Вален Рутао старался держать свое слово, но при всех усилиях не смог обнаружить в книгах, трудах по системной магии и исследованиях по демонологии ничего, что удовлетворило бы любопытство императрицы. Об огненных демонах оказалось очень мало литературы, и хотя после прочтения всего найденного маг хорошо представил себе, как такие создаются или при крайней необходимости вызываются, какой силой обладают и даже как можно справиться с ними, ничего, что могло бы прояснить загадку, не нашлось.

Аир, надо сказать, была не слишком разочарована. Ее совсем не интересовало техническое объяснение происшедшего, так, разве если найдется что-нибудь любопытное и вполне доступное неискушенному в науке разуму. А много ли любопытного в специальных терминах? Она не заинтересовалась результатами исследований, которые касались природы огненных демонов, и предложила Академии Валена заниматься более важным делом — Пустошами.

В конце осени Вален в числе знати и представителей так называемого третьего сословия заседал на первом большом совете, созванном по приказу императрицы. Позвали туда многих из знати, но когда недруги правительницы, готовые противостоять любым ее новшествам, прибыли в Беану, они обнаружили с изумлением, что находятся в явном меньшинстве. На совет были призваны все министры Аир (то есть поголовно ее ставленники либо сторонники), а также по несколько представителей от каждого из сословий, кроме крестьянского.

Их императрица пригласила со всей любезностью, предварив их поддержку значительным и весьма продуманным сокращением суммы налоговых отчислений в казну. Разумеется, Маддис уже все знал и нашептал на ухо учителю, что правительница несколько вечеров просидела со своими министрами, решая, где стоит сократить, где отменить, а где заменить налог на меньший по виду и форме сбора. Кроме того, простолюдины изначально стояли на стороне Аир, во-первых, потому, что она была одной из них, а во-вторых, потому, что ее благословил на царство сам первосвященник.

Приглашены были, конечно, и представители духовенства.

Императрица предложила совету несколько вопросов, в частности, один, имеющий отношение к Пустошам, вернее, к проблеме сокращения полезных сельскохозяйственных площадей, поскольку медленно, но верно увеличивались опасные территории Пустоши. Эту проблему предложили решить за счет предоставления крестьянским общинам, живущим вплотную к Пустошам, беспрепятственно пользоваться землей, лесом и реками в своих нуждах, а не по отведенным дням, как это было принято в остальных областях. Само собой, при всех этих льготах крестьяне должны были потянуться туда, хоть там и было опасно.

Императрица приняла предложение и с довольным видом переглянулась с Хельдом, который тоже присутствовал, мол, видишь, неплохая задумка. Довольные предоставленными послаблениями и отмененными выплатами «младшие сословия» почти единогласно утвердили три новых налога, которые, как объяснила правительница, пойдут на приведение в порядок приграничных крепостей, чтобы «погасить войну, если таковая случится, в самом начале».

Знать, конечно, была недовольна, мол, что это взбрело в голову императрице — просить совета у простолюдинов. Остальные, те, кто продолжал относиться к правительнице враждебно, отвечали на это, что ничего другого от крестьянки на троне ожидать и не стоило. А Аир было все равно. Она согласилась с Рольфом Диаго, что пока ей нужна поддержка возможно большего количества подданных, а что будет потом, посмотрим. Кроме того, она и сама считала, что налоги, как неизбежное зло, должны быть согласованы с теми, кому придется их платить, что те, кто раскошеливается, должны хотя бы знать, на что пойдут деньги. В ней, конечно, говорило ее прошлое, и сетования отца, который повторял эти услышанные еще от деда суждения всякий раз, как приходилось в очередной раз снаряжать подводы продуктов в уплату всяческих податей и барону, и императору.

Аир была довольна результатами совета. Она обсудила, кроме того, различные детали, связанные с торговлей — что желательно было бы изменить, что подкорректировать, — словом, задумка полностью удалась. Вален только слушал, не вступая практически ни в какие обсуждения, потому что магических Академий все это касалось мало. Учебные заведения платили, как правило, лишь три основных налога, а остальные только в том случае, если начинали заниматься торговлей. Академия Валена торговлей занималась, но получала такие доходы, что могла не волноваться о налогах. Отчисления были божеские.

Зима прошла мирно. Стычки на границах случались, но Рутвен знал свое дело, отпор давался решительный и сильный, и соседи не решались продолжать. За зиму императрица дала только несколько крупных балов, в честь самых серьезных праздников, и казна ее в результате если и не осталась полной, то и не пустовала. И где-то в конце зимы, сразу после праздника Отиос, с которого начиналась весна, Валену удалось-таки уговорить Аир приступить к занятиям магией.

Эта возможность — распространить свое влияние, и серьезное влияние, поскольку ученика и учителя связывают узы сходные с семейными, на правительницу Империи, была для мага одной из возможностей вступить в сферы власти. И он, конечно, не мог не подумать обо всех выгодах, которые ему сулило установление подобных отношений с юной императрицей. Но главной причиной, по которой он так настаивал на этом ученичестве, были способности Аир. Как любой мастер своего дела, преданный тому, что было смыслом его жизни, Рутао привык думать в первую очередь о благе магии как таковой. А магия могла лишь потерять, если бы такой талант ушел в небытие. Так что, пожалуй, он согласился бы обучать Аир без всяких поблажек с ее стороны. Кроме того, он вполне отдавал себе отчет, что у императрицы слишком умные министры, они не позволят магу управлять ею. Так что на это Вален не рассчитывал.

Но Аир держала свое слово. Чуть позже она известила пятерых глав других магических Академий, что им нужно будет явиться на совет в конце весны, когда будут окончательно решаться вопросы с налогами на торговлю. Спешно собрался Конклав, и архимаги осведомились у Рутао, что означает это предложение. Его пояснения, что императрица считает нужным привлечь магов к государственной деятельности, о чем и сообщила ему, было встречено с оживлением и удовольствием. Вален понял, что правительница смело может рассчитывать на магическую поддержку всех имперских школ.

Что, собственно, не замедлил обсудить с правительницей. Аир ничего не ответила, только посмотрела. Рутао готов был поспорить, что она уже рассчитывает, что бы такое поручить магам, раз они готовы помогать.

А занятия сперва имели форму обычных бесед. В перерывах между совещаниями Аир и Вален прогуливались по летнему саду, разбитому на крыше дворца и настолько хорошо отапливаемому, что благодаря длинной череде ясных дней и обилию солнца, хоть еще и неспособного согреть землю, здесь даже зацвела сирень. Рутао рассказывал императрице о магии, как науке, стараясь избегать специальных терминов. Каждый вечер он просиживал по несколько часов над текстом лекции следующего дня, чтоб выразить свои мысли в предельно простой и запоминающейся форме.

Аир ловила на лету. Она то и дело задавала вопросы, по которым маг делал вывод, что она слушает, и очень внимательно, не только слушает, но и понимает. А девушка обнаружила, что магия оказалась не так таинственна и непонятна, как она думала. Сведения сами укладывались в голове, было интересно, а на вопрос, почему они не переходят к практике, Рутао ответил, что сперва необходимые сведения должны стать для ученицы столь же гармоничны и неотъемлемы, как речь.

К весне Аир уже умела зажигать огонь взглядом. У нее это получилось как-то само, казалось, даже без посредства разума, и она испугалась, что таким же манером может случиться несчастье, но Рутао ответил, что следил за происходящим и не позволит и в дальнейшем случиться беде.

— Вы же не думаете, ваше величество, что магия — это пожелание разума. Нет. Это усилие воли, которую большинство людей просто недооценивает либо и вовсе лишает силы. На самом деле воля — мощнейшая двигательная сила, и она способна перевернуть мир, по крайней мере мир отдельно взятого человека. В первую очередь это касается магии, но и не только.

— Обычной жизни тоже, верно?

— Конечно. Хотя, сказать откровенно, сильные духом люди, которые, к примеру, никогда не болеют, потому что не дают расслабиться пружине своей воли, неосознанно пользуются простейшей магией. А те, кто посредством того же усилия души выздоравливает от чумы — разве они не обращаются к магии? Да, эта магия не приобретенная, а естественная — так мы ее называем.

— Такая, как была у меня.

— Да. Но теперь, я надеюсь, оба типа магии в вас придут в гармонию. И тогда это уже станет силой, с которой нельзя будет не считаться.

Аир улыбнулась в ответ.

