брачный контракт не потому, что так уж ей не доверял, а чтобы сразу расставить все точки над «i». Так, считал он, будет честно…

Гены красоты матери и отца щедро передались их единственной дочери Елене. В элитной школе, где она училась, одноклассники называли ее не иначе как «Елена Прекрасная», сама Леночка Лукина тоже считала себя неотразимой и вела себя соответствующим образом. Натуральная блондинка с хорошеньким личиком, голубыми глазами, аккуратным носиком и трогательными ямочками на щеках, она сводила с ума всех местных мальчишек, которые выстраивались в очередь за право нести ее портфель.

Засидеться в девках с такой привлекательной внешностью ей не грозило, и к пятнадцати годам Леночка стала женщиной. Произошло это в квартире ее одноклассника Пашки – после уроков он пригласил ее посмотреть трехчасовой видеофильм «Руководство для любовников», в котором очень подробно рассказывалось и показывалось на конкретных парах все о сексуальной жизни. То, что Лена увидела, было необычайно возбуждающе. Разумеется, долго они не смогли равнодушно смотреть такое откровенное кино. Поплотнее задернув шторы, Лена с Пашей разделись догола. Оба были настолько сильно возбуждены, что никакого стеснения друг перед другом не испытывали, хотя до этого ни разу даже не целовались. Родители Паши были в заграничной командировке, и никто не мог помешать им с Леной перейти от просмотра учебного фильма к практическим занятиям. Лена, правда, не готова была расстаться с девственностью. Верзила Пашка был вообще-то весьма симпатичным парнем, но все же не тем, кто мог бы стать у нее первым, просто тогда он оказался рядом, такой же неопытный, как и она.

Отдав поначалу всю инициативу кавалеру, Лена абсолютно нагой легла на диван, инстинктивно прикрыв ладошкой низ живота, а Пашка стал перед ней на колени и начал гладить ее плечи, грудь, осторожно мять ее мгновенно напрягшиеся розовые соски. Лена закрыла глаза и отдалась новым для нее ощущениям, которые были необычайно острыми и возбуждающими. Пашка тем временем отвел ее руку и начал поглаживать ее между ног. Лена была уже в таком состоянии, что разрешила бы ему все, но Пашка почему-то не спешил овладеть ею, а лишь спросил, можно ли рассмотреть ее получше. Лена ответила, что можно, и развела ноги. Когда он начал пальцами нежно трогать ее в самом интимном месте, Лену вдруг накрыла такая горячая волна, что ей пришлось до крови закусить губу, чтобы не заорать во весь голос. Потом она несколько минут ошалело пыталась понять, что же это такое с ней было.

Когда Лена наконец пришла в себя, она сказала Пашке, что теперь его очередь. Тот послушно улегся на спину, и она начала исследование его мужской силы, с которой у Паши оказался полный порядок, что для Лены было как откровение: ее хотят как Женщину! Она сразу выросла в своих глазах, а полученных теоретических познаний от просмотренной накануне первой серии учебной видеокассеты оказалось достаточно, чтобы она легкими манипуляциями быстро довела Пашку до разрядки, после чего они вместе отправились в душ. Накинув банные халаты, они попили чаю на кухне, а затем улеглись на диван, чтобы досмотреть «Руководство для любовников» до конца. После просмотра вновь взбудоражившего их видеофильма Паша лишил Лену девственности в рекомендованной для этого наиболее безболезненной позиции. На этом их сексуальные эксперименты завершились, и больше в гости к нему Лена не ходила.

По окончании школы она решила поступать в юридическую академию. Конкурс в это привилегированное учебное заведение был сумасшедшим, но Лене для успешной сдачи вступительных экзаменов корпеть над учебниками не пришлось. Собственно говоря, она их вообще не открывала и заявилась на первый экзамен (диктант), что называется, с корабля на бал, ибо еще вчера она с отцом загорала на Лазурном берегу. Как сказал Константин Викторович своей ненаглядной дочурке, чтобы получить высший балл за диктант, ей достаточно поставить на чистом листе бумаги крестик, поскольку все уже оплачено. Поступление дочери в этот престижный вуз обошлось ему в десять тысяч долларов – таковы были общепринятые размеры взяток, потому училась в юракадемии в основном «золотая молодежь». К этой «золотой молодежи» принадлежала и Лена Лукина. Для деток обеспеченных родителей студенческие годы проходили легко и беззаботно. На все зачеты и экзамены существовали свои расценки, так что кто платил, тот и заказывал музыку. А негласным девизом для будущих юристов прокурорского факультета, где училась Лена со товарищи, стало изречение прокурора области «Под лежачего прокурора деньги не текут». В общем, суть своей профессии будущие судьи и прокуроры уловили верно…

Поскольку особо напрягаться в изучении юридических дисциплин не приходилось, Лена весело проводила время с кем хотела и как хотела. В компании однокурсников оттягивалась на студенческих вечеринках, тусовалась в элитных ночных клубах и ресторанах, где заплатить тысячу долларов за бутылку шампанского считалось обычным делом, а для поднятия адреналина в крови любила погонять по ночному городу на подаренном ей отцом спортивном БМВ и на этом мощном авто частенько выигрывала «драг рейсинг».

Кандидата в женихи она выбрала из своего круга – им стал ее однокурсник Денис Заваров на желтом «ламборджини». Папа Дениса был не последним человеком в регионе (председательствовал в областном апелляционном суде), и Лукин ее выбор одобрил. Родителям Дениса будущая невестка тоже пришлась по душе, и по окончании четвертого курса Лена вышла за него замуж. Свадьбу сыграли королевскую. Со стороны родителей Дениса основной костяк гостей составил судейский бомонд Слобожанской области. Константин Викторович в свою очередь тоже не ударил в грязь лицом и на свадьбу дочери пригласил знакомого милицейского генерала, прокурора области и заместителя губернатора. Со свадебным генералом, правда, Лукин немного оконфузился – высокопоставленный мент напился под занавес, как свинья, и вел себя соответственно.

Но в целом свадьба удалась на славу, и как потом Лена с Денисом подсчитали, только в конвертах гости подарили им около ста пятидесяти тысяч долларов. А плюс к этому еще целую гору дорогостоящих вещиц вроде антикварных сервизов и гобеленов. Свекровь подарила им столовое серебро и французское постельное белье, а свекор – «домашний кинотеатр». Лукин же торжественно вручил молодоженам ключи от двухкомнатной квартиры в новом элитном доме.

Провести свадебное путешествие на Мальдивах подсказала молодоженам Карина. В красочном проспекте, который она им показала, это место было описано как жемчужное ожерелье планеты из крошечных островов с белоснежными пляжами, затененных пальмами и ласкаемых ослепительно-бирюзовыми теплыми водами океана. Разбросанные по экватору к середине Индийского океана Мальдивские острова были настоящим раем с богатейшей природой и удивительной красоты подводным миром с кристально чистой водой. Словом, Мальдивские острова, большинство из которых необитаемы, где можно слиться с природой и ощутить оторванность от цивилизованного мира, будто специально созданы для уединения влюбленных. Неудивительно, что Елена с Денисом сразу загорелись желанием провести свой медовый месяц на таких сказочных островах, где они могли бы почувствовать себя в раю, как Адам и Ева.

Мальдивы – безвизовая страна, так что по прибытии в Мале никаких проблем с регистрацией у Инны с Алексеем не возникло, как не было проблем и с оплатой текущих расходов. Лукин дал им международную платежную карту American Express, на счету которой было сто тысяч долларов, сказав в напутствие, что для розыска его дочери они могут ни в чем себя не ограничивать, в разумных, конечно, пределах, а устанавливать эти пределы Алексей с Инной должны были сами, при условии, что потом отчитаются за каждый потраченный доллар.

Остановившись в столичной гостинице, они в первый же день обратились за помощью в полицию – заявление в полицейском участке у них приняли и пообещали принять все меры к розыску загулявших молодоженов. Понятно, что успокаиваться на этом было нельзя, и Алексей с Инной сами активно занялись поисками.

Мальдивы состоят из атоллов, а атоллы из множества маленьких коралловых островов, и каждый курорт здесь – это один отель, который занимает отдельный остров. Поскольку радиосвязь с яхтой, арендованной четой Заваровых, так и не удалось установить, их розыск начался с того, что Инна обзвонила отели, в которых те могли остановиться. Таких островов-отелей было около сотни, и на то, чтобы дозвониться в каждый из них, ушло впустую два дня. Зато теперь из круга поисков можно было исключить острова-отели и осталось всего ничего – проверить необитаемые острова, которых было не меньше тысячи. Точное количество островов определить было сложно – какие-то островки возникали на месте подводных рифов, другие исчезали, разрушенные океаническими валами.

Посоветовавшись по телефону с Лукиным, Алексей зафрахтовал гидроплан для облета всего архипелага. С высоты птичьего полета Мальдивские острова напоминали горсть опалов, рассыпанных в океанской лазури. Кокосовые пальмы, шелестящие под легким бризом, прозрачно-голубые воды лагуны, незабываемые закаты, звездное небо над экватором – все это было сказочно красиво, и как-то не верилось, что в этом тропическом раю могла случиться трагедия. Погода на Мальдивах последний месяц стояла просто изумительная – не было ни одного шторма, – с чего бы это вдруг современная яхта ни с того ни с сего отправилась на дно со всем экипажем и пассажирами?

Между тем истекли уже две недели с того дня, когда Елена Лукина последний раз выходила на связь, и куда подевались новобрачные вместе с арендованной ими яхтой, оставалось только гадать.

– Может, у них на борту газовый баллон взорвался или топливный бак? Это, кстати, объясняет, почему сигнал SOS никто не успел передать, – предположила Инна.

– Да все может быть, – пожал плечами Алексей. – Только вероятность того, что взрыв произошел случайно, крайне мала. И я все больше склоняюсь к версии, что исчезнуть молодоженам кто-то помог, о чем и сказал Лукину еще перед нашим отлетом.

– Позвони Сокольскому, спроси, что он думает по этому поводу. А заодно узнай, сколько нам еще продолжать эти бесплодные поиски. Толку с того, что мы с тобой облетели почти весь архипелаг? Если яхта затонула, нужно обследовать все здешние глубины, что, ясное дело, нереально. В общем, пора признать, что наша миссия невыполнима, – констатировала Инна.

Алексей с ее доводами был согласен. Искать пропавшую яхту в безбрежных водах Индийского океана можно было до скончания века. Свои соображения по этому поводу он по спутниковому телефону высказал Сокольскому. Сергей согласился с ним, что сама по себе яхта затонуть не могла.

– Тогда возникает вопрос: кому было выгодно, чтобы новобрачные не вернулись из свадебного путешествия? – спросил он.

– Кому выгодно? Карине, например, – предположил Алексей. – Если она вышла замуж за Лукина только из-за денег, что очевидно, его родная дочь для Карины – лишний рот при разделе будущего наследства.

– Но Лукин же еще не на смертном одре, чтобы Карина настолько обеспокоилась бы получением наследства, что задумала избавиться от падчерицы, – возразил Сергей.

– Как знать, как знать. Он уже в таком возрасте, что бесследное исчезновение дочери может запросто его доконать, и тогда Карина стала бы единственной наследницей лукинских миллионов. Разумеется, это всего лишь мои домыслы, но других версий у меня пока нет. Помнишь, как студент мединститута убил гантелей отца и мать только для того, чтобы продать родительскую квартиру в хрущевке?

– Помню, конечно. Тому выродку дали пожизненное, а продать квартиру ему приспичило, чтобы рассчитаться с карточным долгом.

– Так там сумма долга фигурировала около трех тысяч баксов, и студент, пребывая в здравом уме, решился из-за этих трех тысяч на убийство родителей, а здесь только дом Лукина тянет на миллион, если не больше. В общем, он очень состоятельный человек, и если кто и заинтересован, чтобы дочь Лукина никогда не нашлась, так это Карина. Потому я и включил ее первой в круг подозреваемых.

– Вряд ли она могла додуматься до того, чтобы избавиться от молодоженов во время их свадебного путешествия на Мальдивах, – возразил Сергей. – Организовать такое преступление – как-то уж слишком сложно для этой девицы. Но за неимением других версий начнем с проверки твоей. Только, думаю, Лукин вряд ли даст добро на то, чтобы мы установили за его женой наружное наблюдение.

– Ну необязательно же ставить его об этом в известность. Будет от «наружки» какой-то толк, тогда и сообщим ему о результатах. А нет так нет.

– Не очень удивлюсь, если выяснится, что у Карины есть любовник, и не один, при ее-то внешности…

– Любовник даже больше Карины заинтересован в том, чтобы та стала вдовой, – заметил Алексей.

– Ладно, не будем загадывать. Может, тут и нет никакого криминала и молодожены скоро сами объявятся, – сказал Сергей.

– Все может быть, – согласился Алексей. После разговора с Сокольским он перезвонил Лукину:

– Местную полицию мы озадачили, дали приметы разыскиваемых в здешние газеты, на радио и телевидение, но для более эффективного розыска нужно бы людей заинтересовать материально, тогда бы к поискам подключилось все население Мальдив, включая и туристов. Как насчет того, чтобы установить вознаграждение за информацию о местонахождении пропавших молодоженов?

– Дельная мысль, – заметил Лукин. – Десять тысяч долларов – достаточная сумма для вознаграждения?

– За информацию – да, – ответил Алексей.

– Можете пообещать и двадцать тысяч, лишь бы это дало результат. Ну а каковы ваши дальнейшие действия?

– Объявим о вознаграждении и будем анализировать поступающую информацию. А действовать уже по ситуации.

– Хорошо. Ну и полицию заинтересуйте премиальными, чтобы они постоянно держали вас в курсе дела.

