— Я бы хотел поговорить по поводу сделанных тобой артефактов, — практически без предисловия, ограничившись лишь дежурным поздравлением с победой в поединке, начал граф Паларский. Впрочем, скорее, сейчас он был даже не граф, а глава аналитического отдела Тайной канцелярии королевства Багрион. — Не мог бы ты дать мне все выкладки по их созданию и схемы?

Хм… Мало того что вопрос был скорее утверждением, так вдобавок граф обратился с ним ко мне, вместо того чтобы отдать напрямую приказ своему придворному мастеру-артефактору. Да и мог бы дать мне время.

Сейчас, когда Элия ад’Рал только-только закончила приводить мою тушку в порядок и я приступил к самостоятельному контролю дальнейшего исцеления, мне по всем медицинским показателям требовались покой (меня привели, вернее, отнесли в предоставленную мне комнату во дворце графа) и полноценное питание (столик у кровати был заставлен разными блюдами, а на тумбочке рядом теснились зелья и эликсиры). Заштопать-то меня заштопали, да и энергетику целительница помогла привести в порядок, но регенерировать руку предстояло самому: отрубленную конечность «благодаря» боевому плетению покойного адепта боя прирастить оказалось невозможно. Вернее, благодаря запущенным процессам регенерации она и сама отрастет, но это будет не раньше чем через пару месяцев. Мне же ждать не хотелось, да какой в этом смысл. Целитель я или нет? Ну… не полноправный, конечно, но целитель. А уж собственный организм давно досконально изучил, да и изменял его, повышая крепость, выносливость и живучесть, лично я, а не какой-то дядя. Так что ближайшие три дня беспокоить меня мог лишь самоубийца.

Дело в том, что при самоисцелении нельзя абстрагироваться от боли и зуда в регенерирующей конечности, иначе можно пропустить какое-нибудь отклонение, устранить которое займет гораздо больше времени и усилий, чем не допустить его. Все это не могло не сказаться на характере. Не в лучшую сторону.

И вот лорд Глар бесцеремонно ворвался ко мне в комнату (понимаю, я у него в гостях, но должны же соблюдаться хоть минимальные правила приличия?) и потребовал от меня того, о чем вполне мог бы узнать у своих подчиненных. Настроение мое упало глубоко за минусовую отметку. Мало того что рука чешется, по организму гуляют-бурлят лошадиные дозы гормонов, а общее состояние можно охарактеризовать словом «отвратительное», так еще и… Так, успокоиться… Успокоиться и подавить в себе раздражительность, не в том я был положении, чтобы демонстрировать графу скверный характер.

— Конечно, могу. Хотя и не очень понимаю, зачем вам это. Вы вполне можете узнать все у Каима или мастера Мирцелия. Они принимали живое участие в изготовлении артефактов и знают весь процесс их создания чуть ли не лучше, чем я. Собственно, большинство изделий сделано их руками. Не говоря уж о том, что и все выкладки я им передал.

Может, мой ответ и вышел излишне сухим, но чего стоило графу подождать денек-другой, пока я не закончу регенерацию и не восстановлю свой гормональный баланс? Все-таки женщин во время ПМС лишний раз трогать не рекомендуется. А чем я хуже? Я ведь не только накричать могу, а и голову навязчивому собеседнику свинчу на фиг.

— В том-то все и дело, что ни Мирцелий, ни Каим не могут ничего вспомнить.

— Как это?

— Вот и я хотел бы узнать у тебя об этом. Зачем ты стер им память?

— Граф, — от такого обвинения в моем голосе зазвучала сталь, — мне нет никакого резона скрывать технологию создания этих артефактов, к тому же не доведенных до ума, с помехами передающих черно-белое изображение и забитый посторонними шумами звук. И уж тем более я никогда не стал бы пользоваться своими ментальными навыками, чтобы стереть память у друга!

— Тогда зачем ты уничтожил все уже созданные экземпляры?

— Потому что у меня не было никакого желания наведываться в дом к Камару ад’Лека и в тюрьму, чтобы их забрать. Да и не все я уничтожил, функция самоуничтожения была запущена лишь в тех, что были установлены в доме и камере Камара, да на площади. У Каима, как оператора, должны остаться работающие экземпляры.

