Я стесняюсь наряженных женщин, как заморских диковинных птиц, не могу среди мимо прошедших отличить блудниц от цариц. От нарядов, мундиров и званий я всегда в удивленной тоске, быть могу, извиняюсь, как в бане, лишь с нагими — на равной ноге. Пусть от форм и от формы шалею, постарею — не стану мудрей, но все чаще красавиц жалею, как прекрасных и редких зверей…