В результате сословной борьбы в Римской республике образовалась новая патрицианско-плебейская аристократия — нобилитет. Демократия в Риме никогда не смогла добиться таких успехов, как в Афинах; Римская республика всегда остава­лась аристократической республикой, руководящим органом которой был сенат. Формально являясь советом при магистратах, фактически сенат управлял государ­ством, подчинив магистратов своей воле. В Риме одновременно действовало три вида народных собраний: куриатные, центуриатные и трибутные. Высшей магист­ратурой республики был консулат. Претура становится по преимуществу судебной магистратурой, а самой почетной — цензура. Народный трибунат сохраняет свое положение исключительно плебейской магистратуры. Умелое исполнение эдилитета предопределяет успешную политическую карьеру.

Сер. V в. — возникновение трибутных комиций.

443 г. — учреждение цензуры.

366 г. — создание претуры.

Середина III в. — реформа центуриатных комиций.

 

Новая знать

Итак, революция V—IV вв., окончательно разрушившая родовой строй, создала основы для развития Рима как демократического полиса. Однако общие условия в Риме и в Италии были таковы, что степень демократиза­ции, достигнутая римской общиной к началу III в., была относительно не­велика. Да и в дальнейшем, вплоть до второй половины II в., то есть до эпохи Гракхов, Рим меньше всего мог быть назван демократическим поли­сом. На смену старой родовой знати патрициев пришла новая знать (ноби­литет), и Римская республика III в. была, в сущности, олигархическим, а не демократическим полисом.

Причина этого явления крылась прежде всего в характере экономики Средней Италии. После падения этрусского могущества руководящая роль в западной половине Средиземного моря перешла к грекам Южной Ита­лии и Сицилии и к финикиянам Карфагена. Торговые пути и торговые цен­тры переместились к югу. Лаций, в царский период находившийся в сфере греко-этрусских торговых и культурных связей, занимавший выгодное по­ложение между Тосканой и Кампанией, теперь оказывается периферией западного Средиземноморья, глухой провинцией. Это не могло не отра­зиться на характере римской экономики. Если в царский или в раннереспубликанский периоды интересы римской торговли простирались до Се­верной Африки (договор с Карфагеном), то в первой половине III в. у Рима почти не было флота, о чем мы знаем из истории первой войны с Карфаге­ном. Таким образом, в течение V в. происходит упадок римской торговли.

В IV в. Рим стал земледельческим государством с сильным преобладани­ем сельского населения над городским. История неудачной реформы Ап­пия Клавдия ясно показывает, каким маленьким удельным весом обладали городские классы по сравнению с сельскими.

Вот почему торгово-промышленная часть плебса не играла той роли в революции V—IV вв., какую играли торгово-промышленные группы в ана­логичной революции VII—VI вв. в Греции. Поэтому римская революция была более вялой, менее организованной, растянулась на гораздо более длительный срок, сопровождалась большими периодами затишья и дала менее эффективные результаты в смысле демократизации общественного строя.

В ходе сословной борьбы произошло постепенное слияние богатой ча­сти плебеев с верхушкой патрициата. Этот процесс особенно интенсивно развернулся во второй половине IV в., с того времени, как плебеи получи­ли доступ к высшим государственным должностям, а следовательно, и в сенат. Фактически пассивным избирательным правом в Риме в ранний пе­риод Республики могли пользоваться только богатые люди. Во-первых, магистратуры были бесплатными, и уже одно это мешало занимать их людям малосостоятельным. Как ни скромен был образ жизни даже выс­ших классов римского общества IV—III вв., все-таки от магистрата требо­вался известный достаток для «представительства». Тем более, что это понятие было в Риме довольно широким: должностным лицам не только нужно было жить сообразно их достоинству, но многим из них (эдилам, цензорам) приходилось еще вкладывать личные средства в общественное строительство, организацию игр и т. п. Во-вторых, выборы высших магис­тратов происходили в центуриатных комициях, где, как мы знаем, всадни­ки и первый имущественный класс пользовались абсолютным большин­ством голосов. Поэтому они всегда проводили кандидатов из своей среды, т. е. людей богатых.

Таким путем из патрициев и плебеев выделился ограниченный круг бо­гатых семей, который держал в своих руках магистратуры, а через них и сенат. Эта замкнутая группа, ревниво охранявшая свое привилегирован­ное положение и не пускавшая в свою среду чужих, была связана родствен­ными отношениями и таким образом являлась наследственной правящей кастой. Ее представителей называли нобилями (nobiles — знатные), а всю группу — нобилитетом (nobilitas — знать).

Нобилитет численно был невелик. О количестве правящих патрицианско-плебейских родов III—II вв. могут дать представление следующие циф­ры. Из 200 консулов за период с 234 по 133 г. 92 были из плебеев и 108 — из патрициев. Из этого количества 159 консулов принадлежали только к 26 родам: 10 патрицианским и 16 плебейским. Представители рода Корнели­ев, например, занимали консульские места 23 раза, Эмилиев — 11 раз, Фабиев — 9, Фульвиев — 10, Клавдиев Марцеллов — 9 раз и т. д. Отсюда легко сделать вывод, что в этот период 26 нобильских родов составляли ядро правящего сословия.

В соответствии с аграрным характером Рима экономической базой ноби­литета было землевладение. Торговля и денежные операции с конца III в. все более уходят от нобилей в руки так называемых всадников (об этом речь пойдет дальше). Таким образом, мы можем определить нобилитет как богатую аграрно-служилую часть римского гражданства, как правя­щую верхушку рабовладельческого класса.