Лорд Глар с минуту буравил меня тяжелым взглядом, о чем-то размышляя. Я тоже не оставался в долгу и смотрел на него не слишком приветливо. После суда богов прошло несколько часов, но в том-то и дело, что они были заполнены постоянным самоконтролем и запуском регенерации, измотавшими меня физически и морально. А тут еще граф со своими дурацкими вопросами. Конечно, созданный мной артефакт является лакомым блюдом, особенно для различных спецслужб, однако, чтобы взломать защиту разума Каима, постоянно находящегося во дворце, и не переполошить охрану сильными всплесками магии Разума, нужно обладать умениями в области менталистики на уровне архимага. Не думаю, что спецслужбы противников лорда Глара или королевства Багрион могли сработать так оперативно. Не говоря уж о том, что такие могущественные разумники — большая редкость: они все наперечет, и за каждым из них прикреплено столько наблюдателей, что об их исчезновении незамедлительно стало бы известно всем заинтересованным лицам. Да и стоимость их услуг никак не соизмерима со сделанным мною изобретением. Что-то в словах графа не вяжется. А вот что конкретно, у меня сейчас нет никакого желания выяснять.

— В том-то и дело, что оставшиеся артефакты не работают. А те, что были в тюрьме и на площади, передавали изображение и звук идеально.

От такой новости я выпал в осадок. Нет, понятно, что без Лики тут не обошлось, но зачем ей это?

«А потому, что на Ойкуме пока запрет на подобные знания. Слишком новые принципы для этого мира ты тут использовал. А это может пошатнуть хрупкое равновесие сложившегося порядка. Ты и так уже натворил дел», — тут же раздался слышимый только мне ответ Проказницы.

Хм… Интересно, что она имеет в виду, когда говорит о том, что я умудрился где-то напортачить? Вроде ничего такого за собой не припомню. «Прогрессорством» не увлекался и новые для Ойкума знания никому не передавал. Да и не особо на Земле много такого, чего не было бы здесь. Разумеется, из того, о чем я имею хоть какое-то представление, все-таки я не ученый и многого просто не знаю. Впрочем, механика и некоторые разделы физики тут не слишком развиты, да и все остальное, с точки зрения землянина, тут описывается, скорее, с ракурса причинно-следственной связи и редко когда во взаимосвязи. Так что некоторые преимущества у меня перед местными есть, так как к решению многих проблем я подхожу нестандартно. Но ведь ничего нового я в этот мир не привнес, за исключением недавно созданного и уже зарубленного на корню проекта артефакта! Ну да, кажется, я увлекся. Об этом и потом поразмышлять можно будет. А для начала надо разобраться с графом Паларским.

— Граф… — осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего и не оставить у собеседника впечатление, будто я что-то скрываю, начал я. — Дело в том, что это была экспериментальная модель артефакта и я был рад даже тому, что получилось добиться хоть какого-то качества передачи изображения и звука. Ваши слова об идеальности картинки и изменении памяти участников создания артефакта вкупе с неработающими экземплярами заставляют меня думать, что все это было шуткой одной юной богини.

«Ну-ну, вали все на меня!» — В голосе Лики слышалась обида. Надеюсь, наигранная.

— И раз уж боги решили вмешаться, — продолжил я, стараясь не обращать внимания на реплику Проказницы, — то, думаю, не стоит гневить их и пытаться воссоздать то, что по каким-то причинам попало под запрет. Все материалы по созданию артефактов я могу вам предоставить, если вы так хотите. Но разбираться с последствиями будете сами.

Лорд Глар задумался. Крепко так задумался, буравя меня недоброжелательным взглядом. Его, конечно, можно было понять. С одной стороны, перед носом маячила конфетка в виде возможности установить прослушку в тех местах, в которых раньше это было сделать невозможно. С другой — создатель артефакта ни ухом ни рылом не ведает, что случилось, и подозревает вмешательство богов.

Надеюсь, это небольшое недоразумение не ухудшит наших с ним отношений. Хотя…

— Граф, вообще-то у меня в планах есть еще создание кое-чего, способного проникать сквозь различную магическую защиту. Правда, делать это я буду не один, а с помощью одной моей подруги… Могу пообещать, что, как только сделаю, предоставлю вам образец на неделю для испытаний. Ну а дальше, если все пройдет успешно и у вас будет на то желание, сможете оставить это себе навсегда.

Странно, но такое мое заявление примирило графа с создавшимся положением вещей. По крайней мере, ушел он от меня уже не такой недовольный. А между тем я всего лишь пообещал ему то, что и так собирался сделать. Зато теперь его согласие получено, а с меня взятки гладки. Ведь никто не запрещал графу уточнить: кто будет мне помогать? Сам пожелал принять «на испытание» продукт моего совместного с Ликой творчества. Подставу с архимагом и жрецом Рагана я не забыл…

Следующие три дня запомнились мне надолго. Отращивать конечность оказалось очень муторным занятием. Особенно если учесть, что все это время приходилось обходиться без сна, дабы не запороть лечение.