Очень скоро стало понятно, что одними лекциями обойтись не получится, и Вален стал приносить императрице книги или выдержки из магических трудов, а она прочитывала их вечером — другого времени не было. Обучение шло очень медленно, потому что больше двух часов в день Аир не могла посвящать учению. Ее участие в делах было необходимо особенно теперь, пока она еще не привыкла к делам, не все еще знала и умела. Правительница хотела знать и уметь. Само собой, ее помощники делали многое, даже больше, чем можно было ожидать, на них можно было опереться. Но все они были до крайности загружены.

Несмотря на свою неприязнь к Рутвену, Хельд был вынужден признать его достоинства как военачальника и с упорством принялся учиться у него. Он сопровождал его во многих поездках и теперь, зимой, когда больше всего хотелось посидеть у теплого очага, несся с ним то в один замок, то в другой. Один из приграничных фортов они вместе освобождали от осады, и Хельд постепенно стал понимать, что такое искусство войны.

Он много читал, хоть и не всегда видел в этом смысл (просто как-то глава Серой Школы, приезжавший в Беану по каким-то делам своей школы, на вопрос Хельда, чему у них учат, упомянул и усердное чтение трактатов о войне), но старательно разбирал строчки и задумывался над ними. Некоторые труды представлялись ему спорными, некоторые — любопытными, но теперь, после полугодового знакомства с военным делом по книгам, беседам со знающими командирами и наблюдениям «на поле», ему уже безбоязненно можно было бы поручать оборону какого-нибудь замка. Разумеется, на этом Хельд не собирался останавливаться и надеялся в скорости стать достаточно искушенным, чтоб соперничать по умению и знаниям с Рутвеном и стать незаменимым если не для Аир, то для правительницы Империи.

Он активно занимался делами войска, так же как Гердер пожелал заняться городской стражей и гвардией, Тагель неожиданно проявил склонность к финансовым делам и выпросил себе надзор за торговлей, Ридо, поразмыслив, принялся помогать ему, а Фроун пожелал исполнять обязанности гражданского аудитора и младшего судьи и отправился инспектировать северные области, решив начать со своего родного края. Как оказалось, рейнджерство не было единственным призванием этих пятерых. Хельд, загруженный делами (его супруга с готовностью подписала подсунутый ей мужем приказ о назначении его вторым заместителем Военного лорда Империи, и на ошеломленного рейнджера сразу обвалилась уйма обязанностей), легче примирялся с тем, что неделями не видел своей жены, вынужден был довольствоваться успокоительным объяснением, что это только пока. На протяжении дня Хельд встречался с Аир только по служебным делам или — изредка — на обеде, представлявшем собой скорее совещание в узком кругу.

Весна оказалась напряженным временем, когда после зимы приводятся в порядок и боевую готовность все гарнизоны абсолютно всех крепостей, даже если они расположены на границах с давно уже мирными государствами. Новый налог, который, начав поступать зимой, уже изрядно пополнил сундуки, должен был послужить укреплению тех крепостей, которым больше других угрожала опасность быть атакованными. Остальные решено было подновить силами местных жителей, гарнизона и минимального количества затрат. Как заместителю Военного лорда, к тому же не слишком искушенному в военном деле, Хельду пришлось очень много разъезжать, чтоб проверять, насколько рационально расходуются средства, насколько выполняются приказы. В Беане он появлялся изредка и ненадолго. Его успокаивало только то, что Рутвен оказался не в лучшем положении и при дворе вообще практически не бывал.

В очередной раз Хельд приехал в Беану в разгар цветения, в теплые майские дни. Можно было вздохнуть с облегчением — весна, время обновления, закончилась, и бывший рейнджер мог рассчитывать на отдых. Увидев дворцовый парк, он не смог удержаться от восхищенного вздоха, потому что его планировали и ухаживали за ним настоящие мастера своего дела, и красота его в период разноцветья была несравнима. Только во вторую очередь заметил жену и стал спускаться в сад. Но в последний момент пошел медленней, потому что понял — жене сейчас не до него.

Аир танцевала. Танец был медленный, несколько неуверенный и странный. Только уже подойдя поближе, так, чтоб от полянки, где была жена, его отделяла всего пара цветущих куртин, поблизости от правительницы он заметил Валена Рутао.

— Мягче, ваше величество. Уверенней. Не относитесь к этому как к экзамену, вы просто проверяете свои силы. Не волнуйтесь, я экранирую…

Танец был чем-то вроде сложного заклинания, догадался Хельд, который в силу своего природного любопытства многое знал и слышал, а кое о чем даже читал. Присмотревшись, он заметил, что воздух вокруг Аир дрожит, переливается, а кое-где мелькают мягкие перламутровые блики, вроде как от северного сияния. Это сияние то усиливалось, то слабело и почти пропадало от движений девушки, чтоб снова появиться в следующие мгновения. Она завертелась на месте так, что вокруг нее заполыхали целые снопы искр, затем будто бы поплыла вбок, и сияние последовало за ней наподобие шлейфа. Хельд сморгнул — в какие-то мгновения, как ему почудилось, у него выпадало зрение, и она словно бы в единый миг перемещалась с места на место, иногда разом на пару метров. Мотнув головой, он шагнул вперед, чтоб лучше видеть, и тут же кто-то сильно, почти болезненно вцепился в его локоть. Бывший рейнджер покосился вбок — его цепко держал Вален.

— Не приближайтесь, ваше высочество. Это опасно и для вас, и для нее.

Хельд неожиданно для самого себя покраснел — впервые его в глаза назвали принцем-консортом. Отвернулся от мага, который и не думал отпускать его локоть, и снова стал смотреть.

Танец стал более плавным, уже почти без рывков, и куда как красивее. Впрочем, какие-либо эротические мысли смотревшего этот танец Хельда и не думали посещать — в танце не было и следов эротического. Что-то иное, какая-то сила, глубокий смысл, и наконец-то уверенность, которой Вален пытался добиться раньше. Маг смотрел на движения ученицы напряженно, но и удовлетворенно. Левая его рука была неестественно выгнута, тонкие узловатые пальцы сложены странным манером и слегка подрагивали. Посмотрев на его руку, Хельд вспомнил, что тот говорил об экране, и испугался. Ему показалось не очень-то разумным то, что магические эксперименты, которые нужно экранировать, проводятся во дворце, в непосредственной близости от густонаселенного города. Следующая его мысль была об Аир, для которой сбои в заклинании могут стать опасны. Он снова рванулся вперед, но пальцы Валена, вроде расслабленные, мгновенно окостенели на его локте и не позволили сдвинуться ни на шаг.

— Тише, я сказал!

Голос Рутао был властным и твердым, и Хельд подчинился.

Движения девушки ускорились, потом снова стали плывущими, плавными. Сияние, обволакивающее ее подобно плащу и видимое теперь даже простым глазом, вдруг сгустилось, и Хельд ощутил внезапный страх мага. Но сам не успел испугаться — свет потек и вдруг ударил вверх, превратился в полупрозрачный, мерцающий столб, ровный и прекрасный, какой не может быть ни одна рукотворная колонна. Для Валена этот блеск был почти нестерпим, а сияние, которое разлилось по небу на пару мгновений, — несравнимо ни с чем, что можно увидеть в природе. Он воспринимал и детали той силы, которую пробудила к жизни его ученица своим танцем, но с какого-то момента запутался и встревожился. Чтоб успешно экранировать, нужно было знать, какое ожидается воздействие. Осталось усилить то, что есть, и надеяться, что беды не случится. Когда сила ударила в небо, Рутао успокоился, но потом понял, что его облегчение было преждевременно.

Потому что, обтекая по всей длине, перламутрово-синяя дымка объяла и явила человеческому зрению изгибистое, змеиное тело огромного золотисто-бронзового дракона, закладывающего круг над дворцом.

Рутао застонал. Хельд набрал воздуха в грудь, но не издал ни звука, округлившимися глазами следя за движением огромного магического существа. Дымка сползла с его тела, явив лучам солнца переливчатую чешую, вспыхивающую множеством бликов при каждом движении. Размах крыльев даже с земли казался огромным, а голова в мареве магии, окутывающей дракона от пасти до хвоста, была совсем мала, либо же просто так чудилось. Со стороны дворца глухо донеслись вопли перепуганных рабынь и придворных дам, но Аир, неподвижно застывшая точно посреди полянки, никак на эти крики не отреагировала. Вален сперва решил, похолодев от ужаса, что с ней стряслась беда, но потом заметил, что грудь ее вздымается под белым шелком платья прерывистым, усталым дыханием, и выдохнул с облегчением. Главное — жива.

