В 235 г. после убийства Александра Севера армия провозгласила новым импе­ратором Максимина Фракийца. Максимин стал первым в длинном ряду так назы­ваемых солдатских императоров, судьба которых зависела от настроения войска. На пятьдесят лет империю охватил жесточайший политический кризис, когда импе­раторы сменялись с калейдоскопической быстротой, причем одновременно могли править несколько императоров. К внутреннему кризису добавился внешний. Вар­варский мир пришел в движение и обрушил свой удар на империю: на Востоке — персы, на Дунае — готы, на Рейне — франки и аламанны. В 60-е гг. Ш в. кризис достиг своего апогея, и империя фактически развалилась: в Галлии, Испании и Британии было создано независимое от Рима государство, Египет, Сирия и почти вся Малая Азия оказались под властью правителей города Пальмиры. Только им­ператору Аврелиану (270—275 гг.) удалось заложить фундамент возрождения им­перии. В 273 г. он рагромил Пальмирское царство и Галльскую империю. После убийства Аврелиана дело восстановления империи продолжил император Проб (276—282 гг.). Он укрепил границу по Рейну и Дунаю, частично разгромив вар­варские племена, частично вытеснив за пределы империи, частично поселив на тер­ритории, принадлежавшей Риму, и даже включив в свою армию. Конец кризису положил приход к власти императора Диоклециана (284 г.).

235—238 гг. — император Максимин.

238 г. — восстание в Африке, гибель Максимина, начало всеобщего кризиса империи.

260—268 гг. — правление Галлиена, апогей кризиса.

270—275 гг. — правление Аврелиана.

273 г. — падение Пальмирского царства, ликвидация Галльской империи.

276—282 гг. — император Проб.

284 г. — приход к власти Диоклециана.

Рассматривая бурные политические события III в., нельзя забывать, что при всей неразберихе, которая охватила империю в это время, существовали вполне определенные «группировки», отстаивающие свои интересы, имеющие свои политические и идеологические про­граммы. Е. М. Штаерман выделяет три такие политические програм­мы различных групп правящего класса:

«1. Программа земельной знати западных провинций: максимальная самостоятельность провинциальной аристократии, политическая и экономическая; передача в ее руки государственных и император­ских земель, снижение для нее или даже полное уничтожение нало­гов; обеспечение ее рабочей силой за счет пленных, обращенных в колонов, и, следовательно, активная внешняя политика; переход к пограничной военной колонизации за счет тех же варваров, дабы оставить в распоряжении крупных собственников максимальное ко­личество земли и рабочей силы; выборный император, который ис­полняет только должность верховного главнокомандующего, во всем же остальном ограничен сенатом, состоящим из представителей той же провинциальной земельной знати; строгое ограничение власти провинциальных наместников и императорских чиновников. Следо­вательно, идеалом этой группы была слабая монархия при действи­тельном господстве земельной аристократии.

На первый взгляд может показаться, что это та же "сенатская про­грамма", которая была в ходу среди сенатской оппозиции I в... Одна­ко это не так. В I в. "сенатская оппозиция" была идеологией остат­ков республиканской знати. За выдвигаемыми ею лозунгами скрыва­лось стремление сохранить абсолютное господство Рима над про­винциями и право на бесконтрольную эксплуатацию Римом провин­ций, народа — знатью, рабовладельцами — рабов, и т. п. Известные изменения методов господства, расширение правящего класса за счет привлечения новых слоев рабовладельцев из городов Италии и про­винций и соответственное ограничение прав старой римской арис­тократии вызывало недовольство и противодействие. Теперь поло­жение стало иным. Сенат более чем наполовину состоял из провинци­алов и представлял в значительной мере интересы провинциальной знати. Та ее часть, которая находилась в оппозиции, добивалась не господства Рима над провинциями, а напротив, наибольшей независи­мости своей от римского правительства, возможности эксплуатиро­вать в свою пользу наибольшую часть провинциального, главным об­разом земледельческого населения, сохранять в своем распоряжении наибольшее количество произведенного им прибавочного продукта... Сенатская оппозиция I в. выступала против политики император­ской власти, но отнюдь не против сильного централизованного Рим­ского государства. Более того, только такое государство давало ей возможность перекачивать в Рим богатства провинций. В III в. знать западных провинций не желала сохранения сильного государства, тре­бовавшего от нее материальных жертв. Победа сенатской оппози­ции в I в. означала бы разрушение экономики провинций, в результа­те чего там не смогли бы развиваться производительные силы даже в той мере, в какой их развитию способствует расширение и углубле­ние рабовладельческих отношений... Победа сенатской оппозиции, сложившейся в III в., означала бы фактический распад империи на провинции, а провинций — на крупные домены, под власть владель­цев которых перешла бы большая часть населения... Почти вся мас­са произведенного этим населением прибавочного продукта остава­лась бы в провинции в распоряжении ее земельных магнатов, что в конце концов в известной мере и осуществляется на Западе перед падением империи. Таким образом, разница между "сенатской оппо­зицией" I и III вв. несомненна.

2. Программа крупных собственников восточных провинций сходится с только что рассмотренной в требовании перехода государственных земель к частным собственникам и проведения активной внеш­ней политики, в остальном же значительно отличается от нее: она предполагает сильную императорскую власть, опирающуюся на знать; централизацию управления, подавление самостоятельности провинций и городов; фактическое уничтожение муниципальной орга­низации как промежуточного звена между гражданином и правитель­ством; подчинение подданных непосредственно центральной власти и ее органам; подавление не только всяких волнений масс, но и вся­кой свободы мысли; унификацию образования и единую, обязатель­ную для всех религию; уничтожение всяких привилегий и отличий для лиц, не принадлежащих к кучке крупнейших собственников, включенных в число сенаторов, — так сказать, всеобщее уравнение в бесправии; обложение налогами всех без исключения доходов; но зато освобождение от расходов на нужды города. Эта программа признает необходимость сильной армии. Эта система, в общем пред­восхищающая доминат, еще менее походит на программу "сенат­ской оппозиции" I в. Она порождена специфическими условиями во­сточных провинций III в., остротой противоречий между муници­пальной верхушкой и крупными земельными собственниками, уже не нуждавшимися в городской организации.

3. Программа муниципальных рабовладельческих кругов: сохранение городского строя и городской автономии; соблюдение муниципалами их обязанностей и охрана их прав; ограничение экономической и по­литической мощи крупных собственников, известная поддержка сво­бодной бедноты; некоторая свобода мысли и слова; императорская власть наследственная и достаточно сильная, чтобы бороться как про­тив крупнейших богачей, так и против возможных мятежей низов, но отнюдь не "тираническая", не подавляющая известной свободы горо­дов и граждан; сохранение в руках императора достаточно большого имущества, с тем, однако, чтобы он употреблял его на "общую пользу" — помогал "уважаемым", но бедным людям и городам, по­купал мир у варваров; отказ от завоеваний и войн вообще, соблюде­ние мира любой ценой; вместе с тем внимание к войску, его интересам и требованиям» (Штаерман Е. М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С. 306—309).

 

Максимин

Приход к власти Максимина означал торжество армии и в первую оче­редь армейских варварских низов. Испуганный сенат, подчиняясь силе, признал нового императора. С первого же момента Максимин ясно пока­зал, что его правление будет резко противоположно всем тенденциям по­следнего Севера. Свита Александра и высший государственный аппарат были частью разогнаны, частью казнены; сенаторский комитет распущен. Максимин собирался управлять в качестве неограниченного монарха. Вполне понятно, что сенаторские круги, недовольные новым курсом, сра­зу же попытались свергнуть Максимина. В армии организовался заговор во главе с бывшим консулом Магнусом. В заговоре участвовало много лиц сенаторского звания, а также немалое число центурионов и простых солдат. Участие рядовой солдатской массы объясняется борьбой в армии римских и варварских элементов. Максимина поддерживали главным об­разом последние, а среди них — преимущественно фракийцы, иллирийцы и паннонцы.

План заговорщиков состоял в том, что, когда начнется германский поход и Максимин со своим штабом перейдет через Рейн, мост будет разрушен, император отрезан от главных сил и убит. Однако заговор был раскрыт, следствием чего явились массовые казни лиц, так или иначе при­частных к нему. По свидетельству сборника «Scriptores Historiae Augus­tae», в связи с раскрытием заговора Магнуса погибло более 4 тыс. чело­век (XIX, 10, 6).

Но этим дело не кончилось. Возмутились сирийские стрелки, приве­денные на Рейн Александром. Сирийцы вообще пользовались привилеги­рованным положением при двух последних Северах, происходивших, как мы видели, из Сирии. Поэтому убийство их земляка вызвало среди них огромное недовольство и в конце концов привело к взрыву. Сирийцы вос­стали и провозгласили императором некоего Квартина, бывшего консула и приближенного Александра, удаленного Максимином из армии. Однако движение не приняло больших размеров, так как Квартин скоро был убит одним из своих сторонников.

Все эти события показали Максимину, как непрочно его положение и как ненавидят его некоторые круги римского общества. Одним из средств укрепить свою власть, казалось ему, было продолжение большой герман­ской войны, так неудачно начатой Александром. Вот почему Максимин с самого начала стал энергично готовиться к вторжению в Германию. Уже его предшественник собрал на Рейне очень большую армию. Максимин еще увеличил ее дополнительными войсками. Ему быстро удалось под­нять боевой дух солдат, и когда армия перешла на правый берег Рейна, она без труда сломила сопротивление германских племен. Страна подвер­глась страшному опустошению.

Однако когда римляне достигли лесной полосы, они встретили более упорное сопротивление. Германцы засели в лесу за большим болотом. Солдаты на мгновение заколебались. Тогда Максимин на коне бросился в глубокую трясину, увлекая своим примером все войско. В болоте завязал­ся упорный бой, кончившийся полным истреблением германского ополче­ния. После этого римляне одержали еще несколько побед. О них было отправлено донесение в Рим, и сенат, скрепя сердце, наградил Максимина почетным титулом Germanicus.

С наступлением зимы 235/36 г. военные действия на Рейне прекрати­лись. Максимин с частью армии перешел в Паннонию и начал готовить оттуда новое нападение на германцев. Он предполагал завоевать всю Гер­манию до северных морей. Однако внутриполитическое положение импе­рии стало настолько напряженным, что осуществить этот грандиозный план не удалось. Военные успехи Максимина не примирили с ним верхушки римского общества. Армия поглощала огромные средства. Увеличить на­логовое обложение уже и без того разоренного населения было невозмож­но. Оставались конфискации имуществ богатых людей. Максимин и его солдаты проделывали это тем охотнее, что именно в собственнических и аристократических кругах они встречали наибольшую ненависть и сопро­тивление, к этим кругам вели нити всех заговоров.