Во дворце графа постоянно появлялись аристократы и аристократки (особенно последние), всеми правдами и неправдами желающие встретиться со мной и лично выразить восхищение победителю столь грозного противника, как адепт боя. До моего тела, разумеется, по моей настоятельной просьбе (думаю, и Касси тут сыграла не последнюю роль), никого не допускали. Зато слуги графа озолотились, таская мне множество писем с изъяснениями: дескать, написавшие их уже давно жаждут моего общения и только досадные случайности не позволили им выразить мне свое почтение и надежду на дальнейшее тесное знакомство, которое явно перерастет в настоящую дружбу (и не только, если учитывать более чем прозрачные намеки женской половины). Хорошо еще, удалось донести до всех мысль, что победил я не сам, что в этом мне помогли боги, встав на мою сторону. Такая трактовка событий резко сократила поток желающих познакомиться со мной. Иначе местных красоток не остановила бы такая мелочь, как охрана во дворце, — столь завидный жених не должен оставаться холостым.

Впрочем, репутация осененного милостью богов лишь немного облегчила мою участь. Особенно учитывая приближенность к графу Паларскому. Пришлось даже пустить через Ники и Каима слух, какая именно богиня явила мне свою благосклонность, заодно списав на Лику реалити-шоу и явление тещи пред светлые очи зятя. Учитывая, что боги имеют привычку присматривать за своими любимцами (в кои народная молва сразу же записала и меня), количество желающих за компанию попасть в зону внимания Проказницы резко сократилось.

Зато простой народ был в восторге от способа, которым юная богиня сумела разнообразить их скучные будни. Ведь что может быть слаще для обывателя, жизнь которого в основном представляет собой чередование работы и приевшейся за десятилетия семейной жизни (особенно учитывая среднюю продолжительность жизни на Ойкуме и отсутствие зомбирования в виде телевизора), чем наблюдать, как могущественная в повседневной жизни личность попадает под пресс обстоятельств? Правильно — наблюдать за этим, потягивая алкогольный напиток, и иметь возможность перекидываться комментариями с соседом с последующим пересказом событий всем желающим, да еще и безнаказанно.

После такой пиар-акции, как похвасталась мне Лика, ей даже целенаправленно помолилось несколько десятков человек, пожелавших подшутить (часто жестоко подшутить) над своими друзьями и недругами. Надо сказать, моя богиня ответила не на все молитвы, оставив часть формирующейся паствы без ответа. Остальные разделились примерно поровну: на тех, чьи ожидания оказались оправданны, и на тех, кто проклял тот день, когда в голову пришла идея помолиться богине-проказнице, ибо они сами стали объектами ее шуток.

Сообщила мне об этом Лика, предварительно выдернув в знакомое уже странное место белесого тумана, как только я уснул, окончательно регенерировав конечность. Говоря о появлении у нее новых последователей, девочка активно размахивала руками, возбужденно сверкала глазками и в лицах показывала, кто, как и что у нее просил. При этом она постоянно вскакивала со своего кресла (она изменила своим привычкам и не устроилась у меня на коленях, как обычно, а создала два удобных кресла друг напротив друга), делала резкие порывистые шаги и тут же возвращалась обратно только для того, чтобы через несколько секунд опять вскочить. В общем, Лика находилась в крайне возбужденном состоянии и вела себя нетипично. Да и внешне (ауру ее я так и не смог прочесть, впрочем, как всегда) Проказница изменилась.

Глядя на свою богиню, я откровенно недоумевал.

— Подожди, красавица. Это все, конечно, очень интересно и захватывающе. Да и вообще здорово, что тебе осознанно начали молиться… Вот только можно тебя сначала кое о чем спросить? — прервал я Лику, наконец решившись задать мучающий меня вопрос.

От комплимента девчушка мило зарделась и заковыряла пол носочком надетой на маленькую ножку туфельки. Я принял это за разрешение задать вопрос и продолжил:

— Мне показалось или ты действительно теперь выглядишь уже не на семь человеческих лет, а на все одиннадцать? Причем это явно не смена выбранного тобой облика. Такое ощущение, судя по некоторым деталям твоего поведения, что ты действительно за несколько дней повзрослела.

