Уильям Шекспир***(1564 – 1616)
Сонет 65
Ни океан, ни камень, ни металл,
Ни этот грустный и жестокий род —
Своей судьбы ничто не обойдет.
Лишь Красота, бесплотный идеал,
Еще хранит свой терпкий аромат
В огне, под градом сыплющихся дней,
Когда уже и скалы не стоят,
И падают громады крепостей.
Но будет день – с бесчувствием скота
Растопчет Время свой святой кумир,
Свой лучший камень – и грядущий мир
Не знал бы, что была в нем Красота,
Когда бы тусклый цвет моих чернил
Бессмертия Ее не утвердил.
Карл Сэндберг***(1878 – 1967)
Белый пенал
У этой женщины с бульвара Мичиган живут
попугай, золотая рыбка и две белые мыши.
У нее полон дом девочек в кимоно и три звонка у парадной двери.
Сегодня она осталась одна с попугаем, золотой рыбкой и двумя белыми мышами.Впрочем, вот кое-какие ее мысли:
«Любовь отпускного солдата и моряка на побывке оставляет груду золы с бараньимикосточками и шафраном.
Любовь рабочего-эмигранта за тысячу миль от жены оставляет легкий голубоватый дымок.
Любовь мальчишки, чью подругу выдали за немолодого коммерсанта,вспыхивает шипящим капризным огоньком.
Но бывает любовь – одна из тысячи – которая горит чисто и оставляет белый пепел».
И этой мысли она не доверит ни попугаю, ни золотой рыбке, ни двум белым мышам.Огни опереньяМертвенная золотая лунарасстилала покатую плоскость света.
Трехгранная призма – пристанище иволги с ее припевом: «Возьми домой!»
Тонкий покров из прозрачных золотых перьев для маленькой Клеопатры табора.
Так расстилала луна покатую плоскость света — пусть покатится!
Все возвратится: одинокие псы, жемчужная изморось, луна во мгле.Эзра Паунд***(1885 – 1972)Баллада доброго друга***(Так говорил Симон Зилот вскоре после Голгофы)Добряком он не был, наш Добрый Друг,Мой друг Иисус Христос,И средь многих недаром он выбрал нас —Товарищей волн и гроз.
Когда стража пришла, а за ней толпа, Он сказал нам: «Не надо слез,Я еще возвращусь к вам, мои друзья,И незачем вешать нос!»
Мы прошли частоколом поднятых пик, И я слышал его вопрос:«Почему же я в городе не был взят —По задворкам искать пришлось?»
Он не звал нас, мы сами пошли за ним. Был он строен, русоволос,Вечерами мы часто вкушали медВ тени виноградных лоз.
А книжных червей он терпеть не мог, Не желал принимать всерьез,Только нас, рыбарей, он позвал в друзья —Товарищей волн и гроз.
Вы бы видели, как он, всходя на крест, Исполнялся мощи и рос!Если б кто-то сказал мне, что был он слаб,Я бы череп тому разнес!
Он сказал нам: «Увидите – буду жить!» — И поправил волну волос.«Что, красиво, как смелый идет на смерть?» —С насмешкой он произнес.
«Мне товарищ каждый, кто глух, незряч, Оклеветан, голоден, бос —Ибо только страдавший имеет власть!» —Так говорил Христос.
Многие тысячи шли за ним. Сыном Божьим он был, Христос.Но по крови своей человек он был —Человека же нет без слез.
И плакал он, когда кровь его Обагрила серый утес,Но как радость принял он эту больИ как жизнь ее перенес.
Вместе с нами закидывал сети он И тянул корабельный трос,Когда мы плыли в Геннисарет,Ибо сердцем он был матрос.
И были глаза то как пена волн, То как тихий, бесшумный плес,И не зря среди прочих он выбрал нас —Властителей волн и гроз.
Я видел тебя вкушающим мед, Я познал твою смерть, Христос.