– Да у нас и так с ними договоренность, что как только им станет что-то известно о пропавшей яхте, нам тут же об этом сообщат.

– Это правильно, что вы сразу подключили полицию. Только вот ничем пока эта полиция нам не помогла, – удрученно произнес Лукин. – Что конкретно вы собираетесь предпринять? Ведь мы даже не знаем, в каком направлении – на север или на юг – Лена с Денисом убыли из Мале.

– Скорее всего они отправились на юг, к экватору. Пересечь экватор это ведь событие для туристов, – заметил Алексей.

– Логично.

– Так вот, – продолжил Алексей, – по карте я примерно рассчитал, куда они могли добраться на яхте на момент, когда вы последний раз разговаривали с дочерью по телефону.

– Ну так чего ждать? Возьмите напрокат самый быстроходный катер и обследуйте необитаемые острова в том районе, – предложил Лукин.

– Да, мы так и сделаем, – сказал Алексей.

После объявления о вознаграждении за информацию о Елене и Денисе телефоны полиции три дня не умолкали ни на минуту. Как и ожидалось, от желающих заполучить десять тысяч долларов отбоя не было, но реальной пользы от града звонков – ноль. Никто из позвонивших ничего конкретного о разыскиваемых молодоженах не сообщил: вроде бы их видели там-то сям-то, но если проанализировать все звонки, то выходило, что Елена с Денисом одновременно находились в разных уголках растянувшегося почти на девятьсот километров архипелага.

И только на четвертый день в полицию поступило сообщение от американского туриста, что тот десять дней назад якобы видел и даже сфотографировал цифровой камерой разыскиваемую яхту «Tropical» в районе атолла Хаддуммати в двух градусах северной широты от экватора. Как рассказал американец, он сфотографировал эту круизную яхту потому, что на его палубе загорала топ лесс очень красивая девушка. Несмотря на то что снимок был сделан с довольно большого расстояния, Лукин, которому американец переслал эту фотографию по электронной почте, уверенно подтвердил, что это его дочь, и перевел американцу на указанный им банковский счет в качестве вознаграждения тысячу долларов.

Главным же в сообщении американского туриста было то, что подтвердились расчеты Алексея, по которым выходило, что именно этого атолла должна была достичь яхта в тот день, когда она была сфотографирована. Как раз в тот день и пропала связь с яхтой, значит, круг поисков существенно сузился и вместо девятнадцати атоллов Мальдивского архипелага нужно было обследовать лишь четыре. Это тоже были огромные массивы, но объехать их все на быстроходном катере было уже вполне реально.

Настраиваясь на длительные поиски, Алексей выбрал оснащенный морским GPS-приемником с ультразвуковым эхолотом комфортабельный скоростной катер «Cruiser» с двумя мощными стационарными двигателями. На нем был большой и просторный кокпит, обширная каюта с койками, душ с горячей водой, раковина, кран и газовая кухонная плита для приготовления пищи. Путешествовать вдвоем на таком катере было одно удовольствие, и Алексей с Инной чувствовали себя на его борту, как дома.

Днем они осматривали острова атолла, купались в лагунах, куда не могла проникнуть гроза здешних вод – акула, а ближе к вечеру отправлялись на катере в открытый океан на рыбалку. Особых снастей для этого не требовалось – намотанная на дощечку леска и приличный крючок с наживкой. Клев контролировался вручную, азарт, когда глубоко внизу захватывали крючок тунец, макрель или барракуда, – потрясающий. Здесь не нужно было часами ждать поклевки – достаточно опустить леску с наживкой в воду и не упустить момент, когда тяжелая рыбина рванет ее и потащит вниз. Такая рыбалка требовала большой сноровки, поскольку рывки тунца во время клева очень сильные и ловец вместе с удочкой может оказаться за бортом. Высшим классом было при натяжении лески резко откинуться назад и, используя инерцию рывка, одним взмахом выбросить тунца на палубу.

По возвращении с рыбалки Алексей с Инной устраивали пикник на приглянувшемся им необитаемом острове и готовили на ужин пойманную рыбу. В городе о таком романтическом ужине на лоне первозданной природы можно было только мечтать. Именно такие острова Инна рисовала в детстве: белоснежный песок и ярко-зеленые пальмы. Недаром Марко Поло назвал Мальдивские острова Цветком Индии, а знаменитый путешественник четырнадцатого века Ибн Баттута – одним из чудес света.

На большинстве островов архипелага росли кокосовые пальмы, бананы и хлебное дерево. Достать кокосовый орех с пальмы для Алексея с его альпинистскими навыками не было особой проблемой. А вот для того чтобы разделать орех, нужна определенная сноровка. Сначала большим ножом нужно по периметру удалить с передней части плода толстую кожуру – до появления самого ореха. Рубить надо аккуратно, чтобы не расколоть скорлупу. Затем разрубить кожуру вдоль на небольшие дольки и очистить от нее кокос, после чего вылить молоко через дырки, расколоть орех и отделить мякоть от скорлупы.

На Мальдивских островах нет ни ядовитых змей, ни хищных зверей, и путешественники могут себя чувствовать здесь в полной безопасности. Из живых существ на суше встречаются разве только ящерицы, черепахи да повисшие на ветках вниз головой диковинные рукокрылые. Зато в прозрачных водах лагуны среди причудливых разноцветных коралловых зарослей буйно кипит жизнь – рыбы всевозможных форм и расцветок, крабы и кальмары, морские звезды и ежи, дивной красоты раковины моллюсков и бурые, зеленые и красные водоросли.

Инна часами могла плавать с маской и трубкой, созерцая подводные джунгли, в которых своими глазами можно было увидеть гигантскую морскую черепаху, рыбок всех оттенков радуги, осьминога, мурену, морскую щуку барракуду, грациозного ската. Фантастический подводный мир коралловых рифов Мальдивских островов поражал своей красотой – в одном месте можно было встретить практически всю флору и фауну морей и океанов. Здесь обитало множество тропических рифовых рыб: рыбы-ангелы, рыбы-скорпионы, рыбы-клоуны, губаны, рыбы-бабочки, миллионы стеклянных рыбок, семейства императорских морских ангелов. В сравнении с тем, что прошлым летом она намерзлась с Алексеем в суровых предгорьях Эвереста, Мальдивы со сказочным климатом, где лето круглый год и вода в океане, как парное молоко, показались ей настоящим раем, и для романтического уединения с любимым человеком лучшего места на земле, пожалуй, не найти. Больше всего Инне нравилось заниматься любовью с мужем в покачивающемся на волнах катере. Утром и днем – в уютной каюте с кондиционером, а ночью – на палубе под звездным небом экватора.

Когда они были в открытом океане, Инна для равномерного загара обычно принимала на палубе по утрам солнечные ванны совершенно голой. Для Алексея, ослепленного ее наготой, натирать ее великолепное тело кремом для загара было сладкой мукой, как, впрочем, и для млеющей под его руками Инны. Они были женаты второй год, но их влечение друг к другу не угасало. Инна считала своего мужа самым сексуальным мужчиной в мире, и Алексей вполне соответствовал такой оценке – в свои неполные пятьдесят он был стройным, атлетически сложенным мужчиной, без капли лишнего жира и без единой морщины на лице. Чтобы постоянно поддерживать хорошую спортивную форму, он даже в отпуске не давал себе поблажек – пятьсот раз в день отжаться от пола было для него обычной нормой. На Мальдивах, правда, требовалась физическая подготовка несколько иного рода, и Алексей был достойным партнером своей неутомимой в любовных играх супруге.

Инна где-то прочитала, что идеальный брак, когда муж и любовник – это один и тот же человек. Ее брак с Алексеем был именно таким, и с ним она чувствовала себя самой желанной женщиной на свете. Алексей же не уставал восхищаться ее точеными ножками с изумительным изгибом сильных икр и изящными щиколотками. Недавно Инна отметила свой уже двадцать восьмой день рождения, но, как и в пятнадцать лет, когда она занималась спортивной гимнастикой, у нее по-прежнему была тонкая девичья талия. Пока тонкая… С той интенсивностью, с которой на Мальдивах они принялись зачинать будущего ребенка, Инна должна была обрадовать мужа минимум тройней…

Для тех, кого они вторую неделю тщетно искали по всему Мальдивскому архипелагу, секс был единственным спасением от депрессии. Лена с Денисом проводили свой медовый месяц под «домашним» арестом в роскошной каюте круизной яхты. В их каюте был и туалет, и душ, и кондиционер, и телевизор со спутниковым телевидением, но эта каюта превратилась для них в тюремную камеру, выйти из которой они не могли. Три раза в день им приносили довольно сносную пищу – в основном это была наваристая рыбная похлебка, на которую молодожены, привыкшие к ресторанному меню, уже не могли смотреть без отвращения, но больше всего их угнетала неизвестность.

Яхта болталась в океане вот уже двадцать дней, а захватившие их бандиты – двое парней спортивного телосложения, которых Лена с Денисом видели только в черных масках с прорезями для глаз, никаких активных действий не предпринимали, и запертым в каюте молодоженам оставалось только гадать о своей дальнейшей судьбе.

Не знали они, и что сталось со шкипером и тремя членами экипажа яхты, захват которой произошел где-то в полночь, когда Лена с Денисом в своей каюте страстно занимались сексом. Лена так гарцевала на муже, что не смогла остановиться даже тогда, когда двое неизвестных в масках вломились к ним в каюту. Застав молодоженов в столь пикантной ситуации, бандиты не стали им мешать, и Лена закончила свой бешеный «галоп» под их аплодисменты. Ошалевшие от бесцеремонного вторжения Лена с Денисом не сразу поняли, что произошло, настолько диким было все случившееся, а когда Денис попытался оказать сопротивление, то тут же получил такой удар в челюсть, что никаких сомнений в том, что это не идиотский розыгрыш, а самый что ни на есть настоящий разбой, ни у него, ни у Лены не осталось. Не дав им одеться, бандиты поставили их лицом к стене и начали тщательно обыскивать каюту. Они изъяли спутниковый и мобильные телефоны, забрали у молодоженов все деньги и кредитные карты, цифровую видеокамеру и фотоаппарат, а также колюще-режущие предметы вроде столовых ножей и вилок, после чего без всяких объяснений закрыли Лену с Денисом в каюте, предупредив, чтобы те «вели себя хорошо», то есть не буянили и не пытались вырваться на свободу. Они и не пытались. Бежать с яхты, которая превратилась для них в плавучую тюрьму, все равно некуда – на сотни миль вокруг был кишащий акулами океан…

Установленное за Кариной наружное наблюдение полезной информации не дало. Сыщики «Интерпоиска» ходили за ней по пятам полторы недели, но никаких подозрительных контактов не выявили. Карина разъезжала по городу на своем алом «субару», посещала косметический салон, фитнес-клуб, через день плавала в бассейне, встречалась с подругами, покупала себе в дорогих бутиках обновки – в общем, вела обычный для дамочек ее круга образ жизни. Продолжать дальнейшую слежку за ней не имело смысла. По мнению Сокольского, пора было прекращать и затянувшиеся поиски на Мальдивах. Алексей с Инной были в командировке вот уже двадцать пять дней, обследовали сотни необитаемых островов, избороздили на быстроходном катере вдоль и поперек Индийский океан в том районе, где видели Елену последний раз, – яхта с молодоженами как сквозь землю провалилась, точнее, как в воду канула. Надежд на то, что принятые меры розыска увенчаются успехом, уже не оставалось ни у Сокольского, ни у Лукина, однако тот настаивал на продолжении поисков хотя бы до окончания отпуска Давыдова, а это еще почти две недели (отпуск подполковник Давыдов предусмотрительно взял полностью – календарный месяц с причитающимися ему за выслугу лет дополнительными десятью сутками).

Почтовый конверт без обратного адреса пришел Лукину, когда он уже отчаялся получить хоть какую-то информацию о дочери. В письме, напечатанном на лазерном принтере, пожелавший остаться неизвестным вымогатель сообщил, что Елена с Денисом живы и здоровы, но если родители не заплатят за них выкуп пятьдесят миллионов евро, то они никогда их не увидят. Затребованную сумму следовало перевести на пять номерных счетов в разные австрийские банки – по десять миллионов евро на каждый счет.

Днем позже точно такое же письмо получил по поч те и отец Дениса. После стольких дней и ночей полной неизвестности о судьбе своих детей сообщение о том, что их похитили, могло только обрадовать. Затребованная похитителями сумма была, конечно, шокирующей, но ведь главное, что все живы, причем вымогатель пообещал, что обеспечит Елене и Денису «право на один звонок», если за этот звонок их родители перечислят на любой из указанных им счетов десять тысяч евро.

Лукин сразу навел справки об этих банках и выяснил, что австрийские номерные счета – это абсолютно секретные счета, доступ к которым осуществляется на предъявителя при наличии специальной парольной книжки и секретного кодового слова. В отличие от секретных швейцарских счетов, при открытии которых настоящая фамилия клиента становится известной старшим должностным лицам в банке, а значит, не такие уж они и секретные эти швейцарские счета, фамилия владельца счета в австрийском банке никому не известна и нигде не зарегистрирована, а все операции в таком банке выполняются человеком, который знает номер счета, секретное слово и владеет парольной книжкой.