— Между прочим, неприлично намекать женщине, что она вдруг сильно постарела, — пристыдила меня Проказница. — Я действительно начинаю взрослеть. Дедушка сказал, что ничто так благотворно не влияет на процесс взросления, как ответственность за тех, кто тебе поклоняется.

— Поздравляю!

А действительно, что тут еще сказать? Только поздравить с приобретением последователей и началом процесса взросления.

— Благодарю, — расплылось в улыбке это милое чудо. — У меня для тебя тоже есть по этому поводу подарок. Лови! — Я ощутил, как Лика начала передачу мне инфопакета. — Потом посмотришь, что там к чему. Ну а сейчас оставляю тебя наедине с другим честно заработанным тобою подарком от меня и Аргела.

Фигурка Лики стала приобретать прозрачность, и я понял, что еще чуть-чуть, и она убежит по своим неведомым мне делам.

— Подожди! — крикнул я. — Хотел тебя спросить…

Последнее проговорил уже в пустоту. Вот ведь! Опять убежала, а я так и не задал ей несколько давно терзавших меня вопросов. Как только собираюсь озадачить ими Лику, она моментально исчезает: не иначе как очередное ее издевательство. В мелкой форме.

— Ну что ж, посмотрим, что ты стоишь без всей своей магии и длительного изматывания противника перед поединком!

Раздавшийся за спиной голос, некоторое время назад однозначно ассоциировавшийся с нависшей надо мной смертельной опасностью, заставил судорожно искать отсутствующий на поясе меч и жалеть о том, что в этом странном месте белесого тумана мне недоступна никакая, даже самая простейшая, магия. Уже оборачиваясь, был твердо уверен, кого или, вернее, что я увижу. У него в отличие от меня был и доспех, и меч.

Впрочем, меч он тут же воткнул в пол, а доспех был снят с некоторой ленцой и показательным ко мне пренебрежением. Еще спустя секунду на меня в атаку ринулась идеальная машина для убийства с явным намерением разорвать голыми руками на кучку маленьких недоделанных жрецов.

Из гостеприимного дворца графа Паларского я позорным образом сбежал и забаррикадировался у себя дома. Пока регенерировал конечность, еще можно было спрятаться от назойливого внимания в выделенных мне покоях графа, но как только выздоровел — спасу от желающих пообщаться со мной не стало. Зато на своей территории я был волен делать, что хочу. Поэтому, желая избежать назойливого внимания и ненужного общения, поставил свой дом на полуосадное положение. Ловушки не активировал (днем, по крайней мере), разумеется, но несколько довольно могущественных духов, призванных Никреоссой, охраняли прилегающее к дому пространство, а зомби-дворецкий встречал гостей на входе. Оформлен он был в лучших традициях земных фильмов ужасов: трупные пятна, полусгнившая, местами отваливающаяся плоть, один глаз висит на ниточке нервов, в пустой глазнице светится зловещий зеленый огонь, длинные желтые, ничем не прикрытые из-за отсутствия губ клыки, когти вылезают из перчаток и обуви сантиметров на пять, некоторые обломаны, и все это на фоне идеально подогнанного дорогого и пышного цветастого костюма. Для этого пришлось выкупить у города несколько десятков бесхозных трупов, пяток из них были испорчены, прежде чем удалось добиться желаемого эффекта. Такой дворецкий отлично справлялся с задачей по отсеиванию особо впечатлительных барышень (мужчины-аристократы тоже не оставались равнодушными к нему, особенно учитывая, что зомби в этом мире задействовали только как бронированные единицы непосредственно на полях сражений и использовали в боевых целях, даже доставлялись они туда на телегах, ибо в активном состоянии «жрали» очень много энергии, требуя постоянной подпитки от мага), сообщая замогильным голосом, что хозяин дома отсутствует. Менять зомби приходилось часто — он не всегда успевал представиться дворецким до начала активных действий гостей. Я же, изменив ауру и внешность, преспокойно занимался своими делами, в том числе и в городе.

Своими делами… Хм… Как бы не так! Половина дня у меня уходила на занятия с Кассиопеей а’Калине. Еще четверть — на подготовку к рейду по тылам разбойников в компании с Керином ад’Калине и иже с ним и все, с этим связанное. Оставшуюся часть дня приходилось тратить на исполнение жреческих обязанностей. У Лики появились последователи, а значит, мне приходилось встречаться с некоторыми из них (разумеется, под личиной) и разъяснять «политику партии». И все это проделывал по большей части на автомате, сам же в это время активно изучал преданные мне Ликой знания.