Нобилитет формально не пользовался никакими особыми политически­ми правами. Но у него были некоторые привилегии и отличия скорее быто­вого характера. Так, например, только нобили имели право выставлять у себя в доме восковые маски предков (ius imaginum). Эти маски несли также на похоронах. В ранний период только нобили могли носить золотые коль­ца (ius anuli aurei), они занимали передние места в театре и проч.

Процесс формирования римского нобилитета определялся тремя взаимосвязаллыми вещами: во-первых, тяжелыми, многолетними, но по­бедоносными войнами во второй половине IV в., во-вторых, усиле­нием роли государственных институтов в политической жизни Рима, в-третьих, возникновением новой идеологии высшего класса. Все три составляющие тесно переплетались, выступали одновременно и при­чинами и следствиями друг друга.

На протяжении всей истории республики высшее властное положе­ние не только по отношению к отдельному гражданину, но и в рам­ках многочисленных конституционных форм, находилось в руках но­сителя империя (imperium). Помимо реальной власти каждого маги­страта, обладателя империя, окружала особая аура, внушающая бла­гоговение. Ее создавали ликторы и фасции, курульное кресло и осо­бая одежда, а также исключительные права совершения ауспиций. Главная сторона империя — военная — была усилена вовлечением Рима в бесконечные войны V—IV вв. Все это привело к парадок­сальной ситуации — империй не был уничтожен, даже не был реаль­но ограничен во время борьбы патрициев и плебеев. Плебеи вели борьбу в двух направлениях: во-первых, добиться права стать носи­телями империя, а во-вторых, создать равные по силе защитные ме­ханизмы. Система апелляции (provocatio), трибунские права помо­щи (auxilium) и запрета (veto) призваны были держать в рамках при­менение империя, конечно, только в самом городе — сила империя за пределами города была абсолютной. Эта защита не ограничивала сам империй, но развитием равных по силе отрицающих форм кос­венно подтверждала и заново укрепляла силу империя. После 366 г. право плебеев обладать империем магистрата не ста­вится под сомнение. После 342 г. попытки вытеснения плебеев из консулата — важнейшей сферы империя — прекращаются. В 342 г. плебисцит Луция Генуция запретил занятие консульского кресла чаще, чем один раз в 10 лет, чтобы предупредить опасность узурпации, а также чтобы дать возможность как можно большему числу римлян стать консулами. С 342 г. начинается решающий этап борьбы Рима за гегемонию во всей Италии, начинается эпоха прин­ципиально иных и по масштабу и по значимости войн. А это влекло за собой почти постоянное нахождение консулов на театре военных действий, где их власть, их империй безграничен. С другой стороны, чем тяжелее война, тем больше славы полководцу-победителю, а сле­довательно, больше желание стать полководцем, то есть консулом или диктатором. Значение империя все возрастает. Таким образом, к началу III в. занятие должности — прежде всего консулата — ста­новится для аристократа главным, если не единственным критерием его положения, репутации и даже самого аристократического стату­са. Стремление к службе на благо родине, к получению все новых и новых honores становится целью жизни для нобиля. Подобная идеология обязана своим возникновением плебеям, пони­мавшим, что стать элитой общества они смогут только через служе­ние государству. IV в. являет нам многочисленные примеры блес­тящих военных и политических карьер плебеев. Среди них Гай Марций Рутил — консул 357, 352, 344, 342 гг., диктатор 356 г., цензор 351 г.; Квинт Публилий Филон — консул 339, 327, 320, 315 гг., дик­татор 339 г., первый претор из плебеев (336 г.), цензор 322 г.; Пуб­лий Деций Мус — консул 312, 308, 297, 295 гг., цензор 304 г., обрек­ший себя на гибель ради победы римского войска в битве при Сентине (295 г.). Новая идеология нобилитета, в основе которой лежала никогда не прекращающаяся служба государству (res publica), была воспринята и многими патрициями. Это прежде всего герои Сам­нитских войн — Луций Папирий Курсор (консул 326, 320, 319, 315, 313 гг., диктатор 324 и 309 гг.) и Квинт Фабий Максим Руллиан (кон­сул 322, 310, 308, 297, 295 гг., диктатор 315 г., цензор 304 г.). Именно эти и подобные им римляне и составили новую знать — нобилитет.

 

Сенат

Главной цитаделью нобилитета и руководящим органом республики являлся сенат. Сенаторов обычно было 300. Право назначать сенаторов принадлежало раньше царю, а затем консулам. По закону Овиния (послед­няя четверть IV в.), это право перешло к цензорам. Каждое пятилетие цен­зоры пересматривали список сенаторов, могли вычеркивать из него тех, кто по тем или иным основаниям не соответствовал своему назначению, и вписывать новых (lectio senatus). Закон Овиния установил, «чтобы цензо­ры под клятвой выбирали в сенат лучших из всех категорий магистратов» (Фест, 246). Речь идет о бывших магистратах до квесторов включительно.

Сенаторы распределялись по рангам. На первом месте стояли так на­зываемые курульные сенаторы, т. е. бывшие магистраты, занимавшие ку­рульную должность: бывшие диктаторы, консулы, цензоры, преторы и курульные эдилы; затем шли остальные: бывшие плебейские эдилы, на­родные трибуны и квесторы, а также сенаторы, не занимавшие в про­шлом никакой магистратуры (таких было немного). Первым в списке стоял самый уважаемый сенатор, называвшийся princeps senatus (первый сенатор). Принадлежностью к той или другой категории определялся порядок голосования. Последнее происходило или путем отхода в сто­рону, или посредством личного опроса каждого сенатора. Созывать се­нат и председательствовать в нем могли все экстраординарные магист­раты, например диктаторы, а из ординарных — консулы, преторы, а по­зднее народные трибуны.