На время пребывания Максимина в Паннонии приходится разгул жес­токого террора, который обрушился в первую очередь на имущие слои и высшую бюрократию:

«Каждый день, — пишет Геродиан, — можно было видеть тех, которые вчера были самыми богатыми людьми, а сегодня нуждались во всем... Мак­симин на основании ничтожного доноса подвергал конфискации имуще­ство главным образом тех, которым было поручено управление провинци­ями или командование войсками, бывших консулов или триумфаторов. Посадив их на повозки, одних, без слуг, он приказывал их везти, путеше­ствуя и днем и ночью, с востока, юга и запада, к себе в Паннонию, где он жил. После мучений и издевательств он казнил их или подвергал изгна­нию» (VII, 3, 1—5).

Пока террор поражал только крупных собственников и аристократию, масса населения оставалась спокойной и даже злорадствовала по поводу несчастий богачей. Но тяжелая диктатура солдатских низов не останови­лась на этом. Конфискации и разграблению стали подвергаться и обще­ственные имущества: муниципальные средства, храмовые сокровища, сум­мы, пожертвованные на увеселения и раздачи и т. п. Это вызвало сильное недовольство широких слоев городского населения. Однако дело пока ог­раничилось только мелкими вспышками в разных частях империи.

 

Восстание в Африке. Гордианы

Более крупное движение началось весной 238 г. в Африке. В этой про­винции прокуратором фиска был ставленник Максимина, беспощадно про­водивший его политику. Провинция и особенно ее зажиточные слои сто­нали под тяжестью налогов и конфискаций. Но кроме императорского про­куратора в Африке, как и в других провинциях, был проконсул, назначенный сенатом. Проконсулом Африки в данный момент был Марк Антоний Гордиан, посланный туда по постановлению сената еще при Севере Алексан­дре. Гордиан был очень богат, принадлежал к одному из самых аристокра­тических семейств Рима и в течение своей долгой служебной карьеры нео­днократно занимал самые высшие посты в империи. Уже по одному этому положение его при Максимине было весьма непрочным. К весне 238 г. отношения Гордиана с прокуратором чрезвычайно обострились, и каждую минуту проконсул мог ожидать своего падения.

В такой напряженной обстановке произошел следующий инцидент. Прокуратор постановил конфисковать имущество нескольких крупных землевладельцев, поместья которых находились около г. Тисдра в Карфа­генской области. Те собрали толпу своих рабов и колонов, вооружили их чем попало и убили прокуратора. Военной силы в городе было немного, и заговорщики быстро овладели положением при сочувствии значительной части населения. Гордиан в этот момент как раз находился в Тисдре. Это наводит на мысль, не было ли все движение подготовлено заранее. Когда заговорщики явились к Гордиану и потребовали согласия на провозглаше­ние его императором, он сначала отказался, желая на всякий случай пред­ставить дело так, что его насильно заставили принять императорский сан. Действительно, перед ним поставили на выбор — согласие или смерть, и Гордиан подчинился. Избрание было санкционировано немногочисленным гарнизоном Тисдра и городской толпой. Вместе с Гордианом провозгласи­ли августом, т. е. соправителем, его одноименного сына.

Не теряя времени, Гордиан двинулся в главный город провинции Кар­фаген, где он также был признан императором. Легат (наместник) сосед­ней провинции Нумидии Капеллиан, происходивший из сенаторского сословия, поддержал переворот, и, таким образом, новая власть, по-види­мому, прочно утвердилась в Африке. Гордиан сейчас же поставил в изве­стность о своем избрании Рим. Он отправил письма своим многочислен­ным родственникам и друзьям и одновременно — официальное послание сенату и народу. В нем Гордиан обещал всяческие милости: отмену терро­ристического режима, пересмотр судебных процессов, возвращение изгнан­ников, повышение жалования войску, раздачи народу и т. п. Все эти доку­менты было поручено отвезти в Рим специальному посольству.

Кроме своей официальной миссии, посольство имело от Гордиана еще тайное поручение: устранить начальника преторианцев Виталиана, предан­ного сторонника Максимина. Послы, к которым было прикомандировано несколько солдат и центурионов, приехали в Рим и рано утром, прежде чем об их прибытии стало кому-нибудь известно, обманом проникли к Виталиану и убили его. После этого послы явились на форум и огласили послание Гордиана. Одновременно был пущен слух о том, что Максимин убит.

Растерявшиеся сторонники Максимина (в том числе и гвардия, кото­рая лишилась своего начальника) не сумели дать отпора восстанию. Все противники солдатского режима (а таких было немало в Риме) с востор­гом встретили известие об африканских событиях и об убийстве Виталиана. Городской плебс также присоединился к движению. Статуи и изобра­жения Максимина были низвергнуты, его ставленники и наиболее извест­ные сторонники убиты. Немедленно собравшийся сенат, не дожидаясь подтверждения слуха о гибели Максимина, санкционировал переворот и провозгласил Гордиана и его сына августами.

Но уже очень скоро в Риме узнали, что слух о смерти Максимина был ложным. Страшный фракиец, живой и невредимый, стоял в Паннонии со своей армией. С минуты на минуту нужно было ожидать его вторжения в Италию и расправы с мятежниками. Однако сенат зашел так далеко, что возврата назад уже не было. Так как Гордиан находился еще в Африке, а Италии грозила непосредственная опасность, то сенат выделил из своей среды комитет из 20 лиц, поручив ему организовать оборону Италии (март 238 г.). Среди них наибольшим авторитетом пользовались двое: Марк Кло­дий Пупиен и Деций Целий Бальбин. Первый был незнатного происхож­дения, но имел большой административный и военный стаж. Второй при­надлежал к высшей римской аристократии. В провинции были немедлен­но отправлены авторитетные лица из сенаторского и всаднического сосло­вий с поручением поднять восстание против Максимина. В Италии проис­ходил набор войск, чинились городские укрепления и т. п.

Тем временем в Африке произошли новые события. У Гордиана были старые счеты с Капеллианом. В первый момент Капеллиан, как мы виде­ли, поддержал африканский переворот, и это дало возможность Гордиану укрепиться. Но затем, почувствовав себя тверже, новый император имел неосторожность возобновить раздоры с Капеллианом и дал ему отставку. Оскорбленный Капеллиан решил перейти на сторону Максимина. Он со­брал свой легион, без особого труда поднял его против Гордиана и двинул­ся на Карфаген. Регулярных войск в городе почти не было. Наскоро со­бранное и вооруженное кое-как ополчение горожан под командой млад­шего Гордиана выступило навстречу Капеллиану. Но оказать какое-нибудь сопротивление опытным нумидийским войскам оно, конечно, не могло. В первом же столкновении карфагеняне были разбиты наголову. Гордиан Младший пал в битве, а его отец еще до этого, предвидя печальный исход всего дела, покончил жизнь самоубийством. Правление Гордианов про­должалось меньше месяца.

 

Сенаторские императоры

Известие о гибели Гордианов вызвало панику в Риме, но изменить по­ложения не могло. Сенат решительно взял все дела в свои руки. Нужно было выбрать преемников Гордианам. Сенат собрался на тайное заседа­ние в храме Юпитера на Капитолии. После долгих прений императорами были избраны Пупиен и Бальбин. Избирая двух императоров с равными правами, сенат хотел ослабить самодержавный характер императорской власти и тем самым укрепить сенаторский режим.

Однако этим дело не кончилось. Народ узнал о тайном заседании сена­та. Огромная толпа, вооруженная палками и камнями, собралась перед храмом и запрудила подъем на Капитолий. Когда стало известно об избра­нии новых императоров, раздались крики негодования. Ставленники сена­та не пользовались популярностью в Риме. Особенно не любили Пупиена, который в бытность свою градоначальником Рима не сумел наладить хо­роших отношений с городскими низами. Но у народа не было ни одного подходящего кандидата, которого можно было бы противопоставить сена­торским императорам, кроме 13-летнего внука покойного Гордиана Стар­шего. Это был сын его дочери Мэции Фаустины, названный в честь деда также Марком Антонием Гордианом. Имя этого мальчика и стали выкри­кивать в толпе с каждой минутой все громче и громче.

Когда раскрылись двери храма и показались оба императора, одетые в пурпурные одежды, в них полетели камни. Попытка вывести Пупиена и Бальбина под охраной окончилась. неудачей. Оставалось одно: выполнить требование народа. Отправили людей к маленькому Гордиану, с трудом принесли его на Капитолий, и сенат вынужден был провозгласить его це­зарем. Толпа с восторгом приветствовала своего избранника.

Но волнения не прекращались. Спустя некоторое время в сенате проис­ходило очередное заседание. Безоружная толпа преторианцев из числа ве­теранов, предназначенных к увольнению и поэтому оставленных в Риме, собралась у входа, желая послушать, о чем говорят сенаторы. Двое или трое из них вошли внутрь. Подозревая злой умысел, на них бросились несколько сенаторов и поразили их насмерть кинжалами. Остальные преторианцы в ужасе отступили. Один из сенаторов выбежал к народу и стал возбуждать его против ветеранов как врагов сената и союзников Максимина. Толпа с камнями в руках напала на безоружных гвардейцев и заставила их бежать в свой лагерь. Возбужденные народные толпы разгромили склады оружия, открыли гладиаторские казармы и начали осаждать преторианский лагерь.

В Риме вспыхнула настоящая гражданская война. Пупиен в это время уже отправился на север Италии. В городе остался Бальбин, которому никак не удавалось справиться с беспорядками. Несмотря на его обраще­ние к населению с призывом к спокойствию, несмотря на дарование всеоб­щей амнистии, вокруг лагеря преторианцев ежедневно происходили ожес­точенные бои. В конце концов лагерь был отрезан от воды. Преторианцы произвели общую вылазку и во время уличных боев подожгли город. Зна­чительная часть его выгорела, причем было разграблено имущество мно­гих богатых людей.

Максимин, узнав о провозглашении Гордианов и о признании их сена­том, ни секунды не заблуждался относительно опасности, которая грозила ему с этой стороны. Тем более что и в его паннонской армии было немало элементов, недовольных господством варваров и готовых поддержать но­вое правительство. Поэтому уже через два дня он собрал солдат на сходку и, произведя щедрую раздачу денег, объявил о походе на Италию. К пестрой массе его войск прибавился значительный отряд германцев. Так как из-за обозов главные силы не могли двигаться достаточно быстро, Максимин по­слал вперед своих паннонцев, которым он доверял больше других.

В Италии тем временем шли лихорадочные приготовления. Так как воен­ных сил там было мало и по своим боевым качествам они не могли идти ни в какое сравнение с испытанными войсками Максимина, то главную надежду возлагали на защиту укрепленных пунктов. Все продовольствие, которое нельзя было свезти в крепости, приказано было уничтожить. Бальбин остался в Риме, а Пупиен с наскоро собранной армией отправился к г. Равенне.

Основная задача, стоявшая перед сенаторскими императорами, заклю­чалась в том, чтобы задержать Максимина на некоторое время в Северной Италии. Из провинций получались благоприятные для сената известия. Многие провинции, в том числе Галлия и Египет, отпали от Максимина и перешли на сторону сенаторских императоров. Особенно важна была по­мощь четырех рейнских легионов, которые быстро шли на защиту Ита­лии. Таким образом, время работало на сенат.