Подавляющее большинство молящихся Проказнице оказались детьми и подростками. То еще удовольствие! Объяснить им разницу между проказами и шалостями как желанием повеселиться и подшутить над кем-нибудь или как способом поквитаться с теми, кому трудно противостоять открыто, оказалось не так-то просто.

Вообще, нет никого более жестокого в поступках, чем маленький человек. Попробуй объясни такому, что подлить приятелю в средство для мытья волос клей или яркую краску — это относительно нормально, но если сделать то же самое подруге, то можно завести врага на всю жизнь. А отрезать кошке хвост, повязать его ей бантиком вокруг шеи и отпустить бедное животное к любящей хозяйке — вообще недопустимо. Дети в силу небольшого жизненного опыта просто не понимают, в чем разница. Весело ведь! Значит, можно.

Отдельно стояли разборки с обидчиками, которым дети ответить той же монетой не могли. Вот тут мне приходилось потеть, подсказывая, как отомстить так, чтобы это не привело к серьезному вреду здоровью, а тем паче жизни той или иной стороны.

Например, один из моих подопечных, сын алхимика, заметил, что достаточно пшикнуть в морду быка из определенного отцовского флакончика, как это делает животное вялым и послушным (средство в основном использовалось на скотобойнях перед забоем животного, чтобы оно не нервничало и не создавало проблем), а если пшикнуть два раза, то бык через пару минут засыпает. Дите решило использовать флакончик в школе и разобраться с обидчиком. Но как? Подойти и пшикнуть в лицо бугая, заставлявшего делать за него задания на уроках, после чего на собственные упражнения времени почти не оставалось, все равно что завопить со всей мочи: «Это сделал я!» Недолго думая, парнишка стащил у отца артефакт-фильтр, защищавший от запахов во время алхимических опытов, и собирался просто открыть флакон, позволив газу выйти наружу и распространиться по помещению, после чего поквитаться с обидчиком. Дальше он собирался дождаться, пока все проснутся, и сделать вид, что совершенно ни при чем и пострадал, как все. Ну откуда ребенку знать, что при такой концентрации это смертельная доза и все его друзья и недруги, оказавшиеся поблизости, могут погибнуть, в лучшем случае — серьезно пострадает их здоровье.

Пришлось в срочном порядке незаметно отлавливать пацана и проводить краткий ликбез на тему: «Проказы и их последствия». Закончил поучения итогом — план не выдерживает никакой критики. Напоследок посоветовал использовать по капельке от трех отцовских зелий. К смеси велел добавить щепотку определенного порошка, полученным составом смазать кончик иголки и подложить на сиденье обидчика, когда он потребует сделать на занятиях его работу.

Результат превзошел ожидания парнишки. Во всех смыслах.

Во-первых, обидчика прорвало на болтовню (при этом он чисто физически не мог соврать), и на вопрос учителя: «Чем это ты занимаешься?» — последовал предельно честный ответ: «Как обычно, жду, пока задохлик сделает за меня задание…» Добавим к этому высыпавшую вскоре сыпь, от которой чесалось все тело, и получим полное удовлетворение совершенной ради мести проказой.

Во-вторых, в порыве энтузиазма, пацан забыл замести следы алхимических махинаций дома, и отец обнаружил недостачу довольно редких компонентов. Как результат, парнишку ждали дополнительные занятия по алхимии с папой, как только он снова сможет сидеть…

Одна шутка, в которой я принимал непосредственное участие, закончилась смертью подопытного. Не случайно, нет. Слишком уж большой мразью оказался тот человек, поэтому мною и спланирована была проказа в таком виде, чтобы он в итоге оказался либо на рудниках, либо в мире ином.

Еще в одном случае я, возвращаясь домой ночью, заметил залезавшего в богатый особняк воришку. Недолго думая, прикрепил к «ночному работнику» акустическое плетение и иллюзию с отсроченным временем активации. Через пятнадцать минут, когда вор приступил к взламыванию защиты сейфа в спальне видящих десятые сны хозяев, заклинание сработало. Неудачливый вор не обладал магическими способностями, однако вовсю пользовался специфическими артефактами, позволявшими незаметно обходить и взламывать охранную систему. Поэтому иллюзия могущественного демона, залившая все вокруг призрачным светом и громовым голосом, способным разбудить округу (а спящих в этой же комнате хозяев тем более), пожурившая домушника, стала для последнего полной неожиданностью.