Дракон заложил еще один круг и начал снижаться. Он застил собой небо, а его крылья гнали такой ветер, что с цветущих кустов осыпались цветы, в вихре этого разноцветного ароматного конфетти все происходящее казалось нереальным. Хельд, запрокинув голову, любовался красотой и стремительным изяществом снижающегося существа, и даже в голову ему не приходило, что этому дракону он придется на один зуб, и навыки рейнджера ему не помогут. Сухощавое змеиное тело, источающее уже вполне ощутимый жар, резко надвинулось, а потом вдруг исчезло.

Перед Аир стояла, завернувшись в длинный, зеленовато-желтый парчовый плащ, статная молодая девушка с каскадом ярко-бронзовых волос, отливающих едва заметной рыжиной, красавица с холодно и надменно поджатыми губами. Ошеломляюще прекрасная девушка, но такой красотой, которая страхом сжимает сердце — змеиная, холодная красота. Хельд шагнул вперед, продрался сквозь облетевшие куртины на полянку, а потом внезапно понял, в чем дело.

— Я слушаю тебя, — холодно, отстраненно проговорила девушка. Она обращалась к Аир, на остальных присутствующих даже не посмотрела.

Рядом с Хельдом, едва заметно посапывая, появился Вален, слегка перемазанный зеленью, с иголочками травы на одежде. Судя по всему, он на всякий случай повалился на землю, либо же его повалил порыв ветра. Скорее первое.

Аир смотрела на девушку в восхищенном изумлении.

— Ты дракон?

Надменно отстраненное выражение на лице незнакомки на миг превратилось в холодно-удивленное.

— Да, — после некоторого раздумья ответила она.

— Боже… — Юная императрица обернулась и посмотрела на мужа. Потом на учителя.

— Я жду, — напомнила драконица.

— Чего?

— Ты вызвала меня. Я слушаю, чего ты хочешь. Предпочитаю поскорее.

Аир снова посмотрела на Валена, на этот раз обеспокоенно и растерянно. Рутао потер гладко выбритый подбородок, прокашлялся и уточнил:

— Вы сказали, что ее величество вас вызвала?

Драконица не сочла нужным ответить. Она даже не повернула головы.

— Каким образом это получилось? — настаивал маг. — Она произнесла в заклинании какую-то часть вашего имени, или речь идет о каком-то особенном древнем заклятии? Или…

Бронзоволосая девушка и на этот раз никак не отреагировала, но в сторону Валена ощутимо потянуло холодком и чем-то еще, опасным. Он запнулся и замолчал.

— Чего ты хочешь? — повторила драконица в третий раз.

— Что я могу попросить? — спросила Аир через пару мгновений. Довольно спокойно спросила.

— То, что в моих силах.

— Ты… Ты живешь где-то в этой Империи? Может, на севере?

— Я живу не в этом мире.

Маг охнул и сделал шаг вперед. Снова повеяло холодком, но на желание мага повнимательней рассмотреть незнакомку это не повлияло. Потому драконица миг спустя уже откровенно покосилась на него. Хельд не перехватил этот взгляд, но по тому, как живо отпрыгнул настырный Рутао, сделал вывод, что тот был силен.

— Э-э… — Аир выглядела разочарованной. — Значит, этот мир тебе незнаком?

— Я этого не сказала.

— Ты знаешь Пустоши?

Драконица помедлила, прежде чем ответила:

— Что ты называешь так?

— Области, лежащие отсюда на юге, густонаселенные нечистью, — быстро ответил Хельд. — И ненаселенные людьми.

— Я поняла.

— Так ты знаешь эти места? — поспешила Аир.

— Да.

— Ты сможешь очистить их от нечисти? Или сказать, как это можно сделать?

Драконица смотрела на императрицу очень долго, почти минуту, испытующе и очень холодно. Ее никто не торопил.

— Я могу показать, — ответила она наконец и повела взглядом в сторону дворцового пруда.

Все посмотрели туда, а в следующий миг девушка, стоявшая перед императрицей, исчезла, но зато на берегу пруда, совсем близко от водного уреза, появился огромный золотисто-бронзовый дракон. Он (вернее, она) едва вписывался в свободное пространство, но умудрился не сломать ни одного дерева.

Драконица подняла голову и посмотрела на Аир.

— Поднимайся, — услышала императрица. — Только не надо бояться.

— Я не боюсь. — Девушка заспешила к пруду. — А можно, я возьму с собой кого-нибудь?

— Кого угодно. Только… — Вален снова был удостоен короткого взгляда с прищуром. — Только не этого мага.

— Жаль, — расстроилась Аир. — Он мог бы мне растолковать, если я чего-нибудь не пойму.

Драконица только презрительно дернула плечом и потянулась, положив голову на вытянутые передние лапы. Обсуждать желания человеческого существа, пусть и сумевшего ненадолго подчинить ее своей воле, золотисто-бронзовая красавица не собиралась. Императрица посмотрела на мужа, а потом — на подоспевшего телохранителя, решившего, что дракон там, не дракон, но у него есть свой долг.

— Граф Рутвен во дворце? — спросила она его.

— Да, ваше величество. — Телохранитель дрогнул, глядя на огромное золотисто-бронзовое существо.

— Позовите его.

— Ваше величество, здесь опасно…

— Нисколько, — отрезала Аир, и впервые Хельд услышал в ее голосе металлические нотки настоящего приказа. — Выполняйте.

— Да, ваше величество.

— Хельд, ты же полетишь со мной? — совсем другим тоном попросила она.

— Разумеется, — сухо ответил он. — Только зачем тебе еще и Рутвен?

— Он должен знать, что и где было в тех краях. Думаю, нам понадобится знание о том, где были Академии тех времен, где располагались крупные города, возможно, тайные убежища.

— Как будто это не видно с воздуха, — проворчал бывший рейнджер, хотя правоту Аир он уже признал. — Ладно. Сейчас вернусь. Слава Богу, мое снаряжение у меня в спальне, а не черт знает где. Думаю, нам стоит взять с собой Гердера, если он в городе.

— Думаю, ты прав, — послушно согласилась императрица. — Я пойду переоденусь.

Они все собрались возле пруда приблизительно через полчаса, одетые и экипированные по своему разумению. Аир нарядилась в суконный темно-синий костюм для верховой езды и высокие сапожки, взяла и кинжал, хотя по-прежнему толком не умела с ним обращаться. Хельд и Гердер, на счастье оказавшийся во дворце, явились в том же виде, в каком чуть меньше года назад уходили в Пустоши. Гердер даже тащил с собой одну из седельных сум, где была большая фляга с водой, кое-что из еды и свежие тряпки для перевязок, а у Хельда — шкатулка с лекарствами, лечебные составы в небьющихся баночках и, конечно, все остальное, потребное ему для лечения. Рутвен явился в скромной замшевой одежде, в которой, видимо, выходил в город прогуляться по улицам и трактирам, при двух мечах и кинжале, без единой сумочки в руках или на поясе. Хельд покосился на него с легким презрением, но ничего не сказал.

Аир ласково улыбнулась мужу.

— Ты словно на месяц собрался.

— Откуда ты знаешь, что может случиться? — хмуро спросил он. — Лучше с вещами, чем без них.

— Ладно, что тянуть, — решила императрица. — Мы залезаем, — крикнула она драконице.

Та даже не шевельнулась.

Забраться на спину дракона оказалось не так уж и сложно. Чешуйки, бритвенно-острые на вид, были плотно прижаты одна к другой, так что обрезаться было нельзя, но оказались не гладкими, так что ноге было за что уцепиться и на что опереться. Кроме того, хвост драконица вытянула вдоль тела, так что удалось с удобством пробраться по нему до того места, откуда можно было вскарабкаться наверх. Держась за роговые наросты по хребту и кое-где сбоку, все четверо забрались на спину дракона где-то совсем рядом с хвостом. Затем, придерживаясь за гребень, пробрались ближе к шее.

— Сели? — холодно спросила драконица.

— Ага…

— Держитесь. — И она плавно прянула в небо.

В общем-то совет оказался излишний, хотя все, конечно, намертво вцепились в гребни — взлет и тем более прямое движение оказались на диво ровными, без толчков и внезапных провалов.