Первый же город, который встретил Максимин на границе Италии, Эмона (Лайбах), оказался покинутым жителями. Все население со скотом и припасами бежало в горы. Продовольственный вопрос стал приобретать чрезвычайную остроту. Авангард армии скоро подошел к первому круп­ному городу Северной Италии Аквилее. Это был важный стратегический пункт, запиравший дорогу на запад. Кроме этого, Аквилея являлась цент­ром адриатической торговли. Город имел многочисленное население, был прекрасно укреплен и в изобилии снабжен продовольствием. Обороной его руководили два представителя сената.

Попытка паннонского авангарда с налету взять город окончилась не­удачей. На предложение сдаться гарнизон ответил отказом. Пришлось пе­рейти к правильной осаде, так как оставлять у себя в тылу такую сильную крепость было опасно. Максимин пошел на это скрепя сердце, так как хо­рошо понимал, как опасно для него всякое промедление.

Осада затягивалась. Жители с мужеством отчаяния отбивали много­численные штурмы, прекрасно зная, что грозит им в случае взятия города. Осаждающие с каждым днем все больше страдали от недостатка проводольствия. Окрестности города были опустошены, а все дороги внутрь стра­ны заперты специально построенными небольшими укреплениями, край­не затруднявшими фуражировки. Морские берега блокировались флотом.

 

Гибель Максимина

Настроение в армии Максимина стало падать. Ползли зловещие слу­хи, что все провинции перешли на сторону сената и шлют большие силы в Италию. Здесь энергично действовали агенты Рима, старавшиеся повли­ять на неустойчивые элементы армии. Наиболее подходящим материалом в этом отношении был 2-й парфянский легион. Он имел особые основания тяготиться гражданской войной. При Северах легион стоял недалеко от Рима, под Альбанской горой. Когда он был переброшен Максимином на Дунай, жены и дети солдат остались на месте. Естественно, что солдаты боялись, как бы их близкие не пострадали в случае осады Рима. Это созда­вало во 2-м парфянском легионе крайне тревожную атмосферу.

Враги Максимина, по-видимому, вели среди легиона соответствую­щую агитацию. Однажды в июньский полдень, когда военные действия из-за жары прекратились и воины отдыхали в палатках, часть 2-го пар­фянского легиона взбунтовалась и бросилась к ставке императора. Стра­жа перешла на их сторону. Мятежники стали срывать изображения Мак­симина. Император вышел из палатки вместе со своим сыном и попытал­ся успокоить солдат, но сразу же был убит. Его участь разделили сын и ближайшие помощники (238 г.).

Все это произошло так быстро, что главная масса армии, верная Максимину, не смогла ничего предпринять для его защиты. Растерянность ох­ватила войско, особенно паннонцев и фракийцев. Безоружные солдаты по­дошли к стенам Аквилеи, прося открыть ворота. Но им в этом отказали. На стены вынесли изображения Пупиена, Бальбина и Гордиана, украшен­ные лавровыми венками. Солдатам предложили признать сенаторских им­ператоров. Вместе с этим за стенами горожане организовали рынок, где изголодавшиеся и обносившиеся солдаты Максимина могли приобрести себе все необходимое.

В Равенну немедленно отправили всадников с радостной вестью. Они везли с собой ужасные трофеи — головы Максимина и его сына.

Пупиен, к которому тем временем пришли на помощь галло-германские войска, прибыл в Аквилею. Бывшие солдаты Максимина получили амнистию и денежные подарки. Но настроение среди них было далеко не блестящее. «Большинство их, — говорит Геродиан, — негодовало и втай­не скорбело, что убит выбранный ими император, а царствуют ставленни­ки сената» (VIII, 7, 3). Значительная часть армии была из-под Аквилеи отправлена Пупиеном обратно в провинции, на места их обычных стоянок. Сам он вернулся в Рим вместе с преторианцами и рейнскими войсками.

Некоторое время в столице господствовало приподнято-радостное на­строение по случаю победы над фракийцем. Благодарственные жертвопри­ношения богам, театральные представления, гладиаторские игры, раздачи народу сменяли друг друга. Но под этой праздничной оболочкой назревали грозные события. Мы видели, что произошло в Риме в отсутствие Пупиена. Борьба между преторианскими ветеранами и населением, по-видимому, прекратилась после известия о гибели Максимина и прибытия в Рим суро­вого и решительного Пупиена. Последний опирался на галло-германские войска, по старой памяти сохранявшие к нему привязанность (он когда-то был наместником на Рейне). Но когда преторианцы вернулись в Рим, они узнали от своих товарищей-ветеранов о недавно разыгравшихся событиях. Эти рассказы попали на благоприятную почву. Преторианцы сожалели о Максимине, негодовали на сенат, снова захвативший в свои руки власть, ненавидели требовательного Пупиена и его галло-германцев.

Ко всему этому прибавились раздоры между обоими императорами. Опасность со стороны Максимина поневоле создавала единство действий и выдвигала на первый план Пупиена. С переходом же к мирному положе­нию возникли трудности во взаимоотношениях между сенатом и двумя императорами. Бальбин как человек знатный и образованный считался «сво­им», а Пупиена сенаторские круги презирали как «выскочку». Все это чрез­вычайно осложняло обстановку.

В конце июля 238 г. в городе происходили капитолийские игры. Почти все граждане были на празднике. Пупиен и Бальбин находились во дворце. Вдруг им донесли, что преторианцы идут к дворцу с явно враждебными намерениями. Пупиен хотел немедленно же вызвать на помощь галлов, но Бальбин запротестовал, боясь, что Пупиен с их помощью намеревается его свергнуть. Пока они спорили, преторианцы ворвались во дворец. Обо­их императоров схватили, сорвали с них одежду и под градом побоев и издевательств повели по городу.

Рейнские войска узнали о мятеже и, схватив оружие, бросились на по­мощь. Но их лагерь находился довольно далеко. Преторианцам своевре­менно сообщили об их выступлении. Боясь, что жертвы будут вырваны из их рук, преторианцы покончили с полумертвыми императорами и броси­ли их тела на улице.

Оставался цезарь Гордиан. Мы видели, что этот мальчик в свое время был выдвинут в качестве противовеса сенаторским императорам. Есте­ственно, что теперь преторианцы, не имевшие подходящего кандидата, ух­ватились за него. Они провозгласили его августом и увели с собой в ла­герь. Там они заперли ворота и успокоились. Рейнские войска, прибыв на место происшествия и увидя, что все кончено, также вернулись в казармы. Они не собирались проливать свою кровь за мертвецов.

Таким образом, в Римской империи на протяжении около 4 месяцев было посажено на трон и свергнуто пять императоров. В конце концов формальная власть очутилась в руках 13-летнего мальчика Гордиана III, фактически являвшегося игрушкой преторианцев и рейнских войск. По­следние быстро нашли общий язык и примирились, после того как галло-германцы были зачислены в гвардию.

Мы потому несколько подробнее остановились на событиях 235— 238 гг., что они очень типичны для первого периода кризиса III в. Солдат­ские мятежи и военные перевороты выступают здесь на первый план. Не­дисциплинированная солдатская масса, неустойчивая в своих желаниях, свергала и возводила императоров часто из-за минутного каприза, а иногда просто из желания получить денежный подарок от нового императора. Пре­торианцы, провинциальные войска ожесточенно боролись друг с другом за привилегированное положение. Иногда в военных мятежах проступали со­циально-классовые стремления беднейших слоев населения, особенно вар­варских элементов периферий. Сенат, выражая волю наиболее богатых и романизованных кругов империи, тщетно пытался сохранить руководящую роль в государстве. В его лице боролась за жизнь рабовладельческая вер­хушка античного общества. Нищие и голодные низы городского населения начали поднимать стихийные восстания. Они ненавидели богачей, сенат, пре­торианцев, провинциальных варваров. Но их легко можно было купить раз­дачами, зрелищами, громким и родовитым именем. Они легко меняли свои симпатии и антипатии, слепо бросаясь из одной крайности в другую. Все это порождало хаос, в котором очень трудно разобраться. Колоны и рабы в этот период еще не выступали самостоятельно: их втягивали в свою борьбу господствующие группировки римского общества (как была в Африке при Гордиане), или они примыкали к движениям городских низов.

Мы очень плохо знаем историю III в. после убийства Пупиена и Бальбина. На этом событии обрывается наш лучший источник для этой эпохи — произ­ведение Геродиана. Для дальнейших событий мы вынуждены пользоваться краткими компиляциями поздних историков и отрывочными данными эпи­графики и нумизматики. Поэтому многие факты развивавшегося далее кризи­са остаются нам совершенно неизвестными, о других мы знаем крайне мало.

 

Гордиан III

Так, в глубоком мраке тонут первые годы правления Гордиана III. Мы знаем только, что в Африке вновь произошло какое-то восстание, выдви­нувшее в качестве императора некоего Сабиниана. Однако движение было подавлено прокуратором Мавритании. В Риме атмосфера, по-видимому, продолжала оставаться весьма тревожной до тех пор, пока начальником преторианцев не был назначен Гай Фурий Тимеситей. Этот человек начал свою служебную карьеру еще при Каракалле. При Максимине он сумел заслужить доверие императора беспощадным собиранием налогов с Ма­лой Азии. Тимеситей уцелел после падения фракийца и при Гордиане по­пал в начальники гвардии. По-видимому, его выдвинули на этот пост сами преториацы как сподвижника Максимина.

Получив власть, Тимеситей сумел навести некоторый порядок в Риме. Это был очень образованный и вместе с тем твердый человек, ловкий дипломат, которому удавалось искусно лавировать между сенатом и армией, поддержи­вая хорошие отношения с обеими сторонами. В 241 г. он женил молодого императора на своей дочери и стал таким образом чем-то вроде регента.

Положение на восточной границе тем временем стало очень опасным. Персидский царь Сапор еще при Максимине захватил Месопотамию, а теперь грозил столице Сирии Антиохии. В 242 г. Тимеситей вместе с им­ператором отправился на Восток. По дороге туда, на Дунае, римские вой­ска нанесли поражение дакийскому племени карпов, опустошавшему про­винцию Мезию, и отбросили его за реку. В Сирии первое время военные операции также шли удачно для римлян: им удалось завоевать Карры и Нисибию в Северной Месопотамии. Но в этот момент Тимеситей умер от какой-то желудочной болезни (носились слухи, что его отравили). Новый префект преторианцев Марк Юлий Филипп был сыном одного арабского шейха. Опираясь на восточные элементы армии, он задумал устранить Гордиана. Для этого Филипп через своих агентов вызвал затруднения в снаб­жении армии продовольствием, искусственно задерживая транспорты. Среди недовольных солдат усиленно распускались слухи, что во всем ви­новат неспособный Гордиан. Вспыхнул мятеж, император был убит, а Фи­липп выбран на его место (244 г.). Чтобы скрыть свою роль убийцы, Фи­липп приказал воздвигнуть Гордиану грандиозный надгробный памятник на берегу Евфрата, а его самого причислить к сонму богов. Сенат и про­винции признали ставленника восточных легионов.