До начала гражданских войн сенат пользовался огромным авторите­том. Это объясняется главным образом его социальным составом и орга­низацией. Первоначально в сенат могли входить только главы патрициан­ских семей (patres conscripti — отцы, внесенные в список). Но уже очень рано, вероятно, с начала Республики, в сенате начали появляться и пле­беи. По мере завоевания ими высших магистратур число их в сенате стало быстро увеличиваться. В III в. подавляющее большинство сенаторов при­надлежало к нобилитету, т. е. к правящей касте римского общества. Это создавало сплоченность сената, отсутствие в нем внутренней борьбы, един­ство его программы и тактики, обеспечивало ему поддержку самой влия­тельной части общества. Между сенатом и магистратами существовало тесное единство, поскольку каждый бывший магистрат в конце концов по­падал в сенат, а новые должностные лица выбирались фактически из тех же сенаторов. Поэтому магистратам было невыгодно ссориться с сена­том. Магистраты приходили и уходили, сменяясь, как правило, ежегодно, а сенат был постоянно действующим органом, состав которого в основ­ном оставался неизменным (массовое пополнение сената новыми члена­ми было очень редким явлением). Это давало ему преемственность тради­ций и большой административный опыт.

Круг дел, которыми руководил сенат, был очень широк. До 339 г., как было указано выше, ему принадлежало право утверждать постановления народного собрания. После этого года требовалось только предваритель­ное одобрение сенатом вносимых в комиции законопроектов. По закону Мения (дата его неизвестна), этот же порядок был установлен и по отно­шению к кандидатурам должностных лиц.

Сенат в случае тяжелого внешнего или внутреннего состояния госу­дарства объявлял чрезвычайное, т. е. осадное, положение. Это делалось чаще всего посредством назначения диктатора. Со II в. в практику входят другие формы введения осадного положения. Одна из них состояла в том, что сенат принимал постановление: «Пусть консулы наблюдают, чтобы республика не потерпела какого-нибудь ущерба» («Videant ^veant) consules, ne quid respublica detrimenti capiat»). Этой формулой консулам (или другим должностным лицам) давались чрезвычайные полномочия, по­добные полномочиям диктатора. Другим способом концентрации испол­нительной власти было избрание одного консула (sine collega). Этот спо­соб, правда, очень редко, применялся в I в.

Сенату принадлежало высшее руководство военными делами. Он оп­ределял время и количество набора в армию, а также состав контингентов: граждане, союзники и проч. Сенат выносил постановление о роспуске вой­ска, под его контролем происходило распределение отдельных войсковых соединений или фронтов между военачальниками. Сенат устанавливал бюджет каждого военачальника, назначал триумфы и другие почести по­бедоносным полководцам.

В руках сената была сосредоточена вся внешняя политика. Право объяв­лять войну, заключать мир и союзные договоры принадлежало народу, но сенат вел для этого всю подготовительную работу. Он отправлял посоль­ства в другие страны, принимал иностранных послов и вообще ведал все­ми дипломатическими актами.

Сенат управлял финансами и государственными имуществами: состав­лял бюджет (обычно на 5 лет), устанавливал характер и сумму налогов, контролировал откупа, руководил чеканкой монеты и проч.

Сенату принадлежал высший надзор за культом. Он учреждал празд­ники, устанавливал благодарственные и очистительные жертвоприно­шения, в наиболее серьезных случаях толковал знамения богов (ауспи­ции), контролировал иностранные культы и, если это было нужно, за­прещал их.

Члены всех постоянных судебных комиссий до эпохи Гракхов состоя­ли из сенаторов. Только в 123 г. Гай Гракх передал суды в руки всадников (под этим названием понимали тогда богатых купцов и ростовщиков).

В том случае, если должности высших магистратов, имевших право председательствовать в народном собрании для выбора консулов, были вакантны или эти магистраты не могли прибыть к моменту выборов в Рим, сенат объявлял междуцарствие (interregnum). Этот термин сохра­нился еще от царской эпохи. Один из сенаторов назначался междуцарем (interrex) для председательствования в консульских избирательных комициях. Он исполнял свою должность в течение пяти дней, после чего назначал себе преемника и передавал ему свои полномочия. Тот назна­чал следующего и т. д., до тех пор, пока в центуриатных комициях не будут избраны консулы.

Таким образом, сенат являлся высшим административным органом рес­публики, и вместе с тем ему принадлежал верховный контроль над всей жизнью государства.

 

Народные собрания. Куриатные комиции

В Римской республике существовало три формы народных собраний: куриатные, центуриатные и трибутные. Самым старым видом были собра­ния по куриям (comitia curiata). Когда-то, до реформы Сервия Туллия, это была единственная форма собраний римского народа, т. е. патрициев. С появлением собраний по центуриям и по трибам куриатные комиции по­теряли всякое реальное значение и сохранились только как пережиток ста­рины. Им принадлежало чисто формальное право вручать империй (imperium — верховная исполнительная власть) магистратам, выбранным в центуриатных комициях. Это делалось путем вотирования каждый раз особого «закона об империи» (1ех curiata de imperio). Насколько формаль­ный характер носил этот акт, показывает то, что для него не требовалось присутствия членов курий, а достаточно было тридцати ликторов (низших должностных лиц) по числу 30 курий и трех жрецов-авгуров. Кроме при­нятия закона об империи, в куриатных комициях решались вопросы об усыновлении граждан (adrogatio).