Драконица плыла по воздуху, едва взмахивая крыльями. Движения ее были беззвучны, как ветер, не встречающий себе преграды.

Первые несколько минут Аир, как и остальные ее спутники, даже бесстрастный Гердер, сидела неподвижно, прижавшись к теплой, дышащей жаром, но не обжигающей чешуе дракона, но потом любопытство заставило ее пошевелиться и взглянуть вниз. Из-за крыльев почти ничего не было видно, и императрица стала продвигаться вперед, к шее магического существа. Хельд схватил ее за локоть. Знаками она объяснила, чего хочет, и муж, поколебавшись, согласно кивнул, но одну все равно не отпустил и пополз сразу за ней, готовый, если что, хватать супругу за ногу.

Там, где шея переходила в спину, гребни оказались реже и меньше, так что хвататься стало куда удобней. Посмотрев назад, Аир обнаружила, что за ней последовал и Рутвен, только Гердер остался сидеть неподвижно. Юная правительница покрепче схватилась за роговой выступ и посмотрела вниз.

Внизу проплывали леса. Она никогда еще не смотрела на лес сверху, и с такой высоты он показался ей похожим на плотный покров пушистого, плотно растущего лишайника. Кое-где мелькали прогалины, из зелени и бледно-розового марева яблоневого и грушевого цвета выглядывали крыши домиков, а на горизонте, игрушечная до неправдоподобия, разворачивалась панорама какого-то крупного города. Холод и сильный ветер, который на такой высоте должен был рвать одежду и лишать возможности на что-либо смотреть, скрадывался островатым теплом, исходящим от драконьего тела, и более комфортной прогулки сложно было себе представить.

— Я знаю этот город, — сказал Аир Гордон. — Это Бевенхель. Лен барона Диаго.

— А-а… А Пустоши когда начнутся?

— Вот оттуда. — Рутвен показал пальцем. — Очень близко от Бевенхеля. Мы уже почти над ними. Как быстро летим!

Сверху Пустоши, на первый взгляд, ничем не отличались от окрестных земель, только что крыш почти не стало видно, только кое-где едва белели старые развалины, да могло удивить почти полное отсутствие квадратиков обработанных полей. Аир вытянула шею, пытаясь рассмотреть тот путь, который она прошла с рейнджерами, но, конечно, не смогла. Вот та река — она ли или другая? Скалы, кое-где покрытые лесом, а кое-где голые — чем они отличаются друг от друга, да еще с такой высоты? Озера… Разве что вот тот кусочек степи, наверняка тот самый, по которому они шли.

— Скажи, — осмелилась она, уверенная почему-то, что драконица ее услышит, как бы тихо она ни говорила. — Что это был за зов, на который ты откликнулась? Какое-то заклинание? Говоря по правде, я и не ожидала, что… — Она замялась, подбирая слова. Сказать, что и не собиралась вызывать дракона, показалось ей опасным — еще на этом основании откажется помогать, а то и сбросит вниз, кто знает. — Я не думала, что у меня получится.

Короткая пауза.

— Я бы не откликнулась на зов человека, — сказала драконица.

— А я кто? — изумилась Аир. — Разве не человек?

— Не только. Ты создание огня, как и любой дракон.

— Создание огня?!

— На тебе печать пламени. — Она помолчала. — Это не родственность, но и не чуждость.

Аир не стала расспрашивать дальше. И не столько потому, что опасалась, или что ей послышалась неохота в речи магического существа. Просто перед глазами снова встала стена огня, ласково обнимающая ее, и прикосновение руки демона. В сердце появилось ощущение, что дело скорее всего в этом. Значит, это прикосновение ее изменило?.. Страха не появилось, и Аир легко успокоила себя соображением, что если маг сказал, что с ней все в порядке, значит, так оно и есть. И дракон вот тоже подтвердил. А если в ее теле, материальном ли, эфирном, появилось еще что-то, то это, должно быть, только хорошо. Юная императрица приободрилась.

— Смотри, — сказала вдруг драконица. — Видишь?

— Что?

— Сейчас поймешь.

Миг — и виденье Аир изменилось. Все поплыло перед глазами, затем зрение установилось, и она различила бледные и яркие полупрозрачные полосы, укрывающие землю наподобие слабого тумана. Кое-где эти полосы превращались в плотный покров, но землю под ними все равно было видно, только не в цвете, а в виде схемы, начертанной хорошим рисовальщиком на листе бумаги свинцовым карандашом. Она поняла, что видит точную схему магических полей и каналов. Еще миг — и картина эта расцветилась тоненькими лучиками света, тоже разного по оттенкам, и вспыхнула яркими точками на пересечении лучей. Это уже была как бы несущая конструкция схемы, линии наибольшей концентрации магической энергии, которая поддерживала состояние магических каналов и полей в равновесии.

— Видишь? — снова спросила драконица.

— Вижу.

— Хорошо. Теперь присмотрись, — и она резко набрала высоту. Картина стала еще панорамнее, и Аир разглядела приблизительно в середине Пустошей гигантский треугольник, начертанный самыми толстыми лучами света и самыми крупными по плотности каналами. Внутренняя часть треугольника была заполнена ровным слоем магического тумана, и уже из него выстреливали лучики потоньше, заплетающие все остальное пространство Пустошей.

— Это центр?

— Да. Он опирается на три основные точки, которые, собственно, его и создают. Только они и поддерживают эту систему.

— Система развивается, верно? — спросила, присмотревшись, Аир. На ее глазах из одной из точек пересечения лучиков поодаль от основного треугольника выстрелила еще одна ниточка — на север. На пока еще незанятые области.

— Да, — подтвердила драконица. — Скорость этого развития постепенно ускоряется.

Аир поежилась.

— Одна из вершин треугольника лежит в Белом Лотосе, точно, — сказал вдруг Хельд.

— Ты тоже видишь? — Она резко обернулась к нему, не отпуская, впрочем, гребня.

— Ага. — Он смотрел вниз через ее плечо. — Такое зрелище.

— То есть где-то в бывшей столице находится один из трех центров.

— Причем самый сильный, — подал голос Гердер. Он тоже смотрел вниз.

— Верно, — подтвердила драконица. — Поэтому система и не находится в равновесии, потому она и развивается.

Аир обернулась к спутникам.

— Ну, что будем делать?

Хельд переглянулся с Гердером, потом оба волей-неволей посмотрели на Рутвена. Тот развел руками.

— По-моему, есть только один путь — спуститься у каждой вершинки, попытаться разобраться, что да как, и нейтрализовать. Есть еще идеи?

— Ты представляешь себе, какие твари пасутся в тех местах? — раздраженно спросил Хельд.

Гордон спокойно посмотрел на него и едва-едва улыбнулся.

— Нет, — ответил он. — Я не знаю. Знаете вы двое. Разве вы не станете мне подсказывать?

— Когда подсказывать? — Бывший рейнджер повысил голос. — Счет идет на мгновения.

— Думаю, я смогу сориентироваться. Раз нет другого выхода.

Драконица остановила свой полет. Теперь она неспешно плыла в толще воздуха, едва шевеля размашистыми крыльями, искрящимися в солнечном свете миллионами мелких чешуек. Рассмотрев ее поближе, Рутвен уже делал вывод, что с обычным оружием к дракону лезть бессмысленно. Вряд ли какая-либо сталь пробьет этот панцирь, даже на крыльях, а скорость и подвижность магического существа просто завораживала. Хельд, пытаясь обдумывать план действий, на самом деле тоже думал об этом, с недоумением вспоминал свое поведение, вернее, полное бездействие в самом начале и не мог себя понять.

Будь он просто ремесленником или купцом, или даже солдатом, это бы можно было понять, но для рейнджера, все спасение которого было в быстроте реакций и скорости принятия решений, это выглядело странно. Нормальный рейнджер, только увидев дракона, подлетел бы к жене, схватил ее и попытался уволочь в безопасное место. Старательно припомнив все, что тогда чувствовал, Хельд понял, что совершенно не испытывал страха или тревоги, словно на них с неба опускалась красивая бабочка, а не титанических размеров магическая тварь с клыками, когтями, роговыми наростами на хвосте, способном в мгновение ока превратить конного рыцаря в полном боевом облачении в мешанину мяса, костей и железа. Он прикрыл глаза и, поразмыслив, решил, что таково было желание дракона. Легенды и хроники гласили, что спускающийся с неба дракон источает ужас, и ничто не способно спастись от него. Видимо, дракон мог источать не только ужас.