То, что похитители выбрали именно австрийские счета, говорило о том, что он имеет дело с серьезными людьми, а скорее всего, с какой-то неведомой ему организацией, наподобие легендарной «Белой стрелы», которую Лукин считал универсальной дезой, специально запущенной спецслужбами для бандитов-беспредельщиков, чтобы те опасались поднимать руку на людей в погонах, а также для скоробогачей-нуворишей, дабы те не зарывались. К последней категории мог отнести себя и Лукин. Правду о том, как ему, отставнику КГБ, в мутные девяностые удалось превратиться в мультимиллионера, знали только его сотоварищи по нелегальной торговле оружием, которое в обмен на алмазы поставлялось африканским повстанцам. И Лукина мало волновало, что проданное при его посредничестве оружие служило разжиганию конфликтов и оказывало поддержку режимам, против которых были введены санкции ООН, в Анголе, Конго, Либерии, Руанде, Сьерра-Леоне и Судане. Тогда-то он и прикупил себе три алмазных рудника, составившие основу его капитала, а страховая компания «Энтерпрайз» поначалу служила ему лишь для прикрытия. Приносить ощутимый доход «Энтерпрайз» стал только после того, как он вышел на «Спецэкспорт» и стал страховать военные грузы, то есть косвенно опять зарабатывал деньги на торговле оружием.

Десять тысяч евро за один звонок дочери для Лукина это не деньги. Посоветовавшись с Сокольским, который обнадежил его, что благодаря такому звонку можно узнать ее точные координаты, поскольку спутниковая система отслеживает местоположение телефона, Константин Викторович перевел вымогателям на указанный счет десять тысяч евро, и на следующий день, к его неописуемой радости, Елена позвонила ему со спутникового телефона. Поговорить им дали менее трех минут, но за эти минуты Константин Викторович узнал от дочери, что она с Денисом на той же яхте, на которой они отправлялись в круиз по необитаемым островам, и эта яхта сейчас находится где-то в открытом океане. Лена также успела сообщить ему, что пиратов на борту всего двое, после чего связь оборвалась, и тщетно Константин Викторович пытался потом ей дозвониться. Особенно удручало, что вступить в переговоры с похитителями он не имел никакой возможности, поскольку связь с ними была односторонней – вымогатели ограничились письмом с ультимативным требованием выкупа и номерами счетов, на которые надо было этот выкуп перечислить, и в конце письма еще издевательски приписали: «P.S. Вы сами должны понимать, что торг здесь неуместен».

Проанализировав ситуацию, Лукин вынужден был признать, что вымогатели придумали идеальную схему шантажа, воспользовавшись услугами обычной почты, ведь по письмам, которые они прислали ему и Заварову, вычислить их абсолютно невозможно. Понятно, что своих отпечатков пальцев на этих письмах вымогатели не оставили, и единственный шанс выйти на их след – это секретные счета в австрийских банках, на которые следовало перечислить пятьдесят миллионов евро. Похитители, правда, подстраховались на этот случай и в своем письме четко предупредили, что отпустят заложников только после того, как беспрепятственно снимут с номерных счетов все пятьдесят миллионов.

Сам Лукин, когда нельзя было светить источник своих баснословных доходов, «грязные» деньги относительно мелкими суммами распылял по номерным счетам, а потом с этих счетов переводил на новые секретные счета, которыми уже мог пользоваться, не опасаясь разоблачений, если, конечно, швейцарские банки всегда будут свято хранить банковскую тайну. С австрийскими же банками в этом плане еще надежней, поскольку им априори неизвестна фамилия клиента.

И вот теперь кто-то настолько цепкой хваткой взял его за горло, что Лукину, возможно, придется расстаться со своими правдами и неправдами накопленными сбережениями, и он готов был безропотно заплатить эти пятьдесят миллионов, если бы имел стопроцентные гарантии того, что вымогатели сдержат слово и отпустят молодоженов на свободу. Нашумевшее дело банды «оборотней», в которую входили три действующих полковника милиции, наглядно показало цену бандитским гарантиям. По официальной версии следствия, ментовская банда занималась похищением людей и вымогательством. Всех своих жертв, даже тех, за кого давали выкуп, «оборотни» убивали. Так что надеяться на честное слово похитителей Лукин не мог, тем более что было совершенно неизвестно, кто взял его в такой крутой оборот.

Припомнив, как недавно какие-то мошенники развели его на тридцать тысяч долларов, Константин Викторович теперь почти не сомневался, что это была проверка «на вшивость», и вынужден был признать, что проверку эту он не прошел. Испугавшись гипотетического киллера, он поспешил заплатить и тем показал свою слабость перед шантажистами, а надо было подключить бывших коллег, и бойцы «Альфы» наверняка бы задержали тех мошенников. Не факт, конечно, что удалось бы накрыть при этом всю преступную организацию (а чем больше Лукин анализировал происшедшее, тем больше убеждался, что против него действует хорошо организованная преступная группировка), но решительные меры в тот момент послужили бы по крайней мере предостережением для вымогателей.

«Хоть дали удостовериться в том, что Лена с Денисом живы», – утешал он себя. Вечером его ожидала еще одна хорошая новость – Сергей Сокольский порадовал его сообщением, что ему удалось узнать у операторов мобильной спутниковой связи, из какой точки земного шара звонила Елена.

– Это полтора градуса южной широты и семьдесят два градуса восточной долготы, – сказал Сергей. – Я только что передал эти координаты Алексею. Он говорит, что если сегодня выйдет на своем быстроходном катере в океан, то к утру может прибыть в заданный район. Константин Викторович, командир «Сокола» Давыдов способен сам освободить заложников, но добро на это можете дать ему только вы.

– Разве у меня есть выбор? – тяжело вздохнув, произнес Лукин.

– К сожалению, нет, – ответил Сокольский. – Сами же понимаете, что, получив выкуп, похитители могут и не выполнить своих обещаний. А у Давыдова сейчас появился реальный шанс разобраться с пиратами, и опыта в силовых операциях ему не занимать.

– Да, я наслышан о нем, потому и доверил ему поиски моей дочери. Если у него все получится, передай ему, что я в долгу не останусь. А впрочем, я сам сейчас ему позвоню, – сказал Лукин.

– Удачи, – пожелал ему Сергей. Переговорив с Сокольским, Лукин сразу связался с Давыдовым. Алексей сказал, что по его расчетам он доберется до нужной точки часов за семь-восемь. Ну а действовать будет уже по обстановке, когда обнаружит яхту.

Лукину понравился его решительный настрой. Таки не зря Алексей с Инной почти целый месяц провели на Мальдивах, и сейчас они оказались в нужное время в нужном месте.

Вызвавшись освободить заложников, Алексей прекрасно отдавал себе отчет, насколько рискованны подобные операции, но и сидеть сложа руки было нельзя.

Инна была отнюдь не в восторге от намерений мужа в одиночку схватиться с пиратами, однако весомых аргументов против она не нашла. На Мальдивы они отправлялись не отдыхать, и вот наступил момент, когда надо было оперативно реагировать на полученную информацию. Что касается Алексея, то он был абсолютно уверен в себе, и его профессиональная уверенность передалась Инне, и она гордилась тем, что у нее муж командир элитного милицейского спецназа. Только она не могла знать, что захватившие яхту бандиты тоже были из спецназа.

Познакомились будущие пираты в Интернете на одном из форумов, где обсуждалась тема «Белой стрелы» – мифической организации, якобы созданной сотрудниками силовых структур. Зарегистрировались они под своими боевыми кличками Змей и Ганс, которые им дали во время службы в спецназе. В лихие девяностые Змей служил в спецназе внутренних войск, а Ганс был снайпером в армейском спецназе. Оба после демобилизации подались в бандиты, а когда эпоха бандитских войн пошла на спад и выжившие главари группировок стали преуспевающими бизнесменами, Змей переквалифицировался в охранники, Ганс же зарабатывал на жизнь как профессиональный киллер. Последние годы, правда, заказы поступали все реже и реже, и Гансу реально грозила безработица, потому потенциальных заказчиков ему пришлось выискивать самостоятельно. Это было весьма рискованное занятие, ведь его могли вычислить спецслужбы, поэтому Ганс старался быть предельно осторожным. Чтобы самому в таком деле не светиться, нужно иметь надежного партнера, и таким напарником стал Змей. Общие интересы, как известно, сближают. У Ганса со Змеем был один интерес – заработать как можно больше денег.

Объявление в Интернете «Срочно требуются надежные исполнители. Оплата одноразовая, очень высокая» – нашел Ганс. Интуиция его не подвела: тому, кто дал это объявление, действительно требовались исполнители на один заказ. То, что назвавшийся «Бухгалтером» заказчик предпочел оставаться инкогнито и общался с потенциальными исполнителями только по электронной почте, убедило Змея с Гансом, что они имеют дело с солидным человеком. Деньги, которые предложил им «Бухгалтер», тоже были солидными – тридцать тысяч долларов в качестве аванса и по миллиону евро каждому по завершении операции. За такие деньги Змей с Гансом готовы были ввязаться в любую авантюру, и что самое приятное в предстоящем задании – работать они будут в курортных условиях, а точнее на Мальдивах.

Скоростной катер предназначен для морских прогулок вдоль берега, и далеко выходить на нем в открытый океан весьма рискованно. На сильный шторм катер не рассчитан и при неблагоприятном прогнозе погоды лучше оставаться в спокойных водах лагуны. Получив от Сокольского координаты яхты, которую они тщетно искали почти месяц, Алексей в первую очередь побеспокоился о том, чтобы им хватило топлива для предстоящего рейда. До яхты, на борту которой томились в плену Елена с Денисом, по прямой было около двухсот миль. Для преодоления этого расстояния и столько же обратно – до острова-отеля, где можно было дозаправить катер, полной заправки бака должно было хватить. На крайний случай, если в океане двигатели заглохнут, можно было запросить о помощи – спутниковый телефон обеспечивал надежную связь в любой точке земного шара.

Главное – освободить заложников, а учитывая, что все вооружение Алексея состояло из подводного ружья и ножа, обезвредить захвативших яхту пиратов будет непросто. В его милицейской практике был случай, когда ему одному пришлось освобождать заложников вообще безоружным. Тогда схватка с поджидавшими его в квартире бандитами закончилась для него тяжелым ранением. С двумя бандитами он сумел справиться, но пропустил удар ножом в спину от третьего.

Сейчас ситуация была не менее сложной, зато фактор неожиданности теперь был на его стороне, а убойная сила гарпуна из подводного ружья в ближнем бою – сравнимой с пулей из пистолета Макарова. В общем, Алексей считал, что освободить Лену с Денисом из пиратского плена ему вполне по плечу. Тайно проникнуть на яхту он планировал ночью, а бесшумно снять «часового» для бывшего гвардии-капитана ВДВ Давыдова не проблема. Если бандитов всего двое, как сообщила отцу по телефону Елена, то справиться с ними командир «Сокола» был просто обязан. Как говорил в таких ситуациях Алексей: «Меня этому учили».

В рукопашном бою он действительно был непревзойденным мастером. Но в открытом океане он встретился со столь грозным противником, что бегство от него было бы единственным спасением. Тропический шторм, разыгравшийся в этих широтах, стал для Алексея с Инной полной неожиданностью, ведь, отправляясь на помощь молодоженам, они не представляли, какая погода ждет их через двести миль.

Чтобы побыстрее прибыть в расчетную точку, Алексей, не став дожидаться утра, вышел в океан звездной ночью и повел катер на максимально возможной скорости, и мощный «Cruiser» летел над волнами, как на подводных крыльях. Устроившаяся рядом с ним Инна была в восторге от такого стремительного полета. Ночью океан был сказочно красив. На безоблачном небе сияла луна, и поднявшиеся волны фосфоресцировали, переливаясь в лунном свете.

Когда с первыми лучами солнца прямо по курсу перед ними возникла черная стена урагана, нужно было сразу повернуть назад и на всех парах уходить от надвигающегося шторма. Был бы Алексей опытным яхтсменом, он бы так и поступил. При тактике «убегания» и хорошей скорости можно пережить очень сильный шторм – налетающая с кормы волна просто пинает судно.

Угодившие в эпицентр шторма Ганс и Змей выбрали правильную тактику интуитивно и теперь лихо мчались на попутном курсе. Когда на яхту с грохотом обрушивалась волна, кокпит заливало водой и яхта заваливалась на борт. Стоявший на вахте Змей прилагал такую изрядную физическую силу, стараясь удержать яхту на курсе, что вполне мог сломать румпель. Получив очередной пинок в корму, яхта резко устремлялась вперед и, разогнавшись на склоне волны, врезалась в неподвижную воду в ложбине, грозя перевернуться через нос. Сидевшим в наглухо задраенной каюте Елене с Денисом в такие моменты оставалось только молиться о спасении. Неизвестно из чего сделанный корпус угрожающе трещал и скрипел, и яхта так содрогалась от ударов волн, что, казалось, сейчас она развалится на куски…

Алексей, понимая, что уйти от шторма не удастся, в первую очередь закрыл палубный люк, чтобы катер не потопило первой же волной, и помог Инне надеть спасательный жилет. Рев и вой ветра, перемежавшийся тоненьким свистом, тем временем нарастал, и по растревоженному океану на них могучими валами неслись водяные горы.

Взявшись за штурвал, Алексей запустил двигатели и развернул нос катера навстречу волнам, которые с каждой секундой росли и набегали быстрее. Громадные стены воды вздымались одна за другой, и катер карабкался на них, валясь то на один, то на другой борт. Черпая воду то левым, то правым бортом, Алексей старался держать катер носом на волну. Инна сидела на месте второго пилота, вцепившись в поручни. Ветровое стекло защищало от встречного ветра, но когда катер зарывался в волны, которые вал за валом набирали свою исполинскую силу, пенная масса окатывала их с головы до ног. Вступив в неравное сражение с не на шутку разыгравшимся тропическим штормом, Алексей ясно понимал, что если двигатели заглохнут и катер станет неуправляемым, то чудовищно огромные волны могут его перевернуть.

– Проберись в каюту и надень под спасжилет гидрокостюм, – перекрикивая рев ветра, приказал он Инне.