 

Филипп Араб

Итак, на трон цезарей сел романизованный араб. Заключив мир с пер­сами, Филипп прибыл в Рим. Важнейшие посты в государстве он передал своим родственникам: сына Филиппа сделал соправителем (августом), бра­та Приска поставил во главе сирийских войск, а тестя Севериана назначил правителем Мезии и Македонии. С сенатом Филипп старался поддержи­вать хорошие отношения. На его правление приходится год, который рим­ляне считали тысячным годом основания Рима. Этот юбилей был отпразд­нован с большим блеском (20 апреля 248 г.).

Однако внутренняя и внешняя обстановка в империи отнюдь не распо­лагала к праздничному настроению. На Востоке Приск вызвал всеобщее недовольство методами своего управления, в частности, суровым взима­нием податей. Вспыхнуло восстание, выдвинувшее императором некоего Иотапиана. Правда, это движение было скоро ликвидировано, но на смену ему пришли новые события.

Дунайская граница империи становилась все более и более угрожае­мой. Карпы произвели новое нападение, но с ними справился сам импера­тор. Гораздо страшнее оказались готы. Еще задолго до этого они появи­лись на северных берегах Понта, а теперь продвинулись вплотную к Ду­наю. От них откупались ежегодными платежами, но, победив карпов, Фи­липп отказался платить. Готы пришли в движение. Римская армия, стояв­шая в Мезии и предназначенная охранять границу от варваров, вместо этого вступила с ними в контакт и открыла границу. Готы, карпы и другие пле­мена в количестве 30 тыс. человек перешли Дунай у его устья и вторглись в Нижнюю Мезию. Город Макрианополь оказал варварам отчаянное со­противление, задержавшее их продвижение вперед. В конце концов от го­тов и их союзников удалось откупиться крупной суммой, и они, нагружен­ные добычей, вернулись восвояси.

Солдатам, открывшим границу и вместе с варварами опустошавшим Мезию, предстояло теперь суровое наказание. Не дожидаясь этого, они восстали и провозгласили императором простого центуриона Марина Покациана. Филипп не рискнул сам отправиться против мятежников и по­слал вместо себя сенатора Гая Деция Траяна с большим войском. Деций, хотя сам был родом из Паннонии, принадлежал к высшим кругам римско­го общества. Это был суровый римлянин старого закала, поклонник ста­роримских традиций. Раньше он служил наместником в Мезии; тамошнее население и армия хорошо знали его. Посылка Деция на усмирение вос­стания была огромной политической ошибкой Филиппа, за которую он по­платился жизнью.

Когда мятежники узнали о приближении армии Деция, бороться с ко­торой было бы бесполезно, они пошли на рискованный, но остроумный способ избавиться от наказания: они убили Марина и провозгласили им­ператором Деция! Источники говорят, что Деция заставили принять импе­раторский сан насильно, под угрозой смерти, так как он категорически отказывался изменить своему государю. В какой степени этот отказ был искренен, а не являлся только искусно разыгранной комедией, мы не зна­ем. В практике империи отказываться от предлагаемой власти считалось признаком «хорошего тона». Во всяком случае, Деций в качестве импера­тора стал во главе армии и двинулся в Италию. Пограничные крепости — Аквилея и Конкордия — открыли ему ворота. Филипп лично выступил против претендента на трон, оставив сына в Риме. В Северной Италии он был разбит, заперт в Вероне и там погиб. Филиппа Младшего убили пре­торианцы, узнав о поражении его отца (249 г.).

 

Деций

Император Деций правил только два года. Положение в империи с каждым годом становилось все более трудным, кризис вступал в новую фазу. На Рейне и Дунае шла усиленная концентрация варварских племен и в огромной степени возрастал их напор на границы. В провинциях все чаще и чаще вспыхивали восстания и появлялись «узурпаторы». Возрас­тала активность социальных низов — рабов и колонов. На почве общего разорения и истощения, как когда-то при Марке Аврелии, вспыхнула страш­ная чума, занесенная из Египта. Она свирепствовала в империи целых 15 лет, унеся массу жертв. Новые опасные симптомы появились и в области духовной жизни. Крушение римского общества выражалось в распаде ста­рых верований, старой римской религии, которая когда-то цементировала римскую общину. Вместо нее появляется масса новых религиозных пред­ставлений, занесенных главным образом с Востока: египетский культ Ози­риса и Изиды, культ персидского Митры, германского Донара, сирийско­го бога Солнца, наконец христианство. Все эти новые религии были изве­стны Риму и раньше, но только теперь началось их победное шествие. Здесь в религиозной форме выступала вражда к Риму провинций и варваров, ненависть угнетенных к угнетателям. Особенно опасным казалось правя­щим группам христианство, которое целиком отвергало римских богов, требовало от верующих отказа от культа императора, отрицало государ­ственную службу и т. д. Вот почему при Деции христиане подверглись первому большому преследованию.

Сознавая непрочность центральной власти, Деций назначил соправи­телями обоих своих сыновей — Геренния Этруска и Гостилиана. С сена­том у него были наилучшие отношения. Деций восстановил в новом виде старую республиканскую должность — цензуру, выбрав цензором наибо­лее выдающегося и уважаемого сенатора Лициния Валериана. По идее императора, Валериан должен был являться его заместителем по граж­данским делам, для чего ему были предоставлены весьма широкие полно­мочия: право опубликования новых законов, суд над должностными лица­ми, установление новых налогов и проч.

По-видимому, создание цензуры должно было явиться только первым шагом в сторону крупных государственных реформ, задуманных Децием. Но события разрушили в зародыше все эти планы. Правда, два восстания, вспыхнувшие в Галлии и в самом Риме (в римском восстании, насколько можно судить из отрывочного замечания одного нашего источника, при­нимали участие городские низы), были скоро подавлены. Но положение на Дунае стало таким катастрофическим, что Деций вместе с Гереннием Этруском должен был спешно отправиться туда.

Готы под предводительством своего вождя Книвы снова перешли через Нижний Дунай и вторглись в Мезию. Первое сопротивление оказал им легат провинции Гай Требониан Галл под стенами г. Новы, расположенно­го на Дунае. Но огромная масса готов численностью около 70 тыс. чело­век лавиной катилась вперед и остановилась только под стенами г. Нико­поля, лежавшего между Дунаем и Балканскими горами (Гемом). Варва­рам через горные проходы удалось проникнуть в плодородную Фракию. Наместник провинции Луций Приск собрал большие силы в укрепленном Филиппополе. Важно было продержаться до появления Деция, который форсированными маршами подходил с запада. Попытки готов взять Филиппополь штурмом оканчивались неудачами. Зато вся окружающая мес­тность пылала в огне пожаров.

Наконец появился Деций. Готы неожиданно напали на утомленную рим­скую армию и рассеяли ее. Приск, под тем предлогом, что Деций погиб, завел тайные переговоры с готами, обещая им сдать город, если они при­знают его императором. Соглашение было заключено, Филиппополь был беспощадно разграблен (говорят, что при этом погибло 100 тыс. жителей), но Приску стать императором не удалось. Деций был жив и собирал на Дунае новую армию. Он предполагал напасть на готов, когда они, обреме­ненные добычей, станут возвращаться домой.

Решительная битва произошла к северу от Никополя. В одной из пер­вых стычек пал сын Деция Геренний Этруск. Готы построились тремя ли­ниями, причем третья была защищена болотом. Римским войскам удалось прорвать две первые линии, но при форсировании болота Деций погиб. Тело его не удалось найти (251 г.).

В армии ходили слухи, что виновником гибели Деция был Требониан Галл. Он будто бы заранее условился с готами и заманил императора в болото, указав ему неправильный маршрут. Насколько верны эти слухи, мы не знаем. Во всяком случае, в эту минуту среди римских полководцев Галл являлся наиболее заслуженным и ближе всего стоявшим к Децию. Поэтому нет ничего удивительного, что армия немедленно провозгласила его императором.

 

Требониан Галл

Соправителями Галл сделал своего сына Волузиана и сына Деция Гостилиана (последний, впрочем, скоро умер от чумы). С готами Галл заклю­чил не слишком почетный мир, позволив им уйти с добычей и, кроме это­го, обязавшись ежегодно уплачивать что-то вроде жалованья.

Два года спустя готы снова перешли Дунай. Правитель Нижней Мезии Марк Эмилий Эмилиан нанес им сокрушительное поражение, по случаю чего солдаты объявили его императором.

Галл не сумел организовать защиту Италии. Войска Эмилиана без вся­кого сопротивления дошли почти до Рима. Только здесь встретили их Галл и Волузиан, но потерпели поражение и оба погибли (253 г.).

 

Эмилиан

Однако и Эмилиану удалось продержаться не больше 4 месяцев. Про­тив него выступил бывший «цензор» Деция, 63-летний Публий Лициний Валериан, командовавший войсками в Реции. Еще до того как он прибыл в Италию, Эмилиан был убит собственными солдатами (лето 253 г.).

 

Валериан и Галлиен

Таким образом, смена императоров приобретала поистине фантасма­горический характер. Но с воцарением Валериана и его сына и соправи­теля Публия Лициния Галлиена положение центральной власти как буд­то упрочивается. По крайней мере Галлиен удержался на троне 15 лет, вплоть до 268 г. Однако это вовсе не означало укрепления власти вооб­ще. Наоборот, время правления Валериана и Галлиена — высшая точка кризиса III в., выступающего в своеобразном сочетании восстаний, сол­датских бунтов, «узурпации» и варварских нашествий. Если тем не ме­нее Галлиен продержался на троне 15 лет, то это произошло потому, что империя в это время фактически распалась на части, и центральная власть перестала интересовать провинции. Галлиен благодаря своим блестящим военным способностям наносил одно поражение за другим провинциаль­ным узурпаторам. Но это нисколько не отражалось на общем положе­нии вещей: вместо одного узурпатора появлялось два новых. Некоторые из них прочно сидели на местах, превратившись в самостоятельных про­винциальных императоров, которым, в сущности, не было дела до Рима. Да и центральная власть иногда оставляла их в покое, понимая, что с ними все равно не справиться.

Чем шире развертывалась гражданская война, тем сильнее делался на­тиск варваров на границы. Поэтому Валериан, старый и опытный полково­дец и администратор, решил децентрализовать управление. Оставив на За­паде Галлиена со всеми правами и полномочиями августа, он сам поехал на Восток, в Антиохию, чтобы на месте организовать защиту. Так произошло первое разделение империи на две части — западную и восточную.

Обстановка на Востоке была крайне напряженной. Все юго-восточное побережье Понта вплоть до Трапезунда было разграблено пиратами. Готы на судах напали на Малую Азию. Халкедон, Никомедия, Апамея, Пруса и другие прибрежные города попали им в руки. Только разлив рек остано­вил их дальнейшее продвижение.

Валериан из Антиохии двинулся на помощь Малой Азии. Но чума, сви­репствовавшая в римском войске, заставила его вернуться назад. Опаснее была угроза персидского завоевания. Еще до прибытия Валериана на Вос­ток конница персов вторглась в Сирию и дошла до Эмесы. Жители города под предводительством одного жреца нанесли персам поражение и выну­дили их к отступлению. После этого жрец под именем Урания Антонина был провозглашен императором, но, по-видимому, еще до приезда Вале­риана Эмесская «империя» развалилась.