— Так что будем делать? — нетерпеливо переспросил Рутвен.

Хельд покосился на Гердера.

— Что делать, — ответил тот. — Спускаемся.

— Аир, ты как думаешь?

— Я согласна с Гердером и Гордоном.

— Что ж, попробуем. — Бывший рейнджер извлек из ножен меч. — Спускаемся.

Драконица стала осторожно снижаться, закладывая несильные виражи и слегка отклоняясь к востоку.

— Ты куда? — спросила удивленная императрица.

— К самой слабой точке. Если нейтрализовать сперва самую сильную, система придет в хаотически нестабильное состояние. Это может означать что угодно… Убери меч, человек. Он тебе не понадобится.

Хельд, поколебавшись мгновение, сунул клинок обратно в ножны.

Земля рывком надвинулась, хотя на спине дракона они этого рывка не почувствовали, магическое создание приникло к земле, после чего повернуло к ним голову.

Мгновением позже они стояли на земле, прижавшись друг к другу, а перед ними, оправляя парчовый плащ, стояла бронзоволосая девушка с презрительным изгибом губ. Она слегка усмехнулась, видя пораженные глаза своих спутников, а потом повела взглядом вбок.

Они стояли неподалеку от высокой темно-синей башни, отделанной черным базальтом, окруженной множеством построек, некоторые из них обрушились либо же несли на себе следы времени. Остальные были свежи, словно только вчера подновлены. У Хельда вдруг сильно заболела голова.

— Туда. — Аир махнула рукой. И, обернувшись, посмотрела на драконицу.

Та ответила длинным невозмутимым взглядом.

— Я покажу, — сказала она.

Они без помех вошли в ворота, потому что сорванные с петель створки валялись в трех метрах от проема, пересекли вымощенный кирпичом, уже слегка и очень неравномерно заросший травой двор, и вошли в широкие двери башни.

Отделка стен сохранилась, хотя и оказалась кое-где подпорчена странным манером, словно бы чьими-то когтями, настолько крепкими, что они оставляли следы даже на камне. Кое-где валялись кости, причем явственно человеческие, какие-то поломанные предметы, остатки мебели. Нижняя зала была сильно испятнана чем-то темным, потеки и брызги виднелись и на верху стен, и на потолке. На следующий этаж вели две широкие лестницы, и, увидев их, Хельд и Гердер одинаково схватились за мечи. Все потому, что на широких пологих ступенях кишели огромные змеи. Они повернулись к вошедшим, некоторые из них уже сползли на прямоугольные плиты пола и примеривались нападать.

Драконица повернула голову к самым рьяным, слегка подалась вперед и вдруг зашипела. Змей как будто смело ветром. Исчезли и те, что сидели на ступенях лестницы.

Аир коротко вздохнула. Бронзоволосая девушка посмотрела сперва на нее, потом — мельком — на остальных.

— Нам вниз.

— Подожди, — отдышавшись от приступа страха, заспешила юная императрица. — Скажи, здесь далеко?

— Посмотри, — посоветовала вместо ответа драконица.

Аир присмотрелась. Они стояли почти прямо над точкой.

— Помнишь? — Она обернулась к мужу. — Помнишь в коридоре под дворцом в Белом Лотосе? Там были такие же. Они выползли из бокового коридора.

— Хорошо, что мы туда не пошли, — проворчал Гердер. — Вот уж где их наверняка огромное количество. Точка-то там посильней.

— Нам туда. — Драконица показала на стену.

Они послушно последовали за ней к исцарапанным панелям. Аир смотрела во все глаза и через пару мгновений, вздрогнув, поняла, что стены в этом месте нет. Вместо нее чернел проход. Драконица, ногтем большого пальца правой руки начертившая что-то на искореженной мраморной облицовке, отступила на шаг и слегка ударила тыльной стороной ладони по камню. И проход увидели все. Он был темноват, и из него тянуло неприятным озоновым запахом, но ступени легко разглядел даже Рутвен, непривычный к путешествиям по едва освещенным подземельям. Аир рванулась первая.

Они спускались долго, и казалось, что лестница, не имеющая поворотов, углубляется в толщу земли и никуда не ведет. Потом, когда счет десяткам ступеней был уже потерян, лестница внезапно повернула и привела к двери, запечатанной едва светящейся восковой печатью. Его драконица подцепила тем же ногтем большого пальца правой руки и уронила под ноги. Воск тотчас перестал светиться, а дверь, которую Аир слегка подтолкнула, легко открылась.

За ней был коротенький — на десяток шагов — коридор, разом переходящий в огромный зал со сводчатым потолком, в котором, по самой скромной оценке, могла бы поместиться небольшая деревня с огородами. Ее освещали около двух десятком мягко мерцающих шаров, как-то прикрепленных к стенам на равном расстоянии друг от друга. На полу, прямо на темных плитах чем-то белым была нарисована какая-то правильная фигура со вписанной в нее семилучевой звездой. Аир подошла к самому краю и нагнулась, чтоб поближе рассмотреть. Края загадочной фигуры, представляющей собой комбинацию многоугольника и ломаного овала, были со внутренней стороны начерчены мелом, а с наружной выложены ровно насыпанным слегка опалесцирующим песком. В середине фигуры загадочно поблескивал какой-то совсем маленький предмет, но до него было далеко, и разглядеть подробности не представлялось возможным.

Юная императрица обошла фигуру со всех сторон, хотя в дальнем углу залы что-то копошилось и раздавалось слабое шипение. Присутствие рядом драконицы наделяло ее уверенностью, которую в других обстоятельствах она не сыскала бы в себе никогда.

В одном месте фигура была нарушена.

— Вот здесь, верно? — спросила она драконицу. Та коротко кивнула. Аир еще раз критически осмотрела то место, где ровная полоска песка была чуть разметана, а мел стерт. — Но входить здесь нельзя.

— Надо нарушить границы с другой стороны, — негромко подсказала бронзоволосая девушка. — И взять то, что лежит в центре. Этого достаточно.

— Это опасно? — сурово спросил Хельд. Она мельком глянула на него.

— Для нее — нет.

— А что потом делать с предметом, который в центре?

— Что угодно.

Аир пожала плечами, обошла фигуру, нагнулась, рукавом стерла с камня следы песка и мела и вступила внутрь фигуры.

Теплая, терпкая волна ударила ей в лицо. Волосы встали дыбом, словно во время грозы, а кожу на лице защипало. Извернувшись как-то боком, нелепо, с трудом, юная императрица добралась до центра, не особенно сообразуясь с начертанными на полу знаками, нагнулась и подняла то, что лежало в центре. Это оказался плотно закупоренный хрустальный флакончик, вроде тех, в которых дамы хранят ароматические вещества, стоящий в маленьком круге, образованном браслетом. Пятясь, словно в бурю, спиной к противодействующему потоку, Аир выбралась из многоугольника и, обессиленная, села прямо на пол.

Нагнувшиеся к ней одновременно Рутвен и Хельд чуть не столкнулись лбами. Гордон осторожно взял у императрицы из рук флакончик и браслет, а бывший рейнджер обнял ее и поднял на руки.

— Ты как? — шепнул он ей на ухо.

Рутвен задумчиво вертел в руках браслет.

— Пусть меня повесят, если это не… — Он не закончил, присел на корточки перед Аир и осторожно положил перед ней украшение. — Кажется, я знаю, что лежит в центре двух остальных фигур.

— Что же? — еле слышно спросила она.

— Еще один такой браслет и жезл. Вернее, скипетр. Потому-то, похоже, система и нестабильна.

— Откуда ты знаешь, что там лежит? — спросила отдышавшаяся Аир. — И почему нестабильна?

— Вот это, — он указал на поблескивающий браслет, — «обручье императора». Это, как и корона, тоже знак императорской власти. Их было два, и еще скипетр. Последним знаком был меч, но он был благополучно вывезен из Белого Лотоса. На нем вы принимали присягу, ваше величество.

Аир вспомнила полуторный, изящный клинок с отделанной хрусталем гардой и простенькой рукоятью, легший ей в руку так естественно и легко, и покивала в знак того, что понимает.

— Из пяти символов императорской власти найдено три. И если один из них лежал в центре этой… — он помялся, подбирая слово, — септаграммы, то остальные два, видимо, лежат в остальных двух. Браслет и скипетр. И не думал я, что эти эксперименты проводились не только с разрешения тогдашнего императора, но и с его живейшим участием.