– Что, все так плохо? – взволнованно прокричала она в ответ.

– Все нормально, – отозвался он, круто разворачивая катер навстречу очередной волне.

Переждав, пока с палубы схлынет вода, Инна с большим трудом открыла люк и юркнула в каюту. В каюте был почти не слышен изматывающий душу жуткий вой ветра, но болтанка здесь ощущалась еще сильнее, чем в кресле пилота, и она изрядно намучалась, пока облачилась в гидрокостюм.

Шторм тем временем наращивал силу. Ураганный ветер вырывал из кипящей пучины почерневшие волны, и они, пенясь в сумасшедшем вихре, бились о стальную обшивку катера. От этих ударов в каюте все ходило ходуном, и Инна набила себе немало шишек, пока из нее выбралась. Только она заняла место второго пилота, как перед носом катера, как джинн из бутылки, взвился огромный столб воды. Переломившись, он страшной тяжестью обрушился на Алексея с Инной. Оглушенные ударом воды, они чудом удержались в своих креслах. Вспенившаяся от удара о палубу соленая вода наполнила им уши, рот, нос, рванула за руки. Когда они открыли глаза, то с ужасом увидели, что сбоку на них надвигается очередной «девятый вал». Мгновенно сориентировавшийся Алексей дал катеру полный ход, но все же не успел развернуться навстречу чудовищно огромной волне. Получив сильный боковой толчок, катер полетел вдоль волны, и начался настоящий серфинг. Скорость возросла настолько, что катер потерял управление и, взлетев на самый гребень, свалился с него носом вниз.

– Держись! – только и успел крикнуть Инне Алексей перед тем, как катер свечой вошел в воду и по ветровое стекло погрузился в бурлящую морскую пучину.

Благодаря удачной конструкции, катер не перевернулся после таких головокружительных кульбитов, но не успело судно вернуться в нормальное положение, как налетевшая волна так ударила в корму, что один из двигателей намертво заглох. Мощности катера теперь явно не хватало на то, чтобы противостоять шторму, и Алексею ничего не оставалось делать, как повернуть назад. Даже если бы удалось каким-то чудом обнаружить в разбушевавшемся океане захваченную пиратами яхту, подойти к ней на катере, чтобы освободить Елену с Денисом, в такой шторм было бы все равно невозможно, так что отступление при таких форс-мажорных обстоятельствах было оправданным.

Ситуация, в которую попали Алексей с Инной, усугубилась тем, что они остались без спутниковой связи – когда катер сорвался с десятиметрового гребня волны, Инна ударилась грудью о приборную доску. Спасжилет значительно смягчил удар, но трубка спутникового телефона выскочила у нее из закрытого на липучку кармана и упала в море. В общем, возвращаться «на базу» надо было однозначно, только вот взять курс на Мальдивы не представлялось возможным, поскольку они полностью были во власти бурлящего океана и плыли туда, куда их гнали поднятые шквальным ветром разъяренные волны.

Ураган преследовал их весь день. Казалось, вот-вот наступит конец света: налитые свинцовой тяжестью грозовые тучи слились воедино с царством Посейдона, стремясь поглотить беспомощный перед разгулявшейся морской стихией катер. Завывание и свист ветра, раскаты грома, грохот сталкивающихся между собой гигантских волн – все слилось в адский шум, и только к закату солнца шторм начал чуть ослабевать.

Как только стемнело, Алексей включил навигационные огни. Вовремя заметив, что их несет на какой-то скалистый остров посреди океана, Алексей выжал из двигателя всю мощность и на последних каплях топлива сумел обогнуть массивный скальный выступ, о который катер мог запросто разбиться. Зато за этим выступом можно было укрыться от сокрушительных волн, что Алексей с Инной и сделали. Двигатель же заглох, как только они вошли в защищенную скальной грядой бухту. Не имея представления о том, куда их занесло штормом, они встали на якорь и наконец-то спрятались в каюте от проливного дождя.

Поспать же в эту ночь им так и не довелось. Сорваться с места катеру не грозило – дно из плотно слежавшегося гравия прочно держало якорь, однако в закрытой от океанских ветров бухточке их прогулочное судно стало отличной мишенью для «огненных стрел». Куда же еще попадать молнии, как не в катер, когда в бухте он был единственным возвышением над поверхностью воды.

Молнии сверкали так часто, что невозможно было определить, какая из них вызывала очередной удар грома, от раскатов которого содрогалась вся каюта. Гроза была великолепной! Алексей с Инной смотрели в иллюминаторы на это светопреставление как зачарованные. Молнии вспыхивали сотнями, принимая самые фантастические формы – одни разрезали черные тучи ломаными линиями и порой били в одну и ту же скальную башню острова по нескольку раз, иные озаряли весь небосвод сверкающим кустом электрических разрядов, и все пространство вокруг катера было в полыхающем огне от этого небесного фейерверка, а само небо объято свечением, будто в облаках начался гигантский пожар. Нечто подобное они наблюдали из иллюминаторов «боинга», когда, возвращаясь из Гималаев, попали в грозу, но теперь им было не так страшно, как тогда, когда экипажу самолета чудом удалось избежать, казалось, неминуемой авиакатастрофы. Сейчас же Алексей сразу успокоил Инну, что катеру не страшны прямые удары молнии. Попав в мачту или палубные надстройки, сделанные из токопроводящих металлов, молнии легко уходят в воду, на которую катер надежно «заземлен» всем своим металлическим корпусом. В общем, в эту жуткую грозу они могли чувствовать себя в относительной безопасности. И если бы не оглушительная канонада – Алексей засек время – непрерывное грохотание грома длилось более пяти минут, они могли бы спать спокойно.

На убыль гроза пошла только под утро, и когда сквозь тучи пробились первые лучи солнца, Алексей с Инной задернули шторы на иллюминаторах и тут же заснули…

Понадеявшись на скорое освобождение молодоженов, Лукин весь извелся, ожидая новостей от Давыдова, но тот не выходил на связь уже вторые сутки. Пребывая в состоянии крайнего раздражения, Лукин позвонил Сокольскому:

– Ну и куда этот ваш хваленый профи пропал? Второй день от Давыдова нет ни слуху ни духу. Что это за работа? Мне что теперь, и на его поиски экспедицию отправлять? – накинулся он на Сокольского.

– Единственное, что на данный момент мне известно, это то, что в том районе Индийского океана, куда он должен был еще вчера прибыть, сейчас бушует тропический шторм. И этот шторм по спутниковому прогнозу продлится там еще минимум три дня, – сообщил Сергей.

– Шторм? И насколько сильный? – обеспокоенно спросил Лукин.

– Десять-двенадцать баллов. Для прогулочного катера, на котором Алексей с Инной вышли в открытый океан, – это очень серьезное испытание.

– А для круизной яхты?

– На круизных яхтах люди в кругосветку ходят, так что она должна быть рассчитана на любой шторм, – успокоил его Сергей.

– Ну, будем надеяться, – сказал Лукин. – Появится какая-нибудь новая информация – звони мне в любое время дня и ночи, – попросил он.

– Хорошо, – ответил Сергей.

Переговорив с Сокольским, Константин Викторович начал нервно ходить по комнате.

– Что-то еще случилось? – встревоженно спросила заглянувшая в его кабинет Карина.

– В шторм они попали на своей круизной яхте, в двенадцатибалльный. Вот тебе и спокойные Мальдивы. Это ты, между прочим, посоветовала Елене туда отправиться, – злобно сощурившись, заметил Лукин.

– Так я что, уже и в шторме виновата?! – возмутилась Карина.

– Ладно, не будем сейчас выяснять, кто в чем виноват, – пошел он на попятную.

На душе у него и так было тошно, не хватало еще разругаться с женой.

«Если в ближайшие дни Алексей с Инной не дадут о себе знать, можно ставить на них крест», – подумал Лукин, почти смирившись с тем, что задание они провалили. Что там могло произойти с ними в океане, его интересовало постольку-поскольку. Никакой ответственности за подполковника Давыдова и его жену он не нес, и пусть за них голова у Сокольского болит. Константина Викторовича же в первую очередь интересовала только собственная дочь…

Когда ночью яхту положил грозовой шквал, Ганс со Змеем уже готовы были подать сигнал SOS, но в открытый эфир им можно было выходить только в крайнем случае, то есть если бы яхта потерпела кораблекрушение. А пока истерзанное штормом судно держалось на плаву, в их же интересах было сохранять полное радиомолчание. При захвате яхты они скормили акулам шкипера и трех членов экипажа, и вызов помощи мог теперь для них обернуться длительным тюремным заключением. Потому они боролись за выживание из последних сил. В самом начале бури они сообразили сбросить парус и оставили лишь минимальный передний штормовой парус – его было достаточно, чтобы уходить от урагана полным курсом, и яхта летела вперед с невероятной скоростью, подгоняемая дующим в корму ветром.

Так они пережили первый штормовой день, но самое страшное началось ночью – чудовищный порыв ветра сбросил яхту с гребня волны и она упала мачтой вниз. Мачта от удара о воду сломалась, разбился автопилот, с палубы сорвало спасательный плот, который тут же унесло подоспевшей волной в бушующий океан. Стоявший на вахте Ганс получил перелом нескольких ребер, а Змей разбил в кровь голову. Досталось и заключенным в каюте молодоженам – Денис сломал руку, Елена же отделалась ушибами.

Тропический шторм терзал яхту весь последующий день и ночь. Сменяя друг друга, Ганс со Змеем несли круглосуточную вахту, и поступи сейчас команда от «Бухгалтера» отпустить заложников, они не смогли бы ее выполнить, ну разве что выпустить Елену с Денисом из каюты на палубу. На яхте без мачты далеко ведь не уйдешь. Яхта «Tropical» была оснащена дизельным двигателем, однако толку от него сейчас было мало, поскольку за автономный круиз они израсходовали почти весь запас топлива.

Когда океан наконец немного угомонился, яхта легла в дрейф и под действием подводных течений и ветра ее начало сносить куда-то в южные широты. О сложившейся ситуации Ганс доложил «Бухгалтеру». Связь с ним по-прежнему поддерживалась только через Интернет, в который они входили с незарегистрированных мобильных телефонов, так что насчет конспирации можно было не беспокоиться. Планируя эту операцию, «Бухгалтер» предусмотрительно закупил несколько сим-карт и рекомендовал менять их после каждого входа в Интернет, чтобы абонента невозможно было отследить. Когда на кону стоит пятьдесят миллионов евро, такие меры предосторожности не казались ему излишними.

Сообщение Ганса о том, что яхта стала фактически неуправляемой, было «Бухгалтеру» только на руку. Даже в самом совершенном плане всегда есть слабое звено. В его плане слабым звеном были исполнители, которые могли напрямую выйти на Лукина и начать с ним свою игру. Потеряв мачту и не имея возможности дозаправить яхту, Ганс со Змеем оказались не в том положении, чтобы кому-то диктовать свои условия. По большому счету, ни они, ни заложники «Бухгалтеру» теперь были не нужны, и если Лукин перечислит выкуп, а деваться ему ведь было некуда, пусть яхта с молодоженами хоть вечно болтается в открытом океане. Главное, чтобы их не обнаружили раньше времени. Он и так сильно рис ковал, разрешив Елене позвонить отцу, но это был необходимый риск, поскольку другого способа убедить Лукина в том, что его дочь с зятем живы, не было. Понятно, что без такого звонка за их освобождение никто ничего платить бы не стал. А теперь пришло время активизировать процесс, и «Бухгалтер» обычной почтой отправил Лукину и отцу Дениса письма, в которых в ультимативной форме потребовал заплатить выкуп в полном объеме в недельный срок с момента получения этих писем. В случае же, если деньги не поступят на указанные ранее счета в установленный срок, яхта с молодоженами будет взорвана.

Лукин, получив это письмо, сразу поехал с ним в «Интерпоиск» к Сокольскому. Сергей внимательно выслушал его, и единственное, что он мог посоветовать, это ждать сообщений от Давыдова.

– Алексей прошлым летом в одиночку покорил Эверест, и я не поверю, что такой человек мог просто так утонуть, – сказал он. – И если Давыдов с женой живы, в чем я уверен, то они доведут порученное им дело до конца. В общем, неделя у нас еще есть, давайте не будем паниковать раньше времени.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Лукин. – А что там Интерпол?

– Ориентировку на розыск Елены и Дениса в Интерпол я передал, так что если их яхта объявится в каком-нибудь порту, ее сразу задержат. И тогда их освобождением займутся специальные полицейские подразделения.

– Это называется ждать у моря погоды. А тем временем, если я через семь дней не заплачу выкуп, пираты грозятся убить заложников.

– Грозятся, собственно, не пираты, а тот, кто прислал вам это письмо. И этот мистер икс где-то рядом, и, возможно, вы с ним когда-то ранее пересекались, – предположил Сокольский.

– Но такие же самые письма получил и отец Дениса, – заметил Лукин.

– Председатель областного суда человек, конечно, небедный, только злоумышленникам проще было его ограбить, чем шантажировать. Нет, для вымогателей интерес представляете только вы. И раз похитители в ультимативной форме сразу затребовали пятьдесят миллионов евро, значит, уверены, что такую сумму вам заплатить по силам.

– Я действительно могу выплатить эти пятьдесят миллионов евро, но это почти весь мой свободный капитал. И преступникам, очевидно, это известно…

– Вот и я о том же. И в круг подозреваемых я бы включил тех, кто хорошо осведомлен о ваших семейных делах и финансовых возможностях.

– Так я собственную жену скоро начну подозревать!

– Ну это зря. Захват яхты, заграничные счета – организовать такую весьма дорогостоящую спецоперацию на Мальдивах могли только профессионалы – из вашей бывшей «конторы», например.