 

Гибель Валериана

Валериан попытался вытеснить персов из Месопотамии, но под Эдессой потерпел поражение и был вынужден пойти на мирные переговоры. Сапор потребовал личного свидания с императором. Во время этого сви­дания Валериан был захвачен персами в плен (260 г.). Легенда гласит, что повелитель Рима должен был в качестве раба персидского царя под­ставлять свою спину каждый раз, когда тот садился на коня. Дальнейшая судьба Валериана не известна. По-видимому, вскоре он умер в плену.

 

Поражение персов

После этого страшного удара, нанесенного римскому престижу, персы с налета захватили столицу Сирии, богатую Антиохию. Рассказывают, что неприятельская конница с такой быстротой приблизилась к городу, что значительную часть населения застала в цирке. Здесь множество народа погибло под персидскими стрелами. Затем наступила очередь Цезарей.

Этот город, расположенный в восточной части Малой Азии, попал в руки персов благодаря измене. Не известно, как далеко в глубь полуострова удалось бы продвинуться персидской коннице, если бы не подоспел рим­ский полководец Каллист. Он нанес поражение персам и погнал их обрат­но в Сирию. Когда они переправлялись через Евфрат, на них напал прави­тель г. Пальмиры Публий Септимий Оденат. Персы, обремененные добы­чей и огромным количеством пленных, были разбиты наголову. После этого Сирия надолго избавилась от их вторжений.

 

Вторжение варваров

В это время Галлиен старался защитить рейнскую границу от нападе­ний германских племен франков и аламаннов. Города были обнесены силь­ными укреплениями, из Британии вызваны два легиона, часть территории на Верхнем Рейне очищена, чтобы таким путем сократить оборонитель­ную линию. Этими мерами, а также путем заключения договоров с неко­торыми варварскими вождями удалось временно отстоять рейнскую гра­ницу. Но зато аламанны и другие племена через Альпы вторглись в Ита­лию. Страшная опасность грозила самому Риму. Войск в Италии почти не было. Тогда сенат был вынужден пойти на крайнюю меру: раздать оружие городскому населению. Таким путем удалось составить довольно большую армию. Но аламанны с богатой добычей уже повернули обратно. В долине По их встретил и разбил Галлиен, спешно прибывший с Рейна (256 г.).

 

Военные мятежи и узурпации

В этот момент разразилось восстание легионов в Мезии и Паннонии, выдвинувшее императором наместника Паннонии Ингенуя. Полководец Галлиена Авреол разбил мятежников при г. Мурсе. Ингенуй был убит во время бегства своими собственными телохранителями. Галлиен вернулся в Италию, но в Паннонии опять вспыхнул мятеж во главе с новым претен­дентом, знатным сенатором Регалианом. Ему удалось продержаться дос­таточно долго для того, чтобы укрепить Паннонию и Мезию против над­вигавшихся сарматов. До нас дошли даже монеты Регалиана. В конце кон­цов и этот узурпатор был разбит Галлиеном.

Для защиты Рейна Галлиен оставил полководца Кассиания Латиния Постума. Это был выходец из низов, благодаря своим способностям и энергии дослужившийся до высших чинов в армии. Охране Постума Гал­лиен поручил своего молодого сына Валериана. Но у Валериана был еще второй опекун — префект преторианцев Сильван. Между обоими опеку­нами начался спор из-за дележа добычи, захваченной у аламаннов. Силь­ван, сидевший вместе с Валерианом в Кельне, потребовал, чтобы добыча была доставлена ему. Раздраженные этим солдаты восстали и осадили Кельн, требуя выдачи Сильвана и Валериана. Осажденные, которым гро­зила неминуемая гибель, выдали сына императора и его опекуна. Оба они были убиты солдатами, которые затем провозгласили Постума им­ператором (259 г.).

 

Отпадение Галлии. Постум

Так началось движение, сначала носившее военный и местный ха­рактер, но очень скоро переросшее в общее восстание Галлии, Испа­нии и Британии против Рима. Центром его стала Галлия, превративша­яся во главе с Постумом в самостоятельное государство, которое су­ществовало более 10 лет, удачно отбивая все нападения Рима. Постум перенес свою столицу в Августу Треверов (Трир). Форма нового госу­дарства целиком подражала римскому образцу, но содержание его было несколько иным. Постум создал галльский сенат, должностных лиц (кон­сулов и др.) и сам принял полную титулатуру римских императоров. Армия состояла главным образом из галлов. Но наряду с ними Постум широко принимал туда аламаннов и франков. Это сразу же благопри­ятно отразилось на рейнской границе, нападения на которую со сторо­ны германцев почти совершенно прекратились. Британия и почти вся Испания признали нового императора.

Объединение западных провинций и укрепление их внешнего положе­ния быстро сказались на экономике: вновь начались торговые сношения между городами, улучшилось качество монеты и т. п. Говорят, что когда Галлиен, отчаявшись сломить военные силы Постума, предложил ему ре­шить спор единоборством, тот ответил: «Я не гладиатор, я спас доверен­ные мне провинции и был избран императором самими галлами».

Когда Валериан попал в плен к персам и единоличным правителем Им­перии сделался Галлиен, солдаты ожидали подарков, как при всякой смене правителей. Однако императорская казна была пуста, провинции частью потеряны, частью разорены, и солдатам пришлось разочароваться. Из-за этого вспыхнул новый мятеж в Сирии, пытавшийся посадить на призрачный трон римских императоров хромого старика Фульвия Макриана, военного казначея в г. Самосате (261 г.). Касса, находившаяся в его руках, была един­ственной причиной его возвышения. Макриан, не будучи в состоянии лично руководить военными операциями, взял в соправители двух своих сыновей: Юния Макриана и Квиета. К движению примкнул и известный нам полково­дец Каллист. Оба Макриана через Малую Азию двинулись в Европу, а Квиет и Каллист остались в Эмесе, поддерживая спокойствие в тылу нового эфемерного государства. Макрианы переправились через Босфор около Византия и пытались действовать против фракийских войск Авреола, оста­вавшегося пока верным Галлиену. Но при первой же неудаче армия Макрианов выдала их противнику. Отец с сыном были казнены.

Тем временем макрианов полководец Пизон, действовавший в Греции, потерпел поражение от полководца Галлиена Валента. По этому случаю солдаты провозгласили Валента императором, но сейчас же убили. Теперь настала очередь Авреола попытаться захватить власть. Галлиен был занят по горло борьбой с Постумом, и момент казался самым подходящим. Та­ким образом, в Иллирии появился очередной император — Авреол. Гал­лиен, узнав о новом мятеже, поспешно покинул Галлию и бросился в Ил­лирию. Там ему удалось довольно скоро добиться покорности от Авреола, после чего Галлиен снова принялся за борьбу с Постумом.

Известие о гибели Макриана вызвало новую узурпацию в Египте (имя претендента нам не известно), быстро ликвидированную полководцем Галлиена Феодотом. Однако еще оставались Квиет и Каллист, сидевшие в Эмесе. Против них выступил пальмирский Оденат, объявивший себя на сторо­не Галлиена. Оба узурпатора были осаждены в Эмесе и погибли (262 г.).

 

Возвышение Пальмиры. Оденат

Формальное признание Оденатом власти римского императора, гаран­тируя его от нападения с Запада, развязывало ему руки на Востоке. Факти­чески Галлиен ничего не мог с ним сделать и вынужден был признать Одената «полководцем Востока». Пальмира, прежде небольшой город, лежав­ший в Восточной Сирии, на границе с пустыней, сильно разбогатела и выросла к середине III в. Посредническая торговля между Средиземным мо­рем и Месопотамией была главным источником благосостояния города. Гражданские войны первой половины столетия совершенно ее не затрону­ли. Мы уже видели, как удачно воевал Оденат против непобедимого Сапора.

Но это было только началом пальмирского могущества. В 262 г. Оде­нат вновь выступил против персов. Его войска заняли Месопотамию и раз­били Сапора под Ктесифоном. Гарем «царя царей» и часть его казны до­стались победителям. После этого под властью Одената объединились Си­рия, Месопотамия, южная часть Малой Азии, Финикия и Северная Аравия. Таким образом, на западе и на востоке империи образовались сильные са­мостоятельные государства.

262 год вообще был трудным годом для Галлиена. Страшное землетря­сение разрушило города Малой Азии. В Италии свирепствовала чума. Мавританские племена вторглись в Нумидию. Готы, скифы и сарматы снова появились на Балканском полуострове. Они опустошили Фракию и Маке­донию. С моря был разграблен Эфес в Малой Азии. В Византии восстал гарнизон. Солдаты перебили всех богатых и знатных людей в городе, пус­тив в раздел их имущество. Галлиен, находившийся в это время на Дунае, быстро подошел к Византию и осадил его. Так как взять неприступные стены города было почти невозможно, то Галлиен предложил восставшим вступить в переговоры. Когда безоружные солдаты вышли за город, Гал­лиен приказал окружить их и перебить.

 

Восстание рабов в Сицилии

Несколько позднее, быть может, в 263 или 264 г., вспыхнуло большое вос­стание рабов в Сицилии. Это единственное упоминаемое нашими источника­ми восстание рабов в III в. По-видимому, чаще всего рабы в этот период вы­ступали совместно с солдатами, колонами и городскими низами. В Сицилии не было войск, и поэтому движение выразилось в выступлении одних рабов, быть может, при поддержке сельского населения и городской бедноты. К со­жалению, мы ничего но можем сказать об истории третьего сицилийского вос­стания. Источник говорит только, что оно «с трудом было подавлено».

 

Военные реформы Галлиена

Катастрофическое положение, сложившееся в империи к началу 60-х гг., заставило Галлиена пойти на ряд важных реформ. Главная задача состоя­ла в том, чтобы сохранить армию для центральной власти. Галлиен попы­тался это сделать, привлекая к себе армейскую верхушку. Для этой цели была создана новая военная знать в виде особого корпуса императорских телохранителей. Они получили почетное название ргоtectores divini lateris («защитники божественной груди») и комплектовались из офицерства. По идее Галлиена, этот офицерский корпус должен был служить его главной опорой. Из него вербовалось и высшее имперское чиновничество. Одно­временно с этим сенаторам была запрещена военная служба и тем самым закрыта административная деятельность.

Большое значение для будущего имела реорганизация армии, прове­денная Галлиеном и направленная на усиление конницы. Из иллирийцев, мавров, сирийцев и германцев были созданы крупные массы отборной ка­валерии, которая могла быть противопоставлена как зарубежным варва­рам, так и мятежным солдатам.

Весь этот комплекс реформ Галлиена, продолженных и развитых его преемниками, означал не что иное, как победу армии, не солдатских ни­зов, как было при Максимине, а армейской, в значительной своей части также варварской верхушки.

Ставка Галлиена на армейские верхи не исключала широкой демагоги­ческой политики по отношению к рядовой солдатской массе. Когда в 263 г. в Риме справлялось 10-летие восшествия Галлиена на престол, это пре­вратилось в грандиозный солдатский праздник.