 

Центуриатные комиции

Comitia centuriata долго оставались высшим видом народных собраний. Они сохраняли военный характер, так как первоначально это была сходка городского ополчения. Центуриатные комиции собирались вне городской черты (померия), на Марсовом поле. В течение собрания на Капитолии развевалось красное боевое знамя. Созывать центуриатные комиции и пред­седательствовать на них могли только магистраты, обладавшие военным империем: консулы, преторы, диктаторы, интеррексы. Голосование про­исходило сначала в центуриях поголовно (голосовали одновременно все центурии данного класса), а затем подсчитывалось общее число центу­рий, голосовавших «за» или «против». Голосование прекращалось, если первые 97 центурий голосовали согласно (абсолютное большинство от 193 центурий). В середине III в. была проведена демократическая реформа центуриатных комиций, по которой количество центурий по классам было распределено равномерно.

Каковы были функции центуриатных комиций? До того момента, как народное собрание по трибам окончательно получило общегосударствен­ное значение (а это произошло, по-видимому, только по закону Гортензия в 287 г.), через центуриатные комиции должны были проходить все кон­ституционные законы. После 287 г. эта функция перешла к трибам. Но и после этого компетенция центуриатных комиций оставалась достаточно широкой. Они объявляли войну и служили последней инстанцией при за­ключении мира. Они выбирали всех высших ординарных магистратов: кон­сулов, преторов, цензоров, а из экстраординарных — децемвиров и воен­ных трибунов с консулярной властью. Наконец, центируатным комициям принадлежал суд по всем уголовным делам, связанным с лишением подсу­димого суммы его гражданских прав (caput).

 

Трибутные комиции

Собрания по трибам (comitia tributa) были наиболее демократическим видом народного собрания, так как они были бессословными и не требова­ли ценза. Первоначально по трибам собирались только плебеи. Их собра­ния носили название concilia plebis, а вынесенные на них решения, обяза­тельные только для плебеев, — plebiscita. Законом 449 г., подтвержден­ным в 339 и 287 гг., плебисциты получили обязательную силу, т. е. превратились в законы (leges). С этого момента собрания плебса сдела­лись бессословным народным собранием, в котором стали участвовать плебеи и патриции. Однако формально разница между собраниями плебса по трибам (concilia plebis tributa) и трибутными комициями (comitia tributa) осталась, так как у плебеев были некоторые чисто сословные вопросы, которые решались без патрициев, например выбор плебейских магистра­тов. В comitia tributa председательствовали консулы, преторы или куруль­ные эдилы, в concilia plebis tributa — народные трибуны или плебейские эдилы. Фактически разницы между теми и другими не было, так как и в трибутных комициях, и в собраниях плебса принимали участие все граж­дане.

Собрания по трибам чаще всего происходили на форуме, в той его части, которая называлась Comitium, иногда — на площади в Капитолии. Проце­дура голосования была такой же, как и в центуриатных комициях, т. е. сна­чала голосовали в трибах поголовно (все 35 триб одновременно), а затем подсчитывалось общее число триб, голосовавших «за» или «против». Абсо­лютное большинство давали 18 триб, голосовавших единодушно.

После 287 г. comitia tributa стали главным законодательным органом, так как ими принимались все конституционные законы. Трибутные комиции имели также судебные права: их разбору подлежали все уголовные дела, связанные с наложением штрафа. В трибутных комициях избирались квесторы, курульные эдилы, часть военных трибунов (другая часть назна­чалась консулами) и различные низшие магистраты: административные и судебные комиссии, начальники снабжения Рима продовольствием, над­зиратели за дорогами и др. В трибутных собраниях плебса выбирали чис­то плебейских магистратов: народных трибунов и плебейских эдилов.

 

Общий характер римских народных собраний

В римских комициях было много организационных моментов, которые ослабляли их политическое значение. Эти моменты были не случайны, но вытекали из общего недемократического характера римской конституции. Сюда прежде всего нужно отнести дробность народного собрания. В то время как, например, в Афинах экклесия была единым органом выраже­ния народной воли, в Риме таких органов было два (формально даже три). Естественно, что это уменьшало авторитет народного собрания.

В том же направлении действовала и открытая подача голосов в коми­циях, существовавшая до середины II в.

Каждый голосующий, проходя через узкие мостки, опрашивался конт­ролером, который отмечал его голос точкой на особой таблице. На изби­рательных комициях контролер ставил против имени кандидата столько точек, сколько было подано за него голосов.

Только во второй половине II в. была введена тайная подача голосов.

На избирательных комициях каждый получал табличку (tabella), на ко­торой писал имена своих кандидатов; проходя через мостки он бросал ее в урну (корзину). На законодательных комициях голосующий писал на таб­личке либо UR — uti rogas («да», буквально — «как ты предлагаешь»), либо A — antique («нет», буквально — «оставлю по-старому»). На судебных комициях писали на табличках А или L — absolvo, libero («оправдываю»), либо С или D — condemno, damno («осуждаю»). Если голосующий воздер­живался, он должен был писать на табличке NL — non liquet («не ясно»).

Народные собрания в Риме не имели права законодательной инициати­вы. Это значит, что ни одно предложение (rogatio) не могло идти от самого собрания. Это последнее могло только голосовать предложения, внесен­ные тем должностным лицом, которое созвало данное собрание и на нем председательствовало. При этом вносимые предложения нельзя было из­менять и даже обсуждать: текст рогации нужно было принять или отверг­нуть целиком. Обсуждение вопросов, связанных с данным собранием, про­исходило на особых сходках (contiones), созываемых до комиций.

К этим недемократическим моментам в организации народных собра­ний нужно прибавить, что центуриатные комиции были основаны на цен­зовом принципе, при котором, даже после реформы центурий в середине III в., перевес принадлежал более состоятельным элементам. В трибутных же комициях 31 голос сельских триб всегда превалировал над 4 голо­сами городских, что вело к преобладанию в политической жизни консер­вативного деревенского населения, к тому же менее организованного и поэтому легко доступного воздействию реакционной земельной знати.