– Очень может быть, – задумчиво протянул Лукин. – И меня терзают подозрения, что эта спецоперация проводится на мои же деньги.

– То есть? – недоуменно переспросил Сокольский.

– Тут вот какая предыстория. Дня за три до того, как новобрачные отправились на Мальдивы в свадебное путешествие, мне поздно вечером позвонил один тип, якобы из «конторы», и сказал, что меня заказали, но его коллегам удалось записать переговоры заказчика с исполнителями, и за эту запись запросили тридцать тысяч долларов. Мол, заказ идет с самого верха, потому и цена за информацию о заказчике столь высока. Когда представитель спецслужб анонимно сообщает о готовящемся на тебя покушении, мне, конечно, было не до шуток. От киллера ведь никакая охрана не спасет. А своевременно получить информацию о заказчике – это реальная возможность предотвратить покушение, потому я поехал на «стрелку» и оставил пакет с долларами там, где мне сказали, только никакой информации о заказчике так и не получил. Тогда я счел, что просто стал жертвой мошенников, и даже порадовался тому, что киллер оказался уткой, теперь же думаю, что это дело рук одной и той же банды.

– Похоже на то, – согласился с Лукиным Сокольский. – Этот эпизод подтверждает, что мы имеем дело с бывшими или действующими сотрудниками спецслужб.

– И что конкретно ты предлагаешь? – поинтересовался Лукин.

– Начать проверять всех ваших друзей и недругов без исключения. И в первую очередь надо взять в оперативную разработку тех, кто недавно выезжал за рубеж, ведь для того, чтобы открыть счет в австрийском банке и снять с него деньги, клиент должен приезжать в Австрию лично. Так что раскрыть это дело вполне реально.

– Твой оптимизм меня радует. Только учти, – предупредил Лукин, – среди моих знакомых немало известных и влиятельных людей – им может весьма не понравиться, что частные сыщики проявляют к ним интерес. Ваш «Интерпоиск» гарантирует полную конфиденциальность такого расследования?

– Гарантирует, – заверил его Сокольский. – Практически все мои сотрудники – вышедшие в отставку офицеры милиции, имеющие приличный стаж работы в оперативных подразделениях МВД, в том числе и «семерке», и что такое режим секретности, им объяснять не надо.

– Это очень хорошо, что у тебя работают настоящие профессионалы, – одобрительно произнес Лукин. – И все же доверять можно только себе. Посему давай договоримся так: я дам тебе список фигурантов, в котором, как я уже говорил, будут весьма непростые люди, но, кроме тебя, никто из твоих сотрудников не должен знать, что составил этот список я. Почему я так беспокоюсь о конфиденциальности, думаю, ты понимаешь…

Сокольский утвердительно кивнул.

Отоспавшись в каюте, Алексей с Инной после легкого завтрака, состоявшего из чашки кофе с галетами, решили обследовать поднявшийся со дна океана огромный утес с обрывистыми скалистыми берегами. Назвать это скопление скал островом можно было с большой натяжкой. В длину этот островок растянулся метров на триста, в ширину от двадцати до сорока метров. Такая себе крепостная стена посреди океана с главной башней-утесом высотой с девятиэтажный дом.

– Ну, и где мы находимся? – спросила Инна, обескураженно разглядывая с палубы катера унылую гряду скал, на которых не росло ни деревца, ни травинки.

– Одно могу сказать точно – это не Мальдивы, – озадаченно осматривая GPS-приемник, ответил ей Алексей.

– То, что этот скалодром не похож на Мальдивские острова, – это и ежику понятно. А что там показывает твой умный прибор, определяющий координаты, как ты меня уверял, с точностью до метра? – осведомилась она.

– Ничего. Он поврежден – очевидно, ночью в выносную антенну угодила молния и что-то в GPS-приемнике сгорело. По этой же причине мы не можем передать в эфир сигнал SOS со своими координатами, – пояснил он.

– Весело. И как мы отсюда теперь выберемся?

– Хороший вопрос. Скажу честно – пока никак. С пустыми баками все, что мы сейчас можем, – это поднять якорь и дрейфовать, пока нас не заметят с какого-нибудь судна. Когда это произойдет и куда нас унесут подводные течения, одному богу известно. А между тем запасов пресной воды у нас максимум на три-четыре дня.

– Можно ведь выпаривать ее из морской, – предложила она.

– Можно. Только газа в баллоне осталось два-три раза кофе заварить. Так что в открытом океане нам выпаривать морскую воду будет не на чем. И кстати, спичек у нас в наличии всего полкоробки, – предупредил он.

– Черт, мы так спешили на помощь, что позаботились только о том, чтобы дозаправить катер, а об остальном не подумали, – с досадой произнесла она. – Правильно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Давай не будем драматизировать ситуацию, – попросил он.

– Я не драматизирую, я просто в шоке! – отозвалась Инна. – Ты же сам только что сказал, что не знаешь, как нам выбраться отсюда!

– Главное, что мы пережили шторм и не утопили катер. Робинзон и мечтать не мог о столь комфортабельном укрытии, как наша каюта, – постарался успокоить ее Алексей.

– Вот-вот, без топлива наш катер годится лишь для укрытия, – пробурчала она. – А как нам вызвать помощь? Бутылочной почтой?

– У меня есть анекдот в тему: теплоход проходит мимо небольшого острова в океане, на котором бородатый мужчина что-то истошно кричит, отчаянно размахивая руками. «Кто это?» – спрашивает пассажир капитана. «Понятия не имею, – отвечает капитан. – Каждый год, когда мы здесь проходим, этот дикарь вот так же кричит и машет руками».

– А если серьезно? Что будем делать, если мимо этого забытого богом островка теплоходы вообще никогда не ходят? Похоже, тут просто мертвая зона какая-то – на Мальдивских островах была надежная мобильная связь, а здесь наши телефоны не работают.

– Что касается мобильных телефонов, сейчас поднимусь на скалу – может, на возвышении есть связь, – предположил Алексей.

– Слабо в это верится.

– Проверить все равно надо. Но в любом случае не стоит унывать. Абсолютно безвыходных положений не бывает.

– Сдается мне, что у нас именно такое положение, и, похоже, мы застряли на этом островке надолго, – пессимистически заметила Инна.

– Можно сшить парус из простыней и пойти под парусом. Плюс у нас есть спасательный плот с веслами, – сказал Алексей.

Открыв инструкцию к плоту, он попросил Инну перевести ее с английского языка на русский.

– Ноу проблэм. Значит, так, – начала переводить она, – спасательный плот «Modula» состоит из двух независимых плавучих труб и самоустанавливающегося тента. Все модели оснащены надувным изолированным полом, обеспечивающим отличную тепловую защиту, и трапом. Водные кармашки обеспечивают мгновенную устойчивость сразу же после надувания спасательного плота. Имеется вентиляционное отверстие и коллектор дождевой воды – дождевая вода собирается и стекает во внутреннюю сумку. В стандартное снаряжение входят: морской якорь – уменьшает снос течением, тросы длиной сорок и полтора метров, весла, губка, черпак. Ручные сигнальные ракеты – шесть штук, сигнальное зеркало, воздушные сигнальные шашки – две штуки, фонарь и свисток.

– Отличный плот. А сигнальным ракетам и шашкам в нашей ситуации просто цены нет! Так что у нас все не так уж и плохо, – сказал он.

– А давай проверим его прямо сейчас, – предложила она. – Если пойдет дождь – соберем с помощью этого суперплота побольше дождевой воды. И еще он будет служить нам паромом. Смотри, видишь тот скальный грот? – показала она рукой на берег.

– Вижу, – ответил он.

– В этом гроте мы можем разбить наш временный лагерь и устроить вечером барбекю. Ну не на палубе же нам костер разводить. Только вот где на этих скалах взять дрова для углей?

– У нас в каюте на полу дощатый коврик – можем его пустить на дрова. Кстати, шкафчики для вещей на катере тоже деревянные. Так что на первые дни дрова у нас есть, а там что-нибудь придумаем. Насушим водорослей, например, и используем их для растопки.

– С тобой нигде не пропадешь, – признала она. – А из сушеных водорослей можно приготовить суши. Я знаю простой рецепт суши с сырым тунцом. Рис для суши у нас есть. Осталось поймать тунца и высушить несколько листов водорослей.

– Свежие морские водоросли – это сплошные витамины, плюс йод и минералы, – заметил он. – В общем, здоровый образ жизни на этом острове нам обеспечен.

– Лешка, ты неисправимый оптимист, – улыбнулась Инна.

– Просто такие приключения выпадают не каждый день. У кого-то есть участки на Луне, а у нас с тобой будет собственный остров посреди Индийского океана.

– Все это романтично, конечно. Только от этих скал нам не больше пользы, чем от лунного участка. Вот если бы нас занесло на какой-нибудь приличный остров с кокосовыми пальмами и манговыми зарослями – тогда другое дело.

– А по мне, так лучше острова не надо. Где бы я еще нашел в океане такой чудесный скалодром.

– Вот теперь мне понятно, почему мы тут оказались, – проворчала она.

– Это называется форс-мажор. То бишь непреодолимые силы природы, – пожал плечами он.

Надуть спасательный плот было делом нескольких минут. Алексей с Инной спустили его на воду и загрузили на него все необходимое для обустройства бивуака. От катера, стоявшего на якоре в бухте, до скального грота было метров тридцать. Алексей сел за весла, и они поплыли к берегу. Высадившись на берег, он оставил Инну внизу, а сам полез на вершину крутого утеса, взяв с собой помимо мобильных телефонов морской бинокль и сигнальную ракету, чтобы подать сигнал проходящим судам, если таковые вдруг появятся.

Взобравшись на главную скальную башню, он увидел один лишь безбрежный океан, простиравшийся от горизонта до горизонта, и убедился в том, что и на такой высоте мобильная связь отсутствует. Тщетно высматривая в бинокль корабли, Алексей провел на вершине утеса не меньше часа. Опасения Инны, что они попали в мертвую зону, похоже, подтверждались. Дрейфовать же на катере неизвестно куда, не имея достаточных запасов питьевой воды, было бы безумием.

Алексею вспомнился рассказ Джека Лондона, как потерпевший кораблекрушение матрос провел на подобном скальном острове несколько лет. Единственным источником пресной воды для него были сезонные дожди. Для накопления пресной воды матрос выдолбил в скале углубления, объема которых хватало ему дожить до следующего дождя. Питался он сушеным мясом убитых им тюленей, а из их шкур соорудил себе надежную хижину.

Катер и плот с системой сбора дождевой воды решали проблему с резервуарами для воды – был бы только дождь. Пока же стоявшее в зените солнце палило нещадно, и осадков в ближайшие дни не предвиделось. Водоснабжение на этом бесплодном острове зависело только от милостей природы, которая последнее время к Алексею с Инной была что-то не очень-то благосклонна.

Что касается продуктов, то весь их запас провизии состоял из банки кофе, двух пачек чая, трех плиток шоколада, семи пачек галет, полкило сахара, граммов триста голландского сыра, связки бананов, пяти апельсинов, двух ананасов, четырех кокосовых орехов, одиннадцати плодов киви и семи манго. Но главной ценностью была вода в полупустой десятилитровой фляге и три литровые пластиковые бутылки апельсинового сока. Еще у них было пару килограммов риса, сварить который было пока не на чем, немного поваренной соли и разных специй.

С подводным ружьем в океане всегда можно добыть на обед мясистую рыбу, так что умереть от голода им не грозило. Взрослый человек может прожить без пищи три недели, а вот без воды, да еще в такую жару, не протянет и трех дней, поэтому не надо ждать, когда закончится вода, чтобы приступить к пополнению ее запасов. Некоторое количество воды необходимо хранить в качестве аварийного запаса и постоянно искать новые источники чистой питьевой воды. В море недостаток пресной воды ощущается особо остро: вокруг плещутся волны, брызги, но пить морскую воду нельзя – сначала она приносит облегчение, но в организме очень быстро накапливается натрий, что может привести к тяжелым последствиям, вплоть до летального исхода от нефрита. Спустившись со скалы, Алексей ничем не смог порадовать свою супругу, и он честно сказал ей, что рассчитывать на скорое спасение им не приходится. И сейчас проблемой первостепенной важности для них было обеспечить себя пресной водой. В безводной пустыне благодаря суточным перепадам температуры (днем как на раскаленной сковороде, ночью же песок быстро отдает тепло и становится холодно) можно под утро собрать немного росы, а в этих тропических широтах что днем, что ночью разницы большой нет. На их затерян-ном в океане острове скалы так прогревались за день, что отдавали жар потом всю ночь, и точки росы здесь никогда не бывает, а стало быть, получить хотя бы несколько капель конденсата невозможно.

– На крайний случай, влагу можно выжать из рыб. Рыбы ведь процентов, наверное, на восемьдесят состоят из воды, и что в речной, что в морской рыбе вода должна быть пресной, – заверил жену Алексей.

– В общем, нам предстоит еще та школа выживания, – мужественно выслушав его, сказала Инна. – Робинзону Крузо повезло больше, – печально вздохнула она. – В сравнении с нами он преотлично устроился на своем необитаемом, но весьма плодородном острове. Сердобольный Даниэль Дефо для полного счастья подкинул ему три здоровенных сундука всяческого добра, гору съестных припасов и несколько ящиков рома с полузатонувшего корабля. А жилище он себе построил поблизости от родника.

– Зато у него не было такой очаровательной спутницы, – заметил Алексей и, обняв Инну, поцеловал ее в губы.

