Продолжаю по-прежнему жить… Пусть поэзия — чуткое эхо, но молчу, но молчу я про это — есть такое, что ей не вместить. Это место в душе омертвело, стало как инородное тело… Продолжаю по-прежнему жить.

Пережил я все и выжил.      С чем остался? Я не знаю. Оглушительное утро.      Всюду тишь и благодать… Мне не выспаться вовеки.      Просыпаясь, засыпаю, Словно в поезде, в котором      можно только спать и спать, Словно в скором,      словно в скором,      ускоряющемся вспять…

На кладбище «Дойна» лежал мой отец, красивый, спокойный, под июньским небом высоким, перед голубым горизонтом широким, лежал он смуглый, согретый солнцем, родной, его седые волосы ветерок шевелил рукой. Отец казался крупнее ростом, выглядел он значительно и удивительно просто, и всем видом своим говорил мне отец, что ничего тут страшного нет и не значит, что это — конец. И тогда я впервые почувствовал свою принадлежность к тому, от чего оторвался я когда-то, родившись для бытия, — а теперь восстановлена связь через жизнь, через солнечный перевал, когда своего родителя, плоть родную, туда передал…