 

Магистратуры

Все римские должностные лица делились на несколько категорий.

1. Экстраординарные (чрезвычайные) и ординарные (обыкновенные). К первым принадлежали: интеррексы, диктаторы, их начальники конни­цы, децемвиры, военные трибуны с консулярной властью, триумвиры для устройства государства и члены различных чрезвычайных комиссий; ко вторым: консулы, преторы, цензоры, народные трибуны, квесторы, пле­бейские и курульные эдилы и члены постоянных комиссий.

2. Курульные и некурульные (простые).

К числу первых относились: консулы, диктаторы, децемвиры, военные трибуны с консулярной властью, триумвиры, преторы, цензоры и куруль­ные эдилы. Все остальные были некурульные.

3. С империем (cum imperio) и без империя (sine imperio).

С империем: консулы, преторы, диктаторы, децемвиры, военные три­буны с консулярной властью и триумвиры; без империя: все остальные.

4. Высшие и низшие.

К первым принадлежали все магистраты cum imperio, цензоры и (по­зднее) народные трибуны; ко вторым: все остальные.

Все магистратуры имели некоторые общие черты: 1) выборность — все республиканские должностные лица, кроме интеррекса, диктатора и на­чальника конницы, выбирались народом; 2) безвозмездность — занятие го­сударственных должностей считалось почетным (они даже так и назывались honores — почести) и было несовместимо с получением жалованья; 3) вре­менность — все республиканские ординарные должности занимались на оп­ределенный срок, как правило, они были годичными, за исключением цензу­ры, срок которой определялся в 18 месяцев; 4) коллегиальность — боль­шинство магистратур имело строго коллегиальный характер; решения в них должны были приниматься единогласно, и протест хотя бы одного члена коллегии останавливал дело (ius intercessionis — право протеста); 5) ответ­ственность — все должностные лица, за исключением диктаторов, цензо­ров и народных трибунов, подлежали ответственности за свои должност­ные поступки: высшие магистраты — после отправления магистратуры, низ­шие — даже во время ее; 6) наконец, магистраты в сфере их непосредствен­ных полномочий имели некоторые общие права: право издавать обязательные постановления (эдикты), созывать собрания, налагать штрафы, подвергать аре­сту, вопрошать волю богов посредством гаданий и некоторые другие.

 

Консулы

Два консула были высшими должностными лицами республики. Они выбирались на годичный срок в центуриатных комициях. Именами консу­лов обозначался год по формуле: «В консульство такого-то и такого-то», например «L. Pisone A. Gabinio consulibus» («в консульство Л. Пизона и А. Габиния»), поэтому консулы были эпонимными магистратами. До се­редины II в. они вступали в должность 1 марта, после этого — 1 января.

Консулы обладали и военной, и гражданской властью. В качестве носи­телей военного империя они являлись главнокомандующими римским вой­ском. Они производили набор, комплектовали легионы, назначали часть военных трибунов (другая часть выбиралась в трибутных комициях), ру­ководили военными действиями и проч. Как носители гражданской власти (potestas) консулы созывали сенат и народные собрания, председатель­ствовали в них, вносили предложения и законопроекты, руководили выбо­рами должностных лиц, являлись главными исполнителями постановле­ний сената и народа, заботились о внутренней безопасности, заведовали некоторыми празднествами и проч.

Так как должностная власть консулов была одинаковой и каждый из них имел право протеста против действий другого, то они должны были выступать сообща во всех важных гражданских делах. Однако для некото­рых актов, требовавших единоличного руководства (например, председа­тельству в комициях), вопрос решался жребием или полюбовным согла­шением. Если нужно было вести войну, то один консул отправлялся на театр военных действий, а другой оставался в городе. В том случае, если на фронтах должны были действовать оба консульских войска, между обо­ими командующими происходило распределение районов военных действий посредством жребия, соглашения или по усмотрению сената. Когда кон­сульские войска действовали совместно и, следовательно, при них находи­лись оба консула, они командовали попеременно, сменяясь каждый день.

Внешним знаком отличия консульской власти служили 12 ликторов, которые сопровождали каждого консула во время отправления им своих служебных обязанностей и несли в руках пучки прутьев (fasces) как знак консульского империя. За чертой города, где консулы как главнокоманду­ющие обладали всей полнотой власти, в фасцы втыкались топоры.

В случаях крайней внешней или внутренней опасности в Риме на­значался диктатор. Когда возникла диктатура, точно неизвестно. Тит Ливий первым диктатором называет Тита Ларция, исполнившего эту должность в 501 г. (II, 18). Как бы то ни было, диктатура явилась нововведением первых лет республики. Диктатор всегда назначал­ся по решению сената. При этом, однако, сенату принадлежало пра­во принимать одно только принципиальное решение: нужен ли во­обще диктатор в данное время или нет. Само же назначение осуще­ствлялось одним из консулов. Правда, сенат, как правило, указывал лицо, которое ему желательно было видеть в качестве диктатора, и консул обыкновенно учитывал это желание.

Власть диктатора была неограничена по объему. Курульное кресло, тога-претекста и 24 ликтора с фасциями были знаками его неограниченной власти. С другой стороны, власть диктатора была строго ограничена по содержанию. Диктатор всегда назначался для решения какого-либо од­ного конкретного дела, но не более чем на шесть месяцев. С заверше­нием дела, для которого он был назначен, диктатор обязан был сложить с себя полномочия, даже если шесть месяцев еще не прошло. До 363 г. диктатор назначался только для разрешения военной или политической проблемы. С 363 г. (Ливий, VII, 3) стали назначаться диктаторы с ограниченным правом (imminuto iure), то есть для раз­решения различных административных или религиозных дел: освя­щение храма, устройство игр, созыв комиций и т. д. В последний раз диктатор был избран в 202 г.