Экстремальная ситуация, в которой они оказались, только обострила их влечение друг к другу, и Инна пылко ответила на его поцелуй. Искупавшись в изумрудном океане, они облюбовали отполированный волнами плоский камень, на котором Инна страстно отдалась Алексею. Для них жизнь была прекрасна и на этом пустынном островке. Утомленные бурным сексом, они часик поспали в прохладной тени грота, тишину которого нарушали лишь всплески волн и шорох от пробегающих крабов.

– Что-то я проголодалась, – томно потянувшись, сказала она.

– Сегодня у нас на обед галеты, сыр и фрукты, – отозвался он. – А после обеда приглашаю на подводную охоту – подстрелим какую-нибудь рыбину себе на ужин.

– И поджарим нашу добычу на костре.

– Можно еще мидий насобирать.

– Устрицы под шампанское хорошо бы пошли, – мечтательно произнесла она.

– Вернемся домой, я тебе ванну с шампанским организую, – пообещал Алексей.

– Когда только мы вернемся, вот в чем вопрос…

– Не позже чем через шесть дней.

– Почему ты так в этом уверен?

– А у меня через шесть дней отпуск заканчивается.

– Железная логика, – улыбнулась Инна. Боевой настрой мужа, при любых обстоятельствах не терявшего самообладания, придавал уверенности и ей. Рядом с ним она всегда чувствовала себя защищенной и не впала бы в отчаянье, даже если бы им предстояло прожить на этом забытом богом острове до конца своих дней.

Пообедали они на катере. Инна тонко нарезала сыр и приготовила салат из фруктов, и они с наслаждением выпили по стакану апельсинового сока. Теперь Инна была готова к любым подвигам. Снаряжение для дайвинга они опробовали еще на Мальдивах и считали себя уже вполне опытными дайверами. Облачившись в гидрокостюмы, они загрузили на плот акваланги, компенсаторы плавучести, маски, трубки, ласты и отправились исследовать местные глубины.

Полагая, что в месте сброса на глубину должны водиться большие рыбы, первое погружение Алексей сделал под скалами главной башни. Нырнув с аквалангами, они оказались в настоящем лесу разнообразных водорослей, а на подводной части скалы обосновалась целая колония мидий. Интересно было понаблюдать, с какой поразительной быстротой эта колония реагировала на малейшую внешнюю угрозу. Стоило дотронуться до раковины моллюска, как приоткрытые створки моментально защелкивались и сигнал тревоги передавался под водой всем остальным раковинам колонии, которые захлопывались в одно мгновение.

Среди водорослей прятались кучки морских ежей. Эти представители подводного мира, как и моллюски, тоже всегда были настороже – их ядовитые иглы поворачивались в направлении возможной опасности.

Качающиеся водоросли были в основном зеленоватого и бурого цвета, зато для тропических рыб природа на яркие краски не поскупилась. Причудливые по форме, богатые разнообразием цветов рыбки радовали глаз своей изысканной красотой, но для барбекю они вряд ли годились. А чертовски красивая полосатая крылатка, которую называют рыбой-зеброй за ее ярчайший узор из разноцветных полос, вообще была смертельно опасной рыбой. Когда к полосатой крылатке подплывает опасное для нее существо, она тут же поворачивает навстречу отравленные копья своих колючек и прежде всего стремится пустить в ход колючки спинного плавника. Даже чуть уколовшись о такую колючку, человек вскоре после укола испытывает резкую боль, которая постепенно усиливается и может стать невыносимой и привести к потере сознания. Если получить глубокие уколы сразу несколькими колючками при попытке поймать эту рыбу или нечаянно наступить, то возможен летальный исход.

Заметив притаившуюся в скальной расщелине барракуду, заостренная голова которой с выступающей нижней челюстью по форме напоминала щучью, Алексей предпочел не связываться с этой морской щукой, хотя у рыбаков барракуда считается неплохим уловом и мясо ее высоко ценится. Из-за множества острых как лезвия зубов такая добыча может сильно поранить, и с подводным ружьем лучше охотиться на более безопасные виды.

Алексей знал, что из крупных рыб, обладающих высокими вкусовыми качествами, в тропических водах распространены парусники, которых легко распознать по очень высокому и длинному спинному плавнику, имеющему форму паруса, синий марлин и желтоперый тунец, названный так потому, что оба задних плавника его окрашены в ярко-желтый цвет.

Наиболее крупные парусники в длину до трех метров и весом около ста килограммов, но обычно их вес не превышает двадцати килограммов. Синий марлин может достигать длины более пяти метров и веса до девятисот килограммов, но в основном преобладают сравнительно мелкие особи весом не более ста килограммов. Желтоперый тунец может быть до двух метров в длину, а весом сто тридцать и более килограммов. Подстрелить одну такую рыбину – и мясом они были бы надолго обеспечены. При всем своем оптимизме Алексей настраивался на то, что домой они вернутся нескоро. А выжить на этом безлюдном острове будет непросто. И отправиться в плавание на неуправляемом катере было крайне легкомысленно – второй такой шторм им не пережить, на скальном острове же им никакие ураганы и тайфуны были не страшны. В общем, на скалах он чувствовал себя куда более уверенно, чем в открытом океане, что было естественно, ведь он альпинист, а не морской волк.

Обнаружив в пещере маленького осьминога, Алексей выманил его, чтобы показать Инне, которая снимала подводный мир на цифровую видеокамеру. Заливаясь темно-бурой краской, осьминог опустился на камни и глядел на них грустными глазами. Стоило Инне подплыть к нему, чтобы получше рассмотреть, как осьминог тут же пустил облако темных чернил и под его прикрытием бросился наутек. Вытянув назад щупальца, он понесся с такой скоростью, что догнать его было невозможно, да никто за ним и не гнался.

Внимание Алексея привлек групер яркой окраски, подстерегавший добычу в засаде. Стараясь не делать резких движений, чтобы не вспугнуть притаившуюся в водорослях хищную рыбу, Алексей снял пневматическое ружье с предохранителя и метров с трех выстрелил навскидку. Гарпун, как игла с ниткой, прошил брюхо групера насквозь, и полуметровый хищник забился на лине, распугивая остальных рыб.

Снять с линя трепыхающегося групера под водой было не так-то просто. Чтобы не упустить пойманную рыбу, следовало сначала насадить ее на кукан. У Алексея кукан был простейшей конструкции – отрезок капронового шнура с двумя жесткими проволочными петлями на концах. Одна из петель фиксировалась на застежке жилета-компенсатора, на вторую петлю при помощи съемной застежки нанизывалась пойманная рыба. Проделав ножом отверстие в нижней челюсти групера, он пропустил в него проволочную петлю, после чего вытащил гарпун из брюха рыбы.

Запаса воздуха в баллонах было еще достаточно, и Алексей, надеясь подстрелить жирного тунца, решил продолжить подводную охоту. Чтобы кукан с пойманным групером не мешал ему охотиться, Инна прищелкнула петлю кукана к своему жилету.

Стаю синих тунцов они обнаружили на глубине около пятнадцати метров. Подплыв к стае как можно ближе, Алексей выстрелил в особь покрупнее, и гарпун пронзил тунца ближе к хвосту. Пронзенная рыбина отчаянно забилась, пытаясь освободиться от гарпуна, и стала уходить на глубину, увлекая за собой вцепившегося в рукоятку ружья Алексея. Упустить подводное ружье было нельзя ни при каких обстоятельствах, и ему пришлось добивать полутораметрового тунца ножом. С третьего удара он попал тунцу в сердце, и тот перевернулся пузом кверху, окрашивая воду вокруг себя облаком крови.

На этом подводную охоту можно было закончить, поэтому Алексей не стал снимать тунца с гарпуна и потянул его под водой за собой, как на поводке.

Увлекшись охотой, Алексей с Инной уплыли от плота метров за семьдесят, и эти метры чуть не стали для них роковыми. Белая акула, чей зловещий силуэт, раз увидев, не спутаешь ни с каким другим, блуждая в поисках пищи, давно уловила вибрацию трепыхавшегося на гарпуне групера, но когда насаженный на кукан групер затих, акула потеряла к нему интерес. Тянущийся же за тунцом кровавый шлейф не мог не привлечь ее внимания. Известно, что акулы плохо видят, зато по запаху и вибрации воды способны учуять добычу на очень большом расстоянии, и белая акула – серая на боках, почти черная на спине, с темным плавником и ярко-белым брюхом, прозванная за ее кровожадность и агрессивность «белой смертью», безошибочно пошла на запах свежей крови, как самонаводящаяся торпеда.

Инна, первая заметившая настигавшую их огромную тварь сигарообразной формы, впала в ступор. Алексей, увидев ее округлившиеся от ужаса глаза, недоуменно оглянулся – «белая смерть» бесшумно приближалась к нему. В его жизни бывало всякое – приходилось голыми руками обезвреживать вооруженного ножом матерого преступника, вступать в перестрелку с бандитами, и при этом он никогда не терял присутствия духа, но встретившись с белой акулой лицом к лицу, вернее к рылу, он испытал настоящий шок, ведь, казалось, ничто не может спасти его от страшной смерти в зубастой пасти акулы.

Ослепленная голодом большая белая акула нападает на все, что движется, будь то человек или даже кашалот, хотя обычно акулы очень осмотрительны. Встретив незнакомый предмет, она сначала будет долго кружить неподалеку, выясняя, опасен он или нет. Только после этих осторожностей акула кидается на добычу. Грудные плавники опускаются, чуть приподнимается тупорылый нос, горбится спина. Бросок – и жертва в зубах акулы. Мощные челюсти смыкаются, и акула, яростно содрогаясь всем телом, отрывает огромные куски мяса.

Взбудораженная запахом крови белая акула с первого же захода заглотила тунца вместе с гарпуном и не подавилась. Из ее зубастой пасти торчал лишь шнур, на другом конце которого болталось вырванное из рук Алексея подводное ружье.

Прежде чем снова напасть, шестиметровая акула-людоед описала вокруг Алексея с Инной несколько больших кругов. Отцепив от жилета Инны кукан с групером, Алексей бросил его опасно приблизившейся акуле, и та жадно проглотила предложенную ей рыбу. Судя по зверскому аппетиту этой ненасытной твари, надеяться на то, что она оставит их в покое, не приходилось. Похоже, белая акула намеревалась подтвердить закрепившуюся за ней репутацию людоеда, и надо было постоянно держать ее в поле зрения. Как только акула устремлялась к ним, Алексей разворачивался к ней лицом и готовился к своему последнему бою. Последнему, потому что он отчетливо осознавал свою беззащитность перед белой акулой – этой «царицы океанов», которой нет равных по силе и кровожадности.

Холодная грация белой акулы со зловещей серповидной пастью, утыканной рядами острых зубов, – это живое воплощение смерти, неотвратимой, как гильотина. Вооруженная крепкими, как стальной капкан, челюстями, усеянными огромными треугольными, пилообразными по краю зубами, она свою добычу рвет так яростно, что часто выкидывает ее из воды. При нападении на человека белая акула может запросто оторвать ногу, а то и перекусить тело пополам. Нападая, акула сначала вонзает нижние зубы, насаживая свою жертву, как на вилку, а зубы верхней челюсти, как нож, кромсают мягкие ткани, нанося ужасные раны. Гложущий ее голод столь неутолим, что она набрасывается на любую добычу – рыб, других акул, человека – и тут же ее пожирает. Когда акула нападает с явным желанием полакомиться человеком, она наносит рваные раны. Выбрав жертву, акула обычно стремится ее доесть, не обращая внимания на других находящихся рядом людей.

О повадках акул Алексей был наслышан, и все, что он мог сейчас сделать, – это прикрыть Инну своим телом. Встретившись взглядом с атакующей тупорылой тварюгой, Алексей в холодном бешенстве нанес мощнейший встречный удар кулаком акуле в нос. Занимаясь в молодости каратэ, он такими ударами разбивал дюймовые доски и крушил кирпичи. Под водой сила удара, конечно, не та, но он весь вложился в этот удар и сумел оглушить акулу, весившую, наверное, тонну, если не больше.

Пребывая в нокдауне, огромная хищница ушла на глубину, и Алексей с Инной, отчаянно работая ластами, изо всех сил устремились к спасительному плоту. Но акула быстро оправилась и предприняла новую атаку. На этот раз Алексей встретил ее прямым левым в лопатообразное рыло и тут же врезал хуком справа по жабрам. Малочувствительную к боли акулу такие удары остановить не могли, однако снова получить в рыло она теперь не очень торопилась и напала, когда Алексей с Инной, держась спиной к спине, начали всплывать к качавшемуся на волнах плоту. Это был самый опасный момент их поединка с «белой смертью» – намереваясь схватить за ногу, акула уже раскрыла свою широкую пасть, усаженную рядами зубов, но Алексей готов был отразить и эту атаку. Чтобы Инне легче было забраться на плот, он под водой снял с нее тяжелый акваланг и, когда акула ринулась на них снизу, воткнул ей стальной баллон прямо в разинутую пасть. Акула мгновенно сомкнула челюсти, лязгнув зубами по металлу, и остервенело дернула головой, тщетно пытаясь перекусить баллон. Убедившись, что попавший ей в пасть предмет абсолютно несъедобен, она выплюнула его вместе с десятком зубов. Тем временем Алексей быстро снял свой акваланг и что есть силы запустил его акуле в голову. Баллон угодил взбешенной твари в глаз, и пока ошарашенная таким отпором «царица океанов» приходила в себя, Алексей успел подняться на поверхность и залезть на плот.

Однако в полной безопасности они могли себя чувствовать только на берегу, ведь разъяренной белой акуле ничего не стоило перевернуть их маленький плот, и та не заставила себя долго ждать. Не успели они поднять якорь, как плот сильно тряхнуло – это акула проверила крепость его днища. К счастью, конструкция плота была довольно прочной и протаранить его могла разве что только меч-рыба. Боднув плот еще несколько раз, акула поплыла у самой поверхности, разрезая воду своим темным спинным плавником.