 

Гибель Постума

Во всяком случае, реформа Галлиена несколько укрепила армию. Это дало возможность проводить энергичные действия против Галлии. В 264 г. Галлиен послал против Постума своего старого и лучшего полководца Ав­реола. Но последний, один раз уже изменивший Галлиену, теперь, по-ви­димому, готовил новую измену и действовал против галлов крайне вяло. Тогда в Галлию отправился сам император и, несмотря на то что на сторо­ну Постума перешел один из римских полководцев Викторин, нанес гал­лам несколько поражений.

Это послужило началом конца для Постума. Военные неудачи обостри­ли борьбу в его армии между римскими и галльскими элементами. Римские легионы восстали под руководством Корнелия Ульпия Лелиана. Постуму удалось подавить восстание, но вскоре он был убит своими же солдатами, раздраженными тем, что он запретил им грабить г. Могонтиак (268г.).

 

Зенобия

В это время Восток после побед Одената над Сапором пользовался относительным спокойствием. Однако около 266 г. пальмирский власти­тель пал от руки одного из своих родственников. Весьма возможно, что этот дворцовый переворот был произведен не без участия Рима. Но заго­ворщики просчитались: руководящие круги пальмирского общества их не поддержали. Убийцы были схвачены и казнены, а во главе государства вста­ла жена Одената Зенобия в качестве регентши своего сына Вабаллата. Зенобия была образованной и талантливой женщиной. Под ее управлением Пальмира достигла еще большего процветания, чем при Оденате. В тече­ние нескольких лет все попытки Рима ликвидировать независимость Паль­миры оказались тщетными. Только второму преемнику Галлиена Аврели­ану удалось подчинить восточное государство.

 

Опустошение Греции

В 267 г. припонтийские варвары — герулы, готы, скифы, сарматы — начали новый грандиозный набег на Малую Азию и Балканский полуост­ров. Огромный флот из 500 судов напал на Византий. Город был взят, но через некоторое время войска, посланные Галлиеном, выбили из него вар­варов, а затем римский флот нанес им поражение на море. Однако варва­ры отнюдь еще не были разгромлены. Усилившись новыми пополнения­ми, они прошли Геллеспонт, захватили северные острова Эгейского моря и высадились на Балканском полуострове. Большая часть Греции была раз­граблена. Старые центры античной культуры — Афины, Коринф, Аргос, Спарта, Элевсин — попали в руки варваров. Не получая помощи с Запада, имущее население греческих городов начало составлять отряды самообо­роны. Один такой отряд, набранный из афинской знатной молодежи, под руководством историка Дексиппа, разбил часть готов под стенами Афин.

Наконец появился римский флот. Варвары отступили в Беотию, а за­тем через Эпир и Македонию направились во Фракию. Здесь их догнал и разбил Галлиен, явившийся на помощь. Но значительная часть варваров отступила к Понту, так как Галлиен был вынужден прекратить преследо­вание и спешно вернуться на Запад: Авреол, оставленный им для защиты долины По от галлов, поднял новый мятеж. Военные способности Галлие­на, опиравшегося на реформированную армию, и на этот раз дали ему воз­можность одержать верх над узурпатором. Авреол был разбит и заперт в Медиолане. Галлиен начал осаду города.

 

Гибель Галлиена

Здесь-то неутомимый император, в течение 15 лет отчаянно боровшийся за спасение рабовладельческого Рима, и нашел свой конец. Несмотря на крупные способности полководца и государственного деятеля, он не смог довести дело до конца. Задача была слишком сложна и не по силам одно­му человеку. Галлиен изнемог в борьбе. Последние годы своей жизни он, один из наиболее культурных людей эпохи, друг знаменитого философа Плотина, все более и более стал предаваться кутежам и грязному развра­ту. Некоторая неустойчивость и легкомыслие, которые всегда были в его натуре, стали проявляться теперь в опасных формах.

Среди высшего офицерства армии, осаждавшей Милан, созрел против него заговор. Во главе его стояли префект претория Гераклиан, полковод­цы Марциан и Аврелиан, начальник иллирийской конницы Кекропий и Марк Аврелий Клавдий, иллириец по происхождению, один из способней­ших и старейших полководцев, любимец Галлиена. Однажды ночью заго­ворщики подняли ложную тревогу, сообщив императору, что Авреол яко­бы произвел вылазку. Полуодетый Галлиен вскочил на коня и бросился навстречу предполагаемому врагу так быстро, что охрана не успела за ним последовать. В искусственно поднятой суматохе один из заговорщиков на­нес Галлиену смертельную рану. Умирая, он назначил своим преемником Клавдия, не подозревая о его участии в заговоре (март 268 г.) Солдаты, сре­ди которых Галлиен пользовался большой популярностью, в первый момент возмутились и потребовали выдачи убийц. Однако посредством соответству­ющей агитации и денежных раздач их удалось быстро успокоить.

 

Клавдий II. Внутренняя борьба в Галлии

В тот момент, когда Клавдий вступил на престол, в ходе кризиса уже намечался некоторый перелом, и прежде всего в Галлии. После смерти Постума временный блок широких кругов галльского населения, образо­вавшийся под его руководством для борьбы за независимость Галлии, на­чинает быстро распадаться. Главной причиной этого было, по-видимому, углубление демократического движения. Это привело к расколу, заставив умеренные, т. е. зажиточные слои населения склониться к примирению с Римом. О росте крайне левых настроений в галльском обществе можно судить по тому факту, что после убийства Постума императором был про­возглашен Марк Аврелий Марий, в прошлом простой кузнец, но быстро выдвинувшийся во время борьбы с Римом. Что за Марием стояли демо­кратические массы галльского населения и армии говорит не столько его происхождение, сколько отношение к нему наших источников. Они трак­туют его в высшей степени пренебрежительно и утверждают, что Марий правил только два-три дня. Однако если судить по количеству монет, до­шедших от Мария, его власть держалась по крайней мере в течение не­скольких месяцев. На основании надписей можно думать, что Марию уда­лось добиться поддержки части армии и населения.

Но с первого же момента правления Мария, на юге Галлии (власть Мария держалась в прирейнских областях) выдвигается другой «император» — Вик­торин, бывший полководец Галлиена, перешедший, как мы уже видели, на сторону Постума. Викторина, по-видимому, поддерживала более умерен­ная часть галльского населения. Ему удалось посредством денежных раз­дач привлечь на свою сторону большинство армии (10 легионов из 12). Хотя Марий нанес Викторину несколько поражений, но в конце концов его войско было разбито, а сам он погиб (268 г.).

 

Начало движения багаудов

В дальнейшем раскол между двумя лагерями в галльском обществе про­должает углубляться. В правление Викторина (268—270 гг.) вся Испания и юго-восточная часть Галлии признали римского Клавдия. Под властью Викторина остались только Северо-Восточная Галлия и Британия. Да и эта власть, в сущности, ограничивалась укрепленными городами на Рейне. Зна­чительная часть Галлии была охвачена солдатскими мятежами и восстания­ми рабов и колонов. Поднималась первая волна того грандиозного движе­ния, которое известно в истории под названием движения багаудов. В кон­це 269 г. крестьяне и солдаты осадили крупный город Центральной Галлии Августодун (Отен). Жители обратились за помощью к Клавдию. Но импе­ратору было не до Галлии: ожесточенная война с готами поглощала все его силы. После семи месяцев осады город был взят багаудами. Знать и богатые горожане частью были истреблены, частью бежали.

Викторин с трудом держался на Рейне. Германцы снова начали давить на рейнскую укрепленную полосу. В 270 г. взбунтовавшиеся солдаты уби­ли Викторина в Кельне. Преемником его стал наместник Аквитании бога­тый римский сенатор Гай Эзувий Тетрик, достигший власти благодаря под­купу солдат и поддержке матери Викторина Виктории. При нем Галлия окончательно покорилась Риму.

«Среди всех известных нам революционных движений III в., — пи­шет В. С. Сергеев, — по широте, глубине и продолжительности пер­вое место занимает движение багаудов в Галлии и Испании. Термин "багауды", или "бакауды" (bagaudae, bakaudae), происходит от кельт­ского слова baga — борьба, багауды, следовательно, — борющиеся. Римская Галлия была классической страной латифундий, размеры ко­торых доходили до четырех и более тысяч югеров. На латифундиях галло-римской знати работало много колонов и рабов, положение ко­торых с конца II в. значительно ухудшилось. В своей основе движение багаудов было движением сельских элементов, определяемых в ис­точниках как "сельчане" (vicani), "земледельцы" (agricolae) и "мужи­ки" (rusticani). Наши источники по истории багаудов — позднеримские писатели и византийские хроникеры — рисуют положение сель­ского населения Галлии в самых мрачных красках. Большая часть на­селения разорена непомерными податями и повинностями и угнете­на, поля заброшены, между тем как дома магнатов наполнены золо­том и всякими иными сокровищами. "От чего другого они стали багаудами, как не от наших несправедливостей, нечестности судей, кон­фискаций и грабежей?" — задавал себе вопрос радикально настроен­ный священник Сальвиан, повествующий о багаудах. Высший подъем движения багаудов приходится на годы правления Галлиена, совпадая с возникновением самостоятельной Галльской Империи Постума и Тетрика (259—273 гг.) и нашествием на Галлию германских племен — аламанов и франков. Правление Галлиена как для всей империи, так и, в особенности, для Галлии было временем страшных бедствий, голодовок, эпидемий и варварских нашествий; Галлия в то время была переполнена бедами и несправедливостями. Толпы голодных рабов, колонов, пастухов и ремесленников снима­лись со своих мест и, нищенствуя, большими толпами бродили по дорогам.

В период наибольшего подъема движение багаудов разлилось широ­кой волной по всей Галлии, захватив также и Испанию. Вооружен­ные "банды мужиков" вызвали смятение во всей Галлии, захватывая поместья и грабежами нарушая безмятежный покой их владельцев. Благодаря сочувствию городской массы багаудам удалось захватить один из самых больших и укрепленных толстыми стенами городов Галлии, город Августодун, и превратить его в центр восстания. Вож­дями багаудов были Элиан и Аманд, провозглашенные галльскими императорами. Элиан и Аманд закрепились на острове, образуемом при впадении Марны в Сену, где впоследствии находился Бенедик­тинский монастырь, в "замке багаудов". Отсюда багауды делали на­беги на соседние города, захватывая большую добычу и привлекая к себе сочувствующих из соседних деревень и городов» (Сергеев В. С. Очерки по истории Древнего Рима. Ч. II. М., 1938. С. 637—638).

 

Поражение готов

Главной задачей, стоявшей перед Клавдием, была борьба с тем пест­рым блоком припонтийских племен, который обычно называют готами. В разгроме империи в середине III в. именно готы играли решающую роль. Мы уже указывали, что легкость продвижения варваров и опустошитель­ность их набегов объясняются тем, что со стороны низов провинциально­го населения (а иногда и со стороны армии) они чаще встречали поддерж­ку, чем отпор. С этой точки зрения борьба с варварами была составной частью борьбы с социальным кризисом. А среди всех варваров готская федерация была самой страшной для Рима.