 

Преторы

Претура в ее особом значении судебной по преимуществу магистра­туры появилась в 366 г. Преторы были высшими руководителями судо­производства, а впоследствии несли также обязанности правителей римских провинций. Сначала претор был один. С 242 г. стали избирать ежегодно двух преторов. Один назывался городским (praetor urbanus), другой — иногородним (praetor peregrinus — собственно претор для ино­странцев). Первый ведал тяжбами между гражданами, второй — между иностранцами или между гражданами и иностранцами. Впоследствии, по мере роста числа провинций, и количество преторов увеличивалось, дойдя к середине I в. до н. э. до 16.

Основной функцией преторов было ведение судопроизводства. В граж­данских делах они допускали стороны к процессу, назначали судей и дава­ли им указания (так называемые формулы), в уголовных — председатель­ствовали в судебных комиссиях. Вступая в должность, преторы (город­ской и иногородний) опубликовывали эдикт (edictum praetorium), в котором указывали те основные правовые нормы, которых они будут держаться в области судопроизводства. Преторские эдикты стали одним из важнейших источников римского права.

Преторы считались важнейшими магистратами после консулов. Поэто­му в случае отсутствия в Риме одного из консулов его заместителем был претор (обыкновенно, городской). В исключительных случаях сенат пору­чал одному из преторов (обыкновенно, иногороднему) военное командо­вание. Отбыв годичный срок службы, преторы получали в управление про­винции со званием пропреторов (propraetores — заместители претора).

 

Цензоры

Два цензора по характеру своих обязанностей были чрезвычайно авто­ритетными и уважаемыми магистратами. Их должность была неответствен­на и называлась sanctissimus magistratus (святейшая магистратура). Со­гласно обычаю, цензоров выбирали из бывших консулов. В предыдущей главе уже было указано, что с 433 г. они выбирались каждые 5 лет, но занимали свою должность только в течение 18 месяцев. Обязанностью цен­зоров было: 1) пересмотр списка сенаторов (lectio senatus), 2) производ­ство переписи граждан (census), 3) надзор за нравственностью граждан (cura morum — попечение о нравах) и 4) руководство государственными имуществами и общественными работами.

Перепись граждан происходила каждые 5 лет. Цензоры путем личного опроса на Марсовом поле каждого главы семейства устанавливали сведе­ния о его имени, возрасте, ближайших родственниках, месте жительства и имуществе. На основании этих сведений цензоры составляли список граж­дан с распределением их по имущественным классам и трибам. В связи с переписью находился и пересмотр списка сенаторов, что цензоры обычно делали сейчас же по вступлении в должность.

Надзор за нравственностью граждан выражался в том, что цензоры ка­рали такие проступки против добрых нравов, которые лежали вне воздей­ствия закона в собственном смысле слова. Сюда относились, например, плохое обращение с детьми, непочтение к родителям, мотовство, пьян­ство, роскошь и т. п. В таких случаях цензоры могли прибегнуть к изда­нию соответствующих эдиктов (edicta censoria), например, против роско­ши, обложить виновного чрезвычайным налогом, исключить из сената или из триб, перевести из сельской трибы в городскую, вынести замечание (nota censoria), ложившееся пятном бесчестия, и т. п. Все эти меры сохраняли силу до тех пор, пока их не отменяли следующие цензоры.

В качестве финансовых магистратов цензоры сдавали с торгов на пяти­летний срок сбор доходов с государственных имуществ (например, аренд­ной платы с общественных земель), сбор таможенных пошлин, налогов с провинций и т. п. Они также сдавали на откуп подрядчикам общественные работы (постройку дорог, водопроводов и проч.) и поставку различных вещей, необходимых государству. Они следили за выполнением всех этих контрактов, заключенных ими самими или их предшественниками.

 

Народные трибуны

Народный трибунат, как мы видели выше, возник революционным путем как чисто плебейская магистратура. В известном отношении он сохранял этот узкосословный характер до самого конца Республики, например, народными трибунами могли быть только плебеи, и избирались они на собраниях плебса по трибам. Но в целом трибунат с течением времени приобрел общегосудар­ственный характер, став своеобразным контрольным органом демократии.

Народных трибунов было 10 человек, избиравшихся ежегодно. Как долж­ностные лица они не подлежали ответственности и были неприкосновен­ны: лицо, оскорбившее народного трибуна или причинившее ему вред, счи­талось проклятым, становилось вне закона. Основным и самым ранним историческим правом трибунов было право помощи (ius auxilii): народ­ный трибун был обязан помочь своим личным вмешательством (intercessio) любому гражданину, обратившемуся к нему за содействием против каж­дого магистрата (кроме диктатора, на которого право интерцессии не рас­пространялось). Для того чтобы народного трибуна легко можно было найти, он не мог покидать Рим более чем на один день, и дверь его дома должна была быть всегда открытой.

Из права помощи впоследствии развилось более широкое право проте­ста против распоряжений должностных лиц, решений сената и даже пред­ложений, вносимых в народные собрания, если трибуны находили их не­согласными с интересами плебеев. Протест трибунов выражался в том, что они произносили: «veto» («запрещаю»). После этого соответствую­щее распоряжение или акт приостанавливались до тех пор, пока трибун не снимал своего запрещения. Право veto принадлежало каждому отдель­ному трибуну, что тормозило деятельность коллегии в целом и часто при­водило к злоупотреблениям.