Активно работая веслами, Алексей стал огибать отвесную скалу, чтобы высадиться в гроте, где никакое морское чудище не смогло бы их достать. Преследовавшая же плот белая акула обнаглела настолько, что чуть не прокусила надувной борт. Когда из воды высунулась приплюснутая голова акулы и перепуганная насмерть Инна увидела перед собой окосевшую на один глаз тупорылую морду, она завизжала так, что у Алексея уши заложило. Ее пронзительный визг отпугнул акулу, но вскоре настырная хищница снова высунулась из воды и через борт попыталась схватить гребца за руку. Алексея спасла лишь его отменная реакция, и добычей акулы стало только одно весло. Впрок ей это весло не пошло. Алексею хватило секунды, чтобы выхватить охотничий нож из закрепленных на бедре ножен и засадить его по самую рукоятку между глаз акулы – отточенный клинок легко пробил хрящеватый череп и вонзился в акулий мозг. Конвульсивно дернувшись, белобрюхая акула перевернулась на спину и, страшно лязгая огромными челюстями, бешено забилась в предсмертной агонии, вспенив хвостом океанскую гладь.

Содрогнувшись в последний раз, «белая смерть» окатила Алексея с Инной морской водой и медленно пошла ко дну. Праздновать победу, однако, было рано.

Не успели они перевести дух и вычерпать из плота воду, как вокруг них закружилась в хороводе целая стая акул, привлеченных бурной схваткой с «царицей океанов». В сравнении с белой акулой это были небольшие, но весьма свирепые мако. Боевой инстинкт акулы мако столь силен, что они нападают даже на меч-рыбу, на что может отважиться, пожалуй, только их более крупная родственница белая акула. К тому же мако самые быстрые из всех акул. Достигая в длину до трех с половиной метров и в весе – до полутонны, мако, при своих внушительных размерах, в открытом океане имеют привычку полностью выскакивать из воды, видимо, просто от избытка энергии. На синевато-серой или голубой спине у этих акул крупный спинной плавник, брюхо беловатое, а обводы тела напоминают сигару. В стае мако могут напасть на небольшую лодку с целью схватить находящихся в ней людей. Надувной плот для таких чрезвычайно агрессивных акул – детская забава, и Алексею пришлось веслом отбиваться от наседавших мако. Под водой справиться с такими осатаневшими акулами у него не было бы ни малейших шансов, а на плоту он орудовал коротким металлическим веслом, как мечом. Убить акулу таким оружием было нельзя, но наносимые им удары были достаточно сильными, чтобы успешно обороняться от выпрыгивавших из воды мако. Какими бы свирепыми ни были акулы этого вида, они не горели особым желанием повторно схлопотать веслом, и после двух-трех безуспешных атак оставили плот в покое и ушли на глубину насыщать свою утробу мясом издохшей белой акулы.

Поочередно работая уцелевшим веслом, Алексей с Инной вернулись в бухту и поднялись на катер.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил он, помогая Инне снять гидрокостюм.

– Никогда в жизни мне не было так страшно, как сегодня, – ответила она.

– Мне тоже. И после спарринга с акулой меня больше что-то не тянет заниматься дайвингом.

– Какой там дайвинг! Я теперь, наверное, даже на речке побоюсь в воду зайти и буду шарахаться от каждой рыбешки.

– Наоборот, после встречи с акулой-людоедом нам сам черт теперь не страшен.

– Жаль, я не засняла твой поединок с белой акулой на видеокамеру. Такие уникальные кадры стали бы мировой сенсацией, но я тогда так испугалась, что мне не до подводных съемок было. Из-за этих проклятых акул мы остались без улова и еще лишились подводного ружья и аквалангов, – посетовала Инна.

– Ничего, наловим рыбы на ужин проверенным способом – на леску с крючком, – сказал Алексей. – Нужна только подходящая наживка – кусочек креветки, например.

– Креветок у нас нет. Может, сыр сойдет? – предложила она.

– Ну, давай попробуем, – пожал плечами он.

Насаженный на крючок кусочек сыра привлек внимание лишь стайки мелких рыбешек, и тщетно Алексей пытался подсечь эту мелюзгу. Пестрые рифовые рыбки дружно общипали с крючка весь сыр и так же дружно уплыли. Убедившись, что толку от такой рыбалки мало, Алексей решил добыть рыбу первобытным способом с помощью остроги, которую он сделал из полутораметровой антенной мачты, прикрепив к ней оставшийся у него запасной гарпун с трезубцем.

Вечером под самый берег подошел косяк кефали, и Алексею удалось с плота поразить острогой серебристого лобана килограммов на пять. Для барбекю такого улова было более чем достаточно, но ему хотелось порадовать жену еще какими-нибудь деликатесами, вроде морских гребешков – двустворчатых моллюсков с округлой крупной раковиной, украшенной радиальными или концентрическими ребрами. Из всех видов морских гребешков особенно красивы обитатели тропических морей, окраска раковины и мантии которых бывает разнообразных оттенков. От других двустворчатых моллюсков морские гребешки отличаются своим умением плавать, передвигаясь в воде короткими скачками – створки раковины открываются и быстро захлопываются, выталкивая воду из мантийной области наружу двумя сильными струями, выходящими в области «ушек». Спасаясь от своего злейшего врага – морской звезды, крупный гребешок может скакнуть на полметра и больше, проплывая такими скачками значительное расстояние. Морских звезд Алексей видел предостаточно, а вот морские гребешки ему как-то не попадались.

Зато мидий можно было насобирать здесь сколько угодно. По вкусовым качествам мидии, конечно, проигрывают морским гребешкам, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Кстати, насчет раков. Ныряя с маской за мидиями, гроздьями висевшими на подводных камнях, он голыми руками поймал не очень большого, но с мощными клешнями килограммового омара. Вот это уже был ресторанный деликатес – все виды омаров имеют очень нежное вкусное мясо. Алексей приготовил Инне омара на гриле, и первый день их пребывания на необитаемом острове завершился великолепным ужином.

Под занавес дня стая из семи дельфинов устроила им настоящее представление. Заметив на берегу людей, они высовывались из воды и, улыбаясь во весь клюв, издавали пронзительные звуки, как бы приглашая присоединиться к их компании.

Когда Инна пробовала голосом подражать им, дельфины по очереди подплывали к гроту и вопросительно смотрели на нее.

– Давай поплаваем с ними. Смотри, какие они дружелюбные, – предложил Алексей. – Дельфины – это гарантия того, что сейчас там нет акул, – заверил он, увидев, что Инна колеблется. – Для снятия стрессов есть даже такой метод – дельфинотерапия, настолько благотворно влияет общение с этими удивительно добрыми к человеку существами.

– После сегодняшнего нападения акул этих дельфинов нам, видно, сам Бог послал. Кстати, в древнегреческой мифологии дельфины часто сопровождали богов: Посейдона, Аполлона и Афродиту. А еще по легенде дельфин уговорил Амфитриту выйти замуж за Посейдона, когда та убежала к Атланту, – заметила она, пробуя ногой теплую, как парное молоко, воду.

– Я и говорю, что это чудесные создания! И нам просто необходимо с ними познакомиться, – сказал он.

Долго уговаривать Инну не пришлось, и ночное купание с дельфинами превзошло все их ожидания. Как только они подплыли к стае, дельфины тут же окружили их со всех сторон. Шумно вдыхая воздух, они всплывали на поверхность, выставив свои блестящие в лунном свете темные спины, и выписывали на воде замысловатые круги. Издавая глубокие вздохи, дельфины играли посреди бухты, и Алексей с Инной плавали вместе с ними. Один из дельфинов вынырнул так близко, что Инна смогла погладить его приятную гладкую кожу, испытав при этом необыкновенное чувство прикосновения к чему-то совершенному, первозданному. Дельфин тоже не остался к ней равнодушным. Свою искреннюю радость он выражал задорным смехом и в знак признательности даже покатал Инну на спине.

Вдоволь накувыркавшись с дельфинами, Алексей с Инной не спеша поплыли к берегу. На прощанье дельфины сделали вокруг них круг почета и уплыли вдоль лунной дорожки, то выныривая на поверхность, то снова уходя под воду.

Получив от купания с дельфинами море положительных эмоций, Алексей с Инной вернулись в грот, где провели восхитительную ночь любви.

У дрейфовавших на яхте Ганса со Змеем было предостаточно свободного времени, чтобы в спокойной обстановке обсудить сложившуюся ситуацию. То, что яхта осталась без паруса и топлива, их пока не сильно удручало. Они рассчитывали на то, что рано или поздно им встретятся проходящие суда, а значит, будет возможность достать солярку для дизеля (кто откажет в помощи терпящим бедствие яхтсменам?) и яхта дойдет своим ходом куда нужно. План был такой: после получения выкупа высадить молодоженов на каком-нибудь необитаемом острове и сообщить Лукину их точные координаты. Для определения долготы и широты у Ганса был карманный навигатор – небольшой прибор, похожий на сотовый телефон. Включил его, направил антенну в сторону неба – и на маленьком дисплее появляется круг с вращающейся стрелкой. По периметру круга – кружочки; это спутники Земли, блуждающие в глубинах космоса. Они ловят сигналы навигатора и выдают координаты, а также скорость яхты в морских узлах.

Сегодня утром «Бухгалтер» прислал им по электронной почте сообщение, что клиент должен заплатить выкуп в течение недели, после чего можно будет отпустить заложников, и в который раз остерег их, чтоб они не смели трогать дочку Лукина, на которую Змей с Гансом положили глаз, как только ее увидели. Ранее «Бухгалтер» уже предупреждал, что если ему станет известно об их домогательствах к Елене, они подпишут себе приговор. Что это за приговор, он не уточнил, но в серьезности его угроз сомневаться не приходилось, и только установленное «Бухгалтером» табу удерживало их от соблазна изнасиловать сексапильную пленницу. Почему он так пекся о ней, для Ганса со Змеем оставалось загадкой.

Ганс был почти на сто процентов уверен, что их таинственный «Бухгалтер» – бывший сотрудник органов, а может, и действующий «оборотень в погонах», причем не мент или там прокурор, а «конторский». Обычно «оборотни», коих среди ментов, судей и прокуроров развелось как собак нерезаных, предпочитали, как правило, наличку. Последний резонансный случай, когда в кабинете судьи изъяли при обыске сумку с миллионом долларов, и еще пару миллионов обнаружили в его квартире, тому подтверждение. А здесь уж слишком сложно все было, особенно схема получения выкупа через австрийские банки. И вероятнее всего, предполагал Ганс, под псевдонимом «Бухгалтер» работает целая бригада профессионалов.

Змей придерживался того же мнения и потому побаивался «Бухгалтера», о котором им ровным счетом ничего не было известно. «Бухгалтер» же мог знать о них все – они ведь сами уведомили его, каким рейсом вылетели на Мальдивы. Вычислить их среди пассажиров этого рейса было делом техники. Да и на Мальдивах «Бухгалтер» мог организовать за ними слежку. То, что они могли попасть «под колпак», само по себе уже было небезопасно, особенно для Ганса. До Мальдив этот мастер мокрых дел предпочитал не светиться, но и наивно было рассчитывать заполучить за киднеппинг по миллиону евро, ничем при этом не рискуя.

Ганса со Змеем назвать наивными было нельзя. Чтобы их не обвели вокруг пальца (от «оборотня» или банды «оборотней» ведь всего можно ожидать), они отписали «Бухгалтеру», что отпустят молодоженов только тогда, когда убедятся, что на их австрийские счета поступил обещанный миллион евро. Когда они смогут проверить свои счета – это уже их проблемы. Как они заранее договорились, «Бухгалтер» выслал на указанные ими абонентские ящики банковские парольные книжки и каждому из них сообщил кодовое слово. Проверить секретный счет Змея в австрийском банке должен был его двадцатипятилетний младший брат. У Ганса такого человека, которому он мог бы полностью доверять, как Змей своему родному брату, не было. Дабы удостовериться в том, что «Бухгалтер» их не кинул, достаточно будет проверить счет Змея, решил Ганс. «Бухгалтер» ведь не мог знать, кто и как будет проверять счета. Даже если младшего брата Змея задержат в австрийском банке, полиция никаких обвинений предъявить ему не сможет, ведь к похищению молодоженов он не имел никакого отношения и вообще не знал о нем. Брат, конечно же, поинтересовался, что это за секретный счет, на что Змей сказал ему, что это деньги одного крутого бизнесмена, назвать имя которого он не может, мол, меньше знаешь, крепче спишь. В качестве вознаграждения за командировку в Австрию Змей пообещал брату десять тысяч евро. На его логичный вопрос, почему он сам не может все проверить, Змей ответил, что на месяц уезжает на Канары с этим бизнесменом в качестве его телохранителя. Такое объяснение вполне удовлетворило брата, и лишних вопросов он больше не задавал.

В общем, операция похищения молодоженов и получения за них выкупа была продумана до мелочей, и Змею с Гансом оставалось лишь терпеливо ждать, когда на их счета поступит по миллиону евро, посему они решили, что могут позволить себе расслабиться – делать-то им все равно сейчас было нечего. Бросив румпель, они вечером распили в каюте бутылку виски за успех мероприятия, после чего оба заснули мертвецким сном. Разбудил их в полтретьего ночи сильный толчок. Яхта задела килем риф, но по инерции продолжала плыть. Через пару минут она опять ударилась килем и замерла, накренившись так, что волны стали перекатываться через борт. Когда Ганс со Змеем выползли на палубу, засевшая на рифе яхта устрашающе заскрипела.

