Чугункой, в карете, на дрожках,
путем и совсем без пути
опасливый скоморошенька
желает к роялю пройти.
Смешно угнездится меж клавиш, взлетев, что петух на насест.– Mon cher,ты о страшном играешь,ты нам непонятен, Модест!
И тот, отвлекая от ноты, как Богом забытый монах,расскажет забавное что-тоо тайных, иных именах.
Он даме перчатку поднимет. И бровь шевельнется: – О, oui!вы, Модинька, тайное имяскажите в молитвы мои.
Но он перекрестит колени, слегка улыбнется, смолчит…
Он – гений, сударыня, гений. Как все в петербургской ночи.