В 269 г. на северо-западном берегу Понта снова собрался огромный флот в 1,2 тыс. судов. Он должен был сопровождать сухопутное войско варваров, насчитывавшее не меньше 300 тыс. человек. Однако мало орга­низованная масса не смогла взять городов Том и Макрианополя. При переходе через Босфорский пролив варварский флот понес большие по­тери. Город Кизик на южном берегу Пропонтиды (Мраморное море) так­же оказал отчаянное сопротивление и устоял. Готы проникли в Эгейское море. Часть их стала опустошать фракийское побережье, другие вторг­лись в Грецию.

Клавдий с большими силами встретил варваров около г. Наисса в Верх­ней Мезии (Ниш). В первом столкновении римляне были разбиты, но ког­да готы, увлекшись преследованием, попали в горы, они были внезапно окружены оправившимся противником и потерпели жестокое поражение. 50 тыс. трупов осталось на поле битвы. Однако варварам удалось отстоять свой лагерь. Уцелевшая часть их отступила в Македонию.

Здесь к поражению прибавилось действие голода и чумы, но тем не менее готы продолжали оказывать отчаянное сопротивление. Остаткам их удалось пробраться на север, но главные массы были разгромлены. В руки римлян попало много пленных, которые в качестве рабов и колонов были размещены на римской территории. В биографии Клавдия мы чита­ем об этом поражении готов:

«Многие погибли от кораблекрушения, много вождей, много знат­ных женщин из различных племен попало в плен. Римские провинции полны рабами-варварами и скифами-земледельцами».

Несмотря на преувеличения автора, основной факт разгрома готов ос­тается бесспорным. После этого они надолго оказались обезвреженными.

Клавдий за свои победы получил прозвище Готского. Эти победы сыг­рали решающую роль в подавлении революционного движения и укрепле­ния императорской власти. Однако самому Клавдию не довелось исполь­зовать своих успехов. В 270 г. он умер от чумы в Сирмии.

 

Аврелиан

Преемником Клавдия стал Луций Домиций Аврелиан, начальник кон­ницы, сыгравший большую роль в разгроме готов. Брат Клавдия Квинтилл одновременно был провозглашен императором в Италии. Но когда ита­лийские войска узнали о выборе Аврелиана, они убили Квинтилла.

Новый император, иллириец по происхождению, как и многие его пред­шественники, хорошо подходил к стоявшей перед ним сложной задаче: подавить движение низов, ликвидировать самостоятельные государства на Западе и Востоке, продолжать укрепление армии, начатое Галлиеном, и завершить разгром варваров, начало которому положил Клавдий. Аврели­ан был опытный солдат, твердый и решительный человек, беспощадно же­стокий там, где это было ему нужно, и вместе с тем умевший проявлять необходимую уступчивость и гибкость. Хотя он царствовал только пять лет, но «умиротворение» империи сделало при нем большой шаг вперед, и прозвище Restitutor orbis (Восстановитель вселенной), данное ему совре­менниками, было им до известной степени заслужено.

 

Борьба с варварами

В первые два года Аврелиан все силы бросил на борьбу с варварами, продолжавшими тревожить границы империи. Племя ютунгов, жившее в Южной Германии, вторглось через Альпы в Италию. Северная часть ее была сильно опустошена, прежде чем Аврелиану удалось настичь варва­ров и нанести им решительное поражение (270 г.). Сейчас же после этого ему пришлось броситься в Паннонию против сарматов и вандалов. И эти племена также были разбиты, причем вандалы должны были дать римской армии 2 тыс. всадников для постоянной службы. Вообще Аврелиан еще шире, чем его предшественники, привлекал в войска варварские контингенты.

В 271 г., в то время когда Аврелиан был в Паннонии, аламаны, ютунги, маркоманны и другие северные племена общей массой снова прорвались в Италию. Они требовали уплаты им обычных денежных взносов, к кото­рым их приучили предшественники Аврелиана. Император, оставив на Дунае часть войска, с другой частью поспешил в Италию. Долина По уже была опустошена, крепости Плаценция, Полленция и другие взяты при­ступом. Одна армия Аврелиана потерпела поражение. Варвары перешли Апеннины. С величайшими усилиями Аврелиану удалось пополнить свои войска и на р. Метавре остановить дальнейшее продвижение варваров. Мало-помалу они снова были оттеснены в долину По. На р. Тицине рим­ляне наконец одержали решительную победу.

 

Восстание монетариев

В этот же, по-видимому, период вспыхнули серьезные волнения в Риме. Они находили некоторую поддержку в сенате, который был недоволен са­модержавными стремлениями Аврелиана. Из этих волнений нужно осо­бенно отметить восстание так называемых монетариев. Этим именем на­зывали рабочих, т. е. ремесленников и государственных рабов, прикреп­ленных к римскому монетному двору. Поводом к восстанию явилось следующее. В период гражданских войн III в. происходила в широких раз­мерах порча монеты. Императоры искали выхода из финансовых затруд­нений, непрерывно увеличивая лигатуру — примесь к монете неценных или малоценных металлов. К эпохе Аврелиана в «золотом» находилось только 1,33 % золота, остальное приходилось на серебро (15,94 %) и медь (82,73 %). Пользуясь этим, чиновники монетного двора позволяли себе злоупотребления, еще более понижая количество благородного металла за счет лигатуры и присваивая себе разницу в стоимости монеты.

Аврелиан, пытаясь восстановить полноценную монету, начал бороть­ся со злоупотреблениями монетчиков. На этой почве вспыхнули волне­ния, подстрекателем к которым явился начальник монетного двора Фелициссим. Волнения перебросились в среду городского населения и пере­шли в настоящее восстание. О размерах его можно судить по тому факту, что при штурме Целийского холма, где засели восставшие, правительствен­ные войска потеряли 7 тыс. человек.

Учитывая опыт последних десятилетий, когда сама столица не раз сто­яла под ударом, Аврелиан начал работу по обнесению Рима грандиозной системой стен и укреплений. Эта работа была закончена только при его преемниках.

 

Начало домината

Правление Аврелиана завершает собой длительный процесс развития императорского самодержавия и начинает новый период Империи, который обычно называется доминатом (от слова dominus (господин)). Сенат поте­рял всякое значение. Единственным источником власти стал император, опи­равшийся на армию и на военно-бюрократический аппарат управления.

Самодержавный характер своей власти Аврелиан подчеркивал и внеш­ним образом. Он носил царскую диадему и официально называл себя dominus et deus natus («господин и богочеловек»). Культ бога Солнца Ав­релиан сделал государственным. Это божество не было чуждым Риму. Мы уже отмечали, что в эпоху Империи различные восточные верования ши­роко распространялись в Италии. Среди них были и культы солнечных божеств: персидского Митры, сирийского Элагабала. Поход Аврелиана против Пальмиры вновь вызвал в армии усиленный интерес к сирийскому богу. Вернувшись в Италию в 274 г., Аврелиан построил богу Солнца ве­ликолепный храм в Риме. Праздник нового бога был приурочен к 25 де­кабря, сам император сделался его верховным жрецом.

 

Падение Пальмирского царства

К 270 г. Пальмира достигла вершины своего могущества. Войска Зенобии завоевали Египет, ее власть простиралась почти на всю Малую Азию. Аврелиан при своем вступлении на престол еще не имел достаточно сил, чтобы положить конец восточному государству, и поэтому признал Вабаллата соправителем, дав ему звание консула. Но Зенобия открыто шла на то, чтобы уничтожить последние следы зависимости от Рима. В 271 г. в Антиохии и Александрии появились монеты с изображением Вабаллата и с титулом Августа.

К этому моменту положение Аврелиана в Италии несколько укрепи­лось, и он смог начать большой поход против Пальмиры (272 г.). По доро­ге на Восток Аврелиан занялся дунайскими делами. Он принял решение очистить Дакию от римских гарнизонов и колонистов и тем самым отдать ее готам. Римское население было переведено к югу от Дуная. Варварские набеги на римскую территорию прекратились. Дунайская граница была заново укреплена путем поселения на ней военных колонистов, которые, вместе с тем, являлись и колонами императорских поместий.

С приближением римских войск пальмирцы очистили Малую Азию по­чти без боя. Только каппадокийский город Тиана попытался оказать со­противление, но был взят благодаря измене. Первое крупное столкнове­ние произошло к северу от Антиохии. Иллирийская конница разбила тя­желую кавалерию сирийцев, закованную в железо по персидскому образцу и утомленную зноем. Началась эвакуация Антиохии. Решительная битва разыгралась под стенами Эмесы. Римская конница дрогнула, но положе­ние было спасено пехотой. После этого Аврелиан занял Эмесу.

Теперь римская армия двинулась через пустыню к Пальмире. Осада ог­ромного и сильно укрепленного города стоила больших жертв. Персы, со­юзники пальмирцев, помогали им извне и сильно затрудняли осаду. Сам Аврелиан был ранен стрелой. Падение города было ускорено бегством Зенобии. Не выдержав ужасов осады, она пыталась бежать на быстроходных верблюдах за Евфрат, но была настигнута и взята в плен римской конницей. Гарнизон Пальмиры сдался Аврелиану. Император пощадил город, однако несметные сокровища его были вывезены в Рим. Зенобии и ее сыну также была оставлена жизнь, но на пути в Рим оба они, по-видимому, умерли.

Капитуляция Пальмиры означала подчинение Риму Месопотамии и Египта. Но население не желало так скоро сдаться. Еще раньше, чем Ав­релиан прибыл в Рим, он получил известие о восстании на Востоке. С ве­личайшей быстротой император вернулся в Сирию и неожиданно появил­ся под стенами Пальмиры, где царем уже был провозглашен некий Анти­ох. На этот раз город ждала беспощадная расправа. Пальмира была разру­шена, и на ее развалинах оставлен только римский лагерь (273 г.).

 

Восстание в Александрии

Из Сирии Аврелиан направился в Египет. Александрия также была ох­вачена восстанием, во главе которого стоял крупный промышленник и ку­пец Фирм. Это было движение торгово-промышленных элементов города, протестовавших против уничтожения царства Зенобии. Образование пальмирского государства, в состав которого вошел и Египет, содействовало раз­витию восточной торговли, поэтому обратное присоединение Востока к империи явилось тяжелым ударом для широких кругов торгово-промыш­ленного населения. Александрия оказала упорное сопротивление Аврелиа­ну, за что и была наказана разрушением стен и лишением части территории.

 

Ликвидация Галльской «империи»

Таким образом, на Востоке единство империи было восстановлено. Оставалась Галлия. В ней, как мы уже видели, с 270 г. правил Тетрик. Но власть его, в сущности, ограничивалась несколькими городами. Ряд цент­ров был охвачен солдатскими мятежами. В деревне все сильнее разгора­лось восстание багаудов. Много укрепленных пунктов на границе было захвачено варварами. Прибрежные местности опустошались пиратами. В такой обстановке Тетрику, представлявшему интересы богатой части гал­льского населения, оставался единственный выход — подчиниться Риму. Поэтому, когда в 273 г. Аврелиан двинулся против галльского «императо­ра», последний во время сражения на Каталаунской равнине (на р. Марне) сбежал от собственных солдат и перешел на сторону римлян. Аврелиан отпраздновал блестящий триумф по поводу присоединения Галлии. В этом триумфе вели и Тетрика в качестве военнопленного. Впоследствии Авре­лиан в награду за измену не только сохранил ему жизнь, но даже назначил его крупным чиновником в Италии.