Народные трибуны имели право прибегать к мерам принуждения по отношению к тем, кто им противодействовал. К таким мерам принадлежа­ли денежный штраф, арест и, в исключительных случаях, даже смертная казнь (свержение с Тарпейской скалы).

Первоначально трибунам принадлежало право созывать только пле­бейские собрания, председательствовать на них и вносить предложения. Впоследствии, когда фактическая разница между собраниями плебса и трибутными комициями стерлась, трибуны получили возможность прини­мать активное участие в общем законодательстве. Одновременно народ­ные трибуны добились доступа в сенат, а затем права его созывать со все­ми вытекающими отсюда последствиями.

Таким образом, власть трибунов, на первых порах очень скромная, с течением времени выросла до большого объема. Она была ограничена, в сущности, лишь правом интерцессии коллег и тем, что распространялась лишь на городскую территорию, а вне ее действовала на расстоянии толь­ко 1 римской мили (около 1,5 км). Протест народного трибуна не распро­странялся на действия диктатора и сохранял силу только во время пребы­вания данного трибуна в должности.

Трибунат исторически был органом римской демократии, особенно ощутима была эта роль в периоды больших народных движений. Но бла­годаря широким размерам коллегии (10 человек) трибунат легко стано­вился объектом подкупа и других влияний, идущих из кругов, враждебных демократии. А в таком случае право трибунской интерцессии становилось источником величайших злоупотреблений. В конце Республики народный трибунат совершенно выродился и сделался орудием борьбы отдельных клик и органом военной диктатуры.

 

Эдилы

История возникновения и развития эдилитета была изложена выше. С середины IV в. ежегодно стали избирать четырех эдилов: двух плебейских и двух курульных. Последние по рангу стояли выше первых и сначала избира­лись только из патрициев, но почти сейчас же доступ к курульному эдильству получили и плебеи. Круг вопросов, которыми занимались эдилы, а так­же их права с течением времени стали почти совершенно тождественными.

Эдилитет — полицейская в широком смысле слова магистратура, над­зиравшая за общественным порядком и благоустройством в самом Риме и его окрестностях на расстоянии 1 мили от городских стен. Эдилы наблю­дали за городскими зданиями и постройками, за чистотой улиц и площа­дей, санитарным состоянием общественных бань и вообще за безопаснос­тью и порядком в городе. Эдилы должны были заботиться о доставке про­довольствия в город, бороться со спекуляцией предметами первой необходимости, наблюдать за доброкачественностью товаров на рынках и правильностью рыночных мер и весов.

Наконец, в круг обязанностей эдилов входило устройство обществен­ных игр. Для этой цели они получали от государства известные суммы, но далеко недостаточные для того, чтобы удовлетворить вкусы городской толпы (особенно в эпоху Поздней республики). Поэтому эдилы должны были прибавлять к казенным деньгам свои собственные. А так как эдильство было одной из первых ступеней в служебной карьере римского граж­данина, то понятно, почему эдилы расходовали огромные суммы из соб­ственных средств для того, чтобы завоевать симпатии избирателей. Это обстоятельство, как указывалось выше, служило одним из главных пре­пятствий к занятию магистратур небогатыми людьми.

Эдилам в сфере их полицейских обязанностей принадлежало право из­вестной юрисдикции. Они, как и преторы, при вступлении в должность опубликовывали эдикт, в котором излагали основы своей будущей судеб­ной деятельности.

 

Квесторы

Появившись в начале Республики в качестве следователей, квесторы с течением времени приобрели функции государственных казначеев, а их следственные обязанности отпали, перейдя к постоянным судебным ко­миссиям. До конца V в. квесторов было двое. Затем число их стало быстро увеличиваться, дойдя при Цезаре до 40. Свои обязанности они распреде­ляли между собой по жребию.

Два городских квестора оставались в Риме и заведовали государствен­ной казной (aerarium), хранившейся в храме Сатурна. Под их надзором находились военные знамена и государственный архив, они приводили к присяге магистратов, вступавших в должности, а также несли некоторые второстепенные хозяйственные функции.

Провинциальные или военные квесторы были помощниками провин­циальных наместников или полководцев и могли заменять их в случае от­сутствия последних. Но прежде всего они ведали хозяйственной частью войсковых соединений, провинциальной казной, выдачей жалованья, про­дажей добычи и т. п.

Наконец, существовали италийские квесторы, которые назначались в некоторые местности Италии, например в гавань г. Рима, Остию.

Квестура были низшей ступенью должностной лестницы, и с нее обыч­но начинали служебную карьеру.

 

Низшие должностные коллегии

Рядом с ординарными и экстраординарными магистратурами существо­вали различные комиссии, как постоянные, так и временные. Из первых нужно упомянуть 5 комиссий, состоявших в общей сложности из 26 лиц: уголовные или ночные триумвиры — комиссия из 3 человек, подчинен­ная городскому претору и охранявшая порядок в городе, надзиравшая за тюрьмами, производившая аресты и казнь преступников; монетные три­умвиры, заведовавшие чеканкой монеты, и др. Из числа экстраординар­ных комиссий отметим триумвиров для наделения бедных граждан земель­ными участками, триумвиров для вывода колоний и другие комиссии из 2, 4, 5, 7, 10 и 20 человек, которые выбирались трибутными комициями для выполнения определенных задач.

 

Служащие

Под начальством магистратов находились низшие служащие (apparitores) и государственные рабы (servi publici).

Первые обычно были из вольноотпущенников и состояли на жалованьи, образуя канцелярию магистрата. Это — писцы, ликторы, посыль­ные, глашатаи, вестовые и проч.

Государственные же рабы служили для низших поручений. Они несли обязанности тюремщиков, палачей, служителей при храмах и т. п. Госу­дарственные рабы использовались также на общественных работах.