— Я поняла. — Аир потерла лицо и встала. — Ну что, все? Может, отправимся к следующей точке?

Драконица согласно кивнула.

Аир положила закупоренный флакончик в поясной кошелек, повертела браслет — изящное изделие из цельного гематита, выточенного двумя дугами, серебра, бриллиантов и почти черных сапфиров, — и решительно защелкнула его на запястье. Наблюдавший за ней Гордон покачал головой.

— Неверно. Это браслет для левой руки.

— А какая разница? — Аир покраснела, словно ее уличили в чем-то неподобающем.

— Есть разница. Хотя бы потому, что так принято.

Юная императрица пожала плечами и защелкнула браслет на другой руке.

А некоторое изменение и ощутимое беспокойство стало скапливаться в воздухе, из угла, где что-то невнятно копошилось, послышалось рассерженное шипение, и на свет выполз клубок из нескольких десятков мелких и крупных змей. Клубок распался, и змеи стремительно кинулись на незваных пришельцев.

Драконица и на этот раз отреагировала быстрее, чем могли бы отреагировать люди. Она снова слегка подалась вперед, но шипеть не стала. Вместо этого она выдохнула. Ревущий поток пламени смел большую часть змей и почти всю фигуру, начертанную на полу. Следующий выдох уничтожил остатки.

— Сильно! — не смог не восхититься Хельд. Бронзоволосая девушка это его замечание словно бы не заметила.

Выходя из зала, Рутвен внезапно нагнулся и поднял с пола маленького — не больше тридцати сантиметров в длину — серенького змееныша. Маленькое существо почуяло тепло и крепко прижалось к человеку. Гордон осторожно спрятал змееныша за пазуху.

— Зачем тебе? — изумилась Аир.

— Выращу.

— Он же опасный…

— Посмотрим. Может, я сумею с ним подружиться? — Рутвен улыбнулся. Было заметно, как под одеждой на уровне пояса Гордона змееныш шевелится, устраиваясь поудобней.

Они выбрались наружу. Там, где прежде было пустынно, теперь кишмя кишели всевозможные твари. Некоторых из них Аир уже видела в походе, некоторые поразили ее необычным сочетанием образов и форм. Они толпились, стараясь пробраться внутрь башни, но перед драконицей большинство их расступилось. Те, что не расступились, умерли, и довольно быстро, все от того же огня, но когда компания выбралась за пределы строений, они вздохнули с облегчением. Здесь тварей было поменьше, и, что самое главное, они слишком целеустремленно лезли в ворота, чтоб обращать внимание на что-либо еще.

Продолжили полет, и теперь Аир безбоязненно уселась как можно ближе к шее дракона, чтоб все видеть. Драконица летела медленно, и у императрицы была возможность рассмотреть в деталях тянущийся внизу ландшафт. Хельд глядел через ее плечо, Гордон устроился с другой стороны от драконьего хребта, и только Гердер по-прежнему сидел на самом безопасном месте, не любопытствуя. Пожалуй, лишь Хельд, знающий Гердера уже много лет, догадался, что рейнджер просто-напросто боится.

Следующая остановка была сделана возле небольшого городка, который Рутвен назвал Товегрой и сообщил, что раньше здесь была большая Магическая Академия.

— Судя по всему, придется идти как раз туда, — добавил он. — Я слышал, что у этой Академии были грандиозные по оснащению лаборатории, сильный источник и… И много что еще.

— Ты знаешь, как там можно пройти к этим лабораториям? — заинтересовалась Аир.

Рутвен улыбнулся.

— Я никогда не был в товегрской Академии. Но все они построены приблизительно по одному принципу.

Они шагали по занесенным песком и землей улицам, между полуразрушенными остовами домов с давно провалившимися крышами. Хельд и Гердер все же извлекли из ножен мечи, один шагал рядом с драконицей, в голове маленькой колонны, второй — замыкал.

— Не понимаю, зачем нужно было применять императорские регалии в эксперименте, — задумчиво сказала Аир.

— Все просто, — отозвался Гордон. — Регалии — сильнейшие артефакты. Все их свойства мне неизвестны, да и не могут быть известны. Думаю, вам об этом может рассказать только Высший Магистр Серебряного Храма. Не знаю, как маги сумели убедить императора дать им эти предметы. Возможно, здесь сыграла роль юность тогдашнего правителя — на момент катастрофы ему еще не исполнилось двадцати. В таком возрасте человек очень подвержен чужому влиянию. Не каждый, конечно, — галантно добавил он.

Аир дернула плечиком.

— Любого человека можно убедить в чем угодно, причем в любом возрасте. Вопрос только в затраченных усилиях и в таланте убеждать. А для чего, собственно, все это затевалось?

— Насколько я знаю, какая-то магическая постоянно действующая система. Или что-то еще. Думаю, господа маги пообещали императору открыть пути в другие миры, чтоб границы Империи можно было расширить, и намного. Этой идее не одна сотня лет. Уверен, маги считали, что императорские регалии помогут открыть врата, а потом их можно будет взять под контроль и стабилизировать. Поддерживать врата намного проще, чем их открыть. Я не маг и не знаю, что произошло, но сбой своей мощностью наверняка обязан императорским регалиям. Да уж, лучше бы эта идея не приходила магам в голову.

— Лучше бы идеи такого рода вообще никому не приходили, — ответила Аир. — Но, к сожалению, приходят. И потому войны и прочие экспансивные попытки будут всегда. Знаете, я смотрю на это в некоторой степени и глазами крестьянки.

— Понимаю, — вздохнул Рутвен. — Но, надеюсь, вы измените свое мнение насчет войн. Иначе нам, несчастным солдатам, не на что будет жить.

— Думаю, тогда вы просто занялись бы каким-нибудь другим делом.

— Не все этого хотят, ваше величество.

Аир ничего не сказала, но по поджатым губам и чуть сдвинутым бровкам знающий ее человек понял бы, что она недовольна.

Академический комплекс выглядел куда менее разоренным, даже ажурные кованые ворота были на месте, правда, распахнутые. Костей здесь оказалось побольше, причем все они были явно человеческие. Юная императрица старалась не смотреть на валяющиеся то там, то здесь черепа. Теперь во второй раз она уже сама видела, куда нужно идти, и смогла бы сориентироваться даже без помощи драконицы.

Сложная система переплетенных тонких каналов магической энергии, которые она ощущала повсюду, привели ее к массивному темному пятиэтажному зданию, в котором чувствовалась точка сосредоточения. Змей здесь ползало еще больше, но пока Аир не нарушила границ выписанной на полу заклинательного зала магической фигуры, они не обращали на пришлецов внимания. Заклинательный покой Академии располагался на втором этаже здания, был не слишком высок — в два этажа всего лишь, — богато оснащен всяческой утварью, которая теперь, поломанная и раздавленная, валялась на полу. Фигура была почти такая же и тоже нарушенная, а в центре, как и в первый раз, Аир нашла закупоренный флакончик и браслет. Тоже гематитовый, с отделкой из серебра и драгоценных камней.

Аир повертела в руке второй браслет и надела его на правое запястье.

Прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала затопившую ее силу. Напор был осторожен, он не настаивал, но предлагал, и юная императрица почувствовала, что теперь она способна на многое. Девушка задумалась, перебирая в памяти то немногое, что Вален успел ей преподать. Думала об этом все время, пока драконица — уже куда быстрее, надо отметить — несла их к Белому Лотосу, а спустившись с ее спины, движением руки окружила себя защитной оболочкой. Превратившаяся в девушку драконица покосилась на императрицу с неожиданным интересом.

Аир чувствовала себя такой сильной, что могла бы, кажется, перевернуть землю или переместить всю Империю со всеми людьми на другой конец света, но быстро поняла опасность такого состояния. Здравомыслие было свойственно ей в той же мере, в какой оно было необходимо ее предкам, тем людям, которые шли через неизведанные земли, охотились, сражались, работали, и, взрывая узловатую от корней землю, выжигая пни и сорняки, обеспечивали себе и своим детям ту пашню, с которой можно будет кормиться. Когда вся твоя жизнь, да и не только твоя, зависит от твоих действий, ты просто не можешь себе позволить вести себя опрометчиво. Усилием воли Аир взяла себя в руки и заставила бушующую в ней эйфорию убраться в глубины подсознания. Тот не человек, кто не способен собой владеть.

