04:10. Аэропорт.

На месте выяснилось, что к бабушке во Владивосток мы летим с пересадкой в Хабаровске. Почему нельзя было сообщить нам об этом при покупке билетов? Неужели так сложно предупредить, что рейс не прямой? Что за люди работают в авиакомпаниях?

Но это было уже не важно. Мы летели к родственникам.

В 5:30 шасси оторвались от взлетной полосы, мы поднялись в небо, и совсем скоро Красноярск остался позади.

Через четыре часа самолет приземлился в Хабаровске. В аэропорту, на ленте выдачи багажа нас ожидал небольшой сюрприз.

– Простите, но рейс до Владивостока задерживается на 12 часов, – дрожащим голосом сообщил молодой сотрудник.

– На сколько? Да вы что тут все (цензура)? – возмутился большой волосатый тип.

– Нам очень жаль, но мы ничего не можем поделать.

– Почему задерживают рейс? – спросила пожилая женщина в черном платке.

– Мы не знаем.

Позже выяснилось, что причина задержки рейса в том, что группу местных чиновников требовалось немедленно переправить во Владик именно на нашем самолете, из-за чего пассажирам рейса предстояло провести весь день в аэропорту. Сотрудников авиакомпании и чиновников мало волновало, что двое из ста двадцати человек летели на похороны, пятеро на свадьбу и один мужчина летел к жене, которая родила ему сынишку. Чиновники важнее. Кто мы такие? Простые смертные.

Получив сухой паек, злые и уставшие, мы с мамой поплелись в зал ожидания. Как только я села в неудобное кресло, здоровенный калорийный кекс оказался в моих рученьках, а через минуту уже лежал в желудке. Даже страшные цифры 800 (килокалорий) не смогли меня остановить.

Мне было очень стыдно за свой поступок, но я нашла себе оправдание: задержка рейса заставила меня нервничать, и съеденный кекс не в счет.

– И что будем делать? – спросила я, допивая сок.

– Может, город посмотрим?

– Ты чего? А вдруг информацию какую-нибудь скажут? – Надежда, что мы улетим быстрее чем через 12 часов, все еще не покидала меня.

– Ничего не произойдет. Можно смело отправляться.

– Ну хорошо.

Сдав вещи в камеру хранения, мы сели в автобус и через пятнадцать минут оказались в центре города. Я бы никогда не подумала, что это настолько прекрасное место.

Красивый, ухоженный, чистый, приятный маленький городишко с небольшими улочками и старинными домами. Я дала ему название – «Маленький Питер».

Гуляя по улицам Хабаровска и наслаждаясь городским пейзажем, я случайно увидела лавку с мороженым. Что-то щелкнуло в моей голове, и я на секунду остановилась. Было жизненно необходимо его заполучить. Во мне боролись Ангел Худобы и Жиро-Демон. Второй говорил, что нужно непременно купить это холодное счастье, а первый шептал, что из-за него меня разнесет и лучше пройти мимо. Жиро-Демон победил…

– Давай купим? – предложила я маме, указывая на лоток с мороженым.

– Что ты сказала? – она чуть не заплясала от счастья.

– Хочу мороженое.

– Конечно, какое?

– С черносливом, шоколадом и орехами.

– Хорошо.

Я стояла возле небольшого прилавка и от нетерпения слегка подпрыгивала на месте. Мне хотелось снова ощутить вкус мороженого…

Мороженое!!! Я выступила инициатором его покупки. Такого не происходило с прошлогодней осени. Мороженное было потрясающе вкусное, и я до сих пор помню, какое испытала наслаждение, когда взяла в руки вафельный рожок с тремя холодными шариками.

– У тебя такая счастливая морда, – усмехнулась мама.

– Я так соскучилась по нему!

– Еще бы, нужно иногда себя баловать, – начала свои рассуждения мамочка.

– Нет, нет. Это было в последний раз.

Если бы…

Семь часов пролетели незаметно, и мы уже собирались сесть в автобус, чтобы вернуться в аэропорт, как вдруг недалеко от набережной я заметила любимый магазин.

– Мама!!! Пошли скорее! – я потянула ее за руку.

– Куда ты собралась? Нам надо ехать.

– Я не могу туда не зайти.

– Только быстро, – она улыбнулась.

– Конечно. – И с этими словами я заскочила в магазин.

Белые бриджи XS размера, две футболки, олимпийка и спортивные серые брюки с мотней (тогда они были в тренде и не считались верхом безвкусицы) отправились на кассу. Я сомневалась относительно приобретения белых бриджей, но после маминых слов: «Твои ноги в них выглядят еще худее», они были немедленно куплены.

22:00. Снова аэропорт.

Темнело и становилось тихо. Лишь изредка слышался шум приземляющихся самолетов и подъезжающих машин для перевозки багажа.

Наконец объявили посадку. После тридцатиминутного стояния в очереди и унизительной процедуры личного досмотра мы оказались в самолете в надежде взлететь. Но самолет оставался на месте из-за бестолкового пассажира, потерявшегося в крохотном аэропорту. Через какое-то время пропажа нашлась, но дело приняло еще более сумасшедший оборот: багаж погрузили в другой боинг. Прошел еще один час, и только в 23:50 самолет начал движение. Многие люди стали возмущаться, а кто-то стал запивать нервный день коньяком, я чувствовала это по запаху.

00:00. Шасси собрались в кучу, и на высоте 10 000 метров выключили свет.

Через час полета стюардесса объявила: «Добро пожаловать во Владивосток! Температура за бортом +24 градуса. Дождя нет. Спасибо, что воспользовались нашей авиакомпанией».

– Это было последний раз! – орал мужик, вероятно, тот, который усердно расправлялся с коньяком.

По трапу спустилось сто двадцать измотанных пассажиров. Среди них: женщина с мужем, которые не успели проводить кого-то в последний путь, пять человек, не попавшие на свадьбу, и мужчина, спешивший к жене и малютке-сыну.

Мы преодолели расстояние от самолета до здания аэропорта и за большим стеклом увидели мамину маму – мою бабушку, маминого брата, ее дядю и его сына.

Мы не виделись пять лет, и слезы радости непроизвольно брызнули из глаз. Десять минут крепких объятий, после которых снова можно было дышать.

Неожиданно я вспомнила, что не сделала важную вещь – не написала Мистеру О., не папе или бабушке, а ему…

Я покопалась в сумке, которая вмещала в себя немыслимую кучу нужных и ненужных вещей, и нашла телефон.

«Прилетела и ужасно устала. Это был невыносимый полет, но зато я посмотрела Хабаровск. В общем, все хорошо. Буду скучать…» В ответ: «Я очень рад:* Отдыхай!»

Если честно, я ждала других слов.

Пока мы ожидали багаж, вся дружная кучка родственников успела раз десять высказаться о моей худобе.

– 41 килограмм. Худая??? Да что вы. Это же самый предел допустимого веса! – отвечала я им, ничего не понимающим людям.

– Ты как ребенок. Такое чувство, что тебе лет двенадцать.

– Я не как ребенок, а как миниатюрная девушка.

– Ой, не знаю, – бабушка тяжело вздохнула.

– Я знаю, что для меня хорошо и что делает меня счастливой.

Мне не нужно долго разговаривать с людьми, чтобы показать им, как меня интересует их точка зрения по поводу моей фигуры, моя интонация дает это понять.

Еще несколько любопытных и удивленных взглядов от незнакомых людей, парочка вздохов, штук пять «Какая она худая» – и мы вышли из аэропорта и поехали домой.

Когда я села в машину, еще не знала, что эта поездка будет началом конца моих худых дней.