Прекрасную характеристику государственному строю Римской рес­публики дал Полибий (Всеобщая история, VI, 11—18). Более того, Полибий разработал теорию наилучшего государственного строя и признал таковым строй Римской республики. Главным критерием была стабильность политического строя, причину которой Полибий видел во взаимосвязи и взаимообусловленности всех ветвей власти в Риме. Обосновывая свою точку зрения, он писал: «В государстве римлян были все три ветви власти... причем все было распределено между отдельными властями и при помощи их устроено столь равномерно и правильно, что никто, даже из туземцев, не мог бы решить, аристо­кратическое ли было все управление в совокупности, или демократи­ческое, или монархическое. Да это и понятно. В самом деле: если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате — аристократиче­ским, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство демократией. Теперь мы скажем, каким образом отдельные ветви власти могут при желании или мешать одна другой, или оказывать взаимную поддержку и содействие. Так, когда консул получает упомянутую выше власть и выступает в поход с полномочиями, он хотя и делается неограничен­ным исполнителем предлежащего дела, но не может обойтись без наро­да и сената: независимо от них он не в силах довести свое предприятие до конца. Ибо, очевидно, легионы нуждаются в непрерывной доставке припасов; между тем, помимо сенатского определения, не может быть доставлено легионам ни хлеба, ни одежды, ни жалованья; вследствие этого, если бы сенат пожелал вредить и препятствовать, начинания вож­дей остались бы невыполненными. Кроме того, от сената зависит, осу­ществятся или нет планы и расчеты военачальников и потому еще, что сенат имеет власть послать нового консула по истечении годичного срока или продлить службу действующего. Далее, во власти сената превоз­нести и возвеличить успехи вождей, равно как отнять у них блеск и умалить их; ибо без согласия сената и без денег, им отпускаемых, вое­начальники или совсем не могут устраивать так называемые у римлян триумфы, или не могут устроить их с подобающей торжественностью. К тому же они обязаны, как бы далеко от родины ни находились, доби­ваться благосклонности народа, ибо... народ утверждает или отвергает заключение мира и договоры. Важнее всего то, что консулы обязаны при сложении должности давать отчет в своих действиях перед наро­дом. Таким образом, для консулов весьма небезопасно пренебрегать благоволением как сената, так равно и народа.

С другой стороны, сенат при всей своей власти обязан в государ­ственных делах прежде всего сообразовываться с народом и пользо­ваться его благоволением, а важнейшие и серьезнейшие следствия и наказания за преступления против государства, наказуемые смертью, сенат не может производить, если предварительное постановление его о том не будет утверждено народом. Точно то же в делах, подле­жащих ведению сената, именно: если кто-нибудь войдет с предло­жением закона, который посягает в чем-либо на власть сената, при­надлежащую ему в силу обычая, или отнимает у сенаторов предсе­дательство и почести, или даже угрожает ущербом их имуществу, все это и подобное народ властен принять или отвергнуть. Но еще важнее следующее: хотя бы один из народных трибунов высказался против, сенат не только не в силах привести в исполнение свои по­становления, он не может устраивать совещания и даже собираться, а трибуны обязаны действовать всегда в угоду народу и прежде все­го сообразовываться с его волей. Таким образом, сенат по всем этим причинам боится народа и со вниманием относится к нему. В равной мере и народ находится в зависимости от сената и обязан сообразовываться с ним в делах государства и частных лиц. В самом деле, многие работы во всей Италии, перечислить которые было бы нелегко, по управлению и сооружению общественных зданий, а также многие реки, гавани, сады, прииски, земли, короче все, что находится во власти римлян, отдается цензорами на откуп. Все поименованное здесь находится в ведении народа, и, можно сказать, почти все гражда­не причастны к откупам и к получаемым через них выгодам. Так, одни за плату сами принимают что-либо от цензоров на откуп, другие идут в товарищи к ним, третьи являются поручителями за откупщиков, чет­вертые несут за них в государственную казну свое состояние. По всем этим делам решает сенат, именно: назначить срок уплаты, в случае несчастья облегчить плательщиков или при несостоятельности совсем освободить от обязательства. Словом, во многих случаях сенат имеет возможность причинить вред или пособить людям, имеющим отноше­ние к общественному достоянию, ибо по всем поименнованным делам нужно обращаться в сенат. Потом — что самое важное — из среды сенаторов избираются судьи в многочисленнейших тяжбах как госу­дарственных, так и частных, если только тяжбы возбуждаются по важ­ному обвинению. Вот почему все граждане, находясь в зависимости от сената и опасаясь неверного исхода тяжбы, заботливо воздержива­ются от возражений против сенатских определений и от противодей­ствия сенату. Точно так же они не имеют охоты противодействовать видам консулов, ибо каждый гражданин в отдельности и все вместе подчинены власти консулов во время войны.

Хотя каждая власть имеет полную возможность и вредить другой, и помогать, однако во всех положениях они обнаруживают подобаю­щее единодушие, и потому нельзя было бы указать лучшего государ­ственного устройства. В самом деле, когда какая-либо угрожающая извне общая опасность побуждает их к единодушию и взаимопомо­щи, государство обыкновенно оказывается столь могущественным и деятельным, что никакие нужды не остаются без удовлетворения. Если что-нибудь случится, всегда все римляне соревнуются друг с другом в совместном обсуждении, исполнение принятого решения не запаздывает, каждый отдельно и все в совокупности содействуют осуществлению начинаний. Вот почему это государство благодаря своеобразности строя оказывается неодолимым и осуществляет все свои планы» (VI, 11—18, пер. Ф. Г. Мищенко).