Драконица опустила их в другой части города, у самой реки. Отсюда до дворца было ближе, чем с южной оконечности северо-западного тракта. Как только огромное тело дракона перестало нависать над окрестными кустами, из них вылетело несколько мелких существ, вооруженных огромными челюстями — в половину своего размера, — когтями и щупальцами, движущимися практически непрерывно. Хельд и Гердер увидели их почти одновременно с Аир, повыхватывали мечи. С того момента, как он коснулся ногой твердой земли, Гердер обрел спокойное расположение духа.

— Назад, — негромко сказала юная императрица и выбросила вперед руку с поднятой ладонью, вспоминая уже затверженную формулу вызова огня.

Ее ладонь полыхнула оранжево-алым, и поток пламени смел агрессивных существ.

— Неплохо, — признал Хельд. — Только зря. Мы бы справились. Они подвижные, но глупые.

— Так проще.

— Разве ты не устала? — Рейнджер в недоумении смотрел на свою супругу. — Я слышал, такая масштабная магия здорово утомляет.

— Только не ее величество, — подал голос Рутвен. Он со странным любопытством поглядывал на Аир. — Так ведь? — и покосился на ее браслеты.

Юная императрица едва улыбнулась и кивнула.

— Идемте, — сказала она деловито. — Отсюда до дворца близко, а дальше я помню.

Она и в самом деле прекрасно запомнила путь. До пролома в ограде они добрались меньше, чем за час, хотя два раза пришлось перебираться через завалы и три раза — отпугивать нечисть огнем. Немного задержавшись на обрушившихся кирпичах, Аир спрыгнула внутрь и замерла, любуясь парком.

— Когда я отсюда уходила, — сказала она, — я очень горевала, уверенная, что больше никогда не увижу этой красоты, а если и увижу, то через много-много лет. Я никак не могла подумать, что это «через много-много лет» окажется одним только годом.

Она думала, что говорит мужу, но рядом с ней, неспешно выйдя из-за спины, появился Рутвен. Он тоже с упоением разглядывал императорский парк, несущий на себе следы разрушения, но все еще прекрасный.

— Знаете, я же никогда здесь не был, — сказал он. — А вот мой отец гулял по этому парку не однажды и не дважды. Так странно ступать в первый раз по земле, по которой ходил твой отец. Я ведь его никогда не видел.

— Как это получилось? — удивилась Аир.

— Он умер, когда мне был год. Мой младший брат родился четыре месяца спустя после его гибели. Отец считал своим долгом воевать, если есть такая возможность.

— Погиб на войне, — понимающе кивнула императрица.

— Если это можно назвать войной. — Гордон задумчиво посмотрел в сторону дворца. — Он погиб в Пустошах. Когда они только образовались, была идея перебить здесь всю нечисть. Думали, что этого будет вполне достаточно. Хорошо, что это было в мирное время, никто не сподобился тогда на нас пойти войной, потому что император Одений уложил на этой затее большую часть кадровой армии.

Аир покачала головой и оглянулась на рейнджеров. Они уже стояли рядом. Драконица задумчиво поглядывала на парк, сидя на кромке ограды.

— Пошли, — решительно сказала она. — Я помню дорогу.

Рутвен повиновался немедленно, а вот рейнджеры замялись. Гердер посмотрел на императрицу чуть свысока, но и с подозрением.

— С каких это пор ты, девушка, считаешь себя способной предводительствовать в походе по Пустошам?

— С тех пор, как затеяла все это. Вы идете или нет?

Гердер фыркнул.

— Уже забыла, как визжала при виде змей?

Рутвен смотрел на непочтительного рейнджера неприязненно, но вмешиваться не стал. Аир же просто слегка покраснела.

— Нет. Не забыла. Но зато теперь я знаю прекрасное противоядие против страха, — и слегка повернула ладонь.

Неразговорчивый рейнджер против воли резко отступил в сторону. Аир быстро зашагала по усыпанной белым песком дорожке, но легко разобрала слова, сказанные Гердером Хельду:

— Послушай, если твоя жена будет повторять такие штуки, я заставлю тебя ее выдрать.

Ответ Хельда она не расслышала.

За год ничто не изменилось, теперь в парке бушевала весна, цвели все кусты, которым полагалось, и картина была еще прекрасней, чем та, которую Аир помнила. Она решила не заглядывать в полюбившийся ей закуток, но, проходя мимо, не удержалась. Обломки столика стали еще мельче, а ручей — намного полноводней.

— Что здесь было? — шепотом спросила она у Гордона. Тот слегка вздрогнул, с усилием оторвал взгляд от окружающей картины и, подумав, ответил:

— Я не знаю наверняка, конечно. Я здесь не был, как уже говорил. Но можно догадаться, что это был личный садик супруги Ледвия, матери Регнера. Я имею в виду последнего императора Белого Лотоса, который погиб в катастрофе. Ледвий его отец.

— Он же отец Одения, верно?

— Совершенно верно. И дед Вема.

Аир немного помолчала. Она не решилась задерживаться в садике.

— Как ее звали? — спросила она немного погодя.

Рутвен, впрочем, понял, что речь шла все о той же супруге императора Ледвия.

— Кристин. Кристин Гинвира леди Опинео. — Он помолчал. — Она была хорошей императрицей, очень дальновидной и проницательной — так мне рассказывали. Ее уважали и за это, и за то, что по достижении сыном совершеннолетия она безотлагательно передала ему всю власть. — Он снова протяженно помолчал. — Пожалуй, это была ее единственная ошибка. Но ошибка роковая.

Аир шла, засунув руки в неглубокие карманы куртки, как сорванец-мальчишка, и поглядывала по сторонам. Куда спокойней, чем в первый раз, когда она из-за каждого угла ждала появления внезапной смерти, и потому видела больше. Сумела разглядеть кое-какие подробности архитектуры дворца, клумб, разбитых у самой двери, детали драпировок и стенных панелей внутри. Она разглядывала все преувеличенно внимательно, словно прикидывала, во что обойдется ремонт.

— Мне все это почему-то кажется знакомым, — тихо сказала она Рутвену. — Все это как будто мною обжито, не раз видено, кое-что даже заменено по моему вкусу… И тот садик. Словно я в него годами каждое утро входила.

Гордон смотрел на нее серьезно и очень сосредоточенно. Такой взгляд чаще бывает у детей, чем у взрослых.

— Все возможно, — сказал он наконец. — Религия учит нас, что жизнь бесконечна. А кто из нас достаточно совершенен, чтоб избежать дальнейших перерождений? Только Бог.

Аир улыбнулась несколько смятенно. Она не ожидала, что ее поймут.

Дворец прошли быстро и углубились в лабиринт подземных переходов и коридоров. Императрица быстро нашла то ответвление, из которого выползли тогда напугавшие ее до визга змеи и решительно свернула туда.

Змей было много, но ни одна не находилась посередине прохода, на полу. Они заплетали обе стены и потолок, нависали со всех сторон шевелящейся шипящей громадой, а проход посередине оставался чистым. Перед зрелищем этого чудовищного гнездовья споткнулся даже бывалый Гердер, который практически вырос в Пустошах (когда-то он стал самым юным рейнджером, отправлявшимся в самостоятельные походы — ему было тринадцать). Замялась и Аир, но тут же взяла себя в руки. На нее смотрели.

— Да, хорошо, что мы не свернули сюда в первый раз, — обернувшись, она обольстительно улыбнулась мужу. — Идем?

— Как? Выжжешь это сперва? — уточнил Хельд.

— Да нет, зачем. У меня защита.

— У нас нет.

— Будет, — лаконично пообещала Аир и двинулась вперед.

Поток змей обрушился на нее. Вернее, не на нее, а на невидимо присутствующую вокруг нее защитную оболочку. Ощущение тем не менее было мерзейшее, и девушка едва удержалась от того, чтоб не завертеться с визгом, пытаясь скинуть с себя этих отвратительных пресмыкающихся. Она сдержалась, потому что, судя по отрывистым и не совсем приличным возгласам, рейнджеры испытывали нечто похожее. Ей не хотелось уронить в их глазах свой недавно приобретенный авторитет. На изумление Аир Рутвен, который ее стараниями тоже был окутан защитной пеленой, шел совершенно спокойно, с любопытством разглядывая рушащийся на него поток и тех существ, которые злобно шипели у его ног. Куртка у него на животе едва заметно шевелилась, значит, пригревшейся там змейке было уютно.