Не уверен, покинул ли место преступления объект моей шуточки или нет, ибо потерпевшие не замедлили активировать все, что только можно, но лишняя пара секунд у него все же была — на принятие решения о немедленном бегстве. Первой под раздачу попала иллюзия.

Жаль, не удалось увидеть всю картину своими глазами, но соваться в нашпигованный магической защитой дом, когда собираешься ее активировать, было бы верхом безрассудства. Да и вопрос поимки преступника передо мной не стоял. Понравилась ли шутка кому-либо из ее участников, меня тоже не волновало. Главное, что понравилось мне и моей юной богине.

И все это происходило в течение нескольких дней до отъезда на охоту за разбойниками, так что деньки выдались «жаркими». Страшно подумать, что будет дальше, если уже сейчас практически не остается времени на личные дела. Иными словами, — для меня начались рабочие будни жреца.

Моя же богиня вела себя как… дитя малое. Проявлялось это в полном игнорировании моих просьб разъяснить накопившиеся у меня вопросы. В итоге поведение Лики только утвердило меня в возникших подозрениях.

Ну, да и ладно. Не хочет признать, что я избавился от некоторых иллюзий и страхов, в которых ранее сам себя уверил, — ее дело. В конце концов Лике придется ответить на мои вопросы, а сейчас мне от знания некоторых фактов ни жарко ни холодно. Разве что не мешало бы уточнить: стоит ли опасаться жрецов богов пантеона Рагана. Ну да демонстративное молчание Проказницы по этому поводу красноречивее любых слов: не стоит. Представляю, как она веселилась, наблюдая мои страхи из-за преследования местными жрецами. А теперь она просто не хочет признаваться, что ее «игрушка» разгадала некоторые правила игры, поэтому и тянет время: вдруг я еще раз наступлю на старые грабли и доставлю ей пару минут веселья.

Прожив на Ойкуме среди людей около полутора лет, я пришел к выводу, что попытка захвата жрецом Калама была, скорее, его частной инициативой, желанием выслужиться перед начальством, чем следование обязанностям. Да и вообще, бытующее в народе мнение о вражде Кроноса и Рагана — сильное преувеличение. Мол, у каждого должны быть враги, а чем сильнее бог, тем сильнее должен быть его противник. А кто может быть равен Верховному богу? Только другой Верховный бог. Тем более что дьявола в этой религии нет. Даже демоны, коих местные любят поминать к месту и не к месту, находятся, скорее, в подчиненном богам положении. По крайней мере, никаких слухов о могущественных архидемонах и подобных тварях, бросающих вызов богам (или способных сделать это) и их власти, я не слышал.

Здесь, на Ойкуме, гномы, кроме Рагана, почитают Ганиома, считающегося у них главным, а первому возносят молитвы постольку-поскольку. А ведь Ганиом был когда-то Верховным богом в своем собственном мире. Так что нет тут такого накала страстей, чтобы боги и их жрецы вырезали друг друга пачками и объявляли священные войны. Да и невыгодно наверняка богам такое противостояние — резко уменьшает популяцию верующих по самой что ни на есть естественной причине — смерти. Если я правильно понял, то отношения между Раганом и Кроносом можно охарактеризовать как здоровую конкуренцию, при явном лидировании последнего. И самым главным подтверждением этой моей теории служило свободное вмешательство Лики в жизнь людей на Ойкуме. В копилку фактов можно было также добавить ее явную договоренность с Аргелом на состоявшемся суде богов. Да и его последствия тоже…

Немного не вписывался в эту теорию захват Ойкума Раганом и потеря собственного мира в ходе конфронтации с дедушкой Лики. Да и последствия в виде материка Кроноса, о котором ничего не известно, кроме того, что он абсолютно непригоден для жизни. Выживших среди отправившихся туда нет. И даже духов умерших разведчиков не призвать, дабы узнать, что же там все-таки происходит. Ну и ставший для меня родным Галантар — буйство магических энергий там до сих пор зашкаливает. А ведь последняя крупная стычка между Верховными богами, а может, и между их последователями произошла уже более двадцати тысяч лет назад.

Впрочем, может быть, именно поэтому сейчас нет того накала страстей в отношениях богов? Один материк практически уничтожен, еще один огромный остров до сих пор необитаем (хотя если считать кронков, то очень даже населен, но они никому не молятся). Это ли не повод для урегулирования отношений мирным путем? Вот и шастает теперь по Ойкуму жрец одной юной богини, находящейся в стадии взросления…