– М-да, влипли мы, похоже, серьезно, – озадаченно пробормотал Змей. – Чё будем делать?

– А хрен его знает… – развел руками Ганс.

– Может, сигнал SOS подадим? – запаниковал Змей.

– Мы ж не тонем пока. Чего дергаться раньше времени?

– Смотри, как бы поздно не было. Спасательного плота-то у нас нету, и если это корыто развалится, нас тут акулы в натуре сожрут.

– Да хватит тебе причитать. Подумаешь, беда большая – сели на мель. Главное, чтоб мы с тобой бабки получили, а как выбраться отсюда, уж придумаем как-нибудь, – сказал Ганс.

– Как мы отсюда выберемся? На ковре-самолете? – язвительно осведомился Змей.

– А это идея насчет самолета! – оживился Ганс. – Позвонишь своему братцу, чтоб он из Австрии сразу вылетал на Мальдивы. Пусть зафрахтует в Мале гидросамолет и заберет нас отсюда.

– Не хотелось бы его впутывать в наши дела.

– Спасти родного брата – дело для него святое!

– Так-то оно так, если б не заложники. С ними как быть? – спросил Змей.

– Мы с тобой сейчас не в том положении, чтобы заботиться об их спасении. А что касается наших голубков, то надо будет утопить их вместе с яхтой. Спрячем концы в воду и с нас все взятки гладки, – не моргнув глазом, произнес Ганс. – Жестоко, но такова жизнь.

– Страшный ты человек, Ганс, – хмуро произнес Змей.

– Ты тоже не ангел, – усмехнулся тот. Рассвет они встретили на палубе. К четырем часам утра горизонт на востоке окрасился в розоватые тона, и с каждой минутой становилось все светлее. Когда над океаном поднялся ослепительный диск восходящего солнца, из воды показались верхушки рифов – это начался отлив. В момент наибольшего спада воды застрявшая на рифе яхта зачерпнула воду правым бортом, где находилась каюта молодоженов. Решив, что яхта тонет, Елена с Денисом стали отчаянно кричать и тарабанить в дверь, требуя, чтобы их немедленно выпустили из каюты.

– А-ну заткнулись там! – прикрикнул на них Змей.

– Слышь, Змей, давай покончим с ними прямо сейчас, – предложил Ганс. – Утопим их, как котят, и все дела. Нам тут еще неделю загорать, чего зря на них продукты переводить? Самим скоро жрать нечего будет, – недовольно проворчал он.

– Избавимся от них, когда выкуп получим, – твердо сказал Змей. – Неизвестно ведь еще, как оно все повернется, а пока заложники у нас, мы можем диктовать любые условия. Короче, нельзя убивать курицу, несущую золотые яйца.

– Согласен. Только кто нам сейчас мешает пощипать эту цыпочку?

– Никто.

– Вот и я о том же. Позабавимся напоследок с красоткой, да и ей с нами скучно не будет, – ухмыльнулся Ганс.

Впервые увидев своих похитителей без масок, Елена по их маслянисто-похотливым глазам сразу поняла, зачем ее приглашают на палубу, и наотрез отказалась выходить из каюты без Дениса. Рассчитывать же на защиту мужа не приходилось – оберегая сломанную руку, тот даже не пытался вступиться за нее, когда пираты схватили ее за волосы и поволокли наверх. Елена сопротивлялась изо всех сил – хваталась за поручни, визжала, брыкалась и кусалась, но что она могла сделать против двух громил?

Проснувшись пораньше, Алексей, не став будить сладко спящую супругу, поднялся на утес. Полузатонувшая яхта, до которой было не меньше мили, была видна с утеса как на ладони. Невероятно, но факт – это была та самая яхта, которую он безуспешно разыскивал почти месяц. Алексей убедился в этом, увидев в бинокль, как на палубе яхты со сломанной мачтой двое крепких парней измывались над голой девушкой, на теле которой были видны следы жестоких побоев. Эта избитая бандитами женщина мало походила на белокурую дочку Лукина, однако сомнений в том, что это она, у Алексея не было. Сожалея, что не может прийти ей на помощь сию минуту, он спустился со скалы и начал готовиться к штурму захваченной пиратами яхты.

– Почему ты не хочешь дождаться ночи, чтобы застать бандитов врасплох? – обеспокоенно спросила Инна, узнав о его намерениях освободить заложников прямо сейчас.

– Потому что вечером начнется прилив и яхта может сняться с рифа. И если я сейчас упущу шанс спасти Елену с Денисом, их трупы будут на моей совести.

– Думаешь, получив выкуп, бандиты их убьют?

– Сегодня я своими глазами видел, как они издевались над Леной. Так что эти двуногие твари способны на все и потому промедление в такой ситуации – смерти подобно, – сказал он.

– Тогда я иду с тобой, – категорически заявила Инна.

– Нет.

– Почему?

– Это небезопасно.

– Я знаю. Но если с тобой не дай бог что-то случится, без тебя я погибну на этом острове. Так что очень тебя прошу, умоляю – не оставляй меня здесь одну! – взмолилась она.

– Ничего со мной не случится, ну да ладно, возьму тебя с собой, – согласился он. – А чтобы не вызвать у пиратов подозрений, мы подойдем к яхте под видом потерпевших кораблекрушение – после недавнего шторма наше появление на спасательном плоту не должно их насторожить. Ну а там будем действовать по обстановке.

– У тебя же нет никакого оружия. Как ты справишься с пиратами, которые наверняка вооружены до зубов?

– Так же, как с акулами.

– Тогда пиратам можно только посочувствовать, – усмехнулась Инна.

В боевой подготовке мужа она не сомневалась.

Сам же Алексей прекрасно понимал, что его план не выдерживает никакой критики. В свое время он разработал методические рекомендации по подготовке и организации операций по освобождению заложников и задержанию вооруженных преступников. Особое внимание в этой методичке он уделил моменту внезапности и мерам безопасности. Группа захвата для таких операций должна в два-три раза превосходить по численности количество задерживаемых лиц. Сейчас ни одного пункта из своих рекомендаций он выполнить не мог. Даже просто подплыть к яхте наперекор встречным волнам и то было проблематично, и Алексею с Инной пришлось изрядно потрудиться, чтобы с одним веслом на спасательном плоту преодолеть в открытом океане морскую милю.

Зато пиратам и в голову бы не пришло, что таким черепашьим темпом к ним направляется группа захвата. «Группа захвата» – это, конечно, громко сказано. Освобождать заложников предстояло Алексею одному, причем голыми руками, а Инну он строго-настрого предупредил, чтобы та оставалась на плоту, пока он не обезвредит пиратов.

Когда на яхте их заметили, Инна для убедительности стала кричать «Help! Help!», а Алексей сделал вид, что гребет из последних сил – бросал весло и подолгу отдыхал, чтобы усыпить бдительность бандитов.

– Ганс, оцени, какая классная телка к нам плывет! Не то что наша заморенная бикса, – произнес Змей, передавая ему бинокль.

– Ты прав, девка – супер! – воскликнул Ганс, пялясь в бинокль на огненно-рыжую Инну.

– Только вот мужик на плоту там совершенно лишний, – заметил Змей.

– Выкинешь его за борт, – сказал Ганс.

– Ноу проблем! – бодро отозвался Змей, не подозревая, что вскоре сам окажется за бортом и это будет последнее в его жизни купание.

Когда плот вплотную подошел к яхте, он протянул руку девушке, чтобы помочь той взобраться на палубу, но она вдруг резко отпрянула, и тут же его перехватил за кисть мужчина, который с такой силой рванул его за руку, что Змей полетел через борт вниз головой. В следующее мгновение Алексей нанес ему смертельный удар ребром ладони в основание черепа и сбросил обмякшее тело в воду. Пуская пузыри, Змей камнем пошел ко дну…

Стоявший на палубе Ганс, на глазах которого неизвестный мужчина в считанные секунды разделался со Змеем, кинулся в рубку за ножом. Алексей тем временем забрался на палубу. Встретившись с ним взглядом, Ганс понял, что перед ним стоит прибывший по его душу профи.

– Ты кто? – угрожающе поигрывая ножом, спросил он.

– Подполковник милиции Давыдов, – привычно представился Алексей. – Тебе твои права зачитать?

В ответ лезвие ножа описало короткую дугу перед его лицом. Промахнувшись, Ганс сделал новый выпад, целясь в грудь, но Алексей легко ушел с линии атаки и, прихватив бандита за запястье, применил прием рукопашного боя «рычаг руки наружу», завершив бросок добивающим ударом. Связав поверженного бандита его же ремнем, Алексей помог Инне подняться на палубу.

Елену с Денисом они обнаружили в разных каютах. Лена выглядела очень плохо – все ее тело было в кровоподтеках, правый глаз полностью заплыл из-за обширной гематомы, а губы были разбиты в кровь. Состояние здоровья Дениса не вызывало особых опасений. У него был закрытый перелом правой руки, и ему, как и Лене, требовалась квалифицированная медицинская помощь.

На яхте Алексей нашел два спутниковых телефона и GPS-приемник. Как только он определил координаты, Инна сразу позвонила в Главное полицейское управление Мальдивской Республики. Полицейские должным образом отреагировали на ее сообщение о задержанном пирате и освобожденных заложниках и пообещали немедленно направить к ним катер береговой охраны с врачом для пострадавших молодоженов и запасом топлива для их скоростного катера.

– Держитесь, скоро уже будете дома, – переговорив с дежурным полицейским, подбодрила Инна молодоженов, еще не веривших в то, что кошмар, в который пираты превратили их медовый месяц, наконец-то закончился.

Алексей тем временем связался с Сергеем Сокольским. Не вдаваясь в подробности, он сказал Сокольскому, что Елена с Денисом освобождены, а их похитители обезврежены.

– Пиратов было всего двое? – осведомился Сергей.

– Да. Задержать, правда, удалось только одного.

– Второй сбежал, что ли?

– Скажем так – утонул, – уклончиво ответил Алексей.

– Ну, утонул и утонул. Ты личность его установил? – спросил Сергей.

– У меня есть загранпаспорта обоих.

– Отлично. Продиктуй мне их паспортные данные.

– Записывай: гражданин Украины Гундяев Виктор, 25 июня 1979 года рождения, родился в Слобожанске. Второй: Завалишин Петр, 17 января 1973 года рождения, тоже уроженец Слобожанска. Живьем я взял Гундяева, – уточнил Алексей. – Полицию мы уже уведомили о его задержании, и задержится он в мальдивской тюрьме, думаю, надолго.

– У пиратов должен быть еще как минимум один сообщник на суше – шантажист, который подбрасывал родителям Лены и Дениса письма с требованием выкупа. Так что постарайся расколоть этого Гундяева. Меня в первую очередь интересует неизвестный шантажист – он, скорее всего, и организовал это похищение.

– С Гундяевым сейчас поговорю, а ты сообщи Лукину и Заварову, что их детей освободили.

– Очень вовремя, надо признать, освободили, – заметил Сергей. – Еще пару дней неизвестности, и пришлось бы Лукину заплатить похитителям пятьдесят миллионов евро.

– За его деньги я переживал меньше всего, – ответил Алексей.

После разговора с Сокольским он оставил Инну в каюте оказывать Елене первую медицинскую помощь и поднялся на палубу к Гундяеву.

– Развяжи, у меня руки затекли, – попросил тот.

– Таких, как ты, вообще надо на рее вешать, – отрезал Алексей, но просьбу связанного бандита выполнил. – И не вздумай дергаться – вредно это для твоего здоровья, – предупредил он, освобождая посиневшие руки Гундяева от затянутых ремней.

Гундяев к предупреждению не прислушался. Растирая онемевшие запястья, он выжидал удобный момент, чтобы внезапно напасть на задержавшего его подполковника милиции. Отдавая должное Давыдову как мастеру рукопашного боя, профессиональный киллер Ганс все же рассчитывал, что достаточно одного удара в кадык – и с этим невесть откуда взявшимся здесь ментом будет покончено. Однако сегодня был явно не его день и неожиданно ударить Давыдова по горлу не вышло. Алексей мгновенно парировал коварный выпад и встречным ударом отправил бросившегося на него Гундяева в глубокий нокаут.

Когда через несколько минут к Гансу вернулось сознание, он взвыл от боли.

– Сволочь, ты же мне челюсть сломал, – простонал он, осторожно ощупывая ушибленную челюсть.

Испытав на себе крепость кулаков милицейского подполковника, Ганс о сопротивлении больше не помышлял.

На вопрос Давыдова о сообщниках он заявил, что знать никого не знает и вообще без адвоката отказывается давать какие-либо показания.

– Ну и черт с тобой, – махнул рукой на него Алексей.

Круизная яхта не самое подходящее место для допроса, и пусть Гундяевым занимается мальдивская полиция, решил он.

Вечером подошел катер береговой охраны, и он передал задержанного пирата наряду морской полиции, а чету Заваровых – заботам врача. На момент прибытия морской полиции тело Завалишина куда-то снесло подводными течениями, и оно бесследно исчезло в глубинах Индийского океана. Чтобы избежать лишних вопросов, Алексей сказал полицейским детективам то же самое, что и Сокольскому, мол, пират утонул, а почему утонул – хрен его знает, может, плавать не умел.

После того как подполковник милиции Давыдов и частный детектив Инна Давыдова дали полицейским необходимые объяснения, патрульный катер доставил их в бухту, где стоял на якоре «Cruiser». Заправив бак, Алексей проверил двигатели – оба работали теперь исправно, а топлива было достаточно, чтобы своим ходом дойти до Мальдивского архипелага.

Елена же с Денисом под присмотром врача отправились в Мале на катере береговой охраны, экипаж которого успешно снял с рифа круизную яхту и взял ее на буксир.