Однако до полного «успокоения» Галлии было далеко. Сдача на ми­лость Рима верхушки галло-римского населения еще не означала подавле­ния революции. Уже в 274 г. войска Аврелиана должны были выступить на борьбу с багаудами.

Несмотря на большие успехи, достигнутые Аврелианом в восстанов­лении «порядка», брожение в империи продолжалось, и это было не толь­ко движение багаудов. Армия еще не стала покорным орудием император­ской власти, несмотря на реформы Галлиена и победы Клавдия и Аврели­ана. Суровый «восстановитель вселенной» должен был испытать это на собственной судьбе. В 275 г. Аврелиан отправился в новый поход на Вос­ток, собираясь начать войну против персов. По дороге, около Византия, он пал жертвой военного заговора.

 

Сенаторская реакция

Убийство Аврелиана, по-видимому, было делом рук сенаторской груп­пировки. Об этом говорит кратковременная сенаторская реакция, насту­пившая при преемниках Аврелиана. Умирающий сенат еще нашел в себе силы нанести удар открытому военно-самодержавному режиму. Правда, это был последний удар.

Сенат конца III в. был уже не тем авторитетным представителем им­перского рабовладения, каким он оставался еще во II в. Он состоял теперь в своей массе из старых полководцев, отправленных туда «на покой». Сыновья сенаторов обычно занимали различные должности в г. Риме, ли­шенные всякого политического значения. Таким образом, сенаторское со­словие потеряло активную политическую роль, уступив ее имперской во­енной бюрократии. Отсюда — оппозиционные настроения сената, проры­вавшиеся время от времени, несмотря на то что социально-экономическая природа и сенаторского и всаднического сословий в конце III в. была одна и та же: крупное землевладение полурабовладельческого-полукрепостни­ческого характера.

Преемником Аврелиана явился старый сенатор Марк Клавдий Тацит. Относительно его избрания в источниках существуют две версии. Со­гласно одной, Тацит был провозглашен войском и только утвержден се­натом. По другому варианту, войско предоставило выбор императора целиком сенату. Какую бы версию мы ни приняли (более правдоподоб­ной является первая), сенат, во всяком случае, играл довольно крупную роль в перевороте. Однако военно-монархический режим настолько проч­но укоренился, что и при Таците в этом отношении не произошло ника­ких существенных изменений. Разве только император несколько чаще, чем его предшественники, созывал сенат и сообщал ему «к сведению» о своих распоряжениях.

Тацит правил всего лишь несколько месяцев. За это время он отразил на­бег готов на Малую Азию, где и был убит восставшими солдатами (276 г.).

Часть армии провозгласила императором брата Тацита, префекта пре­тория Анния Флориана, которого признали и в Италии. Но сирийские вой­ска почти одновременно выдвинули бывшего полководца Аврелиана паннонца Марка Аврелия Проба (276 г.). Войска обоих претендентов встре­тились в Малой Азии. Но прежде чем дело дошло до открытого столкно­вения, с Флорианом покончили его собственные солдаты. Армия еще раз победила сенат.

 

Проб

Проб (276—282 гг.) являлся продолжателем политики Аврелиана, по­ходя на него даже чертами своего характера. Это был такой же твердый солдат и гибкий политик. Учитывая события 275 г., Проб проявлял боль­ше терпимости к сенату, допуская некоторую видимость его участия в уп­равлении. Все внимание императора было поглощено подавлением вос­станий и борьбой с варварами. Гибель Аврелиана и сенаторская реакция временно ослабили центральную власть. Пробу многое приходилось на­чинать сначала.

После смерти Аврелиана франки и аламанны, воспользовавшись тем, что Тацит был занят в Малой Азии, вторглись в Галлию. Восстание багаудов облегчило им проникновение в глубь страны. После кровавых боев Проб отбросил их за Рейн. Римская армия перешла реку. Область между верховьями Рейна и Дуная, потерянная со времен Галлиена, снова была частично занята римскими гарнизонами. Около 15 тыс. франков и аламаннов было зачислено в армию (277 г.). Отсюда Проб прошел по линии Ду­ная, очищая ее от варваров (бургундов, вандалов). На Нижнем Дунае он поселил на римской территории племя бастарнов, продолжая этим старые традиции римских императоров в пограничном вопросе.

После укрепления рейнско-дунайской границы Проб отправился в Ма­лую Азию против горного племени исаврийцев, которые еще во времена Галлиена объявили себя независимыми. Впрочем они и раньше признава­ли власть Рима только на словах. Почти недоступные для римских войск в своих горных гнездах, исаврийские пираты в течение нескольких столетий были грозой для окружающих стран. Чтобы парализовать их набеги, рим­ляне окружили Исаврию кольцом укреплений; но это мало помогало делу. Проб проник в самый центр страны и разорил все ее укрепленные пункты. Особенно отчаянное сопротивление оказала Кремна, но и она после дол­гой осады была взята приступом (279 г.).

В это же время полководцы Проба подавили восстание в Южном Егип­те, которое поддерживалось соседним ливийским племенем блемиев.

Пока Проб находился на Востоке, некий Прокул призвал франков в Галлию и, опираясь на них, провозгласил себя императором в Кельне. Его власть простиралась до южного побережья Галлии. Пиратские корабли франков разоряли берега Сицилии и Северной Африки. После убийства Прокула его преемником стал Бонос. Против него выступил сам Проб, и узурпатор был разбит. В Британии также поднялось восстание, быстро подавленное. В Сирии в 279—280 гг. был провозглашен императором Сатурнин, вскоре убитый собственными войсками.

К 281 г. последние вспышки восстаний казались потушенными, и Проб мог отпраздновать в Риме блестящий триумф. Успокоение, наступавшее в империи, дало возможность императору приняться за восстановление хозяйственной жизни. Долгие годы гражданской войны окончательно по­дорвали производительные силы Италии и провинций. Торговля почти прекратилась, поля не обрабатывались, множество городов было разо­рено, и население их разбежалось. Проб особенно много внимания уде­лял поднятию виноградарства в провинциях: в Испании, Галлии, Панно­нии, Иллирии. Для хозяйственных работ (разведения виноградников, ир­ригации) он широко использовал армию. По-видимому, это являлось одной из причин недовольства солдат. Другой причиной были суровость и требовательность Проба, старавшегося поднять дисциплину. В 282 г. паннонские войска провозгласили императором начальника гвардии Марка Аврелия Кара. Проб попытался выступить против него, но был убит собственными солдатами.

 

Кар

Кар, провозглашенный войсками, не обратился за утверждением в се­нат. Это был первый случай за всю историю Империи. Хотя и раньше со­гласие сената часто бывало лишь простой формальностью, однако пре­небрежение к нему нового императора ясно показало, до какой степени пало значение высшего органа государства.

 

Высший подъем движения багаудов

Своими помощниками Кар назначил двух сыновей: Карина и Нумериана. Карин с титулом августа отправился в Галлию для борьбы с движением багаудов и варварскими вторжениями, тесно переплетавшимися друг с другом. Багаудское восстание в 80-х годах III в. достигло высшего подъема. Его основной движущей силой были рабы и колоны галльских поместий, к которым присоединилась городская беднота. Восставшие уничтожали крупные виллы (поместья), захватывали инвентарь и припасы, сжигали строе­ния. Большинство галльских городов попало в их руки и было разграбле­но. Галлия снова оказалась потерянной для империи. Вожди багаудов, Элиан и Аманд, даже чеканили собственную монету.

Карину удалось временно ослабить восстание, разбив наиболее круп­ные силы багаудов. Но мелкие отряды их продолжали действовать по всей стране, нападая на отдельных путешественников побогаче, на чиновников, на мелкие воинские части. Когда Карину пришлось покинуть Галлию, вос­стание снова разгорелось. На борьбу с ним двинулся помощник императо­ра Диоклециана Максимиан. Багауды снова были разбиты. Но и на этот раз полностью уничтожить движение не удалось. Оно продолжалось в об­щей сложности около 150 лет, то замирая, то снова разгораясь, и перебро­силось впоследствии в Испанию.

 

Провозглашение Диоклециана

В то время как Карин действовал в Галлии против багаудов, сам импе­ратор с Нумерианом отправился сначала в Паннонию, где он отбросил сарматов, а затем на Восток, против персов. Военные действия разверты­вались для римлян очень успешно: они проникли до самого Ктесифона, захватив богатую добычу. На обратном пути Кар умер, по одним сведени­ям — от удара молнии, по другим — от чумы (284 г.). Всего же вероятнее, что император был убит префектом претория Флавием Апром, добивав­шимся власти для себя. Однако насильственная смерть Кара была скрыта от войска. Его преемником стал молодой Нумериан, который и повел вой­ско в Европу.

Через месяц Нумериана постигла участь отца: его убили по приказа­нию Апра. Но и это убийство было скрыто от армии. Некоторое время труп Нумериана под видом больного несли на носилках, и только по запа­ху тления войско наконец поняло, что произошло. Собралась возбужден­ная сходка солдат, на которой начальник императорской стражи Диоклециан разоблачил Апра и убил его собственной рукой. После этого Гай Валерий Аврелий Диоклециан, сын вольноотпущенника, иллириец по про­исхождению, был выбран императором. Это произошло 17 ноября 284 г. в малоазиатском городе Никомедии.

На Западе еще оставался Карин, после смерти отца провозгласивший себя императором. Соперники встретились в Мезии. Войско Диоклециана было слабее, но в разгар битвы Карина убил один из командиров его соб­ственной охраны.

Таким образом, Диоклециан остался единственным повелителем импе­рии.

Подводя итоги кризису III в., Е. М. Штаерман делает следующие выводы: «Кризис рабовладельческого строя обусловил постепен­ное разложение всех институтов, характерных для рабовладельче­ского общества, а также основных классов этого общества. В тех областях империи, где труд рабов в наибольшей степени вытеснил из производства труд свободных, кризис был наиболее острым и обусловил резкий упадок экономической и культурной жизни этих районов... Борьба земледельческого населения против господству­ющего класса, а также борьба между социальными группами, свя­занными с различными формами собственности, определили исто­рию империи в период так называемого кризиса III в. Он окончился временным поражением народных масс и окончательным пораже­нием муниципальных рабовладельцев и землевладельцев и укреп­лением тех крупных собственников, в хозяйстве которых наиболее полно, в рамках тогдашнего общества, могли развиваться зароды­ши феодальной эксплуатации. Это не означало еще, что феодаль­ный способ производства победил. Установиться он мог лишь в ре­зультате длительной борьбы, внешней и внутренней, окончившей­ся падением Западной Римской империи. Однако в период кризиса III в. уже наметились, в основном, те линии, по которым шла эта борьба» (Штаерман Е. М. Ук. соч. С. 509).