Окруженные этим кипящим террариумом, они вырвались за поворот и остановились. Аир разглядывала едва колышущийся на тупиковой стене контур и, честно признаваясь, не знала, что делать.

— Демонова ж… То есть… Тупик, что ли? — вырвалось у Хельда.

— Не совсем. — Аир продолжала пристально рассматривать контур. — Нет. Здесь портал. Но я не знаю… Я не уверена, что он работает как надо. А проверить невозможно. Вот был бы здесь Вален…

— Этот зануда-маг не нужен, — фыркнула драконица. Вокруг нее одной змеи сохраняли пустое пространство, до остальных же с фанатическим упорством пытались добраться. — Я и так могу сказать. Он вполне действующий. Только вот…

— Что?

Драконица оглядела стену, подошла и потрогала светящийся контур пальцем. Потом сделала какой-то жест. Аир содрогнулась, ощутив наконец, какую мощь призвало это существо себе на службу. И это для одного стабилизирующего заклинания! Только браслеты дали ей какую-то уверенность, что эта мощь не сотрет ее с лица земли, что она сможет устоять, если попадет в эти жернова.

— Теперь все хорошо. — Она сделала приглашающий жест.

— А первая не хочешь? — проворчал Хельд. Он немало слышал о шутках порталов, и даже маги, говорят, ими пользуются как можно реже, потому что чем больше о них знаешь, тем меньше хочешь в них соваться.

— Я пойду. — Аир сделала шаг, но Гордон придержал ее.

— Позвольте мне, ваше величество. — Он вошел в стену.

Пару мгновений они ждали. Ничего не изменялась. Контур, мигнув, когда сквозь него прошел граф, возник снова.

Императрица пожала плечами.

— Похоже, он безопасен. Я пошла, — и, забавно махнув мужу на прощание пальцем, нырнула в портал.

Ослепительная красота залы в первое мгновение ослепила. Свет, заливавший ее, был явно магического происхождения, потому что никаким огнем не осветишь так ярко столь огромную залу, и в нем каждая подробность отделки была отчетливо видна.

Стены и колонны залы были отделаны друзами разнообразного камня, подобранного, видимо, по сортам и соображениям естественности. Аир слышала от Валена, что самородные друзы кристаллов являются лучшими аккумуляторами, проводниками и усилителями магической энергии. Правда, как сказал Рутао, для масштабных, да и просто самых лучших действий нужны друзы в том виде, в каком они «росли». Их нужно было вынимать из камня целиком, либо же, в крайнем случае, по частям, но по прибытии непременно собирать по-прежнему. Даже одна цельная друза аметиста могла обеспечить успех самого сложного заклинания, даже портального, которое требовало уймы затрат силы и энергии. Здесь же друзами были отделаны стены, а на колоннах…

Аир, которая появилась из воздуха как раз меж двух таких, пригляделась и ахнула. Это явно были самородные алмазы, собранные когда друзами, когда отдельно, но алмазы же… И крупные! Перед праздником Минантер императрице привезли четыре сундука с имперских алмазных копей (не полная годовая добыча, лишь приблизительно половина, которая причиталась казне), так что она, всласть повозившаяся с алмазами, знала, как они выглядят. Очищенные от земли и посторонних наростов, они тоже поблескивали, и красиво, хоть самородные алмазы не блестят.

Свет и сияние бушевали в этой зале, волнами прокатываясь от стены к стене.

— Да, зрелище, — произнес Рутвен, и Аир вспомнила, что он прошел портал раньше нее.

Он стоял, запрокинув голову, и разглядывал потолок. Она тоже посмотрела вверх.

Потолок был тоже отделан камнями, но уже ограненными, не самородными, и отделан узорами. Аир не слишком поняла, что там изображено, видимо, какая-то магическая символика, до которой она с Валеном еще не дошла, да и, сказать откровенно, ее совершенно ослепило великолепие всего, что она увидела.

— Да, немного жаль, что я не рейнджер, — вздохнул Гордон. — Я бы занялся выковыриванием.

— Уверена, ни у моего мужа, ни у его друга эта мысль не появится, — резковато осадила императрица. — А если и появится, то в самом конце.

Рутвен поклонился, бормоча извинения.

А в следующий миг из контура, висящего между двух колонн, вывалился сперва Гердер, затем и Хельд. Последней величаво выступила драконица.

У Гердера был слегка подбит глаз, и Аир поняла, что рейнджер вздумал артачиться, причем, видимо, в весьма грубой форме. Она подтолкнула мужа и, незаметно кивнув в сторону Гердера, шепнула:

— Кто ему фингал поставил? Ты? Или… — и украдкой кивнула на драконицу. Та тоже с любопытством разглядывала зал, в котором без труда могла бы поместиться в своем драконьем облике.

— Я. Хотя, честно говоря, спровоцировала это она, — тоже шепотом, даже скорее в дыхание ответил Хельд. — Она так на него посмотрела, что я решил — если не дам ему в глаз, она его и съесть может.

— Понятно.

Аир взяла себя в руки и, отрешившись от окружающей роскоши, огляделась. Да, вот и знакомая фигура. Но, что странно, нисколько не нарушенная. Императрица обернулась к драконице.

Та лениво улыбнулась.

— Надо как-то извлекать.

— Но это же смертельно опасно!

— Я прикрою остальных, — нехотя пообещала драконица. — А ты должна справиться. Только поторопись. Система недолго выдержит в таком разлаженном состоянии, а это, — она красноречиво оглядела стены и потолок залы, — даст достаточно энергии, чтоб перекроить мир.

Аир содрогнулась. Она торопливо окружила себя дополнительной защитой, потом, подумав, еще одной. Несколько мгновений стояла, рассматривая в нерешительности внешний рисунок магической фигуры, а затем вдруг прыгнула за него.

Ее подхватил горячий ветер и завертел, потом поволок по каменному полу. Она сопротивлялась изо всех сил, хоть схватиться было не за что, и чувствовала, как тает, будто масло в кипятке, ее внешняя защита. Потом начала таять средняя. Аир попыталась воздвигнуть на пути едкого ветра еще парочку преград, но попробуй создавать что-нибудь, если тебя валяет по полу! Императрица чувствовала, что ветер этот станет для нее безопасен, как только она коснется рукой положенного в центр жезла, потому что последняя императорская регалия не может ее не признать, если признали первые четыре, а значит, подчинится. И тогда она обретет власть над всем, что творится вокруг.

Она перевернулась на живот и по-пластунски поползла вперед, пытаясь цепляться ногтями за гладкий камень. Пальцы скользили, но как-то она все-таки продвигалась, потому что жезл и стоящий возле него флакончик вдруг оказались совсем близко. С неслышимым щелчком порвалась ее последняя защита, и огненный ветер хлестнул по телу, беззащитному до обнаженности, выжег последние силы. Она смотрела на белое золото жезла, и хоть пыталась, но не могла сдвинуться с места. Он был красивый, небольшой, отделанный в виде узловатой ветви дуба, а в навершии сияли несколько крупных искристых бриллиантов, придерживаемых искусно вычеканенными резными листьями. Работа была исключительная, и ей казалось, что листики шевелятся.

— А-а-а! — Ею овладел животный ужас, и она рванулась вперед, дрожа от страха и смертельной усталости.

Ее пальцы сомкнулись вокруг гладкой ручки жезла, и пару мгновений она лежала лицом вниз, отдыхая, хотя огненный ветер по-прежнему хлестал ее.

Гладкий металл, болезненно-приятный в прикосновении к воспаленной коже, напомнил ей, что нужно завершить. Она остановила буйство сил в поврежденной магической схеме, потом с трудом села и уничтожила саму схему.

Встать она уже не смогла. Вырвавшись из-под защиты, растянутой драконицей, Хельд и Рутвен поспели к ней практически одновременно. Они смотрели на нее с испугом, и, ощупав себя руками, она поняла, что вся испятнана брызгами крови, которая обильно натекла из носа и обрызгала ее одежду. Она вытерла рукой лицо, потом еще раз, внезапно выпустила жезл, уткнулась в ладони и разрыдалась.

— Я домой хочу! — всхлипывала она. — В ванну…

Хельд оттолкнул Гордона, подхватил жену на руки и понес к порталу.

— Летим назад, — бросил он драконице.

Та почему-то не стала награждать его презрительным взглядом или как-то иначе реагировать на тон приказа.